–PAGE_BREAK–угрозы насилием, вынудившие срочно покинуть данную местность лицами, связанными с преступной средой;
сигналы о покровительстве, особом расположении должностных лиц различных управленческих организаций к «процветающим» малым предприятиям, СП, ассоциациям, финансовым компаниям, фактах предпочтения в предоставлении помещений, оборудования, стройматериалов, сырья;
отход уголовников-профессионалов от привычного промысла на фоне заметного возрастания их финансовых возможностей (попал в «элиту» преступного бизнеса);
сообщения о подозрительных контактах оперативных работников или сотрудников других служб правоохранительных органов с представителями преступной среды, ее лидерами;
сворачивание оперативных проверок или следствия по уголовным делам, пассивность, бездействие, создание условий для ухода от ответственности разрабатываемых и обвиняемых;
сигналы о поисках незаконных путей к развитию производственной деятельности: прибытие представителей иностранных фирм, совместных предприятий на данный объект с предложениями о совершении преступных сделок, финансовых афер; выделение крупных кредитов банками без всякой гарантии об их возврате; заказы на поставку валюты, оружия, наркотиков;
стремление к приобретению бриллиантов; золота, предметов искусства на крупные суммы денег;
обнаружение связей с иностранцами, о которых известно, что они замешаны в аферах и вывозе из России сырьевых ресурсов, цветных и редкоземельных металлов;
факты вовлечения студентов, старших школьников, иной молодежи в преступные махинация;
подготовка боевиков в спортивных секциях, клубах.
Как показал опыт специализированных подразделений по борьбе с организованной преступностью системы МВД, существует проблема отграничения преступных организаций от «традиционных» преступных групп «по линии уголовного розыска», в том числе устойчивых, организованных, с четко выраженными лидерам». Кстати, в деятельности именно такого рода преступных групп во второй половине 80-х годов усматривались проявления организованной преступности. Постепенно формировались признаки разграничения: устойчивость преступной группы;
мобильность при совершении преступлений и реализации имущества и ценностей, добытых преступным путем;
вхождение в состав преступной группы жителей нескольких районов или даже регионов;
наличие «деловых» связей за пределами района дислокации основных членов группы: создание условий для укрывательства, получение сведений о вероятных объектах преступного посягательства, добыча оружия, получение транспортных средств;
вступление в контакты и конфликты с другими преступными группами на почве раздела сфер влияния;
привлечение к соучастию в преступлениях нужных людей из государственных учреждений;
наличие в составе преступной группы разыскиваемых преступников и преступников-гастролеров;
связь преступной группы с лидерами преступной среды; установление контактов — прикрытия среди коррумпированных чиновников, местной администрации, предателей из числа сотрудников правоохранительных органов. Ориентация на приведенные выше признаки конкретизирует цели оперативного поиска, но этого еще недостаточно для успеха. Необходима оценка первичных сигналов в специализированных подразделениях, интегрирующих информацию об организованной преступности, владеющих оперативной обстановкой по этой линии работы. Такая оценка позволяет планировать дальнейшие действия оперативных работников, обнаруживших первичные признаки функционирования преступной организации. Проводя оперативно-розыскные мероприятия среди воров, мошенников, рэкетиров, сотрудники уголовного розыска могут устанавливать их связи с преступными организациями: участие в сходках, регулярные отчисления от добычи, факты конкуренции, разделения сфер преступной деятельности. По линии борьбы с экономическими преступлениями специфическими признаками организованной преступной деятельности являются:
систематическое нарушение законодательства об антимонопольной деятельности в целях искусственного создания дефицита на потребительском рынке;
любые варианты уточнения от налогового обложения (мошенническое занижение прибыли, теневые, нерегистрируемые сделки, вступление в коррумпированные отношения с работниками налоговой службы);
систематическое получение квот и лицензий на вывоз за пределы России нефтепродуктов, сырья, редкоземельных металлов коммерческими структурами, для которых данный вид деятельности не является профилирующим; регулярное «обналичивание» крупных сумм денег;
все варианты финансовых махинаций, направленные в итоге на организованное хищение денежных средств, находящися в распоряжении государственных и коммерческих структур;
все варианты вывоза (в том числе попыток) сырьевых ресурсов, готовой продукции, цветных металлов под видом отходов производства;
операции по конвертации рублевой массы через малоизвестные коммерческих структуры и банки;
закупки по импорту (трата валютных средств) товаров, приобретение которых явно не имеет коммерческой и технологической перспективы;
силовое прикрытие нанятыми боевиками и подкупленными чиновниками дельцом и блокирование конкурентов с целью поддержания монополии своей коммерческой деятельности.
Существует несколько уровней оценки поступающей информации при оперативно-аналитическом поиске в борьбе с организованной преступностью.
На первом этапе — универсальная оценка по единой программе. Она дается любым оперативным сотрудником, столкнувшимся с признаками организованной преступной деятельности. На втором этапе — оценка этих признаков специализированным аппаратом и выбор тех оперативных подразделений, которые в ходе повседневной работы имеют возможность участвовать в развитии, уточнении, проверке первичной информации. Именно на данном этапе чаще всего включается аналитический поиск, если на первом этапе информацию полмили сотрудники, не специализирующиеся на борьбе с организованной преступностью. На третьем этапе — после сопоставления первичных данных с результатами аналитического поиска — создание общей, максимально возможной по имеющейся информации картины организованной преступной деятельности с ее связями и участниками для принятия адекватных ситуации тактических решений.
На этом заканчиваются этапы «стратегической разведки». Далее возникают проблемы криминалистические: сбор информации для доказывания (документирование), которые решаются в рамках традиционных оперативно-розыскных мероприятий с обращением к линейной тактике, разработанной применительно к специфике борьбы с отдельными видами преступлений. Оперативно-аналитический поиск завершается констатацией криминальной «окраски» поведения и связей, установлением личности тех, кто с этими фактами связан. Факты и люди в определенном сочетании при сличении их с ранее имевшейся информацией, поступившей из разных источников, в том числе содержащейся в сводках-ориентировках, на практике могут быть оценены по-разному:
как не представляющие какого-либо оперативного интереса, что весьма характерно для оценки «попутной» информации по делам оперативной проверки, и тогда на определенное время, а нередко и навсегда, упускается реальная возможность обнаружить объективно действующую преступную организацию;
как имеющие местное локальное значение, и тогда, если это не так, «выбивается » лишь одно из звеньев в системе преступной организации; как звено такой организации.
Специфика оперативно-аналитического поиска в борьбе с организованной преступностью заключается в том, что он включает двойную оценку первичных сигналов — выявившим их сотрудником и сотрудником специализированного подразделения. Включается своеобразный фильтр для выбора из многообразия не только фактов о конкретной преступной деятельности, но и о жизнедеятельности преступной среды. Это требование рождено практикой: «увидеть» признаки организованной преступности способен специалист, который уже ориентирован на них, может оценить их значимость, усвоил функциональное назначение этих признаков в организованной преступной деятельности. По результатам оперативно-аналитического поиска в оперативных подразделениях формируются банки информации, используемые:
для последующей оперативной проверки преступных групп и организаций; для проведения оперативно-профилактических мер;
для внедрения оперативных работников и негласных сотрудников в среду организованной преступности с целью углубления оперативных позиций, необходимых для успешного продолжения стратегической разведки.
По результатам обобщения информации, получаемой оперативным и аналитическим поиском, проводят тактические операции, имеющие целью:
углубить «стратегическую разведку», выявить звенья организованной преступности и участников преступных акций;
попутно пресечь преступную деятельность членов преступных организаций, отдельных групп;
раскрыть серийные преступления, совершенные преступными группами. Примером может служить специальная операция «Гастролеры г регулярно проводимая в течение 1992—1995 гг. МВД России с привлечением сил главных управлении министерства, ГУВД Москвы, ГУВД Московской области и Московского УВДТ, К началу операции МВД, УВД Российской Федерации и стран СНГ, а также оперативными главками и управлениями центрального аппарата МВД, оперативным штабом, созданным для руководства операцией, обобщается информация о преступных группах гастролеров, выехавших или имеющих намерение выехать в Москву для совершения преступлений, местах их возможного пребывания. Обобщенная информация направляется министерством в территориальные органы внутренних дел. Главным информационным центром разработана программа для создания автоматизированного банка преступных групп и отдельных лиц, о которых поступили сообщения, для информационного обеспечения операции и установления оперативного контроля за перемещением гастролеров. Московским УВД на воздушном и железнодрожном транспорте и их подразделениями для выявления лиц, провозящих оружие, боеприпасы, наркотические средства, прибывающих в Московский регион с целью совершения преступлений, проводились специальные мероприятия на железнодорожном, воздушном и водном транспорте. Осуществлена специальная расстановка сил ГАИ Москвы и Московской области, определены рубежи постов-заслонов на въездах в Москву. Перекрыты постами ГДИ подъездные пути ко всем аэропортам. Действовали оперативные группы целевого назначения для работы в заслонах и патрулях. Оперативным прикрытием охвачены места наибольшей концентрации иногороднего грузового и легкового автотранспорта. Проводятся разведыва-тельно-поисковые мероприятия по выявлению мест концентрации преступников-гастролеров, в том числе жителей Закавказья и Северного Кавказа (входящих в этнические организованные преступные группировки), и объектов совершения ими преступлений, получению данных о структуре и составе преступных групп, наличии у них оружия, наркотических средств и транспорта. Операция проводится в несколько этапов. В результате постоянно раскрывается множество преступлений, задерживаются опасные преступники, находившиеся в розыске, изымаются наркотики, огнестрельное, холодное оружие и боеприпасы. Проведение оперативно-поисковых мероприятий в ходе операции позволяет вовлечь в орбиту оперативных аппаратов самую разноплановую информацию с признаками организованной преступной деятельности.
Концентрация в банке данных полученной информации создала условия для аналитического поиска с охватом; материалов оперативных аппаратов не только России, но и сопредельных стран. Выявились межрегиональные связи гастролеров, в том числе причастных к организованной преступной деятельности этнических группировок в Московском регионе, где ими развернута борьба за сферы влияния с другими группировками. Опыт проведения операции «Гастролеры» был распространен на так называемое «Золотое кольцо» в Центральном регионе.
Не менее эффективные результаты были получены в ходе проведения операции «Транзит» по выявлению и пресечению контрабанды, незаконного вывоза из России стратегически важных товаров и сырьевых ресурсов. Ее проведению также предшествовал углубленный оперативно-аналитический поиск и изучение материалов уголовных дел, оперативно-розыскной и иной информации свидетельствовал о резком обострении криминогенной ситуации в приграничных районах России, в связи со значительным расширением масштабов незаконного вывоза за пределы страны стратегически важных товаров и сырьевых ресурсов. Особо рельефно это проявилось в Северо-Западном регионе, который на сегодня стал одним из основных каналов контрабанды. При осуществлении противоправных экспортно-импортных сделок со стратегическими ресурсами криминальные структуры все чаще использовали особое расположение и режим наибольшего благоприятствования во внешнеэкономической деятельности Калининградской области, «прозрачность» границ большинства территорий региона со странами ближнего зарубежья. Активизировался процесс налаживания и укрепления межрегиональных и транснациональных преступных связей. Как следствие — увеличились масштабы хищений сырья, факты взяточничества и мошенничества, нарушения таможенного и валютного законодательств в подавляющем большинстве индустриальных регионов России.
Так, подразделениями по организованной преступности МВД России и Северо-Западного региона в 1994 году в результате проведения оперативных мероприятий были возбуждены уголовные дела по фактам хищения угля в особо крупных размерах с целью последующего вывоза за рубеж на ряде шахт производственных объединений «Воркута-уголь» и «Интауголь». Предварительный ущерб для государства отданных преступных операций составил свыше 10 млн. долларов. Указанные обстоятельства явились основанием для разработки и проведения в 1994 году МВД России центовой операции «Транзит». В ходе операции органами внутренних дел проверено свыше 6 тысяч российских и иностранных хозяйствующих субъектов, осуществивших в 1993—1994 гг. отправки товаров и сырьевых ресурсов на общую сумму более 620 млрд. рублей в адрес калининградских предприятий и организаций. Установлено, что не менее половины этих грузов при прохождении транзитом через территорию Прибалтийских государств и Республики Беларусь было переадресовано местным предпринимателям (а таких переадресовок только в Литве было осуществлено в 1994 году более 5 тысяч), либо незаконно вывезено в страны дальнего зарубежья. Выявлено более 25 фиктивных структур и 60 фирм, реквизитами которых пользовались злоумышленники для прикрытия противоправного экспорта. Пресечена деятельность значительного количества организованных преступных групп. Так, Юго-Восточным УВД на транспорте пресечена деятельность международной организованной группы из числа жителей в Латвии и России, создавшей фиктивные коммерческие структуры в городах Москве и Липецке для контрабандного вывоза меди и бронзы из Западно-Сибирского и Уральского регионов в Латвию. Принятыми мерами задержано 12 вагонов с 700 тоннами цветных металлов на сумму около 4 млрд. рублей. К уголовной ответственности привлечены? наиболее активных контрабандистов, в том числе коммерсанты Латвии и России, должностные лица Московской и Юго-Восточной железных дорог,
Вскрыто более 1300 фактов контрабанды, хищений, взяточничества и других корыстных правонарушений, ущерб от которых превысил 220 млрд. рублей. У преступников изъято и описано имущества на сумму свыше 50 млрд. рублей.
Глубокий аналитический поиск является основным условием успеха проведения любых крупномасштабных операций. Помимо названных операций, а также операций проводимых в масштабах СНГ («Гастролеры», «Дорога», «Допинг», «Дурман»), правоохранительными органами проводятся следующие комплексные операции: «Арсенал» — по изъятию незаконно хранящегося огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, раскрытию преступлений, выявлению и ликвидации вооруженных преступных формирований; «Трал» — по обеспечению контроля за внешнеэкономической деятельностью организаций и предприятий; «КамАЗ» — по розыску угнанного и похищенного транспорта; «Конопля» — по уничтожению и пресечению поступления в незаконное обращение наркотических средств растительного происхождения; «Урожай» — по обеспечению сохранности семенного фонда, сельхозтехники, горюче-смазочных материалов, сельхозпродукции нового урожая в период посевной и уборочной компаний; «Путина» — по пресечению организованных форм браконьерства; «Трасса» — по пресечению разбойных нападений на водителей транспортных средств; «Привоз» — по пресечению деятельности преступных групп, препятствующих доставке в крупные города сельхозпродукции; «Вихрь» — по пресечению деятельности этнических ОПТ с Северного Кавказа.
продолжение
–PAGE_BREAK–Стратегическая разведка является основой для проведения и боевых тактических операций по ликвидации конкретных группировок. Так, практика региональных управлений по организованной преступности при ГУВД г. Москвы и Московской области свидетельствует, что наиболее эффективные результаты дают тактические операции в сочетании с проведением серий обысков по расследуемым уголовным делам в отношении участников мафиозных группировок, блокированием мест их пребывания в ресторанах, кафе н т.п., с привлечением сил быстрого реагирования, ГАИ и других служб милиции. При этом необходимо проведение предварительной глубокой разведывательной работы среди «воров в законе», других авторитетов, лидеров и активных участников организованной преступности, изучение коммерческих структур, их взаимосвязей с группировками, выявлением коррумпированных лиц в органах власти, управления и правоохранительной системе.
Принципиально новое направление в оперативно-аналитическом поиске открывает применение методов компьютерного моделирования. Один из таких методов состоит в разработке «прозрачных» моделей. Он опирается непосредственно на те возможности обработки информации, которые открылись только с применение современной компьютерной техники. Разработка «прозрачных» компьютерных моделей предусматривает организацию информационных потоков внутри моделируемых систем, воспроизведение на компьютере операций обмена, перераспределения, взаимодействия между отдельными структурными элементами системы.
Такие методы «прозрачного» моделирования, как правило, содержат в себе элементы статистического моделирования «Монте-Карло», то есть предполагают использование подпрограмм — генераторов случайных чисел.
Рассмотрим возможность применения компьютерного моделирования к анализу организованной преступной деятельности в сфере финансов. С одной стороны, преступная деятельность, в частности в сфере финансов и инвестиций представляет собой одно из наиболее сложных направлений организованной преступной деятельности как в плане практических расследований, так и в плане теоретического изучения. С другой стороны, потоки денежных средств и финансовые операции в целом оцениваются количественными показателями и, в силу этого, могут быть относительно просто алгоритмизированы и переведены на язык компьютерного моделирования. Заметим также, что изучение функционирования организованных преступных формирований и сообществ целесообразно начинать с анализа к алгоритмизации денежных (валютных) потоков (расчетов) как внутри преступных организаций, так и между преступными организациями и связанными с ними структурами.
Наиболее перспективным в построении «прозрачных» компьютерных моделей организованной преступной деятельности, в частности в сфере финансов и инвестиций, представляется применение методологии структурно-имитационного моделирования, или метода «структурных элементов». Суть метода состоит в выявлении некоторых элементов, составляющих структуру и влияющих на функционирование исследуемой системы. Количество этих элементов может составлять десятки, сотни или тысячи единиц. Каждый элемент наделяется определенным набором индивидуальных свойств (качеств). Предусматривается также переход элементов из одних состояний в другие, как в результате действия внутренних мотивов (побуждений), так и под действием внешних факторов.
При построении алгоритмов мошеннических операций в сфере частных инвестиций выделяются определенные действующие лица (как физические — на структурном уровне взаимодействия между отдельными личностями, так и юридические — на структурном уровне организаций, финансовых компаний, коммерческих структур).
Описание индивидуального поведения действующих лиц, включающее алгоритмизацию переходов из одних состояний в другие (стал вкладчиком или не стал, дивиденды выплачиваются или не выплачиваются) осуществляется исходя из набора индивидуальных качеств, которыми наделяются отдельные структурные элементы модели.
На начальном этапе моделирования мошенническая финансовая компания представляется как некоторая «структура», которая задает правила «игры», используя для ее «раскрутки» теневые капиталы. Компьютерные структурные модели и алгоритмы преступной деятельности предусматривают имитацию относительно понятных ситуаций, связанных с вовлечением денежных средств отдельных граждан в мошеннические финансовые операции, построенные по схеме «пирамида».
Исследование проводилось в Московском институте МВД России. Необходимая исходная информация была получена как на основе анализа материалов уголовных дел по нескольким финансовым компаниям, так и непосредственно от многочисленных потерпевших — вкладчиков, потерявших свои сбережения. Совместно с общественным фондом «Антимафия» были проведены социологические исследования, позволившие воспроизвести историю деятельности нескольких компаний и получить социологические характеристики потерпевших. В задачи компьютерного моделирования на этом этапе входило воспроизведение динамики притока и оттока вкладчиков; анализ движения денежных средств (доходы и расходы) компаний; выявление отдельных стадий финансовой аферы и их продолжительности; прогнозирование критических моментов в развитии «пирамиды», которые являются сигналами, например, для криминального прерывания «игры».
Применение методов компьютерного моделирования позволило построить гипотезы-версии, раскрывающие основные элементы механизма оборота преступных капиталов.
Алгоритмизация механизмов привлечения вкладчиков опиралась на представления об информационно-психологическом воздействии, которому подвергается население в результате рекламных акций финансовых компаний.
С помощью компьютерного моделирования были исследованы закономерности накопления вкладов с течением времени (дней), а также увеличения доходов от поступающих вкладов и расходов на выплаты дивидендов и на функционирование компании.
Анализ результатов показал, что чем выше дивиденды, обещанные компанией, и чем активнее ее рекламные действия, тем интенсивнее происходит приток вкладчиков и рост доходов. Но при этом сокращается период «благоприятного» существования компании до начала выплат больших объемов дивидендов. Для большинства самых активных и агрессивных компаний этот период составлял около 3-х месяцев. В это время компании взаимодействуют друг с другом, со страховыми компаниями и коммерческими банками, переводят денежные средства и осуществляют поиск наиболее выгодных сфер их оборота.
