Поиски движущих сил общественного развития
И.А.Гобозов
Одной
из важнейших задач социальной философии является исследование и раскрытие
движущих сил истории, детерминизма общественных процессов и явлений. История
представляет собой сложный и многогранный процесс, в котором воедино связаны
географические, материальные (экономические), духовные, социальные,
политические и другие факторы. Поэтому очень сложно найти среди них такой
фактор, который бы играл решающую роль в движении общества по восходящей линии.
А без выяснения такого фактора трудно изучить имманентную логику исторического
процесса, объяснить мотивы и поступки людей в ходе их жизнедеятельности.
Мыслители
всех времен пытались найти социальные детерминанты. Одни их искали в
географическом факторе, другие – в духовном, третьи – в материальном.
Яркими
представителями географического детерминизма были французский просветитель
XVIII века Ш. Монтескье и замечательный русский ученый XIX века Л.И. Мечников.
Монтескье
свое исследование роли географической среды начинает с выяснения вопроса о
человеческой природе. По его мнению, климатические условия определяют
индивидуальные особенности человека, его телесную организацию, характер и склонности.
Так, например, в холодном поясе люди крепче и физически сильнее, поскольку
“холодный воздух производит сжатие окончаний внешних волокон нашего тела,
отчего напряжение их увеличивается и усиливается приток крови от конечностей к
сердцу” [1]. Южные народы, продолжает Монтескье, ленивы от природы, и
поэтому они не способны к героическим поступкам. Восприняв однажды те или иные
законы, обычаи и традиции, они не расстаются с ними, ибо предпочитают покой.
Конечно, эти рассуждения французского философа не выдерживают никакой критики,
поскольку история народов, живущих в жарких климатических условиях, с точки
зрения их социальной активности, создания материальных и духовных ценностей
свидетельствует об обратном. Хорошо известно влияние восточных культур на всю
мировую культуру.
1
Монтескье Ш. Избр. произв. М., 1955. С. 350.
Анализируя
вопросы происхождения рабства, Монтескье считает, что в жарких странах, где
люди всякую работу исполняют из страха быть наказанными, рабство не
противоречит разуму, ибо без рабства в этих странах не было бы никакого
прогресса. Климатическими же условиями объясняет французский мыслитель
многоженство и моногамную семью.
При
рассмотрении вопросов государственного устройства Монтескье приходит к выводу,
что в странах с плодородной почвой легче устанавливается дух зависимости, ибо
людям, занятым земледелием, некогда думать о свободе, которую французский
мыслитель понимает прежде всего как отсутствие зависимости от государственной
власти. Но в то же время, по мнению Монтескье, они боятся потерять свое
богатство и потому предпочитают правление одной, хотя и деспотической,
личности, которая защитила бы их богатый урожай от грабежа.
В
странах же с холодным климатом, где условия для земледелия крайне
неблагоприятны, люди больше думают о своей свободе, чем об урожае, и поэтому в
этих странах отсутствует деспотическая форма правления. Таким же образом
Монтескье объясняет и другие социальные явления (торговлю, гражданские законы,
международное право и т.д.).
В
распространении географического детерминизма важную роль сыграл Л.И. Мечников.
Прежде всего он анализирует вопросы свободы человека, так как свобода, с его
точки зрения, представляет главную характерную черту цивилизации. Свободу Л.И.
Мечников выводит из соответствующих географических условий, которые, как он
пишет, оказывают решающее воздействие на формирование различных видов
деятельности людей, в частности на кооперацию. Там, где существует, по
выражению русского ученого, “кооперативная солидарность”, имеется
больше возможностей для свободы и меньше для возникновения деспотических форм
правления. Деспот, под которым Л.И. Мечников подразумевает и царя, и
военачальника, и жреца – словом, любого, кто проявляет деспотические намерения
в отношении другого, имеет место там, где ему нет отпора, и люди, лишенные
кооперативной солидарности, безропотно ему подчиняются.
