Похищение человека 3

–PAGE_BREAK–1.1 Общая характеристика преступлений против свободы
Свобода человека является одной из основных ценностей провозглашаемых не только международными актами, но и национальными законодательствами правовых, демократических государств.

Согласно ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах[1] каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей. Никто не должен быть лишен свободы иначе, как на таких основаниях и в соответствии с такой процедурой, которые установлены законом.

Эти международные принципы получили развитие в Основном законе Российской Федерации — Конституции, которая среди основных прав человека и гражданина признает право на охрану достоинства личности, свободу и личную неприкосновенность (ст. 21, 22). Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. В случае нарушения гражданских прав и свобод каждому гарантируется их судебная защита (ст. 46), каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени (ст. 23).

Провозглашая среди основных права личную свободу, государство, тем самым, берет на себя обязанность создания условий, когда права на личную свободу не только декларируется, но и защищается.

В этой связи, личная свобода граждан обеспечивается и другими федеральными законами, и в частности уголовным кодексом, который установил в гл. 17 ответственность за посягательства на свободу, честь и достоинство личности.

Глава 17 УК РФ посвящена охране от преступных посягательств свободы, чести и достоинства личности, которые являются видовыми объектами этих преступлений. Обратимся к преступлениям против личной свободы. Это ст. 126, 127, 127.1, 127.2, 128 УК РФ.

Основным непосредственным объектом данных преступлений является личная свобода, т.е. свобода распоряжаться самим собой по своему усмотрению.

Непосредственным объектом рассматриваемого преступления является личная (физическая) свобода человека. Между тем, понятие свободы человека по своему содержанию достаточно объемно.

В дальнейшем  такое определение «свободы» – это своя воля, простор, возможность действовать по-своему; отсутствие стесненья, неволи, рабства, подчинения чужой воле[2].

К философскому понятию свободы обращались такие ученые, как И. Кант, К. Ясперс, К. Маркс, С.Л. Франк, Н.А. Бердяев, И.А. Ильин. Сущность свободы человека каждый из них определял по-своему. Одни ученые давали определения, опираясь в своих размышлениях на божественное происхождение свободы, как свободу, данную человеку богом. Другие философы пытались вывести это понятие из самой сущности человека, а третьи в своих представлениях о свободе прибегали к анализу различных социальных, географических и иных факторов.

Каждая из философских концепций свободы имеет право на существование, образуя определенную совокупность знаний, позволяющих получить мировоззренческое представление о свободе человека как самостоятельной социальной ценности, охраняемой, в том числе и уголовно-правовыми средствами.

Под физической свободой человека необходимо понимать его способность действовать в соответствии со своим волеизъявлением при условии отсутствия определенных физических (материальных) факторов, ограничивающих его действие. В качестве примера можно привести свободу выбора места проживания, свободу передвижения и т.д. Таким образом, можно выделить два основных критерия физической (личной) свободы человека: свободная, независимая воля и отсутствие каких-либо сдерживающих ее реализацию преград.

Объективная сторона преступлений против свободы характеризуется активными действиями, направленными на лишение (ограничение) свободы человека.

Составы преступлений против свободы, чести сконструированы по типу формальных (кроме похищения человека – этот вопрос носит дискуссионный характер), поэтому считаются оконченными с момента совершения описанного в законе деяния, независимо от наступления каких-либо последствий. В тех случаях, когда виновный, совершая данные преступления, применяет насилие, опасное для жизни или здоровья потерпевшего, или когда это насилие создает реальную опасность для его жизни или здоровья, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений.

Субъективная сторона преступлений против свободы характеризуется виной в форме прямого умысла. Виновный сознает общественно опасный характер своих действий и желает совершить их. Мотивы преступлений могут быть самыми различными (месть, злоба, ревность, зависть, хулиганские побуждения и т.д.).

Субъекты большинства рассматриваемых преступлений обладают общими признаками — это вменяемые лица, достигшие соответствующего возраста. Специальным признаком субъекта (кроме общих) должно обладать лицо, совершающее преступление, предусмотренное ст. 128 УК РФ (незаконное помещение в психиатрический стационар), о чем прямо указано в ч. 2 этой статьи.

В заключение подчеркнем, что под преступлениями против свободы, следует понимать деяния, непосредственно посягающие на закрепленные Конституцией РФ свободу человека, личную неприкосновенность как блага, принадлежащие каждому человеку от рождения.

[1] Международный пакт о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 19 декабря 1966 г.) // Библиотечка Российской газеты. — выпуск №22-23. — 1999 г.

[2] Даль В. Толковый словарь живого русского языка. М. 1996. — Т.3. – с.251. –
1.2 Выделение «похищения» в качестве самостоятельного состава преступления. Историческая справка
Похищение человека (а равно и взятие его в заложники) издавна было одним из способов решения экономических и политических проблем. Похищение человека (а именно женщины) долгие века было способом обретения невесты (и порой до сих пор остается таковым на Кавказе).

Уже «Русская Правда», отражавшая процесс феодализации Киевской Руси, в число преступлений против семейного права и нравственности включала такое преступление, как похищение девиц. Оно бесчестило похищенную, нарушало права родителей и являлось оскорблением нравственности.

Ответственность за аналогичное преступление содержалось в таких правовых документах, как: Псковская судная грамота; Судебники 1497г. и 1550г.; Соборное Уложение 1649г.; Воинский артикул Петра I от 26 апреля 1715г.; Свод законов Российской Империи 1832г.; Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845г.; Уголовное уложение 1903г.; УК РСФСР 1922г.; УК РСФСР 1926г.; УК РСФСР 1937г.

Уголовное уложение 1903 г. содержало гл. 26 «О преступных деяниях против личной свободы», которая состояла из 15 статей (498-512). При этом в эту главу были включены посягательства не только против личной свободы (как называлась сама глава), но и связанные: с похищением людей; с похищением и задержанием людей в больнице умалишенных (п. 1 ст. 500); с похищением и задержанием в притоне разврата лиц женского пола (п. 2 ст. 500); с продажей и передачей в рабство или в неволю (ст. 501) и др.

Уголовный кодекс 1922 г. конкретизировал систему посягательств против личной свободы, посвятив этому четыре состава преступлений. Это – «Насильственное незаконное лишение кого-либо свободы, совершенное путем задержания или помещения его в каком-либо месте» (ст. 159); «Лишение свободы способом, опасным для жизни или здоровья лишенного свободы или сопровождавшееся для него мучениями» (ст. 160); «Помещение в больницу для душевнобольных заведомо здорового лица из корыстных или иных личных видов» (ст. 161); «Похищение, сокрытие или подмен чужого ребенка с корыстной целью, из мести или иных личных видов» (ст. 162). Как видно, и первые советские уголовные кодексы не содержали специальных норм устанавливающих ответственность за похищение.

УК РСФСР 1937 года[1] в главе Х «Преступления, составляющие пережитки родового быта» содержал ст.197 «…Похищение женщины для вступления ее в брак», опять таки, такого состава преступления как «похищение человека» не содержал.

Впервые похищение человека в качестве самостоятельного состава преступления, было введено в уголовный закон лишь в начале 90-х гг. прошлого столетия. Статья 125.1 УК РСФСР была введена Законом РФ от 29 апреля 1993 г. №4901-I. (действовала с 17 мая 1993 г. по 31 декабря 1996 г).

Необходимость введение нового состава преступления было обусловлено огромным ростом хищений людей. Так по данным статистики за 1986-1993 годы «наиболее резко, в 9 раз, возросло числа зарегистрированных фактов преступлений против свободы личности, даже если не учитывать 110 фактов похищения людей в 1993 г., поскольку это – новое явление, ранее не отражавшееся и в УК РСФСР» [2].

Как показывает анализ отечественного законодательства и статистика похищений, введение уголовно-правового запрета за похищение человека происходило в такие исторические периоды развития государства, когда возрастала степень его общественной опасности и возникала угроза как личной безопасности конкретного человека, так и безопасности общества в целом. С развитием законодательной техники норма о похищении человека подвергалась различным изменениям, оставляя постоянным одно — уголовную ответственность за одно из наиболее опасных посягательств на личную свободу человека.

Впрочем, с появлением и действием новой уголовной нормы, рост хищений не прекратился. За 1994 г. было зарегистрировано уже 499 похищений человека; 1995 г. – 628; 1996 г. – 823; в 1997 г. было совершено 1140 похищений человека, 1998 — 1415; 1999 – 1554[3]. Это официальная статистика, которая, по мнению многих специалистов не отражает реального положения дел.

Неточная статистика обусловлена рядом причин, в том числе боязнью родственников и близких за жизнь и здоровье похищенного. Как показывает анализ судебной практики, одним из требований, выдвигаемых преступниками при похищении человека, практически во всех случаях, является предупреждение близких родственников о неразглашении информации о совершенном преступлении под угрозой применения насилия к потерпевшему. Кроме того, и после совершения похищения потерпевшие, боясь последующей мести со стороны преступников и не веря в способность правоохранительных органов обеспечить надежную защиту, не стремятся обратиться в милицию за восстановлением нарушенных прав[4].

За последние годы официальная статистика хищений людей в Российской Федерации такова: в 2000 – 1291, 2001 – 1417; в 2002 – 990; в 2003 – более тысячи[5].

В новом УК РФ принятом в 1996 году, состав преступления похищение людей сохраняется (ст.126) и получает более расширенное нормативное закрепление. Если сравнивать ст. 126 нового УК РФ (в ред. от 13 июня 1996 года) со ст. 125.1 УК РСФСР 1960 г. следует отметить совпадение диспозиции. Однакое, имеется одна существенная новелла, предусматривающая в примечании освобождение от уголовной ответственности похитителя, добровольно освободившего потерпевшего. Это норма, носящая превентивный, компромиссный характер направлена на возможность преступника одуматься.

Обратимся к изменениям, вносимым в ст.126 УК РФ с момента принятия УК РФ 1996 года. Как мы уже отмечали, с1 января 1997 г. по 11 февраля 1999 г. действовала статья 126 УК РФ в редакции от 13 июня 1996г. Федеральным законом от 9 февраля 1999 г. №24-ФЗ[6] в статью были вновь внесены изменения и дополнения. Статья в данной редакции действовала с 12 февраля 1999 г. по 10 декабря 2003 г.

Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. №162-ФЗ[7] в статью были внесены изменения, а также в УК РФ были добавлены статьи «Торговля людьми» и «Использование рабского труда». Статья 126 УК РФ в данной редакции действует с 11 декабря 2003 г. и по настоящее время. То есть, в настоящее время действует уже третья редакция статьи.

Последние изменения ст.126 УК РФ были связаны с включением в состав УК РФ двух новых составов преступлений: ст.127.1 (торговля людьми) и ст.127.2. (использование рабского труда).

 [1] Уголовный кодекс РСФСР с изм. на 1 июня 1937 г. – М.: Юридическое издательство НКЮ СССР. – 1937.

[2] Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. – М., 2003. С. 545, 552.

[3] Там же.

[4] Ситников Д.А. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика похищения человека. Автореферат диссертации. – М.: 2001.

[5] Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. – М., 2003. — С. 552.

[6] Федеральный закон от 9 февраля 1999 г. N 24-ФЗ «О внесении изменений и дополнения в статью 126 Уголовного кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. — 15 февраля 1999 г. — N 7. – Ст. 871.

