Объективная истина как цель доказывания скачать бесплатно на Диплом IQ

Содержание:

Введение 3
1. Доказательственное право и теория доказательств 4
2. Объективная истина как цель доказывания 8

3. Свойства доказательств и их иерархия 18

Заключение 22

Список использованной литературы 24

Введение

Законодательная регламентация правил, которым должно соответствовать доказывание в процессе расследования и судебного рассмотрения уголовного дела, представляет собой важнейший компонент всей процедуры судопроизводства. При этом в отличие от других процессуальных институтов, которые регламентируют лишь определенный этап движения уголовного дела либо правовой статус участника судопроизводства, порядок проведения следственного действия и проч., правила доказывания как бы вплетены в ткань всего уголовного процесса.

Уголовное дело возбуждается тогда, когда возникает необходимость выяснить, носило ли то или иное событие криминальный характер и кто является субъектом уголовной ответственности. Предварительное расследование длится до тех пор, пока есть основания, исходя из надлежащим образом зафиксированных сведений, предполагать, что преступление совершено и виновное лицо может нести установленную законом ответственность. В судебном разбирательстве исследуются доказательства, собранные обвинением, а также представленные защитой, на основе чего решается вопрос о достаточности доказательства для того, чтобы признать презумпцию невиновности опровергнутой и вынести обвинительный приговор. Если доказательства не создают у суда уверенности в виновности обвиняемого, то постановляется оправдательный приговор.

Цель реферата — изучение объективной истины как цели доказывания.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач, которые заключаются в нижеследующем:

Изучить доказательственное право и теория доказательств;

Рассмотреть объективную истину как цель доказывания;

Исследовать свойства доказательств и их иерархия.

1. Доказательственное право и теория доказательств
Успешное раскрытие преступлений, справедливое наказание каждого совершившего преступление связаны с доказыванием. Оно осуществляется в соответствии с установленной законом процедурой, обеспечивающей достижение истины по делу при соблюдении прав и свобод человека и гражданина. Правила доказывания имеют настолько существенное значение для всего уголовного процесса, что их основы закреплены в ст. 49-51 Конституции РФ1.

Доказывание производится органами, правомочными по закону возбуждать, расследовать, рассматривать и разрешать уголовные дела. В этом процессе участвуют и иные лица: потерпевший, обвиняемый, защитник, эксперт, свидетель, гражданский истец, гражданский ответчик.

Доказывание имеет конкретное целевое назначение — установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, а именно: события преступления; виновности лица в совершении преступления, формы его вины и мотивов; обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого; характера и размера вреда, причиненного преступлением; обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, смягчающих и отягчающих наказание, либо обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания, а также обстоятельств, способствовавших совершению преступления.

Доказывание ограничивается установлением при помощи совокупности доказательств обстоятельств, подлежащих доказыванию. Вместе с тем доказыванию подлежат также факты, используемые для обоснования обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Таким образом, доказывание — это деятельность, которая производится дознавателем, следователем, прокурором, судом, при участии других субъектов, складывающаяся из нескольких последовательных этапов: собирания, проверки и оценки доказательств и их использования для установления имеющих значение по делу обстоятельств и обоснования вытекающих из них выводов2.

Коротко суть конституционных положений, имеющих непосредственное отношение к уголовно-процессуальному доказыванию, можно было бы выразить в ряде правил, к примеру, таких, как:

доказывание виновности лица, обвиняемого в совершении преступления, должно регламентироваться федеральным законом;

обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность;

при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением закона;

неустранимые сомнения в виновности обвиняемого следует толковать в его пользу;

никто не обязан свидетельствовать против самого себя, своих близких родственников и супруга.

Эти и ряд других положений образуют тот фундамент, на который опираются многочисленные конкретные уголовно-процессуальные нормы.

Совокупность уголовно-процессуальных норм, определяющих содержание, цели и предмет доказывания, понятие и виды доказательств, а также особенности доказывания в различных стадиях производства и по некоторым категориям дел называется доказательственным правом. Доказательственное право не составляет самостоятельной отрасли права. Оно является частью уголовно-процессуального права. Нормы доказательственного права связаны с иными процессуальными нормами и применяются во всех стадиях процесса.

