Парадоксы правосубъектности предприятий

Реферат на тему

ПАРАДОКСЫ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТИ ПРЕДПРИЯТИЙ
Проблема правосубъектности предприятия привлекает к себе
пристальное внимание по ряду причин. Во-первых, переход к рыночным
методам хозяйствования сопровождается интенсивным внедрением новых
организационно-правовых форм предприятий, которые принципиально
несовместимы с ранее существовавшими структурами. Однако они не
исчезли мгновенно, а продолжают сосуществовать, что требует их оценки в
плане соответствия действующему законодательству.
Во-вторых, базовые правовые акты уже получили определенную
“обкатку” практикой их применения и использования, поэтому появилась
возможность анализа их “болевых точек”.
В-третьих, любая экономика, в том числе и рыночная, носит
системный характер. Это ее объективное качество не могло проявиться в
условиях, когда шел процесс форсированного перехода к принципиально
иным, чем существовали ранее, целям и механизмам хозяйствования.
Примером тому может служить беспрецедентная по темпам приватизация
государственной собственности. Однако в последующем начался процесс
“настройки” субъектов хозяйствования на системные начала, что,
естественно, сопровождается изменением организационно-правовых форм или
же просто их реорганизацией с сохранением тех же форм.
В-четвертых, анализ происходящих процессов в практическом
преломлении позволяет уточнить, а то и по-иному закрепить их в
обновленном законодательстве, потребность в котором назрела со всей
очевидностью. Остановимся на некоторых конкретных проблемах.
В законодательстве не получил четкого и ясного разрешения вопрос о
моменте возникновения правосубъектности предприятия. В соответствии с
утратившим силу Законом РФ “О предприятиях и предпринимательской
деятельности” [1] предприятие считалось учрежденным и приобретало
права юридического лица со дня его государственной регистрации. Прежде
всего, здесь была допущена неточность: не все предприятия с момента их
регистрации приобретали права юридических лиц. Таким исключением было
полное товарищество, которое отнесено законодателем к разновидности
организационно-правовых форм предприятия, хотя и не являлось
юридическим лицом (п. 3 ст. 9 Закона о предприятиях).
Далее, в п. 1 ст. 34 Закона о предприятиях указано, что данные о
регистрации предприятия включаются в Государственный реестр. В
настоящее время этот реестр ведет Государственная налоговая служба. Но так
как ликвидация и реорганизация предприятия приурочены к моменту
исключения его из Государственного реестра, складывалась
противоречивая ситуация: возникновение правосубъектности предприятия
отнесено к действиям одних органов, а ее прекращение связано с
функциями других. В литературе было высказано мнение о том, что по
смыслу закона моменты возникновения и ликвидации предприятий следует
связывать с занесением или исключением их из Государственного реестра [2]. Думается, что данной оценкой противоречия в указанном Законе не
устранялись. Целесообразно было, на наш взгляд, приурочить моменты
возникновения и прекращения правосубъектности предприятий к их
регистрации местной администрацией. Кроме того, не дана правовая
оценка и спискам предприятий, которые ведут органы их регистрации.
Ведь это тоже реестр. В Положении о порядке ведения Государственного
реестра предприятий записано, что Госреестр означает составление
списков предприятий (п. 3). Оказывается, такие списки ведут налоговая
служба, органы регистрации предприятий, и если предприятие признается
возникшим с момента его регистрации, то нельзя не признать наличие
реестра, который ведут регистрирующие местные органы.
Ситуация не прояснилась и после утверждения Указом Президента РФ от
8 июля 1994 года Положения о порядке государственной регистрации
субъектов предпринимательской деятельности. В пункте 15 Положения
указано, что открытость данных Государственного реестра обеспечивает
орган, осуществляющий государственную регистрацию. И в то же время
признается, что данные государственной регистрации сообщаются в
налоговую инспекцию для включения в Государственный реестр.
Получается, что существуют два государственных реестра – у органа
регистрации и налоговой службы.
Проблема не получила окончательного разрешения и после принятия
части первой нового Гражданского кодекса Российской Федерации. В ГК
записано, что юридическое лицо считается созданным с момента
регистрации в органах юстиции в порядке, определяемом законом о
регистрации юридических лиц (ст. 51), который еще предстоит принять.
Данные о государственной регистрации включаются в единый
Государственный реестр юридических лиц, открытый для всеобщего ознакомления. Прекращение же существования юридического лица приурочено к моменту внесения записи об этом в упомянутый
Государственный реестр (ст. 63 ГК).