При построении компьютерной структурной модели взаимодействия компаний и оборота собранных денег открылась объемная панорама финансовых махинаций на нескольких структурных уровнях. По объему денежных средств и по характеру операций с ними можно выделить пять основных уровней.
Первый уровень — это структурный уровень частных вкладчиков и небольших мошеннических компаний, жертвами которых стали десятки и сотни людей. Характер движения денег на этом уровне можно назвать «поступление», то есть поступление вкладов в распоряжение финансовых компаний. Объемы денежных средств на этом уровне составляют от сотен тысяч до десятков миллионов рублей и тысяч долларов.
Второй уровень — это основной структурный уровень, на котором действовали сотни финансовых компаний, таких, как «Альтаир», «Барт», «Квант», «Росса», «Транскапитал», «Конверсинв ест», «Арт-Финанс», «Блейк-дизайн» и другие, руководители которых на момент анализа находились под следствием. Жертвами каждой из этих компаний стали уже тысячи вкладчиков. Их доходы исчислялись уже десятками миллиардов рублей и миллионами долларов. Этот структурный уровень обозначим термином «взаимодействие», имея ввиду взаимодействие финансовых компаний. Именно на этом структурном уровне прослеживается параллельность (одновременность) функционирования одних компаний и последовательность открытия и закрытия других. Это позволяет говорить о «синхронности» и «эстафетности» в мошеннической деятельности. На этом же уровне прослеживается движение денежных средств «по горизонтали», в частности, средства закрывшихся компаний служили для раскрутки деятельности вновь образующихся.
Все компании второго структурного уровня обещали инвестировать собранные средства в высокодоходные производства. И действительно, многие компании «инвестировали» собранные деньги, но не в производство и торговлю, а в некоторые «сверхкомпании».
Третий уровень — это структурный уровень функционирования «сверхкомпаний», таких, как «Тибет», «МММ», «Роника» и другие. Доход этих компаний превышал уже триллионы рублей и приближаются к миллиарду долларов. Наиболее ярким представителем таких компаний является «Властилина», объявленный долг которой перед вкладчиками составляет 4 триллиона рублей. Этот структурный уровень обозначим как уровень «движения», так как движение денежных средств происходило уже по вертикали и приводило к чрезвычайно высокой их концентрации.
Далее возникает один из центральных вопросов нашего исследования, а именно, куда пошли средства, собранные и аккумулированные финансовыми компаниями? С наибольшей выгодой эти средства могли обернуться в преступном бизнесе. Системно-структурный анализ оперативной информации о деятельности ряда мошеннических компаний и фактов, получивших известность в результате контактов сотрудников ОВД с представителями зарубежных спецслужб, позволяют выдвинуть определенную версию о «судьбе» денег.
По этой версии основная масса собранных денег пошла на оплату нефти, газа и других ресурсов, незаконно вывезенных и проданных за границей. В частности было замечено, что в разгар деятельности «Властилины» наличные деньги крупными партиями (мешками) грузились в автобусы, которые затем отправлялись из подмосковного города Подольска по маршруту, веющему в аэропорт «Домодедово» (через 3 дня начинались выплаты зарплаты нефтяникам и газовикам Тюмени, шахтерам Кузбасса). В то же время, по данным Федерального бюро расследований США, в последние годы в американские банки поступило более двухсот миллиардов долларов, вырученных на незаконной торговле российскими нефтью и газом.
Четвертый уровень — это структурный уровень преступного оборота собранных денежных средств, которые нашли объект «инвестирования» не в экономике России, а в незаконной торговле ресурсами страны.
Развивая изложенную выше версию, заметим, что расплачиваться с газовиками, нефтяниками и шахтерами американскими долларами очень неудобно, так как их надо ввозить в страну, менять на рубли. С другой стороны, оказалось очень просто и удобно расплатиться триллионами наличных рублей, которые аккумулировали финансовые «пирамиды».
В частности, руководитель компании «Властилина» В. Соловьева утверждала, что может расплатиться с долгами и выплатить вкладчиками выгодные дивиденды. Это заявление имеет веские основания, поскольку вклады уже многократно приумножены в преступном бизнесе и размещены в иностранных банках.
Весьма привлекательным объектом для «инвестирования» стал игорный бизнес. Открытие в Москве в 1995 году десятков новых казино и игорных клубов также не прошло без участия денег обманутых вкладчиков.
На этом же четвертом уровне происходил преступный оборот денег в Чечне, куда непосредственно уходили вклады, собранные рядом компаний.
Четвертый структурный уровень финансовых мошенничеств назовем «оборотом» денежным средств. Его можно считать уровнем организованной преступной деятельности, на котором объем оборачиваемых денежных средств исчисляется уже десятками и с отними триллионов рублей или десятками миллиардов долларов и сопоставим с величиной государственного бюджета России.
Пятый уровень — это структурный уровень деятельности трансна-циональных финансовых компаний и международных преступных синдикатов.
Анализируя механику международных финансовых операций на этом уровне, отметим, что старые банки, связанные с промышленностью и торговлей, быстро сдают свои позиции. Силу набирают биржевые игроки, превратившие деньги в обыкновенный товар.
Характер оборота денежных средств на пятом структурном уровне позволяет определить его как уровень «обезличивания» денег.
Заметим, что печально известный коммерческий банк «Чара» погорел на том, что поддался искушению прокрутить валюту своих вкладчиков на американском финансовом рынке, а точнее, в международном преступном бизнесе.
Объемы оборота денежных средств на пятом структурном уровне составляют сотни миллиардов долларов. Наличие таких средств дает возможность оказывать реальное влияние на экономику и политику отдельных стран, что позволяет сформировать представление о геоэкономической, геополитической и геофинансовой организованной, транснациональной преступности.
Применяемые методы моделирования позволили сделать предположение о том, что к началу 1996 года финансовый рынок России вступил в новую волну махинаций. Как уже было отмечено, в роли основных структур здесь могут выступить паевые инвестиционные фонды, которые создаются на базе «старых» нелицензированных компаний и копируют американские взаимные фонды. Просматривается и участие иностранного капитала в раскрутке новых пирамид уже на рынке ценных бумаг и, таким образом, движение денежных средств на всех пяти структурных уровнях.
Многомасштабное компьютерное структурно-имитационное моделирование всех рассмотренных стадий («поступления», «взаимодействия», «движения», «оборота» и «обезличивания») позволит более целенаправленно и системно вырабатывать и принимать решения по защите как интересов отдельных граждан, так и Российского государства в целом от быстро развивающейся и постоянно меняющей свои формы организованной преступной деятельности в сфере финансов.
§4. Становление оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел в борьбе с организованной преступностью.
Сложная структура преступных формирований, разделение функций между стенами преступных сообществ, активные действия по защите своей среды, стремление проникнуть в государственные, в том числе правоохранительные учреждения, весьма заметные тенденции в политизации организованной преступности, масштабы ее проявлений — все это выдвинуло проблему новых подходов к организации и тактике оперативно-розыскной деятельности. Многие привычные формы работы и тактика оперативных аппаратов оказались непригодными для борьбы с организованной преступностью, и в этой связи необходим анализ положения, сложившегося в оперативно-розыскной деятельности; в частности в органах внутренних дел, которые выполняют основной объем работы в борьбе с организованной преступностью, что позволит найти рациональные подходы к организационно-тактическим решениям.
1. В советский период структура оперативных аппаратов милиции, её техническая и тактическая вооруженность складывались по влиянием идеологических факторов. Они были ориентированы на борьбу с отдельными проявлениями преступности на фоне «последовательного ее сокращения». Типичными для органов внутренних дел элементами борьбы с преступностью по линии уголовного розыска стали:
внимание к ранее судимым, постановка их на оперативно-профилактический и оперативно-розыскной учет;
выявление среди «подучетников» лиц, совершивших преступления (реагирование на зарегистрированные преступления);
поиск преступников по исходной информации о приметах, похищенных вещах и предметах, об орудиях преступления и транспортных средствах, по способу совершения преступлений и по связям с потерпевшими; укрепление и обеспечение объектов с материальными ценностями; контроль за криминально-активными контингентами в сфере быта, в трудовых и учебных коллективах;
индивидуальная профилактика в отношении этих контингентов; оперативное прикрытие мест (объектов), популярных среди воров и мошенников, с помощью негласных сотрудников и оперативно-поисковых групп. Использование этих сил для целей выявления лиц, объявленных в розыск;
оперативная проверка лиц, подозреваемых в совершении преступлений, а также а целях выявления преступников среди задерживаемых за бродяжничество в приемниках-распределителях.
При постоянной криминогенной напряженности в сфере быта, в среде несовершеннолетних, в общественных местах (умышленные убийства, телесные повреждения, хулиганство, разбои, грабежи, кражи) эти меры не обеспечили сокращения преступности и оказались неэффективными при лавинообразном нарастании ее организованных форм.
Многие преступные формирования (занимающиеся торговлей наркотиками, мошенничеством, квалифицированными кражами, рэкетом) вышли из-под контроля аппаратов уголовного розыска. Тактика, рассчитанная на борьбу с местными преступниками, известными своим антиобщественным образом жизни, также оказалась неэффективной при возрастании мобильности преступников, применении ими новых способов маскировки с учетом знаний методов работы оперативных аппаратов криминальной милиции и в местах лишения свободы.
продолжение
–PAGE_BREAK–В бывших аппаратах по борьбе с хищениями социалистической собственности — БХСС (особенно областного, республиканского уровней) сложив-шиеся подходы к работе значительно в большей степени отвечали условиям борьбы с организованной преступностью. Многие объекты оперативного обслуживания этих аппаратов имели многочисленные связи по поставкам, сбыту, транспортировке, финансированию, строительству, подготовке кадров и др. Многозначность связей требовала соответствующей организации и глубины информационной работы. Там, где функционировали достаточно мощные оперативные аппараты по линии БХСС, удавалось выявлять организованные, хорошо замаскированные группы с межрегиональными связями. Но и у этих аппаратов имелись уязвимые позиции, ограничивающие их инициативу. Многие годы они были лишены возможности без разрешения партийных органов оперативно проверять номенклатурных работников и руководителей народного хозяйства, тем более реагировать на информацию об их преступной деятельности. Первые же попытки согласовать вопросы о привлечении к уголовной ответственности номенклатурных работников были чреваты нежелательными и даже вредными для борьбы с преступностью последствиями:
утечкой важнейшей информации, что способствовало принятию преступниками контрмер, уничтожению следов и документов;
давлением на оперативных работников с целью снизить их активность или вовсе прекратить оперативную работу и уголовное преследование виновных;
преследованием самих оперативных работников за якобы допущенные нарушения, за то, что рискнули собирать информацию на работников «аппарата», выведенных из зоны оперативного контроля и оперативных проверок.
Для работников БХСС все это было связано с риском служебным и социальным положением, и они «не спешили» с применением наступательной тактики выявления очагов организованной преступной деятельности.
2. Традиционно в деятельности оперативных аппаратов милиции существовал приоритет местных, локальных интересов. Мало заботы проявлялось о получении информации, полезной для других аппаратов и служб. Часто происходило искусственное ограничение, даже игнорирование потоков информации, казалось бы ценной, но не работающей на сиюминутную отдачу. Такую «попутную» информацию получали неохотно, не знали, куда ее девать. Например, по данным региональных исследований, до 80% всего объема информации, полученной сотрудниками аппаратов БХСС, не направлялось аппаратам, для которых она представляла интерес, то есть не находило своих адресатов.
Нефиксируемой же информации, представляющей интерес для других оперативных аппаратов и служб, оставалось еще больше в памяти негласных сотрудников и оперативных работников: о связях между лицами, которые могут быть отнесены к категории явно криминально-активных; о прибытии и контактах иногородних дельцов, посредников, спекулянтов, преступников-гастролеров; о появлении на «черном рынке» ценных предметов искусства и т.д. В ходе научных исследований была установлена информационная разобщенность даже среди подразделений одной службы, на территории одного крупного города. Даже факты явно преступной деятельности, не имеющие в данный момент значения для решения «своих» задач, оставались без внимания. Это и есть проявление вредного для борьбы с организованной преступностью местничества.
3. Крайне редко практиковалось обобщение данных о преступной среде, получаемых в ИВС, СИЗО, НТК-ВТК. Однако именно в местах концентрации преступников существовал своеобразный механизм «производства» уникальной по содержанию и насыщенности латентными фактами информации. Здесь практически не было заранее определенных систем обмена сведениями, если не считать локальные программы сбора сведений по конкретным уголовным делам и делам оперативной разработки, которые вели оперативные работники ИТУ, и программы, содержащиеся в ориентировках и конкретных заданиях оперативных аппаратов милиции.
Чаще всего обмен сведениями между задержанными, арестованными и осужденными возникал стихийно, в силу психологических потребностей межличностного общения. Тематика же общения задана самой судьбой этих людей, их жизненным и преступным опытом. Из весьма ценного, насыщенного фактами информационного потока имеется реальная возможность отфильтровывать сведения, характеризующие многие стороны организованной преступности, причем те, которые не попадают в следственные и судебные протоколы. Но за многие годы, практически до конца 80-х годов, не удалось создать такого аппарата, который анализировал бы и в региональном, и в межрегиональном масштабах расстановку преступных сил, связи между преступными группами и их лидерами, особенности отношений в этой среде, знание которых имеет большое значение для организации и тактики ОРД.
4. В практике оперативных аппаратов не нашло развитие стремление многих оперативных работников вести активный поиск признаков организованной преступности. Информация такого рода редко «проникала» в оперативно-розыскные документы по ряду причин.
Во-первых, как уже отмечено, были установлены противоречащие целям борьбы с организованной преступностью ограничения в оперативной проверке номенклатурных работников, и это приводило к тому, что негласные сотрудники оперативных аппаратов органов внутренних дел не получали заданий на сбор информации об участии таких лиц в организованной преступной деятельности.
Во-вторых, ни в криминологии, ни в криминалистике, ни в теории оперативно-розыскной деятельности не разрабатывались характеристики организованной преступности, а следовательно, и система ее признаков.
В-третьих, информация о преступной деятельности различных лиц и групп, полученная в разное время оперативными аппаратами, не обобщалась. Такую информацию не берегли, оперативно-розыскные материалы, в которых находил отражение труд тысяч оперативных работников, в основном по истечении трех лет после их сдачи в архив — уничтожали, и прошлое многих преступников, их связи, оперативные подходы к ним предавались забвению. Уничтожались и картотеки местного оперативного учета без анализа общественной опасности личности тех, кто состоял по ним на учтете. Наметилась явная тенденция отбирать «полезную» информацию только для работы по конкретным делам, причем критерий «полезности» складываются в основном эмпирически и четких формулировок в нормативных актах не полнил.
В-четвертых, сложившаяся система оперативного ориентирования рассчитана на направленное распространение (оповещение других органов) информации главным образом о совершенных преступлениях, скрывшихся и разыскиваемых преступниках. Нормативно не был предусмотрен даже порядок направления информации об установленных намерениях и перемещениях преступников-гастролеров, о вероятном их появлении в конкретном городе, на участке железной дороги, в морском, речном или аэропортах. Проявления информационной разобщености наблюдайтесь не только в целом по СССР, но и в отдельных республиках, краях и областях, то есть на территории административных единиц, где оперативные аппараты были охвачены местным единым руководством. При всех попытках вести активную борьбу с проявлениями организованной преступности такая разобщенность приводила к тому, что любой оперативный аппарат, который брал на себя инициативу в организации и осуществлении оперативно-розыскных мероприятий, выходя за рамки своей территории, начинают испытывать дефицит информации. Состояние неосведомленносги, поиск по интуиции, отсутствие систематизированных банков данных и архивов о преступниках и их связях — все это в совокупности приводило, как правило, к обрыву «цепочек» связей преступных групп и событий. В лучшем случае традиционно проводилась работа по отдельным эпизодам преступлений. «Выходы» по горизонтали и по вертикали чаще всего фигурировали лишь в некоторых оперативных материалах и не расследовались. Теряя свои «звенья», преступные сообщества создавали новые, а корпорация «воров в законе» и ассоциации дельцов в народном хозяйстве готовили резервы, проникая в неформальные молодежные организации, действуя в исправительно-трудовых учреждениях, вовлекая разными способами новых людей в преступную деятельность.
5. «Кадровая работа» преступных сообществ практически оперативными аппаратами не фиксировалась и не анализировалась. И этому есть только одно объяснение: бесперспективность этой работы. По уголовным законам преследуются только подстрекательство и вовлечение в преступную деятельность несовершеннолетних. На практике и тот и другой законы действуют в «усеченном» варианте, то есть при наличии других составов преступлений, других видов соучастия. Б чистом виде подстрекательство (без иного соучастия) осталось лишь научной категорией теории уголовного права. Лидеры же организованной преступности, которые формируют ее идеологию и кадры, не снисходят до банального подстрекательства и иного соучастия в преступлениях. Их деятельность не укладывается и в эти «усеченные» практикой составы преступлений, то есть в привычные модели общественно опасных деяний. Оперативные работники, не видя смысла в получении и фиксации информации о «кадровой» работе, о других формах прикосновенности к организованной преступности, эту информацию фактически теряли.
6. Ко времени констатации организованной преступности, ее разветвленных структур (1989—1990 гг.) фактически не существовало отработанной межрегиональной системы взаимодействия оперативных аппаратов криминальной милиции. И эта разобщенность усугубилась распадом СССР.
7. Не способствовала борьбе с организованной преступностью ставшая традицией практика «сворачивания» оперативно-розыскных мероприятий после раскрытия хотя бы одного эпизода преступной деятельности и изобличения хотя бы одного виновного. Система показателей подталкивала к такой поспешности, поскольку «минимально» раскрытые преступления снимались с учета нераскрытых. Забота проявлялась не об инициативном поиске латентных преступлений, в том числе совершенных организованными группами, а, в лучшем случае, о расследовании причастности изобличенных обвиняемых к совершению других зарегистрированных преступлений. Это было продиктовано целями улучшения показателей раскрываемости преступлений в районе, городе, области, республике.
Поскольку оперативного интереса к латентной преступности кроме аппаратов БХСС другие оперативные службы практически не проявляли, без оперативного реагирования оставалось огромное количество преступлений, что объективно создавало условия для самовоспроизводства преступности и формирования преступных групп и организаций. Без реагирования оставались многие оперативные материалы.
8. На совершенствовании наступательной тактики аппаратов уголовного розыска могло бы положительно сказаться создание в их структуре в конце 70-х годов специализированных подразделений по работе с негласными сотрудниками, на которые возлагались задачи повышения качества оперативной работы, а через нее и эффективного информационного обеспечения всех линий борьбы с преступностью. Но четких функций для этих подразделений в момент из создания и в последующем определенно не было, а практика давала весьма заметный разнобой в становлении таких функций. Одни аппараты, например в ГУВД Московской области, используя предоставленные нормативным актом возможности обобщения всей поступающей оперативной информации, создали прогрессивное информационно-аналитическое направление, которое впервые за много лет позволило сконцентрировать информацию об организованной преступности. Но это не стало повсеместным явлением.
Изучение, проведенное ВНИИ МВД СССР в 1978 г., показало, что на специально созданные подразделения по работе с негласными сотрудниками во многих случаях возложили контрольные функции, проведение плановых и внеплановых проверок, в том числе по фактам, ничего общего не имеющими с оперативно-розыскной деятельностью. Передовой опыт обобщения и анализа оперативной информации развития не полнил, и в 1983 г. указанные подразделения повсеместно были расформированы. Н о более глубокие причины этих событий нужно искать в другом. Подобные подразделения были задуманы для работы наступательной (по принципу «стратегической разведки»): не от заявлений о преступлениях, а от оперативных сообщений о действующих преступниках и преступной среде. Но наступательная тактика противоречила погоне за “дутыми”, часто фальсифицированными показателями. Поспешность, которую диктовала административно-командная система в достижении сокращения и искоренения преступности обернулась на многие годы серьезными деформациями в системе реагирования органов внутренних дел в целом и их оперативных аппаратов в частности.