Исследуя
причины возникновения цивилизации, Л.И. Мечников главное внимание обращает на
географическую среду, которая, по его глубокому убеждению, сыграла решающую
роль в генезисе и формировании цивилизации. “В жарком поясе, – писал он, –
несмотря на его роскошную флору и фауну, до сих пор также не возникло прочной
цивилизации, которая занимала бы почетную страницу в летописях человечества.
Здесь причина этого кроется в самом факте, так сказать, излишнего развития
органической жизни во всех ее формах, это изобилие жизни служит в ущерб
развитию энергии и умственных способностей у населения; жители жаркого пояса,
получая в изобилии и почти без всяких координированных усилий со своей стороны
все необходимое для материального благоденствия, по этой самой причине лишены
единственного стимула к труду, к изучению окружающего мира и к солидарной,
коллективной деятельности” [2]. Труд, заключает Л.И. Мечников, не является
в тропиках необходимым условием для зарождения прогресса и цивилизации. Поэтому
лишь в условиях умеренного климата у людей имеется стимул к труду, поскольку
природа не дает им ничего в готовом виде. Вот почему цивилизации возникли в
умеренном поясе.
2
Мечников Л.И. Цивилизации и великие исторические реки. М., 1995. С. 273.
В
данном случае мысли Л.И. Мечникова созвучны с мыслями К. Маркса, писавшего, что
не области тропического климата, а умеренный пояс был родиной капитала, что не
абсолютное плодородие почвы, а ее дифференцированность, разнообразие ее
естественных продуктов составляет естественную основу общественного разделения
труда. Вместе с тем Маркс подчеркивал, что естественные условия представляют
лишь возможность получения прибавочного продукта, но не создают его сами по
себе. На прибавочный труд они влияют лишь как естественные границы, которые
отодвигаются назад в той мере, в какой развивается промышленность. Таким
образом, Маркс связывал естественные условия с материальным производством и
выяснял их влияние через производство.
Великие
реки Л.И. Мечников считал основным фактором, детерминировавшим зарождение и
развитие цивилизации. “Четыре древнейшие великие культуры все зародились и
развились на берегах великих рек. Хуанхэ и Янцзы орошают местность, где
возникла и выросла китайская цивилизация; индийская, или ведийская, культура не
выходила за пределы бассейнов Инда и Ганга; ассиро-вавилонская цивилизация
зародилась на берегах Тигра и Евфрата – двух жизненных артерий Месопотамской
долины; наконец, Древний Египет был, как это утверждал еще Геродот,
“даром” или “созданием” Нила” [3]. Поскольку эти
цивилизации возникли на берегах рек, русский ученый их называет речными
цивилизациями.
3
Там же. С. 328-329.
Речные
цивилизации, продолжает Л.И. Мечников, были изолированы друг от друга и поэтому
сильно различались. По мере их распространения на побережья морей и тем более
океанов они стали охватывать более широкий круг народов. Освоение океанов, по
утверждению Л.И. Мечникова, приводит к возникновению океанской цивилизации, которая
начинается с открытия Америки. Русский ученый считает, что демаркационной
линией между Средними веками и Новым временем является открытие Нового Света
Колумбом. “Результатом этого открытия явилось быстрое падение
средиземноморских наций и государств и соответственный быстрый рост стран,
расположенных на побережье Атлантического океана, то есть Португалии, Испании,
Франции, Англии и Нидерландов. Народы этих стран не замедлили воспользоваться
географическими выгодами своих стран, и центры цивилизации переместились с
берегов Средиземного моря на берега Атлантического океана. Константинополь,
Венеция и Генуя потеряли свое значение, и во главе культурного движения стали
Лиссабон, Париж, Лондон и Амстердам” [4].