Доказательственное право нельзя смешивать с теорией доказательств. Теория доказательств является частью науки об уголовном процессе и представляет собой систему научных положений, посвященных доказыванию по уголовным делам. В ней рассматриваются методологические основы доказывания, понятие, виды, классификация доказательств, предмет и пределы доказывания. К теории доказательств относятся изучение норм доказательственного права, практической деятельности по применению этих норм участниками уголовного судопроизводства и выработка рекомендаций, способствующих правильному использованию доказательств3.

Доказыванию посвящена гл.11 УПК, в которой даны основные правила собирания, проверки и оценки доказательств. Эти правила раскрываются и конкретизируются в отдельных нормах применительно к производству конкретных процессуальных и следственных действий и принятию решений на том или ином этапе судопроизводства.

В ч.1 ст.86 УПК указано, что собирают доказательства дознаватель, следователь, прокурор и суд путем производства следственных и иных процессуальных действий.

Вопрос о праве суда собирать доказательства не понимается однозначно. Суд не обязан собирать доказательства и к нему нельзя обратить упрек в том, что обстоятельства дела не выяснены полно и всесторонне. В судебном разбирательстве, построенном на принципе равенства сторон и состязательности, решение по делу зависит от использования сторонами в суде их равных процессуальных возможностей. Вместе с тем в нашем уголовном судопроизводстве не воспринята модель англосаксонского судебного разбирательства, где суд полностью пассивен, обеспечивая только такой ход процесса, который дает возможность сторонам использовать свои права в состязательном процессе.

По УПК РФ суд вправе на предварительном слушании допросить свидетеля и приобщить к уголовному делу документы, указанные в ходатайстве (ч.3 ст.235). Здесь допрос свидетеля производится для решения вопроса об исключении доказательства, признании его недопустимым4.

В судебном разбирательстве суд собирает интересующие его сведения для проверки и оценки доказательств, используя свое право задавать вопросы подсудимому, свидетелю, потерпевшему, эксперту (ч.3 ст.275, ч. 3 ст.278, ст.282 УПК), по собственной инициативе назначает судебную экспертизу (ч.1 ст.283 УПК), участвует в осмотре вещественных доказательств (ст.284 УПК).

В ст.86 УПК субъектом собирания доказательств назван и защитник подозреваемого, обвиняемого. Известно, что после многочисленных дискуссий в основу концепции нового УПК не была положена идея введения параллельного расследования, проводимого стороной защиты. Предварительное расследование осталось розыскным, но с усилением контрольных и разрешительных полномочий суда. Поэтому право собирания доказательств путем производства следственных и иных процессуальных действий, в том числе с применением мер принуждения, предоставлено только должностным лицам, ведущим судопроизводство и ответственным за его ход и результат. Вместе с тем УПК РФ вовсе не исключает право субъектов процесса на стороне защиты собирать доказательства, о чем прямо сказано в ч.2 ст.86. Применительно к праву защитника указаны и пути собирания им доказательств: опросы лиц с их согласия, истребование документов от органов государственной власти, общественных объединений и организаций (ч.3 ст.86 УПК), которые обязаны представить запрашиваемые документы. Все собранные защитником, равно как и другим субъектом на стороне защиты, материалы могут ими передаваться лицу, ведущему досудебное производство, или в суд с ходатайством о приобщении их к делу в качестве доказательств или о вызове для допроса лиц, ранее опрошенных защитником.

В УПК РФ предусмотрен ряд гарантий обеспечения прав защитника на собирание и представление доказательств и равенство его прав с правами обвинителя на исследование доказательств в суде5.

2. Объективная истина как цель доказывания

Искусство судопроизводства есть не что иное, как искусство пользоваться доказательствами (Иеремия Бентам).