[7] Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. №162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. — 15 декабря 2003 г. — №50. — Ст.4848.
    продолжение
–PAGE_BREAK–2.1 Понятие похищения человека
Термин «похищение» издавна используется в науке уголовного права, однако первоначально он обозначал воровство, «всякое похищение чужой собственности …» (ст. 804 с т.XV Свода Законов Российской империи, принятого в 1832 г.). Уже в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. «похищение» стало употребляться как родовое понятие, позволившее упростить систему имущественных преступлений. К похищению Уложение относило кражу, мошенничество, грабеж и разбой.

Уголовное Уложение 1903 г. идет еще дальше, оно, беря за основу термин «похищение» как родовое понятие для обозначения имущественных преступлений, к которым относило разбой, воровство (поглотившее кражу и грабеж) и вымогательства. Мошенничество и присвоение Уголовное Уложение выводило за рамки понятия похищения. В советском праве термин «похищение» подменяется термином «хищение».

В действующем законодательстве термин «похищение» приобрел несколько иное, хотя и близкое значение. В действующем УК РФ он употребляется, например, не только в ст. 126, но и в ст. 325 «Похищение или повреждение документов, штампов, печатей».

При анализе ст. 325 УК РФ под похищением понимают противоправное завладение любым способом (тайно, открыто, путем обмана или злоупотребления доверием), характерным для хищения, с намерением распорядиться по своему усмотрению[1].

В действующем УК РФ, также как и в УК РСФСР 1960г.[2], определение «похищения человека» отсутствует.

Между тем, понятие «похищение человека» издавна известно российскому уголовному праву. Так, например, определяли похищение человека в конце 19 века: «Похищением людей называется физический захват лица с подчинением его произволу похитителя. Наиболее тяжкая форма этого преступления – обращение лица в рабство и работорговля – карается каторгой. Сюда же относятся похищение и подмена детей и похищение женщин, которое может преследовать различные цели, например, насильственное заключение брака, любодеяние»[3]. Как видно, из цитаты, дореволюционное уголовное право (впрочем, как и советское) не выделяет из похищения такие составы как обращение в рабство и работорговля.

В современной уголовно-правовой науке понятие «похищение человека» трактуется по-разному. Рассмотрим различные точки зрения.

Один из исследователей рассматриваемого вопроса, Н.Э. Мартыненко считает, что похищение человека – это «общественно опасное умышленное действие, направленное на удаление человека с места его постоянного пребывания и насильственное удерживание его в неизвестном для близких и правоохранительных органов месте»[4]. Из данного определения следует, что речь идет о действиях двух видов: первое действие, направленное на удаление человека с места его постоянного пребывания; второе – на насильственное удержание его в неизвестном для близких и правоохранительных органов месте.

Авторы комментариев к УК РФ определяют похищение человека как: «похищение человека предполагает его захват и перемещение в другое место помимо воли потерпевшего. Обычно это связано с последующим удержанием похищенного в неволе» (В.М. Лебедев)[5] и «похищение человека как преступное деяние включает как бы два элемента: похищение и лишение свободы, которые находятся в идеальной совокупности, поскольку похищение одновременно является и лишением свободы» (А.В. Наумов)[6].

Д.А. Ситников полагает, что «похищение человека — т.е. умышленные действия, направленные на ограничение личной физической свободы человека против его воли, совершенные путем завладения (захвата) его в месте постоянного или временного пребывания и перемещения, сопряженного с последующим удержанием в ином месте»[7]. Как следует из этого определения, речь идет о трех действиях: первое – ограничение свободы; второе – удаление человека с места его постоянного пребывания; третье – удержание похищенного человека.Т.Д. Кукузов полагает, что похищение человека «выражается в противоправном захвате потерпевшего, его перемещении и последующем удержании помимо его воли в том или ином месте»[8]. Похожее определение дает и Л.Л. Кругликов, определяя данное деяние «как умышленное изъятие и перемещение человека вопреки его воле из естественной для него социальной среды в иное место с намерением содержать его в определенное время в неволе»[9].

Из общего понятия хищения исходят В.И. Зубкова и И.М. Тяжкова, считающие что похищение человека: «Это тайное или открытое либо путем обмана завладение живым человеком с последующим ограничением его физической свободы на любой срок (от нескольких часов до нескольких суток, недель и пр.)»[10]. Похожее мнение высказано Г.М. Миньковским полагающим, что похищение в смысле ст. 126 УК РФ представляет собой «завладение человеком против его воли, захват, в результате которого он попадает в распоряжение похитителей»[11]. В первом случае действия получается были совершены, чтобы ограничить свободу похищенного, во втором – для распоряжения похищенным. В обоих ситуациях можно говорить о похищении человека в смысле незаконного лишения свободы, а по УК РФ это хоть и взаимосвязанные, но самостоятельные преступления. В связи с этим интересно, что с точки зрения, высказанной Л. Гаухманом, С. Максимовым и С. Сауляк прямо утверждается: «похищение человека – есть незаконное лишение свободы, соединенное с перемещением лица»[12]. Еще более конкретно А.Н. Красиков определяя, что «похищение человека представляет собой лишение его возможности свободно перемещаться в пространстве по своему усмотрению»[13], т.е. речь здесь о незаконном лишении свободы. Между тем «каждый похищенный лишен свободы, но не каждый лишенный свободы похищен»[14].

Нередко в литературе встречается понимание похищения человека только лишь как «противоправное перемещение потерпевшего против его воли» или более полно согласно мнения И.Я. Козаченко: «похищение человека по своей сути представляет собой любые действия, сопряженные с перемещением потерпевшего из одного постоянного или временного места нахождения в другое вопреки или помимо его воли»[15]. В анализируемой точке зрения речь ведется лишь о действиях, которые преступники совершают после того, как они получили в свое распоряжение, незаконно изъятого им человека, т.е. понятие не полное по своему содержанию; из него не совсем понятно, что предшествовало перемещению потерпевшего.

Есть определения делящие похищение человека на четыре действия: «похищение человека, как мы уже указали, состоит из четырех действий, последовательно совершаемых – завладение, изъятие, перемещение и удержание»[16]. Как видно из цитаты, автор данного определения выделяет из «перемещения» еще и «изъятие», хотя, на наш взгляд, перемещение не возможно без изъятия, а значит это единое действие.

Определенное понятие похищения человека выработалось и в судебной практике: по смыслу закона под похищением человека понимаются противоправные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живого человека, перемещением с места его постоянного или временного проживания с последующим удержанием против его воли в другом месте[17].

Итак, сформулируем понятие похищения человека: это общественно-опасные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живого человека, перемещением с места его постоянного или временного проживания с последующим удержанием против его воли в другом месте.

[1] Гаджиев С.Н. Ответственность за преступления, посягающие на личную свободу человека // Право. — №3. – 2003.

[2] Уголовный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 г.

[3] Народная энциклопедия. Общественно-юридический том. (т.4). – М.: 1906.

[4] Мартыненко Н.Э. Похищение человека: понятие, анализ состава и проблемы квалификации. Лекция. – М.: Академия управления МВД России. — 1998. — С. 20.

[5] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Отв. ред. В.М. Лебедев. -М.: Юрайт-М, 2001. — с.436.

[6] Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. / Под ред. Наумова А.В. – М.: Правовая культура. – 1998.

[7] Ситников Д.А. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика похищения человека. Автореферат диссертации. – М.: 2001.

[8] Кукузов Т.Д. Уголовная ответственность за похищение человека: Автореф. дисс.… канд. юрид. наук. – СПб., 1999. — С. 20-21.

[9] Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. – М.: БЕК, 1999. — С. 97.

[10] Зубкова В.И., Тяжкова И.М. Ответственность за похищение человека по уголовному законодательству России // Вестник Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 1996. № 2. — С. 55.

[11] Уголовное право России. Общая и Особенная части: Учебник / Под ред. В.П. Ревина. – М.: Юрид. лит-ра, 2000. — С. 500.

[12] Гаухман Л., Максимов С., Сауляк С. Об ответственности за захват заложника и похищение человека // Законность. 1994. № 10. — С. 45.

[13] Красиков А.Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. — Саратов: Полиграфист, 1996. — С. 122.

[14] Клишин Ю. Похищение человека, незаконное лишение свободы и захват заложников — преступления разные // Закон. 2002. № 6. — С. 133.

[15] Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. В.Н. Петрашева. – М.: Приор, 1999. — С. 71.

[16] Гаджиев С.Н. Ответственность за преступления, посягающие на личную свободу человека // Право. — №3. – 2003.

[17] Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 17 мая 2000 г.
    продолжение
–PAGE_BREAK–2.2 Субъективные признаки похищения
Субъективная сторона при похищении человека выражается только в прямом умысле, когда виновный осознает, что он похищает человека, действуя вопреки его воле, и желает этого.

Прямой умысел характеризуется основной целью — похищение человека, достаточной для признания наличия состава данного преступления, и конечной целью — совершения потерпевшим каких-либо действий, в которых заинтересован виновный.

Цель характеризует мотив этого преступления. Чаще всего оно совершается по конкретному мотиву, но могут быть и другие мотивы: месть, карьеристские или хулиганские побуждения, способствование совершению другого преступления и др.

Анализ судебной практики показывает, что при похищении человека преобладающим является корыстный мотив, хотя нередко имеют место случаи, когда похищение человека является способом разрешения между гражданами конфликтов имущественного характера (возврат ранее выданного кредита, оплата проданного имущества, похищение против похищения и т.д.).

Приведем пример из практики, когда «корыстные цели» не выступают в качестве мотива преступления, хотя на первый взгляд действием преступников руководит именно корысть:

«Замоскворецким межмуниципальным (районным) судом Центрального административного округа г.Москвы 19 февраля 1997 г. Кружков осужден по пп.«а», «з» ч.2 ст.126 УК РФ.

Он признан виновным в похищении человека, совершенном группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений при следующих обстоятельствах.

27 мая 1995 г. около 12 час. по предварительному сговору с двумя не установленными следствием лицами Кружков, войдя в помещение АОЗТ ” МИК”, под предлогом проведения переговоров с председателем правления «Пробизнес-банка» Железняком с целью похищения Фильченко обманным путем вынудил последнего пройти с ним в автомашину и затем отвез его в автомобильный бокс гаражно-строительного кооператива «Вымпел», принадлежащий на праве личной собственности Быховскому, но фактически используемый для стоянки автомашин АКБ «Пробизнес-банк». В автомобиле по пути следования приехавшие с Кружковым мужчины угрожали Фильченко насилием. Требуя возврата денег в сумме 400 млн. рублей (переданных при посредничестве Фильченко «Пробизнес-банком» коммерческому банку «Мономах») и угрожая убийством ему и его дочери, Кружков стал бить Фильченко ногами по ногам, ударил кулаком в левую височную область головы, нанес удар ногой в «солнечное сплетение». Потом упомянутые лица приказали Фильченко спуститься в подвал гаража, закрыли его деревянным люком, сверху поставили автомобиль «Джип» и ушли, закрыв снаружи дверь гаража навесным замком. В результате указанных действий Кружкова Фильченко были причинены легкие телесные повреждения, не повлекшие расстройства здоровья. Пробыв в подвале более часа, Фильченко отогнул доску люка, вылез из подвала, затем при помощи подручных средств открыл дверь гаража и вышел из него.