При
сравнении Древнего Запада и Древнего Востока Л.И. Мечников делает вывод, что
Запад превосходит Восток по всем параметрам, но это превосходство он тоже
объясняет географическими преимуществами Запада. Инертность Индии, считает он,
обусловливается ее неблагоприятным географическим положением. “Достигнув
предела развития речного периода цивилизации, индусская нация, запертая в
изолированной стране, примирилась со своей судьбой и безропотно покорилась;
индусский народ замер в бездействии, в бесстрастном покое и в созерцательном
экстазе…” [5]. В отличие от восточных стран западные государства вели
очень активный образ жизни, постоянно искали новые территории и новые
возможности усиления своего влияния. Л.И. Мечников делал ту же ошибку, что и
другие исследователи, объявлявшие восточные народы инертной массой. Так же он
объяснял и политические формы правления, в частности деспотию. По его мнению,
деспотизм тоже детерминируется географическими факторами. Деспотизм египетских
фараонов, например, Л.И. Мечников выводил из климатических условий долины Нила.
4
Мечников Л.И. Цивилизации и великие исторические реки. С. 334-335.
5
Там же. С. 423-424.
Следует
подчеркнуть, что сторонники географического детерминизма сыграли известную
положительную роль. Во-первых, признавая определяющую роль географической среды
в историческом процессе, они тем самым показали, что движущие силы
общественного развития следует искать на земле, а не на небе, как это делали и
делают теологи. Во-вторых, многие их идеи очень актуальны в наше время, когда,
как уже выше отмечалось, мир переживает глубокий экологический кризис и когда
необходимо беречь природную среду, от которой в конечном счете зависит жизнь и
дальнейшее существование человечества. Вместе с тем нельзя не отметить, что
сторонники данного подхода не учитывали качественного своеобразия общества и
все объясняли лишь географическими условиями.
Другие
мыслители при исследовании движущих причин общественного развития решающее
значение придавали духовному фактору. Так, французские материалисты XVIII века
объясняли все социальные процессы из идей, из принципа: “Мнения правят
миром”. Но этот принцип не мог дать цельного научного представления о
социальных феноменах, потому что в действительной жизни оказывается, что мнений
существует неограниченное количество, что каждый человек имеет свое собственное
мнение. Правда, эти мыслители говорили, что речь идет не о мнениях и идеях всех
людей, а только о мнениях критически мыслящих личностей, создающих идеальные
модели общества и предлагающих их народу. Но ведь и критически мыслящих личностей
тоже может оказаться огромное множество.
Основоположник
позитивизма О. Конт прямо заявлял, что социальной детерминантой являются идеи:
“Не читателям этой книги я считал бы нужным доказывать, что идеи управляют
и переворачивают мир, или, другими словами, что весь социальный механизм
действительно основывается на убеждениях” [6].
Гегель
тоже исходил из духовного фактора, но он поставил этот вопрос несколько иначе.
Он считал, что творцом истории является мировой разум. Понятие разума немецкий
философ употребляет в разных смыслах. Во-первых, разум – это разум индивида;
во-вторых, разум – это закономерное развитие истории; в-третьих, разум – это
основа истории. “Разум, – пишет Гегель, – есть субстанция, а именно – то,
благодаря чему и в чем вся действительность имеет свое бытие; разум есть
бесконечная мощь… Разум есть бесконечное содержание, вся суть и
истина…” [7].
Всю
историю Гегель превращает в историю мысли, которую нужно излагать и
исследовать. “Гегелевское понимание истории предполагает существование
абстрактного, или абсолютного, духа, который развивается таким образом, что
человечество представляет собой лишь массу, являющуюся бессознательной или
сознательной носительницей этого духа” [8]. Правда, при анализе конкретной
истории Гегель дает замечательное изложение фактологического материала. Но тем
не менее для немецкого философа главной движущей силой истории выступает идея.
Поэтому философия истории Гегеля – это спекулятивная философия, в которой в
мистифицированной форме просматриваются гениальные идеи о закономерностях
исторического развития, о социальном прогрессе, о необходимости и свободе и
т.д.
