Рамиль Гарифуллин
ПОЛЁТ НАД ЛЮДЬМИ ПСИХУШКИ
Психоаналитические рассказы, истории, миниэтюды, портреты

АННОТАЦИЯ

В сборнике известного российского психолога Рамиля Гарифуллина представлены различные психоаналитические рассказы, истории и миниэтюды. Они написаны в психоаналитическом форме, но не в явной, а в скрытой. Это позволяет автору, минуя сознание читателя, проникать в его подсознание и психокорректировать личность в позитивном направлении. В книге собраны миниэтюды о людях с различными психологическими проблемами. По сути своей перед вами книга, являющаяся ответом на все психологические проблемы, которые приходилось выслушивать её автору во время приёма пациентов.
Так например, пьеса «Полёт над людьми психушки» об очаровательных обитателях “психушки”. Действие происходит в обыкновенной палате психиатрической больницы. Палата из десяти коек и окон на улицу – вот весь недорогой театральный интерьер. Со сцены звучат откровения героев, и, зритель попадает под гипноз их обаяния, юмора, духовности и красоты их “больной” души. Зритель постоянно ловит себя на мысли, что ещё не известно кто сошёл с ума: они или мы, так называемые “нормальные”? Постепенно автор пьесы влюбляет зрителя в обитателей “психушки”. Влюбляет настолько, что у некоторых зрителей может появиться желание “полежать” в этой палате вместе со своими героями и послушать рассказы хитроумного Старика, которого дети упекли в психушку, чтобы завладеть его квартирой, а он взял да и продал квартиру и держит свои деньги в трусах (об этом он поведал Звездуну, но деньги крадут и в течении спектакля Старик ищет виновного). А также послушать способы духовного и физического выживания Бродяги. Больная душа Бродяги так “переливается” своей красотой, что зритель почувствует как в зале станет теплее, всё обретёт особый смысл… Но это особая духовность, она юмористична. Весьма любопытно звучат пророчества и видения Ясновидца, которого хотят “заколоть” лекарствами психиатры. В целом зритель в каждом герое может узнать себя и понять, что все мы “немножечко того”. Особо это ощущается при восприятии Предпринимателя, который на почве бизнеса по-своему “сходит с ума”. Звездун – бывший работник телевидения, страдающий манией величия и алкоголизмом, но в психушке он иной. Даже сексуальный маньяк Альфонс может вызвать симпатию у зрителя. Любопытен образ Психиатра.
В целом пьеса философско-прогрессивная и рисует нам (из уст Ясновидца, а также всех героев) наше постмодерновое время, жертвами которого мы все являемся. Первое действие может показаться очень юмористичным, по сравнению с более серьёзным, вторым действием этой трагикомедии.
Пьеса опубликована и авторские права пьесы принадлежат её автору Р.Р. Гарифуллину.
Данная пьеса высоко оценена в Московском театре Сатиры (заведующей литературным отделом Загайновой Л.Ф.) и рекомендована

СОДЕРЖАНИЕ

ЗИНННАТ (ПСИХОЛОГИЯ ДУХОВНОСТИ)
МОРДАЛЫ (ПСИХОЛОГИЯ МАНИИ ВЕЛИЧИЯ)
ТЕЛЕИГРА В НИЧТО (ПСИХОЛОГИЯ СМЕРТИ)
ЧЕЛОВЕК С КРУПОЙ В ПОРТФЕЛЕ (ПСИХОЛОГИЯ ВЫЖИВАНИЯ)
КУРИЦА (ПСИХОЛОГИЯ ШИЗОФРЕНИИ)
ДЕД (ПСИХОЛОГИЯ ДЕДОВЩИНЫ)
ИНСТИТУТКА (ПСИХОЛОГИЯ ПРОСТИТУЦИИ)
В СЕКСШОПЕ (СЕКСУАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ)
КЛУБ «ДОНЖУАНОВ» ИЛИ РЕПОРТАЖ ИЗ КАБИНЕТА ПСИХОЛОГА ПО МУЖСКИМ ПРОБЛЕМАМ. (МУЖСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ)
ПОЛЁТ НАД ЛЮДЬМИ ПСИХУШКИ (ТРАГИКОМЕДИЯ) – ПСИХОЛОГИЯ ЛЮДЕЙ ПСИХБОЛЬНИЦЫ.
ПСИХОТЕРАРПЕВТИЧЕСКИЕ МИНИЭТЮДЫ, ЭПИКРИЗЫ, ПОРТРЕТЫ

12. ПСИХОТЕРПЕВТИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ И ЭПИКРИЗЫ ПОСЛЕ КОНСУЛЬТАЦИИ
ПОРТРЕТЫ
1. Застрял 19
2. Молитвою маскировал ты грех 20
3. Гений 21
4. Красивых женщин ненавидеть 22
5. И умер, прошептав, что Бога нет 23
6. Непонятный фрукт 24
7. Когда помощь не нужна 25
8. Синдром измены 26
9. Зеленый 27
10. Голоса 28
11. Иллюзия добра 29
12. Мысль — движение 30
13. Упражнение 31
14. Мираж величия 32
15. Ты злишься о другом 33
16. Старушка в бане 34
17. Все торги жизни проиграл! 35
18. Страх любви 36
19. Долгожитель 37
20. Добрый дьявол 38
21. Мозоли в мозгу 39
22. На вечность повзрослеть 40
23. Эрудит 41
24. Разносторонний дьявол 42
25. Ее катали по кроватям 43
26. Клептоман 44
27. Людоед 45
28. Реклама достала 46
29. Ответственность за мысли 47
30. Со всеми обнимался 48
31. Молчание и истина 49
32. Измениться не мог 50
33. Прострация 51
34. Пессимист 51
35. Долгожитель 51
36. Не настоящее 52
37. Канатоходка 52
38. Красавица 52
39. Настоящий актер 53
40. Подозрительная разговорчивость 53
41. Современная женщина 53
42. Эгоизм и творчество 54
43. Тщеславный мальчик 54
44. Ушла жена 54
45. Телевизор — родственник 55
46. Вы обречены… 55
47. Тринадцать лет ей было 55
48. Подрывница 56
49. Мудро, на семью плевал 56
50. Не подпускал людей он близко 56
51. Мужчин она всегда боялась 57
52. Пространств он замкнутых боялся 57
53. Отца он ненавидел 57
54. Была в родного зятя влюблена 58
55. Он быстро ел 58
56. Грешное зеркало 58
57. Зло 59
58. Он хитрым был 59
59. Болтун 59
60. Синдром графомании 60
61. Проститутке 60
62. Влюбленный 60
63. Синдром клоуна 61
64. Опоздал 61
65. Пушкиномания 61
66. Странный 62
67. Вампир 62
68. Интеллигент 62
69. Артистам России 62
70. Что делать? 63
71. Синдром асимметрии 63
72. Артист — провинциал 63
73. Черный бред 64
74. Белый бред 64
75. Он долго в ванне плакал и рыдал 64
76. Телевампир 65
77. Приятелю 65
78. Двадцать кошек 65
79. Недостатки 66
80. Таинственная незнакомка 66
81. Счастливая 66
82. Все волосы его в бровях 66
83. Кто ты? 67
84. Р.М. 67
85. «Хотимчики» 67
86. Тележурналистка 67
87. Расчетливый 68
88. Словоблудствуя рифмой 68
89. Пятидесятилетнему приятелю 68
90. Старпер 69
91. Не знаете 69
92. Пение старушки 69
93. Белые рубашки ненавидел 70
94. Многое в малом 70
95. Скромность 70
96. Женщина как обрамление 70
97. Крик внутрь 71
98. Любовный многоугольник 71
99. Политик* 71
100. Мудрый зять 72
101. Открытие 72
102. У вас все будет 72
Звездные болезни
103. Зюганову 73
104. Чубайсу 73
105. Немцову 73
106. Жириновскому 74
107. Березовскому 74
108. Черномырдину 74
109. Рыбкину 75
110. Лебедю 75
111. Радзинскому 75
112. Телевулкан Листьева 76
113. Познеру 76
114. Амаяку Акопяну 77
115. З.Фрейду 77
116. Бари Алибасову 77
117. Вячеславу Тихонову 78
118. Дмитрию Харатьяну 78
119. Ивану Демидову 78
120. Н.Михалкову 79
121. О Бродском 79
122. Биллу Клинтону 79
123. Рудольфу Нуриеву 80
124. А. Пугачевой и Ф.Киркорову 80
125. А. Невзорову 80
126. Шуфутинскому 81
127. А. Караулову 81 –PAGE_BREAK–Об истине
128. Об истине 82
129. Темнотою освещая 82
130. Тупик 82
131. В поисках себя 83
132. Голограма истины 83
133. Смерть иллюзии 83
134. Молчание мудреца 84
135. Истинно святой 84
136. Риск 85
137. В помощниках не нуждаемся 85
138. Триединство 85
139. Это не для средних умов 86
140. Застывшее время и ностальгия 86
141. Играют все 87
142. Как разум угомонить? 87
143. Мудрость 88
144. Мерцает философией мышленье 88
145. Я истины искать не буду 88
146. Нет свободы выбора 89
147. Истинный философ 89
О Боге
148. Уроды и Бог 90
149. Никто не сотворяет нас 90
150. С Богом на ты 91
151. Где сходится… 91
152. Я в не-Я 91
153. Потребленье 92
154. На ты 92
155. Бог и я — коллеги 92
156. Бог — эгоист 93
157. Мы ему все мысли доверяем 93
158. Бога надо чувствовать 93
159. Бог умертвляет нас 94
160. Бог темнотой умеет излучать 94
О душе
161. Мы — новые 95
162. Мы станем все душой природы 95
163. До рожденья 95
164. Мы уникальны 96
165. Черви — самоубийцы 96
166. В мозгу натерли мы мозоли 96
167. Сон и небытие 97
168. Разум и воля 97
169. Второе рождение души 97
170. Тираж души 98
171. Душа 99
172. Воля 99
173. Трансляция с того света 99
О смерти
174. Тьма 100
175. Смерть отца 100
176. Сострадание 101
177. Страх смерти 101
178. Старик и ребенок 102
179. Дума о смерти 102
180. О вечной жизни и смерти 103
181. Рецепт от страха смерти 103
182. Пропасть 103
183. Последний вагон 104
184. Последние слова 104
185. Бардасы 105
186. Что мы делаем с собой? 105
187. Ох уж эти ритуалы! 105
188. Урок на кладбище 106
189. Спасительные иллюзии 106
190. Вдвойне обидно 106
191. Цепкая иллюзия 107
192. Почему мы взрослые? 107
193. Хочу я смерти не бояться 107
О времени
194. Внутреннее время 108
195. Время 108
Об одиночестве 109
196. Одиночество 109
197. Одни приходим и уходим 109
О самоуничтожении и суициде
198. Суицид 110
199. Живи 110
200. Жадность 110
201. Таксист и пассажир 111
О смысле жизни
202. Смысл бытия 112
203. Пока нужны 112
204. Нечто и Ничто 113
205. Где вы вечность проведете? 113
206. Не огорчайтесь 113
О добре и зле
207. Когда исчезнет зло 114
208. Чтоб зло исчезло на земле 114
209. Законы химии добра и зла хочу познать 114
О религии и вере
210. Желал бы я того… 115
211. Вера в гири 115
12. Святая игра 115
213. Истинная религиозность 116
214. Он часто с Богом торговался 116
215. Игра в молитву 116
216. Неверный диагноз 117
217. Игра в катарсис 117
218. Монах — монаху 117
219. Меняя монастыри и храмы как перчатки 118
220. Очищение 118
221. Судья — палач 119
222. Вера будет вечной 119
223. Библия и Коран 119
О сознании и подсознании
224. Многослойное непоминание 120
225. Из чего образуются мысли 120
226. Подсознание 120
227. Собственная тень 121
228. Бой в голове 121
229. Во снах о смерти плачем мы сильней 122
230. Убегая от себя 122
231. Вероятность 123
232. Гипноз или психологическая ловушка 123
233. Защита от себя 124
234. Сновидение 124
235. Сначала научитесь нужным быть себе 125
236. Антипатия 125
237. Одни живут согласно удовольствию 125
238. Ничего не делай 126
239. Психологи все умеют 126
240. Дурные знания 126
241. Сумма душ 127
242. Неопределенность 127
243. Представленность в других 128
244. Желал бы я не знать 128
245. Винтики души 128
246. Эдипов комплекс 129
247. Полеты во сне 130
248. Врач, психолог, священник 130
249. Мне симпатичны люди, кроющие матом 131
250. Комплекс кастрации 131
251. Гомосексуализм 132
252. Перенос чувств 133
253. Предприимчивый пациент 133
254. Как разрешить конфликт 134
255. Загадка 134
256. Истинный психолог 135
257. Сон — пожеланье о смысле самого себя, 135
258. Подсознанье не шатайте 135
Об обмане
259. Обман 136
260. Когда мы лжем 136
261. Почему мы лжем? 137
62. Как мы лжем? 138
263. Поиск обманов 139
264. Не верю я себе 139
265. Истина и ложь 139
266. В поисках иллюзий 140
267. Обман и самообман 140
268. Об обмане 140
О беспокойстве и неврозах
269. Как снять беспокойство 141
270. Бессонница 141
271. Защита от невроза 142
272. Все внутреннее направь на внешний мир 143
273. Неврастенику 143
274. Шиза 143
275. Мы часто нагнетаем внутрь себя 144
276. Шелест долларов 145
277. Депрессия 145
278. Аплодисменты пилоту 145
279. С каких-то пор жалеть всех стал 146
280. Талисман 146
281. Зараза 146
282. О пустоте, которой вы болеете 146
283. После горя 147
284. Депрессуха 147
285. Шизофрения 147
    продолжение
–PAGE_BREAK–О пьянстве и алкоголизме
286. Парадокс пьяницы 148
287. Пьяный у зеркала 148
288. Пьянство и детство 148
289. Он пьян 149
290. Исповедь одного алкоголика 149
291. Вы настоящий алкоголик 150
292. Степени алкоголизма и поход в кинотеатр 152
293. Совет алкоголику 153
94. Водка 153
295. Пьянство философов 153
296. Смазка 154
297. Пьяное стадо 154
298. Бросьте пить! 154
299. Орлята учатся летать! (нарко-марш) 155
300. Наркоман 156
301. Пьянство — бегство от несвободы 156
302. Наркоман 156
303. Вина 157
304. Ад 157
О любви и нелюбви
305. Моя любовь 158
306. Любовь 158
307. Ты полюбила во мне то… 159
308. Нелюбовь 159
309. Сухо целовал, но часто… 159
310. Свеча любви 160
311. Игра в невинность 160
312. Святые места 160
313. Татарчонок 161
314. Ревность 161
315. Женская магия 161
316. Смертельный авиаборт 162
317. Где секрет? 162
318. Первая любовь 162
319. Я буду так любить всегда 163
320. Любовь ушла 164
321. Влюбляйтесь только по расчету 164
322. Ненависть и любовь 164
323. Рука 164
О мужчине и женщине
324. Сложность общения 165
325. Мужской стыд 165
326. Кто они? Садомазохисты? 166
327. Спешим телами мы войти друг в друга 166
328. Нога 166
29. Любил ее 167
330. Непонятная жалость 167
331. За что любил 167
332. Женщины похожи 168
333. Никах на один день 168
334. Бесплодие 168
335. Секрет старика 169
336. Гармония 169
337. Истина и женщина 169
338. Обмен супругами 170
339. Компас не нужен? 170
340. Поменялись полами 170
341. Женщинам о мужчинах 171
342. Если влюбленные сатаною стать желают 171
343. Средство против измены 171
344. Электропенис 172
345. Презерватив 172
346. Исповедь импотента 172
347. Мужчинам — импотентам 173
348. Кто больше изменял? 174
349. Мужчины разные бывают 174
350. Месть за измену 174
351. Женская судьба 175
352. Немой диалог 175
353. Мужчина и истина 176
354. Сливной бачок и кинокамера 176
355. Вдовы и одинокие женщины 176
356. Вытаскивая «вымя» 177
357. Как завести машину и женщину 177
О сексе
358. Бог закрывает нам глаза 178
359. Разные пустоты 178
360. Чувствуя… 178
361. Оргазм 179
362. От кайфа к кайфу 179
363. Оргазм леса 179
364. Экстаз 180
365. Ад и оргазм 180
366. Мышь и оргазм 180
О грехе
367. Грех и добро 181
368. Грех 181
369. Последний грех 182
370. Грех и искривление пространства 182
371. Мой грех 182
372. Нимб греха 183
373. Рассудок грешен 183
О виртуальности и «третьем глазе» 184
374. Третий глаз 184
375. Параллельные миры 184
376. Наложение 184
377. Аура, или третий глаз 185
378. Любовь к виртуальности 186
79. Тела банкира 186
380. Ваши тела 186
Ассоциативные ряды 187
381. Грех 187
382. Пора спать 188
Об окнах и зеркалах 189
383. У зеркала 189
384. Зеркало и зло 189
385. Окна 190
О детях
386. Как плачут неродившиеся дети… 191
387. Мальчишки и девчонки 191
388. Плач ребенка — атом души 192
389. Гениальность детей 192
390. Родители — убийцы 192
391. Ребенок религиозен 193
392. Смысленыш 193
393. Опять ломать игрушки 193
94. Мальчик в автобусе 194
35. Мальчик в мальчике 195
396. Урод 196
397. Детей мы любим потому… 196
398. Память 196
О творчестве
\
399. Тайфун бесславия 197
400. Истинный творец 197
401. Я не хочу… 198
402. Двое в бане 198
403. Строчки-пустышки 199
404. Следы 199
405. Глубина 199
406. Математизация души 200
407. Талант 200
408. Гений и хирург 201
409. Где все стихами говорят 201
410. Просто не мешали 201
411. Так мало 202
412. Как стать гением 202
413. Известность ощутить 202
414. Об отце 203
415. Дьявол шепчет в ухо 204
416. 2717 поэтов 204
О науке
418. Волны 205
419. Клонирование 206
420. Философ 209
421. Хулиган от науки 209
Об обществе
422. Дорогие мои… 210
423. Пришло в Россию время душу продавать 210
424. Хлам 210
425. Этюды о России 211
426. Весь мир — дурдом 214
427. Опасно 214
428. Престижно сегодня быть «новым русским» 214
429. Бомжи 215
430. Президент и первоклассник 215
431. Чиновник 215
432. Проститутка 216
433. Сон «нового русского» 216
434. У нас в республике 216
435. Не ковыряйтесь в мире 216
436. Диссиденты и время 217
437. Пушечное мясо 217
438. Со своим телевизором и колбасой 217
439. Проститутки 218
440. Тюрьма и теория относительности 218
441. Гроб на колесах 219
442. Старушки России 219
443. Война 219
444. Клерки 220
445. Телесуфлер 220
446. Я слышал про одну страну 221
447. Кто он? 221
448. За что! 222
    продолжение
–PAGE_BREAK–О разном
449. Мой кабинетик 224
450. Враг и друг 224
451. В театре 225
452. Лето 225
453. Стремленье к счастью тщетно 225
454. Кинодождь 226
455. После бани в Балтасях 226
456. Сопливый март 226
457. Ностальгия 227
458. Голодание 227
459. Осень 228
460. Столбы жужжали и зверели 228
461. Ностальгия 229
462. Старуха 229
463. Склешка 229
464. Ребенок и стрекоза 230
465. Солнце 230
466. Медитация над унитазом 230
467. Натюрморт 231
468. Арбуз 231
469. Кот и роза 231
470. Кот-футболист 232
471. Рим 232
472. Амстердам 232
473. Неаполь 233
474. Помпеи 233
475. Чувство Корана 233
476. Национальный комплекс 234
477. Стеснялся в детстве языка родного 234
478. О хитрости татарской 234
479. Нам, татарам, все равно 235
480. От долгой несвободы мы страдали 235
481. Яхина концерт фортепианный 235
482. О кроватях 236
Пожелания
483. С новой секундой вас поздравляю! 237
484. Пожелание молодоженам 237
485. Пожелание 238
486. Пожелание молодым супругам 238
487. Грех и величие, соприкасаясь… 238
488. Пусть будет бред в награду 239
489. Молитесь солнцу! 239

Об авторе.
Гарифуллин Рамиль Рамзиевич — основатель жанра психотерапевтических расследований и историй в кино, телевидении и литературе. Он автор известных короткометражных художественных фильмов («Личина — Психоаналитические расследования», 2002) и рассказов («Мордалы», 2003)
Гарифуллин Р.Р. (род. 07.05. 1962 в Казани) – доцент Казанского Государственного университета культуры и искусства, кандидат психологических наук, директор первого в Казани психологического центра (с 1990 года), один из основоположников отечественной манипуляционной психологии. Разработал концепцию иллюзионизма личности, Российской психологической безопасности, а также концепцию скрытой профилактики наркомании и алкоголизма, которые были внедрены в Татарстане. Он автор метода пограничного анализа и кодирования. Созданная им геронтоколлапсическая теория наркозависимости уже в достаточной мере применяется в практике. Гарифуллин Р.Р. читал лекции в крупнейших университетах мира. Диссертацию защитил по теме «Психокоррекция смысловых структур наркозависимой личности». Автор первых книг в России по психологии манипуляции «Энциклопедия блефа» (1995), «Манипуляционная психология и психотерапия» (1995), «Иллюзионизм личности» (1997), «Иллюзионизм и фокусы психотерапии» (1997). Кроме того, его перу принадлежат книги «Психотерапевтические этюды в стихах» (1998), «Скрытая профилактика наркомании» (2002), «Психологические основы профилактики наркомании» (2002), “Непредсказуемая психология. О чём молчал психотерапевт?” (2003), “Кодирование личности от алкогольной и наркотической зависимости” (2004), “Книга, кодирующая и излечивающая от алкоголизма” (2004), “Опасные психологические ловушки” (2004) и др.
Телефоны: 8-903-387-68-24
(843) 229-64-33
Казань, 420104, ул. Братьев Касимовых 36-116, Гарифуллину Р.Р.