Как видно, момент создания юридического лица и момент прекращения его
деятельности определены и здесь по-разному. Неясно и то, кто же будет
вести Государственный реестр.
Полагаем, что при разработке закона о регистрации юридических лиц
следует устранить приведенные несогласованности, приурочив
возникновение и ликвидацию предприятия к моменту его включения в
реестр или исключения из реестра, который будет вести соответствующий
орган. Тем самым однозначно будут установлены точные временные рамки
существования предприятий. Этот реестр и должен получить статус
государственного. Что же касается Государственного реестра, который
ведет налоговая служба, Государственного регистра статистических
органов, открытия счетов предприятий в банках, учета их в финансовых
органах, то это не что иное, как обогащение, конкретизация абстрактной
правосубъектности, которая возникает у предприятия уже после его
регистрации.
Ряд практических проблем возник в связи с изменением органов,
регистрирующих предприятия. Вначале регистрация производилась в
соответствии со ст. 34 Закона о предприятиях местными Советами
народных депутатов. С принятием Закона “О местном самоуправлении в
РСФСР”, введенного в действие в мае 1991 года, регистрацию предприятий
должна производить администрация городов и районов. Но так как в этой
части законодательство не было скорректировано, местные Советы
продолжали какой-то период регистрировать предприятия, хотя эту работу уже
должны были осуществлять местные администрации. Возникала ли
правосубъектность предприятий в этом случае?
Так, комитет по управлению имуществом Ростовской области в одном из
своих актов посчитал незаконным учреждение МНПО “Росспецпромстрой” на том
основании, что оно зарегистрировано Первомайским райсоветом народных
депутатов г.Ростова-на-Дону, а не соответствующей администрацией.
Арбитражные суды нередко занимают аналогичную позицию. Полагаем, что здесь
необходим иной подход.
Если признавать незаконной такую регистрацию, то придется
поставить под сомнение правосубъектность многих предприятий.
Кроме того, такая позиция была бы небезупречной и с точки зрения
существовавшего на тот момент законодательства, так как местная
администрация осуществляла в то время исполнительно-распорядительные
функции на основании и во исполнение правовых актов более высокого
порядка, в том числе и решений соответствующего Совета народных
депутатов (ст. 29 Закона о местном самоуправлении). Можно ли при такой
субординации данных органов признавать недействительными акты
регистрации предприятий, принятые соответствующими Советами народных
депутатов? Думается, что нельзя.
С учетом сказанного, а также в целях стабилизации рыночных
структур, определенности в правосубъектности этих предприятий
необходимо положительное толкование законодателем соответствующих
норм, регулирующих уже сложившиеся отношения.
На практике многие предприятия так и не приобрели организационно-
правовых форм, предусмотренных как ранее действовавшим Законом о
предприятиях, так и новым ГК РФ. Речь идет главным образом о
предприятиях государственной и муниципальной собственности. Пунктом 3
постановления Верховного Совета РСФСР от 25 декабря 1990 года “О
порядке введения в действие Закона РСФСР “О предприятиях и
предпринимательской деятельности” Совету Министров РСФСР было
предписано установить статус уже существующих государственных и
муниципальных предприятий и объединений всех видов. Однако данное
требование осталось невыполненным, а многие предприятия и объединения
продолжали существовать в неадекватной требованиям Закона форме. Их
правовое положение оказалось неопределенным, что затрудняло им решение
своих задач. Так, в связи с принятием комитетом по управлению
имуществом Ростовской области решения о приватизации предприятия МПМК-
4 предприятие УПТК г.Азова обратилось с иском в арбитражный суд о
признании недействительным решения комитета, которым утвержден план
приватизации МПМК-4, в связи с тем, что в приватизируемые объекты
включено имущество, принадлежащее УПТК. Арбитражный суд прекратил
производство по делу на том основании, что УПТК не зарегистрировано в
соответствии с требованиями Закона о предприятиях. Как видно, суд
признал такое предприятие неправосубъектным и не обладающим правами
юридического лица. Однако такое предприятие реально существовало,
осуществляло производственно-хозяйственную деятельность, было включено в
Госреестр налоговой службы, имело расчетный счет в банке, код в
Государственном регистре, самостоятельный баланс и все иные атрибуты
предприятия.