6
Конт О. Курс положительной философии. СПб., 1900. Т.1. С. 21.
7
Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. М., 1993. С. 64.
8
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 93.
Маркс
тоже искал движущие силы общественного развития, его детерминанты, но к
изучению истории он подошел с диаметрально противоположных, а именно с
материалистических позиций. Он считал, что следует исходить не из идей, а из
реальных жизненных предпосылок. “Предпосылки, с которых мы начинаем, – не
произвольны, они – не догмы; это действительные предпосылки, от которых можно
отвлечься только в воображении. Это – действительные индивиды, их деятельность
и материальные условия их жизни, как те, которые они находят уже готовыми, так
и те, которые созданы их собственной деятельностью. Таким образом, предпосылки
эти можно установить чисто эмпирическим путем” [9]. Люди в процессе
совместной деятельности производят необходимые им жизненные средства, но тем
самым они производят свою материальную жизнь, которая является фундаментом
общества. Материальная жизнь, материальные общественные отношения,
формирующиеся в процессе производства материальных благ, детерминируют все
другие формы деятельности людей – политическую, духовную, социальную и т.д.
Идеи, даже туманные образования в мозгу людей, являются испарением их
материальной жизни. Мораль, религия, философия и другие формы общественного
сознания отражают материальную жизнь общества.
Сущность
материалистического понимания истории Маркс в предисловии к “К критике
политической экономии” выразил следующим образом: “В общественном
производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли
не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют
определенной ступени развития их материальных производительных сил.
Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру
общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая
надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания.
Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и
духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а,
наоборот, их общественное бытие определяет их сознание” [10].
9
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 18.
10
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6-7.
Материалистическое
понимание истории, открытое Марксом, требует не просто его констатации, в
противном случае оно ничем бы не отличалось от спекулятивного, идеалистического
объяснения общественных процессов, а изучения действительной жизни людей.
Поэтому Маркс обращается к анализу практической деятельности людей, которые в
первую очередь должны жить, а для этого им необходимы пища, жилище, одежда и
т.д. Вот почему первым историческим актом следует считать, производство самой
материальной жизни. Материальное производство есть основное условие всякой
истории, и оно должно выполняться непрерывно. Итак, согласно Марксу,
производство материальных благ необходимо для удовлетворения потребностей
людей. Но удовлетворенные потребности ведут к новым потребностям, ибо новое
производство порождает новые потребности. А удовлетворение новых потребностей
требует нового производства предметов потребления. Такова диалектика
производства и потребления. Так Маркс формулирует закон возрастания
потребностей. Люди, производя ежедневно свою собственную жизнь, производят и
других людей, то есть начинают размножаться. В этой связи Маркс выделяет три
стороны социальной действительности: производство жизненных средств, порождение
новых потребностей и производство людей.
Материалистическое
понимание истории можно резюмировать таким образом:
1.
Данное понимание истории исходит из решающей, детерминирующей роли материального
производства непосредственной жизни. Необходимо изучать реальный процесс
производства и порожденную им форму общения, то есть гражданское общество.
2.
Оно показывает, как возникают различные формы общественного сознания – религия,
философия, мораль, право и т.д. – и каким образом они детерминируются
материальным производством.
3.
Оно всегда остается на почве действительной истории, объясняет не практику из
идей, а идейные образования из материальной жизни.
4.
Оно считает, что каждая ступень развития общества застает определенный
материальный результат, определенный уровень производительных сил, определенные
производственные отношения. Новые поколения используют производительные силы,
приобретенный предшествующим поколением капитал и таким образом одновременно
создают новые ценности и изменяют производительные силы.