Заключение.
Организованная преступность становится одним из основных факторов политической и социально-экономической нестабильности в Российской Федерации. На это неоднократно обращалось внимание в обращениях и выступлениях Президента Российской Федерации, руководителей Правительства и Парламента России, в документах руководящих государственных органов.
Организованная преступность породила новую криминальную ситуацию, которая требует для ее разрешения неотложных законодательных, организационно-управленческих мер, значительных материальных ресурсов на оснащение правоохранительных органов и обучение сотрудников методам борьбы с организованной преступной деятельностью.
Одной из причин сложившейся ныне в сфере борьбы с организованной преступностью ситуации является недостаточная научная проработка проблемы, отсутствие ясных представлений о стратегии и идеологии этой борьбы, а также правовой, криминологической, криминалистической и оперативно-розыскной концепции и соответствующих научных рекомендаций по выявлению, раскрытию, расследованию и предупреждению организованной преступной деятельности.
Теоретическому познанию организованной преступности как социально-правового явления в нашем обществе предшествовала оперативно-розыскная, следственная и судебная практика.
В этой связи проявилась весьма существенная закономерность методологии: путем наблюдения, анализа, осмысления была собрана новая информация о преступности, и эта информация привела к переоценке старых идей. Потребовалось время для того, чтобы убедиться, что явления организованной преступности не «вписываются» в традиционные теоретические штампы, как общеюридические, так и отраслевые (уголовное право, криминология; криминалистика, теория оперативно-розыскной деятельности).
Еще в 1986 г. происходила острая дискуссия по вопросу: существует ли в стране организованная преступность? Должны были «пройти» «краснодарские», «ростовские», «узбекские», «московские» и другие уголовные дела, чтобы лишь к 1989 году, ко 2 Съезду народных депутатов СССР, где специально рассматривался вопрос об усилении борьбы с организованной преступностью, среди криминологов, специалистов по уголовному праву, процессу, криминалистов и других ученых почти не остаётся сомневающихся.
На практике же в начале 1980-х годов (в МВД, КГБ и Прокуратуре СССР) обратили внимание на тревожные симптомы в природе групповой преступности: проявления преступного профессионализма, возрождение «воров в законе» со всеми атрибутами этого сообщества, связь «уголовного мира» с деятелями теневой экономики и политическими деятелями, формирование «национальных» преступных объединений с жесткой дисциплиной, отточенной конспирацией и широким территориальным диапазоном преступной деятельности. Становилось очевидным, что за статистическими показателями групповой преступности скрываются уже давно сложившиеся проявления, имеющие признаки организованной преступности, которые описаны для характеристики зарубежной мафии. Но «заграничные» модели, естественно, не вписывались в те процессы и тенденции, которые исподволь, в силу социально-экономических, политических и демографических особенностей приобретали в стране и ее различных регионах своеобразные формы и содержание.
На протяжении многих лет в юридической теории наблюдалось стремление обосновать официальные политические доктрины, и это сдерживало объективный анализ действительности, а в итоге негативно сказывалось и на оценке фактической расстановки сил в борьбе с преступностью, и на теоретической разработке организационно-тактических форм борьбы с преступностью, адекватных такой расстановке.
Проблема организованной преступности не только не исследовалась, но и не ставилась. В этом и состояло одно из противоречий общества: в его структурах уже функционировала теневая экономика, определенные эшелоны государственной и партийной власти были поражены коррупцией, внутри страны и за рубежом действовали многие связи, порожденные иерархией преступных отношений, но интересы официальных политических доктрин не позволяли все это квалифицировать как организованную преступность и, соответственно, разрабатывать эффективные меры борьбы с ней.
В то же время признаки современной организованной преступности можно было уже распознать в 60-е годы — в крупномасштабных хищениях товарно-материальных и валютных средств (дело Рокотова), по первым группам рэкетиров (банда «Монгола»), в организованных хозяйственных и должностных злоупотреблениях (дело «Океан», хищения лимонной кислоты для фальсификации спиртных напитков, «асфальтовые» дела в Черноземье, дело Цецхладзе по фальсификации аджики), в возрождении бандитизма (казанская банда «Тяп-Ляп») 70-х годов.
Но только к концу 80-х годов были сформулированы основные признаки, характеризующие современную организованную преступность (А.И.Гуров, А.И.Долгова, С.В.Дьяков и др.)
Предлагаемая дипломная работа является одной из работ, где учтены современные международные законодательные и иные нормативные требования к противодействию организованной преступности. Особенностью данной работы является ее комплексный характер. В этом смысле работа является сочетанием подходов таких юридических наук, как уголовное право, криминология, криминалистика и оперативно-розыскная деятельность.
В работе использованы опубликованные в последнее время юридические монографии и книги, оперативные сводки Министерства внутренних дел России.
Хочется надеяться, что предлагаемая дипломная работа внесет свой вклад в борьбу с организованной преступностью в Российской Федерации.
Библиография:
1. Абдиев К.М. Понятие коррупции и система уголовно-правовых средств борьбы с ней. М., 1995 г.
2. Алакаев А.М. Понятие преступления. Формы и виды. М., 1992 г.
3. Глистин В.К. Общее учение об объекте преступления. Лен., 1981 г.
4. Кадников Н.Г. Категория тяжких преступлений по советскому уголовному праву. М. 1991 г.
5. Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. М., 1967 г.
6. Гришанин П.Ф. Понятие преступной организации и ответственность ее участников по советскому уголовному праву. М., 1989 г.
7. Галикакбаров Р.Р. Групповое преступление. Юридическая природа, постояньые и переменные признаки. Свердловск., 1973 г.
8. Пинчук В.И. Виды преступных организаций и ответственность их участников по советскому уголовному праву. Л., 1988 г.
9. Царегородцев А.М. Ответственность организаторов преступления по советскому уголовному праву. Свердловск., 1974 г.
10. Шеслер А.В. Устойчивые преступные группы. Томск. 1991 г.
11. Попов В.И. Борьба с особо опасным рецидивом. Киев. 1989 г.
12. Еникеев З.Д. Проблемы мер пресечения в уголовном процессе. М., 1991.
13. Арцишевский Г.В. Следственные версии. М., 1973 г.
14. Еремей А.В. Основания возбуждения уголовного дела. М., 1989 г.
15. Николайчик Н.И. Требования всесторонности, полноты и объективности на предварительном расследовании. М., 1994 г.
16. Герасимов И.Ф. Взаимодействие органов предварительного следствия и дознания при расследовании особо опасных преступлений.
17. Ларин А.М. Проблемы расследования в советском уголовном процессе. М., 1970 г.
продолжение
–PAGE_BREAK–в) уголовное дело может быть прекращено в связи с передачей в комиссию по делам несовершеннолетних, с передачей виновного на поруки. В каждом случае виновность виновного бывает подтверждена, но усматривается целесообразность его перевоспитания без применения уголовного наказания; г) виновный может быть осужден условно;
д) к несовершеннолетнему может быть применена отсрочка исполнения приговора; е) осужденный может быть освобожден из мест лишения свободы с обязательным привлечением к труду.
Все эти ситуации могут повлечь определенные оперативно-розыскные действия: проведение оперативных проверок с целью изучения среды, в которой находятся лица, освобожденные от наказания; установление негласного наблюдения за ними в случаях, когда они не разрывают связей с криминогенными контингентами; привлечение их к сотрудничеству, если они могут принести пользу в борьбе с организованной преступностью, предохранение сотрудничающих граждан от привлечения к уголовной ответственности, когда разрабатываемые им лица дают показания о его причастаности к совершенным ими преступлениями.
Институт освобождения от уголовной ответственности приобретает кардинально новое значение в связи с принятием Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Так, в ст. 18 («Социальная и правовая защита граждан, содействующих органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность») содержится положение, в соответствии с которым «лицо из числа членов преступной группы, совершившее противоправное деяние, не повлекшее тяжких последствий, и привлеченное к сотрудничеству с органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, активно способствовавшее раскрытию преступлений, возместившее нанесенный ущерб или иным образом загладившее причиненный вред, освобождается от уголовной ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации».
Отсылка к законодательству предполагает наличие в УК РСФСР соответствующей правовой нормы. Вместе с тем в УК такая норма отсутствует, а в проекте Федерального закона «О борьбе с организованной преступностью» соответствующая норма имеет несколько иное значение, чем в законе об ОРД:
Особенности уголовной ответственности при выполнении задания по защите от тяжких преступлений, связанных с созданием и функционированием организованных групп, банд, преступных организаций и преступных сообществ.
Не является преступлением деяние, хотя и подпадающее под признаки уголовно-наказуемого, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но совершенное при выполнении полученного в установленном порядке и с соблюдением надлежащей формы задания по проведению оперативно-розыскных мероприятий сотрудниками специализированных подразделений по борьбе с организованной преступностью либо лицами, содействующими им в проведении оперативно-розыскных мероприятий, если такое задание выполняется в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, предусмотренных статьями 77,… настоящего Кодекса и если при этом:
а) лишение жизни или умышленное причинение вреда здоровью, чести, достоинству, свободе личности совершено в условиях необходимой обороны либо крайней необходимости,
б) сотрудники специализированных подразделений по борьбе с организованной преступностью не являлись организаторами либо руководителями банды, организованной группы, преступной организации, преступного сообщества либо их преступной деятельности.
Склонение сотрудником, осуществляющим оперативно-розыскную деьтельность или предварительное расследование, к совершению преступления лица, которое не имело намерения совершить преступление, называется как подстрекательство к совершению соответствующего преступления в соответствии со статьей 17 настоящего Кодекса». Одновременно УК РСФСР дополняется статьей следующего содержания:
Освобождение от уголовной ответственности и наказания участников организованной группы, банды, преступной организации, преступного сообщества
Организатор и руководитель банды, преступной организации, преступного сообщества, их деятельности не подлежат освобождению от уголовной ответственности и наказания по основаниям, предусмотренным статьями 50—5 2 настоящего Кодекса.
Участник организованной группы, банды, преступной организации, преступного сообщества, не принимавший участия в совершаемых организованной группой, бандой, преступной организацией, преступным сообществом преступлениях, предусмотренных Особенной частью настоящего Кодекса, или совершивший преступление, не являющее тяжким, и принявший все зависевшие от него меры по предотвращению указанных преступлений, может быть освобожден судом от уголовной ответственности на основании санкционированного соответствующим прокурором представления органов дознания или следователя.
Участник организованной группы, банды, преступной организации, преступного сообщества, их деятельности освобождается судом от наказания, если он до привлечения к уголовной ответственности добровольно сообщил органам дознания, следователю, прокурору, суду все известные ему сведения об этих организованных группах, бандах, преступных организациях, преступных сообществах, об их деятельности и активно способствовал раскрытию совершенных ими преступлений и возмещению причиненного ущерба. Если такой участник соверши тяжкое преступление против жизни, здоровья, свободы, чести и достоинства личности, ему назначается наказание, а указанные выше обстоятельства рассматриваются как смягчающие ответственность.
Лицо, участвовавшее в легализации и (или) приумножении преступных доходов, освобождается судом от наказания, если оно способствовало раскрытию преступления и изобличению соучастников, добровольно выдайте преступные доходы и доходы, полученные в результате их приумножения. Такое лицо освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольно заявило о легализации и (или) приумножении преступных доходов и предприняло действия по раскрытию преступления, связанного с легализацией и (или) приумножением преступных доходов, изобличению лиц, совершивших незаконные финансовые и имущественные операции».
5. Все, что связано с институтом квалификации преступлений, в оперативно-поисковой, оперативно-проверочной работе трансформируется в обнаружение признаков и характера преступной деятельности. В правоприменительной деятельности (не в ОРД) квалификация представляет собой логический процесс установления соответствия (тождества) конкретно рассматриваемого случая признакам состава преступления, указанного в норме особенной части Уголовного кодекса. В то же время это и определенная правовая оценка общественно опасного деяния. Квалификация преступления осуществляется на всех стадиях уголовного процесса, но ее значение не равнозначно. Например, при возбуждении уголовного дела она носит лишь предварительный характер, а на стадии постановления приговора она должна быть максимально точной. Оперативный работник, сталкиваясь с противоправными действиями конкретных лиц (получая о них информацию), также обращается к квалификации, Характер легальной квалификация приобретает только при условии, если она закрепляется в официальных уголовно-процессуальных документах и порождает правовые последствия: служит основанием для возбуждения уголовного дела и производства предварительного расследования, предъявления обвинения, предания суду, вынесения обвинительного приговора.
Помимо легальной в теории уголовного права имеется понятие доктринальной квалификации (неофициальной). Это оценка преступных деяний, даваемая в научных работах, иных публикациях и выступлениях. Но под эти случаи не подпадают действия оперативных работников. Даваемая ими квалификация имеет служебное назначение и тактические последствия, поскольку в зависимости от характера преступления избираются тактика оперативного поиска, приемы задержания воров, мошенников, спекулянтов, валютчиков, взяточников, расхитителей, а также тактика оперативной разработки; моделируются необходимые доказательства при сборе информации и документировании.
Поэтому, не будучи легальной, квалификация преступлений при осуществлении ОРД является оперативно-тактической, имеющей конкретные последствия для содержания этой деятельности. Также как и легальная, оперативно-тактическая квалификация базируется на главном принципе уголовной ответственности: эта ответственность может наступить только при установлении всех признаков состава преступления того или иного вида.
Имеется и еще один аспект квалификации преступлений в ОРД— прогностический (использование при оценке различных видов отклоняющегося, «допреступного» поведения). Прогностическая модель позволяет оперативному работнику «увидеть», в какое преступление может перерасти аморальное, подстрекательское поведение в сочетании с вредным влиянием ближайшего окружения.
Такое прогностическое видение обусловлено тем, что нормы уголовного закона отражают реальную объективную действительность, в них обобщены жизненные факты, они содержат необходимые признаки всех элементов состава преступления. Имело эти признаки помогают оперативному работнику предвидеть, в какое преступное деяние может перерасти поведение криминально активных лиц и групп.
Используется в ОРД и легальная квалификация при выборе объектов оперативной профилактики, их классификации и определении комплекса профилактических мер, которые могут быть эффективны с учетом преступного опыта профилактируемых. Одно дело работа с рецидивистами, неоднократно судимыми за квалифицированные кражи, разбои, бандитизм, другое — с судимыми за малозначительные преступления. На основе легальной квалификации систематизируется оперативно-розыскные учеты по «окраске» преступной деятельности. Легальная квалификация часто сама по себе предопределяет необходимость постановки на оперативный учет определенных категорий ранее судимых.
6. Институт стадий совершения преступления определяет характер реагирования на преступное поведение, которое развивается тайно и обнаруживается с помощью средств и методов ОРД. В уголовном праве предусмотрено три стадии, через которые проходит в своем развитии умышленное преступление: приготовление к преступлению, покушение на преступление и оконченное преступление. Вне правового регулирования существует и еще одна стадия — обнаружение (формирование) умысла. Для ОРД существенны все четыре стадии, поскольку от того, на какой из них наступает оперативно-розыскное вмешательство, зависит направленность и содержание оперативно-розыскных действий и избираемой тактики.
Три стадии, которые определены в законе (приготовление, покушение, оконченное преступление), в практической деятельности моделируют, то есть очерчивают, пределы сбора информации и ориентируют на выбор момента задержания подозреваемых. Вместе с тем этот правовой институт имеет важное значение в решении задачи не допустить завершенности преступления и, следовательно, ущерба определенным группам общественных отношений. Зная, например, три признака покушения (непосредственная направленность действий на совершение преступления; незавершенность преступления, что выражается в отсутствии результата, который является обязательным признаком данного состава преступления; незавершенность преступления по причинам, не зависящим от воли виновного), оперативные работники стремятся реализовать оперативную информацию именно при покушении, если оно не грозит жизни, здоровью граждан, уничтожением имущества. Особенно такая тактика характерна при задержании соучастников хищений, взяточничества, карманных воров, мошенников. Применение этого института уголовного права ориентирует на ведение комбинационной оперативной работы для создания всех возможных препятствий на пути к достижению преступниками конечных целей преступлений.
Имеет значение для ОРД и стадия обнаружения умысла, который представляет собой выражение преступного намерения совершить преступление.
Обнаружение умысла, когда нет данных об уже совершенных преступлениях, требует оперативно-профилактического вмешательства, Оперативных работников должны всегда настораживать как тщательное обдумывание деталей замышляемого преступления, так и возможность возникновения преступного умысла в любой благоприятной для этого ситуации. И то и другое — свидетельство формирования и развития общественной опасности личности.
7. Особое значение для борьбы с организованной преступностью имеет институт соучастия в преступлении, который практически определяет правовые рамки организованной преступности и создает для оперативных работников варианты ее моделей.
Степень участия в преступлении, которая зависит от «вклада» виновного в совместно совершаемое преступление, во многом определяется характером соучастия. Как известно, в уголовном праве выделено четыре его вида: организатор, исполнитель, подстрекатель, пособник.
Наибольшую общественную опасность представляют организаторы. Поэтому они всегда становятся главными объектами оперативной проверки организованных преступных групп. Они организуют совершение преступлений, руководят его участниками, устанавливают в преступных группах нормы отношений и поведения, внутригрупповую дисциплину. Организатор воздействует на сознание неустойчивых лиц, направляет их на совершение преступлений, вносит в преступные действия других участников определенную систему, налаживает между ними конспиративные связи, требует тщательной маскировки и принимает контрагентурные меры.
Среди исполнителей, как правило, существует распределение ролей: одни выполняют более, Другое — менее общественно опасные функции. Многое в этом распределении зависит от их преступного опыта, моральных, волевых и физических данных. Такая неравномерность в степени общественной опасности исполнителей имеет существенное значение, Она помогает оперативным работникам находить в преступных группах «слабые звенья» на всех стадиях оперативной проверки. Это либо малоискушенный соучастник, либо опытный преступник, но с ослабленной нервной системой, пережившей на себе неотвратимость наказания и воочию убежденный в силе доказательств.
Пособники представляют особый оперативный интерес. Содействуя совершению преступлений, они оказываются хранителями орудий преступлений, предметов, добытых в результате их совершения, бывают хорошо осведомлены о деталях преступлений.
Значительный интерес для оперативно-розыскной деятельности представляет фигура подстрекателя, особенно в борьбе с организованными формами преступной деятельности несовершеннолетних.
Все виды соучастия, в том числе и прикосновенность к преступлению, обычно моделируются уже при выявлении и тем более в ходе оперативной разработки организованных преступных групп. И это важное тактическое обстоятельство помогает в рамках негласной оперативной работы получать достаточно четкое представление о структуре организованных преступных формирований, распределении в них ролей, общественной опасности их участников, о тех «прикосновенных» лицах, через которых можно получить информацию об организаторах, исполнителях, подстрекателях и пособниках. Фактически именно уголовно-правовой институт соучастия определяет достигаемые во всех формах оперативно-розыскной деятельности цели выявления всех преступных связей организованных преступных формирований.
8. Для оперативной проверки лиц, подозреваемых в подготовке и совершении преступлений, особое значение имеет институт доказывания. Он объединяет нормы уголовного и уголовно-процессуального законов, которыми определены: состав преступления, обстоятельства, подлежащие доказываник) по уголовному делу (в том числе перечень смягчающих и отягчающих обстоятельств); понятие доказательства и процессуальный порядок их получения с помощью следственных действий. В законе дается единое понятие доказательств как фактических данных (сведений) о существенных обстоятельствах дела, дополненных и зафиксированных в соответствии с установленными правилами, органом, осуществляющим производство по делу. Доказательство представляет собой единство процессуальной формы и фактического содержания. Но фактическое содержание может быть дополнено и из негласных источников. Поэтому оперативно-розыскные действия, осуществляемые в ходе оперативной проверки, моделируют доказательства: обозначают их содержание и указывают на возможные процессуальные источники. В этой модели должны быть представлены следующие элементы: известно происхождение сведений и есть возможность их проверки, вероятный процессуальный источник — лицо, от которого исходят сведения, обладает компетентностью и осведомленностью; могут быть соблюдены общие правила доказывания, установленные уголовно-процессуальным законом.