Конкретная хозяйственная ситуация вызывает потребность в правовой
оценке двух основных вопросов. Первый касается того, как относиться к
предприятиям, созданным до принятия Закона о предприятиях и нового ГК РФ,
если они не изменили свой статус. Второй связан с конститутивными
признаками юридического лица. При ответе на первый вопрос следует
исходить из того, что, если иное не сказано в новом законе, созданные
ранее предприятия сохраняют свою правосубъектность при условии, что их
учреждение произведено в соответствии с существовавшим тогда
законодательством.
Высший арбитражный суд РФ в информационном письме от 30 июня 1993 года № С-13/ОП-210 указал, что при выяснении вопроса о том, обладает ли
хозяйствующее звено правами юридического лица, необходимо принимать во
внимание законодательство об учреждении предприятия, действовавшее в тот
период. И здесь решающее значение приобретает правосубъектность органа-
учредителя, позволяющая ему совершать данные правовые действия.
В то же время в целях упорядочения регистрационных данных
предприятий, единообразного их учета в законодательном порядке можно
установить срок, в течение которого все ранее созданные (до 1 января 1991 г.) предприятия должны пройти перерегистрацию. При невыполнении данных требований можно признавать такие предприятия
неправосубъектными. Без учета этих последствий, как свидетельствует
опыт, вопрос вновь останется неразрешенным. Мы имеем в виду п. 12
Указа Президента РФ от 14 октября 1992 года “О регулировании арендных
отношений и приватизации имущества государственных и муниципальных
предприятий, сданного в аренду”, которым предусмотрено переоформление
договоров аренды на соответствующие комитеты по управлению имуществом до
1 января 1993 года. При ответе на второй вопрос необходимо
предварительно дать системную оценку легальным признакам юридического лица. Как указано в ст. 48 ГК РФ, юридическим лицом признается
организация, которая имеет в собственности, полном хозяйственном
ведении или оперативном управлении обособленное имущество, отвечает по
своим обязательствам этим имуществом, может быть истцом и ответчиком в
суде.
Приведенные признаки юридического лица в достаточной мере
характеризуют последнее лишь до тех пор, пока они остаются
бесспорными. Но как только возникает спор о правосубъектности
юридического лица, рассматриваемый правоприменителем, признаки о
выступлении в суде от своего имени и ответственности по своим
обязательствам уже не “работают”. Они приобретают характер тавтологии.
И арбитражный суд вынужден использовать иные критерии с учетом предмета спора. Так, если предъявлен иск о признании недействительным акта регистрации предприятия, доказательства неправосубъектности юридического лица будут носить определенный характер, притом вовсе не будут связаны с конститутивными его признаками. Если же предмет спора относится к неправомерным действиям юридического лица и в процессе ставится вопрос о его неправосубъектности, тогда в качестве признаков, по которым ему дается оценка, предстают: имущественная обособленность, самостоятельный баланс, акт о регистрации, наличие счетов в банках, учета в налоговых, финансовых и статистических органах. И только положительный ответ по этим признакам позволяет сделать вывод о наличии у данного субъекта хозяйствования и производных характеристик
– участие в судах, ответственность по своим обязательствам, а
следовательно, о полноценной его правосубъектности со свойствами
юридического лица.
Очерчивая правосубъектность предприятия, его правовой статус,
нельзя не затронуть проблему коммерческой и возможной некоммерческой его
деятельности. В статье 17 отмененного Закона о собственности указано,
что общественные организации могут создавать предприятия для осуществления
своих уставных задач. С одной стороны, эти предприятия занимались
предпринимательской деятельностью, а с другой – целевым их направлением
являлись некоммерческие уставные задачи создавшей их организации.
Положение было противоречивое, если учесть и то обстоятельство,
что такого рода предприятия не выделялись особо среди организационно-
правовых форм, предусмотренных Законом о предприятиях.
Неопределенность в правосубъектности и обычного предприятия
обнаруживается тогда, когда оно (теперь уже наоборот) кроме
предпринимательской деятельности реализует и некоммерческие цели. В
последнем случае оно действует в ином статусе со всеми его
особенностями и льготами. Хотя по действующему законодательству
определенные налоговые льготы и предусмотрены, в этом положении
проблема нуждается в концептуальном правовом разрешении с учетом того, что в новом ГК РФ содержатся нормы о некоммерческих организациях.
Полагаем, есть острая потребность в принятии базового закона о
некоммерческой деятельности, где бы всесторонне был проработан вопрос о
правосубъектности звеньев, работающих в данном режиме. Подобная позиция
подтверждена практикой рыночного хозяйствования многих стран.