Традиционно принято считать, что доказывание представляет собой процесс установления истины в судопроизводстве, ее познания и обоснования представлений о ее содержании6. Сущность этого процесса заключается в собирании, исследовании, оценке и использовании доказательств; а в деятельностном аспекте он представляет собой единство познавательного и удостоверительного моментов7. Хотя в литературе нет единого определения понятия доказывания, можно сказать, что сущность его характеризуется, в принципе, одинаково, как и цель доказывания — установление истины по делу.

Так, М.С. Строгович считал, что «доказывание — это установление при помощи доказательств всех фактов, обстоятельств, имеющих значение для разрешения уголовного дела… Иными словами, доказывание — это пользование доказательствами для выяснения обстоятельств уголовного дела»8. М.М. Гродзинский определял доказывание как «деятельность следственно-судебных и прокурорских органов по собиранию, закреплению и оценке доказательств»9. А.И. Трусов называет доказывание процессом установления фактов10. По мнению И.Б. Михайловской, доказывание «представляет собой осуществляемую в соответствии с требованиями процессуального закона деятельность органов расследования, прокуратуры и суда по собиранию, исследованию и оценке фактических данных об обстоятельствах, подлежащих установлению по уголовному делу»11.

Сходную позицию занимают и авторы современных учебников. Так, Е.А. Доля определяет процесс доказывания как «осуществляемую в предусмотренном законом порядке деятельность органов расследования, прокурора и суда по собиранию, проверке и оценке доказательств с целью установления истины по уголовным делам, представляющую собой частный случай применения теории познания»12. Р.Х. Якупов определяет уголовно-процессуальное доказывание как форму опосредованного познания явлений объективной реальности, целью которого является достижение объективной истины13.

Итак, доказывание — это деятельность, познавательная и удостоверительная, компетентных государственных органов, среди которых традиционно называют и суд, но также традиционно все еще не упоминают адвоката.

Рассматривая доказывание как процесс установления истины, т.е. процесс познания, следует исходить из положения о всеобщности процесса познания, из того, что нет и не может быть специфически судебного познания истины. Субъект доказывания, устанавливая при помощи доказательств обстоятельства дела, точно так же, как и в любых других областях человеческой деятельности, переходит от чувственного восприятия отдельных фактов, признаков, свойств тех или иных объектов, играющих роль доказательств, к логическому осмыслению воспринятого, к рациональному мышлению.

Но, будучи разновидностью всеобщего процесса познания, выражая все его существенные черты, доказывание имеет и свои особенности, коренящиеся в условиях протекания этого процесса.

В уголовном процессе предмет судебного исследования*(21) составляют такие события, поступки людей, в отношении которых существует предположение, что они общественно опасны, преступны. Весьма важно также отличие и в задачах или целях исследования. Перед следователем, прокурором, судьей стоит задача вполне конкретная, узкопрактическая — принятие решения по конкретному делу, а само это решение представляет собой определенный, заранее обусловленный законом вид государственной деятельности — судопроизводство.

Обладают спецификой и условия осуществления доказывания. Это:

— ограниченность сроков исследования, определяемых законом;

— необходимость для субъекта доказывания принять в любом случае решение;

— использование в качестве средств исследования лишь тех, которые прямо предусмотрены законом либо не противоречат закону;

— наличие обязательных средств исследования, использование которых прямо предписывается законом в ряде специально оговоренных случаев;

— проведение исследования только определенными, специально уполномоченными на то законом субъектами.

Первые два условия могут характеризовать не только судебное исследование, но и другие области деятельности; что же касается трех последних, то они представляют отличительную особенность именно судебного исследования.

Условия, в которых протекает процесс доказывания, осложняются тем, что предмет доказывания единичен по своему существу, неповторим. Типизация, обобщение как приемы исследования в связи с этим также становятся специфическими. Наконец, как правильно одним из первых отметил А.М. Ларин, «ни в одной области познания, кроме доказывания по уголовным делам, исследователю не противостоит субъект, кровно заинтересованный в неудаче исследования, порою еще неизвестный и не брезгующий никакими средствами»14.