продолжение
–PAGE_BREAK–Моделирующая функция института доказывания проявляется и в том, что при оценке оперативной информации сразу включается механизм отсева сведений, которые не могут быть введены в уголовный процесс. Не могут рассматриваться как доказательства данные, носящие характер слухов, предположений, догадок, хотя бы они и были получены от лиц, относимых к источникам доказательств. Поэтому, прежде чем вводить в уголовный процесс соответствующие источники доказательств, необходимо всесторонне оценить значимость информации, которой они располагают.
9. Институты задержания, избрания меры пресечения, связанные с водворением задержанных и арестованных в изолятор временного содержания (ИВС) или следственный изолятор (СИЗО), создают организационную основу и реальную возможность оперативной проверки задержанных и арестованных в условиях изоляции, где применяется своеобразная тактика получения необходимой для следствия информации. Причем в этой работе активно используется институт доказывания, поскольку проводимые параллельно с оперативной проверкой в условиях изоляции следственные действия по-существу «вплетаются» в ее тактику.
10. Институт уголовного наказания объединяет многие нормы уголовного, исправителыю-трудового и уголовно-процессуального права. В целом этот институт предопределяет организацию и тактику оперативно-розыскной деятельности в исправительно-трудовых учреждениях. В частности, существенное значение имеют определяемые нормами исправительно-трудового права виды и содержание режима в ИТК разных типов, уголовно-правовые основания и порядок условного освобождения.
Многие правила содержания осужденных в ИТУ используются для решения оперативно-тактических задач (порядок трудоиспользования, размещение в жилой зоне, разрешение свиданий, посылок, расконвоирование и др).
Можно сделать вывод, что правовые институты не только обеспечивают в деятельности оперативного работника необходимую правовую культуру, но и непосредственно используются для обогащения содержания всей оперативно-розыскной деятельности в борьбе с организованной преступностью.
§2. Использование криминологических знаний в оперативно-розыскной деятельности по борьбе с организованной преступностью.
Криминология как отрасль юридической науки изучает главный предмет оперативно-розыскной деятельности — преступность, ее причины, все аспекты личности преступника (правовые, социологические, психологические), весь сложный механизм преступного поведения, индивидуального и группового.
Естественно, что все категории криминологии, отражая углубленные знания многочисленных явлений, порождаемых организованной преступностью, оказывают непосредственное влияние на организацию и тактику ОРД.
Структура субъектов ОРД, их отраслевая и линейная специализация определяются структурой преступности, и не только ее видами, но и формами, учение о которых разработано в теории криминологии (рецидивной, несовершеннолетних, групповой, профессиональной, организованной). Но это лишь один аспект использования криминологической характеристики преступности в организации ОРД. Важнейшим элементом этой организации является оценка оперативной обстановки на всех уровнях функционирования субъектов ОРД. Эта оценка обязательно включает криминологический анализ организованной преступности, ее состояния, структуры и динамики, а также местных, или региональных, географических, демографических, экономических и социально-психологических факторов, причинно связанных с организованной преступностью.
На основе анализа определяются тенденции организованной преступности, выявляются наиболее пораженные объекты и участки территории, железных дорог, делаются прогностические выводы о количестве, структуре и наиболее вероятных местах преступных проявлений. Эти выводы используются при выборе вариантов расстановки оперативных сил субъектов ОРД в организации оперативного прикрытия территории и объектов. Для оперативной обстановки в ИТУ и местах их дислокации существенное значение имеет криминологический подход к анализу структуры местного населения, состава осужденных, производственного профиля колоний и дислокации их объектов. Углубленному анализу оперативной обстановки и прогнозированию тенденций организованной преступности способствуют установленные в криминологии зависимости между распространенностью различных видов негативно отклоняющегося проведения и динамикой преступлений, насильственных, корыстно-насильственных и корыстных (умышленных убийств, тяжких и менее тяжких телесных повреждений, разбоев, грабежей, краж, уголовно наказуемого хулиганства). Статистическая информация о тенденциях мелкого хулиганства и пьянства, проявлений паразитического антиобщественного образа жизни, антиобщественного поведения ранее судимых, дающего основания для установления административного надзора, нарушение правил общежития в быту, в связи с которыми применяется привод и официальное предостержение, групповых нарушений правопорядка неформальными группами подростков, отражает глубинные процессы возникновения преступлений и должна использоваться как инструмент предвидения вероятных тенденций в организованной преступности. Прогностическое значение информации об административных правонарушениях проявляется при ее оценке наряду с другими видами социальной информации. Так, анализ, свидетельствующий о распространенности в некоторых районах (микрорайонах, поселках, селах) хулиганства и нарушений общественного порядка и неадекватности реагирования на них, правонарушений на потребительском рынке и т.д., дает ценную прогностическую информацию, поскольку позволяет определить значимость комплекса факторов, связанных с динамикой преступности.
Личность преступника в криминологии — это широкое и емкое понятие, выражающее социальную сущность преступников разных типов, сложный комплекс характеризующих их признаков, свойств, связей, отношений, их нравственный и духовный мир, взятые в развитии, во взаимодействии с социальными и индивидуальными жизненными условиями и в той или иной мере определяющие совершение преступлений. Для оперативно-розыскной деятельности важны именно обобщенные, типологические данные о личности преступников, о процессе формирования тех свойств, которыми преступники характеризуются.
Имеют значение условия нравственного формирования преступников, особенно среди ближайшего бытового окружения, связей, знакомств. Для раскрытия преступлений, совершенных ОПФ, бывает исключительно важно выявление криминогенных обстоятельств конкретной жизненной ситуации, повлиявшей с учетом особенностей личности на совершение преступления. Но решающимся ОРД является знание социальных, психологических и нравственных свойств личности преступников (взгляды, навыки, привычки, содержание и уровень интересов и потребностей, особенности характера и др.). Многие их этих показателей наряду со сведениями о преступном опыте, преступных связях, преступной квалификации используются в делах, автоматизированных банках оперативного учета, на основе оценки нравственно-психологических характеристик избирается тактика оперативного поиска, оперативной профилактики и оперативной проверки, организуется оперативное обеспечение процесса исправления и перевоспитания осужденных.
Данные криминологии о личности преступников разных типов весьма надежны, поскольку они базируются на широких обобщениях, изучении не только отдельных лиц, но и всего того общего, типичного, чем преступники выделяются в массе людей. В этом отношении криминология имеет богатые традиции, пользуется разнообразными методиками и в результате получает достаточно полную информацию, которой с успехом пользуются в повседневной практической работе оперативные сотрудники. Эти данные помогают познать механизм преступного поведения в целом и различных его видов, другими словами — хорошо знать объект оперативного интереса и предмет оперативно-розыскной деятельности. Обычно на основе таких знаний оперативные работники, сталкиваясь с обстоятельствами совершенного преступления, только по объективным данным уже могут судить не только об уголовно-правовых признаках деяния, но и о принадлежности преступника к той или иной социально-демографической, этнической группе населения, о его нравственных свойствах и психологических особенностях, о том, что все эти свойства и особенности могли сформироваться в определенной криминогенной среде, где его и следует искать.
Для практики оперативно-розыскной деятельности по борьбе с организованной преступностью исключительно важен криминологический подход к изучению преступного поведения как процесса, развивающегося в пространстве и времени и включающего не только сами преступные действия, но и предшествующие им социальные и психологические явления. Криминология на основе изучения механизма преступного поведения дает ответы на вопросы, как оно возникает, развивается и осуществляется в индивидуальном и групповом варианте, для разных видов преступлений и для разных категорий преступников.
Такого рода криминологическая информация исключительно ценна как при диагностике криминогенных процессов, когда требуется оперативно-профилактическое вмешательство, так и при построении оперативно-розыскных версий, когда по первичным часто весьма скудным данным оперативный работник должен воспроизвести механизм конкретного преступления.
При этом он обязательно построит модель допреступной ситуации и типичного допреступного поведения и, ориентируясь на эту модель, будет искать следы преступника и сведения о нем именно там, где они могли сохраниться.
Существенное значение имеют данные криминологии о мотивации преступного поведения (криминальной мотивации), так как они помогают «думать» за преступника, что является важнейшим интеллектуальным началом оперативно-розыскной тактики. Имеется в виду реконструкция возможных действий преступников (прошлых и предстоящих) с учетом их преступной квалификации и преступного опыта. Когда оперативный работник знает, что предполагают, как поступают преступник и почему именно так и не иначе, — он может достаточно ярко представить себе (смоделировать) не только его социальный, нравственный облик, (отнести его к соответствующему социальному типу личности), но и его индивидуальный образ. А это имеет большое значение для ориентирования сил и средств оперативно-розыскной деятельности на выявление преступников, существенно конкретизирует область оперативного поиска.
В оперативно-розыскной деятельности обязательно применяется криминологическое прогнозирование индивидуального и группового преступного поведения. Такое прогнозирование становится возможным потому, что преступное поведение связано с объективными явлениями социальной среды многими нитями.
Прогнозирование лежит в основе оперативного учета, так как его банки информации создаются на основе прогноза вероятности преступного поведения определенных криминогенных контингентов. Именно прошлое их поведение (судимость, правонарушения, аморальные поступки), настоящее (поддержание отрицательных связей, паразитизм, склонность к антиобщественным занятиям) дают основания для прогностических выводов о вероятном противоправном поведении в будущем. Принимаются во внимание социальные оценки, даваемые лицу, представляющему оперативный интерес, роль для него мнения представителей криминогенной и преступной среды. Все это в совокупности является элементами методики криминологического прогнозирования, которое вплетается в оперативно-розыскные действия при оперативном поиске, оперативной проверке и оперативной профилактике.
Значение прогностической деятельности трудно переоценить. Она позволяет избежать ошибок при выборе объектов оперативной профилактики и оперативной проверки, успешно решать тактические задачи на упреждение действий преступников. Прогностическая работа в структуре оперативно-розыскной деятельности становится формой этой деятельности, которая требует применения все возрастающей интеллектуальной и организационной активности. Диалектический подход к явлению позволяет соединить в единый процесс анализ прошлого, диагностику настоящего и прогнозирование будущего. Будущее же в оперативно-розыскной деятельности предстает не как ожидание наступления события (имеется в виду преступление), а как практическое изменение настоящего путем активного вмешательства в происходящие негативные процессы, в замысел преступников. Это свойственно и криминологическому, и оперативно-тактическому прогнозированию.
Являясь наукой о причинах и условиях преступлений, криминология разрабатывает и пути их устранения, формулируя теоретические основы и практические рекомендации по предупреждению преступлений на разных уровнях государственной, общественной и правоохранительной деятельности. Многие из этих рекомендаций трансформируются в методы оперативной профилактики, а сама эта профилактика «вписывается» в общую систему предупреждения преступлений, которая действует в каждом районе, городе, на промышленных, строительных, агропромышленных, торговых, транспортных и других объектах.
Выводы криминологической науки о том, что преступные мотивы есть по сути своей модификации обычных человеческих мотивов, но направленные на цели, запрещенные законом или связанные с использованием противоправных средств, являются основополагающими в исправлении и перевоспитании правонарушителей, осуществляемом с помощью методов оперативно-розыскной деятельности. Такое понимание мотивации преступного поведения исключает представление об обреченности человека на преступное поведение, о неисправимости преступников. Оно вселяет в оперативных работников уверенность в гуманносги и перспективности привлечения к негласному сотрудничеству представителей преступной среды, в первую очередь, в целях их же исправления и перевоспитания путем приобщения к активному участию в борьбе с преступностью. Вместе с тем степень деморализации личности бывает настолько высокой, а негативное влияние преступной среды настолько эффективным, что в каждом случае принятия решения о привлечении к сотрудничеству граждан из этой среды оперативный работник должен всесторонне взвешивать эти факторы и проявлять максимальную бдительность и осторожность в работе с такими лицами.
Криминологические знания имеют существенное значение для оперативно-тактической характеристики отдельных видов преступлений.
По многим видам преступлений проанализированы место и время их совершения (с разбивкой по временам года, неделям, дням недели), дана характеристика объектам, на которые совершались преступные посягательства, показаны особенности личности преступников, их нравственного облика применительно к разным видам преступлений. В совокупности криминологическая характеристика преступлений существенно дополняет знания оперативных работников о предмете ОРД, создает фундаментальную основу получения оперативной информации о механизме подготовки и совершения преступлений, что является решающим фактором успешной тактики оперативной проверки.
Необходимо отметить весьма существенное обстоятельство: негласные возможности оперативных аппаратов, средства и методы оперативно-розыскной деятельности позволяют в каждом конкретном случае значительно глубже изучать обстоятельства конкретной преступной деятельности, чем она представлена в криминологических исследованиях. В ходе оперативно-розыскных действий выявляются скрытые от криминологов процессы, возникающие и в преступной среде, и в связи с развитием индивидуального преступного поведения. Поэтому знания, сконцентрированные в криминологической теории и в практических рекомендациях криминологов, не могут полностью обеспечить успех оперативно-розыскной деятельности. Сама эта деятельность создает специфические, в ряде случаев уникальные методики исследования скрытых от кримниологов процессов, в которых изученные ими причины преступлений трансформируются в чуждые для общества системы межличностных и межгрупповых отношений, и не только в преступной и криминогенной среде, но в многочисленных кругах, в которых общаются представители этой среды. Все это остается за рамками криминологии и познается главным образом с помощью негласных источников информации, существенно пополняя криминологические знания и позволяя многим положениям криминологии давать необходимую оперативно-тактическую интерпретацию.
Это относится и к характеристике личности рецидивистов, не отказавшихся от преступной деятельности, и к заметным изменениям, происходящим в среде несовершеннолетних правонарушителей, преступный опыт которых намного опережает их социальное созревание, и к соотношению основных категорий противоборства — преступного опыта и преступной квалификации, — не изучаемых криминологией, и ко многим другим явлениям преступности, имеющим оперативно-тактическое значение.
продолжение
–PAGE_BREAK–Поэтому криминологические знания, представляя собой фундаментальную основу для изучения преступности и личности преступника, обеспечивая оперативных работников надежными методами оперативной профилактики, должны постоянно пополняться знаниями о преступности, поступающими из негласных источников. Только при этом условии оперативные работники будут всегда осведомлены обо всех новых явлениях, характеризующих преступность и преступников, что необходимо для внесения корректив в тактику борьбы с ними.
Глава 2. “ Основные практические методы, положения и
приемы борьбы с организованной преступностью.
§1. Оперативно-розыскная тактика, применяемая в борьбе с организованной преступностью.
Тактика — основная категория оперативно-розыскной деятельности, поскольку именно тактика определяет набор видов оперативно-розыскных мероприятий, их содержание и последовательность, место, время, интенсивность проведения.
В сложной структуре тактики постоянно происходит сочетание мыслительных процессов (оценка исходной информации, предвидение развития ситуаций, принятие решений, оценка возможности их реализации) и конкретных действий оперативных работников, лиц, оказывающих содействие органам, осуществляющим ОРД, иных лиц, включенных в реализацию тактических решений.
Тактика борьбы с организованной преступностью использует многолетний опыт оперативных аппаратов, их успешных операций, стратегических и тактических просчетов, сохраняет все традиционные элементы, учитывает комплекс факторов, обусловливающих устойчивость, живучесть, приспособляемость и видоизменения организованной преступности.
Оперативно-розыскная тактика по своему содержанию предполагает: мышление оперативного работника, включающее: оценку оперативно-тактической ситуации, собственных сил, средств и возможностей, сил и качеств противоборствующей стороны — преступной среды;
выбор образа действия, линии поведения, самого оперативного работника, либо по его заданию (поручению) лиц, оказывающих содействие;
сами действия, их последовательность, линию проведения, корректируемые в зависимости от развития ситуаций (получение подкрепления или наоборот).
При таком содержании оперативно-розыскной тактики определение ее понятия требует включения всех указанных элементов и может быть сформулировано так:
оперативно-розыскная тактика — категория ОРД, отражающая мышление оперативного работника, включающее оценку ситуации, своих сил, средств и возможностей, сил и качеств противоборствующей стороны и предопределяющее образ действия и линию поведения, избираемые для достижения целей предупреждения и раскрытия преступлений и розыскной работы.
Существенное значение для дальнейшего совершенствования оперативно-розыскной тактики борьбы с организованной преступностью имеют положения Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», в частности реализация такой важнейшей тактической категории, как «оперативно-розыскные действия».
Исходя из смысла Закона, с помощью оперативно-розыскных мероприятий обеспечивается:
получение и проверка первичной информации о признаках криминальной активности конкретных лиц и групп, о совершенных преступлениях и причастных к ним лицах;
выявление лиц, осведомленных о преступлениях, обнаружение имущества, денег и ценностей, добытых преступным путем, предметов, документов и других объектов — носителей доказательственной информации, их сохранение;
установление преступников, местонахождения лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда;
решение частных задач по обеспечению достижения целей оперативно-розыскной деятельности, предусмотренных законом.
Закон открывает возможность для инициативного, творческого, свободного от догматизма и формализма подхода к решению тактических задач.
Закон предполагает использование в оперативно-розыскных мероприятиях непосредственно оперативными работниками средств оперативной техники, а также принятие мер по ее сокрытию от лиц, в отношении которых предполагается ее применить.
Реализация Закона предполагает включение в структуру оперативно-розыскной тактики и обеспечение личной безопасности участников оперативно-розыскных действий.
Все это направлено на эффективное получение скрываемой информации, повышение осведомленности оперативных аппаратов об организованной преступности, успешное воздействие на оперативно-розыскные ситуации, складывающиеся в борьбе с нею.
Тактика борьбы с организованной преступностью базируется на обобщении и критическом осмыслении совокупного опыта выявления и оперативной проверки разветвленных преступных групп, действующих в разных сферах экономики; борьбы с бандитизмом; оперативного наблюдения за рецидивистами; негласной работы в террористических организациях.
Весь этот опыт основывается на глубокой разведке противоборствующей стороны, учитывает степень ее активности, преступную направленность («окраску»), возможность контрагентурных мероприятий.
Традиционно в ходе любой оперативной проверки тщательно изучались способы совершения преступлений, маскировки их сообщников и следов преступной деятельности.
Как уже было отмечено, тактику борьбы с организованной преступностью в значительной мере определяют, с одной стороны, маскировка ее системы (структур, их состава. лидеров, финансовых операций, планов, взаимоотношений с государственными органами, повседневной жизни членов преступных объединений) с другой — так называемая «активная оборона», то есть совокупность действий, направленных на дестабилизацию правоохранительной системы.
Существует несколько ровней противоборства в зависимости от масштабов деятельности преступных формирований.
Индивидуальньй. Он, основываясь на преступном опыте участников ОПФ, во многом воспринял «школы» преступных корпораций. Сюда, например, входят: проверки окружения, смена адресов, укрытие оружия, денег и ценностей, добытых преступным путем, в «надежных» местах, отделение этих улик от своей личности.
Групповой. Он базируется на общих групповых интересах. На этом уровне проявляются две главные заботы: первая — обеспечение достижения преступных целей любыми средствами, которые не приведут к провалу соучастников групповой преступной деятельности; вторая — продление существования, выживания и даже процветания группы; преступного объединения. В этих целях активно используются разведка в отношении конкурирующих преступных организаций, а также контрразведка в отношении деятельности правоохранительных органов: с вовлечением их сотрудников в преступную деятельность, проникновение в негласный аппарат, выявление агентуры в своей среде, компроментация вышедших на след преступников оперативных работников и успешно ведущих расследование следователей и прокуроров.