Правосубъектность предприятия характеризуется не только своей
устойчивостью, статичностью, но и возможной ее динамикой. И здесь
возникает целый ряд нетрадиционных научно-практических проблем.
Известно, что основными формами изменения правосубъектности
предприятий являются их слияние, выделение, присоединение, разделение и
преобразование (ст. 57 ГК). При коммерциализации арендных
предприятий использовалась обычно модель разделения юридического лица.
И особенность здесь состоит в том, что предприятие имеет сложную структуру отношений собственности (арендуемое государственное или муниципальное имущество, приращенное имущество коллектива арендаторов). По общему положению к вновь созданным предприятиям в соответствующих частях переходит по разделительному балансу и государственное (муниципальное), и коллективное (приращенное) имущество. Иные решения создают прецедент.
Так, в 1990 году было создано арендное предприятие на основе
аренды имущества государственного предприятия РСУ
территориально-производственного объединения бытового обслуживания
населения (ТПО БОН). В 1993 году АП РСУ приняло решение о своем
разделении на ТОО “АНИКОН” и ТОО “ВИКОРД”. Регистрационная палата г.
Ростова-на-Дону решением от 11 мая 1993 года их зарегистрировала. По
разделительному акту ТОО “ВИКОРД” приобрело приращенный арендный
доход, а ТОО “АНИКОН” – все арендуемое имущество, а также связанные с ним
права и обязанности.
С правовой точки зрения такая ситуация может быть понята с учетом 1,
2 главы 24 ГК РФ, то есть норм, регулирующих уступку требования и перевод
долга. ТОО “ВИКОРД” уступило в пользу ТОО “АНИКОН” свою часть требований в
отношении арендованного имущества и одновременно перевело на него часть
своих обязанностей арендатора. Однако если при уступке требования
необходимо лишь информирование арендодателя, то для перевода долга
должно быть получено его согласие. В данном случае это условие не было
соблюдено. Однако его нужно учитывать еще на стадии регистрации
предприятий.
Согласие (либо несогласие) арендодателя – комитета по управлению
имуществом на перевод всего арендного обязательства на ТОО “АНИКОН”
существенно влияет на механизм разделения и его последствия –
возможность выкупа арендуемого имущества.
Вопросы уступки требования и перевода долга весьма остры и
нормативно не урегулированы в отношении очень специфического процесса
реорганизации и ликвидации приватизируемых предприятий. В соответствии со
ст. 20, 21 Закона о приватизации государственных и муниципальных
предприятий предприятие может быть приобретено по конкурсу или на
аукционе – при этом согласно п. 3 ст. 27 названного Закона право
собственности на приватизируемый объект переходит к покупателю с
момента регистрации договора купли-продажи. Однако законодатель не
определяет порядок реорганизации приватизированного предприятия, в
связи с чем нередко возникает парадоксальная ситуация:
приватизированное предприятие значится в Государственном реестре как
государственное (муниципальное) и действует на основании своих прежних
учредительных документов, а собственником данного предприятия
является, например, гражданин-предприниматель.
Очевидно, что целесообразно было бы отдельно установить порядок и
сроки реорганизации приватизируемых предприятий (преобразование в иную
организационно-правовую форму, присоединение, слияние).
Государственной программой приватизации предусмотрена продажа
имущества ликвидированных и ликвидируемых предприятий. В случае
продажи ликвидируемого предприятия заключается договор купли-продажи и
права собственника на имущество предприятия переходят к новому
собственнику до окончания процедуры ликвидации. Но ведь кредиторы,
поскольку ликвидация не завершена, вправе требовать обращения
взыскания по долгам предприятия на его имущество. Поэтому до окончания
процесса ликвидации государственного (муниципального) предприятия и
исключения из Государственного реестра его имущество, на наш взгляд, не
должно быть объектом купли-продажи по конкурсу или на аукционе. В
противном случае это означало бы фактическое лишение кредиторов права на
удовлетворение их требований за счет имущества ликвидируемых
предприятий. Кредиторы также лишаются возможности предъявить претензии к
покупателю имущества ликвидируемого предприятия, так как при таком способе приватизации правопреемство не возникает. Необходимо четкое осознание
того обстоятельства, что до окончания процедуры ликвидации объектом купли-
продажи должно выступать само предприятие (со всем комплексом прав и
обязанностей), а не его имущество.