Поскольку доказывание представляет собой разновидность всеобщего процесса познания и также содержит элементы чувственного, эмпирического познания, возникают вопросы: что составляет содержание чувственного познания при доказывании, каковы границы непосредственного восприятия следователем расследуемого им события и его элементов? Эти вопросы в теории доказывания носят спорный характер.

Особенностью установления истины по уголовному делу следует считать также и то, что познаваемые обстоятельства и факты к моменту производства по делу являются в основном событиями прошлого. Поэтому доказывание служит их восстановлению в сознании познающих людей и находит затем закрепление в соответствующих документах. Ряд авторов делают из этого вывод, что, поскольку предмет познания при доказывании — преступление, событие прошлого, значит, субъект доказывания лишен возможности воспринимать его непосредственно15.

Сходную позицию занимал в свое время и В.Я. Лившиц, рассматривая вопрос о том, что доступно для непосредственного восприятия судьи. Он писал: “… само событие преступления, доказываемый фактический состав недоступны непосредственному восприятию решающего дело судьи. Поэтому обычно указывают, что судья должен лично воспринять и исследовать судебные доказательства. Но и это положение нуждается в уточнении. Если понимать под доказательствами доказательственные факты, то следует иметь в виду, что они, как и событие преступления, для судьи в момент судебного разбирательства всегда уже лежат в прошлом. Поэтому они также обычно не могут быть непосредственно восприняты судьей”. Но уже следующая фраза его работы, в сущности, опровергает сказанное: «Мы уже знаем, какие элементы судебного доказательства доступны непосредственному судейскому восприятию: это средства доказывания и источники доказательств»16. По смыслу закона таковыми могут быть любые фактические данные, в том числе и являющиеся элементами события преступления, и в то же время воспринимаемые непосредственно.

Несостоятельность взглядов о невозможности непосредственного чувственного восприятия обстоятельств, имеющих значение для установления истины по делу, отмечали еще В.Я. Дорохов и В.С. Николаев. Они полагали, что некоторые факты, связанные с преступлением, доступны непосредственному восприятию следователя. К числу таких фактов относятся некоторые последствия преступления, отдельные продукты преступной деятельности (например, фальшивые денежные знаки), некоторые предметы преступного посягательства (похищенные вещи и пр.), место совершения преступления и др. С.В. Курылев, рассматривая этот вопрос применительно к стадии судебного разбирательства, сделал следующие выводы.

«1. Положение о невозможности для суда познавать непосредственно существенные для дела факты ошибочно, так как противоречит действительности.

2. Положение о недопустимости непосредственного познания судом существенных для дела фактов неправильно. Оно исключает из числа судебных доказательств ряд фактов, которые могут быть использованы в качестве средств установления истины, произвольно ограничивая принцип непосредственности, толкает практику на путь отказа от преимуществ непосредственного познания, когда таковое возможно.

3. При судебном разбирательстве возможны и допустимы две формы познания фактов: познание опосредствованное (при помощи доказательств) и познание непосредственное (при помощи чувственного восприятия этих фактов).

4. Непосредственное познание применимо в отношении фактов, не требующих для их познания специальных знаний и доступных для непосредственного чувственного восприятия. Такими фактами является большинство фактов-состояний, ими могут быть действия и события».

Бесспорно, что событие преступления к моменту его расследования находится уже в прошлом, а факты, его составляющие, не могут быть объектом непосредственного восприятия следователя и суда. Однако событие преступления не исчерпывает собой предмет доказывания, так что из невозможности его непосредственного восприятия при собирании, исследовании, оценке и использовании доказательств еще нельзя делать вывод о невозможности непосредственного восприятия предмета судебного исследования вообще. Ряд фактов, входящих (помимо события преступления) в состав предмета доказывания, доступен для непосредственного восприятия их следователем и судом. К ним могут относиться: последствия преступления; признаки совершения преступления данным лицом; орудия и средства совершения преступления; обстоятельства, способствовавшие совершению преступления; обстоятельства, относящиеся к личности субъекта преступления, и др.