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда 29 апреля 1997 г. приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении судебных решений: исключении осуждения Кружкова по п. «з» ч.2 ст.126 УК РФ.

Президиум Московского городского суда 17 июля 1998 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Квалификацию действий Кружкова как похищение человека, совершенное из корыстных побуждений, суд мотивировал в приговоре тем, что виновный требовал деньги у Фильченко для других лиц, возглавляющих «Пробизнес-банк», так как ему стало известно о невозвращении банком «Мономах» кредита «Пробизнес-банку», где он, Кружков, работал.

Однако такой вывод суда не соответствует закону.

Под похищением человека, совершенным из корыстных побуждений, закон предусматривает случаи, когда мотивом похищения является стремление виновного извлечь материальную выгоду из преступления для себя лично или для других лиц.

Как видно из материалов дела, при похищении Фильченко Кружков не извлек и не мог извлечь какой-либо материальной выгоды для себя или других лиц, поскольку требовал у него выплаты денег не себе лично или кому-либо из руководства банка, а возврата кредита, переданного при посредничестве Фильченко юридическим лицом — «Пробизнес-банком» по межбанковскому соглашению коммерческому банку «Мономах».

Указанные обстоятельства установлены судом и подтверждены материалами дела.

Как видно из показаний потерпевшего, он оказал посредничество в передаче «Пробизнес-банком» банку «Мономах» кредита в сумме 400 млн. рублей под проценты. После хищения кредита руководитель банка «Мономах» исчез и ему, Фильченко, стали звонить из «Пробизнес-банка» по поводу возврата кредита. Он отвечал, что готов оказать содействие в его возврате. При этом потерпевший подтвердил, что Кружков требовал не передачи денег для себя лично или для кого-то из руководителей «Пробизнес-банка», а возврата лишь взятого у банка — юридического лица — кредита. О том, что ни у Кружкова, ни у отдельных лиц «Пробизнес-банка» не было цели получения какой-либо материальной выгоды, свидетельствуют показания Железняка, Токмакова, Шагарова.

Так, по словам свидетеля Железняка, к нему как к председателю правления «Пробизнес-банка» приезжали Фильченко и Фадеев с просьбой дать кредит в сумме 400 млн. рублей на три месяца. После того как выплата процентов по кредиту прекратилась, сам кредит не был выплачен, а Фадеев скрылся, ему, Железняку, звонил Фильченко и обещал, что кредит будет погашен, но этого не произошло. Разговор о том, что кредит не возвращен, мог слышать Кружков, который работал в службе безопасности «Пробизнес-банка».

Свидетели Шагаров и Токмаков подтвердили факт невыплаты кредита и пояснили, что Кружков, требуя возврата кредита банку, не имел ни личной, ни служебной заинтересованности.

Как пояснил Кружков в ходе следствия и в суде, он случайно узнал о невозвращении банком «Мономах» кредита, взятого у «Пробизнес-банка», где он работал, и решил проявить себя с положительной стороны, оказав помощь в его возврате.

При таких обстоятельствах следует признать, что Кружков действовал, хотя и незаконно, в интересах юридического лица — банка, который имел полное право требовать возврата кредита. Каких-либо материальных выгод физические лица банка не имели.

Поскольку требования кредитора о возврате заемщиком неосновательно удерживаемых сумм не могут быть признаны корыстными, то и действия Кружкова в интересах банка нельзя признать совершенными из корыстных побуждений.

Таким образом, признание Кружкова виновным в похищении человека из корыстных побуждений необоснованно, поэтому данный квалифицирующий признак этого состава преступления подлежит исключению из приговора.

Действия Кружкова надлежит квалифицировать по п.«а» ч.2 ст.126 УК РФ как похищение человека по предварительному сговору группой лиц»[1].

Как подчеркивают исследователи, «совершение похищения человека с подобного рода мотивами пока не велико, составляя примерно 5-7% от общей массы всех мотивов. В тоже время…, было бы неверным недооценивать особенность данной мотивации похищения человека, поскольку она свидетельствует о недостаточно эффективном регулировании возникающих между гражданами конфликтов гражданским и гражданско-процессуальным законодательством».

Субъектом «похищения человека» является лицо, достигшее шестнадцати лет. Однако, по мнению большинства исследователей (А.В. Наумов, Д.А. Ситников), субъектом данного преступления не могут быть: один из родителей (усыновитель) малолетнего при похищении его у другого родителя или из любого иного места, где он находится на законном основании; родитель, лишенный родительских прав; близкий родственник (брат, сестра, дед, бабка), при условии, что все эти лица действовали, по их мнению, в интересах малолетнего, а не в интересах третьих лиц, не состоящих в кровном родстве с малолетним и не являющихся его усыновителями.

Можно выделить два специальных критерия для субъекта преступления, исключающими возможность привлечения его к уголовной ответственности за похищение человека. К первому, объективному, относится наличие родственных или законных связей с похищенным, позволяющих определить конкретное лицо как близкого родственника. Второй — субъективный критерий, характеризующийся отсутствием у виновного различных низменных мотивов (требование выкупа, оказание физического или психического давления на малолетнего, получение льгот и т.д.).

Характеризуя субъектов рассматриваемого преступления и выделяя их основные черты (демографические, возрастные) эксперты отмечают:

а) среди лиц, совершивших данное преступление, преобладают лица мужского пола, при этом значительную долю лиц, привлеченных к уголовной ответственности по ст.126 УК РФ, составляют лица в возрасте до 25 до 32 лет. Такая тенденция может свидетельствовать о том, что одним из путей реализации материальных потребностей молодежи стало активное участие в совершении противоправных действий, в том числе и похищении людей;

б) примечательным является также и то, что среди преступников данной категории не были выявлены лица моложе 16 лет;

в) среди этой категории граждан весомый процент составляют лица, которые имеют на иждивении несовершеннолетних детей;

г) значительную долю лиц, совершивших похищение человека, составляют лица, прибывшие из стран ближнего зарубежья. Оставшись у себя на родине без средств к существованию вследствие массовой безработицы и бедственного положения национальной экономики, они вынуждены были искать работу на территории Российской Федерации. Но масштабность этого явления поставила их в положение дешевой, а часто и вовсе бесплатной, рабочей силы. Ввиду этого они были вынуждены заниматься похищением людей как криминальным промыслом, который стал основным или дополнительным, но весьма существенным источником доходов;

д) данную категорию лиц характеризует относительно невысокий образовательный уровень;

е) доминирующим мотивом выступала недостаточная материальная обеспеченность и корысть;

ж) значительная доля лиц на момент совершения похищения человека имела судимость или ранее совершала иное преступление;

з) большинство лиц, осужденных за похищение человека, на момент совершения преступления являлись безработными;

и) основная масса преступлений совершается группой лиц по предварительному сговору либо организованной группой. При этом разброс по возрасту и национальности достаточно велик.

[1] Постановление президиума Московского городского суда от 17 июля 1998 г. «Неправильная оценка судом мотива совершения похищения человека повлекла изменение приговора» (Извлечение) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. — 1999 г. — №5. — с.19.

2.3 Объективные признаки похищения

Как мы уже неоднократно подчеркивали, объектом похищения человека является его личная свобода. При этом под ней следует понимать не только физическую свободу (передвижения, перемещения), но и свободу поведенческого характера, лишенную физического принуждения. Таким образом, объектом похищения человека следует признать охраняемые уголовным законом общественные отношения, которые составляют содержание понятия свободы личности.

В качестве дополнительных факультативных объектов при похищении человека могут выступать отношения собственности, безопасность жизни, здоровье человека и другие. Не являясь обязательными для рассматриваемого состава преступления (так как факт причинения им вреда носит альтернативный характер), они могут приобретать существенное значение при квалификации конкретного преступления.

Потерпевшим при похищении может быть любое лицо независимо от возраста, способности осознавать по состоянию здоровья сам факт похищения, социального положения, гражданства, любых иных признаков и качеств, которые могут характеризовать человека.

С объективной стороны похищение человека заключается в его захвате (завладении) любым способом и в ограничении личной свободы путем перемещения или водворения в какое-либо другое помещение (место) на некоторое время, где он насильственно удерживается.

О способе совершения похищения человека в литературе встречаются самые разные высказывания. Во-первых, утверждается, что он квалифицирующее значение не имеет[1]. Во-вторых, его выражение видят «в незаконном лишении свободы, сопряженном с изъятием похищаемого с места нахождения (места проживания, работы, отдыха, лечения)»[2]. В-третьих, под ним понимают «тайное либо с применением обмана изъятие из места обитания»[3]. В-четвертых, и к этой позиции склоняется в науке большинство ученых, потерпевший может похищаться открыто или тайно, путем захвата, обмана, применения психического и физического принуждения. И, наконец, в-пятых, имеется позиция, по которой авторы анализируя объективную сторону похищения человека вообще не выделяют способ его совершения[4].

Таким образом, похищение предполагает совокупность трех последовательно совершаемых действий. Это: захват, перемещение в другое место и последующее насильственное удержание потерпевшего там против его воли. Похищение может сопровождаться совершением других преступных действий — угроз, издевательств, физического и психического принуждения потерпевшего к совершению действий, которые направлены на достижение цели преступления (например, получение выкупа за освобождение, оформление документов на машину, дачу, квартиру на имя субъекта и т.д.).

В теории уголовного права дискуссионным является вопрос, носит ли похищение человека характер формального или материального состава преступления? Рассмотрим точки зрения.

Так, Г.Н Борзенков и В.С. Комиссаров подчеркивают: «рассматриваемое преступление сконструировано законодателем по типу материальных составов. Поэтому оконченным оно будет не с момента захвата человека, а лишь после выполнения и других действий этого состава: после перемещения похищенного в другое место и ограничения свободы его передвижения. В литературе по этому вопросу высказано и другое мнение, что состав похищения человека носит характер формального, однако доводы в обоснование данной позиции не приводятся»[5]. Этой же точки зрения придерживаются и другие исследователи[6].

Авторы (например, Д.А. Ситников) придерживающиеся мнения, что похищение человека – преступление с формальным составом отмечают, «по своей сути — это длящееся преступление с формальным составом. Его особенностью является специфический характер последствия (ограничение физической свободы человека), которое длится (продолжается) во времени. С точки зрения объективной стороны, этот процесс начинается с момента захвата потерпевшего и длится на стадии его перемещения и удержания. Таким образом, на всех этапах совершения преступления мы имеем один, присущий всем действиям элемент, — удержание. Его можно рассматривать как составную часть данного преступления в качестве заключительного элемента объективной стороны, а также как отдельное понятие, характеризующее ограничение физической свободы».

Аналогичной точки зрения придерживается, А.В. Наумов, который отмечает, что «срок, в течение которого лицо удерживается после похищения, для данного преступления не имеет значения. Если установлен сам факт похищения, то время удержания может быть от нескольких минут, часов и дней до нескольких месяцев и более. Следовательно, преступление является оконченным с момента похищения человека».