ПСИХОЛОГИЯ ДУХОВНОСТИ
Зиннат
1
Зиннат всегда спал с улыбкой на лице. Сон для него был одним из наслаждений жизни. Он всю ночь осознавал это и поэтому улыбался. Улыбался настолько светло и искренне, что соседи по общежитию, в которое его впускала переночевать добрая пожилая женщина, хотели опять лечь и заснуть, хотя вроде бы только что встали с постели. Это надо было видеть! Вообще Зиннат наслаждался всем, он умел находить в малом многое. Он был доволен всем. У него было всегда приподнятое настроение. Незнакомые люди, которые могли встретить его на многих улицах города, видя его всегда улыбающимся и счастливым, в лучшем случае называли его странным, в худшем, больным. Но он больным не был. Он был закаленным. Ходил всегда, даже зимой, в спортивной одежде, даже куртки не одевал. Увидев его в морозный день, можно было подумать, что он мерзнет, но это было далеко не так. Некоторые знакомые поэтому часто шутили, говоря ему: “Зиннат, ты не озяп?”. Он был рассеян благодаря своей гипертрофированной созерцательности. Душа его была по-доброму теплая, что казалось, что одень он зимнее пальто, сразу разогреется еще больше и станет горячей. А горячая душа – это недобрая душа. Поэтому у Зинната не было ничего лишнего. Не было лишней одежды – он обходился спортивной формой, когда-то ему кем-то подаренной в молодости. И действительно, теплая одежда ему была не нужна, он перемещался по улице короткими перебежками, не ездил на городском транспорте, так как у него никогда не было денег, никаких денег – ни малых, ни больших. И он без них обходился. Вы спросите как? А очень просто…
Просыпался он очень поздно. Чем больше спишь, тем меньше надо денег на жизнь. Сказать, что он утром просто брился и мылся – это ничего не сказать. Зиннат любил бриться. Для него это был процесс бритья и жизнеутверждающих, философских раздумий. Он всматривался в свое лицо, он наслаждался тем, как делает, лепит свое лицо, улыбаясь себе в зеркале. Зиннат долго расчесывался, и казалось, что он расчесывает не волосы, а свои мысли. Он укладывал свои мысли бережно, мягко, и они начинали светиться, переливаясь всеми цветами радуги, излучая нечто детское и теплое. Это было зрелище и многие соседи, вглядываясь в то, что проделывает Зиннат над собой, опаздывали на работу… Её Величество Доброта переполняла утреннее общежитие настолько, что порой его угощали за завтраком. Но регулярно покушать в общежитии благодаря своей детской наивности и доброте Зиннату не удавалось, и он бежал в одну известную на весь город столовую. Там его ждали. Ждали его доброго слова, улыбки, беспричинной радости и многого другого, о чем не знал ни сам Зиннат, ни работники столовой, которые купались в его ауре доброго, отверженного, наивного и вместе с тем мудрого юродивого-бомжа-одиночки. Зиннат как-то, смакуя, медленно подметал столовую, грузил и перетаскивал продукты, что хотелось сразу взять и распаковать и съесть эти продукты. Это был не грузчик, это была реклама продуктам. Прежде, чем грузить хлеб, он долго его нюхал, вздохи от наслаждения были слышны всем посетителям столовой. Аппетит повышался, продукты покупались, кушались. Были довольны все – и продавцы и покупатели-пожиратели. Сделав свои дела, Зиннат получал в награду большую тарелку супа и каши. Еды на столе было так много, что казалось, что маленький и худой Зиннат ни за что не осилит всего этого. Да не тут-то было. Он медленно, долго, постепенно уминал все, облизывал тарелку и переворачивал ее на сто восемьдесят градусов. Клал ложку. И повара видели, что за столом сидит довольный мужичок, символизирующий, что все окончено. Глаза его во время трапезы светились как у голодного кота настолько ярко, что казалось, что он сейчас вот-вот замурлыкает от удовольствия. Как он ел! Нежно, величаво… Нет, все таки обидно за животных, когда ими обзывают деградированных личностей. Животные святые. Если человек и похож по-настоящему на животного, то только благодаря своей чистоте, наивности, детскости… Зиннат был именно таким.
Плотно поев, Зиннат от души обнимал своих поваров, говоря им напутствия и пожелания. Те в долгу не оставались, выливали ему оставшийся суп и гарниры в полиэтиленовые пакеты. Опять происходило великое зрелище. Зиннат вытаскивал из своей сетки шестидесятых годов пакетики, их бережливо поглаживал, надевал друг на друга, немного вдувал в них воздух, проверял на целостность и лишь затем подходил к большой кастрюле, возле которой стояла толстая и большегрудая женщина. Произносил два слова. Произносил так, что казалось, что эти слова волшебные. И, действительно, происходило чудо. Содержимое кастрюлей оказывалось у него в пакетах. Он их вновь бережно укладывал в сетку, завязывал и бежал, бежал по улицам города, наполненный радостью, что сегодня вечером он разогреет все это в общаге, съест и заснет с улыбкой на лице сытый и довольный.
Постепенно эта радость перерастала в другие радости дня. Зиннат любил читать. Читал много и читал только новые свежие книги, которых не было ни в каких библиотеках. Он часами задерживался у книжных прилавков магазинов, перебегая в течение дня от одного магазина к другому. Читал стоя, вдумчиво. Сначала это не нравилось книготорговцам. Но, когда они обратили внимание, что покупатель лучше покупает книги именно тогда, когда Зиннат с наслаждением читает ту или иную книгу, громко комментируя ее, соблазняя потенциальных читателей на покупку, они только и ждали его! Сейчас, мол, придет Зиннат, и будет план. И вновь происходило чудо. Раскупалось все: стихи бездарных поэтов, научные труды шизофреников, ну и, конечно, все остальное. Надо было видеть, как читает Зиннат. Он словно зажигался. Складывалось такое впечатление, что он держит в руках не книгу, а некую свечу пред иконой, всматриваясь в ее пламя. Глаза загорались от какого-то света, но света не было. Лицо Зинната оживало, хотя оно и так было живым. Окружающим хотелось жить, нырнуть в книгу и уйти вместе с Зиннатом в тот мир, который был к сожалению только для него. Этот порыв нырнуть в книгу возникал у покупателей, и они покупали и покупали. Таким образом, Зиннат прочел всю современную научную и художественную литературу. Таким образом, он обходил десятки магазинов города. Он был известен. По сути своей, если бы была должность главного читателя города, то она по праву бы принадлежала бы ему. День подходил к концу, опускался вечер, книжные магазины закрывались, и у Зинната вновь открывались новые радости. Он шел в чайхану или кафе, где его тоже ждали. “Все мы люди,
родные и не красиво, брезгать друг к другом” — с такими словами он собирал со столов не до конца отдавшие свой вкус растворимые пакетики с чаем, собирал их в нечто, напоминавшее микропарашют. В кипятке ему никогда не отказывали. Собирая как наперсточник вокруг себя использованные стаканчики заваривал в них чай и опускал в них свои пакетики. Долго держал эти стаканчики в своих руках, грел руки. Делал это он с таким удовольствием, что казалось, что он пришел не пить чай, а просто погреть об стакан свои руки. Когда чай был готов, начиналось главная радость вечера. Зиннат общался и пил чай, пил, пил и общался. Охотливых собеседников было много. Все хотели общаться с ним. Своей эрудицией, добрым взглядом, мудростью и светлыми и искренними глазами, которые не боялись смотреть в глаза собеседнику, он располагал к общению. Те угошали его пирожными, коржиками. Так он выпивал стаканов десять-двенадцать, успев пообщаться с пятью-шестью посетителями кафе. Он говорил о красоте города, о красоте женщин, о науке, о Боге… Его слушали, и всем было так интересно, что собеседники Зинната забывали пить чай. Вокруг него образовывался круг подслушивающих и тоже не желавших покинуть чайхану. Чая пили долго. Чая пили много. И опять были довольны и продавцы и покупатели. Кто бы мог подумать, что использованный кофе еще может сгодиться. Зиннат утверждал, что самое вкусное и полезное от кофе остается после варки «отжившего» кофе, то бишь у него открывается настоящая жизнь. Он отдает свои наилучшие вещества. Продавщица размешала в трехлитровой металлической посудине эти остатки с кипятком и начиналась вторая история общения и питья кофе.
На этот раз он выпил три литра кофе и пообщался с четырьмя посетителями кафе. И опять все с удовольствием наблюдали за этим занятием… Чайхана ожила. Пилось, разговаривалось, пилось, разговаривалось. Уже поздно, в десять часов Зиннат вышел на улицу и пошёл куда-то во двор… в общественное место. Он пошел по-маленькому. В этой холодной, грязной, вонючей уборной он с таким удовольствием сказал только одно слово: “Хорошо”. Он не видел и не чувствовал этого запаха. Он был счастлив. Только в полночь после длительной прогулки по ночному городу он побежал получать для себя последнюю радость дня – сон. Он знал, что на другой день эти радости опять его будут ждать. Он спешил к ним. Он жил так уже много лет, но только совсем недавно стал чувствовать и понимать, что его знает весь город, что его узнают почти все прохожие многомиллионного города. Одни искали и интересовались Зиннатом просто из любопытства, другие, чтобы посмотреть на него и увидеть то, как человеку мало надо, третьи, чтобы как священнику излить свою душу. «Это Зиннат», «О! Зиннат», «Это тот самый Зиннат…»- слышалось ему вслед. Вначале это его радовало, но потом, когда стали приставать журналисты с нелепыми вопросами и предложениями организовать «партию бомжей», Зиннат стал беспокоиться. Он шарахался от телекамер и убегал от этой ненужной ему суеты. Не думал он, что бомжи-одиночки могут быть известными людьми. Зиннат был не просто известным в своём городе, он был его живой достопримечательностью. Побывать в центре города и не увидеть Зинната считалось дурной приметой. Во чтобы то ни стало увидеть Зинната, хоть из окна едущего транспорта было хорошей приметой. Казалось, не будь его город бы потерял своё лицо. Зиннат для города был вроде живого святого.
    продолжение
–PAGE_BREAK–2
Когда бывают сильные трескучие морозы, идти по городу тяжело. Прохожие перемещаются по улице, заходя то в один, то в другой магазин. В магазине тепло, пахнет едой и какими-то ароматами, которые рождают внутренний уют и желание просто попить кофе или чаю. Большинство его посетителей просто греются, раздражая продавцов тем, что ничего не покупают. Это раздражение передается на уборщицу, моющую пол. Тяжелые движения ее полных рук боксируют воздух и словно говорят: “не попадайтесь под мою тяжелую руку – ударю”. Уборщица ворчит и без причины “поливает помоями” посетителей кафе. Те молча терпят от безысходности и страха, что она действительно может взять да и вылить помои из своего ведра.
За круглым с высокими ножками столом стоит и жует коржик Зиннат. Он увлекся чаепитием настолько, что не замечает, как швабра буквально ударяется ему в пятку. Поперхнувшись, он начинает кашлять, и этот кашель постепенно начинает перерастать в собачий лай. Посетители кафе оборачиваются, ищут собаку. Ее нет. Оказывается этот лай издает Зиннат. Он лает, как лает собака, которой не дают доесть. Лает сильно, лает за всех посетителей, на лицах которых в эти секунды появляется выражение желания присоединиться к этому лаю, но они чувствуют, что какой-то страх мешает им пойти на это. Уборщица глядит на юродивого бомжа, будто что-то накапливает и вот-вот выплеснет на него. Но этого не происходит.
— А, Зиннат, это ты! А я тебя что-то не приметила, — с какой-то неестественной и наполненной страхом теплотой, повысив голос “поет” уборщица. Да, именно поет. Лицо ее вдруг осветлилось, такое ощущение, будто бы ее подменили.
Зиннат прекращает свой лай. Уборщица покупает чай и еще один коржик и подносит его Зиннату. Он, не поблагодарив, начинает пить чай, закусывая свежим ароматным коржиком. В эти мгновения в нем соединяется одновременно нечто детское и нечто мудрое. Он, словно священник, начинает консультировать и исповедовать уборщицу, говоря необычные по народному мудрые слова. В них содержится глубокая истина и уборщица, хотя на слух все, что он говорит, может показаться ересью. Некоторые предложения нелогичны. Лишь внимательно вслушавшись, начинаешь понимать, что эта нелогичность заменяется жестами, движениями и вздохами, вздохами, которые говорят о глубоком переживании Зинната за уборщицу. Диалог заканчивается тем, что уборщица плачет, плачет легко от души.
Всю эту сцену наблюдают посетители кафе. Они приближаются все ближе и ближе к юродивому, забыв о том, что только недавно он лаял как собака. Они хотят, чтобы этот юродивый их выслушал. Один посетитель не выдерживает и вырывается из толпы наблюдателей. “Зиннат, скажи мне что-нибудь! Кто я? Что я?”. И он начинает сбивчиво говорить о его жизни и переживаниях, о его будущем. Он вытаскивает из кармана карандаш, берёт салфетку и что-то рисует на ней. “Это твой духовный образ” – говорит Зиннат. “Еще! Скажи еще что-нибудь о моём будущем!”. Засовывая в верхний карман юродивого пятьдесят рублей, буквально вцепившись, просит мужчина. Зиннат обнажает все его грехи, причём не только те, о которых он уже забыл, но и те, которые ему ещё предстоит совершить. “Еще! Говори”, став на колени, требует мужчина, не заметив как рядом с ним также на колени становится женщина интеллигентного вида. Эту суету надо видеть со стороны. Зрелище, как говорится, не для слабонервных. Слезы на глазах некоторых посетителей заставляют Зинната продолжить это общение, но он же устал, его глаза наполняются кровью, как наполняются перед психическим припадком у некоторых психбольных. Посетители кафе переживают за Зинната. Такое ощущение, что все посетители больные, лишь один Зиннат здоров. Женщина, которая встала на колени, слышит от Зинната только два слова о её будущем. “Да, спасибо Зиннат”, — говорит женщина, — “Я только сейчас поняла, от чего убежала и куда мне идти дальше. Значит я ещё буду жить, а я ведь уже умирать собралась и даже один священник мне посоветовал готовиться к концу”.
Среди посетителей кафе оказываются двое из так называемых «новых русских» — муж и жена. Один из них, вытащив из своей кожаной импортной куртки тысячу рублей, дает Зиннату и спрашивает: “Сколько мне осталось жить… Предскажи?”. Зиннат, испугавшись таких больших денег, уходит, убегает от нового русского в другой конец кафе. Новый русский следует за ним. Зиннат отказывается брать деньги и отказывается что либо говорить. Тогда этот новый русский в грубой форме, схватив буквально за шкирку нашего героя, требует общения, требует, требует, требует. Это требование переходит в стон, в плач, так, что новый русский, уже стоя на коленях умоляя просит у юродивого совета. Зиннат закатывает глаза, смотрит на нечто в пространстве и медленно начинает говорить:
— Я не предсказываю. Я вижу. Помочь тебе уже невозможно. Через четыре недели к тебе придёт киллер и тебя не станет. Но жене твоей можно помочь. Перед твоей гибелью она должна рассказать тебе о всех интимных совокуплениях, которые пришлось ей пройти перед тем как стать высокопоставленным чиновником, благодаря чему ты и разбогател». Новый русский от удивления побледнел. Его поразило то, что Зиннат всё знает. Знает о его жене больше чем он сам.
— Стерва — кричит супруг на всё кафе.
— Я же тебе всегда намекала, что женщина для того, чтобы сделать карьеру должна пройти сквозь огонь, воду и… маточные трубы — доказывает ему супруга. Кто-то из посетителей кафе подслушав улыбается.
— Намекала!.. намекала. Если б я знал о твоих траханьях и хождениях по этажам власти, я бы от тебя давно ушёл.
— Не ушёл бы. Ты женился не на мне, а на моих деньгах.
— Зиннат !!!- с ещё большей агрессией кричит новый русский. Я тебе не верю. И всё же ещё что-нибудь попредсказывай мне. — И новый русский опять берёт за шкирку Зинната. У Зинната начинается приступ. Он начинает лаять, кричать, вырывается из рук нового русского и бегает по кафе. Посетители, испугавшись такого поведения нашего героя, постепенно выходят на улицу. Зиннат, одетый в одни брюки и рубашку, бежит на улицу, бежит как угорелый. После этого случая в кафе стало больше посетителей. И казалось, что все они заходили в него только рассчитывая на появление Зинната.
А новый русский действительно через четыре недели был убит в собственном коттедже.
3
Ещё Зиннат любил посещать различные научные семинары. Захаживал на всякие кафедры институтов. Кто-то, увидев подозрительно одетого и странного человека, напоминавшего бомжа, прогонял его, но где-то ему удавалось не только послушать учёных и порадоваться их наивности, но и попить горячего крепкого чая со свежими пряниками. В городе была одна такая тусовка, которая тепло принимала Зинната и была ему всегда рада. Здесь собиралась разношёрстная публика. Можно было встретить спивающегося высокопоставленного чиновника и бомжа-одиночку с развитой манией величия, криминальных сектантов и суицидных священников, мечтательного номинанта нобелевской премии и философа-самоучку с блестящей и замаскированной паранойей. На этих необыкновенных собраниях присутствовали не только признанные и выдающиеся учёные, но и отвергнутые неформалы, академики-самозванцы и иные тщеславные личности, замаскированные под всяких искателей правды и Бога. Здесь были не только заядлые любители «духовного онанизма», но и любители «всяческих религий» и крепкого чёрного кофе. Некоторые из них приходили на эту встречу лишь для интеллектуального испражнения или заключительного плевка, хотя во время этой тусовки они не осознавали этого. Лишь позднее, они начинали понимать, что всё сказанное ими только недавно уже отторгается, как слюна, которая только что была выплюнута, но которая недавно спокойно проглатывалась. Каждый придумывал для себя свои ветряные мельницы и боролся с ними. Именно так и происходило на этих тусовках. Можно было прекрасно наблюдать схватку захиревшего вузовского философа и гениального шизофреника, для которого философствование это приступ. На кровь бились духовные манипуляторы различных религий и невежественные атеисты коммунистического разлива. Всё это было наивно и занятно.
Неуклюжие философские потуги некоторых из них были настолько долгими и громкими, что начинали зловонить. Этот информационно-энергетический запах вызывал у аудитории интеллектуальное выплёвывание. Будучи оплёванными некоторые исчезали навсегда и больше не появлялись. Некоторые только попав на эту тусовку помолившись быстро покидали её.
Выдерживать такие встречи мог не каждый. Какой-нибудь правильный и тихий профессор побывав на этой тусовке в лучшем случае мог отделаться недельной бессонницей, в худшем получить резец инфаркта и скоропостижно скончаться от сердечной недостаточности, вызванной мнимой интеллектуальной недостаточностью. Поэтому не все посещали эту тусовку, далеко не все. Но те, у кого хватало дьявольской силы философствовать, богохульствовать и испражняться на все лады философских приёмов, приходили. Вот так в процессе такого естественного отбора в этой тусовке остались лишь самые выносливые. Это были «современные интеллектуальные дьяволята, претендующие войти в мировую историю».
Также как и новый русский, глядя через бронированное окно своего шестисотого, разделяет себя с остальными бедными гражданами, считая их нечто, являющимся ниже него. Также и представители этой тусовки, причисляя себя к философско-интеллектуальной элите, противопоставляли себя всем тем, кто был за пределами этой тусовки. Они уже «знали», что «попали в историю». Что пройдут столетия, сгорят все эти шестисотые мерседесы и коттеджи, но их творческое наследие и интеллектуальные выделения и испражнения останутся на века. Это понимание их грело. Они по сути своей были не для тех кто рядом, а для тех кто ещё не родился и будет их вспоминать. Их устраивало отношение к ним тогда, когда их не будет, а не сейчас когда они есть. Поэтому они не замечали перед собой живых людей, которые были перед ними здесь и сейчас. Вообще они многого не замечали. Так например, один из них забывал всегда побриться и почистить зубы, но «грязные ручонки» грел у костра мировой философии и причислял себя к ней. Это была особая интеллектуальная жестокость. Они считали себя особой философской кастой. Некоторые из этой касты не имели семей, были бомжами, лежали в психиатрических клиниках. Некоторым из них удавалось преподавать и заниматься всевозможными духовными манипуляциями, зарабатывая себе на хлеб. Более того, некоторых из них пользовали средства массовой информации, натравливая на власть придержащих. Теперь они уже не назывались диссидентами и не высылались на Запад, а шныряли от безработицы по городу, притворяясь философами-консультантами, психологами, астрологами, пророками и т. д. Вынести таких интеллектуалов было сложно. На первый взгляд, казалось, что здесь не пахнет никакой манией величия, паранойей и иными диагнозами, придуманными инфантильными психиатрами. Но внимательно послушав, ощутив энергию философствования, можно было понять, что это замаскированная форма мании величия. Некоторые из них настолько сильно унижали и принижали себя и «свою роль в истории», что можно было догадаться о претензиях такой личности войти в мировую философию с чёрного входа. Парадный вход был уже опечатан после того как в него прошёл последний философ планеты Мартин Хайдеггер. Сорвать эту печать члены этой касты пробовали неоднократно. Но всё это в конце концов были неуклюжие философские потуги. Очень близко подходили к этому входу философствующие шизофреники, но они не могли собраться мыслями и написать философский труд. Они лишь гениально чувствовали мир, но описать его не могли. Они были гениальными полиглотами и читателями и не более. Для них не стоило труда блеснуть философской эрудицией, но как дело касалось истинного философского творчества они пассовали.
Эту касту посещали представители масс-медиа, веря, что это именно те, которые непременно должны войти в историю. Они, порой сами имея дутую известность, осознавая, что она временная, приходили погреться в лучах славы, тех которые претендовали на вечную и всемирную известность. Они были уверены, что несмотря на то, что сейчас они не имеют известности, она придёт в будущем. Представители этой касты были близки по духу. Журналистам, присутствовавшим на этой тусовке, не давал покоя вопрос: действительно это те, которые и есть «сумерки Богов»? Как это можно было проверить? Это была больная тема для данной тусовки. Её даже не брались обсуждать и проверять. Как можно трогать то, на чём основана жизнь этой касты. Если бы члены её потеряли эту уверенность, то они перестали бы творить. Эта иллюзия окрыляла их на творчество.
На собраниях этой касты делали доклады различные заезжие и местные учёные и исследователи. Обсуждались различные темы. Было даже престижным выступать перед этой кастой. Если какой-нибудь диссертант проходил через это оплёвывающее, ковыряющее до крови сито, то в лучшем случае он удачно защищал свою не нужную не кому диссертацию, в худшем бросал науку. Выступали математики, биологи, психологи, медики и т.д. Пытались выступать астрологи, парапсихологи и прочие мистификаторы «мозгов и копыт». Они были настолько слабы и не убедительны, что уходили в нокдаун уже на первых минутах своих выступлений. «Ну, вы свинигредничали…» — такую оценку давал ведущий, если чувствовал, что в докладе мешанина и сплошные компиляции. Это было и оценкой и приговором.
Вот и на этот раз, была запланирована встреча с неким мастером спиритических сеансов Иваном Воландом. Аудитория сразу же пожурила докладчика за псевдоним, взятый из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Каких только чёрных магов не было на этой тусовке и все они были разоблачены, оплёваны и вышвырнуты за борт. На этот раз аудитория оказалась более сдержанной. Спирит обещал аудитории, что владеет способностью организовывать общение не только с душами умерших, но и с душами будущих поколений. Эта оригинальность и усмирила аудиторию. Всем хотелось поиграть в эту игру и заодно, хотя бы понарошку узнать о том, будут ли их помнить будущие поколения. Ведь именно на этой идее жили эти философствующие дьяволята.     продолжение
–PAGE_BREAK–
— Мы надеемся, что это не будет сеансом контролируемой шизофрении и галлюцинаций, которые вы из нас же и будете черпать — с иронией произнёс ведущий это собрание Селельман.
— Конечно. Ничего общего то, что я здесь буду проводить не имеет с галлюцинациями. — ответил Иван Воланд — Вот вы сейчас здесь сидите и не видите, что могли бы стать отцами различных детей, которые не родились. Существует непрерывный поток возможностей рождения того или иного человека, но рождаемся мы редко. Если бы вы были зачаты на секунду раньше или позднее, то это бы были уже не вы. Когда нибудь будущие родители смогут наблюдать с помощью компьютера поток своих неродившихся детей во времени. Это будет возможным благодаря детектированию ДНК родителей. Таким образом, в ДНК уже запрограммировано не только то, что было, но и то, что будет. Можно говорить о будущих поколениях. И не надо упрощать, говоря, что таким образом мы можем лишь прогнозировать лишь биологическое существо. Возможно будет программировать и психическое и социальное развитие. Конечно таких компьютеров пока нет, но есть человеческий мозг, который может быть открыт к алгоритму программирования на будущее. Тем более если таких мозгов множество. Объединившись в единый биокомпьютер посредством спиритического взаимодействия, пожалуй можно будет получить информацию и представления о будущем. Можно будет строить диалоги с будущим. Сам я пришёл к вам именно с такими намерениями — убеждённо ораторствовал Воланд.
— Для вас не существует самой великой тайны?.. — тайны смерти с восхищением произнёс ведущий собрание Сегельман. — Странно, а я, пожалуй, если и живу, то живу благодаря этой тайне.
— Это вначале кажется, что всё разрушится и потеряет всяческий смысл. Вон живут же больные со СПИДОМ и ничего. Даже женятся.- убедительно произнёс докладчик — Иногда я включаю этот свой биокомпьютер и начинаю видеть вещие сны. Иногда я его не включаю. Это зависит от моего желания. Сегодня я бы хотел с вами поделиться этой способностью, обучить вас этому. Конечно я не сделаю вас пророками. Но программировать будущее, я надеюсь, некоторые из вас научаться.
— А общаться с будущими поколениями мы будем? — опять с иронией заметил Сегельман…
— Обязательно- успокоил докладчик. — Итак, наше подсознание это кладезь нашего прошлого и будущего. Всё в нём. Из него идёт разная энергоинформация, но мы её часто не понимаем. Нам необходимо научиться понимать её. Я беру листок бумаги на котором большими буквами написаны три слова «да», «нет», «не знаю». Беру обыкновееный стакан, переворачиваю его и кладу на этот листок. Есть желающие принять участие в этом эксперименте?
— С удовольствием побываю в будущем — с ещё большей иронией вызвался Сегельман и сел за стол рядом с докладчиком.
— Наложите свои руки на стакан. Хорошо. Видите стакан задвигался. Это сложный процесс разные движения, идущие от каждого придают стакану некий импульс, а в сумме получается некое движение. Оно конечно о чём — то говорит.
Стакан действительно задвигался. Аудитория особо не удивилась.
— И действительно. Это пока не о чём не говорит. А теперь закройте глаза. — и Иван Воланд стал произносить классические установки установки гипнотизёров — Селельман сопротивлялся, но уже в этом прослеживалось то, что он всё таки поддаётся воздействию. — Хорошо… Мы не в чём не стараемся.- успокоил Иван Воланд. Просто слушаем свои руки и уходим в своих представлениях за пределы этого стола. Мы где-то, но не здесь. Для начала перейдём в прошлое. Говорить ничего не надо. Наш язык и сознание обманывают нас. Будем следить за движением стакана и задавать вопросы. Стакан будет двигаться и указывать на «да» «нет»» «не знаю» и этого будет достаточно.
— Вы в прошлом? — задал первый вопрос ведущий спиритический сеанс. Но стакан после этих слов никуда не шелохнулся
— Вы в будущем? — вновь спросил ведущий, но стакан опять как стоял на своём месте, так и остался на нём же. — И всё таки, где вы?
— Я в настоящем, но стакан почему-то не движется — с иронией проговорил Сегельман.
— Так всё ясно, у вас сильная защита, вы заблокированы ЭГО — с уверенностью произнёс Иван Воланд. — Ничего с вами не получится. Жаль вы многое потеряли. Сначала я всё это испытал на себе и сейчас живу в потоке вещих снов. Я знаю, что умру через тридцать лет и знаю от чего умру, но не могу с этим ничего поделать. Я строю свой день уже заранее зная всё, что меня ожидает. Это меня некоим образом не угнетает, а лишь успокаивает.
— Если б не сказали, что я точно не умру в ближайшие пять лет, то я был бы этому очень рад — вымолвил Сегельман.
— Вы уверены в том, что умрёте через тридцать лет — вдруг резко обратился к Воланду один из слушателей. Им оказался Зиннат.- Увы! Это не так. Это случится скоро.
— Кто это? — спросил Воланд с пренебрежением. — Вы на что-то намекаете. Это издевка.
— Это наш постоянный участник семинара Зиннат. НЕ принимайте его всерьёз. Он наверное шутит… — не зная, о даре и способностях Зинната, произнёсведущий собрание.
— Нет. Я не шучу. Это действительно произойдёт сегодня. И ничего с этим поделать уже нельзя. Если б вы меня встретили девять дней назад, то я помог бы вам уйти от этой беды… — тихим голосом произнёс Зиннат и побледнел настолько, что аудитория зашумела и подала ему выпить стакан воды. Немного выпив Зиннат продолжил — Я смотрю на вас товарищ Воланд и не вижу вашей головы. Вместо неё вижу какую-то траву которая растёт прямо из вашей шеи. После этих слов аудитория загудела.
— Не верьте ему — это обыкновенные галлюцинации — прервал гул известный в городе профессор психиатрии Шичкевич — Зиннат лежал в нашей клинике восемь лет назад с шизофренией и не стоит придавать значения тому, что он говорит.
— Действительно, не стоит беспокоиться — успокоил Воланда ведущий — Ну и ваш фокус тоже не удался. Не побывали мы в будущем — с улыбкой на лице произнёс ведущий. Произнёс настолько внушительно, что Ивану Воланду ничего не оставалось делать как покинуть аудиторию.
Воланд вышел на улицу, подошёл к своей иномарке, купленной благодаря доверчивым гражданам, мечтающим знать о будущем. В машине его уже давно ждала любовница. Он обещал ей сегодня показать вечерний лес. Уже через двадцать минут иномарка качалась на поляне хвойного леса. Это качание — было качанием двух обнажённых тел — Воланда и его любовницы. Оно было настолько энергичным, что они не заметили как на поляну въехала ещё одна иномарка. Из неё спокойно вышел солидный, высокий молодой человек в чёрных очках и черном плаще, подошёл к иномарке Воланда. Он тихо приоткрыл дверь машины. Воланд в это время лежал ничего не подозревая. Молодой человек резко взял голову Воланда, заткнул рот, прижал её к себе и резким движением отрезал её и выбросил на траву. Тело Воланда задвигалось в конвульсиях и любовница, которая находилась затылком ко всему происходящему, восприняла это как экстаз.
— Ты что ли кончил? — с интонацией любвиобильной проститутки произнесла девушка.
— Да. Он кончил. Это для него последний конец. Вон посмотри- жестоко произнёс ревнивец. После этих слов девушка резко обернулась и увидев, обезглавленное тело своего любовника, на весь лес сильно закричала.
— Жена, поехали домой. Дети не кормлены. Я тебе говорил, что голову ему оторву. Говорил. Так и произошло- продолжал молодой человек. Он взял свой мобильник, позвонил 02 и молодые супруги покинули лес. Уже через десять минут на поляне была милиция.
Голое обезглавленное тело Ивана Воланда лежало на поляне. Милиция долго искала голову, но так и не нашла её. В машине был найден клочок бумаги с адресом по которому совсем недавно выступал Воланд. Милиция сразу выехала по этому адресу.
В это время на интеллектуальной тусовке пили чай с пряниками и печениями. Резко ворвавшаяся милиция, шокировала всю аудиторию информацией об убийстве. По всем признакам: одежде, обуви, рукам, ногам, аудитория пришла к выводу, что убит только что ушедший от них ведущий спиритических сеансов Иван Воланд.
— Голову найти не удалось — отрапортовал капитан милиции. Где она, никто не знает.
Вся аудитория сама того не замечая обернулась к Зиннату. Зиннат в это время уже был в состоянии приступа. Он закатил глаза и дрожал, произнося только два слова: «Голова, трава, голова, трава…». Милиция, быстро опросив всех кто присутствовал, удалилась и аудитория осталась в мрачном и тайном молчании. Все сидели тихо и не вставали. Все чего-то ждали. Теперь уже можно было догадаться, что аудитория напоминала молчащих родителей, которые ждут когда выспится их чадо. Зиннат в это время крепко спал, но без улыбки на лице.
Прошло полчаса и Зиннат проснулся. «Браво, браво…» — услышал он в свой адрес. Все хлопали.
— Это что, аплодисменты в честь поминок о Воланде. Если это не так, то вы сильно грешите — И Зиннат с этими словами хотел было покинуть аудиторию, но аудитория его не отпускала. Все хотели о чём-то узнать. Это было жестокое любопытство. Зиннат понял, что попал в западню и от обиды на аудиторию в нём открылся какой-то жестокий азарт. В то же время он был рад, что ему предоставили слово, так как до этого на таких встречах его недооценивали и серьёзно не воспринимали.
— Ну, что вы хотите знать? — с усталым выдохом, присаживаясь на стул, произнёс Зиннат. — Вы хотите знать, войдёте ли вы в мировую историю и философию? Некоторые из вас…
Тут аудитория резко зашумела. «Кто? Кто?» — слышались возгласы.
— Да… Конечно сложно вам понять что вы есть сейчас. Сейчас в эпоху информационного мусора и интернета, можно затеряться. В потоке книг. Конечно среди них мало книг, которые действительно будут читаться будущими поколениями. Сейчас издаются все кому не лень. У всех есть дома принтеры и компьютеры. Уже многие могут представить свои творения всему миру. Но это ничего не значит. Большинство современных «творений» сгниют и сгорят в этой гигантской интернетовской, информационной помойке. Но некоторые из вас…
— Кто? Кто? — гудела аудитория.
— Я хотел сказать, некоторые из вас не желают знать о своём будущем. Не так ли? Поэтому пусть они покинут нашу аудиторию — промолвил Зиннат.
И действительно половина аудитории попрощалась и покинула тусовку. Остались самые любопытные и, пожалуй, неверующие в дар Зинната. Среди них оказался профессор психиатрии Шичкевич.
— Зиннат… — обратился профессор психиатрии Шичкевич к виновнику всего того, что происходило в этот вечер — Я тебе ещё восемь лет сказал, чтобы ты не злоупотреблял своими приступами. Это всё бред. То, что погиб Иван Воланд. Это случайность. Больше ты ничего не предскажешь.
— Зачем же вы тогда остались — полюбопытствовал Зиннат.
— Чтобы доказать аудитории, что всё это сущий бред — с какой-то непонятной агрессией произнёс профессор.
Эту агрессию понимал лишь Зиннат. Он продолжил:
— Итак. Вы хотите узнать о своём будущем? Если нет, то покиньте аудиторию.
— Я останусь и буду слушать ваш бред о моём будущем.
— Ну, хорошо. Слушайте. Вы преуспевающий в финансовом плане профессор. Как ни странно вы очень, очень богаты. Хотя и сидите здесь и пьёте дёшёвый чай из треснутых чашек. Почему вы богаты? Потому что монополизировали всю психиатрию города под
себя. Ваши деньги — это деньги бедных родственников шизофреников и различных психически больных, каковыми на сегодняшний день они и являются. Они никогда не выздоравливали, в лучшем случае они становились тихими идиотами. В худшем погибали от суицида или трагических случаев. Конечно у ваших наставников, которых уже нет в живых ещё более дьявольское прошлое. Именно благодаря им были изолированы от общества наиболее талантливые деятели и диссиденты. Что вас ожидает? Вы конечно же накопите большие деньги и эмигрируете из России на Запад. Вы предадите всех своих шизофреников, наркоманов, алкоголиков… которые так на вас надеются. У вас будет свой дом и вы будете в нём вести частный и дорогой приём, но в один прекрасный момент вас уничтожит один из ваших пациентов. Умирать вы будете на немецком языке и от этой языковой противоречивости, вы произнесёте последнее слово. Произнесёте его матом, хотя по жизни и не ругаетесь. Но это будет ваше маленькое очищение. Это произойдёт ровно через столько, сколько лет назад мы встречались с вами в психиатрической клинике. Через восемь лет.  Единственное чем я могу вас успокоить, это тем, что ваши толстые книжки, изданные мелкими буквами будут читаться будущими поколениями ваших коллег.
— Сущий бред… Ну ладно… А убийца будет из России? — сконфуженно спросил профессор.
— Нет… Ваши российские пациенты вас любят, но вы не заслуживаете этого — промолвил Зиннат — Это будут акулы западного бизнеса, но страдающие психическими расстройствами.
— Всё это бред — с этими словами профессор Шичкевич покинул аудиторию.
Была длительная пауза. У желающих познать своё будущее появился страх.
— Вас послушать, Зиннат, все мы скоро погибнем — произнёс с какой-то досадой Сегельман.
— Вот вы то как раз и будете у нас долгожителем. Вы очень аккуратны — уверенно произнёс Зиннат. Пьёте всю жизнь чистую родниковую воду и любите природу. Вы жизнеутверждающий, скромный мужичок, которому нужно всего-то ничего. А та интеллектуальная плесень, которая сейчас есть на вас, сойдёт как с гуся вода. Вы её пожуёте да выплюнете. Словом вы будете жить долго и не скучно. У вас ещё будут две жены. Последней из них как ни странно в день вашей смерти будет восемнадцать лет. Её будут звать Роза. Она будет симпатичной киевлянкой из детского дома. Она и услышит ваше последнее дыхание. Закончите вы свою жизнь скромно. В однокомнатной квартире. Несмотря на то, что это будет через тридцать лет, то есть вам будет девяносто два и на дворе будет век цивилизации, вы до конца дней своих будете топить обыкновенную русскую печь и заготавливать дрова… И будете это делать с удовольствием. — Зиннат закрыл глаза и понюхал Сегельмана. — Я чувствую запах этих дров- тихо произнёс Зиннат.
Сегельман плакал. Плакал о том, что переживёт свою нынешнюю жену, любимую жену. У него подступил к горлу комок и ему почему-то захотелось поблагодарить Зинната.
— Дай Бог! — довольно решительно произнёс следующий жаждущий познать о своём будущем. Им оказался известный в городе священник отец Андрей, в котором было трудно узнать священника. Единственное, что выдавало его как священника — это большая густая рыжая борода — Вы дьявол, вы маг, вы нечистая сила — продолжил он — И конечно же я верю вам. И всё таки… Что меня ожидает? Я знаю, что большой грех знать о будущем. Это опасно. Да я грешен. И всё таки… Что?.. Что меня ожидает.
— Признаться в том, что вы грешны, это мало — нравоучительно молвил Зиннат — Необходимо детально всё это разложить для себя, причём так, чтобы было тяжело и тошно за себя. До слёз тяжело и тошно. Итак, вы готовы меня выслушать.
— Готов… — с каким неестественным голосом произнёс отец Андрей.
— За что я вас уважаю отец Андрей, так это за то, что вы не агитируете людей на тот свет. Некоторые из ваших коллег так слащаво агитируют нас на тот свет, что хочется переселиться туда. Это обман. Причина этого обмана в слащавости этих священников при жизни, а не при смерти. Зачем вы сюда ходите? Зачем вы ходите на эти наивные встречи? Я, например, хожу, чтобы погреться и попить чай с пряниками — светло улыбнулся Зиннат — Ведь понятно, что доказательство Бога заложено не в логике мышления, а в логике чувствования. Мысли всегда движутся в «коридоре» эмоций. Именно эти «коридоры» ближе к Богу и ведут к нему, а не сами мысли. Поэтому с помощью мышления познать Бога невозможно. Мысли могут блуждать в этих «коридорах» и никуда не привести. В логике эмоций — познание Бога. Не нужно для этого интеллектуально напрягаться. А то я смотрю на вас и жалею… Всегда жалею вас. Ведь вы всегда так утомлены. Я понимаю вашу профессию, вы общаетесь в день со множеством покойников. Этот конвейер вас угнетает. С этим вам надо что-то делать…
— Я молюсь и это мне помогает — уверенно произнёс отец Андрей.
— Увы! Чаще всего молитвы в ваших устах звучат как капитуляция законченной и близорукой религии перед тайной и бесконечностью истинного философского мышления, которое костенеет в болоте часто повторяющихся молитв — глубоко раздумывая проговорил Зиннат. Молитвы, которые открывают сознание бездне познания и созерцанию мира, уже не молитвы и никакого отношения к религии не имеют, так как согласно религии мир прост и закончен.
— Получается, что религия вовсе не нужна — с некоей скрытой агрессией произнёс отец Андрей.
— Увы! Религиозные войны свидетельствуют о том, что религия — продукт эмоций и страха. Строительство храмов, взаимодействие религии и государства, религиозные и этнические войны свидетельствуют о том, что в Европе учения Иисуса Христа так никто и не понял. А секты?! — произнёс Зиннат и указал на одного из слушающих сектантов — Всё это религиозная самодеятельность. Они имеют право на свое существование. Ведь самодеятельные группы в искусстве иногда стают профессиональными коллективами. Секты запрещать нельзя. С ними должны достойно конкурировать монополистические религии. Если они не устоят перед сектами, значит, они должны уступить место новой религии. Очевидно, что среди сект, как и в бизнесе, есть преступные организации. Гомосексуалисты, педарасты, педофилы. Среди вашего брата таковых много. Нужно очищаться от этого. Я уважаю Вас, что всего этого у вас нет.
— Они все больные — с уверенностью произнёс отец Андрей
— Да… — вздохнул Зиннат — Здоров человек или психически болен? Ответить на этот вопрос можно в зависимости от того, как и в какой форме человек верит во Всевышнего.
— Неужели всё то, что вы видите это не бред, не иллюзии, не галлюцинации — перебил отец Андрей.
— Когда душа испытывает иллюзии и галлюцинации, то она уже вне тела — продолжал Зиннат. Точнее, она то выходит из него, то входит. Поэтому человек может описывать, что он видит. Потом душа окончательно выходит из тела и человек бывает уже в бреду. Душа уже вне тела, она уже в пути нового рождения, очищения. У каждого человека эти видения разные. Одни видят лишь начало этого пути. Некоторые умудряются видеть даже свое рождение, но обратно входят в свое тело, не желая рождаться в последующей жизни. А потом эти последние рассказывают, что видели этот путь. Большинство людей не возвращаются и потому не могут рассказать о своем хождении, о своем пути по коридору иллюзий. Некоторые могут только рассказать о начале пути, так как потом возвращаются в исходную жизнь. Поэтому мы можем знать лишь об иллюзиях, которые человек испытал, если он возвратился в эту жизнь. После смерти тела, иллюзии продолжаются — это путь души, путь тела. Но пути тела уже нет. Увы! большинство людей вообще не видят этого пути, а видят абсурд, или несвязные иллюзии. Такое, вероятнее всего, имеет место у неверующих и безбожников. Их сознание творит хаос, они испытывают страшные муки. Это и есть ад. Душа неверующего — удивительно заблудшая душа, которая блуждает и не может попасть в коридор иллюзий, стать на истинный путь второго рождения…
— Получается, что вы верующий — спросил отец Андрей. На его лице было написано, что многое из сказанного Зиннатом он не понял.
— Получается так — серьёзно, глядя в глаза священника произнёс Зиннат. Те кто обладает таким даром, но не верит во Всевышнего кончают плохо. Ну ладно, что сейчас вас больше беспокоит?
— Мы работаем на износ, но духовность общества не поднимается, молодёжь спивается на пиве, алкоголе, наркотиках. Что делать? Строить церкви? — жаловался отец Андрей.
— Не те церкви, не те мечети построены в России. Они никак не повлияют на духовную жизнь, так как, в основном, построены на криминальные деньги — начал объяснять Зиннат. Человеку, когда он еще ребенок, необходимы сказки. Также человечеству в начале своей истории нужна была сказка, и она была представлена в форме священописаний, таких как библия, коран и другие, которые в настоящее время себя уже изжили. Человеку, который стоит на окончании своей жизни, нужны сказки и он читает священописание. Сейчас человечество находится на том этапе, когда не нужны священописания. Значит, до конца человечества еще далеко. Если человечество вновь вернется к своему детскому восприятию, то есть религии, значит, конец человечества близок. Ведь перед смертью всегда открываются желания и способность веровать. Так, что, религия является одновременно колыбелью и предсмертным ложем человеческого духа.
— Да… — вздохнул отец Андрей.
— Теперь конкретно о вас- и Зиннат подсел к священнику поближе — Можно я буду называть просто Андреем? Так вот Андрей, есть люди на планете, которые, видя себя в зеркале, сразу улыбаются над собой. Они клоуны для себя. Им ходить в цирк не надо. Они сами для себя цирк. Есть люди, которые, видя себя в зеркале, смотрят в него как на икону. Они считают себя святыми и даже молятся на себя. Им в святые храмы ходить не надо.Они сами являются для себя “храмом”. Ты как раз и относишься к этому типу людей. Ты не жаден. Единственная жадность, которая достойна уважения— это жадность отдать Богу свою душу. Больше отдавай душу людям и больше проживёшь. Тебе ещё можно помочь в плане долголетия.
— Но я не хочу долго жить — с уверенностью Бога произнёс отец Андрей.
— Не лукавь. В тебе есть всё, чтобы радоваться жизни и жить, радуя других, а не угнетать догмами молодёжь — посоветовал Зиннат.
— Но ведь я считал, что только религия является единственным механизмом души, позволяющим создавать смысл жизни и, как следствие, энергию для жизни. Иначе зачем жить, если все равно умрем? А религия обещает бессмертие…
— Оказывается не только религия. Есть вещи, которые ты познаешь скоро. Ты через полгода уйдёшь из религии… но не перестанешь быть верующим. Ты днём внезапно заснёшь в церкви, прямо у алтаря. Проснёшься другим, свободным. Выйдешь из храма и никогда в него не вернёшься. И не будешь жалеть об этом. Далее, в этот день вечером у тебя будет такое состояние души, когда ты сполна ощутишь свою греховность и ничтожество. Тебе станет стыдно за себя, что появятся слезы. Ты сам того не замечая встанешь на колени и начнёшь вопрошать у Всевышнего. Встанешь так, как никогда не вставал. В тебе проснётся совесть— та самая склонность, которая поставит тебя на путь исцеления и Веры. Ты не поймёшь, откуда это? И не надо думать об этом. Не надо философствовать. Раньше ты верил в Бога не потому, что он всесильный, а потому, что у тебя не было альтернативной опоры. Через полгода ты будешь верить иначе. После этого ты будешь жить девятнадцать лет и ещё четыре месяца. Это будет светлое время в твоей жизни. Ты будешь созерцать мир и меньше размышлять о нём. Умрёшь ты с улыбкой на лице в кругу своих талантливых и любящих тебя внуков… И не будешь переживать, что не вошёл в лигу Святых.
Отец Андрей почувствовал как по его телу прошла какая-то волна. Он упал перед Зиннатом на колени и заплакал. Заплакал как плачут настоящие мужчины. Это были в его жизни первые слёзы, которые увидели люди. Зиннат тоже плакал. Они плакали обнявшись вместе.
— Я не знаю. Кто ты? Но я верю тебе — с этими словами священник удалился из этой тусовки и больше никогда не появлялся в ней.
— Итак, следующий — с уверенностью профессионала произнёс Зиннат.
— Следующего раза не будет — громко скомандовал профессор Шичкевич, войдя в аудиторию вместе с психиатрической бригадой — Зиннат тебе пора к нам. Пора немного отдохнуть. Хватит прорицать. А то вон как запугал своим бредом уважаемую аудиторию. Пойдём с нами… Или тебя проводить… Тебя ждёт хорошая и уютная палата. Там тоже есть очень умные люди. Тебе не будет с ними скучно.
Аудитория зашумела. Всем всё это время казалось, что именно они больны, но не в коем случае не Зиннат. Поэтому аудитория встала на сторону Зинната. Она перекрыла психиатрической бригаде доступ к нему. Профессору пришлось вызывать милицию. Милиция приехала быстро. Как раз та самая милиция, которая совсем недавно выезжала на место убийства Ивана Воланда. Аудитории пришлось отступить и Зиннату под двойным конвоем пришлось последовать в машину скорой медицинской помощи. Он был в состоянии приступа и закатив глаза вверх повторял всего два слова: «Голова, трава, голова, трава…» А голова Воланда, тем временем, лежала замаскировавшись под молодой елью. Она там пролежала всё лето и из неё выросла молодая красивая трава.
    продолжение
–PAGE_BREAK–4
В кабинете было свежо и меньше пахло аминазином. Молодой психотерапевт по фамилии Байханов уже работал таковым около шести лет. Он был профессиональным психоаналитиком, во всяком случае он казался им. Складывалось впечатление, что он прятал себя в бороду, закрываясь сверху очками, и лишь две ноздри не боялись быть открытыми внешнему миру. Ноздри были большие и красные… от кокаина. Он во всём подражал Фрейду и, судя по всему, перебарщивал.
Байханов владел всеми дозволенными и недозволенными методами психотерапии. Он сидел и смотрел куда-то вдаль своими усталыми карими глазами.
В них не было ни тепла, ни холода. Байханов умел говорить правильно и умно. Был эдаким мудрецом психиатрического разлива. Когда он говорил, то казалось, что он вообще ничего сам не слышит из того, что говорит, но говорил до предела корректно. Он был одновременно и ремесленником и режиссёром человеческих душ… Байханов ковырялся в психиках настолько профессионально, что не чувствовал ничего при этом, кроме ощущения мнимого профессионализма. Всё он делал по методу дедушки Фрейда. Ни к чему нельзя было придраться. Позднее он обнаружил, что многие пациентки, которых он «ковырял» психоанализом почему-то влюблялись в него. Некоторые из них были настолько симпатичными, что у Байханова появлялось желание близости с ними, но он помнил, что дедушка Фрейд сам никогда не шёл на это. Но когда прошёл слух, что это было не так, что и Фрейд и его многотысячная армия современных последователей грешат и совокупляют своих пациенток, он всё таки испробовал этот запретный плод. Он нёс этот грех на себе, но не понимал этого. Единственное чем он себе не нравился то тем, что обнаружил в себе склонность питаться чьей-то душевной падалью. Сначала это питание для него носило чисто финансовый характер, затем перешло в его странности. О которых, как он надеялся, знал только он. Он надорвал свой мозг ещё тогда когда был студентом. Ещё в молодости, глубинные психоаналитические размышления в конце концов привели его к тому, что он потерял способность чувствовать в малом многое, потерял способность чувствовать радость просто от созерцания мира. Тогда в ранней молодости он доковырялся в психиках настолько, что полностью разочаровался в людях. Сейчас сидя в кабинете и ожидая очередного шизика он вновь надеялся поесть чьей-то душевной падали, но этим стервятническим мечтам не пришлось сбыться. И помешал этому Зиннат. Он уже с первых секунд общения с Байхановым занял позицию, которая не позволяла последнему быть психоаналитиком Зинната.
— Вы прямым ходом идёте к суициду — заявил Зиннат, ещё не успев расположиться в кресле.
— Почему вы так уверенны в этом — с мнимой и тревожной улыбкой опешил Байханов.
— Вы занимаетесь опасным делом. У вас есть склонность глубоко анализировать. В последнее время вы много анализируете свое место в системе воздействия на душу. И знаете почему? Потому что грешите. Порой вы настолько увлекаетесь этим, что время на воздействие и на творческо-психологический процесс у вас не остается. Вы вообще не владеете воздействием, а лишь с помощью своих мозговых атак на пациентов, защищаете свое неумение заниматься настоящей психотерапией — произнёс Зиннат и не дав ему ответить, продолжил — Истинным исцелением души как психотерапией начинает владеть тот, у которого открывается искусство невозможного. А вы живёте, находясь в системе координат душевных приступов пациентов, тяжело – это особая порча души целителя. Поэтому эта порча у вас написана на лице.
— Неужели написана — с неким беспокойством выговорил Байханов. В его голосе можно было прочитать, что он не просто готов слушать Зинната, но и полностью согласен с тем, что он говорит.
— Итак, уважаемый психотерапевт Байханов. Вы занимаетесь психоанализом. А знаете ли вы, что психоанализ— это инструмент и им можно не только лечить, но и наносить тяжёлые душевные увечья, благодаря разоблачению особых тайн психики. Это ж до какой степени вы разочаровались в людях, что стали заниматься психологией?
— Я работаю и стараюсь помочь больной душе… — уверенно произнёс Байханов
— Не верю я вам. — оборвал Зиннат — Вы защищаете себя от пациента, ставя между собой и им некую плёнку. Вы ковыряете больного, надев на свои руки «руковицы» эгоизма. Поэтому вам необходимо снять эти «рукавицы». Вот вы смотрите на меня и видите только патологию. Ваша склонность в проявлении характера личности видеть только патологию, чаще свидетельствует о вашей патологии Не суди, да не судим будешь. Вы привыкли анализировать только недобрые начала личности, приведшие к болезни. Не пора ли создавать психоанализ, анализирующий позитивные начала человека. Ведь есть люди, страдающие от своей истинной хронической доброты. Необходимо изучать святые чувства и рассматривать человека по подобию Бога, а не дьявола, что делаете вы. Вы должны судить о пациентах настолько, чтобы они не судили о вас. Я верю, что психотерапия, в конце концов в процессе своего развития придет к строительству храмов. Между прочим Фрейд, страдая душевными расстройствами в отношении себя не пользовался психоанализом, а налегал на кокаин.
— Я с вами не согласен. Я верю в психоанализ… — произнёс Байханов, но Зиннат сразу оборвал его:
— Личность, полностью возлагающая свои душевные проблемы на психоанализ, подобна мужчине, возбуждающему себе фаллос, чтобы за него держаться, дабы не упасть. Хотя уже давно необходимо держаться за нечто находящееся вне тела. Возлагай душу на психоанализ, но не забывай возлагать ее Богу.
— Почему вы мне не даёте ничего сказать — с возмущением выговорил Байханов.
— Многословность психотерапевтов всегда вредит — быстро отреагировал Зиннат.
— А что вы скажите на то, что я уже многим помог вылечиться- оправдывался Байханов.
— Неизвестно что им помогло. Психотерапевт должен уметь различать эффект от своих действий от эффекта, вызванного жизненными ситуациями пациента. К сожалению, некоторые из вас, не умея этого, приписывают эффект своему таланту, вгоняя в заблуждение своих пациентов. И вообще, я знаю, что вы больше удовлетворяетесь и руководствуетесь не пользой, которую приносите пациенту, а тем, соответствуют ли ваши выводы и оценка о пациенте с теорией Фрейда. Это жестоко по отношению к пациентам.Поэтому не стоит претендовать на роль Бога — выполнять его грязную работу.
— И всё таки — оправдывался Байханов — мы психоаналитики не пичкаем своих больных наркотическими лекарствами, как это делают некоторые мои коллеги.
— Конечно, вы по сравнению с психиатрами-фармокологами, которые работают как грубые слесари человеческих душ, являетесь ювелирами.
— Хоть на этом спасибо… — с некоей радостью вымолвил Байханов.
— Нет. Конечно вы молодцы — немного смягчился Зиннат — Многие из ваших пациентов уже давно сами наплевали на свою душу, но желают, чтобы ее ценили вы — психотерапевты. Поэтому вы к душе относитесь часто холодно и чисто по научному, как хирург к телу.
Байханов немного успокоился, но это спокойствие вновь было нарушено:
— Самое опасное для окружающих, когда личность становится психиатром, не с целью, чтобы самому излечиться от психического заболевания, а чтобы как-то оправдаться, что диагноза нет у него самого — уверенно отдекларировал Зиннат.
— Это вы на что намекаете? — каким -то внутренним голосом произнёс Байханов и съёжился, поймав себя на мысли, что ему приходилось выслушивать многих параноиков, которые вызывали ненависть, но этот так коварно и правильно говорил, что не вызывал отрицательных чувств. Единственное, что чувствовал Байханов, это комок в горле и желание зарыдать.
Зиннат тем временем, наоборот расправил плечи и продолжал:
— Научный подход к пациенту рано или поздно ведет к постепенной деградации психотерапевта как личности.
В эти секунды Байханов, не обнаружив в своём собеседнике никаких отклонений, вздрогнул от понимания того, что его собеседник во многом был прав. Обычно речь и бред психбольного непонятны, так как имеют упущения и выпады слов. В результате речь его абсурдна. Зиннат, словно прочитав мысли Байханова, продолжил:
— Тот абсурд, который выдают ваши шизики в действительности образуется по строгим законам, но не по законам хаоса.
— Да… да — пролепетал Байханов, испугавшись того, что Зиннат прочитал его мысли. После этого Байханов почувствовал как комок, который был у него в горле стал увеличиваться настолько, что он не в силах был с ним справиться и этот ком вместе со слезами вырвался у Байханова в виде продолжительного рыдания. Байханов не заметил как оказался на коленях перед Зиннатом.
— Ты будешь жить… — продолжил Зиннат. Ты не повесишься, хотя если бы сегодня не состоялась наша встреча, то ты бы точно покончил жизнь самоубийством через шесть дней.
После этих слов Байханов резко встал и вышел из своего кабинета. Прошло всего лишь пять минут и он возвратился в свой кабинет, держа в руках выцветшую старую одежду Зинната и кеды.
— Вот… Одевайся и можешь покинуть больницу прямо сейчас. Шичкевича я уговорю — промолвил Байханов.
Зиннат быстро переоделся и покинул клинику. Был уже поздний вечер. Небольшими пробежками Зиннат добрался до своей общаге, рухнул в постель и крепко заснул… с улыбкой на лице.
ПСИХОЛОГИЯ МАНИИ ВЕЛИЧИЯ
МОРДАЛЫ
1
У женщин иногда случается из ничтоделать нечто… и они рожают. Случайно беременеют… и рожают. Поэтому большинство человечества происходит случайно. Было ничто и возникает нечто — жизнь маленького человека — новорождённого. Все новорождённые, появляясь на свет кричат и плачут по разному. Одни кричат от радости того, что родились и в этом крике содержится не просто «уа-уа!», а слышится «Я рад! Я рад!». Другие новорождённые кричат, недоумевая и в этом крике слышится интонация «Зачем Я родился! Зачем меня родили! Ведь всё равно я умру когда нибудь!» Они кричат о бессмысленности своего будущего существования, ведь взрослые их ещё не научили самозаблуждаться и самоподбадриваться. Если первые дети, которые кричат от радости, вырастают в жизнерадостных и деятельных сандвинников, то из вторых получаются философы, неудачники, алкоголики и даже наркоманы. Конечно, большинство новорождённых кричат о помощи: «Помогите мне! Помогите мне! Не беспокойте меня, ведь я прошёл такие испытания!» И им взрослые помогают так, что новорождённые засыпают и крепко спят, спят впервые в жизни на свете от своей усталости, от рождения, от той работы, которую они проделали для того, чтобы родиться. Но есть такие новорождённые, которые как бы выпадают, отличаются от общего конвейерного потока рождений. Они бывают разными. Одни вообще не кричат. Они подозрительно тихие. Другие наоборот, кричат так, что вокруг них собираются все акушерки и роженицы, приходят посмотреть любопытные. Вокруг таких родившихся существ собирается толпа, собирается некая аудитория, которая наблюдает, смотрит за тем, как это существо плачет. Оно плачет не потому, что просит о помощи, или не потому, что оно радуется своему рождению, и не потому, что задаёт всем вопрос: «Зачем, дескать вы здесь живёте, ведь всё равно умрёте?» Такое дитя плачет от удовольствия, что вокруг него собрались люди и смотрят на него. Он, как бы, чувствуя это всё больше и больше завлекает аудиторию своим плачем, хотя по настоящему такому новорождённому уже плакать не хочется. Он играет в плач, а больше он ничего делать не умеет. Играет в этот плач так, чтобы удержать вокруг себя окружающих. Удержать то внимание, которое уделяют для него окружающие люди. Такого новорождённого не устраивает просто мама. Мамы для него мало. Поэтому если он и сосёт грудь, то сосёт её обязательно тогда, когда на это могут посмотреть другие. Когда за этим наблюдают другие. Такой ребёнок радуется тому, что на него смотрят много глаз, что он во внимании людей. «Посмотрите какой я уникальный! Вы разве не видите, какой я уникальный и необыкновенный! Ну посмотрите же! Если не будете смотреть на меня, то я заплачу!» И он плачет и этот второй плач, уже начинается от недовольства того, что на него не смотрят. Именно таким показал себя при первых своих жизненных опытах Артур Аладьев. Уже в родильном доме он прославился настолько, что при выборе его будущего имени, вопросов не возникало. Его нарекли редким для деревни именем Артуром. Обычно имя влияет на судьбу человека. Артур, наоборот, своей судьбой, своим поведением, повлиял на окружающих и родителей при выборе своего имени.
Когда мама Артура принесла из родильного дома этот «прославляющий себя живой комок», это живое тельце, то она долго не показывала его близким и лишь тогда, когда их собралось достаточное количество, когда пришли все, в том числе и из других деревень, она вынесла маленького Артура, у которого уже была большая слава. Ведь о том, что он родился, уже знали несколько деревень. Мама положила его на стол и раскрыла детское пуховое одеяльце, ублажая своего ребёнка большим вниманием, вот дескать «смотри я для тебя собрала такое число зрителей и все они на тебя будут смотреть, покажи нам себя». Артур в это время ещё ничего не понимая каким-то третьим чувством догадывался и радовался этому большому вниманию.
Жили Артур и его мама в небольшой деревушке домов на пятьдесят, а может и на все сто. Дети росли во всех семьях этой деревни и все в этой деревушке знали друг друга, у кого какие дети. И всё таки то, что в семье Аладьевых растёт Артур знала вся деревня, знала как-то по особому. Знала настолько подробно, что рассказывала всё, что происходило с этим мальчиком. Казалось бы эти вещи происходили и с другими мальчиками этой деревни, но почему-то в большинстве случаев в деревне говорили только об Артуре. Как он кушает, как он рыбачит, как он гуляет, как он учится, что ему купили из одежды. Почему всё так происходило никто не знал. Может быть от того, что любое общество всегда нуждается в кумирах? Может быть от того, что его всегда ставили в пример другим мальчикам, чтобы воспитывать других мальчиков? Может быть от того, что его мама, зная желания своего сына, его гордыню, ублажала его желания? А может быть от того, что сам Артур делал всё, чтобы о нём все знали? Ведь деревня то была небольшая.
Шло время и Артур пошёл как и все дети учится в школу. Очевидно, что его опять знала вся деревенская школа. К тому времени он и сам научился подбадривать себя всевозможными выходами на аудиторию. Выходил на сцену, участвовал в самодеятельности, выступал. Учителя всегда знали, что Артур любит выступать, любит выходить на сцену и противопоставлять себя большому числу людей. Учился Артур и неплохо и нехорошо. Даже несмотря на то, что его ответы были всегда слабыми, он всегда старался отвечать потому, что ему нравилось, что его слушают. Возвращаясь из школы Артур обходил всю свою деревню, то есть делал обход. Ему было приятно, что все с ним здороваются, что все его знают, что он узнаваем, что его все видят. И вот как-то один раз повезли его в районный центр. Необходимо было сделать покупки, да и вообще посмотреть каков мир за пределами родной деревушки. Артур был раздосадован, что в районном центре его никто не узнаёт, его никто не знает. И когда он возвратился в деревню он был долгое время обижен, раздражён. И всё это продолжалось до тех пор пока со школой он не поехал выступать в район с номерами художественной самодеятельности по районному телевидению. Когда Артура показали несколько раз по районному телевизору он почувствовал, что теперь всё таки в районе его узнают и знают. Он стал известным на весь районный центр. Артур только после этого успокоился, но он не знал, что мир велик, что есть не только его деревня, не только райцентр, но есть и большие города, где о нём никто ничего не знает. Артур как-то интуитивно догадывался об этих городах, но сам того не замечая забывал об этом, как бы защищаясь от этих беспокойств, которые могут возникнуть от того, что его там не знают. И наоборот, он всегда себя подбадривал и говорил маме, когда собирался куда нибудь в райцентр: «Всё будет хорошо, там меня знают!» Эти слова в дальнейшем он произносил много и много раз. Этими словами он всегда успокаивал маму: «Всё будет нормально! Меня там знают!»И действительно, он был узнаваем и это ему помогало в его различных делах. Ведь он оригинал, он уникален и необычен. Но от судьбы никуда не уйдёшь и Артур в одни из летних каникул оказался в столице — городе Москве.
И вот уже деревенский мальчик спускается по эскалатору московского метро, крепко держась за руку матери. Он пытается прижаться к ней и спрятаться от этой гигантской, большой толпы людей. Если бы не рука матери то, мальчик затерялся в этой толпе и исчез. Поэтому он ещё крепче прижимает руки своей матери, боясь потеряться, боясь потерять себя в этой толпе одинаково одетых людей. Он видит, что кожаная куртка, которой так гордился дядя Ваня из его родной деревни оказывается надета на тысячи и тысячи людей. Он видит, что его майка, на которой написано слово «рим», его итальянская майка оказывается вовсе не оригинальна и её одевают многие московские мальчики. Он в течении одного часа насчитывает около десяти таких же как у него маек. Более того, Артур видит как встречаются мальчики очень похожие на него и по фигуре, по лицу, по форме головы, причёски и даже походки. Он в них узнаёт себя. Он видит, что они такие же как и он капризные, говорят те же слова и предложения, которые он говорил своей маме. Но самое обидное то, что в этом большом городе — столице Москве его никто не знает, его никто не узнаёт. Он видит многих людей и не знает их, не может просто с ними поздороваться. Артур терпит всё это с большим напряжением. Как же так меня, которого знала вся деревня никто не знает и не узнаёт?! Никто обо мне не спрашивает и не говорит. Он вдруг вспоминает как когда-то также приехал в свой райцентр и его также в этом небольшом городке никто не узнавал, но он вспоминает как с большим трудом ему пришлось получить определённое признание благодаря самодеятельности и своим выступлениям. Он понимает, что в Москве получить такое признание просто невозможно. Он ощущает эту беспомощность, ему тяжело. Он начинает чувствовать, что его нет, что он стоит, а его рядом с собою нет. Он спрашивает себя: «Где я?» Артур теряется, руки его опускаются, выпуская из рук ладонь матери. Он как бы одновременно теряет себя и одновременно теряется в толпе. Мать ищет сына, но не может найти. Проходит около получаса. Тем временем страх Артура от того, что он потерял себя, а не от того, что он потерял свою мать, вызывает в нём ещё больший страх и он падает без сознания… Только благодаря этому мать, находит своего сына. Слух о том, что где-то в метро упал без сознания мальчик проносится по всему метро и доходит до матери. Мама находит своего мальчика, берёт его на руки. Артур открывает глаза и произносит: «Мама, давай уйдём отсюда. Я не хочу быть в этой толпе, в этой массе». Затем Он обнаруживает, что на него смотрят  сотни и сотни глаз. Это его радует и он оживает. «И всё таки я покорю Москву» — произносит Артур полушёпотом, но уверенно.
И вот они уже выходят на ближайшей станции метро. Находят небольшой скверик, где растут деревья, где открытое небо и только здесь Артур приходит в себя. После этого случая он никогда не спускался в метро и мама старается выбирать такие маршруты, чтобы не было встречи сына с толпой москвичей. Мама боится, что вдруг опять случится приступ.
Артур в то время понимал что эта толпа его раздражает и в то же время он нуждается в ней. От этой двойственности мальчик мучился и переживал. После той поездки в Москву он сильно изменился. Из того воинствующего мальчика, желавшего стать знаменитостью, казалось, не осталось и следа. Эта энергия тщеславия где-то затаилась настолько глубоко, что Артуру казалось, что он уже не желает стать знаменитостью.
    продолжение
–PAGE_BREAK–2
Прошли годы. Уже взрослый и узнаваемый на улице, Аладьев как всегда шёл на работу мимо телевизионной башни, шёл в раздумьях. Сам он её трубой не считал, называя просто телеиглой. Вот уже почти двадцать лет как он работал возле неё, возле этого величественного архитектурного сооружения.
На Земле есть архитектурные сооружения, в которых собрана вся доброта и красота людей. Это святые места, монастыри, храмы. Их высокие шпили и звон колоколов, видны и слышны отовсюду. Но люди почему-то разучились их видеть и слышать. От этой глухоты и слепоты они построили «храмы» без колоколов, но имеющие телешпили до небес. Что греха таить, пожалуй даже самые высотные в мире храмы никогда не доставали до облаков. В этих местах, наоборот, как нигде более, сосредоточены зло и грех людей. Это телевидение. Зачем ему нужны колокола? Ведь оно ежедневно входит в наш дом без звонка и разрешения, хотим мы этого или нет. Кто -то может возразить, сказав: «не включай телевизор или вырубай его когда не желаешь слушать и смотреть». Так то оно так, но народ наш, особенно городской, уже давно страдает телеманией, от которой трудно излечиться, как трудно излечиться от наркомании. Народ подсел на телеиглу, главная из которых Останкинская башня. Когда гуляешь по Москве она видна отовсюду. Кажется вот она близко перед тобой, идёшь, идёшь, а прийти не можешь. Она словно мираж, то выныривает, то исчезает, то опять выныривает. Она дразнит своей высотой самоубийц, своей информационной властью бунтарей, своим охватом бизнесменов, политиков, артистов и прочих тщеславных нарциссов нашего общества. Нарциссизм и телевидение — вещи неразрывные. Когда личность до предела переполнена самолюбованием, то она мечтает поделиться «своей красотой» перед обществом и всеми правдами и неправдами лезет на телеэкран, который в результате начинает излучать голубизной, хотя у большинства телезрителей он уже давно цветной. Таким образом, чаще всего мы видим на телеэкранах синдромы и приступы, замаскированные под телеискусство, которое больше обусловлено грешными желаниями, нежели святыми чувствами. Всё это без преувеличения позволяет назвать башню, откуда выделяется всё это, главной клоакой страны. Самая экологически опасная заводская труба по своему вреду, пожалуй не сравнима с этой телевизионной трубой, загрязняющей наше сознание. Оно не может сориентироваться в этой вакханалии ненужной и нужной правды, идиотизма и интеллектуальности, любви и порнографии, истинного искусства и суррогатов бездарных, но богатых теледеятелей и т.д.
Аладьев мог себя утешать. Он был талантлив настолько, что благодаря своей живой и увлекательной болтовне доводил себя до такого экстаза и изнурения, что порой не мог себя остановить. Его останавливали, и это было для него спасением. Но сейчас рядом с ним никого не было, и он болтал про себя, то есть мыслил. Это были не просто мысли, это были некие “пружинки” и “нити”, которые дергались, прыгали “под кожей” Аладьева. Поэтому лицо его было настолько живым, насколько можно было назвать его странным и смешным человеком. Он то резко с гигантским удовольствием глубоко вдыхал воздух, поднимая голову в направлении останкинской башни, то, наоборот, отплевывался, словно вдохнул нечто ядовитое, при этом понимая, что отплевывается от своих грешных мыслей. Только в последнее время Аладьев стал задумываться над тем, что необходимо, во что бы то ни стало вырываться из такого порока мыслей, вырываться во сне, в природу в окружающий мир, а не барахтаться в своем надутом насосом грехе эгоизма. Надо спускать из него воздух туфты, фальши и ничто, который нагнетался не только работой на телевидении, но и грешным умом самого Аладьева. Когда эгоизм сдуется, его объем уменьшится, то должно стать легче. Но, что там останется? Это Аладьева страшило. “А может, там ничего нет?” – говорил он себе и опять брался за “насос греха” и накачивал свое сознание эгоизмом и иллюзиями различных сортов.
Часто Аладьев убегал от себя (во всяком случае, ему так казалось) и становился свободным от своих грешных мыслей. Этим убежищем была небольшая церквушка. Не понятно только, как ей угораздило оказаться рядом с телевизионной башней. Возможно, именно благодаря контрасту между ней и телебашней, на стыке святового и грешного, у Аладьева возникало в душе некое освобождение от суеты жизни.
Вот и сейчас он шел вдоль берега небольшого пруда, находившегося рядом с церковью. На воде ныряли дикие утки. Аладьев с завидным любопытством наблюдал за ними. Утки как бы почувствовав, что за ними наблюдают, вдруг стали более артистичными. Это были настоящие утки-красавицы с блестящими зелеными шейками. К ним хотелось подойти поближе. Аладьев захотел превратиться в них и влиться в их компанию. Он представил себя уткой и сразу почувствовал, как стал дышать легче, сердце освободилось от какой-то тяжести, голова просветлела. “Вот так бы плавать, вот так бы жить! Жить здесь и сейчас, а не где-то в прошлом или будущем. Не спешить! Этих уток я раньше видел только по телевизору и почему-то только сейчас почувствовал и воспринял такими, какими они есть на самом деле. Кто же был виноват в этом? Сам? Или телевидение, башня которого возвышается сейчас над моими красавицами-утками?” – думал Аладьев. Упитанное лицо его в это мгновение вопрошало. Он обращался к кому-то, общался с кем-то, но не мог понять, с кем. “Наверное, с Богом…” – ответил себе Аладьев и взглянул на церковь, затем на телебашню. Пожалуй, никто из прихожан церкви так попеременно никогда не вглядывался то на церковь, то на башню. Большинство людей не замечали телебашни, несмотря на ее высотное архитектурное величие. Она как бы не существовала для них. Церковь же, несмотря на свою приземистость на фоне телебашни все же оставалась сооружением более близким к небесам, чем телебашня. Именно перед ней снимали шапки и молились. Аладьев вдруг представил себе этих прихожан, снимающих шапки и молящихся на телебашню. От этих мыслей ему стало одновременно весело и грустно. Ведь именно на эту телебашню скрытно “молится” большинство из нас, отдаваясь мыслями и сердцем телевизионной виртуальности. Мы разучились смотреть друг другу в глаза, общаться с близкими людьми, предпочитая смотреть и общаться с телевизором.
Осмотревшись вокруг себя, Аладьев увидел женщину. Перед ним стояла немолодая, но и не старая симпатичная особа и молилась не на церковь, не на образа, и даже не на небеса, а на … телебашню. Она действительно молилась, стоя спиной к церкви и лицом к телебашне. Ее светло-серые глаза жалобно всматривались вверх. Они чего-то просили, и Аладьеву, человеку достаточно любопытному, захотелось узнать об этом. Он как ребенок наблюдал за этой женщиной и, когда его терпение переполнилось, сам того не замечая, вымолвил:
— Извините, Вы действительно молитесь на это высотное сооружение?”.
Женщина сделала вид, что не замечает своего вопросителя, развернулась от него и быстрым шагом поспешила в направлении телецентра. Аладьев побежал за ней. Догоняя ее он опять, уже навязываясь, спросил:
— И все-таки, что это было?
На лице женщины появилась некая ирония и зависть. Она позавидовала такой напористости мужчины, узнав в нём известного диктора и телеведущего. Именно этого качества ей не хватало, именно поэтому она не состоялась как известная тележурналистка, о чем мечтала всю свою молодость. Но, увы, годы взяли свое. Она вовремя не попала в обойму кузнецов телезвезд. Во всяком случае, так она себе это объясняла, работая, как и многие тысячи работников телевидения, ради скромной зарплаты. Это особая служба – служба на телевидении. Платят мало, но большинство любят эту работу… Просто телемания какая-то… Первое, что пришло на ум этой женщины – это сказать мужчине, что она любит телевидение и жить без него не может, поэтому и молится на него. Но она сдержала в себе эту эмоционально-оправдательную волну и просто спросила:
— Вы Артур Аладьев?
— М-м да… Мы коллеги? – спросил Аладьев.
— Как видите — ответила женщина.
“Все ясно, женщина просто помешана на телевидении”, – повнимательнее всмотревшись в лицо собеседницы подумал Аладьев.- “Какая страсть! Интересно, к чему такая страсть? Почему я, проработав уже немало на телевидении, только впервые увидел эту женщину. Да… телецентр это большой город, по которому ходят тысячи рядовых сотрудников и не знают друг друга. ” Вообще Алладьев в последнее время сильно переживал от того, что не имел страсти. Страсти, которая бы вдохновляла, мобилизовывала, была мотивом и причиной поступков, движений, актов. Да, именно актов, в том числе половых. К сожалению, у Аладьева в последние годы страсти куда-то исчезли. “Ну, что я очень, очень хочу?” – спрашивал себя Алладьев. И так же отвечал: “Когда я очень жрать хочу, могу со страстью вцепиться зубами в шоколад. Но это все мимолетно. Это не та страсть, которая мною бы двигала по жизни. Женщин я уже не хочу, или хочу не так, как хотел раньше, так как научился их воспринимать мозгами, а не сердцем… Зачерствел…. Захирел. Аладьев размышлял, и, чем дальше он думал о дефиците страсти в своей жизни, тем более симпатичной ему казалась эта женщина.
— Аладьев… Артур Александрович — робко представился Аладьев, поймав себя на мысли, что это было ни к чему, так эта женщина знала его, как знают все телезрители.
— А я Ненашева Зинаида Леонидовна… из отдела писем.
Затем они пошли медленно, опустив свои головы словно провинились друг перед другом. Обычно, когда Аладьев знакомился с женщинами, то сразу начинал рисоваться о телевидении и это было действительно любопытно для многих женщин, но лишь для тех, кто на нём не работает. А сейчас шли люди, которые знали всё об этом монстре, о его законах, тайнах, о всём том, о чём не должны знать телезрители. Телевидение сложный организм. У организма есть внутренние органы и внешние. Лицо человека – это то место, где сконцентрировано все внутреннее человека, состояние его тела. Так и на телевидении – есть внутренности, от которых зависит лицо телевидения – его передачи и ведущие. Есть отряд работников телевидения – как внутренние органы организма телевидения. Есть внешнее лицо – это ведущие. Есть мозг телевидения – это самая нечувствительная часть. Как и в организме, ведь именно там начинаются нервные окончания. Поэтому мозг при оперативном вмешательстве не требует обезболивания. Именно в мозге телевидения работал Аладьев. Ненашева, наоборот, работала в наиболее чувствительной точке организма. Мимо её глаз и рук проходило множество писем-стонов, жалоб, надежд и разочарований. Клоаки, кишки, глаза, мозги и другие части телевизионного организма часто выходили из строя, но выздоравливали. Кто их лечил было, пожалуй известно лишь одному Богу. Аладьев и Ненашева, как чувствительный и нечувствительные части, встретились именно тогда когда телеорганизму заменяли отслужившие органы. Ненашевой это не грозило. Аладьев же давно готовился к ампутации.
Многое наболело в душах этих двух людей они хотели выговориться. В газетах в это время говорили как-то больше говорят о чисто внешних последствиях закрытия передач или каналов, а о внутренних, моральных или душевных умалчивали…
-Сейчас я нахожусь в очень тяжёлом положении. Нас телезвёзд будут сокращать — взглянул на небо Аладьев. — Если б я был бы простым рабочим завода, то не было бы проблем.
— Да, я понимаю вас — с чувством искреннего собалезнования отреагировала Ненашева, но тут же довольно дерзко заметила — Действительно простого рабочего можно уволить без особых последствий душевному здоровью. Вы же и ваши коллеги, вскормленный эфиром и дутой известностью, почему-то после увольнения начинаете болеть. Только недавно откачивали в реанимации Воронину. Не может она без эфира… Вы все страдаете теленаркотизмом. А знаете… Я ведь и сама в прошлом переболела этой болезнью. Я начинала диктором на Тюменском телевидении. Можно сказать, что была сибирской звездой, но меня переманили… соблазнили в центр и обманули. Но под звёздами я никогда не спала и не лежала… разве, что школьные годы, когда увлекалась астрономией. — Ненашева сделала некую гримасу и Аладьев увидел в ней то смешное очарование, которое всегда радовало и одновременно огорчало. Он вспомнил всех своих жертв — доверчивых и молоденьких девочек-дикторов с региональных телекомпаний страны и сжался.
— Выходить в эфир — это специфическая профессия, вызывающая особые переживания — продолжил Аладьев — Плоды её видит многомиллионная аудитория. Поэтому и последствия после прекращения этой работы тоже специфические.
— Я знаю, стоило мне только один раз выйти в эфир как появлялась патологическая тяга к эфиру, которую вычеркнуть из души уже было невозможно. Я даже удивлялась тому, что как-то не заслуженно, искусственно, без преодолений достигаю состояния эйфории, кайфа, иллюзии величия и признания, хотя и работала всего лишь на Тюменской студии телевидения, а не на центральном телевидении — поддерживая беседу вспоминала Ненашева, показывая рукой на телебашню.
— Зинаида Леонидовна, вы правы… Как хорошо, что вы это понимаете. Действительно, благодаря выходу в телеэфир мы без особых усилий и порой незаслуженно представляем себя всему обществу и ощущаем иллюзию величия и ума, хотя и говорим… как студенты по шпаргалке… глядя в телесуфлёр и порой ничего как личности не представляем. Моя жена когда в гневе обзывает меня телесуфлёрщиком.
— И она права… А мой главный всех вас обзывает звездунами, хотя вы обыкновенные мордалы… — с какой-то усталостью и вздохом произнесла Ненашева.
— Кто? Кто? — с любопытством переспросил Аладьев. — МОР-ДА-ЛЫ — громко и прерывисто повторила Ненашева- Мы с вами живём в уникальное время. Оно, а именно телевидение породило на свет особый класс людей, за которыми ничего не стоит, чтобы считать их известными, но они известны, их узнают на улице в лицо т.е. по морде. Это мордальная известность. Известность и признание этих людей можно выключить кнопкой телевизора. Раньше в истории человечества таких людей не было. Если личность была известна, то благодаря своему уму, воле, таланту, трудам, испытаниям, уникальности, открытиям, действиям оказавшим влияние на развитие общества… Разве глашатаи на Руси были известными личностями? — И Ненашева кивнула Аладьеву, чтобы тот обратил внимание на то, как мимо проходной Останкино проходит известный диктор Вячеслав Гордеев. Тот шёл с уверенной и гордой походкой звезды, не вытащив своего пропуска и не обратив внимания на дежурившего у проходной сержанта в руках которого был автомат. Все проходившие мимо этой пропускной системы вытаскивали свои пропуски. Гордеева это не касалось, он был неприкасаемым.
— Видите… каков. Он уже не как мы… рядовые серенькие работники телевидения — продолжила Ненашева. Он известная личность. Ведь совсем недавно я помню как принимали его на работу. Бедный вчерашний студент, а теперь он уже лицо страны. А что он сделал такого, чтобы быть лицом страны. Ничего. Но его узнают в лицо даже на Западе. Всё это мордальная известность. Мой пропуск в Останкино, несмотря на то, что я проработала здесь уже двадцать лет, лежит у меня в кармане. Забуду пропуск, меня эти менты, не пустят на работу, хотя я старейший работник телевидения. У Славы Гордеева, ну и у вас тоже, пропуск на вашем лице, хотя он проработал всего полгода. Узнают вашу морду, а за ней ничего не стоит. Поэтому я и называю вас мордалами.
Аладьев обо всём этом как-то догадывался, но теперь когда Ненашева всё это обозначила чётко и ясно, он как-то по особому глубоко осознал, что символы, которые излучает он сам через телеэкран, часто никакого отношения к нему не имеют. Они живут своей жизнью. Он паразитирует на них. Более того, он заметил, часто стал греться в лучах славы личностей действительно имеющих славу. Во всём этом и лежала основа теленаркотизма от которого он страдал. —     продолжение
–PAGE_BREAK–В прошлом я переболела теленаркотизмом- продолжала Ненашева. Вылечила сама себя. Я глубоко, до смеха и слёз, осознала это явление и мне сразу же стало легче. Увы, сознание большинства из вас устроено так, что вы не можете принять факт, что все ваши «выдающиеся достижения» — это всего лишь иллюзия и зацикливаетесь на этом настолько, что начинаете страдать телеманией, как особой формой мании величия. Не в этом ли заключена причина вашей частой журналистской холодности и стервятничества? Кстати, благодаря этому вы едите друг друга как голодные волки, хотя и под руководством главного вожака стаи.
Аладьев, слушая Ненашеву только кивал и ему ничего не оставалось добавлять к сказанному. Он, с одной стороны понимал, что этой женщине нужно дать выговориться, а с другой, почувствовал для себя полезность того, о чём она говорит. Слушая Ненашеву, Аладьев всё больше и больше убеждался, что телемания, от которой он страдал по своим характеристикам ничем не отличается от наркомании. Те же переживания, та же неадекватность, те же стеклянные глаза при восприятии живого простого человека, те же ломки и депрессии после отстранения от эфира, и наконец, те же капельницы. Именно поэтому после того как его лишали эфира он начинал компенсировать телевидение родственным средством — алкоголем и т.п.
— Я проработала в различных телекомпаниях — продолжила Ненашева и сделала для себя вывод, что история многих телекомпаний — это история спившихся дикторов и тележурналистов. К сожалению, в течении оставшейся жизни они часто не могут найти достойную замену эйфории, которую давало телевидение. Хотя я знала и другое. Когда благодаря появлению телемании личность избавлялась от уже имевшейся алкогольной мании. Алкоголик и наркоман также не сразу понимают, что имеют зависимость. Они уверены, что могут бросить потреблять и ничего не произойдёт, но стоит им только попасть в ситуацию долгого воздержания, как у них начинаются беспокойства и возникает желание потребить. В случае теленаркотизма, всё аналогично. Стоит только лишить телеэфира личность привыкшую к нему, как она, через определённое время, начинает чувствовать беспокойство. При сильной степени теленаркотизма, эфир уже не даёт той радости, как это было вначале, но без эфира личность уже жить не может. Это своего рода телевизионная психологическая ловушка. Поэтому, я заметила, что некоторые главные редактора и руководители телевидения часто выступают либо в роли «теленаркодельцов», либо в роли «теленаркологов». Именно к ним относится мой шеф. Он не был теленаркодельцом», который сам выходил в эфир.
— Да я знаю его — поддержал Аладьев — Он так и не сделал себе имени. Не воспользовался положением.
— Но при этом он с завистью и агрессией всегда наблюдает как это делают его коллеги- продолжила Ненашева — Те в свою очередь, сколько хотели, столько и «потребляют эфиру». Именно поэтому, некоторые из них страдают запущенной формой телемании или мании величия. Мой шеф не «садился» на телеиглу, зная о тех последствиях, которые могут появиться. А тем временем, у его коллег возникали сильные ломки. Я наблюдала как благодаря телеэфиру многие из мордалов долгое время находились в неестественной позе «идеального человека-кумира». После отстранения от эфира всё это разваливалось как карточный домик. Личность будто подменяли. А что им оставалось делать? Мой шеф сильно переживал, что когда-то подсадил на телеостанкинскую иглу свою молодую жену. Она хотела этого и он удовлетворил её.  Он знал, что покалечил многих своих «детей», бросая их на произвол. В то время как их, необходимо было «снимать с телеиглы» постепенно, уменьшая дозу телеэфира не сразу или давать эфирное время настолько, чтобы не развивалась телемания. К сожалению, эти правила обычно моим шефом нарушались и доза эфирного времени росла в силу того, что малая доза уже не устраивала. Больше всего от такой педозировки страдала его супруга. Он понимал, что сейчас необходимо «пересадить» её на более слабый теленаркотик и занять её деятельностью, которая достойно замещала бы теленаркотизм. Тем более, на телевидении шло сокращение штатов, да и семейные отношения были уже на грани развода. Он чувствовал ответственность и всё делал для того, чтобы снять свою жену с телеиглы. Он понимал, что для того, чтобы сейчас помочь супруге, необходимо воспитывать в ней гармонию, которая бы позволила после отстранения от эфира без потерь перейти на заранее отведённые достойные позиции. К сожалению, с достоинством здесь не получалось. Она же была агрессивно-воинствующей звездой и никого слушать не желала.
— А что же было дальше — с нетерпением спросил Аладьев.
— В начале шеф предложил ей появляться в унизительных рекламных роликах. Его жену это не устроило. Он часто наблюдал за бывшими звёздами, которые шли на это не только из финансовых побуждений, но и в силу страдания от телемании. Он радовался тому, что телезрители даже не догадываются, что телеведущие страдают изощрённой и замаскированной формой мании величия. Поэтому внешне этого было не видно и телезрители любят своих кумиров-оборотней. У шефа даже как-то возникла идея открыть на телевидении кабинеты теленаркопсихологов, которые бы лечили от телемании. Но он сразу же догадался, что сам является неплохим теленаркопсихологом. Вот так. Что-то я тут с вами разболталась. Мне пора.
Аладьев только сейчас, после общения с рядовой сотрудницей Ненашевой, стал понимать, что телевидение — неблагодарное место для рядовых его работников и в моральном, и в материальном плане. И это было действительно так. На телевидении тысячи сотрудников работают на нескольких личностей, ублажая их теленаркотизм. Хотя и говорят о сплочённой команде, но только без ведущего. У настоящих наркоманов всё аналогично: близкие и родственники работают на выживание ребёнка наркомана, но ребёнок вне этой команды родственников. После этих раздумий Аладьеву почему-то сильно захотелось попросить у Ненашевой прощения от имени всех мордалов, но она исчезла как мираж.
Сейчас Аладьев шёл и понимал, что всё то, к чему он стремился всю жизнь, оказывалось обыкновенной мордальностью. «Я мордал, я мордал…» — повторял он про себя и с неким злорадством смеялся над собой. «Действительно, за мной ничего не стоит, кроме моей разрекламированной морды и в этом Ненашева права» — думал Аладьев. Единственное, что его утешало, это факт, что он был не один такой. Он собственноручно наплодил себе же подобных политиков и иных «деятелей» за которыми ничего не стояло, кроме лица — говорящей головы, за которую голосовал народ. Именно поэтому в кармане Аладьева всегда могла заваляться лишняя тысяча долларов и это его когда-то грело. Теперь он шёл и не радовался ничему. А общество в это время жило своей жизнью и в нём росла некая скрытая реальная сила, которая не была представлена виртуальным и мордальным образом. Эта сила никогда не была в студии Аладьева. Но наш герой её чувствовал. Сейчас ему как никогда было жаль народ, за то, что он привык доверять только тому, что представлено на телеэкранах. Мордалы вросли в народ и стали частью их самих и поэтому народ им доверял. Вот и сейчас к Аладьеву подошла молодая девица и попросила у него автограф и все эти хмурые раздумья Аладьева внезапно развеялись как облака. Он искренно улыбнулся и буркнул: «С удовольствием…»
ПСИХОЛОГИЯ СМЕРТИ
ТЕЛЕИГРА В НИЧТО
1
Безработный актёр Михаил Квашнин числился в картотеках многих телекомпаний, даже иностранных, но никто вот уже в течении четырёх лет не звонил, никто не предлагал ему сняться хотя бы в эпизоде какого-нибудь фильма. Каждое утро посмотрев в своё лицо он задавал себе один и тот же вопрос: «Почему?». Казалось бы наш герой полностью потерял надежду, но в один из пасмурных осенних дней, в понедельник, вдруг зазвонил телефон. Квашнин в это время ещё крепко спал. Ещё до конца не проснувшись и не расслышав того, что звучало на другом конце провода, он каким-то чутьём догадался о чём идёт речь и лишь соглашался десятки раз повторяя «да, да, да… да». Только окончательно проснувшись он понял, что ему предлагают сняться в новой телевизионном шоу под названием: «ЭВТАНАЗИЯ». Слово это для Квашнина было знакомым, но он так и не вспомнил его смысла. Уже через три часа его ждали в телекомпании. Квашнин быстро помылся, оделся, позавтракал и даже успел заглянуть в словарь, но ничего о понятии эвтаназии не нашёл. Ему не терпелось, ему быстрее хотелось всё узнать о своей роли. Поэтому Квашнин раньше времени прибыл в телекомпанию. Пропуск ещё не был заказан, но в вестибюле толпилось много народу. Всякого народу. Это была толпа зрительной массовки: мужики с косичками, экстравагантные тётеньки, болтливые дедушки и бабушки. Всех их объединяло нечто общее — желание сняться, увидеть звёзд, ну и конечно получить свои кровные двести рублей. Вдруг появилась девушка и довольно грубо стала зазывать эту толпу к себе. Она приглашала подойти к себе тех, которые прибыли на передачу: «Сексуальная революция». Толпа увлечённая темой сегодняшних съёмок, а должны были они быть посвящены мужским поллюциям, резко развернулась и пошла через проходную телекомпании. Вестибюль опустел и Квашнин остался один. Долго пропуск ждать не пришлось. Появился молодой человек в кожаном костюме и препроводил Квашнина в одну из редакций телекомпании.
— Вы спрашиваете меня, что такое эвтаназия? — обратился к Квашнину мужчина лет пятидесяти, который был главным редактором этого теле-шоу. Звали его Сергей Кучеров. — Я скажу вам… Это искусственное умертвление человека с целью прекращения его страданий, вызванных жизнью. Это когда смерть для человека является единственным облегчением. Это когда человек сам желает уйти из жизни, не мучаясь и унижаясь. И врачи помогают ему в этом.
— И что же вы от меня хотите? — с недоумением спросил Квашнин. В эти секунды он почувствовал разочарование от этого предложения, которое только полчаса назад его радовало. Благодаря которому он прилетел на крыльях в телекомпанию.
— Необходимо сыграть этого человека — со вздохом вымолвил главный редактор.
— Какого человека? — переспросил Квашнин.
— Который желает эвтаназии… — тихо произнёс главный редактор
— Но ведь, эвтаназия, насколько я вспомнил, запрещена в нашей стране? — продолжал Квашнин.
— Это не ваша проблема. Этот вопрос мы уже утрясли и наверху согласились ради эксперимента. Как говорится прибыль и экономика важнее всякой морали. Такие сейчас времена. Ведь эта передача сулит большие доходы от рекламы. Мы рассчитываем пробиться в прайм-тайм. Ну ладно… Представляете себе в студии много зрителей, плюс всё это смотрит стомиллионная аудитория. На фоне своего биения сердца, вы произносите свой последний монолог, конечно в ковычках, а потом вас усыпляют навсегда и ваш пульс постепенно уменьшается и наконец ваше сердце вообще останавливается и зрители слышат, что стук вашего сердца прекратился. Ну, это конечно не так. Всё это смекшируют наши звукорежиссёры. Но перед всем этим вы будете прощаться с народом, с человечеством, мы вам напишем роль и вы сыграете её. У вас есть возможность проявить свои актёрские способности. Ну, что согласны? Да, кстати гонорар, весьма приличный, на него вы сможете купить себе хороший отечественный автомобиль.
— Но как же я потом буду жить после такой смерти… в кавычках. Как я буду смотреть своим родным, близким, знакомым в глаза? — сконфуженным голосом произнёс Квашнин. — Это же опасная туфта. Я же от неё всю жизнь буду отплёвываться и не отплююсь.
— Не переживайте. Блевать, плеваться вам не придётся. Да у нас был в прошлом проект, где мы устраивали всякие сексуальные, семейные и иные разборки. Там также играли актёры.
— Да я помню, смотрел по телевизору. Пресса ещё назвала эту передачу психологической порнографией. Помню…
— Ну, это будет нечто другое, более глубокое и философское, но в то же время захватывающее. Переживать не стоит. Во первых мы вас замаскируем. Во вторых, вы предупредите своих родственников о своей будущей роли. А вообще если вы не желаете… Актеров у нас хватает. Вон картотека трещит по швам. Актёр должен уметь играть всё. И жизнь… и если надо смерть.
После этих последних слов главного редактора, Квашнин немного взбодрился:
— Хорошо, сколько у меня есть времени?
— Две недели, думаю есть — с каким-то облегчением выдохнул главный редактор. — Да, кстати, возьмите копии писем, которые действительно писали люди перед своей смертью. Нам их переслали из одного хосписа. Это очень трогательные письма. Письма людей, которые уже знали, что через несколько дней их не станет. Это настоящие последние монологи. Почитайте их. Возможно они позволят вам глубже раскрыть роль. И вообще почитайте какую нибудь литературу на этот счёт. Почитайте что нибудь о философии и психологии умирания и смерти. Ну, что, в путь!
— Попробуем — с некоей усталостью промолвил Квашнин.
Только на улице наш герой почувствовал, что с ним что-то произошло. Он крепко держал в руках письма — последние монологи. Квашнин немного прогулявшись, не выдержал, присел у останкинского пруда и стал читать первое письмо:
«Меня зовут Владимир. Ровно два месяца назад, я узнал о своем диагнозе и узнал истину о своем здоровье. Первые две недели я вообще не мог говорить с об этом, не хотел этому верить и самообманывался. Сейчас, даже не верю что набрался сил и пришёл к вам на передачу. Я не верю тому, что ровно через три месяца меня уже не будет. И вы будете все смотреть этот чёртовый телевизор, а меня уже не будет. И вот эта вот мысль даже в какой то степени меня и поддержала и дала мне силы для того чтобы прийти сюда. Я понял, что своим участием в этой передаче, хоть как-то помогу живым жить. На анатомическом театре написано “мертвые учат живых”. Когда-то в молодости я испугался этой надписи. А теперь понимаю, что великие ученые отдавали свои тела ради науки и исследований, а мы отдаем свои души, свое восприятие, свой мир, свои ощущения вам телезрителям. Буду откровенен. Я всю жизнь был паразитом и тунеядцем. Хотя в молодости занимался сильно спортом, увлекался лыжами, во мне была какая-то сила воли. Меня очень сильно любила мать. Она виновата в том, что она меня избаловала. В детстве мне все доставалось легко. Став взрослым, я остался по сути ребёнком. Всю жизнь пьянствовал на деньги матери, нигде не работал. А мне уже сорок. Мать меня как бы сама подсадила на свою опёку, на свои плечи. Только позднее я начал понимать, что она была бы рада меня скинуть со своих плеч, но я уже не слезал. Я был болен алкоголизмом настолько, что мучил ее, жил как животное, от пьянства к пьянству. Вся моя жизнь состояла только из секса и пьянства, и я любил кушать. В детстве любил много сладостей, конфет, то есть я жил в мире удовольствий, не ощущая никакой ответственности. Где-то я догадывался, что я паразит, тунеядец, иногда даже я плакал от этого, иногда даже, я понимал это, но ничего не мог сделать с собой. Женщин у меня никогда не было, так как этот эгоизм и паразитизм, тунеядство, сразу же разгадывались женщинами. Были женщины, которые меня любили, сильно любили, но я не мог общаться с теми, которых я сам не люблю. К которым не симпатизирую. По сути дела я превратился в такого большого сынка, который сосет молоко из бутылки, наполненной водкой, а мать эту бутылочку придерживает. Мать, по сути дела, продолжала относиться ко мне как к мальчику, как к сынишке, только к большому сынишке-алкоголику. Она, в конце концов, своей любовью и погубила меня. Но при этом я ни в коем случае ее не упрекаю. Я её люблю так же, как любил. Мать в скором времени померла и я остался один и вот тут я понял, что потерял. Я рыдал три дня. До сих пор общаюсь с матерью, до сих пор она приходит ко мне в снах, я плачу и обнимаю ее, целую и не могу себе простить за все, что я ей причинил. Ее смерть меня отрезвила, и, как не странно, я перестал пить, я не пил долго, не пил полгода. И, здоровее не стал, а заболел. У меня была больная печень, сейчас она уже вообще в нездоровом состоянии, а в критическом, обнаружена опухоль, раковая опухоль. Какая-то внутренняя злость на себя, пожалуй, и не позволяет мне боятся смерти. Я настолько не люблю себя, настолько наплевал на себя, что не боюсь смерти, чихал я на нее. Я никто, я паразит, я плесень, я животное, я как собака помру. Мне даже не страшно. Я даже не думаю, как меня и кто меня похоронит. По сути своей, именно только сейчас я начал понимать, что раньше я не любил никого, я не любил себя, не уважал себя. И пьянство, пожалуй, было тем самым наплевательством на себя. Открылся мне мир как-то по-новому. Да,, именно открылся. Я вижу сейчас его иначе. Я стал добрее, стал разговаривать по другому. А для чего мне всё это, все равно меня не будет через два месяца. Ко мне приходят родственники и говорят, что я уже другой, что я уже говорю по другому. Да, это так, ничего я после себя не оставил. Никем я в последнее время не работал. Знаю, что у меня где- то растет сын. Вот это иногда греет. Что все-таки где-то ходит мое подобие и знает обо мне. Я не хотел бы, чтобы он знал обо мне. Жалости со стороны окружающих не хочу. Не хочу и все! По-моему, я только сейчас начал понимать, что мое пьянство было самоистязанием себя. Я понимал, что я таким образом себя самоуничтожаю только постепенно. Ну и в общем-то пришел к цели. Вот сейчас вам пишу, а на улице весна, всё капает, все тает, солнце светит, всё заново рождается, а я скоро умру. Пожалуй, вот эта весна для меня и явилась той весной, которой я почувствовал как весну, весну своей души. Она чем-то похожа на те вёсны, которые приходили ко мне в детстве. Да, я возвращаюсь к себе. Вы наверное удивитесь, но я, несмотря на то, что мне осталось жить всего два месяца, наоборот, стал работать и видели бы вы, с каким удовольствием я это делаю. Я как бы отрабатываю за все свои недоработки, я стал общаться с родственниками, объездил всех. Они тоже подозревают, что я с ними прощаюсь, вот дядя мой сказал мне прямо: «Такое ощущение, что мы с тобой больше не увидимся, ты так говоришь». Он догадывается. Более того, вы возможно удивитесь, но я, по моему, даже испытываю какое- то удовольствие от того, что нахожусь в таком состоянии. Какой-то азарт, какая-то игра, я никогда ни понимал того, что люди, которые готовятся к самоубийству, желают этого, с удовольствием делают это и готовятся. Я, по-моему, и есть тот самый самоубийца, только сам себя убивать не буду я. Только подготовлю почву для того, чтобы уйти. Я готов давно и вот этой веревкой является мой диагноз,, к которому я шел. Что сказать всем людям, что сказать полезного? Пожалуй я ничего советовать не буду. Я подумал о том, что если б я заново родился, изменилось ли что-нибудь. Не знаю. Пожалуй, есть нечто, советуй не советуй, есть судьба. Человек идет по ней. И все, что я тут изложил, это и есть, наверное, какой-то совет».
Прочитав первое письмо Квашнин задумался. Он понимал, что тема смерти и выживания затронет массового телезрителя. Смерть как неизведанное ничто, манила Квашнина отнюдь не своей бездной, в которую должны будут окунуться, загипнотизированные телезрители, для нашего героя это ничто было средством и не более. По настоящему это ничто Квашнина отпугивало и он не хотел думать о нём. А если и думал о нём, то только как о приёме манипуляции, способствующем привлечению телезрителей. Квашнин догадывался, что духовная манипуляция, манипулирование духовным и вечным, должны приковать к телеэкрану российского обывателя.
    продолжение
–PAGE_BREAK–2
НИЧТО всегда приковывало внимание многих творческих личностей: писателей, художников, кинематографистов… Но чтобы об этом было периодическое ток-шоу… об этом ещё никто и не догадывался. Именно поэтому главный редактор ток-шоу «ЭВТАНАЗИЯ» Сергей Кучеров спешил. Увы! Эта тема не любит спешки. Для передачи необходимы были актёры, которые бы прекрасно играли обречённых на смерть людей, которые должны были бы говорить нам живущим, остающимся в этом мире, нечто сокровенное, глубокое, полезное. Телевизионная студия должна была превратиться в некое смертное ложе, а зрители должны были стать свидетелями последних слов.
Кучеров начинал догадываться, что просто так, наскоком такую глубокую и грустную тему раскрутить будет невозможно. Найти актёров, которые доверили бы свои переживания по поводу «предстоящей» смерти и обратились бы с последним монологом к гигантской аудитории, к человечеству, было не так просто. Кучерову советовали, сделать то, что сейчас делается во многих ток-шоу — организовать игру малоизвестных провинциальных или столичных актёров, но таковых желающих не оказалось. Никому не хотелось, чтобы после передачи к нему приставали с вопросами о его предстоящей смерти, которую он не ожидает. Поэтому в начале было сделано небольшое телевизионное объявление, в котором приглашали желающих актёров для участия в готовящейся передачи.
Как не пытался Кучеров настроить все фибры своего таланта перевоплощаться, но ему так и не удалось сыграть сопереживающего человека. Он был одновременно и главным редактором и ведущим этого ток-шоу. Он не мог переживать за своих «обречённых» на смерть героев, так как был наполнен только одним переживанием — собственной гордыней и манией величия. С одной стороны, Кучеров всегда хотел удовлетворить свою телеманию, а с другой не мог справиться с чувством угнетения, которое вызывала тема этой передачи.
3
После чтения первого письма Квашнин был поражён тем как значительно изменился автор этого письма Владимир перед глазами смерти, оказавшись в пограничной ситуации — между жизнью и смертью. Квашнин впервые поверил тому, что личность может основательным образом изменяться. Те изменения личности, которые имеют место между жизнью и жизнью — это косметические и временные изменения. А вот то, что проделывает пограничная ситуация между жизнью и смертью — это да! В этот вечер Квашнин стал впервые по настоящему читать философию. Он записался в библиотеку. Это не было связано с рекомендацией главного редактора почитать философию. Квашнин сам захотел глубже проникнуться темой смерти. Он как-то иначе стал оценивать философов. Наш герой понял, почему они его раньше не привлекали, почему он раньше ими не интересовался. Потому, что большинство из них писали между жизнью и жизнью, а не между жизнью и смертью. Позанимавшись в течении нескольких дней, Квашнин остался недовольным тем, что в философской литературе практически не существует таких работ, которые бы писались из пограничной ситуации, из пограничного состояния, писались как бы из истины. Он понимал, что эту тему могут по настоящему глубоко раскрыть только философы, но у них он ничего для себя не нашёл. В лучшем случае философы оставляли после себя письма и наблюдения за своей смертью. Квашнин, готовясь к воплощению своей телевизионной роли, так и не нашёл интересных исследований того, как философы изменяли своим философским взглядам в ситуации между жизнью и смертью. По видимому, эта тема оказывалась очень сложной и пограничная ситуация не позволяла делать такие исследования. В некоторой степени это было бы не этично. Неэтично исследовать философов, находящихся в предсмертельном состоянии. Но Квашнин от кого — то слышал, что находились философы, которые изменяли своим взглядам, оказавшись между жизнью и смертью. Находились писатели, поэты, философы, которые изменяли себе, изменяли тому, что они написали в течении жизни. Об этом в литературе и науке как-то умалчивалось. Именно поэтому Квашнин ощущал трудности в понимании того, за что он взялся. Он не знал, что многие философы в свои последние дни жизни порой иронично, порой агрессивно, порой с отвращением смотрели на то, что они создали в процессе своего творчества. По сути дела они плевали на все свои творения и оценивали их очень низко, находясь уже в пограничном состоянии. Иными словами они осознавали, что всё созданное ими, являлось обыкновенным продуктом их эгоизма, их тщеславия и не более. Конечно были философы, которые наоборот, понимали и оставались довольными тем, что сотворили. По видимому у последних пограничная ситуация была всю жизнь. Сам творческий процесс для них и был пограничной ситуацией. Квашнин в своей роли захотел показать то, как люди воспринимают себя, находясь в пограничной ситуации, как воспринимают свою прожитую жизнь, как у них изменяется отношение ко многим вещам, как изменяются ценности и о чем они размышляют? Что чувствуют, именно простые люди, находящиеся между жизнью и смертью? Квашнину интересно было знать не о великих людях, которые уже представлены в мире, а о простых смертных, которые при жизни не были озабочены проблемой своего творческого бессмертия.
Несмотря на интерес к теме смерти Квашнин не желал читать письма из хосписа. Эти последние монологи его одновременно угнетали и восхищали. И всё таки он сопротивлялся этому чтению. Лишь через неделю он взял второе письмо: «Всю жизнь, а точнее говоря всю пожилую свою жизнь, я мечтала и думала о том, что помру где-нибудь в пути. У нас ведь счастливым человеком считается тот человек, который умер в пути. Хотела какой-то внезапной смерти. Всю жизнь работала в торговле, продавала продукты, никогда не была замужем, нет детей, но воспитывала своих племянников. Вот даже сейчас только и думаю о них, оставила им завещание, небольшое, но все-таки приятно, они удивятся, когда узнают, что стали немного состоятельнее. Племянники у меня мальчишки, уже большие — восемнадцать и двадцать лет. Хорошие ребята. Старший даже похож на меня, тоже коммерсант, тоже в торговле. Младший учится в университете. Я всю жизнь была деловая и пожелала бы своим племянникам тоже быть всегда в деле, всегда что-то делать. Я вспоминаю себя, как я в четырнадцать лет продавала пирожки по пять копеек. Никогда этого не забуду. И продавала не ради денег. Я просто любила быть на улице, любила продавать. Я, пожалуй, настоящий коммерсант, если говорить настоящим современным языком. Мои племянники меня в обиду не дадут, не дадут в обиду. Меня обижал мой брат, они всегда меня защищали. Сейчас я худенькая и маленькая старушка. Видели бы вы, как мы смотримся: идут два больших красивых парня, а я рядом с ними, я иду гордо, я их вырастила. И вижу, что они встали на ноги. Меня это очень успокаивает. И в этом смысл. Конечно обидно, что не имела семьи, не имела своих детей. И тем не менее, я не жалею, что жизнь сложилась таким образом. Как ни странно, сплю хорошо, крепко, смерти не боюсь. Я ее даже жду. Мне семьдесят шесть. Если бы я не болела, я прожила бы на два-три года больше, ну пусть на пять лет. Ну и что?! От этого ничего не изменилось бы. Я уже нажилась… Откровенно, если бы мне сейчас сказали: “Живи еще одну жизнь”, вряд ли бы взялась заново прожить. Устала от жизни… Смерть я уже репетировала, умирала три раза и ни разу не умерла. Может поэтому я уже не боюсь ее. Сколько раз меня хоронили, сколько раз я падала, вон смотрите на мои шрамы, мои болячки, мои шишки, мои переломы, которые до сих пор не могут зажить. Вот так».
Квашнин представил себе эту прозрачную старушку. Именно пожилые люди стали его интересовать всё больше и больше. Именно в этом случае открывалась возможность наблюдения за тем, как они постепенно гаснут, как постепенно готовят себя в последний путь. Квашнин изучал это, чтобы лучше проникнуться ролью умирающего.
4
Как-то в редакцию Кучерова пришло письмо. Написал его восьмидесятилетний старик, который хотел бы выступить в передаче, но не мог приехать в столицу. Он писал, что уехал умирать на дачу. Писал, что желает эвтаназии. Звали этого старика дядя Сеня. Он хотел поделиться самым сокровенным и обещал, что скучно не будет. Письмо было написано из неглубокой провинции, и Кучеров решил сам организовать туда телевизионную экспедицию и отснять этого загадочного, желающего выступить с телеэкрана, старика. Кучеров загорелся желанием снять настоящую эвтаназию.
Тогда была осень. В это время выпали такие холодные, но солнечные дни, что на дачах становилось тихо, нет отдыхающих, и лишь истинные садоводы, замерзая, ковыряются на своих грядках. Таким единственным садоводом и был дядя Сеня. Говорил он как-то по-особому, как говорят мудрые дедушки из фильмов нашего детства, хотя и не был старым. А радовался он малому. Выйдет на грядку, вскопнет немного, поправит своими добрыми руками кустарник, взглянет на солнце и скажет: “Счас в суп капустки запущу” — и побежит с грядки в свой домик. Любил супы варить, особенно овощные. Поест. Выйдет на крыльцо, взглянет на небо и скажет себе: “Пора корзинки плести”. Садится у своего дома на лавочку, разложит прутья и строгает, строгает. Руки работают медленно, но верно. Из темных неприметных прутьев появляются белоснежные стройные и диковинные корзинки различной формы. Снесет их на станцию, продаст, купит на выручку колбасы копченой и конфет и идет, счастливый, домой, а по пути думу думает. Любил он думать. Мыслил легко без натуги. Мыслил так, что улыбался и было видно, когда он мыслит, а когда просто созерцает мир. На этот раз осень была хорошей. Дядя Сеня сильно мерз, Согревала его выцветшая рваная телага, с которой он никогда не расставался, хотя дети и подарили ему новую. С этой телагой связана его молодость. В ней он ходил в походы. Пахла она прошлым. Сидел он порой и нюхал свою телагу, закрыв глаза, и вспоминал свое прошлое Сейчас, в эти холодные осенние дни любимым его занятием было ночное чтение книг. Он накрывался двумя одеялами, накрывал лицо, включал под одеялом фонарик и начинал читать книгу. Ощущение контраста, вызванное темнотой и внешним холодом и теплотой и светом, идущим от фонарика, и прочитанного было настолько приятным, что он улыбался и с этой детской улыбкой на лице засыпал. Проснувшись утром, ругал себя за то, что забыл выключить фонарик, и села батарейка. Он ругался потому, что знал, что сегодня не сможет так под одеялом под фонариком читать книгу. Будет слушать радио. Особо любил слушать Маяк. Знал фамилии всех ведущих радиомаяка.
Говорил он медленно, складно, хотелось его слушать и слушать. “Наш дачный абориген”, подшучивали над ним соседи. Ему это нравилось, и он, как-то по-особому отворачиваясь, улыбался. Его любовь к земле, к деревьям передавалась его соседям. Глядя на него, хотелось работать, взять лопату и работать, работать. Но в эти осенние холодные дни никого, кроме дяди Сени, на земельном участке не работал.
Именно в этот день и нагрянула к дяде Сени телевизионная группа Сергея Кучерова. В этот день было как-то по-особому тихо. Это насторожило телевизионщиков. Они вошли в домик. Дядя Сеня лежал на диване, лицо его было прикрыто одеялом. Кучеров открыл лицо и все приехавшие гости увидели дядю Сеню заснувшим с улыбкой на лице … заснувшим навсегда. «Не успели…» — сказал кто-то из телебригады и всем почему-то стало стыдно за этот визит.
После последнего случая Кучеров больше не решался на подобного рода поездки. Пусть лучше играют актёры. Он долгое время мысленно отплёвывался за содеянное, но осознать по настоящему грех того, что совершил в тот день не мог.
5
До съёмок оставалась неделя. Квашнина всё больше и больше влекло к пожилым людям. Именно благодаря анализу людей старческого возраста, он пришел к выводу, что смерть человека не бессмысленна, что существует жизнь после жизни. Квашнин теперь как-то по особому понимал, что нет, пожалуй, более важного явления для человека, как понятие собственной смерти. Он понимал, что феномен собственной смерти по значимости стоит на первом месте, и лишь на последующих местах стоят дети, родители, Бог, близкие, счастье, карьера, дело, семья и, в конце концов, его эта актёрская карьера. Квашнин делал всё, чтобы его будущая роль в телевизионном шоу была направлена на утешение и нахождение смысла обреченному на смерть человека. «Можно ли говорить, что религия и философия занимаются лишь заблуждением сознания утешающими знаниями о смерти?» — задавал он себе вопрос, — «Или, все-таки, есть нечто после смерти, и поэтому ее бояться не стоит?».
Квашнин стал больше философствовать. Так например, он уже давно уяснил для себя, что человек приходит из ничто и уходит в ничто. Он понимал эту симметрию настолько глубоко, что это наполняло его оптимизмом и жизнеутверждением. Квашнин подолгу всматривался в детей и стариков, и всё больше и больше убеждался, что не существует разницы между стариками, которые ожидают смерти, то есть ожидают ничто, находящихся в преддверии небытия, и детьми, новорожденными, которые только-только вышли из ничто. И те, и другие, — рассуждал Квашнин, — находятся в одинаковых условиях, то есть на границе нечто и ничто, и по существу своему одинаковы во всех своих проявлениях. Людей преклонного возраста тянет к земле Они работают с удовольствием на земельных участках. — приводил доводы в пользу своего «открытия» Квашнин, — аналогичное явление наблюдается также у детей. Их тянет к земле, они играют в песочнице, копают, раскапывают. Старики находят интересы, также как дети, в малом — могут часами с удовольствием заниматься тривиальными операциями. Они впитывают сполна каждый прожитый день, радуясь, что не умерли — психологическое время течет медленнее. Аналогично у детей. Дети радуются малому, умеют удивляться обычным вещам. Их день наполнен, и время течет медленно, потому что они познают мир. Они так много получают информации, что что время течет для них медленно. Именно поэтому, когда мы вспоминаем детство, кажется, что оно было очень долгим.
Старые люди находят интересы в тривиальных предметах. Могут часами копаться в вещах, — наблюдал Квашнин, — на которые раньше не обращали внимания. То же самое и у детей. Дети играют в игрушки.
Старые люди капризны и дети тоже открыты и откровенны, плачут и смеются и тоже капризны.
Старые люди мудры. А дети? Недаром говорят: “ребенком глаголет истина” — заметил для себя Квашнин. — Старые люди верят в Бога, в потусторонний мир, мифы. Дети веруют в волшебника или творца, сказки.
Старики любят быть на улице. Дети тоже любят быть на улице.
Старики много спят. Дети тоже много спят, сравнительно больше, чем взрослые.
Старики едят кашу, мягкую еду, мало едят. Дети также едят мягкую пищу, также мало едят.
Старики часто бывают похожи на себя в грудном возрасте. Физический облик, кожа, голова, лицо новорожденного ребенка, только новорожденного, напоминает старика. Об этом свидетельствуют многие акушеры.
У стариков нет потенции к противоположному полу. У детей также отсутствует таковая.
У стариков имеет место старческий маразм, они плохо разговаривают. Дети также плохо разговаривают, они еще только учатся этому.
У людей преклонного возраста плохое зрение. У детей также в начале своего пути плохое зрение, и оно постепенно нормализуется.
Старики плачут непосредственно перед смертью, переживают. Дети плачут после рождения.
Люди старческого возраста, пенсионеры, знакомятся на улице без стеснения со всеми старыми людьми, без комплексов. То же самое и у детей. Они знакомятся без стеснения с незнакомыми детьми на улице.
У стариков имеет место жажда познания Бога, бессмертия. У детей также имеет место жажда познания окружающего мира.
Старики страдают одиночеством, не узнают своих детей, человек умирает, уходит в мир иной один. То же самое с новорожденным. Он не узнает своих родителей, он одинок, поэтому он кричит. Имеет место безразличие к родителям. Любой может приручить ребенка, ребенок рождается, он одинок, поэтому он мучается, что приходит в этот мир один.
Старики не стесняются обнаженности, если потеряли рассудок. Дети также не стесняются обнаженности.
Помогают старикам выросшие дети, а ребенку помогают взрослые.
Старик уходит в ничто, а ребенок пришел из ничто.
У стариков обостренное чувство искусства, музыки, живописи. Он обладает большей способностью самовыражаться через искусство. У детей то же самое. Они чувствуют искусство, музыку, самовыражаются творчеством.
Старики живут сегодняшним днем. Дети так же живут сегодняшним днем. У них не связаны какие-то будущие восприятия, то есть думы о будущем у детей нет, они живут одним днем.
Старик не боится смерти, потому что устал от жизни. Ребенок не боится смерти, потому что жизнь настолько прекрасна, что смерть не понимаема.
Старики ходят в церковь, поют, учат наизусть молитвы и т.д… Дети ходят в детский сад, поют, учат стихи и т.д.
Умирающий старик познает свою сущность, познает, кем в действительности был. Новорожденные дети кричат, проявляя свою сущность. Крик ребенка – главный элемент психики. Из него будет строиться характер. Все дети кричат по-разному. В нем сущность личности.
Старики справляют физиологическую нужду в постель. Дети также справляют нужду в постель.
Старики имеют худобу, морщины, отсутствуют волосы. То же самое у новорожденных детей.
Все старики внешне похожи друг на друга, они как бы на одно лицо. Так же и дети внешне похожи друг на друга. Когда, например, вы заходите в дом и видите, как в ряд лежат дети, узкоглазые, одинаковые у них черты лица, то есть имеется тождественность. У усопших стариков тоже есть какое-то подобие, об этом говорили священники. Таким образом, — заключал для себя Квашнин, — можно сказать, что человек приходит в этот мир стариком и уходит из этого мира стариком или, наоборот, приходит в этот мир ребенком и уходит из этого мира ребенком. И было бы неправильно говорить о возрасте, о старости и т.д. Эти сравнения и рассуждения окрыляли Квашнина. Он легче начинал относиться к смерти, всё больше и больше убеждаясь, что времени не существует, ничего в этом мире не стареет, ничего в этом мире не умирает. Он понял и почувствовал, что старики готовятся к новому рождению, уменьшаясь, превращаясь в детей, и, в конце концов, становясь новорожденными. Квашнин верил, что все развивается по кругу, циклически, по спирали. И начинал, глубже понимать, почему на Востоке вневременность души воспринимается как очевидный факт. И как-то по-особому начинал понимать, что душа существует вне времени и все, что было перечислено выше, это лишь тени, отзвуки того, что душа как реальность не движется, не развивается во времени, не стареет, она просто вечна. Она находится в некоем двигающемся стоянии, во всяком случае, стремится к такому стоянию на одном месте, по спирали опускаясь по метафизической воронке все глубже, останавливаясь в этой точке на вершине конуса, который вращается.
Фантазии настолько переполняли Квашнина, что ему казалось, что ему удастся так сыграть свою роль, что зрители почувствуют как он «становится» прозрачными и в конце концов вообще исчезнет, превратившись в ничто. Исчезнет как известный иллюзионист Дэвид Копперфилд. В прозрачности, которой были наполнены многие пожилые люди, Квашнин видел этот постепенный переход от нечто в ничто. По мере увеличения прозрачности, считал Квашнин, растёт приближение к ничто. В этом его убедила история, которая произошла с ним недалеко от Останкино в ботаническом саду.
    продолжение
–PAGE_BREAK–6
Квашнин прогуливался в ботаническом саду. Девственный лес. Ярко зеленые, блестящие на солнце, листья деревьев. Листва, излучающая запах земли и еще чего-то, что успокаивала и переносило его в детство. В лесу было все едино, ничего лишнего, все взаимно перетекало друг в друга. Голубое утреннее небо, отражалось в воде лесного озера, постепенно меняя свой цвет, становясь всё ближе и ближе к земле. Небо и земля как-то по не писанным законам соединялись в озере, гладко и красиво переходя в берег, в листву, в землю, которую не хотелось называть просто землей. Это был живой ковер. Квашнину захотелось лечь на него и раствориться. Ему хотелось, чтобы эта земля вошла в него, зарядила жизнью, красотой, разбудила, как будит деревья, кусты, траву.
Все живет в лесу. Эта природная молодость приходит каждый год весной, и этот девственный лес опять молод. Но молоды ли его деревья? Конечно, нет. Одни сохнут, умирают. Другие появляются, расцветают. И все же, в лесу все органично и красиво соединяется, переходит так, что и молодые и старые деревья сочетаются как нужные, не могущие друг без друга.
В каком-то смысле все, что находится в лесу, прозрачно сливается, не выделяется.
Эту гармонию нарушают лишь люди, которые одеты в пестрые синтетические одежды. Они разговаривают, о чем-то беспокоятся нарушая гармоничный звуковой фон леса, наполненного пением птиц, шелестом листвы, журчанием речки и ветра и еще каким-то звуком, который у многих людей вызывает сонливость или привычные ностальгические чувства.
Именно в лесу как-то по особому воспринималась Квашниным душевная болезнь, которой страдали сейчас многие люди. Они врывались в лес, и, сами того не замечая, начинали орать. Кричать громко, кричать от безысходности. Этот крик являлся замаскированным плачем. Он был осмысленным криком. Хотя некоторых крикунов приходилось успокаивать с помощью полиции, которая разъезжала в этой лесной посадке.
Вот и Квашнин бродил в лесу и думал, думал о том, насколько он, сливается с лесом. И вдруг, в густой чащобе, он увидел необычное дерево. Без листьев. Невысокое, с метр ростом, но широкое в обхват. Несмотря на свою необычную форму, это деревце не выделялось из всего леса. Всмотревшись глубже, Квашнин увидел, что это дерево движет своими двумя большими ветками. Вдруг он резко остановился и был поражен. Это оказалось не дерево. Это была старушка с распростертыми к солнцу руками. То ли от своей прозрачности, то ли в силу иных причин, она удивительно сливалась с деревьями, с землей. Такое ощущение, будто бы она выросла из земли. Лицо ее было земляного цвета. В её светлых голубых глазах отражалось небо. Все это позволило Квашнину увидеть ее чистое лицо. Он понял, что она пришла сюда умереть. Она уже приросла и сливалась воедино с природой настолько, что казалось, еще немного и природа ее вберет в себя, как вбирает в себя старые деревья. Старушка сидела рядом со старыми, увядшими деревьями и общалась с ними. Она
была человеческим деревом, которое просилось в отряд лесных деревьев. И деревья, как будто посовещавшись, погудев, разрешили ей быть с ними.
Квашнин был уверен, что на следующий день приедет и обязательно познакомиться с этой старушкой. Но, увы, на следующий день Квашнин узнал из газет, что мертвое бездыханное тело старушки нашли в лесной посадке ботанического сада. От очевидцев он услышал и нечто более подробное и конкретное. Двое пьяных полицейских с какими-то девицами приехали на вызов, небрежно затащили умершую старушку в черный полиэтиленовый мешок с молнией и отвезли в морг. Старушка в прошлом дворянка, около месяца лежала в морге. Ее родственники, которые получили в наследство ее квартиру на Арбате, в это время кутили, пьянствовали в казино, которое, недалеко находилось от этого красивого, но в чем-то жестокого леса.
7
Узнав о происшедшем в ботаническом саду, Квашнин долгое время был не в себе, ушёл с работы раньше времени и долго шёл пешком. Душа его рыдала настолько, что ему казалось, что был слышен ее стон. Чтобы убежать от этого состояния, он то бежал, то шел быстро, но в одно мгновение вдруг резко остановился и прислушался к этому стону. Громкость этого стона усиливалась с каждой секундой, когда он почувствовал, что этот плач души исходит откуда-то сзади, он обернулся и увидел юродивую, грязную женщину, которая рыдала настолько безысходно, что на лице ее было выражение: “Я заблудилась, я плачу, но не знаю, почему? Скажите, почему я плачу, и я перестану плакать”” Этот плач не был похож на идиотский, он просто был до предела искренним и даже в чем-то философским. Может, именно поэтому, наш герой принял этот плач за стон своей души. Ведь в его состоянии было нечто похожее, что и у этой юродивой женщины. Самое интересное было то, что вокруг всего того, что творилось между нашим героем и юродивой, царила красота: ярко светило солнце, росли диковинные тропические деревья, прохаживались глупые от любви влюбленные, катались на роликах инфантильные и в чем-то дебильные подростки. Но всего этого Квашнин не видел. Он слышал стоны своей души, которые пели дуэтом с другой душой – душой несчастной, побитой юродивой. У нашего героя возникла мысль помочь этой женщине. Но это была лишь мысль и не более. Попытка приблизиться к ней почему-то подсознательно отбросила его назад так, что он прибавил шаг и не заметил, как стал убегать от этой женщины. Он догадался, что таким образом он бежит от себя, что женщина, пожалуй, здесь не при чем.