Все эти факты относятся к категории доказательств, и признание возможности их непосредственного чувственного познания имеет принципиальное значение как подтверждение всеобщности процесса познания. Чувственное познание пронизывает все фазы собирания, исследования и оценки доказательств. В одних случаях (например, при собирании доказательств) оно играет большую роль, в других (например, при оценке доказательств) — меньшую, однако оно носит всеобщий характер. Такой же всеохватывающий по отношению к процессу доказывания характер носит и логическое мышление, его приемы и законы. В гносеологическом плане доказывание — двуединый, чувственный и рациональный, процесс познания.

Как уже указывалось, целью доказывания является установление истины по делу. Эта истина в литературе порой именуется материальной или объективной истиной17. По смыслу авторских рассуждений, объективная истина оценивается как истина абсолютная из категорий «вечных», «неизменных» (а проще — «плоских») истин. Идеологизированные постулаты советской процессуальной науки начисто изгнали из нее всякие сомнения в достоверном характере этой объективной истины, представления о возможности использования в процессе вероятного знания, вплоть до признания самой объективной истины истиной относительно вероятной.

Классик отечественной уголовно-процессуальной науки Л.Е. Владимиров писал: «Уголовно-судебная достоверность есть такое стечение вероятностей, вытекающих из представленных на суде доказательств, которое способно привести судью к „внутреннему убеждению“ в том, что прошлое событие, составляющее предмет исследования, имело место в действительности». Он называет такую достоверность «фактической достоверностью», отличающейся от достоверности, «основывающейся на аксиоме математической», и далее, разъясняя смысл своей позиции, он замечал: «Называя уголовно-судебную достоверность только высокой степенью вероятности, мы, конечно, считаем достоверностью только такое положение, когда противоположное реально даже немыслимо. Но достоверность и предполагает исключение всякого противоположного, т.е. фактически в данном случае речь идет не о вероятности самой высокой степени, а о достоверности.

Об уголовно-судебной достоверности писал и М.В. Духовской. И.Я. Фойницкий, вводя термин „практическая достоверность“, писал: »… научная достоверность имеет своим содержанием раскрытие законов природы, практическая достоверность — установление отдельных явлений или групп явлений… Истина практическая, как конкретная, частная, может быть познаваема при менее сложных приемах и условиях, чем истина научная… Конкретные события познаются со всею точностью и реальностью”.

Сказанное позволяет сделать вывод, что ведущие дореволюционные процессуалисты, оперируя термином «вероятность», фактически считали возможным установление в процессе доказывания истины, которую позже стали именовать «материальной» или «объективной».

В отечественной литературе проблеме истины в судопроизводстве посвящено значительное число работ. Не останавливаясь на их анализе, высказываемые в них точки зрения можно свести к трем:

1) истина в процессе носит абсолютный характер;

2) истина носит относительный характер;

3) истина является одновременно и абсолютной, и относительной.

Наконец, некоторые авторы полагают, что истина в судопроизводстве не может считаться ни абсолютной, ни относительной, поскольку эти философские категории не могут быть использованы для ее характеристики.

С нашей точки зрения, истина в уголовном судопроизводстве может считаться абсолютной, если исходить из задач доказывания, когда требуется установить не бесконечное многообразие сторон, свойств, признаков и т.п. фактов, явлений, а лишь то, что диктует закон, когда познание этих фактов, явлений ограничивается лишь тем, что и как требует предмет доказывания. Объективная (по принятой терминологии) истина — это истина из категории «плоских», значение и содержание которых не изменяется в зависимости от цели и условий познания («событие действительно имело место», «преступление совершено с прямым умыслом» и т.п.). Но можно ли сказать, что результаты процесса доказывания все и всегда носят достоверный характер?

Представляется, что утвердительный ответ на этот вопрос не соответствует действительности.

Во-первых, всякое косвенное доказательство, в сущности, само по себе связано с предметом доказывания лишь вероятностными связями. А.А. Хмыров справедливо отмечает, что «оценка относимости промежуточных фактов является одним из центральных моментов доказывания уликами. Она означает установление объективной связи промежуточного факта с предметом доказывания и может быть осуществлена только в системе промежуточных фактов, так как связь каждого такого факта с предметом доказывания может только предполагаться. И далее: „Каждый из промежуточных фактов связан с событием преступления неоднозначно и, значит, допускает вероятный вывод на этот счет… Достижение достоверности в доказывании уликами связано с накоплением таких косвенных доказательств и в таком количестве, что они могут служить достаточным основанием для достоверных выводов по делу“.

