Содержание
Введение
Культура Серебряного века.
Архитектура серебряного века
Советский период
Культурная революция
«Оттепель»
Архитектура советского периода
О постсоветской архитектуре.
Список литературы
Введение
Каждая эпоха в истории зодчества отличалась четко выраженными, ей и только ей свойственными стилевыми чертами. Единство их на данном историческом этапе всегда охватывало все разнообразие задач архитектуры. дизайна, всего материального окружения человека, всей среды, в которой он жил.
Стилевое единство определяется единой доктриной, общей философской платформой, благодаря которой мы никогда не спутаем ни одного явления в архитектуре. И эта единая доктрина, единая архитектурная философия развивается во времени. Ее динамика зависит именно от динамики развития общественных отношений в данный период.
Культура Серебряного века.
Серебряный век. Так был назван рубеж XIX–XX вв. — время духовного новаторства, крупного скачка в развитии отечественной культуры. Именно в этот период родились новые литературные жанры, обогатилась эстетика художественного творчества, прославилась целая плеяда выдающихся просветителей, деятелей науки, писателей, поэтов, художников.
Многие народы, населявшие Российскую империю, получили к этому времени свой алфавит, у них появилась своя литература, своя национальная интеллигенция.
Принятый Государственной думой закон гарантировал каждому жителю получение начального образования на родном языке. Выпуск газет и других периодических изданий за первое десятилетие XX в. увеличился более чем в 10 раз.
Быстрыми темпами развивалась наука. Отставание России в промышленности не помешало ее ученым внести огромный вклад в мировую науку, названный «революцией в естествознании». Это касалось и физики, и математики, и биологии, и химии, и многих других отраслей науки. Имена П. Н. Лебедева, В. И. Вернадского, Н. Е. Жуковского, С. А. Чаплыгина, К. Э. Циолковского, лауреата Нобелевской премии И. И. Мечникова, И. П. Павлова, С. П. Боткина, Д. И. Менделеева и многих других стали гордостью России.
В области авиации значительны достижения Н. Е. Жуковского, И. И. Сикорского.
В эти годы вышли труды выдающихся философов И. А. Ильина, Н. А. Бердяева, С. Л. Франка, В. С. Соловьева, теоретиков революционного переустройства России Г. В. Плеханова и В. И. Ленина.
Отечественная история пополнилась работами В. О. Ключевского, П. Н. Милюкова. А. Е. Преснякова, С. Ф. Платонова. Вышли первые труды будущих советских историков Е. В. Тарле, Б. Д. Грекова.
В мировую литературную сокровищницу вошли книги Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, В. Г. Короленко, И. А. Бунина, М. Горького, А. И. Куприна.
В поэзии этого времени появилось новое направление — символизм. Представители этого течения противопоставили себя материализму, несущему, по их мнению, человеку оскудение души.
Поиск эстетического идеала был характерен для творчества поэтов А. А. Ахматовой, Н. С. Гумилева, О. Э. Мандельштама, отличавшихся глубоким проникновением во внутренний мир человека.
Новаторство в русской живописи проявилось в полотнах И. Е. Репина, В. И. Сурикова, К. А. Коровина, братьев А. М. и В. М. Васнецовых, призывавших к восстановлению первоначального значения высокой живописи, которое, как они считали, было ослаблено у художников предыдущих поколений.
Традиции И. Е. Репина продолжил его ученик В. А. Серов — художник, постоянно ищущий новые формы художественного претворения реальности, автор множества замечательных портретов, пейзажей, натюрмортов, картин на бытовые и исторические темы.
В целом же русская живопись начала века изобиловала большим количеством различных групп и художественных объединений со своими взглядами и направлениями. Все они внесли свой вклад в развитие русского искусства.
Поистине гигантский подъем переживала русская музыка. Традиции М. И. Глинки и П. И. Чайковского развивают А. К. Глазунов, А. Н. Скрябин, С. В. Рахманинов, И. Ф. Стравинский. Продолжали свою композиторскую и педагогическую деятельность С. И. Танеев, А. С. Аренский. Огромную работу по сохранению и пропаганде традиций русского народного музыкального творчества проводил В. В. Андреев.
Огромную лепту в развитие отечественного театрального искусства внесли К. С. Станиславский и В. И. Немирович–Данченко, В. Э. Мейерхольд, Е. Б. Вахтангов.
В это время интенсивно развивается новый для того времени вид искусства — кинематограф. В 1911 г. вышел первый отечественный полнометражный фильм «Оборона Севастополя».
