Лев Николаевич Толстой считал, что, работая над произведением, надо любить в нем «главную мысль», сводить к ней все прочие идеи. Софья Андреевна Толстая записала в дневнике его слова о том, что, создавая «Войну и мир», он «любил мысль народную», а в «Анне Карениной» — «мысль семейную». Действительно, «мысль народная» — фундаментальная идея «Войны и мира» как историко-философского произведения. Но сам подход Толстого к истории-искусству, предполагающий постижение законов истории через скрупулезное изучение всего хода человеческой жизни, включает напряженный интерес к семье, поэтому «Войну и мир» можно рассматривать и как семейную хронику. И новаторство Толстого проявилось не только в его взглядах на искусство, науку и философию, но и в его отношении ко всему, связанному с темой семьи, быта.
Романы «натуральной школы» строились так, что внимание авторов и читателей сосредоточивалось на социально-философских проблемах. Герои реализовывали себя в духовной сфере, в общественном служении и с глубоким презрением относились к быту. «Проза натуральной школы вообще создала иронические картины чуть ли не всех принятых форм общественного и домашнего быта… Бытовая, хозяйственная, практично-ежедневная сторона жизни тут выглядит всюду не как естественный элемент процесса человеческого существования: она возникает перед героями как угроза, как начало, враждебное всему лучшему в их личности», — пишет А. Жук. Толстого возмущала эта высокомерная ирония над основами человеческого бытия. В семье, в семейной жизни он видел одну из главных сфер самореализации человека, требующую и таланта, и души, и творческих озарений. Семья для него — микрокосм человеческой общности, начало и основа социума. И важнейшей характеристикой героев «Войны и мира» становится их семейная жизнь.
Три семейства, три дома, три «породы» людей составляют основу «мысли семейной» романа: Ростовы, Болконские и Курагины. Мир Курагиных — мир светской черни, извращенных взаимоотношений с окружающими и с близкими. Их семья открыто и активно противопоставлена автором миру Болконских и Ростовых. Но и семьи любимых его героев отнюдь не дублируют друг друга, тоже во многом друг другу противостоят: неслучайно чужды князю Андрею старшие Ростовы, неприятен Николай; неслучайно Николай Андреевич Болконский не примет Наташу, будет так противиться женитьбе сына.
Дома Ростовых и Болконских различаются прежде всего внутренней атмосферой. В семье Ростовых открыто радуются и открыто плачут, открыто влюбляются и все вместе переживают любовные драмы каждого. Их хлебосольство славится по всей Москве, они готовы принять и обласкать любого: в семье, кроме четверых родных детей, воспитывается Соня.
Все иначе в усадьбе в Лысых Горах. Там царит дух замкнутости, спартанской сдержанности; там не принято напропалую откровенничать: лишь в решительные минуты жизни скупо и осторожно произносят Болконские слова любви, приоткрывают душу. Но дело не только в разности стиля жизни. Эти семьи живут в разных системах нравственных ценностей. И, выходя в мир, каждый герой несет в себе не только привычный семейный уклад, но и принятую в его доме мораль, воспитанное родителями отношение к себе и к миру.
Гостеприимный и щедрый дом Ростовых не может не очаровать читателя. Толстой с умилением описывает графа и графиню: эти пожилые, прожившие вместе жизнь люди нежно, трепетно любят друг друга; у них чудесные дети; в их доме уютно своим и чужим… И мы готовы пропустить мимо ушей несколько диссонансных нот в этой семейной гармонии: холодность всех презирающей Веры; страстное желание Сони принести себя в жертву благодетелям и ее страх, что графиня воспротивится ее браку с Николаем. Однако дальше, следя за судьбами героев, нам все чаще придется оглядываться на тот первый вечер в доме Ростовых и задумываться над брошенными автором как бы вскользь намеками.