Открытие
материалистического понимания истории означало научную революцию в философии
истории. Во-первых, Маркс открыл новый континент-поле: это экономическое поле,
на котором создаются материальные ценности, выступающие в роли фундамента
всякой общественной жизни. Во-вторых, новый континент-поле нельзя было
исследовать с помощью старых философских категорий и старого логического
аппарата. Поэтому Маркс совершает не только концептуальный, но и
эпистемологический разрыв с прежней философией истории. Он разрабатывает
категории своей философии истории: общественное бытие, общественное сознание,
базис и надстройка, способ производства, производственные отношения,
общественно-экономическая формация, экономическая структура и др. Эти категории
представляют собой инструменты научного познания, с помощью которых можно
анализировать и изучать общество.
Материалистическое
понимание истории еще при жизни его автора подвергалось различным интерпретациям,
которыми сам Маркс был не доволен. В конце XIX века, когда марксизм занял одно
из ведущих позиций в европейской философской теории, многие исследователи
начали упрекать Маркса в том, что он якобы все многообразие истории и
общественной жизни редуцировал к экономическому фактору и тем самым упростил
весь исторический процесс, состоящий из самых разных феноменов, фактов и
событий. И материалистическое понимание истории его противники окрестили
экономическим материализмом.
Одним
из первых критиков Маркса выступил профессор Лейпцигского университета П.Барт,
с работами которого был знаком Энгельс. Барт пишет, что Маркс был воспитан на
гегелевской философии, и поэтому все, что не вытекало из единого принципа, он
считал ненаучным. Сам Маркс в качестве такого принципа выбрал экономику, из
которой выводит все остальные сферы общественной жизни. Он, продолжает Барт,
лишает эти сферы самостоятельности и полностью подчиняет их экономическому
фактору. На самом же деле право, идеология, политика и т.д. независимы от
экономики и развиваются самостоятельно. Но “у Маркса же и у Энгельса ни
слова не говорится о реакции идеологии на народное хозяйство, – реакции,
которая сама собой очевидна и не может не обнаружиться, потому что деятельный
работник на поприще народного хозяйства, человек, является вместе с тем
носителем идей, а идеи направляют его поступки” [11]. На многие
критические замечания противников материалистического понимания истории Энгельс
ответил известными письмами 90-х годов прошлого века, в которых он разъяснял
основные положения материалистического понимания истории, подчеркивал, что
существует взаимодействие всех моментов, “в котором экономическое движение
как необходимое в конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное
множество случайностей, т.е. вещей и событий, внутренняя связь которых
настолько отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею,
что ее не существует” [12]. Энгельс это иллюстрирует на примере
государства, философии, права и т.д. Так, он пишет, что влияние государственной
власти на экономику может проявиться в трех формах.
11
Барт П. Философия истории как социология. СПб., 1902. С. 291.
12
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 394-395.
Во-первых,
государство может действовать в том же направлении, в каком развивается
экономика. Тогда развитие экономических структур идет быстрее. Во-вторых, оно
может действовать против экономического развития. В-третьих, оно может ставить
преграды экономике в определенных направлениях и толкать его в других
направлениях. Во втором и третьем случаях государство тормозит развитие
экономики. Бывают и такие случаи, когда в войне государство-победитель
уничтожает развитую экономику побежденного государства.
Несмотря
на широкие разъяснения Энгельса о роли неэкономических факторов в историческом
процессе, критики материалистического понимания истории тем не менее считают,
что оно уязвимо, так как нельзя все объяснить экономическими условиями жизни
людей. Эта критика продолжается до настоящего времени. Многие даже
материалистическое понимание истории назвали позитивистской интерпретацией
исторического процесса. Некоторые утверждают, что философия истории Маркса
носит такой же натуралистический характер, как естественно-научные теории, в
частности дарвиновская теория эволюции, ибо Маркс якобы отказался от общих
философских рассуждений при анализе хода исторического развития.
Материалистическое понимание истории будто бы больше не ограничивается
сравнением и аналогией с существующими науками, но касается специфического
объекта своего исследования – материального производства и связанных с ним
общественных форм.