Как видно из противоположных точек зрения, исследователи придерживаются единого содержания: преступление считается оконченным после совершения определенных действий, при этом одни называют преступление с формальным составом, другие с материальным. При этом нужно учитывать следующие нюансы:

Во-первых, ограничение свободы потерпевшего возникает уже в момент его захвата и в этом смысле имеет место временное совпадение и захвата, и удержания, что достаточно очевидно и не требует какой-либо аргументации. Однако, говорить о том, что указанное преступление считается оконченным с момента захвата потерпевшего было бы неточным, поскольку фактическая сторона рассматриваемого преступления свидетельствует об ином. Дальнейшее перемещение человека является обязательной частью объективной стороны похищения человека, без которого оно не может быть совершено и окончено. Это понятие — одно из ключевых моментов рассматриваемого преступления. Как результат, его отсутствие влечет частичное выполнение объективной стороны преступления и его незавершенность.

Во-вторых, длительность перемещения (от нескольких минут до нескольких часов) позволяет сказать, что понятие удержания человека, как составной части преступления, имеет довольно размытые границы. Потерпевший ограничен в свободе своих действий уже на первых стадиях совершения преступления. Поэтому задержание преступников в момент перемещения похищенного позволяет квалифицировать действия виновных лиц по ст. 126 УК РФ как оконченное преступление. По смыслу ст. 126 УК РФ похищение человека предполагает его захват и перемещение в другое место помимо воли потерпевшего, обычно связанное с последующим удержанием похищенного в неволе. На основании вышеизложенного можно сказать, что похищение человека начинается с момента захвата и является оконченным на стадии его перемещения[7].

Важное практическое и превентивное значение имеет примечание к ст.126 УК РФ гласящее: лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.

Оговорку «если в его действиях не содержится иного состава преступления» следует понимать в том смысле, что при добровольном освобождении потерпевшего виновный не несет ответственности именно за похищение человека, но не за другие преступления, совершенные в связи с этим: причинение вреда здоровью, побои, истязания, угон автомобиля, незаконное завладение оружием и др. Ни в коем случае нельзя толковать названную оговорку так, что при наличии признаков иного преступления освобождение от уголовной ответственности по ст. 126 УК не наступает. Подобная трактовка перечеркивает главный смысл данного примечания — спасение похищенного путем компромисса.

В практике возникал вопрос: применяется ли примечание к лицам, ранее судимым по ст.126 УК РФ? Однозначный ответ – да, примечание распространяется на всех, без исключения субъектов, добровольно освободивших похищенного.

На практике необходимо учитывать, что освобождение похищенного человека может признаваться добровольным, если виновные отказались от целей и требований криминального характера. Приведем пример из судебной практики:

«1 июля 1998 г. Президиум Санкт-Петербургского городского суда рассмотрел по протесту прокурора Санкт-Петербурга дело по обвинению Петухова, Подборнова, Гурова, Манойлова в преступлении, предусмотренном ст. 126 УК РФ.

Определением Федерального суда Кронштадтского района Санкт-Петербурга от 29 июля 1997 г. ранее не судимые Петухов, Подборное, Гуров и Манойлов, обвиняемые органами предварительного следствия по п. «а», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ, ч. 3 ст. 148 УК РСФСР, освобождены от уголовной ответственности по п. «а», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ и уголовное дело в этой части обвинения в отношении них прекращено.

В протесте прокурора был поставлен вопрос об отмене определения Федерального суда Кронштадтского района Санкт-Петербурга от 29 июля 1997 г. и определения Судебной коллегии по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда от 28 октября 1997 г. в отношении Петухова, Подборнова, Манойлова. и Гурова и направлении дела на новое судебное рассмотрение ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

В протесте указывалось, что освобождение потерпевшего Чернеца не было добровольным и подсудимые не отказались от завладения квартирой.

Проверив материалы дела и обсудив доводы протеста, Президиум указал следующее.

Суд, давая оценку собранным доказательствам в части обвинения Петухова, Подборнова, Манойлова и Гурова по п. «а», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ, обоснованно пришел к выводу, что факт похищения Чернеца против воли последнего имел место, и целью данного похищения явилось завладение квартирой последнего.

Вместе с тем суд указал, что в последующем, после приезда в г. Бокситогорск Ленинградской области и оформления необходимых документов потерпевший Чернец был освобожден и доставлен в дер. Колбики, в квартиру, которая была приобретена подсудимыми в собственность. Освобождение было произведено Петуховым, Подборновым, Манойловым и Гуровым без каких-либо условий и добровольно, что в силу примечания к ст. 126 УК РФ влечет их освобождение от ответственности за данное деяние.

Однако с данным выводом суда согласиться нельзя, поскольку добровольное освобождение предполагает отказ от целей и требований криминального характера. Если же похищенный освобождается после достижения преступных целей, то ответственность должна наступать в общем порядке, т. е. по ст. 126 УК РФ. Потерпевший Чернец был освобожден подсудимыми только после оформления документов на квартиру и выписки из данной квартиры.

При таких обстоятельствах освобождение Петухова, Подборнова, Гурова, Манойлова от уголовной ответственности по указанным в определении основаниям нельзя признать правильным.

Судебная коллегия, оставляя определение суда без изменения, не учла указанных обстоятельств.

Поэтому судебные определения подлежат отмене с направлением дела на новое судебное рассмотрение, при котором суду следует учесть изложенное и принять законное и обоснованное решение».

Таким образом, еще раз подчеркнем, что если похищенный человек освобождается после достижения преступных целей, то примечание к ст. 126 УК РФ не может быть применено. Более того, даже если цели похищения носили не преступный характер, добровольное освобождение похищенного должно быть совершено ранее, чем достигнуто требование похитителей.

Проиллюстрируем примером:

«Верховным судом Республики Дагестан Расулов осужден к лишению свободы: по ч.1 ст.126.1 УК РСФСР на шесть лет, ч.2 ст.125.1 УК РСФСР на восемь лет, а по совокупности преступлений на основании ст. 40 УК РСФСР — на восемь лет; оправдан по ст.103 и ч.1 ст.218 УК РСФСР за недоказанностью обвинения.

Он признан виновным в совершении по предварительному сговору с лицами (дело в отношении которых выделено в отдельное производство) похищения человека и удержании его в качестве заложника.

Утром 18 июня 1993 г. Расулов получил сообщение о том, что его двоюродная сестра Магомедова похищена Шахбановым М. для вступления с нею в брак. Расулов со своими друзьями стал искать похищенную и требовать у родственников похитителя возвращения Магомедовой ее родителям.

В послеобеденное время Расулов и его друзья (лица, не установленные следствием) находились перед зданием прокуратуры Республики Дагестан, куда приехал и Шахбанов Ш. — брат похитителя. Расулов по сговору с не установленными следствием лицами (дело в отношении которых выделено в отдельное производство) схватил его, затолкнул в машину и увез, т.е. совершил его похищение.

Затем Расулов и другие лица привезли Шахбанова Ш. на гору Тарки-Тау, где удерживали в качестве заложника, избивали, требуя указать местонахождение Магомедовой.

Около 17 час. того же дня Магомедова была доставлена в Советский РОВД г. Махачкалы. Убедившись, что она жива и здорова, Расулов с друзьями решили освободить Шахбанова Ш.

Около 22 час. 30 мин. они привезли Шахбанова Ш. к нему домой, где в ходе возникшей перестрелки с не установленными следствием лицами он был убит.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте, не оспаривая правильность и объективность установленных судом обстоятельств совершения Расуловым преступлений, доказанность его вины и правильность квалификации его действий, поставил вопрос об отмене судебных постановлений, прекращении уголовного дела и освобождении Расулова от уголовной ответственности на основании примечания к ст. ст. 126 и 206 УК РФ (диспозиции которых соответствуют содержанию ранее действовавших ст.ст.125.1 и 126.1 УК РСФСР).

По его мнению, в данном случае должны быть учтены указанные примечания, устанавливающие, что лица, похитившие человека или удерживающие его в качестве заложника, освобождаются от уголовной ответственности в случае, когда они добровольно освободили заложника (либо похищенного) и если в их действиях не содержится иного состава преступления.

Президиум Верховного Суда РФ 23 июля 1997 г. протест оставил без удовлетворения, указав следующее.

Как видно из материалов дела, освобождение удерживаемого в качестве заложника Шахбанова Ш. осуществлено Расуловым и его соучастниками только после того, как Магомедова З. была освобождена родственниками Шахбанова. Таким образом, фактически заявленные требования похитителей оказались выполненными.

Действия Расулова нельзя расценивать как «добровольные» в том смысле, как «добровольность» понимается уголовным законом, поскольку фактическое освобождение потерпевшего состоялось уже после выполнения условий, выдвинутых похитителями, когда их цель была достигнута и оказался утраченным смысл дальнейшего удержания заложника. При таких обстоятельствах Расулов не может быть освобожден от уголовной ответственности на основании примечаний к ст.ст.126 и 206 УК РФ.

Однако назначенное Расулову наказание является несправедливо суровым и должно быть смягчено, так как суд первой инстанции в нарушение требований ст.37 УК РСФСР не учел смягчающих ответственность обстоятельств: Расулов совершил преступление впервые, положительно характеризуется, имеет на своем иждивении малолетнего ребенка. Указанные смягчающие ответственность Расулова обстоятельства, а также конкретные обстоятельства и цели совершенного им преступления позволяют Президиуму оценить их совокупность как исключительную, дающую основание для назначения наказания более мягкого, чем предусмотрено законом (наказание снижено по совокупности преступлений до четырех лет и трех месяцев лишения свободы)»[8].

Еще один нюанс, на котором необходимо акцентировать внимание: по смыслу примечания к ст. 126 УК РФ под добровольным освобождением понимается такое, которое последовало в ситуации, когда виновный мог незаконно удерживать похищенное лицо, но предоставил ему свободу.

Проиллюстрируем вышесказанное примером из практики:

«Приговором Федерального суда Смольнинского района Санкт-Петербурга от 16 февраля 1998 г. Марин признан виновным в том, что он 18 марта 1994 г. совершил похищение человека группой лиц по предварительному сговору с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, из корыстных побуждений и осужден по п. «а», «в», «з» ч. 2 ст. 126 У К РФ с применением ст. 64 УК РФ к трем годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Осужденный Марин вину не признал.

В кассационных жалобах осужденный Марин и его адвокат просили приговор отменить и освободить Марина от уголовной ответственности и наказания. В жалобах указано, что обвинение Марина построено на показаниях потерпевшего Иванова и ранее вынесенного приговора в отношении Аганова и других. Однако, по мнению адвоката, со стороны Марина имело место добровольное освобождение похищенного Иванова, поскольку он подвез последнего и Аганова и уехал. Адвокат также указывает в жалобе, что материалами дело бесспорно установлено, что машину Марина неоднократно останавливали работники милиции, но Иванов за помощью не обращался.

Судебная коллегия, проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб, в определении от 24 марта 1998 г. указала следующее.