Корпоративный. Этот уровень характерен для сложных структур организованной преступности, рассчитан на их устойчивость, в связи с чем проявляется главная забота о покровителях, о продвижении их к рычагам власти и о захвате представителями преступной корпорации определенных позиций в государственном аппарате. Главный инструмент маскировки на этом уровне, несомненно, подкуп. Но отмечено и активное использование политической демагогии, исторических подтасовок, националистической идеологии, молодежных течений, ошибок и злоупотреблений местной и центральной власти. На этом уровне практикуются искусно отработанные методы маскировки, которые не вписываются даже в откровенно циничные нормы преступной среды. Практикуется, например, такой прием, направленный на обеспечение безопасности системы: «сдают» правоохранительным органам часть преступной организации для того, чтобы не была изобличена вся структура.
Следует учитывать и такое новое явление, как стремление преступников нейтрализовать, скомпрометировать, переориентировать на пособничество государственные и общественные институты, включенные в осуществление экономического, правового и морального контроля, На оперативно-розыскную тактику влияют специфика возникновения и условия получения информации об организованной преступной деятельности.
В сфере организованной преступности наблюдается многообразие контактов и отношений. поступков и зависимостей между фактами, событиями, явлениями.
Например, в ходе оперативной проверки одной из преступных организаций, осуществленной сотрудниками МУРа в конце 80-х годов, было установлено, что некоторые московские «воры в законе» — рецидивисты с современной культурной «окраской» — оказались связаны с сотрудниками алма-атинского зоопарка; «специалистами» Мосгорисполкома, срочно, за сутки оформляющими им заграничные паспорта и выезд в Болгарию; со столичным меценатом-кооператором; с проворовавшимся тверским зверосовхозом; с артистами, выступающими в Болгарии под эгидой софийского филиала московского театра «Союз»; с итальянской мафией, допустившей к порнобизнесу на гастроли в Италию «звезд стриптиза», а точнее, валютных проституток из России; наконец, с американскими спецслужбами, позволившими этим проституткам промышлять на военных базах США, расположенных в Италии.
Б этом типичном для организованной преступности сплетении помыслов, интересов, действий, связей продуцируется самая разнообразная информация, которая в системе принятой для нее классификации (научная, по отраслям знаний; эмпирическая, по видам деятельности; массовая) относится к наименее изученной, а именно — к обыденной информации, рассматриваемой через категории уголовного права, криминологии, криминалистики, теории оперативно-розыскной деятельности. Этот вид информации предназначен для узкого круга людей, подчиненных системе маскируемых неформальных отношений. Маскируется все, что может навести на след организованной преступной деятельности: сущность финансовых афер, интерес к объектам и «денежным» людям, связи, конфликты, расчеты, вооруженность, приобретения и т.д. Являясь достоянием лишь определенного круга лиц, допущенных в среду организованной преступности, такая информация часто заканчивает свое движение внутри конкретной неформальной группы.
Но при любой степени маскировки, и это подтверждено опытом, групповой уровень функционирования информации не исключает индивидуальных интерпретаций фактов. В результате появляется опосредованная информация, которая из «эпицентров» групповой деятельности может прорываться в смежные сферы. Например:
сфера интимных связей лидеров, организаторов и вообще осведомленных об организованной преступной деятельности лиц;
сфера семейно-бытовых, родственных отношений любого из членов преступной организации;
сфера проведения любых видов досуга, в том числе в компаниях заранее подобранных и проверенных людей;
дачного строительства, переоборудования и ремонта квартир, обслуживания личного автотранспорта, приобретения ценных вещей, драгоценностей, дефицитного продовольствия, медицинской помощи.
Таким образом, первым тактическим правилом является детальное изучение всех без исключения сфер общения выявляемых фигурантов независимо оттого, постоянно, длительно или кратковременно их существование.
Каждый из этих вариантов имеет свои преимущества и недостатки. Постоянное общение предполагает замкнутость среды, сложность проникновения в нее. Однако представители этой среды бывают хорошо осведомлены и сами могут стать объектами оперативного интереса. Информация, полученная от них, будет иметь качества, свойственные второму (а может быть, и третьему) уровню опосредования. И это также имеет положительные стороны: чем более удален источник информации от активной преступной деятельности, тем легче маскировать оперативный интерес к преступникам, конспирировать сам источник, проводить оперативные комбинации по вводу новых агентов или оперативных работников в преступные организации,
Кроме того, общение бывает временным, например на отдыхе, в зарубежной поездке. Оно чаще всего не возникает спонтанно: есть время для включения в окружение оперативно проведенного надежного источника информации с перспективой развития временного общения в постоянное или для наблюдения за естественно складывающимися отношениями с целью определения предпочтений проверяемого в ходе новых контактов для последующей работы с ними.
Кратковременные общения могут быть также заранее организованными, если, например, становится известно о потребности фигуранта в том или ином специалисте. И кратковременное общение с заранее подобранным источником позволяет устанавливать весьма интересные факты в потоке обыденной информации. Например, кто в ком, в каких специалистах заинтересован в ближайшее время, какие у него заботы в семье, быту и т.д. Любой факт может иметь локальное, тактическое значение для углубления контактов, но может стать и определенной вехой в познании организованной преступной деятельности.
Многообразие контактов, обусловленное ситуациями жизнедеятельности лиц, составляющих среду организованной преступности, существенно возрастает в условиях гигантских городских агломераций. В теории информации используется такое понятие, как «социальное эхо». Это могут быть отголоски внутригрупповых и межгрупповых конфликтов, особенно столкновений враждующих преступных групп и организаций. Так возникает еще одно тактическое направление: не только улавливание «отголосков», но и их изучение с помощью архивных и текущих оперативно-розыскных материалов. «Отголоски» могут содержать и ценную информацию, и дезинформацию. И то и другое полезно. В частности, дезинформация, исходящая от преступников, — это результат их активности. Любая же активность порождает новые факты, создает условия для достижения новых этапов оперативной осведомленности. Более того, если активности нет, целесообразно применить тактику ее стимулирования. Она не однозначна для разных ситуаций.
Так, в ходе оперативного поиска вначале выделяют местные зоны криминальной активности и зоны вероятного прорыва информации.
А. Среда, где черпаются резервы организованной преступности: неформальные объединения с антиобщественной направленностью; автотранспортные предприятия и предприятия автосервиса; места концентрации ранее судимых, условно освобожденных и условно осужденных.
Б. Среда, где проявляют себя, действуют участники организованных преступных формирований, сообществ: «черный рынок» ценностей, валюты, предметов старины; «черный рынок» автомашин, видеомагнитофонной и компьютерной техники; подпольные игорные заведения; рестораны, кафе, казино, иные увеселительные заведения; магазины с престижными дефицитными товарами.
В. Среда, «обслуживающая» преступников: проститутки; работники и завсегдатаи легальных азартных игр (биллиардные, бега); работники бань, бассейнов, спорткомплексов, кемпингов, пансионатов, охотоугодьев, яхтклубов, гостиниц, туристических организаций, сферы обслуживания авиапассажиров, врачи и другие медработники, работники торговли товарных баз.
Стимулирование активности фигурантов достигается организацией посещения таких мест, формированием интересных компаний и выбором тематики для разговоров.
В ситуации, когда достаточно четко обозначена среда поиска информации, целесообразна тактика пробуждения интереса к личности, идеям, советам, знаниям негласных сотрудников, «полезным» для преступных формирований.
В названных местах фиксируются образ жизни, траты денег, подарки, особенности взаимоотношений, интерес к объектам (разведка), интерес к сотрудникам правоохранительных органов (контрразведка), интерес к конкретным людям (вербовка в организованные преступные формирований).
Пассивное ожидание «потока» полезной информации — антипод оперативно-розыскной тактики. В каждом акте общения заключены информативные, эмоционально-действенные и регулятивные элементы. Регулятивные действия призваны вызвать интерес к общению.
Возьмем привлекательность личности, например информированность. Подобная привлекательность для среды, где может быть получена ценная информация, выявлены ее источники, формируется заранее. В борьбе с организованной преступностью нельзя каждый раз уповать на случай, благодаря которому «вдруг» возникают важные сведения. Необходимо заранее прогнозировать возникновение, продолжение и углубление контактов. Ввод негласного сотрудника в преступную среду — это глубоко продуманная тактическая операция, в которой само знакомство представителей среды, представляющей оперативный интерес, с негласным сотрудником должно оцениваться как их удача, с перспективой получения пользы для преступной группы.
Не исключено стимулирование активности представителей ОПФ с помощью тревожных для них сообщений, которые передаются по разным каналам, в том числе с использованием тактико-психологического анализа внутренних и внешних отношений. Так определяются каналы и источники информации, пользующиеся доверием.
продолжение
–PAGE_BREAK–Чем выше для лидеров, активных деятелей преступной организации субъективная значимость тревожной ситуации, тем больше вероятность осознания ее опасности и тем более активны защитные действия. Следует стремиться к наибольшему вкладу «тревожной ситуации» в актуализацию программ активного поведения, которое создает благоприятные условия для перехвата телефонных переговоров, фиксации перемещения денег, ценностей, оружия, сбыта автомашин, выезда из данной местности, иногда физической или юридической ликвидации предприятий. Здесь действует такого рода зависимость: от содержания тревожной информации зависит программа активного поведения, то есть выбор «защитных» вариантов, а в итоге оперативно-тактические возможности документирования, а то и реализации материалов оперативной проверки. Весь процесс получения информации об организованной преступной деятельности включает фиксацию фактов и событий, которые могут:
непосредственно указывать на организаторско-преступную деятельность и в этой связи использоваться в доказывании преступной деятельности лидеров;
способствовать тактико-психологическому анализу взаимоотношений в среде лиц, связанных между собой совместной преступной деятельностью, что необходимо для решения многих оперативно-тактических задач;
указывать на латентные преступления, а следовательно, на ранее неизвестных потерпевших, очевидцев и непосредственных исполнителей преступлений.
Заметим, что в борьбе с организованной преступностью получение сведений о ранее неизвестных преступлениях — весьма значимый фактор для решения типичных задач, в которых известны участники организованной преступной деятельности, известно, что они располагают подчас значительными средствами, известно, что они совершают «какие-то преступления», но не известны сами эти преступления.
Часто именно обнаружение фактов совершения преступлений конкретными лицами, состоящими в преступных формированиях, дает ключ к конкретизации оперативных проверок.
В оперативно-розыскной тактике борьбы с организованной преступностью обостряются проблемы наступательности, полноты, объективности сбора информации и особенно конспирации, т.е. реализации важнейших принципов оперативно-розыскной деятельности.
Если традиционные тактические рекомендации чаще всего строятся на основе исследования механизма развития преступного поведения, способов совершения преступлений, типологии преступников, то в борьбе с организованной преступностью учитываются иные факторы: дислокация основных позиций, занятых лицами, входящими в преступные формирования, их социальное положение, деловые, служебные, политизированные связи на разных уровнях, в различных ведомствах. Моделируются не типичные ситуации совершения преступлений (эти проблемы тактики достаточно полно решены), а вероятные ситуации противоборства, прогнозируются возможные «ходы» представителей преступных формирований, их покровителей. Эти модели и прогнозы приводят к выводам о необходимости, образно говоря, «двойной» конспирации для достаточно длительной зашифровки оперативного интереса не только к лидерам, но и к второстепенным деятелям преступных формирований.
Естественно, такие условия оператизно-розыскной деятельности требуют новых тактических решений при работе в сфере преступных формирований в окружении входящих в них лиц.
Принцип полноты информации в борьбе с организованной преступностью реализуется путем широкого охвата всех возможных видов документов, в которых отражены события, казалось бы, непосредственно не относящиеся к преступной деятельности. Поэтому необходимо иное отношение к учетам как средству оперативно-розыскной деятельности. Имеется в виду не только выход за временные и территориальные параметры, то есть обращение к архивам, учетам других служб и органов внутренних дел, но и выход за ведомственные рамки. В этом отношении поучителен опыт ФБР США, где активно используются сведения на граждан, сосредоточенные в канцеляриях концернов и фирм, страховых компаниях, совместных с иностранцами предприятиях, делах о разделе имущества и оспариванни наследства.
По мере углубления экономических преобразований в России появляются новые варианты документального отражения многих событий, знание которых может быть полезным в документировании, изучении биографий проверяемых лиц, получении их личностных характеристик. Традиционными источниками такой информации являются материалы кадровых аппаратов предприятий, учреждений и учебных заведений, военкоматов, данные учета оружия, охотников, автомотосредств, регистрации нотариальных контор, адвокатур, судебных коллегий по гражданским делам и т.д. Появляются новые документы: регистрации малых и совместных предприятий, фондов, акционерных обществ, финансовых компаний, оформления арендных отношений и др. Все это должно включаться в объекты изучения информации.
Особое внимание должно быть уделено учету информации о правонарушениях тех участников организованной преступности, квалификация действий которых (например имеющиеся признаки подстрекательства) встречает затруднения. В архивных, уголовных и оперативных делах, «отказных материалах», в материалах об административных правонарушениях как раз и могут быть обнаружены факты подстрекательства, укрывательства недоносительства, которые в свое время не получили должной юридической оценки, так как исследовались изолированно, не в контексте вскрытой позже организованной преступной деятельности.
Аналогичный «поворот» могут получить ранее зафиксированные и оставленные без реагирования угрозы убийства, изнасилования (покушения), побои, истязания, причинение телесных повреждений, хранение и изготовление оружия, боеприпасов, наркотиков и другие «побочные» преступления. Насильственные действия могут оказаться элементами устрашения, расправы за нарушение правил преступной среды, принуждения «непослушных» к совершению преступлений. Подделка и подлог документов могут быть элементами реализации более опасных преступных планов или входить в технологию крупного мошенничества, хищений, легализации преступников, действующих под чужим именем.
Как уже отмечено, полнота сбора информации об организованной преступности достигается применением средств оперативной техники для негласной аудио- и видеозаписи по возможности во всех местах, где может возникнуть информация, представляющая оперативный интерес. Причем в оперативно-розыскной деятельности с таким противоборствующим «противником», как участники организованной преступной деятельности, трудно заранее предположить, каково содержание вероятно ценной информации.
Полезными для тактики и последующего доказывания могут оказаться любые факты: встречи с ранее известными и ранее неизвестными лицами (досуговые, деловые, интимные), приобретение ценностей, оружия, валюты, передача документов, денег, посылок, посещение притонов разной окраски и поведение в них и т.д.
Широкие возможности для совершенствования организации и тактики оперативно-розыскной деятельности заложены в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности». Б соответствии с этим Законом в дополнение к ранее определенному Законом Российской Федерации «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» перечнем оперативно-розыскных мероприятий (опрос граждан, наведение справок, сбор образцов для сравнительного исследования, наблюдение, контроль почтовых отправлений, подслушивание телефонных и иных переговоров и т.д.) дополнительно введены следующие оперативно-розыскные мероприятия: оперативное внедрение; контролируемая поставка; оперативный эксперимент; проверочная закупка.
Закон предполагает, что процесс и результаты проведения указанных оперативно-розыскных мероприятий отражаются в делах оперативного учета для последующей оценки и использования в уголовном судопроизводстве.
Оперативное внедрение предполагает внедрение штатных сотрудников специализированных подразделений по борьбе с организованной преступностью либо лиц, содействующих этим органам в осуществлении оперативно-розыскных мероприятий, в организованные группы, банды, преступные организации и сообщества.
Закон не содержит запрещение о том, что оперативное внедрение в целях борьбы с организованной преступностью не может применяться в государственных органах, органах местного самоуправления, а также на предприятиях, в учреждениях, организациях независимо от форм собственности либо в общественных объединениях.
В то же время в ст. 5 Закона органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается принимать негласное участие в работе федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, а также в деятельности зарегистрированных в установленном порядке и незапрещенных политических партий, общественных и религиозных объединений в целях оказания влияния на характер их деятельности.
По существу, это оперативно-розыскное мероприятие давно известно (достаточно вспомнить кинофильмы «Место встречи изменить нельзя», «Джентельмены удачи» и др.), но Закон придает этому мероприятию легитимность. Следует отметить, что кроме указанного закона оперативное внедрение предусмотрено п. 14 ст. 11 Закона Российской Федерации «О федеральных органах налоговой полиции». В соответствии с этим законодательным актом органы налоговой полиции имеют право осуществлять при наличии достаточных оснований внедрение своих оперативных сотрудников в структуры предприятий, учреждений и организаций независимо от форм собственности в случаях, когда получение иными способами необходимой информации о формах и методах сокрытия от налогообложения доходов (прибыли) невозможно.
Для дальнейшего развития правового регулирования оперативного внедрения интерес представляет опыт США. Здесь проведение секретных операций Федеральным бюро расследований, Управлением по борьбе с наркотиками, другими спецслужбами и правоохранительными органами США, использование в них негласных сотрудников (иногда термин «негласный сотрудник» переводится как «тайный сотрудник» или «тайный агент». Агент в США означает кадрового сотрудника спецслужб) и осведомителей регламентируется в основном нормативными актами, изданными президентом и генеральным атторнеем (министром юстиции) США.
В этих актах подробно регламентируется порядок использования негласных сотрудников и осведомителей в секретных операциях. Например, Инструкция «О порядке проведения операций под прикрытием» предусматривает использование негласных сотрудников лишь для следующих целей:
получение информации или доказательств в интересах судебного преследования по делам первостепенной важности;
установление и поддержание доверительных отношений с лицами, связанными с преступной деятельностью, по которой ведется расследование;
предотвращение серьезной опасности, угрозы смерти или нанесения тяжких телесных повреждений сотруднику или другому лицу.
Контролируемая поставка предполагает поставку, покупку, продажу, перемещение денег, ценных бумаг, предметов, находящихся в легальном и нелегальном обороте. Могут проводиться иные контролируемые операции с предметами, являющимися орудием или средством совершения преступления, либо предметами, добытыми преступным путем, либо предметами, операции с которыми образуют состав преступления.
Это специализированное оперативно-розыскное мероприятие также не ново для российского законодательства. В соответствии со ст. 227 Таможенного Кодекса Российской Федерации в целях пресечения международного незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ и выявления лиц, участвующих в таком обороте, таможенные органы Российской Федерации в каждом отдельном случае в соответствии с договоренностями с таможенными и иными компетентными органами иностранных государств или на основе междунардных договоров Российской Федерации используют метод контролируемой поставки, то есть допускают под своим контролем ввоз в Российскую Федерацию, вывоз из Российской Федерации или транзит через ее территорию наркотических средств и психотропных веществ, включенных в незаконный оборот.
В случае принятия решения об использовании метода контролируемой поставки, если страной назначения наркотических средств и психотропных веществ является иностранное государство, уголовное дело в Российской Федерации не возбуждается, а о принятом решении таможенный орган Российской Федерации немедленно уведомляет прокурора в установленом порядке,
Согласно ТК РФ метод контролируемой поставки может использоваться в отношении других предметов, являющихся орудием или средством совершения преступления, либо предметов, добытых преступным путем, либо предметов, противоправные деяния с которыми являются контрабандой, применительно к порядку, предусмотренному ст. 227 ТК РФ.
Денежные средства, конфискованные судами Российской Федерации и иностранных государств по делам о преступлениях, при раскрытии и пресечении которых использовался метод контролируемой поставки, а также вырученные от реализации конфискованного при этом имущества, на основании ст. 29 ТК РФ распределяются между государствами, таможенные и иные компетентные органы которых участвовали в использовании указанного метода, в соответствии с договоренностью между Государственным таможенным комитетом Российской Федерации и компетентными ведомствами иностранных государств.
Проверочная закупка — оперативно-розыскное мероприятие, широко применяемое в деятельности подразделений по борьбе с экономическими преступлениями, особенно на потребительском рынке.
Оперативный эксперимент предполагает создание или воспроизведение условий для проявления преступных намерений лиц, обоснованно подозреваемых в принадлежности к организованной группе, банде, преступной организации и сообществу, а также для обнаружения возможных объектов их преступных посягательств в целях своевременного выявления, предупреждения, пресечения, раскрытия преступлений либо снижения их общественной опасности и возможного вреда. При этом в соответствии со ст. 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» проведение оперативного эксперимента допускается только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия тяжкого преступления, а также в целях выявления и установления лиц. их подготавливающих, совершающих или совершивших.