Архитектура серебряного векаразвивалась в направлении, подчеркивавшем функциональное назначение зданий. В основном это были богатые особняки и общественные здания. Их отличали пышное внешнее убранство, лепнина. На фасадах домов изображались силуэты кораблей, башенных кранов, аэропланов. Разворачивалось городское строительство. Проводилась комплексная застройка в крупных городах России. В частности, разрабатывается проект строительства района «Новый Петербург» на острове Голодай. В строительном деле начал применяться железобетон.
Интереснейшее явление в архитектуре и искусстве «серебряного века» — модерн — продолжает оставаться и полем для исследования, и полем для дискуссий.
В истории архитектуры трудно найти период, когда накал творческих исканий был бы столь жарким и напряженным, а результаты исканий — столь многообразны, неоднозначны и противоречивы. Естественным итогом этих поисков стали удивительное разнообразие и исключительная многоликость модерна в его конкретных проявлениях.
«Идентификация» этого стиля осложняется еще и тем, что во многих произведениях модерна характерные приемы и формы сочетаются, порой самым причудливым образом, с отголосками эклектики и реминисценциями других исторических стилей. К тому же, наряду с примерами «хрестоматийного модерна», и мировая, и петербургская архитектура «серебряного века», дает много примеров, в которых модерна «как бы и нет». Все это превращает «архитектуру эпохи модерна» (как метко назвали свою книгу В.С.Горюнов и М.П.Тубли) в чрезвычайно сложную и пеструю картину.
Отсюда — снова и снова возникающие сомнения: а можно ли вообще определить модерн понятием «стиль»?
Лучшим помощником в формулировании понятия «архитектурный стиль» может стать хрестоматийное определение архитектуры как «единства трех начал — пользы, прочности, красоты». В переводе на современный научный искусствоведческий язык эта «витрувианская триада» звучит как диалектическое единство трех аспектов зодчества, трех групп факторов: функциональных («польза»); конструктивно-технических и технологических («прочность»); идейно-художественных, духовно-эстетических («красота»).
Теперь можно выстроить и определение: «архитектурный стиль» — это устойчивая, характерная для данного времени и данного региона общность:
– планировочных и объемно-пространственных решений;
— конструктивно-технических и технологических приемов (определяющих прочность и долговечность зданий и сооружений).
— средств художественной выразительности, формулирующих систему архитектурно-художественных образов.
Теперь, вооружившись приведенным понятием «архитектурный стиль», попробуем выявить черты «ортодоксального модерна» в том здании, которое общепризнанно считается первым произведением «нового стиля» в Петербурге. Этим произведением, несомненно, является дача госпожи Е.К.Гаусвальд на Каменном острове (современный адрес: угол 2-й Березовой аллеи, 32 и Боковой аллеи, 14). Авторы постройки — архитекторы В.И.Чагин и В.И.Шене ( оба — выпускники Императорской Академии художеств). Проект здания был разработан и утвержден в 1898 г.
Черты «нового стиля» — модерна проявились в даче Гаусвальд по всем трем позициям «витрувианской триады». Забота об удобстве и комфорте отразились в свободной, живописной компоновке плана и объема. Этот новый метод проектирования как бы «изнутри» — «наружу», определяемый отчетливым «приматом функции» (т.е. критерием пользы), начал формироваться в петербургской архитектуре еще в период кризиса классицизма — в 1830-х годах (что иллюстрируется, в частности, проектами дач для Павловска, разработанными архитектором А.П. Брюлловым). К концу XIX века такие приемы объемно-пространственной композиции зданий (особенно дач и коттеджей) стали не только общепринятыми, но и превратились в своего рода «знак» удобства и комфорта. В этом отношении модерн выступил продолжателем рационалистических традиций архитектуры периода эклектики.–PAGE_BREAK–
С точки зрения «прочности» — в смысле использования материалов и конструкций и их архитектурно-художественного осмысления — дача Гаусвальд также весьма характерна. В частности, та часть здания, где стены выложены из кирпича, облицована снаружи светлой керамической плиткой (тогда она называлась «кабанчиком»). А фасады деревянных частей постройки решены иначе — но при этом так, что в них отчетливо выявляется специфика дерева. Впрочем, и в этом аспекте модерн продолжал и развивал принципы концепции «рациональной архитектуры», сформулированный в середине XIX века А.К.Красовским: «техника или конструкция есть главный источник архитектурных форм».
Но если в аспектах «пользы» и «прочности» дача Гаусвальд может рассматриваться как диалектическое развитие рационалистических предистоков модерна, то в аспекте «красоты» это здание уже всецело принадлежит модерну.
Эстетика «нового стиля» основывалась на решительном разрыве с традициями и художественными нормами прежних стилей, отчего для многих современников модерна «новый стиль» стал синонимом «декадентства».