С точки зрения формальной логики в этих рассуждениях допущена ошибка: сумма вероятностей не образует достоверности. Это понимает и автор: „Поскольку суждение об объективной связи всех улик с событием преступления рассматривается как вероятное, его достоверность доказывается путем опровержения противоположного ему допущения о случайном совпадении этих улик… Поскольку подобное опровержение сводится к доказыванию невероятности случайного совпадения совокупности улик, а методами теории вероятностей это доказывается лишь статистически, т.е. приближенно, строгая математическая достоверность и здесь не достигается. Теоретически мыслим какой-то (пусть единственный на миллионы!) шанс случайного совпадения улик… Однако практическая невероятность случайного совпадения большого числа разнообразных по характеру улик… делает это знание практически достоверным“. Итак, практическая невероятность и влечет практическую достоверность. А это означает, что последняя есть не что иное, как высокая степень вероятности, о чем и писал Л.Е. Владимиров. К этому можно добавить, что в процессе расследования и судебного разбирательства никто не занимается доказыванием невероятности случайного совпадения совокупности улик. Вывод о такой невероятности как бы презюмируется, исходя из так называемого здравого смысла и житейского опыта.

Во-вторых, используемый в доказывании категорический, т.е. достоверный, вывод судебного эксперта при внимательном рассмотрении весьма нередко представляет собой упомянутую практическую достоверность, порой завуалированную, но несомненную. Хорошо известно, например, что теоретически определена вероятность совпадения у двух людей папиллярного узора. Но эта вероятность весьма мала, и практически ею пренебрегают, считая категорически положительный вывод эксперта достоверным. Практическая достоверность фигурирует и в ряде других случаев экспертных исследований, в том числе тогда, когда экспертная задача решается с использованием численных вероятностных моделей.

Резюмируя сказанное, можно сделать вывод, что обоснованием внутреннего убеждения субъекта доказывания о достижении объективной истины по делу служат суждения, имеющие характер как абсолютных истин, так и истин, практически достоверных. Именно последние в конечном счете определяют характер истины по делу.

Отметим, что разделение процессуальных функций субъектов процесса не препятствует, а, напротив, способствует установлению истины. Однако в последнее время наметилась тенденция к отрицанию возможности (и необходимости) постижения объективной истины, замене ее истиной формальной, процессуальной (судебной). Это мотивируется тем, что „достижение объективной истины по каждому уголовному делу невозможно. И в целом ряде случаев суд все же бывает вынужден довольствоваться истиной формальной (процессуальной, юридической)“. Идеальным результатом производства по уголовному делу при этом признается совпадение объективной и процессуальной истин, а в качестве критерия соответствия формальной истины истине материальной принимается внутреннее убеждение — уверенность судьи по поводу предмета конкретного уголовно-правового спора. Такая формальная истина, понимаемая как соответствие процесса требованиям процессуального права, рассматривается некоторыми авторами в качестве единственно приемлемой в уголовном процессе. Так, по мнению А.А. Мохова, „судебная истина — это единственно возможный вывод, который получает суд в условиях дискретности доказательственной информации“.

Согласиться с такой позицией решительно невозможно. Судья при этом из вершителя правосудия, активного участника судопроизводства превращается в простого регистратора достижений обвинения и защиты. Объективная справедливость и обоснованность приговора также оказываются под сомнением. По меткому замечанию А.М. Ларина, „единственное, чему может служить отрицание принципа объективной истины, — это оправдание следственных и судебных ошибок“. Эта мысль разделяется и другими авторами18.

3. Свойства доказательств и их иерархия

В юридической литературе выработано в принципе единое понятие доказательства как относящихся к делу сведений, облеченных в требуемую законом процессуальную форму.