Вина Марина в совершении преступления установлена судом совокупностью доказательств, анализ которых подробно и правильно дан в приговоре, и подтверждена:

—показаниями потерпевшего Иванова о том, что Аганов и Марин 18 марта 1994 г., угрожая ему расправой и убийством, заставили одеться, выйти из квартиры и сесть в машину. По пути следования в Яшено Аганов избивал его, а затем в павильоне они оба продолжали его избивать, требуя деньги. Аганов не только бил его кулаками, но и душил, а Марин находился рядом. Затем в павильон зашли знакомые Марина, которые стали тоже угрожать ему и требовали деньги. Аганов схватил его за нос и стал выкручивать, после чего его повезли на машине Марина на квартиру к Аганову. В квартире Аганов приказал ему раздеться догола, забрал одежду, пригрозил, что в случае побега он будет пристрелен;

—приговором Федерального суда Смольнинского района Санкт-Петербурга от 25 апреля 1996 г. в отношении Аганова и других, который осужден за похищение Иванова по предварительному сговору группой лиц из корыстных побуждений, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего;

—показаниями свидетеля Завьяловой, подтвердившей сроки похищения Иванова осужденными Мариным и Агановым;

—заключением судебно-медицинской экспертизы о характере и степени тяжести телесных повреждений, причиненных потерпевшему Иванову.

Собранные по делу доказательства позволили суду сделать правильный вывод о доказанности вины Марина и правильно квалифицировать его преступные действия по п. «а», «в», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ.

Доводы кассационной жалобы, будто со стороны Марина имело место добровольное освобождение похищенного Иванова, неубедительны и опровергаются показаниями потерпевшего о том, что Марин и Аганов действовали единой группой и, следовательно, то обстоятельство, что Ларин отвез Иванова на квартиру Аганова, не свидетельствует о добровольном освобождении Мариным Иванова, поскольку последний удерживался одним из соучастников преступной группы».

Таким образом, если после совершения похищения человека по предварительному сговору группой лиц, один из виновных добровольно отказался от дальнейшего незаконного удержания потерпевшего, но похищенное лицо удерживается другими соучастниками этого преступления, то это лицо не может быть освобождено от уголовной ответственности на основании примечания к ст. 126 УК РФ.

В заключение подчеркнем, что и зарубежных странах, в целях обеспечения безопасности граждан, законодатели вводят в уголовные кодексы так называемые поощрительные нормы, имеющие целью снижение наказания виновным в похищении, если они добровольно освобождают похищенных ими людей. Однако следует обратить внимание, что во всех этих случаях речь идет о снижении размера наказания, а не об освобождении от уголовной ответственности.

 [1] Уголовное право Росси. Общая и Особенная части: Учебник для вузов / Под ред. В.П. Ревина. – М.: Юрид. лит-ра, 2000. — С. 500.

[2] Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник /Под ред. Б.В. Здравомыслова. Изд. 2-е, перераб. и доп. – М.: Юристъ, 1999. — С. 72.

[3] Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я. Казаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов. – М.: НОРМА, 1998. — С. 104.

[4] Уголовное право. особенная часть: учебник / Под ред. В.Н. Петрашева. – М.: Приор, 1999. — С. 71; Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. – М.: Юристъ, 1997. — С. 82; Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова и Ю.И. Ляпунова. – М.: Новый Юрист, 1998. — С. 107; Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 3: Учебник для вузов / Под ред. Г.Н. Борзенкова и В.С. Комисарова. – М.: ИКД Зерцало-М, 2002. — С. 214; Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. – М.: Институт международного права и экономики. Изд-во «Триада Лтд», 1996. — С. 58; Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная: Учебник / Под общ. ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина и С.В. Максимова. – М.: Юриспруденция, 1999. — С. 345.

[5] Курс уголовного права. Том 3. Особенная часть / Под ред. доктора юридических наук, профессора Г.Н.Борзенкова, доктора юридических наук, профессора В.С.Комисcарова. — М.: ИКД «Зерцало-М». — 2002.

[6] См.например: Гаджиев С.Н. Ответственность за преступления, посягающие на личную свободу человека // Право. — №3. – 2003.

[7] Ситников Д.А. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика похищения человека. Автореферат диссертации. – М.: 2001.

[8] Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 23 июля 1997 г. «Лицо не может быть освобождено от уголовной ответственности за похищение человека, если освобождение заложника (похищенного) состоялось после выполнения требований похитителя» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. — 1998 г. — №6.
    продолжение
–PAGE_BREAK–3.1 Квалифицированные и особо квалифицированные виды похищения
Общественная опасность рассматриваемого преступления значительно повышается при наличии квалифицирующих обстоятельств. Часть 2 ст. 126 УК РФ к ним относит похищение человека, совершенное:

а) группой лиц по предварительному сговору;

в) с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, либо с угрозой применения такого насилия;

г) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия;

д) в отношении заведомо несовершеннолетнего;

е) в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности;

ж) в отношении двух или более лиц;

з) из корыстных побуждений.

Похищение человека группой лиц по предварительному сговору означает, что в совершении этого действия участвовали двое или более лиц, заранее сговорившихся о похищении (ст. 35 УК РФ). Даже в тех случаях, когда члены группы выполняли различные роли (например, одни осуществляли захват, другие — удержание), все они являются соисполнителями одного преступления: похищения человека. Однако в определенных ситуациях необходимо отграничивать соисполнительство от иных форм соучастия.

Приведем пример из практики:

«По приговору Измайловского районного суда г.Москвы 30 марта 1998 г. Кустов осужден по пп.«а», «в», «з» ч.2 ст.126 УК РФ и ч.3 ст.148 УК РСФСР.

Он признан виновным в совершении двух похищений людей из корыстных побуждений, группой лиц по предварительному сговору, одно из которых соединено с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, а также в совершении вымогательств, в том числе одного — группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в крупном размере, с угрозой применения и применением насилия.

Кустов, в феврале 1996 г. вступив в сговор с Быковым (скончавшимся в период судебного следствия) и другим лицом, объявленным в розыск, направил их в г.Мценск Орловской области, где по его поручению 25 февраля 1996 г. они похитили Васильева из квартиры родственников. Доставив потерпевшего в г.Москву, они держали его в разных местах и, угрожая расправой, требовали выкуп в размере 10 тыс. долларов США. Этот выкуп намеревались получить в виде доплаты за обмен имевшейся у Васильева квартиры в г.Москве на меньшую в Подмосковье.

12 марта 1996 г. Кустов и те же лица по предварительному сговору в г.Москве, угрожая физической расправой, похитили из квартиры Васильева сестру его сожительницы Рожкову, насильно перевозили ее из одного района в другой в Москве, где били, требовали выкуп в размере 5 тыс. рублей.

Похищенные Васильев и Рожкова освобождены 24 марта 1996 г. работниками милиции.

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговор в отношении Кустова оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении судебных решений в связи с неправильной квалификацией действий осужденного.

Президиум Московского городского суда 19 апреля 2001 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Как видно из материалов дела и установлено судом в приговоре, Кустов организовал похищение Васильева, но сам непосредственного участия в этом не принимал, тем не менее суд квалифицировал его действия как соисполнительство.

При таких обстоятельствах содеянное Кустовым по данному эпизоду следует квалифицировать по ч.3 ст.33 и пп.«а», «з» ч.2 ст.126 УК РФ.

По эпизоду похищения Рожковой Кустов осужден, в том числе по п.«в» ч.2 ст.126 УК РФ, как лицо, причинившее потерпевшей легкие телесные повреждения, однако в приговоре суд не привел доказательств, подтверждающих его вину в совершении этого деяния.

Кустов в ходе предварительного следствия и в судебном заседании не признавал какую-либо причастность к нанесению побоев Рожковой.

Допрошенная на предварительном следствии и в суде потерпевшая Рожкова не уличала Кустова в избиении, она указала на другого мужчину (в отношении последнего материалы выделены органами следствия в отдельное производство).

При таких данных осуждение Кустова по п.«в» ч.2 ст.126 УК РФ необоснованно.

Кроме того, Кустов неправильно осужден по эпизоду вымогательства им выкупа в сумме 5 тыс. рублей у Рожковой.

Как видно из приговора, доказательств, подтверждающих вину Кустова по этому эпизоду, не имеется. В судебном заседании Рожкова сообщила, что среди лиц, требовавших деньги, Кустова не было.

Из показаний Быкова, данных в ходе предварительного следствия и оглашенных в судебном заседании, усматривается, что Кустов намеревался похитить Рожкову не с целью получения от нее выкупа, а чтобы она не препятствовала обмену квартиры Васильева.

С учетом изложенного приговор и определение судебной коллегии изменены: исключено указание об осуждении Кустова за вымогательство в отношении Рожковой, а также об осуждении за ее похищение с применением насилия, опасного для жизни и здоровья (п.«в» ч.2 ст.126 УК РФ), действия, связанные с похищением Васильева, переквалифицированы с пп.«а», «з» ч.2 ст.126 УК РФ на ч.3 ст.33, пп.«а», «з» ч.2 ст.126 УК РФ, в остальной части судебные решения оставлены без изменения».

Обратимся к следующим квалифицирующим признакам.

Насилие, опасное для жизни и здоровья, — это насилие, которое способно повлечь причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего; вреда средней тяжести либо легкого вреда, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности.

Под применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, понимается использование огнестрельного или холодного оружия, а также предметов, специально изготовленных или приспособленных для нанесения телесных повреждений, предметов хозяйственно-бытового назначения и любых других предметов, используемых виновным для причинения насилия, опасного для жизни или здоровья.

Похищение несовершеннолетнего предполагает захват лица, не достигшего в этот момент 18-летнего возраста, при условии, что похититель достоверно знал, что похищает несовершеннолетнего.

Для применения п. «е» ч. 2 ст. 126 УК РФ закон выдвигает обязательное условие — заведомую осведомленность виновного о том, что он похищает беременную женщину. При этом для квалификации не имеет значения срок беременности, важна достоверная осведомленность об этом субъекта.

Похищение двух или более лиц квалифицируется по п. «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ в том случае, когда их похищение происходило одновременно и охватывалось единством умысла виновного.

Корыстные побуждения предполагают стремление получить материальную выгоду в результате похищения человека. О наличии корыстных побуждений свидетельствует требование от потерпевших или его близких денег, имущества или права на имущество, например, передачи документов на квартиру, дом, машину. Чаще всего похищение человека совершается по корыстным мотивам. Поэтому квалификация содеянного осуществляется по совокупности преступлений — похищение человека (ст. 126) и вымогательство (ст. 163), так как деяния посягают на различные объекты.

Законодатель предусмотрел в ч. 3 ст. 126 УК РФ и особо квалифицирующие обстоятельства, к числу которых относятся деяния, предусмотренные ч. 1 и ч. 2 данной статьи, если они:

а) совершены организованной группой;

в) повлекли по неосторожности смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия.

Понятие организованной группы дается в ст. 35 УК РФ, согласно которой такой группой признается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.

К иным тяжким последствиям при похищении человека относятся причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью, самоубийство потерпевшего, наступление психического заболевания, материального ущерба в крупном размере и др.

Неосторожное же причинение смерти потерпевшему при похищении его не требует квалификации по совокупности, так как оно полностью охватывается диспозицией ч. 3 ст. 126 УК РФ. Если же смерть потерпевшего наступила в результате причинения тяжкого вреда здоровью, действия виновного должны квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 126 и ч. 4 ст. 111 УК РФ. Убийство похищаемого человека квалифицируется по совокупности п. «в» ч. 2 ст. 105 и ч. 3 ст. 126 УК РФ. Совокупность в указанных случаях необходима, поскольку субъект посягает на два объекта и совершает два совершенно разных юридически значимых действия.