Он понял, что таким образом он убегал в своей жизни много раз и добегал до какого-то пункта, который по сути своей был обыкновенным прекращением этого бега. Бег прекращал у любого пункта – место этого пункта зависело от того, насколько в процессе бега он убежал от себя. Таким образом, этот конечный пункт был возвращением к себе, но только с обновленным, очищенным во время бега сознанием.
Вот и на этот раз он бежал, бежал, но почему-то не останавливался. Бежать таким образом он мог долго и удивлялся тому, что практически не уставал. В нем возникала даже мысль, что он бежит совершенно в другом пространстве и времени, где энергия не расходуется, так как время стоит.
На этот раз ему убежать от себя не удавалось. Он остановился второй раз, прислушался к шуму на улице. Из окон дома опять доносился какой-то плач. Во дворе сидели две старушки. Лицо первой, по-видимому старой монашки, было в таких морщинах, которые были больше похожи на мозоли. Ее речь содержала в себе нечто, что также говорило, что она в своем мозгу натерла мозоли от одних и тех же надоевших образов, мыслей. Нечто новое ее бы сразу оздоровило, сделало молодой. Но она не имела такого восприятия, чтобы видеть новое. Это восприятие не то, что развивалось, оно угасало. Так что, душевные мозоли, накопленные в течение всей ее тяжелой жизни, вышли наружу и превратились в мозоли лица, которые всеми воспринимались обыкновенными старческими морщинами. Она нежно разглаживала их своей морщинистой рукой, словно пыталась разгладить мысли, по которым можно было изучить строение суставов и сосудов. Эта прозрачность ее рук выдавала, что она очень стара. Лишь она одна сама знала, насколько она прозрачна. Прозрачность, которая открывалась у этой старушки с каждым днем, говорила о приближении того мгновения, когда она вся исчезнет, превратится в невидимку, то есть умрет. Бог ее берег и сушил и опрозрачивал ее постепенно. Ведь известно, что некоторых Бог умертвляет в состоянии, далеком от прозрачности.
Другая ее собеседница, более полная, тучная женщина, тоже будучи старушкой, больше таковой еще не являлась, но уже в нее играла. Ворчала с каким-то удовольствием. Это ворчанье для нее было новым. Она только начинала быть старушкой. А все началось с того, что как-то она собралась ехать к дочери. Одела последнее свое платье, купленное в бальзаковский период. Накрасила губы, даже ресницы… Зашла в городской транспорт и услышала в свой адрес: “Бабуля, садись!”. Не помня, как это было, она выпрыгнула на ближайшей остановке из трамвая и с каким-то агрессивным плачем в душе повторяя слова “бабуля!”. Значит, бабуля! Дошла до своего дома. Тут и встретила соседку и рассказала ей обо всем, плача, рыдая. Именно этот плач был услышан нашим героем, и он понял, что еще не убежал от себя.
Эта пробежка от себя вывела Квашнина на то место, где было много смеха, Смеялись подростки, смеялись молодые люди. Глупая, инфальтильная и бессодержательная речь прерывалась грохотом идиотского смеха. Среди смеющихся был один солист “смеха”, он смеялся просто так, без причины. Смеялся от всего, от любого шороха, действия. Квашнин понял, что это тусуются наркоманы, и был прав, когда оттуда же стал слышен стон, плачь.
Квашнин шёл бы еще и еще, но вдруг увидел двух философствующих мужчин. Их философствование было настолько энергичным, что он решил присоединиться к их спору. В течение получаса он не мог понять спорящих. Тогда они посоветовали ему немного выпить. Квашнин подчинился совету. Теперь он почувствовал, что что-то начинает понимать. Спор был интересным. Было много смеха и радости. И вообще, все стало почему-то интересным. Квашнин был пьян и поэтому ему показалось, что его любимый город, в котором он жил как бы подменили. Подменили людей, которые жили рядом с ним. Он стал их больше любить. Теперь ему казалось, что солнце специально светит горожанам в лицо, оно смотрит им в глаза, но люди не жмурятся и не отворачиваются от него. Солнце приучило людей на своем примере смотреть в глаза. Именно поэтому, пьяному Квашнину казалось, что люди были более открытыми и честными. Они шли только вперед, не оглядываясь. А солнце выходило только на горизонте и через несколько часов пряталось. Поэтому люди старались не отворачиваться от него и еще потому, что чувствовали, что солнца им всегда не хватало, да и к тому же шли они всегда только вперед, а если бы пошли назад, то солнце бы светило бы им в затылок. Было бы как-то глупо смотреть затылком на солнце, которого и так не хватало. Солнце, как бы зная все это, задерживалось, и вместо положенных Богом часов, светило на час, а то и два больше. А некоторым счастливчикам удавалось идти за солнцем, и они умудрялись его видеть пять часов. Но были и такие, которые бежали в обратном направлении и умудрялись вообще не видеть солнце. Вот так видели город пьяные глаза Квашнина.
Кроме того, ему казалось, что все люди знали характер и душу солнца, знали его нравы. Поэтому они часто спорили по этому поводу. Утверждая, что солнце наглое и поэтому смотрит в глаза без спросу. Другие, наоборот, считали, что солнце доброе и смотрит только тогда, когда это необходимо, словно чувствуя состояние людей. И, вообще все люди для пьяного Квашнина, мысленно разговаривали с солнцем. Одни, при этом, только и знали, что ругались с ним, другие плакались ему, а третьи, просили чего либо. Ему казалось, что люди умели общаться не только между собой и с различными животными, но и с любыми неживыми предметами, познавая их характер и душу.
В этот оставшийся кусочек дня для опьянённого Квашнина не было такого слова как «неживое». Всё имело душу. Отношение к этим предметам было разным. Одни люди, ударившись об столб, пинали его за его упрямство, они знали, что столбы упрямы и пинай их не пинай, они всё равно будут стоять на своём. Другие, видя красоту предметов, прижимались к ним, гладили и доверяли самое сокровенное, подолгу общаясь с ними.
Квашнин пьяной походкой доплёлся до своего дома. И теперь ему опять казалось, что в доме жили молчаливые, серые и холодные стены. Они были молчаливыми и дети этих краёв не выдерживали их молчания и царапали, сильно царапали их до боли. Стены стонали, но только ночью. Этот гул стен можно было услышать, выйдя в подъезд. Пьяный Квашнин услышал этот стон.
Он с трудом добрался до лифта и захотел с ним заговорить. Ему опять казалось, что в его доме живёт тёплый и дружелюбный лифт. Он всегда открывает свою душу, впуская в неё всех. Он открывает для этого свои двери. При общении с лифтом люди поднимаются или даже возвышаются. Лифт возвышает всех, кто только входит в его душу и ведёт себя достойно. Но некоторые дети умудряются поджигать его внутренности, поджигать кнопки, царапать его, плевать ему в душу, а он всё равно всех поднимает и возвышает. Квашнин после таких мыслей погладил и поцеловал стенку лифта. Он вспомнил, что как-то один раз не выдержав всего этого лифт остановился и возвышать людей было уже некому. Люди сами стали себя возвышать. Приходил лифтёр долго общался с лифтом. Лифт, знал только один иностранный финский язык и не понимал русского. Может быть в этом была вся проблема.
Квашнину сейчас казалось, что душевные приступы детей выходили не только в стены подъезда в виде рисунков, букв и царапин. Эти приступы отражались и на улице. Все предметы во дворах этого города были такими пугливыми, что стали металлическими, дабы выжить. Металлические лавки, беседки, турники, цветы, всё было в металле. Больные дети даже слушали музыку в металле, металлическую. Квашнин сильно проголодался и поэтому в голову ему пришла мысль о том, что бережно в его городе дети относятся лишь с вещами, которые называются едой. Еда имеет тёплый и дружелюбный характер, всегда хочет угодить людям и угождает, попадая в рот. Прежде чем поесть, люди долго разговаривают с едой, носят её на руках, моют, бережно хранят и еда, видя всё это, старается быть в форме, радуя своим цветом, формами, запахом. Еда, по Квашнину, в эти секунды была болтливой, говорила больше, чем люди. Люди только смотрели на неё и облизывались. А она такая глупая говорила, говорила. Ту еду, которая мало говорила, её почему-то люди ели реже. Она не могла угодить людям.
Пьяный Квашнин зашёл к себе в квартиру не обнаружил в ней жены, но зато обнаружил предметы, которые люди сами обучают разговору. Это был ящик, который больше показывал себя и на него смотрели. А вот сам он смотреть на себя не мог. Квашнин впервые удивился этому. Этот ящик назывался телевизором. Другие вещи из квартиры завидовали телевизору и переживали, что не умеют разговаривать на языке, на котором говорят люди.
В квартире стояли инкубаторные шкафы. Они порой были настолько дебильны и молчаливы, что люди их называли «стенками». Шкафы эти были молчаливыми и глупыми и поэтому Квашнин в этот вечер даже не попытался с ними разговаривать, лёг на диван и заснул.
    продолжение
–PAGE_BREAK–8
На следующее утро Квашнин проснулся в непонятном состоянии. В это пасмурное дождливое утро ему почему-то хорошо думалось. Он обнаружил, что начал страдать некими противоречивыми чувствами, но шёл к цели. Действительно, рассуждал он, зачем ему ни с того, ни с сего, нагнетать на себя грустные размышления? Но, с другой стороны, он испытывал тайну и желание познать нечто, о чем ему когда-нибудь все равно предстояло познать. О смерти, умирании и послесмертном существовании он задумывался и ранее. Когда-нибудь, действительно, ему придется покинуть этот мир. С другой стороны, он понимал, что эта тема актуальна на сегодняшний день и потому, что россияне испытывают дефицит идей, идеологии, испытывают дефицит чувств, которыми ранее обладали наши предки. Сегодня все резко рванулись к Богу и растащили его в меру своей испорченности. Квашнин понимал, что в настоящее время существует поверхностная вера, игра в веру. Нет глубинного понимания, глубинного общения с Богом. Люди рванулись к Богу от безысходности. И этот порыв, конечно, очень искренен, но во многом он искусственен. Достаточно ли сказать, что среди тех, кто раньше ринулся к вере, к Богу, резко или в значительной степени прекратили общение с ним и посещение к Вере. Именно эту проблему, хоть как-то планировал разрешить Квашнин в своей телевизионной роли. В то же время, Квашнин понимал, что общение с Богом просто не открывается, что только через понимание и восприятие смерти можно по-настоящему общаться с Богом. Именно поэтому он окончательно решил для себя, что будет заниматься только этим ничто. Раньше Квашнин избегал темы смерти, защищался от нее, убегал от нее, имел некое дежурное отношение к ней. Это было ритуалистическое холодное отношение к смерти. Действительно, Веру в себе просто так не откроешь. Квашнин понял, что способствовать этому может лишь глубокое понимание психологии и философии смерти. Он был убеждён, что страх смерти является основой всех душевных и социальных проблем. Именно этот страх, считал он, приводит к тому, что люди делятся на богатых и бедных, занимаются накопительством, занимаются политикой, удовлетворяют свое тщеславие и т.д. Таких деструктивных желаний он приводил в своей голове множество. В конце концов он их сам имел. В то же время Квашнин догадывался, что этот страх нужен ему, как инстинкт самосохранения. Квашнину казалось, а может быть это было в действительности, что в настоящее время, этот страх смерти вырос до гигантских размеров, что начинает наносить гигантский вред всему человечеству. Но по прочитанным книжкам он отметил для себя, что раньше, наоборот, этот страх приводил людей к духовности, к жизнелюбию, к созиданию. Квашнин знал о великой мудрости человека относится спокойно к своей неминуемой гибели, умение видеть эту гибель как некий этап, некую ступеньку, поднимающуюся к иным формам существования. Но только знал, но не чувствовал. Ведь действительно, — подбадривал себя Квашнин, — в прошлом люди умели и были готовы распрощаться с жизнью ради того, чтобы попасть в потусторонние миры. И они верили в это. Смерть воспринималась ими как некое открытие, после смерти для них открывалась другая жизнь. Благодаря такому восприятию, такому отношению к смерти жизнь становилась более красочной, интересной и счастливой, воспринималась с большой любовью.
9
Главный редактор Кучеров рассуждал немного иначе. Думать о смерти, рассуждал главный редактор Кучеров, можно двояко. Можно думать так, что человек, захваченный этой думой, забывает жить. А можно думать иначе, в форме замаскированной формы думы о смерти, и благодаря этому жить более интересно. Это уже не явная дума о смерти, как о нечто страшном. Если моя передача, рассуждал Кучеров, хоть как-то изменит восприятие телезрителей о смерти и умирании, изменит настолько, что у них появится настроение, появится жизнелюбие, то он бы считал свою цель достигнутой. Он перестал спешить. Теперь Кучерову доставляло удовольствие общаться с пожилыми людьми. Было сложно. Менялись нравы. Ведь в стране открыли Бога. А до этого большинство людей было атеистами. И, видимо поэтому, пожилые люди, к сожалению, особенно не тянулись беседовать на такие темы. Но душевные беспокойства, вызванные страхом смерти, были всегда. И Кучерову, приходилось бывать в хосписе и выполнять «роль священника», выслушивая умирающих людей. Он понимал, что иначе интересных сценариев и «последних диалогов» не будет. Это была живая школа умирания. Теперь, думал Кучеров, он точно воплотит свой телепроект. Кучеров был поражён тем доверием, которое оказывали многие, обречённые на смерть. Многие из них уже через несколько дней уходили в мир иной и Кучеров был благодарен им за то, что они доверили последние минуты своей жизни ему, общению с ним… ну и конечно обогатили его редакцию хорошим сценарием. Но не знали они, что Кучерову это нужно было для обогащения сценарного потенциала. Не знали…
Было разное. Порой Кучеров восхищался силе человеческого духа, а порой, наоборот, дело доходило до курьезов и его удивляла детская наивность, которую проявляли некоторые старики. Кучеров не мог забыть слёзы одного умирающего старика, который, как ребенок, плакал, не желая смотреть на людей, будто что-то искал и периодически с досадой произносил: “Где же обещанные ангелы, где они?” Казалось, что он с телеэкрана обращается к последней инстанции — президенту страны, а тот его не слышит, как это обычно бывает. Этот старик в течении всей жизни был уверен, что ангелы придут к нему. Он молился, он читал священописания, он читал все, что требуется верующему в Бога. Кучеров где-то догадывался, что иллюзии и галлюцинации, которые посещают умирающих людей, бывают разными. Для одних они красочны, красивы, для других они являются неким адом при жизни, – они видят кошмары. Он не желал утешать телезрителей, не хотел выдумывать им сказки, но хотел представить многомиллионной аудитории свои размышления об умирании и смерти.
Кучеров понимал, что взявшись за такой оригинальный телевизионный проект о ничто, о смерти, необходимо быть философски подкованным, но в книгах он не находил ответов на поставленные вопросы. Выручали письма, которые приходили из хосписов. Он их ксерокопировал и отдавал своим актёрам.
10
А Квашнин в это время с неким противоречивым чувством принялся за чтение следующего письма:
«Какая-то пустота, ничего не хочется, страшно подумать, что в такой пустоте мне еще придется существовать в этом мире около двух месяцев. Эта пустота приходила ко мне раньше, когда я был еще по младше, как-то меня, когда мне был тридцать один год, меня охватил ужас. Ужас мысли о смерти. У меня была такая полоса. Потом через три года я забыл об этом, стал жить, и вот сейчас это чувство пришло, но оно какое-то немножко другое. Оно не такое страшное, оказывается, как было то, которое я себе придумал раньше. Оказывается, мне не так страшно. Может, потому, что я прожил немалую жизнь, мне уже шестьдесят шесть. И все таки я не считаю себя старым. Я хочу жить, повторяю, я хочу жить, и по правде сказать, я не верю, что меня не будет, просто не верю. Иногда, особенно ночью, меня охватывает такой страх, такое одиночество, просыпаешься, и не можешь понять, что это. Рядом внуки, дети, все спят. Вот недавно буквально на даче, все рядом со мной, но я одинок, я не могу выразить это одиночество, я одинок. И вот это одиночество так же приходило, тогда, когда мне было тридцать два, я это помню, я болел этим где-то два года и сейчас оно вновь пришло. Особенно вечером это одиночество обостряется. Я просыпаюсь, сосу таблетку валидола. Сразу скажу, тяжело. Два раза даже хотел покончить собой. Уходил в туалет, но моя жена за мной следит, за каждым моим шагом. Она как бы полуспит. От нее не куда не уйдешь. Ушел бы, если бы конечно захотел, видимо у меня все равно есть какой-то барьер. Ушел бы и от жены, никто бы и не заметил. Безбожник я, не знаю. Встретил своего друга детства, он мне сказал, что молился бы, верил бы, было бы легче. Безбожник. Все время был коммунистом, вот сейчас даже переживаю за то, что мне до сих пор не поставили телефон, ругаюсь, казалось бы, зачем он мне нужен, вот вчера ругался, беспокоюсь за то, что мне до сих пор не поставили телефон, а стою на очереди телефона уже семнадцать лет. Возникает вопрос, для чего он мне вообще нужен. Как-то пытался научиться молиться общаться с Богом, встал, посмотрел на небо, поднял руки, но ничего не получилось. Не верю я в то, что когда-нибудь опять рожусь. Не верю я ни в христианство, ни в ислам, ни в буддийские философии. Вот сейчас очень много о карме пишут, не верю. И тем не менее, все таки какая-то во мне есть надежда, что я буду жить, только в других формах. Я все таки немножко знаю науки, знаю биологию, в каких-то формах, в детях, во внуках, я буду жить, вот в это я верю, в какое-то биологическое продолжение своей жизни я верю. Все равно я вижу, и потом меня это радует, меня это успокаивает. У меня шесть внуков, когда я говору шесть внуков, мне сразу же становится легче. Я не боюсь. Вот и сейчас пишу, а у меня на столе фотография, я в обнимку со своими внуками. Они у меня все разные. Старшему двенадцать лет, а младшему полгодика. Зашел я как-то один раз в церковь, поговорить об этом, ну, не сам зашел, как-то жена меня завела. Начал было общаться со священником, смотрю на него, а священник сам грешен, видно, что грешен. Видно, что не слушает, а надо бы слушать. Как-то не захотелось ему раскрываться, вот. Пустота, еще раз, какая-то пустота. Но бывает, так прям, забудешься, и начинаешь что то делать, особенно утром, помоешься, побреешься, хватает на полтора часа, а потом, опять. Вот эта дума, меня не покидает. Тяжело. Очень тяжело. Все, что я вам пишу, ни за что не рассказал бы кому-нибудь, даже держусь конечно, я. Стараюсь говорить мало слов, держу все в себе. Честно, хочется, просто хочется, просто кому-то расплакаться, а вот кому — непонятно. Может быть, я готовлюсь, может открою себе того, кому бы я доверился и расплакался. Может быть, это и есть какое-то нечто, с которым я собираюсь расстаться, может быть это и есть Бог. Вот он может и будет открываться. Как ни странно, сплю крепко. Но вот, говорю, если проснусь, какое-то чувство одиночества. А во сне я вижу всегда почему-то сейчас, в последнее время, только свое детство. И почему-то самые, самые счастливые моменты жизни. Что бы я посоветовал, я бы посоветовал всем людям жить каждую секунду, вот каждую секунду жить по-настоящему. Меньше думать о прошлом плохом, и не спешить в будущее, жить каждой секундой. Вот даже сейчас я ощущаю, что все таки даже сейчас живу прекрасно. И время, между прочим, течет медленнее. Я уверен в том, что это все можно изменять. Время течет медленнее.
Пытался общаться со стариками, с пожилыми людьми, ну, которые все таки меня старше на двадцать — пятнадцать лет. Ну, по сути дела, в подобной ситуации, что и я. Знаю, что им осталось жить немного и все-таки, у них немножко другое общение, как-то устали от жизни. Сильно устали от жизни и устали настолько, что не боятся, пожалуй, смерти. Ну и у большинства из них уже чего-то не хватает. Слабость, слабоумие какое-то. И страх уже у них не такой, разве может быть страх у слабоумных детей. Я хочу жить. Нелепость. Единственное, что меня сейчас успокаивает, это возможно у меня через некоторое время появится слабоумие и мне будет легче, я уже не смогу осознавать то, что происходит. Мне станет хуже, а это будет обязательно, мне это врач сказал. Вот сейчас вам написал письмо, и этой пустоты стало меньше».
Всё больше и больше читая эти письма Квашнин убеждался, что перед смертью личность особым образом остается наедине со своей сущностью, которая у большинства людей имеет что-то одно общее. Наблюдения Квашнина привели его к выводу, что ужас и одинокость, которые охватывают личность, думающую о смерти, можно разделить на две части. Во первых, когда нет оснований, думать, что смерть близка, но приходит просто ужас благодаря фантазированию и думе о смерти. Во вторых, когда личность видит, что она уже действительно близка к своему концу, и этот ужас просто меньше, чем являлся в фантазиях ранее, когда еще смерть была далека. Таким образом, ужас, обусловленный страхом смерти, существует только при жизни. В пограничной ситуации этот ужас, в большинстве случаев не такой уж и сильный. Он перестает уже быть ужасом, выдуманным при жизни фантазирующей личностью. По-настоящему, ее еще никто не описал, был еще действительно в пограничной ситуации. Благодаря этим глубоким письмам Квашнин убедился, всё плохое в личности перед смертью уходит и развивается некая чистая доброта, доброта того, истинного, сущности понимаемого слова, не та доброта, которая возникает у личности при жизни. Это не та доброта, которая возникает у личности при жизни, в здоровом состоянии, которая спекулятивная, эгоистичная. Квашнина огорчали письма в которых люди, будучи при смерти оставались злыми, обозленными, агрессивными. Их зло было неверием в конец. Ведь зло само по себе — это жизнь, это надежда, это некая борьба. Когда человек становится добрым, глубоко понимая свой конец, свою обреченность, человек уже верит в свою близкую смерть.
Благодаря письмам Квашнин понимал насколько человек вошел, или не вошел в пограничную ситуацию, или только еще в нее входит. Встречались письма, в которых люди не понимали того, что они уже находятся в пограничной ситуации. В них не было осознания пограничной ситуации. Такие сильные личности не верили, что они умирают, что они уходят. Настолько сильны были они телом и духом, что до последнего стояли на ногах. По видимому смерть таких людей настигала во время работы, во время еще какой-то деятельности. Изнуряя себя деятельностью эти люди до конца не верили, что уходят, что это последние секунды. Они самообманывались и не хотели даже слушать о своем истинном состоянии, о том, что близка смерть, что они обречены. Они полностью сопротивлялись, не хотели даже слушать и до конца жизни купались в собственном самообмане, в иллюзиях, и поэтому им было легче. У них пограничная ситуация, как таковая не возникала, а если она и возникала, то она была очень короткой.
После этих раздумий Квашнин взял следующее письмо:
«В течение всей своей жизни, я истосковался по себе. Я забыл, кто я, что я. И вот сейчас, именно сейчас, находясь в такой ситуации, я понимаю, что я и кто я. Идёт какое-то осмысление. Я истосковался по себе, и вот себя я сейчас чувствую как ни когда ранее. Моя сущность во мне открывается с каждым днем все больше и больше. Оказывается, я не такой конченный человек, оказывается во мне так много добра. Я верю в Бога. И сейчас, только сейчас, понимаю что раньше у меня была не та вера в Бога. Сейчас у меня действительно, что- то есть такое, что позволяет мне говорить, что я религиозный человек и обидно мне, что я не верил в Бога ранее. Что вот жизнь так прошла, без Бога. Ну, вообще, у нас в России не было Бога, и я оказался жертвой нашей системы. Вот поэтому я бы обратился к людям с тем, все открывали Бога, веру в него. Это великое благо. Верю ли я, что после смерти где-то опять появлюсь на свет, перейду в другой мир. Если так прямо сказать, то не верю,, но где-то в глубине своей какая-то маленькая вера есть. Даже, не смотря на то, что я христианин и читал книжки возрождения душ, о реинкарнации, о карме. Ведь это очень модно сейчас. Хочется, конечно, появится еще где-то, когда-то. Более того, я читал библию, и сейчас читаю. Я ведь нашел там много мест, где есть упоминание о том, что человек приходит в мир не единожды. Во всяком случае я так считаю. Сплю очень плохо. По одному часу, два часа в день. Сплю плохо, какой-то бред. Какие-то видения, что-то я видеть начинаю перед собой. Говорят, что некоторые видят ангелов. Не знаю, я вижу какие-то абсурдные картинки, и ничего более, это меня угнетает. Всякая чепуха лезет в голову. Какие-то звуки. А вот вспомнить какие звуки не могу. Я так полагаю, эти все картинки, которые передо мной возникают, — это продукт моего прошлого опыта. Они идут изнутри меня, и, видимо, я не смогу увидеть этих ангелов, которые должны ко мне прилететь. Мой лучший друг умер во сне. И вот я тоже сейчас только об этом и думаю, может мне повезет. Мне ничего не надо. Я только хочу заснуть и не проснуться. И эта мечта меня не покидает, я каждый день думаю об этом. Как сделать так, чтобы заснуть и не проснуться. А сон пока очень плохой. Скажу одно, сейчас как никогда я по другому совершенно произношу слова молитвы, читаю библию, совершенно по-другому. Она для меня открывается иначе. Я даже кладу ее под подушку. Интересно то, что я совершенно не испытываю зависти к тем людям, которые живы, которые живут. Нет у меня этой злой зависти, даже этому удивляюсь. Нет какой-то злобы на людей. Но, что бы я им пожелал, что бы я им сказал. Не уходите от себя, будьте собой! Не закапывайте себя, не ограждайте себя какими-то вещами, благодаря которым вы забываете, кто вы. Я повторяю: я истосковался по себе. И вот сейчас я только сейчас я почувствовал в жизни кто я и что я. И вот я бы хотел, чтобы все люди Мне очень тяжело, так как я не могу найти смысл, смысл жизни. Те потери смысла жизни, которые были у меня в молодости, совершенно выглядят нелепостью, даже сейчас, когда я стою перед глазами смерти, они выглядят нелепостью. Вот сейчас действительно потерян смысл, а те прошлые потери смысла были лишь играми. Вчера я понял одно, что я должен остаться человеком до последних дней своих. Я знаю, что я буду бредить, мне будет тяжело. Я читал где-то, что человек изнуряется, утомляется, устает настолько, что порой желает избавления. То есть он страдает перед смертью настолько сильно, что мечтает об избавлении, мечтает о конце. Сейчас я нахожусь в состоянии нормального сознания, рассуждаю, пишу, умудряюсь себя подбадривать, насколько это мне удается. Ничего не хочется смотреть, ни телевизор, ни читать, ничего. Кажется какими-то пустыми, нелепыми, все эти разговоры, общения, которые я вижу на экране. Какая-то пелена, застыла на моих глазах, закрыла мои глаза, что я не вижу той радости, не чувствую той радости, которую испытывал раньше, когда смотрел телевизор, а телевизор смотреть я любил. Хочется общения знаете с кем? Хочется общения с себе подобными, с людьми обреченными. А где таких найдешь? Ложиться в клинику? Еще я больше всего боюсь в последние секунды остаться одному, в задрипанной палате. До сих пор еще не решил, с кем я хотел бы провести свои последние дни. Пожалуй, такого человека и нет. Обидно. Что либо сказать людям я не могу. Ничего сказать не могу. Если уж что-то и скажу, то это будет как- то неискренне. Не созрел.
Как странно. Вот я ухожу туда, и некому меня удержать. Хотя по жизни меня легко было удержать, уговорить».
    продолжение
–PAGE_BREAK–ЭПИЛОГ
Прочитав это последнее письмо, Квашнин поймал себя на мысли, что он теперь многое понимает. Съёмки должны были состояться завтра. Казалось бы теперь есть всё для того, чтобы основательно и глубоко сыграть свою роль. Он не просто вызубрил сценарий, он уже был болен этой ролью, был болен… Наш герой также понимал, что в нём проснулась какая-то неведомая скрытая сила, которая отбирала у него силы делать всё задуманное. Квашнин почувствовал, что в него входит ничто, о котором он так много думал. Но то прошлое ничто в думах, было ничто других людей, не его самого. Квашнин почувствовал пустоту. В эту ночь он не мог заснуть. Он всю ночь пробредил и проболел.
Утром, будучи совершенно разбитым, но понимая, что должны быть съёмки и отменять их нельзя, он всё таки поехал в телекомпанию. Когда он зашёл в студию, то увидел группу людей. Это были коллеги по будущей «смерти». Он увидел как они репетируют. Увидел всю бездарность и туфту всего того, что происходило в репетиционном зале. Это была уже не психологическая, а философская порнография. Квашнин понял, что переоценил это чёртовое ток-шоу, что переусердствовал в своих стараниях, но было уже поздно… он был уже болен… болен смертью. Квашнин вышел к телевизионной аудитории и почувствовал, что у него темнеет в глазах, что мир выключается. От понимания всей этой туфты и блефа, о котором уже знали зрители массовки, Квашнину стало ещё хуже. Потом он со стороны увидел как над его телом проделывают искусственное дыхание два молодых человека. Ему захотелось рассказать обо всём том, что он сейчас думает и чувствует, захотелось обратиться ко всем, чтобы все узнали об этом ничто. Захотелось произнести свой настоящий последний монолог. Но он уходил всё дальше и дальше в это ничто и его никто уже не слышал.
На похоронах Квашнина было много пожилых и старых людей. Они общались между собой. Общались тихо… но живо. Во всяком случае это читалось в их глазах. Во всём этом было некое жизнеутверждение. Это опять была игра в ничто.
ПСИХОЛОГИЯ ВЫЖИВАНИЯ
ЧЕЛОВЕК С КРУПОЙ В ПОРТФЕЛЕ
Он действительно носил крупу… точнее разные крупы в портфеле. Вы спросите: почему? А как же выжить сейчас в большом городе. Денег у него практически не было и поэтому он не мог себе позволить не только сходить в платный туалет и проехаться в городском транспорте, но и более скромные потребности.
Кашу он варил вкусную, но обходился без масла. «Зачем масло… Самое лучшее масло — это овсянка. Она всё смажет. Главное огоньку немного и водички», а маленькая кастрюлька у него всегда имелась в его портфеле.
Портфель у него был старый… ещё от отца оставшийся. Это был не просто портфель — это была реликвия, хотя довольно рванная и потрёпанная. Увидев в руках у него этот портфель, можно было сказать: какой он скромный человек, какой он странный, нет чтоб выкинуть это барахло на помойку. Ан нет! Он гладил его и бережно укладывал в него какие-то бумажки. А о том, что он набит крупами никто и не догадывался. Движения его были медлительными и величавыми. Говорил он словно мяукал. Говорил он только тогда, когда люди просили его об этом. А так он больше слушал людей. Лицо его было светлым, глаза блаженными. Это были глаза святого, глаза доброго животного, глаза мудрого кота. Да, именно кота. Он был действительно похож во всём на кота. Имел усы, медленные жесты и движения. И гулял он по миру как кот, сам по себе. И всех он устраивал, и каждый ему хотел налить «миску с молоком». Поэтому проблем с питанием и с чаепитием у нашего героя не было.
Он мог появиться в совершенно незнакомой компании. Стоять и глядеть своими спокойными и мудрыми глазами. Люди сразу замечали его и звали к столу. Если этого не происходило, он мог расположится где-нибудь в прихожей на коврике или на маленькой табуреточке и спокойно сидеть. Это происходило так естественно, что неудобно было его не пригласить в спальню и уложить, но перед этим, конечно хорошенько накормить его. Это был действительно кот, который жил и ночевал у многих. Он был счастливым талисманом во многих семьях.
Одет он был очень скромно. Его рубашка была выцветшей, но чистой. У него вся одежда была старой и истёртой. Руки его были тоже чистыми. Чистыми настолько, что казалось, что он их облизывает. Одежда его была очень чистой, но мылом не пахла и поэтому казалось, что он просто как кот вылизывает её. Он носил ботинки пятьдесят второго… года рождения. Они были также весьма чистыми. Брюки также были в порядке.
А теперь, дорогой читатель, представьте себе, что вы сидите дома, мечтая о хорошем собеседнике. Вы готовы к тому, чтобы с кем-то пообщаться и наполнить свою душу нечто прекрасным. Вы мечтаете сходить в храм, к святым, к монахам или на худой конец к психологу. А он, то биш наш герой может появиться у вас дома. Стоять в прохожей и вы можете, не заметив его пройти мимо и в какой-то момент его заметить, но вы ему в силу каких-то причин никогда не скажите: «Кто вы? Выйдите вон!». Потому, что он посмотрит на вас своими глазами. И вы его увидите, увидите кота, которого не захочется прогнать. Вы не будете его пинать и выгонять. Он зайдёт к вам, посмотрит на вас и вы приветливо скажите ему: «Ты что здесь стоишь, кс-кс-кс заходи… заходи». Он пройдёт на кухню и сядет. Вы начнёте общаться. Вы всю душу ему изольёте. Он вас будет слушать, но молчать. Лишь изредка он будет что-то говорить вам, но в эти мгновения он будет попадать в точку и вы будете понимать, что он вас до предела глубоко понимает и переживает за вас. И в эти секунды вы будете ощущать свою сущность. От неё вы будете вздрагивать со слезами радости. Это будет… это обязательно случится. У вас будут эти мгновения, но сейчас вы о них только мечтаете. Вы сразу начнёте понимать то, что вам всю жизнь не хватало. Вы побываете на сеансах сотен психотерапевтов и не достигнете того, что этот ваш гость человек-кот организует вам в одно мгновение. Он скажет вам нечто такое, что вы вздрогнете, заплачете и всё… вы враз изменитесь. Жизнь ваша потечёт иначе.
Некоторые из хозяев не выдерживали этой благодати и в знак благодарности сами того не замечая падали ему в ноги… и рыдая благодарили его. Были и такие, которые закидывали его валютой и деньгами… а он, «облизнувшись» благодарил за чаепитие и удалялся, не взяв ничего. Зачем коту ваши доллары. Не в них счастье.
Вы его накормите. С ним разговоритесь, всё будет хорошо. Всё будет отлично, но через некоторое время он всё равно уйдёт от вас. Вы не заметите этого. Где он? Куда он делся? А он ушёл гулять. Ведь коты гуляют сами по себе… И этого прекратить мы не можем… ни за какие деньги, доллары, средства. Коту они не нужны. Ему нужно немного. Всего лишь свобода. Чтоб гулять самому по себе.
Он ушёл. Дверь открылась, послышалось «мяу» и он ушёл гулять, ушёл к другим. И везде ему рады. Он к другим зайдёт и там его примут также с теплом и добротой, зная, что он несёт нечто доброе и хорошее.
У нашего героя никогда ни копейки в кармане не было. Ему деньги не нужны. А вдруг голод, а как выжить? Поэтому, как уже было сказано, в портфеле у него всегда была крупа. Кипяточек ему всегда прыснут, он его всегда где нибудь да согреет. И овсянку он себе всегда сделает и проблем голода уже нет. На овсянке можно выжить. Её не то что коты, её лошади кушают и ничего… энергичны.
Только вы не подумайте, что наш герой был подхалимом, что дескать голод заставлял его изворачиваться и косить под кота, дескать он обаятельный психолог, эдакий манипулятор человеческих душ, эдакий игрок в святого ради того, чтобы его накормили и напоили. Такого здесь не было. Он был котом… и всё. Он действительно был святым. И делал всё это сам того не замечая, по природе своей, делал как доброе животное.
Его везде ждали. В глазах нашего героя не было ничего человеческого. Ведь человеческое уже грешное. Люди хотели подражать ему. Глаза его были блаженными.
У людей дома были свои настоящие коты, всякие рыжики и васьки. И они принимали его за своего. Они начинали общаться с нашим героем как со своим братом. Наш герой в прошлой жизни, по видимому, был таким же котом. В этой жизни стал котом, но человекообразным. Это оспаривать не стоит. Достаточно всего один лишь раз увидеть нашего героя и вы с нами согласитесь.
Он был один к одному с этими васьками и рыжиками. Он точно также просил молока, еды, также мяукал. Также трудно было ему отказать. Разницы нет. Поэтому все рыжики и васьки нашего города напоминали своим хозяевам нашего героя и от этого людям становилось хорошо. Ведь образ нашего героя сливался с образом всевозможных рыжиков и васек нашего города.
Наш герой женщин никогда не имел. Он был мальчиком, несмотря на свои пятьдесят пять. В него влюблялись многие женщины и девушки. Влюблялись в его кошачьи глаза и усы. Они страдали от этой безответной любви. Одна женщина была готова отдать всё своё последнее. Своей святостью и аскетизмом наш герой нравился многим женщинам. Его проникновенная, глубокая речь доставала глубоко… очень глубоко, многих женщин. Это была не та глубина, которой балуются сексуально-озабоченные мужчины. Увы! Некоторые женщины в силу этой безответной любви пытались даже покончить собой. А он тем временем, сам того не замечая, влюблял в себя многих и многих женщин.
Его надо было видеть. Словами не передашь. Его надо чувствовать.
Он как кот мог оказаться у ног семейного ложе любой семьи. Он только грел их ноги и не более. Поэтому мужья не ревновали. Они принимали его таким какой он есть. Но жёны… жёны безответно влюблялись в него.
Он общался и казалось, что вы уже с ним знакомы десятки лет. Он уйдёт и вам будет жаль. Что поделаешь… Ведь его ждут другие.
Ходит по миру такой уникальный человек.
Многие ищут святых. В храмах, монастырях ищут. Наш герой, казалось бы странный, никак все… он был святым. Он был таковым не благодаря тому, что как-то особенно вёл себя. Это было видно по жизни. Не по бумажкам, не по принадлежности к церкви, к монастырю и т.д.
Его искало телевидение, за ним охотились журналисты, а он бегал от них, как чёрт от ладана. Его нельзя было так пугать. Он каким-то чувством догадывался, что СМИ это чернь, смакующая чужую смерть, что именно на этом зиждется их «успех».
Жил он со своей матушкой. Он порой уходил от неё на недели, на месяцы. Но матушка была спокойна, зная, что он всё равно вернётся. Ведь коты вечно куда-то уходят и всё равно возвращаются. Мать не переживала за него. Это ведь кот, который гуляет сам по себе. Он заявлялся как ни в чём не бывало через пару месяцев и мать молча его встречала, кормила, укладывала спать и он засыпал с улыбкой на лице. Но он не был ободранным котом после самцовых похождений.
Одна женщина как-то вцепилась в него и сказала давай дескать живи у меня. «Ничего не делай, просто будь со мной, я тебя буду кормить… Ты только говори что нибудь. Я хочу тебя слушать и слушать… Просто сиди. Я без тебя не могу». Но она чувствовала, что он убежит. Знала, что он как кот ходит сам по себе, но решила сделать всё, чтобы он не смог покинуть её. Она заперла его. Он всё равно убежал. Он сломал стену. Она его закрыла металлической дверью, но он свои телом продавил кирпичную кладку и сбежал от этой женщины. Кота нельзя запирать, если нужно он может перегрызть всё, что угодно.
Впервые я встретился с нашим героем на нашем городском бродвее. Он был прекрасным художником и рисовал прохожих. Было это лет десять назад. Он был философом и художником. Он был влюблён в такую странную, как и он, девушку… но скоро похоронил её. И поэтому с тех пор больше не изменял ей. Это была святая блаженная пара. Они вместе на пару рисовали. Сейчас рисуют за деньги, а они рисовали бесплатно. Помнится он завёл меня в аптеку, ведь на улице шёл дождь и нарисовал меня. Помню его портфель. Я его тогда впервые увидел. Тот самый портфель в котором были крупы… ну и бумага и карандаши, конечно.
Тогда я был очень молод, но уже заблудшим. Он своим маленьким портретом изменил всю мою жизнь. Я тогда всё пересмотрел в своей жизни. Это был человек, который дал мне жизненный толчок, а не подзатыльник. Я посмотрел на этот свой портрет и многое выбросил из своей жизни. Я изменился. В те роковые секунды я даже немножко всплакнул, а затем рассмеялся. Это было прозрением. Я понял, что занимался в своей жизни хернёй какой-то, хотя и кончил университет.
Он видел людей насквозь. В эти секунды у него начинались приступы и он мог даже точно определить сколько человеку осталось жить. Он мог рассказать о человеке то, что тот о себе не знал, и даже не догадывался. Он попадал в точку. Это было любопытно, но страшно. Откуда он это знал? Из космоса? Эти знания ему давались тяжело. Его трясло, он чувствовал сильное истощение.
Как-то он спророчил своему лечащему профессору психиатрии, что он умрёт в объятиях своей любовницы медсестры. Так и произошло.
Чтобы встретить нашего героя для этого необходимо было весь день гулять по бродвею, по центру города.
Гулять с ним было интересно. Он мог резко остановиться и сказать, что туда лучше не идти и действительно через несколько минут там что-то происходило опасное для человека. Так он меня спас от смерти два раза. Он предчувствовал опасность… он её видел. Он был как животное, которое чувствуют приближение опасности. Он был котом-ясновидцем и этим всё сказано.
Когда он шёл мимо окон домов, которые казалось бы зашторены, он говорил «ой, что там происходит». Он чувствовал то, что идёт из окон квартир. Он чувствовал как из них льётся чёрная и грешная энергия. Так он это называл. Поэтому он ходил по улицам, где свет не включен, где дома нет никого, где не живут. У нас в городе есть такие улицы. Именно по ним он ходил. Поэтому если горожане его желали встретить, то искали именно такие улицы. И он мог встретиться с вами. И происходила счастливая встреча. Она происходила на этих тёмных и безлюдных улицах нашего города, но именно там можно встретить нашего героя.
Он часто всматривался в красивую архитектуру и произносил всего одно слово: «симфония». Он умел слушать музыку архитектуры. «Слышишь» — обращался он ко мне. Как-то увидел он красивую дверь. Он долго её гладил и радовался её узорам. «Эх, как обидно, что ты не слышишь музыку узоров этой двери»- жалел он меня. Дверь открывалась и я тоже начинал слышать… слышать её скрип и скрип хозяина, дескать «что изучаете нашу дверь, ограбить хотите… бомжи чёртовые». Наш герой таковым не в коем разии не был…
«Архитектура — это застывшая музыка»- с каким-то приятным выдохом говорил наш герой. Там просто время остановилось. Он глазами мог нюхать. Видел кислые образы. И наоборот, он нюхал цвета.
Весь город его искал. Я не выдал его. Ему ведь жить надо в этом городе. Он был свободен, он был весь в природе.
Потом он пропал. Где он сейчас? Но я уверен, что он гуляет где-то как кот… сам по себе, а в руках у него тот самый портфель, набитый различными крупами.
    продолжение
–PAGE_BREAK–ПСИХОЛОГИЯ ШИЗОФРЕНИИ
Курица
Чей — то старый и по — видимому рванный рюкзак дышал варённой курицей, но новобранцы, которые шли нестройной шеренгой в направлении городского вокзала, к своему удивлению, были безразличны к этому запаху. То ли от волнения, то ли от летней жары или благодаря своим родителям, которые недавно накормили их, ребята глядеть не хотели на цыплёнка табака, которого как младенца запеленали в полиэтиленовый пакет и удобно уложили в рюкзак. Они вглядывались друг в друга в поиске виновника этого запаха и не могли понять в какой сумке, чемодане или рюкзаке устроился жаренный цыплёнок, не по своей воле пустившийся в путешествие под названием « армия». Владелец этого рюкзака некоторое время даже сам не знал, что является источником этого запаха, но догадавшись об этом, почему -то позволил догадаться об этом других, так, что теперь на него смотрели все. Во всяком случае ему так казалось. Он немного замедлил свой шаг, вышел из шеренги, развязал рюкзак и засунув свою руку ощутил приятное, доброе тепло. На мгновенье он забылся. Эта теплота была теплотой его дома, теплотой его молодой жены, которую он так и не почувствовал сполна, так как женился совсем недавно. Увидев, что отряд новобранцев всё дальше и дальше удаляется от него и осознав, что забыл зачем полез в рюкзак, он против своей воли всё таки вытащил ещё тёплого цыплёнка и бережно уложил его в урну, прошептав то ли цыплёнку, то ли своей супруге: « Прости»…. Сердце его в эти секунды изливалось кровью не потому, что он жалел, что не сможет отведать курицы, просто он вспомнил как вчера до позднего вечера её готовила любимая супруга. Он не знал, что совершил глупость, что через несколько дней, обедая из пыльной металлической миски, будет вспоминать об этом цыплёнке так часто, что тот будет приходить к нему во снах, которые ему иногда будет позволять служба. Наш герой был парнем неглупым. Ну разве может быть глупым студент, выгнанный с последнего курса философского факультета? Конечно нет, так как слово философия в переводе с греческого означает мудрость. Ну разве может быть глупым студент, который не разделяет точку зрения с профессором философии настолько, что его отчисляют перед окончанием университета? Конечно нет, так как на собрании, где решалась судьба нашего героя присутствовал даже сотрудник службы госбезопасности. И наконец, разве может быть глупым мальчик, которому в честь великого философа Шопенгауэра, отец дал имя Артур?
Артур не только умел производить впечатление высокоинтеллектуального человека, но и был таковым. Об этом говорили все его близкие. Высокий, худощавый, близорукий, задумчивый, будучи постоянно в себе, он мог то смеяться, то резко переходить в наигрустнейшие размышления. Способность Артура удивляться прочитанному в любых книгах поражала и даже настораживала его родителей. Он как промакашка впитывал всё, что состояло из букв. Это поглощение было беспредельным. Как только не обзывали его сверстники — буквоедом, полиглотом и т. д. и т. п.… Когда он станет постарше, то эта способность автоматически перейдёт у него и на беспредельное потребление алкогольных напитков, хотя он будет оправдываться, что в этом виновата система и среда в которую он попал. В действительности он обладал гипертрофированной заносчивостью в потреблении прекрасного, которое часто было прекрасным только для него самого. Поэтому, будучи подростком, он целыми днями сидел и читал всё без разбора. Через его гигантское сознание проходили мимо большие знания, они удивляли его и порой доводили до такого наслаждения, что он ронял книгу, закрывал свои глаза и с улыбкой на лице то ли спал, то ли бредил. Артур позднее осознает, что это происходило с ним благодаря отождествлению себя с авторами гениальных творений. После того, как он где-то прочитал, что у всех гениев есть двойники с такими же способностями, но не занимающимися творчеством, чтобы не повторяться, он стал более уверенным в том, что творения гениев, которые он читает созданы его сознанием и поэтому творить что- либо нет необходимости. «Я всё гениальное уже написал и зачем мне чему — то учиться и где-то работать ?» — мысленно произносил он себе. Артур был уверен, что читает всё то, что уже когда — то сам же написал. Именно эта уверенность позволяла ему читать и читать. Знали бы гении, что когда-нибудь благодаря своим трудам, они породят у своих потомков такую изощрённую форму веры в собственное величие — не творили бы. И всё же путь на философский факультет университета был ему заказан.
Вера в своё величие у Артура была особой, неявной, замаскированной. Она была манией юродивого, но эрудированного изгоя, выглядевшая одновременно уродством и ложной святостью. Поэтому внешне при неглубоком общении Артур производил впечатление до предела культурного и скромного человека. Всё это позволяло другим гнать его как юродивого, как странного типа, или наоборот, брать под собственный колпак и даже использовать, но лишь до некоторого времени. Артур гордился тем, что его отовсюду гонят, поэтому с каким-то превосходством он сообщал своим близким, что является изгоем общества. Он был необычным изгоем — изгоем соединяющим в себе трусливость к решительным действиям и творчеству с верой в своё величие. Стоило кому -то вызвать в нём раздражение, как он с помощью изощрённых речевых оборотов, мог нахамить, причём не напрямую, но собеседник догадывался на кого направлены его слова. Это пожалуй было единственным, что он делал по настоящему гениально. Особое раздражение в нём вызывали люди, имеющие достаток. Сытость и слащавость некоторых его знакомых, которых как он считал на порядок ниже по сравнению с ним, вызывала в нём желание борьбы и он боролся с ними как Дон Кихот с ветряными мельницами, как с классом эксплуататоров — шёл в шахматный кружок, выбирал самого сытого и преуспевающего, но слабо играющего любителя шахмат и устраивал разгром и интеллектуальное унижение настолько мастерски, что противник уходил оскорблённым и долгое время не появлялся в шахматном клубе .
Кроме того, особое раздражение в нём вызывали люди, занимающиеся творчеством, но не имеющие той большой эрудиции, которой обладал он сам. Он не занимался творчеством не только потому, что «не хотел повторяться со своими гениальными двойниками», но и потому, что подсознательно чувствовал свою скромность, которая никак не могла сочетаться с манией величия, пылавшей в нём. Неоднократные попытки что либо сотворить сразу приводили его к сильному восхищению собой и отождествлению с авторами гениальных трудов, что он переставал работать. Есть личности, сознание которых, как поле на котором проходят большие знания, проходят мимо и не вырастают. А есть личности, имеющие сознание, которое полем не назовёшь, так всего «три сотки и две грядки», но на них вырастают плоды — новые знания. Мысли этих личностей «ухожены» как у хороших садоводов. Именно эти «сытые садоводы» больше всего и раздражали Артура .
В Артуре уникальнейшим образом соединялась способность к глубоким философским рассуждениям о добре и истине с грешными действиями. Но самым интересным было то, что он для последних всегда по хитрому находил оправдание. В какие бы глубокие философские рассуждения он не пускался в конце концов он всегда в них грёб под себя. Эти рассуждения всегда приводили его к нежеланию что — то делать для других. Всё это было духовной манипуляцией не только над другими, но и над собой. Окончательно запутавшись в них он развил в себе настолько сильную депрессию, что не заметил как открыл для себя мир пьянства и нырнул в него с такой же страстью и беспредельностью, как когда -то нырял в чтение книг. Всё это быстро сказалось на его учёбе и привело к конфликтам с научным руководителем и Артур был отчислен с последнего курса университета.
Склонность Артура к обобщениям и философским оценкам доставала друзей, поэтому подруг у него никогда не было, но к его счастью нашлась девушка, которая могла часами выслушивать его «лекции», замешанные на замаскированном самолюбии и научном тщеславии. « Интеллектуальным агрессором» называла она его и по видимому возбуждалась, как возбуждаются от мужицкой агрессии многие женщины. Этот эротизм пожалуй и стал зёрнышком, которое выросло у неё в красивое дерево любви к Артуру, которое в последствии растопило в нём ощущение собственного величия и по сути своей вылечило от мании величия и изменило его представления о женщинах как о «безмозглых курицах». Девушкой она была по-деревенски мудрой, выслушивала его бредни и сама того не замечая косвенно внушала ему нечто, что позволяло Артуру более реально глядеть на себя, при этом всём она сохранила для себя только ту долю его величия, которая позволяла влюбляться ей в него каждый день. Начитавшись в своё время Юнга, когда -то Артур понял, что любовь какая бы она не была, является в конце концов общением мужчины с самим собой и женщина — лишь экран, на котором отражается его внутренняя, выдуманная им самим женщина, как часть его души. «Экранчик» — по ласковому он называл свою супругу. Но со временем, познав божественные чары любви он разошёлся с Юнгом.Несогласие с ним особенно усиливалось при близком интимном общении и Артур смеялся над собой, над тем как он мог называть свою, терпящую его, любимую, родную супругу нелепым словом «экранчик». И вот когда отношения Артура с женой только начали перерастать в настоящую любовь, пришла повестка из военкомата.
Поезд подали на первый путь. Молодой, с глубоко посаженными глазами и мохнатыми бровями сержант, с какой — то апатией и ложной активностью, давя на свои голосовые связки, басом произнёс краткую речь: « Повторяю поведение на поезде. На полу не лежать.В окно не блевать. »
На перроне, как на большой сцене разыгрывалось сразу множество миниспектаклей, но сюжет был одинаковым: слёзы, прощание, молчание, целование, развязанный беспричинный смех полупьяных от водки или наркоты парней и девчонок и т.д. и т.п. Артур в поисках более оригинального сюжета провёл глазами и не нашёл ничего удивительного. Порадовавшись за себя, что не участвует во всём этом и успел уже попрощаться с друзьями и близкими у стен военкомата, он зашёл в полудушный вагон. Весёлого мало. Артур пытался вглядеться в эти лысые, небритые лица вчерашних городских и деревенских подростков и видел нечто общее, что объединяет их. Припухлость глаз на фоне лысого и круглого черепа делает их глаза глубоко посаженными и поэтому большинство из них казались ему преступниками, направляющимися в места не столь отдалённые. А может быть и не казались? Дебильный взгляд некоторых из них настолько настораживал, что на всякий случай наш герой делал вид, что не замечает их и всё же ему это не удалось и он услышал в свой адрес:
Браток, что -то ты на меня не так посмотрел! — и Артур получил пустой пластмассовой бутылкой по голове от одного широкоплечего брюнета. Рядом сидящие ребята зарржали каким -то неестественно выдавливаемым и больным смехом. Артур взял спокойно эту бутылку и нанёс ответный удар по тому же месту.
–Ты, чё на перваков пошёл! — со звериной агрессией на лице брюнет схватил Артура за волосы. — Оставь его, — донёсся чей-то голос, но было уже поздно. Весь вагон вдруг резко разделился на перваков, жилку, тяпляповцев и иные различные преступные группировки, имеющиеся в городе, который полчаса назад покинул этот поезд.
Появились вдрыск пьяные майор и сержант. Они шли вместе в обнимку и плавно качались то в одну, то в другую сторону, то ли от поезда, то ли сами по себе. Также плавно, но невнятно майор что-то произнёс и развеселив ребят удаллился из вагона, который через полчаса по примеру военного руководства был пьян, обосран и облёван. И только тогда Артур догадался, почему во время своей «пламенной речи» сержант сказал: «На полу не лежать, из окна не блевать !».
Подобные стычки между новобранцами будут частыми на протяжении всего пути и лишь по прибытии в военную часть большинство из них превратится в послушных «шнурков и душков» Российской армии .
* * *
В морге было душно и пахло протухшей варённой курицей. Отец Артура никогда не бывавший в моргах прошёл мимо трупов, как проходят между спящими людьми, тихо ступая и что-то шёпотом спрашивая у молодого врача — паталогоанатома. Разговаривать ему вовсе не хотелось, но чтобы не разрыдаться раньше времени, он искусственно подбадривал себя. От сильного истощения, переживаний в пути, который ему показался адской вечностью, он сильно осунулся и стал не просто бледным, а каким-то прозрачным. Врач напротив, имея глупое и безразличное выражение лица, был полным, говорил громко, бойко и было ощущение, что он радуется тому, что вот- вот покажет какой-то товар лицом. Понять его можно — ведь сколько таких родственников покойных проходят за день. Только тогда, когда отец Артура увидел металлический топчан с друг на друга лежащими телами женщин и мужчин, дыхание его вздрогнуло и он понял, что все спящие этого заведения мертвы.
Тело Артура лежало на полу, на деревянных носилках. Было темно, но отец сразу узнал своего сына. В какой — то момент ему хотелось убежать и не верить тому, что сын мёртв и он попятился назад, но наткнулся на толстый живот врача. Отец сел на корточки, провёл своими трясущимися руками по волосам, по сильно исхудавшему и небритому лицу сына, взглянул на небрежно зашитое тело и увидев на руках изрезанные вены, внезапно громко зарыдал. Врач предвидя всё это, со скрытым на лице равнодушием отошёл от стонущего мужчины и закурил. На мгновенье он приблизился к окну, открыл его и с непонятным любопытством взглянул на улицу. Повеяло свежестью. На улице уже было темно. Шумел городской транспорт, город жил своей жизнью. Врач почувствовав, что курит с каким-то особым наслажденьем, сам того не замечая вслух произнёс :
— И курится хорошо и конец света не наступил… Ну Нострадамус даёт!
Отец Артура, услышав слова врача, немного собравшись, полушёпотом прорыдал :
— Спасибо, доктор. Действительно потеря сына для меня равносильна концу света. Вы что -то сказали на счёт курицы или я не так расслышал…
— Воздух, говорю у нас тут тяжёлый и пахнет протухшей курицей — пробурчал врач и закрыл окно.
    продолжение
–PAGE_BREAK–ПСИХОЛОГИЯ ДЕДОВЩИНЫ
Дед
Непредсказуемая агрессивность Амира настораживала его друзей, хотя возможно таковых у него и не было. Он как ласковый кот мог приблизиться к человеку, «облизать» его словами, расположить его настолько, чтобы тот потерял бдительность и молниеносно без причины нанести ему сокрушительный удар. Амир с детства был таким. Когда ему было четыре года он порой ласково садился на колени своего деда, прижимался к нему настолько, что тот от удовольствия выполнял все любые его желания. А внук просил всего — то ничего — закрыть глаза. Потом была длительная пауза, в течении которой Амир копил слюни и лишь затем происходил резкий плевок в лицо деда. Дед, прошедший всю Великую Отечественную то ли плакал, то ли смеялся от таких диких выходок своего любимого и единственного внука. Он глубоко понимал, что это плевок от его родной дочери — проститутки, бросившей своего сына. Что-то подобное внучок осуществлял и в детском саду. Просил мальчика или девочку по группе сесть на корточки и мочился прямо на них. Благодаря своим экзотическим поступкам ему пришлось поменять четыре детских сада. Позднее, когда дед почувствовал со стороны внука опасность для собственной жизни, он обратился за помощью в школу. Амиру в то время исполнилось двенадцать лет. Когда Амир уходил в армию, то деда в живых уже не было. Знал бы его дед каким страшным и агрессивным дедом Российской армии станет Амир? Пожалуй, не удивился бы …
В то время как все солдаты проходили по служебной лестнице побывав сначала духами, шнурками, черпаками, Амир уже после месяца службы стал дедом досрочно, вёл и позволял себе всё, что позволяет себе дед — солдат, который готовится к демобилизации. Так например, известно, что деды отбирают у новичков, тобиш духов, форму и обмундирование, выданные для несения службы. Эту участь в нашем взводе не миновал никто. Попытка одного деда снять с Амира сапоги не увенчалась успехом. Более того дед, утром обнаружил, что его сапоги гвоздями прибиты к полу. Амир не просто прибил их к полу молотком, но и нассал в них.
Известны классические приёмы издевательства дедов над духами, черпаками и шнурками. Если их перечислять то получилось бы целое пособие. Незаслуженные наряды — это только цветочки. Но и они изнурили как — то одного солдата настолько, что он упал без сознания прямо на кухне. Если спросить солдата от чего он больше страдает: от физического или от морального ничтожения? То он вероятнее скажет, что от морального. Представьте себе завтрак, голодные солдаты накидываются с аппетитом на кашу, но один капризный дед вдруг захотел узнать сколько ему до дембеля… и вот уже какой- нибудь шнурок, вместо того, чтобы кушать вместе со всеми, считает эту цифру, затем берёт кусок хлеба деда намазывает на него масло и выводит на нём ложкой количество этих не кому не нужных дней. После такого унижения у шнурка пропадает аппетит, да и покушать порой бывает уже нечего, так как черпаки всё лучшее из общей кастрюле вычерпали, недаром же их назвали черпаками. Яйца в армии праздник, но в первую очередь они достаются дедам и те сразу отдаёт их какому-нибудь шнурку, чтобы тот почистил, размельчил и посыпал на бутерброд с маслом. Такой деликатес позволяют себе есть только деды, шнуркам и духам остаётся только завидовать и есть свою пустую кашу.
Раздача каши это один из самых спортивных и волнительных в армии процессов. Представьте себе на длинном столе со скамейками по бокам стоит большая кастрюля с кашей, наверху которой плавают куски варёной говядины. «Боевая задача» солдата поспешить и занять наиболее выгодную к кастрюле позицию. Сразу скажу — это места ближе к кастрюле. Почему выгодные? Потому, что там наилучший обзор того, что попадает в миску. Накладывающий, как фокусник, мешает кашу по определённым, выгодным для него законам
а взвод тем временем, как за дирижёром, следит за всеми его движениями и даже за выражением лица. Миски с кашей путешествуют по столу. Так например, миска в которой нет ни одного кусочка мяса, может прогуляться от одного конца стола до другого и в конце концов остановиться у какого-нибудь шнурка, который с досадным вздохом принимает то, что «отпущено ему Богом». Очевидно, что наиболее жирные миски попадают дедам и черпакам, остальные по остаточному принципу. Самый зрелищный момент, когда накладывающий накладывает себе. В эти секунды обычно все разговоры прекращаются и «зрители», после длительных манипуляций черпака видят то, что появляется у него в миске. Весь взвод вздыхает, слышится протяжный « у-у-у» и все вновь приступают к еде. Накладывающий может оказаться жмотом и наложить себе одно мясо, а может справедливым — всё зависит от аппетита.
Амир, несмотря на свою худобу и низкий рост, был агрессивным проглотом — изобретателем различного рода приёмов издевательства так, что шнурки, которые были у него под колпаком всегда страдали по особенному. Они были голодны, всегда не выспавшимися, получали и получали нелепые наряды: на корячках, со словами «служу отечеству», они ходили вокруг кровати Амира, по пластунски ползали под кроватями, получая «боевое задание» поставить кому-нибудь «велосипед» или «балалайку» и т.д. ( Поставить «велосипед или балалайку» означало незаметно подкрасться к спящему солдату, приоткрыть одеяло, вставить между пальцами рук или ног спичку, поджечь её и быстро лечь в свою постель. От ожёга пострадавший двигал ногами как на велосипеде или тряс рукой как балалаечник. Некоторым не везло вдвойне — они получали комплексное испытание «играя на балалайке, ехали на велосипеде», такой приём на жаргоне Амира назывался цирком ). Таким образом, многие солдаты ходили с ожёгами различной степени тяжести и к тому же не выспавшиеся. Некоторым, не крепко спящим, удавалось застраховаться от ожёгов, но для этого им приходилось надевать носки и варежки, присланные родителями .
Почему Амир был таким? То ли от того, что мать когда-то бросила его и пошла в проститутки, но родилась бы она в другой стране не пошла бы на это. То ли от того, что он со своей агрессией хорошо вписался в дедовщину, а государство как бы его только и ждало в армии и подбадривало на «ратные подвиги». В любом случае он оказался жертвой государственной системы.
Единственное оправдание, которое часто звучало из уст дедов заключалось в том, что шнуркам и духам предстоит продолжать дело дедов и не надо переживать, мол сами будете издеваться похлеще. И действительно, эстафетная палочка и вместе с ней человеческое зло передавалась от одного призыва к другому и как будто не было виноватых, а были лишь страдающие. Как -то один дембель мне сказал, что компенсировал потери, нанесённые дедами в начале службы тем, что вдоволь поиздевался над шнурками. Не хочется верить, что это так. Скорее всего солдат, покидая военную часть получает замаскированную душевную травму, суть которой можно выразить в четырёх словах: « Служу унижающему меня отечеству !» И действительно, человек, проходя эти унижения в армии, был уже готов проходить их и на гражданке, являясь послушным винтиком государства. Лишь некоторые солдаты могли по настоящему противостоять этой государственной машине, называемой дедовщиной, сопротивляясь дедам и не становясь ими. Это приводило их или к самоубийствам, или к госпитализации в психиатрическую больницу, или к уничтожению дедов .
День как обычно близился к концу. Солдаты все как один произносили армейскую «вечернюю молитву», которая приблизительно звучала так: « Вот и ещё один день прошёл !» — произносил громко кто-нибудь и все его разом подхватывали: « Ну и х… с ним !» Амир всё это много- много раз слышал, но никогда не поддерживал этой «молитвы», не обращая на неё никакого внимания. Но на этот раз его удивили слова одного солдата о том, что конец света, который должен был состояться, согласно каким-то предсказаниям, именно сегодня, не наступил. Лишь один солдат точно знал, что для Амира конец света приближается. Он в это время находился в госпитале военной части и долечивал свои сильные ожоги. И действительно, всё произошло мгновенно. В эту ночь Амира кто-то привязал к кровати, заткнул ему рот, облил бензином и поджёг.
ПСИХОЛОГИЯ ПРОСТИТУЦИИ
Институтка
Большие города без проституток, голосующих на дорогах, пожалуй что- то бы потеряли. Широкие и шумные проспекты с иллюминациями, с гирляндами огней как -то по особому оживают на фоне мигрирующих по городу лолиток, путанок, наркоманок и женщин лёгкого поведения солидного и несолидного возраста. В то время когда их папы, мужья, любовники, дети, внуки… спят или смотрят телевизоры, они занимаются наидревнейшим промыслом. Эти женщины мерцают как блёсны, опущенные рыбаками в быстро текущую речку. В этой мутной воде улиц рыбаками являются мамы и сутенёры. Мамы на то и мамы, что выдают ежечасно своих «дочерей» «замуж», получая от «мужа» «выкуп». Мамы как и все мамы на свете одеваются хуже своих «дочерей», работая под девизом: « Всё лучшее детям !» Поэтому маму можно сразу выделить по чуханистому виду. Впрочем, среди проституток немало тех, которые «бездомны» и беспризорные, хотя дом может и есть, но без «крыши». Им приходится скрываться от милиции и от сотрудников института проституции ( кратко институции). Они перемещаются по всему городу от одной тёмной улицы к другой, от одного светофора к другому, часто маскируясь под голосующих. Вообще голосование проституток на дорогах России более сложный и не предсказуемый процесс по сравнению с голосованием депутатов Государственной Думы. Но и в том и в другом случае решается вопрос: «Быть или не быть России ?» Ведь очевидно, что проституция, в обычном понимании этого слова, является лишь следствием проституции России перед Западом. Проституированность депутатов и эстаблишмента в настоящее время не вызывает сомнения
у большинства общества, которое также проституировано благодаря потреблению заморских продуктов .
Когда беспризорные проститутки голосуют, то они сами не знают для чего они это делают. Лишь как следует разглядев водителя, решаются на единственное слово «Работаю!» или же отфутболивают последнего просьбой довести бесплатно куда-нибудь далеко, рассчитывая на отказ. Вообще проститутки очень сильные психологи, всегда знают что нужно сказать. К тому же они сильные философы, иначе можно душевно заболеть и быть раздавленным под прессом самцов, сексуальных маньяков и сношателей-одиночек различного калибра. Только философствующую проститутку, осознающую всё вышесказанное, можно считать профессиональной.
Тяга Российских девушек к дорогам особенно обострилась в преддверии второго тысячелетия. Попробуйте найти достойного жениха вне дороги. Большинство ребят являются. безработными алкоголиками, педерастами и деструктивными личностями, не способными на создание семьи. А на дороге существует большая вероятность встретить мужчину при деньгах, ведь на машину у него хватило, да и к тому же заядлые алкоголики реже водят машины. Таким образом, дороги для многих российских девушек, превратились в черту, с одной стороны, делящую их задницу пополам, а с другой проходящую поперёк души .
В целом всех проституток, можно разделить на три части. Тех, которые таковыми себя не считают, продаваясь за подарки, зарплату ( служебная проституция), за кошелёк супруга или приятеля, за бутылку пива или шампанское. Тех, которые осознают, что таковыми являются и переживают за это и всё равно сношаются за деньги, но грустно сношаются. И наконец, тех, которые гордятся этим то ли по неопытности, то ли по дурости. Две последние группы солидарно ненавидят первую, которая, очевидно, является самой многочисленным социальным слоем, наравне с пенсионерами и школьниками. Есть группа женщин, которых проститутками назвать трудно. Их душа настолько широкая, что в ней находится место для всех. По частоте и по смене партнёров они не уступают проституткам и любят они всех мужчин, испытывая всегда оргазм, не имитируя его, как это делают большинство проституток.
Проституированность российской женщины является одновременно следствием русской бесшабашной доброты и архетипа, генетически переданного нашими восточными предками.
Именно поэтому наша страна с точки зрения Запада приравнивается к странам третьего мира. Какой-нибудь таиландский отец, имеющий дочь-проститутку, пожалуй, больше гордится, а не переживает, как переживают наши безработные отцы, хлебая щи, сваренные на деньги, заработанные дочерью проституткой.
Иностранцы, приезжающие к нам, бывают удивлены красотой и дешевизной наших проституток. Но больше всего их шокирует стеснительность, робость и непрофессионализм, который ещё больше возбуждает. Каждый третий мужчина -иностранец едет в Россию именно за этим, ведь на Западе это намного дороже. Москва -исключение. А вот в регионах цены в 10-20 раз дешевле. Наши женщины, с точки зрения иностранцев, уже давно стали одним из дешёвых природных ресурсов, стоящих наравне, а порой и превосходящих по притягательности, нефть, газ и другие полезные ископаемые .
Значительная часть наших проституток высоко интеллектуальны, учатся в высших учебных заведениях ( институтки ), имеют высшее образование, имеют гармоничную семью, детей. Если девочка прекрасно выглядит, хорошо одета, словом блестит, но при этом нигде не работает и не имеет поддержки от родителей, то вероятнее всего в лучшем случае у неё есть один или несколько спонсоров, в худшем, она каждый вечер спешит к своей маме-сутенёрше.
Каждая третья студентка мечтает иметь спонсора, который бы одевал её, обувал, кормил и наконец платил бы за образование. Найти такого среди молодых практически не возможно, на помощь приходят пузатые и лысые дяденьки. Студентки их ласково называют папиками. Папик — это своего рода папа, то есть мужчина по возрасту, годящийся в отцы и делающий всё, что не сделал родной отец. Именно поэтому мечтают о папиках чаще девочки, росшие без отцов. Папиками чаще всего становятся папы, бросившие своих дочерей и их матерей в придачу. Таким образом, отцы компенсируют свой уход от дочерей, становясь папиками. А дочери ищут папиков, компенсируя свою безотцовщину. Закон сохранения…
Самые высокооплачиваемые студентки-проститутки (институтки ) факультетов иностранных языков. Каждая вторая из них мечтает стать валютной проституткой и выехать для этого за рубеж. Зная это российская таможня не охотно выпускает их за кордон.
Большинство российских женщин идут на панель не для того, чтобы заработать и не для того, чтобы досадить мужу или другу, а из-за зависти к другим менее интересным, чем они женщинам, которые имеют достаток и конкретно оценивают себя и своё тело за деньги. Они глубоко понимают, что являются в наивысшей степени дешёвыми проститутками по отношению к своим мужьям и друзьям и не желают больше так дёшево продаваться. Ведь проституция в семье начинается уже тогда, когда жена живёт с мужем без любви, но ради зарплаты. Это замаскированная форма проституции называемая семейным долгом. Там где кончается в семье любовь, начинается проституция. Любовь — злейший враг проституции. Проститутка, любящая своих клиентов уже не проститутка. Жена не любящая мужа, но имеющая с ним близость уже проститутка. Таким образом, корни проституции заложены в обществе, в силу того, что люди чаще не любят друг друга, чем любят. Проституция — это протест женщин на нелюбовь мужчин .
Нельзя не учитывать и экономический фактор. Как говорится базис определяет сознание. Какое может быть сознание у голодной и одетой по нищенски молодой женщины, жившей когда-то в достатке и вкусившей все прелести красивой жизни? Она имеет жажду оперативно наесться, напиться и одеться. А как? И вот она узнаёт от приятельниц о том, что есть выход — пойти на панель.
Вообще, если женщина по природе своей бездарна, но красива и при этом почему — то имеет большой оклад, то в девяносто процентах всех случаев она занимается служебной проституцией и лишь в оставшихся случаях это служебный роман. Некоторые безработные мужья-алкоголики знают откуда дома деньги, но в силу своей дебильности и эмоциональной тупости едят щи, купленные и сваренные на деньги, заработанные дочерью или женой проституткой.
Многие считают, что массовое увлечение девушками проституцией является следствием тяжёлого экономического положения в нашей стране. В действительности корни этого лежат в семье, точнее в семейной проституции. Большинство матерей России живут с нелюбимыми мужьями, которые пьянствуют, бьют их и в конце дня обязательно совокупляют или насилуют и так каждый день. Женщина от безысходности, ради зарплаты мужа, жилплощади и других факторов, необходимых для совместной жизни, отдаётся нелюбимому человеку, то есть по сути своей проституирует. Девочка, живущая в такой семье, видя проституцию своей матери перед отцом, свыкается с мыслью, что так должно быть и без всяких комплексов продолжает дело матери с приятелями или с незнакомыми мужчинами. Таким образом, внутренняя проституция ( семейная ) порождает внешнюю ( уличную ) проституцию. Именно в такой семье жила героиня нашего рассказа Эльвира.
Была ранняя весна. Эльвира с улыбкой на лице выбежала из подъезда своего пятиэтажного дома и хотела было направиться к остановке троллейбуса, как услышала окрик соседа Ибрая абы. Он то ли смеялся, то ли удивлялся чему -то и быстро чего-то говорил… говорил, так, что трудно было понять о чём. «Ну о чём может говорить пожилой одинокий алкоголик с утра пораньше ?» — подумала Эльвира и не дослушав соседа развернулась и поспешила в институт .
–Э-э, нет! Постой, смотри что я нашёл в своём садике у себя под окнами. — И Ибрай абы показал на нечто лежащее на земле под его окнами. Он держал какую-то палку, словно указку, и как профессор водил ею то по воздуху, то указывая на какую -то кучку. Этой кучкой оказалась кучка использованных презервативов.
–Ровно двадцать один, ровно столько, сколько тебе лет. Все они твои, забирай свои подснежники и передай своим приятелям пусть больше не выкидывают свои отходы из окна — с агрессией произнёс Ибрай абы. В ту весну я промолчал…
Эльвира ничего не сказала, резко от стыда покраснела и побежала прочь от позора, не услышав последние слова соседа. Бесполезно было доказывать что либо. Ибрай абы действительно нашёл вещественные улики и верно рассчитал, что презервативы выкидывались из её окна. « Двадцать один, двадцать один …– мысленно повторяла она. — Могло быть и больше, хорошо, что некоторые друзья оказались более аккуратными.»
Друзей, которые часто ночевали у неё, было у Эльвиры немного. Жила она с родителями и умудрялась общаться с ребятами так тихо, но так близко, что родители не могли даже предположить, что за дверями её маленькой комнатушки протекают интимные общения невиданной интенсивности и частоты. Эльвира всегда сама удивлялась, как терпят и не трескаются стены её комнаты и поэтому после очередной такой встречи начинала автоматически поглаживать руками обои в поиске трещин и разрывов. От подозрений, которые могли возникнуть у родителей выручала музыка, которая всегда громко лилась из её катушечного, задрыпанного магнитофона. Эльвира не владела музыкальной режиссурой, но настолько мастерски подбирала музыкальные композиции, что на фоне их не были слышны не только стоны, вызванные наслаждением, но и крики. Хотя отец, скорее догадывался, но его успокаивало, что любимая дочь растёт здоровой и жизнерадостной. Увидев, после такого очередного сеанса общения, румяное лицо и искристые глаза дочери отец как-то незаметно сзади подходил к дочери, обнимал её и поглаживая, а скорее доглаживая полушёпотом произносил: «Какая ты у меня красивая …» В то время Эльвира уже была сравнительно зрелой опытной, но уж больно молодой женщиной. Она сравнивала себя с той, которой была два года назад. В то время к её подъезду часто подъезжали какие-то мотоциклисты, она с гордостью проходила мимо подруг своего дома, садилась на мотоцикл и уезжала. Через часа два её привозили. Она также гордо слезала с мотоцикла, молча проходила мимо подруг, поднималась к себе домой, врубала на всю катушку магнитофон, садилась у окна, ожидая очередной мотоцикл. На звуки мотоцикла у неё был сексуальный рефлекс, впоследствии он превратится в финансово-сексуальный, а пока её радовали эти мимолётные поездки на лесные поляны, где все мотоциклисты почему-то любили останавливаться, так что в конце концов она была изнасилована.
Эльвира опаздывала в институт и решила доехать на такси. Стала голосовать, остановилась новая белая девятка. Водитель, мужчина лет сорока пяти, разглядел её и открыл заднюю дверь машины. Эльвира, молча погрузилась в мягкое кресло и размышления о том, что с ней произошло. Сейчас она понимала, что сосед обязательно проболтается всему подъезду о презервативах, но почему-то не переживала. Она поняла, что подсознательно уже давно свыклась с мыслью, что является проституткой. Это открытие её удивило и она улыбнулась.
Она пришла к выводу, что пора кончать за так, за бутылку пива продаваться своим приятелям, в конце концов нужно знать себе цену. « А сколько я стою ?» — задала она себе вопрос и опять улыбнулась. Мужчина-водитель с любопытством наблюдал за этими улыбками в смотровое зеркало. Он словно читал её мысли. Пожалуй не нужно быть особым телепатом, чтобы разглядеть мужчине в самом расцвете сил, желания и мысли восемнадцатилетней девчонки. В салоне машины журчала плавная мелодия, было комфортно. Молчание, которое было в течении всей дороги и было общением между ними. Это было глубинное общение — общение без слов. Эльвира не заметила как машина въехала в какой-то лесок и остановилась. Было тихо. Вдохнуло лесной, осенней свежестью. Говорить не о чём не хотелось, но Эльвира, почему-то стиснув зубы всё таки выдавила: « Как вы думаете? Сколько я стою?» Мужчина ничего не ответил, засунул свои волосатую и толстую руку в карман вытащил оттуда какую-то купюру, засунул деньги в полиэтиленовый пакетик Эльвиры и тихим, приятным басом сказал: «Ну иди ко мне, девочка …» Он приблизился к ней, но она вдруг внезапно разочаровалась в нём настолько что удивилась тому, как он недавно понравиться ей. Эльвира в начале испугалась, ощутив какую-то двойственность чувств. С одной стороны деньги, которые лежали в её пакете грели душу, а с другой нужно было согреть душу этого чужого, незнакомого мужчины, которого по правде сказать, вовсе не желалось. Эльвира разглядела его. Он был не интересным мужчиной. Живот, какой-то запах изо рта,
красные глаза… Но деньги… и немалые, оживили её и она поддержала общение с ним.
Эльвира была худенькой, прозрачной девочкой, больше похожей на красивого мальчика, чем на девочку. Короткая стрижка, брюки ., широкая рубашка. Мужчина, засунув свои руки под её рубашку обнаружил под ней вполне созревшие и наполненные упругостью груди, замаскированные чёрным бюстгалтером. Он тискал их так грубо и энергично, что не заметил как всё расстегнулось и плоды, которые созрели в теле Эльвиры вывалились ему в руки и он, сам того не замечая, схватился за них так, будто забоялся уронить их.
Груди Эльвиры были настолько красивыми, что она порой сама любовалась ими. Вот и сейчас, увидев себя в отражении зеркала машины, она горделиво взглянула на них и как-то игриво покрутила и поиграла своим корпусом. То ли она такое движение где-то видела в порнофильмах, которые ей показывали друзья — бесплатники, то ли она сама открыла в себе это движение, но делала она его так красиво, что незнакомец ещё больше задрожал от волненья и накинулся на неё так молниеносно, что Эльвира вдруг почувствовала как чужеродное цилиндрическое тело проникло в неё и с неприятным трением начало совершать кол-ебательные движения. Это мучение длилось недолго. Мужчина был «голоден» и выпустил свои пары быстро.
Эльвира впервые взмокшая от усталости, связанной с половым актом выполненным впервые без желания, лежала на заднем сидении машины и от пустоты и стыда, охватившего её, не знала что делать. Затем вдруг быстро оделась и выпрыгнув из машины побежала туда, куда глаза глядят. Остановившись на солнечной поляне взглянула на дно пакета и обнаружила в нём пятьсот рублей. «За эти деньги мне бы пришлось работать целый месяц !» — громко произнесла Эльвира, будто сделала научное открытие. Теперь наша героиня знала себе цену. Этот день был переломным в её развитии как проститутки. Само слово «проститутка» она не воспринимала, оно её раздражало и Эльвира выдумала для себя новое слово «институтка.» «Я институтка» – говорила она про себя. « Институтка и есть, так как занимаюсь проституцией, чтобы учиться в институте и не умереть с голоду» – ещё раз успокаивала и оправдывала она себя. Позднее, когда её мать окончательно парализует и маленькой пенсии отца вовсе не будет хватать, семья будет полностью существовать на деньги, заработанные Эльвирой с помощью древнейшей профессии. Она будет чувствовать ответственность за свою работу. Именно с этого момента можно будет считать её профессионалкой. А сейчас она шла по центральной улице города и вглядывалась в мимо проходящих мужчин, всё больше и больше осознавая, что клиентов найти не так уж сложно. Кроме того, она сделала ещё открытие. Оказывается в поисках клиентов по городу бродит каждая вторая девчонка. Эту конкуренцию она ощутила уже в первый день своей охоты за клиентами. Девчонки, в течении дня снующие по бродвею быстро утомили её. Некоторые, узнавая её просто улыбались, а некоторые, наоборот, не скрывая своей агрессии, корчили рожи и намекали, чтобы она никогда здесь не появлялась. В конце концов на третий день состоялся нелицеприятный разговор с одной грудастой особой, но Эльвира заупрямилась. В итоге вечером к ней подошли ребята -сутенёры и предложили «крышу», за которую она должна была отдавать львиную долю, в противном случае ей пообещали изуродовать лицо так сильно, что никогда никакой клиент на неё не клюнет. После этих угроз Эльвира отступила и больше не появлялась на центральных улицах города. Она долго размышляла, чтобы такое предпринять и пришла к выводу, что нужно учиться, учиться и учиться, как говорил великий Ленин. Нужно учиться скрытым формам работы над, желающими её клиентами. Нужно учиться самой выбирать, чтобы меньше было трудовых мозолей. Ведь мозоли на руках не сравнимы с мозолями, которые могут возникать на главном рабочем органе институтки, не говоря уж о мозолях души. Нужно учиться тому, чтобы ребята, которые хотели бы с ней встреч и свиданий приносили бы не цветы, а конкретные деньги, да так, чтобы не обижались, а просто бы спонсировали свою любовь. Ведь большинство приятелей, почувствовав давление на свой кошелёк сразу покидают своих подруг. И наконец, нужно стремиться стать элитной проституткой или валютной. У Эльвиры были для этого все условия, ведь она училась на факультете иностранных языков.
Первые шаги Эльвиры оказались весьма успешными. Она настолько хорошо «загипнотизировала» и очаровала свой отряд приятелей, а их было у неё двенадцать, что те давали постоянно ей в долг и постоянно прощали его. Уже за первые два месяца она переоделась и похорошела настолько, что стала мечтать об элитной проституции. За всю свою маленькую, но уже распутную жизнь, Эльвира ещё не разу не общалась с элитой общества. Мимо неё иногда проносились большие, роскошные иномарки, визжа на всю улицу своей сиреной и она вслед за ними также визжала от наслаждения, фантазируя, что уже сидит или уже лежит на заднем сидении с симпатичным и богатым чиновником. Финансово-сексуальный рефлекс на несущиеся иномарки различного рода мафиозной элиты, у неё срабатывал настолько энергично, что она никогда не ошибалась в своих предположениях о том, кто запрятан за затемнёнными стёклами этих красивых машин: чиновник или коммерсант? Экстрасенсорная зона ясновидения, которая находилась ниже пояса Эльвиры никогда не подводила её. Уже за короткий период своих наблюдений с точностью до одной минуты она знала, где остановится та или иная иномарка, кто из неё выйдет, но ещё ни разу от сильного волнения не решалась пойти на общение с содержимым этих машин. И такой момент настал. Всё произошло у одного из богатых ресторанов города. Из машины вышли двое мужчин. Была слышна английская речь, но было видно, что собеседники не понимают друг друга и Эльвира без всяких реверансов предложила себя в качестве переводчика. Предложение было принято. Переводчиком она оказалась никудышним, но собеседники были почему-то очень довольны и Эльвира поняла, что всё идёт в соответствии с её планами.
Она знала, что большинство чиновников развращено элитными проститутками, поступающими из различных рекламных агенств, периодически, организующих, конкурсы красоты на звания начиная от «мисс недели» и кончая «мисс года». Со всего города съезжались на эти конкурсы девчушки- подростки, хоть немного почувствовавшие своё сходство с героинями телеэкранов. Тот же бюст, те же глаза, та же талия и наконец та же глупость на лице — всё это радовало созревающих девчонок, но в то же время огорчало до слёз невозможностью попасть на телеэкран. Все они каждое утро подолгу стояли у зеркала, вглядываясь в намечающиеся припухлости груди, которые должны были скоро стать нечто определяющим в их карьере. Казалось, что они уже мыслью подгоняли созревание плодов своего тела. И действительно, узкие губки превращались в пухлые эротические губы, желающие того, о чём они сами ещё не знали и поэтому пока прикасались только к мороженому на палочке, вызывая возбуждение рядом, проходящих мужчин. Бёдра раздвигались так быстро, что талия становилась всё изящнее и изящнее, отдавая часть своего материала на заполнение попки, так что последняя приобретала упругие и соблазнительные формы. Только — только, наметившиеся груди распухали порой до таких размеров и форм, что казалось девочка вот- вот согнётся под их тяжестью, но она к удивлению многих мужчин, шла несгибаемой походкой, вперёд выставив своё, обтянутое майкой-топиком, будущее орудие труда. В напористости некоторых таких девиц угадывалось великое развратное будущее, о котором они не могли даже догадываться. У многих из них дома на видном месте весят портреты кумиров в том числе и главной элитной проститутки планеты Моники Левински, очаровавшей самого президента США. Проходя через сито конкурса красоты большинство этих девчонок отсеивалось, но в то же время получало предложение совершенствоваться в обаянии и красоте на специальных платных курсах манекенщиц и начиналась учёба. Все институтки учились охотно. Учёба была несложной, но нудной и скучной. Ходи себе перед большим зеркалом по подиуму туда-сюда-туда-сюда, но, чтобы было красиво ступай ножками и виляй попкой по законам манекенного искусства. Слушай лекции о том как покорить мужчину и взять от него всё, что нужно. На определённом этапе совершенствования начиналась практические занятия и выпускницы разбирались различными состоятельными, представительными и светскими лицами города. Таким образом, всё, что происходило с девочками на этих занятиях можно было назвать замаскированной формой обучения куртизанскому искусству, а искусство, как говорил Ленин принадлежит народу и поэтому эти девочки, в конце концов сильно надоев своим богатым клиентам, выгонялись в народ, пополняя армию уличных проституток. Лишь некоторым удавалось задержаться наверху этой гнусной и жестокой кормушки, называемой элитной проституцией. Эти некоторые принимались на работу в качестве секретарш или обслуги, которые пользовались особыми привилегиями и входить с ними в конфликт рядовым служащим было настолько рисковано, что некоторые высокопоставленные чиновники относились к ним с наигранным уважением, дабы не потерять свою работу. В целом проституированность чиновников мало отличается от проституток. Именно поэтому они чувствовали родственность своих душ, что в свою очередь было главной причиной гармонии в коллективе, называемом аппаратом. Если бы вдруг была учреждена премия в области проституции, то скорее всего она бы носила имя Моники Левински и обладателями её стали бы в первую очередь элитные проститутки России, работающие в аппаратах власти. Эти современные куртизанки обслуживают власть, спускаясь и поднимаясь по иерархическим ступенькам, настолько искусно и энергично, что получают квартиры, лоббируют экономические и политические программы, зарабатывая немалые деньги благодаря своим заказчикам. Порой положение куртизанок на этих ступеньках бывает настолько сложным, что их мастерству позавидовали бы даже циркачи или порнокиноактёры. Они регулярно осведомляют заинтересованных лиц о показателях политической импотенции, которые как-то умудряются оценивать по сексуальной потенции чиновников и политиков разных уровней. Зная об этом некоторые из них перестают пользоваться услугами кадровых проституток и поэтому ищут нечто новое, молодое, глупое и привлекательное. Пожалуй именно поэтому Эльвира была с удовольствием воспринята своими собеседниками и общение за столиком ресторана затянулось и она впервые для себя была пьяна настолько, что не заметила как оказалась на роскошной загородной даче в объятии известного предпринимателя и политика, носящего в мафиозных кругах имя Шериф. Он уважительно отнёсся к девушке.
Эльвира открыла свои глаза и увидела красивый с различными узорами и фресками потолок, в центре которого висела хрустально-золотистая люстра. Такие большие люстры она раньше видела лишь в театрах и дворцах культуры. По детски удивлённые глаза Эльвиры отражали свет, идущий от этой люстры и она, лежа на большой роскошной кровати, была похожа на маленькую принцессу из старой, старой, сказки. Издалека, словно убаюкивая, доносился звук рояля и не хотелось вставать. Было хорошо и комфортно. Эльвира медленно встала, подтянулась, взглянула в зеркало и понравилась себе. На неё смотрела действительно милая, свежая на лицо девочка, ничуть не похожая на куртизанку, но Эльвира не поверила в свою красоту, списав её на обстановку, которая приукрасила её скромную внешность. Она с любопытством и беспокойством медленно направилась на звуки рояля. Вошла в белостенный, беломраморный зал, все окна которого были прикрыты белоснежными занавесками. В углу этого зала стоял белый рояль, за которым сидел Шериф, одетый в белый костюм. В какой-то момент Эльвире пришла мысль, что музыка, которую он играет тоже белая и всё же она тихо спросила о том, что он играет. Хозяин дома молчал, но по выражению его глаз было видно, что он доволен своей гостьей. На белом столике, покрытом белой скатертью Эльвира разглядела букет белых роз и ей вдруг захотелось, чтобы эти цветы были подарены ей. Словно прочитав мысли Шериф закончил играть, медленно привстал, нежно взял эти розы и пристально глядя в глаза Эльвиры, положил цветы в её миниатюрные, но женственные ладони. На мгновенье наша героиня опьянела от счастья. Была пауза… Вот оно счастье, подумала Эльвира и перед её глазами пробежали картинки прошлых её унизительных взаимодействий с клиентами и она сказала себе, что никогда не будет так больше унижаться.
Шериф медленно поднял её и понёс в свою комнату. Мягко уложил её в свою кровать, медленно раздел и впервые за утро каким-то волнительным басом произнёс: «Согрей меня …» и Эльвира с чувством преисполненного долга принялась за свою работу, но делала её на этот раз как никогда легко. Когда всё закончилось она поцеловала Шерифа в губы и улыбнулась.
— Харашо, дарагая. Ти харошая праститутка. Что ти болше всего хочешш – с сильным южным акцентом полушёпотом промолвил Шериф. Только в эти последние секунды Эльвира разглядела во вчерашнем культурном чиновнике грубого и богатого желоба далёкого от всякой культуры и ей почему-то захотелось уйти из этого дома и не видеть никого, даже себя. Она поняла, что элитная проституцию как бы её не называли элитной, в конце концов ничем не отличается от обыкновенной. Ей было обидно, что она так долго мечтавшая о ней так быстро разочаровалась. Эльвира так и не поняла почему на неё свалилось это разочарование, ведь казалось бы ничего особенного не произошло, всё было комфортно и красиво, оплата была гарантирована. Она вспомнила как имела близость со старым горбуном — импотентом и не испытывала такого разочарования, которое было у неё сейчас. Перед её глазами пробежали лица практически всех её бывших клиентов, как пробегают картинки прошлого перед людьми, находящимися между жизнью и смертью, но конец света не наступил. Лицо Эльвиры вдруг озарилось каким-то внутренним светом. Она поняла, что это конец… конец её карьеры как проститутки.
    продолжение
–PAGE_BREAK–СЕКСУАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
В сексшопе
Зайдите в сексшоп и вы увидете, что в основном его посетители мужчины, причём большинство из них просто любопытствующие, и лишь остальные истинные сексшоповцы. Истинного сексшоповца определить легко — взгляд его не настолько любопытсвующий, а больше думающий… думающий о том, что бы такое сотворить со своей подругой, чтобы та сегодня ночью увидела небо в алмазах. Истинный сексшоповец руководствуется принципом: «Дешевле купить нечто в сексшопе и подарить небо в алмазах, нежели купить нечто алмазное в ювелирном магазине». Ведь чаще всего нечто алмазное покупают мужчины тогда, когда уже не могут сотворить своим подругам небо в алмазах.
Истинного сексшоповца можно распознать по его жаргону, он меньше улыбается, находясь в сексшопе. Если его послушать, то складывается впечатление, что находишься не в сексшопе, а в детском мире. — — Подайте ка мне вон ту игрушку — просит он у продавщицы.
–А теперь во-он ту куклу.
— Сколько стоит эта машинка?- Ну и так далее.
Есть истинные сексшоповцы, которые выражаются по научному. Например, я случайно подслушал такое выражение: «Вчера совершал поршнеобразные фрикции и колебания, и оказалось, что трение с метилфосфатоформальдегидной мазью было выше, чем с обыкновенным вазелином !»
Или « Я вчера приходил к вам по протекции, по поводу своей эрекции, которая у меня уменьшилась после хирургической резекции.»
Как-то встретил одного сексшоповца на улице, когда прогуливался с дочкой. И он мне советует, надеясь, что дочка ничего не поймет:
— Для того чтобы заполнить свой семенной мешочек, хрякни перед этим стакан сметаны и закуси грецкими орехами, ¸после чего пережми семенной канатик и нажми на точку УШУ и пропеллер заведется.
— Этот прием называется приёмом Карлсона, в честь мужчины, который как известно был всегда в самом расцвете сил. И теперь, когда я по утрам пью сметану, дочка подходит ко мне и говорит:
— Что папа семейный мешочек заполняешь.
Есть сексшоповцы, говорящие лозунгами. Вот уж истинные патриоты своей отчизны. Подходит один такой патриот к отделу презервативов и громко декларирует:
— Ударим по отечественным резинотехническим изделиям ударным трудом, — а сам обманщик, потом импортные презервативы покупает.
— Как-то, моего коллегу пригласили поработать в сексшопе в качестве консультанта. Во всех таких магазинах есть кабинет сексолога.
Коммерческий директор ему сразу поставил задачу: «Постарайся убеждать наших покупателей в том, чтобы не покупали большие эмитаторы, а брали те, которые поменьше. Нам выгоднее и удобнее продавать маленькие за 2200, чем большие, но за 5500. Мы за одну поездку можем больше привозить и экономить на транспорте. » Словом, говорит он ему: «Борись с гигантоманией».
Подслушав их беседу, вступила в спор замдиректора сексшопа Марья Ивановна:
— Посетителям -мужчинам надо наоборот показывать этих гигантских орлов — т.е. фалосоэмитаторов- утвердительно заявила она, — чтобы мужчины почувствовали своё мужское ничтожество и покупали наши товары. Так что, лучше продавать большие за 5500, чем маленькие, но за 2200.
После некоторой паузы, директор заявляет, что в том месяце, прибыль нашего сексшопа была выше, а почему?… Потому что мы продавали маленькие за 2200, а не большие, но за 5500. Вы понимаете это.
Вошла продавщица сексшопа женщина бальзаковского возраста.
— Зайтуна Ибрагимовна, — обратился к ней директор,
— Вот, что тебе самой импонирует большие за 5500 или маленькие, но за 2200.
— А что вы имеете ввиду? Поршеньки что ли?- с каким -то страстным волнением переспросила Зайтуна Ибрагимовна.
— Не скажу. — утвердительно сказала она — Но знакомые и подруги больше заказывают у меня большие за 5500, чем маленькие, но за 2200.
— Вот видите, — говорит Марья Ивановна, — Не надо нарушать права потребителей, лучше все — таки продавать большие за 5500, чем маленькие, но за 2200.
После этого, директор медленно встал и с агрессией на лице пошёл на Марию Ивановну .
— Мария Ивановна,- прошипел он, мы вчера, во вторник продавали большие за 5500, а не маленькие, но за 2200. Так! И дневная выручка была меньше, а сегодня выручка больше, а почему, потому что сегодня мы продавали эти чёртовы фалосоэмитаторы за 2200 и маленькие, а не за 5500, но большие .
Хотел было мой приятель уже уйти, чтобы подготовиться к завтрашнему рабочему дню в сексшопе, книжки почитать, как директор его останавливает:
— Помоги — говорит он ему, сегодня наш экспедитор и шофёр в командировке, перенеси в соседний сексшоп, т.е. наш филиал, пять больших фалосоэмитаторов. Это тут недалеко. Две остановки на трамвае.
Получил он накладные, получил товар. Взял товар в охапку и хотел было идти .
— Э, нет – говорит директор, так у нас не ходят. Всех людей распугаете. Дал ему
какую -то авоську. Она оказалась маленькой. Сверху прикрыл товар бумагой .
Сел мой коллега в до отказа переполненный трамвай. Задумался о завтрашнем рабочем дне. Он вообще человек задумчивый, порой настолько, что перестаёт видеть что вокруг него. Чувствует, что в трамвае стало как — то веселее. Всматривается в лица. То ли ему кажется, то ли на самом деле, но лица многих женщин порозовели. Трамвай как бы разделился на две части. Часть стоит вокруг него, зажав в плотном кольце, причём большинство из них женщины. Смотрят так серъёзно, что как будто он что -то им должен .
Слышны реплики :
— Ого -го какой !
–Это тебе не ого -го! А что надо !
— Такой мне не надо !
— Господи! Господи !
— Да, не бойтесь вы, в Амстердаме в честь него памятники стоят .
–А кому интересно он везёт ?
— Вот понимаю, что где -то это видела, а что это не понимаю .
Тут мой коллега вздрогнул и посмотрел на свою авоську. Оказывается бумага которой были прикрыты все фалломоэмитаторы развернулась. Ну короче, одна головка фалосоэмитатора выглянула. И ведь как хорошо выглянула. Так выглянула, что многие пассажиры улыбнулись. Всё таки фолосоэмитатор – это магический предмет.
— Садись, милок и не смущай людей –говорит ему одна старушка—Господь с тобой. И старушка перекрестилась .
Он сел положил авоську на колени, всё так бережно прикрыл бумагой. Сидит. Сам весь красный такой.Возбуждённый.Вдруг трамвай, как назло, резко тормозит и содержимоеавоськи раскрывается. Этот магический букет из пяти тюльпанов видят
все пассажиры.Это надо видеть! Мой коллега вот так сидит. А эти пять тюльпанов как из клумбы торчат из него. В салоне опять реплики :
— Фантастика !
–Гигант !
–Наверно всем своим пяти любовницам купил .
–Этого пятиглавого дракона, пока он не раздраконил всех пассажиров надо гнать из салона .
Букет тюльпанов не удержался и все фалосоэмитаторы упали на пол и покатились по салону. Что было !
В салоне поднялся шум, истерики, крики, даже приступ хватил одну женщину. Представляете вы сидите, а к вашим ногам подкатывает нечто пожожее на мужское достоинство, но без его носителя. Уж больно боятся наши женщины это. А в Амстердаме это торчит везде на улице и ничего. Представляете себе картину — пассажиры передают друг другу не талоны, а фаллос. Это надо видеть. Чувствует мой коллега, что в трамвае начинает складываться какая -то форма группового общения.
А пятого тюльпана найти не удалось, свиснул кто -то. Давали даже объявление в газете бесполезно. Ну и на здоровье. Только тогда мой коллега понял, что лучше бы он взял тогда маленькие и за 2200, чем большие, но за 5500.
МУЖСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Клуб «донжуанов» или репортаж из кабинета психолога по мужским проблемам
Рома идёт по улице города. Рому догоняет иномарка из неё выходит мужчина и начинается диалог.
МУЖЧИНА. Здорова Ром… (обнимаются и здороваются )… У тебя есть немного времени…
РОМА. Конечно… Как никак вместе когда-то портянки нюхали… Я всегда к твоим услугам…
МУЖЧИНА. Понимаешь Ром… Я подозреваю, что жена мне изменяет… Вот смотри… (Звонит по мобильнику). Татьяну позовите… Нет… Видишь она где-то болтается… (Вздыхает)… Так… (опять звонит по мобильнику). Алло… это опять я… я понимаю дверь закрыта, а вы прислушайтесь она там в кабинете может… с кем-то… Там ничего не слышно?..
(Выключил мобильник).
РОМА. Эх! Бредун… бредун… у тебя бред ревности. Может это всё твои выдумки…
МУЖЧИНА. Может быть… Может быть… Поэтому у меня к тебе просьба…
РОМА. Вылечить твой бред ревности… ?
МУЖЧИНА. Да… Убеди меня, что она мне не изменяет…
Рома вздыхает.
РОМА. Ты хочешь чтобы я её соблазнил?
МУЖЧИНА. Именно… подвали к ней… обольсти… Помнишь как вместе баб…
РОМА. Помню… Помню…
МУЖЧИНА. Если она не пойдёт с тобой… Я ей поверю… А так… (вздыхает)
РОМА. А почему именно я…
МУЖЧИНА. Что мы вместе зря портянки что ли нюхали… Ну и вообще… Я тебе верю… Ты же только соблазнишь и не более… Если она согласится на это… А потом мне всё расскажешь… всё… всё…
РОМА. Ну, ты даёшь… Я смотрю у тебя истощение на почве ревности… Действительно надо что-то делать…
МУЖЧИНА. Вот именно… Ром… Выручай… На… это её фото…
Рома смотрит на мужчину.
Рома берёт фотографии. В кадре фотография молодой симпатичной женщины. Зритель хорошо видит её лицо.
РОМА. (Всматривается в фотографию. Женщина из фотографии как бы оживает. Звучит музыка. Рома её представляет живую ). Ну блин… Ладно попробую…
Рома идёт по улице. обгоняя симпатичную длинноногую, в короткой юбке девушку. Далее    продолжение
–PAGE_BREAK–он обгоняет вторую такую же девушку. Потом тоже самое происходит с третьей девушкой, с четвёртой. В это время звучит музыкальное сопровождение. РОМА фиксирует своим взглядом всех этих девушек.
Рома идёт по коридору помещения, где работает. Приходит к себе на работу. На двери надпись «кабинет мужской психокоррекции».
В кабинет Ромы входит пожилая женщина со своим робким сыном. Он странный и даже в чём-то напоминает психопата.
ЖЕНЩИНА. Иди… иди (как бы подгоняя ). Оболтус… дармоед… жениться пора, а всё с мамой ходишь… Вот привела…
РОМА. Вижу…
ЖЕНЩИНА. Пусть научиться общаться с бабами, а то ведь мне уже умирать пора, а он ещё до женщин не дотрагивался… (ударяет под затылок сына)
РОМА. Не дотрагивались (обращается к сыну)
СЫН… Трогал… один раз…
РОМА. О! Это очень много… Потому, что я трогать учить не буду… мы будем учиться тому, чтобы не трогая иметь успех у женщин… и делать их счастливыми…
ЖЕНЩИНА. Но ведь не трогая… у меня ведь внуков не будет… РОМА. Трогать он сам научится… Вон… уже один раз трогал
СЫН. Угу….
РОМА. Он меня устраивает… жду его послезавтра… на групповом занятии.
В кабинете другой мужчина.
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Вообще-то у меня с этим всё в порядке… но вот подруг нет…
РОМА. Понимаете… Как вас по имени и отчеству?
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Александр Терентьевич…
РОМА. Александр Терентьевич… У вас будет много женщин…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ (От радости вздыхает). Да…
РОМА. Они все вас будут любить…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ (Опять с радостью вздыхает) Да…
РОМА. Вот так… Обольщать женщин, Александр Терентьевич…, это вам не за сиськи дёргать…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Хорошо… хорошо не будем дёргать… Но…
РОМА. Никаких но…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Ладно (вздыхает).
РОМА один в кабинете. Сидит за столом листает книгу «Дон Жуан» и «Дневник обольстителя». Готовит кабинет к групповым занятиям.
Группа мужской психокоррекции в сборе.
РОМА. Если вы думаете, что я буду обучать вас как совокуплять женщин… то вы попали не по адресу… Кто хочет заниматься сексом, может прямо выйти отсюда… (Пауза). И я не собираюсь здесь плодить жертв механического секса… Мир и без того несчастен… Как сделать мир счастливым… Надо, чтобы всё больше людей любило… да, да просто любило… Вы не будете любить, но вас будут любить одна… две… три женщины… десятки… сотни женщин… И вам это удастся, так как женщины любят ушами… да… да… именно ушами…, а не сердцем… и телефон для этого прекрасное средство. Любить… но не совокупляться
(В кадре слушающие мужчины. Они смешные).
РОМА. (открывает окно). С улицы доносится цоканье женских каблуков.
РОМА. Итак, все подошли сюда… Смотрите …
(Члены группы всей гурьбой подходят к окну)… И что мы видим…
А видим мы следующее… Идёт молоденькая девушка… Куда идёт?
(Пауза). Я ещё раз вас спрашиваю куда она спешит?
(Члены группы молчат).
РОМА. Она должна спешить к вам на свидание…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Размечтались..
РОМА. А пессимисты нам не нужны… Итак, я продолжаю, она должна идти к вам… навстречу… Не идти, а спешить… Но чтобы это случилось вы должны с ней познакомиться… Кто смелый…Сдрейфили… Нужно быть уверенным в себе…
Терентьевич срывается с места, но Рома его удерживает…
РОМА. Не спешите…но за рывок… спасибо…
РОМА. Итак, вы должны с ней познакомиться… Знакомиться необходимо постепенно… незаметно…
В кадре Рома увидел на улице жену приятеля, идущую ему навстречу. Он проходит мимо неё, рассматривая её. Потом он разворачивается и начинает следить за ней. Слышен голос Терентьевича.
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Незаметное знакомство… Вот бы незаметно оказаться у неё под одеялом…
РОМАН. Я вас собрал не для этого…Нет, конечно есть женщины, которые только и хотят того, чтобы их сразу же, взяли на руки (поднимает искусственный женский манекен) и понесли… куда нибудь… и сделали… что нибудь… Это всё не то…
Итак, она появилась в поле вашего восприятия… Она прошла мимо вас и не обратила на вас внимания. Запомните навсегда… будущие мои донжуаны… женщина в душе всегда готова к знакомству… а куда она денется без него… Проблема в том, что она движется. Хотя и в движении можно знакомиться. Можно сказать ей с иронией: “Здравствуйте… Можно я пройду с вами немного” И всё таки лучше всего, чтобы она остановилась и не двигалась. Где это возможно?
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. В транспорте!….
РОМА. Именно… Но она ещё не знает о вас… но вы уже обратили внимание на неё… Она не знает… Но она уже находится в поле вашего влияния… Она идёт куда-то… и не знает, что идёт к вам… Она ещё не знает о вас… но вы уже рядом… вы должны показать, что уже рядом.
В кадре жена приятеля заходит в автобус. Рома за ней. В кадре Рома стоит в автобусе. Жена приятеля стоит к нему затылком. Рома как бы даёт о себе знать, что стоит рядом. Женщина пытается из любопытства повернуться к Роме. Но Рома просит не делать этого.
РОМА. Нет-нет не поворачивайтесь… Я хочу побольше полюбоваться вами именно так. Нет ничего прекраснее этой тайны… Вы меня не видите… я вас… и это прекрасно… Пройдёт время и мы будем знакомы, но того трепета и любопытства, которое я испытываю сейчас больше не будет… Пожалуйста потерпите… Продлите мне это удовольствие.
Далее, в кадре жена приятеля, которая всё это с удовольствием слушает. Рома продолжает.
РОМА. А вдруг вы повернётесь ко мне лицом и я разочаруюсь… Я бы очень не хотел этого…
Жена приятеля опять пытается посмотреть на Рому, но Рома опять просит её не делать этого.
РОМА. Нет-нет… пожалуйста не спешите… а вдруг вы разочаруетесь во мне…
ЖЕНЩИНА (сильно переживая). Я прям не знаю, что сказать…
РОМА. О-О!!! Я услышал ваш голос… Ура! Он мне понравился… Здорово… Это уже для меня очень много…
ЖЕНЩИНА. Ну и что тайна уходит…
РОМА. Нет-нет… её ещё стало больше…
ЖЕНЩИНА. Может мне лучше всё-таки помолчать… чтобы не разоблачать своих тайн… а вы говорите… говорите… мне приятно слушать вас…
РОМА. Нет-нет… Вы тоже говорите… Например, как вас зовут…Меня Рома…
ЖЕНЩИНА. Наталья…
РОМА. О-О! Это для меня так много… Ваше имя…
ЖЕНЩИНА. Могу и телефон дать… 35-64-33. Я через две остановки выхожу…
РОМА. Эти магические цифры, которые вы произнесли меня заколдовали… Поверьте мне вы женщина моей мечты!
Жена приятеля разворачивается к Роме, но Ромы рядом уже нет. Её огорчённое лицо в кадре.
Утро. Дежурство закончено. По улице города идёт Рома.
Звучит живая и светлая музыка. Он идёт обгоняя симпатичную длинноногую, в короткой юбке девушку. На этот раз, проходя мимо он на ходу что-то говорит ей. Она сразу же смущённо улыбается.
Далееон обгоняет вторую такую же девушку. Тоже что-то на ходу говорит ей и она тоже смущённо улыбается. Она закатывает глаза, но открыв глаза видит, что РОМА уже ушёл… Потом тоже самое происходит с третьей девушкой, с четвёртой, и зрителю кажется, что все эти девушки будто его только и ждали, чтобы он пробежал мимо них и дал им установку на весь день.
Вновь подкатывает иномарка. Из неё выходит всё тот же мужчина. Начинается диалог.
МУЖЧИНА. Ну как подвалил?.. Ну…
РОМА. Пока не было времени…
МУЖЧИНА. Ром не тяни… а то я уже того..
РОМА. Что того… Что стряслось? Только побыстрее я спешу на работу…
МУЖЧИНА. Она во сне постоянно произносит чьё-то мужское имя
РОМА. Так это уже интересно… Может быть моё имя? Бредун….
МУЖЧИНА. Нет… ты что… вроде Фёдор…
РОМА. Редкое имя…
МУЖЧИНА. Мне от этого не легче…
РОМА. Не беспокойся, ведь это всего лишь сон…
МУЖЧИНА. Вот и я сначала также подумал… Но ведь она произносит не только имя, но и кое что добавляет…
РОМА. Что это за кое что?
МУЖЧИНА. Она бредит гадина и говорит: «Ну, Фёдор, не надо!». Я устал от этого… «Ну, Фёдор, не надо! Ну, Фёдор, не надо!». Разве можно с этим спать…
РОМА. Давай, договоримся так… Когда она начнёт говорить: «Фёдор, давай, Фёдор давай»… тогда будешь паниковать…
МУЖЧИНА. А что нельзя как-нибудь под гипнозом вырезать это имя…
РОМА. Всё можно… Можно даже вставить вместо этого имени другое…
МУЖЧИНА. Какое это другое?.. Если вставить, то только моё имя… РОМА. Хорошо… Она будет произносить твоё имя… Ну договорились… Ну, давай… как скажет своему Фёдору во сне «давай» тогда и будешь паниковать, а сейчас рано… (Смотрит на часы и уходит).
Рома вновь на своих занятиях мужской психокоррекции. В аудитории группа слушает лекцию Ромы.
РОМА… Итак на чём мы остановились?
СЛУШАТЕЛЬ. Мы взяли у неё телефон?
РОМА. Мы ничего не брали… Она сама дала… Мы всё сделали для того, чтобы она мечтала слышать наш и только наш голос. Хотя она и в лицо то нас ещё не видела. И не надо… А вдруг разочаруется… Например из-за нашего солидного возраста… вы же можете быть её намного старше… Потом это уже не будет не важно… Далее… должны так искусно подготовить её падение в свои объятия, что она станет падать к вам в руки по закону простого тяготения. Только так и не как иначе… Обольстить так, чтобы сама… только сама… Но вы то… как почувствуете, что она начала это движение к вам… не показывайте, что хотите поймать её… Влюбляйте её в себя по телефону. Она будет влюблена в ваш голос… Она будет хотеть выйти замуж за ваш голос, но он останется только голосом и не более, но голосом, приносящим счастье. Уже только в этом её счастье… А не в механических отношениях, которые в конце концов превратятся в какой-нибудь супружеский долг… Поверьте мне мужчина ничего не должен… Когда любишь, никакого долга нет… Долг это плохо… Вечная любовь… Вот высшее счастье… а она возможна только в разлуке… Она будет мечтать о вас…
В кадре Роман звонит жене приятеля. Она берёт трубку и с наслаждением слушает. В течении этого периода звучит голос Ромы. Наталья держит в руках трубку и слушает Рому.
ГОЛОС РОМЫ. Наталья… Интересно было бы посмотреть незаметно со стороны как ты меня слушаешь… Тогда бы я увидел нечто… что не вижу когда ты рядом… В телефонном разговоре есть какая-то тайна… Он лучше поддерживает нашу душевную связь…
НАТАЛЬЯ. Возможно это так… но я хочу видеть тебя…
РОМА. Как ты можешь хотеть меня видеть если никогда не видела меня…
НАТАЛЬЯ. В автобусе ты так исчез… что я сначала подумала, что это сон…
РОМА (шёпотом). Это и есть сон… а ты хочешь проснуться… Я у тебя сейчас во сне… слышишь…
НАТАЛЬЯ. Я бы хотела, чтобы ты мне говорил, что нибудь на ухо… но не по телефону…
РОМА. Это будет… будет… меня ждут мои пациенты…
В кадре Рома ложит трубку и жена приятеля с огорчением ложит трубку и тут же слышен голос члена группы мужской психокоррекции.
ЧЛЕН ГРУППЫ. Нет мы так не выдержим… Давайте выводите нас на практические занятия… Сначала надо вживую научиться обольщению… ну и потом… будем по телефону…
ДРУГОЙ ЧЛЕН ГРУППЫ. Именно…
Его поддерживают другие.
РОМА. Хорошо… Я обещаю… Каждую пятницу… Будут практические занятия…
Члены группы мужской психокоррекции обрадовались.
ЧЛЕН ГРУППЫ. Ура! Вы сюда приведёте женщин?..
РОМА. Самый лучший полигон для испытаний это улица… Завтра будет практика…
В кадре идут все члены группы мужской психокоррекции под руководством Ромы. Это смешно. Играет живая музыка. Они садятся на лавочке, находящейся в сквере. Слышится опять цоканье женских каблуков. Мимо прошла девушка.
РОМА. Не правда ли какое наслаждение — вдыхать этот свежий, ласкающий ветерок? Маленький, белоснежный воротничок колышется, как листочек… она дышит полной грудью. (РОМА тихонько свистит)… Видите… движение ножек замедляется, она как будто даже перестаёт двигать ими: свежее дуновение ветра несёт её на своих крыльях, как лёгкое облачко как мечту… Вы не видите… а я уже вижу… Её румянец разгорается ярче, щёчки становятся как-то полнее… Смотрите смутилась… Так… Стан её слегка сгибается вперёд, головка наклоняется и взор упирается в носок туфли… Это она нас ищет… Она поворачивается боком. Ножки путаются… Она опять повернулась прямо… Она уходит… а мы остаёмся…
ЧЛЕН ГРУППЫ. Эх! А девушка ничё…
РОМА. Ну, что дамские обольстители… сдрейфили… Ну, кто смелый…
ЧЛЕН ГРУППЫ. Я…
Голубчик бежит к ней. Подбегает, но видя, что она его выше на три головы, останавливается и возвращается обратно…
ЧЛЕН ГРУППЫ. Высокая…
РОМА. Высокая… маленькая для нас это не должно быть помехой… Мы обольщать учимся… Это должно было выглядеть примерно так. Надо было идти… и идти за ней… и только тогда, когда она где-нибудь присела бы… вы должны были подойти и заговорить… У вас был бы вечный роман… роман на стульях… сидя… и это прекрасно… Возьмёте её телефон… И… по телефону… мои дорогие дамские обольстители… у вас откроются неограниченные возможности. И рост или какие-нибудь иные размеры тела женщин для вас не будут помехой. Вы сможете объять даже самую необъятную женщину и будете говорить: «Неужели это всё моё»… Да… да… ваше… но по телефону! И не более… Ходить на другую сторону провода я пока категорически запрещаю…
Утро. Рома идёт по улице, также обгоняя женщин и сыпля их комплементами. Опять машина иномарка. Опять диалог с тем же мужчиной.
МУЖЧИНА. Ну как, у тебя дела… с моей женой?
РОМА. Пока ничего определённого…
МУЖЧИНА. Не тяни… а…
РОМА. Слушай закажи себе частного детектива и…
МУЖЧИНА. У них я уже был. За ней следили. Но разве за всем углядишь. Вещественных доказательств не обнаружено. Даже анализы под микроскопом делали. Чужеродных мужских тел на коже моей жены не нашли.
РОМА. И что же, она так просто соглашалась на проведение таких анализов?
МУЖЧИНА. Пусть только попробует не согласиться !
РОМА. Вот я не могу понять откуда у тебя такие подозрения.
МУЖЧИНА. Вообще-то я не шибко ревнивый. Даже допускал измену жены… в мыслях и особенно за это не переживал. Случайная измена… Эгоизм и напористость мужчин… Всё это мне знакомо. У самого такое случалось. Ну переболеешь и всё… Забудешь и опять идёшь к жене как ободранный и голодный кот после бурных похождений. Допускал… и себе и жене… в мыслях.
РОМА.В каких мыслях? В своих или в мыслях жены?
МУЖЧИНА. Именно в этом вся суть. Лучше бы моя жена изменила бы и точка, чем всегда в мыслях была бы с кем-то другим. Ведь я тебе уже говорил, что даже во сне, чёрт возьми, она произносит чьё-то мужское имя.
МУЖЧИНА. Может гипнозом её долбануть…
В группе мужской психокоррекции.
РОМА. Итак, телефонный Роман продолжается… И она всё больше и больше желает вас видеть. И вот вы назначили ей первое свидание.
В кадре Наталья стоит в ожидании Ромы. Ромы нет. Она смотрит на часы. Уже собралась уходить, но слышит с затылка голос Ромы.
РОМА. Добрый день!
Наталья застыла.
НАТАЛЬЯ. Ну, что я могу повернуться… Разоблачим все тайны…
РОМА. Разоблачим.
В кадре Рома идёт рядом с Натальей. Он как молодой голубь вытанцовывает перед ней. Крутится. Опережает её и т.п. Говорит что-то и она от этого смеётся. В это время слышится голос члена группы мужской психокоррекции. В кадре член группы.
ЧЛЕН ГРУППЫ. Попалась рыбка… теперь можно её куда нибудь пригласить и…… это…
РОМА. Что это… Имейте ввиду я вас здесь собрал не этому обучать…
Рома подходит к своему кабинету. Возле кабинета агрессивно настроенная женщина. Она проходит в кабинет.
ЖЕНЩИНА. Это чему это вы моего мужика обучили… (агрессия переходит в плач)
РОМА. А кто ваш муж ?
ЖЕНЩИНА. Саша… Александр Терентьевич…
РОМА. У меня в группе только неженатые…
ЖЕНЩИНА. Он обманул вас… Я законная жена… Официально он состоит в браке только со мной.
РОМА. Так… А неофициально?…
ЖЕНЩИНА. В последнее время… благодаря этим вашим занятиям стал жить с двумя любовницами…
РОМА. Это у нас запрещено…
ЖЕНЩИНА. Чихать он хотел на ваши правила!
РОМА. Ладно… успокойтесь… Вы хотите разводиться?
ЖЕНЩИНА. Рада бы… но… Но он считает меня третьей женой… Он утверждает, что он настоящий мусульманин и имеет полное право на многоженство… которое вы одобряете…
РОМА. Я… ничего такого я никогда не говорил… поверьте мне… А может быть вам действительно в мечеть сходить проконсультироваться…
ЖЕНЩИНА. В мечеть мы не ходили, но ходили к одному экстрасенсу. Тот, выслушав, одобрил многоженство мужа, сказав, что таким образом, якобы, супруг отрабатывает свою карму.
РОМА. Карму…
ЖЕНЩИНА. Оказывается, согласно учению о карме первая его любовница в прошлой жизни мужа была его матерью, а вторая любовница его женой, и он им мало уделял внимания. А я -законная жена, чтобы в будущей жизни не стать лошадью… это по гороскопу, должна работать тоже как лошадь на своего законного мужа, то есть отрабатывать карму и терпеть. Эх! И чему это вы обучаете… своих донжуанов… Потом я проверила… я оказывается козерог… А он телец…
РОМА. Это ложь… Да не верьте вы в эти гороскопы. Сам я тоже телец и родился в год быка. Мои родители по восточному календарю собака и кошка. Ну и что из этого… Хорошо живут… Но вы действительно не пробовали немного потерпеть?
ЖЕНЩИНА. Терпение моё лопнуло, когда муж привел четвертую жену, которая, как он утверждает, в позапрошлой жизни была его дочерью и не получала теплоты и ласки.
РОМА. Тогда может быть вам тоже выйти замуж… за другого мужчину, который в прошлой жизни тоже был вашим мужем и не дополучил вашей любви…
ЖЕНЩИНА. Но имею ли я право на такое?
РОМА. Имеете, имеете…
ЖЕНЩИНА. Ладно… (успокаивается)
В кабинете мужской психокоррекции все мужики и Рома.
РОМА. Александр Терентьевич… От вас я этого не ожидал… Спешите к своей жене пока она не изменила вам….
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Это почему же она должна мне изменить?
РОМА. Потому что вы телец по восточному календарю и можете протелиться, а она козерог и может наставить вам рога
ТЕРЕНТЬЕВИЧ (со вздохом) Понятно… Она здесь была гадина…
РОМА. Была…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Понятно… Ну и что… Чихать я хотел на всех вас… Сижу я здесь с вами, а в это время бьются сердца девяти женщин… которые ждут меня…
Терентьевич резко уходит, демонстративно захлопнув дверь. Уходит навсегда.
Рома и Аграфена в помещении службы телефона доверия. Рома говорит в трубку. Рома держит в руках книгу “Дневник обольстителя” Кьеркегора и читает из неё выдержки.
РОМА. Прежде я смотрел на всё окружающее с высоты величия, в холодном спокойствии разума. Ничто не могло зажечь меня… Ко мне звонили многие женщины и что… Тьфу? А вы милая моя зажгли меня. Случилось иное: позвонили Вы, моё прекрасное видение, и моя рука дрожит. Да дрожит… (На руку смотрит Аграфена и видит, что руки внизу под столом, а в руках инь-янь шары, которые крутятся). Ты хлынула ко мне навстречу и я купаюсь в прелестном твоём голосе и твоих словах… Рука моя дрожит… Я изменился… Ты изменила меня. Марья Ивановна… На сегодня наверно достаточно…
В кадре пожилая женщина держит в руках трубку.
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Спасибо… сынок…
Рома положил трубку.
АГРАФЕНА. На розовый телефон это ещё пока не похоже…
РОМА. Розовый телефон это пошло… А вот вдохновлять на жизнь пожилых — это прекрасно…
АГРАФЕНА. Тем более таких семидесятипятилетних джульетт…
Рома утром идёт с работы на телефоне доверия. И опять его догоняет ревнивый приятель.
РЕВНИВЕЦ. Ну как ….
В кадре Рома и ревнивец общаются.
РОМА. Ты знаешь … извини… пока ничего…Пока только в фантазиях…
РЕВНИВЕЦ. В смысле… Ты фантазируешь как ты с ней…это …
РОМА. Да…
РЕВНИВЕЦ. И что ты в фантазиях уже с ней переспал…
РОМА. Ты даже ревнуешь её в моих фантазиях…
В кадре Рома и Наталья стоят вместе у зеркала. Рома разглядывает её, наслаждается её красотой. И говорит о её красоте. Она с наслаждением реагирует на это.
РОМА. …… (В конце слов Ромы слышится голос ревнивца)
РЕВНИВЕЦ. И всё таки ты её в своих фантазиях поимел?… В твоих фантазиях она мне изменила?…(показывает на голову)
РОМА. Нет … не изменила
РЕВНИВЕЦ. Ты допустил это у себя в голове?…
РОМА. Нет… Мы же с тобой вместе портянки нюхали…
Рома в своём кабинете. Сидит группа мужской психокоррекции.
РОМА. Ну теперь попробуйте позвоните своей возлюбленной из моего кабинета… Я хочу посмотреть чему вы у меня на занятиях обучились. Мужчина звонит.
МУЖЧИНА (с татарским акцентом). Аллу! Вас как завут… Миня Хамза… Я ущень рад слышать тыбя! Я ущень люблю тыбя. Пащему малчишь… Я ждал тыбя званук. Звани латна… Я ущень люблю тыбя… Пака… (Положил трубку).
РОМА (с возмущением). Она больше не будет звонить… Хамза это не чувственное общение… Не успел взять трубку… как уже признаёшься в любви… Я запрещаю тебе признаваться в любви… Я всем вам (смотрит на всех) запрещаю признаваться в любви… не спешите с этим…
ГОЛУБЧИК. Я и не признавался…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Я тоже… не дождутся…
АЛЬФОНС. А я вчера чуть-чуть не признался… всё больше не буду…
РОМА. Влюбляйте в себя… и не более… А в остальном не берите грех на душу… Хамза… понял… А то заладил… Я ущень люблу тыбя… Я ущень люблу тыбя… Тьфу! Хватит… Чтоб больше этого не было… Разве я этому вас учил?
ХАМЗА. Латно… Я больше сюда не прийду… (резко встаёт и пытается уйти).
РОМА (встаёт, останавливает Хамзу). Успокойся… Я из тебя сделаю телефонного супермена…
ГОЛУБЧИК. Как это… Как это…
РОМА. А вот так…
РОМА. На чём мы остановились.
ГОЛОС СТАРУШКИ.
Ты говоришь, что я полюбил тебя так ещё недавно… Тебя как будто беспокоит мысль, что я мог любить раньше? Твой взор помог мне найти в себе меня самого. Я дал забвению стереть с моей души всё наносное, не касающееся тебя, и что же? Я открыл на дне моей души древние и вместе с тем божественные письмена, я открыл, что моя любовь к тебе родилась вместе со мною!
Ведь ты знаешь, что полюбить другую для меня невозможно, а если случится нечто похожее на это, то только потому, что моя любовь к тебе бросает свой отблеск и на всё окружающее. Да, моя душа полна одною тобою, и жизнь получает для меня теперь совсем иное значение: она превращается в миф о тебе?
Любовь уничтожила во мне всё! У меня остался лишь голос мой, и ты его слышишь в трубку который вечно повторяет тебе, что я люблю тебя (Аграфена показывает кулак, Рома отмахивается, дескать не переживай). Но ты ведь не устала внимать ему, хотя он и сторожит твой слух повсюду? — На разнообразном, вечно меняющемся фоне моего сознания твой чистый и цельный образ выступает ещё ярче, ещё рельефнее. Хотя я тебя не вижу, а только слышу… О моя, Карделия!
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Я не Карделия… Я Наталья… У вас есть Карделия?
РОМА. У меня? Что вы? Она была у Сёрена Кьеркегора…
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Это ваш друг?
РОМА. Нет милая, это философ… он жил в прошлом веке и у него была подруга и её звали Карделия… Ты похожа на неё…
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. И всё таки называй меня Натальей, а не Карделией… Пока (положила трубку и слышны короткие гудки).
РОМА. Обиделась…
АГРАФЕНА. А что ты будешь делать когда книжка кончится?
ГОЛУБЧИК (Смеётся). У меня сестра в библиотеке работает… Подберёт что-нибудь покруче Кьеркегора…
Рома идёт по улице и опять встречается с ревнивцем.
РЕВНИВЕЦ. Ты знаешь… она всё таки точно мне изменяет… Я это сам рассчитал по тестам… Вот вчера купил книжку… Здесь есть тест на измену… Всего пятьдесят вопросов. Я на них ответил и вероятность того, что моя жена мне изменяет равна девяносто пяти процентам.
РОМА. Анализирешь мои фантазии… Проводишь тестирование… Такое ощущение, что не я, а ты психолог… Может быть ты ошибся в расчётах… Ну-ка дай-ка книжку я сам тебя протестирую…
Рома начинает спрашивать и записывать.
РОМА. Вопрос сорок восьмой. Часто ли при поднятии трубки телефона вам никто не отвечает?
РЕВНИВЕЦ. Часто…
РОМА (отмечает). Так… Вопрос сорок девятый… Ваша жена резко начала следить за своей внешностью как никогда ранее?
РЕВНИВЕЦ. Именно….
РОМА. Так … И последний вопрос… У вас отсутствует сексуальная гармония?
РЕВНИВЕЦ. Гармония… нет никакой гармонии…
РОМА. Так считаем (Считает).
После некоторой паузы.
РОМА. Итого…получается давяносто восемь процентов…
РЕВНИВЕЦ. Вот видишь… Твои услуги не понадобились… Я даю отбой…
РОМА. Хорошо…
Рома и ревнивец выходят на улицу. Рома берёт спички и поджигает книжку с тестами. Она горит ярким пламенем. Рома и ревнивец смотрят на огонь. В кадре их глаза. Ревнивец успокоился.
Утро. Рома идёт с работы. Навстречу ему идёт Наталья. Он смотрит ей навстречу. Она тоже смотрит ему. Но они расходятся. Они действительно не знакомы. Рома останавливается. Вытаскивает её фотографию. Говорит: “Она…” Рома вздыхает и уходит в пртивоположную от Натальи сторону. Навстречу идёт другая привлекательная девушка. Он смотрит на неё. Улыбается. Она проходит мимо. Рома останавливается. Разворачивается смотрит ей вслед. В кадре профиль Ромы на фоне уходящей девушки, цокающими каблуками.
КОНЕЦ ФИЛЬМА     продолжение
–PAGE_BREAK–
ПОЛЁТ НАД ЛЮДЬМИ ПСИХУШКИ
(Трагикомедия в двух действиях)