Спрашивается,
правы ли критики Маркса в том, что в материалистическом понимании истории
принижается роль неэкономических факторов? Чтобы ответить на этот вопрос,
начнем с того, что формирование материалистического взгляда на общество
проходило несколько этапов. Ведь Маркс вначале был идеалистом (это видно в его
ранних статьях). Он постепенно начинает создавать свою теорию об общественном
развитии. Первое такое всестороннее изложение дается в “Немецкой
идеологии” (1845-1846 гг.). Здесь можно встретить не совсем зрелые
теоретические высказывания. Например, Маркс и Энгельс пишут: “Таким
образом, мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие
им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности. У них нет истории, у
них нет развития; люди, развивающие свое материальное производство и свое
материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также свое
мышление и продукты своего мышления” [13]. Вполне понятно, что те, кто,
скажем, исследовал роль религии в истории человеческого общества, не могли
согласиться с такой точкой зрения.
13
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 25.
Энгельс
признавал, что они с Марксом “сами виноваты в том, что молодежь иногда
придает большее значение экономической стороне, чем это следует. Нам
приходилось, возражая нашим противникам, подчеркивать главный принцип, который
они отвергали, и не всегда находилось время, место и возможность отдавать
должное остальным моментам. Но как только дело доходило до анализа какого-либо
исторического периода, то есть до практического применения, дело менялось, и
тут уже не могло быть никакой ошибки” [14]. Иначе говоря, при разработке
материалистического объяснения исторического процесса Маркс и Энгельс несколько
абсолютизировали роль экономического фактора, как говорится, перегнули палку
для того, чтобы убедить своих оппонентов в правильности своей концепции, но в
работах, посвященных конкретным историческим событиям и явлениям, все сложные
процессы рассматривались в единстве. Достаточно почитать произведения Маркса
“Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта”, “Гражданская война во
Франции” и др., чтобы убедиться в том, какое огромное значение великий
мыслитель придавал разным факторам общественного развития. Скажем, в работе
“Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта” Маркс дает блестящий анализ
расстановки политических сил во Франции в 1848-1851 годах. Энгельс писал, что
противникам материалистического понимания истории не хватает знания диалектики.
“Они постоянно видят только здесь причину, там – следствие. Они не видят,
что это пустая абстракция, что в действительном мире такие метафизические
полярные противоположности существуют только во время кризисов, что весь
великий ход развития происходит в форме взаимодействия (хотя взаимодействующие
силы очень неравны: экономическое движение среди них является самым сильным,
первоначальным, решающим), что здесь нет ничего абсолютного, а все
относительно” [15]. К этим словам Энгельса можно добавить: им не хватает
способности думать, анализировать, проникать в сущность общественных феноменов
и процессов. Короче, им не хватает научного осмысления исторического процесса.
14
Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 37 С. 395.
15
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 420-421.
Но
даже оппоненты материалистического понимания истории единодушны в том, что оно
заняло важное место в философии истории. Э. Бернгейм, например, пишет, что,
“несмотря на явную односторонность экономического материализма, ему все же
нельзя отказать в довольно значительной заслуге: в постоянном внимании к
экономическим условиям и влияниям, к реальным интересам социальных групп,
поскольку последние с беспристрастной точки
зрения действительно играют роль в исторической жизни” [16]. Также
лестно отзывается о материалистическом понимании истории Н.И. Кареев: “Не
будучи сторонником экономического материализма, я, однако, взглянул на него как
на одну из историологических теорий, которая, вернее – элементы которой должны
вместе с разными другими идти в общий социологический синтез” [17]. А Ж.П.
Сартр прямо заявляет, что он безоговорочно согласен с тезисом Маркса, согласно
которому способ производства материальной жизни обусловливает социальный,
политический и духовный процессы жизни вообще [18].
16
Бернгейм Э. Философия истории, ее история и задачи. М., 1909. С. 78-79.