Быть может, точнее и острее других эти стороны идейно-художественной программы модерна поэтически сформулировал один из лидеров символизма Д.С.Мережковский:
«Наши гимны — наши стоны;
Мы для новой красоты
Нарушаем все законы,
Преступаем все черты.»
Таким образом, русская национальная культура конца XIX — начала XX в. развивалась на традиционной народной почве. В ее основу легли идеи независимости, поиска добра и справедливости.
Советский период
Культурная революция
Преобразования в социальной и экономической сферах шли параллельно с изменениями в сфере духовной. Политика большевиков в первые послереволюционные годы получила название «культурной революции». Перед властью стояли две проблемы: старой российской интеллигенции и идеологизации культуры.
Интеллигенция, являющаяся носительницей знаний и национальной культуры, в массе своей отнеслась к Октябрьской революции настороженно, а отчасти — даже враждебно. Некоторые примкнули к Белому движению, а затем эмигрировали. Идеологической платформой ряда деятелей культуры становился изданный в 1921 г. за границей сборник статей «Смена вех». Авторами его были публицисты либерального толка, полагавшие, что большевикам удалось прекратить анархию и начать строительство новой государственности. «Сменовеховцы» призывали оказывать им всемерную поддержку, надеясь, что со временем новая власть утратит свой экстремизм и станет демократической.
Первоначально власти поддерживали подобные настроения и стремились привлечь старую интеллигенцию к сотрудничеству, создавая специалистам естественного и технического направлений нормальные (по сравнению с основной массой населения) условия для работы. На благо страны трудились химики Н. Д. Зелинский и Н. С. Курнаков, создатель геохимии и биохимии В. И. Вернадский, основоположник современного самолетостроения Н. Е. Жуковский. Академики И. М. Губкин и А. Е. Ферсман руководили геологоразведочными экспедициями. Трудились физики П. Л. Капица и А. Ф. Иоффе, создатель космонавтики К. Э. Циолковский, в области ракетостроения исследованиями занимался Ф. А. Цандер.
Ученые–гуманитарии, напротив, работали на собственном энтузиазме и часто вопреки воле властей.
Большие изменения произошли в среде литераторов. По существу, серебряный век угасал, и литераторы оказались по разные стороны баррикад. Одни не смогли сосуществовать с новой властью и выбрали эмиграцию (К. Д. Бальмонт, 3. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковский, И. А. Бунин); другие продолжали жить и работать на Родине, не принимая большевистскую идеологию (А. А. Ахматова, А. А. Блок, М. А. Булгаков и др.), третьи же, полагая, что революция обновит страну, приняли ее (В. В. Маяковский, А. С. Серафимович и т. д.).
Эмиграция стала частым явлением среди деятелей искусства. За границей оказались музыканты и певцы (С. С. Прокофьев, С. В. Рахманинов, А. К. Глазунов, Ф. И. Шаляпин, А. А. Вертинский), художники (И. Е. Репин, К. А. Коровин, Марк Шагал).
Большевики предпринимали шаги по воспитанию новой интеллигенции и идеологизации науки и культуры. Была начата кампания по ликвидации неграмотности, открыта сеть стационарных и передвижных библиотек, в изобилии снабжавшихся периодическими изданиями и брошюрами политического содержания.
Некоторые деятели науки и культуры, несогласные с идеологией нового режима, в 1921– 1922 гг. были обвинены в «контрреволюционном заговоре», подверглись арестам и физическому уничтожению. Были расстреляны ученый–химик М. Тихвинский и известный поэт Н. С. Гумилев. В 1922 г. из страны были выдворены многие ученые, чьи имена составили золотой фонд не только отечественной, но и мировой науки. Это социолог П. А. Сорокин, историки А. А. Ки–зеветтер, А. В. Флоровский, А. Боголепов, философы И. А. Ильин, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, Н. О. Лосский и др. Из библиотек были изъяты их труды.
Для ужесточения цензуры был создан в 1922 г. Главлит, а годом позже — Главрепертком (должен был контролировать репертуары театров).
В 1918 г. началась перестройка народного образования. Новая школа создавалась как единая, общедоступная, ведущая обучение на родном языке. Школа обеспечивала непрерывность образования от дошкольных учреждений до вузов. Открываются новые университеты и институты. До революции было 72 высших учебных заведения, а к 1928 г. уже 90.
Декрет 1918 г. предписывал принимать в вузы преимущественно представителей рабочего класса и крестьянства. При институтах создаются рабочие факультеты (рабфаки), выпускники которых составляли к 1925 г. половину всех специалистов.
В регионах идет создание письменности для национальных меньшинств (мордва, чуваши, мари, народы Севера).