Вызывает сомнение в этой связи возможность практического
применения п. 18 постановления Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 2
декабря 1993 года № 32, где предусматривается переход имущественных прав
и обязанностей как ликвидированных, так и ликвидируемых предприятий к покупателю их имущества. Необходимо иметь в виду, что переход
обязанностей фактически означает перевод долга на покупателя. В то же
время согласно ст. 391 ГК РФ перевод должником своего долга на другое лицо допускается лишь с согласия кредитора. Это толкование, верное для
ликвидированных предприятий, не может быть применено к предприятиям,
ликвидация которых не состоялась или не завершена.
Во-первых, если процесс ликвидации предприятия не окончен,
достаточно сложно определить всех кредиторов приватизируемого
предприятия; во-вторых, даже если все кредиторы будут выявлены, они вряд ли дадут согласие на перевод долга предприятия покупателю его
имущества, так как до определения победителя конкурса или аукциона
личность покупателя остается неизвестной. Представляется, что
отступление от этих классических канонов, даже в целях ускорения
приватизации, есть недопустимое упрощенчество, способное причинить
существенный имущественный вред законным интересам кредиторов
приватизируемых предприятий.
1 Целый комплекс сложных вопросов связан с
реорганизацией корпоративных субъектов предпринимательства. Их
реорганизация осложняется тем, что здесь имеются два вида таких
субъектов: сами предприятия и коллективные предприниматели, партнеры
(акционеры или члены товарищества). На практике возникают особые
сложности при реорганизации акционерных обществ. Кто должен быть
учредителем нового предприятия? Однозначно этот вопрос решается только в
случае создания акционерным обществом или товариществом дочернего
предприятия (хотя в строгом смысле это и не является реорганизацией). При
этом в качестве учредителя нового предприятия должно выступать только само
акционерное общество или товарищество. Вопрос о создании дочернего
предприятия по общему правилу решается собранием участников
(акционеров). Более сложен вопрос о личности учредителя в
случаях классической реорганизации. Например, кто будет выступать в
качестве учредителя нового юридического лица в случае слияния: участники
существующих АО (товариществ) либо сами эти юридические лица?
Если таковыми признать реорганизуемые предприятия, тогда их
акционеры не могут сохранить свой статус во вновь образуемой
предпринимательской структуре. Если же учредителями признать
акционеров прежних предприятий, тогда как можно совместить это с тем, что
АО являются собственниками своего имущества? В соответствии со ст. 57 и
61 ГК ликвидация и реорганизация юридических лиц производятся по решению
учредителей (участников) либо уполномоченного ими органа. Думается,
в законодательном порядке эти ситуации должны быть регламентированы со всей последовательностью. Здесь следует, видимо, исходить из
того, что акционеры обладают правом собственности на абстрактный
капитал, а общество является собственником производительного
капитала. Но эти особенности не получили отражения ни в Положении об
акционерных обществах от 25 декабря 1990 года, ни в новом ГК РФ. Пункты
142 – 148 Положения, касающиеся реорганизации общества, не позволяют
сделать вывод о том, в каком статусе действуют участники собрания
акционеров при принятии решения о реорганизационных процедурах: как орган
предприятия или как сособственники абстрактного капитала? Если признать,
что различий здесь нет, права собственности акционеров будут
отождествлены с правами собственности создаваемого или созданного ими
общества.
Это вряд ли правильно.
Многие факты реорганизации корпоративных субъектов
предпринимательства связаны так или иначе с элементами учреждения и
прекращения их.
Здесь нельзя применять классические признаки, по которым возможно
отличить прекращение деятельности предприятия от его реорганизации
наличие или отсутствие правопреемства пассива, определенных
обязанностей ликвидируемого (реорганизуемого) звена хозяйствования.
Динамика правосубъектности акционерных обществ и товариществ очень
сложна. Зачастую признаки учреждения и ликвидации образуют неразрывное
единство.
Так, при коммерциализации одного из крупных арендных предприятий
сферы бытового обслуживания из него выделилось пять подразделений,
которые приобрели статус ТОО. Впоследствии выделившиеся предприятия
приняли решение о присоединении к базовому предприятию, которое против
этого не возражало. В данной ситуации можно отметить и учредительские (у
присоединяющего предприятия), и ликвидационные (у присоединяющихся
предприятий) моменты. Учредительские признаки прослеживаются в том, что
за счет имущества присоединяющихся предприятий увеличивается уставный фонд предприятия присоединяющего и поэтому вносятся
соответствующие изменения в его учредительные документы.