17
Кареев Н.И. Историология (теория исторического процесса). Пг, 1915. С. 10-11.
18
Sartre J.P. Critique de la raison dialectique. Paris, 1960. P. 31.
Открытое
Марксом материалистическое понимание истории играет роль парадигмы исследования
человечества. И эта парадигма нисколько не устарела, потому что континент-поле
(экономическая структура общества) остается и будет оставаться, пока существует
социум. Этот континент-поле меняется (меняются производственные отношения,
производительные силы, разделение труда и т.д.), но функционально инвариантно.
Поэтому любой исследователь, если он действительно хочет получить научные
результаты, может использовать Марксову парадигму. И абсолютно неубедительны
аргументы, выдвигаемые оппонентами Маркса против его понимания и объяснения
исторического процесса. Кризис современного обществознания еще раз
свидетельствует о том, что ни структурализм, ни постсруктурализм, ни
постмодернизм не могут выступать в роли парадигмы, потому что они
абстрагируются от реальной действительности и носят спекулятивный характер.
Не
все философы истории являются сторонниками монистического подхода к объяснению
хода общественного развития. Они отвергают как идеалистический монизм
(детерминанта общества – духовный фактор), так и материалистический
(детерминанта общества – материальный фактор, экономика) и выдвигают
плюралистический подход. Они считают, что нет односторонней детерминации
общественного развития. Ни экономика, ни политика, ни философия, ни религия не
играют какой-то решающей роли. Надо исходить из того, что все факторы
равнозначны и одинаково влияют на общественное развитие. Эта позиция в
философии истории получила название теории факторов (М. Вебер, Р. Арон).
За
последнее время в связи с научно-технической революцией и автоматизацией
производства многие философы обратили свое внимание на роль техники в обществе.
Действительно, наука и техника начали вторгаться буквально во все сферы жизни.
Происходит автоматизация производственных процессов, все большее применение
получает электронно-вычислительная техника. Компьютеры в сотни раз облегчают
труд ученых, машинисток, бухгалтеров и других работников общественного
производства. Наука все больше превращается в непосредственную производительную
силу. Наступает тот период, когда в результате сближения науки и производства
всякое открытие становится основой нового изобретения или нового
усовершенствования методов производства. Невиданных успехов добились в сфере
космических исследований. Человечество вышло за пределы земного притяжения.
Не
требует особых доказательств, что в XXI веке (впрочем, как и в XX) будут
доминировать те государства, которые будут обладать научным капиталом. Поэтому
нужны капиталовложения в научные исследования, и прежде всего в фундаментальные
науки, совершающие прорыв в области научных открытий. Нужны капиталовложения в
образование, так как только образованное поколение может рационально
использовать достижения науки и техники.
Как
уже отмечалось, научно-техническая революция стала составной частью
современного мира. Она вошла во все структуры общественных отношений. Поэтому
она не может не влиять на развитие социума, на мировоззрение людей и в целом на
будущее человечества. Вот почему многие философы (и не только философы)
исследуют ее с точки зрения той роли, которую она играет в современном обществе
и в формировании новых социальных структур, В результате длительных размышлений
они пришли к выводу, что ни духовные, ни экономические факторы в настоящее
время не детерминируют общественное развитие. Такую детерминацию якобы
осуществляет техника. Иначе говоря, все прежние детерминанты заменены
технологическим детерминизмом.
Но,
на мой взгляд, техника не может быть главной детерминантой общественного
развития. Ее не следует рассматривать в отрыве от всей сложной, многоплановой и
многогранной жизни. Нельзя ее анализировать в отрыве от общественных отношений
и общественных потребностей. Техника сама по себе не функционирует и без людей,
без их взаимодействия в процессе производства превращается в груду мертвых
металлов. Она пронизывает все сферы общественной жизни, но нигде не выступает,
самостоятельно и, следовательно, не может претендовать на роль детерминанты
исторического развития.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://filosof.historic.ru/