Все неприятнее встречаться на страницах романа с Верой. Все настойчивее стремление Сони жертвовать собой, чтобы показать, как она благодарна приютившему ее семейству. И удивляет Николай: искренний, добрый малый, храбрый, честный и чувствительный — но неинтересен, катастрофически бесцветен! Он совершенно не умеет думать, боится размышлять: это с трагической ясностью обнаружится в случае с Денисовым, когда верноподданический восторг напрочь заслонит от Николая Ростова мысли о сломанной судьбе несправедливо осужденного друга. И в том, как не рассуждая, повинуясь лишь физическому влечению, бросится к Анатолю Наташа — тоже проявится это ростовское стремление «жить чувствами», это освобождение себя от обязанности думать и отвечать за свои поступки.
Для того чтобы понять отношение Толстого к семье, к ее роли в жизни каждого человека и всего человечества, необходимо обратить особое внимании на женские образы романа.
Если мужчина в основном реализует себя в общественном служении, в сфере социальной, то мир женщины, по мнению Толстого, — семья. Именно женщина создает этот микрокосм человечества, и она отвечает за него перед людьми и перед Богом. Она растит детей, она всю жизнь творит тот Дом, который становится ее главным миром, надежным и спокойным тылом для мужа и истоком всего для младшего поколения. Она утверждает доминирующую в доме систему нравственных ценностей, она прядет нити, соединяющие всех членов ее семейства.
Нелюбимые героини Толстого Дома создать не могут. Элен и Анна Павловна Шерер, символизирующие для автора не только бездуховность и бездушие света, но и абсолютную утрату женского начала, подмененного культом физической красоты, расположены на «отрицательном полюсе» романа. Им противостоят Наташа и княжна Марья. Но мир романа не одноцветен, и насколько прямолинеен Толстой в историко-философских рассуждениях, настолько скрытно, подспудно проводит он важнейшие свои мысли о роли семьи, о высшем назначении женщины. Здесь автор ничего не декларирует открыто: он рассчитывает на вдумчивого, мыслящего читателя. Толстой уверен: назначение женщины — быть верной, любящей женой и матерью, беззаветно преданной своей семье. Но и здесь для автора есть важнейший, ключевой момент: ее любовь и преданность не имеют права преступать некоторые пределы! Каковы же эти границы? Чтобы понять их, вернемся к семье Ростовых.
Откуда в добром, любящем семействе могла взяться бездушная Вера?! Сам граф Илья Андреевич пытается объяснить этот феномен весьма простодушно и столь же малоубедительно: «Графинюшка мудрила с Верой». Вряд ли любящая мать могла так уж намудрить с дочерью, чтобы из нее выросла уменьшенная копия Элен! В чем же дело? Вероятно, дело в самой «графинюшке».
Чем дальше, тем хуже идут дела Ростовых. Хозяйственная безалаберность старого графа, привычное хлебосольство и щедрая помощь сделали свое дело: семья близка к разорению. А тут еще проигрыш Николая и приданое Веры, которое потребовал Берг! И чем беднее становятся Ростовы, тем явственнее проступают в графине черты низменные, страшные: скупость, душевная черствость, стремление пожертвовать «чужими» для «своих». Можно понять графиню, когда она не желает дать подводы для раненых: она — мать, на подводах — последнее, что есть у семьи, то, что пойдет в приданое Наташе, то, чем жить Николаю и Пете! Она ничего не хочет для себя, она думает о детях, исполняя свой материнский долг. Но можно ли, заботясь о благосостоянии своих детей, жертвовать жизнью раненых солдат?! Можно ли, думая о материальном их благополучии, не задумываться, какой страшный урок бесчеловечности получают дети?!
Вспомним, как провожал князя Андрея на войну его отец:
— Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне, старику, больно будет… — Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: — А коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно!- взвизгнул он.
— Этого Вы могли бы не говорить мне, батюшка, — улыбаясь, сказал сын.
Таковы нравственные основы в семье Болконских, в которой прежде всего думают о душе, о чести, а потом уже о жизни и благополучии. Старый князь бесконечно любит сына, но предпочтет видеть его мертвым, чем обесчещенным, замаравшим имя. И поэтому князь Андрей может ошибаться, может поддаваться гипнозу наполеоновских идей, но не может позволить себе струсить, отсидеться в кустах — как позволил себе это в первом бою Николай Ростов. Помните, что думал Николай во время первого своего боя: ” Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?” Мысли молодого Ростова естественны, ибо естественно чувство самосохранения. Но они и безнравственны. Именно в этот момент проявилась в нем безнравственность слепой любви старой графини. И пусть еще не произошла сцена с подводами, обнажившая перед нами готовность графини Ростовой жертвовать чужими людьми ради своих детей, но это качество ее любви уже видно в реакции Николая: пусть погибнут все, кроме него. Ее любовь всегда была такой, всегда на этом основывалась — и передавала детям основы бесчеловечности.