Прежде всего, следует отметить, что установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, закон понимает как процесс, а не как результат. Это означает, что все действия лица (органа), в производстве которого находится дело, направленные на получение доказательств, соответствующим образом фиксируются и находятся в материалах дела.

Наличие в материалах дела информации о всех совершенных процессуальных действиях и их содержании, во-первых, позволяет контролировать законность реализации властных полномочий должностными лицами, осуществляющими производство по делу; во-вторых, помогает реконструировать ход расследования и оценить качество его проведения; в третьих, дает возможность без необходимости не повторять пройденный путь и сохранить все добытые сведения. Законодательная формулировка понятия доказательства содержит указание на те его свойства, наличие которых необходимо для того, чтобы оно могло быть использовано в процессе принятия решения и служило бы элементом фактической основы последнего19.

Эти свойства доказательства — относимость и допустимость.

Относимость доказательства означает его пригодность устанавливать факты, являющиеся предметом доказывания, поскольку существует логическая связь между сведениями, которые составляют содержание доказательства, и тем, что нужно установить, чтобы правильно разрешить уголовно-правовой конфликт. Свойство относимости отражает познавательный аспект процесса доказывания: установление неизвестных фактов на основе известных.

Формулируя перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию, уголовно-процессуальный закон (ст. 73, 421, 434 УПК) устанавливает общий для всех уголовных дел и для всех стадий процесса критерий относимости доказательств.

Непосредственным критерием относимости доказательств по конкретному уголовному делу служит круг выдвинутых версий, т.е. предположений о характере обстоятельств, подлежащих доказыванию. Относимость не является специфическим свойством информации, составляющей содержание доказательства. Критерием относимости выступают и обстоятельства, установление которых необходимо для вынесения решений, не связанных с вопросом о виновности обвиняемого в совершении преступления.

Допустимость — другое свойство доказательства, которое, во-первых, вытекает из его законодательного определения (установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, должно происходить в порядке, предусмотренном законом), а во-вторых, раскрыто в негативном плане в ч. 1 ст. 7 УПК, которая гласит: „Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса“.

Эта норма закона основана на конституционном запрете использовать при осуществлении правосудия доказательства, полученные с нарушением закона (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ), что подчеркивает особую социальную ценность процессуальной формы.

Допустимое доказательство должно соответствовать следующим условиям: а) надлежащий субъект его получения; б) законность источника сведений; в) использование для его получения лишь того следственного либо судебного действия, которое предусмотрено законом; г) проведение следственного (судебного) действия с соблюдением установленных законом требований20.

Законодательное разрешение исследовать одни доказательства с целью решения вопроса о допустимости других свидетельствует о неполной формализации критериев надлежащей процессуальной формы относящихся к делу сведений.

Если применительно к первым трем элементам процессуальной формы доказательства можно категорически утверждать, что получение доказательства ненадлежащим субъектом или из ненадлежащего источника, либо путем производства следственного или судебного следствия, не предусмотренного законом, всегда влечет признание доказательства недопустимым, то вопрос об исключении доказательства, при получении которого был нарушен порядок производства соответствующего процессуального действия, может решаться неоднозначно21.

Безусловно, доказательство будет признано недопустимым, если в ходе производства следственного или судебного действия были допущены пытки, насилие, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение, т.е. нарушен принцип уважения чести и достоинства личности (ст. 9 УПК).

Наконец, отметим еще одно весьма важное обстоятельство. Вводя законодательный запрет использовать доказательства с дефектной процессуальной формой, УПК наряду с этим общим правилом указывает две конкретные ситуации признания доказательства недопустимым.

Итак, относимостъ и допустимость — необходимые и достаточные свойства сведений, при наличии которых они обретают статус доказательства. Внешним проявлением этого статуса служит фиксация такого рода сведений в тех или иных процессуальных документах, содержащихся в материалах дела.