20–е годы дали культуре новые имена. В организациях Пролеткульта начинали свой творческий путь режиссеры С. М. Эйзенштейн и И. Пырьев. Писатели А. А. Фадеев, А. С. Серафимович, И. Э. Бабель, Д. А. Фурманов стояли у истоков соцреализма, в сатирическом жанре работали М. М. Зощенко, И– А. Ильф и Е. П. Петров.
Большое влияние на культурную жизнь страны стали оказывать Пролеткульт и РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей, образованная в 1925 г.), которые проповедовали чистую «пролетарскую культуру» и оценивали литературные произведения с точки зрения социального происхождения их авторов.
С первых месяцев установления своей власти большевики начали наступление на церковь. Декретом от 23 января 1918 г. церковь была отделена от государства, а школа — от церкви, в 1922 г. новый декрет о конфискации церковных ценностей в пользу голодающих по сути узаконил грабежи церковного имущества, репрессии против деятелей церкви и верующих. В тюрьме оказался и глава Русской православной церкви патриарх Тихон. Появилась организация «Союз воинствующих безбожников», которая вела антирелигиозную пропаганду.
Таким образом, партия получила монополию не только на воспитание «новой личности», но и на духовную жизнь общества.
Научная и культурная жизнь 30-х годов XXстолетия отличалась определенными качественными изменениями. Многие открытия отечественных ученых имели большое научное и практическое значение. Многие из открытий были успешно внедрены в производство. В то же время постоянная опека со стороны «компетентных органов» отнюдь не способствовала эффективному развитию многих научных школ, выбор между которыми в большинстве случаев оставался за некомпетентными и малообразованными чиновниками.
В эти годы были созданы многочисленные художественные произведения. Особое внимание уделялось массовым видам искусства — кинематографии, агитационному плакату, радио. Новые направления появились в архитектуре. Широкое развитие в музыке получила песня. Однако уровень массовой культуры оставался все еще низким. Кроме того, все направления культурной жизни жестко регламентировались со стороны партии и государства.
«Оттепель»
Политическую «оттепель» связывают прежде всего с XX съездом КПСС (февраль 1956 г.). Однако еще раньше руководство страны предприняло шаги по разоблачению преступлений сталинского режима (в марте 1953 г. Маленков заявил: «Считаем обязательным прекратить политику культа личности»). Амнистия 1953 г. освободила 1,2 млн заключенных. Было прекращено «дело врачей», реабилитированы жертвы «ленинградского дела». В 1954 г. Министерство государственной безопасности было реорганизовано в КГБ, кадровый состав которого значительно изменился. Служба госбезопасности поставлена под прокурорский надзор. Началась кампания реабилитации репрессированных граждан и целых народов.
Все это поставило власть перед необходимостью объяснить народу постигшую страну трагедию, что и попытался сделать на XX съезде КПСС Н. С. Хрущев.
Курс на демократизацию общества активизировался после XX съезда, и особенно после опубликованного летом 1956 г. постановления ЦК «О преодолении культа личности и его последствий».
В январе 1957 г. была восстановлена государственность северокавказских народов: балкарцев, ингушей, чеченцев, калмыков, карачаевцев.
Серьезной перестройке планировалось подвергнуть внутрипартийную жизнь. Было объявлено о возможности проведения внутрипартийных дискуссий, сменяемости кадров на местах и в центре; о расширении прав местных партийных органов; о необходимости выдвижения руководящих кадров исключительно на основе их деловых качеств. Были расширены права первичных профсоюзных организаций, сокращен аппарат.
Проводя «десталинизацию», руководство обозначило границы критики прошлого и настоящего. Партийные идеологи подготовили программу, обещавшую, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». XXI съезд КПСС (1959) сделал вывод о полной и окончательной победе социализма и объявил о начале строительства коммунизма. XXII съезд партии наметил этапы построения коммунизма к 1980 г.
Серьезные перемены происходили и в духовной жизни. Первыми откликнулись на перемены литераторы. Журнал «Новый мир» (главный редактор А. Т. Твардовский) опубликовал ряд острых и злободневных статей. Однако руководству, «дозировавшему» свободу, это показалось слишком вольным. Твардовский был снят с должности главного редактора.
И все же руководство было вынуждено искать новые методы воздействия на интеллигенцию. С 1957 г. стали регулярными встречи руководителей партии с деятелями науки и культуры, однако и здесь Н. С. Хрущев не смог удержаться от диктата.
Сила идеологического пресса особенно проявилась в судьбе Б. Л. Пастернака, который был вынужден отказаться от присужденной ему Нобелевской премии, ибо реальной была угроза высылки из страны. Резкой критике подверглись и другие известные писатели и поэты, композиторы и художники.