А разве не бесчеловечно отношение графини Ростовой к Соне?! Приютив племянницу мужа, почти ровесницу Наташи, она ни на секунду не забывала, что этот ребенок — чужой, что эту девочку она облагодетельствовала. Разумеется, Соню до поры не попрекали куском. Но настойчивое ее желание доказать свою благодарность яснее ясного говорит о том, что, и не попрекая, девочке ни на секунду не давали забыть о ее судьбе горькой сироты, бедной родственницы, которую кормят из милости. Что может быть безнравственнее?!
Материнская любовь свята — это несомненно для Толстого. Но он резко отделяет любовь матери, растящей и воспитывающей Человека, от слепой, животной любви самки к своему детенышу. В любви старой графини слишком сильно животное, нерассуждающее начало. Это не означает, что ничего иного нет вообще: ее дети, кроме Веры, вырастают честными, добрыми, порядочными людьми, преодолевающими в себе эгоизм. Но слепое обожание своего ребенка в чувствах графини доминирует.
Попробуем ясно увидеть всю ее жизнь. Автор знакомит нас с уже пожилой, давно сформировавшейся женщиной. Но все же несложно понять, какой была она в молодости. И прежде всего помогает нам в этом ее лучшая подруга юности — Анна Михайловна Друбецкая. На страницах «Войны и мира» Друбецкая все время «при сыне» — она целиком поглощена своей любовью к Борису. Ради «святой цели» — продвижения сына по службе, его карьеры, его удачной женитьбы — она готова на любую подлость, на унижение, на преступление. Сама графиня Ростова еще не проявила себя так, как Друбецкая, но вполне понимает подругу и сочувствует ей. Для них обеих естествен такой тип любви. И близость графини с Анной Михайловной не может не настораживать.
И вот мы уже видим милую графиню Ростову «в зеркале» Анны Михайловны. Они из одного мира, из мира светских отношений, светских расчетов и сплетен, светских дружб и условностей — мира, которому глубоко чужд граф Илья Андреевич Ростов. Выйдя за него замуж, Nathalie Шиншина отказалась во многом от своего мира, но не утратила живой связи с ним. Это особенно сказалось на Вере — именно потому, что, растя первую дочь, графиня Ростова была еще молода, еще слишком сильно было влияние на нее Друбецких, Курагиных и их круга, она и не смогла передать старшей дочери ничего, кроме эгоизма, фальши и бездушия.
Чем прочнее становилась с годами духовная связь графини с мужем, тем глуше звучал в ней «шиншинский» голос, тем громче — «ростовский». И вот она уже неприязненно относится к Вере, все больше ценит в окружающих душу, а не внешний лоск. «Шиншинский» голос звучит едва-едва: в отношении к Соне, которую растят, как родную дочь, но которая все как-то не может забыть, что она — «облагодетельствована», что она, в сущности, чужая. Звучит он в нежной дружбе с Друбецкой, в нерассуждающей любви к детям… Этот голос почти неразличим, пока дела Ростовых благополучны. Но он, и только он будет слышен в минуты кризисные, когда надо будет отвоевать свои подводы у раненых, потребовать от Сони жертвы… Страшно накажет Толстой эту героиню. Приведя ее к благополучному финалу, к счастливой старости среди детей и внуков, в довольстве и достатке, он лишит ее возможности насладиться всем этим. В эпилоге мы видим не графиню Ростову. Перед нами состарившаяся Nathalie Шиншина. Из всех домашних ей нужнее всего приживалка Соня, из всех знаков внимания — подарки… И, хотя разум старой графини не угас, ее жизнь превратилась в чисто физиологический процесс.
