Теме России я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь.
А. Блок
“Кругом тонула Россия Блока”, — именно так писал в поэме “Хорошо” Маяковский, говоря о явлении, которого ни до, ни после не было. Россия для Блока не просто тема, это целый мир, наделенный своими чертами, заполненный особыми образами и символами. Вновь и вновь поэт возвращается к размышлениям о трагическом прошлом России, о ее историческом предназначении, о ее особенностях, о ее многострадальном народе. Эта тема пришла к автору не сразу — он проникался ею постепенно, преодолевая узость и субъективную ограниченность своих ранних стихов, свершая прорыв в широкий мир, в жизнь эпохи, страны, народа.
Одно из первых стихотворений, где Блок обращается к образу своей Родины — стихотворение “Гамаюн”. Поэт размышляет о пути России, исполнением трагедий: Вещает иго злых татар, Вещает казней ряд кровавых, И трус, и голод, и пожар, Злодеев силу, гибель правых…
В то же время автор отдает дань и пейзажным описаниям: его влечет прекрасная сторона, где — Разгулялась осень в мокрых долах, Обнажила кладбища земли, Но густых рябин в проезжих селах Красный цвет зареет издали.
Два символа — широкое поле и дорога — в дальнейшем часто определяют блоковское восприятие России. Образы эти многозначны и емки: это и просторы страны, ее приволье и вольность, и ее долгий путь в истории.
Первые стихи Блока полны прекрасных, но отвлеченных описаний. Родина представляется герою лишь в грезах: Дремлю — и за дремотой тайна, И в тайне — ты почиешь, Русь.
Но уже тогда поэт не только изображает русскую природу, предания “старины глубокой”, но и замечает (“так я узнал в своей дремоте”) “страны родимой нищету”. Прошлое России полно трагедий, ее настоящее безрадостно, ее будущее — “в тоске безбрежной”. Такова страна, о которой пишет Блок. Но — “как и жить и плакать без тебя”? Поэт верит в будущее родины: “Не пропадешь, не сгинешь ты”. В цикле “На поле Куликовом” автор пишет о долгом пути России, пути борьбы, вечного боя: О, Русь моя? Жена моя? До боли Нам ясен долгий путь? Наш путь — стрелой татарской древней воли Пронзил нам грудь.
Будущее России предопределено ее прошлым, которому суждено “сбываться” вновь и вновь. “И повторится все, как встарь”, — писал поэт в другом своем стихотворении. Цикличность, многократность происходящего подчеркиваются повтором слова “опять” (“и опять, опять они кричат”), а также приемом “воспоминания”, узнавания героем событий происходящего: Но узнаю тебя, начало Высоких и мятежных дней? Поэт говорит о предчувствии коренной ломки в судьбе страны. Вообще, все его стихи о России после 1907 года полны едва уловимым, но все же явственным, хоть и непонятным и самому автору гулом, который впоследствии Блок назовет “музыкой революции”. А тем временем в стихах его звучат полувопросы, полупризывы: Доколе матери тужить? Доколе коршуну кружить? В своем творчестве Блок видит Россию в будущем не крестьянским раем, как Есенин. В стихотворении “Новая Америка” (именно так определяет поэт страну свою) он описывает край, где “чернеют фабричные трубы”, где “заводские стонут гудки”. Россия “новым обернулась ликом”, и поэта волнует теперь “другая мечта”.
А потом была война, на которую Блок откликнулся — не мог не откликнуться рядом стихотворений. Война — ужасная трагедия, тяжелое испытание для страны: Мы — дети страшных лет России — Забыть не в силах ничего.
Революция 1917 года вдохновила поэта на создание поэмы “Двенадцать”. В ней он показал крушение старой, буржуазно-помещичьей России и начало зарождения новой. Блок не дает ответа на вопрос: “Какой она будет?” Он не становится ни на сторону тех, кто вопиет: “Погибла Россия”, ни на сторону восставших, которые способны “пальнуть пулей в святую Русь”. Поэт избегает однозначных оценок, но — жертва, вождь или слуга — он намерен быть в гуще событий, в центре жизни своей страны, своего народа.
Сразу же после поэмы “Двенадцать” Блок пишет революционно-патриотическую оду “Скифы”, которая продолжает давнюю традицию русских классиков, неоднократно обращавшихся к теме путей и судеб России, ее роли в цивилизованном мире. Это традиция Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тютчева, Брюсова. Так, в стихотворении Брюсова “Старый вопрос” герой размышляет о том, “кто мы в этой старой Европе?”. Во многом этому произведению созвучны и “Скифы”. Однако Блок поставил этот вопрос уже в новой исторической обстановке, по-новому.
В “Скифах” Блок видит Россию в прошлом щитом “меж двух враждебных рас”, страной, чьи богатства грабились в течение долгих веков (“копя и плавя наши перлы”). Это страна, которая способна любить и ненавидеть, способна отстоять себя в веках, способна стать оплотом всего лучшего, что было создано человечеством. Это страна — сфинкс, загадочный и непонятный для старого мира, противоречивый и многогранный: Мы любим все — и жар холодных числ, И дар божественных видений, Нам внятно все — и острый галльский смысл, И сумрачный германский гений…
Подобного рода противопоставление России Западу — традиционный мотив русской литературы. Высокое и жертвенное предназначение Руси — тема многих произведений, а слова Тютчева давно стали крылатыми: “У ней особенная стать”. И Блок полностью разделяет это мнение.
С целью эмоциональной выразительности поэт использует при описании русского характера, многогранной русской души антонимические словосочетания, оксюмороны: ненависть — любовь, ликуя — скорбя, жар холодных чисел, тяжелые нежные лапы.
По словам А. Ахматовой, Блок всю свою жизнь посвятил разгадке тайны двух сфинксов: своей души и России. Несомненно, в лирике поэта воплощен облик родины — такой, как ее видел Блок, и любовь к которой он пронес через всю свою жизнь. И нищая Россия с ее серыми избами, и “новая Америка” по-своему дороги автору: Да, и такой, моя Россия, Ты всех краев дороже мне.
Иначе и не может быть. Настоящий поэт любит свою страну всегда, даже если она убога, несправедлива, порочна. Любовь Блока к России — безоглядна, безусловна, бескорыстна. Ее высшее проявление — сама поэзия автора. Россия, во всех ее ипостасях всегда будет жить в стихах поэта, в его бессмертных строках: Идут века, шумит война, Встает мятеж, горят, деревни, А ты все та ж, моя страна, В красе заплаканной и древней.