Такая дозированная свобода порождала в среде интеллигенции разочарование и недоверие. продолжение
–PAGE_BREAK–
Неоднозначно развивалась и наука. Особое внимание уделялось направлениям, обеспечивавшим развитие военно–промышленного комплекса. Гуманитарные науки в полной мере ощущали на себе прессинг идеологии, что мешало их развитию.
Архитектура советского периода
Судьба советской архитектуры тесно переплелась с судьбой страны. начиная с революции 1917 года.
При рассмотрении и оценки архитектуры первых лет октября можно. конечно, стремиться определить все оттенки течений внутри нее, теоретические и фактические расхождения группировок, принять все ярлыки и клички. наклеивающиеся как со стороны, так и принимавшиеся самими участниками групп по отношению к себе. Можно расчленить архитектуру этого времени по городам, течениям, группировкам, авторам, периодам их творческого развития. Но мы попытаемся оценить все эти факторы на фоне общего исторического процесса, попытаемся уловить общую линию, целостность всего движения вперед, общую направленность новой советской архитектуры.
Несмотря на все теоретические и фактические расхождения группировок, будь то формалисты или конструктивисты, рационалисты или представители революционного романтизма — их объединяла, как и все революционные массы. одна идея. И эта идея не что иное, как разрушение старых традиций, слом старых форм и методов мышления. Эта основная идея объединяет группы и массы своей сильной эмоциональной заряженностью либидинозной связи, чрезвычайными аффективными порывами. Архитекторы, как и все, торопятся отречься от богатейшего наследия прошлых лет. Рождается архитектура, ожесточенно отказавшаяся от всего опыта прошлого. В ней и помину нет восприятия прежних методов работы, прежних взглядов на «стили» и «стилизацию» — «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем …». Все предпосылки для нового зодчества закладываются в самом новаторском существе общества и направляются к одному — к образованию социалистической архитектуры, небывалой по содержанию и по форме. Из всех групп архитектурных явлений начала XX века в новую архитектур} переходит лишь одно — все строительные материалы и конструктивные достижения строительной техники: большие пролеты крупных помещений. большие поверхности остекления, малые сечения стальных и железобетонных опор — и. в известной степени, выявление всего этого в архитектуре.
Разрабатывающиеся здания, благодаря социальным преобразованиям. обязательно должны были приобрести черты сооружений нового общественного строя, черты сооружений социалистических.
Первые годы революционной России были годами разрухи. Тяжелое состояние экономики, неразбериха, разгул преступности — все это должно было бы ввергнуть страну в тяжелую депрессию, но мы видим обратное — огромный всплеск энтузиазма, как в рядах трудящихся, так и в рядах творческой интеллигенции. Происходит это из-за мощного массообразования. на которое направлена вся политика того времени: кто не с нами. тот против нас. «В массе же, в силу одного только факта своего множества индивид испытывает чувство неодолимой мощи, позволяющее ему предаться первичным позывам, которые он, будучи одним, вынужден был бы обуздывать». Таким образом, мощные высвобожденные энергетические потоки, сублимированные в творчество, дали уникальнейшие, феноменальные результаты.
Первые 10-15 лет были временем новых идей в архитектуре, большинство интересных проектов были обречены остаться лишь на бумаге, так как в эти трудные для страны годы не хватало средств на самые необходимые объекты строительства. Но именно это время дало толчок для создания и развития новой архитектуры. Именно архитектура 20-х годов является творчески исключительно напряженной. Этот период дал много ярчайших имен: Н. Ладовский, Леонидов, В. Татлин, В. Шухов. К. Мельников. Н. Троцкий, И. Голосов. И. Фомин, В. Гропиус, Веснины и многие другие. Архитектура первых лет октября ошеломила западных архитекторов множеством поразительных продуктивных идей. прекрасными образами прогрессивной новой архитектуры, заставила с вниманием изучать ее опыт. Но в середине 30-х годов эта архитектура начала терять черты глубокой идейности и содержания, что ранее, в период первого пятнадцатилетия, являлось ее характернейшей особенностью.
Постепенно исчезает индивидуальность, порождая череду подражательств. Архитектура индивидуумов переходит в архитектуру посредственностей. Так как архитектура существует не в абстрактной обстановке, а в конкретных социальных условиях, то в понятие «содержание», кроме безличного характеру общества «назначения» здания, обязательно входит (и всегда входило) понятие идейности этого содержания. Содержание становится категорией социально-исторической. Общество в этот период не приветствует новаторов-одиночек, так как они невольно противопоставляют себя обществу — большинству — массе. Единственно возможный способ существования в этот период — влиться в массу, стать ее частью.
