Народ и господа в сказках МЕСалтыкова-Щедрина

Его сказки — та же сатира, и сатира едкая, тенденциозная, более или менее направленная против общественного и политического нашего устройства. Из доклада царского цензора. Где-то я вычитал и запомнил мысль, что, когда в искусстве выходит на первый план политическое содержание произведения, когда обращают внимание прежде всего на идейность, соответствие определенной идеологии, забывая о художественности, искусство и литература начинают вырождаться. Не потому ли сегодня с неохотой читаем мы «Что делать?» Н.Г.Чернышевского, произведения В.В.Маяковского, и уж совсем никто из молодых не знает «идейные» романы 20-30 годов, скажем, «Цемент», «Соть» и прочие. Мне кажется, что преувеличение роли литературы как трибуны и арены политической борьбы повредило и Салтыкову-Щедрину. Ведь писатель был убежден, что «литература и пропаганда — одно и то же». Салтыков-Щедрин — продолжатель русской сатиры Д.И.Фонвизина, А.Н. Радищева, А.С.Грибоедова, Н.В.Гоголя и других. Но усилил это художественное средство, придав ему характер политического оружия. От этого его книги были острыми и злободневными. Однако сегодня они, пожалуй, менее популярны, чем произведения Гоголя. Не потому ли, что в них меньше художественности? И все же трудно представить нашу классическую литературу без Салтыкова-Щедрина. Это во многом совершенно своебразный писатель. «Диагност наших общественных зол и недугов» — так отзывались о нем современники. Жизнь он знал не из книг. Молодым сосланный в Вятку за свои ранние произведения, обязанный служить, Михаил Евграфович досконально изучил чиновничество, несправедливость порядков, жизнь разных слоев общества. Будучи вице-губернатором, убедился, что Российское государство прежде всего заботится о дворянах, а не о народе, к которому сам проникся уважением. Жизнь дворянской семьи писатель прекрасно изобразил в «Господах Головлевых», начальников и чиновников — в «Истории одного города» и многих других произведениях. Но мне кажется, что вершин выразительности он достиг в своих небольших сказках «для детей изрядного возраста». Эти сказки, как правильно отмечали цензоры — самая настоящая сатира. В сказках Щедрина множество типов господ: помещиков, чиновников, купцов и прочих. Писатель изображает их часто совершенно беспомощными, глупыми, высокомерными. Вот «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил». С едкой иронией Салтыков пишет: ” Служили генералы… в какой-то регистратуре… следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме «Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности». А когда оказались на необитаемом острове, то думают, не написать ли доклад, ибо всю жизнь жили по инструкцииям”. Разумеется, эти генералы ничего не умели делать, только жить за чужой счет, полагая, что булки растут на деревьях. Они едва не умерли от голода на острове, где в изобилии плоды и дичь. Но зато эти господа знают главное средство безбедно жить: найти мужика! Не беда, что остров необитаемый: раз есть господа, то должен быть и мужик! Он «везде есть, стоит только поискать его! Наверное, он где-нибудь спрятался, от работы отлынивает!»,- рассуждают они. Сильнее нельзя поддеть, противопоставить: всю жизнь занимавшиеся бессмыслицей и бездельем, генералы всегда считают мужика- работягу лодырем. Ах, как много таких «генералов» в нашей жизни, которые тоже считают, что они должны иметь квартиры, машины, спецпайки, спецлечебницы и прочее и прочее, а «бездельники» обязаны работать. Если бы и этих на необитаемый остров!.. Мужик показан молодцом: все умеет, все может, даже суп в пригоршне сварить. Но его не щадит сатирик. Генералы заставляют этого здоровенного мужичину вить для самого себя веревку, чтобы не убежал. И тот покорно исполняет приказ. В литературе это называется преувеличением, но как оно верно! Разве не на тех же крестьянах держалась власть господ, когда одни мужики следили за другими и усмиряли их? Если генералы оказались на острове без прислуги не по своей воле, то дикий помещик, герой одноименной сказки, все время мечтал избавиться от несносных мужиков, от которых идет дурной, холопий дух. Да и вообще он, столбовой дворянин Урус-Кучум-Кильдибаев (иронический намек на то, что над русским народом сидели то потомки татар, то немцев), белая кость, не может терпеть мужичья. Крестьянам тоже не нравится их житье: «куда ни глянут — все нельзя, да не позволено, да не ваше! Скотинка на водопой выйдет — помещик кричит: » Моя вода!” — курица за околицу выбредет — помещик кричит: «Моя земля!». Наконец, мужицкий мир вдруг исчез. И остался помещик один-одинешенек. И, конечно, одичал. «Весь он… оброс волосами… а ногти у него сделались как железные». Намек совершенно ясен: трудом крестьян живут баре. И потому у них всего довольно: и крестьян, и хлеба, и скота, и земли, а у крестьян всего мало. Сказки писателя полны сетований, что народ слишком терпелив, забит и темен. Он намекает, что силы, стоящие над народом, жестокие, но не такие уж страшные. Богатырь из одноименной сказки, которому народ поклонялся целую тысячу лет, в конце концов оказался гнилым, у него «гадюки туловище до самой шеи отъели». Да, этот образ наводит меня на грустные мысли о нашей жизни. В сказке «Медведь на воеводстве» изображен Медведь, который своими бесконечными погромами вывел мужиков из терпения, и они посадили его на рогатину, «содрали шкуру». Есть и сказки, где крестьяне ищут правду. Не все в творчестве Щедрина интересно нам сегодня. Но по-прежнему дорог нам писатель своей любовью к народу, честностью, желанием сделать жизнь лучше, верностью идеалам. И многие его образы как бы ожили, стали близкими, понятными мне и моим ровесникам. Ведь разве не звучат и ныне горькой правдой слова из сказки «Дурак» о герое ее, что «совсем он не дурак, а только подлых мыслей у него нет- от этого он и к жизни приспособиться не может»?