Применительно к отдельному доказательству можно, на наш взгляд, говорить лишь о двух обязательных свойствах: относимости и допустимости. Что же касается достоверности, а также силы, значения и прочего, то они являются результатом оценки совокупности доказательств, элементами обоснования принимаемых процессуальных решений. Нельзя забывать и о том, что согласно ч. 2 ст. 174 УПК никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Именно в силу уникальности как каждого события, по поводу которого возбуждено уголовное дело, так и зафиксированных надлежащим образом сведений о нем, невозможно формализовать критерий достоверности (силы, значения) доказательства, причем не только отдельно взятого, но и всей их совокупности22.

Заключение

Успешное раскрытие преступлений, справедливое наказание каждого совершившего преступление связаны с доказыванием. Доказывание в у уголовном процессе имеет ряд проблем. Доказывание имеет конкретное целевое назначение. Вопрос о праве суда собирать доказательства не понимается однозначно. Суд не обязан собирать доказательства и к нему нельзя обратить упрек в том, что обстоятельства дела не выяснены полно и всесторонне. В законе нет прямого указания на право суда по собственной инициативе (как это сделано применительно к судебной экспертизе) проводить осмотр местности и помещения, следственный эксперимент, освидетельствование, предъявлять для опознания, однако нет и оснований лишить суд этого права, поскольку все указанные действия направлены на проверку имеющихся в деле или представленных в суд доказательств, без чего суд не сможет оценить их достоверность.

Традиционно принято считать, что доказывание представляет собой процесс установления истины в судопроизводстве, ее познания и обоснования представлений о ее содержании. Сущность этого процесса заключается в собирании, исследовании, оценке и использовании доказательств; а в деятельностном аспекте он представляет собой единство познавательного и удостоверительного моментов. Рассматривая доказывание как процесс установления истины, т.е. процесс познания, следует исходить из положения о всеобщности процесса познания, из того, что нет и не может быть специфически судебного познания истины. Особенностью установления истины по уголовному делу следует считать также и то, что познаваемые обстоятельства и факты к моменту производства по делу являются в основном событиями прошлого.

Проблема восполнения дефектов процессуальной формы доказательства, а также отнесения допущенных нарушений к категории существенных либо несущественных возникает тогда, когда следственное действие, послужившее способом получения доказательства, невозможно повторить. Вводя законодательный запрет использовать доказательства с дефектной процессуальной формой, УПК наряду с этим общим правилом указывает две конкретные ситуации признания доказательства недопустимым. Применительно к отдельному доказательству можно, на наш взгляд, говорить лишь о двух обязательных свойствах: относимости и допустимости.

Список использованной литературы:

Конституция РФ. – М.: Кодекс, 2009.

Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. – М.: Норма, 2005.

Государственный обвинитель в советском суде/Под ред. В.А. Болдырева. М., 1954.

Доказывание в уголовном процессе: Традиции и современность/Под ред. В.А. Власихина. — М., 2000.

Кокорев Л.Д., Котов Д.П. Этика уголовного процесса. Воронеж, 1993.

Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под общ. ред. В.И.Радченко. – М.: Юстицинформ, 2004.

Лазарева В.А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе. Самара, 2006.

Ларин А.М. Работа следователя с доказательствами. М., 1966.

Лившиц В.Я. Принцип непосредственности в советском уголовном процессе. М.; Л., 1949.

Лупинская П., Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе // Российская юстиция. – 2002. — N 7.

Михайловская И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. – М.: ТК Велби, Издательство Проспект, 2006.

Овсянников И. Логика доказывания в уголовном процессе // Российская юстиция. – 2004. — N 9.

Ратинов А.Р. Вопросы познания в судебном доказывании//Сов. государство и право. 1964. N 8.

Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1.

Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства. М., 1955.

Трусов А.И. Основы теории судебных доказательств (краткий очерк). М., 1960.

Уголовно-процессуальные основы деятельности органов внутренних дел/Под ред. Б.Т. Безлепкина. М., 1988.

Уголовный процесс. Учебник для студентов юридических вузов и факультетов (под ред. К.Ф. Гуценко). – М.: Зерцало, 2005.

Уголовный процесс/Под ред. В.П. Божьева. М., 2004.

Якупов Р.Х. Уголовный процесс/Науч. ред. В.Н. Галузо. М., 2004.

Похожие работы