По статистике, до 90% данных преступлений совершаются организованными группами по предварительному сговору. Приведем характерный пример из практики:

«Пермским областным судом 18 ноября 1996 г. Кондырев и Долинин осуждены по ч. 3 ст. 125.1 и по ч. 5 ст. 148 УК РСФСР.

В октябре 1995 г. Кондырев и Долинин с двумя неустановленными лицами с целью незаконного обогащения вступили в преступный сговор для изъятия у Борисенко О. под угрозой расправы крупной суммы денег. 20 октября 1995 г. Кондырев, Долинин и один из неустановленных соучастников приехали к Борисенко О. В его квартире стали требовать у него 6 тыс.долл. Под воздействием угроз Борисенко О. вынужден был передать неустановленному лицу 1700 тыс.руб., золотые и серебряные изделия.

Не получив требуемой суммы в долларах. Кондырев и Долинин вывели потерпевшего из квартиры против его воли и на ожидавшей их автомашине привезли в чужую квартиру, где удерживали его до 5 ноября 1995 г., связав руки и ноги, круглосуточно охраняя и требуя под угрозой убийства деньги, а затем — его двухкомнатную квартиру. 5 ноября 1995 г. Кондырев, Долинин с двумя не установленными по делу сообщниками перевезли потерпевшего в его квартиру для оформления документов, а 16 ноября 1995 г. они вчетвером организовали продажу квартиры Борисенко О. через нотариальную контору. В этот же день деньги от продажи квартиры в сумме 36 млн.руб. все четверо поделили между собой в машине в присутствии Борисенко О., а 32 млн.руб. были переданы для покупки однокомнатной квартиры для бывшей жены Борисенко О. Из квартиры потерпевшего Кондырев, Долинин и двое других соучастников похитили видеомоноблок, музыкальный центр и видеокассеты.

В результате преступных действий указанных лиц Борисенко О. был причинен крупный ущерб в сумме 77 450 тыс.руб.

В кассационных жалобах адвокат Кондырева и он сам поставили вопрос об отмене приговора в отношении Кондырева, считая недоказанным его участие в преступлении.

Адвокат осужденного Долинина в кассационной жалобе просил приговор в части осуждения своего подзащитного отменить и дело прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 18 февраля 1997 г. кассационные жалобы оставила без удовлетворения, указав следующее.

Вина осужденных в преступлении установлена исследованными в судебном заседании и приведенными в приговоре доказательствами: показаниями потерпевшего Борисенко О., свидетелей Борисенко Н., Соколова, Лобанова и др., данными протокола осмотра квартиры, где содержался потерпевший, результатами обыска в квартирах Долинина, Кондырева с обнаружением имущества, принадлежавшего потерпевшему, и другими доказательствами, в соответствии с которыми суд правильно установил обстоятельства дела.

Так, потерпевший Борисенко, как в процессе предварительного следствия, так и в судебном заседании, подробно и последовательно пояснял, что к нему 20 октября 1995 г. вечером вошли Долинин, Кондырев и еще один человек, окружили его, и Кондырев потребовал у него 6 тыс.долл. за моральный ущерб, не объяснив, кому он его причинил. Потерпевшему пришлось отдать им 1700 тыс.руб., золотые и серебряные изделия, после чего третий человек предложил ему выйти на улицу, где стояла машина, и его увезли в чужую квартиру, завязав в пути глаза. По дороге в машину сел еще один человек.

В незнакомой квартире его насильно удерживали до 5 ноября. Там ему угрожали убийством, на ночь привязывали к кровати, продолжали требовать деньги. После 5 ноября они решили продать его квартиру: организовали встречу с бывшей женой, возили по учреждениям для оформления документов по обмену, продолжая караулить, а 16 ноября привезли в нотариальную контору и оформили сделку. В машине Долинин, Кондырев и два их сообщника поделили деньги между собой. Кроме того, в тот же день они забрали из его квартиры видеомоноблок, музыкальный центр и видеокассеты.

Свидетели Соколов и Максимова сообщили, что им известно, со слов Борисенко О., об обстоятельствах его похищения и вымогательства у него денег, а затем продажи квартиры.

Как показал свидетель Тетерин, двое незнакомцев спрашивали у него о Борисенко О., а через 10 — 15 минут вышли с ним, сели в машину и уехали.

Исследуя приведенные и другие доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу: Кондырев и Долинин — прямые соучастники похищения Борисенко О. из корыстных побуждений, организованной группой и вымогательства чужого имущества, совершенного организованной группой, под угрозой убийства и с причинением крупного ущерба.

Доводы жалоб о недоказанности вины Долинина и Кондырева в преступлении, об отсутствии признака совершения преступления «организованной группой» несостоятельны, поскольку характер и согласованность действий, четкое распределение ролей, использование автомашины во время похищения и в дальнейших действиях, длительность насильственного удержания Борисенко О. в чужой квартире, корыстный мотив преступления опровергают эти доводы.

Действия Долинина и Кондырева правильно квалифицированы по закону, действовавшему во время совершения преступления (по ч.3 ст.125.1 и ч.5 ст.148 УК РСФСР). Вместе с тем в связи с принятием нового Уголовного кодекса, в соответствии с которым санкция, предусматривающая ответственность за похищение человека организованной группой, более мягкая, действия виновных подлежат переквалификации с ч.3 ст.125.1 УК РСФСР на ч.3 ст.126 УК РФ»[1].

Таким образом, суд обоснованно признал в действиях виновных состав преступления — похищение человека, совершенное организованной группой.

При квалификации похищения человека по пп.в ч.2 ст.126 УК РФ необходимо учитывать, что насилие, опасное для жизни или здоровья потерпевшего, примененное виновными не в момент похищения потерпевшего, а после и с другой целью, не может считаться квалифицирующим признаком состава преступления — похищение человека. Приведем пример из практики:

«Мелеузовским городским судом Республики Башкортостан 5 ноября 1998 г. Исмагилов осужден по ч.2 ст.330, ч.3 ст.30, пп.«а», «з» ч.2 ст.126, пп.«а», «в», «г», «з» ч.2 ст.126 УК РФ, Умаров — по ч.3 ст.30, пп.«а», «з» ч.2 ст.126, пп.«а», «в», «г», «з» ч. 2 ст.126, п.«б» ч.3 ст.163, ч.1 ст.158 УК РФ.

По делу также осужден Муртазин, протест в отношении которого не вносился.

Исмагилов и Умаров признаны виновными в совершении преступлений при следующих обстоятельствах.

17 июля 1997 г. Галеев и Хабибуллин взяли для реализации сухое молоко у Муртазина на общую сумму 38 120 тыс. рублей, у председателя колхоза И. на общую сумму 85 млн. рублей (в ценах 1997 года). Выручку Галеев и Хабибуллин должны были внести в кассу колхоза. Продав в г.Москве молоко за 97 млн. рублей, Галеев по дороге в г.Мелеуз с деньгами в сумме 87 млн. рублей, полученных от реализации молока, скрылся, о чем Хабибуллин 24 июля 1997 г. сообщил Муртазину. Для возврата денег последний в тот же день вступил в преступный сговор с Исмагиловым и двумя неустановленными лицами, после чего все они посадили Хабибуллина в машину и, угрожая ему расправой, потребовали возврата денег. Потерпевший вынужден был обратиться за материальной помощью к своим родственникам, и 26 июля 1997 г. он передал Муртазину деньги в сумме 38,5 млн. рублей.

В августе 1997 г. Исмагилов решил завладеть всей суммой денег, с которой скрылся Галеев, для этого с Умаровым и двумя неустановленными лицами организовал слежение за квартирой, где проживали супруги Галеевы.

17 августа 1997 г. около 16 час. у дома Исмагилов и Умаров встретили Галеева, с целью похищения, применяя физическую силу, хотели посадить в машину, принадлежавшую Исмагилову, однако подъехавшие сотрудники милиции помешали Исмагилову и Умарову осуществить умысел на похищение. В то время как сотрудники милиции разбирались с ними, Галеев скрылся с места происшествия.

22 августа 1997 г. около 2 час., дождавшись возвращения Галеева домой, Исмагилов и Умаров схватили его, затащили в машину и с целью вымогательства денег увезли в садовый домик, где удерживали до 24 августа 1997 г., после чего перевезли в заброшенный магазин и все это время требовали от потерпевшего отдать им деньги, при этом избивали руками и ногами, металлической тростью, черенком от лопаты, прижигали тело раскаленными металлическими предметами.

От этих действий потерпевшему Галееву был причинен легкий вред здоровью.

Кроме того, Умаров похитил принадлежавшие Галееву кроссовки.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Башкортостан приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений в отношении Исмагилова и Умарова в части осуждения их по ч.3 ст.30, пп.«а», «з» ч.2 ст.126 УК РФ и прекращении производства по делу, а также об изменении судебных решений в части, касающейся их осуждения по пп.«а», «в», «г», «з» ч.2 ст.126 УК РФ.

Президиум Верховного суда Республики Башкортостан 18 июля 2001 г. протест удовлетворил, указав следующее.

В обоснование своего вывода о виновности Исмагилова и Умарова в совершении покушения на похищение человека суд сослался на показания потерпевшего Галеева, свидетелей К. и Я.

Однако из показаний потерпевшего усматривается, что 17 августа 1997 г. днем Исмагилов и Умаров, встретив его на улице, повели к машине. Увидев, что к ним идут работники милиции, он убежал.

Как показали свидетели К. и Я. — сотрудники милиции, проезжая по улице, они увидели группу людей, о чем-то спорящих между собой, среди них был и Исмагилов. Когда они подошли к этой группе, один человек убежал.

Исходя из таких данных нельзя сделать вывод о наличии у осужденных умысла на похищение Галеева.

Осужденные Исмагилов и Умаров отрицали наличие у них умысла на похищение потерпевшего 17 августа 1997 г. Они пояснили, что в этот день, встретив Галеева на улице, повели его к машине, чтобы поговорить по поводу возврата денег. Однако к ним подошли сотрудники милиции, и Галеев от них убежал. Никаких действий, направленных на его похищение, они не совершали.

При таких обстоятельствах следует признать, что достоверных доказательств вины Исмагилова и Умарова в покушении на похищение Галеева 17 августа 1997 г. ни органами следствия, ни судом не установлено.

Таким образом, приговор в отношении Исмагилова и Умарова в части осуждения их по ч.3 ст.30, пп.«а», «з» ч.2 ст.126 УК РФ подлежит отмене, а производство по делу — прекращению по п.2 ч.1 ст.5 УПК РСФСР за отсутствием в их действиях состава преступления.

Кроме того, судебные решения в части, касающейся осуждения Исмагилова и Умарова по пп.«а», «в», «г», «з» ч.2 ст.126 УК РФ, подлежат изменению по следующим основаниям.

По смыслу закона под применением насилия, опасного для жизни или здоровья, понимается фактическое причинение потерпевшему вреда здоровью различной степени тяжести непосредственно при совершении похищения человека. Применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, включает использование в процессе похищения человека любого огнестрельного, холодного, газового оружия, а также бытовых предметов и предметов, специально приспособленных для нанесения телесных повреждений.

Как видно из материалов дела, и это отражено в приговоре, насилие, опасное для жизни или здоровья Галеева, применялось осужденными при вымогательстве у него денег после того, как они его привезли в условленное место, т.е. не при похищении потерпевшего.

Непосредственно при похищении Галеева осужденные никакого оружия либо предмета, используемого в качестве оружия, не применяли.