Образ женщины вытесняется и заменяется образом Революции. Женственностью для Ленина становится партия. Но, развиваясь, партия утрачивает женские, и обретает мужские черты.
Так как архитектура явление социальное, которое определяется своим назначением служить потребностям общества и отражать идейную направленность его, то поворот его от яркого индивидуального к подражанию посредственностей очень закономерен, и путь, который ведет всевозможные течения и направления тот же — за счет отсечения всего нестандартного. волевого и яркого. Поток бездушной подражательности признанным западным, хотя и прогрессивным мастерам (Ле Корбюзье), легкой и доступной, затопили архитектуру начала 30-х годов. Романтика начала революции, высокий пафос новаторства 20-х годов, даже поиски одиночек начала 30-х годов оказались забытыми и незамеченными. В массовом наводнении потерялись бывшие лидеры. В опубликованной декларации ВОНРА (август 1929 года) критиковались «левые» и «нейтральные» группировки. В декларации говорилось: “… мы отвергаем формализм…, втискивающий в… заранее предвзятые формы содержание сооружений… Мы отвергаем эклектическую архитектуру и методы эклектиков, механически копирующих старую архитектуру. Мы отвергаем конструктивизм с его игнорированием художественного содержания и средств художественного воздействия… Мы считаем, что пролетарская архитектура должна развиваться на основе применения метода диалектического материализма… Мы за пролетарскую классовую архитектуру…”. Но крупных позитивных решений за этим так и не последовало.
Изменение творческой направленности оказалось связанным с неудовлетворительными результатами первых туров конкурса на проект Дворца Советов в Москве (1930 — 1933 г.г.). На рассмотрение было представлено 160 проектов, участвовало 500 архитекторов, но большинство конкурсантов показало недостаточную подготовленность к решению больших идеологических задач. В результате вышло постановление Совета по строительству, где весьма в скромной форме, но услышанное всеми, было сказано следующее: “… не предрешая определенного стиля Совет строительства считает, что поиски должны быть направлены к использованию как новых, так и лучших приемов классической архитектуры, одновременно опираясь па достижение современной ахитектурно-строительной техники”.
В пылу искренних поисков «классической» советской архитектуры зодчие стремились уйти от предшествовавшего периода, забывая все его достижения. Мастерство отдельных выдающихся зодчих рисковало потонуть в массе серой архитектуры, отвечающей непритязательному вкусу заказчика.
Этот период характеризуется и началом сталинских репрессий. Зодчие просто боялись оказаться вне течения, одобренного идеологией. Под воздействием сталинского режима подражание в архитектуре становится единственно возможным способом приспособления к жестокой реальности. «Как же мы можем ожидать, — удивлялся Фрейд, — чтобы люди. находящиеся под гнетом запрета на мысль достигли психологического идеала, главенства разума».
Можно сказать, что так же как «мода на конструктивизм» сыграла печально пагубную роль в растворении подлинно новой архитектуры в массовых подделках, так и всеобщий переход к освоению классики привел в конечном результате к исходным итогам, и в этом случае много архитекторов. средних по своим творческим возможностям, стремясь сделать в «общем» духе, превратили в общем положительное стремление к глубокому ознакомлению с классикой — в безвкусицу.
Архитектура, как массовое явление этого периода, обладает качествами массы. Тем не менее, мы наблюдаем в этот период реальный подъем масс. мы отчетливо видим разрастающееся ослепление, коснувшееся всех.
Началась война. Во время войны, естественно, строили весьма целеустремленно, экономично и насущно необходимое, в основном. производственные здания на Урале, в Сибири, в Средней Азии — там, куда перебазировалась промышленность, но зато работы последних лет войны, пока только проектные, всеми силами и средствами выражали охватившее всех чувство законного триумфа. Это видно на проектах восстановления Сталинграда (1943 г., А. Алабян и Н. Поляков), на проектах памятников павшим воинам и памятников победы. Этот период продолжался от 1945 года до 1955 года. И начало и конец его можно датировать так точно, потому что начало совпало с триумфальным победным концом Второй мировой войны, а конец с соответствующими решениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР об изменении направленности архитектуры. Несмотря на самые благие пожелания зодчих, творческая направленность конца 40-х и всей первой половины 50-х годов привела в большой степени к забвению реальных условий строительства. к театральности и квазиторжественности архитектуры, к отказу от достигнутого прежде. Тут надо особо сказать о возведении целой системы высотных зданий в Москве, которые предопределили, по существу, ее новый силуэт. Они были задуманы совместно с Дворцом Советов и, несмотря на то. что Дворец не был построен, сыграли огромную градостроительную роль и «держат» силуэт Москвы до сего дня.