АННОТАЦИЯ
Эта пьеса об очаровательных обитателях “психушки”. Действие происходит в обыкновенной палате психиатрической больницы. Палата из десяти коек и окон на улицу – вот весь недорогой театральный интерьер. Со сцены звучат откровения героев, и, зритель попадает под гипноз их обаяния, юмора, духовности и красоты их “больной” души. Зритель постоянно ловит себя на мысли, что ещё не известно кто сошёл с ума: они или мы, так называемые “нормальные”? Постепенно автор пьесы влюбляет зрителя в обитателей “психушки”. Влюбляет настолько, что у некоторых зрителей может появиться желание “полежать” в этой палате вместе со своими героями и послушать рассказы хитроумного Старика, которого дети упекли в психушку, чтобы завладеть его квартирой, а он взял да и продал квартиру и держит свои деньги в трусах (об этом он поведал Звездуну, но деньги крадут и в течении спектакля Старик ищет виновного). А также послушать способы духовного и физического выживания Бродяги. Больная душа Бродяги так “переливается” своей красотой, что зритель почувствует как в зале станет теплее, всё обретёт особый смысл… Но это особая духовность, она юмористична. Весьма любопытно звучат пророчества и видения Ясновидца, которого хотят “заколоть” лекарствами психиатры. В целом зритель в каждом герое может узнать себя и понять, что все мы “немножечко того”. Особо это ощущается при восприятии Предпринимателя, который на почве бизнеса по-своему “сходит с ума”. Звездун – бывший работник телевидения, страдающий манией величия и алкоголизмом, но в психушке он иной. Даже сексуальный маньяк Альфонс может вызвать симпатию у зрителя. Любопытен образ Психиатра.
В целом пьеса философско-прогрессивная и рисует нам (из уст Ясновидца, а также всех героев) наше постмодерновое время, жертвами которого мы все являемся. Первое действие может показаться очень юмористичным, по сравнению с более серьёзным, вторым действием этой трагикомедии.
Пьеса опубликована и авторские права пьесы принадлежат её автору Р.Р. Гарифуллину.
Данная пьеса высоко оценена в Московском театре Сатиры (заведующей литературным отделом Загайновой Л.Ф.) и рекомендована для постановки.
Действующие лица:

ПСИХИАТР
ЯСНОВИДЕЦ
БРОДЯГА
СТАРИК
ЗВЕЗДУН
АЛЬФОНС
ПРОФЕССОР
СВЯЩЕННИК
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ
РАДИКАЛ

ПОЛЁТ НАД ЛЮДЬМИ ПСИХУШКИ

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Общая палата больницы. В палате десять коек. На них лежат больные. Они спят или полудремлят, некоторые из них встают и выходят из палаты. Один из них спит (он в глубине сцены) и выкрикивает в бреду: “Симулякры! Симулякры… Ад того же самого!” Из одного окна палаты видна Останкинская башня. Из другого церковь. Психиатр, одетый в белый халат, делает обход подсаживаясь и общаясь с каждым из больных. Он подсаживается к первому больному.
ПСИХИАТР. Ну… предприниматель как ваши дела?
Предприниматель отворачивается, не желая разговаривать. Пауза.
СОСЕД ПО КОЙКЕ (ПРОФЕССОР). Доктор… Ну какие могут быть дела у нового русского попавшего сюда?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ (оживает). Доктор… Вот вы мне точно скажите… с какого момента у меня крыша поедет…
ПРОФЕССОР (не давая ответить психиатру). Раз ты здесь… значит уже всё… ты того…
ПСИХИАТР. Все мы немножечко того…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. И всё таки… С какого мгновенья я начну сходить с ума… Мне это нужно… Очень нужно… знать…
ПСИХИАТР. А с чего вы взяли, что можете сойти с ума?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. В последнее время я часто начал задумываться о своих мыслях?
ПСИХИАТР. Я тоже об этом задумываюсь… ну и что…
Предприниматель с недоумением смотрит на психиатра.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. В том то и дело, что я думаю по особому не как вы… Не теми мыслями…
ПСИХИАТР. А как вы определили, что они не те?…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Именно этим я и занимаюсь? Как только я пытаюсь мыслить о мысли, как она эта мысль тут же ускользает и я не могу её помыслить…
ПСИХИАТР. То есть получается, что вы пытаетесь задержать свою мысль (показывает рукой) и как бы со стороны рассмотреть её… И вам это не удаётся?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Вот именно…
ПСИХИАТР. Ещё бы… Вы никогда не сможете этого сделать… У вас же всего одна голова… Если бы было две, то одной бы держали мысль, а другой её рассматривали… И слава Богу, что вам не удаётся этого сделать… А вот когда удастся… то именно с этого мгновенья вы и начнёте сходить с ума.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Вот-вот… Поэтому я хочу, чтобы вы точно вычислили и предсказали мне это мгновенье… Точно-точно…
ПСИХИАТР. Уф! С точностью до секунды?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Ну, да… А что психология разве не точная наука…
ПСИХИАТР. Точная… Ещё какая точная! Но почему вы уверены, что это будет в одно мгновенье? … Я помню чудное мгновенье… Этого мгновенья у вас ещё не было (Вздыхает). Я вас успокою… С ума мы сходим постепенно… а не мгновенно…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Ну, да постепенно… Но эта постепенность с чего то же начинается… Скажите у меня это началось… или ещё начнётся и когда? Скажите точно когда?
ПСИХИАТР. Почему Вам нужна такая точность?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Вы же знаете, что я занимаюсь бизнесом и мне нужно знать точно сколько мне времени отпущено… на проведение сделки. В противном случае я сойду с ума и не успею провести свою сделку?
ПСИХИАТР. Такое ощущение, что вы просто сами хотите сойти с ума…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… хочу… Хочу смеяться много много как идиот и не о чём не думать…Устал от работы…
Из коридора психбольницы слышится настоящий идиотский смех. Предприниматель вглядывается в сторону двери и с недоумением тяжело вздыхает.
ПСИХИАТР. По лицу вашему не видно, что вы ему завидуете. Не всем так везёт… некоторые став идиотами становятся угрюмыми…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… а я то надеялся… И всё таки я бы хотел знать какой я буду после этого весёлым или угрюмым? И знать сколько у меня осталось времени?
ПСИХИАТР. Сколько у вас есть времени на эту сделку в вашем бизнесе?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Две недели?
ПСИХИАТР. О! В ближайшее две недели… я вам обещаю… вы точно не испытаете этого чудного мгновенья… Я помню чудное мгновенье….
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Честно… Ну смотрите… (Обрадовался)
ПСИХИАТР. И всё таки… немедленно прекратите мыслить о своих мыслях… А то действительно свихнётесь…
Предприниматель быстро берёт свой мобильник. Звонит.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Уже пришёл товар… Ну что мальчики надо работать… (Выключает мобильник).
ПСИХИАТР. Вот-вот… так держать… Ну что больше вас ничто не беспокоит?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Беспокоит…
ПСИХИАТР. Что именно…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Страхи… Тест показывает, что меня должны убить… Вот… (передаёт психиатру книжечку)… там есть тест на вероятность убийства
ПСИХИАТР. Ну и какая получилась вероятность вашего убийства…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Полный зашкал…
ПРОФЕССОР (со злорадством). Ну а что ты хочешь… ты ж новый русский… олигарх… потому вас и стреляют…
ПСИХИАТР. И всё таки какая вероятность вашего убийства по этому тесту получилась?….Девяносто процентов?…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. В том-то и дело, что сто десять процентов… (Рыдает)
ПСИХИАТР. Дайте-ка свои расчёты (берёт расчёты и изучает) Так вот здесь в конце на сорок пятом вопросе… у вас ошибка…
Психиатр задаёт вопросы, предприниматель на них отвечает.
ПСИХИАТР. Итак, отвечайте заново… сорок пятый вопрос. Вы дружите с теми, кто убивал кого- либо?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… Но сам я никогда (крестится)
ПСИХИАТР. Дальше идём… Сорок шестой вопрос. Вы применяете грубые приёмы в бизнесе?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… Без этого сейчас невозможно…
ПСИХИАТР. Сорок восьмой… Вы спите плохо?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… Часто снятся кошмары…
ПСИХИАТР. Вас часто во сне убивают ваши конкуренты?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… Ну, это же во сне…
ПСИХИАТР. Сорок девятый. На вас уже было покушение?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… давно… Но с ним мы уже разобрались…
ПСИХИАТР. И последний пятидесятый вопрос. Вы уверены сами, что на вас не будет покушения?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Нет… Не уверен…
ПСИХИАТР. Теперь посчитаем.
Психиатр делает расчёты. Заканчивает с грустным выражением лица.
ПСИХИАТР. Вероятность сто десять процентов. Получается, что вас должны убить очень скоро… (Улыбается противоречивой улыбкой, вздыхает) Не верь ты этому тесту… И вообще что вы всё рассчитываете… когда с ума сойдёте… когда убьют вас… В экономике… в бизнесе … своём рассчитывайте… Всё… мне нужно делать обход… Кстати… а каким бизнесом вы занимаетесь?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Я владелец магазинов… сексшопов…
ПСИХИАТР. Сексшопов?! Иди ты!…Да это нужное дело…
Психиатр привстаёт и подсаживается к Профессору. Он — бывший учёный-профессор.
ПСИХИАТР. Ну…. а у нас как дела профессор?
ПРОФЕССОР. Всё по старому… Я постоянно слышу внутри себя спор двух голосов.
ПСИХИАТР. О чём спорят-то?
ПРОФЕССОР. О чём?.. Как всегда научный спор… Но голоса наглые…
ПСИХИАТР. Почему наглые?
ПРОФЕССОР. Потому, что я прошу их чтобы они замолчали, а они наглецы не умолкают… Даже… неудобно говорить…
ПСИХИАТР. Не стесняйтесь…
ПРОФЕССОР. Я говорю им, чтобы они умолкли, а они посылают меня на три буквы… тоже мне учёные… ещё образованные люди
ПСИХИАТР. И всё таки о чём они спорят?
ПРОФЕССОР. О чём? Вот я всё в тетрадь записываю… Споры конечно интересные… Порой даже захватывающие… Я даже планирую всё это издать в виде книги… научной монографии.
ПСИХИАТР. Вы шутите…?
ПРОФЕССОР. Книга будет пользоваться успехом у читателей. ПСИХИАТР. Ну тогда в чём проблема-то?
ПРОФЕССОР. Спорящие голоса, узнав об этом, запросили часть будущего гонорара. А я ведь мало зарабатываю…
ПСИХИАТР. Но это же всего лишь голоса… они ведь внутри вас… Никто у вас ничего не отнимет не переживайте…
ПРОФЕССОР. Как же не переживать ведь если я им не оплачу они обещали замолкнуть навсегда и продолжения книг не будет.
ПСИХИАТР. Наплюйте на эти ваши голоса… издатель же всё равно издаст ваши книги…
ПРОФЕССОР. В том то и дело, что издатель поддерживает требования голосов, так как вошел с ними в контакт. Что мне делать?
ПСИХИАТР. Уф… Ну если так… то надо искать консенсус между всеми этими голосами…
ПРОФЕССОР. Да причём тут консенсус… Я всё о себе знаю… у меня порча… а не шиза…
ПСИХИАТР. Нет у вас никакой порчи..
ПРОФЕССОР. Сплюньте доктор… (Пауза). Тогда на меня навели сглаз…
ПСИХИАТР. Никто на тебя не наводил сглаз…
ПРОФЕССОР. Сплюньте доктор… (Пауза) Тогда у меня квартира находится в аномальной зоне…
ПСИХИАТР. Насколько я помню, у тебя хороший район и там нет никаких аномальных зон…
ПРОФЕССОР. Сплюньте доктор… Ну тогда это происки инопланетян…
ПСИХИАТР. Никакие инопланетяне за вами не охотятся… вы же учёный отбросьте этот бред…
ПРОФЕССОР. Сплюньте доктор… Значит моя аура дырявая…
ПСИХИАТР. Она у Вас целая…
ПРОФЕССОР. Сплюньте доктор… Всё теперь понял… это астрология… мои планеты не так встали…
ПСИХИАТР. Планеты как вращались так и вращаются… Что вы заладили… Сплюнь да сплюнь… сплюнь да сплюнь… Вы что стоматолог что ли? У вас всё будет хорошо… А таблеточки пейте… Вон опять забыли… (Профессор берёт таблетку и запивает её водой)… Вот… это уже лучше… А то порча… порча…
Психиатр привстаёт и направляется к следующему больному.
ПСИХИАТР. А это наш Радикал — любитель радикальных мер…
РАДИКАЛ. Какой я вам Радикал…
ПСИХИАТР. Хорошо… От чего страдаем?
РАДИКАЛ. На этот раз…от воздействия профессора Кузьмина Сергея Геннадьевича? Когда я здесь раньше лежал он что-то сделал с моим мозгом и теперь я чувствую его гнусное воздействие на расстоянии. Я хочу выключить это воздействие, но не могу…
ПСИХИАТР. Как вы пытались выключить это воздействие?
РАДИКАЛ. Сначала я хотел выключить себя, но не получилось… Страшно… Но сейчас у меня есть план и я точно выключу это воздействие.
ПСИХИАТР. То есть как выключить…
РАДИКАЛ. Ну это уже моё дело… как…
ПСИХИАТР. Нет это наше общее дело… Я поговорю с профессором и он перстанет воздействовать…
РАДИКАЛ. Не перестанет?
ПСИХИАТР. Это почему же?
РАДИКАЛ. Он не перестанет пока его самого не выключишь…
ПСИХИАТР. Значит вы хотите профессора выключить… Ну да понятно… на расстоянии… телепатически…
РАДИКАЛ. Пытался на расстоянии… бесполезно… он не принимает от меня сигнал… Значит надо контактно… приложится к нему…
ПСИХИАТР. Чем приложится?
РАДИКАЛ. Чем-чем… Мало ли чем? Да вот хотя бы вот этим (показывает кулак)…
ПСИХИАТР. Вы хотите побить профессора?
РАДИКАЛ. Ну если это поможет?
ПСИХИАТР. А если не поможет?
РАДИКАЛ. А если не поможет… тогда приложится чем — нибудь другим?
ПСИХИАТР. Чем?
РАДИКАЛ. Всё то вам надо знать?
ПСИХИАТР. И всё таки чем?
РАДИКАЛ. Есть у меня одна штуковина… лежит она в гараже…
ПСИХИАТР. И всё таки… давайте подождём немного… я уговорю профессора, чтобы он перстал воздействовать…
РАДИКАЛ. Посмотрим… Поверим… Ладно…
Предприниматель зовёт психиатра. Психиатр опять подходит к предпринимателю. Предприниматель засовывает в верхний карман психиатра деньги.
ПСИХИАТР. Так… Ну что у вас ещё?…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Ох! Страшно не могу спать… Сегодня приснилось мне как будто бы я хожу по знакомым и всяким нужным мне людям и приглашаю их на собственные похороны… Абсурд какой-то…
ПСИХИАТР. Что вы чувствовали во сне?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Я сильно переживал хватит ли у меня денег на собственные похороны и пытался сэкономить? Глупость какая-то, я во сне, в целях экономии, пригласил на свои похороны только нужных мне людей. Но зачем они мне нужны ведь меня всё равно не будет. Даже близких не пригласил. Сэкономил на могиле. На постаменте. Хорошо помню как землекоп меня спрашивает: «Глубоко копать или нет?» Но опять таки в целях экономии я говорю, что неглубоко надо закапывать, чтобы меньше заплатить.
ПСИХИАТР. Чтобы меньше заплатить или чтобы ближе быть к свету?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Чтобы меньше заплатить…
ПСИХИАТР. Понятно.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Потом я вижу как будто я уже сплю под землёй и слышу как сверху вбивают в землю металлический крест и я понимаю, что лежу неглубоко и крест сейчас войдёт в меня и пропорит… проткнёт мне живот. Я кричу наверх, но меня никто не слышит. Я чувствую как в меня входит этот острый, холодный крест с того света, где жизнь. Мне больно, острая боль в животе. От страха, от боли я кричу и просыпаюсь.
ПСИХИАТР. Скажите, а во сне вы не подумали, что сами ведь сэкономили на землекопе?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Во сне… Нет не подумал. (Пауза, вздохи и рыдания) Но сейчас я понимаю, что тот сон для меня является предупреждением, что если я так и дальше буду экономить на всём, я пострадаю…
ПСИХИАТР. Молодец… вы сделали правильные выводы… денег на лечение тоже не жалейте… Нам ваша финансовая помощь во как нужна… Ну ладно… (Отходит от Предпринимателя)     продолжение
–PAGE_BREAK–Психиатр присаживается рядом со Звездуном. ПСИХИАТР. Привет телевизионным деятелям… Как наши дела?
ЗВЕЗДУН. Мне гадко на душе… До того как попасть сюда я много пил.
ПСИХИАТР. Что? Где? И как вы пили?
ЗВЕЗДУН. Ну как все…
ПСИХИАТР. И всё таки у вас была особенность… Какая?
ЗВЕЗДУН. Ничего особенного… Пьёшь, пьёшь, не просыхая и начинаешь….
ПСИХИАТР. Начинаешь умирать, причём умирать по настоящему…
ЗВЕЗДУН. Да-да, вот- вот концы отдашь…
ПСИХИАТР.И тебя откачивают, буквально спасают от смерти и ты… вновь… что?
ЗВЕЗДУН. Что-что?
ПСИХИАТР. И ты вновь рождаешься…
ЗВЕЗДУН. (со вздохом). Точно… вы меня прям чувствуете…
ПСИХИАТР. Что потом?
ЗВЕЗДУН. Потом хорошо…
ПСИХИАТР. Ну ещё бы… Вы же заново рождаетесь и начинаете ценить всё заново…
ЗВЕЗДУН. Да так здорово…
ПСИХИАТР. Ну а потом?
ЗВЕЗДУН. Всего этого хватает на пару месяцев… Потом всё это постепенно улетучивается, начинаешь обрастать жиром. Опять начинается тоска…
ПСИХИАТР. Словом опять необходимо организовать….? Что?
ЗВЕЗДУН. Выпивку…
ПСИХИАТР. Нет.
ЗВЕЗДУН. А что?
ПСИХИАТР. Умирание, чтобы опять рождаться…
ЗВЕЗДУН. (со вздохом). Точно… Как вы меня правильно чувствуете… Ну да… Начинаешь пить. И опять пьёшь до полусмерти, до смерти и думаешь всё сейчас концы отдашь, но тебя опять спасают. И ты опять рождаешься. Теперь я всё понимаю… Значит я не алкоголик что ли?
ПСИХИАТР. Экстремал вы… экстремал… Просто Шумахер какой-то… Я вам даже завидую… Я родился всего один раз в жизни сорок один год назад 23 апреля, а вы рождаетесь в год по шесть раз. У вас нет проблем и я ничего делать не буду… Идите умирайте и рождайтесь… Умирайте и рождайтесь… Умирайте и рождайтесь..
ЗВЕЗДУН. Но…
ПСИХИАТР. Что но…?
ЗВЕЗДУН. Но я же рискую? Мне страшно…
ПСИХИАТР. О-О! Вот с этого и надо было начинать… Будем завязывать с этим экстримом?
ЗВЕЗДУН. Придётся…
Из глубины палаты вновь раздаётся бред спящего психбольного: ”Симулякры… симулякры…ад того же самого…”. Психиатр разворачивается в сторону крика.
ПРОФЕССОР. Когда он проснётся? Всё время спит…
ПСИХИАТР. Что… ни разу не просыпался?
ПРОФЕССОР. Просыпался… но вы же ему опять даёте снотворное…а нам может с ним поговорить хочется… он уже тут неделю… а кроме этих своих симулякров мы ещё ничего от него не слышали…
ПСИХИАТР. Услышите ещё… услышите…
ПРОФЕССОР. А правда говорят, что он ясновидец… и много знает такого…
ПСИХИАТР. Какого такого?
ПРОФЕССОР. Ну такого… за что и угодил сюда в вашу психушку…
ПСИХИАТР. Никакой он не ясновидец… обыкновенный бред…
ПРОФЕССОР. Бред… который нельзя слушать… вон Сашка из девятой палаты такой бред несёт, но его за это не усыпляют… а этого … ясновидца… вы усыпляете…
ПСИХИАТР. Пока так надо… Ему хорошо смотрите … сон спит с улыбкой на лице… и это прекрасно…
Психиатр подходит к следующему больному.
ПСИХИАТР. А это наш бродяга… Вообще-то за бродяжничество сидят в тюрьме… а вы у нас сыты и в тепле и уюте будете…
БРОДЯГА. Мне не место здесь… Я не больной… я святой …
ПСИХИАТР. Вот-вот… святой …поэтому и здесь… святой … как вы это определили?…
БРОДЯГА. Как я определил?!… Ну… я … сплю всегда с улыбкой на лице.
ПРОФЕССОР. Доктор… точно я утром видел как он спит с улыбкой на лице…
БРОДЯГА. Я всегда улыбаюсь… мне настолько светло и искренне, что мне люди готовы отдать всё последнее. Я безобидный БРОДЯГА и чистый человек поверьте мне…
ПСИХИАТР. Всё это субъективно…
БРОДЯГА. Вы меня не знаете!
ПСИХИАТР. Знаю…
БРОДЯГА. Мало знаете… Я умею наслаждаться всем, я умею находить в малом многое. Я всегда доволен всем. Ну это разве не здорово, это разве нездоровье?
ПСИХИАТР. Ну уж!
ПРОФЕССОР. Да… да у него всегда приподнятое настроение.
Из коридора доносится идиотский смех.
ПСИХИАТР. Во… во… у нас в наших палатах у многих приподнятое настроение… показать?…
БРОДЯГА. Я никакого отношения к ним не имею… я умница…
Это сначала я кажусь психбольным… Но сначала… И некоторые люди, которые могут встретить меня на многих улицах города, видя меня всегда улыбающимся и счастливым, в лучшем случае называют меня странным, в худшем, больным. Но я не больной. Я это сразу заметил. Я закаленный. Я хожу всегда, даже зимой, в спортивной одежде, даже куртки не одеваю. Увидев меня в морозный день, можно подумать, что я мерзну, но это далеко не так. Душа моя по-доброму теплая, что мне кажется, одень я зимнее пальто, сразу разогреюсь еще больше и стану горячим. А горячая душа – это недобрая душа. Поэтому у меня нет ничего лишнего. Теплая одежда мне не нужна, я ведь всегда перемещаюсь по улице короткими перебежками, я не езжу на городском транспорте, так как у меня практически никогда не было денег, никаких денег – ни малых, ни больших. И я без них обхожусь. Вы спросите как?
ПСИХИАТР. Действительно как?
БРОДЯГА. Очень просто…Просыпаюсь я очень поздно. Ведь чем больше спишь, тем меньше надо денег на жизнь. Сказать, что я утром просто бреюсь и моюсь – это ничего не сказать. Я люблю бриться. Видили бы вы как я всматриваюсь в свое лицо?
ПСИХИАТР. Как?
БРОДЯГА. Я леплю свое лицо, улыбаясь себе в зеркале. Я долго расчесываюсь, и мне порой начинает казаться, что я расчесываю не волосы, а свои мысли.
ПСИХИАТР. Казаться… Вон как! Так… так… я вас слушаю…
БРОДЯГА Мои волосы начинают светиться, переливаясь всеми цветами радуги, излучая нечто детское и теплое. Ну… как я убедил вас, что мне не место здесь… убедил?
ПСИХИАТР. Продолжайте… продолжайте…
БРОДЯГА. Это зрелище и многие соседи по нашей коммунальной квартире, вглядываясь в то, что я проделываю над собой, опаздывают на работу… Её Величество Доброта переполняет всю нашу коммуналку настолько, что порой меня мои соседки угощают завтраком.
ПСИХИАТР. В том то и дело, что здесь вас всегда будут кормить…вовремя… регулярно…
БРОДЯГА. У меня с этим проблем никогда не было. Я хожу в одну известную на весь город столовую. Там меня тоже любят… Там меня тоже ждут. Ждут моего доброго слова, улыбки, беспричинной радости и многого другого, о чем не знаю ни сам я, ни работники столовой. которые купаются в моей ауре доброго, отверженного, наивного…
ПСИХИАТР. И вместе с тем юродивого…бомжа…бездельника… одиночки… Поэтому вам здесь будет хорошо…
БРОДЯГА. Я не бомж…
ПСИХИАТР. Но вы же бродяжничаете…
БРОДЯГА. Возможно…Но я не бездельник… Я с удовольствием, смакуя, медленно подметаю столовую, гружу и перетаскиваю продукты, что многим сразу хочется сразу взять и распаковать и съесть эти продукты. Я не простой грузчик, я – гениальный грузчик, я — реклама продуктам. Прежде, чем грузить хлеб, я долго его нюхаю, мои вздохи от наслаждения слышны всем посетителям столовой. Аппетит повышается, продукты покупаются, кушаются. Довольны все – и продавцы и покупатели-пожиратели. Сделав свои дела, я обычно получаю в награду большую тарелку супа и каши. Еды на столе бывает так много, что мне кажется, что я такой маленький и худой ни за что не осилю всего этого. Да не тут-то было. Я медленно, долго, постепенно уминаю все, облизываю тарелку и переворачиваю ее на сто восемьдесят градусов. Кладу ложку.
ПСИХИАТР. Это зачем же?
БРОДЯГА. Чтоб повара видели, что за столом сидит довольный мужичок, символизирующий, что все окончено. Глаза мои во время трапезы светятся как у голодного кота настолько ярко, что кажется, что я сейчас вот-вот замурлыкаю от удовольствия. Как я ем! Нежно, величаво… Плотно поев, я всегда от души обнимаю своих поваров, говоря им напутствия и пожелания. Те в долгу не остаются, выливают мне оставшийся суп и гарниры в полиэтиленовые пакеты. Опять происходит великое зрелище. Я вытаскиваю из своей сетки шестидесятых годов пакетики, их бережливо поглаживаю, надеваю друг на друга, немного вдувая в них воздух, проверяю на целостность и лишь затем подхожу к большой кастрюле. Произношу два волшебных слова повару. И, действительно, происходит чудо. Содержимое кастрюлей оказывалось у меня в пакетах. Я их вновь бережно укладываю в сетку, завязываю и бегу, бегу по улицам города, наполненный радостью, что сегодня вечером я разогрею все это у нас в общаге, съем и засну с улыбкой на лице сытый и довольный. После всего этого вы хотите сказать, что я должен находиться у вас…
ПСИХИАТР. Ведь на одном настроении и подачках не выживешь… нужно учиться….нужно много читать…     продолжение
–PAGE_BREAK–
БРОДЯГА. Что вы?! Я очень люблю читать. Читаю много и читаю только новые свежие книги, которых не было ни в каких библиотеках. Я часами задерживаюсь у книжных прилавков магазинов, перебегая в течение дня от одного магазина к другому. Читаю стоя, вдумчиво. Сначала это не нравится книготорговцам. Но, когда они обратили внимание, что покупатель лучше покупает книги именно тогда, когда я с наслаждением читаю ту или иную книгу, громко комментируя ее, соблазняя потенциальных читателей на покупку, они только и ждут меня! Сейчас, мол, я приду, и будет план. И вновь происходило чудо. Раскупалось все: стихи бездарных поэтов, научные труды шизофреников, ну и, конечно, все остальное. Надо было видеть, как я читал.
ПСИХИАТР. Как?
БРОДЯГА. Я словно зажигался. Мне казалось, что я держу в руках не книгу, а некую свечу пред иконой, всматриваясь в ее пламя. Глаза мои загорались от какого-то света, но света не было. Лицо моё оживало, хотя оно и так было живым (берёт из кармана зеркало и всматривается). Окружающим хотелось жить, нырнуть в мою книгу и уйти вместе со мной в тот мир, который был к сожалению только для открыт для меня. Этот порыв нырнуть в книгу возникал у покупателей, и они покупали и покупали книги. Таким образом, я прочел всю современную научную и художественную литературу. Я обошёл десятки книжных магазинов нашего города. По сути своей, если бы была должность главного читателя города, то я по праву бы принадлежала бы ему.
ПСИХИАТР. Ну вы хвастунишка… И всё таки это не показатель наши больные тоже заядлые читатели…
БРОДЯГА. Я не хвастаюсь… я вам рассказываю чем я живу…Меня везде ждут… Захожу я в чайхану или кафе, там меня тоже ждут. “Все мы люди, родные и не красиво, брезгать друг к другом” — с такими словами я всегда собираю со столов не до конца отдавшие свой вкус растворимые пакетики с чаем, собирал их в нечто, напоминавшее микропарашют. А вот… в кипятке мне никогда не отказывают. Собирая как наперсточник вокруг себя использованные стаканчики я завариваю в них чай и опускаю в них свои пакетики. Долго держу эти стаканчики в своих руках, грею руки. Делал это я с таким удовольствием, что кажется, что я пришел не пить чай, а просто погреть об стакан свои руки. Когда чай готов, начинается главная радость вечера. Я общаюсь и пью чай, пью, пью и общаюсь. Словоохотливых собеседников бывает много. Моей эрудицией, добрым взглядом, мудростью и светлыми и искренними глазами, которые всегда не бояться смотреть в глаза собеседнику, я всегда располагаю к общению. Они угощают меня пирожными, коржиками. Так я выпиваю стаканов десять-двенадцать, успев пообщаться с пятью-шестью посетителями кафе. Я говорю о красоте города, о красоте женщин, о науке, о Боге… Меня слушают, и всем бывает так интересно, что собеседники забывали пить чай. Вокруг меня образовывается круг подслушивающих и не желающих покинуть чайхану. Чая пьём долго. Чая пьём много. И довольны и продавцы и покупатели. Кто бы мог подумать, что использованный кофе еще может сгодиться! Я утверждаю, что самое вкусное и полезное от кофе остается после варки «отжившего» кофе, то бишь у него открывается настоящая жизнь. Он отдает свои наилучшие вещества. Продавщица личног для меня размешивает в трехлитровой металлической посудине эти остатки с кипятком и начинается вторая история общения и питья кофе.
Я обычно выпиваю по три литра кофе и успеваю пообщаться с четырьмя посетителями кафе. И опять все с удовольствием наблюдали за этим занятием… Чайхана оживает. Пьётся, разговаривается, пьётся, разговаривается. Я был счастлив. Только в полночь после длительной прогулки по ночному городу я бежал получать для себя последнюю радость дня – сон. Я всегда спал с улыбкой на лице… Я не больной я святой …
АЛЬФОНС (обрывает Бродягу). Доктор, вот я не святой человек, но и не сексуальный маньяк… Я просто… любвиобильный жизнелюб… Почему вы меня здесь держите?
ПСИХИАТР. Верю… верю… но всё равно… дорогой мой Альфонс вам придётся здесь немного побыть… (Привстаёт). Так… на сегодня достаточно… обход окончен…
Психиатр выходит из палаты
АЛЬФОНС (обращается ко всем в палате). Вы что думаете, что я сексуальный маньяк… То, что моя страсть к женщинам читается во всех моих проявлениях… Это ещё не о чём не говорит. Просто я ничего не могу поделать с собой. Не понятно почему, но часто в меня влюбляются девушки, которые младше меня в несколько раз. А мне под семьдесят. Я надеюсь прожить больше ста лет.
ПРОФЕССОР. Обязательно проживёте.
АЛЬФОНС. Вот как вы …… думаете может ли женщина влюбиться в мужчину лишь благодаря всего одному общению по телефону. В меня влюблялись именно так. Я не хвастаюсь… Влюблялись в мой громогласный и сочный бас. Когда-то мой бас гремел сотрясая нечто, что делает женщин женщинами. Им хотелось всё слушать и слушать мой голос. И они ничего не могли поделать с этим. Они открывали для себя эти волшебные звуки, которые хотелось не просто слушать. Женщинам хотелось, чтобы мой голос вибрировал внутри, как вибромассажёр. Ох! Как мечтали многие женщины, чтобы именно я шептал им своим басом в ухо какое- нибудь: «Iloveyou.»
Да… да… я жизнелюб…. женщинолюбом. Я всегда хочу. А вы что не хотите?
В палате тишина.
АЛЬФОНС. Хотите…просто воздерживайтесь… Эта страсть настолько переполняла мою душу, что мой бас становился всё ниже и ниже. Многие пискуны-импотенты завидовали моему басу и силе. Вот она власть…
Да я не строен и некрасив. Если какая-нибудь незнакомка встретит меня на улице, то даже не предположит, что я пользуюсь успехом среди женщин. Но стоит мне заговорить, задвигаться, начать ухаживать, вытанцовывая как петух перед курицей, как для меня всегда откроется нечто ранее сокрытое. Да… да! От этого нечто мне хочется жить и радоваться. Нет… Именно поэтому ко мне тянутся многие женщины. По складу своего ума и характера я задорный и мечтательный «мальчишка с вечно торчащей пипиркой». Но это разве сексуальное маньячество! Если бы меня не было, то как много женщин недополучило бы того, что они имеют сейчас. А имели они от него самое ценное в мире – детей… Точную цифру того, сколько у меня детей в браке и вне брака я не знаю. Это меня вообще мало волнует.
Вот я лежу здесь с вами в этой психушке… А где-то в Узбекистане у меня растут дети! (АЛЬФОНС засиял от этих слов своей светлой и детской улыбкой). Я всегда был рад, что женщины всё рожают и рожают от меня… не спрашивая меня… И пусть рожают… как кошки… пусть рожают… От меня хотят иметь детей многие женщины. Некоторые даже стоят в очереди ко мне за оплодотворением.
ЗВЕЗДУН (с иронией). Ты просто Ходячий Центр… естественного, а не искусственного осеменения.
АЛЬФОНС. А хоть бы и так…Рожавшие от меня женщины никогда не предъявляли ко мне никаких претензий. Да… Я брызгал своей спермой направо и налево, лишь бы это способствовало повышению народонаселения. Но как ни странно все эти женщины считали меня законным мужем. Многие из них были замужем, но мужем считали именно меня. Их ничуть не смущало то, что они были у меня не единственными. Разве смущает курицу, понимание того, что петух на ферме один. Курица, наоборот, гордится тем, что петух уделяет ей хоть какое-то внимание.
Кобелём и бабником никто из женщин меня не обзывал. Ведь бабники -это те, которые ухаживают, проявляют активность, ищут, находят, стараются понравиться и т.п. Я этим не занимался. Женщины сами искали меня и покоряли… и я покорялся. Сил у меня на это всегда хватало. Ну разве я сексуальный маньяк…. А времени для этого нужно было немного. Женщины всегда приходили ко мне уже возбуждёнными и достаточно было мне гаркнуть своим басом, как у них выворачивалось вся душа на изнанку. В этом сами признавались многие женщины.
Я тогда был весь переполнен мужскими гормонами, а может у меня их было не так уж и много, просто они были мужицкими гормонами. ЗВЕЗДУН. Эдакий гормонист!
АЛЬФОНС. А хоть бы и так… Поэтому я никогда не нуждался в гармони и пряниках для ухаживания. Конечно… я порой переживал за всех своих «жён». Обзванивал их, обольщал своим басом и этого им хватало. После звонка в них появлялась какая-то энергия к жизни, хотя многие мои женщины растили от меня детей в полной нищете. Но у них откуда-то брались силы жить и гордиться своим оплодотворителем — отцом своих детей… то есть мною… И я действительно претендовал на то, чтобы называться «отцом народа». Маленького, но народа…
СТАРИК. Кобель ты и самец…
АЛЬФОНС. Вот- вот… Только импотенты-пискуны обзывали меня кобелём или самцом. А я как петух тем временем удовлетворял и оплодотворял ваших жён и вам пискунам ничего не оставалось делать как растить не своих, а «петушинных» детей.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Ты хочешь сказать… что мои дети… от тебя…
АЛЬФОНС. Это я вообще…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. А может и действительно не от меня (вздыхает)
АЛЬФОНС. Большинство из вас об этом даже не догадывались. Хотя в небольшом городке, в котором я жил, уже появилось «много народа» похожего на меня.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. В каком городе ты жил.
АЛЬФОНС. Это не здесь …
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. А тебя как по настоящему зовут?
АЛЬФОНС. А зачем тебе моё настоящее имя… Альфредом меня зовут…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Нет…
АЛЬФОНС. Что нет…
ПРОФЕССОР. Этого имени моя жена не произносила…
АЛЬФОНС. А ты что уже подумал… что я твою жену…? А какое имя она произносила?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Федя…
АЛЬФОНС. Редкое имя…
МУЖЧИНА. Мне от этого не легче…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Не беспокойся, ведь это всего лишь сон…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Вот и я сначала также подумал… Но ведь она произносит не только имя, но и кое что добавляет…
АЛЬФОНС. Что это за кое что?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Она бредит гадина и говорит: «Ну, Фёдор, не надо!». Я устал от этого… «Ну, Фёдор, не надо! Ну, Фёдор, не надо!». Разве можно с этим спать…
АЛЬФОНС. Вот когда она начнёт говорить: «Фёдор, давай, Фёдор давай»… тогда будешь паниковать… понял?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Понял… И всё таки я покажу свою жену психиатру… тоже пусть здесь… полежит…
АЛЬФОНС. Это зачем же?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Пусть он каким-нибудь гипнозом вырежет из души это имя…
АЛЬФОНС. Вырежет и вставит другое…(смеётся)
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Какое это другое?.. Если вставит, то только моё имя…
АЛЬФОНС. Хорошо… Она будет произносить твоё имя… Предприниматель… Не сбивай меня своими глупыми вопросами… На чём уж я остановился… ах да… Шло время и я всё больше и больше обрастал женщинами и детьми. Оно и понятно, ведь процент мужской импотенции и армия гомиков прогрессировала, прибавьте к этому алкоголиков и наркоманов. Не кому было оплодотворять наших женщин и… я приходил на помощь. Когда число моих детей перевалило за тысячу, в моей маленькой скромной квартирке появилась эта чёртовая психиатрическая бригада. Я знаю… Это был заговор пискунов! Они меня обвинили в сексуальном маньячестве, а ведь я был всего лишь жизнелюбом, и тысячи детей, рождённых от меня были благодарны своему появлению на свет. Зачем я здесь?
ПРОФЕССОР. А вы кто по гороскопу?
АЛЬФОНС. Я настоящий мусульманин и имею полное право на многоженство, так как этого не запрещает коран.
ПРОФЕССОР. Может быть вам в мечеть сходить проконсультироваться…
АЛЬФОНС. Я ходил к одному экстрасенсу. Тот, выслушав, одобрил моё многоженство, сказав, что таким образом, я отрабатываю свою карму.
ПРОФЕССОР. Карму…
АЛЬФОНС. Оказывается, согласно учению о карме мои жёны в моих прошлых жизнях… а жил я около тысячи раз… все родились в этой… моей жизни… и я сейчас нахожусь в долгу перед ними и должен их удовлетворять…около восьмиста нашёл и удовлетворил, осталось двести…
ПРОФЕССОР. Значит на вашу жизнь ещё хватит…
АЛЬФОНС. А в гороскопы… дорогой профессор я не верю… ПРОФЕССОР. А я верю…Сам я по гороскопу телец и родился в год быка. Моя жена по восточному календарю овца, теща змея, родители собака и кошка… Вот и поэтому страдаю…. и нахожусь здесь…
Звонит мобильный телефон предпринимателя. Предприниматель берёт свой мобильник. Все остальные с любопытством слушают связь предпринимателя с “забольничным миром”
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Алло! Сергей… Постарайся убедить наших покупателей в том, чтобы не покупали большие фаллосоэмитаторы, а брали те, которые поменьше. Нам выгоднее и удобнее продавать маленькие за 2200, чем большие, но за 5500. Мы за одну поездку можем больше привозить и экономить на транспорте. Борись с гигантоманией. Дай трубку Марье Ивановне…. Мария Ивановна!… Вы утверждаете, что посетителям-мужчинам надо наоборот показывать этих гигантских орлов, чтобы мужчины почувствовали своё мужское ничтожество и покупали наши товары. По- вашему лучше продавать большие за 5500, чем маленькие, но за 2200. Я не согласен с вами.
Вот вы мне скажите почему в прошлом месяце, прибыль нашего сексшопа была выше, почему?… Потому что мы продавали маленькие за 2200, а не большие, но за 5500. Вы понимаете это. Дайте трубку Зайтуне Ибрагимовне… Зайтуна Ибрагимовна!.. Вот, что тебе самой импонирует большие за 5500 или маленькие, но за 2200. Да…да… я о поршеньках…(пауза)… да не волнуйтесь вы… не скажите… ну ваше право… ну тогда скажите мне, что у вас больше заказывают знакомые и подруги… большие за 5500, а не маленькие за 2200… Отдай трубку Марии Ивановне… И всё таки не надо нарушать права потребителей, лучше все — таки продавать большие за 5500, чем маленькие, но за 2200. Мария Ивановна, мы ведь вчера, во вторник продавали большие за 5500, а не маленькие, но за 2200. Так! И дневная выручка была меньше, а сегодня выручка больше, а почему, потому что сегодня мы продавали эти чёртовы фалосоэмитаторы за 2200 и маленькие, а не за 5500, но большие. Сергею передайте трубку… Сергей… Помоги… сегодня наш экспедитор и шофёр в командировке, перенеси в соседний сексшоп, т.е. наш филиал, пять больших фалосоэмитаторов. Это от вас недалеко. Две остановки на трамвае. Возьми накладные, получи товар. Только не бери их в охапку…так у нас не ходят. Ты так всех людей распугаешь. Возьми какую-нибудь авоську. Сверху прикрой товар бумагой. Чтоб людей не пугать. Ну пока….
ПРОФЕССОР. Да… забавная у вас работа… прям кузнец… маленьких радостей…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ. Почему маленьких. Зайдите в мой сексшоп и вы увидете, что в основном его посетители мужчины, причём большинство из них просто любопытствующие, и лишь остальные истинные сексшоповцы. Знали бы с какой радостью они убегают с нашими покупками…Истинного сексшоповца определить легко — взгляд его не настолько любопытствующий, а больше думающий… думающий о том, что бы такое сотворить со своей подругой, чтобы та сегодня ночью увидела небо в алмазах. Истинный сексшоповец руководствуется принципом: «Дешевле купить нечто в сексшопе и подарить небо в алмазах, нежели купить нечто алмазное в ювелирном магазине». Ведь чаще всего нечто алмазное покупают мужчины тогда, когда уже не могут сотворить своим подругам небо в алмазах.
Истинного сексшоповца можно распознать по его жаргону, он меньше улыбается, находясь в сексшопе. Если его послушать, то складывается впечатление, что находишься не в сексшопе, а в детском мире. Подайте- ка мне вон ту игрушку….А теперь во-он ту куклу… Сколько стоит эта машинка?..
ПРОФЕССОР. А я вот учёный… и я б ни за что не посетил бы ваш сексшоп…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. И учёные приходят… что они не люди что ли? Только они выражаются по научному. Например, я случайно подслушал такое выражение: «Вчера совершал поршнеобразные фрикции и колебания, и оказалось, что трение с метилфосфатоформальдегидной мазью было выше, чем с обыкновенным вазелином !»
Или « Я вчера приходил к вам по протекции, по поводу своей эрекции, которая у меня уменьшилась после хирургической резекции.» А один учёный так и заявил, дескать, для того чтобы заполнить свой семенной мешочек, хрякни перед этим стакан сметаны и закуси грецкими орехами, ¸после чего пережми семенной канатик и нажми на точку УШУ и пропеллер заведется. Этот прием называется приёмом Карлсона, в честь мужчины, который как известно был всегда в самом расцвете сил. Я рассказал своей жене об этом и теперь, когда я по утрам пью сметану, жена говорит мне, что дескать я семенной мешочек заполняю.
Есть сексшоповцы, говорящие лозунгами. Вот уж истинные патриоты своей отчизны. Подходит один такой патриот к отделу презервативов и громко декларирует:
“Ударим по отечественным резинотехническим изделиям ударным трудом, — а сам обманщик, потом импортные презервативы покупает”.
Опять звонит мобильник предпринимателя. Предприниматель берёт мобильник.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Сергей… ты где едешь… так…понятно… в трамвае… что … что произошло… Чувствуешь, что в трамвае стало как — то веселее. Всматриваешься в лица ….Не понимаю… Лица многих женщин порозовели …Опять ничего не понимаю… Трамвай как бы разделился на две части. Часть стоит вокруг тебя, зажав тебя в плотном кольце …. причём большинство из них женщины… Что они хотят от тебя?.. Смотрят на тебя так серъёзно, что как будто он что -то им должен… Ты посмотри товар на месте… бумага которой были прикрыты все фалломоэмитаторы развернулась…. головка фалосоэмитатора выглянула… хорошо выглянула. Так выглянула, что многие пассажиры улыбнулись. Ты не смущай там людей… Посмотри товар на месте… Что… что… одного не хватает… что случилось (предприниматель долго слушает и бросает мобильник на кровать). Чёрт возьми.
ПРОФЕССОР. Что нибудь случилось?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Случилось! Представляете он выронил все пять фалосоэитатров на пол трамвайного салона. В салоне поднялся шум, истерики, крики, даже приступ хватил одну женщину.
ПРОФЕССОР. Представляю… Как к моим ногам подкатывает нечто пожожее на мужское достоинство, но без его носителя. Ладно я мужик… ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Нет вы плохо себе представляете. Там в трамвае пассажиры передают друг другу не талоны, а фаллосы…. Тьфу… Одну… свиснул кто -то. А недосдачу мне придётся покрывать… Говорил же лучше взять маленькие и за 2200, чем большие, но за 5500. Не вывалились бы они из авоськи.
БРОДЯГА. Авоська это хорошо… Авоська это прекрасно… но я ношу с собой всегда портфель… Вы хоть знаете зачем здесь… А вот я зачем здесь… Говорят за бродяжничество… Вы только что это слышали от доктора. Это какой из меня бродяга?!…
ПРОФЕССОР. Ну ты же болтался по столовым… сам же ты себе ничего не готовил?
БРОДЯГА. Это почему же…Я вам ещё не всё рассказал… Я всегда имею прозапас…Я ношу крупу… точнее разные крупы в своём портфеле. Ну и что… Вы спросите: почему? А как же выжить сейчас в большом городе. Денег у меня практически не было, и поэтому я не мог себе позволить не только сходить в платный туалет и проехаться в городском транспорте, но и более скромные потребности.
Кашу я иногда сам варил вкусную, но обходился без масла. «Зачем масло… Самое лучшее масло — это овсянка. Она всё смажет. Главное огоньку немного и водички», а маленькая кастрюлька у меня всегда имелась в моём портфеле. Ещё портфель забрали…
Портфель у меня был старый… ещё от отца оставшийся. Это был не просто портфель — это была реликвия, хотя довольно рванная и потрёпанная. Увидев в руках у меня этот портфель, можно было сказать: какой я скромный человек… какой я странный, нет чтоб выкинуть это барахло на помойку. Ан нет! Я гладил его и бережно укладывал в него какие-то бумажки. А о том, что он набит крупами никто и не догадывался.
ПРОФЕССОР. И говоришь ты как мяукаешь… Ты наверное в прошлой жизни был кошкой?…
БРОДЯГА. Говорю я только тогда, когда люди просят меня об этом. А так я больше слушаю людей. Ну какой из меня вредитель общества… Ну зачем меня сюда положили?
ПРОФЕССОР. Я давно наблюдаю за тобой… И действительно лицо твоё светлое, глаза блаженные… глаза святого, глаза доброго животного, глаза мудрого кота. Да, именно кота. Ты действительно похож во всём на кота. Имеешь усы, медленные жесты и движения.
БРОДЯГА. И гулял я по миру как кот, сам по себе. И всех я устраивал, и каждый мне хотел налить «тарелку с супом». Поэтому проблем с питанием и с чаепитием у меня не было. А то бродяжничество… Я мог появиться в совершенно незнакомой компании. Стоять и глядеть своими спокойными и мудрыми глазами. Люди сразу замечали и звали меня к столу. Если этого не происходило, я мог расположится где-нибудь в прихожей на коврике или на маленькой табуреточке и спокойно сидеть. Это происходило так естественно, что неудобно было меня не пригласить в спальню и уложить, но перед этим, конечно хорошенько накормить.
ЗВЕЗДУН. Ну ты действительно кот…
БРОДЯГА. Я ночевал у многих. Я был счастливым талисманом во многих семьях. Одет я был всегда очень скромно. Моя рубашка была выцветшей, но чистой. У меня вся одежда была старой и истёртой. Но я не был вонючим бомжом-бродягой… Руки мои были тоже чистыми. Чистыми настолько, что казалось, что я их облизываю. Одежда моя была очень чистой, но мылом не пахла и поэтому казалось, что я просто как вылизываю её.
ПРОФЕССОР. Как кот вылизывает…
БРОДЯГА. Я носил ботинки пятьдесят второго… года рождения. Они были также весьма чистыми. Брюки также были в порядке. И почему я всех не устроил? Вот представьте себе, что вы сидите дома, мечтая о хорошем собеседнике. Вы готовы к тому, чтобы с кем-то пообщаться и наполнить свою душу нечто прекрасным. Вы мечтаете сходить в храм, к святым, к монахам или на худой конец к психологу. И вдруг я появляюсь у вас дома!… Я стою в прохожей и вы можете, не заметив меня пройти мимо, но в какой-то момент вы заметите меня, но вы мне в силу каких-то причин никогда не скажите: «Кто вы? Выйдите вон!». Потому, что я посмотрю на вас своими глазами. И вы меня увидите…
ЗВЕЗДУН. Увидим кота, которого не захочется прогнать.
БРОДЯГА. Вы не будете меня пинать и выгонять. Я зайду к вам, посмотрю на вас и вы приветливо скажите мне: «Ты что здесь стоишь, заходи… заходи». Я пройду на кухню и сяду. Вы начнёте общаться. Вы всю душу мне изольёте. А я вас буду слушать… но молчать. Лишь изредка я буду что-то говорить вам, но в эти мгновения я буду попадать в точку и вы будете понимать, что я вас до предела глубоко понимаю и переживаю за вас. И в эти секунды вы будете ощущать свою сущность. От неё вы будете вздрагивать со слезами радости. Это будет… это обязательно случится. У вас будут эти мгновения, но сейчас вы о них только мечтаете. Вы сразу начнёте понимать то, что вам всю жизнь не хватало. Вы побываете на сеансах сотен психотерапевтов и не достигнете того, что я организую вам в одно мгновение. Я скажу вам нечто такое, что вы вздрогнете, заплачете и всё… вы враз изменитесь… жизнь ваша потечёт иначе.
Некоторые из вас не выдержат этой благодати и в знак благодарности сами того не замечая будут падать мне в ноги… и рыдая благодарить меня. Будут и такие, которые закидают меня валютой и деньгами..
ПРОФЕССОР. Размечтался…
БРОДЯГА. А я, «облизнувшись» поблагодарю за чаепитие и удалюсь, не взяв ничего. Зачем мне ваши доллары. Не в них счастье. Вы меня накормите. Со мной разговоритесь, всё будет хорошо. Всё будет отлично, но через некоторое время я всё равно уйду от вас. Вы не заметите этого. Где я?
ПРОФЕССОР. В психушке…
БРОДЯГА. Куда я делся? А я ушёл гулять.
ПРОФЕССОР. Ну да… Ведь коты гуляют сами по себе.
БРОДЯГА. То-то… И этого прекратить вы не сможете… ни за какие деньги, доллары, средства. Мне они не нужны. Мне нужно немного. Всего лишь свобода. Чтоб гулять самому по себе. Я ушёл. Дверь открылась, и я ушёл гулять, ушёл к другим. И везде мне рады. Я к другим зайду и там меня примут также с теплотой и добротой, зная, что я несу нечто доброе и хорошее. У меня никогда ни копейки в кармане не было. Мне деньги не нужны. А вдруг голод, а как выжить? Поэтому, как уже было сказано, в портфеле у меня всегда была крупа. Кипяточек мне всегда прыснут, я его всегда где нибудь да согрею. И овсянки я себе всегда сделаю и проблем голода уже нет. На овсянке можно выжить. Её не то что я, её лошади кушают и ничего… энергичны.
Только вы не подумайте, что я был подхалимом, что дескать голод заставлял меня изворачиваться и косить под кота, дескать он обаятельный психолог, эдакий манипулятор человеческих душ, эдакий игрок в святого ради того, чтобы меня накормили и напоили. Меня везде ждали.
ПРОФЕССОР. Ну-ка посмотри-ка на меня… да… В глазах твоих ничего человеческого. Ведь человеческого… всё от кота. Глаза твои блаженные.
АЛЬФОНС. А как у тебя с женщинами?
БРОДЯГА. Я женщин никогда не имел. Я мальчик, несмотря на свои пятьдесят пять.
ЗВЕЗДУН. А может ты голубой…
БРОДЯГА. Нет…
ПРОФЕССОР. Ну тогда педофил…
БРОДЯГА. Вы сами голубые педофилы… В меня действительно влюблялись многие женщины и девушки.
ПРОФЕССОР. Влюблялись в твои кошачьи глаза и усы?….
БРОДЯГА. Может быть… Они страдали от этой безответной любви. Одна женщина была готова отдать мне всё своё последнее. Своей святостью и аскетизмом я нравился многим женщинам. Моя проникновенная, глубокая речь доставала глубоко… очень глубоко, многих женщин. Это была не та глубина, которой балуешься ты (обращается к Альфонсу) или сексуально-озабоченные мужчины. Увы! Некоторые женщины в силу этой безответной любви пытались даже покончить собой. А я тем временем, сам того не замечая, влюблял в себя многих и многих женщин. Я мог оказаться у ног семейного ложе любой семьи.
ЗВЕЗДУН. Да… действительно кот…
БРОДЯГА. Я только грел их ноги и не более. Поэтому мужья не ревновали. Они принимали меня таким какой я есть. Но жёны… жёны безответно влюблялись в меня.
Я жил со своей матушкой. Я порой уходил от неё на недели, на месяцы. Но матушка была спокойна, зная, что я всё равно вернусь. Мать не переживала за меня. Я заявлялся как ни в чём не бывало через пару месяцев и мать молча меня встречала, кормила, укладывала спать и я засыпал с улыбкой на лице. Но я не был ободранным котом после самцовых похождений.
АЛЬФОНС. А ты с женщинами не жил?
ПРОФЕССОР. Как он может жить с женщинами?… Он же мальчик..
БРОДЯГА. Одна женщина как-то вцепилась в меня и сказала давай дескать живи у меня. «Ничего не делай, просто будь со мной, я тебя буду кормить… Ты только говори что нибудь. Я хочу тебя слушать и слушать… Просто сиди. Я без тебя не могу». Но она чувствовала, что я убегу. Она заперла меня. Я всё равно убежал. Я сломал стену. Она закрыла меня металлической дверью, но я своим телом продавил кирпичную кладку и сбежал от этой женщины.
ПРОФЕССОР. Кота нельзя запирать, если нужно он может перегрызть всё, что угодно… А в целом я тебе завидую… Я то ведь наоборот боюсь выходить на улице… Раньше я был совершенно другим. А как стал пить эти лекарства… как дали инвалидность… вот и пошло… Сейчас, как будто меня подменили. Я как этот… человек в футляре, не желаю никого видеть. Я даже у себя дома поставил шкаф поперёк комнаты, отгородил себе занавесочкой такой уголок, поставил туда кровать и лежу за этой занавесочкой всё время. Выхожу оттуда только покушать, когда жена приходит с работы и обратно юрк за занавесочку и под одеяло. И читаю под одеялом книжки….
БРОДЯГА. Да… жил себе человек за шкафом никому не мешал… вас видать тоже ни за что сюда… Да… А как же вы читаете за шкафом, под одеялом темно же?
ПРОФЕССОР. С фонариком… У меня там свой мир и поэтому я никого туда не пускаю. И ни на что я этот мир не поменяю… Слышите… ни на что… (в приступе) У меня какая-то непонятная жадность на этот мир, словно кто-то в него может проникнуть.
БРОДЯГА. А что действительно туда в этот мир к тебе никто не проникали?
ПРОФЕССОР. Под одеяло проникали.
БРОДЯГА. Интересно кто?
ПРОФЕССОР. Кто-то… жена… В плане близости у меня всё нормально. По моему даже стал более энергичным в этом плане. Но… Но проникнуть ко мне под одеяло не значит, проникнуть в мой мир… Я прячусь там от этого жестокого мира.
Я сильно разочаровался в этом жестоком мире.
ЗВЕЗДУН (оказывается подслушал). Ну конечно ты создал себе хорошенький мирок. Там тебе ничего не надо. Жена всегда накормит, книжку из библиотеки принесёт… когда надо нырнёт к тебе за шкаф или под одеяло…
ПРОФЕССОР. Зато я тоже ненасытен на знания. Я восторгаюсь всему прочитанному. Я прочитал за шкафом всю зарубежную научную и литературную классику. Как-то ко мне пришёл мой однокашник, преуспевающий учёный, который объездил весь мир. Он мне так и сказал, что объездил весь мир, а мира не видел и не знает, а я дескать живу здесь за шкафом и чувствую и вижу перед собой миры, которые я никогда не увижу и не узнаю, хотя возможно там и побываю.
ЗВЕЗДУН. У вас есть дети?
ПРОФЕССОР… У меня сын.
ЗВЕЗДУН. Ну и как ты с ним общаешься?
ПРОФЕССОР. Прекрасно общаюсь. Сынок… если не может что- то сделать из домашнего задания, всегда идёт ко мне за шкаф. Он знает, что у него есть папа, который живёт за шкафом и там можно получить все знания. Он гордится отцом. И даже в чём-то подражает мне.
ЗВЕЗДУН. Что тоже отвёл себе уголок и занавесочку за шкафом?
ПРОФЕССОР. Шкафов у нас больше дома нет, а вот занавесочку повесить просил. Книжки также читает с фонариком под одеялом. Он также имеет интерес к наукам. Портит зренье. Признаться я не хотел бы, чтобы мой сын вырос и стал бы человеком, который жил бы за шкафом.
ЗВЕЗДУН. Ну смотри догонит отца… вместе лежать будете…
Звездун встаёт из койки. Подходит к окну из которого видна Останкинская башня и начинает на неё молится. Увидев это сосед по койки — Старик берёт Звездуна за руку и отводит его к окну, где видна церковь.
СТАРИК. Туда молись… на церковь молись…
ЗВЕЗДУН. На церковь… Её мой однокашник на свои деньги… построил… знаешь сколько он туда бабок ухнул… А ты знаешь какие это деньги. Это мафиозные деньги… они на крови… и церковь твоя на крови…
ЯСНОВИДЕЦ (как бы услышав). Симулякр… симулякр… симулякр…
ЗВЕЗДУН. Правильно… церковь твоя симулякр… или по народному… туфта…
Звездун упрямо отходит от окна где видна церковь к окну, где видна останкинская башня и упорно начинает молиться на останкинскую башню… Старик опять берёт его за руку… и отводит его к окну, откуда видна церковь…
СТАРИК. Ты с этим не шути… так не играют…
Но Звездун опять упрямо возвращается на своё старое место. Он стоит на коленях перед башней Останкино.     продолжение
–PAGE_BREAK–СТАРИК. Тьфу… ( начинает молиться на церковь)… Господи… ИИсуси… спаси… господи…
СТАРИК встаёт и подходит к Звездуну. Смотрит сначала на Звездуна, потом на останкинскую башню.
СТАРИК. Ух! Какая вымахала… Не ровень она тебе моя церквушка… (разворачивается опять на церковь) не ровень…Здесь меня крестили… здесь и отпевать будут… (разворачивается опять на церковь и молится, затем опять разворачивается и всматривается в останкинскую башню). Понастроили «храмы» без колоколов, но до небес… Даже самые высотные в мире храмы никогда не доставали до облаков… а эта… упирается в небо… ближе к самим небесам… Телевидение… Тьфу! Зачем ему нужны колокола?… Видна отовсюду… гадина… даже отсюда (опять всматривается в останкинскую башню) Кажется вот она близко перед тобой, идёшь, идёшь, а прийти не можешь. Она словно мираж, то выныривает, то исчезает, то опять выныривает…Высокая… главная… главная задница страны. Говна хватает… Тьфу! Заводская труба и та чище тебя… Вставай (обращается к Звездуну, но тот не встаёт)… Господи… спаси иисуси… господи… господи (СТАРИК молится)
Услышав как молится СТАРИК, другой сосед АЛЬФОНС, который видимо иной веры раздражается и начинает тоже на зло старцу молится.
АЛЬФОНС. ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар…
СТАРИК (услышав Альфонса также назло отвечает ему). Господи иисуси… господи ииисуси…
АЛЬФОНС (ещё больше войдя в азарт). ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар…
СТАРИК (упрямо). Господи иисуси… господи ииисуси…
АЛЬФОНС (ещё громче). ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар…
За всем этим наблюдает Профессор. Он оборачивается то в сторону Альфонса, то в сторону старика… И наконец он решил рассудить спорящих.
ПРОФЕССОР. Харри –харри Кришна – харри Харри –харри Кришна — харри Харри –харри Кришна — харри Харри –харри Кришна – харри.
В хор вступает ясновидец.
ЯСНОВИДЕЦ. Симулякры… симулякры… симулякры…Ад того же самого…
АЛЬФОНС и СТАРИК на некоторое время умолкают. И всё таки они вновь… принимаются за своё… Только теперь уже на всю палату звучит это молитвенное четырёхголосье: “ ОО-Ааа ллах апппар… Кришна — харри Харри –харри Кришна — харри Господи иисуси… господи ииисуси… Симулякры… симулякры… ОО-Ааа ллах апппар… Кришна — харри Харри –харри Кришна — харри Господи иисуси… господи ииисуси… Симулякры… симулякры…”. Всё это через полминуты пресекает ЗВЕЗДУН.
ЗВЕЗДУН (громко). Хватит…хватит… хватит… (наконец встаёт с колен и ложится к себе на койку)
СТАРИК (подсаживается к Звездуну) Сынок… ты что ли действительно работаешь там… на телевидении…
ЗВЕЗДУН. Работаю (со вздохом )… Дед…. Вот ты скажи… Зачем нам сейчас нужны колокола? Ведь телевидение ежедневно входит в наш дом без звонка и разрешения, хотим мы этого или нет. Кто -то может возразить, сказав: «не включай телевизор или вырубай его когда не желаешь слушать и смотреть». Так — то оно так, но народ наш, особенно городской, уже давно страдает телеманией. Народ подсел на телеиглу, главная из которых Останкинская башня. Понятно…
СТАРИК. Это как это?…
ЗВЕЗДУН. Да!… Да!… Она дразнит своей высотой самоубийц, своей информационной властью бунтарей, своим охватом бизнесменов, политиков, артистов и прочих тщеславных нарциссов нашего общества. Да!… да!… говна хватает… Да!… мы не можем сориентироваться в этой вакханалии ненужной и нужной правды, идиотизма и интеллектуальности, любви и порнографии, истинного искусства и суррогатов бездарных, но богатых теледеятелей… Да этот так… Но попробуй не дай всего этого… хотя бы один день… народ взвоет…
СТАРИК. Не взвоет… у меня нет телевизора…А ты всё таки на останкинскую башню молится брось… (привстаёт и уходит к себе на койку)
Ночь. Все укладываются спать. Засыпают. Старик не ложится. Думая, что никто уже не видит старик ходит по палате и откровенно поглаживает свой пах. Это смешно. Он то ложится в постель, то встаёт и опять начинает гладить пах. Порой он оттягивает резинку штанов и вглядывается под штаны. Как бы ища… что-то… Потом ложится. Берёт из своей тумбочки фонарик. Весь с головой накрывается одеялом. Включает фонарик под одеялом. Складывается впечатление, что он что-то ищет в своём теле. Потом резко опять встаёт гладит пах. Оттягивает штаны и вновь всматривается в паховую область. Всё это видит ЗВЕЗДУН.
ЗВЕЗДУН. Старик… ты что яйца потерял?…
СТАРИК. Какие яйца…
ЗВЕЗДУН. Свои…
СТАРИК. Мои… Какие яйца… Нет…
ЗВЕЗДУН. Что нет… яиц нет?
СТАРИК. Не терял я ничего…
ЗВЕЗДУН. А что тогда там ищешь и гладишь?…
СТАРИК. Так тебе всё и расскажи…
ЗВЕЗДУН с любопытством подходит близко к старику.
ЗВЕЗДУН. Что у тебя там… что ты там спрятал? Яйца Фаберже? Деньги?
СТАРИК (испугавшись, отбегает от Звездуна). Нет…
ЗВЕЗДУН. Деньги… спрятал… точно деньги… Ладно… я пошёл спать…
Звездун ложится. СТАРИК привстаёт и подсаживается к Звездуну.
СТАРИК. Ты прав я в своих штанах деньги держу… только ты об этом никому не говори…
ЗВЕЗДУН. Сколько…
СТАРИК. Много… пятьдесят тысяч долларов…
ЗВЕЗДУН (от удивления привстаёт). Ну старик… ты даёшь… Откуда у тебя они?
СТАРИК. Это долгая история…
ЗВЕЗДУН. Ну расскажи…
СТАРИК. Ну ладно… Я тебе вот что скажу… я ведь раньше тоже как ты на башню молился…
ЗВЕЗДУН. На какую башню?
СТАРИК. На другую…
ЗВЕЗДУН. Какую… такую другую…
СТАРИК. Отсюда её не видно…
ЗВЕЗДУН. Это которая на Шаболовке…
СТАРИК. Нет…Это которая в Париже…
ЗВЕЗДУН. Да иди ты… тоже мне шутки…
СТАРИК. Я не шучу сынок… я на Эйфелевую башню молился… да да… на Эйфелевую башню, которая в Париже… мечтал в Париж уехать… От своих неблагодарных детей…И сейчас мечтаю… Только вот на Эйфелеву башню больше не молюсь… на церковь молюсь…
ЗВЕЗДУН. Старик… откуда ж у тебя такие деньги… ты действительно немножечко того…
СТАРИК. Все мы немножечко того… Кстати именно на это и надеялась моя дочь, которая мечтала положить меня в психушку, чтобы забрать мою трёхкомнатную квартиру…
ЗВЕЗДУН. Как видно мечты её сбылись… Не так ли старик… (Похлопывает с улыбкой по плечу старика)
СТАРИК. А вот и не так…
ЗВЕЗДУН. А как…
СТАРИК. А вот слушай как… Она гадина… тобиш моя дочь привела меня к врачу… но не сказала, что к психиатру, что собирается справку на меня оформить, что я немножечко того… А я то сразу смекнул к чему всё это и подслушал весь разговор дочери с психиатром…
Он её спрашивает, почему дескать оставили старика в коридоре дескать пригласите его… дескать я осмотрю старика…а она ему…” А что действительно можно определить как человек сходит с ума?” А он ей…что дескать “можно… только для чего вам это нужно” и говорит, чтоб меня позвала в кабинет…. Я то сразу догадался, что если психиатр действительно определит, что я ненормальный, то мне квартира уже точно не светит… А если я нормальный то квартира ей… фик… А она ему прямо и заявляет: “Понимаете в чём дело… Нам нужно, чтобы наш старик был немножечко того… Нужна справка об этом… Я готова оплатить за это… Сколько это будет стоить? ”
ЗВЕЗДУН. Вот это поворот… Это любопытно…
СТАРИК. Я как дурак планировал оставить завещание на свою трёхкомнатную квартиру… Дочь позвала меня в кабинет и мы с психиатром обо всём поговорили…
ЗВЕЗДУН. О чём же?
СТАРИК. Я ему всё и выпалил, что дескать…Ну разве вы не видите, что это за люди… Я как-то по глупости оформил было завещание на их имя… и через месяц почувствовал, что они стали изживать меня с этого свету… словно желая во чтобы то не стало завладеть квартирой.
Я трясся за свою жизнь… Мне даже показалось, что они готовы отравить меня… Но я живучий… Я им ещё покажу… Я продам свою квартиру и поеду доживать свою старость… в Париж…
ЗВЕЗДУН. У вас там родственники?
СТАРИК. Я пойду в дом престарелых? За доллары, счас всё возможно…
ЗВЕЗДУН. А как же виза?
СТАРУШКА. Я всё узнавал… поеду через турфирму… по виниюксу…
ЗВЕЗДУН. Ты хотел сказать по бинилюксу?
СТАРИК. Да… да это тур по Европе… заодно Европу посмотрю… А им фик….
ЗВЕЗДУН. Зачем сразу в Париж ехать? С такой квартирой можно и здесь хорошо зажить… Вон сейчас можно оформить договор ренты и вас до конца жизни будут опекать, давать деньги и даже телевизор с холодильником подарят…
СТАРИК. У меня уже был такой договор. Они тоже чуть не убили меня… Они стали не опекать, а пасти меня… Пасти мою смерть. Им ведь выгодно, чтобы я умер… Поэтому они из добрых побуждений всё равно всячески умертвляли бы меня. Я сидел дома и опять трясся, ожидая их когда они придут. Я не открывал им дверь… Еле-еле прервал договор… ладно знакомые помогли… Вообщем натерпелся… Уф! (вздыхает).
ЗВЕЗДУН. Ну и что дальше… Ты действительно… умный старик… У тебя всё хватает…
СТАРИК (взбодрилась и хихикает). Это у меня-то не хватает!.. А знаете ли вы, уважаемый работник телевидения, что я благодаря своей квартире хорошо зарабатывал… Да я стар… А знаете ли вы, что у меня была близость с молодыми девушками, которые меня в два… три раза моложе… И всё благодаря этой чёртовой квартире…
ЗВЕЗДУН. Старик ты умён настолько, что безумен… Я начинаю сомневаться… Может действительно ты немножечко того…
СТАРУШКА. Того… не того… Молодые девушки квартировали у меня… они опекали меня… они имели близость со мной… а всё ради того, чтобы я оформил завещание на них… И я оформлял… показывал им и через неделю… переоформлял… на другого… Молодёжь пошла сейчас испорченная… на всё готовая…
ЗВЕЗДУН. Слышь старик… если я тебя ещё немножко послушаю, то у меня развалятся, как карточный домик, все представления о стариках… Откуда в вас всё это… Или вы всегда таким были? СТАРИК. А в Париж я всё таки поеду… Вот выйду отсюда, продам квартиру… и поеду в Париж… (немного плачет)
ЗВЕЗДУН. (успокаивая). Обязательно поедете… Только вот примут ли вас там…
СТАРИК. Если не примут… Спрыгну с Эйфелевой башни…
ЗВЕЗДУН. Вы спрыгнете ?… не спрыгнете… Такие как вы не прыгают… Впрочем, чёрт вас знает… Я то вон тоже… когда меня уволили хотел с Останкинской сигануть… Старик… А у тебя, что кроме дочери больше нет никого…
СТАРИК. Устал я от своих детей, внуков. Вообще-то они у меня все умные, обученные. Институты кончали. Вот и меня учат жить. Младшенький, голубок, научил меня сидеть на воде и хлебе. Полезно, говорит, это и экономно. А чтоб не скучать мне одному в своей однокомнатной квартире, дети меня взяли к себе, поставили раскладушку в прихожей. Теперь я у них громоотвод. Приходит внучок из школы – тырк меня своим ботинком в бок – это означает, что он получил сегодня двойку, тырк два раза – две двойки. Но иногда этот голубок меня так отпинает, – это значит, родителей вызывают в школу. Не обращайте внимания, что я всех детей и внуков голубками называю. Я ведь в молодости голубятником был.
Старший голубок возвратится с работы недовольный, злой – опять зарплату не выдали. Тырк меня. Опять я виноват. И так весь день.
А младшенький голубок, душевный такой, бизнесмен. Недавно обнял меня и говорит: “Живи, папаня, долго, но лишка не давай”. Вот и я думаю, что Бог на этом свете мне срок продлил, чтобы, наверное, я все свои грехи успел искупить. Хи! Хи! А грешил-то я много. Видимо быть мне долгожителем.
ЗВЕЗДУН. Это ж почему…
СТАРИК. Когда грехов много… надо и годков много… чтоб их отмыть… А душевность младшенького моего, бизнесмена, я понимаю. Все дело опять в этой моей трёхкомнатной квартире. Но ведь не знал он, хи!, хи!, хи!, что я ее тогда продал, что решил отдохнуть от детей и внуков – и по миру покататься.
ЗВЕЗДУН. То есть как это продали…
СТАРИК. А вот так…Продал за пятьдесят тысяч долларов…И поэтому держал их у себя вот здесь (показывает в пах)… А ты яйца… яйца… вот такие яйца…
ЗВЕЗДУН. На такие деньги модно купить одно яйцо… Фаберже… но маленькое…но одно…
СТАРИК. Я относился к деньгам так же, как к любимым голубям, – гладил их, целовал. В молодости ведь я голубятником был. Деньги мне всегда голубей напоминают. Летают и движутся они в пространстве как обученные голуби. Из одной голубятни в другую. А все равно прилетают в главную голубятню страны – Центральный банк. Вся страна наша – это сплошные голубятни. Все держат зеленых голубей, то есть доллары… Конечно, их Америка обучила, чтобы они возвращались обратно. А мы их не выпускаем. А что, если бы мы их разом выпустили? Вот и я держу своих зеленых голубков, не выпускаю. И где только они не находились. Сначала держал их в коммерческом банке, потом в литровой банке, засыпанной пшеничной крупой. Внучок учуял: “Дед, говорит, плати мне дивиденды с хранимой суммы за неразглашение информации. Платил ему эдакому рекитиру. Нет, думаю надо быстрей уезжать.
Потом перенес своих голубков в туалет. Спрятал под унитазом. Уж больно нравилось мне это место. Сидишь в туалете, светло, тепло, опустишь руку под унитаз и гладишь своих голубков и мечтаешь. Даже засыпал порой там, мечтая о Париже.
Потом старший приставать стал: “Что-то ты отец долго задерживаешься.”. “Понос, — говорю, метеоризм”. Учуял таки, думаю про себя. И, действительно, учуял. Говорит: “Что-то твой метеоризм без звука и запаха. Лечить тебя будем. Сам, говорю, лечи свой гайморит и глухоту. С поносом я долго не протянул, и голубки мои перелетели ко мне. Вот сюда (Показывает в пах). Вот здесь у меня живут. Как говорится, все свое ношу с собой. Сидишь и гладишь своих голубков. Засыпаешь, проснешься, опять гладишь. А в голове Париж… Только ты … это… не кому не говори, что у меня здесь такие деньги…
ЗВЕЗДУН. Да ты… что старик… за кого ты меня считаешь…
СТАРИК. Вообще-то я человек экономный. Жил всегда на десять рублей в месяц…
ЗВЕЗДУН. Как это…
СТАРИК. А вот так. Ел только каши…как и наш бродяга. пшеничную… овсяную. Я этими крупами запасался, съездив в деревню в… поле. Пью чаи из трав и листьев. И ничего у меня в желудке не урчит. Я радовался всегда тому, что экономил большие деньги. Я таких денег конечно не имел, но уже их экономил.
СТАРИК. Я например не пользуюсь городским транспортом. Экономия 300 рублей в месяц. Не хожу в парикмахерскую, стригусь сам, не мою голову мылом (волосы даже гуще стали), не пью, не курю. Итого, плюсуем экономия 2500 рублей. Часто хожу в гости. Ужинаю каждый третий день у друзей. Итого, 3000 рублей. В своё время развёлся, чтоб не кормить и одевать жену и детей. Итого 5000 рублей. Не имею машины. Итого 10000 рублей.
ЗВЕЗДУН. Ну десять тысяч… по нашим временам… это не такие большие деньги…
СТАРИК. Это ещё не всё. Не езжу раз в год за границу. Плюсуем. Итого 25000 рублей.

Звездун сначала задумался и сам в уме стал что-то считать. Сосчитал и подпрыгнул. Далее рассмеялся. Смеялся и хохотал долго. Даже в палате все проснулись.

ЗВЕЗДУН (с радостью). Ура…ура… (бегает по палате) Я сэкономил… полмиллиона долларов… Ведь моя жена с которой я уже давно живу… была в прошлом валютной проституткой… Ну ладно… надо спать… Иди спать старик… ты меня рассмешил…

Услышав шум в палату входит медсестра, держа в руках таблетки и стакан воды.

МЕДСЕСТРА. Вы почему не спите…
ЗВЕЗДУН. Бессонница у старика… а я буду спать (отворачивается)
СТАРИК. Давайте вашу таблетку… может засну…

Старик проглатывает таблетку и запивает её водой. Медсестра выходит из палаты. Старик ложится и с храпом засыпает… Гаснет свет. Тишина. Все спят. Музыка ночи. Пауза. Вдруг слышится крик старика. Включается свет.
КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ     продолжение
–PAGE_BREAK–ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Палата. Ночь. Все больные спят. Тишина.
СТАРИК (громко кричит). Украли… украли… всё состояние украли… Вот… Вот … Он украл… (Показывает на Звездуна).
Все просыпаются и подходят к койке старика. СТАРИК держит указательный палец на Звездуне.