Таким образом, похищение потерпевшего на момент доставки его в садовый домик было уже закончено, а насилие, опасное для жизни или здоровья, применялось к нему осужденными с использованием предметов в качестве оружия лишь при вымогательстве денег.

При таких обстоятельствах из приговора подлежат исключению указания об осуждении Исмагилова и Умарова по пп.«в», «г» ч.2 ст.126 УК РФ по признаку совершения похищения человека с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, и с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия».

Еще раз подчеркнем, что насилие, опасное для жизни или здоровья потерпевшего, примененное виновными не в момент похищения потерпевшего, а после и с другой целью, не может считаться квалифицирующим признаком состава преступления — похищение человека.

 [1] Определение СК Верховного Суда РФ от 18 февраля 1997 г. «Суд обоснованно признал в действиях виновных состав преступления — похищение человека, совершенное организованной группой» (Извлечение) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. — 1997 г. — №8. – с.5.
    продолжение
–PAGE_BREAK–3.2 Отграничение похищения от смежных составов преступления
Отграничение похищения от иных составов преступления происходит еще в уголовном праве России 19 века. Однако трудности на практике (да и в теории) в вопросе отграничения похищения от смежных составов преступления есть и в настоящее время.

Преступление «похищение человека» следует отличать от: незаконного лишения свободы; вымогательства, взятия заложников; самоуправства и др. составов преступлений.

Рассмотрим более детально основания и способы отграничения «похищения человека» от названных составов преступлений.

1) отграничение от «незаконного лишения свободы»; Основное отличие похищения человека от незаконного лишения свободы (ст.127 УК РФ) состоит в способе посягательства на свободу потерпевшего, похищение всегда сопряжено с захватом (насильственным или без такового) и последующим его изъятием из места постоянного нахождения, противоправным перемещением в другое место и удержанием помимо его воли в изоляции. Одно лишь удержание потерпевшего в неволе, если этому не предшествовало завладение (захват), перемещение, состава похищения человека не образует и рассматривается как незаконное лишение свободы.

Исключением являются те случаи, когда родственникам потерпевшего или иным лицам даются ложные сведения о месте нахождения потерпевшего, например, об отъезде в другой город или в другую страну. Представляется, что сообщение таких ложных сведений следует рассматривать как один из признаков похищения человека, если это подтверждается при анализе субъективной стороны состава преступления[1].

2) отграничение от «торговли людьми»; Торговля людьми (ст.127.1 УК РФ) – это есть купля-продажа человека либо его вербовка, перевозка, передача, укрывательство или получение, совершенные в целях его эксплуатации. Объект преступления схож с похищением, но направлен именно на продажу человека.

3) отграничение от «вымогательства»; Похищение человека может быть сопряжено с вымогательством (ст.163 УК РФ). Содеянное в таких случаях квалифицируется по совокупности этих преступлений.

4) отграничение от «взятия заложников»; Похищение человека, сопровождаемое требованием передачи денег или имущества либо права на имущество, должно расцениваться как захват заложника (ст.206 УК РФ).

На практике крайне сложно разграничить «похищения человека в корыстных целях» и «захват заложников». Если обратиться к диспозициям п.«з» ч.2 ст.126 и п.«з» ч.2 ст.206 УК РФ, то мы увидим, что оба преступления характеризуются корыстной мотивацией и состоят в противоправном, тайном или открытом завладении человеком, совершенном с насилием или без такового, сопряженным с удержанием потерпевшего в определенном месте помимо его воли.

В юридической литературе даже высказывалась такая точка зрения (В. Бриллиантов) когда «…захват заложника, совершенный из корыстных побуждений, и похищение человека, совершенное из тех же побуждений и сопряженное с предъявлением требований к третьей стороне, на самом деле являются одним составом, который должен, по моему мнению, расцениваться как захват заложника. Наиболее четким критерием разграничения захвата и других смежных составов является выдвижение определенных требований к государству, организациям или гражданам как условие освобождения потерпевшего. Отсутствие этого признака означает отсутствие состава захвата заложника»[2].

Одним из основополагающих критериев разграничения «похищения человека» и «захвата заложников» является объект преступного посягательства.

Вопрос о нахождении нормы, предусматривающей ответственность за захват заложника, в системе Особенной части Уголовного кодекса в различное время решался неоднозначно. Первоначально указанная норма была расположена в УК РСФСР в главе «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности» и в качестве объекта преступного посягательства, так же как и похищение человека, предусматривала физическую свободу человека. Таким образом, установленный законом единый объект для двух тождественных преступлений создавал серьезные проблемы в их отграничении. С развитием уголовного законодательства вопрос об объективной направленности захвата заложника был пересмотрен. В действующем уголовном законодательстве указанная норма скорректирована в ст. 206 УК РФ, которая расположена в главе «Преступления против общественной безопасности». Поэтому основным непосредственным объектом захвата заложника является общественная безопасность, что подтверждается следующими положениями: а) это преступление вредно для неопределенно широкого круга общественных отношений (безопасности личности, неприкосновенности собственности, нормальной деятельности предприятий, учреждений и иных социальных институтов); б) основополагающие социальные ценности общества нарушаются опосредованно: путем причинения вреда отношениям, регламентирующим безопасные условия жизни общества. Это обусловлено направленностью этого вида преступления. Совершая, например, захват воздушного судна, виновные одновременно ставят под угрозу жизнь и здоровье граждан, неправомерно изымают чужое имущество, нарушают порядок работы различных учреждений и т. д. При этом следует говорить не о каждом отдельном действии, как преступлении, а об их совокупности. Таким образом, именно в своей общей направленности, едином преступном умысле захват заложника как преступление посягает прежде всего на общественную безопасность государства. Вместе с тем в качестве дополнительного объекта при захвате заложника выступает физическая свобода лица, которая в похищении человека является непосредственным объектом, о чем нами говорилось при рассмотрении данного состава преступления[3].

Однако при захвате заложника целью действия виновных лиц является не захват заложника сам по себе, а выполнение или невыполнение определенных действий со стороны государства, организации или гражданина.

Иными словами, лишение свободы при захвате заложника выступает не целью, а средством достижения цели преступника. В связи с этим можно сделать вывод, что захват заложника отличается от насильственного похищения человека по направленности преступления (объекту).

Следующим критерием разграничения рассматриваемых составов преступлений является объективная сторона их совершения. Так, под захватом заложника понимается такое неправомерное физическое ограничение свободы человека, при котором его последующее возвращение к свободе ставится в зависимость от выполнения требований субъекта, обращенных к государству, организации, физическим или юридическим лицам. Захват может осуществляться тайно или открыто, без насилия или с насилием, не опасным (ч. 1 ст. 206 УК РФ) либо опасным (ч. 2. ст. 206 УК РФ) для жизни или здоровья.

Однако наличие в рассматриваемых составах внешне похожих противоправных действий виновных лиц все же представляет для правоприменителя определенные сложности в их отграничении. Если обратиться к норме, предусматривающей ответственность за захват заложника, то увидим, что законодатель сконструировал объективную сторону преступления как «захват или удержание» лица в качестве заложника, указав тем самым, что для наличия оконченного преступления необходимо совершить хотя бы одно действие: захватить или удержать заложника. Кроме того, в соответствии с диспозицией ст. 206 УК РФ обязательным элементом захвата заложника является выдвижение лицом, совершившим преступление, требований к указанным в законе третьим лицам. Исходя из вышеизложенного, можно выделить только два варианта преступных действий при захвате заложника. Во-первых, захват лица с выдвижением требований и, во-вторых, удержание лица с выдвижением требований.

В зарубежном уголовном законодательстве проблема разграничения «похищения человека» и «захвата заложников» решена следующим образом: в ряде стран захват заложников и похищение человека не предусматриваются в качестве самостоятельных составов преступлений. Они выступают либо в качестве альтернативных видов незаконного лишения свободы (УК Кубы), либо являются квалифицированным видом незаконного лишения свободы (УК Франции). Это связано прежде всего с тем, что единым знаменателем для указанных преступлении выступает физическая свобода человека, а отдельные виды преступления есть только способы ее ограничения. Такой подход к построению уголовно-правовых норм, по мнению автора, безусловно заслуживает внимания[4].

В настоящее же время, практической основой для отграничения похищения человека от иных составов преступления выступают объект и объективная сторона преступления. Приведем пример из практики:

«…приехав после убийства Карлина в г.Москву, Абдуллин, Сафин и Медведева в середине мая 1997 года познакомились с Прониным и его сожительницей Багдасарян. Имея основания полагать, что их разыскивают работники правоохранительных органов за совершение преступления в отношении Карлина, и желая скрыться из г.Москвы, Абдуллин, Сафин и Медведева поздно вечером 24 мая 1997 года на электропоезде выехали в г.Тверь, где проживал бывший муж Медведевой — Медведев О.А. со своей женой Медведевой С.Г. С ними же вместе выехали Пронин и Багдасарян. В тот же день, около 24 часов, все пятеро, будучи в состоянии алкогольного опьянения, прибыли в г.Тверь.

По прибытии в г.Тверь Абдуллин, Сафин и Пронин приняли совместное решение о хищении путем разбойного нападения чужого имущества и транспортного средства. Во исполнение задуманного на площади железнодорожного вокзала г.Твери они сели в автомашину — такси ГАЗ-31029 под управлением водителя ОАО «Тверское такси» Кирилина, назвав ему маршрут следования к месту жительства Медведева О.А.: к дому 5 по ул.Центральной поселка Элеватор г.Твери. В пути следования, в районе рощи Московского шоссе напротив завода «Химволокно», расположенного по адресу: г.Тверь, пл.Гагарина, д.1, 25 мая 1997 года, примерно в 01 час 30 минут, Абдуллин, Сафин и Пронин напали на Кирилина, требуя деньги. При этом Пронин приказал Кирилину остановить автомашину и пересесть на заднее сиденье, а когда тот отказался, схватил его за шею и, преодолевая сопротивление водителя, перетащил его на заднее сиденье, в то время как Абдуллин, оказывая Пронину содействие, нанес Кирилину не менее трех ударов хозяйственно-бытовым ножом в область правого бедра и правой руки, причинив повреждения, повлекшие легкий вред здоровью, в виде трех колото-резаных ран кожи и мягких тканей правого бедра сзади с кровоизлиянием в мягкие ткани бедра и наружным кровотечением; резаных ран кожи ладонной поверхности правой кисти, ладонной и тыльной поверхности правого лучезапястного сустава; колото-резаной раны задней поверхности правого предплечья.

После этого соучастники, завладев указанной автомашиной, оснащенной радиостанцией «Лен», и личными вещами Кирилина, на похищенной автомашине под управлением Пронина совместно с Медведевой и Багдасарян продолжили движение по ранее определенному маршруту, перевозя с собой в этой автомашине удерживаемого ими Кирилина.