Напомним, что внутренняя структура романа зиждется на полюсах «мира» и «войны», на противостоянии «наполеоновской» и «антинаполеоновской» идей. И в «мысли семейной» это противостояние также составляет основу авторских убеждений. Критерием — и критерием безошибочным — здесь служит отношение к детям. И Элен, и фрейлина Шерер бездетны. Более того, их невозможно представить в окружении детей. Абсолютный эгоизм лишает их возможности материнства. И в отчетливом нежелании Элен иметь детей Толстой усматривает не только результат ее безнадежной духовной испорченности, опустошенности, но и разумный ход природы, лишающий это чудовище женского, материнского естества. Ибо отношения с детьми у таких людей, как Элен, глубоко бесчеловечны. Вспомним, какой страшной смесью низменных инстинктов и побуждений связаны друг с другом члены семейства Курагиных. Мать испытывает к дочери ревность и зависть; оба брата не скрывают физического влечения к сестре; отец искренне приветствует для детей браки по расчету, грязные интриги, скверные связи… Кажется, что разрастание этого гнезда грехов и пороков возможно остановить лишь физически — и все трое младших Курагиных остаются бездетными.
Если люди, близкие к «наполеоновскому полюсу» романа, детей имеют и любят — пусть даже любовью низшей, слепой, инстинктивной (как Анна Друбецкая), то сам Наполеон и герои, ему эквивалентные (Элен), не способны даже на это. Вспомним блестящее описание Наполеона перед портретом сына: он взглянул на портрет — «и сделал вид задумчивой нежности». Казалось бы, каким бы негодяем ни был этот человек, почему он не может любить родного сына? Но нет, в нравственно-философской системе Толстого все глубоко взаимосвязано, и Наполеон, воплощающий в себе бесчеловечную идею войны, не может испытывать человеческие чувства чистой любви, искренней привязанности. Слишком глубоко исследует автор природу психологической и эмоциональной жизни, действие законов миропорядка в рамках личности. И это исследование приводит его к выводу страшному: бесчеловечная, антинравственная идея войны, захватив личность, разрушает ее до основания, выжигает все человеческие качества и оставляет лишь низменные инстинкты, питающие саму идею — неутолимое тщеславие, абсолютный эгоизм, стремление к разрушению. «Наполеоновская идея» оказывается раковой опухолью, пожирающей личность носителя и легко проникающей в сознание людей, не защищенных от нее твердыми нравственными принципами.
Что же воспитывает в человеке эти нравственные принципы? Прежде всего и больше всего — семья.
Не идеален старый князь Николай Андреевич Болконский. Он и самолюбив, и не всегда справедлив, труден характер этого человека. Он не может застраховать своих детей от жизненных ошибок, полностью защитить их от влияния окружающего мира, от проникновения в их умы и души наполеоновской идеи. Но он дает детям мощное оружие: стремление к абсолютной честности перед самим собой, безусловное уважение к нравственным заповедям человечества, доминирующее чувство долга, ответственности за каждый свой шаг и каждое помышление. Наваждению наполеоновской идеи поддастся князь Андрей — и выстоит, отринет ее, обретет свой истинный путь. «Наполеоновские» эгоизм и себялюбие охватят душу княжны Марьи в предсмертные дни Николая Андреевича — и она с ужасом признается себе в этом, и проклянет себя — и выстоит, очистит душу от этой скверны.
А в эпилоге романа мы увидим две прекрасные семьи — Наташи и Пьера и Марьи и Николая. Почти все любимые герои Толстого стоят у истоков нового — третьего — поколения. Мы видим мирное течение жизни — прекрасной, полной чистых радостей и созидательных трудов. Но для автора идеальна лишь одна семья — семья Безуховых.