Элементы ликвидации состоят в том, что у присоединяемого
предприятия закрывается расчетный счет. Оно снимается с учета в
налоговых органах, исключается из Государственного регистра.
Устраняются задолженности по платежам в бюджет, сдаются печати и
штампы на уничтожение. Субъект прекращает свою деятельность. Собственно
реорганизация в данном процессе заключается в том, что всё
оставшееся имущество (активы и пассивы) присоединяемых предприятий
переходит к присоединяющему предприятию. Аналогичные
преобразовательные признаки характерны и для акционерных обществ. Но даже и эти обязательства могут быть в силу п. 2 ст. 60 нового ГК РФ погашены
по требованию кредиторов.
Как видно, правосубъектность предприятия в своей динамике
приобретает гетерогенный характер, что нельзя не учитывать в процессе ее
правового опосредования. В частности, возникает проблема прав на
имущество реорганизуемого акционерного общества тех акционеров,
которые выходят из него. Пунктом 139 Положения об акционерных
обществах предусмотрено распределение имущества между акционерами
только при его ликвидации. Однако для них – акционеров, которые
выходят из реорганизуемого акционерного общества, эта процедура
является ликвидационной. Это и есть проявление элемента ликвидации
субъекта в его реорганизационном процессе. Возникают и другие
практические выводы, требующие своего правового оформления.
Потребность приведения организационно-правовых форм
предпринимательских структур в соответствие с теперь уже новым ГК РФ
особо актуальна для тех из них, чья правосубъектность оказалась
недостаточно определенной. Речь идет о малых государственных
предприятиях (большинство их создавалось в 1990 году), имущественная
основа которых не формировалась за счет государственной собственности.
Так, малое государственное предприятие “Агва” было создано в
соответствии с постановлением СМ СССР от 8 августа 1990 года “О мерах по
созданию и развитию малых предприятий”. Учредитель его –
производственное объединение “Титан” – не сделал никаких взносов в
создаваемое предприятие. Более того, в договоре о совместной
деятельности с учредителем было записано, что последний не наделяет МГП
“Агва” уставным фондом. Поэтому малое предприятие сформировало свою
имущественную базу за счет аренды производственных мощностей у другого предприятия и своей производственно-хозяйственной деятельности.
В таких условиях трудовой коллектив МГП “Агва” образовал ТОО
“Агва”, которое было зарегистрировано администрацией г.Таганрога 26
марта 1993 года, а МГП “Агва” было исключено из Государственного
реестра.
Противоречивость сложившейся ситуации состоит в том, что по
организационно-правовой форме это предприятие значится
государственным, но его экономическую основу составляет не
государственная собственность, так как при его создании не был выделен и
закреплен за ним никакой реальный комплекс государственного
имущества или имущественных прав, в то время как по ранее и ныне
действующему законодательству, в частности ст. 6 Закона о
предприятиях, имущество государственного предприятия образуется за счет бюджетных ассигнований и (или) вкладов других государственных
предприятий, полученных доходов и других законных источников.
Полагаем, что разрешение противоречия между
организационно-правовой формой таких предприятий и их экономическим
содержанием должно быть произведено не тем явочным путем, по которому
пошел коллектив “Агвы”. Ведь пока не будет доказано иное, формально
юридически предприятие значится государственным. Поэтому вопрос мог быть решен путем передачи учредителем своих учредительских прав
создаваемому коллективом ТОО “Агва”. Есть и другая возможность:
учредитель ТОО “Агва” предъявляет иск о признании недействительным акта об учреждении МГП “Агва”. В результате разрешения спора
формируется новая организационно-правовая форма, а государственное
предприятие прекращает свою деятельность.
Но при всех различиях в путях преобразования таких
государственных и иных предприятий в частные (иные) можно
сформулировать некоторые общие положения:
– если учредитель предприятия не формирует его имущественную базу
и не делает последующие взносы, предприятие по своему экономическому
содержанию не является собственностью той структуры, которая его
учреждает;
– имущество предприятия до приведения последнего в соответствие с
организационно-правовыми формами, предусмотренными новым ГК,
принадлежит коллективу на праве общей собственности;
– корректировка правовой формы, неадекватной содержанию, должна
быть произведена с согласия учредителя, а при возникновении спора –
арбитражным судом.
Примечание.
1. Далее – Закон о предприятиях.
2. См.: Ноздрачев А. Государственный реестр предприятий //
Хозяйство и право, 1994, № 3.