Реставраторская направленность, стилизаторство были крайне неэкономичны при реализации замыслов. Даже высокие эстетические качества, красота как идеал зодчего превратились, с одной стороны, в штамп, а с другой в поиски отвлеченной «красивости».
Недостатки были настолько значительны, что в 1954 году в Большом Кремлевском Дворце было созвано специальное всесоюзное совещание строителей и архитекторов, на котором на первый план были поставлены наиболее насущные задачи — снижение стоимости строительства и резкое увеличение его количественных показателей. Основным путем решения этих задач были выдвинуты индустриализация строительства и связанная с ней типизация проектирования. Затем, в 1955 году последовало постановление ЦК КПСС и СМ СССР об устранении излишеств, что повлекло за собой изменение в направленности архитектуры.
Период архитектуры 60-х считался нечто вроде позорного пятна на теле архитектуры социализма, которое разрослось как опухоль до неимоверных размеров. Безликость городов, похожесть микрорайонов, дома-близнецы, серость, в которой тонули малейшие признаки индивидуальности.
Время репрессий прошло, но его результаты оказались ошеломляющими: почти все творческое, неординарное и яркое, что пыталось выживать не по законам масс, было уничтожено. Остатки — подавлены страхом. Следуя закону самосохранения, люди подчинялись законам идеологии, направленной на создание послушной, управляемой толпы. Даже короткое время «оттепели» не смогло в корне изменить ситуацию. Страх парализовал творческую индивидуальность. Процесс создания серой однородной массы, готовой к управлению, можно было считать завершенным. Необходимо было закрепить эту серость и однородность соответствующим стилем жизни — одинаковостью во всем. И широко развернутая политика в строительстве и архитектуре, ориентированная на типизацию и индустриализацию может рассматриваться как одна из важных частей этого плана.
Рассматривая архитектуру 50х-60-х годов, все больше обращаешь внимание на некую утомительную схожесть ее произведенийю. Удачный индивидуальный проект почти мгновенно «размножается», теряя какое-либо своеобразие и не отличаясь в этом отношении от типового. Новые города, возводимые в короткие сроки на пустом месте, не могут претендовать на собственное лицо. Весь образ города возникает практически одновременно, и строится он к тому же индустриальным методом, не способствующим индивидуальности городской застройки. Так строились Навои и Тольятти, Зеленоград и Новосибирский академгородок. Но во многих книгах по архитектуре и градостроительству того времени эти же города фигурируют как образец социалистического города, как неоспоримое достижение социализма. Однажды найденный интересный контраст поставленных торцами к улице высотных зданий с объединяющим их низким, длинным, остекленным этажом превращаются в целые шеренги автоматически расчерчивающие новые районы. Стоило сделать несколько удачных фасадов с ленточными окнами, и появляется массовый мотив «тельняшки» во всех типах зданий и сооружений, от пром. зданий до зданий административных, общественных и даже жилых. Архитекторы как зачарованные повторяют один и тот же прием. Удалось архитектору Лебедеву скомпоновать из типовых жилых домов красивое криволинейное в плане здание и поставить несколько таких зданий в хорошем ритме в одном лишь микрорайоне Ивановское (г. Москва), и сразу же этот прием начал повторяться всюду, делая микрорайоны братьями-близнецами (рис. 8). Та же участь постигла и здания, сделанные в прямое подражание конструктивной архитектуре Мис ван дер Роэ — сплошь остекленные, с декоративными вертикальными накладками из стальных или аллюминиевых двутавровых балочек. В этом стиле делались все типы сооружений, делая похожими даже здания разного назначения. продолжение
–PAGE_BREAK–
После ряда лет обезличенной «уравниловки» в архитектуре — с конца 60-х годов — стала разрабатываться и осуществляться новая архитектура, но эта архитектура, по сути, лишь безоглядное увлечение модой. Эта мода со всеми неоспоримыми чертами прямого заимствования захватывает интересы многих, кажется последним словом искусства, самым современным способом решения любой архитектурной задачи. Но эта мода способна и снивелировать всю раннюю практику, что приводит в конечном результате к той же обезличенной архитектуре 20-го века. В критических статьях этого периода очень часто понятие советской архитектуры подменяется термином «современная» архитектура «вообще», теория архитектуры «вообще», практика архитектуры «вообще». Это является особенно яркой характеристикой социальной политики того периода, ныне называемого периодом застоя.
Общества всех социальных формаций сознательно и весьма направленно использовали возможности архитектуры как искусства мощного идеологического воздействия.
О постсоветской архитектуре.