По существу, указанное мероприятие всегда составляло суть ОРД отечественных правоохранительных органов и называлось термином «оперативная комбинация». В зарубежных странах спецслужбы называют этот метод «секретная операция».
Обращаясь вновь к нормативному регулированию этого мероприятия в США. следует отметить, что вышеназванными инструкциями этой страны провокация правонарушения («ловушка») запрещена. Провокация определяется в инструкциях как «склонение или подстрекательство лица к совершению противозаконных действий, которые он при иных обстоятельствах не был бы склонен совершить».
Однако инструкциями допускается, что секретная операция может включать «приглашение к совершению противозаконных действий», «создание возможностей для противозаконных действий». При утверждении плана секретной операции, включающей подобного рода оперативные мероприятия, соответствующий руководитель должен убедиться в том, что:
противоправный характер деятельности будет в «разумной степени очевиден» потенциальным объектам;
существуют разумные основания предполагать, что планируемая операция выявит противозаконную деятельность;
склонение лица к совершению противоправных действий «не является неоправданным» ввиду характера противозаконной сделки, в которой лицо приглашают участвовать.
Любая секретная операция, предполагающая склонение лица к участию в незаконной деятельности, должна быть в письменном виде санкционирована директором ФБР после того, как Комитет по контролю над секретными операциями определит, что:
существуют разумные основания (базирующиеся на информации, сообщенной осведомителями или полученной иными оперативными методами) предполагать, что объект операции занимается, занимался или, по всей вероятности, будет заниматься противозаконной деятельностью, сходной с той, к которой его предполагается склонить:
оперативные мероприятия по созданию возможностей для противозаконной деятельности спланированы так, что есть основания полагать, что лица, которым предполагается предложить эти возможности, сами по себе уже склонны к участию в такого рода противозаконной деятельности.
Кроме того, Комитет по контролю над секретными операциями и директор ФБР при утверждении предлагаемых операций должен, как указывается в Инструкции, «тщательно оценить предполагаемую выгоду от секретной операции, памятуя о материальных и иных издержках». Комитет, оценивая целесообразность операции, обязан рассмотреть следующие факторы:
продолжение
–PAGE_BREAK–степень риска для жизни и здоровья участвующих Б операции секретных сотрудников ФБР и частных лиц;
возможность и масштабы финансового ущерба частных лиц, вероятность гражданско-правовой ответственности государства за этот ущерб; риск нанесения ущерба репутации граждан;
риск нанесения ущерба тайне отношений между гражданами, которая охраняется законом (адвокат — клиент, врач — пациент; священник — прихожанин и др.); риск нарушения тайны личной жизни граждан;
степень приближенности правомерных действий секретных сотрудников (или соответствующих частных лиц) к противозаконной провокации;
пригодность секретных сотрудников (или содействующих частных лиц) к конкретному виду деятельности, который предусмотрен «легендой».
Принятый Государственной Думой Федеральный закон «О борьбе с организованной преступностью» предусматривает, что в борьбе с организованной преступностью наряду с оперативно-розыскными мероприятиями, предусмотренными федеральном законом «Об оперативно-розыскной деятельности», используется специальное оперативно-розыскное мероприятие — создание и использование юридических лиц.
Хочу оговорить в дипломной работе, что на мой взгляд Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности” в ст. 15 «Права органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность» дает более широкие возможности по применению такого оперативно-розыскного мероприятия как создание и использование юридических лиц. В частности, дано право:
использовать в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий по договору пли устному соглашению служебные помещения, имущество предприятий, учреждений, организаций, воинских частей, а также жилые и нежилые помещении, транспортные средства и иное имущество частных лиц;
использовать в целях конспирации документы, зашифровывающие личность должностных лиц, ведомственную принадлежность предприятий, учреждений, организаций, подразделений, помещений и транспортных средств органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а также личность граждан, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе;
создавать в установленном законодательством Российской Федерации порядке предприятия, учреждения, организации и подразделения, необходимые для решения задач, предусмотренных настоящим Федеральным законом.
Вновь обращаясь к опыту США, медлят подчеркнуть, что создание и функционирование фиктивных организаций, корпораций, фирм, снабженных соответствующей «легендой», является стержнем «секретных операций», регламентированных инструкциями.
Такого рода подставные организации и фирмы юридически являются собственностью ФБР, они имеют свой бюджет, осуществляют все деловые операции, необходимые для поддержания «легенды», функционируют под контролем ФБР. Задача этих организаций — создание видимости заинтересованности в противозаконных сделках, торговых операциях, финансовых махинаций и т. п„ установление доверительных отношений с лицами, подозреваемыми в правонарушениях (в сферах «беловоротничковой» или организованной преступности), внедрение в сеть операций этих лиц и сбор обвинительных доказательств. Под «крышей» подставных организаций действуют секретные (кадровые) сотрудники ФБР.
§2. Оперативно-розыскное прогнозирование, применяемое в борьбе с организованной преступностью.
По мере того как оперативно-розыскная деятельность получает правовую и теоретическую базу, ее функции становятся все более многогранными, появляются возможности углубленного исследования явлений, составляющих ее предмет. Одна из таких возможностей реализуется в прогнозировании. Прогностической оценкой охватываются явления, комплексы явлений, факторы, предопределяющие выбор оперативно-розыскной тактики в решении задач борьбы с организованной преступностью.
Возможность предвидения заложена в самой природе человеческих понятий, которые складываются даже в процессе стихийно-эмпирического познания. Прогнозу как средству управления социальными процессами и регулятору тактических решений в сфере оперативно-розыскной деятельности присущи те же функции, что и прогнозу вообще. К такого рода функциям обычно относят:
1) выявление характера изменения определенной ситуации в условиях, когда на нее действуют стихийно складывающиеся влияния;
2) анализ изменения ситуации в условиях, когда на нее оказывается определенное действие и когда известны цели и средства его осуществления;
3) определение характера ситуации, из которой необходимо исходить для достижения поставленной цели;
4) выявление изменения частных целей и средств при достижении главной цели. В качестве самостоятельных можно выделить следящие виды оперативно-розыскного прогнозирования:
а) прогнозирование вероятного поведения членов ОПФ после совершения преступлений, что необходимо для выбора тактических приемов их обнаружения и задержания;
б) прогнозирование вероятной ситуации, которая может (итожиться в период оперативной проверки, чем определяется выбор и расстановка новых сил, подбор средств и избрание тактики оперативной проверки;
в) прогнозирование вероятного поведения негласных сотрудников в определенных условиях при выполнении заданий оперативных работников, что необходимо для их специальной подготовки, общения и информационно-тактического обеспечения их деятельности;
г) прогнозирование поведения неформальных групп с антиобщественной направленностью — для определения необходимости, форм и методов профилактического вмешательства (в целях предотвращения их перерастания в ОПФ);
д) прогнозирование индивидуального преступного поведения, осуществляемое в тех же целях, что и прогнозирование поведения неформальных групп.
Все эти виды прогнозирования — не что иное, как получение информации о явлениях, которые не существуют в момент, когда делается прогноз. Происходит устранение неопределенности, причем это устранение качественно отличается от подобного процесса, характерного для познания прошлого и настоящего. И прошлое, и настоящее имеют свойство отражаться в сознании людей в виде материальных следов или идеальных моделей, в которых многие элементы непосредственно воспринимаются человеком. Будущее же не может быть воспринято по законам отражения и передачи отражаемой информации. Оно представляется как мысленная логическая модель вероятного развития какого-либо процесса или возникновения какого-либо явления.
Возникает вопрос, правомерно ли применение понятия и методов прогнозирования в данной специфической области деятельности? Этот вопрос не случаен, он вызван некоторыми взглядами, согласно которым метод прогнозирования «недоступен» для решения частных задач правовой деятельности, напрямую не связанных с научными.
На наш взгляд, обычное предсказание так же, как и научный прогноз, основывается па анализе прошлого опыта, имеющихся в наличии факторов, учете тенденций развития прогнозируемого явления. В нем присутствует один из наиболее распространенных инструментов прогноза — экспертная оценка факторов. А может быть, и ряд экспертных оценок. Достаточно все это систематизировать, «привязать» к какой-либо системе значимости (весомости) отдельных факторов, привлечь дополнительных «экспертов» и их оценки, и «обычное» предсказание, несомненно, будет выглядеть как прогноз. Если к тому же исследовать алгоритм рассуждения опытного специалиста, летающего «обычное» предсказание, и выявить логические связи между исходными данными и выводами, то сомнений в том, что это научно обоснованнный прогноз, не останется. Применение средств современной науки, в данном случае — суть научно разработанной методики прогнозирования, не обязательно порождает научную информацию. Эти средства с успехом могут и должны применяться для решения конкретно практических задач, в результате чего научной информации не возникает, однако прогноз указывает наиболее эффективные пути решения этих задач. Может возникнуть вопрос о необходимости дополнения традиционных методов построения версий методами прогнозирования. И этот вопрос решается в пользу прогнозирования.
С прагматической точки зрения выдвижением версии преследуется цель объяснить данное эмпирически установленное или закономерно предполагаемое положение вещей. Функция прогноза состоит в том, чтобы из точного знания фактов и закономерностей вывести новые сведения о неизвестном еще положении вещей.
Прогностическая информация позволяет предвидеть возможность (а иногда и неизбежность) возникновения совершенно новых явлений и своевременно изменять расстановку сил и принимать самые необходимые меры. Наряду с выполнением функции познания прогноз высыпает и как инструмент практического изменения действительности: он оказывает серьезное влияние на действие и поведение людей — субъектов оперативно-розыскной деятельности (модификация отношений или их конструирование в соответствии с познанной прогностической моделью).
Прогноз — это высказывание, суждение о неизвестном ранее, реально возможном положении вещей, которое выводится на основе достоверной информации об исходных и сопутствующих явлениях. Его построением в отличие от построения версии не преследуется цель объяснить уже известное положение вещей. Прогноз создает направляющие и стимулирующие целеустановки для решения практических задач.
Выдвижение версий всегда было и остается необходимым элементом оперативно-розыскной тактики, ибо сам выбор тактических приемов предполагает наличие информации о действительной ситуации и вероятных ее изменениях, действительном поведении людей, групп и вероятном его изменении. Однако традиционно-эмпирическая гипотеза, базирующаяся на личном опыте и интуиции оперативных работников, во-первых, не всегда обеспечивает «многоходовые» тактические действия и подчас ограничивается лишь мнением о вероятности наступления ближайших событий на основе дознания лежащих на поверхности причин этих событий, во-вторых, страдает субъективизмом, поскольку зависит от личностных качеств работников, принимающих решения, что в совокупности ограничивает возможности и роль такой гипотезы. Чаще всего она строится непосредственно на оперативных данных о ближайших намерениях оперативно-проверяемых или находящихся под оперативным наблюдением лиц. Прогнозирование же базируется, во-первых, на ранее выявленных закономерностях, во-вторых, на знании настоящего состояния объекта (явления), и в-третьих, на обнаружении тенденций его развития.
Обращение к прогнозированию, в котором в отличие от эмпирически сложившейся в оперативно-розыскной деятельности гипотезы широко представлены методы моделирования, экстраполяции, аналогии, статистического анализа и др., открывает новые перспективы для познания будущего, а на его основе — возможности управления социальными процессами на различных уровнях.
Когда мы говорим о методах статистики и экстраполяции, это не означает, что в каждом виде прогноза необходимо предвидеть соответствующие расчеты и измерения. Здесь-то и сказывается роль научной информации: ранее выявленные на основе статистических и иных методов закономерности обнаруживаются в данном случае, акцентируется совпадение элементов модели поведения или решений и на этой основе делается прогностический вывод.
Поэтому обращение к прогнозированию предъявляет новые требования к объекту и качеству информации, поскольку любой прогноз — это вывод, основанный на сопоставлении многих факторов и аспектов, влияющих на развитие познаваемого явления.
В отличие от познания прошлого и настоящего прогнозирование неизбежно требует наряду сданным, действительным разнообразием (основой получения информации) еще и некоторого явно не заданного возможного разнообразия. Другими словами, с точки зрения теории информации, прогноз в отличие от познания настоящего или события прошлого зависит от дополнительной информации, роль которой заключается в том, что она обеспечивает мысленное продолжение характерной, устойчивой линии развития.
Сам анализ тенденций развития прогнозируемого яяления предполагает учет нескольких уровней детерминирующих факторов (существенных, второстепенных, постоянных и временных, изменчивых и неизменчивых, внутренних и внешних, контролируемых и неконтролируемых, управляемых и неуправляемых, оказывающих позитивное и негативное влияние. Другими словами, для прогноза необходим значительный объем информации, разносторонне характеризующий обстановку, ситуацию, ту или иную область отношений, чье-то поведение в прошлом и настоящем.
Прогнозом, как и познанием действительности, также достигается устранение неопределенности, но эта неопределенность отличается и качественно, и количественно, ибо содержит большее разнообразие, из которого производится выбор. Поскольку речь идет о будущем, здесь значительно большую роль играет альтернативность (ситуации и поведения), ибо в будущем могут появиться дополнительные, не учтенные при прогнозировании факторы, которые могут повлиять на прогнозируемое явление. За счет каких резервов увеличивается при прогнозировании объем и повышается качество информации, устраняющей неопределенность? Ответ дает теория информации: прогностическая информация создается за счет невыявленных еще причинных связей, отношений, которые становятся потенциальными для познания будущего.
При этом существенную роль, определяющую выбор информационной основы для прогноза, играет специфика будущего. Например, прогноз вероятного поведения скрывшегося после совершения преступления преступника в значительной мере определяется информацией о субъективных свойствах его личности (жизненный опыт, семейное положение, отношение к семье, круг интересов, ценностные ориентации, потребности), а также объективных данных (наличие денег, их сумма, владение оружием, транспортом, типичное поведение иных преступников и т.п.). Прогноз вероятного поведения негласного сотрудника будет определяться информацией иного рода, хотя и классифицируемой также по двум основным признакам — субъективному и объективному. Так, к субъективным будут отнесены пол, возраст, стаж сотрудничества, нравственно-психологические свойства агента, умение ориентироваться в обстановке, к объективным — характеристики оперативно проверяемых, их количество, знание ими методов ОРД, условия, в которых будет происходить общение с негласным сотрудником и т.д. Естественно, поиск новых причинных связей и отношений при информационном обеспечении прогноза осуществляется с учетом специфики прогнозируемых явлений.
Оперативно-розыскному прогнозированию присущи все признаки, с помощью которых в науке раскрывается понятие прогнозирования вообще: информативность, связь с будущим, использование прошлого и настоящего опыта, вероягностный характер, зависимость от условий будущего, научная обоснованность и использование тенденций и закономерностей изучаемого явления. Прогностическая информация предъявляет новые требования к изучению явлений и получению характеристик лиц, в отношении которых предпринимается прогноз. Здесь возникает вопрос о пределах привлечения такой информации. Известно, что любое явление причинно обусловлено. Исходя из этого можно было бы определить значимость информации в зависимости от того, отражает она или нет ближайшие и опосредованные причины, влияющие на развитие данного явления (ситуации, индивидуального или группового поведения). Однако в литетатуре высказывается мнение, что только на основе причинных связей не всегда возможен прогноз. Из универсальной значимости принципа причинности вытекает, что беспричинных событий быть не может. Причинно обусловлено нетолько все, что необходимо и закономерно, единичные и случайные события также имеют свою причину. Однако на основе причинных связей между единичными и случайными событиями нельзя достичь надежного предвидения. Чтобы сделать надежный прогноз на основе причинной связи, она должна быть не только необходимой, но одновременно и существенной, то есть иметь характер закономерности. Среди множества факторов, так или иначе влияющих на изменение и возникновение явления, важно выделить необходимые и достаточные условия. При этом следует иметь в виду жесткую и нежесткую детерминацию. При жесткой (однозначной) детерминации предполагается изолированность влияющих факторов, их неизменность после того, как они сложились. (Например особенности технологических процессов, используемые при совершении замаскированных хищений.) Изменяемость факторов, сложное взаимодействие внутренних и внешних условий, влияющих на прогнозируемое явление, предопределяет существование множества возможностей. (Например варианты поведения лица, находящегося под оперативным наблюдением или в оперативной проверке.) Осуществление прогноза при наличии множественных влиянии требует их упорядочения, расположения по степени эффективности. В теории информации предлагается два подхода к составлению прогнозов: статистический и ценностный.
продолжение
–PAGE_BREAK–Статистический подход, несомненно, обеспечивает обнаружение определенных закономерностей (к такого рода закономерностям можно, например, отнести повторяемость признаков, характеризующих допреступное поведение членов ОПГ, привлеченных к уголовной ответственности), при исследовании статистически значимой совокупности явлений.
При достаточно глубоком исследовании большой совокупности явлений некоторые корреляционные зависимости могут оказаться закономерными. Их познание позволит перейти от индивидуального к типичному. Повторяемое выявляется прежде всего путем статистических наблюдений, качество которых во многом зависит от выбора показателей, — в меньшей степени случайных, а в большей — закономерных — для всего круга аналогичных явлений и раскрывающих внутренние, необходимые связи. Этими показателями могут быть, например, свойства личности, групповые установки, окружающая среда. Они коррелируют с вероятностью преступного поведения или возникновением ситуации, в которой активно начинают действовать причины преступлений и создаются условия, способствующие их совершению. Среда и групповые установки коррелируют и с возникновением ситуации, негативно или позитивно влияющей на ход оперативно-розыскных мероприятий.
Познанные таким путем причинные связи можно рассматривать не для одного конкретного случая, а использовать при построении модели, воспроизводящей типичные соотношения факторов в прогнозируемом явлении. Точность таких моделей будет во многом зависеть от объема и глубины наших знаний о составляющих элементах, характера их взаимодействия и степени их корреляции с прогнозируемым явлением. Статистические зависимости и отклонения, определяющие возникновение и изменение социальных явлений, по мере увеличения числа наблюдений становятся все более достоверными и устойчивыми. Это обнадеживает с точки зрения применения статистических законов для научного предвидения развития социальных явлений, составляющих предмет оперативно-розыскного прогнозирования.
Итак, статистические законы относятся к совокупности отдельных объектов. Они описывают поведение совокупности как целого, по отношению к которой поведение ее отдельных элементов является случайным и обусловлено закономерностью только с определенной степенью вероятности.
Чем больше элементов образуют соответствующую совокупность, тем отчетливее проявляется действие статистического закона, и, наоборот, чем меньше элементов входит в совокупность, тем больше их связь теряет свой закономерный характер. Следовательно, статистический подход к прогнозированию исходит из правил: прогноз, сделанный на основе статистической закономерности, становится тем надежнее, чем больше число объектов, образующих соответствующую статистическую совокупность.
Ученые-криминологи В.Н. Кудрявцев, Г.А.Аванесов и другое применительно к проблеме прогнозирования индивидуального преступного поведения в целом стоят на тех же позициях. «Нельзя утверждать, что статистические исследования только групп лиц позволяют формулировать более или менее правильные прогнозы поведения отдельных личностей».
С мнением криминологов следует согласиться не только в оценке возможностей прогнозирования индивидуального преступного поведения, но и применительно ко всем иным видам оперативно-розыскного прогнозирования. Поведение человека определяется бесчисленным множеством различных обстоятельств. Саморегулирование, гибкость и подвижность сознания, разная глубина предвидения, корректировка поведения на основе «обратной связи» приводят к тому, что устойчивость статистически выведенной закономерности нарушается в ситуации, когда речь идет о «рациональной» форме деятельности людей, следует исходить из автономии индивидуального сознания, что и предопределяет индивидуальность поведения.
Эти явления значимы не только для прогнозирования индивидуального поведения личности, но и применительно к ситуации и поведению малых групп (к которым относятся и организованные преступные формирования), поскольку и ситуация, и групповое поведение (групповые решения, определяемые коллективными целями и единством ценностных ориентаций) в итоге возникают на основе поведения, взглядов, интересов и ценностей ориентации отдельных личностей.