ЗВЕЗДУН. Ты что старик… я же тебе дал слово…
СТАРИК. Какое слово… Ты алкаш… Какое слово… ты украл…
ЗВЕЗДУН. Это бред… это клевета… (От безысходности ходит по палате)… (подходит к ясновидцу, но ясновидец как всегда спит)
ЗВЕЗДУН. Ясновидец… проснись… проснись…скажи кто?… кто украл…
ЯСНОВИДЕЦ (опять бредит). Симулякр…симулякр… ад того же самого…
ЗВЕЗДУН (трясёт ясновидца). Ясновидец… вставай… вставай… помоги…
ЯСНОВИДЕЦ. Симулякр… симулякр…
ЗВЕЗДУН. Ну хватит спать (начинает трясти ясновидца).
В палату входит медсестра.
МЕДСЕСТРА. Почему не спим… Не будите больного…
Звездун упрямо будит ясновидца. Медсеста выходит и приводит психиатра.
СТАРИК. Товарищ психиатр… у меня украли деньги… большие деньги… Пятьдесят тысяч долларов… Они у меня вот тут были…
ПСИХИАТР. Очередное навязчивое состояние… бред…откуда у вас такие деньги… Мы же вас переодевали полностью…
СТАРИК (оборачивается на церковь и молится). Вот вам истинный крест… украли… Я крепко заснул… так крепко… после таблеточки, что не заметил как украли…
ПСИХИАТР. Завтра утром разберёмся… а сейчас спать…
Ясновидец просыпается и привстаёт.
ЗВЕЗДУН. Уф! Наконец-то… Помоги нам … у старика украли деньги… скажи кто вор… ведь ты же ясновидец… ну…
ПСИХИАТР (обращается к медсестре). Принесите побольше снотворного…
Медсестра уходит и приносит таблетки.
ЗВЕЗДУН (выбивает таблетки из рук медсестры). Подождите вы со своим сном!… Пусть ясновидец определит кто украл деньги у старика… Все думают, что я украл…
ПСИХИАТР. Не переживайте…Вы не украли… Но нужно всем спать и нашему ясновидцу нужно спать… (Психиатр берёт таблетки у медсестры и пытается дать их ясновидцу, но Звездун опять мешает этой процедуре)
ПСИХИАТР. Уфф! Так… хорошо… пусть… попробует определить кто украл… только имейте ввиду никакой он не ясновидец…Даю вам полчаса… а потом все в сон… всем спать!… спать! (громко и агрессивно)
Психиатр вместе с медсестрой выходят.
ЗВЕЗДУН. Ну как спалось?
ЯСНОВИДЕЦ. Да… я спал… но я слышал все ваши разговоры… я в курсе всего того, что здесь произошло…
ЗВЕЗДУН (обращается к ясновидцу). Поэтому… скажи ты старику… что я не украл его деньги…
ЯСНОВИДЕЦ. Для этого я должен вас увидеть… Ты… встань вот сюда… поближе… так… Вас недавно уволили?
ЗВЕЗДУН (удивляется). Да…
ЯСНОВИДЕЦ. Вас отстранили от эфира?
ЗВЕЗДУН. Да я был первым лицом канала…для Запала… я лицо России… Скажите старику, что я не вор….
ЯСНОВИДЕЦ. Вы … Лицо… и не более… но не личность…
ЗВЕЗДУН. Простого рабочего можно уволить без особых последствий… но меня… ну пил… ну уходил в запой… только вот белая горячка подвела… Скажите старику, что я не вор….
ЯСНОВИДЕЦ. Вы были вскормлены эфиром и дутой известностью…
ЗВЕЗДУН. Без эфира я не могу… болеть начинаю… Не могу без эфира… не могу ( почти рыдает)
ЯСНОВИДЕЦ. Теленаркоман…
ЗВЕЗДУН. Да!.. Да… (Плачет и молится на останкинскую башню)
ЗВЕЗДУН. Я начинал диктором на Тюменском телевидении. Можно сказать, что был сибирской звездой, но меня переманили… стал звездой…Звездуном… Ох! Если б я знал что впаду в такую зависимость от эфира… Стоило мне только один раз выйти в эфир как появлялась тяга к этому чёртовому эфиру, которую вычеркнуть из души уже было невозможно… Я даже удивлялся … как это… без особых усилий возникает величие и признание…которые оказались лишь иллюзиями… Скажите старику, что я не вор….
ЯСНОВИДЕЦ. Вот видишь… ты всё понимаешь…А то звезда!… звезда…
ЯСНОВИДЕЦ. Ты симулякр…
ЗВЕЗДУН. Телесуфлёрщик… Так меня обзывает моя жена… когда ругается…
ЯСНОВИДЕЦ. Телесуфлёрщик… вы обыкновенный мордал…
ЗВЕЗДУН. Кто?
ЯСНОВИДЕЦ. Мор-да-л!… Мы ведь живём в уникальное время. Оно, а именно телевидение породило на свет особый класс людей, тобиш вас, за которыми ничего не стоит, чтобы считать нас известными, но мы известны, нас узнают на улице в лицо т.е. по морде. Это мордальная известность. Наша известность и признание можно выключить кнопкой телевизора. Вас уволили и вас уже нет…
ЗВЕЗДУН. Меня нет… Где же я?
ЯСНОВИДЕЦ. А нигде…
ЗВЕЗДУН. Да… ты прав… Вместо меня сейчас работает другой…. Ведь совсем недавно я помню как принимали его на работу. Бедный вчерашний студент, а теперь он уже лицо страны. А что он сделал такого, чтобы быть лицом страны. Ничего. Но его узнают в лицо даже на Западе. С тобой было тоже самое… Всё это мордальная известность. Ему пропуск не нужен… Пропуск у него на лице… на морде… Узнают его морду, а за ней ничего не стоит. Да ты прав… Я мордал… Я ничто…Я играю в ничто… Я ничто…жество… (смеётся)… И всё таки скажите старику, что я не вор….
ЯСНОВИДЕЦ. Симулякр…
ЗВЕЗДУН. Вон мой друг и коллега Сашка Харитонов…так и не сделал себе имени. Не воспользовался положением.
ЯСНОВИДЕЦ. Он не «садился» на телеиглу, зная о тех последствиях, которые могут появиться. А тем временем, у тебя возникали сильные ломки. Ты знал как благодаря телеэфиру ты долгое время находился в неестественной позе «идеального человека-кумира». А сейчас посмотри на себя… После отстранения от эфира всё это разваливалось как карточный домик. Тебя будто подменили.
ЗВЕЗДУН. Хватит меня ковырять… всё… всё … я верю тебе … ты ясновидец… но скажи… ты этому старику, что я у него ничего не украл…
ЯСНОВИДЕЦ. Ты не вор…
Услышав слова ясновидца старик подходит к ясновидцу.
СТАРИК. Ну а кто тогда… кто украл мои деньги…
ЗВЕЗДУН. Уф! Понял старик… я не вор…
ЯСНОВИДЕЦ. Мне необходимо осмотреть и изучить всех, кто находится входил в палату…
СТАРИК. Кто входил… вот они все и входили…
ЗВЕЗДУН. Так хорошо… поехали (Звездун и старик начинают толкать кровать, на которой сидит ясновидец. Кровать начинает перемещение по палате)
Подьезжают к Священнику. Ясновидец всматривается в священника и молчит. Священник не выдерживает длительной паузы.
СВЯЩЕННИК. Я священник… я не вор и проверять меня не надо… но в такие дьявольские игры я не играю… Я ведь настоящий священник… я ведь по настоящему отпеваю… а у вас дьявольщина… Как же я потом на прихожан своих буду смотреть…
ЯСНОВИДЕЦ. Симулякр…
СВЯЩЕННИК. Нет я не симулякр… я настоящий священник..
ЯСНОВИДЕЦ. Симулякр…
ЯСНОВИДЕЦ. Настоящий священник?… А что же рясу не надели…
СВЯЩЕННИК. Я не в церкви… я в больнице и этот халат меня устраивает…
ЯСНОВИДЕЦ. Нужно быть до конца священником… А то, что получается… Те же костюмы… тот же театр получается…
СВЯЩЕННИК. Дай Бог!… Я священник… Вы дьявол, вы маг, вы нечистая сила… И конечно же я верю вам. И всё таки… Что меня ожидает? Я знаю, что большой грех знать о будущем. Это опасно. Да я грешен. И всё таки… Что?.. Что меня ожидает.
ЯСНОВИДЕЦ. Признаться в том, что вы грешны, это мало… Необходимо детально всё это разложить для себя, причём так, чтобы было тяжело и тошно за себя. До слёз тяжело и тошно. Итак, вы готовы меня выслушать.
СВЯЩЕННИК. Готов…
ЯСНОВИДЕЦ. За что я вас уважаю, так это за то, что вы не агитируете людей на тот свет. Некоторые из ваших коллег так слащаво агитируют нас на тот свет, что хочется переселиться туда. Это обман. Причина этого обмана в слащавости этих священников при жизни, а не при смерти. Зачем вы здесь? перенапряглись, доказывая себе существование Бога. Ведь понятно, что доказательство Бога заложено не в логике мышления, а в логике чувствования. Мысли всегда движутся в «коридоре» эмоций. Именно эти «коридоры» ближе к Богу и ведут к нему, а не сами мысли. Поэтому с помощью мышления познать Бога невозможно. Мысли могут блуждать в этих «коридорах» и никуда не привести. В логике эмоций — познание Бога. Не нужно для этого интеллектуально напрягаться. А то я смотрю на вас и жалею… Всегда жалею вас. Ведь вы всегда так утомлены. Я понимаю вашу профессию, вы общаетесь в день со множеством покойников. Этот конвейер вас угнетает. С этим вам надо что-то делать…
СТАРИК. Всё понятно … он украл мои деньги?
СВЯЩЕННИК. Я молюсь и это мне помогает…
ЯСНОВИДЕЦ. Увы! Чаще всего молитвы в ваших устах звучат как капитуляция законченной и близорукой религии перед тайной и бесконечностью истинного философского мышления, которое костенеет в болоте часто повторяющихся молитв… Молитвы, которые открывают сознание бездне познания и созерцанию мира, уже не молитвы и никакого отношения к религии не имеют, так как согласно религии мир прост и закончен.
СТАРИК. Всё понятно … он украл мои деньги?
СВЯЩЕННИК. Получается, что религия вовсе не нужна?
ЯСНОВИДЕЦ. Увы! Религиозные войны свидетельствуют о том, что религия — продукт эмоций и страха. Строительство храмов, взаимодействие религии и государства, религиозные и этнические войны свидетельствуют о том, что в Европе учения Иисуса Христа так никто и не понял. А секты?!… Всё это религиозная самодеятельность. Они имеют право на свое существование. Ведь самодеятельные группы в искусстве иногда стают профессиональными коллективами. Секты запрещать нельзя. С ними должны достойно конкурировать монополистические религии. Если они не устоят перед сектами, значит, они должны уступить место новой религии. Очевидно, что среди сект, как и в бизнесе, есть преступные организации. Гомосексуалисты, педарасты, педофилы. Среди вашего брата таковых много. Нужно очищаться от этого. Я уважаю Вас, что всего этого у вас нет.
СТАРИК. Всё понятно … он украл мои деньги?
СВЯЩЕННИК. Они все больные…
ЯСНОВИДЕЦ. Да… Здоров человек или психически болен? Ответить на этот вопрос можно в зависимости от того, как и в какой форме человек верит во Всевышнего.
СВЯЩЕННИК. Неужели всё то, что вы видите это не бред, не иллюзии, не галлюцинации?…
ЯСНОВИДЕЦ. Когда душа испытывает иллюзии и галлюцинации, то она уже вне тела. Точнее, она то выходит из него, то входит. Поэтому человек может описывать, что он видит. Потом душа окончательно выходит из тела и человек бывает уже в бреду. Душа уже вне тела, она уже в пути нового рождения, очищения. У каждого человека эти видения разные. Одни видят лишь начало этого пути. Некоторые умудряются видеть даже свое рождение, но обратно входят в свое тело, не желая рождаться в последующей жизни. А потом эти последние рассказывают, что видели этот путь. Большинство людей не возвращаются и потому не могут рассказать о своем хождении, о своем пути по коридору иллюзий. Некоторые могут только рассказать о начале пути, так как потом возвращаются в исходную жизнь. Поэтому мы можем знать лишь об иллюзиях, которые человек испытал, если он возвратился в эту жизнь. После смерти тела, иллюзии продолжаются — это путь души, путь тела. Но пути тела уже нет. Увы! большинство людей вообще не видят этого пути, а видят абсурд, или несвязные иллюзии. Такое, вероятнее всего, имеет место у неверующих и безбожников. Их сознание творит хаос, они испытывают страшные муки. Это и есть ад. Душа неверующего — удивительно заблудшая душа, которая блуждает и не может попасть в коридор иллюзий, стать на истинный путь второго рождения…
СТАРИК. Всё понятно … он украл мои деньги?
СВЯЩЕННИК. Получается, что вы верующий…
ЯСНОВИДЕЦ. Получается так Те кто обладает таким даром, но не верит во Всевышнего кончают плохо. Ну ладно, что сейчас вас больше беспокоит?
СВЯЩЕННИК. Мы работаем на износ, но духовность общества не поднимается, молодёжь спивается на пиве, алкоголе, наркотиках. Что делать? Строить церкви?
ЯСНОВИДЕЦ. Не те церкви, не те мечети построены в России. Они никак не повлияют на духовную жизнь, так как, в основном, построены на криминальные деньги — начал объяснять Зиннат. Человеку, когда он еще ребенок, необходимы сказки. Также человечеству в начале своей истории нужна была сказка, и она была представлена в форме священописаний, таких как библия, коран и другие, которые в настоящее время себя уже изжили. Человеку, который стоит на окончании своей жизни, нужны сказки и он читает священописание. Сейчас человечество находится на том этапе, когда не нужны священописания. Значит, до конца человечества еще далеко. Если человечество вновь вернется к своему детскому восприятию, то есть религии, значит, конец человечества близок. Ведь перед смертью всегда открываются желания и способность веровать. Так, что, религия является одновременно колыбелью и предсмертным ложем человеческого духа.
СВЯЩЕННИК. Да…
ЯСНОВИДЕЦ. Теперь конкретно о вас… Можно я буду вас называть просто Валентином? Так вот Валентин, есть люди на планете, которые, видя себя в зеркале, сразу улыбаются над собой. Они клоуны для себя. Им ходить в цирк не надо. Они сами для себя цирк. Есть люди, которые, видя себя в зеркале, смотрят в него как на икону. Они считают себя святыми и даже молятся на себя. Им в святые храмы ходить не надо.Они сами являются для себя “храмом”. Ты как раз и относишься к этому типу людей. Ты не жаден. Единственная жадность, которая достойна уважения— это жадность отдать Богу свою душу. Больше отдавай душу людям и больше проживёшь. Тебе ещё можно помочь в плане долголетия.
СТАРИК. Всё понятно … он украл мои деньги?
СВЯЩЕННИК. Но я не хочу долго жить…
ЯСНОВИДЕЦ. Не лукавь. В тебе есть всё, чтобы радоваться жизни и жить, радуя других, а не угнетать догмами молодёжь
СВЯЩЕННИК. Но ведь я считал, что только религия является единственным механизмом души, позволяющим создавать смысл жизни и, как следствие, энергию для жизни. Иначе зачем жить, если все равно умрем? А религия обещает бессмертие…
ЯСНОВИДЕЦ. Оказывается не только религия. Есть вещи, которые ты познаешь скоро. Ты через полгода уйдёшь из религии… но не перестанешь быть верующим. Ты днём внезапно заснёшь в церкви, прямо у алтаря. Проснёшься другим, свободным. Выйдешь из храма и никогда в него не вернёшься. И не будешь жалеть об этом. Далее, в этот день вечером у тебя будет такое состояние души, когда ты сполна ощутишь свою греховность и ничтожество. Тебе станет стыдно за себя, что появятся слезы. Ты сам того не замечая встанешь на колени и начнёшь вопрошать у Всевышнего. Встанешь так, как никогда не вставал. В тебе проснётся совесть — та самая склонность, которая поставит тебя на путь исцеления и Веры. Ты не поймёшь, откуда это? И не надо думать об этом. Не надо философствовать. Раньше ты верил в Бога не потому, что он всесильный, а потому, что у тебя не было иной опоры. Через полгода ты будешь верить иначе. После этого ты будешь жить девятнадцать лет и ещё четыре месяца. Это будет светлое время в твоей жизни. Ты будешь созерцать мир и меньше размышлять о нём. Умрёшь ты с улыбкой на лице в кругу своих талантливых и любящих тебя внуков… И не будешь переживать, что не вошёл в лигу Святых.
СТАРИК. Он не украл моих денег?
ЯСНОВИДЯЩИЙ. Он не вор…
СВЯЩЕННИК. Я не знаю. Кто ты? Но я верю тебе… ( с этими словами священник удаляется из палаты).
Старик и Звездун подвозят ясновидящего к профессору
ПРОФЕССОР. Ну и что вы обо мне скажете…
ЯСНОВИДЕЦ. Вы очень аккуратны… И конечно же не вы украли деньги… Пьёте всю жизнь чистую родниковую воду и любите природу. Вы жизнеутверждающий, скромный мужичок, которому нужно всего-то ничего. А та интеллектуальная плесень, которая сейчас есть на вас, сойдёт как с гуся вода. Вы её пожуёте да выплюнете. Словом вы будете жить долго и не скучно. У вас ещё будут две жены. Последней из них как ни странно в день вашей смерти будет восемнадцать лет. Её будут звать Роза. Она будет симпатичной киевлянкой из детского дома. Она и услышит ваше последнее дыхание. Закончите вы свою жизнь скромно. В однокомнатной квартире. Несмотря на то, что это будет через тридцать лет, то есть вам будет девяносто два и на дворе будет век цивилизации, вы до конца дней своих будете топить обыкновенную русскую печь и заготавливать дрова… И будете это делать с удовольствием. (Ясновидец закрыл глаза и понюхал Профессора). — Я чувствую запах этих дров…
Профессор заплакал.
СТАРИК. Плачет… Он наверное не украл моих денег?
ЯСНОВИДЕЦ. Нет… он не вор…
Входит психиатр и медсестра. Подходят к ясновидцу.
ПСИХИАТР. Так… всё достаточно… пора спать… Хватит чудить…
ЯСНОВИДЕЦ (обращается к психиатру). Я и на вас хотел бы посмотреть…
ПСИХИАТР. Посмотрите… отоспитесь и посмотрите…
ЗВЕЗДУН. А что пусть он на вас посмотрит и о вас расскажет…
ПСИХИАТР. Я и так всё знаю о себе…
ЗВЕЗДУН. А вдруг чего-то узнаете новое…
ПСИХИАТР. Где я нахожусь? В отделении маниакальных синдромов или… в лиге святых? Я тебе ещё восемь лет назад сказал (обращается к ясновидцу), чтобы ты не злоупотреблял своими приступами. Это всё бред. Больше ты ничего не предскажешь. Всё это бред!…
ЯСНОВИДЕЦ. Зачем же вы тогда так переживаете… я только взгляну на вас и всё…?
ПСИХИАТР. Чтобы доказать, что всё это сущий бред!
ПСИХИАТР. Ну… что ты можешь рассказать обо мне?…
ЯСНОВИДЕЦ. Многое… Вы преуспевающий в финансовом плане. Как ни странно вы очень, очень богаты. Хотя и сидите здесь и пьёте дёшёвый чай из треснутых чашек. Почему вы богаты? Потому что монополизировали всю психиатрию города под себя. Ваши деньги — это деньги бедных родственников шизофреников и различных психически больных, каковыми на сегодняшний день они и являются. Они никогда не выздоравливали, в лучшем случае они становились тихими идиотами. В худшем погибали от суицида или трагических случаев. Конечно у ваших наставников, которых уже нет в живых ещё более дьявольское прошлое. Именно благодаря им были изолированы от общества наиболее талантливые деятели и диссиденты. Что вас ожидает? Вы конечно же накопите большие деньги и эмигрируете из России на Запад. Вы предадите всех своих шизофреников, наркоманов, алкоголиков… которые так на вас надеются. У вас будет свой дом и вы будете в нём вести частный и дорогой приём, но в один прекрасный момент вас уничтожит один из ваших пациентов. Умирать вы будете на немецком языке и от этой языковой противоречивости, вы произнесёте последнее слово. Произнесёте его матом, хотя по жизни и не ругаетесь. Но это будет ваше маленькое очищение. Это произойдёт ровно через столько, сколько лет назад мы встречались с вами в психиатрической клинике. Через восемь лет.  Единственное чем я могу вас успокоить, это тем, что ваши толстые книжки, изданные мелкими буквами будут читаться будущими поколениями ваших коллег.
СТАРИК. Нет… он не мог украсть… не мог… он же мой врач…
ПСИХИАТР. Сущий бред… Ну ладно… А убийца будет из России?
ЯСНОВИДЕЦ. Нет… Ваши российские пациенты вас любят, но вы не заслуживаете этого… Это будут акулы западного бизнеса, но страдающие психическими расстройствами.
ПСИХИАТР. Я же эти деньги отдал детям старика. Эти деньги по праву должны были принадлежать его детям.
ЯСНОВИДЕЦ. Должны… в случае его кончины…Но он же пока ещё жив…
ПСИХИАТР. Почему вы во мне видите только плохое?
ЯСНОВИДЕЦ. Вы профессиональный психоаналитик психиатр, во всяком случае вы кажетесь им. Складывается впечатление, что вы прячете себя в бороду, закрываясь сверху очками, и лишь две ваших ноздри не боятся быть открытыми внешнему миру. Ноздри ваши большие и красные… пожалуй … от кокаина (ПСИХИАТР вздрогнул). Одним словом вы во всём подражаете Фрейду и, судя по всему, даже перебарщиваете.
СТАРИК. Нет… он не мог украсть… не мог…
ЯСНОВИДЕЦ (перебивает). Вы владеете всеми дозволенными и недозволенными методами психотерапии. У вас очень интересный взгляд. Вы смотрите куда-то вдаль своими усталыми карими глазами, но в них нет ни тепла, ни холода. Вы умеете говорить правильно и умно. Эдакий мудрец психиатрического разлива. Когда вы говорите, то кажется, что вы вообще ничего не слышите из того, что говорите, но говорите до предела корректно. Психиатр-дрессировщик…
ПСИХИАТР. Вы начинаете хамить…
ЯСНОВИДЕЦ. Это конструктивная критика… тем более с вашего позволения…
ПСИХИАТР. Ну … ещё… что вы можете рассказать обо мне…
ЯСНОВИДЕЦ. Вы одновременно и ремесленник и режиссёр человеческих душ… Вы ковыряетесь в душах настолько профессионально, что не чувствуете ничего при этом, кроме ощущения мнимого профессионализма. Всё вы делаете по методу дедушки Фрейда.
СТАРИК. И всё таки… он не мог украсть… не мог… он же мой врач…
ЯСНОВИДЕЦ. В ваших сеансах ни к чему нельзя было придраться. Многие пациентки, которых вы «ковыряете» психоанализом почему-то влюбляются в вас. И вы иногда их…
ПСИХИАТР (с криком). Умолкните… впрочем продолжайте…
ЯСНОВИДЕЦ. Некоторые из них были настолько симпатичными, что у вас появлялось желание близости с ними, но он помнил, что дедушка Фрейд сам никогда не шёл на это.
ПСИХИАТР. Так… (вздыхает)
ЯСНОВИДЕЦ. Что?
ПСИХИАТР. Продолжайте…
ЯСНОВИДЕЦ. Но когда прошёл слух, что это было не так, что и Фрейд и его многотысячная армия современных последователей грешат и совокупляют своих пациенток, вы всё таки испробовали этот запретный плод. Вы несли этот грех на себе, но не понимали этого. Единственное чем вы себе не нравитесь… это тем, что обнаружили недавно в себе склонность питаться чьей-то душевной падалью. Сначала это питание для вас носило чисто финансовый характер, затем перешло в ваши странности. О них, знали только вы, но теперь и я это знаю… Вы надорвали свой мозг ещё тогда когда были студентом. Ещё в молодости, глубинные психоаналитические размышления в конце концов привели вас к тому, что вы потеряли способность чувствовать в малом многое, потеряли способность чувствовать радость просто от созерцания мира. Тогда в ранней молодости вы доковырялись в психиках других настолько, что полностью разочаровались в людях. Сейчас сидя в кабинете и ожидая очередного шизика вы вновь надеятесь поесть чьей-то душевной падали, но этим стервятническим мечтам больше не удасться сбыться.
Вы прямым ходом идёте к суициду…
СТАРИК. Он же мой врач…
ПСИХИАТР. Почему вы так уверенны в этом?
ЯСНОВИДЕЦ. Вы занимаетесь опасным делом. У вас есть склонность глубоко анализировать. В последнее время вы много анализируете свое место в системе воздействия на душу. И знаете почему? Потому что грешите. Порой вы настолько увлекаетесь этим, что время на воздействие и на творческо-психологический процесс у вас не остается. Вы вообще не владеете воздействием, а лишь с помощью своих мозговых атак на пациентов, защищаете свое неумение заниматься настоящей психотерапией…Истинным исцелением души как психотерапией начинает владеть тот, у которого открывается искусство невозможного. А вы живёте, находясь в системе координат душевных приступов пациентов, тяжело – это особая порча души целителя. Поэтому эта порча у вас написана на лице.
ПСИХИАТР. Неужели написана
ЯСНОВИДЕЦ. Итак, уважаемый. Вы занимаетесь психоанализом. А знаете ли вы, что психоанализ— это инструмент и им можно не только лечить, но и наносить тяжёлые душевные увечья, благодаря разоблачению особых тайн психики. Это ж до какой степени вы разочаровались в людях, что стали заниматься психиатрией?
ПСИХИАТР. Я работаю и стараюсь помочь больной душе…
ЯСНОВИДЕЦ. Не верю я вам… Вы защищаете себя от пациента, ставя между собой и им некую плёнку. Вы ковыряете больного, надев на свои руки «руковицы» эгоизма. Поэтому вам необходимо снять эти «рукавицы». Вот вы смотрите на меня и видите только патологию. Ваша склонность в проявлении характера личности видеть только патологию, чаще свидетельствует о вашей патологии Не суди, да не судим будешь. Вы привыкли анализировать только недобрые начала личности, приведшие к болезни. Не пора ли создавать психоанализ, анализирующий позитивные начала человека. Ведь есть люди, страдающие от своей истинной хронической доброты. Необходимо изучать святые чувства и рассматривать человека по подобию Бога, а не дьявола, что делаете вы. Вы должны судить о пациентах настолько, чтобы они не судили о вас. Я верю, что психотерапия, в конце концов в процессе своего развития придет к строительству храмов. Между прочим Фрейд, страдая душевными расстройствами в отношении себя не пользовался психоанализом, а налегал на кокаин.
ПСИХИАТР. Я с вами не согласен. Я верю в психоанализ
ЯСНОВИДЕЦ. Личность, полностью возлагающая свои душевные проблемы на психоанализ, подобна мужчине, возбуждающему себе фаллос, чтобы за него держаться, дабы не упасть. Хотя уже давно необходимо держаться за нечто находящееся вне тела. Возлагай душу на психоанализ, но не забывай возлагать ее Богу.
ПСИХИАТР. Почему вы мне не даёте ничего сказать
ЯСНОВИДЕЦ. Многословность психотерапевтов всегда вредит
ПСИХИАТР. А что вы скажите на то, что я уже многим помог вылечиться…
ЯСНОВИДЕЦ. Неизвестно что им помогло. Психотерапевт должен уметь различать эффект от своих действий от эффекта, вызванного жизненными ситуациями пациента. К сожалению, некоторые из вас, не умея этого, приписывают эффект своему таланту, вгоняя в заблуждение своих пациентов. И вообще, я знаю, что вы больше удовлетворяетесь и руководствуетесь не пользой, которую приносите пациенту, а тем, соответствуют ли ваши выводы и оценка о пациенте с теорией Фрейда. Это жестоко по отношению к пациентам.Поэтому не стоит претендовать на роль Бога — выполнять его грязную работу.
ПСИХИАТР. И всё таки… мы психоаналитики не пичкаем своих больных наркотическими лекарствами, как это делают некоторые мои коллеги.
ЯСНОВИДЕЦ. Конечно, вы по сравнению с психиатрами-фармокологами, которые работают как грубые слесари человеческих душ, являетесь ювелирами. Но меня то вы пичкали своими снотворными…
ПСИХИАТР. Пичкал… я лечу вас от вашего бреда…
СТАРИК. Он же твой врач… не может он быть вором…не может…
ЯСНОВИДЕЦ. Нет. Конечно вы молодцы… Многие из ваших пациентов уже давно сами наплевали на свою душу, но желают, чтобы ее ценили вы — психотерапевты. Поэтому вы к душе относитесь часто холодно и чисто по научному, как хирург к телу. Самое опасное для окружающих, когда личность становится психиатром, не с целью, чтобы самому излечиться от психического заболевания, а чтобы как-то оправдаться, что диагноза нет у него самого…
ПСИХИАТР. Это вы на что намекаете?
ЯСНОВИДЕЦ. Научный подход к пациенту рано или поздно ведет к постепенной деградации психотерапевта как личности. Тот абсурд, который выдают ваши шизики в действительности образуется по строгим законам, но не по законам хаоса.
Вы умеете говорить правильно и умно. Эдакий мудрец психиатрического разлива… Ремесленник и режиссёр человеческих душ… Вы ковыряетесь в психиках настолько профессионально, что не чувствуете ничего при этом, кроме ощущения мнимого профессионализма. Ни к чему нельзя было придраться.
СТАРИК (подойдя к ясновидцу). Он украл мои деньги?
ЯСНОВИДЕЦ. Да… Он забрал твои деньги…Помнишь медсестра тебе принесла таблетки… это были сильные снотворные… ты так глубоко заснул, что не заметил как психиатр из твоих трусов вытащили твои деньги…
ПСИХИАТР. Тоже мне ясновидец… подсмотрел…
ЯСНОВИДЕЦ. Да… это к ясновидению никакого отношения не имеет… я это увидел своими глазами… я не спал в это время…
ПСИХИАТР (обращается к старику). Не переживайте деньги в сохранности… я их передал вашим детям… Так лучше будет…
Старик начинает стонать на всю палату.
СТАРИК. Отдали этим… отдали (стонет) А в Париж я всё равно поеду!… поеду!… поеду? (обращается с вопросом к ясновидцу)
ЯСНОВИДЕЦ. Парижа ты не увидишь никогда…
Старик со слезами отходит к окну и начинает молится на свою церковь.
ПСИХИАТР. Бредовый синдром…
Психиатр выходит из палаты. Пауза.
ЗВЕЗДУН. Ты действительно ясновидец… А что ты кричал в бреду симулякры… симулякры… скажи мне как псих психу что это такое?…
ЯСНОВИДЕЦ. У священника отца Валентина под подушкой лежит симулякр…, а у Альфонса он лежит в тумбочке…
СВЯЩЕННИК поднимает подушку и берёт оттуда свою библию. АЛЬФОНС лезет в тумбочку и вытаскивает из неё коран. Оба с недоумением смотрят на ясновидца.
ЯСНОВИДЕЦ. Ваша библия вышла в тираж… (берёт библию) смотрит на последнюю страницу… видите… он вышла тиражом пятьсот тысяч… Она уже перестала быть священописанием… она вышла в тираж… Это копия… копия копии… это симулякр… Когда-то библии были только в руках священников… сейчас библии у всех…
Тоже самое с кораном… Тоже самое с церквушкой… их много понастроили в России…Тысячи… Церкви вышли в тираж… А сколько иисусиков бродит по России, выдавая себя за мессию… просто театр… где театр там… (показывает на зрителей) или здесь (показывает на сцену)…
СТАРИК (вздыхает и смотрит на церковь). Моя церковь… тоже симуляркркр… тьфу ты… никак не выговоришь?…
ЗВЕЗДУН. Туфта… твоя церковь…
ЯСНОВИДЕЦ. Даже вы… Священник… являетесь симулякром… Мода… на священников… сколько сейчас в России людей в чёрных рясах… но это уже не те священники… Всё перемешалось…Религия… политика… экономия… искусство… Всё перестало быть собой… Потому, что всё вышло в тираж и перемешалось с другим, потеряв своё начальное предназначение… академии вышли в тираж, религии церкви, мечети, священописания вышли в тираж, политики стали артистами, а артисты – политиками… Они уже превратились в нечто иное, но мы по прежнему продолжаем их называть теми же названиями. Даже театр…    продолжение
–PAGE_BREAK–(Ясновидец спускается в зрительный зал и всматриваясь в глаза зрителей спрашивает). Здесь у вас театр… или у нас там (показывает на сцену) театр… Всё перемешалось… Разве театр является тем, чем был раньше?…(Ясновидец трогает сцену и занавес). Он превратился в нечто иное… Нет … мы конечно воспроизводим то, что и ранее воспроизводили: идеалы, ценности, делая вид, что с нами ничего не произошло, но это не так. Мы…. (ясновидец обращается к зрителям) — мёртвые велосипедисты, которые ещё крутят педали, но наши сердца уже не бьются. Идеи и ценности прогресса, богатства, демократии утратили свой смысл, но мы их воспроизводим… Секс, политика, экономика, спорт теперь присутствуют везде и…. значит нигде. Всё перемешалось. Всё подверглось извращению и погрузилось в ад того же самого… А вы спрашиваете меня что такое симулякры?… симулякры… симулякры… симулякры… (зрителям начинает казаться, что ясновидец опять в приступе, но ясновидец медленно поднимается на сцену)
ЗВЕЗДУН. Значит среди нас не будет тех, кто войдёт в историю?
ЯСНОВИДЕЦ. Автор … давно умер… сейчас трудно определить… кто автор… С другой стороны… сейчас издаются все кому не лень. У всех есть дома принтеры и компьютеры. Уже многие могут представить свои творения всему миру. Но это ничего не значит. Большинство современных «творений» сгниют и сгорят в этой гигантской интернетовской, информационной помойке. Всё это симулякры…
В палату входит психиатр с санитарами.
ПСИХИАТР. Войдёте… войдёте и вы войдёте (обращается ко всем) и вы… и вы… все вы войдёте в историю… потому, что вы лежите… в отделении маниакальных синдромов… и некоторых из вас мы оложили с диагнозом мании величия…А вы то наверное думаете, что здесь собрались актёры, учёные, священники и телевизионщики… Вот теперь-то я надеюсь вам всё понятно… Дорогой мой ясновидец тебе пора принять очередную дозу лекарств. Тебе пора спать… с улыбкой на лице… Тебе пора умолкнуть. Ведь молчал всё это время… и было хорошо…Видать без лекарств ты не можешь… Пора немного отдохнуть. Хватит прорицать. А то вон как запугал своим бредом всю палату. Пойдём с нами… Или тебя проводить… Тебя ждёт хорошая и уютная палата. Там тоже есть очень умные люди. Тебе не будет с ними скучно.
Психиатрическая бригада санитаров направляется в сторону ясновидца, но больные заслонив собой ясновидца, перекрывают путь психиатрической бригаде
З А Н А В Е С
ЭПИКРИЗЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ
(Психотерапевтические миниэтюды, портреты, эпиграммы)
* * *
Эпикризы мои колючи и без лести,
Порой я буду говорить,
Как будто бью вас плетью,
Мы вместе будем слезы лить,
Чтоб исцелиться, над собою рассмеявшись…
* * *
Если смысл жизни вами вдруг потерян,
Если ценностей и напряженья нет,
Жизнь не радует, а раздражает,
И при этом вам немного лет.
Если чувство от сознанья отлетает,
Человек не может сам себя понять,
Без причины настроенье угасает —
Время психоаналитика позвать.
ЭПИКРИЗЫ — ЭПИГРАММЫ
1. Застрял
Себе он не принадлежал,
Другим не нужен был,
В такой расщелине застрял
И смысл жизни потерял…
2. Молитвою маскировал ты грех
Молитвою, поступками маскировал ты грех,
А мыслей червь ты обуздать не смог,
Их грешность услыхал сам Бог,
Поэтому ты заболел и быстро слег…
3. Гений
В гармонии он только хаос видел,
А в явном хаосе гармонию ценил,
Для всех он очень странным был…
А я в нем гения увидел.
4. Красивых женщин ненавидеть
Не мог себе глаза закрыть,
Чтоб красоту цветов не видеть,
И чтоб супругу не обидеть,
Он должен был красивых женщин ненавидеть!
5. И умер, прошептав, что Бога нет
Два раза в жизни умирал,
Два раза Бога открывал,
Дожил он до преклонных лет
И умер, прошептав, что Бога нет…
6. Непонятный фрукт
Немного флегматичность проявлял,
Немного холеричностью страдал
И меланхолии немного добавлял,
Но больше все-таки казался, чем бывал.
7. Когда помощь не нужна
Глаза его умны настолько,
Что переполнены грехом,
И помощь не нужна ему нисколько —
Он очищается слезами и добром.
8. Синдром измены
Зов плоти громко в вас кричит,
От грешности до женщины дотронуться
не смеете,
Поэтому трясетесь и болеете,
Один диагноз:
Изменять вы не умеете!
9. Зеленый
Он не умел еще любить,
Боялся, трясся от любовной паузы,
И чтобы без умолку говорить,
Зубрил Ефрона и Брокгауза.
10. Голоса
В тридцатых слышал голоса НКВД,
В семидесятых они в звуки КГБ переродились
И в голоса ЦРУ в восьмидесятых превратились,
Теперь мой пациент — посланник от землян,
Он слышит звуки инопланетян…
11. Иллюзия добра
Душевная ловушка ваша так хитра,
Но принцип ее прост:
Иллюзия добра всегда страшнее зла.
12. Мысль — движение
Он думать мозгом разучился
И говорил лишь по бумажке,
И жил в смирительной рубашке,
И мыслил лишь движеньем тела.
Поэтому врачи не знали,
Что с ним делать?..
13. Упражнение
Чтоб тело ваше
— Мужу более желанным стало,
Вы упражняетесь порою
С кем попало…
14. Мираж величия
Мираж величия порою в вас мерцал,
Вы шли к нему ногами… по головам,
Когда пришли, обидно стало вам,
Что это лишь маяк тщеславия мигал.
15. Ты злишься о другом
Ты злишься о другом,
Конечно, не о том,
О чем ругаешься,
Вот так ты от себя и
от меня скрываешься…
16. Старушка в бане
Она взглянула между ног
И мысленно себе польстила:
«И что мужчины находили там?» —
Подумала старушка и себя перекрестила…
17. Все торги жизни проиграл!
Ты гадко и преступно поступал,
Пытался все деньгами компенсировать,
Грехи свои зачем-то покупал
И от инфаркта вдруг концы отдал —
Все торги жизни проиграл!
18. Страх любви
Истинной любви боялся,
Поэтому всех женщин он любил.
Влюблял в себя, коллекционировал, копил —
Комбайном — сердцеедом был…
19. Долгожитель
Так много он грешил,
Что Бог ему на этом свете срок продлил,
Чтобы грехи свои он искупил,
Да так, чтоб долгожителем он был…
20. Добрый дьявол
Он надоедливо был добр
И перебарщивал в своих услугах до вреда.
Он понял, что скорее не хотел добра,
Сознаться в этом он себе боялся.
21. Мозоли в мозгу
Старость и боли,
Ребенка роли,
От надоевших образов
В мозгу натерли вы мозоли…
22. На вечность повзрослеть
Он ненавидел стремление детей взрослеть
С тех пор, как он узнал,
Что дети могут умереть —
На вечность повзрослеть.
23. Эрудит
Был эрудитом,
Всегда ссылался на кого-то,
Не делал даже шага без кого-то
И приводил всегда цитаты,
Поэтому не мог почувствовать закаты,
Смотрел на них и думал…
Думал мозгом не своим,
Не мог понять, зачем он был таким?
24. Разносторонний дьявол
Букет твоих талантов
Разносторонностью своей
Меня немного настораживал,
Но с помощью способностей своих
Ты дьявольски за девками ухаживал!
25. Ее катали по кроватям
Ее катали по кроватям,
Ее возили по мирам,
Ее «мисс мира» обзывали
Платили ей за стыд и срам…
26. Клептоман
Он свое Я во всех вещах видал,
Как будто Бог его по миру разбросал,
Чтоб он себя лишь по крупицам собирал,
Поэтому он только брал и ничего не отдавал.
Народ его зачем-то вором называл…
Мой пациент всего лишь клептоманией страдал.
27. Людоед
Мать накормить ребенка забывала,
Поэтому он грудь кусал зубами,
Она тем временем его ласкала
И в результате людоеда воспитала…
28. Реклама достала
Мой пациент в бреду кричал,
Все имена жвачек, шоколадок называл,
Во сне прокладки женские ругал —
И от рекламы так устал,
Что о бессоннице мечтал.
29. Ответственность за мысли
Своим рассудком высоко поднялся,
Что в Бога веровать способность потерял,
От этого он плакал и рыдал.
И лишь тогда, когда рассудок грешный обуздал,
Ответственность за мысли взял,
Он вновь молиться стал…
30. Со всеми обнимался
Он близко к людям никогда не приближался
Из-за того, что правды о себе боялся.
Зато со всеми обнимался:
Вот так он от людей скрывался, защищался.
31. Молчание и истина
Вам истина порой приоткрывалась,
И вы от радости в нее слова внедряли,
От этого она, как роза, закрывалась:
Она хотела, чтобы вы молчали.
32. Измениться не мог
Он знал всю правду о себе,
А также винтики своей души,
Но изменить себя не мог,
Поэтому грешил, грешил, грешил…
    продолжение
–PAGE_BREAK–ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ЭПИГРАММЫ
33. Прострация
Следил за мыслями, за ними наблюдал,
А мысли разбегались от него,
Они боялись так его,
Что он прострацией страдал…
34. Пессимист
Порой не верил он,
Что прошлое свое имел
И будущее иметь он будет.
Он этой вере изменять не смел,
Поэтому и настоящего искать не будет.
35. Долгожитель
Любил он долго размышлять и задавать себе вопросы:
«Душа из тела не желает улетать?
Иль тело — душу отдавать?»
Мечтая тело от души отковырять,
Не мог концы свои отдать…
36. Не настоящее
Не настоящего мужчину встретили,
Не настоящую любовь вы испытали,
Не настоящую семью создали,
Но СЫНА настоящего родили, воспитали…
37. Канатоходка
По жизни, как по канату, медленно идете
И равновесие между стыдом с бесстыдством ловите,
Между цинизмом и детской чистотой
часы проводите
И от греха внутри кипите и себя заводите.
Хотя на вид святы и не злословите,
От позы неестественной себя подводите.
38. Красавица
Когда красавицей была,
Мужчины по два раза в день
В любви ей признавались.
Все годы молодые позади остались,
Краса без разрешения увяла,
Шесть лет она депрессией страдала
И о признании в любви в бреду мечтала.
39. Настоящий актер
Он жизнь и сцену никогда не различал
Играл везде, играл, играл, играл…
В конце концов он так красиво умирал,
Что первой помощи ему никто не оказал.
40. Подозрительная разговорчивость
Он слушать не умел
И много говорил,
Остановить его никто не смел —
Он словоманией болел.
41. Современная женщина
Играя в чувства суррогат,
Не зная, избегая настоящего,
Судьба пошла наперекосяк
В поисках иллюзий счастья.
Вас потребляют многие мужчины,
Но матерью хорошей стать вы не желаете,
Зачем-то в поисках оргазма упражняетесь
И современной женщиной себя вы называете.
42. Эгоизм и творчество
Обиделся он потому, что автором не был,
Что Бог его руками все творил,
Поэтому от истинного творчества навечно отказался —
Хорошим эгоистом в творчестве являлся.
43. Тщеславный мальчик
Он с наслажденьем хоронил себя,
О почестях, признании величья фантазировал,
И, «мертвым» будучи, зачем-то журналистам
всем позировал,
Не понимая, что в фантазиях скорее
был живым…
Таким тщеславным этот мальчик был.
44. Ушла жена
Ему могли принадлежать
Все женщины планеты,
Но кроме той, которая ему нужна, —
Он плакал и рыдал,
Что от него ушла жена.
45. Телевизор — родственник
Анализируя конфликт души,
Мой пациент о родственниках долго рассуждал,
Но одного из них он почему-то забывал,
Не понимал того, что телевизор
Его родственником стал…
46. Вы обречены…
Вы обречены, и нет надежды жить,
Но всех людей вы продолжаете любить
И мужественно держитесь,
И на Всевышнего не сердитесь,
И даже нас жалеете.
47. Тринадцать лет ей было
Тринадцать лет ей было,
В душе ее цветочек расцветал,
Мальчишка в личико ее поцеловал,
Но вдруг удар в лицо…
Родная мать все это оборвала —
От этого удара дочь ее впоследствии
Всю жизнь фригидностью страдала…
48. Подрывница
Это было твоим призваньем:
Инфарктами(!), Инфарктами
Взрывала ты мужчин!
Скажи мне дорогая,
Имеешь ли ты званье,
Каков твой, милая, армейский чин?
49. Мудро, на семью плевал
По-хитрому, по-мудрому
Он на семью плевал,
Поэтому в командировках и в делах
Он время коротал…
50. Не подпускал людей он близко
Не подпускал людей он близко,
Панически боялся их,
Не доверялся никому,
И никогда он не влюблялся,
Всегда одним остаться он старался,
Забыл он, что в глубоком детстве
Родная мать его в чужие руки отдала
И навсегда исчезла, «предала»,
Но он не знал, что так родная мать
Его от гибели уберегла,
Когда в концлагеря Германии всех отправляли…
51. Мужчин она всегда боялась
В глубоком детстве мать
Всегда злодеями -мужчинами ее пугала,
От них она сама когда-то пострадала
И эту злость под видом сказок
Любимой дочери ночами представляла.
Дочь мучилась, страдала —
Мать это забавляло,
Хотя она все это не осознавала,
Такой садисткою была.
И дочь впоследствии фригидностью страдала,
Мужчин она всегда боялась, презирала…
52. Пространств он замкнутых боялся
Пространств он замкнутых боялся
В лифты, автобусы страшился заходить
Но все прошло,
Когда причину помогли открыть:
От пеленанья плотного он в детстве задыхался…
53. Отца он ненавидел
Отца он ненавидел, презирал,
Хотя тот добрым и спокойным был.
Мой пациент давно забыл,
Как в детстве слышал стоны матери,
Когда отец ее любовью забавлял,
Тогда он думал, что отец его
родную маму истязал.
54. Была в родного зятя влюблена
Семь лет ее трясло,
Неврозами она страдала,
Но все прошло,
Когда она узнала, осознала,
Что столько времени
Была в родного зятя влюблена.
55. Он быстро ел     продолжение
–PAGE_BREAK–
Он быстро ел,
Страдал хроническим обжорством,
А все из-за того, что в раннем детстве
Родная мать доесть ему мешала
И раньше времени еду внезапно отбирала.
Поэтому он быстро ел…
56. Грешное зеркало
Вы тщеславны
Вы хотите,
Чтобы на вас смотрели,
Поэтому вы к зеркалу
Так сильно «припотели»,
Чтобы свои глаза
На вас смотрели…
57. Зло
Ваши чувства и разум добры,
Добры ваши мысли, а также желанья.
В поступках своих скорее вы злы,
Подводит вас Воля, которая злая…
58. Он хитрым был
Он хитрым был,
Прощенья никогда ни у кого
Он не просил.
А если и просил,
То через Бога —
Всевышний у него
Посредником послушным был.
59. Болтун
Вы болтовню свою
Красиво закругляли,
С уверенностью Бога
Обо всем вы заявляли,
Да так, что сами в свою ересь
Верить начинали,
Вы ералаш науки и искусства сочетали,
От этого лицо ваше сияло…
И мы талантом вашим восхищались!
60. Синдром графомании
«Влюблялся» он
Под диктофон,
Записывая кусочки диалога,
При этом не боялся Бога,
Оправдываясь,
Что пишет так любовные романы…
Бывают же такие графоманы!
61. Проститутке
Вы душу свою в залог отдаете,
Мечтаете мужа иметь, «мерседес»
И в тело свое втыкать всем даете
Туда, где поршнеобразные движения
совершает самец,
Который воздух в вас вдувает,
Богиня проституции тот воздух в деньги превращает,
Поэтому в местах, где раньше в вас душа хранилась,
Теперь холодный ветер лишь гуляет…
62. Влюбленный
Ваш интерес к себе
Имеет форму изощренную,
Но именно благодаря ему
Вы ходите влюбленный…
63. Синдром клоуна
Напротив всех на кресло сел,
Да так, чтобы троллейбус на него смотрел,
Потом разыгрывал репризы, мезансцены,
И весь троллейбус в результате
Смехом заболел,
Забыв об остановках, он под городу летел.
Виновник всего этого
Синдромом клоуна болел,
Поэтому в троллейбусах весь день катался
И от психического приступа балдел,
Всех пассажиров смехом заряжая,
Он чувствовал, что не один болел…
64. Опоздал
Старик на мизерную пенсию
Себя зачем-то размножал
И фотографии на память людям раздавал:
О вечности и памяти задумываться стал,
Надеясь, что еще не опоздал…
65. Пушкиномания
Творенья гения
Он за свои зачем-то выдавал,
Вторым рожденьем Пушкина
Себя он называл,
Доказывая это, плакал и рыдал.
66. Странный
Был добр,
Купался в нашей лести,
Пока вся группа была вместе.
А тет-а-тет был злым,
Но не считал себя он таковым…
67. Вампир
От всех энергию черпал,
Со всеми с удовольствием страдал.
68. Интеллигент
Он прятал хитро свое Я,
Казалось — не выпячивал себя,
В интеллигента так играя…
69. Артистам России
В стране застоя вам боготворили
И чаще вы элитой были,
Сейчас все встало на свои места:
Вы лицедеи — ведь ими были вы всегда.
70. Что делать?
Что важно делать в этой жизни:
Любить? Творить? Страдать?
Наследников строгать?
Вы от вопросов этих плакали и злились.
Пожалуй, главное вы сделали уже —
На свет родились!
71. Синдром асимметрии
От симметрии вещей его трясло,
Поэтому он сбоку на любой предмет смотрел
И лишь на профиль лиц всегда глядел:
Таким он видеть мир хотел…
72. Артист — провинциал
Артист — провинциал,
Не удовлетворив свое тщеславье,
От жажды звездности устал.
Теперь в рекламных роликах
Больного старика играет,
Свою гордыню
Телевидением он ублажает —
И к пенсии своей надбавку получает…
73. Черный бред
К вам черти лезут,
В бреду рыдаете —
Вот так за грешность вы страдаете…
74. Белый бред
В бреду своем вы с ангелочками
Летаете, общаетесь,
Поэтому вы грешной не являетесь…
75. Он долго в ванне плакал и рыдал
Весь день я слесаря-водопроводчика прождал,
Лишь к вечеру он пьяным вдруг пожаловал,
Ногами в ванну полную зачем-то встал,
При этом шерстяных носков своих не снял,
Так контрагайку долго он менял, все поломал,
Доковырялся до того, что вдруг
Под душ попал,
Молитву, на коленях стоя, в ванне прочитал,
Затем он долго плакал и рыдал
О том, что смысл жизни потерял…
————————————
Психологические *
————————————
76. Телевампир
Как хорошо ему у телевизора сидеть,
Смотреть, как много жизней исчезает,
Энергией злорадной заряжая,
Себя ежесекундно проверяет,
И наслаждается, пожалуй, от того,
Что сам не погибает,
Под одеялом свое тело ощущая.
77. Приятелю     продолжение
–PAGE_BREAK–
Ищи жену не в хороводе,
Ищи жену ты в огороде,
Пословица так русская гласит.
Но есть мужчина в нашем городе,
Который с этим никогда не согласится:
Его жена — танцовщица.
78. Двадцать кошек
У Бога ребенка просила,
Была одинока настолько,
Что двадцать кошек
В квартире бродило…
————————————
————————————
79. Недостатки
Лишь один недостаток имел,
Не терпел недостатки других,
Он друзей не имел никаких,
Но с собой подружиться хотел…
80. Таинственная незнакомка
Вы безобразны, но магичны,
Эмоциональны, нелогичны,
Структуру вашей магии
Боюсь познать:
Я не хочу ее разоблачать.
81. Счастливая
Счастливая она была,
Хотя родного сына хоронила.
Сын раньше бил ее, квартиру поджигал,
Два раза в год в тюрьме бывал,
За мать ее он не считал.
82. Все волосы его в бровях
Все волосы его сосредоточились в бровях,
Он кругл и косолап как Винни-Пух,
В речах своих он очень сух,
Лицо его таит испуг.
————————————
Психологические *
————————————
83. Кто ты?
Неважно мне, чем исцелишь больного ты:
Гипнозом, психотерапией иль электрошоком.
Понять мне хочется одно:
Зачем ты здесь и кто ты?
84. Р.М.
Он был ответственен настолько,
Что ни за что не брался никогда,
Он чувствовал ответственность всегда
За то, что навредить всегда боялся.
85. «Хотимчики»
Красные «хотимчики» вашего лица
Говорят о том,
Что вам хочется…
86. Тележурналистка
Язвительный ваш милый МЫСЛИок
Противоречивостью меня всегда пугал,
Особенно не нравился злорадный ваш оскал,
Когда телесюжет чудовищный мелькал…
————————————
————————————
87. Расчетливый
О панихиде собственной мечтал,
О стоимости оркестра узнавал,
Количество друзей он подсчитал…
Расчетлив был — от этого страдал…
88. Словоблудствуя рифмой
Ваш стих словоблудствует,
По листу перемещаясь,
Истину поглощает,
В красивую форму превращаясь…
89. Пятидесятилетнему приятелю
Робкий и усатый мальчик…
Кота мне напоминает он,
Особенно когда на кухне
Тихонько, нежно кушает бульон.
————————————
Психологические *
————————————
90. Старпер
Старый пердун строгает детей от молодки,
Жаждет он жизни и бросил пить водку.
Страх перед смертью вампирствовать
призывает его,
Бог все рассудит и пожалеет его.
91. Не знаете
Мечтаете о самоуничтожении,
Купаясь в самозаблуждении,
Вы лишь о вечном сне мечтаете,
А что есть смерть, не знаете.
92. Пение старушки
Старушка в старческом бреду
Девичьим МЫСЛИом ночами, днями пела
И с каждым днем все молодела
И просыпаться не хотела,
Ведь время для старушки вспять летело,
Поэтому ее будили только для того,
Чтобы она как следует поела…
————————————
————————————
93. Белые рубашки ненавидел
Он в детстве лишь покойников нарядных видел—
Потом всю жизнь нарядные рубашки ненавидел…
94. Многое в малом
Видел, чувствовал во многом мало,
И не умел он в малом видеть много,
Душа его вдруг старой стала,
Хотя и лет ему совсем немного…
95. Скромность
Всего у вас было мало,
И скромность ваша в глаза бросалась,
Ее вам тоже не хватало…
96. Женщина как обрамление
Всех женщин обрамлением влагалища считал —
Поэтому от импотенции страдал…
————————————
Психологические *
————————————
97. Крик внутрь
От наслажденья внутрь кричала,
Чтобы свекровь и дети ничего не услыхали,
Она от секса лишь болела и страдала —
Жилищная проблема всех достала!..
98. Любовный многоугольник
Душа ее была широкой,
И в ней, как в море, плавал
Лишь любовный треугольник,
Он был ей маловат,
И выбрала она многоугольник…
99. Политик*
Он только там,
Где грешности накал,
Дипломатичен, но нахал,
Играет лучше, чем артист,
Ответственный и вороватый альтруист…
————————————
* — Эпиграмма, которая подойдет для многих видных Российских политиков.
————————————
————————————
100. Мудрый зять
У тещи зять был золотой,     продолжение
–PAGE_BREAK–
Он обуздал ее и покорил,
И на руках ее носил…
Между прихожей и кухонной плитой.
101. Открытие
Вы географию и астрономию забыли,
Но с точностью до миллиметра вдруг открыли,
Что центр всей Вселенной в вас сидит,
Что в вашем теле пуп Земли зарыт…
102. У вас все будет
Не беспокойтесь! У вас все будет:
Счета в швейцарском банке,
Коттедж и «Мерседес»,
Любовницы, лакей-балбес.
И даже собственный РУОП,
А также импортный красивый гроб.
На случай, если словишь пулю в лоб.
————————————
Звездные болезни и *
————————————
Звездные болезни и *
103. Зюганову
Пока эрекцию на власть имеете,
Мандат ваш красный вверх торчит.
Вы импотентом политическим
считать себя не смеете:
Политика согреет вас и до экстаза возбудит…
104. Чубайсу
Ваше лицо тогда краснело,
Но почему-то был спокойным МЫСЛИ,
И шапка ваша не горела,
Всему виной — горящий волос.
105. Немцову
«Мой папа может все!» —
Мальчишка так друзей пугал
И «шишку» долго во дворе держал,
Того мальчишку мне Немцов напоминал…
————————————
————————————
106. Жириновскому
Госдума наша — мозг страны,
И у него, конечно, приступы бывают,
Но не снимают там штаны,
Психозы и неврозы наши Жириновский
олицетворяет…
107. Березовскому
Народ следит за вашими деньгами,
О мудрости национальной в газете читает,
И президент вас уважает, уступает…
И кто кого переиграет?
Пожалуй, Бог лишь знает…
108. Черномырдину
Вы в мудрости своей уверены настолько,
Что речи сумбурные себе обычно позволяете,
Россию этим веселите, ублажаете,
И мы за будущее не беспокоимся нисколько.
————————————
Звездные болезни и *
————————————
109. Рыбкину
Грачи и лебеди у озера устроили шумиху.
Сейчас там стало очень тихо,
Ведь озера там больше нет, все зыбко:
Стоит аквариум, и плавает единственная рыбка.
110. Лебедю
Фактуру пса, готового к атаке, не меняете,
Хотя в костюмы политические, разные зачем-то одеваетесь,
От головокружения такого не страдаете,
Ведь вы десантником в политике являетесь…
111. Радзинскому
Ваш смех больным не назовешь,
Вы так обратным чувством защищаетесь,
Поэтому когда в улыбке расплываетесь,
Действительно, слезами обливаетесь…
————————————
————————————
112. Телевулкан Листьева
Не верю я, что ты был скользким,
Иначе б не залез на пик телевулкана
И не зажег прожектор комсомольский,
Не осмотрел бы всю страну открытым
«Взглядом» великана
Не побоялся изверженья лавы,
Не грелся вечерами у лучей чужой,
жестокой славы,
Телезатейником хорошим был,
Копируя международные телестандарты,
Надеть для имиджа подтяжки не забыл
И, запустив различные телешарманки,
Закрыл рекламу мафиозным банкам.
Телевулкан ты разбудил,
Достигнув высшей славы,
А он тебя за это умертвил,
Облив своей кипящей лавой.
113. Познеру
Мы ковыряемся в себе до крови,
Пример тому — кровавый город Грозный,
Помочь там было уже поздно,
Без крови ковыряться
Может только Познер…
————————————
Звездные болезни и *
————————————
114. Амаяку Акопяну
Серьезностью своей вы переполнены настолько,
Что на экране в простачка — шута играете,
Иллюзионное искусство с лицедейством
совмещаете,
Об этом не жалеете нисколько…
115. З.Фрейду
Структуру грешности,
С научной точки зрения,
Нам Фрейд великий объяснял,
И человек планеты грешность осознал,
Но чище все-таки не стал —
Его катарсис где-то между ног застрял…
116. Бари Алибасову
Зачем он на экранах появляется?
Ведь не поет, не пляшет, не кривляется?
Теперь он от эстрады барин,
Но все его зовут как раньше — просто Бари…
————————————
117. Вячеславу Тихонову
Прозрачная костлявая рука
По скатерти блуждала,
Она старушку возбуждала —
Под нею фото Штирлица лежало…
Вот так великого артиста старушка замаскировала.
118. Дмитрию Харатьяну
Прекрасно роли вы играли:
Рождались или умирали,
Но эти роли так бы не сыграли,
Синдром похмельный если б не познали…
119. Ивану Демидову
Порнозвездой он не является,
Но от людей очками защищается,
В футляр от них не забивается,
Хотя хлопками отбивается.
————————————
Звездные болезни и *     продолжение
–PAGE_BREAK–
————————————
120. Н.Михалкову
Вы грех с величием соединили
И влюблены в себя и в жизнь настолько,
Что в фильмах чаще сердцеедом были,
Народ свой странною любовью полюбили…
121. О Бродском
О Бродском спорят лицемеры,
Считая, что он умер от высокомерья,
Но я, конечно, этому не верю,
Возможно, Бродский был высокомерным,
Зато писал стихи не в нашем измеренье…
122. Биллу Клинтону
Смотрю на тебя и радуюсь,
Поймал ты золотую рыбку,
Я оптимизмом американским наполняюсь,
Спасибо, Билл, за вечную улыбку,
Она излечит наши социальные болезни,
Побольше смейся ты над нами,
Но не соболезнуй.
————————————
————————————
123. Рудольфу Нуриеву
Весь мир его «летающим татарином»
С восторгом обзывал,
Лишь это униженье не обидно нам, татарам,
Он в небо нацию татарскую поднял,
Хотя в душе татарином себя он не считал,
Являясь человеком мира…
124. А. Пугачевой и Ф.Киркорову
Пугачева и Киркоров — едины,
Они близнецы -братья (или сестры):
Мы говорим — Пугачева,
подразумеваем Киркорова.
Мы говорим — Киркоров,
подразумеваем Пугачеву…
125. А. Невзорову
Умеет ужасами удивлять
Все дьяволы России на пленке у него
Он наслаждается, облизывается от того,
Что люди на его экране страшнее черта самого…
————————————
Звездные болезни и *
————————————
126. Шуфутинскому
Певец — универсал поет для всех
От песен о любви до мафиозных гимнов,
Уверен, что когда-нибудь без лени
Он будет исполнять в церквах священнопенье.
127. А. Караулову
В нас много грешного и дьявольского,
Есть человек, который не боится в этом всем поковыряться,
От черни этой, как ребенок удивляется,
Но к ней ручонками все тянется и тянется.
————————————
————————————
Об истине
128. Об истине
Мне истина порой приоткрывалась,
И я от радости в нее слова внедрял,
От этого она, как роза, закрывалась:
Она хотела, чтобы я молчал.
129. Темнотою освещая
Темнотою освещая, луч рассудка и луч чувств,
Соединяясь в «оконной раме»,
Образуют истины голограмму…
Все остальные «окна»: зеркала, иконы и ТВ —
Иллюзии о мире, Боге, о тебе…
130. Тупик
Тупик мышленья в суициде,
А также в старческом маразме.
У чувств тупик всегда в оргазме.
У воли тупика и вовсе нет —
Она всегда прямая…
Все вышесказанное верно,
Если воля ваша — злая.
————————————
Об истине
————————————
131. В поисках себя
Всю жизнь мы в поисках себя,
Узнать бы нам тот миг,
Когда себя мы потеряли?
Есть утешительный ответ:
Пожалуй, в тот момент,
Когда о нас мечтали.
132. Голограмма истины
Голограмма истины на фоне черно-белого
Экрана смерти и рожденья
Создает каркас великого творенья,
Только там сосредоточен Бог или Аллах,
Только там, где окружающего мира крах…
133. Смерть иллюзии
Не разоблачайте мир иллюзий
И не смотрите близко на него.
Иначе вы иллюзию убьете,
Печальна будет смерть ее.
————————————
————————————
134. Молчание мудреца
Знающий мудрец
Обычно ничего не говорит.
А говорящий — ничего не знает:
Он, упражняясь в мудрости, болтает,
Философом себя он называет…
О тайне истины
Мудрец молчит,
И мудр он в том,
Что говорить об этом не пытается,
Ведь истина от мудрых слов не открывается,
А лишь условия для тайны истины нам создает.
135. Истинно святой
Истинно святым
Является лишь тот,
Кто от природы, от Бога, от рожденья
Был добрым для себя и для других,
Не для величия и всякого удовлетворенья,
В конце концов
Не для того, чтоб стать святым,
И все он делал так,
Что и не знал,
Что делает добро.
И Библий не читал —
Он просто был таким.
Пожалуй, лишь такого
Можно называть святым!
————————————
Об истине
————————————
136. Риск
Каким бы ни был риск —
Во благо или же во зло,
В нем не заключено добро,
Грехом великим он является.
Человек скорее Богом истребляется,
Фортуна — проститутка под ногами
У него мешается!
137. В помощниках не нуждаемся
Мы сами знаем для себя,
Что пораженьем, а что победою является,
Своею жизнью, наказаньем и наградами распоряжаемся,     продолжение
–PAGE_BREAK–
В помощниках мы не нуждаемся.
138. Триединство
Бог любит троицу,
Влюблен в нее он без ума,
Поэтому и сотворил единство воли,
чувств и разума…
————————————
ГОЛОС
————————————
139. Это не для средних умов
Мы слеплены из материи и информации,
Уникальнейшим образом сотканных
Секстилионами миллионов всевозможных
комбинаций
В пространстве и во времени.
Кто Я? А что не-Я?
Что бытие? А что небытие?
Этого никогда не познаю я.
В этом мое бессилие.
Я философию читаю,
Свой эгоизм рассудком подгоняя,
Это психогимнастика для мозгов,
Тешу себя, что она не для средних умов…
140. Застывшее время и ностальгия
Я время толкаю,
О застывшие сгустки его опираясь,
Их в различных искусствах нахожу,
Наслаждаюсь,
Из них ностальгию, как мозаику, я собираю…
————————————
Об истине
————————————
141. Играют все
Играют в мире все:
Щенок, родившись,
Весело играет,
Самец, желающий любви, —
Он тоже весело играет.
Перестаем играть
И сразу истину теряем.
Пока играть умеем,
Мы в истине купаемся, ныряем…
142. Как разум угомонить?
Как разум угомонить и обуздать,
Чтоб Бога не мешал нам познавать,
В мир истины, а не иллюзий погружались,
Чтоб были мы, а не казались?
Как нам попасть в тот мир,
Что между разумом и чувствами построен,
Пролезть туда, где все блаженны и довольны?
И все же мы порой бываем там
Одни — когда искусство созерцают,
Другие в снах своих бывают,
А третьи — когда пьянствуют или играют:
Детьми себя вновь ощущают…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
143. Мудрость
Насколько ж надо мудрым быть,
Чтоб грешность в людях видеть,
При этом всех любить,
О грешности своей забыть,
Себя не разлюбить…
144. Мерцает философией мышленье
Мерцает философией мышленье,
Пока о смерти дума есть.
Простое обывателя мышленье
Направлено на то, чтобы поесть.
145. Я истины искать не буду
Я истины искать не буду
Я в истине стою,
Я пьян и песенку пою.
————————————
Об истине
————————————
146. Нет свободы выбора
Нет свободы выбора у нас:
В одну и ту же реку два раза не войдешь. Досадно!
Та цель, тот выбор, что в мечтах,
При достижении оказывается не тем, что надо.
147. Истинный философ
Лишь тот философ
Может истинным творцом считаться,
Кто, лежа, перед смертью
От своих концепций не желает отказаться,
От безысходности не стонет, не плюется
И над собой, как над сыгранною ролью, не смеется,
Философом он до последних дней
Для всех нас остается…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О Боге
148. Уроды и Бог
Всевышний! Дорогой!
Когда уродов и психически больных
на свет являешь,
Ты по кусочкам тела и души
Рождаешь их иль умертвляешь?
149. Никто не сотворяет нас
Ни Бог, никто не сотворяет нас,
Мы вечны и лишь перерождаемся,
Мы сами создаемся,
И в творце, скорее не нуждаемся…
————————————
О Боге
————————————
150. С Богом на ты
Не задумались ли вы,
Почему мы Бога кличем лишь на ты,
Хотя мы чтим его и уважаем,
Бог в нас живет, своим его считаем.
151. Где сходится…
Где небо сходится с землей
Где тело сходится с душой,
Где разум сходится с чутьем —
Мы остаемся лишь вдвоем
Мой Бог и я…
152. Я в не-Я
Хотел бы я открыть в себе способность
Чувствовать себя в не-Я,
Тогда проблемы смысла, одиночества,
Пожалуй, разрешил бы я,
В не-Я, я истинного Бога бы открыл,
Почувствовав единый организм,
Вот так бы Я с не-Я соединил…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
153. Потребленье
Бог и религия для нас
Как средство к цели, к потребленью,
Поэтому мы грешны,
Поэтому у Бога в потреблении…
154. На ты
Мы молоды, и называют нас на ты,
«Ты» и «вы» — всего лишь слоги,
Но если верить им,
Когда мы молоды —
Мы ближе к Богу,     продолжение
–PAGE_BREAK–
Ведь к нам, как к Богу,
Обращаются на ты…
155. Бог и я — коллеги
Как мы относимся к самим себе,
Так Бог относится и к нам.
И Бог и я — мы проявляем одинаково себя.
————————————
О Боге
————————————
156. Бог — эгоист
Бог — эгоист,
Он любит нас за то,
Что в нас себя находит.
Любовь такая нам
Скорее не подходит…
157. Мы ему все мысли доверяем
Общаясь с Богом,
Важен нам не внешний Бог,
А Бог, который в нас сидит,
Который молча с нами говорит,
И мы ему все мысли доверяем…
158. Бога надо чувствовать
Бога надо чувствовать,
Рассудком Бога не понять,
Желаю вам его почувствовать
И всем неверующим об этом рассказать.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
159. Бог умертвляет нас
Бог умертвляет нас
И мы своею смертью
Себя же научаем,
О вечности души мечтаем —
Вот так себя от смерти
Мы оберегаем…
160. Бог темнотой умеет излучать
Бог темнотой умеет излучать,
Людей во тьму и сны он погружает,
Невидимыми лучами освещая,
На истинный путь нас направляет…
————————————
О душе
————————————
О душе
161. Мы — новые
Мы — люди новые,
Мы первый раз живем,
Мы каждый день рождаемся
И новыми помрем…
162. Мы станем все душой природы
Мы станем все душой природы.,
Природа нашим телом станет,
Нам мир иной таким предстанет,
И наша жизнь в природе будет продолжаться…
163. До рожденья
О нашем состоянии до рожденья,
Скорее, мы ничего не знали.
Сознанье мы в спешке потеряли,
Когда родиться мы мечтали.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
164. Мы уникальны
Мы уникальны лишь в своих абсурдах,
А в остальном мы зомби из толпы,
Не можем мы сойти с тропы,
Которая судьбою называется.
165. Черви — самоубийцы
Мысли — особый сорт червей,
От них становятся мудрей,
От мудрости все черви умирают,
Поэтому мудрец обычно умолкает…
166. В мозгу натерли мы мозоли
Потеря смысла жизни —
Усталость от нее
Приходит к нам, пожалуй, оттого,
Что мозг устал, устал до боли,
В мозгу натерли мы мозоли
От повторяющихся образов и скучного мышленья.
Вот так приходит к нам старенье,
А тело наше еще молодое,
Лишь истинное творчество — тому спасенье…
————————————
О душе
————————————
167. Сон и небытие
Ложимся спать,
Играя в некое забытие,
Хотим познать
Таинственное небытие,
Которое в нас было до рожденья,
А также будет после смерти…
168. Разум и воля
Наш разум или наши чувства
Больными быть не могут,
Есть нечто между ними — это Воля,
Она больна, не зная боли.
В ней истина о нас и Божьей воле…
169. Второе рождение души
Второе рождение души
Открывают в себе старики,
И в этом меня пенсионеры поддержат.
Но тело, увы,
Не желает служить и душу больше не держит.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
170. Тираж души
Общение наше тривиально,
Оно зомбировано кем-то,
Оно не уникально,
Хотя и мы не верим в это.
Вот я иду и с кем-то говорю,
А где-то рядом точно также
Говорит другой.
Обидно мне, что он
Такой же, как и я, а не иной,
А я такой же, как и он.
Как вырваться из этого общенья тиража?
Меня штампует серая толпа,
Живу и говорю я в рамках типажа.
Я начинаю удивлять других
И искажаю суть, чтоб слушатель внимательнее слушал,
Чтоб у него повяли уши
От уникальности моей души.
Теперь я не типаж,
Оригинальный сказочник и словоблуд,
Я, выражаясь, издаю свой труд
И выношу тираж на суд.
————————————
О душе
————————————
171. Душа
Душа себя сначала заблуждает,
Затем, от мудрости переполняясь, замолкает
И наконец, из тела улетает…
172. Воля
Воля — анкер часов чувства и разума,
Который с Божественной санкции
Распределяет энергию и информацию…     продолжение
–PAGE_BREAK–
173. Трансляция с того света
Когда-нибудь мы этого достигнем
И в мир, который называется потусторонним,
Проникнем и легко освоим,
Трансляцию оттуда мы устроим.
Познаем мы сполна отрезок роковой.
Что люди чувствовали
В момент ухода в мир иной?
Одни расскажут нам,
Как в диком страхе погибали,
Другие же — как ангелов встречали,
А третьи — как в оргазме умирали…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О смерти
174. Тьма
Вот кажется, еще немного и я пойму,
Узнаю, для чего и что мы?
Мы вырвемся из этой тьмы.
В другую тьму…
175. Смерть отца
Сначала шок панический,
Ежеминутное напоминанье:
«Что случилось?!»
Мир для меня был не реален,
Все ритуалы проходил я механически.
Затем я злился на него, страдал
И чувствовал вину, себя я истязал
И мысленно играл в «Если бы…»
Но сказки эти быстро отошли,
И лишь потом я мог отцу сказать:
«Прощай!»
————————————
О смерти
————————————
176. Сострадание
«Они умерли, а мы живы» —
И в этом уже воля к наслажденью.
Такое грешное бывает наважденье,
Здесь истинного состраданья быть не может…
Они умерли, и вместе с ними
Немножко мы себя похороним,
Поэтому и плачем, плачем за себя.
О Боже!
Здесь истинного состраданья быть не может…
177. Страх смерти
На свете много страхов смерти есть.
Одни страшатся смерти долгой и мучительной,
Другие в одиночестве бояться умирать,
А третьи страх испытывают от того,
Что свои цели не смогли реализовать.
Но есть средь нас такие,
Которых бесит неопределенность
Срока жизни или смерти,
Они спешат уйти в бессмертие
И определенности так достигают,
Что самоубийцами народ их называет.
И все же самый главный страх —
Боязнь того, что перед смертью личность часто исчезает —
А тело продолжает еще жить…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
178. Старик и ребенок
Старик, взрослея, с каждым днем
В себе ребенка узнавал,
И вновь, как в детстве золотом,
В земле копаться почему-то стал,
А также радовался малому —
Что солнце светит, просто так смеяться стал.
Он всем вещам по-детски удивлялся.
Поэтому он в барахле подолгу ковырялся,
Капризным, мудрым оказался,
Играл детей смешные роли,
Не зря же говорят:
Ребенком истина глаголит.
Он понял, что в себе ребенка вновь открыл,
Поэтому слова различные забыл
И больше чувствовал и спал
И старческий маразм без страха ожидал,
А также в Бога веровал,
Как в колдунов все дети веруют,
Поэтому не верил в свой финал…
179. Дума о смерти
Дума о смерти растворена во всем,
Она бывает явной и неявной,
Замаскироваться может солнечной и ясной
И оказаться флегматичностью простой…
————————————
О смерти
————————————
180. О вечной жизни и смерти
Один внизу, в холодной, темной вечности,
Останешься лежать ты навсегда,
А наверху — другая вечность,
Которая не прекратится никогда…
181. Рецепт от страха смерти
Не бойтесь смерти наступленья,
Господь пошлет от жизни утомленье,
Устанете вы от нее настолько,
Что смерть не будет вам страшна нисколько.
От страха смерти дам еще совет:
Когда вы есть, ее же рядом нет;
Когда она придет,
Тогда же вас не будет.
182. Пропасть
Между мною и Всевышним пропасть есть,
Она названа холодным словом СМЕРТЬ.
Чтобы смерти страх преодолеть,
Нужно мне скорей Всевышним стать,
А для этого придется потерпеть,
Еще больший страх преодолеть.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
183. Последний вагон
Мы по вагонам, как слепцы, кочуем,
Живем, грешим, работаем, бичуем,
В вагон последний попадаем,
Который моргом называем.
В вагоне этом все на полочках лежат,
В окно не смотрят и о вечности молчат,
Ждут станции своей и не грешат,
В нем проводник — студент -дурак.
А поезд мчится в небеса —
Такой у нас маршрут.
Из вечности мы мчимся в вечность —
Гостями нас считают тут…
184. Последние слова
Отто Вейнингеру
Иисусом лучше бы ты стал,
Меж грешностью и Богом оказался,
Ты Богом стать не побоялся,
Проникнув в тайны истины и Бога.
За нас и за себя грехи ты ощутил,
И глубже, чем Христос,
Профессор молодой и дорогой!
Покончил ты с собой,
Чтобы познать два страха, о которых говорил…
————————————
О смерти     продолжение
–PAGE_BREAK–
————————————
185. Бардасы
Со спокойствием, ясным умом и сознаньем
Все ступени — бардасы до и после смерти пройди,
И тогда ты поймешь, что страх смерти —
Всего лишь проекция нашей души.
186. Что мы делаем с собой?
Сначала мы себя в других внедряем
Или других в себя впускаем.
Потом уходим от себя,
Бываем не в себе, страдаем…
Лишь на мгновение себя мы обретаем
И сразу же себя навечно покидаем…
187. Ох уж эти ритуалы!
Цветочки, материалы…
Свадьбы, похороны…
Ох уж эти ритуалы!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
188. Урок на кладбище
Когда по кладбищу гуляем,
О жизни по-другому размышляем
И еще больше хотим жить.
Не думал я, что мертвые
Нам могут жизнь внушить…
189. Спасительные иллюзии
Всю жизнь играем в иллюзию,
Что смерть пройдет, но только мимо нас.
Стареем…
Приходит наш последний час —
Иллюзия бессмертья
Вновь посещает нас.
190. Вдвойне обидно
Энергия следует за мыслью,
И смерть, которую предвосхищаем,
По нашему же расписанию придет.
Поэтому вдвойне обидно,
Что смерть свою никто не обойдет…
————————————
О смерти
————————————
191. Цепкая иллюзия
Надежность бытия —
Цепкая иллюзия.
Не верю, что смертны ты и я,
Но знаю, что данная иллюзия продлит нам горе…
192. Почему мы взрослые?
Мы — взрослые не потому,
Что работаем и в игрушки не играем,
А потому,
Что смерти ожидаем…
193. Хочу я смерти не бояться
Любое философское мышленье —
Мышление о страхе смерти и о пустоте,
Оно порой мешает мне —
Хочу я смерти не бояться!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О времени
194. Внутреннее время
Мы сами время убыстряем или замедляем
И время в нас по-разному течет,
Поэтому безвременной кончины не бывает,
И все мы для себя живем один и тот же срок!
195. Время
Только смерть смыслу жизни научит.
Мы стоим все во времени,
Мы не можем стоять вне его,
Не понимаем, но ценим его,
В жажду жизни и грех погружаясь…
————————————
Об одиночестве
————————————
Об одиночестве
196. Одиночество
Каких бы близких ни имели мы,
В конце концов мы одиноки.
Приходим мы одни, одни уходим мы.
От одиночества пишу я эти строки…
197. Одни приходим и уходим
Близкие то уезжают, то навсегда уходят,
Поэтому порою одиночество приходит.
Мы одни на этот свет приходим,
И одни потом уходим…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О самоуничтожении
198. Суицид
Нравственным и злым опасно быть:
Самоубийством можно кончить.
Со злом в груди нельзя прожить:
Руками Бога на себя придется руки наложить.
199. Живи
Дают — бери, а бьют — беги,
Самоубийством кончить не спеши:
Раз дали жизнь тебе — живи…
200. Жадность
Единственная жадность, которая достойна уваженья, —
Не давать душу Богу без разрешенья.
————————————
О самоуничтожении
————————————
201. Таксист и пассажир
Поехал вешаться,
Такси поймал,
Водитель стоимость проезда
Вдруг назвал,
И пассажира суммой испугал.
А тот от радости завыл,
Что смысл жизни для себя открыл,
Таксисту руку за спасение пожал,
Все деньги с удовольствием отдал,
Домой обратно побежал…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О смысле жизни
202. Смысл бытия
Подлинный смысл бытия
Лишь на границе с небытием приходит,
Тогда крушенье шифра жизни происходит,
От повседневных мелочных забот освобождаемся,
От собственной и внешней иллюзорной оболочки избавляемся
И в озаренье сущности своей со страхом погружаемся,
Тогда лишь подлинное переживанье Бога открывается…
203. Пока нужны
Пока кому-то или где-то мы нужны
И напряженье внутреннее есть,
И переживать умеем мы —
В нас смысл жизни есть.
————————————
О смысле жизни     продолжение
–PAGE_BREAK–
————————————
204. Нечто и Ничто
Мы из ничто пришли
В ничто когда-нибудь уйдем.
Но перед этим в НЕЧТО поиграем,
Которое мы жизнью называем.
205. Где вы вечность проведете?
Где вы время проведете?
Где вы отдохнете?
Где вы вечность проведете?
Там и отдохнете…
206. Не огорчайтесь
Не огорчайтесь, что с годами тело угасает,
Душа цветущая из старой клетки желает улететь,
Всевышний эту клетку хочет отпереть,
А дьяволы души замок сломали…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О добре и зле
207. Когда исчезнет зло
Все наши души,
Когда бываем наедине с собой,
Соединить в одно,
Тогда б на всей земле исчезло зло.
208. Чтоб зло исчезло на земле
Чтоб зло исчезло на земле,
Закон мы для себя должны открыть:
Немного мыслить, немного говорить,
А больше БЫТЬ…
209. Законы химии добра и зла
хочу познать
Законы химии добра и зла хочу познать!
Я удивляюсь, не могу понять,
Как атомы добра, соприкасаясь,
В большое зло соединяются,
Как зло в добро перерождается…
————————————
О религии и вере
————————————
О религии и вере
210. Желал бы я того…
Желал бы я того,
Чтоб с верой вам глаза открылись,
Чтоб не заметили того,
Как на коленях в церкви очутились…
211. Вера в гири
Ты можешь умереть,
Хотя и бегал каждый день
Иль поднимал ты гири.
Сгниешь, скорее изнутри,
От недостатка в голове религий.
212. Святая игра
Из игр всех
Я б выделил одну,
Святой игрой бы я ее назвал.
Она спасает душеньку мою,
Религией ее народ прозвал.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
213. Истинная религиозность
Истинная религиозность есть тогда,
Когда для смысла жизни мало просто жизни.
Человек о смерти думает всегда,
Чтобы бессмертие почувствовать при жизни…
214. Он часто с Богом торговался
Он часто с Богом торговался,
В комфорте и тепле молитвы пел,
И отвлекать его никто не смел,
Поэтому он часто запирался.
Молился он за всех и вся,
За это хорошо платили и давали,
В конце концов молился только за себя:
Молитвы на арабском многие не понимали…
215. Игра в молитву
Для некоторых в молитве
Слышится глубокий смысл.
Для некоторых — простая слов игра,
И слава Богу.
А многие зубрят все звуки и слова,
Играя роль взывающего к Богу.
————————————
О религии и вере
————————————
216. Неверный диагноз
Блуждая в поисках великих смыслов,
В религии пристанище нашел,
В ней смысл жизни он нашел.
Врачи же говорят, что он с ума сошел.
217. Игра в катарсис
Веселый, сытый иеромонах,
Ты, словоблудствуя лукаво,
Экраном сделался для нас,
И мы, в нем видя что нам надо,
Плюем в него, себя и всех ругаем,
Божественные силы призываем.
218. Монах — монаху
Ты не греши, молись,
И женщин перестань сношать.
Тогда в награду
Ты в оргазме будешь умирать.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
219. Меняя монастыри и храмы
как перчатки
Меняя монастыри и храмы как перчатки
В поисках истины и Бога,
Свободолюбивый словоблуд учил, как жить народу.
Блуждая в метафизике религий,
Духовностью все больше надуваясь,
Поступки политические совершая,
От греха вечерами очищаясь, напиваясь.
В черную рясу, когда это нужно, одеваясь
В «мерседес» свой залезая,
Народ свой отгоняя,
Любовницу и охрану свою обнимая,
Вы идете — главный поп, пуп земли мафиозной.
Мне не нравится ваша религиозность…
220. Очищение
Так много средств для очищения себя
Придумал человек:
Пасты для зубов,
Шампуни, что смываются под душем,
Крема для блеска ботинок и шнурков,
Религии, очищающие души…
————————————
О религии и вере
————————————
221. Судья — палач
Судья — палач,
Плюет он на Коран,
Его я слышу плач —
Себя жестоко судит…
222. Вера будет вечной
Как хорошо, что о жизни после смерти
Никто не знает и никто ее не доказал,
Как хорошо, что Бог нам эту тайну дал,
Поэтому, пожалуй, вера наша будет вечной…
223. Библия и Коран     продолжение
–PAGE_BREAK–
Библия и Коран, прижавшись пылью друг к другу,
Любили друг друга.
Другие книги так не прижимались,
Они людьми любились и читались…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О сознании и подсознании
224. Многослойное непоминание
Желая высказать одно —
Вы говорите об ином
А я же, вас не понимая
Все сказанное вами, искажая,
Перевожу иначе для себя
И отвечаю вам не искренно
Себя и вас не понимая.
225. Из чего образуются мысли
Дума о смерти и о жизни,
Смешиваясь в магическую кашу,
Маскируясь под различные душевные явленья,
Образуют мысли наши…
226. Подсознание
Есть на свете кусочек пространства,
Душа и тело в нем пересекаются,
Там тайна истины рождается.
Пространство это подсознаньем называется…
————————————
О сознании и подсознании
————————————
227. Собственная тень
Мы боремся с собою
Как с собственною тенью,
И эту тень находим мы в других.
Поэтому, борясь с другими,
Боремся с собою…
Таков мой откровенный стих.
228. Бой в голове
Сознанье наше — особый ринг,
Борьба за власть на нем порой перерастает в крик.
Какой же МЫСЛИ в нас перекричит?
Сознанье с подсознаньем всегда в конфликте:
«Сверх-Я» нас призывает вверх,
«ОНО» — нас тащит вниз
Их громко, четко слышит ШИЗ,
Который помирить не может их.
«Развратник» — внутренний РЕБЕНОК НАШ,
Благодаря ему маньяк ты или же алкаш,
«Инструктор» может его в руки взять,
«Нельзя» сказав, на время обуздать…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
229. Во снах о смерти плачем мы сильней
Сознанье наше — жизнь души,
Всегда надежда в нем присутствует,
А подсознанье — крик души,
В нем смерть колдует, жизнь отсутствует.
Поэтому во снах о смерти близких
Плачем мы сильней.
230. Убегая от себя
Убегая от себя —
Я в небо не смотрел.
Убегая от себя —
Я женщин не имел.
Убегая от себя —
Я много утром спал.
Убегая от себя —
Работу я не брал.
Убегая от себя —
Себя бояться стал.
Убегая от себя —
Себя я не познал.
Убегая от себя —
Я вдруг себя догнал.
Убегая от себя —
Себя я перегнал.
————————————
О сознании и подсознании
————————————
231. Вероятность
С точки зрения вероятности
Метеорит на голову может упасть
И наделать нам неприятности…
232. Гипноз или психологическая ловушка
В плену эмоций, мыслей проживаем,
В капкан душевный кто-то нас зачем-то завлекает,
И лишь позднее узнаем того,
Кто нас в ловушки загоняет.
Вы истеричны
И ночью крепко спите,
Любая грязь к вам быстро пристает,
Любой вас быстро в транс введет,
Сказав всего два слова:
«Крепко спите!»
Вы — не пробиваемый как слон
И не войдете в гипнотический салон,
Гипнотизер вам стресс организует
И новый смысл жизни образует,
Зажав ваш эгоизм меж совестью и Богом,
Меж жизнью и страшной смертью,
В конце концов он скажет так,
Как будто саданет вас плетью,
И вы словам его внезапно подчинитесь.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
233. Защита от себя
Мы истины боимся о себе
И от себя по-разному порою защищаемся:
От очевидного скрываемся,
Все явное зачем-то отрицаем
И даже в подсознанье вытесняем,
И чувства не по адресу друг другу направляем,
Смеемся, когда надо плакать,
Тревогу, мысли подавляем
И аскетизм от страха проявляем.
Заумно долго мы болтаем,
Когда в любви признаться пожелаем…
234. Сновидение
Чего-то с чем-то так перемешалось,
Чего-то с чем-то наложилось,
Все это в нечто превратилось
И быстро в красоту переродилось.
Картинки прошлого соединились,
Вдруг на вчерашнее абсурдно наложились.
Себя со стороны увидел я —
Мне стало тошно за себя…
————————————
О сознании и подсознании
————————————
235. Сначала научитесь
нужным быть себе
Сначала научитесь
Нужным быть себе
И лишь потом — другим,
Тогда полюбите себя
И лишь потом — других…
236. Антипатия
Я антипатию к тебе зачем-то познаю,
Когда в тебе волков и леших детства нахожу
Или себя в тебе я узнаю…
237. Одни живут согласно удовольствию     продолжение
–PAGE_BREAK–
Одни живут согласно удовольствию
Другие — согласно равновесию,
А третьи ничего не признают
Придерживаясь наименьшего действия…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
238. Ничего не делай
Ничего не делай
Только для того,
Чтоб все от дела твоего задумались…
А делай так, чтобы его
Продолжили и ни о чем не думали…
239. Психологи все умеют
Линейкой душу измерять
Психологи умеют,
Фрейдизмом душу ковырять
Психологи умеют,
Банкирам шестерить и КГБ служить
Психологи умеют,
И даже самого Христа учить как жить,
Психологи умеют…
240. Дурные знания
Есть люди, совладающие с ЭГО,
А есть такие, которые всегда во власти подсознанья.
Поэтому для психологии плохих людей
как будто нет —
Такие получаются дурные знанья.
————————————
О сознании и подсознании
————————————
241. Сумма душ
Как вычислить сумму человеческих душ,
Да так, чтоб получился человечества дух?
242. Неопределенность
Хочу познать движение своей руки,
Которая сейчас царапает стихи,
Как только за движеньем этим
Начинаю наблюдать,
Рука моя перестает писать,
Поэтому и не могу познать движение руки,
Которая сейчас царапает стихи.
Задачу я себе немного упрощаю:
Хочу познать,
Как эти строки я читаю,
Как только за движеньем строк и глаз
Я начинаю наблюдать,
Я сразу же перестаю читать,
Поэтому движенье глаз и строк
При чтении
Не могу познать.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
243. Представленность в других
Насколько вы представлены в других
И каково число сих представлений,
От этого зависит, кто вы
И существуете ли вы как вечное явленье.
244. Желал бы я не знать
Желал бы я не знать
Того, что о душе других я знаю —
О дьявольской и страшной стороне ее:
От этих знаний я страдаю…
245. Винтики души
Когда-нибудь наш мозг
Сам по себе, без нашей помощи,
В себя проникнет и себя поковыряет,
По всем нейронам погуляет
И «винтики» души познает.
————————————
О сознании и подсознании
————————————
246. Эдипов комплекс
Исток, или источник внутреннего зла,
Он атомом души являясь
И комплексом Эдипа называясь,
Колдует нами с детства.
Когда впервые вы влюбились
В ту женщину, что матерью зовется,
И чаще были там, где молоко сосется,
Тогда отца родного к матери приревновали…
И с этой ревностью все злое, грешное
Вы в будущем связали.
Сейчас вы взрослый
И ревность детскую к отцу забыли,
Но чтоб Эдипов комплекс вы изжили,
Должны почувствовать и вспомнить
То, что с вами в детстве было.
Мы будем углубляться слой за слоем,
Как растворен Эдипов комплекс в нас, познаем,
Все дьявольские сцены прошлого
Прочувствуем и проиграем
И лишь тогда поймем, что
Этот комплекс чертов изживаем!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
247. Полеты во сне
Мы с удовольствием во снах своих летаем.
С чем связан этот феномен? Не знаем.
Одни нам говорят, что наши предки
Инопланетянами когда-то были
И в невесомости порою плавали и жили.
Я утверждаю, что, во снах летая,
Мы плаванье в утробе матери
Как будто вспоминаем.
Поэтому обычно говорят,
Что в это время мы растем.
Мы — взрослые,
Но в животе у матери живем…
248. Врач, психолог, священник
Врач телу помогает,
Психолог душу познает,
Но больше всех, пожалуй, лишь священник знает,
Ведь видит он и наблюдает,
Как тело душу отдает…
————————————
О сознании и подсознании
————————————
249. Мне симпатичны люди,
кроющие матом
Мне симпатичны люди,
Кроющие матом,
Их искренность
Мне нравится всегда,
Пусть лучше рядом
Честный матерщинник,
Чем лживый словоблуд,
Который льстит мне иногда…
250. Комплекс кастрации
Историю свою о том, как
Развивались вы как женщина,
Пожалуй, сами знаете…
Но в то же время не помните, не представляете,
Что в детстве иногда завидовали мальчикам
Что пенисы они имели.
За это Бога упрекнуть вы не успели,
И зависть эту как неполноценность
Вы вытеснили в подсознанье и забыли…
И с этого момента комплексы
Неполноценности, или кастрации,     продолжение
–PAGE_BREAK–
В себе открыли.
Поэтому какой бы женщиной вы ни были сейчас,
Самооценка ваша связана
С отсутствием мужского пениса у вас,
Который поместить в себя желаете…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
251. Гомосексуализм
Когда в семью приходит
Нежеланный мальчик,
А вы о девочке мечтали,
И атмосферу там создали:
На внешность мальчика вниманье обращали,
Ласкали, как с девочкой, играли
И даже в платье одевали,
Считайте, что природное мужское
Вы ногами растоптали.
Мы сами виновники всех измов.
Все вышесказанное лишь
Первая причина гомосексуализма.
В природе резких переходов нет,
Так Богом создан белый свет,
Между мужским и женским
Также резких переходов нет,
Гомосексуален каждый десятый человек.
Есть мальчики, которых
Просто совращают,
И первый свой оргазм
Они с мужчиною встречают
Да так, что женщин в будущем
Уже не пожелают…
Бывают гомосексуалы,
Которые по сути ими не являются,
Они под женщин одеваются
И с удовольствием в себя влюбляются,
И наслаждаются лишь оттого,
Как эта «внутренняя женщина»
В фантазиях с мужчинами бывает.
Лишь эти внутренние «женщины» его, пожалуй, возбуждают…
Вот так мудрено он мужчину
С женщиной в себе соединяет.
Наука это психологическим
гермафродитизмом называет.
————————————
О сознании и подсознании
————————————
252. Перенос чувств
Чувства свои из детства принося
И не по адресу на людей перенося,
Мы так и не поймем себя,
Рассудок от эмоций отделяя,
Что чувствуем, умом не понимаем.
Все чувства наши родились
В глубоком детстве,
Поэтому сейчас, вы с кем бы ни общались,
В конце концов с отцом и матерью общаться продолжаете
И в собеседниках своих родителей и близких
Видите и представляете…
253. Предприимчивый пациент
Пришел больной на гипнотический сеанс,
Вошел в глубокий и красивый транс:
По небу полетал, немного в детстве поиграл.
Но психотерапевт вдруг стоимость услуг назвал,
А пациент от удивленья так сказал:
«Часть денег я по небу вашему
зачем-то разбросал,
А часть кассир ваш еще в детстве
у меня забрал…»
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
254. Как разрешить конфликт
Ругаться публично не спешите,
Всю ситуацию как следует вначале оцените,
Партнера своего на расстоянье мысленно немного отдалите,
И на него и на себя со стороны взгляните,
Что ранее не видели, увидьте.
Теперь инвентаризацию всего хорошего,
Что между вами есть и было, проведите,
При этом положительному вниманья больше уделите.
Что нужно вам, что он желает,
Как следует поймите,
Партнера больше слушайте, не врите
И всевозможные решения ищите.
В конце концов спокойней будьте,
Цели беседы расширить не забудьте!
И даже роли поменяйте,
Во времени конфликт перемещайте.
Время лечит,
Поэтому на Бога надежды возлагайте…
255. Загадка
Он в душу лезет,
Ее линейкой измеряет,
В священника, целителя играет,
И в подсознанье без скальпеля
Зачем-то проникает…
(Психоаналитик)
————————————
О сознании и подсознании
————————————
256. Истинный психолог
Лишь тот психолог
Истинным является,
Кто душами не увлекается
И в них не ковыряется,
И общих знаний о душе вам не дает,
Конкретно вашу душу познает,
И только вам полученные знанья отдает.
От этих знаний вы сопротивляетесь
И постепенно в поведении меняетесь…
257. Сон — пожеланье о смысле
самого себя,
Сон — пожеланье о смысле самого себя,
В котором говорим мы о себе и для себя,,
Все то, что днем сказать порою не решаемся,
Во снах своих мы от души
Смеемся, плачем или же ругаемся…
258. Подсознанье не шатайте
Фиктивно браки никогда не заключайте,
Больному никогда не подражайте,
А также в гроб из любопытства не влезайте…
И в магию без разрешенья Бога не играйте…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
Об обмане
259. Обман
Все, что мы говорим,
Все — сплошная ложь.
«Вещь в себе» — всему вина…
Именно поэтому мы врем,
Именно поэтому мы пьем вино…
Мы испытываем словесные скачки —
Нелогичные скачки обмана,
Аналитического кантовского сужденья нет
И даже синтетического* мало.
Как строить логику свою,
На что же мне вначале опереться?
По-видимому, лучше помолчать,
Чтоб в зеркало обмана не смотреться…
260. Когда мы лжем
Бог слышит, видит то,
Что слышать, видеть мы хотим,     продолжение
–PAGE_BREAK–
Поэтому, когда мы лжем себе,
Мы молимся и Бога не браним…
Аналитическое, синтетическое* суждение — см. Э.Кант, «Критика чистого разума»
————————————
————————————
Об обмане
————————————
261. Почему мы лжем?
Человек в борьбе с собою поражен,
Поэтому мы лжем, лжем, лжем.
Не любит он других,
Не любящим себя рожден,
Поэтому мы лжем, лжем, лжем.
Риск и неопределенность вокруг нас,
Вопрос о смысле жизни не решен,
Поэтому мы лжем, лжем, лжем.
Всю жизнь играем
И близости скорее избегаем,
Поэтому и водкой организм прожжен,
Поэтому мы лжем, лжем, лжем.
Мы на себя не смотрим,
А, подражая, смотрим на других,
Другие лгут, и ими ты польщен,
Поэтому мы лжем, лжем, лжем.
Святые чувства прячем, избегаем,
Играем в чувства,
Когда надо, плачем, когда надо, ржем,
Поэтому мы лжем, лжем, лжем.
Не верим мы себе,
Поэтому не верим никому,
Поэтому и мир так искажен,
Поэтому мы лжем, лжем, лжем.
Мы видим, слышим то,
Что видеть, слышать мы хотим,
Вот так уже себе мы лжем,
Поэтому мы лжем, лжем, лжем…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
262. Как мы лжем?
Одни блефуют примитивно,
Им чужда мудрость строить ложь,
Обманывают напрямую
Без всяких реверансов, прямо в лоб.
Другие факты искажают,
Шарманку блефа заводя, крутя,
И ложь свою так много повторяют
Что истиной становится она.
Есть химики обмана,
Для них пустяк
Смешать ложь с правдой,
Они большие блефоманы
И ассы полуправды,
А также короли полуобмана.
Ложь с правдой,
Как сосуды, сообщаются.
При маскировке
Ложь вообще не сообщается.
Ложь может ложью замаскироваться.
Причем одна из них побольше оказаться.
Ложь из-под правды не видна,
И правда правдой может заслоняться.
Иные лжецы
Плюют на проблему:
Ты ему про Фому,
Он тебе про Ерему.
Пустословов -лжецов
В мире не счесть,
Пустых предложений
Просто не счесть.
Мудры на свете молчуны,
Молчат о правде
И о лжи…
————————————
Об обмане
————————————
263. Поиск обманов
В поисках иллюзий и обманов,
В поисках великих магов и шаманов
Отдаем мозги мы шарлатанам,
Погружаясь в мир самообманов.
264. Не верю я себе
Не верю я себе,
Поэтому не верю и другим.
Как в клетке этой, я один,
И вырваться нет сил.
265. Истина и ложь
Пожалуй, лучше истину сказать,
Считая ее ложью для себя,
Чем ложью многих ублажать,
При этом быть уверенным, что это правда.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
266. В поисках иллюзий
В поисках иллюзий
Всю жизнь проводим и мечтаем,
Сначала мы их строим,
Потом разоблачаем —
И новые обманы строим…
267. Обман и самообман
Чтобы обманывать других —
Обманываем себя.
Потом с обманом мы выходим из себя,
Да так, что он потом идет наружу…
268. Об обмане
Когда-нибудь все об обмане будем знать
Настолько, что не будем его видеть и воспринимать.
————————————
О беспокойстве и неврозах
————————————
О беспокойстве и неврозах
269. Как снять беспокойство
Остановись, спроси себя:
Что делаешь? Что чувствуешь?
О чем ты думаешь?
И как ты дышишь?
И если МЫСЛИ свой еще ты слышишь,
Узнай ты у себя:
«Желаешь ли по-старому все это делать?
Или хотел бы что-то изменить и переделать?..
270. Бессонница
Весь день вы пролежали,
Мало двигались,
Без передышки нервы и желудок надрывали,
Физически ни грамма не устали.
Теперь с закрытыми глазами,
Вы лежите
И беспокоитесь из-за того,
Что, мучаясь, не спите,
В конце концов поэтому не спите…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
271. Защита от невроза
Как стресс преодолеть?
Как от невроза убежать?
Для этого приемы
от психического нападенья
Необходимо знать.
Физическая защита
Вначале научитесь телом защищаться:
Побольше спортом заниматься,
Мясного меньше есть,     продолжение
–PAGE_BREAK–
Лечебно голодать,
Не забывать о регулярном сексе,
Баньку принимать
Физически работать, уставать,
Чтобы прийти домой и крепко спать.
Психологическая защита
Чтоб от невроза убежать,
Учиться будем мозг переключать,
Глубинные причины стресса познавать,
Чтобы себя получше знать,
Не по зубам дела не брать,
В цейтнот себя не загонять,
Людей учиться понимать,
О музыке не забывать,
А также книжечки читать
От Фрейда до Карнеги.
Религиозная защита
Неврозом глубоковерующие не болеют,
Ведь истинные ценности они имеют,
По всяким пустякам переживать не будут,
Лишь с Богом пообщаются и все забудут.
————————————
О беспокойстве и неврозах
————————————
272. Все внутреннее направь
на внешний мир
Все внутреннее направь на внешний мир —
Души задачи таково решенье:
Не оставляй себя ты самому себе,
Иначе внутреннее вылезет без разрешенья.
273. Неврастенику
Неврастенический цейтнот,
Он изменяет время — ход,
Трясется человек, стараясь все объять:
Всех полюбить, употребить, всего успеть,
Чтобы потом неврозом заболеть…
274. Шиза
«Как я с ума схожу?
В какой момент я стану странным,
Когда в дурдом я попаду?»
Смотрел он в зеркало
И от вопросов становился странным.
Он испугался за себя,
Подумав, что уже шиза пришла
И что-то надо делать.
Поцеловав подружку в ухо
И выругавшись матом,
Он стал, как все, ушел в толпу,
Щипнув себя за ухо.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
275. Мы часто нагнетаем внутрь себя
Мы часто нагнетаем внутрь себя
Плохие мысли, чувства, настроенья,
И, удивляя окружающих неадекватным поведеньем,
Мы удивляем сами же себя.
Допустим, утром вы проснулись,
О дне вчерашнем не забыли
И рот с утра уже скривили,
Хотя глаза свои еще и не открыли.
Открыв глаза, увидели, что
В комнате нет солнца, день ненастный,
Ударив по занавеске, обругнулись матом
И обнаружили, что день, оказывается, ясный:
Во всем простая занавеска виновата.
Вы вновь ударили по ней,
Ругнувшись матом…
Или, допустим, утром вы проснулись,
Взглянув на спящую красавицу жену,
Вы вспомнили вдруг молодость свою
И времена, когда ее вы ревновали.
В конце концов вы вслух на букву «х» ее послали,
Хотя о «добром утре» надо было говорить…
————————————
О беспокойстве и неврозах
————————————
276. Шелест долларов
Шелест долларов — дьявольские звуки,
Слышны волненья сердца стуки,
Адреналин в себя так нагнетаем.
Когда концы мы отдаем,
О долларах, рублях, богатстве забываем…
277. Депрессия
Конец света пустотою освещая,
Утро медленно, мучительно рождал,
Гром, чахоткою мерцая,
С неба серостью сморкал…
278. Аплодисменты пилоту
Что-то самолеты стали часто падать,
Без трапа по туннелю
В преисподнюю идем,
Заходим в аэросалон
И стрессотерапию получаем,
Осмысливаем жизнь,
О мелочах и эгоизме забываем,
За это мы пилотов
Аплодисментами и «браво» награждаем,
Когда летающий салон с восторгом покидаем…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
279. С каких-то пор жалеть всех стал
С каких-то пор жалеть всех стал
И пессимизмом всех достал,
Настолько от депрессии устал,
Что вдруг на всех без сожаленья наплевал
И сразу вновь здоровым стал…
280. Талисман
Чем больше мы вживаемся
В природный неживой объект,
Тем больше в нас спокойствия
И меньше будет бед.
281. Зараза
В вас вторглась суицидная зараза,
Поэтому для вас все люди — дикобразы.
282. О пустоте, которой вы болеете
Желаете чего-нибудь хотеть,
Чтоб время быстро полетело,
Чтоб раствориться в смыслах и забыть
О пустоте, которой вы болеете…
————————————
О беспокойстве и неврозах
————————————
283. После горя
Чтоб горе пережить быстрее,
Все чувства, мысли сознавай,
Не всех людей в них посвящай,
Лишь доверяйся тем, кто горе пережил
И искренно сочувствовать вам будет.
Не отдавайся аферистам духовенства:
Их крокодильи слезы — лицедейство,
Спектакль по конвейеру идет,
Числу людей, деньгам они не знают счет…
284. Депрессуха
Пусть депрессуха — депрессука
Вас пореже посещает,
Душа себя поменьше гладить позволяет,
Тщеславие на грешные дела не вдохновляет…
285. Шизофрения
Всего одно сознанье мы имеем —
Оно у всех единственное в мире…
У шизофреников же их четыре.     продолжение
–PAGE_BREAK–
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О пьянстве и алкоголизме
286. Парадокс пьяницы
Один вопрос решить не мог,
Поэтому и потреблял:
Он смысл жизни потерял
Из-за того, что пил?
Иль пил из-за того,
Что смысл жизни потерял?
287. Пьяный у зеркала
Пьяный у зеркала стоял
И через слезы в отражение смотрел,
От самозаблуждения он плакал и рыдал:
Он понял, что собою в жизни так и не бывал…
288. Пьянство и детство
Желанье в детство погрузиться
И от души поплакать или
На коленях поиграть
Приводит нас к тому,
Что начинаем алкоголь мы потреблять.
————————————
О пьянстве и алкоголизме
————————————
289. Он пьян
Он пьян, и в поведении его
Не вижу я от жизни наслажденья.
Устал он больше от нее
И потерял от жизни удивленье.
290. Исповедь одного алкоголика
Я не чувствовал времени ход,
Говорят, это был алкогольный автопилот,
Я застрял меж пространством и временем
И приземлиться нормально не мог.
Виртуальная алковоронка
Меня поглотила,
Закрутила, так закрутила,
Оказался я в параллельном миру
И оттуда выбраться не могу.
Здесь пространство иное,
И здесь время по-другому течет.
Здесь я счастлив,
И мне нравится этот полет.
Что мне делать?
Я за все заплачу.
Не лечите меня,
Я летать так хочу!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
291. Вы настоящий алкоголик
Алкоголики себя алкоголиками не считают
И доказательства об этом часто предъявляют,
И вот что они мне обычно заявляют:
«Могу пить, могу не пить,
Недавно я не пил аж три недели!» —
так говорил один, играя трезвенника роли,…
Хотя… ОН НАСТОЯЩИЙ АЛКОГОЛИК!
«Запоев нет, но пью я каждый день», —
Обманывать ему не лень,
Глядит он на меня как жалкий кролик…
Он НАСТОЯЩИЙ АЛКОГОЛИК!
«Хотя бы раз в неделю, имею право выпить я,
Отец мой выпивал, и ничего», —
Так говорил другой,
Опять обманчива вся речь его.
Мне жаль его до боли —
ОН НАСТОЯЩИЙ АЛКОГОЛИК!
«Россия пила и будет пить,
Вон президент помногу может пригубить,» —
Политизированный пациент доказывал
Мне теорему прям как в школе…
И все же ОН НАСТОЯЩИЙ АЛКОГОЛИК.
«Пить не хочу,
Но часто принуждают,
Отказываешься — не понимают», —
Мужчина мне с обидой утверждал,
А я пытался обнаружить правды доли,…
И тем не менее,
ОН НАСТОЯЩИЙ АЛКОГОЛИК.
————————————
О пьянстве и алкоголизме
————————————
«Водка стресс хорошо снимает»,—
Помятая, но милая мадам мне объясняет,
Синдром похмельный не знает она,
Что ли? Мой милый человек…,
ТЫ НАСТОЯЩИЙ АЛКОГОЛИК.
«Что, я не мужик, что ли,
Не могу выпить?»—
От частых слов таких, в мозгу моем мозоли.
Да, вы мужик…,
Но НАСТОЯЩИЙ АЛКОГОЛИК.
«Я в медвытрезвителях и подворотнях не бывал,
А в ресторанах лишь седал»,—
Пока докажешь, что он болен,
Съешь пуд соли, поверьте мне…
ВЫ НАСТОЯЩИЙ АЛКОГОЛИК!
«Не опохмеляюсь,
Но каждый день я пью», —
Развеселил меня мой пациент,
И даже несмотря на то, что он доцент,…
ОН НАСТОЯЩИЙ АЛКОГОЛИК…
О повышении аппетита, сексуальной силы
Много говорят,
Профессию свою винят,
О великих людях,
Которые «поддавали» мне твердят
И даже дарят мне о пользе водки киноролики…
А я им говорю, что все вы алкоголики!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
292. Степени алкоголизма
и поход в кинотеатр
Первая степень
Вы пьянствуете,
Как будто в кино ходите.
Под впечатленьем фильма
Вы домой приходите.
Наутро этих впечатлений нет.
Вновь посмотреть вчерашний фильм
уже не хочется…
Вторая степень
Под впечатленьем кино
Почти неделю ходите,
А в выходные вновь
Вы на сеанс приходите.
И так всегда от выходных до выходных.
Третья степень
В кинотеатр каждый день вы ходите,
Хотя и впечатлений от кино вы не находите.
Четвертая степень
В кинотеатр вы не ходите
Из-за того, что из него вы просто не выходите…
————————————
О пьянстве и алкоголизме
————————————
293. Совет алкоголику
Для начала, стиснув зубы, бросьте пить,     продолжение
–PAGE_BREAK–
А потом о настроенье будем говорить.
294. Водка
Водка не снимает стресс —
Она его лишь притупляет,
Затем во времени перемещает,
Да так, что человек потом втройне страдает.
295. Пьянство философов
Один философ на научных семинарах
Оправдывался тем,
Что в жизни истину искал,
Поэтому по окончанью семинара
Всегда немного «поддавал».
Другой, всю жизнь грызя истмат
в закуску с диаматом,
Стал в Бога веровать:
Наверно, старым стал,
Коньяк не пил и не ругался матом,
Но Гегеля и Канта так и не познал…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
296. Смазка
Подмазал душу водкой он
Чтоб больше громко не скрипела.
Но вот беда —
Наутро вновь,
Душа масленки захотела…
297. Пьяное стадо
Эпидемией хронической тоски
Всегда страдало пьяное стадо,
Поэтому умом России не понять,
А чтоб понять, «поддать» нам надо.
298. Бросьте пить!
Для того, чтоб бросить пить,
Надо денег подкопить
Психотерапевту заплатить,
Чтоб услышать: «Бросьте пить!»
————————————
О пьянстве и алкоголизме
————————————
299. Орлята учатся летать! (нарко-марш)
Мы истину и так познаем.
Зачем нам много знать?
Кольнемся мы марихуаны —
Орлята учатся летать!
С братвой всегда мы вместе,
Нам мало просто танцевать.
Кольнемся мы марихуаны —
Орлята учатся летать!
Мы в джипах, «Мерседесах» ездим,
Привыкли девочек сношать,
Кольнемся мы марихуаны —
Орлята учатся летать!
Коньяк, «колеса» и бутылка пива
Не могут в небо нас поднять.
Кольнемся мы марихуаны —
Орлята учатся летать!
Чиновники, банкиры нас бояться,
Любого мы с работы можем снять.
Кольнемся мы марихуаны —
Орлята учатся летать!
Мы души в церкви очищаем,
Священника привыкли покупать.
Кольнемся мы марихуаны —
Орлята учатся летать!
Мы самолеты покупаем,
Хотим наркотиком весь мир связать.
Кольнемся мы марихуаны —
Орлята учатся летать!
Взрываем, убиваем мы друг друга,
Без кайфа нас и не понять.
Кольнемся мы марихуаны —
Орлята учатся летать!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
300. Наркоман
Мальчишка мир иллюзии открыл
Ключом, который на конце иглы сосредоточен —
И с этого момента озабочен:
Он старый мир навечно для себя закрыл.
301. Пьянство — бегство от несвободы
Пьянство — бегство от несвободы,
Этот путь выбирают народы.
Другого пути больше нет:
У всех один и тот же конец…
302. Наркоман
Эх, «дороги»*,
В голове туман,
Исходил их шприцем
Бедный наркоман.
————————————
* дороги — вены (на жаргоне наркоманов)
————————————
О пьянстве и алкоголизме
————————————
303. Вина
Безумствуем
По собственной вине.
Придумали,
Что истина в вине…
304. Ад
Религиями свой мозг не насилуйте,
Наркотики и алкоголь не поглощайте.
Наступит время, и все станет как надо:
Мы выберемся все из этого ада…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О любви и нелюбви
305. Моя любовь
Когда становлюсь настолько простодушным,
Что исчезают все обиды, лесть,
Вдруг тают все надежды и воспоминанья,
И я спокоен от того, что ты есть…
306. Любовь
Любовь — как бабочка на свободе,
Ее нельзя схватить или поймать,
Она погибнет как цветок, который в вазе,
В руках своих ее не удержать.
За ней не надо сильно гнаться:
Любовь цветет тогда, когда не требуешь того.
А также в ней не надо ковыряться,
Опасно сравнивать ее.
Нет страховых компаний,
Которые гарантируют Любовь,
Нет шаманов, психотерапевтов,
Которые организуют ее вновь.
————————————
О любви и нелюбви
————————————
307. Ты полюбила во мне то…
Ты полюбила во мне то,
Что я, конечно, не имею,
Я обижать тебя не смею
И приложу все силы,
Чтобы открыть, развить
В себе все то,
За что меня ты полюбила…
308. Нелюбовь
Сначала мы себя не любим,
И эту нелюбовь     продолжение
–PAGE_BREAK–
Мы ищем друг у друга,
В конце концов поэтому
Не любим мы друг друга.
Я говорю: «МОЯ любовь»,
И в этом я уже себя люблю,
Люблю я потому, что
В ней себя люблю,
Себя я ею ублажаю…
309. Сухо целовал, но часто…
Он не любил ее
И от общенья с ней
Не чувствовал большого счастья.
Боялся он признаться ей
И сухо целовал ее, но часто…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
310. Свеча любви
Игра и блеск реакций
От магических прикосновений —
Такой фонтан переживаний
Не встретишь в фильмах или сновиденьях,
В потоке наслажденья ты горишь
И, как свеча худая, таешь и молчишь,
То постоянно загораешься, то гаснешь…
311. Игра в невинность
Тебя хотел
Я всю расцеловать,
Но доставались мне лишь тела доли,
Вот так играла ты невинности отсутствующей роли…
312. Святые места
У гениталий ваших я один,
И даже здесь Всевышнего
Я чувствую творенье.
Спасибо, Бог, за это наслажденье
И за святое место Иерусалим,
У мест святых люблю бывать один.
И я такой на свете не один!
————————————
О любви и нелюбви
————————————
313. Татарчонок
Читал свои стихи,
Влюблял в себя девчонок
И чувствовал порой себя,
Как хитрый татарчонок.
314. Ревность
МОЯ любовь — два слова,
И уже в них меня так много,
В моей любви себя люблю,
Себя я продолжаю,
Ее с собой я сращиваю, соединяю.
И у нее другого друга быть не может,
Ее частица — это я,
Она есть собственность моя. О Боже!
Здесь истинной любви, пожалуй, быть не может…
315. Женская магия
Я счастлив, я живу, я смысл жизни нахожу,
Когда себя я женской магии
Порою отдаю.
Поэтому не представляю, что когда-нибудь
Способность чувствовать и видеть ЭТО потеряю…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
316. Смертельный авиаборт
Любовь..! Любовный авиаборт…
Полет! Полет! Полет!
Подзалет? Подзалет? Подзалет?
Летальный исход!..
Смертельный аборт!
317. Где секрет?
Познав объект, приходим к удивлению:
«Где скрыта тайна? Где секрет?»
Когда мы приближаемся к объекту вожделения,
Мы чувствуем и видим то,
Чего в действительности нет…
318. Первая любовь
Когда в шестнадцать вас колотит,
Какая-то энергия ключом в вас бьет,
Всегда находится громоотвод —
Он первою любовью называется…
Вы видите в любви своей черты,
Которые из вас рождаются,
Любовь же ваша удивляется
Что в ней таких черт вовсе нет…
————————————
О любви и нелюбви
————————————
319. Я буду так любить всегда
Она ребенка грудью приласкала,
Прикрыла тело детское пуховым одеялом
И, стоя у кровати, вдруг сказала про себя:
«Сынок, мой милый, я люблю тебя
И буду так любить всегда».
Прошли года, ребенок повзрослел.
В хмельном угаре в кровати той мужик храпел.
И, так же стоя у кровати, она
Сказала про себя:
«Сынок, мой милый, я люблю тебя
И буду так любить всегда».
Прошли еще года, и
Мать-старушка померла.
Сын завещанье получил,
Читал он строки про себя:
«Сынок, мой милый, я люблю тебя
И буду так любить всегда».
Сын у могилы матери сидел
И долго плакал, и сильно поседел,
И повторял теперь он про себя:
«Мама, я любил тебя всегда».
И дочь свою, не отрывая от себя,
Он говорил ей: «Я люблю тебя
И буду так любить всегда»…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
320. Любовь ушла
Посторгазмическая пустота —
Вакуум особый про ЭТО.
Фу! И ради чего
Он на коленях ползал все лето…
321. Влюбляйтесь только по расчету
Влюбляйтесь только по расчету
И заключайте браки только по любви,
И не спешите снять свои штаны,
Не чувствуя того, кто с вами рядом.
322. Ненависть и любовь
Лишь там любовь,
Где ненавистью она была
И вновь в себя переросла…
323. Рука
Ваша рука вдруг мою руку схватила,
Не мог я понять, о чем она говорила.
Может, о любви умоляла?
Может, желанье мое задержала?
————————————
О мужчине и женщине
————————————
О мужчине и женщине
324. Сложность общения
Мой человек, ты близок мне,     продолжение
–PAGE_BREAK–
Порой бываешь так далек,
Общаться сложно мне с тобой,
Я — одинок, ты — одинок.
Ищу причину всего этого в себе,
И связана она скорее ожиданьем о тебе,
А также чувством безопасности во мне,
Контролем и потребностью в любви и одобрении,
С моим моральным осужденьем,
Которое является обратной стороной всех ожиданий,
А также эротических фантазий
И чувствами, которые родились до тебя,
Которые направил я зачем-то на тебя…
325. Мужской стыд
За что болеем мы?
За то, что преступленье совершили.
Мужчины, женщины — всегда грешили,
Болезней же всегда стыдились лишь мужчины.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
326. Кто они? Садомазохисты?
За стенами каждый вечер побои
и крики слышны.
Он ее порет,
Она громко стонет.
Утром удивляемся мы:
Вместе они, улыбаясь,
В обнимку выходят…
Кто они? Садомазохисты?
Нет.
И так уже девять лет.
327. Спешим телами мы войти
друг в друга
Спешим телами мы войти друг в друга,
А мыслями войти не можем!
Мы грешны в этом,
Ну и что же?!
328. Нога
На жену смотрел
Как на собственную ногу.
И зарыдал,
Когда ее хирург отрезал.
Остался он один с испуга.
Теперь жена — нога хирурга.
————————————
О мужчине и женщине
————————————
329. Любил ее
Любил ее —
Давал ей все
для личностного роста.
Остались от него скелет да кости,
Теперь она с другим
Приходит к нему в гости.
330. Непонятная жалость
Душа его какой-то непонятной жалостью полна,
И чтобы выплеснуть ее сполна,
Он постоянно бьет жену,
Чтобы потом жалеть…
331. За что любил
Он задавал себе вопрос напрасно
И ковырялся в отношениях своих:
«Любил жену за то, что та прекрасна?
Или жена прекрасна потому, что
он ее любил?»
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
332. Женщины похожи
Истина одна —
Она хранится в женщине,
А не в мужчине,
Поэтому все женщины
Похожи больше друг на друга,
Чем мужчины…
333. Никах на один день
Был сексуальным и богатым,
Периодически знакомился и трахал баб,
И чтобы от греха не пострадать,
Периодически он позволял себе никах читать…
334. Бесплодие
Стучался к Богу и боксировал
Весь год в одно и то же место.
Ребенка делать, дорогие,
Это вам не печь пирог из теста.
————————————
О мужчине и женщине
————————————
335. Секрет старика
Все женщины Парижа были влюблены в него,
Был старым, но из конкурентов не боялся никого,
Своим секретом поделился он украдкой:
Весь век массировал руками матки…
336. Гармония
Она его любила только пьяным,
И он ее, когда лишь пьяным был —
Такую Бог гармонию им подарил.
Поэтому супруг подолгу пьянствовал
И алкоголиком хорошим был.
337. Истина и женщина
Он истиной ее питает,
Да так, что в истине она всегда бывает.
А сам же он
Всего лишь к истине стремится,
Ведь истина, скорее, в женщине хранится!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
338. Обмен супругами
Обмен мужьями, женами
Успел планету охватить,
Все соединились телефонами,
Дружнее стали все мы жить…
339. Компас не нужен?
Пространство магическое,
Место волшебное —
Не заблудись там!
Компас не нужен?
Лучший совет —
Будь просто мужем.
340. Поменялись полами
Она себя мужчиной представляла
И в муже женщину всегда воображала,
А он, наоборот, себя красивой дамой представлял,
В жене мужчину увидал…
Такую странную гармонию
Я от супругов услыхал.
————————————
О мужчине и женщине
————————————
341. Женщинам о мужчинах
Мужской характер очень сложный,
Как фаллос, разным он бывает —
Одни им женщину пугают,
Другие женщин привлекают,
А третьи свой мизинчик 21-й спрячут так,
Что не найдут потом никак…
342. Если влюбленные сатаною
стать желают
Если влюбленные сатаною стать желают,
То пусть скорее в брак они вступают.
Не зря же люди говорят всегда,
Что муж, жена — одна и та же сатана,.
Не зря же называют это словом «брак» —     продолжение
–PAGE_BREAK–
Не будут эти узы обзываться просто так…
343. Средство против измены
Она пошла на акцию:
Смешала водку с каплей менструации —
Хотела по народному рецепту,
На мужа повлиять,
Чтоб он лишь с нею спал,
Не мог с другими изменять…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
344. Электропенис
Весь день аккумулятор от машины заряжал,
Но лампочка его так и не зажглась,
Потом стихи писал
Об импотенции и женском сглазе.
Лег спать, во сне я увидал,
Что у мужчин во члене свет сиял
Из-за того, что маленькая лампочка горит,
Но только в тот момент, когда
Электропенис вверх торчит…
345. Презерватив
Не любим, а совокупляемся —
От Бога презервативами
Зачем-то защищаемся…
346. Исповедь импотента
Смотрю я из себя
На свое тело,
Что на мне,
Внизу торчит маяк.
Зачем он нужен мне?
————————————
О мужчине и женщине
————————————
347. Мужчинам — импотентам
Вы смотрите на свой маяк,
За ним с надеждой наблюдаете,
А он подводит вас — не загорается!
На помощь к вам супруга подключается.
Теперь вы вместе наблюдаете,
Маяк и вовсе спрятался.
Как он работает?
Пожалуй, вы не знаете…
Вы можете мешки орехов грецких съесть,
Изысканные блюда потреблять,
Массаж и процедуры принимать —
Маяк от этого не загорится
И лишь немного может помигать.
О чем мужчина должен знать?
Никогда за маяком с женой не наблюдать.
Когда он включится, никто не должен знать,
Самооценку сексуальную поднять
И под каблук жене в таких делах не попадать.
Поэтому порой полезно на других маяк свой испытать,
Чтоб быть уверенным,
Что не такой уж ты слабак.
И наконец, советы Маяковского не забывать:
«Светить всегда, Светить везде,
До дней последних донца,
Светить и никаких гвоздей» —
Вот лозунг маяка и солнца!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
348. Кто больше изменял?
Между супругами возник скандал
О том, кто больше изменял:
Жена лишь с мужем совокуплялась,
Хотя ей разные мужчины в мыслях представлялись.
А муж, наоборот, большой отряд подруг совокуплял,
Хотя при близости жену лишь представлял…
349. Мужчины разные бывают
Одни сначала отдают себя,
Познав всю женщину сполна,
Себя обратно забирают,
А женщина от этого страдает.
Другие, ничего не отдают,
Им женщины обычно сами отдаются,
Почувствовав себя в долгу,
В любви мужчины сами признаются.
350. Месть за измену
Его супруга сильно изменяла,
От ревности супруг в отместку тоже изменял:
Он жен ее любовников совокуплял.
————————————
О мужчине и женщине
————————————
351. Женская судьба
Есть женщины,
Мужья которых любят, уважают,
О блядском прошлом их навеки забывают.
А есть невинные особы,
Их недотрогами обычно называют,
Выходят замуж и страдают:
Мужья не по заслугам
Их блядями называют.
352. Немой диалог
Он и она на экране жизни —
Немой диалог и молчанье в окно:
Сначала он долго машет руками,
Потом ни с того ни с сего обнимает ее.
Удивленье, волненье, страданье
Вновь прерывает молчанье.
Теперь она ему машет руками,
Лицо ее переполнено отчаянием.
Фильм от меня уезжает,
Обидно, я его не досмотрю…
Деревья и дома на экране мелькают,
Я в окно вагона смотрю…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
353. Мужчина и истина
Оргазм съедает истину в мужчине,
Не зря, п… й накрылся говорят.
Как избежать, как не сойти на этот путь?
В чем истина тогда и в чем мужская суть?
354. Сливной бачок и кинокамера
Мужчина уникальным образом
Две вещи несоединимые соединяет:
Он видит женщину иначе,
Чем на самом деле, и ее «снимает».
И это виденье в общении с ней
В святую жидкость превращает и в нее сливает:
Сливной бачок и кинокамеру в себе соединяет…
355. Вдовы и одинокие женщины
Вдовы и одинокие женщины деструктивны.
Общаться замужним с ними противно.
————————————
О мужчине и женщине
————————————
356. Вытаскивая «вымя»
Вытаскивая детям и мужу «вымя»,
Женщина останавливает время
И не идет по головам вперед, навстречу цели,
И поэтому не умирает, как мужчина, не в свое время…
357. Как завести машину и женщину
В морозный день машину трудно завести,
Поэтому включать машину не спеши:     продолжение
–PAGE_BREAK–
В жиклер бензинчика впрысни
И полчаса немножко подожди.
Но если женщину ты хочешь завести,
Ты также слишком не спеши,
С утра желание свое скажи,
Весь день не обижай ее и комплименты говори,
А к вечеру, возможно, сможешь завести.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О сексе
358. Бог закрывает нам глаза
Чтоб не боялись и не видели себя,
Когда в нас зверь, инстинкты просыпаются,
Бог закрывает нам глаза,
Когда в экстазе мы совокупляемся…
359. Разные пустоты
Есть пустота душевная, больная,
Похожая на старческий маразм,
А есть здоровая живая,
Она приходит сразу, как закончится оргазм…
360. Чувствуя…
Чувствуя теплое женское тело,
Тайну и запах его ощущая,
Груди губами нежно лаская,
Близко тебя к себе прижимаю…
————————————
О сексе
————————————
361. Оргазм
Есть в мире
Необычное явленье
Астрального оргазма —
Вдохновенье.
362. От кайфа к кайфу
От кайфа к кайфу
Многие живут,
От цели к цели
Никак не получается.
Как кайф на цели заменить?
Да так, чтобы потом не каяться.
363. Оргазм леса
Если лес содрогается и шумит,
Не бойтесь! Это не землетрясение.
Деревья в оргиях своих
Оргазм испытывают и наслажденье.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
364. Экстаз
Критерий «полного экстаза»
Планету охватил,
Идущим первого замедлил,
А отстающего поторопил,
Чтобы оргазм одновременным был…
365. Ад и оргазм
Вечного кайфа не бывает,
Вечный оргазм — есть смерть,
И лишь маньяк ему, пожалуй, рад.
Бог число оргазмов
По справедливости распределяет:
Кто лишнего возьмет —
При жизни попадает в ад!
366. Мышь и оргазм
Мышь выбрала оргазм
И довела себя поэтому до смерти,
Не откусив ни сыра, ни мясной котлеты,
Хотя могла бы кайф с едою совмещать…
————————————
О грехе
————————————
О грехе
367. Грех и добро
Добродеяньем отмывался
От страшного греха…
Поэтому добро —
Продукт греха! (?)
Призывами к добру
Маскировал свой грех…
Призыв к добру — великий грех! (?)
368. Грех
Я не настолько свят,
Чтоб с жизнью мог своей покончить
Из-за грехов, которые я сотворил,
И не настолько грешен я,
Чтоб не влюбляться больше,
Чтобы не слышать девичьих обид…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
369. Последний грех
Вы долго на себя смотрели,
Разглядывая все и вся через кривую линзу,
Себя в конце концов закрыли
И, укрепляя корни ЭГОИЗМА,
Самоубийство, как последний грех, в себе открыли…
370. Грех и искривление пространства
Убийца-стрелок своим грешным деяньем
Время убыстряет,
Пространство — искривляет,
Да так, что стрела летит бумерангом,
И автора выстрела убивает.
371. Мой грех
Я матери своей никак не мог помочь,
От этого мне становилось хуже,
Все внутреннее вышло вдруг наружу.
И я заплакал, зарыдал,
Когда кассету со своим сеансом
У матери в кровати обнаружил…
————————————
О грехе
————————————
372. Нимб греха
Нимб греха у нас над головой,
Хотя святыми мы, пожалуй, не являемся,
Поэтому и обывателями
Порою называемся,
Иконы про себя писать мы не даем…
373. Рассудок грешен
Рассудок грешен потому,
Что он рассудок.
Рассудок и грешность — синонимы,
Поэтому и грешны мы…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О виртуальности и «третьем глазе»
374. Третий глаз
Третий глаз свой открывая,
Слышу я лучей мерцанье,
Вижу я шумов движенье,
Запах чувствую Вселенной,
Созерцаю вдохновенье.
375. Параллельные миры
Любил переселяться
В параллельные миры,
Боялся в них остаться —
В плену иллюзий и
Галлюцинаций оказаться…
376. Наложение
Наложение виртуальных реальностей
Произошло у него вчера:     продолжение
–PAGE_BREAK–
Сначала он напился,
Потом телевизор смотрел до утра.
————————————
О виртуальности и «третьем глазе»
————————————
377. Аура, или третий глаз
Сейчас о биополе много говорят,
О порче, сглазе, карме, вампиризме,
Все ясновидцы видят через «призму»,
Которая их третьим глазом называется,
Все эти люди экстрасенсами являются.
Они, пожалуй, видят нечто большее, чем мы.
О брешах, вспышках, о каналах говорят,
Глядя на свой энергетический экран,
Вы попадаете внезапно в гипнотический капкан,
А экстрасенс тем временем, как таракан,
Гуляет по каналам, внутренностям вашим
И говорит о том, что вы
И так слыхали раньше…
Что видит экстрасенс?
Расцветки ауры и излученье?
Или все это лишь иллюзии и наважденье?
Таким вопросом я задался
И в третьем глазе с удовольствием поковырялся,
Его немножко изучил,
Послушайте, что я открыл…
Все виденья и ауры —
Иллюзии о нас,
Их видит экстрасенс лишь для себя,
Как видит сны лунатик ночью:
Он спит, но открывает свои очи.
Иллюзии эти
Зависят от того,
Насколько экстрасенс о нас переживает,
И от того, что для него мы представляем.
Чем больше в них переживаний не о нас,
Тем больше экстрасенс обманывает нас.
Но экстрасенсы все по-разному переживают,
Поэтому все истины о нас различными бывают.
Блефует третий глаз —
Такой вот ЕРАЛАШ!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
378. Любовь к виртуальности
Виртуальные реальности
Он любил и не любил,
Поэтому он пьянствовал
И телевизоры рубил…
379. Тела банкира
Банкир телохранителя имел,
Забыв про все свои дела,
Физическое тело ублажал.
Узнал вдруг про астральные тела…
Теперь он вновь обеспокоен,
Не слушает он никого,
Телохранителей и экстрасенсов нанимает,
А те слепы, не видят ничего.
380. Ваши тела
Мне привлекательно ваше тело ментальное,
Ваше астральное тело для меня не мифическое.
Обидно, что вас можно купить моментально,
Что вы отдаете в аренду тело физическое…
————————————
Ассоциативные ряды
————————————
Ассоциативные ряды
381. Грех
Стрептококк у ребятни. Мы! Мы! Мы!
Музыкальная воронка. Святая сестренка.
Свежесть и холод. Металл блестит.
Из тьмы! Тьмы! Тьмы!
Вселенский воздух. Космос. Коса.
Слезы мои и радость моя.
Девочка — богиня — девственница.
Запах, Вселенной в центре не я.
Лица. Лица.
Звонкий женский МЫСЛИ греет — избранница.
Мерцанье шероховатостей материи
Образ моей матери. Что-то ем.
Плачу. Мама! Милая мама!
Тьфу! Энием! Энием!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
382. Пора спать
Картон доски журчит желудком,
И тяжесть закрывает все мои три глаза.
Ткань — деревянная в голове 2 раза,
Мерцает сексуальное чувство в вазе,
Зигзагами Эго мыслей сливаются в той пустоте.
Брюзжание какое-то во сне.
Пустота свое берет — немодное пенсне!
Инвестиции выстроились и шепчут как во сне.
Немодное пенсне банкира —
Инвестиции опять нырнули.
Вынырнул монах, держась за пах,
Рука его на фаллосе.
Пенсне модное Горбачева в Форосе.
Выходит удовольствие,
И запах комфорта из меня,
Опять набирается воздух в меня,
Перерождаясь в комфортный запах меня.
Бархатный звук. Фрейд прав.
Гениталии и задний проход.
Фрейд прав.
Я человек в футляре и гнию.
Что я сейчас делаю.
Темнамырдин. Печь белая.
Наука, сделай-ка миндалины.
Ай! Не знаю. Не врали мы.
Это режим. Сотни орудий. Стоим.
————————————
Об окнах и зеркалах
————————————
Об окнах и зеркалах
383. У зеркала
Все реже мы у зеркала стоим,
Но всматриваемся глубже почему-то,
Момент взросления поймать стараемся,
У зеркала с собою каждый день прощаемся.
384. Зеркало и зло
Он видел зло,
Но также видел,
Что оно добро.
Всему виной то зеркало
И место,
Где стоял он
от него…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
385. Окна
У окон свою жизнь проводим.
Я не забуду детство у окна,
В котором видел улицу и солнце,
Я не забуду тот момент, когда
Отец принес экран — оконце,
Которое все телевизором назвали,
А друга детства за окошко к Богу
Я Помню, как баптистом обзывали,     продолжение
–PAGE_BREAK–
В икону эту часто он глядел,
Как в зеркале — себя увидеть в нем хотел,
А я тем временем на зеркало — окно смотрел
И наблюдал за тем, как изменялся и взрослел…
————————————
О детях
————————————
О детях
386. Как плачут неродившиеся дети…
Он подсчитал с женой число детей.
Которые могли б у них родиться,
Их оказалось восемнадцать —
Он побоялся разориться,
Поэтому они не появились,
А ночью эти дети ему снились
И плакали из-за того, что не родились…
387. Мальчишки и девчонки
Мальчишки и девчонки
Булочки жевали,
На переменке бурно отдыхали,
А я смотрел на них,
От жалости внутри сжимался
И даже прослезился.
Ответственность за них я ощутил
и заново родился…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
388. Плач ребенка — атом души
Плач ребенка — атом души.
Если он плачет — слушай, молчи!
Ребенок прощается с вами, с собою…
Именно в плаче вся сущность души,
Больше смысла нигде не ищи —
Ребенок плачет о смерти души,
О вечности, ее пока не зная…
389. Гениальность детей
Чем больше любим мы детей,
Стремимся к идеальности,
Тем больше лечим мы болезнь,
Которая зовется гениальностью.
390. Родители — убийцы
Он и она о нем мечтали,
Поэтому ребенок был лишь мысленно рожден,
Потом они общаться перестали —
Теперь тот мысленный ребенок
Насмерть поражен…
————————————
О детях
————————————
391. Ребенок религиозен
Ребенок религиозен от рожденья,
В нем истина глаголит,
Он в истине купается ныряет,
Затем взрослеет и ее теряет.
А в старости, в ребенка превращаясь,
Вновь Веру обретает.
392. Смысленыш
Дочери моей Энже
Я называю дочь смысленышем своим,
Она и вовсе не смышленная,
Она мой смысл, и единственный,
Подобие мое таинственное…
393. Опять ломать игрушки
Желаю я ребенка вновь в себе открыть,
Все скучное и взрослое в себе забыть,
В игрушки детские и старые играть,
А эти новые — сломать…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
394. Мальчик в автобусе
В теплом автобусе
Все воскресенье
Мальчик катался
На заднем сидении.
Был он спокоен,
Но и не спал,
В окно он грустно смотрел
И, о чем-то мечтал.
Голоден был,
Но ничего не искал,
И, как ни странно,
Из дома не убегал.
Причина проста,
Все очень жутко…
Отец — алкоголик,
А мать — проститутка!
————————————
О детях
————————————
395. Мальчик в мальчике
Крошка сын к отцу пришел,
И спросила кроха:
«Кто во мне сидит еще
И ведет так плохо?»
«Если я порвал подряд книжицу и мячик,
В этом я не виноват,
Виноват тот мальчик.
Он во мне давно сидит, без причины плачет,
А порою так кричит…
Нехороший мальчик!
Не желает утром встать
И решить задачи,
Ленится портфель собрать,
Нехороший мальчик!
Он мешает мне всегда
Сделать все уроки,
Получает за меня
Троечки и двойки.
Он во мне давно сидит,
Я его не вижу,
Мною он руководит
И меня не слышит…»
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
396. Урод
Нет! Мы уродов, шизов не рождаем
И экология здесь ни при чем.
Просто ребенок худшее
От мамы с папой так соединяет,
Что страшными абсурдами и формами
бывает заражен.
397. Детей мы любим потому…
Детей мы любим потому,
Что каждый день они для нас рождаются,
Они растут и изменяются
И, как супруги,
Никогда не приедаются…
398. Память
Желтизной отдавая, старинный альбом
На помойке лежал,
Ветер его хаотично листал,
Дворяне на память в этом альбоме позировали.
Старушка -дворянка скончалась…
И внуки на память о ней, квартиру приватизировали.
————————————
О творчестве
————————————
О творчестве
399. Тайфун бесславия     продолжение
–PAGE_BREAK–
У берега сидел
И в вечность горизонта
С нетерпением смотрел,
И ждал волны признанья,
Не удовлетворив своего тщеславия,
Забросил все дела,
Надеясь, что волна придет сама.
Она пришла,
И захлестнул «великого творца»…
Тайфун бесславия.
400. Истинный творец
Для истинного творца
Смерть вообще не существует,
Творит он только потому,
Что сам в бессмертии кочует.
Он открывает в себе Бога,
Не потому, что разговаривает с ним,
А просто знает, что бессмертен —
Что слеплен Богом именно таким.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
401. Я не хочу…
Я не хочу, чтобы во мне
Поэта враз узнали,
Ведь истинных поэтов
Сразу никогда не признавали…
402. Двое в бане
Первый голый: «Я все могу:
Могу я сделать так,
Что будешь на меня пахать,
Могу я прекратить или создать —
Достаточно мне телефон набрать
И кое-что кому-то приказать.
Вы человек толпы и как вы оказались здесь,
В элитной бане?
Пошел ты к бесу!
Дай лишь одеться мне и выйти к „Мерседесу“.
Второй голый: „Что можешь ты сейчас в парной?
Ты голый и босой,
И я с тобой на равных.
Вот я могу на руки встать,
Немного Пастернака почитать,
В конце концов на запотевшем потолке
Тебя нарисовать…“
В парной два голых спорили:
Один твердил о власти и возможностях,
Другому ничего не оставалось,
И он твердил о творчестве и о способностях.
————————————
О творчестве
————————————
403. Строчки-пустышки
Не люблю я стихов,
Где строчки-пустышки, но с рифмой,
Которые как затычки
И нужны лишь для рифмы…
А сам пишу я рублено, нескладно,
Но от души пишу, спонтанно,
Порой смеясь и плача прям на лист,
И не боюсь того, когда он чист…
404. Следы
Мы следы оставляем
Своих форм и образов мышления,
В фото и строчках мелькаем —
Нужны ли Вечности эти представленья?
405. Глубина
Лишь в тех твореньях
Есть истинная глубина,
Где смерть замаскирована и растворена…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
406. Математизация души
Сальери, плача,
В ноты Моцарта вгрызаясь,
От безысходности стонал
И дьявольские силы призывал,
Чтоб формулы великого творения открылись…
Прошли века,
Наука подтянулась
Теперь у всех компьютеры,
А не иконы в комнатах стоят.
Загадка Моцарта
Теперь открылась —
Теперь все четвертушки и восьмушки
Уложены в красивый ряд
(Математическим он вроде называется
И даже тривиальным, говорят, считается.)
И все же нам не стоит огорчаться…
Тогда и математика
Великой магией должна являться?
407. Талант
Когда „хочу“ с „могу“ вы сможете связать,
Все получившееся с „делаю“ смешать,
Тогда талантливым, пожалуй, можете себя считать…
————————————
О творчестве
————————————
408. Гений и хирург
В теле гениев подолгу ковыряясь,
Искал, откуда дух величья выходил,
Руками вечность он желал нащупать,
А находил лишь внутренностей рухлядь
И радовался тому, что ничего особенного
не находил…
409. Где все стихами говорят
Есть во Вселенной страны,
Где все стихами говорят,
А прозой говорить не могут.
Простая речь для них — талант,
Причем особый…
410. Просто не мешали
Я б Нобелевские премии давал
Тем президентам стран,
Которые творцам
Не помогали, а просто не мешали…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
411. Так мало
Так мало в России сильных поэтов,
Как мало сейчас городских туалетов.
412. Как стать гением
Пока ваш гений в подсознании сидит,
Пока его вы для сознания закрыли,
И для других его вы не открыли,
Вы гений, но без крыльев.
Не надо никого просить,
А также никогда не злиться,
Работать много, что есть сил,
И вовремя из жизни удалиться
Иль просто вовремя родиться…
413. Известность ощутить
Великий грех —
Лишь для того творить,
Чтоб вечность и известность ощутить.
————————————
О творчестве
————————————
414. Об отце
Отцу моему Рамзи Маликовичу
Любил он удивлять,     продолжение
–PAGE_BREAK–
Любил он удивляться,
И мастером он классным слыл,
Иллюзионистом представлялся,
Хотя волшебником и магом был.
Я в детстве от восторга улыбался,
Когда он мне чего-то мастерил,
С отцом я никогда не обнимался,
Хотя он от души меня любил.
Всегда над взрослыми смеялся,
Детей он больше уважал,
В студенческих годах
Философом друзьями обзывался,
Актером после окончания не стал,
В эстраду с головой подался…
Россию нашу тридцать лет
Иллюзиями он забавлял,
Все выступления свои гипнозом разбавлял,
И зрители в восторге были,
Отца все ждали и ценили.
Предметы, папиросы, спички
Оживали, гуляли по рукам и исчезали,
От удовольствия все взрослые смеялись и стонали
И руки его трогали,
Как будто что-то там искали.
Он много выступал,
На сцене приступы случались,
Но зрители, пожалуй, так и не узнали,
Что через час великого волшебника
не стало…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
415. Дьявол шепчет в ухо
Двойственность чувств — мучение,
Знаю, где-то красота сидит во мне как спасение
Но пишется рубленая «чернуха»,
Наверно, дьявол шепчет в ухо…
416. 2717 поэтов
Как не затеряться
В беллетристике поэзий?
Почти все умеют стихи бацать,
Союз писателей недавно по поэтам отчитался,
Назвали цифру:
Две тысячи семьсот семнадцать.
————————————
О науке
————————————
О науке
417. Мы перестанем жить
или рождаться…
Когда-нибудь компьютер
Будет делать все за нас:
Любить, творить и размножаться,
И даже жизнь он проживет за нас:
Мы перестанем жить или рождаться…
418. Волны
Все живое по воле волн плывет,
Все мы и все, что вокруг нас, —
Все волны!
Такой энергетический водоворот!
И даже наши мысли — это волны…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
419. Клонирование
Сейчас наука до того доковырялась,
Что может вашу копию за счет клонирования
Из вас же и создать
И на запчасти разобрать,
На случай, если что-нибудь случится
И части тела вам придется заменять.
Представьте, вы в лаборатории сидите,
А рядом ваши клоны — копии сидят.
Всего их двадцать пять.
Они не просто так на вас похожи
Как две капельки воды:
У вас похожи с ними все черты:
Души, характера и тела.
Вы — это они. Они — это вы.
Порой вам кажется, что затерялись
в копиях своих,
Да так, что вы не знаете,
В каком из тел ваша душа хранится.
Вы закрываете глаза и начинаете молиться.
И Бог указывает на тело, где
У вас душа хранится.
Кто эти клоны — копии для вас?
Они же слеплены из вас,
Поэтому для вас родней людей, чем
Клоны эти, быть не может.
Чем больше с ними вы общаетесь,
Тем больше, глубже в них влюбляетесь,
Но только в случае,
Когда в себя вы влюблены.
————————————
О науке
————————————
В противном случае ваши клоны —
Невыносимые враги,
Ввиду того, что вы всегда с собою боретесь.
Что делать с ними,
Куда вам их девать?
Ведь их у вас всего лишь двадцать пять.
Грешно их всех на всякий случай
На запчасти отдавать.
И не дай Бог так сильно заболеть
Или в аварию попасть.
Тем более, вы не чужие, а родные
И если что, пожертвуете частями тела
вы своими.
Ваш клон работу вашу сможет выполнять,
Причем такую, где не нужен ваш талант:
Прийти, отметиться, с друзьями поговорить,
Поспать, поесть, пивко попить,
В конце концов положенное время отсидеть,
Закрыв на ключ рабочий кабинет.
Поэтому вы копиям своим должны свой опыт передать,
О свойствах своего характера
Подробней рассказать
И в заключенье у них экзамены принять,
Проверив, как и где
Они вас смогут заменять.
Ваш клон прекрасно будет там работать,
Где силы ваши не нужны,
Вы лишь присутствовать должны.
Допустим Президент России — это вы!
И клоны ваши по стране распределены,
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
Тогда вам сразу легче станет:
Ваш облик и ваш МЫСЛИ
В регионах вдруг предстанут,
Руководителей провинций он достанет!
Теперь, допустим, вы артист.
Под фонограмму вы поете,
Тогда всего лишь в один вечер
Вы все концерты проведете.
Вы Дон Жуан,
И тысячу любовниц вы имеете,
И обижать вы их мужским бессилием не смеете.
А клоны всех любовниц
Быстренько распределят
Составят расписание
И любовью угостят.     продолжение
–PAGE_BREAK–
Вы крупный алиментщик,
Пятнадцать раз разведены,
Детей вне брака — пруд пруди.
Теперь проблемы нет:
Все клоны ваши распределены,
И Богом ты не обделен —
Они растят детей и любят ваших бывших жен.
Вот так Теперь себе вы не нужны,
Ведь клоны ваши, куда ни посмотри,
За вас везде сидят, работают и мыслят.
Вас угнетают эти мысли?
Теперь вы уникальность и талант
свой потеряли,
Поэтому вы сами клоном стали.
————————————
О науке
————————————
420. Философ
Болтун, оргазмирующий словами,
Видит и слышит чаще себя,
Артист, питающий свое тщеславие
И забирающий все силы от меня,
Философом считает он себя
421. Хулиган от науки
Хулиган от науки ляпает фактами,
Формулы пишет, отвлекаясь на всякие акты.
Лучший акт для него в знании —
Энергия либидо в познании…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
Об обществе
422. Дорогие мои…
Во времена застойные когда-то жили,
Теперь в какой-то рынок все вошли,
Мы раньше за спасибо были дорогими,
Теперь мы дорогие за рубли…
423. Пришло в Россию время
душу продавать
Пришло в Россию время душу продавать
И деньги от продажи
В бизнес отдавать
И лишь на прибыль,
Если она есть,
Душу выкупать.
424. Хлам
Трагедиями и катастрофами мы платим.
Кому? Узнать бы нам…
Всевышний не нуждается в таких подачках,
Наверно, дьявол подбирает этот хлам…
————————————
Об обществе
————————————
425. Этюды о России
В интересное время живем —
Лихолетьем оно называется,
Господами бомжами и мафией
Мы сейчас называемся
И свой вклад в ЭПОХУ российских реформ отдаем.
Время сейчас непонятное,
И даже солнце светит как-то не так,
И водка — напиток сейчас не народный —
В киосках стоит заграничный коньяк.
Ученые все по заграницам попрятались,
Зато академий сейчас пруд пруди,
И если есть деньги, то моментально
Значок академика у тебя на груди.
Студентки, любви институточки,
Стипендия ваша мелка,
Вы выбрали роль проституточек:
Учеба сейчас дорога!
Ребята бичуют по улицам,
«Крутыми» желают стать,
Поэтому нигде и не трудятся —
Их учит наркомафия летать.
Многие брезгуют этой реальностью,
В параллельные миры желают уйти:
Одни в компьютерной виртуальности,
Другие в наркотическом пути.
Телешарманка домашнего экрана всех достала:
Одни и те же морды
Входят в гости к нам,
Реклама нас затычками достала,
Которые втыкают в наши дыры. Просто срам!
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
Телеклерки в кельях Останкино
С мордальной известностью — марионетки,
Все здесь покупается: эфир и известность
А также в буфете чай и конфетки.
Стервятники — с мордальной известностью
Журналисты, охотящиеся за новостью,
Все это человеческая деструктивность.
Придет возмездие, вот будет новость!
В машинах многомиллиардных
Мальчишки-сопляки сидят,
А инвалид, который в орденах и при параде,
За деньги, плача, развлекает всех ребят.
«Газпром» в рулетку проиграли,
У мафиозников в кармане он,
Зато страна дружнее стала
И у костра пьет импортный бульон.
Все люди по-импортному одеты,
Голодными их не назовешь,
Но душевно все как будто разуты,
И настроенье народа никак не поймешь.
Апатия полнейшая в народе,
Он тихим, безобидным стал,
Он ничего не хочет, не умеет,
От революций он устал.
Самоубийство мой народ одолевает,
Он смыслы потерял, немножко поумнел,
Закончил он коммунистический террор — самоотстрел
И сам собою тихо погибает.
Блефуют журналисты — проститутки,
Мордальная известность их грешна,
За доллары, пуская «утки»,
Душа их совести, пожалуй, лишена.
————————————
Об обществе
————————————
Кто они? Агенты влияния?
Замаскированные сотрудники Госбезопасности?
Оказывая на зрителей влияние,
Обманывают нас без всякой жалости…
Кумиры наши измельчали
В рекламных роликах, на выборах поют
И в проституток заиграли,
Любезно, но за деньги интервью дают.
Интеллигенция и проституция —
Два понятия для меня связанные,
С сегодняшнего дня я отказываюсь
От слов, о ней недавно сказанных.
Шеренги «челноков» стоят
Как будто на демонстрации,
А рядом мафиозники снуют,
Держа дорогие рации.
Спасибо узкоглазому Китаю
За то, что нас обул, одел,
Теперь мы инкубаторскими стали,
И безработные сейчас у дел.
В компании сильно напиваясь,     продолжение
–PAGE_BREAK–
«Соединяясь во Христе»,
Россия движется куда-то
На тройке белой, как во сне.
Проснись, Россия, вылечись от пьянства,
Кто ж закодирует тебя?
Америка цивилизованной похлебкой?
Или явление Христа?
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
426. Весь мир — дурдом
Весь мир — дурдом:
Тот, что цивилизован, —
Зомбирован, парализован,
Поэтому спокоен.
А тот, что цивилизованным
Стремится стать, —
Он буйный,
И из дурдома желает убежать…
427. Опасно
Опасно нищетою притворяться:
Бомжи вас могут съесть или побить.
Опасно «новым русским» рисоваться:
Руками мафии и государства
Вас могут задушить.
428. Престижно сегодня быть
«новым русским»
Бритый затылок, красная рожа,
Живот отвисает из импортной кожи,
Запах французских,
Глаза от жира узкие —
Престижно сегодня быть «новым русским».
————————————
Об обществе
————————————
429. Бомжи
Бомжи — неандертальцы России,
Элитарная, вонючая и грязная мессия,
Каждый день у помойки рядом с подъездом
Начинается ваша профессия.
430. Президент и первоклассник
Можно быть Президентом
и бездельником при этом классным.
А можно первоклашкой,
Вкалывающим ужасно…
431. Чиновник
Чиновник с заплывшим и красным лицом,
Не чувствующий общества — птица без крыльев,
Он труп для общества и кандидат в трупы для киллера,
Имеет коттеджи, «Мерседесы», своих килеров,
Он думает, что может купить Бога,
А покупает священника — дилера…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
432. Проститутка
Красавица моя,
С тебя пора писать икону,
А ты все тело ходишь продаешь,
Особым способом ты Бога познаешь…
433. Сон «нового русского»
Автостоянки с границами материков всей Земли,
На любом клочке оставляй машину и плати…
434. У нас в республике
В республике у нас менталитет —
Аульно-городской «кримилитет».
435. Не ковыряйтесь в мире
Мир надо созерцать,
Его не надо ковырять,
И так доковырялись до того,
Что можно все взорвать.
————————————
Об обществе
————————————
436. Диссиденты и время
Они уходили безвременно,
Не являясь людьми своего времени,
Некоторые из них не выдерживали,
Становясь людьми своего времени…
437. Пушечное мясо
Обоссанным пушечным мясом
Офицер трусливых солдат обзывал.
Было это в Чечне,
И не так давно…
Кто же тогда офицер?
Он не мясо, а пушечное говно!
438. Со своим телевизором и колбасой
Со своим телевизором, со своей колбасой
Мы в домах-кельях под теплыми одеялами запрятались,
Поэтому земля нас иногда трясет,
Да так, чтобы дома проваливались.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
439. Проститутки
Проститутки разные бывают.
Одни совокупленьем лишь
Деньги добывают.
Другие о деньгах порою забывают,
У них широкая душа,
И всем мужчинам
Место там найдется.
Какая же из них тогда
Нормальной проституткою зовется?
440. Тюрьма и теория относительности
Тюрьма как государство в государстве
Иерархию имеет и даже «конституцию»:
От пахана — до опущенных,
От президента до проституции.
Познав себя, свою натуру,
Все испытания пройдешь тюремным адом,
Говно начальником не может быть —
На воле же такое сплошь и рядом.
Все относительно у нас.
Какая за решеткой жизнь творится?
Пожалуй, все зависит от того,
По какую сторону решетки находиться.
————————————
Об обществе
————————————
441. Гроб на колесах
Есть на планете линия фронта,
Где конь железный войну объявил,
Там люди гибнут как на фронте…
Зачем гроб на колесах Бог сотворил?
442. Старушки России
Старушки России утром в церковь ходят,
Вечером «Санту-Барбару» смотрят,
Чужими страстями довольствуются…
Сексуальная и религиозная революция
Их поздно застала —
Россия без секса и Бога долго страдала…
443. Война
Диалектику,
Борьбу противоположностей познаю все шире,
И все же не хочу я верить, что война — всего лишь гигиена мира…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————    продолжение
–PAGE_BREAK–
444. Клерки
Беломраморный офисный воздух,
Компьютеры, как живые, пищат,
Клерки сидят,
О чем-то грустно молчат.
Бедные клерки — умные клерки
Клавиши щелкают —
Из воздуха деньги качают,
О том, чьи это деньги,
Никто ничего не знает.
Девочки -клерки — вчерашние школьницы,
«Новых русских» — любви жрицы,
Маленькие прозрачные плечики и частое аханье
Не выдержат офисного настольного траханья.
Роботы-клерки — зомби в черно-белых костюмах,
От вида «зеленых» у вас текут слюни,
Мне жалко всех вас
Вы очень юны…
445. Телесуфлер
Телеведущие на нас не смотрят,
Блуждает и блефует телеглаз
И маскирует правду всю от нас —
Телесуфлер обманывает нас.
————————————
Об обществе
————————————
446. Я слышал про одну страну
Я слышал про одну страну…
Большая… Это что!
Себя она уничтожала,
Войну закончив только что,
Людей своих не уважала.
Хотел бы знать: «За что?»
Знавал я президента…
Опухшего! Это что!
Он водку сразу выпивал,
Закончив заседанья только что,
Народ он свой не уважал.
Хотел бы знать: «За что?»
447. Кто он?
Кто наркоманить, пьянствовать планету научил?
Кто эпидемией хронической тоски планету охватил?
Кто в ужас мира и беспомощность нас погрузил?
Кто нам иллюзию бессмертия с религией
когда-то подарил?
Сейчас про нас забыл
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
448. За что!
Я видел девушку одну…
Красавица! Это что!
Всегда общаться начинала,
Жвачку в рот засунув только что,
Она людей не уважала.
Хотел бы знать: «За что?»
Слыхал про женщину одну…
Была неверной! Это что!
Забеременела не от мужа,
Хотя с ним расписалась только что,
Родного муженька не уважала.
Хотел бы знать: «За что?»
О шамане деревенском слух ходил,
Говорят, что заместителем мужей он был:
Любил детей так сильно. Это что!
Рождались дети только от него,
Не уважал он из мужчин, пожалуй, никого.
Хотел бы знать: «За что?»
В любви призналась мужу. Это что!
Хотя совокуплялась с кем-то только что,
А муж все это знал и все равно любил.
Хотел бы знать: «За что?»
————————————
Об обществе
————————————
Учитель странною любовью всех любил.
Это что!
И приглашал учеников домой,
Поставив двойку только что,
Детей любил, но только дома у себя,
Заслуженное званье получил.
Хотел бы знать: «За что?»
Слыхал про маменькину дочку… Это что!
Весь двор собою соблазняла,
Уроки сделав только что,
Отца и мать не уважала.
Хотел бы знать: «За что?»
Слыхал про женщину одну,
Работала при сельском клубе. Это что!
«Мать-героиню» получила,
Родив ребенка только что,
Детей рожала от певцов и телезвезд,
И дети эти радуют село.
Хотел бы знать: «За что?»
Про композитора слыхал… Это что!
Симфонии свои подругам посвящал,
Совокупившись с ними только что,
В конце концов четыреста симфоний написал,
Вот так поклонников симфоний уважал.
Хотел бы знать: «За что?»
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
О разном
449. Мой кабинетик
Мой кабинетик —
Скромный, без обой,
Не открывал его еще никто ногой.
В нем ничего не отвлекает,
И кресел мягких нет,
Отсутствует окно, не виден свет,
Зато в нем мысли мудрые летают,
Здесь люди душу очищают…
О если б стены эти говорить умели,
Услышав их, вы б сразу поседели.
И все же кабинет я свой люблю
И вдохновенья для творчества
в нем нахожу…
450. Враг и друг
Ваш враг на вас клевещет,
А друг об этом сообщает,
И тот, и этот вас одинаково уничтожают…
————————————
О разном
————————————
451. В театре
Смотрел спектакль, засыпал —
Вот так я погружен был в музу…
Внезапно был разбужен,
Когда руками под подлокотниками…
Свежую «козявку» обнаружил!
452. Лето
Летом все цветет и оживает,
Человек как будто заново рождается,
Именно поэтому не зимами,
Летами — все в жизни измеряется…
453. Стремленье к счастью тщетно
Стремленье к счастью тщетно,
Лишь в настоящем счастье можно пережить,
Его нельзя спланировать и отложить,
Причем не важно, чем вы занимаетесь:
Затылок чешете или страною управляете.
————————————    продолжение
–PAGE_BREAK–
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
454. Кинодождь
Я часто под дождем гуляю:
Ищу тот дождь, что в фильме
«Я иду, шагаю по Москве»,
И, поиском своим прохожих удивляя,
Пою: «А я иду, шагаю по Москве…»
455. После бани в Балтасях
Ностальгия и покой,
Самовар в избушке
После бани…
Я наедине с собой
Кимарю на подушке.
Время тихо тикает,
Радио журчит,
Истина красивая
В комнате царит.
456. Сопливый март
Как март, все вместе —
Гриппом мы болеем,
Сопливый я опять,
В слезах пишу я эти строчки,
И радуюсь, что все же
С ума мы сходим все поодиночке…
————————————
О разном
————————————
457. Ностальгия
В ностальгию спонтанно погружаюсь
И удержать внутри себя ее я не могу,
Она прекрасна, вырывается наружу,
В бреду прошедших лет
Я с удовольствием брожу.
Вот Ленинград вечерний
Надеждою мерцает,
Его дыханье, красота звучат;
Париж — своей веселою толпою,
Монмартром светится висячий сад.
Вот я подросток,
Обсерватория в черемухах,
И много весеннего света,
Влюблен. Стою у телескопа,
А в голове не звезды, а имя Света.
Прекрасно в прошлом побродил я,
Машина времени работала во мне,
Душа моя, пожалуй, не машина —
От ностальгии плачу я во сне…
458. Голодание
Голодание бывает разным.
Когда оно лечебным называется?
При полном холодильнике или пустом?
При полном кошельке или пустом?
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
459. Осень
Проталина искрится,
Солнце раздражая,
Небо давит,
Серостью мерцая,
Качели почему-то
Перестали ныть,
Пора, наверно, форточку закрыть.
460. Столбы жужжали и зверели
Столбы жужжали и зверели,
Ломая звуком тихий снег,
С испуга птицы улетели,
Спортсмен в посадке свой ускорил бег.
И я один вновь оставался,
В вечерний час я в смерть играл,
Я умирал, и я рождался,
Старался быть, но духом пал.
Дыханье ветра и луны
Меня до плача ностальгией доводили,
Я вспомнил, как мы в детстве здесь бродили,
Когда уроки с радостью «солили»…
————————————
О разном
————————————
461. Ностальгия
Музыка медитативная
Рождает ностальгию.
Желая сей мираж
Словами передать,
Пред музыкой
Я чувствую свое бессилье.
462. Старуха
«Ты еще жива, старуха?
Как ты смеешь меня беспокоить?» —
Глаза врача-хирурга говорили.
На следующий день его похоронили…
463. Склешка
Сиамскими двойняшками их не назовешь,
И на двуглавого российского орла, пожалуй,
не похожи,
Валетами соединились собаки с нашего двора
И удивляют всех прохожих.
Шесть лапок двуглавого кентавра на земле стоят,
Два сердца склешкою соединились,
Вот уж действительно любовь —
Такие отношенья нам даже и не снились.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
464. Ребенок и стрекоза
«Оторву у стрекозы я лапки,
А теперь все крылышки от тела.
Ой! Какая она стала!
Оп-па! Улетела!»
465. Солнце
Мигающее зимнее солнце.
Где свет? Где тепло?
Где его очень много?
В Анталии? На Кипре? Где?
Я не увижу солнца,
Если не найду его в себе…
466. Медитация над унитазом
Весь день
Я медитирую и вслушиваюсь в звуки унитаза…
Сливной бачок сломался,
Вот зараза!
————————————
О разном
————————————
467. Натюрморт
Презерватив на банане —
Символ безопасного секса,
Красная скатерть как знамя —
Символ коммунистического рефлекса…
468. Арбуз
Разбитый красный арбуз медленно тает,
Горячий серый асфальт умирать ему помогает,
Судьба арбуза была уже предрешена —
Его б и так зарезали немного погодя…
469. Кот и роза
Кот розу растерзал —
Гармонию убил,
Потом облизываться стал.
В его движеньях
Я вновь гармонию открыл…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————    продолжение
–PAGE_BREAK–
470 Кот-футболист
У кота моего
Врожденная футбольная черта:
Он флирты делает от нас,
Когда нашкодит
Или съест чего-то со стола…
471. Рим
У подножья Колизея мы стоим,
Мне не верится, что этот город — Рим,
Мало знать, читать и говорить о нем.
У Сан-Пиетро мы молчим:
Надо чувствовать и восхищаться им.
Мотороллеры, пиццы, рестораны,
Албанцы, арабы с цветами — как тараканы,
Грузиноподобные формы и грации
И возгласы частые: «Грацио! Грацио!»
472. Амстердам
Город-канал —
Влажный Амстердам…
Улица Красных фонарей
Делает мужчин еще влажней…
————————————
О разном
————————————
473. Неаполь
Неаполитанские песни я любил,
Искал звучанье их на улице Неаполя…
Каким наивным был!
Увидел древний город под горой
И порт Санта-Лючия,
От блюд морских себя лечил я,
Дома красивые в белье…
Обидно, что для этого проехал 1000 лье!
474. Помпеи
Солнечный город-сон…
Неужели это он?
Великий город Помпеи…
Все сохранилось в нем.
Увидев этот город, я понял:
«На земле прогресса нет!»…
Помпейцы уже тогда имели
Термы, канализацию и туалет…
475. Чувство Корана
Татары больше чувствуют Коран
И меньше эту книгу понимают —
Арабский плохо знают,
Но это их ничуть не огорчает:
Поэтому они Аллаху больше доверяют.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
476. Национальный комплекс
Мой друг еврей за русского себя зачем-то выдавал,
Знакомый негр черноту маскировал…
Этот комплекс во всем мире тотален,
Мечтаю с гордостью сказать, что я — татарин!
477. Стеснялся в детстве языка родного
Стеснялся в детстве языка родного…
Недавно с болью это вспоминал,
Особенно когда отец «Улым! Улым!» кричал,
От жалости к отцу, к себе, к народу я рыдал…
478. О хитрости татарской
О хитрости татарской часто говорят,
За суверенитет боятся, нас винят.
Теперь о мудрости татарской вдруг заговорили,
Когда руками, инструментами татар недавно
Сердце Президенту починили…
————————————
О разном
————————————
479. Нам, татарам, все равно
«Вам татарам все равно», —
Реплики такие слышатся давно.
«Татары много пляшут и поют», —
Такой веселый имидж по телевидению
зачем-то создают.
А может быть, счастливый мы народ?
Они не врут?
480. От долгой несвободы мы страдали
От долгой несвободы мы страдали,
Теперь мы хвалим нацию свою,
Величие татар мы поднимаем
Не знаем и не представляем,
Что так неполноценность лишь свою
мы проявляем…
481. Яхина концерт фортепианный
Яхина концерт фортепианный
Открыл во мне гордость национальную,
Я почему-то плакал,
Я вновь родился,
И для меня мой край родной
По-новому открылся…
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
482. О кроватях
Мир тесен, что сказать,
Поэтому мы попадаем парами в кровать…
* * *
Мир тесен, что сказать…
Поэтому все беспокойны,
Мы попадем в единую кровать,
Где будет тесно во сто крат,
Но навсегда спокойно…
————————————
Пожелания
————————————
Пожелания
483. С новой секундой вас поздравляю!
С новой секундой вас поздравляю!
Мгновенного чуда в этой секунде желаю!
С новой минутой вас поздравляю!
Шестьдесят чудес пожелаю!
Слышите? Новый час наступил!
Желаю того, чтобы звездным он был.
Что же вам в Новый год пожелать?
Желаю того, чтоб умели
Секунды, часы и минуты встречать!
484. Пожелание молодоженам
Желаю вам рождаться каждый день,
На кухне каждый день не спорить, а знакомиться,
И волноваться перед тем,
Когда готовитесь наутро познакомиться.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
485. Пожелание
Желаю вам того,
Чтоб прошлое душевно вас не убивало,
Чтоб настоящее не угнетало,
А будущее духовно окрыляло…
486. Пожелание молодым супругам
Супруги! Пока сиамскими близняшками
вы не стали
И ваши узы Гименея крепче стали,
Вольны вы будьте друг для друга,
Свободу мудрую себе вы позволяйте
И в дурака в постели не играйте,
Знакомьтесь и влюбляйтесь каждый день
Друг в друга…
487. Грех и величие, соприкасаясь…
Грех и величие, соприкасаясь,
Рождают суицидные желанья —
Такие выпадают нам страданья.
Пусть не приходят к вам они —
Мое вам пожеланье…
————————————
Пожелания
————————————
488. Пусть будет бред в награду
Пусть будет бред в награду вам,
Пусть в нем вы с ангелочками
Общаетесь, летаете —
Без страха мир иной встречаете…
489. Молитесь солнцу!
Молитесь солнцу, а не Богу —
Оно родило нас, глаза открыло,
Без солнца мы б замерзли и застыли.
Желаю вам того,
Чтоб солнце вы в себе открыли!
490. Шелест зеленых
Желаю вам того,
Чтобы зеленых листьев шелест,
Как музыку, в себя вбирали,
Чтоб шелест долларов зеленых
Не угнетал вам душу,
Чтоб ночью крепко спали.
————————————
Р.Р.Гарифуллин. Психотерапевтические этюды.
————————————
491. Желаю Вам того
Желаю вам того,
Чтоб голодны вы были
Настолько, чтоб творили…