Каждое время рождает свою архитектуру — конструктив самосознания, более или менее честный скелет эпохи. Наше с вами беспородное «сегодня» — не исключение. Не смотря на почти полное отсутствие в постсоветском пространстве денег на эстетические капризы, в архитектуре появились определенные группы явлений, которые, хотя и с некоторой натяжкой, можно определить, как стилистические.
Можно выделить три основных группы.
Первая группа — объединенный идеал всех советских Государственных институтов проектирования городов (ГИПроГрадов). В основном это — «элитарные» многоквартирные дома. То, что раньше проектировалось, но не воплощалось ввиду своей высокой стоимости и путем бесконечных упрощений и удешевлений превращалось в то, в чем мы жили. Но, поскольку заказчик на приличное жилье появился, мечта стала явью, хотя и очевидно устаревшей. Отличительные признаки стиля: пара-тройка полукруглых или многогранных ризалитов либо эркеров, часто фальшь-мансардная крыша, с фальшь-мансардными же окнами, вертикальные ряды лоджий, двухцветная, с обязательным присутствием охры, окраска фасадов. Объем здания ощутимо цельный, стабильный. Планировка квартир, увы, не слишком оригинальная и часто диктуется внешней формой здания и структурой фасадов, а не заботой о тех, для кого, собственно, все это строится.
Фасады этих зданий пока узнаваемы, но лишь по причине абсолютной убогости традиционного фона жилых районов. В рекламных проспектах по продаже будущих квартир часто встречается фраза «с возможностью свободой планировки» (этим замечанием проектировщик заранее расписывается в невозможности предложить жильцам продуманную и оригинальную планировку квартир), но все же эти здания — безусловный прорыв по сравнению с советскими типовыми домами второй половины двадцатого века.
Вторая группа — архитектура демонстрации западных отделочных материалов и технических достижений. Это, в основном, общественные здания, будто специально созданные для доказательства совершенства алюминиевых листов и полос, структурного стекла, раздвижных дверей, искусственных мраморов и гранитов, натяжных потолков и, даже, обзорных лифтов. Объем здания — преувеличенный. И все же, создается впечатление, что такая архитектура — огромный прорыв в нашем самосознании. Каким-то непостижимым образом не наши высокотехнологичные материалы воспитывают нашу архитектуру, заставляют ее «подтянуть живот», быть внятной, лаконичной и точной. В некоторых случаях такая тесная связь с материалом рождает даже что-то сродни свободному архитектурному замыслу, который давно царствует в цивилизованных странах.
Третий — эксклюзивные здания, учитывающие «личность» заказчика. Это одноквартирные частные дома в которых явно преобладает либо романский стиль либо колониальная классика.
Именно романский стиль мы узнаем в крутых крышах, вертикально дробленном объеме здания, массе башен и башенок, завершенных теми же крутыми крышами, разнокалиберных балконах и террасах. Колониальная классика, в принципе чуждая нашему географическому пространству, по-видимому, знак родства со столпами «дикого» капитализма Соединенных Штатов.
Оформление фасадов — традиционное, с широким применением заменителей черепицы (металлочерепица), заменителей традиционных окон (металлический стеклопакет «под дерево») и т.д. Эта архаика возникает не от убожества сознания архитекторов, а, скорее, от банальности заказа. Стремление заказчиков подчеркнуть свою значимость и, в то же время, построить что-нибудь оригинальное при отсутствии вкуса и неумении прислушиваться к мнению проектировщика, приводит к примитивному результату. Если к этому прибавить еще генетическую боязнь проникновения в свое жилье (несмотря на все современные средства охраны пространства), то становится понятно приверженность именно к этим стилям.
Может быть, до чистого понятия «стиль» выделенным группам еще далеко, однако, ощущение, что зодчество сдвинулось с мертвой точки, все-таки есть. Архитектору дали вздохнуть чуть свободнее, проектировать чуть дороже, возможно, как уже не раз случалось в истории архитектуры, это приведет к настоящей свободе и элегантности.
Список литературы
М.Г. Бархин. Архитектура и город. — М.: Наука, 1979 г.
М.Г. Бархин. Метод работы зодчего. — М.: Стройиздат, 1981 г.
Борисова Е.А, Стернин Г.Ю., Русский модерн, «Советский художник», М., 1990.
Герчук Ю.Я., Что такое орнамент?, «Галарт», М., 1998.
Горюнов В.С., Тубли М.П., Архитектура эпохи модерна, «Стройиздат СПб», СПб, 1994.
История русского и советского искусства, «Высшая школа», М., 1989.
Неклюдова М.Г., Традиции и новаторство русских художников ХIХ века, «Искусство», М., 1991.