В теории информации также существует мнение, что статистические информационные модели прогнозирования сами по себе (даже при условии их полной разработки) все же не отражают (и не могут отразить) наиболее существенные черты процесса прогнозирования и поэтому их применение ограниченно.
Статистические закономерности, характеризующие развитие определенных совокупностей, могут использоваться в прогнозе для сужения «области поиска», то есть служить довольно надежными ориентирами в выборе общего направления прогноза. Несомненно и то, что статистический подход может помочь в измерениях степени вероятности наступления прогнозируемых событий. Дело в том, что отдельные события совершенно отчетливо детерминированы, но совокупность причинных факторов настолько обширна, что практически ее нельзя учесть. Поэтому для отдельного объекта возможны только вероятностные прогнозы. Вероятность при этом выражает то, что не известны все факторы, однозначно детерминирующие отдельные события.
Объективизация вероятности, повышение ее степени зависят от устранения неопределенности, то есть выбора из многообразия тех элементов, которые имеют значение факторов, обусловливающих явление. Как видим, задача приобретает, по существу, информационный характер. В то же время вероятность можно исчислить, например, изучив сочетания факторов, при которых прогноз оправдывался. В этом случае речь идет о ценностном подходе к информационному обеспечению прогнозирования.
Рассмотрение понятия вероятности как некоторого вида ограничения разнообразия позволяет при исследовании прогнозирования в информационном аспекте обратить внимание на смысловые и ценностные свойства информации. Заметим, противники прогнозирования человеческого поведения среди аргументов своей позиции справедливо указывают на то, что в процессе изучения социальных явлений, детерминирующих поведение человека, нельзя учесть все Бездействующие на прогнозируемый процесс факторы. Их число может быть так велико, что они не все будут поддаваться учету. Подобное утверждение справедливо для процессов, в которых все факторы имеют одинаковое влияние на их развитие. Этого нельзя сказать о явлениях, прогнозируемых для достижения оперативно-розыскных целей. Для их прогноза требуется знание факторов, наиболее характерных и значимых в смысле силы воздействия на данное явление. Большое количество факторов социального и личностного порядка, которые обусловливают различные ситуации и поведение и должны быть определены, имеют разный уровень значимости среди исходных и сопутствующих условий, влияющих на прогноз. Суть информационной задачи в каждом случае заключается в том, чтобы отобрать из многих действующих, влияющих факторов (элементов, наделенных различной мерой активности) такие, которые существенны для прогноза и без которых он вообще может оказаться бессмысленным. В решении такого рода задач проявляется ценностный подход к информационному обеспечению прогнозирования. Другими словами, речь идет об отборе ценной, значимой для прогноза информации.
Каковы же критерии ценности? О них можно будет судить лишь в результате достаточно длительной практики составления различного типа оперативно-розыскных прогнозов. причем и тут необходим статистический подход для выявления закономерностей иного порядка: исчисления значимости «работающих» на прогноз факторов.
Таким образом, оперативно-розыскное прогнозирование осуществимо при сочетали ценностного и статистического подходов к получению прогностической информации. Статистический прогноз углубляется с учетом индивидуальности прогнозируемых явлений путем привлечения дополнительной информации и эвристических методов ее оценки. Индивидуальность каждого случая служит предостережением от увлечения штампами, жесткими программами прогнозирования, требует диалектического подхода к оценке факторов во взаимосвязи со специфическими условиями, в которых развивается прогнозируемое явление. Это дает возможность улавливать внутренние «пружины» избирательного, предпочтительного отношения лиц, чье поведение прогнозируется, к тем или иным событиям, среде, ситуации, поступкам других людей.
Эвристические методы выбора и оценки информации базируются на индивидуальном и коллективном опыте оперативных работников. При этом в логическую программу решений закладывается то, что трудно оценить и уловить в математических моделях: традиции и обычаи местной среды, ожидаемые реакции индивидов на различные ситуации, элементы подражательства при оценке группового поведения, сила привязанности к той или иной среде, влияние преступных нравов на психологию представителей местной антиобщественной среды. При эвристических решениях достигается реализация ценностного подхода к информационному обеспечению прогнозов: в число важнейших из массы взаимодействующих факторов вводятся именно те, которые приобретают высшую значимость в развитии прогнозируемых явлений. Область поиска факторов при переборе информации сужается не только благодаря знанию закономерностей в развитии тех или иных явлений, но также на основе интуитивных, эвристических решений, базирующихся на прошлом опыте и знании конкретных условий, реальной ситуации. Особенно полезно обращение к эвристическим решениям в условиях недостатка информации, когда число влияющих факторов увеличивается (например в прогнозировании вероятности преступного поведения), а возможность получения о них информации снижается в нашем примере (из-за появления трудноуловимых общений, влияний и иных детерминант преступного поведения). В таких условиях ценность каждого выявленного значимого фактора неизмеримо возрастает.
Попытаемся наметить типичное многообразие факторов, значимость которых может оказаться существенной для разных вариантов оперативно-розыскного прогнозирования.
1. При прогнозировании вероятного поведения членов ОПГ после совершения преступления к числу субъективных и объективных факторов следует отнести: профессию, состояние здоровья, преступный опыт, привычки, интересы, привязанности, любимые занятия, круг родственников к знакомых, где они могут укрываться, интимные связи, наличие и характер документов, удостоверяющих личность, условия выезда из пределов данной местности, наличие у преступников транспортных средств, которые использовались при совершении преступлений, деньгам ценности, которыми располагают преступника, имущество, которое было добыто преступным путем и типичные условия его сбыта, вооруженность преступников, состав ОПФ (прогноз вероятности повторения преступлений в другой местности), известные высказывания преступников о намерениях и планах, наличие связей с чеченами ОПФ, наличие в данной и соседних местностях притонов укрытия уголовно-преступных элементов, международные связи членов ОПФ, контакты с коррумпированными сотрудниками правоохранительных органов, дислокацию предприятий, находящихся под «крышей» ОПФ, и т.д.
2. При прогнозировании индивидуального преступного поведения к числу субъективных и объективных факторов можно отнести: все вышесказанное об особенностях личности, характер поведения индивида, нарушения общественного порядка, насильственные действия, мелкие хищения, пьянство и аморальные поступки, характерные особенности отношений, привычек в ближайшем окружении (микросреде), наличие прямых влияний со стороны уголовных элементов, состояние (качество и последствия) реагирования на антиобщественное поведение со стороны государственных органов, общественных организаций и населения, пораженность микрорайона, района, города (для малых и средних городов) антиобщественными проявлениями, типичные традиции и обычаи, детерминирующие преступное поведение, тенденции карательной и административной практики, состояние оперативно-розыскной и профилактической работы, возможности милиции и общественности по проведению мер индивидуальной профилактики, оценка ее эффективности.
3. При прогнозировании группового поведения наряду с объективными факторами, изложенными применительно к прогнозу индивидуального преступного поведения, и субъективной характеристикой каждого участника неформальной группы с антиобщественной направленностью целесообразно к числу значимых отнести сведения о составе групп — лидерах и второстепенных участниках, факторы, предопределившие лидерство, степень сорганизованности группы, временной интервал, прошедший между возникновением группы и ее обнаружением (на момент прогнозирования), характер антиобщественных или аморальных действий, уже предпринятых группой (организаций сборищ на почве пьянства, разврата, азартных игр), наличие круговой поруки (для прогноза поведения групп, сорганизовавшихся в сфере производства, что особенно важно), источники положительных влияний на группу, ее отдельных членов и характер воспринимаемой негативной информации, групповые установки и ценностные ориентации, групповые интересы, групповые цели, которые ставились при возникновении и формировании группы, условия, которые могут способствовать возникновению преступных мотивов, и их реализация.
4. При прогнозировании вероятной ситуации, возникающей в период оперативной проверки, дополнительно к перечисленным факторам, характеризующим индивидов и группы, которые являются или могут стать объектом такой проверки, целесообразно к числу значимых относить следующие факторы; масштабы оперативной проверки, количество охватываемых ею объектов и эпизодов, количество лиц, которые могут стать источниками информации, и их характеристика, осведомленность разрабатываемых лиц о методах ОРД, предстоящие производственно-экономические изменения (перестройка поточных линий, технологии производства, реорганизация предприятий), тенденции демографических изменений (переселение в новые районы лиц, находящихся в разработке, прибытие условно осужденных и условно освобожденных, прибытие из мест лишения свободы освобождаемых по амнистии или отбытии сроков наказания, особенно если эти лица были связаны с разрабатываемыми), воздействие на оперативно проверяемых различных факторов (общественное мнение, обмен опытом в среде уголовных элементов, приобретение опыта при посещении судебных процессов, выход на экраны кинофильмов, показывающих методы оперативной работы), активизация деятельности правоохранительных органов и т.д.
5. При прогнозировании вероятного поведения негласных сотрудников наряду с объективными факторами, имеющими значение для прогноза ситуации, и субъективными факторами, относящимися к характеристике разрабатываемых, важную роль приобретают факторы, раскрывающие разведывательные возможности и опыт негласного сотрудника. К их числу следует отнести: пол, возраст, период сотрудничества, прошлая отдача, опыт участия в оперативных проверках, знание основ предпринимательства, технологических процессов производства, умение разобраться в производственной документации, способность самостоятельно устанавливать контакты, типичные реакции на внезапно меняющуюся ситуацию, выдержка и способность противостоять соблазнам, интеллект и избирательное отношение к оперативно-значимой информации, поведение в конфликтных ситуациях, умение соблюдать конспирацию и искать пути к ее обеспечению, слабые и сильные свойства личности, физические данные и выносливость, личное обаяние или качества, отталкивающие людей, солевые данные.
Безусловно, это далеко не исчерпывающий перечень факторов, из которых образуется прогностическая информация. Многие из них носят видовой и родовой характер и должны быть конкретизированы с помощью типологических характеристик личности правонарушителей и уточнения объективных обстоятельств — демографических, экономических и иных, более частных, влияющих на изменение ситуации.
Таким образом, оперативно-розыскное прогнозирование является результатом мышления оперативного работника, поиска им ответов на вопросы о том, как может измениться оперативно-тактическая ситуация, как следует действовать в ожидаемой ситуации, как поведет себя противоборствующая сторона.
Результатом оперативно-розыскного прогнозирования является прогнозный вывод — достаточно четкая формулировка предстоящих событий. Прогноз стимулирует активность, наступательность, выбор эффективных действий, их комбинационность, отвлечение внимания и дезориентацию противоборствующей стороны, другими словами, помогает использовать тактический и технический арсеналы оперативных аппаратов,
Любой прогноз является результатом оценки имеющейся информации и логических выводов из этой оценки.
продолжение
–PAGE_BREAK–Следовательно, под оперативно-розыскным прогнозированием следует понимать элемент тактического мышления, информационно-логический процесс, предшествующий принятию тактических решений, влияющий на их содержание и выбор средств и методов реализации в оперативно-розыскных действиях (мероприятиях).
Оперативно-розыскное прогнозирование соответствует уровням оперативно-розыскной тактики. Информационно-логический процесс колеблется в широком диапазоне, от элементарного предугадывания на основе лишь одного оперативного сообщения вероятных действий проверяемого до многовариантных расчетов вероятного изменения оперативно-розыскной ситуации, изучаемой в связи с оперативной проверкой разветвленной организованной преступной группы с межрегиональными связями. Типичным сложным прогнозом, основанным на изучении информации о нескольких «серийных» преступлениях, является вывод о вероятном месте и времени очередного преступления.
В оперативно-розыскном прогнозировании имеют значение не только установленные факты, но в большей мере теоретические положения, специальные знания, полученные оперативными работниками благодаря профессиональной подготовке и опыту борьбы с преступностью. Нередко используются психологические, медицинские, технологические, экономические и иные знания специалистов для прогноза вероятного развития событий и поведения конкретных лиц, оказавшихся в сфере оперативно-розыскной деятельности, в том числе их психологических реакций на оперативно-розыскные мероприятия.
Логической основой оперативно-розыскного прогнозирования являются важнейшие категории познания:
экстраполяция, то есть распространение установленных в прошлом тенденций на будущий (предстоящий) период времени,
умозаключение по аналогии, то есть перенесение знаний об изученных объектах, явлениях на вновь обнаруживаемые объекты и явления, сходные по существенным качествам и свойствам. К таким явлениям относятся, например, процедуры сбыта похищенного имущества и поведение преступников после реализации этого имущества.
Чаще всего в оперативно-розыскном прогнозировании необходима интеграция ряда отраслевых знаний. Например, криминологическая и психологическая оценка личности тех, чье поведение прогнозируется, дает возможность учесть их интересы, потребности, вероятный круг общений для предвидения наиболее вероятных мест их появления. В ряде случаев, например, при розыске лиц, скрывающихся от следствия, прибегают к консультациям медицинских работников для оценки состояния их здоровья, необходимых лекарств, видов медицинской помощи. В результате прогнозируется обращение в медицинские учреждения, приобретение лекарств, и эти выводы предопределяют тактику розыска. В отношении лиц, находящихся в розыске, нередко принимается во внимание вероятность поведения, обусловленного их профессиональными потребностями и навыками: учитываются сведения о регионах страны и конкретных районах, где испытывается дефицит таких профессий-
Важнейшей логической предпосылкой оперативно-розыскного прогнозирования при обеспечении борьбы с организованной преступностью является диалектика взаимосвязи различных социальных явлений, статистическая повторяемость их чередования, что позволяет предвидеть либо наступление конкретных событий (категорический прогноз), либо несколько вариантов тактически значимых событий (альтернативный прогноз).
В оперативно-розыскном прогнозировании можно выделить несколько типов предвидения.
1. Предвидение наступления каких-либо событий на основе простой повторяемости тех или иных явлений. Оно базируется на установлении связей между наблюдаемыми явлениями. Например, с наступлением рабочего дня ежедневно на определенном объекте появляются те или иные лица, и есть возможность визуально наблюдать и фиксировать их контакты. Прогноз предполагает повторение той же ситуации и в день проведения необходимых оперативно-розыскных действий.
2. Предвидение по аналогии: если в аналогичной ситуации, как правило, человек действует определенным образом, то следует ожидать таких же действий и в данной ситуации, Предвидение по аналогии позволяет определять место и время вероятного появления преступников; оно используется для оперативного прикрытия объектов с целью выявления карманных воров, мошенников, спекулянтов, грабителей.
Применяется предвидение по аналогии для установления оперативного наблюдения и принятия оперативно-профилактических мер к лицам, отбывшим уголовное наказание, получившим отсрочку исполнения наказания, условно осужденным.
На предвидении по аналогии основаны нормы соответствующих ведомственных нормативных документов, в которых содержится перечень категорий лиц, подлежащих постановке на оперативно-розыскной (оперативно-профилактический) учет. Этот перечень охватывает тех, кто в аналогичных ситуациях (например, после отбытия наказания, оказавшись в организованной преступной группе или приобщившись к потреблению наркотических средств и пр.) сохраняет или приобретает криминальную активность.
3. Предвидение на основе специфики объекта. Аналогия (особенно, если речь идет о поступках людей) далеко не всегда обеспечивает верный прогноз, а следовательно, и верное тактическое решение. Объясняется это индивидуальными особенностями людей, которые даже в аналогичных условиях «заставляют» их по-разному вести себя. Например, не все ранее судимые, даже за тяжкие преступления, вновь совершают преступления; далеко не все, кто временно не работает, попадают в среду преступников; не все безнадзорные подростки совершают кражи и т.д. Поэтому очень часто тактические прогнозы строятся на оценке либо специфических свойств личности (социального опыта, интеллекта, физических данных, профессиональных навыков и др.), либо специфических свойств ОПГ (ее численности, наличия внутри- и межгрупповых связей, их разветвленности, группового преступного опыта, технической оснащенности, вооруженности и др.). Значительно более высокая степень точности тактических прогнозов достигается благодаря детальному изучению специфики объектов (лиц, групп) с использованием всех возможных источников информации (гласных и негласных). Таким путем выявляются устойчивые свойства (привычки, связи, навыки), повторяемость поступков, в определенной мере жизненные циклы (периоды активной преступной деятельности или расслабления, «загула»). В зависимости от таких периодов принимаются решения, например, в период активной преступной деятельности — на задержание с поличным; в период «загула», расслабления — на внедрение негласного сотрудника, документирование объема расходов (денежных затрат, подарков). В ходе оперативной проверки расхитителей, взяточников и финансовых мошенников прогнозируется вероятность вложения ими денег в ценности, недвижимость, прибыльное дело. Соответственное направление получают оперативно-поисковые мероприятия и действия по документированию для установления и фиксации фактов, имеющих значение для доказывания преступной деятельности.
Несомненно, помогает здесь и аналогия, то есть знание типичного поведения дельцов, взяточников и мошенников. И все же главное направление предвидению дает знание образа жизни данного лица: свойственно ли ему мотовство или накопительство; стремится ли он к высокому уровню социальных благ или складывает деньги «в чулок»; имеет ли связи с сфере сбыта драгоценностей или сторонится ее. Другими словами, анализируются внутренние закономерности, характерные для поведения конкретного лица или группы лиц, что, по сравнению с методом аналогии, углубляет и конкретизирует данный прогноз и повышает его тактическую ценность.
Все типы оперативно-розыскного прогнозирования благоприятно сказываются на качестве ОРД во всех ее формах.
Во-первых, повышается темп оперативно-розыскных мероприятий, поскольку тактическое прогнозирование заставляет принимать решения и действовать.
Во-вторых, оно способствует стремлению к пополнению информации, а в результате повышает активность оперативно-розыскной деятельности. Реализация данной закономерности происходит по следующей схеме:
построение прогноза связано с оценкой имеющихся исходных данных, характеризующих общую ситуацию и ОПФ;
обнаруживаются недостающие знания (пробелы), что препятствует достаточно точным и даже альтернативным тактическим прогнозам; возникает потребность в дополнительной информации; определяется содержание и объем недостающих знаний;
намечаются оперативно-розыскные мероприятия по получению дополнительной информации;
подбираются силы, средства, избираются методы получения такой информации; организуются мероприятия, которые и обеспечивают динамичность оперативного поиска и проверки.
Таким образом, будучи важнейшим элементом оперативно-розыскной тактики, сам процесс прогностического мышления стимулирует поиск новых фактов, углубление в изучение соответствующих лиц или среды, способствует совершенствованию познавательной деятельности оперативных работников уже тем, что требует сбора дополнительной информации, без которой «видение», а точнее предвидение оказывается неясным.
В данном случае действует правило обратной связи: чтобы действовать рационально, необходимо предвидеть ситуацию; чтобы достичь такого предвидения, необходимо собрать как можно больше информации. Так стимулируется фактор тактической активности — важнейшее условие эффективности оперативно-розыскной деятельности.
В-третьих, благодаря оперативно-розыскному прогнозированию используются многие резервы для пополнения информации. Такие резервы имеются фактически в любой ситуации. Это оперативные контакты в среде ОПФ; проверки по оперативно-розыскному учету соседних органов внутренних дел я в регионах, где проверяемый мог ранее проживать, имеет родственников и связи; негласная оперативная проверка связей проверяемого.
В-четвертых, получение оперативно-розыскных прогнозов существенно повышает качество тактических решений, в частности за счет более полной осведомленности, достигаемой в ходе прогнозирования. При этом действует основная закономерность тактики: чем выше осведомленность, тем эффективнее оперативно-розыскные мероприятия. Таким образом, оперативно-тактическое прогнозирование призвано оптимизировать оперативно-розыскные мероприятия, то есть сделать их максимально результативными, законспирированными, экономичными по затрате сил и времени.
Оперативно-тактический прогноз сплошь и рядом при его высокой точности непосредственно «диктует» тактическое решение, обеспечивая достижение цели оперативно-розыскного мероприятия: обнаружения преступников, оружия, похищенных предметов в конкретных местах, «высчитанных» с помощью прогнозирования.