25 мая 1997 года, примерно в 2 часа, вся группа на ранее похищенной автомашине под управлением Пронина с насильственно удерживаемым в ней Кирилиным прибыла к дому 5 по ул.Центральной поселка Элеватор г.Твери. Там Сафин и Медведева вызвали Медведева О.А. на улицу, где в ходе ссоры на почве личных неприязненных отношений Абдуллин, Сафин, Пронин и Медведева подвергли Медведева О.А. избиению, нанося ему удары кулаками и ногами по различным частям тела, в то время как Багдасарян оставалась в автомашине и наблюдала за Кирилиным. Избив Медведева О.А., все четверо приняли совместное решение о его убийстве. С этой целью, сознавая, что причиняют потерпевшему особые страдания, Абдуллин, Сафин, Медведева и Пронин заставили его залезть в багажник указанной автомашины, заперли его там и, выбрав безлюдное место, примерно в 3 часа 30 минут привезли Медведева О.А. на пустырь, расположенный между зданием областного противотуберкулезного диспансера и дачными участками комбината 513 на Садовой улице поселка ВНИИСВ, где опять, оставив Багдасарян в автомашине следить за Кирилиным, вытащили Медведева О.А. из багажника и с целью убийства продолжили его избиение, в процессе которого Медведева заставила потерпевшего лечь на землю и с целью убийства — сожжения заживо — облила его из найденной в багажнике автомашины канистры машинным маслом. Когда же потерпевший, улучив момент, вскочил на ноги и попытался бежать, Абдуллин, действуя согласованно с соучастниками, догнал его, повалил на землю и с умыслом на лишение жизни нанес не менее 25 ударов хозяйственно-бытовым ножом по различным частям тела и убил его.

Совершив убийство, Абдуллин, Сафин, Пронин и Медведева приняли меры к сокрытию следов преступления: Пронин бросил на труп Медведева О.А. свою куртку со следами крови, Абдуллин выкачал из бака автомашины бензин, а Сафин облил им труп и поджег, причинив посмертные повреждения в виде обугливания кожных покровов.

25 мая 1997 года, в период с 3 до 4 часов, в г.Твери после совершения умышленного убийства Медведева О.А., Абдуллин, Сафин, Пронин и Медведева, находясь в состоянии алкогольного опьянения, вступили в преступный сговор на убийство заведомо для них находившейся в состоянии беременности и явившейся очевидцем похищения ими Медведева О.А. жены потерпевшего — Медведевой С.Г. с целью сокрытия ранее совершенного ими убийства ее мужа. Для реализации своего преступного умысла, действуя согласованно, соучастники подъехали на той же похищенной ими ранее автомашине ГАЗ-31029 под управлением Пронина к д. 5 по ул.Центральной поселка Элеватор в г.Твери и направили Абдуллина, имевшего при себе хозяйственно-бытовой нож, убить находившуюся у подъезда указанного дома Медведеву С.Г., а сами остались ждать его в автомашине, обеспечивая отход с места преступления. Однако довести свой преступный умысел до конца не смогли по независящим от них обстоятельствам, поскольку Абдуллин, зайдя с Медведевой С.Г. в подъезд и рассказав ей об убийстве мужа, добровольно отказался от совершения убийства и, демонстрируя Медведевой С.Г. нож, приставляя нож к ее шее, пригрозил ей убийством с целью запугать потерпевшую и исключить возможность ее обращения в дальнейшем в правоохранительные органы по поводу убийства мужа. После этого Абдуллин отпустил ее, вернулся к соучастникам и, демонстрируя им окровавленные кисти рук, ввел их в заблуждение, сообщив, что убил Медведеву С.Г.

С целью сокрытия этих преступлений Абдуллин, Сафин и Пронин приняли совместное решение об убийстве похищенного ими водителя Кирилина. Во исполнение этого намерения на похищенной автомашине они вывезли насильственно удерживаемого в ней потерпевшего в лес у проселочной дороги между водозаборной станцией N 9 г. Клина Московской области и 83-м км Ленинградского шоссе. Когда автомашина остановилась и соучастники вышли из нее, Кирилин попытался вырваться и убежать, однако Багдасарян помешала ему, подставив ногу.

После этого, сознавая, что они причиняют особые страдания Кирилину, Пронин связал ему руки брючным ремнем, Абдуллин и Сафин с целью убийства отвели его в глубь леса, где Абдуллин, действуя согласованно с соучастниками, нанес потерпевшему не менее двух ударов хозяйственно-бытовым ножом в область шеи, причинив повреждения, повлекшие тяжкий вред здоровью, в виде двух резаных ран кожи и мягких тканей шеи по переднебоковой поверхности справа и слева с поперечным повреждением яремной вены и кровоизлиянием вокруг, в результате чего из-за остановки сердца наступила смерть Кирилина.

Затем Абдуллин, считая, что потерпевший еще жив, нанес ему множественные удары подобранными на месте обломками кирпича в область головы, причинив посмертные телесные повреждения в виде ушибленно-размозженных ран кожи лба, спинки носа, верхней губы с отрывом хрящей носа, переломов передней стенки правой гайморовой пазухи.

После убийства Кирилина с целью сокрытия следов преступления Абдуллин, Сафин и Пронин похитили личный документ Кирилина — водительское удостоверение, которое уничтожили, а, приехав в тот же день в г.Москву, примерно в 10 часов, Сафин и Пронин вывезли похищенную автомашину в лесной массив внутри МКАД возле ул.Академика Павлова и сожгли ее.

Президиум находит протест обоснованным.

По смыслу закона под похищением человека следует понимать противоправные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живого человека, перемещением с места его постоянного или временного проживания с последующим удержанием против его воли в другом месте.

Основным моментом объективной стороны данного преступления является изъятие и перемещение потерпевшего с целью последующего удержания в другом месте.

По настоящему делу таких данных не имеется.

Материалами дела установлено, что Абдуллин, Сафин, Пронин и Медведева на почве личных неприязненных отношений, избив Медведева О.А., решили его убить. С этой целью они поместили его в багажник автомобиля, вывезли на пустырь, где и осуществили свой преступный умысел. После этого они, кроме Медведевой, а также Багдасарян, с целью сокрытия совершенных в присутствии Кирилина преступлений вывезли его в лес, где Абдуллин и Сафин совершили убийство Кирилина и похитили его личные документы.

Таким образом, действия осужденных были направлены не на удержание Медведева и Кирилина в другом месте, а на их убийство при отягчающих обстоятельствах.

В связи с этим приговор и кассационное определение в отношении всех осужденных по ст.126 ч.3 УК РФ подлежат отмене, а дело — прекращению за отсутствием состава преступления. Также подлежит исключению из осуждения Абдуллина, Сафина Медведевой и Пронина п. «в» ч.2 ст.105 УК РФ — квалифицирующий признак убийства — сопряженное с похищением человека».

5) отграничение от «самоуправства». На практике происходит «смешение» составов похищения человека и самоуправства. Приведем пример: «Действия лиц, обвинявшийся в похищении человека, совершенном по предварительному сговору группой лиц из корыстных побуждений, необоснованно квалифицированы судом по ч. 2 ст. 330 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда рассмотрела в судебном заседании от 28 ноября 2000 г. дело по кассационному протесту на приговор Ленинского районного суда г. Санкт-Петербурга от 30 мая 2000 г., которым Фахертдинов осужден по ч. 2 ст. 330 УК РФ к 4 годам лишения свободы условно, с испытательным сроком 3 года в силу ст. 73 УК РФ, Леонов осужден по ч. 2 ст. 330 УК РФ к 2 годам лишения свободы условно, с испытательным сроком 2 года в силу ст. 73 УК РФ, Медведков осужден по ч. 2 ст. 330 УК РФ к 4 годам лишения свободы условно, с испытательным сроком 5 лет в силу ст. 73 УК РФ, Семенов осужден по ч. 2 ст. 330 УК РФ к 4 годам лишения свободы условно, с испытательным сроком 3 года в силу ст. 73 УК РФ.

В соответствии с п. 6 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 26 мая 2000 г. “Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.”, Фахертдинов, Леонов, Медведков, Семенов от наказания освобождены.

Согласно приговору Фахертдинов, Леонов, Медведков, Семенов признаны виновными в самоуправстве.

В кассационном протесте прокурор просит приговор отменить, дело направить на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей. В обоснование протеста указано, что судом действия осужденных были необоснованно квалифицированы по ч. 2 ст. 330 УК РФ, суд назначил им чрезмерно мягкое наказание, не соответствующее характеру и степени общественной опасности совершенного преступления.

Согласно обвинительному заключению Фахертдинов, Леонов, Медведков, Семенов обвинялись в похищении человека, совершенном группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений. Имея умысел на похищение гражданина Быстрова, имевшего долговые обязательства, желая получить этот долг, осужденные вступили в преступный сговор, направленный на похищение Быстрова. Реализуя этот умысел, 6 июля 1999 г. около 11 часов возле Витебского вокзала по указанию Фахертдинова, действуя в соответствии с распределением ролей, Медведков и Семенов задержали Быстрова, нанесли ему не менее двух ударов по голове, отчего Быстров упал и потерял сознание. Затем Медведков, Семенов и Фахертдинов перенесли Быстрова в автомашину, которой управлял Леонов, поместили его на заднее сидение и, удерживая потерпевшего в салоне, не давая ему возможности покинуть автомашину либо обратиться за помощью, последовали в офис фирмы “Экватор”, расположенный в Приморском районе г. Санкт-Петербурга. Однако по пути следования они были задержаны работниками милиции.

Указанные действия были квалифицированы органами предварительного расследования по п. “а”, “з” ч. 2 ст. 126 УК РФ в отношении Фахертдинова, по п. “а” ч. 2 ст. 126 УК РФ в отношении Леонова, Медведкова и Семенова.

Суд, рассмотрев данное дело по существу, пришел к выводу о том, что подсудимые совершили самоуправство, т. е. самовольно, вопреки установленному законом или иным правовым актом порядку совершили действия, правомерность которых оспаривается гражданином, которому в результате их действий был причинен существенный вред, с применением насилия, и квалифицировал их по ч. 2 ст. 330 УК РФ.

Между тем, как усматривается из материалов дела, в описательной части приговора судом изложены обстоятельства дела, фактически не отличающиеся от обвинения, предъявленного каждому органами предварительного расследования.

В кассационном протесте прокурор обоснованно указывает на то, что объектом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 330 УК РФ, является установленный порядок управления и суть самоуправства заключается в нарушении данного порядка. Однако Фахертдинов, Лесков, Медведков и Семенов посягали на личную свободу потерпевшего Быстрова, что составом самоуправства не охватывается.

Исходя из изложенного, судебная коллегия определила приговор в отношении Фахертдинова, Лескова, Медведкова, Семенова отменить, дело направить на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей»[5].

Таким образом, подчеркнем еще раз, что объектом самоуправства является установленный порядок управления и суть самоуправства заключается в нарушении данного порядка, тогда как в приведенном примере обвиняемые посягали на личную свободу потерпевшего, что составом самоуправства не охватывается.

В заключение отметим, что похищение человека также необходимо отграничивать от торговли детьми и подмены ребенка.

 [1] Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. / Под ред. Наумова А.В. – М.: Правовая культура. – 1998.

[2] Бриллиантов В. Похищение человека или захват заложника? // Российская юстиция. – 1999. — №9.

[3] Бауськов Д. Отграничение насильственного похищения человека от захвата заложников // Уголовное право. — №2. – 2003.

[4] Ситников Д.А. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика похищения человека. Автореферат диссертации. – М.: 2001.

[5] Юридическая практика. — 2002. — № 2. — с. 68 — 69.
    продолжение
–PAGE_BREAK–