Она абсолютно гармонична. Преодолев все искушения, победив в себе низкие инстинкты, совершив страшные ошибки и искупив их, очищенными от наполеоновской идеи вступают в новую полосу жизни Наташа и Пьер. Каждый из них так сурово осудил себя за совершенные против нравственности и собственной души преступления, как никто не мог бы их осудить. И этот — единственный — путь преодоления заблуждений привел их к истинному свету. В семье Безуховых Пьер — глава, интеллектуальный центр. Духовная опора семьи, ее основа — Наташа. Вся энергия, позволявшая юной Наташе познавать мир, живо интересоваться всеми окружающими, заставлявшая ее петь, танцевать, тянувшая ее к полету, ушла в новое великое дело — созидание семьи. Рождение и воспитание детей, забота о муже для взрослой Наташи есть ее жизнь, единственная и наиважнейшая ее работа. И она целиком отдается этому — настолько, что не позволяет себе растрачиваться ни на пение, ни на мысли о собственной привлекательности. Ни капли эгоизма не осталось в Наташе, и это делает ее в глазах Толстого прекрасной, совершенной. Вся связь с миром в семье Безуховых осуществляется через Пьера: его напряженная работа на благо России (в тайных обществах будущих декабристов) — важнейший социальный вклад этой семьи. Он возможен лишь постольку, поскольку в центре семьи стоит Наташа, ни на миг не прекращающая своего огромного самоотверженного труда, поддерживаемая великой, одухотворенной любовью всех членов этой семьи. Человеческая равноценность Пьера и Наташи — вот основа гармонии семьи Безуховых. Этого лишена новая семья Ростовых, семья Николая и Марьи.
И здесь дело не в том, что графиня Марья умнее своего мужа, хотя это тоже очень важно. Она как личность неизмеримо глубже, чем он. Николай любуется женой, осознавая, что никогда не поймет ее, что некая сфера ее жизни навсегда от него закрыта. А ведь сфера эта важнейшая — духовная жизнь. И никакие прекрасные человеческие качества Николая — ни доброта, ни порядочность, ни скромность, ни трудолюбие — не компенсируют его духовной ущербности, неумения думать и отвечать за свои поступки перед собственной совестью. За Николая Ростова можно быть спокойным, пока окружающий мир стабилен, пока не коснется его дуновение наполеоновской идеи. Но уже в благополучном, счастливом эпилоге мы чувствуем, как подступает новый кризис, сгущается предгрозовая атмосфера. Уже разделяется русское общество на будущих декабристов и на тех, кто окажется по другую сторону баррикад. В романе Толстой не желает судить и анализировать декабризм как явление — это тема отдельного исследования. Автор изучает, что привело страну к созданию революционных обществ, по каким признакам разделилась Россия на мятежников и подавляющих восстание. И почему из одной семьи Ростовых выйдут будущая жена декабриста Наташа и уже готовый подавлять антиправительственный мятеж Николай.
Важно, что в эпилоге автор как бы устраняется от произнесения своего приговора над расколом в семействе Безуховых-Ростовых. Вспомним, что в главе о совете в Филях Толстой дал читателю возможность увидеть спорящие стороны глазами ребенка, чтобы, отрешившись от доводов логики, почувствовать искренность побуждений каждого персонажа. Малаше непонятно, о чем говорят военные, но всей душой она сочувствует Кутузову: “… в душе своей она держала сторону дедушки”. Ребенок свободен в восприятии, никакие красивые слова о «священном долге» не затмят для Малаши фальшивой интонации. Этот же прием использует Толстой в первом эпилоге. Судьей в споре Ростова и Безухо-ва о судьбе России и о долге честного гражданина автор избирает мальчика Николеньку Болконского. И его чистое, незамутненное восприятие оказывается для Толстого самым верным, самым праведным судом. В отношении Николеньки к Николаю Ростову и Пьеру как бы заложена схема авторского отношения к этим героям. Он «любил дядю; но с чуть заметным оттенком презрения. Пьера же он обожал. Он не хотел быть ни гусаром, ни георгиевским кавалером, как дядя Николай, он хотел быть ученым, умным и добрым, как Пьер».
Отношение Николеньки — важнейший критерий для Толстого: ребенок, имеющий возможность выбирать между двумя жизненными принципами, выбирает Пьера. Список литературы
Долинина Н.Г. По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л.Н. Толстого «Война и мир». — СПб.: «Лицей», 1999.
Жук А.А. Русская проза второй половины XIX века. — М.: «Просвещение», 1981.
Монахова О.П., Малхазова М.В. Русская литература XIX века. Ч.1. — М.-1994