В-пятых, оперативно-розыскное прогнозирование гарантирует от ошибок в работе с негласными сотрудниками, при использовании средств оперативной техники и методов оперативно-розыскной деятельности. Эти гарантии обусловлены тем, что оперативный работник, принимая тактические решения, должен оценивать свои личные возможности, свою сумму качеств, свойственных агентам, предвидеть условия (обстановку), в которой они будут действовать, предвидеть возможные помехи реализации методов, которые он намерен применить. Это могут быть внешние (объективные) и внутренние субъективные факторы, которые в теории оперативно-розыскной деятельности применительно к оперативной проверке отнесены к категории «возмущающих воздействий».
Прогнозирование таких, например, «воздействий», как проверка негласных сотрудников членами ОПГ, вероятность двурушничества негласного сотрудника, а также возможность нежелательной для него встречи в среде преступников обеспечивает отбор негласных сотрудников для выполнения заданий, их подготовку, отработку заданий, линий поведения и тактики выхода из сложных ситуаций, наконец, организацию мер подстраховки оперативных работников и негласных сотрудников, выполняющих наиболее сложные задания.
§3. Оперативно-аналитический поиск в борьбе с организованной преступностью.
В борьбе с организованной преступностью оперативно-аналитический поиск имеет специфические свойства, которые проявились в практике специализированных оперативных аппаратов.
Специфичны исходная информация, оценки ситуаций ее получения: сочетание оперативного поиска с аналитическим, сопряжение различных сфер знаний (экономических, правовых, политических, психологических, исторических, этнических, технических п др.).
Специфика заключается и в том, что в ходе оперативной проверки в большинстве случаев складываются сложнейшие ситуации: с одной стороны, необходима переработка огромного массива разноплановой информации, с другой — вынужденная экстренность оперативно-розыскных и следственных мероприятий с целью недопущения тяжких последствий. Они не могут быть поставлены в один ряд с мероприятиями, осуществляемыми в борьбе с общеуголовными преступными группами.
И еще одно весьма существенное обстоятельство: оперативная проверка может быть формально завершена, члены ОПФ привлечены к уголовной ответственности, но оперативный интерес к структурам организованной преступности сохраняется, как и сохраняют свое значение добытые разработкой материалы. С них может быть начат и очередной этап оперативно-аналитического поиска.
При сохранении и совершенствовании всех оперативно-тактических возможностей традиционных подразделений милиции в получении любой информации из любых источников о проявлениях организованной преступности специализированнная служба ориентирована на глубокую разведку среды, в которой действуют и общаются участники организованной преступной деятельности, на изучение явлений и фактов, которые ее составляют или о ней свидетельствуют.
Такая ориентация базируется на опыте, складывающемся в мировой практике. В правоохранительной деятельности США, ФРГ и других стран уже многие годы существует понятие «стратегическая разведка», и оно как нельзя лучше отражает специфику тактики.
Под давлением хорошо вооруженной, технически оснащенной и организованной мафии правоохранительные органы США, Италии и других государств меняли стратегию борьбы с преступностью.
Объясняя причины слабой результативности борьбы с организованной преступностью, руководители полицейских служб указывают на неэффективность «традиционных криминалистических методов» и необходимость их сочетания с методами разведки, глубокого проникновения в среду преступников.
Зарубежные специалисты пришли к выводу, что методом «отработки конкретного случая» можно изобличить только отдельных лиц, которые без труда будут заменены в преступном сообществе. Если всерьез бороться с организованной преступностью, должна ставиться цель разгрома организации путем изобличения максимального числа ее членов и в первую очередь главарей. А для этого необходимо широко задуманное и настойчиво проводимое изучение всего «организма» преступного формирования. Они полагают, что традиционный метод расследования здесь только помешал бы.
В США, чтобы обеспечить руководителей правоприменяющих органов информацией. которая давала бы возможность обнаруживать, а в некоторых случаях и прогнозировать организованную преступную деятельность, осуществляется так называемая «полицейская разведка». По методам и характеру добываемой информации полицейская разведка делится на две категории, стратегическую и тактическую.
Стратегическая разведка предполагает получение, накопление, систематизацию и анализ многочисленных и весьма разнообразных сведений о лицах, подозреваемых в причастности к организованной преступности, включая даже такие, которые, на первый взгляд, не имеют непосредственного отношения к преступном деятельности.
Основная цель тактической разведки — помощь в планировании конкретных полицейских операций и установление источников получения доказательств, которые позволили бы произвести арест подозреваемого и доказать его виновность. Между задачами, которые решаются стратегической и тактической разведками, нет, разумеется, жесткой границы.
Координация борьбы с организованной преступностью осуществляется, кроме прочего, с помощью компьютерной информационной системы. Центральный компьютер ФБР поддерживает двустороннюю связь с местными его отделениями, охватывающими своим контролем основные регионы страны, а также банки информации других федеральных правоприменяющих органов.
В компьютерах накапливается информация о лицах и организациях, подозреваемых в причастности к организованной преступной деятельности, данные о совершенных, совершаемых и готовящихся преступлениях, что позволяет планировать полицейские мероприятия и операции, связанные с арестами подозреваемых и предъявлением им обвинений. ФБР является центром, в котором сосредотачиваются разведывательные материалы и осуществляется методическое руководство разведывательной деятельностью других правоприменяющих органов.
Стратегическая разведка представляет собой непрерывное и длительное наблюдение за подозреваемыми для установления целей, методов и географических регионов их преступной деятельности, а также для выявления других участников преступных групп.
продолжение
–PAGE_BREAK–Методами стратегической разведки накапливают и систематизируют самые разнообразные данные, включая описание внешнего вида и привычек лиц, замешанных в деятельности групп организованной преступности, принадлежащих им автомашин, сведений о личных контактах членов преступных организаций, хотя бы и не имеющих непосредственного отношения к преступной деятельности.
Весьма существенным качеством оперативно-розыскной деятельности специализированной службы по борьбе с организованной преступностью является сочетание оперативного поиска с аналитическим поиском.
В отличие от традиционных объектов оперативного поиска (действующие воры, мошенники, находящиеся в розыске лица, похищенные предметы) главным объектом оперативного поиска в борьбе с организованной преступностью становятся осведомленные о ней лица и подтверждающие ее документы. Причем оперативный поиск осведомленных лиц и дальнейшая работа с ними (установление известных им сведений) имеют все признаки оперативной проверки.
Оперативная проверка осведомленных лиц фактически осуществляется по розыскным делам, когда с помощью проверки связей добывается информация о местах укрывательства лиц, объявленных в розыск. В борьбе с организованной преступностью возникает аналогичная ситуация: сведения о преступниках, вновь вовлекаемых лицах, технологии совершения преступлений не лежат на поверхности. В ходе оперативного поиска можно получить некоторые ориентиры, выйти на осведомленных лиц, А дальше следует предметная работа с конкретными лицами с целью получения максимально полной информации. Здесь-то и используются тактические приемы оперативной проверки: применение оперативных комбинаций для установления доверительных отношений, их развитие до состояния полной откровенности, получение, а при необходимости — фиксация информации о конкретной организованной преступной деятельности, продвижение глубоко законспирированных оперативных работников или негласных сотрудников в структуры организованной преступности путем надежного легендирования их личности (биографии, профессии, преступного опыта, преступных связей).
Оперативная проверка осведомленных лиц (как разновидность оперативного поиска) фактически бессрочна. Поскольку такие лица на оперативный учет не ставятся, никаких ограничительных последствий не наступает, и получаемая в результате такой проверки информация никак не должна ограничивать их интересов, если они не совершают противоправных, общественно опасных или иных приносящих вред обществу деяний.
Аналитический поиск — новое для теории оперативно-розыскной деятельности понятие. С аналитического поиска началось функционирование многих подразделений по борьбе с организованной преступностью.
Анализ материалов уголовных и оперативных дел позволил установить признаки существования «центров», контролирующих и направляющих преступную деятельность мошенников, рэкетиров, молодежных хулиганствующих группировок. Сразу появились и объекты оперативного изучения, и цели поиска к ним оперативных подходов. Кстати, из материалов, сосредоточенных в делах оперативного учета, в отказных материалах, из данных информационного центра складывалась довольно четкая картина криминально активных группировок и дислокации негласного агента имеющей к ним реальные подходы. Первые же задержания и аресты позволили получать дополнительные данные, уточнять масштабы организованной преступности.
Аналитический поиск ведется непрерывно. При его осуществлении есть необходимость так называемой «независимой» оценки всех старых и вновь возникающих материалов о чьей-либо преступной деятельности. Анализируются факты, события, отношения, связи, соотношения различных преступных действий. «Независимой» — потому, что этот анализ не связан с уже состоявшейся квалификацией преступных действий с определением круга обвиняемых, он не может повлиять на исход следствия и на судебные решения, поскольку он (анализ) не продуцирует доказательств. Но такой анализ позволяет найти признаки организованной преступности, пределы ее локализации (параметры) и определить направления и содержание оперативно-розыскных мер, необходимых для пресечения этой деятельности и путем принятия оперативно-профилактических мер, и путем обеспечения применения уголовного закона.
Анализу подлежат группы уголовных дел и соответствующие оперативные материалы, сопровождавшие следствие по ним. В материалах уголовных дел среди допрошенных свидетелей, потерпевших, владельцев квартир и других помещений, где производились обыски, среди сотрудников милиции, которые не реагировали на сигналы, направляли ранее имевшиеся материалы о преступной деятельности в отказные производства, на решения общественности или для принятия мер административной ответственности, могут оказаться объекты аналитического поиска — лица, осведомленные об организованной преступной деятельности, или ее соучастники. Обнаружение таких объектов зависит от внимательного сопоставления обстоятельств событий, данных о личности свидетелей, потерпевших, соответствующих сотрудников милиции.
Разновидностью аналитического поиска является экономический анализ деятельности фирм, банков, предприятий. Он «высвечивает» оборотные средства преступных организаций, их отчислений на самовоспроизводство организованной преступности и поддержание жизнедеятельности, «устойчивости» (неуязвимости) ее структур.
Экономический анализ представляет исходные данные о новых лицах, каким-либо образом связанных с преступными структурами, обеспечивает уяснение «технологии» функционирования преступных формирований и поступления материальных и денежных средств. Такая осведомленность необходима для документирования действий лиц, вовлеченных в организованную преступную деятельность.
Оперативный и аналитический поиск в борьбе с организованной преступностью ведется непрерывно с использованием всех тактических возможностей специализированных оперативных аппаратов. Цель оперативного и аналитического поиска — получение из любых источников информации о признаках организованной преступной деятельности. Оперативный поиск проводится:
в криминально активной и иной криминогенной среде в связи с оперативным прикрытием территории и объектов, привлекающих внимание преступных групп, банд, преступных организаций и сообществ;
в ходе специализированных тактических операций (по борьбе с преступностью гастролеров, распространением наркотических средств, хищениями на железнодорожном транспорте, по пресечению организованной преступной деятельности различных этнических группировок и т.п.).
Оперативный поиск сочетается с аналитическим: первичные данные, получаемые в ходе оперативного поиска, сопоставляются с материалами, поступающими в результате аналитического поиска; по результатам аналитического поиска проводят тактические операции и отдельные оперативно-поисковые мероприятия в целях обнаружения преступников и пресечения их преступной деятельности.
Задачи оперативного и аналитического поиска вытекают из смысла Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» для обеспечения оперативно-розыскных действий.
Оперативный поиск всегда ведется в условиях неопределенности: нет точных данных. кто попадет в поле зрения, когда и что произойдет. Есть лишь прогноз вероятности представляющих интерес событий, основанный на оценке оперативной обстановки и результатов аналитического поиска, что и предопределяет обозначение объектов и среды, где могут быть достигнуты цели оперативного поиска. Прогноз же, в свою очередь, базируется на оперативно-тактической оценке среды (отдельные этнические группы, рецидивисты, активные члены ОПГ, представители групп «непрофессионалов», проходящие по делам о контрабанде, незаконных валютных операциях, сбыте наркотических средств, предметов старины и искусства и т.д.). В ходе оперативного поиска в поле зрения оперативных аппаратов попадают лица, характеризующиеся той или иной степенью криминальной активности или осведомленности о ней.
Криминальная активность — это та модель, на которую ориентирован оперативный попек. Она имеет различные проявления, которые можно систематизировать по четырем группам:
1) преступная деятельность;
2) прикосновенность к преступной деятельности (криминальная прикосновенность, которая чаще всего проявляется в ненаказуемом пособничестве, пользовании преступными доходами, участии в досуге преступников);
3) склонность к преступной деятельности;
4) «деловые» контакты с преступниками и осведомленность о них. Криминальная активность проявляется в организации, подготовке преступлений, обсуждении в кругу единомышленников планов их совершения, участии в преступных сообществах (сходках «воров 5 законе», лидеров этнических группировок), во всех проявлениях, диктуемых традициями, обычаями, правилами преступной среды. Довольно простыми для обнаружения признаками криминальной активности являются: приобретение оружия, изготовление (владение) воровскими инструментами, укрывательство (проживание на нелегальном положении, смена адресов), «гастролирование», участие в сходках, посещение облюбованных преступниками притонов.
Обозначив среду криминально активных лиц. необходимо уточнить ее параметры. Дело в том, что традиционно к составляющим эту среду относят всех, кто склонен к антиобщественному поведению, проявил себя в противоправных, общественно опасных поступках (в том числе ранее судимых), отличается патологическим пристрастием к пьянству, наркотикам, всех, кто с этими контингентами поддерживает отношения на основе согласия (солидарности) с их преступными или антиобщественными взглядами. Несомненно, криминально-активная (криминогенная) среда складывается в местах лишения свободы, в местах сосредоточения условно осужденных и условно освобожденных в районах дислокации спецкомендатур. Криминогенная среда неоднородна и не едина, ее не следует представлять себе как некое цельное образование. Скорее, это очаговые образования, механизм возникновения которых обусловлен демографическими процессами, правоохранительной практикой, административными ограничениями для ранее судимых, что заставляло их «оседать» в зонах крупных административных центров. Значительное влияние на образование криминогенной среды оказывают нерешенность проблемы трудовой занятости контингентов молодых людей, появление беженцев, вызванное депортацией, преследованием и ограблением населения в ряде республик, входивших в СССР.
Для лиц, составляющих криминогенную среду, характерны признаки ассоциализации, которые наблюдаются в период формирования личности преступников, его укоренившиеся привычки, стереотипы преступных действий, приверженность к совершению преступлений одного вида, манеры специфического поведения, формы и содержание общения, присущего для криминально-активной среды: конспирируемые связи, осторожность при вступлении в контакты, внешне ничем не выделяющийся образ жизни. Часто допускается все то, что находится за пределами составов преступлений, что не содержит элементов конкретной преступной деятельности, составляет информационные предпосылки для интуитивного прогноза оперативных работников, т.е. для вывода, что в талой именно среде необходим активный оперативный поиск.
Осведомленность как оперативно-тактическая категория становится объектом оперативного поиска, в ходе которого устанавливаются факты — признаки организованной преступности, «цепочки» передачи сведений о них от одного источника информации к другому, устанавливают сами источники, получают характеризующие их данные.
То, что удалось обобщить из складывающегося опыта (связи по вертикали и горизонтали, сращивание коррумпированных должностных лиц с расхитителями и уголовниками, подкуп работников правоохранительных органов, разделение функций между разными звеньями и участниками и др.), можно использовать как элементы программ для оценки первичных сигналов и их развития в знание, утверждающее наличие признаков организованной преступности.
Заметим, что первичная информация во многих случаях относится к ранее неизвестным оперативным аппаратам криминально составным лицам. Например, в конце 80-х годов среди участников организованной преступной деятельности, разоблаченных на территории Узбекистана, только 17% ранее находились в поле зрения оперативных аппаратов, тогда как 65% раскрытых в 1987—1988 годах в этой республике преступлений совершались организованными группами, многие из которых имели преступные связи и по горизонтали, и по вертикали, действовали безнаказанно от года до 5 лет.
Фактически оперативные аппараты по борьбе с организованной преступностью сталкиваются с мало познанными явлениями, не получившими в теории и практике достаточно детальной интерпретации. Во многих случаях эти явления не охватываются накатанными индивидуальными программами отбора информации, которые годами складывались в профессиональном сознании оперативных работников и негласных сотрудников, и базируются на категориях общественной опасности деяний, знании элементов и характеристик составов преступлений. Многие же признаки организованной преступности базируются на специфических правилах преступной среды и культивируемых в ней отношениях.
Поэтому достижение целей получения первичной информации можно обеспечить на нескольких направлениях:
путем изучения образа жизни, связей, рода деятельности рецидивистов, ранее судимых, лиц, взятых в оперативную проверку, то есть тех, кто составляет преимущественный контингент «подучетников». Это направление привычно, оно организационно отработано, в частности в блоке взаимодействия разных служб органов внутренних дел;
путем анализа и дополнительного изучения сигналов о незаконных поставках (приобретении сырья, оборудования, подозрительных финансовых операциях). В таких ситуациях также сразу очерчивается круг конкретных лиц, деятельность которых необходимо проверять, и круг задач, на решение которых следует направлять проверки;
путем взятия под наблюдение должностных лиц по сигналам о признаках коррупции. Наблюдение направлено на определение ее масштабов, сообщников и механизма;
анализом и обобщением данных о преступлениях, которые совершались серийно с участием одних и тех же лиц, что позволяет предполагать о функционировании преступной организации. Такие данные могут быть рассредоточены в уголовных делах, делах оперативного учета, «отказных» материалах, письмах граждан;
анализом и оперативкой проверкой фактов, устанавливаемых журналистским расследованием, которое также ведется вокруг конкретных лиц и фактов. В этом варианте непосредственные и опосредованные (через других журналистов) контакты с авторами публикаций могут «вывести» на ценные источники информации, на конкретных лиц, с которыми могут быть установлены конфиденциальные отношения и с помощью которых начата углубленная оперативная проверка.
Как видим, те традиционные программы получения информации, которые используются в обычном оперативном поиске (выявлении лиц и фактов, представляющих оперативный интерес), дополняются новыми признаками, новыми источниками информации.
Если в обычном оперативном поиске достаточно сведений о преступной деятельности (ворует на рынках или общественном транспорте; тратит большие суммы денег, не имея легальных источников дохода; распространяет, сбывает наркотические средства и т.д.), то в механизме получения первичной информации об организованной преступности эти факты являются лишь «фоном». Главными становятся сведения иного содержания: преступления кем-то организуются или контролируются; в механизме преступной деятельности существует распределение функций; существует общий «банк» («общак») для финансирования преступных акций и распределения доходов;
сложилась иерархия отношений: есть лидеры и исполнители; организованно осуществляются меры безопасности, ведется контрразведка; систематически практикуются отчеты перед организаторами; часть преступных доходов изымается верхушкой преступной организации; практикуется вербовка новых членов организации; применяются угрозы, шантаж, запугивание, есть «аппарат» для исполнения наказаний.
Получение любой информации о преступной деятельности требует определенных тактических усилий и организационных форм: действий негласных сотрудников, оперативно-поисковых групп, оперативных контактов с гражданами. И все же многие сведения о преступлениях, по сравнению со сведениями о преступных организациях, как бы лежат на поверхности: их можно визуально фиксировать (кражи, вывоз похищенных материальных ценностей, владение оружием), видеть предметы похищенного, знать потерпевших и т.п. Сведения же о преступных организациях можно получить лишь изучением отношений, то есть глубинных явлений, часто никак не фиксируемых визуально и по материальным следам. Содержание отношений как предмет познания при получении информации об организованной преступности становится возможным главным образом либо в результате удачных оперативных контактов в криминогенной среде, либо в результате длительного поиска осведомленных лиц и серии оперативно-розыскных мероприятий для углубления контактов в этой среде. Но это уже реализация первичной информации путем организации серии проверочных оперативно-розыскных мероприятий. Первичными же сигналами становятся: жалобы преступников на несправедливый дележ добычи; факты насилия одних преступников над другими, в том числе устанавливаемые в ходе оперативного сопровождения следствия по уголовным делам об убийствах, причинении телесных повреждений или в ходе розыска лиц, пропавших без вести;