Рамиль Гарифуллин
ПОЛЁТ НАД ЛЮДЬМИ ПСИХУШКИ
Психоаналитические рассказы, истории, миниэтюды, портреты

АННОТАЦИЯ

В сборнике известного российского психолога Рамиля Гарифуллина представлены различные психоаналитические рассказы, истории и миниэтюды. Они написаны в психоаналитическом форме, но не в явной, а в скрытой. Это позволяет автору, минуя сознание читателя, проникать в его подсознание и психокорректировать личность в позитивном направлении. В книге собраны миниэтюды о людях с различными психологическими проблемами. По сути своей перед вами книга, являющаяся ответом на все психологические проблемы, которые приходилось выслушивать её автору во время приёма пациентов.
Так например, пьеса «Полёт над людьми психушки» об очаровательных обитателях “психушки”. Действие происходит в обыкновенной палате психиатрической больницы. Палата из десяти коек и окон на улицу – вот весь недорогой театральный интерьер. Со сцены звучат откровения героев, и, зритель попадает под гипноз их обаяния, юмора, духовности и красоты их “больной” души. Зритель постоянно ловит себя на мысли, что ещё не известно кто сошёл с ума: они или мы, так называемые “нормальные”? Постепенно автор пьесы влюбляет зрителя в обитателей “психушки”. Влюбляет настолько, что у некоторых зрителей может появиться желание “полежать” в этой палате вместе со своими героями и послушать рассказы хитроумного Старика, которого дети упекли в психушку, чтобы завладеть его квартирой, а он взял да и продал квартиру и держит свои деньги в трусах (об этом он поведал Звездуну, но деньги крадут и в течении спектакля Старик ищет виновного). А также послушать способы духовного и физического выживания Бродяги. Больная душа Бродяги так “переливается” своей красотой, что зритель почувствует как в зале станет теплее, всё обретёт особый смысл… Но это особая духовность, она юмористична. Весьма любопытно звучат пророчества и видения Ясновидца, которого хотят “заколоть” лекарствами психиатры. В целом зритель в каждом герое может узнать себя и понять, что все мы “немножечко того”. Особо это ощущается при восприятии Предпринимателя, который на почве бизнеса по-своему “сходит с ума”. Звездун – бывший работник телевидения, страдающий манией величия и алкоголизмом, но в психушке он иной. Даже сексуальный маньяк Альфонс может вызвать симпатию у зрителя. Любопытен образ Психиатра.
В целом пьеса философско-прогрессивная и рисует нам (из уст Ясновидца, а также всех героев) наше постмодерновое время, жертвами которого мы все являемся. Первое действие может показаться очень юмористичным, по сравнению с более серьёзным, вторым действием этой трагикомедии.
Пьеса опубликована и авторские права пьесы принадлежат её автору Р.Р. Гарифуллину.
Данная пьеса высоко оценена в Московском театре Сатиры (заведующей литературным отделом Загайновой Л.Ф.) и рекомендована

СОДЕРЖАНИЕ

ЗИНННАТ (ПСИХОЛОГИЯ ДУХОВНОСТИ)
МОРДАЛЫ (ПСИХОЛОГИЯ МАНИИ ВЕЛИЧИЯ)
ТЕЛЕИГРА В НИЧТО (ПСИХОЛОГИЯ СМЕРТИ)
ЧЕЛОВЕК С КРУПОЙ В ПОРТФЕЛЕ (ПСИХОЛОГИЯ ВЫЖИВАНИЯ)
КУРИЦА (ПСИХОЛОГИЯ ШИЗОФРЕНИИ)
ДЕД (ПСИХОЛОГИЯ ДЕДОВЩИНЫ)
ИНСТИТУТКА (ПСИХОЛОГИЯ ПРОСТИТУЦИИ)
В СЕКСШОПЕ (СЕКСУАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ)
КЛУБ «ДОНЖУАНОВ» ИЛИ РЕПОРТАЖ ИЗ КАБИНЕТА ПСИХОЛОГА ПО МУЖСКИМ ПРОБЛЕМАМ. (МУЖСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ)
ПОЛЁТ НАД ЛЮДЬМИ ПСИХУШКИ (ТРАГИКОМЕДИЯ) – ПСИХОЛОГИЯ ЛЮДЕЙ ПСИХБОЛЬНИЦЫ.
ПСИХОТЕРАРПЕВТИЧЕСКИЕ МИНИЭТЮДЫ, ЭПИКРИЗЫ, ПОРТРЕТЫ

12. ПСИХОТЕРПЕВТИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ И ЭПИКРИЗЫ ПОСЛЕ КОНСУЛЬТАЦИИ
ПОРТРЕТЫ
1. Застрял 19
2. Молитвою маскировал ты грех 20
3. Гений 21
4. Красивых женщин ненавидеть 22
5. И умер, прошептав, что Бога нет 23
6. Непонятный фрукт 24
7. Когда помощь не нужна 25
8. Синдром измены 26
9. Зеленый 27
10. Голоса 28
11. Иллюзия добра 29
12. Мысль — движение 30
13. Упражнение 31
14. Мираж величия 32
15. Ты злишься о другом 33
16. Старушка в бане 34
17. Все торги жизни проиграл! 35
18. Страх любви 36
19. Долгожитель 37
20. Добрый дьявол 38
21. Мозоли в мозгу 39
22. На вечность повзрослеть 40
23. Эрудит 41
24. Разносторонний дьявол 42
25. Ее катали по кроватям 43
26. Клептоман 44
27. Людоед 45
28. Реклама достала 46
29. Ответственность за мысли 47
30. Со всеми обнимался 48
31. Молчание и истина 49
32. Измениться не мог 50
33. Прострация 51
34. Пессимист 51
35. Долгожитель 51
36. Не настоящее 52
37. Канатоходка 52
38. Красавица 52
39. Настоящий актер 53
40. Подозрительная разговорчивость 53
41. Современная женщина 53
42. Эгоизм и творчество 54
43. Тщеславный мальчик 54
44. Ушла жена 54
45. Телевизор — родственник 55
46. Вы обречены… 55
47. Тринадцать лет ей было 55
48. Подрывница 56
49. Мудро, на семью плевал 56
50. Не подпускал людей он близко 56
51. Мужчин она всегда боялась 57
52. Пространств он замкнутых боялся 57
53. Отца он ненавидел 57
54. Была в родного зятя влюблена 58
55. Он быстро ел 58
56. Грешное зеркало 58
57. Зло 59
58. Он хитрым был 59
59. Болтун 59
60. Синдром графомании 60
61. Проститутке 60
62. Влюбленный 60
63. Синдром клоуна 61
64. Опоздал 61
65. Пушкиномания 61
66. Странный 62
67. Вампир 62
68. Интеллигент 62
69. Артистам России 62
70. Что делать? 63
71. Синдром асимметрии 63
72. Артист — провинциал 63
73. Черный бред 64
74. Белый бред 64
75. Он долго в ванне плакал и рыдал 64
76. Телевампир 65
77. Приятелю 65
78. Двадцать кошек 65
79. Недостатки 66
80. Таинственная незнакомка 66
81. Счастливая 66
82. Все волосы его в бровях 66
83. Кто ты? 67
84. Р.М. 67
85. «Хотимчики» 67
86. Тележурналистка 67
87. Расчетливый 68
88. Словоблудствуя рифмой 68
89. Пятидесятилетнему приятелю 68
90. Старпер 69
91. Не знаете 69
92. Пение старушки 69
93. Белые рубашки ненавидел 70
94. Многое в малом 70
95. Скромность 70
96. Женщина как обрамление 70
97. Крик внутрь 71
98. Любовный многоугольник 71
99. Политик* 71
100. Мудрый зять 72
101. Открытие 72
102. У вас все будет 72
Звездные болезни
103. Зюганову 73
104. Чубайсу 73
105. Немцову 73
106. Жириновскому 74
107. Березовскому 74
108. Черномырдину 74
109. Рыбкину 75
110. Лебедю 75
111. Радзинскому 75
112. Телевулкан Листьева 76
113. Познеру 76
114. Амаяку Акопяну 77
115. З.Фрейду 77
116. Бари Алибасову 77
117. Вячеславу Тихонову 78
118. Дмитрию Харатьяну 78
119. Ивану Демидову 78
120. Н.Михалкову 79
121. О Бродском 79
122. Биллу Клинтону 79
123. Рудольфу Нуриеву 80
124. А. Пугачевой и Ф.Киркорову 80
125. А. Невзорову 80
126. Шуфутинскому 81
127. А. Караулову 81 –PAGE_BREAK–Об истине
128. Об истине 82
129. Темнотою освещая 82
130. Тупик 82
131. В поисках себя 83
132. Голограма истины 83
133. Смерть иллюзии 83
134. Молчание мудреца 84
135. Истинно святой 84
136. Риск 85
137. В помощниках не нуждаемся 85
138. Триединство 85
139. Это не для средних умов 86
140. Застывшее время и ностальгия 86
141. Играют все 87
142. Как разум угомонить? 87
143. Мудрость 88
144. Мерцает философией мышленье 88
145. Я истины искать не буду 88
146. Нет свободы выбора 89
147. Истинный философ 89
О Боге
148. Уроды и Бог 90
149. Никто не сотворяет нас 90
150. С Богом на ты 91
151. Где сходится… 91
152. Я в не-Я 91
153. Потребленье 92
154. На ты 92
155. Бог и я — коллеги 92
156. Бог — эгоист 93
157. Мы ему все мысли доверяем 93
158. Бога надо чувствовать 93
159. Бог умертвляет нас 94
160. Бог темнотой умеет излучать 94
О душе
161. Мы — новые 95
162. Мы станем все душой природы 95
163. До рожденья 95
164. Мы уникальны 96
165. Черви — самоубийцы 96
166. В мозгу натерли мы мозоли 96
167. Сон и небытие 97
168. Разум и воля 97
169. Второе рождение души 97
170. Тираж души 98
171. Душа 99
172. Воля 99
173. Трансляция с того света 99
О смерти
174. Тьма 100
175. Смерть отца 100
176. Сострадание 101
177. Страх смерти 101
178. Старик и ребенок 102
179. Дума о смерти 102
180. О вечной жизни и смерти 103
181. Рецепт от страха смерти 103
182. Пропасть 103
183. Последний вагон 104
184. Последние слова 104
185. Бардасы 105
186. Что мы делаем с собой? 105
187. Ох уж эти ритуалы! 105
188. Урок на кладбище 106
189. Спасительные иллюзии 106
190. Вдвойне обидно 106
191. Цепкая иллюзия 107
192. Почему мы взрослые? 107
193. Хочу я смерти не бояться 107
О времени
194. Внутреннее время 108
195. Время 108
Об одиночестве 109
196. Одиночество 109
197. Одни приходим и уходим 109
О самоуничтожении и суициде
198. Суицид 110
199. Живи 110
200. Жадность 110
201. Таксист и пассажир 111
О смысле жизни
202. Смысл бытия 112
203. Пока нужны 112
204. Нечто и Ничто 113
205. Где вы вечность проведете? 113
206. Не огорчайтесь 113
О добре и зле
207. Когда исчезнет зло 114
208. Чтоб зло исчезло на земле 114
209. Законы химии добра и зла хочу познать 114
О религии и вере
210. Желал бы я того… 115
211. Вера в гири 115
12. Святая игра 115
213. Истинная религиозность 116
214. Он часто с Богом торговался 116
215. Игра в молитву 116
216. Неверный диагноз 117
217. Игра в катарсис 117
218. Монах — монаху 117
219. Меняя монастыри и храмы как перчатки 118
220. Очищение 118
221. Судья — палач 119
222. Вера будет вечной 119
223. Библия и Коран 119
О сознании и подсознании
224. Многослойное непоминание 120
225. Из чего образуются мысли 120
226. Подсознание 120
227. Собственная тень 121
228. Бой в голове 121
229. Во снах о смерти плачем мы сильней 122
230. Убегая от себя 122
231. Вероятность 123
232. Гипноз или психологическая ловушка 123
233. Защита от себя 124
234. Сновидение 124
235. Сначала научитесь нужным быть себе 125
236. Антипатия 125
237. Одни живут согласно удовольствию 125
238. Ничего не делай 126
239. Психологи все умеют 126
240. Дурные знания 126
241. Сумма душ 127
242. Неопределенность 127
243. Представленность в других 128
244. Желал бы я не знать 128
245. Винтики души 128
246. Эдипов комплекс 129
247. Полеты во сне 130
248. Врач, психолог, священник 130
249. Мне симпатичны люди, кроющие матом 131
250. Комплекс кастрации 131
251. Гомосексуализм 132
252. Перенос чувств 133
253. Предприимчивый пациент 133
254. Как разрешить конфликт 134
255. Загадка 134
256. Истинный психолог 135
257. Сон — пожеланье о смысле самого себя, 135
258. Подсознанье не шатайте 135
Об обмане
259. Обман 136
260. Когда мы лжем 136
261. Почему мы лжем? 137
62. Как мы лжем? 138
263. Поиск обманов 139
264. Не верю я себе 139
265. Истина и ложь 139
266. В поисках иллюзий 140
267. Обман и самообман 140
268. Об обмане 140
О беспокойстве и неврозах
269. Как снять беспокойство 141
270. Бессонница 141
271. Защита от невроза 142
272. Все внутреннее направь на внешний мир 143
273. Неврастенику 143
274. Шиза 143
275. Мы часто нагнетаем внутрь себя 144
276. Шелест долларов 145
277. Депрессия 145
278. Аплодисменты пилоту 145
279. С каких-то пор жалеть всех стал 146
280. Талисман 146
281. Зараза 146
282. О пустоте, которой вы болеете 146
283. После горя 147
284. Депрессуха 147
285. Шизофрения 147
    продолжение
–PAGE_BREAK–О пьянстве и алкоголизме
286. Парадокс пьяницы 148
287. Пьяный у зеркала 148
288. Пьянство и детство 148
289. Он пьян 149
290. Исповедь одного алкоголика 149
291. Вы настоящий алкоголик 150
292. Степени алкоголизма и поход в кинотеатр 152
293. Совет алкоголику 153
94. Водка 153
295. Пьянство философов 153
296. Смазка 154
297. Пьяное стадо 154
298. Бросьте пить! 154
299. Орлята учатся летать! (нарко-марш) 155
300. Наркоман 156
301. Пьянство — бегство от несвободы 156
302. Наркоман 156
303. Вина 157
304. Ад 157
О любви и нелюбви
305. Моя любовь 158
306. Любовь 158
307. Ты полюбила во мне то… 159
308. Нелюбовь 159
309. Сухо целовал, но часто… 159
310. Свеча любви 160
311. Игра в невинность 160
312. Святые места 160
313. Татарчонок 161
314. Ревность 161
315. Женская магия 161
316. Смертельный авиаборт 162
317. Где секрет? 162
318. Первая любовь 162
319. Я буду так любить всегда 163
320. Любовь ушла 164
321. Влюбляйтесь только по расчету 164
322. Ненависть и любовь 164
323. Рука 164
О мужчине и женщине
324. Сложность общения 165
325. Мужской стыд 165
326. Кто они? Садомазохисты? 166
327. Спешим телами мы войти друг в друга 166
328. Нога 166
29. Любил ее 167
330. Непонятная жалость 167
331. За что любил 167
332. Женщины похожи 168
333. Никах на один день 168
334. Бесплодие 168
335. Секрет старика 169
336. Гармония 169
337. Истина и женщина 169
338. Обмен супругами 170
339. Компас не нужен? 170
340. Поменялись полами 170
341. Женщинам о мужчинах 171
342. Если влюбленные сатаною стать желают 171
343. Средство против измены 171
344. Электропенис 172
345. Презерватив 172
346. Исповедь импотента 172
347. Мужчинам — импотентам 173
348. Кто больше изменял? 174
349. Мужчины разные бывают 174
350. Месть за измену 174
351. Женская судьба 175
352. Немой диалог 175
353. Мужчина и истина 176
354. Сливной бачок и кинокамера 176
355. Вдовы и одинокие женщины 176
356. Вытаскивая «вымя» 177
357. Как завести машину и женщину 177
О сексе
358. Бог закрывает нам глаза 178
359. Разные пустоты 178
360. Чувствуя… 178
361. Оргазм 179
362. От кайфа к кайфу 179
363. Оргазм леса 179
364. Экстаз 180
365. Ад и оргазм 180
366. Мышь и оргазм 180
О грехе
367. Грех и добро 181
368. Грех 181
369. Последний грех 182
370. Грех и искривление пространства 182
371. Мой грех 182
372. Нимб греха 183
373. Рассудок грешен 183
О виртуальности и «третьем глазе» 184
374. Третий глаз 184
375. Параллельные миры 184
376. Наложение 184
377. Аура, или третий глаз 185
378. Любовь к виртуальности 186
79. Тела банкира 186
380. Ваши тела 186
Ассоциативные ряды 187
381. Грех 187
382. Пора спать 188
Об окнах и зеркалах 189
383. У зеркала 189
384. Зеркало и зло 189
385. Окна 190
О детях
386. Как плачут неродившиеся дети… 191
387. Мальчишки и девчонки 191
388. Плач ребенка — атом души 192
389. Гениальность детей 192
390. Родители — убийцы 192
391. Ребенок религиозен 193
392. Смысленыш 193
393. Опять ломать игрушки 193
94. Мальчик в автобусе 194
35. Мальчик в мальчике 195
396. Урод 196
397. Детей мы любим потому… 196
398. Память 196
О творчестве
\
399. Тайфун бесславия 197
400. Истинный творец 197
401. Я не хочу… 198
402. Двое в бане 198
403. Строчки-пустышки 199
404. Следы 199
405. Глубина 199
406. Математизация души 200
407. Талант 200
408. Гений и хирург 201
409. Где все стихами говорят 201
410. Просто не мешали 201
411. Так мало 202
412. Как стать гением 202
413. Известность ощутить 202
414. Об отце 203
415. Дьявол шепчет в ухо 204
416. 2717 поэтов 204
О науке
418. Волны 205
419. Клонирование 206
420. Философ 209
421. Хулиган от науки 209
Об обществе
422. Дорогие мои… 210
423. Пришло в Россию время душу продавать 210
424. Хлам 210
425. Этюды о России 211
426. Весь мир — дурдом 214
427. Опасно 214
428. Престижно сегодня быть «новым русским» 214
429. Бомжи 215
430. Президент и первоклассник 215
431. Чиновник 215
432. Проститутка 216
433. Сон «нового русского» 216
434. У нас в республике 216
435. Не ковыряйтесь в мире 216
436. Диссиденты и время 217
437. Пушечное мясо 217
438. Со своим телевизором и колбасой 217
439. Проститутки 218
440. Тюрьма и теория относительности 218
441. Гроб на колесах 219
442. Старушки России 219
443. Война 219
444. Клерки 220
445. Телесуфлер 220
446. Я слышал про одну страну 221
447. Кто он? 221
448. За что! 222
    продолжение
–PAGE_BREAK–О разном
449. Мой кабинетик 224
450. Враг и друг 224
451. В театре 225
452. Лето 225
453. Стремленье к счастью тщетно 225
454. Кинодождь 226
455. После бани в Балтасях 226
456. Сопливый март 226
457. Ностальгия 227
458. Голодание 227
459. Осень 228
460. Столбы жужжали и зверели 228
461. Ностальгия 229
462. Старуха 229
463. Склешка 229
464. Ребенок и стрекоза 230
465. Солнце 230
466. Медитация над унитазом 230
467. Натюрморт 231
468. Арбуз 231
469. Кот и роза 231
470. Кот-футболист 232
471. Рим 232
472. Амстердам 232
473. Неаполь 233
474. Помпеи 233
475. Чувство Корана 233
476. Национальный комплекс 234
477. Стеснялся в детстве языка родного 234
478. О хитрости татарской 234
479. Нам, татарам, все равно 235
480. От долгой несвободы мы страдали 235
481. Яхина концерт фортепианный 235
482. О кроватях 236
Пожелания
483. С новой секундой вас поздравляю! 237
484. Пожелание молодоженам 237
485. Пожелание 238
486. Пожелание молодым супругам 238
487. Грех и величие, соприкасаясь… 238
488. Пусть будет бред в награду 239
489. Молитесь солнцу! 239

Об авторе.
Гарифуллин Рамиль Рамзиевич — основатель жанра психотерапевтических расследований и историй в кино, телевидении и литературе. Он автор известных короткометражных художественных фильмов («Личина — Психоаналитические расследования», 2002) и рассказов («Мордалы», 2003)
Гарифуллин Р.Р. (род. 07.05. 1962 в Казани) – доцент Казанского Государственного университета культуры и искусства, кандидат психологических наук, директор первого в Казани психологического центра (с 1990 года), один из основоположников отечественной манипуляционной психологии. Разработал концепцию иллюзионизма личности, Российской психологической безопасности, а также концепцию скрытой профилактики наркомании и алкоголизма, которые были внедрены в Татарстане. Он автор метода пограничного анализа и кодирования. Созданная им геронтоколлапсическая теория наркозависимости уже в достаточной мере применяется в практике. Гарифуллин Р.Р. читал лекции в крупнейших университетах мира. Диссертацию защитил по теме «Психокоррекция смысловых структур наркозависимой личности». Автор первых книг в России по психологии манипуляции «Энциклопедия блефа» (1995), «Манипуляционная психология и психотерапия» (1995), «Иллюзионизм личности» (1997), «Иллюзионизм и фокусы психотерапии» (1997). Кроме того, его перу принадлежат книги «Психотерапевтические этюды в стихах» (1998), «Скрытая профилактика наркомании» (2002), «Психологические основы профилактики наркомании» (2002), “Непредсказуемая психология. О чём молчал психотерапевт?” (2003), “Кодирование личности от алкогольной и наркотической зависимости” (2004), “Книга, кодирующая и излечивающая от алкоголизма” (2004), “Опасные психологические ловушки” (2004) и др.
Телефоны: 8-903-387-68-24
(843) 229-64-33
Казань, 420104, ул. Братьев Касимовых 36-116, Гарифуллину Р.Р.

ПСИХОЛОГИЯ ДУХОВНОСТИ
Зиннат
1
Зиннат всегда спал с улыбкой на лице. Сон для него был одним из наслаждений жизни. Он всю ночь осознавал это и поэтому улыбался. Улыбался настолько светло и искренне, что соседи по общежитию, в которое его впускала переночевать добрая пожилая женщина, хотели опять лечь и заснуть, хотя вроде бы только что встали с постели. Это надо было видеть! Вообще Зиннат наслаждался всем, он умел находить в малом многое. Он был доволен всем. У него было всегда приподнятое настроение. Незнакомые люди, которые могли встретить его на многих улицах города, видя его всегда улыбающимся и счастливым, в лучшем случае называли его странным, в худшем, больным. Но он больным не был. Он был закаленным. Ходил всегда, даже зимой, в спортивной одежде, даже куртки не одевал. Увидев его в морозный день, можно было подумать, что он мерзнет, но это было далеко не так. Некоторые знакомые поэтому часто шутили, говоря ему: “Зиннат, ты не озяп?”. Он был рассеян благодаря своей гипертрофированной созерцательности. Душа его была по-доброму теплая, что казалось, что одень он зимнее пальто, сразу разогреется еще больше и станет горячей. А горячая душа – это недобрая душа. Поэтому у Зинната не было ничего лишнего. Не было лишней одежды – он обходился спортивной формой, когда-то ему кем-то подаренной в молодости. И действительно, теплая одежда ему была не нужна, он перемещался по улице короткими перебежками, не ездил на городском транспорте, так как у него никогда не было денег, никаких денег – ни малых, ни больших. И он без них обходился. Вы спросите как? А очень просто…
Просыпался он очень поздно. Чем больше спишь, тем меньше надо денег на жизнь. Сказать, что он утром просто брился и мылся – это ничего не сказать. Зиннат любил бриться. Для него это был процесс бритья и жизнеутверждающих, философских раздумий. Он всматривался в свое лицо, он наслаждался тем, как делает, лепит свое лицо, улыбаясь себе в зеркале. Зиннат долго расчесывался, и казалось, что он расчесывает не волосы, а свои мысли. Он укладывал свои мысли бережно, мягко, и они начинали светиться, переливаясь всеми цветами радуги, излучая нечто детское и теплое. Это было зрелище и многие соседи, вглядываясь в то, что проделывает Зиннат над собой, опаздывали на работу… Её Величество Доброта переполняла утреннее общежитие настолько, что порой его угощали за завтраком. Но регулярно покушать в общежитии благодаря своей детской наивности и доброте Зиннату не удавалось, и он бежал в одну известную на весь город столовую. Там его ждали. Ждали его доброго слова, улыбки, беспричинной радости и многого другого, о чем не знал ни сам Зиннат, ни работники столовой, которые купались в его ауре доброго, отверженного, наивного и вместе с тем мудрого юродивого-бомжа-одиночки. Зиннат как-то, смакуя, медленно подметал столовую, грузил и перетаскивал продукты, что хотелось сразу взять и распаковать и съесть эти продукты. Это был не грузчик, это была реклама продуктам. Прежде, чем грузить хлеб, он долго его нюхал, вздохи от наслаждения были слышны всем посетителям столовой. Аппетит повышался, продукты покупались, кушались. Были довольны все – и продавцы и покупатели-пожиратели. Сделав свои дела, Зиннат получал в награду большую тарелку супа и каши. Еды на столе было так много, что казалось, что маленький и худой Зиннат ни за что не осилит всего этого. Да не тут-то было. Он медленно, долго, постепенно уминал все, облизывал тарелку и переворачивал ее на сто восемьдесят градусов. Клал ложку. И повара видели, что за столом сидит довольный мужичок, символизирующий, что все окончено. Глаза его во время трапезы светились как у голодного кота настолько ярко, что казалось, что он сейчас вот-вот замурлыкает от удовольствия. Как он ел! Нежно, величаво… Нет, все таки обидно за животных, когда ими обзывают деградированных личностей. Животные святые. Если человек и похож по-настоящему на животного, то только благодаря своей чистоте, наивности, детскости… Зиннат был именно таким.
Плотно поев, Зиннат от души обнимал своих поваров, говоря им напутствия и пожелания. Те в долгу не оставались, выливали ему оставшийся суп и гарниры в полиэтиленовые пакеты. Опять происходило великое зрелище. Зиннат вытаскивал из своей сетки шестидесятых годов пакетики, их бережливо поглаживал, надевал друг на друга, немного вдувал в них воздух, проверял на целостность и лишь затем подходил к большой кастрюле, возле которой стояла толстая и большегрудая женщина. Произносил два слова. Произносил так, что казалось, что эти слова волшебные. И, действительно, происходило чудо. Содержимое кастрюлей оказывалось у него в пакетах. Он их вновь бережно укладывал в сетку, завязывал и бежал, бежал по улицам города, наполненный радостью, что сегодня вечером он разогреет все это в общаге, съест и заснет с улыбкой на лице сытый и довольный.
Постепенно эта радость перерастала в другие радости дня. Зиннат любил читать. Читал много и читал только новые свежие книги, которых не было ни в каких библиотеках. Он часами задерживался у книжных прилавков магазинов, перебегая в течение дня от одного магазина к другому. Читал стоя, вдумчиво. Сначала это не нравилось книготорговцам. Но, когда они обратили внимание, что покупатель лучше покупает книги именно тогда, когда Зиннат с наслаждением читает ту или иную книгу, громко комментируя ее, соблазняя потенциальных читателей на покупку, они только и ждали его! Сейчас, мол, придет Зиннат, и будет план. И вновь происходило чудо. Раскупалось все: стихи бездарных поэтов, научные труды шизофреников, ну и, конечно, все остальное. Надо было видеть, как читает Зиннат. Он словно зажигался. Складывалось такое впечатление, что он держит в руках не книгу, а некую свечу пред иконой, всматриваясь в ее пламя. Глаза загорались от какого-то света, но света не было. Лицо Зинната оживало, хотя оно и так было живым. Окружающим хотелось жить, нырнуть в книгу и уйти вместе с Зиннатом в тот мир, который был к сожалению только для него. Этот порыв нырнуть в книгу возникал у покупателей, и они покупали и покупали. Таким образом, Зиннат прочел всю современную научную и художественную литературу. Таким образом, он обходил десятки магазинов города. Он был известен. По сути своей, если бы была должность главного читателя города, то она по праву бы принадлежала бы ему. День подходил к концу, опускался вечер, книжные магазины закрывались, и у Зинната вновь открывались новые радости. Он шел в чайхану или кафе, где его тоже ждали. “Все мы люди,
родные и не красиво, брезгать друг к другом” — с такими словами он собирал со столов не до конца отдавшие свой вкус растворимые пакетики с чаем, собирал их в нечто, напоминавшее микропарашют. В кипятке ему никогда не отказывали. Собирая как наперсточник вокруг себя использованные стаканчики заваривал в них чай и опускал в них свои пакетики. Долго держал эти стаканчики в своих руках, грел руки. Делал это он с таким удовольствием, что казалось, что он пришел не пить чай, а просто погреть об стакан свои руки. Когда чай был готов, начиналось главная радость вечера. Зиннат общался и пил чай, пил, пил и общался. Охотливых собеседников было много. Все хотели общаться с ним. Своей эрудицией, добрым взглядом, мудростью и светлыми и искренними глазами, которые не боялись смотреть в глаза собеседнику, он располагал к общению. Те угошали его пирожными, коржиками. Так он выпивал стаканов десять-двенадцать, успев пообщаться с пятью-шестью посетителями кафе. Он говорил о красоте города, о красоте женщин, о науке, о Боге… Его слушали, и всем было так интересно, что собеседники Зинната забывали пить чай. Вокруг него образовывался круг подслушивающих и тоже не желавших покинуть чайхану. Чая пили долго. Чая пили много. И опять были довольны и продавцы и покупатели. Кто бы мог подумать, что использованный кофе еще может сгодиться. Зиннат утверждал, что самое вкусное и полезное от кофе остается после варки «отжившего» кофе, то бишь у него открывается настоящая жизнь. Он отдает свои наилучшие вещества. Продавщица размешала в трехлитровой металлической посудине эти остатки с кипятком и начиналась вторая история общения и питья кофе.
На этот раз он выпил три литра кофе и пообщался с четырьмя посетителями кафе. И опять все с удовольствием наблюдали за этим занятием… Чайхана ожила. Пилось, разговаривалось, пилось, разговаривалось. Уже поздно, в десять часов Зиннат вышел на улицу и пошёл куда-то во двор… в общественное место. Он пошел по-маленькому. В этой холодной, грязной, вонючей уборной он с таким удовольствием сказал только одно слово: “Хорошо”. Он не видел и не чувствовал этого запаха. Он был счастлив. Только в полночь после длительной прогулки по ночному городу он побежал получать для себя последнюю радость дня – сон. Он знал, что на другой день эти радости опять его будут ждать. Он спешил к ним. Он жил так уже много лет, но только совсем недавно стал чувствовать и понимать, что его знает весь город, что его узнают почти все прохожие многомиллионного города. Одни искали и интересовались Зиннатом просто из любопытства, другие, чтобы посмотреть на него и увидеть то, как человеку мало надо, третьи, чтобы как священнику излить свою душу. «Это Зиннат», «О! Зиннат», «Это тот самый Зиннат…»- слышалось ему вслед. Вначале это его радовало, но потом, когда стали приставать журналисты с нелепыми вопросами и предложениями организовать «партию бомжей», Зиннат стал беспокоиться. Он шарахался от телекамер и убегал от этой ненужной ему суеты. Не думал он, что бомжи-одиночки могут быть известными людьми. Зиннат был не просто известным в своём городе, он был его живой достопримечательностью. Побывать в центре города и не увидеть Зинната считалось дурной приметой. Во чтобы то ни стало увидеть Зинната, хоть из окна едущего транспорта было хорошей приметой. Казалось, не будь его город бы потерял своё лицо. Зиннат для города был вроде живого святого.
    продолжение
–PAGE_BREAK–2
Когда бывают сильные трескучие морозы, идти по городу тяжело. Прохожие перемещаются по улице, заходя то в один, то в другой магазин. В магазине тепло, пахнет едой и какими-то ароматами, которые рождают внутренний уют и желание просто попить кофе или чаю. Большинство его посетителей просто греются, раздражая продавцов тем, что ничего не покупают. Это раздражение передается на уборщицу, моющую пол. Тяжелые движения ее полных рук боксируют воздух и словно говорят: “не попадайтесь под мою тяжелую руку – ударю”. Уборщица ворчит и без причины “поливает помоями” посетителей кафе. Те молча терпят от безысходности и страха, что она действительно может взять да и вылить помои из своего ведра.
За круглым с высокими ножками столом стоит и жует коржик Зиннат. Он увлекся чаепитием настолько, что не замечает, как швабра буквально ударяется ему в пятку. Поперхнувшись, он начинает кашлять, и этот кашель постепенно начинает перерастать в собачий лай. Посетители кафе оборачиваются, ищут собаку. Ее нет. Оказывается этот лай издает Зиннат. Он лает, как лает собака, которой не дают доесть. Лает сильно, лает за всех посетителей, на лицах которых в эти секунды появляется выражение желания присоединиться к этому лаю, но они чувствуют, что какой-то страх мешает им пойти на это. Уборщица глядит на юродивого бомжа, будто что-то накапливает и вот-вот выплеснет на него. Но этого не происходит.
— А, Зиннат, это ты! А я тебя что-то не приметила, — с какой-то неестественной и наполненной страхом теплотой, повысив голос “поет” уборщица. Да, именно поет. Лицо ее вдруг осветлилось, такое ощущение, будто бы ее подменили.
Зиннат прекращает свой лай. Уборщица покупает чай и еще один коржик и подносит его Зиннату. Он, не поблагодарив, начинает пить чай, закусывая свежим ароматным коржиком. В эти мгновения в нем соединяется одновременно нечто детское и нечто мудрое. Он, словно священник, начинает консультировать и исповедовать уборщицу, говоря необычные по народному мудрые слова. В них содержится глубокая истина и уборщица, хотя на слух все, что он говорит, может показаться ересью. Некоторые предложения нелогичны. Лишь внимательно вслушавшись, начинаешь понимать, что эта нелогичность заменяется жестами, движениями и вздохами, вздохами, которые говорят о глубоком переживании Зинната за уборщицу. Диалог заканчивается тем, что уборщица плачет, плачет легко от души.
Всю эту сцену наблюдают посетители кафе. Они приближаются все ближе и ближе к юродивому, забыв о том, что только недавно он лаял как собака. Они хотят, чтобы этот юродивый их выслушал. Один посетитель не выдерживает и вырывается из толпы наблюдателей. “Зиннат, скажи мне что-нибудь! Кто я? Что я?”. И он начинает сбивчиво говорить о его жизни и переживаниях, о его будущем. Он вытаскивает из кармана карандаш, берёт салфетку и что-то рисует на ней. “Это твой духовный образ” – говорит Зиннат. “Еще! Скажи еще что-нибудь о моём будущем!”. Засовывая в верхний карман юродивого пятьдесят рублей, буквально вцепившись, просит мужчина. Зиннат обнажает все его грехи, причём не только те, о которых он уже забыл, но и те, которые ему ещё предстоит совершить. “Еще! Говори”, став на колени, требует мужчина, не заметив как рядом с ним также на колени становится женщина интеллигентного вида. Эту суету надо видеть со стороны. Зрелище, как говорится, не для слабонервных. Слезы на глазах некоторых посетителей заставляют Зинната продолжить это общение, но он же устал, его глаза наполняются кровью, как наполняются перед психическим припадком у некоторых психбольных. Посетители кафе переживают за Зинната. Такое ощущение, что все посетители больные, лишь один Зиннат здоров. Женщина, которая встала на колени, слышит от Зинната только два слова о её будущем. “Да, спасибо Зиннат”, — говорит женщина, — “Я только сейчас поняла, от чего убежала и куда мне идти дальше. Значит я ещё буду жить, а я ведь уже умирать собралась и даже один священник мне посоветовал готовиться к концу”.
Среди посетителей кафе оказываются двое из так называемых «новых русских» — муж и жена. Один из них, вытащив из своей кожаной импортной куртки тысячу рублей, дает Зиннату и спрашивает: “Сколько мне осталось жить… Предскажи?”. Зиннат, испугавшись таких больших денег, уходит, убегает от нового русского в другой конец кафе. Новый русский следует за ним. Зиннат отказывается брать деньги и отказывается что либо говорить. Тогда этот новый русский в грубой форме, схватив буквально за шкирку нашего героя, требует общения, требует, требует, требует. Это требование переходит в стон, в плач, так, что новый русский, уже стоя на коленях умоляя просит у юродивого совета. Зиннат закатывает глаза, смотрит на нечто в пространстве и медленно начинает говорить:
— Я не предсказываю. Я вижу. Помочь тебе уже невозможно. Через четыре недели к тебе придёт киллер и тебя не станет. Но жене твоей можно помочь. Перед твоей гибелью она должна рассказать тебе о всех интимных совокуплениях, которые пришлось ей пройти перед тем как стать высокопоставленным чиновником, благодаря чему ты и разбогател». Новый русский от удивления побледнел. Его поразило то, что Зиннат всё знает. Знает о его жене больше чем он сам.
— Стерва — кричит супруг на всё кафе.
— Я же тебе всегда намекала, что женщина для того, чтобы сделать карьеру должна пройти сквозь огонь, воду и… маточные трубы — доказывает ему супруга. Кто-то из посетителей кафе подслушав улыбается.
— Намекала!.. намекала. Если б я знал о твоих траханьях и хождениях по этажам власти, я бы от тебя давно ушёл.
— Не ушёл бы. Ты женился не на мне, а на моих деньгах.
— Зиннат !!!- с ещё большей агрессией кричит новый русский. Я тебе не верю. И всё же ещё что-нибудь попредсказывай мне. — И новый русский опять берёт за шкирку Зинната. У Зинната начинается приступ. Он начинает лаять, кричать, вырывается из рук нового русского и бегает по кафе. Посетители, испугавшись такого поведения нашего героя, постепенно выходят на улицу. Зиннат, одетый в одни брюки и рубашку, бежит на улицу, бежит как угорелый. После этого случая в кафе стало больше посетителей. И казалось, что все они заходили в него только рассчитывая на появление Зинната.
А новый русский действительно через четыре недели был убит в собственном коттедже.
3
Ещё Зиннат любил посещать различные научные семинары. Захаживал на всякие кафедры институтов. Кто-то, увидев подозрительно одетого и странного человека, напоминавшего бомжа, прогонял его, но где-то ему удавалось не только послушать учёных и порадоваться их наивности, но и попить горячего крепкого чая со свежими пряниками. В городе была одна такая тусовка, которая тепло принимала Зинната и была ему всегда рада. Здесь собиралась разношёрстная публика. Можно было встретить спивающегося высокопоставленного чиновника и бомжа-одиночку с развитой манией величия, криминальных сектантов и суицидных священников, мечтательного номинанта нобелевской премии и философа-самоучку с блестящей и замаскированной паранойей. На этих необыкновенных собраниях присутствовали не только признанные и выдающиеся учёные, но и отвергнутые неформалы, академики-самозванцы и иные тщеславные личности, замаскированные под всяких искателей правды и Бога. Здесь были не только заядлые любители «духовного онанизма», но и любители «всяческих религий» и крепкого чёрного кофе. Некоторые из них приходили на эту встречу лишь для интеллектуального испражнения или заключительного плевка, хотя во время этой тусовки они не осознавали этого. Лишь позднее, они начинали понимать, что всё сказанное ими только недавно уже отторгается, как слюна, которая только что была выплюнута, но которая недавно спокойно проглатывалась. Каждый придумывал для себя свои ветряные мельницы и боролся с ними. Именно так и происходило на этих тусовках. Можно было прекрасно наблюдать схватку захиревшего вузовского философа и гениального шизофреника, для которого философствование это приступ. На кровь бились духовные манипуляторы различных религий и невежественные атеисты коммунистического разлива. Всё это было наивно и занятно.
Неуклюжие философские потуги некоторых из них были настолько долгими и громкими, что начинали зловонить. Этот информационно-энергетический запах вызывал у аудитории интеллектуальное выплёвывание. Будучи оплёванными некоторые исчезали навсегда и больше не появлялись. Некоторые только попав на эту тусовку помолившись быстро покидали её.
Выдерживать такие встречи мог не каждый. Какой-нибудь правильный и тихий профессор побывав на этой тусовке в лучшем случае мог отделаться недельной бессонницей, в худшем получить резец инфаркта и скоропостижно скончаться от сердечной недостаточности, вызванной мнимой интеллектуальной недостаточностью. Поэтому не все посещали эту тусовку, далеко не все. Но те, у кого хватало дьявольской силы философствовать, богохульствовать и испражняться на все лады философских приёмов, приходили. Вот так в процессе такого естественного отбора в этой тусовке остались лишь самые выносливые. Это были «современные интеллектуальные дьяволята, претендующие войти в мировую историю».
Также как и новый русский, глядя через бронированное окно своего шестисотого, разделяет себя с остальными бедными гражданами, считая их нечто, являющимся ниже него. Также и представители этой тусовки, причисляя себя к философско-интеллектуальной элите, противопоставляли себя всем тем, кто был за пределами этой тусовки. Они уже «знали», что «попали в историю». Что пройдут столетия, сгорят все эти шестисотые мерседесы и коттеджи, но их творческое наследие и интеллектуальные выделения и испражнения останутся на века. Это понимание их грело. Они по сути своей были не для тех кто рядом, а для тех кто ещё не родился и будет их вспоминать. Их устраивало отношение к ним тогда, когда их не будет, а не сейчас когда они есть. Поэтому они не замечали перед собой живых людей, которые были перед ними здесь и сейчас. Вообще они многого не замечали. Так например, один из них забывал всегда побриться и почистить зубы, но «грязные ручонки» грел у костра мировой философии и причислял себя к ней. Это была особая интеллектуальная жестокость. Они считали себя особой философской кастой. Некоторые из этой касты не имели семей, были бомжами, лежали в психиатрических клиниках. Некоторым из них удавалось преподавать и заниматься всевозможными духовными манипуляциями, зарабатывая себе на хлеб. Более того, некоторых из них пользовали средства массовой информации, натравливая на власть придержащих. Теперь они уже не назывались диссидентами и не высылались на Запад, а шныряли от безработицы по городу, притворяясь философами-консультантами, психологами, астрологами, пророками и т. д. Вынести таких интеллектуалов было сложно. На первый взгляд, казалось, что здесь не пахнет никакой манией величия, паранойей и иными диагнозами, придуманными инфантильными психиатрами. Но внимательно послушав, ощутив энергию философствования, можно было понять, что это замаскированная форма мании величия. Некоторые из них настолько сильно унижали и принижали себя и «свою роль в истории», что можно было догадаться о претензиях такой личности войти в мировую философию с чёрного входа. Парадный вход был уже опечатан после того как в него прошёл последний философ планеты Мартин Хайдеггер. Сорвать эту печать члены этой касты пробовали неоднократно. Но всё это в конце концов были неуклюжие философские потуги. Очень близко подходили к этому входу философствующие шизофреники, но они не могли собраться мыслями и написать философский труд. Они лишь гениально чувствовали мир, но описать его не могли. Они были гениальными полиглотами и читателями и не более. Для них не стоило труда блеснуть философской эрудицией, но как дело касалось истинного философского творчества они пассовали.
Эту касту посещали представители масс-медиа, веря, что это именно те, которые непременно должны войти в историю. Они, порой сами имея дутую известность, осознавая, что она временная, приходили погреться в лучах славы, тех которые претендовали на вечную и всемирную известность. Они были уверены, что несмотря на то, что сейчас они не имеют известности, она придёт в будущем. Представители этой касты были близки по духу. Журналистам, присутствовавшим на этой тусовке, не давал покоя вопрос: действительно это те, которые и есть «сумерки Богов»? Как это можно было проверить? Это была больная тема для данной тусовки. Её даже не брались обсуждать и проверять. Как можно трогать то, на чём основана жизнь этой касты. Если бы члены её потеряли эту уверенность, то они перестали бы творить. Эта иллюзия окрыляла их на творчество.
На собраниях этой касты делали доклады различные заезжие и местные учёные и исследователи. Обсуждались различные темы. Было даже престижным выступать перед этой кастой. Если какой-нибудь диссертант проходил через это оплёвывающее, ковыряющее до крови сито, то в лучшем случае он удачно защищал свою не нужную не кому диссертацию, в худшем бросал науку. Выступали математики, биологи, психологи, медики и т.д. Пытались выступать астрологи, парапсихологи и прочие мистификаторы «мозгов и копыт». Они были настолько слабы и не убедительны, что уходили в нокдаун уже на первых минутах своих выступлений. «Ну, вы свинигредничали…» — такую оценку давал ведущий, если чувствовал, что в докладе мешанина и сплошные компиляции. Это было и оценкой и приговором.
Вот и на этот раз, была запланирована встреча с неким мастером спиритических сеансов Иваном Воландом. Аудитория сразу же пожурила докладчика за псевдоним, взятый из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Каких только чёрных магов не было на этой тусовке и все они были разоблачены, оплёваны и вышвырнуты за борт. На этот раз аудитория оказалась более сдержанной. Спирит обещал аудитории, что владеет способностью организовывать общение не только с душами умерших, но и с душами будущих поколений. Эта оригинальность и усмирила аудиторию. Всем хотелось поиграть в эту игру и заодно, хотя бы понарошку узнать о том, будут ли их помнить будущие поколения. Ведь именно на этой идее жили эти философствующие дьяволята.     продолжение
–PAGE_BREAK–
— Мы надеемся, что это не будет сеансом контролируемой шизофрении и галлюцинаций, которые вы из нас же и будете черпать — с иронией произнёс ведущий это собрание Селельман.
— Конечно. Ничего общего то, что я здесь буду проводить не имеет с галлюцинациями. — ответил Иван Воланд — Вот вы сейчас здесь сидите и не видите, что могли бы стать отцами различных детей, которые не родились. Существует непрерывный поток возможностей рождения того или иного человека, но рождаемся мы редко. Если бы вы были зачаты на секунду раньше или позднее, то это бы были уже не вы. Когда нибудь будущие родители смогут наблюдать с помощью компьютера поток своих неродившихся детей во времени. Это будет возможным благодаря детектированию ДНК родителей. Таким образом, в ДНК уже запрограммировано не только то, что было, но и то, что будет. Можно говорить о будущих поколениях. И не надо упрощать, говоря, что таким образом мы можем лишь прогнозировать лишь биологическое существо. Возможно будет программировать и психическое и социальное развитие. Конечно таких компьютеров пока нет, но есть человеческий мозг, который может быть открыт к алгоритму программирования на будущее. Тем более если таких мозгов множество. Объединившись в единый биокомпьютер посредством спиритического взаимодействия, пожалуй можно будет получить информацию и представления о будущем. Можно будет строить диалоги с будущим. Сам я пришёл к вам именно с такими намерениями — убеждённо ораторствовал Воланд.
— Для вас не существует самой великой тайны?.. — тайны смерти с восхищением произнёс ведущий собрание Сегельман. — Странно, а я, пожалуй, если и живу, то живу благодаря этой тайне.
— Это вначале кажется, что всё разрушится и потеряет всяческий смысл. Вон живут же больные со СПИДОМ и ничего. Даже женятся.- убедительно произнёс докладчик — Иногда я включаю этот свой биокомпьютер и начинаю видеть вещие сны. Иногда я его не включаю. Это зависит от моего желания. Сегодня я бы хотел с вами поделиться этой способностью, обучить вас этому. Конечно я не сделаю вас пророками. Но программировать будущее, я надеюсь, некоторые из вас научаться.
— А общаться с будущими поколениями мы будем? — опять с иронией заметил Сегельман…
— Обязательно- успокоил докладчик. — Итак, наше подсознание это кладезь нашего прошлого и будущего. Всё в нём. Из него идёт разная энергоинформация, но мы её часто не понимаем. Нам необходимо научиться понимать её. Я беру листок бумаги на котором большими буквами написаны три слова «да», «нет», «не знаю». Беру обыкновееный стакан, переворачиваю его и кладу на этот листок. Есть желающие принять участие в этом эксперименте?
— С удовольствием побываю в будущем — с ещё большей иронией вызвался Сегельман и сел за стол рядом с докладчиком.
— Наложите свои руки на стакан. Хорошо. Видите стакан задвигался. Это сложный процесс разные движения, идущие от каждого придают стакану некий импульс, а в сумме получается некое движение. Оно конечно о чём — то говорит.
Стакан действительно задвигался. Аудитория особо не удивилась.
— И действительно. Это пока не о чём не говорит. А теперь закройте глаза. — и Иван Воланд стал произносить классические установки установки гипнотизёров — Селельман сопротивлялся, но уже в этом прослеживалось то, что он всё таки поддаётся воздействию. — Хорошо… Мы не в чём не стараемся.- успокоил Иван Воланд. Просто слушаем свои руки и уходим в своих представлениях за пределы этого стола. Мы где-то, но не здесь. Для начала перейдём в прошлое. Говорить ничего не надо. Наш язык и сознание обманывают нас. Будем следить за движением стакана и задавать вопросы. Стакан будет двигаться и указывать на «да» «нет»» «не знаю» и этого будет достаточно.
— Вы в прошлом? — задал первый вопрос ведущий спиритический сеанс. Но стакан после этих слов никуда не шелохнулся
— Вы в будущем? — вновь спросил ведущий, но стакан опять как стоял на своём месте, так и остался на нём же. — И всё таки, где вы?
— Я в настоящем, но стакан почему-то не движется — с иронией проговорил Сегельман.
— Так всё ясно, у вас сильная защита, вы заблокированы ЭГО — с уверенностью произнёс Иван Воланд. — Ничего с вами не получится. Жаль вы многое потеряли. Сначала я всё это испытал на себе и сейчас живу в потоке вещих снов. Я знаю, что умру через тридцать лет и знаю от чего умру, но не могу с этим ничего поделать. Я строю свой день уже заранее зная всё, что меня ожидает. Это меня некоим образом не угнетает, а лишь успокаивает.
— Если б не сказали, что я точно не умру в ближайшие пять лет, то я был бы этому очень рад — вымолвил Сегельман.
— Вы уверены в том, что умрёте через тридцать лет — вдруг резко обратился к Воланду один из слушателей. Им оказался Зиннат.- Увы! Это не так. Это случится скоро.
— Кто это? — спросил Воланд с пренебрежением. — Вы на что-то намекаете. Это издевка.
— Это наш постоянный участник семинара Зиннат. НЕ принимайте его всерьёз. Он наверное шутит… — не зная, о даре и способностях Зинната, произнёсведущий собрание.
— Нет. Я не шучу. Это действительно произойдёт сегодня. И ничего с этим поделать уже нельзя. Если б вы меня встретили девять дней назад, то я помог бы вам уйти от этой беды… — тихим голосом произнёс Зиннат и побледнел настолько, что аудитория зашумела и подала ему выпить стакан воды. Немного выпив Зиннат продолжил — Я смотрю на вас товарищ Воланд и не вижу вашей головы. Вместо неё вижу какую-то траву которая растёт прямо из вашей шеи. После этих слов аудитория загудела.
— Не верьте ему — это обыкновенные галлюцинации — прервал гул известный в городе профессор психиатрии Шичкевич — Зиннат лежал в нашей клинике восемь лет назад с шизофренией и не стоит придавать значения тому, что он говорит.
— Действительно, не стоит беспокоиться — успокоил Воланда ведущий — Ну и ваш фокус тоже не удался. Не побывали мы в будущем — с улыбкой на лице произнёс ведущий. Произнёс настолько внушительно, что Ивану Воланду ничего не оставалось делать как покинуть аудиторию.
Воланд вышел на улицу, подошёл к своей иномарке, купленной благодаря доверчивым гражданам, мечтающим знать о будущем. В машине его уже давно ждала любовница. Он обещал ей сегодня показать вечерний лес. Уже через двадцать минут иномарка качалась на поляне хвойного леса. Это качание — было качанием двух обнажённых тел — Воланда и его любовницы. Оно было настолько энергичным, что они не заметили как на поляну въехала ещё одна иномарка. Из неё спокойно вышел солидный, высокий молодой человек в чёрных очках и черном плаще, подошёл к иномарке Воланда. Он тихо приоткрыл дверь машины. Воланд в это время лежал ничего не подозревая. Молодой человек резко взял голову Воланда, заткнул рот, прижал её к себе и резким движением отрезал её и выбросил на траву. Тело Воланда задвигалось в конвульсиях и любовница, которая находилась затылком ко всему происходящему, восприняла это как экстаз.
— Ты что ли кончил? — с интонацией любвиобильной проститутки произнесла девушка.
— Да. Он кончил. Это для него последний конец. Вон посмотри- жестоко произнёс ревнивец. После этих слов девушка резко обернулась и увидев, обезглавленное тело своего любовника, на весь лес сильно закричала.
— Жена, поехали домой. Дети не кормлены. Я тебе говорил, что голову ему оторву. Говорил. Так и произошло- продолжал молодой человек. Он взял свой мобильник, позвонил 02 и молодые супруги покинули лес. Уже через десять минут на поляне была милиция.
Голое обезглавленное тело Ивана Воланда лежало на поляне. Милиция долго искала голову, но так и не нашла её. В машине был найден клочок бумаги с адресом по которому совсем недавно выступал Воланд. Милиция сразу выехала по этому адресу.
В это время на интеллектуальной тусовке пили чай с пряниками и печениями. Резко ворвавшаяся милиция, шокировала всю аудиторию информацией об убийстве. По всем признакам: одежде, обуви, рукам, ногам, аудитория пришла к выводу, что убит только что ушедший от них ведущий спиритических сеансов Иван Воланд.
— Голову найти не удалось — отрапортовал капитан милиции. Где она, никто не знает.
Вся аудитория сама того не замечая обернулась к Зиннату. Зиннат в это время уже был в состоянии приступа. Он закатил глаза и дрожал, произнося только два слова: «Голова, трава, голова, трава…». Милиция, быстро опросив всех кто присутствовал, удалилась и аудитория осталась в мрачном и тайном молчании. Все сидели тихо и не вставали. Все чего-то ждали. Теперь уже можно было догадаться, что аудитория напоминала молчащих родителей, которые ждут когда выспится их чадо. Зиннат в это время крепко спал, но без улыбки на лице.
Прошло полчаса и Зиннат проснулся. «Браво, браво…» — услышал он в свой адрес. Все хлопали.
— Это что, аплодисменты в честь поминок о Воланде. Если это не так, то вы сильно грешите — И Зиннат с этими словами хотел было покинуть аудиторию, но аудитория его не отпускала. Все хотели о чём-то узнать. Это было жестокое любопытство. Зиннат понял, что попал в западню и от обиды на аудиторию в нём открылся какой-то жестокий азарт. В то же время он был рад, что ему предоставили слово, так как до этого на таких встречах его недооценивали и серьёзно не воспринимали.
— Ну, что вы хотите знать? — с усталым выдохом, присаживаясь на стул, произнёс Зиннат. — Вы хотите знать, войдёте ли вы в мировую историю и философию? Некоторые из вас…
Тут аудитория резко зашумела. «Кто? Кто?» — слышались возгласы.
— Да… Конечно сложно вам понять что вы есть сейчас. Сейчас в эпоху информационного мусора и интернета, можно затеряться. В потоке книг. Конечно среди них мало книг, которые действительно будут читаться будущими поколениями. Сейчас издаются все кому не лень. У всех есть дома принтеры и компьютеры. Уже многие могут представить свои творения всему миру. Но это ничего не значит. Большинство современных «творений» сгниют и сгорят в этой гигантской интернетовской, информационной помойке. Но некоторые из вас…
— Кто? Кто? — гудела аудитория.
— Я хотел сказать, некоторые из вас не желают знать о своём будущем. Не так ли? Поэтому пусть они покинут нашу аудиторию — промолвил Зиннат.
И действительно половина аудитории попрощалась и покинула тусовку. Остались самые любопытные и, пожалуй, неверующие в дар Зинната. Среди них оказался профессор психиатрии Шичкевич.
— Зиннат… — обратился профессор психиатрии Шичкевич к виновнику всего того, что происходило в этот вечер — Я тебе ещё восемь лет сказал, чтобы ты не злоупотреблял своими приступами. Это всё бред. То, что погиб Иван Воланд. Это случайность. Больше ты ничего не предскажешь.
— Зачем же вы тогда остались — полюбопытствовал Зиннат.
— Чтобы доказать аудитории, что всё это сущий бред — с какой-то непонятной агрессией произнёс профессор.
Эту агрессию понимал лишь Зиннат. Он продолжил:
— Итак. Вы хотите узнать о своём будущем? Если нет, то покиньте аудиторию.
— Я останусь и буду слушать ваш бред о моём будущем.
— Ну, хорошо. Слушайте. Вы преуспевающий в финансовом плане профессор. Как ни странно вы очень, очень богаты. Хотя и сидите здесь и пьёте дёшёвый чай из треснутых чашек. Почему вы богаты? Потому что монополизировали всю психиатрию города под
себя. Ваши деньги — это деньги бедных родственников шизофреников и различных психически больных, каковыми на сегодняшний день они и являются. Они никогда не выздоравливали, в лучшем случае они становились тихими идиотами. В худшем погибали от суицида или трагических случаев. Конечно у ваших наставников, которых уже нет в живых ещё более дьявольское прошлое. Именно благодаря им были изолированы от общества наиболее талантливые деятели и диссиденты. Что вас ожидает? Вы конечно же накопите большие деньги и эмигрируете из России на Запад. Вы предадите всех своих шизофреников, наркоманов, алкоголиков… которые так на вас надеются. У вас будет свой дом и вы будете в нём вести частный и дорогой приём, но в один прекрасный момент вас уничтожит один из ваших пациентов. Умирать вы будете на немецком языке и от этой языковой противоречивости, вы произнесёте последнее слово. Произнесёте его матом, хотя по жизни и не ругаетесь. Но это будет ваше маленькое очищение. Это произойдёт ровно через столько, сколько лет назад мы встречались с вами в психиатрической клинике. Через восемь лет.  Единственное чем я могу вас успокоить, это тем, что ваши толстые книжки, изданные мелкими буквами будут читаться будущими поколениями ваших коллег.
— Сущий бред… Ну ладно… А убийца будет из России? — сконфуженно спросил профессор.
— Нет… Ваши российские пациенты вас любят, но вы не заслуживаете этого — промолвил Зиннат — Это будут акулы западного бизнеса, но страдающие психическими расстройствами.
— Всё это бред — с этими словами профессор Шичкевич покинул аудиторию.
Была длительная пауза. У желающих познать своё будущее появился страх.
— Вас послушать, Зиннат, все мы скоро погибнем — произнёс с какой-то досадой Сегельман.
— Вот вы то как раз и будете у нас долгожителем. Вы очень аккуратны — уверенно произнёс Зиннат. Пьёте всю жизнь чистую родниковую воду и любите природу. Вы жизнеутверждающий, скромный мужичок, которому нужно всего-то ничего. А та интеллектуальная плесень, которая сейчас есть на вас, сойдёт как с гуся вода. Вы её пожуёте да выплюнете. Словом вы будете жить долго и не скучно. У вас ещё будут две жены. Последней из них как ни странно в день вашей смерти будет восемнадцать лет. Её будут звать Роза. Она будет симпатичной киевлянкой из детского дома. Она и услышит ваше последнее дыхание. Закончите вы свою жизнь скромно. В однокомнатной квартире. Несмотря на то, что это будет через тридцать лет, то есть вам будет девяносто два и на дворе будет век цивилизации, вы до конца дней своих будете топить обыкновенную русскую печь и заготавливать дрова… И будете это делать с удовольствием. — Зиннат закрыл глаза и понюхал Сегельмана. — Я чувствую запах этих дров- тихо произнёс Зиннат.
Сегельман плакал. Плакал о том, что переживёт свою нынешнюю жену, любимую жену. У него подступил к горлу комок и ему почему-то захотелось поблагодарить Зинната.
— Дай Бог! — довольно решительно произнёс следующий жаждущий познать о своём будущем. Им оказался известный в городе священник отец Андрей, в котором было трудно узнать священника. Единственное, что выдавало его как священника — это большая густая рыжая борода — Вы дьявол, вы маг, вы нечистая сила — продолжил он — И конечно же я верю вам. И всё таки… Что меня ожидает? Я знаю, что большой грех знать о будущем. Это опасно. Да я грешен. И всё таки… Что?.. Что меня ожидает.
— Признаться в том, что вы грешны, это мало — нравоучительно молвил Зиннат — Необходимо детально всё это разложить для себя, причём так, чтобы было тяжело и тошно за себя. До слёз тяжело и тошно. Итак, вы готовы меня выслушать.
— Готов… — с каким неестественным голосом произнёс отец Андрей.
— За что я вас уважаю отец Андрей, так это за то, что вы не агитируете людей на тот свет. Некоторые из ваших коллег так слащаво агитируют нас на тот свет, что хочется переселиться туда. Это обман. Причина этого обмана в слащавости этих священников при жизни, а не при смерти. Зачем вы сюда ходите? Зачем вы ходите на эти наивные встречи? Я, например, хожу, чтобы погреться и попить чай с пряниками — светло улыбнулся Зиннат — Ведь понятно, что доказательство Бога заложено не в логике мышления, а в логике чувствования. Мысли всегда движутся в «коридоре» эмоций. Именно эти «коридоры» ближе к Богу и ведут к нему, а не сами мысли. Поэтому с помощью мышления познать Бога невозможно. Мысли могут блуждать в этих «коридорах» и никуда не привести. В логике эмоций — познание Бога. Не нужно для этого интеллектуально напрягаться. А то я смотрю на вас и жалею… Всегда жалею вас. Ведь вы всегда так утомлены. Я понимаю вашу профессию, вы общаетесь в день со множеством покойников. Этот конвейер вас угнетает. С этим вам надо что-то делать…
— Я молюсь и это мне помогает — уверенно произнёс отец Андрей.
— Увы! Чаще всего молитвы в ваших устах звучат как капитуляция законченной и близорукой религии перед тайной и бесконечностью истинного философского мышления, которое костенеет в болоте часто повторяющихся молитв — глубоко раздумывая проговорил Зиннат. Молитвы, которые открывают сознание бездне познания и созерцанию мира, уже не молитвы и никакого отношения к религии не имеют, так как согласно религии мир прост и закончен.
— Получается, что религия вовсе не нужна — с некоей скрытой агрессией произнёс отец Андрей.
— Увы! Религиозные войны свидетельствуют о том, что религия — продукт эмоций и страха. Строительство храмов, взаимодействие религии и государства, религиозные и этнические войны свидетельствуют о том, что в Европе учения Иисуса Христа так никто и не понял. А секты?! — произнёс Зиннат и указал на одного из слушающих сектантов — Всё это религиозная самодеятельность. Они имеют право на свое существование. Ведь самодеятельные группы в искусстве иногда стают профессиональными коллективами. Секты запрещать нельзя. С ними должны достойно конкурировать монополистические религии. Если они не устоят перед сектами, значит, они должны уступить место новой религии. Очевидно, что среди сект, как и в бизнесе, есть преступные организации. Гомосексуалисты, педарасты, педофилы. Среди вашего брата таковых много. Нужно очищаться от этого. Я уважаю Вас, что всего этого у вас нет.
— Они все больные — с уверенностью произнёс отец Андрей
— Да… — вздохнул Зиннат — Здоров человек или психически болен? Ответить на этот вопрос можно в зависимости от того, как и в какой форме человек верит во Всевышнего.
— Неужели всё то, что вы видите это не бред, не иллюзии, не галлюцинации — перебил отец Андрей.
— Когда душа испытывает иллюзии и галлюцинации, то она уже вне тела — продолжал Зиннат. Точнее, она то выходит из него, то входит. Поэтому человек может описывать, что он видит. Потом душа окончательно выходит из тела и человек бывает уже в бреду. Душа уже вне тела, она уже в пути нового рождения, очищения. У каждого человека эти видения разные. Одни видят лишь начало этого пути. Некоторые умудряются видеть даже свое рождение, но обратно входят в свое тело, не желая рождаться в последующей жизни. А потом эти последние рассказывают, что видели этот путь. Большинство людей не возвращаются и потому не могут рассказать о своем хождении, о своем пути по коридору иллюзий. Некоторые могут только рассказать о начале пути, так как потом возвращаются в исходную жизнь. Поэтому мы можем знать лишь об иллюзиях, которые человек испытал, если он возвратился в эту жизнь. После смерти тела, иллюзии продолжаются — это путь души, путь тела. Но пути тела уже нет. Увы! большинство людей вообще не видят этого пути, а видят абсурд, или несвязные иллюзии. Такое, вероятнее всего, имеет место у неверующих и безбожников. Их сознание творит хаос, они испытывают страшные муки. Это и есть ад. Душа неверующего — удивительно заблудшая душа, которая блуждает и не может попасть в коридор иллюзий, стать на истинный путь второго рождения…
— Получается, что вы верующий — спросил отец Андрей. На его лице было написано, что многое из сказанного Зиннатом он не понял.
— Получается так — серьёзно, глядя в глаза священника произнёс Зиннат. Те кто обладает таким даром, но не верит во Всевышнего кончают плохо. Ну ладно, что сейчас вас больше беспокоит?
— Мы работаем на износ, но духовность общества не поднимается, молодёжь спивается на пиве, алкоголе, наркотиках. Что делать? Строить церкви? — жаловался отец Андрей.
— Не те церкви, не те мечети построены в России. Они никак не повлияют на духовную жизнь, так как, в основном, построены на криминальные деньги — начал объяснять Зиннат. Человеку, когда он еще ребенок, необходимы сказки. Также человечеству в начале своей истории нужна была сказка, и она была представлена в форме священописаний, таких как библия, коран и другие, которые в настоящее время себя уже изжили. Человеку, который стоит на окончании своей жизни, нужны сказки и он читает священописание. Сейчас человечество находится на том этапе, когда не нужны священописания. Значит, до конца человечества еще далеко. Если человечество вновь вернется к своему детскому восприятию, то есть религии, значит, конец человечества близок. Ведь перед смертью всегда открываются желания и способность веровать. Так, что, религия является одновременно колыбелью и предсмертным ложем человеческого духа.
— Да… — вздохнул отец Андрей.
— Теперь конкретно о вас- и Зиннат подсел к священнику поближе — Можно я буду называть просто Андреем? Так вот Андрей, есть люди на планете, которые, видя себя в зеркале, сразу улыбаются над собой. Они клоуны для себя. Им ходить в цирк не надо. Они сами для себя цирк. Есть люди, которые, видя себя в зеркале, смотрят в него как на икону. Они считают себя святыми и даже молятся на себя. Им в святые храмы ходить не надо.Они сами являются для себя “храмом”. Ты как раз и относишься к этому типу людей. Ты не жаден. Единственная жадность, которая достойна уважения— это жадность отдать Богу свою душу. Больше отдавай душу людям и больше проживёшь. Тебе ещё можно помочь в плане долголетия.
— Но я не хочу долго жить — с уверенностью Бога произнёс отец Андрей.
— Не лукавь. В тебе есть всё, чтобы радоваться жизни и жить, радуя других, а не угнетать догмами молодёжь — посоветовал Зиннат.
— Но ведь я считал, что только религия является единственным механизмом души, позволяющим создавать смысл жизни и, как следствие, энергию для жизни. Иначе зачем жить, если все равно умрем? А религия обещает бессмертие…
— Оказывается не только религия. Есть вещи, которые ты познаешь скоро. Ты через полгода уйдёшь из религии… но не перестанешь быть верующим. Ты днём внезапно заснёшь в церкви, прямо у алтаря. Проснёшься другим, свободным. Выйдешь из храма и никогда в него не вернёшься. И не будешь жалеть об этом. Далее, в этот день вечером у тебя будет такое состояние души, когда ты сполна ощутишь свою греховность и ничтожество. Тебе станет стыдно за себя, что появятся слезы. Ты сам того не замечая встанешь на колени и начнёшь вопрошать у Всевышнего. Встанешь так, как никогда не вставал. В тебе проснётся совесть— та самая склонность, которая поставит тебя на путь исцеления и Веры. Ты не поймёшь, откуда это? И не надо думать об этом. Не надо философствовать. Раньше ты верил в Бога не потому, что он всесильный, а потому, что у тебя не было альтернативной опоры. Через полгода ты будешь верить иначе. После этого ты будешь жить девятнадцать лет и ещё четыре месяца. Это будет светлое время в твоей жизни. Ты будешь созерцать мир и меньше размышлять о нём. Умрёшь ты с улыбкой на лице в кругу своих талантливых и любящих тебя внуков… И не будешь переживать, что не вошёл в лигу Святых.
Отец Андрей почувствовал как по его телу прошла какая-то волна. Он упал перед Зиннатом на колени и заплакал. Заплакал как плачут настоящие мужчины. Это были в его жизни первые слёзы, которые увидели люди. Зиннат тоже плакал. Они плакали обнявшись вместе.
— Я не знаю. Кто ты? Но я верю тебе — с этими словами священник удалился из этой тусовки и больше никогда не появлялся в ней.
— Итак, следующий — с уверенностью профессионала произнёс Зиннат.
— Следующего раза не будет — громко скомандовал профессор Шичкевич, войдя в аудиторию вместе с психиатрической бригадой — Зиннат тебе пора к нам. Пора немного отдохнуть. Хватит прорицать. А то вон как запугал своим бредом уважаемую аудиторию. Пойдём с нами… Или тебя проводить… Тебя ждёт хорошая и уютная палата. Там тоже есть очень умные люди. Тебе не будет с ними скучно.
Аудитория зашумела. Всем всё это время казалось, что именно они больны, но не в коем случае не Зиннат. Поэтому аудитория встала на сторону Зинната. Она перекрыла психиатрической бригаде доступ к нему. Профессору пришлось вызывать милицию. Милиция приехала быстро. Как раз та самая милиция, которая совсем недавно выезжала на место убийства Ивана Воланда. Аудитории пришлось отступить и Зиннату под двойным конвоем пришлось последовать в машину скорой медицинской помощи. Он был в состоянии приступа и закатив глаза вверх повторял всего два слова: «Голова, трава, голова, трава…» А голова Воланда, тем временем, лежала замаскировавшись под молодой елью. Она там пролежала всё лето и из неё выросла молодая красивая трава.
    продолжение
–PAGE_BREAK–4
В кабинете было свежо и меньше пахло аминазином. Молодой психотерапевт по фамилии Байханов уже работал таковым около шести лет. Он был профессиональным психоаналитиком, во всяком случае он казался им. Складывалось впечатление, что он прятал себя в бороду, закрываясь сверху очками, и лишь две ноздри не боялись быть открытыми внешнему миру. Ноздри были большие и красные… от кокаина. Он во всём подражал Фрейду и, судя по всему, перебарщивал.
Байханов владел всеми дозволенными и недозволенными методами психотерапии. Он сидел и смотрел куда-то вдаль своими усталыми карими глазами.
В них не было ни тепла, ни холода. Байханов умел говорить правильно и умно. Был эдаким мудрецом психиатрического разлива. Когда он говорил, то казалось, что он вообще ничего сам не слышит из того, что говорит, но говорил до предела корректно. Он был одновременно и ремесленником и режиссёром человеческих душ… Байханов ковырялся в психиках настолько профессионально, что не чувствовал ничего при этом, кроме ощущения мнимого профессионализма. Всё он делал по методу дедушки Фрейда. Ни к чему нельзя было придраться. Позднее он обнаружил, что многие пациентки, которых он «ковырял» психоанализом почему-то влюблялись в него. Некоторые из них были настолько симпатичными, что у Байханова появлялось желание близости с ними, но он помнил, что дедушка Фрейд сам никогда не шёл на это. Но когда прошёл слух, что это было не так, что и Фрейд и его многотысячная армия современных последователей грешат и совокупляют своих пациенток, он всё таки испробовал этот запретный плод. Он нёс этот грех на себе, но не понимал этого. Единственное чем он себе не нравился то тем, что обнаружил в себе склонность питаться чьей-то душевной падалью. Сначала это питание для него носило чисто финансовый характер, затем перешло в его странности. О которых, как он надеялся, знал только он. Он надорвал свой мозг ещё тогда когда был студентом. Ещё в молодости, глубинные психоаналитические размышления в конце концов привели его к тому, что он потерял способность чувствовать в малом многое, потерял способность чувствовать радость просто от созерцания мира. Тогда в ранней молодости он доковырялся в психиках настолько, что полностью разочаровался в людях. Сейчас сидя в кабинете и ожидая очередного шизика он вновь надеялся поесть чьей-то душевной падали, но этим стервятническим мечтам не пришлось сбыться. И помешал этому Зиннат. Он уже с первых секунд общения с Байхановым занял позицию, которая не позволяла последнему быть психоаналитиком Зинната.
— Вы прямым ходом идёте к суициду — заявил Зиннат, ещё не успев расположиться в кресле.
— Почему вы так уверенны в этом — с мнимой и тревожной улыбкой опешил Байханов.
— Вы занимаетесь опасным делом. У вас есть склонность глубоко анализировать. В последнее время вы много анализируете свое место в системе воздействия на душу. И знаете почему? Потому что грешите. Порой вы настолько увлекаетесь этим, что время на воздействие и на творческо-психологический процесс у вас не остается. Вы вообще не владеете воздействием, а лишь с помощью своих мозговых атак на пациентов, защищаете свое неумение заниматься настоящей психотерапией — произнёс Зиннат и не дав ему ответить, продолжил — Истинным исцелением души как психотерапией начинает владеть тот, у которого открывается искусство невозможного. А вы живёте, находясь в системе координат душевных приступов пациентов, тяжело – это особая порча души целителя. Поэтому эта порча у вас написана на лице.
— Неужели написана — с неким беспокойством выговорил Байханов. В его голосе можно было прочитать, что он не просто готов слушать Зинната, но и полностью согласен с тем, что он говорит.
— Итак, уважаемый психотерапевт Байханов. Вы занимаетесь психоанализом. А знаете ли вы, что психоанализ— это инструмент и им можно не только лечить, но и наносить тяжёлые душевные увечья, благодаря разоблачению особых тайн психики. Это ж до какой степени вы разочаровались в людях, что стали заниматься психологией?
— Я работаю и стараюсь помочь больной душе… — уверенно произнёс Байханов
— Не верю я вам. — оборвал Зиннат — Вы защищаете себя от пациента, ставя между собой и им некую плёнку. Вы ковыряете больного, надев на свои руки «руковицы» эгоизма. Поэтому вам необходимо снять эти «рукавицы». Вот вы смотрите на меня и видите только патологию. Ваша склонность в проявлении характера личности видеть только патологию, чаще свидетельствует о вашей патологии Не суди, да не судим будешь. Вы привыкли анализировать только недобрые начала личности, приведшие к болезни. Не пора ли создавать психоанализ, анализирующий позитивные начала человека. Ведь есть люди, страдающие от своей истинной хронической доброты. Необходимо изучать святые чувства и рассматривать человека по подобию Бога, а не дьявола, что делаете вы. Вы должны судить о пациентах настолько, чтобы они не судили о вас. Я верю, что психотерапия, в конце концов в процессе своего развития придет к строительству храмов. Между прочим Фрейд, страдая душевными расстройствами в отношении себя не пользовался психоанализом, а налегал на кокаин.
— Я с вами не согласен. Я верю в психоанализ… — произнёс Байханов, но Зиннат сразу оборвал его:
— Личность, полностью возлагающая свои душевные проблемы на психоанализ, подобна мужчине, возбуждающему себе фаллос, чтобы за него держаться, дабы не упасть. Хотя уже давно необходимо держаться за нечто находящееся вне тела. Возлагай душу на психоанализ, но не забывай возлагать ее Богу.
— Почему вы мне не даёте ничего сказать — с возмущением выговорил Байханов.
— Многословность психотерапевтов всегда вредит — быстро отреагировал Зиннат.
— А что вы скажите на то, что я уже многим помог вылечиться- оправдывался Байханов.
— Неизвестно что им помогло. Психотерапевт должен уметь различать эффект от своих действий от эффекта, вызванного жизненными ситуациями пациента. К сожалению, некоторые из вас, не умея этого, приписывают эффект своему таланту, вгоняя в заблуждение своих пациентов. И вообще, я знаю, что вы больше удовлетворяетесь и руководствуетесь не пользой, которую приносите пациенту, а тем, соответствуют ли ваши выводы и оценка о пациенте с теорией Фрейда. Это жестоко по отношению к пациентам.Поэтому не стоит претендовать на роль Бога — выполнять его грязную работу.
— И всё таки — оправдывался Байханов — мы психоаналитики не пичкаем своих больных наркотическими лекарствами, как это делают некоторые мои коллеги.
— Конечно, вы по сравнению с психиатрами-фармокологами, которые работают как грубые слесари человеческих душ, являетесь ювелирами.
— Хоть на этом спасибо… — с некоей радостью вымолвил Байханов.
— Нет. Конечно вы молодцы — немного смягчился Зиннат — Многие из ваших пациентов уже давно сами наплевали на свою душу, но желают, чтобы ее ценили вы — психотерапевты. Поэтому вы к душе относитесь часто холодно и чисто по научному, как хирург к телу.
Байханов немного успокоился, но это спокойствие вновь было нарушено:
— Самое опасное для окружающих, когда личность становится психиатром, не с целью, чтобы самому излечиться от психического заболевания, а чтобы как-то оправдаться, что диагноза нет у него самого — уверенно отдекларировал Зиннат.
— Это вы на что намекаете? — каким -то внутренним голосом произнёс Байханов и съёжился, поймав себя на мысли, что ему приходилось выслушивать многих параноиков, которые вызывали ненависть, но этот так коварно и правильно говорил, что не вызывал отрицательных чувств. Единственное, что чувствовал Байханов, это комок в горле и желание зарыдать.
Зиннат тем временем, наоборот расправил плечи и продолжал:
— Научный подход к пациенту рано или поздно ведет к постепенной деградации психотерапевта как личности.
В эти секунды Байханов, не обнаружив в своём собеседнике никаких отклонений, вздрогнул от понимания того, что его собеседник во многом был прав. Обычно речь и бред психбольного непонятны, так как имеют упущения и выпады слов. В результате речь его абсурдна. Зиннат, словно прочитав мысли Байханова, продолжил:
— Тот абсурд, который выдают ваши шизики в действительности образуется по строгим законам, но не по законам хаоса.
— Да… да — пролепетал Байханов, испугавшись того, что Зиннат прочитал его мысли. После этого Байханов почувствовал как комок, который был у него в горле стал увеличиваться настолько, что он не в силах был с ним справиться и этот ком вместе со слезами вырвался у Байханова в виде продолжительного рыдания. Байханов не заметил как оказался на коленях перед Зиннатом.
— Ты будешь жить… — продолжил Зиннат. Ты не повесишься, хотя если бы сегодня не состоялась наша встреча, то ты бы точно покончил жизнь самоубийством через шесть дней.
После этих слов Байханов резко встал и вышел из своего кабинета. Прошло всего лишь пять минут и он возвратился в свой кабинет, держа в руках выцветшую старую одежду Зинната и кеды.
— Вот… Одевайся и можешь покинуть больницу прямо сейчас. Шичкевича я уговорю — промолвил Байханов.
Зиннат быстро переоделся и покинул клинику. Был уже поздний вечер. Небольшими пробежками Зиннат добрался до своей общаге, рухнул в постель и крепко заснул… с улыбкой на лице.
ПСИХОЛОГИЯ МАНИИ ВЕЛИЧИЯ
МОРДАЛЫ
1
У женщин иногда случается из ничтоделать нечто… и они рожают. Случайно беременеют… и рожают. Поэтому большинство человечества происходит случайно. Было ничто и возникает нечто — жизнь маленького человека — новорождённого. Все новорождённые, появляясь на свет кричат и плачут по разному. Одни кричат от радости того, что родились и в этом крике содержится не просто «уа-уа!», а слышится «Я рад! Я рад!». Другие новорождённые кричат, недоумевая и в этом крике слышится интонация «Зачем Я родился! Зачем меня родили! Ведь всё равно я умру когда нибудь!» Они кричат о бессмысленности своего будущего существования, ведь взрослые их ещё не научили самозаблуждаться и самоподбадриваться. Если первые дети, которые кричат от радости, вырастают в жизнерадостных и деятельных сандвинников, то из вторых получаются философы, неудачники, алкоголики и даже наркоманы. Конечно, большинство новорождённых кричат о помощи: «Помогите мне! Помогите мне! Не беспокойте меня, ведь я прошёл такие испытания!» И им взрослые помогают так, что новорождённые засыпают и крепко спят, спят впервые в жизни на свете от своей усталости, от рождения, от той работы, которую они проделали для того, чтобы родиться. Но есть такие новорождённые, которые как бы выпадают, отличаются от общего конвейерного потока рождений. Они бывают разными. Одни вообще не кричат. Они подозрительно тихие. Другие наоборот, кричат так, что вокруг них собираются все акушерки и роженицы, приходят посмотреть любопытные. Вокруг таких родившихся существ собирается толпа, собирается некая аудитория, которая наблюдает, смотрит за тем, как это существо плачет. Оно плачет не потому, что просит о помощи, или не потому, что оно радуется своему рождению, и не потому, что задаёт всем вопрос: «Зачем, дескать вы здесь живёте, ведь всё равно умрёте?» Такое дитя плачет от удовольствия, что вокруг него собрались люди и смотрят на него. Он, как бы, чувствуя это всё больше и больше завлекает аудиторию своим плачем, хотя по настоящему такому новорождённому уже плакать не хочется. Он играет в плач, а больше он ничего делать не умеет. Играет в этот плач так, чтобы удержать вокруг себя окружающих. Удержать то внимание, которое уделяют для него окружающие люди. Такого новорождённого не устраивает просто мама. Мамы для него мало. Поэтому если он и сосёт грудь, то сосёт её обязательно тогда, когда на это могут посмотреть другие. Когда за этим наблюдают другие. Такой ребёнок радуется тому, что на него смотрят много глаз, что он во внимании людей. «Посмотрите какой я уникальный! Вы разве не видите, какой я уникальный и необыкновенный! Ну посмотрите же! Если не будете смотреть на меня, то я заплачу!» И он плачет и этот второй плач, уже начинается от недовольства того, что на него не смотрят. Именно таким показал себя при первых своих жизненных опытах Артур Аладьев. Уже в родильном доме он прославился настолько, что при выборе его будущего имени, вопросов не возникало. Его нарекли редким для деревни именем Артуром. Обычно имя влияет на судьбу человека. Артур, наоборот, своей судьбой, своим поведением, повлиял на окружающих и родителей при выборе своего имени.
Когда мама Артура принесла из родильного дома этот «прославляющий себя живой комок», это живое тельце, то она долго не показывала его близким и лишь тогда, когда их собралось достаточное количество, когда пришли все, в том числе и из других деревень, она вынесла маленького Артура, у которого уже была большая слава. Ведь о том, что он родился, уже знали несколько деревень. Мама положила его на стол и раскрыла детское пуховое одеяльце, ублажая своего ребёнка большим вниманием, вот дескать «смотри я для тебя собрала такое число зрителей и все они на тебя будут смотреть, покажи нам себя». Артур в это время ещё ничего не понимая каким-то третьим чувством догадывался и радовался этому большому вниманию.
Жили Артур и его мама в небольшой деревушке домов на пятьдесят, а может и на все сто. Дети росли во всех семьях этой деревни и все в этой деревушке знали друг друга, у кого какие дети. И всё таки то, что в семье Аладьевых растёт Артур знала вся деревня, знала как-то по особому. Знала настолько подробно, что рассказывала всё, что происходило с этим мальчиком. Казалось бы эти вещи происходили и с другими мальчиками этой деревни, но почему-то в большинстве случаев в деревне говорили только об Артуре. Как он кушает, как он рыбачит, как он гуляет, как он учится, что ему купили из одежды. Почему всё так происходило никто не знал. Может быть от того, что любое общество всегда нуждается в кумирах? Может быть от того, что его всегда ставили в пример другим мальчикам, чтобы воспитывать других мальчиков? Может быть от того, что его мама, зная желания своего сына, его гордыню, ублажала его желания? А может быть от того, что сам Артур делал всё, чтобы о нём все знали? Ведь деревня то была небольшая.
Шло время и Артур пошёл как и все дети учится в школу. Очевидно, что его опять знала вся деревенская школа. К тому времени он и сам научился подбадривать себя всевозможными выходами на аудиторию. Выходил на сцену, участвовал в самодеятельности, выступал. Учителя всегда знали, что Артур любит выступать, любит выходить на сцену и противопоставлять себя большому числу людей. Учился Артур и неплохо и нехорошо. Даже несмотря на то, что его ответы были всегда слабыми, он всегда старался отвечать потому, что ему нравилось, что его слушают. Возвращаясь из школы Артур обходил всю свою деревню, то есть делал обход. Ему было приятно, что все с ним здороваются, что все его знают, что он узнаваем, что его все видят. И вот как-то один раз повезли его в районный центр. Необходимо было сделать покупки, да и вообще посмотреть каков мир за пределами родной деревушки. Артур был раздосадован, что в районном центре его никто не узнаёт, его никто не знает. И когда он возвратился в деревню он был долгое время обижен, раздражён. И всё это продолжалось до тех пор пока со школой он не поехал выступать в район с номерами художественной самодеятельности по районному телевидению. Когда Артура показали несколько раз по районному телевизору он почувствовал, что теперь всё таки в районе его узнают и знают. Он стал известным на весь районный центр. Артур только после этого успокоился, но он не знал, что мир велик, что есть не только его деревня, не только райцентр, но есть и большие города, где о нём никто ничего не знает. Артур как-то интуитивно догадывался об этих городах, но сам того не замечая забывал об этом, как бы защищаясь от этих беспокойств, которые могут возникнуть от того, что его там не знают. И наоборот, он всегда себя подбадривал и говорил маме, когда собирался куда нибудь в райцентр: «Всё будет хорошо, там меня знают!» Эти слова в дальнейшем он произносил много и много раз. Этими словами он всегда успокаивал маму: «Всё будет нормально! Меня там знают!»И действительно, он был узнаваем и это ему помогало в его различных делах. Ведь он оригинал, он уникален и необычен. Но от судьбы никуда не уйдёшь и Артур в одни из летних каникул оказался в столице — городе Москве.
И вот уже деревенский мальчик спускается по эскалатору московского метро, крепко держась за руку матери. Он пытается прижаться к ней и спрятаться от этой гигантской, большой толпы людей. Если бы не рука матери то, мальчик затерялся в этой толпе и исчез. Поэтому он ещё крепче прижимает руки своей матери, боясь потеряться, боясь потерять себя в этой толпе одинаково одетых людей. Он видит, что кожаная куртка, которой так гордился дядя Ваня из его родной деревни оказывается надета на тысячи и тысячи людей. Он видит, что его майка, на которой написано слово «рим», его итальянская майка оказывается вовсе не оригинальна и её одевают многие московские мальчики. Он в течении одного часа насчитывает около десяти таких же как у него маек. Более того, Артур видит как встречаются мальчики очень похожие на него и по фигуре, по лицу, по форме головы, причёски и даже походки. Он в них узнаёт себя. Он видит, что они такие же как и он капризные, говорят те же слова и предложения, которые он говорил своей маме. Но самое обидное то, что в этом большом городе — столице Москве его никто не знает, его никто не узнаёт. Он видит многих людей и не знает их, не может просто с ними поздороваться. Артур терпит всё это с большим напряжением. Как же так меня, которого знала вся деревня никто не знает и не узнаёт?! Никто обо мне не спрашивает и не говорит. Он вдруг вспоминает как когда-то также приехал в свой райцентр и его также в этом небольшом городке никто не узнавал, но он вспоминает как с большим трудом ему пришлось получить определённое признание благодаря самодеятельности и своим выступлениям. Он понимает, что в Москве получить такое признание просто невозможно. Он ощущает эту беспомощность, ему тяжело. Он начинает чувствовать, что его нет, что он стоит, а его рядом с собою нет. Он спрашивает себя: «Где я?» Артур теряется, руки его опускаются, выпуская из рук ладонь матери. Он как бы одновременно теряет себя и одновременно теряется в толпе. Мать ищет сына, но не может найти. Проходит около получаса. Тем временем страх Артура от того, что он потерял себя, а не от того, что он потерял свою мать, вызывает в нём ещё больший страх и он падает без сознания… Только благодаря этому мать, находит своего сына. Слух о том, что где-то в метро упал без сознания мальчик проносится по всему метро и доходит до матери. Мама находит своего мальчика, берёт его на руки. Артур открывает глаза и произносит: «Мама, давай уйдём отсюда. Я не хочу быть в этой толпе, в этой массе». Затем Он обнаруживает, что на него смотрят  сотни и сотни глаз. Это его радует и он оживает. «И всё таки я покорю Москву» — произносит Артур полушёпотом, но уверенно.
И вот они уже выходят на ближайшей станции метро. Находят небольшой скверик, где растут деревья, где открытое небо и только здесь Артур приходит в себя. После этого случая он никогда не спускался в метро и мама старается выбирать такие маршруты, чтобы не было встречи сына с толпой москвичей. Мама боится, что вдруг опять случится приступ.
Артур в то время понимал что эта толпа его раздражает и в то же время он нуждается в ней. От этой двойственности мальчик мучился и переживал. После той поездки в Москву он сильно изменился. Из того воинствующего мальчика, желавшего стать знаменитостью, казалось, не осталось и следа. Эта энергия тщеславия где-то затаилась настолько глубоко, что Артуру казалось, что он уже не желает стать знаменитостью.
    продолжение
–PAGE_BREAK–2
Прошли годы. Уже взрослый и узнаваемый на улице, Аладьев как всегда шёл на работу мимо телевизионной башни, шёл в раздумьях. Сам он её трубой не считал, называя просто телеиглой. Вот уже почти двадцать лет как он работал возле неё, возле этого величественного архитектурного сооружения.
На Земле есть архитектурные сооружения, в которых собрана вся доброта и красота людей. Это святые места, монастыри, храмы. Их высокие шпили и звон колоколов, видны и слышны отовсюду. Но люди почему-то разучились их видеть и слышать. От этой глухоты и слепоты они построили «храмы» без колоколов, но имеющие телешпили до небес. Что греха таить, пожалуй даже самые высотные в мире храмы никогда не доставали до облаков. В этих местах, наоборот, как нигде более, сосредоточены зло и грех людей. Это телевидение. Зачем ему нужны колокола? Ведь оно ежедневно входит в наш дом без звонка и разрешения, хотим мы этого или нет. Кто -то может возразить, сказав: «не включай телевизор или вырубай его когда не желаешь слушать и смотреть». Так то оно так, но народ наш, особенно городской, уже давно страдает телеманией, от которой трудно излечиться, как трудно излечиться от наркомании. Народ подсел на телеиглу, главная из которых Останкинская башня. Когда гуляешь по Москве она видна отовсюду. Кажется вот она близко перед тобой, идёшь, идёшь, а прийти не можешь. Она словно мираж, то выныривает, то исчезает, то опять выныривает. Она дразнит своей высотой самоубийц, своей информационной властью бунтарей, своим охватом бизнесменов, политиков, артистов и прочих тщеславных нарциссов нашего общества. Нарциссизм и телевидение — вещи неразрывные. Когда личность до предела переполнена самолюбованием, то она мечтает поделиться «своей красотой» перед обществом и всеми правдами и неправдами лезет на телеэкран, который в результате начинает излучать голубизной, хотя у большинства телезрителей он уже давно цветной. Таким образом, чаще всего мы видим на телеэкранах синдромы и приступы, замаскированные под телеискусство, которое больше обусловлено грешными желаниями, нежели святыми чувствами. Всё это без преувеличения позволяет назвать башню, откуда выделяется всё это, главной клоакой страны. Самая экологически опасная заводская труба по своему вреду, пожалуй не сравнима с этой телевизионной трубой, загрязняющей наше сознание. Оно не может сориентироваться в этой вакханалии ненужной и нужной правды, идиотизма и интеллектуальности, любви и порнографии, истинного искусства и суррогатов бездарных, но богатых теледеятелей и т.д.
Аладьев мог себя утешать. Он был талантлив настолько, что благодаря своей живой и увлекательной болтовне доводил себя до такого экстаза и изнурения, что порой не мог себя остановить. Его останавливали, и это было для него спасением. Но сейчас рядом с ним никого не было, и он болтал про себя, то есть мыслил. Это были не просто мысли, это были некие “пружинки” и “нити”, которые дергались, прыгали “под кожей” Аладьева. Поэтому лицо его было настолько живым, насколько можно было назвать его странным и смешным человеком. Он то резко с гигантским удовольствием глубоко вдыхал воздух, поднимая голову в направлении останкинской башни, то, наоборот, отплевывался, словно вдохнул нечто ядовитое, при этом понимая, что отплевывается от своих грешных мыслей. Только в последнее время Аладьев стал задумываться над тем, что необходимо, во что бы то ни стало вырываться из такого порока мыслей, вырываться во сне, в природу в окружающий мир, а не барахтаться в своем надутом насосом грехе эгоизма. Надо спускать из него воздух туфты, фальши и ничто, который нагнетался не только работой на телевидении, но и грешным умом самого Аладьева. Когда эгоизм сдуется, его объем уменьшится, то должно стать легче. Но, что там останется? Это Аладьева страшило. “А может, там ничего нет?” – говорил он себе и опять брался за “насос греха” и накачивал свое сознание эгоизмом и иллюзиями различных сортов.
Часто Аладьев убегал от себя (во всяком случае, ему так казалось) и становился свободным от своих грешных мыслей. Этим убежищем была небольшая церквушка. Не понятно только, как ей угораздило оказаться рядом с телевизионной башней. Возможно, именно благодаря контрасту между ней и телебашней, на стыке святового и грешного, у Аладьева возникало в душе некое освобождение от суеты жизни.
Вот и сейчас он шел вдоль берега небольшого пруда, находившегося рядом с церковью. На воде ныряли дикие утки. Аладьев с завидным любопытством наблюдал за ними. Утки как бы почувствовав, что за ними наблюдают, вдруг стали более артистичными. Это были настоящие утки-красавицы с блестящими зелеными шейками. К ним хотелось подойти поближе. Аладьев захотел превратиться в них и влиться в их компанию. Он представил себя уткой и сразу почувствовал, как стал дышать легче, сердце освободилось от какой-то тяжести, голова просветлела. “Вот так бы плавать, вот так бы жить! Жить здесь и сейчас, а не где-то в прошлом или будущем. Не спешить! Этих уток я раньше видел только по телевизору и почему-то только сейчас почувствовал и воспринял такими, какими они есть на самом деле. Кто же был виноват в этом? Сам? Или телевидение, башня которого возвышается сейчас над моими красавицами-утками?” – думал Аладьев. Упитанное лицо его в это мгновение вопрошало. Он обращался к кому-то, общался с кем-то, но не мог понять, с кем. “Наверное, с Богом…” – ответил себе Аладьев и взглянул на церковь, затем на телебашню. Пожалуй, никто из прихожан церкви так попеременно никогда не вглядывался то на церковь, то на башню. Большинство людей не замечали телебашни, несмотря на ее высотное архитектурное величие. Она как бы не существовала для них. Церковь же, несмотря на свою приземистость на фоне телебашни все же оставалась сооружением более близким к небесам, чем телебашня. Именно перед ней снимали шапки и молились. Аладьев вдруг представил себе этих прихожан, снимающих шапки и молящихся на телебашню. От этих мыслей ему стало одновременно весело и грустно. Ведь именно на эту телебашню скрытно “молится” большинство из нас, отдаваясь мыслями и сердцем телевизионной виртуальности. Мы разучились смотреть друг другу в глаза, общаться с близкими людьми, предпочитая смотреть и общаться с телевизором.
Осмотревшись вокруг себя, Аладьев увидел женщину. Перед ним стояла немолодая, но и не старая симпатичная особа и молилась не на церковь, не на образа, и даже не на небеса, а на … телебашню. Она действительно молилась, стоя спиной к церкви и лицом к телебашне. Ее светло-серые глаза жалобно всматривались вверх. Они чего-то просили, и Аладьеву, человеку достаточно любопытному, захотелось узнать об этом. Он как ребенок наблюдал за этой женщиной и, когда его терпение переполнилось, сам того не замечая, вымолвил:
— Извините, Вы действительно молитесь на это высотное сооружение?”.
Женщина сделала вид, что не замечает своего вопросителя, развернулась от него и быстрым шагом поспешила в направлении телецентра. Аладьев побежал за ней. Догоняя ее он опять, уже навязываясь, спросил:
— И все-таки, что это было?
На лице женщины появилась некая ирония и зависть. Она позавидовала такой напористости мужчины, узнав в нём известного диктора и телеведущего. Именно этого качества ей не хватало, именно поэтому она не состоялась как известная тележурналистка, о чем мечтала всю свою молодость. Но, увы, годы взяли свое. Она вовремя не попала в обойму кузнецов телезвезд. Во всяком случае, так она себе это объясняла, работая, как и многие тысячи работников телевидения, ради скромной зарплаты. Это особая служба – служба на телевидении. Платят мало, но большинство любят эту работу… Просто телемания какая-то… Первое, что пришло на ум этой женщины – это сказать мужчине, что она любит телевидение и жить без него не может, поэтому и молится на него. Но она сдержала в себе эту эмоционально-оправдательную волну и просто спросила:
— Вы Артур Аладьев?
— М-м да… Мы коллеги? – спросил Аладьев.
— Как видите — ответила женщина.
“Все ясно, женщина просто помешана на телевидении”, – повнимательнее всмотревшись в лицо собеседницы подумал Аладьев.- “Какая страсть! Интересно, к чему такая страсть? Почему я, проработав уже немало на телевидении, только впервые увидел эту женщину. Да… телецентр это большой город, по которому ходят тысячи рядовых сотрудников и не знают друг друга. ” Вообще Алладьев в последнее время сильно переживал от того, что не имел страсти. Страсти, которая бы вдохновляла, мобилизовывала, была мотивом и причиной поступков, движений, актов. Да, именно актов, в том числе половых. К сожалению, у Аладьева в последние годы страсти куда-то исчезли. “Ну, что я очень, очень хочу?” – спрашивал себя Алладьев. И так же отвечал: “Когда я очень жрать хочу, могу со страстью вцепиться зубами в шоколад. Но это все мимолетно. Это не та страсть, которая мною бы двигала по жизни. Женщин я уже не хочу, или хочу не так, как хотел раньше, так как научился их воспринимать мозгами, а не сердцем… Зачерствел…. Захирел. Аладьев размышлял, и, чем дальше он думал о дефиците страсти в своей жизни, тем более симпатичной ему казалась эта женщина.
— Аладьев… Артур Александрович — робко представился Аладьев, поймав себя на мысли, что это было ни к чему, так эта женщина знала его, как знают все телезрители.
— А я Ненашева Зинаида Леонидовна… из отдела писем.
Затем они пошли медленно, опустив свои головы словно провинились друг перед другом. Обычно, когда Аладьев знакомился с женщинами, то сразу начинал рисоваться о телевидении и это было действительно любопытно для многих женщин, но лишь для тех, кто на нём не работает. А сейчас шли люди, которые знали всё об этом монстре, о его законах, тайнах, о всём том, о чём не должны знать телезрители. Телевидение сложный организм. У организма есть внутренние органы и внешние. Лицо человека – это то место, где сконцентрировано все внутреннее человека, состояние его тела. Так и на телевидении – есть внутренности, от которых зависит лицо телевидения – его передачи и ведущие. Есть отряд работников телевидения – как внутренние органы организма телевидения. Есть внешнее лицо – это ведущие. Есть мозг телевидения – это самая нечувствительная часть. Как и в организме, ведь именно там начинаются нервные окончания. Поэтому мозг при оперативном вмешательстве не требует обезболивания. Именно в мозге телевидения работал Аладьев. Ненашева, наоборот, работала в наиболее чувствительной точке организма. Мимо её глаз и рук проходило множество писем-стонов, жалоб, надежд и разочарований. Клоаки, кишки, глаза, мозги и другие части телевизионного организма часто выходили из строя, но выздоравливали. Кто их лечил было, пожалуй известно лишь одному Богу. Аладьев и Ненашева, как чувствительный и нечувствительные части, встретились именно тогда когда телеорганизму заменяли отслужившие органы. Ненашевой это не грозило. Аладьев же давно готовился к ампутации.
Многое наболело в душах этих двух людей они хотели выговориться. В газетах в это время говорили как-то больше говорят о чисто внешних последствиях закрытия передач или каналов, а о внутренних, моральных или душевных умалчивали…
-Сейчас я нахожусь в очень тяжёлом положении. Нас телезвёзд будут сокращать — взглянул на небо Аладьев. — Если б я был бы простым рабочим завода, то не было бы проблем.
— Да, я понимаю вас — с чувством искреннего собалезнования отреагировала Ненашева, но тут же довольно дерзко заметила — Действительно простого рабочего можно уволить без особых последствий душевному здоровью. Вы же и ваши коллеги, вскормленный эфиром и дутой известностью, почему-то после увольнения начинаете болеть. Только недавно откачивали в реанимации Воронину. Не может она без эфира… Вы все страдаете теленаркотизмом. А знаете… Я ведь и сама в прошлом переболела этой болезнью. Я начинала диктором на Тюменском телевидении. Можно сказать, что была сибирской звездой, но меня переманили… соблазнили в центр и обманули. Но под звёздами я никогда не спала и не лежала… разве, что школьные годы, когда увлекалась астрономией. — Ненашева сделала некую гримасу и Аладьев увидел в ней то смешное очарование, которое всегда радовало и одновременно огорчало. Он вспомнил всех своих жертв — доверчивых и молоденьких девочек-дикторов с региональных телекомпаний страны и сжался.
— Выходить в эфир — это специфическая профессия, вызывающая особые переживания — продолжил Аладьев — Плоды её видит многомиллионная аудитория. Поэтому и последствия после прекращения этой работы тоже специфические.
— Я знаю, стоило мне только один раз выйти в эфир как появлялась патологическая тяга к эфиру, которую вычеркнуть из души уже было невозможно. Я даже удивлялась тому, что как-то не заслуженно, искусственно, без преодолений достигаю состояния эйфории, кайфа, иллюзии величия и признания, хотя и работала всего лишь на Тюменской студии телевидения, а не на центральном телевидении — поддерживая беседу вспоминала Ненашева, показывая рукой на телебашню.
— Зинаида Леонидовна, вы правы… Как хорошо, что вы это понимаете. Действительно, благодаря выходу в телеэфир мы без особых усилий и порой незаслуженно представляем себя всему обществу и ощущаем иллюзию величия и ума, хотя и говорим… как студенты по шпаргалке… глядя в телесуфлёр и порой ничего как личности не представляем. Моя жена когда в гневе обзывает меня телесуфлёрщиком.
— И она права… А мой главный всех вас обзывает звездунами, хотя вы обыкновенные мордалы… — с какой-то усталостью и вздохом произнесла Ненашева.
— Кто? Кто? — с любопытством переспросил Аладьев. — МОР-ДА-ЛЫ — громко и прерывисто повторила Ненашева- Мы с вами живём в уникальное время. Оно, а именно телевидение породило на свет особый класс людей, за которыми ничего не стоит, чтобы считать их известными, но они известны, их узнают на улице в лицо т.е. по морде. Это мордальная известность. Известность и признание этих людей можно выключить кнопкой телевизора. Раньше в истории человечества таких людей не было. Если личность была известна, то благодаря своему уму, воле, таланту, трудам, испытаниям, уникальности, открытиям, действиям оказавшим влияние на развитие общества… Разве глашатаи на Руси были известными личностями? — И Ненашева кивнула Аладьеву, чтобы тот обратил внимание на то, как мимо проходной Останкино проходит известный диктор Вячеслав Гордеев. Тот шёл с уверенной и гордой походкой звезды, не вытащив своего пропуска и не обратив внимания на дежурившего у проходной сержанта в руках которого был автомат. Все проходившие мимо этой пропускной системы вытаскивали свои пропуски. Гордеева это не касалось, он был неприкасаемым.
— Видите… каков. Он уже не как мы… рядовые серенькие работники телевидения — продолжила Ненашева. Он известная личность. Ведь совсем недавно я помню как принимали его на работу. Бедный вчерашний студент, а теперь он уже лицо страны. А что он сделал такого, чтобы быть лицом страны. Ничего. Но его узнают в лицо даже на Западе. Всё это мордальная известность. Мой пропуск в Останкино, несмотря на то, что я проработала здесь уже двадцать лет, лежит у меня в кармане. Забуду пропуск, меня эти менты, не пустят на работу, хотя я старейший работник телевидения. У Славы Гордеева, ну и у вас тоже, пропуск на вашем лице, хотя он проработал всего полгода. Узнают вашу морду, а за ней ничего не стоит. Поэтому я и называю вас мордалами.
Аладьев обо всём этом как-то догадывался, но теперь когда Ненашева всё это обозначила чётко и ясно, он как-то по особому глубоко осознал, что символы, которые излучает он сам через телеэкран, часто никакого отношения к нему не имеют. Они живут своей жизнью. Он паразитирует на них. Более того, он заметил, часто стал греться в лучах славы личностей действительно имеющих славу. Во всём этом и лежала основа теленаркотизма от которого он страдал. —     продолжение
–PAGE_BREAK–В прошлом я переболела теленаркотизмом- продолжала Ненашева. Вылечила сама себя. Я глубоко, до смеха и слёз, осознала это явление и мне сразу же стало легче. Увы, сознание большинства из вас устроено так, что вы не можете принять факт, что все ваши «выдающиеся достижения» — это всего лишь иллюзия и зацикливаетесь на этом настолько, что начинаете страдать телеманией, как особой формой мании величия. Не в этом ли заключена причина вашей частой журналистской холодности и стервятничества? Кстати, благодаря этому вы едите друг друга как голодные волки, хотя и под руководством главного вожака стаи.
Аладьев, слушая Ненашеву только кивал и ему ничего не оставалось добавлять к сказанному. Он, с одной стороны понимал, что этой женщине нужно дать выговориться, а с другой, почувствовал для себя полезность того, о чём она говорит. Слушая Ненашеву, Аладьев всё больше и больше убеждался, что телемания, от которой он страдал по своим характеристикам ничем не отличается от наркомании. Те же переживания, та же неадекватность, те же стеклянные глаза при восприятии живого простого человека, те же ломки и депрессии после отстранения от эфира, и наконец, те же капельницы. Именно поэтому после того как его лишали эфира он начинал компенсировать телевидение родственным средством — алкоголем и т.п.
— Я проработала в различных телекомпаниях — продолжила Ненашева и сделала для себя вывод, что история многих телекомпаний — это история спившихся дикторов и тележурналистов. К сожалению, в течении оставшейся жизни они часто не могут найти достойную замену эйфории, которую давало телевидение. Хотя я знала и другое. Когда благодаря появлению телемании личность избавлялась от уже имевшейся алкогольной мании. Алкоголик и наркоман также не сразу понимают, что имеют зависимость. Они уверены, что могут бросить потреблять и ничего не произойдёт, но стоит им только попасть в ситуацию долгого воздержания, как у них начинаются беспокойства и возникает желание потребить. В случае теленаркотизма, всё аналогично. Стоит только лишить телеэфира личность привыкшую к нему, как она, через определённое время, начинает чувствовать беспокойство. При сильной степени теленаркотизма, эфир уже не даёт той радости, как это было вначале, но без эфира личность уже жить не может. Это своего рода телевизионная психологическая ловушка. Поэтому, я заметила, что некоторые главные редактора и руководители телевидения часто выступают либо в роли «теленаркодельцов», либо в роли «теленаркологов». Именно к ним относится мой шеф. Он не был теленаркодельцом», который сам выходил в эфир.
— Да я знаю его — поддержал Аладьев — Он так и не сделал себе имени. Не воспользовался положением.
— Но при этом он с завистью и агрессией всегда наблюдает как это делают его коллеги- продолжила Ненашева — Те в свою очередь, сколько хотели, столько и «потребляют эфиру». Именно поэтому, некоторые из них страдают запущенной формой телемании или мании величия. Мой шеф не «садился» на телеиглу, зная о тех последствиях, которые могут появиться. А тем временем, у его коллег возникали сильные ломки. Я наблюдала как благодаря телеэфиру многие из мордалов долгое время находились в неестественной позе «идеального человека-кумира». После отстранения от эфира всё это разваливалось как карточный домик. Личность будто подменяли. А что им оставалось делать? Мой шеф сильно переживал, что когда-то подсадил на телеостанкинскую иглу свою молодую жену. Она хотела этого и он удовлетворил её.  Он знал, что покалечил многих своих «детей», бросая их на произвол. В то время как их, необходимо было «снимать с телеиглы» постепенно, уменьшая дозу телеэфира не сразу или давать эфирное время настолько, чтобы не развивалась телемания. К сожалению, эти правила обычно моим шефом нарушались и доза эфирного времени росла в силу того, что малая доза уже не устраивала. Больше всего от такой педозировки страдала его супруга. Он понимал, что сейчас необходимо «пересадить» её на более слабый теленаркотик и занять её деятельностью, которая достойно замещала бы теленаркотизм. Тем более, на телевидении шло сокращение штатов, да и семейные отношения были уже на грани развода. Он чувствовал ответственность и всё делал для того, чтобы снять свою жену с телеиглы. Он понимал, что для того, чтобы сейчас помочь супруге, необходимо воспитывать в ней гармонию, которая бы позволила после отстранения от эфира без потерь перейти на заранее отведённые достойные позиции. К сожалению, с достоинством здесь не получалось. Она же была агрессивно-воинствующей звездой и никого слушать не желала.
— А что же было дальше — с нетерпением спросил Аладьев.
— В начале шеф предложил ей появляться в унизительных рекламных роликах. Его жену это не устроило. Он часто наблюдал за бывшими звёздами, которые шли на это не только из финансовых побуждений, но и в силу страдания от телемании. Он радовался тому, что телезрители даже не догадываются, что телеведущие страдают изощрённой и замаскированной формой мании величия. Поэтому внешне этого было не видно и телезрители любят своих кумиров-оборотней. У шефа даже как-то возникла идея открыть на телевидении кабинеты теленаркопсихологов, которые бы лечили от телемании. Но он сразу же догадался, что сам является неплохим теленаркопсихологом. Вот так. Что-то я тут с вами разболталась. Мне пора.
Аладьев только сейчас, после общения с рядовой сотрудницей Ненашевой, стал понимать, что телевидение — неблагодарное место для рядовых его работников и в моральном, и в материальном плане. И это было действительно так. На телевидении тысячи сотрудников работают на нескольких личностей, ублажая их теленаркотизм. Хотя и говорят о сплочённой команде, но только без ведущего. У настоящих наркоманов всё аналогично: близкие и родственники работают на выживание ребёнка наркомана, но ребёнок вне этой команды родственников. После этих раздумий Аладьеву почему-то сильно захотелось попросить у Ненашевой прощения от имени всех мордалов, но она исчезла как мираж.
Сейчас Аладьев шёл и понимал, что всё то, к чему он стремился всю жизнь, оказывалось обыкновенной мордальностью. «Я мордал, я мордал…» — повторял он про себя и с неким злорадством смеялся над собой. «Действительно, за мной ничего не стоит, кроме моей разрекламированной морды и в этом Ненашева права» — думал Аладьев. Единственное, что его утешало, это факт, что он был не один такой. Он собственноручно наплодил себе же подобных политиков и иных «деятелей» за которыми ничего не стояло, кроме лица — говорящей головы, за которую голосовал народ. Именно поэтому в кармане Аладьева всегда могла заваляться лишняя тысяча долларов и это его когда-то грело. Теперь он шёл и не радовался ничему. А общество в это время жило своей жизнью и в нём росла некая скрытая реальная сила, которая не была представлена виртуальным и мордальным образом. Эта сила никогда не была в студии Аладьева. Но наш герой её чувствовал. Сейчас ему как никогда было жаль народ, за то, что он привык доверять только тому, что представлено на телеэкранах. Мордалы вросли в народ и стали частью их самих и поэтому народ им доверял. Вот и сейчас к Аладьеву подошла молодая девица и попросила у него автограф и все эти хмурые раздумья Аладьева внезапно развеялись как облака. Он искренно улыбнулся и буркнул: «С удовольствием…»
ПСИХОЛОГИЯ СМЕРТИ
ТЕЛЕИГРА В НИЧТО
1
Безработный актёр Михаил Квашнин числился в картотеках многих телекомпаний, даже иностранных, но никто вот уже в течении четырёх лет не звонил, никто не предлагал ему сняться хотя бы в эпизоде какого-нибудь фильма. Каждое утро посмотрев в своё лицо он задавал себе один и тот же вопрос: «Почему?». Казалось бы наш герой полностью потерял надежду, но в один из пасмурных осенних дней, в понедельник, вдруг зазвонил телефон. Квашнин в это время ещё крепко спал. Ещё до конца не проснувшись и не расслышав того, что звучало на другом конце провода, он каким-то чутьём догадался о чём идёт речь и лишь соглашался десятки раз повторяя «да, да, да… да». Только окончательно проснувшись он понял, что ему предлагают сняться в новой телевизионном шоу под названием: «ЭВТАНАЗИЯ». Слово это для Квашнина было знакомым, но он так и не вспомнил его смысла. Уже через три часа его ждали в телекомпании. Квашнин быстро помылся, оделся, позавтракал и даже успел заглянуть в словарь, но ничего о понятии эвтаназии не нашёл. Ему не терпелось, ему быстрее хотелось всё узнать о своей роли. Поэтому Квашнин раньше времени прибыл в телекомпанию. Пропуск ещё не был заказан, но в вестибюле толпилось много народу. Всякого народу. Это была толпа зрительной массовки: мужики с косичками, экстравагантные тётеньки, болтливые дедушки и бабушки. Всех их объединяло нечто общее — желание сняться, увидеть звёзд, ну и конечно получить свои кровные двести рублей. Вдруг появилась девушка и довольно грубо стала зазывать эту толпу к себе. Она приглашала подойти к себе тех, которые прибыли на передачу: «Сексуальная революция». Толпа увлечённая темой сегодняшних съёмок, а должны были они быть посвящены мужским поллюциям, резко развернулась и пошла через проходную телекомпании. Вестибюль опустел и Квашнин остался один. Долго пропуск ждать не пришлось. Появился молодой человек в кожаном костюме и препроводил Квашнина в одну из редакций телекомпании.
— Вы спрашиваете меня, что такое эвтаназия? — обратился к Квашнину мужчина лет пятидесяти, который был главным редактором этого теле-шоу. Звали его Сергей Кучеров. — Я скажу вам… Это искусственное умертвление человека с целью прекращения его страданий, вызванных жизнью. Это когда смерть для человека является единственным облегчением. Это когда человек сам желает уйти из жизни, не мучаясь и унижаясь. И врачи помогают ему в этом.
— И что же вы от меня хотите? — с недоумением спросил Квашнин. В эти секунды он почувствовал разочарование от этого предложения, которое только полчаса назад его радовало. Благодаря которому он прилетел на крыльях в телекомпанию.
— Необходимо сыграть этого человека — со вздохом вымолвил главный редактор.
— Какого человека? — переспросил Квашнин.
— Который желает эвтаназии… — тихо произнёс главный редактор
— Но ведь, эвтаназия, насколько я вспомнил, запрещена в нашей стране? — продолжал Квашнин.
— Это не ваша проблема. Этот вопрос мы уже утрясли и наверху согласились ради эксперимента. Как говорится прибыль и экономика важнее всякой морали. Такие сейчас времена. Ведь эта передача сулит большие доходы от рекламы. Мы рассчитываем пробиться в прайм-тайм. Ну ладно… Представляете себе в студии много зрителей, плюс всё это смотрит стомиллионная аудитория. На фоне своего биения сердца, вы произносите свой последний монолог, конечно в ковычках, а потом вас усыпляют навсегда и ваш пульс постепенно уменьшается и наконец ваше сердце вообще останавливается и зрители слышат, что стук вашего сердца прекратился. Ну, это конечно не так. Всё это смекшируют наши звукорежиссёры. Но перед всем этим вы будете прощаться с народом, с человечеством, мы вам напишем роль и вы сыграете её. У вас есть возможность проявить свои актёрские способности. Ну, что согласны? Да, кстати гонорар, весьма приличный, на него вы сможете купить себе хороший отечественный автомобиль.
— Но как же я потом буду жить после такой смерти… в кавычках. Как я буду смотреть своим родным, близким, знакомым в глаза? — сконфуженным голосом произнёс Квашнин. — Это же опасная туфта. Я же от неё всю жизнь буду отплёвываться и не отплююсь.
— Не переживайте. Блевать, плеваться вам не придётся. Да у нас был в прошлом проект, где мы устраивали всякие сексуальные, семейные и иные разборки. Там также играли актёры.
— Да я помню, смотрел по телевизору. Пресса ещё назвала эту передачу психологической порнографией. Помню…
— Ну, это будет нечто другое, более глубокое и философское, но в то же время захватывающее. Переживать не стоит. Во первых мы вас замаскируем. Во вторых, вы предупредите своих родственников о своей будущей роли. А вообще если вы не желаете… Актеров у нас хватает. Вон картотека трещит по швам. Актёр должен уметь играть всё. И жизнь… и если надо смерть.
После этих последних слов главного редактора, Квашнин немного взбодрился:
— Хорошо, сколько у меня есть времени?
— Две недели, думаю есть — с каким-то облегчением выдохнул главный редактор. — Да, кстати, возьмите копии писем, которые действительно писали люди перед своей смертью. Нам их переслали из одного хосписа. Это очень трогательные письма. Письма людей, которые уже знали, что через несколько дней их не станет. Это настоящие последние монологи. Почитайте их. Возможно они позволят вам глубже раскрыть роль. И вообще почитайте какую нибудь литературу на этот счёт. Почитайте что нибудь о философии и психологии умирания и смерти. Ну, что, в путь!
— Попробуем — с некоей усталостью промолвил Квашнин.
Только на улице наш герой почувствовал, что с ним что-то произошло. Он крепко держал в руках письма — последние монологи. Квашнин немного прогулявшись, не выдержал, присел у останкинского пруда и стал читать первое письмо:
«Меня зовут Владимир. Ровно два месяца назад, я узнал о своем диагнозе и узнал истину о своем здоровье. Первые две недели я вообще не мог говорить с об этом, не хотел этому верить и самообманывался. Сейчас, даже не верю что набрался сил и пришёл к вам на передачу. Я не верю тому, что ровно через три месяца меня уже не будет. И вы будете все смотреть этот чёртовый телевизор, а меня уже не будет. И вот эта вот мысль даже в какой то степени меня и поддержала и дала мне силы для того чтобы прийти сюда. Я понял, что своим участием в этой передаче, хоть как-то помогу живым жить. На анатомическом театре написано “мертвые учат живых”. Когда-то в молодости я испугался этой надписи. А теперь понимаю, что великие ученые отдавали свои тела ради науки и исследований, а мы отдаем свои души, свое восприятие, свой мир, свои ощущения вам телезрителям. Буду откровенен. Я всю жизнь был паразитом и тунеядцем. Хотя в молодости занимался сильно спортом, увлекался лыжами, во мне была какая-то сила воли. Меня очень сильно любила мать. Она виновата в том, что она меня избаловала. В детстве мне все доставалось легко. Став взрослым, я остался по сути ребёнком. Всю жизнь пьянствовал на деньги матери, нигде не работал. А мне уже сорок. Мать меня как бы сама подсадила на свою опёку, на свои плечи. Только позднее я начал понимать, что она была бы рада меня скинуть со своих плеч, но я уже не слезал. Я был болен алкоголизмом настолько, что мучил ее, жил как животное, от пьянства к пьянству. Вся моя жизнь состояла только из секса и пьянства, и я любил кушать. В детстве любил много сладостей, конфет, то есть я жил в мире удовольствий, не ощущая никакой ответственности. Где-то я догадывался, что я паразит, тунеядец, иногда даже я плакал от этого, иногда даже, я понимал это, но ничего не мог сделать с собой. Женщин у меня никогда не было, так как этот эгоизм и паразитизм, тунеядство, сразу же разгадывались женщинами. Были женщины, которые меня любили, сильно любили, но я не мог общаться с теми, которых я сам не люблю. К которым не симпатизирую. По сути дела я превратился в такого большого сынка, который сосет молоко из бутылки, наполненной водкой, а мать эту бутылочку придерживает. Мать, по сути дела, продолжала относиться ко мне как к мальчику, как к сынишке, только к большому сынишке-алкоголику. Она, в конце концов, своей любовью и погубила меня. Но при этом я ни в коем случае ее не упрекаю. Я её люблю так же, как любил. Мать в скором времени померла и я остался один и вот тут я понял, что потерял. Я рыдал три дня. До сих пор общаюсь с матерью, до сих пор она приходит ко мне в снах, я плачу и обнимаю ее, целую и не могу себе простить за все, что я ей причинил. Ее смерть меня отрезвила, и, как не странно, я перестал пить, я не пил долго, не пил полгода. И, здоровее не стал, а заболел. У меня была больная печень, сейчас она уже вообще в нездоровом состоянии, а в критическом, обнаружена опухоль, раковая опухоль. Какая-то внутренняя злость на себя, пожалуй, и не позволяет мне боятся смерти. Я настолько не люблю себя, настолько наплевал на себя, что не боюсь смерти, чихал я на нее. Я никто, я паразит, я плесень, я животное, я как собака помру. Мне даже не страшно. Я даже не думаю, как меня и кто меня похоронит. По сути своей, именно только сейчас я начал понимать, что раньше я не любил никого, я не любил себя, не уважал себя. И пьянство, пожалуй, было тем самым наплевательством на себя. Открылся мне мир как-то по-новому. Да,, именно открылся. Я вижу сейчас его иначе. Я стал добрее, стал разговаривать по другому. А для чего мне всё это, все равно меня не будет через два месяца. Ко мне приходят родственники и говорят, что я уже другой, что я уже говорю по другому. Да, это так, ничего я после себя не оставил. Никем я в последнее время не работал. Знаю, что у меня где- то растет сын. Вот это иногда греет. Что все-таки где-то ходит мое подобие и знает обо мне. Я не хотел бы, чтобы он знал обо мне. Жалости со стороны окружающих не хочу. Не хочу и все! По-моему, я только сейчас начал понимать, что мое пьянство было самоистязанием себя. Я понимал, что я таким образом себя самоуничтожаю только постепенно. Ну и в общем-то пришел к цели. Вот сейчас вам пишу, а на улице весна, всё капает, все тает, солнце светит, всё заново рождается, а я скоро умру. Пожалуй, вот эта весна для меня и явилась той весной, которой я почувствовал как весну, весну своей души. Она чем-то похожа на те вёсны, которые приходили ко мне в детстве. Да, я возвращаюсь к себе. Вы наверное удивитесь, но я, несмотря на то, что мне осталось жить всего два месяца, наоборот, стал работать и видели бы вы, с каким удовольствием я это делаю. Я как бы отрабатываю за все свои недоработки, я стал общаться с родственниками, объездил всех. Они тоже подозревают, что я с ними прощаюсь, вот дядя мой сказал мне прямо: «Такое ощущение, что мы с тобой больше не увидимся, ты так говоришь». Он догадывается. Более того, вы возможно удивитесь, но я, по моему, даже испытываю какое- то удовольствие от того, что нахожусь в таком состоянии. Какой-то азарт, какая-то игра, я никогда ни понимал того, что люди, которые готовятся к самоубийству, желают этого, с удовольствием делают это и готовятся. Я, по-моему, и есть тот самый самоубийца, только сам себя убивать не буду я. Только подготовлю почву для того, чтобы уйти. Я готов давно и вот этой веревкой является мой диагноз,, к которому я шел. Что сказать всем людям, что сказать полезного? Пожалуй я ничего советовать не буду. Я подумал о том, что если б я заново родился, изменилось ли что-нибудь. Не знаю. Пожалуй, есть нечто, советуй не советуй, есть судьба. Человек идет по ней. И все, что я тут изложил, это и есть, наверное, какой-то совет».
Прочитав первое письмо Квашнин задумался. Он понимал, что тема смерти и выживания затронет массового телезрителя. Смерть как неизведанное ничто, манила Квашнина отнюдь не своей бездной, в которую должны будут окунуться, загипнотизированные телезрители, для нашего героя это ничто было средством и не более. По настоящему это ничто Квашнина отпугивало и он не хотел думать о нём. А если и думал о нём, то только как о приёме манипуляции, способствующем привлечению телезрителей. Квашнин догадывался, что духовная манипуляция, манипулирование духовным и вечным, должны приковать к телеэкрану российского обывателя.
    продолжение
–PAGE_BREAK–2
НИЧТО всегда приковывало внимание многих творческих личностей: писателей, художников, кинематографистов… Но чтобы об этом было периодическое ток-шоу… об этом ещё никто и не догадывался. Именно поэтому главный редактор ток-шоу «ЭВТАНАЗИЯ» Сергей Кучеров спешил. Увы! Эта тема не любит спешки. Для передачи необходимы были актёры, которые бы прекрасно играли обречённых на смерть людей, которые должны были бы говорить нам живущим, остающимся в этом мире, нечто сокровенное, глубокое, полезное. Телевизионная студия должна была превратиться в некое смертное ложе, а зрители должны были стать свидетелями последних слов.
Кучеров начинал догадываться, что просто так, наскоком такую глубокую и грустную тему раскрутить будет невозможно. Найти актёров, которые доверили бы свои переживания по поводу «предстоящей» смерти и обратились бы с последним монологом к гигантской аудитории, к человечеству, было не так просто. Кучерову советовали, сделать то, что сейчас делается во многих ток-шоу — организовать игру малоизвестных провинциальных или столичных актёров, но таковых желающих не оказалось. Никому не хотелось, чтобы после передачи к нему приставали с вопросами о его предстоящей смерти, которую он не ожидает. Поэтому в начале было сделано небольшое телевизионное объявление, в котором приглашали желающих актёров для участия в готовящейся передачи.
Как не пытался Кучеров настроить все фибры своего таланта перевоплощаться, но ему так и не удалось сыграть сопереживающего человека. Он был одновременно и главным редактором и ведущим этого ток-шоу. Он не мог переживать за своих «обречённых» на смерть героев, так как был наполнен только одним переживанием — собственной гордыней и манией величия. С одной стороны, Кучеров всегда хотел удовлетворить свою телеманию, а с другой не мог справиться с чувством угнетения, которое вызывала тема этой передачи.
3
После чтения первого письма Квашнин был поражён тем как значительно изменился автор этого письма Владимир перед глазами смерти, оказавшись в пограничной ситуации — между жизнью и смертью. Квашнин впервые поверил тому, что личность может основательным образом изменяться. Те изменения личности, которые имеют место между жизнью и жизнью — это косметические и временные изменения. А вот то, что проделывает пограничная ситуация между жизнью и смертью — это да! В этот вечер Квашнин стал впервые по настоящему читать философию. Он записался в библиотеку. Это не было связано с рекомендацией главного редактора почитать философию. Квашнин сам захотел глубже проникнуться темой смерти. Он как-то иначе стал оценивать философов. Наш герой понял, почему они его раньше не привлекали, почему он раньше ими не интересовался. Потому, что большинство из них писали между жизнью и жизнью, а не между жизнью и смертью. Позанимавшись в течении нескольких дней, Квашнин остался недовольным тем, что в философской литературе практически не существует таких работ, которые бы писались из пограничной ситуации, из пограничного состояния, писались как бы из истины. Он понимал, что эту тему могут по настоящему глубоко раскрыть только философы, но у них он ничего для себя не нашёл. В лучшем случае философы оставляли после себя письма и наблюдения за своей смертью. Квашнин, готовясь к воплощению своей телевизионной роли, так и не нашёл интересных исследований того, как философы изменяли своим философским взглядам в ситуации между жизнью и смертью. По видимому, эта тема оказывалась очень сложной и пограничная ситуация не позволяла делать такие исследования. В некоторой степени это было бы не этично. Неэтично исследовать философов, находящихся в предсмертельном состоянии. Но Квашнин от кого — то слышал, что находились философы, которые изменяли своим взглядам, оказавшись между жизнью и смертью. Находились писатели, поэты, философы, которые изменяли себе, изменяли тому, что они написали в течении жизни. Об этом в литературе и науке как-то умалчивалось. Именно поэтому Квашнин ощущал трудности в понимании того, за что он взялся. Он не знал, что многие философы в свои последние дни жизни порой иронично, порой агрессивно, порой с отвращением смотрели на то, что они создали в процессе своего творчества. По сути дела они плевали на все свои творения и оценивали их очень низко, находясь уже в пограничном состоянии. Иными словами они осознавали, что всё созданное ими, являлось обыкновенным продуктом их эгоизма, их тщеславия и не более. Конечно были философы, которые наоборот, понимали и оставались довольными тем, что сотворили. По видимому у последних пограничная ситуация была всю жизнь. Сам творческий процесс для них и был пограничной ситуацией. Квашнин в своей роли захотел показать то, как люди воспринимают себя, находясь в пограничной ситуации, как воспринимают свою прожитую жизнь, как у них изменяется отношение ко многим вещам, как изменяются ценности и о чем они размышляют? Что чувствуют, именно простые люди, находящиеся между жизнью и смертью? Квашнину интересно было знать не о великих людях, которые уже представлены в мире, а о простых смертных, которые при жизни не были озабочены проблемой своего творческого бессмертия.
Несмотря на интерес к теме смерти Квашнин не желал читать письма из хосписа. Эти последние монологи его одновременно угнетали и восхищали. И всё таки он сопротивлялся этому чтению. Лишь через неделю он взял второе письмо: «Всю жизнь, а точнее говоря всю пожилую свою жизнь, я мечтала и думала о том, что помру где-нибудь в пути. У нас ведь счастливым человеком считается тот человек, который умер в пути. Хотела какой-то внезапной смерти. Всю жизнь работала в торговле, продавала продукты, никогда не была замужем, нет детей, но воспитывала своих племянников. Вот даже сейчас только и думаю о них, оставила им завещание, небольшое, но все-таки приятно, они удивятся, когда узнают, что стали немного состоятельнее. Племянники у меня мальчишки, уже большие — восемнадцать и двадцать лет. Хорошие ребята. Старший даже похож на меня, тоже коммерсант, тоже в торговле. Младший учится в университете. Я всю жизнь была деловая и пожелала бы своим племянникам тоже быть всегда в деле, всегда что-то делать. Я вспоминаю себя, как я в четырнадцать лет продавала пирожки по пять копеек. Никогда этого не забуду. И продавала не ради денег. Я просто любила быть на улице, любила продавать. Я, пожалуй, настоящий коммерсант, если говорить настоящим современным языком. Мои племянники меня в обиду не дадут, не дадут в обиду. Меня обижал мой брат, они всегда меня защищали. Сейчас я худенькая и маленькая старушка. Видели бы вы, как мы смотримся: идут два больших красивых парня, а я рядом с ними, я иду гордо, я их вырастила. И вижу, что они встали на ноги. Меня это очень успокаивает. И в этом смысл. Конечно обидно, что не имела семьи, не имела своих детей. И тем не менее, я не жалею, что жизнь сложилась таким образом. Как ни странно, сплю хорошо, крепко, смерти не боюсь. Я ее даже жду. Мне семьдесят шесть. Если бы я не болела, я прожила бы на два-три года больше, ну пусть на пять лет. Ну и что?! От этого ничего не изменилось бы. Я уже нажилась… Откровенно, если бы мне сейчас сказали: “Живи еще одну жизнь”, вряд ли бы взялась заново прожить. Устала от жизни… Смерть я уже репетировала, умирала три раза и ни разу не умерла. Может поэтому я уже не боюсь ее. Сколько раз меня хоронили, сколько раз я падала, вон смотрите на мои шрамы, мои болячки, мои шишки, мои переломы, которые до сих пор не могут зажить. Вот так».
Квашнин представил себе эту прозрачную старушку. Именно пожилые люди стали его интересовать всё больше и больше. Именно в этом случае открывалась возможность наблюдения за тем, как они постепенно гаснут, как постепенно готовят себя в последний путь. Квашнин изучал это, чтобы лучше проникнуться ролью умирающего.
4
Как-то в редакцию Кучерова пришло письмо. Написал его восьмидесятилетний старик, который хотел бы выступить в передаче, но не мог приехать в столицу. Он писал, что уехал умирать на дачу. Писал, что желает эвтаназии. Звали этого старика дядя Сеня. Он хотел поделиться самым сокровенным и обещал, что скучно не будет. Письмо было написано из неглубокой провинции, и Кучеров решил сам организовать туда телевизионную экспедицию и отснять этого загадочного, желающего выступить с телеэкрана, старика. Кучеров загорелся желанием снять настоящую эвтаназию.
Тогда была осень. В это время выпали такие холодные, но солнечные дни, что на дачах становилось тихо, нет отдыхающих, и лишь истинные садоводы, замерзая, ковыряются на своих грядках. Таким единственным садоводом и был дядя Сеня. Говорил он как-то по-особому, как говорят мудрые дедушки из фильмов нашего детства, хотя и не был старым. А радовался он малому. Выйдет на грядку, вскопнет немного, поправит своими добрыми руками кустарник, взглянет на солнце и скажет: “Счас в суп капустки запущу” — и побежит с грядки в свой домик. Любил супы варить, особенно овощные. Поест. Выйдет на крыльцо, взглянет на небо и скажет себе: “Пора корзинки плести”. Садится у своего дома на лавочку, разложит прутья и строгает, строгает. Руки работают медленно, но верно. Из темных неприметных прутьев появляются белоснежные стройные и диковинные корзинки различной формы. Снесет их на станцию, продаст, купит на выручку колбасы копченой и конфет и идет, счастливый, домой, а по пути думу думает. Любил он думать. Мыслил легко без натуги. Мыслил так, что улыбался и было видно, когда он мыслит, а когда просто созерцает мир. На этот раз осень была хорошей. Дядя Сеня сильно мерз, Согревала его выцветшая рваная телага, с которой он никогда не расставался, хотя дети и подарили ему новую. С этой телагой связана его молодость. В ней он ходил в походы. Пахла она прошлым. Сидел он порой и нюхал свою телагу, закрыв глаза, и вспоминал свое прошлое Сейчас, в эти холодные осенние дни любимым его занятием было ночное чтение книг. Он накрывался двумя одеялами, накрывал лицо, включал под одеялом фонарик и начинал читать книгу. Ощущение контраста, вызванное темнотой и внешним холодом и теплотой и светом, идущим от фонарика, и прочитанного было настолько приятным, что он улыбался и с этой детской улыбкой на лице засыпал. Проснувшись утром, ругал себя за то, что забыл выключить фонарик, и села батарейка. Он ругался потому, что знал, что сегодня не сможет так под одеялом под фонариком читать книгу. Будет слушать радио. Особо любил слушать Маяк. Знал фамилии всех ведущих радиомаяка.
Говорил он медленно, складно, хотелось его слушать и слушать. “Наш дачный абориген”, подшучивали над ним соседи. Ему это нравилось, и он, как-то по-особому отворачиваясь, улыбался. Его любовь к земле, к деревьям передавалась его соседям. Глядя на него, хотелось работать, взять лопату и работать, работать. Но в эти осенние холодные дни никого, кроме дяди Сени, на земельном участке не работал.
Именно в этот день и нагрянула к дяде Сени телевизионная группа Сергея Кучерова. В этот день было как-то по-особому тихо. Это насторожило телевизионщиков. Они вошли в домик. Дядя Сеня лежал на диване, лицо его было прикрыто одеялом. Кучеров открыл лицо и все приехавшие гости увидели дядю Сеню заснувшим с улыбкой на лице … заснувшим навсегда. «Не успели…» — сказал кто-то из телебригады и всем почему-то стало стыдно за этот визит.
После последнего случая Кучеров больше не решался на подобного рода поездки. Пусть лучше играют актёры. Он долгое время мысленно отплёвывался за содеянное, но осознать по настоящему грех того, что совершил в тот день не мог.
5
До съёмок оставалась неделя. Квашнина всё больше и больше влекло к пожилым людям. Именно благодаря анализу людей старческого возраста, он пришел к выводу, что смерть человека не бессмысленна, что существует жизнь после жизни. Квашнин теперь как-то по особому понимал, что нет, пожалуй, более важного явления для человека, как понятие собственной смерти. Он понимал, что феномен собственной смерти по значимости стоит на первом месте, и лишь на последующих местах стоят дети, родители, Бог, близкие, счастье, карьера, дело, семья и, в конце концов, его эта актёрская карьера. Квашнин делал всё, чтобы его будущая роль в телевизионном шоу была направлена на утешение и нахождение смысла обреченному на смерть человека. «Можно ли говорить, что религия и философия занимаются лишь заблуждением сознания утешающими знаниями о смерти?» — задавал он себе вопрос, — «Или, все-таки, есть нечто после смерти, и поэтому ее бояться не стоит?».
Квашнин стал больше философствовать. Так например, он уже давно уяснил для себя, что человек приходит из ничто и уходит в ничто. Он понимал эту симметрию настолько глубоко, что это наполняло его оптимизмом и жизнеутверждением. Квашнин подолгу всматривался в детей и стариков, и всё больше и больше убеждался, что не существует разницы между стариками, которые ожидают смерти, то есть ожидают ничто, находящихся в преддверии небытия, и детьми, новорожденными, которые только-только вышли из ничто. И те, и другие, — рассуждал Квашнин, — находятся в одинаковых условиях, то есть на границе нечто и ничто, и по существу своему одинаковы во всех своих проявлениях. Людей преклонного возраста тянет к земле Они работают с удовольствием на земельных участках. — приводил доводы в пользу своего «открытия» Квашнин, — аналогичное явление наблюдается также у детей. Их тянет к земле, они играют в песочнице, копают, раскапывают. Старики находят интересы, также как дети, в малом — могут часами с удовольствием заниматься тривиальными операциями. Они впитывают сполна каждый прожитый день, радуясь, что не умерли — психологическое время течет медленнее. Аналогично у детей. Дети радуются малому, умеют удивляться обычным вещам. Их день наполнен, и время течет медленно, потому что они познают мир. Они так много получают информации, что что время течет для них медленно. Именно поэтому, когда мы вспоминаем детство, кажется, что оно было очень долгим.
Старые люди находят интересы в тривиальных предметах. Могут часами копаться в вещах, — наблюдал Квашнин, — на которые раньше не обращали внимания. То же самое и у детей. Дети играют в игрушки.
Старые люди капризны и дети тоже открыты и откровенны, плачут и смеются и тоже капризны.
Старые люди мудры. А дети? Недаром говорят: “ребенком глаголет истина” — заметил для себя Квашнин. — Старые люди верят в Бога, в потусторонний мир, мифы. Дети веруют в волшебника или творца, сказки.
Старики любят быть на улице. Дети тоже любят быть на улице.
Старики много спят. Дети тоже много спят, сравнительно больше, чем взрослые.
Старики едят кашу, мягкую еду, мало едят. Дети также едят мягкую пищу, также мало едят.
Старики часто бывают похожи на себя в грудном возрасте. Физический облик, кожа, голова, лицо новорожденного ребенка, только новорожденного, напоминает старика. Об этом свидетельствуют многие акушеры.
У стариков нет потенции к противоположному полу. У детей также отсутствует таковая.
У стариков имеет место старческий маразм, они плохо разговаривают. Дети также плохо разговаривают, они еще только учатся этому.
У людей преклонного возраста плохое зрение. У детей также в начале своего пути плохое зрение, и оно постепенно нормализуется.
Старики плачут непосредственно перед смертью, переживают. Дети плачут после рождения.
Люди старческого возраста, пенсионеры, знакомятся на улице без стеснения со всеми старыми людьми, без комплексов. То же самое и у детей. Они знакомятся без стеснения с незнакомыми детьми на улице.
У стариков имеет место жажда познания Бога, бессмертия. У детей также имеет место жажда познания окружающего мира.
Старики страдают одиночеством, не узнают своих детей, человек умирает, уходит в мир иной один. То же самое с новорожденным. Он не узнает своих родителей, он одинок, поэтому он кричит. Имеет место безразличие к родителям. Любой может приручить ребенка, ребенок рождается, он одинок, поэтому он мучается, что приходит в этот мир один.
Старики не стесняются обнаженности, если потеряли рассудок. Дети также не стесняются обнаженности.
Помогают старикам выросшие дети, а ребенку помогают взрослые.
Старик уходит в ничто, а ребенок пришел из ничто.
У стариков обостренное чувство искусства, музыки, живописи. Он обладает большей способностью самовыражаться через искусство. У детей то же самое. Они чувствуют искусство, музыку, самовыражаются творчеством.
Старики живут сегодняшним днем. Дети так же живут сегодняшним днем. У них не связаны какие-то будущие восприятия, то есть думы о будущем у детей нет, они живут одним днем.
Старик не боится смерти, потому что устал от жизни. Ребенок не боится смерти, потому что жизнь настолько прекрасна, что смерть не понимаема.
Старики ходят в церковь, поют, учат наизусть молитвы и т.д… Дети ходят в детский сад, поют, учат стихи и т.д.
Умирающий старик познает свою сущность, познает, кем в действительности был. Новорожденные дети кричат, проявляя свою сущность. Крик ребенка – главный элемент психики. Из него будет строиться характер. Все дети кричат по-разному. В нем сущность личности.
Старики справляют физиологическую нужду в постель. Дети также справляют нужду в постель.
Старики имеют худобу, морщины, отсутствуют волосы. То же самое у новорожденных детей.
Все старики внешне похожи друг на друга, они как бы на одно лицо. Так же и дети внешне похожи друг на друга. Когда, например, вы заходите в дом и видите, как в ряд лежат дети, узкоглазые, одинаковые у них черты лица, то есть имеется тождественность. У усопших стариков тоже есть какое-то подобие, об этом говорили священники. Таким образом, — заключал для себя Квашнин, — можно сказать, что человек приходит в этот мир стариком и уходит из этого мира стариком или, наоборот, приходит в этот мир ребенком и уходит из этого мира ребенком. И было бы неправильно говорить о возрасте, о старости и т.д. Эти сравнения и рассуждения окрыляли Квашнина. Он легче начинал относиться к смерти, всё больше и больше убеждаясь, что времени не существует, ничего в этом мире не стареет, ничего в этом мире не умирает. Он понял и почувствовал, что старики готовятся к новому рождению, уменьшаясь, превращаясь в детей, и, в конце концов, становясь новорожденными. Квашнин верил, что все развивается по кругу, циклически, по спирали. И начинал, глубже понимать, почему на Востоке вневременность души воспринимается как очевидный факт. И как-то по-особому начинал понимать, что душа существует вне времени и все, что было перечислено выше, это лишь тени, отзвуки того, что душа как реальность не движется, не развивается во времени, не стареет, она просто вечна. Она находится в некоем двигающемся стоянии, во всяком случае, стремится к такому стоянию на одном месте, по спирали опускаясь по метафизической воронке все глубже, останавливаясь в этой точке на вершине конуса, который вращается.
Фантазии настолько переполняли Квашнина, что ему казалось, что ему удастся так сыграть свою роль, что зрители почувствуют как он «становится» прозрачными и в конце концов вообще исчезнет, превратившись в ничто. Исчезнет как известный иллюзионист Дэвид Копперфилд. В прозрачности, которой были наполнены многие пожилые люди, Квашнин видел этот постепенный переход от нечто в ничто. По мере увеличения прозрачности, считал Квашнин, растёт приближение к ничто. В этом его убедила история, которая произошла с ним недалеко от Останкино в ботаническом саду.
    продолжение
–PAGE_BREAK–6
Квашнин прогуливался в ботаническом саду. Девственный лес. Ярко зеленые, блестящие на солнце, листья деревьев. Листва, излучающая запах земли и еще чего-то, что успокаивала и переносило его в детство. В лесу было все едино, ничего лишнего, все взаимно перетекало друг в друга. Голубое утреннее небо, отражалось в воде лесного озера, постепенно меняя свой цвет, становясь всё ближе и ближе к земле. Небо и земля как-то по не писанным законам соединялись в озере, гладко и красиво переходя в берег, в листву, в землю, которую не хотелось называть просто землей. Это был живой ковер. Квашнину захотелось лечь на него и раствориться. Ему хотелось, чтобы эта земля вошла в него, зарядила жизнью, красотой, разбудила, как будит деревья, кусты, траву.
Все живет в лесу. Эта природная молодость приходит каждый год весной, и этот девственный лес опять молод. Но молоды ли его деревья? Конечно, нет. Одни сохнут, умирают. Другие появляются, расцветают. И все же, в лесу все органично и красиво соединяется, переходит так, что и молодые и старые деревья сочетаются как нужные, не могущие друг без друга.
В каком-то смысле все, что находится в лесу, прозрачно сливается, не выделяется.
Эту гармонию нарушают лишь люди, которые одеты в пестрые синтетические одежды. Они разговаривают, о чем-то беспокоятся нарушая гармоничный звуковой фон леса, наполненного пением птиц, шелестом листвы, журчанием речки и ветра и еще каким-то звуком, который у многих людей вызывает сонливость или привычные ностальгические чувства.
Именно в лесу как-то по особому воспринималась Квашниным душевная болезнь, которой страдали сейчас многие люди. Они врывались в лес, и, сами того не замечая, начинали орать. Кричать громко, кричать от безысходности. Этот крик являлся замаскированным плачем. Он был осмысленным криком. Хотя некоторых крикунов приходилось успокаивать с помощью полиции, которая разъезжала в этой лесной посадке.
Вот и Квашнин бродил в лесу и думал, думал о том, насколько он, сливается с лесом. И вдруг, в густой чащобе, он увидел необычное дерево. Без листьев. Невысокое, с метр ростом, но широкое в обхват. Несмотря на свою необычную форму, это деревце не выделялось из всего леса. Всмотревшись глубже, Квашнин увидел, что это дерево движет своими двумя большими ветками. Вдруг он резко остановился и был поражен. Это оказалось не дерево. Это была старушка с распростертыми к солнцу руками. То ли от своей прозрачности, то ли в силу иных причин, она удивительно сливалась с деревьями, с землей. Такое ощущение, будто бы она выросла из земли. Лицо ее было земляного цвета. В её светлых голубых глазах отражалось небо. Все это позволило Квашнину увидеть ее чистое лицо. Он понял, что она пришла сюда умереть. Она уже приросла и сливалась воедино с природой настолько, что казалось, еще немного и природа ее вберет в себя, как вбирает в себя старые деревья. Старушка сидела рядом со старыми, увядшими деревьями и общалась с ними. Она
была человеческим деревом, которое просилось в отряд лесных деревьев. И деревья, как будто посовещавшись, погудев, разрешили ей быть с ними.
Квашнин был уверен, что на следующий день приедет и обязательно познакомиться с этой старушкой. Но, увы, на следующий день Квашнин узнал из газет, что мертвое бездыханное тело старушки нашли в лесной посадке ботанического сада. От очевидцев он услышал и нечто более подробное и конкретное. Двое пьяных полицейских с какими-то девицами приехали на вызов, небрежно затащили умершую старушку в черный полиэтиленовый мешок с молнией и отвезли в морг. Старушка в прошлом дворянка, около месяца лежала в морге. Ее родственники, которые получили в наследство ее квартиру на Арбате, в это время кутили, пьянствовали в казино, которое, недалеко находилось от этого красивого, но в чем-то жестокого леса.
7
Узнав о происшедшем в ботаническом саду, Квашнин долгое время был не в себе, ушёл с работы раньше времени и долго шёл пешком. Душа его рыдала настолько, что ему казалось, что был слышен ее стон. Чтобы убежать от этого состояния, он то бежал, то шел быстро, но в одно мгновение вдруг резко остановился и прислушался к этому стону. Громкость этого стона усиливалась с каждой секундой, когда он почувствовал, что этот плач души исходит откуда-то сзади, он обернулся и увидел юродивую, грязную женщину, которая рыдала настолько безысходно, что на лице ее было выражение: “Я заблудилась, я плачу, но не знаю, почему? Скажите, почему я плачу, и я перестану плакать”” Этот плач не был похож на идиотский, он просто был до предела искренним и даже в чем-то философским. Может, именно поэтому, наш герой принял этот плач за стон своей души. Ведь в его состоянии было нечто похожее, что и у этой юродивой женщины. Самое интересное было то, что вокруг всего того, что творилось между нашим героем и юродивой, царила красота: ярко светило солнце, росли диковинные тропические деревья, прохаживались глупые от любви влюбленные, катались на роликах инфантильные и в чем-то дебильные подростки. Но всего этого Квашнин не видел. Он слышал стоны своей души, которые пели дуэтом с другой душой – душой несчастной, побитой юродивой. У нашего героя возникла мысль помочь этой женщине. Но это была лишь мысль и не более. Попытка приблизиться к ней почему-то подсознательно отбросила его назад так, что он прибавил шаг и не заметил, как стал убегать от этой женщины. Он догадался, что таким образом он бежит от себя, что женщина, пожалуй, здесь не при чем.
Он понял, что таким образом он убегал в своей жизни много раз и добегал до какого-то пункта, который по сути своей был обыкновенным прекращением этого бега. Бег прекращал у любого пункта – место этого пункта зависело от того, насколько в процессе бега он убежал от себя. Таким образом, этот конечный пункт был возвращением к себе, но только с обновленным, очищенным во время бега сознанием.
Вот и на этот раз он бежал, бежал, но почему-то не останавливался. Бежать таким образом он мог долго и удивлялся тому, что практически не уставал. В нем возникала даже мысль, что он бежит совершенно в другом пространстве и времени, где энергия не расходуется, так как время стоит.
На этот раз ему убежать от себя не удавалось. Он остановился второй раз, прислушался к шуму на улице. Из окон дома опять доносился какой-то плач. Во дворе сидели две старушки. Лицо первой, по-видимому старой монашки, было в таких морщинах, которые были больше похожи на мозоли. Ее речь содержала в себе нечто, что также говорило, что она в своем мозгу натерла мозоли от одних и тех же надоевших образов, мыслей. Нечто новое ее бы сразу оздоровило, сделало молодой. Но она не имела такого восприятия, чтобы видеть новое. Это восприятие не то, что развивалось, оно угасало. Так что, душевные мозоли, накопленные в течение всей ее тяжелой жизни, вышли наружу и превратились в мозоли лица, которые всеми воспринимались обыкновенными старческими морщинами. Она нежно разглаживала их своей морщинистой рукой, словно пыталась разгладить мысли, по которым можно было изучить строение суставов и сосудов. Эта прозрачность ее рук выдавала, что она очень стара. Лишь она одна сама знала, насколько она прозрачна. Прозрачность, которая открывалась у этой старушки с каждым днем, говорила о приближении того мгновения, когда она вся исчезнет, превратится в невидимку, то есть умрет. Бог ее берег и сушил и опрозрачивал ее постепенно. Ведь известно, что некоторых Бог умертвляет в состоянии, далеком от прозрачности.
Другая ее собеседница, более полная, тучная женщина, тоже будучи старушкой, больше таковой еще не являлась, но уже в нее играла. Ворчала с каким-то удовольствием. Это ворчанье для нее было новым. Она только начинала быть старушкой. А все началось с того, что как-то она собралась ехать к дочери. Одела последнее свое платье, купленное в бальзаковский период. Накрасила губы, даже ресницы… Зашла в городской транспорт и услышала в свой адрес: “Бабуля, садись!”. Не помня, как это было, она выпрыгнула на ближайшей остановке из трамвая и с каким-то агрессивным плачем в душе повторяя слова “бабуля!”. Значит, бабуля! Дошла до своего дома. Тут и встретила соседку и рассказала ей обо всем, плача, рыдая. Именно этот плач был услышан нашим героем, и он понял, что еще не убежал от себя.
Эта пробежка от себя вывела Квашнина на то место, где было много смеха, Смеялись подростки, смеялись молодые люди. Глупая, инфальтильная и бессодержательная речь прерывалась грохотом идиотского смеха. Среди смеющихся был один солист “смеха”, он смеялся просто так, без причины. Смеялся от всего, от любого шороха, действия. Квашнин понял, что это тусуются наркоманы, и был прав, когда оттуда же стал слышен стон, плачь.
Квашнин шёл бы еще и еще, но вдруг увидел двух философствующих мужчин. Их философствование было настолько энергичным, что он решил присоединиться к их спору. В течение получаса он не мог понять спорящих. Тогда они посоветовали ему немного выпить. Квашнин подчинился совету. Теперь он почувствовал, что что-то начинает понимать. Спор был интересным. Было много смеха и радости. И вообще, все стало почему-то интересным. Квашнин был пьян и поэтому ему показалось, что его любимый город, в котором он жил как бы подменили. Подменили людей, которые жили рядом с ним. Он стал их больше любить. Теперь ему казалось, что солнце специально светит горожанам в лицо, оно смотрит им в глаза, но люди не жмурятся и не отворачиваются от него. Солнце приучило людей на своем примере смотреть в глаза. Именно поэтому, пьяному Квашнину казалось, что люди были более открытыми и честными. Они шли только вперед, не оглядываясь. А солнце выходило только на горизонте и через несколько часов пряталось. Поэтому люди старались не отворачиваться от него и еще потому, что чувствовали, что солнца им всегда не хватало, да и к тому же шли они всегда только вперед, а если бы пошли назад, то солнце бы светило бы им в затылок. Было бы как-то глупо смотреть затылком на солнце, которого и так не хватало. Солнце, как бы зная все это, задерживалось, и вместо положенных Богом часов, светило на час, а то и два больше. А некоторым счастливчикам удавалось идти за солнцем, и они умудрялись его видеть пять часов. Но были и такие, которые бежали в обратном направлении и умудрялись вообще не видеть солнце. Вот так видели город пьяные глаза Квашнина.
Кроме того, ему казалось, что все люди знали характер и душу солнца, знали его нравы. Поэтому они часто спорили по этому поводу. Утверждая, что солнце наглое и поэтому смотрит в глаза без спросу. Другие, наоборот, считали, что солнце доброе и смотрит только тогда, когда это необходимо, словно чувствуя состояние людей. И, вообще все люди для пьяного Квашнина, мысленно разговаривали с солнцем. Одни, при этом, только и знали, что ругались с ним, другие плакались ему, а третьи, просили чего либо. Ему казалось, что люди умели общаться не только между собой и с различными животными, но и с любыми неживыми предметами, познавая их характер и душу.
В этот оставшийся кусочек дня для опьянённого Квашнина не было такого слова как «неживое». Всё имело душу. Отношение к этим предметам было разным. Одни люди, ударившись об столб, пинали его за его упрямство, они знали, что столбы упрямы и пинай их не пинай, они всё равно будут стоять на своём. Другие, видя красоту предметов, прижимались к ним, гладили и доверяли самое сокровенное, подолгу общаясь с ними.
Квашнин пьяной походкой доплёлся до своего дома. И теперь ему опять казалось, что в доме жили молчаливые, серые и холодные стены. Они были молчаливыми и дети этих краёв не выдерживали их молчания и царапали, сильно царапали их до боли. Стены стонали, но только ночью. Этот гул стен можно было услышать, выйдя в подъезд. Пьяный Квашнин услышал этот стон.
Он с трудом добрался до лифта и захотел с ним заговорить. Ему опять казалось, что в его доме живёт тёплый и дружелюбный лифт. Он всегда открывает свою душу, впуская в неё всех. Он открывает для этого свои двери. При общении с лифтом люди поднимаются или даже возвышаются. Лифт возвышает всех, кто только входит в его душу и ведёт себя достойно. Но некоторые дети умудряются поджигать его внутренности, поджигать кнопки, царапать его, плевать ему в душу, а он всё равно всех поднимает и возвышает. Квашнин после таких мыслей погладил и поцеловал стенку лифта. Он вспомнил, что как-то один раз не выдержав всего этого лифт остановился и возвышать людей было уже некому. Люди сами стали себя возвышать. Приходил лифтёр долго общался с лифтом. Лифт, знал только один иностранный финский язык и не понимал русского. Может быть в этом была вся проблема.
Квашнину сейчас казалось, что душевные приступы детей выходили не только в стены подъезда в виде рисунков, букв и царапин. Эти приступы отражались и на улице. Все предметы во дворах этого города были такими пугливыми, что стали металлическими, дабы выжить. Металлические лавки, беседки, турники, цветы, всё было в металле. Больные дети даже слушали музыку в металле, металлическую. Квашнин сильно проголодался и поэтому в голову ему пришла мысль о том, что бережно в его городе дети относятся лишь с вещами, которые называются едой. Еда имеет тёплый и дружелюбный характер, всегда хочет угодить людям и угождает, попадая в рот. Прежде чем поесть, люди долго разговаривают с едой, носят её на руках, моют, бережно хранят и еда, видя всё это, старается быть в форме, радуя своим цветом, формами, запахом. Еда, по Квашнину, в эти секунды была болтливой, говорила больше, чем люди. Люди только смотрели на неё и облизывались. А она такая глупая говорила, говорила. Ту еду, которая мало говорила, её почему-то люди ели реже. Она не могла угодить людям.
Пьяный Квашнин зашёл к себе в квартиру не обнаружил в ней жены, но зато обнаружил предметы, которые люди сами обучают разговору. Это был ящик, который больше показывал себя и на него смотрели. А вот сам он смотреть на себя не мог. Квашнин впервые удивился этому. Этот ящик назывался телевизором. Другие вещи из квартиры завидовали телевизору и переживали, что не умеют разговаривать на языке, на котором говорят люди.
В квартире стояли инкубаторные шкафы. Они порой были настолько дебильны и молчаливы, что люди их называли «стенками». Шкафы эти были молчаливыми и глупыми и поэтому Квашнин в этот вечер даже не попытался с ними разговаривать, лёг на диван и заснул.
    продолжение
–PAGE_BREAK–8
На следующее утро Квашнин проснулся в непонятном состоянии. В это пасмурное дождливое утро ему почему-то хорошо думалось. Он обнаружил, что начал страдать некими противоречивыми чувствами, но шёл к цели. Действительно, рассуждал он, зачем ему ни с того, ни с сего, нагнетать на себя грустные размышления? Но, с другой стороны, он испытывал тайну и желание познать нечто, о чем ему когда-нибудь все равно предстояло познать. О смерти, умирании и послесмертном существовании он задумывался и ранее. Когда-нибудь, действительно, ему придется покинуть этот мир. С другой стороны, он понимал, что эта тема актуальна на сегодняшний день и потому, что россияне испытывают дефицит идей, идеологии, испытывают дефицит чувств, которыми ранее обладали наши предки. Сегодня все резко рванулись к Богу и растащили его в меру своей испорченности. Квашнин понимал, что в настоящее время существует поверхностная вера, игра в веру. Нет глубинного понимания, глубинного общения с Богом. Люди рванулись к Богу от безысходности. И этот порыв, конечно, очень искренен, но во многом он искусственен. Достаточно ли сказать, что среди тех, кто раньше ринулся к вере, к Богу, резко или в значительной степени прекратили общение с ним и посещение к Вере. Именно эту проблему, хоть как-то планировал разрешить Квашнин в своей телевизионной роли. В то же время, Квашнин понимал, что общение с Богом просто не открывается, что только через понимание и восприятие смерти можно по-настоящему общаться с Богом. Именно поэтому он окончательно решил для себя, что будет заниматься только этим ничто. Раньше Квашнин избегал темы смерти, защищался от нее, убегал от нее, имел некое дежурное отношение к ней. Это было ритуалистическое холодное отношение к смерти. Действительно, Веру в себе просто так не откроешь. Квашнин понял, что способствовать этому может лишь глубокое понимание психологии и философии смерти. Он был убеждён, что страх смерти является основой всех душевных и социальных проблем. Именно этот страх, считал он, приводит к тому, что люди делятся на богатых и бедных, занимаются накопительством, занимаются политикой, удовлетворяют свое тщеславие и т.д. Таких деструктивных желаний он приводил в своей голове множество. В конце концов он их сам имел. В то же время Квашнин догадывался, что этот страх нужен ему, как инстинкт самосохранения. Квашнину казалось, а может быть это было в действительности, что в настоящее время, этот страх смерти вырос до гигантских размеров, что начинает наносить гигантский вред всему человечеству. Но по прочитанным книжкам он отметил для себя, что раньше, наоборот, этот страх приводил людей к духовности, к жизнелюбию, к созиданию. Квашнин знал о великой мудрости человека относится спокойно к своей неминуемой гибели, умение видеть эту гибель как некий этап, некую ступеньку, поднимающуюся к иным формам существования. Но только знал, но не чувствовал. Ведь действительно, — подбадривал себя Квашнин, — в прошлом люди умели и были готовы распрощаться с жизнью ради того, чтобы попасть в потусторонние миры. И они верили в это. Смерть воспринималась ими как некое открытие, после смерти для них открывалась другая жизнь. Благодаря такому восприятию, такому отношению к смерти жизнь становилась более красочной, интересной и счастливой, воспринималась с большой любовью.
9
Главный редактор Кучеров рассуждал немного иначе. Думать о смерти, рассуждал главный редактор Кучеров, можно двояко. Можно думать так, что человек, захваченный этой думой, забывает жить. А можно думать иначе, в форме замаскированной формы думы о смерти, и благодаря этому жить более интересно. Это уже не явная дума о смерти, как о нечто страшном. Если моя передача, рассуждал Кучеров, хоть как-то изменит восприятие телезрителей о смерти и умирании, изменит настолько, что у них появится настроение, появится жизнелюбие, то он бы считал свою цель достигнутой. Он перестал спешить. Теперь Кучерову доставляло удовольствие общаться с пожилыми людьми. Было сложно. Менялись нравы. Ведь в стране открыли Бога. А до этого большинство людей было атеистами. И, видимо поэтому, пожилые люди, к сожалению, особенно не тянулись беседовать на такие темы. Но душевные беспокойства, вызванные страхом смерти, были всегда. И Кучерову, приходилось бывать в хосписе и выполнять «роль священника», выслушивая умирающих людей. Он понимал, что иначе интересных сценариев и «последних диалогов» не будет. Это была живая школа умирания. Теперь, думал Кучеров, он точно воплотит свой телепроект. Кучеров был поражён тем доверием, которое оказывали многие, обречённые на смерть. Многие из них уже через несколько дней уходили в мир иной и Кучеров был благодарен им за то, что они доверили последние минуты своей жизни ему, общению с ним… ну и конечно обогатили его редакцию хорошим сценарием. Но не знали они, что Кучерову это нужно было для обогащения сценарного потенциала. Не знали…
Было разное. Порой Кучеров восхищался силе человеческого духа, а порой, наоборот, дело доходило до курьезов и его удивляла детская наивность, которую проявляли некоторые старики. Кучеров не мог забыть слёзы одного умирающего старика, который, как ребенок, плакал, не желая смотреть на людей, будто что-то искал и периодически с досадой произносил: “Где же обещанные ангелы, где они?” Казалось, что он с телеэкрана обращается к последней инстанции — президенту страны, а тот его не слышит, как это обычно бывает. Этот старик в течении всей жизни был уверен, что ангелы придут к нему. Он молился, он читал священописания, он читал все, что требуется верующему в Бога. Кучеров где-то догадывался, что иллюзии и галлюцинации, которые посещают умирающих людей, бывают разными. Для одних они красочны, красивы, для других они являются неким адом при жизни, – они видят кошмары. Он не желал утешать телезрителей, не хотел выдумывать им сказки, но хотел представить многомиллионной аудитории свои размышления об умирании и смерти.
Кучеров понимал, что взявшись за такой оригинальный телевизионный проект о ничто, о смерти, необходимо быть философски подкованным, но в книгах он не находил ответов на поставленные вопросы. Выручали письма, которые приходили из хосписов. Он их ксерокопировал и отдавал своим актёрам.
10
А Квашнин в это время с неким противоречивым чувством принялся за чтение следующего письма:
«Какая-то пустота, ничего не хочется, страшно подумать, что в такой пустоте мне еще придется существовать в этом мире около двух месяцев. Эта пустота приходила ко мне раньше, когда я был еще по младше, как-то меня, когда мне был тридцать один год, меня охватил ужас. Ужас мысли о смерти. У меня была такая полоса. Потом через три года я забыл об этом, стал жить, и вот сейчас это чувство пришло, но оно какое-то немножко другое. Оно не такое страшное, оказывается, как было то, которое я себе придумал раньше. Оказывается, мне не так страшно. Может, потому, что я прожил немалую жизнь, мне уже шестьдесят шесть. И все таки я не считаю себя старым. Я хочу жить, повторяю, я хочу жить, и по правде сказать, я не верю, что меня не будет, просто не верю. Иногда, особенно ночью, меня охватывает такой страх, такое одиночество, просыпаешься, и не можешь понять, что это. Рядом внуки, дети, все спят. Вот недавно буквально на даче, все рядом со мной, но я одинок, я не могу выразить это одиночество, я одинок. И вот это одиночество так же приходило, тогда, когда мне было тридцать два, я это помню, я болел этим где-то два года и сейчас оно вновь пришло. Особенно вечером это одиночество обостряется. Я просыпаюсь, сосу таблетку валидола. Сразу скажу, тяжело. Два раза даже хотел покончить собой. Уходил в туалет, но моя жена за мной следит, за каждым моим шагом. Она как бы полуспит. От нее не куда не уйдешь. Ушел бы, если бы конечно захотел, видимо у меня все равно есть какой-то барьер. Ушел бы и от жены, никто бы и не заметил. Безбожник я, не знаю. Встретил своего друга детства, он мне сказал, что молился бы, верил бы, было бы легче. Безбожник. Все время был коммунистом, вот сейчас даже переживаю за то, что мне до сих пор не поставили телефон, ругаюсь, казалось бы, зачем он мне нужен, вот вчера ругался, беспокоюсь за то, что мне до сих пор не поставили телефон, а стою на очереди телефона уже семнадцать лет. Возникает вопрос, для чего он мне вообще нужен. Как-то пытался научиться молиться общаться с Богом, встал, посмотрел на небо, поднял руки, но ничего не получилось. Не верю я в то, что когда-нибудь опять рожусь. Не верю я ни в христианство, ни в ислам, ни в буддийские философии. Вот сейчас очень много о карме пишут, не верю. И тем не менее, все таки какая-то во мне есть надежда, что я буду жить, только в других формах. Я все таки немножко знаю науки, знаю биологию, в каких-то формах, в детях, во внуках, я буду жить, вот в это я верю, в какое-то биологическое продолжение своей жизни я верю. Все равно я вижу, и потом меня это радует, меня это успокаивает. У меня шесть внуков, когда я говору шесть внуков, мне сразу же становится легче. Я не боюсь. Вот и сейчас пишу, а у меня на столе фотография, я в обнимку со своими внуками. Они у меня все разные. Старшему двенадцать лет, а младшему полгодика. Зашел я как-то один раз в церковь, поговорить об этом, ну, не сам зашел, как-то жена меня завела. Начал было общаться со священником, смотрю на него, а священник сам грешен, видно, что грешен. Видно, что не слушает, а надо бы слушать. Как-то не захотелось ему раскрываться, вот. Пустота, еще раз, какая-то пустота. Но бывает, так прям, забудешься, и начинаешь что то делать, особенно утром, помоешься, побреешься, хватает на полтора часа, а потом, опять. Вот эта дума, меня не покидает. Тяжело. Очень тяжело. Все, что я вам пишу, ни за что не рассказал бы кому-нибудь, даже держусь конечно, я. Стараюсь говорить мало слов, держу все в себе. Честно, хочется, просто хочется, просто кому-то расплакаться, а вот кому — непонятно. Может быть, я готовлюсь, может открою себе того, кому бы я доверился и расплакался. Может быть, это и есть какое-то нечто, с которым я собираюсь расстаться, может быть это и есть Бог. Вот он может и будет открываться. Как ни странно, сплю крепко. Но вот, говорю, если проснусь, какое-то чувство одиночества. А во сне я вижу всегда почему-то сейчас, в последнее время, только свое детство. И почему-то самые, самые счастливые моменты жизни. Что бы я посоветовал, я бы посоветовал всем людям жить каждую секунду, вот каждую секунду жить по-настоящему. Меньше думать о прошлом плохом, и не спешить в будущее, жить каждой секундой. Вот даже сейчас я ощущаю, что все таки даже сейчас живу прекрасно. И время, между прочим, течет медленнее. Я уверен в том, что это все можно изменять. Время течет медленнее.
Пытался общаться со стариками, с пожилыми людьми, ну, которые все таки меня старше на двадцать — пятнадцать лет. Ну, по сути дела, в подобной ситуации, что и я. Знаю, что им осталось жить немного и все-таки, у них немножко другое общение, как-то устали от жизни. Сильно устали от жизни и устали настолько, что не боятся, пожалуй, смерти. Ну и у большинства из них уже чего-то не хватает. Слабость, слабоумие какое-то. И страх уже у них не такой, разве может быть страх у слабоумных детей. Я хочу жить. Нелепость. Единственное, что меня сейчас успокаивает, это возможно у меня через некоторое время появится слабоумие и мне будет легче, я уже не смогу осознавать то, что происходит. Мне станет хуже, а это будет обязательно, мне это врач сказал. Вот сейчас вам написал письмо, и этой пустоты стало меньше».
Всё больше и больше читая эти письма Квашнин убеждался, что перед смертью личность особым образом остается наедине со своей сущностью, которая у большинства людей имеет что-то одно общее. Наблюдения Квашнина привели его к выводу, что ужас и одинокость, которые охватывают личность, думающую о смерти, можно разделить на две части. Во первых, когда нет оснований, думать, что смерть близка, но приходит просто ужас благодаря фантазированию и думе о смерти. Во вторых, когда личность видит, что она уже действительно близка к своему концу, и этот ужас просто меньше, чем являлся в фантазиях ранее, когда еще смерть была далека. Таким образом, ужас, обусловленный страхом смерти, существует только при жизни. В пограничной ситуации этот ужас, в большинстве случаев не такой уж и сильный. Он перестает уже быть ужасом, выдуманным при жизни фантазирующей личностью. По-настоящему, ее еще никто не описал, был еще действительно в пограничной ситуации. Благодаря этим глубоким письмам Квашнин убедился, всё плохое в личности перед смертью уходит и развивается некая чистая доброта, доброта того, истинного, сущности понимаемого слова, не та доброта, которая возникает у личности при жизни. Это не та доброта, которая возникает у личности при жизни, в здоровом состоянии, которая спекулятивная, эгоистичная. Квашнина огорчали письма в которых люди, будучи при смерти оставались злыми, обозленными, агрессивными. Их зло было неверием в конец. Ведь зло само по себе — это жизнь, это надежда, это некая борьба. Когда человек становится добрым, глубоко понимая свой конец, свою обреченность, человек уже верит в свою близкую смерть.
Благодаря письмам Квашнин понимал насколько человек вошел, или не вошел в пограничную ситуацию, или только еще в нее входит. Встречались письма, в которых люди не понимали того, что они уже находятся в пограничной ситуации. В них не было осознания пограничной ситуации. Такие сильные личности не верили, что они умирают, что они уходят. Настолько сильны были они телом и духом, что до последнего стояли на ногах. По видимому смерть таких людей настигала во время работы, во время еще какой-то деятельности. Изнуряя себя деятельностью эти люди до конца не верили, что уходят, что это последние секунды. Они самообманывались и не хотели даже слушать о своем истинном состоянии, о том, что близка смерть, что они обречены. Они полностью сопротивлялись, не хотели даже слушать и до конца жизни купались в собственном самообмане, в иллюзиях, и поэтому им было легче. У них пограничная ситуация, как таковая не возникала, а если она и возникала, то она была очень короткой.
После этих раздумий Квашнин взял следующее письмо:
«В течение всей своей жизни, я истосковался по себе. Я забыл, кто я, что я. И вот сейчас, именно сейчас, находясь в такой ситуации, я понимаю, что я и кто я. Идёт какое-то осмысление. Я истосковался по себе, и вот себя я сейчас чувствую как ни когда ранее. Моя сущность во мне открывается с каждым днем все больше и больше. Оказывается, я не такой конченный человек, оказывается во мне так много добра. Я верю в Бога. И сейчас, только сейчас, понимаю что раньше у меня была не та вера в Бога. Сейчас у меня действительно, что- то есть такое, что позволяет мне говорить, что я религиозный человек и обидно мне, что я не верил в Бога ранее. Что вот жизнь так прошла, без Бога. Ну, вообще, у нас в России не было Бога, и я оказался жертвой нашей системы. Вот поэтому я бы обратился к людям с тем, все открывали Бога, веру в него. Это великое благо. Верю ли я, что после смерти где-то опять появлюсь на свет, перейду в другой мир. Если так прямо сказать, то не верю,, но где-то в глубине своей какая-то маленькая вера есть. Даже, не смотря на то, что я христианин и читал книжки возрождения душ, о реинкарнации, о карме. Ведь это очень модно сейчас. Хочется, конечно, появится еще где-то, когда-то. Более того, я читал библию, и сейчас читаю. Я ведь нашел там много мест, где есть упоминание о том, что человек приходит в мир не единожды. Во всяком случае я так считаю. Сплю очень плохо. По одному часу, два часа в день. Сплю плохо, какой-то бред. Какие-то видения, что-то я видеть начинаю перед собой. Говорят, что некоторые видят ангелов. Не знаю, я вижу какие-то абсурдные картинки, и ничего более, это меня угнетает. Всякая чепуха лезет в голову. Какие-то звуки. А вот вспомнить какие звуки не могу. Я так полагаю, эти все картинки, которые передо мной возникают, — это продукт моего прошлого опыта. Они идут изнутри меня, и, видимо, я не смогу увидеть этих ангелов, которые должны ко мне прилететь. Мой лучший друг умер во сне. И вот я тоже сейчас только об этом и думаю, может мне повезет. Мне ничего не надо. Я только хочу заснуть и не проснуться. И эта мечта меня не покидает, я каждый день думаю об этом. Как сделать так, чтобы заснуть и не проснуться. А сон пока очень плохой. Скажу одно, сейчас как никогда я по другому совершенно произношу слова молитвы, читаю библию, совершенно по-другому. Она для меня открывается иначе. Я даже кладу ее под подушку. Интересно то, что я совершенно не испытываю зависти к тем людям, которые живы, которые живут. Нет у меня этой злой зависти, даже этому удивляюсь. Нет какой-то злобы на людей. Но, что бы я им пожелал, что бы я им сказал. Не уходите от себя, будьте собой! Не закапывайте себя, не ограждайте себя какими-то вещами, благодаря которым вы забываете, кто вы. Я повторяю: я истосковался по себе. И вот сейчас я только сейчас я почувствовал в жизни кто я и что я. И вот я бы хотел, чтобы все люди Мне очень тяжело, так как я не могу найти смысл, смысл жизни. Те потери смысла жизни, которые были у меня в молодости, совершенно выглядят нелепостью, даже сейчас, когда я стою перед глазами смерти, они выглядят нелепостью. Вот сейчас действительно потерян смысл, а те прошлые потери смысла были лишь играми. Вчера я понял одно, что я должен остаться человеком до последних дней своих. Я знаю, что я буду бредить, мне будет тяжело. Я читал где-то, что человек изнуряется, утомляется, устает настолько, что порой желает избавления. То есть он страдает перед смертью настолько сильно, что мечтает об избавлении, мечтает о конце. Сейчас я нахожусь в состоянии нормального сознания, рассуждаю, пишу, умудряюсь себя подбадривать, насколько это мне удается. Ничего не хочется смотреть, ни телевизор, ни читать, ничего. Кажется какими-то пустыми, нелепыми, все эти разговоры, общения, которые я вижу на экране. Какая-то пелена, застыла на моих глазах, закрыла мои глаза, что я не вижу той радости, не чувствую той радости, которую испытывал раньше, когда смотрел телевизор, а телевизор смотреть я любил. Хочется общения знаете с кем? Хочется общения с себе подобными, с людьми обреченными. А где таких найдешь? Ложиться в клинику? Еще я больше всего боюсь в последние секунды остаться одному, в задрипанной палате. До сих пор еще не решил, с кем я хотел бы провести свои последние дни. Пожалуй, такого человека и нет. Обидно. Что либо сказать людям я не могу. Ничего сказать не могу. Если уж что-то и скажу, то это будет как- то неискренне. Не созрел.
Как странно. Вот я ухожу туда, и некому меня удержать. Хотя по жизни меня легко было удержать, уговорить».
    продолжение
–PAGE_BREAK–ЭПИЛОГ
Прочитав это последнее письмо, Квашнин поймал себя на мысли, что он теперь многое понимает. Съёмки должны были состояться завтра. Казалось бы теперь есть всё для того, чтобы основательно и глубоко сыграть свою роль. Он не просто вызубрил сценарий, он уже был болен этой ролью, был болен… Наш герой также понимал, что в нём проснулась какая-то неведомая скрытая сила, которая отбирала у него силы делать всё задуманное. Квашнин почувствовал, что в него входит ничто, о котором он так много думал. Но то прошлое ничто в думах, было ничто других людей, не его самого. Квашнин почувствовал пустоту. В эту ночь он не мог заснуть. Он всю ночь пробредил и проболел.
Утром, будучи совершенно разбитым, но понимая, что должны быть съёмки и отменять их нельзя, он всё таки поехал в телекомпанию. Когда он зашёл в студию, то увидел группу людей. Это были коллеги по будущей «смерти». Он увидел как они репетируют. Увидел всю бездарность и туфту всего того, что происходило в репетиционном зале. Это была уже не психологическая, а философская порнография. Квашнин понял, что переоценил это чёртовое ток-шоу, что переусердствовал в своих стараниях, но было уже поздно… он был уже болен… болен смертью. Квашнин вышел к телевизионной аудитории и почувствовал, что у него темнеет в глазах, что мир выключается. От понимания всей этой туфты и блефа, о котором уже знали зрители массовки, Квашнину стало ещё хуже. Потом он со стороны увидел как над его телом проделывают искусственное дыхание два молодых человека. Ему захотелось рассказать обо всём том, что он сейчас думает и чувствует, захотелось обратиться ко всем, чтобы все узнали об этом ничто. Захотелось произнести свой настоящий последний монолог. Но он уходил всё дальше и дальше в это ничто и его никто уже не слышал.
На похоронах Квашнина было много пожилых и старых людей. Они общались между собой. Общались тихо… но живо. Во всяком случае это читалось в их глазах. Во всём этом было некое жизнеутверждение. Это опять была игра в ничто.
ПСИХОЛОГИЯ ВЫЖИВАНИЯ
ЧЕЛОВЕК С КРУПОЙ В ПОРТФЕЛЕ
Он действительно носил крупу… точнее разные крупы в портфеле. Вы спросите: почему? А как же выжить сейчас в большом городе. Денег у него практически не было и поэтому он не мог себе позволить не только сходить в платный туалет и проехаться в городском транспорте, но и более скромные потребности.
Кашу он варил вкусную, но обходился без масла. «Зачем масло… Самое лучшее масло — это овсянка. Она всё смажет. Главное огоньку немного и водички», а маленькая кастрюлька у него всегда имелась в его портфеле.
Портфель у него был старый… ещё от отца оставшийся. Это был не просто портфель — это была реликвия, хотя довольно рванная и потрёпанная. Увидев в руках у него этот портфель, можно было сказать: какой он скромный человек, какой он странный, нет чтоб выкинуть это барахло на помойку. Ан нет! Он гладил его и бережно укладывал в него какие-то бумажки. А о том, что он набит крупами никто и не догадывался. Движения его были медлительными и величавыми. Говорил он словно мяукал. Говорил он только тогда, когда люди просили его об этом. А так он больше слушал людей. Лицо его было светлым, глаза блаженными. Это были глаза святого, глаза доброго животного, глаза мудрого кота. Да, именно кота. Он был действительно похож во всём на кота. Имел усы, медленные жесты и движения. И гулял он по миру как кот, сам по себе. И всех он устраивал, и каждый ему хотел налить «миску с молоком». Поэтому проблем с питанием и с чаепитием у нашего героя не было.
Он мог появиться в совершенно незнакомой компании. Стоять и глядеть своими спокойными и мудрыми глазами. Люди сразу замечали его и звали к столу. Если этого не происходило, он мог расположится где-нибудь в прихожей на коврике или на маленькой табуреточке и спокойно сидеть. Это происходило так естественно, что неудобно было его не пригласить в спальню и уложить, но перед этим, конечно хорошенько накормить его. Это был действительно кот, который жил и ночевал у многих. Он был счастливым талисманом во многих семьях.
Одет он был очень скромно. Его рубашка была выцветшей, но чистой. У него вся одежда была старой и истёртой. Руки его были тоже чистыми. Чистыми настолько, что казалось, что он их облизывает. Одежда его была очень чистой, но мылом не пахла и поэтому казалось, что он просто как кот вылизывает её. Он носил ботинки пятьдесят второго… года рождения. Они были также весьма чистыми. Брюки также были в порядке.
А теперь, дорогой читатель, представьте себе, что вы сидите дома, мечтая о хорошем собеседнике. Вы готовы к тому, чтобы с кем-то пообщаться и наполнить свою душу нечто прекрасным. Вы мечтаете сходить в храм, к святым, к монахам или на худой конец к психологу. А он, то биш наш герой может появиться у вас дома. Стоять в прохожей и вы можете, не заметив его пройти мимо и в какой-то момент его заметить, но вы ему в силу каких-то причин никогда не скажите: «Кто вы? Выйдите вон!». Потому, что он посмотрит на вас своими глазами. И вы его увидите, увидите кота, которого не захочется прогнать. Вы не будете его пинать и выгонять. Он зайдёт к вам, посмотрит на вас и вы приветливо скажите ему: «Ты что здесь стоишь, кс-кс-кс заходи… заходи». Он пройдёт на кухню и сядет. Вы начнёте общаться. Вы всю душу ему изольёте. Он вас будет слушать, но молчать. Лишь изредка он будет что-то говорить вам, но в эти мгновения он будет попадать в точку и вы будете понимать, что он вас до предела глубоко понимает и переживает за вас. И в эти секунды вы будете ощущать свою сущность. От неё вы будете вздрагивать со слезами радости. Это будет… это обязательно случится. У вас будут эти мгновения, но сейчас вы о них только мечтаете. Вы сразу начнёте понимать то, что вам всю жизнь не хватало. Вы побываете на сеансах сотен психотерапевтов и не достигнете того, что этот ваш гость человек-кот организует вам в одно мгновение. Он скажет вам нечто такое, что вы вздрогнете, заплачете и всё… вы враз изменитесь. Жизнь ваша потечёт иначе.
Некоторые из хозяев не выдерживали этой благодати и в знак благодарности сами того не замечая падали ему в ноги… и рыдая благодарили его. Были и такие, которые закидывали его валютой и деньгами… а он, «облизнувшись» благодарил за чаепитие и удалялся, не взяв ничего. Зачем коту ваши доллары. Не в них счастье.
Вы его накормите. С ним разговоритесь, всё будет хорошо. Всё будет отлично, но через некоторое время он всё равно уйдёт от вас. Вы не заметите этого. Где он? Куда он делся? А он ушёл гулять. Ведь коты гуляют сами по себе… И этого прекратить мы не можем… ни за какие деньги, доллары, средства. Коту они не нужны. Ему нужно немного. Всего лишь свобода. Чтоб гулять самому по себе.
Он ушёл. Дверь открылась, послышалось «мяу» и он ушёл гулять, ушёл к другим. И везде ему рады. Он к другим зайдёт и там его примут также с теплом и добротой, зная, что он несёт нечто доброе и хорошее.
У нашего героя никогда ни копейки в кармане не было. Ему деньги не нужны. А вдруг голод, а как выжить? Поэтому, как уже было сказано, в портфеле у него всегда была крупа. Кипяточек ему всегда прыснут, он его всегда где нибудь да согреет. И овсянку он себе всегда сделает и проблем голода уже нет. На овсянке можно выжить. Её не то что коты, её лошади кушают и ничего… энергичны.
Только вы не подумайте, что наш герой был подхалимом, что дескать голод заставлял его изворачиваться и косить под кота, дескать он обаятельный психолог, эдакий манипулятор человеческих душ, эдакий игрок в святого ради того, чтобы его накормили и напоили. Такого здесь не было. Он был котом… и всё. Он действительно был святым. И делал всё это сам того не замечая, по природе своей, делал как доброе животное.
Его везде ждали. В глазах нашего героя не было ничего человеческого. Ведь человеческое уже грешное. Люди хотели подражать ему. Глаза его были блаженными.
У людей дома были свои настоящие коты, всякие рыжики и васьки. И они принимали его за своего. Они начинали общаться с нашим героем как со своим братом. Наш герой в прошлой жизни, по видимому, был таким же котом. В этой жизни стал котом, но человекообразным. Это оспаривать не стоит. Достаточно всего один лишь раз увидеть нашего героя и вы с нами согласитесь.
Он был один к одному с этими васьками и рыжиками. Он точно также просил молока, еды, также мяукал. Также трудно было ему отказать. Разницы нет. Поэтому все рыжики и васьки нашего города напоминали своим хозяевам нашего героя и от этого людям становилось хорошо. Ведь образ нашего героя сливался с образом всевозможных рыжиков и васек нашего города.
Наш герой женщин никогда не имел. Он был мальчиком, несмотря на свои пятьдесят пять. В него влюблялись многие женщины и девушки. Влюблялись в его кошачьи глаза и усы. Они страдали от этой безответной любви. Одна женщина была готова отдать всё своё последнее. Своей святостью и аскетизмом наш герой нравился многим женщинам. Его проникновенная, глубокая речь доставала глубоко… очень глубоко, многих женщин. Это была не та глубина, которой балуются сексуально-озабоченные мужчины. Увы! Некоторые женщины в силу этой безответной любви пытались даже покончить собой. А он тем временем, сам того не замечая, влюблял в себя многих и многих женщин.
Его надо было видеть. Словами не передашь. Его надо чувствовать.
Он как кот мог оказаться у ног семейного ложе любой семьи. Он только грел их ноги и не более. Поэтому мужья не ревновали. Они принимали его таким какой он есть. Но жёны… жёны безответно влюблялись в него.
Он общался и казалось, что вы уже с ним знакомы десятки лет. Он уйдёт и вам будет жаль. Что поделаешь… Ведь его ждут другие.
Ходит по миру такой уникальный человек.
Многие ищут святых. В храмах, монастырях ищут. Наш герой, казалось бы странный, никак все… он был святым. Он был таковым не благодаря тому, что как-то особенно вёл себя. Это было видно по жизни. Не по бумажкам, не по принадлежности к церкви, к монастырю и т.д.
Его искало телевидение, за ним охотились журналисты, а он бегал от них, как чёрт от ладана. Его нельзя было так пугать. Он каким-то чувством догадывался, что СМИ это чернь, смакующая чужую смерть, что именно на этом зиждется их «успех».
Жил он со своей матушкой. Он порой уходил от неё на недели, на месяцы. Но матушка была спокойна, зная, что он всё равно вернётся. Ведь коты вечно куда-то уходят и всё равно возвращаются. Мать не переживала за него. Это ведь кот, который гуляет сам по себе. Он заявлялся как ни в чём не бывало через пару месяцев и мать молча его встречала, кормила, укладывала спать и он засыпал с улыбкой на лице. Но он не был ободранным котом после самцовых похождений.
Одна женщина как-то вцепилась в него и сказала давай дескать живи у меня. «Ничего не делай, просто будь со мной, я тебя буду кормить… Ты только говори что нибудь. Я хочу тебя слушать и слушать… Просто сиди. Я без тебя не могу». Но она чувствовала, что он убежит. Знала, что он как кот ходит сам по себе, но решила сделать всё, чтобы он не смог покинуть её. Она заперла его. Он всё равно убежал. Он сломал стену. Она его закрыла металлической дверью, но он свои телом продавил кирпичную кладку и сбежал от этой женщины. Кота нельзя запирать, если нужно он может перегрызть всё, что угодно.
Впервые я встретился с нашим героем на нашем городском бродвее. Он был прекрасным художником и рисовал прохожих. Было это лет десять назад. Он был философом и художником. Он был влюблён в такую странную, как и он, девушку… но скоро похоронил её. И поэтому с тех пор больше не изменял ей. Это была святая блаженная пара. Они вместе на пару рисовали. Сейчас рисуют за деньги, а они рисовали бесплатно. Помнится он завёл меня в аптеку, ведь на улице шёл дождь и нарисовал меня. Помню его портфель. Я его тогда впервые увидел. Тот самый портфель в котором были крупы… ну и бумага и карандаши, конечно.
Тогда я был очень молод, но уже заблудшим. Он своим маленьким портретом изменил всю мою жизнь. Я тогда всё пересмотрел в своей жизни. Это был человек, который дал мне жизненный толчок, а не подзатыльник. Я посмотрел на этот свой портрет и многое выбросил из своей жизни. Я изменился. В те роковые секунды я даже немножко всплакнул, а затем рассмеялся. Это было прозрением. Я понял, что занимался в своей жизни хернёй какой-то, хотя и кончил университет.
Он видел людей насквозь. В эти секунды у него начинались приступы и он мог даже точно определить сколько человеку осталось жить. Он мог рассказать о человеке то, что тот о себе не знал, и даже не догадывался. Он попадал в точку. Это было любопытно, но страшно. Откуда он это знал? Из космоса? Эти знания ему давались тяжело. Его трясло, он чувствовал сильное истощение.
Как-то он спророчил своему лечащему профессору психиатрии, что он умрёт в объятиях своей любовницы медсестры. Так и произошло.
Чтобы встретить нашего героя для этого необходимо было весь день гулять по бродвею, по центру города.
Гулять с ним было интересно. Он мог резко остановиться и сказать, что туда лучше не идти и действительно через несколько минут там что-то происходило опасное для человека. Так он меня спас от смерти два раза. Он предчувствовал опасность… он её видел. Он был как животное, которое чувствуют приближение опасности. Он был котом-ясновидцем и этим всё сказано.
Когда он шёл мимо окон домов, которые казалось бы зашторены, он говорил «ой, что там происходит». Он чувствовал то, что идёт из окон квартир. Он чувствовал как из них льётся чёрная и грешная энергия. Так он это называл. Поэтому он ходил по улицам, где свет не включен, где дома нет никого, где не живут. У нас в городе есть такие улицы. Именно по ним он ходил. Поэтому если горожане его желали встретить, то искали именно такие улицы. И он мог встретиться с вами. И происходила счастливая встреча. Она происходила на этих тёмных и безлюдных улицах нашего города, но именно там можно встретить нашего героя.
Он часто всматривался в красивую архитектуру и произносил всего одно слово: «симфония». Он умел слушать музыку архитектуры. «Слышишь» — обращался он ко мне. Как-то увидел он красивую дверь. Он долго её гладил и радовался её узорам. «Эх, как обидно, что ты не слышишь музыку узоров этой двери»- жалел он меня. Дверь открывалась и я тоже начинал слышать… слышать её скрип и скрип хозяина, дескать «что изучаете нашу дверь, ограбить хотите… бомжи чёртовые». Наш герой таковым не в коем разии не был…
«Архитектура — это застывшая музыка»- с каким-то приятным выдохом говорил наш герой. Там просто время остановилось. Он глазами мог нюхать. Видел кислые образы. И наоборот, он нюхал цвета.
Весь город его искал. Я не выдал его. Ему ведь жить надо в этом городе. Он был свободен, он был весь в природе.
Потом он пропал. Где он сейчас? Но я уверен, что он гуляет где-то как кот… сам по себе, а в руках у него тот самый портфель, набитый различными крупами.
    продолжение
–PAGE_BREAK–ПСИХОЛОГИЯ ШИЗОФРЕНИИ
Курица
Чей — то старый и по — видимому рванный рюкзак дышал варённой курицей, но новобранцы, которые шли нестройной шеренгой в направлении городского вокзала, к своему удивлению, были безразличны к этому запаху. То ли от волнения, то ли от летней жары или благодаря своим родителям, которые недавно накормили их, ребята глядеть не хотели на цыплёнка табака, которого как младенца запеленали в полиэтиленовый пакет и удобно уложили в рюкзак. Они вглядывались друг в друга в поиске виновника этого запаха и не могли понять в какой сумке, чемодане или рюкзаке устроился жаренный цыплёнок, не по своей воле пустившийся в путешествие под названием « армия». Владелец этого рюкзака некоторое время даже сам не знал, что является источником этого запаха, но догадавшись об этом, почему -то позволил догадаться об этом других, так, что теперь на него смотрели все. Во всяком случае ему так казалось. Он немного замедлил свой шаг, вышел из шеренги, развязал рюкзак и засунув свою руку ощутил приятное, доброе тепло. На мгновенье он забылся. Эта теплота была теплотой его дома, теплотой его молодой жены, которую он так и не почувствовал сполна, так как женился совсем недавно. Увидев, что отряд новобранцев всё дальше и дальше удаляется от него и осознав, что забыл зачем полез в рюкзак, он против своей воли всё таки вытащил ещё тёплого цыплёнка и бережно уложил его в урну, прошептав то ли цыплёнку, то ли своей супруге: « Прости»…. Сердце его в эти секунды изливалось кровью не потому, что он жалел, что не сможет отведать курицы, просто он вспомнил как вчера до позднего вечера её готовила любимая супруга. Он не знал, что совершил глупость, что через несколько дней, обедая из пыльной металлической миски, будет вспоминать об этом цыплёнке так часто, что тот будет приходить к нему во снах, которые ему иногда будет позволять служба. Наш герой был парнем неглупым. Ну разве может быть глупым студент, выгнанный с последнего курса философского факультета? Конечно нет, так как слово философия в переводе с греческого означает мудрость. Ну разве может быть глупым студент, который не разделяет точку зрения с профессором философии настолько, что его отчисляют перед окончанием университета? Конечно нет, так как на собрании, где решалась судьба нашего героя присутствовал даже сотрудник службы госбезопасности. И наконец, разве может быть глупым мальчик, которому в честь великого философа Шопенгауэра, отец дал имя Артур?
Артур не только умел производить впечатление высокоинтеллектуального человека, но и был таковым. Об этом говорили все его близкие. Высокий, худощавый, близорукий, задумчивый, будучи постоянно в себе, он мог то смеяться, то резко переходить в наигрустнейшие размышления. Способность Артура удивляться прочитанному в любых книгах поражала и даже настораживала его родителей. Он как промакашка впитывал всё, что состояло из букв. Это поглощение было беспредельным. Как только не обзывали его сверстники — буквоедом, полиглотом и т. д. и т. п.… Когда он станет постарше, то эта способность автоматически перейдёт у него и на беспредельное потребление алкогольных напитков, хотя он будет оправдываться, что в этом виновата система и среда в которую он попал. В действительности он обладал гипертрофированной заносчивостью в потреблении прекрасного, которое часто было прекрасным только для него самого. Поэтому, будучи подростком, он целыми днями сидел и читал всё без разбора. Через его гигантское сознание проходили мимо большие знания, они удивляли его и порой доводили до такого наслаждения, что он ронял книгу, закрывал свои глаза и с улыбкой на лице то ли спал, то ли бредил. Артур позднее осознает, что это происходило с ним благодаря отождествлению себя с авторами гениальных творений. После того, как он где-то прочитал, что у всех гениев есть двойники с такими же способностями, но не занимающимися творчеством, чтобы не повторяться, он стал более уверенным в том, что творения гениев, которые он читает созданы его сознанием и поэтому творить что- либо нет необходимости. «Я всё гениальное уже написал и зачем мне чему — то учиться и где-то работать ?» — мысленно произносил он себе. Артур был уверен, что читает всё то, что уже когда — то сам же написал. Именно эта уверенность позволяла ему читать и читать. Знали бы гении, что когда-нибудь благодаря своим трудам, они породят у своих потомков такую изощрённую форму веры в собственное величие — не творили бы. И всё же путь на философский факультет университета был ему заказан.
Вера в своё величие у Артура была особой, неявной, замаскированной. Она была манией юродивого, но эрудированного изгоя, выглядевшая одновременно уродством и ложной святостью. Поэтому внешне при неглубоком общении Артур производил впечатление до предела культурного и скромного человека. Всё это позволяло другим гнать его как юродивого, как странного типа, или наоборот, брать под собственный колпак и даже использовать, но лишь до некоторого времени. Артур гордился тем, что его отовсюду гонят, поэтому с каким-то превосходством он сообщал своим близким, что является изгоем общества. Он был необычным изгоем — изгоем соединяющим в себе трусливость к решительным действиям и творчеству с верой в своё величие. Стоило кому -то вызвать в нём раздражение, как он с помощью изощрённых речевых оборотов, мог нахамить, причём не напрямую, но собеседник догадывался на кого направлены его слова. Это пожалуй было единственным, что он делал по настоящему гениально. Особое раздражение в нём вызывали люди, имеющие достаток. Сытость и слащавость некоторых его знакомых, которых как он считал на порядок ниже по сравнению с ним, вызывала в нём желание борьбы и он боролся с ними как Дон Кихот с ветряными мельницами, как с классом эксплуататоров — шёл в шахматный кружок, выбирал самого сытого и преуспевающего, но слабо играющего любителя шахмат и устраивал разгром и интеллектуальное унижение настолько мастерски, что противник уходил оскорблённым и долгое время не появлялся в шахматном клубе .
Кроме того, особое раздражение в нём вызывали люди, занимающиеся творчеством, но не имеющие той большой эрудиции, которой обладал он сам. Он не занимался творчеством не только потому, что «не хотел повторяться со своими гениальными двойниками», но и потому, что подсознательно чувствовал свою скромность, которая никак не могла сочетаться с манией величия, пылавшей в нём. Неоднократные попытки что либо сотворить сразу приводили его к сильному восхищению собой и отождествлению с авторами гениальных трудов, что он переставал работать. Есть личности, сознание которых, как поле на котором проходят большие знания, проходят мимо и не вырастают. А есть личности, имеющие сознание, которое полем не назовёшь, так всего «три сотки и две грядки», но на них вырастают плоды — новые знания. Мысли этих личностей «ухожены» как у хороших садоводов. Именно эти «сытые садоводы» больше всего и раздражали Артура .
В Артуре уникальнейшим образом соединялась способность к глубоким философским рассуждениям о добре и истине с грешными действиями. Но самым интересным было то, что он для последних всегда по хитрому находил оправдание. В какие бы глубокие философские рассуждения он не пускался в конце концов он всегда в них грёб под себя. Эти рассуждения всегда приводили его к нежеланию что — то делать для других. Всё это было духовной манипуляцией не только над другими, но и над собой. Окончательно запутавшись в них он развил в себе настолько сильную депрессию, что не заметил как открыл для себя мир пьянства и нырнул в него с такой же страстью и беспредельностью, как когда -то нырял в чтение книг. Всё это быстро сказалось на его учёбе и привело к конфликтам с научным руководителем и Артур был отчислен с последнего курса университета.
Склонность Артура к обобщениям и философским оценкам доставала друзей, поэтому подруг у него никогда не было, но к его счастью нашлась девушка, которая могла часами выслушивать его «лекции», замешанные на замаскированном самолюбии и научном тщеславии. « Интеллектуальным агрессором» называла она его и по видимому возбуждалась, как возбуждаются от мужицкой агрессии многие женщины. Этот эротизм пожалуй и стал зёрнышком, которое выросло у неё в красивое дерево любви к Артуру, которое в последствии растопило в нём ощущение собственного величия и по сути своей вылечило от мании величия и изменило его представления о женщинах как о «безмозглых курицах». Девушкой она была по-деревенски мудрой, выслушивала его бредни и сама того не замечая косвенно внушала ему нечто, что позволяло Артуру более реально глядеть на себя, при этом всём она сохранила для себя только ту долю его величия, которая позволяла влюбляться ей в него каждый день. Начитавшись в своё время Юнга, когда -то Артур понял, что любовь какая бы она не была, является в конце концов общением мужчины с самим собой и женщина — лишь экран, на котором отражается его внутренняя, выдуманная им самим женщина, как часть его души. «Экранчик» — по ласковому он называл свою супругу. Но со временем, познав божественные чары любви он разошёлся с Юнгом.Несогласие с ним особенно усиливалось при близком интимном общении и Артур смеялся над собой, над тем как он мог называть свою, терпящую его, любимую, родную супругу нелепым словом «экранчик». И вот когда отношения Артура с женой только начали перерастать в настоящую любовь, пришла повестка из военкомата.
Поезд подали на первый путь. Молодой, с глубоко посаженными глазами и мохнатыми бровями сержант, с какой — то апатией и ложной активностью, давя на свои голосовые связки, басом произнёс краткую речь: « Повторяю поведение на поезде. На полу не лежать.В окно не блевать. »
На перроне, как на большой сцене разыгрывалось сразу множество миниспектаклей, но сюжет был одинаковым: слёзы, прощание, молчание, целование, развязанный беспричинный смех полупьяных от водки или наркоты парней и девчонок и т.д. и т.п. Артур в поисках более оригинального сюжета провёл глазами и не нашёл ничего удивительного. Порадовавшись за себя, что не участвует во всём этом и успел уже попрощаться с друзьями и близкими у стен военкомата, он зашёл в полудушный вагон. Весёлого мало. Артур пытался вглядеться в эти лысые, небритые лица вчерашних городских и деревенских подростков и видел нечто общее, что объединяет их. Припухлость глаз на фоне лысого и круглого черепа делает их глаза глубоко посаженными и поэтому большинство из них казались ему преступниками, направляющимися в места не столь отдалённые. А может быть и не казались? Дебильный взгляд некоторых из них настолько настораживал, что на всякий случай наш герой делал вид, что не замечает их и всё же ему это не удалось и он услышал в свой адрес:
Браток, что -то ты на меня не так посмотрел! — и Артур получил пустой пластмассовой бутылкой по голове от одного широкоплечего брюнета. Рядом сидящие ребята зарржали каким -то неестественно выдавливаемым и больным смехом. Артур взял спокойно эту бутылку и нанёс ответный удар по тому же месту.
–Ты, чё на перваков пошёл! — со звериной агрессией на лице брюнет схватил Артура за волосы. — Оставь его, — донёсся чей-то голос, но было уже поздно. Весь вагон вдруг резко разделился на перваков, жилку, тяпляповцев и иные различные преступные группировки, имеющиеся в городе, который полчаса назад покинул этот поезд.
Появились вдрыск пьяные майор и сержант. Они шли вместе в обнимку и плавно качались то в одну, то в другую сторону, то ли от поезда, то ли сами по себе. Также плавно, но невнятно майор что-то произнёс и развеселив ребят удаллился из вагона, который через полчаса по примеру военного руководства был пьян, обосран и облёван. И только тогда Артур догадался, почему во время своей «пламенной речи» сержант сказал: «На полу не лежать, из окна не блевать !».
Подобные стычки между новобранцами будут частыми на протяжении всего пути и лишь по прибытии в военную часть большинство из них превратится в послушных «шнурков и душков» Российской армии .
* * *
В морге было душно и пахло протухшей варённой курицей. Отец Артура никогда не бывавший в моргах прошёл мимо трупов, как проходят между спящими людьми, тихо ступая и что-то шёпотом спрашивая у молодого врача — паталогоанатома. Разговаривать ему вовсе не хотелось, но чтобы не разрыдаться раньше времени, он искусственно подбадривал себя. От сильного истощения, переживаний в пути, который ему показался адской вечностью, он сильно осунулся и стал не просто бледным, а каким-то прозрачным. Врач напротив, имея глупое и безразличное выражение лица, был полным, говорил громко, бойко и было ощущение, что он радуется тому, что вот- вот покажет какой-то товар лицом. Понять его можно — ведь сколько таких родственников покойных проходят за день. Только тогда, когда отец Артура увидел металлический топчан с друг на друга лежащими телами женщин и мужчин, дыхание его вздрогнуло и он понял, что все спящие этого заведения мертвы.
Тело Артура лежало на полу, на деревянных носилках. Было темно, но отец сразу узнал своего сына. В какой — то момент ему хотелось убежать и не верить тому, что сын мёртв и он попятился назад, но наткнулся на толстый живот врача. Отец сел на корточки, провёл своими трясущимися руками по волосам, по сильно исхудавшему и небритому лицу сына, взглянул на небрежно зашитое тело и увидев на руках изрезанные вены, внезапно громко зарыдал. Врач предвидя всё это, со скрытым на лице равнодушием отошёл от стонущего мужчины и закурил. На мгновенье он приблизился к окну, открыл его и с непонятным любопытством взглянул на улицу. Повеяло свежестью. На улице уже было темно. Шумел городской транспорт, город жил своей жизнью. Врач почувствовав, что курит с каким-то особым наслажденьем, сам того не замечая вслух произнёс :
— И курится хорошо и конец света не наступил… Ну Нострадамус даёт!
Отец Артура, услышав слова врача, немного собравшись, полушёпотом прорыдал :
— Спасибо, доктор. Действительно потеря сына для меня равносильна концу света. Вы что -то сказали на счёт курицы или я не так расслышал…
— Воздух, говорю у нас тут тяжёлый и пахнет протухшей курицей — пробурчал врач и закрыл окно.
    продолжение
–PAGE_BREAK–ПСИХОЛОГИЯ ДЕДОВЩИНЫ
Дед
Непредсказуемая агрессивность Амира настораживала его друзей, хотя возможно таковых у него и не было. Он как ласковый кот мог приблизиться к человеку, «облизать» его словами, расположить его настолько, чтобы тот потерял бдительность и молниеносно без причины нанести ему сокрушительный удар. Амир с детства был таким. Когда ему было четыре года он порой ласково садился на колени своего деда, прижимался к нему настолько, что тот от удовольствия выполнял все любые его желания. А внук просил всего — то ничего — закрыть глаза. Потом была длительная пауза, в течении которой Амир копил слюни и лишь затем происходил резкий плевок в лицо деда. Дед, прошедший всю Великую Отечественную то ли плакал, то ли смеялся от таких диких выходок своего любимого и единственного внука. Он глубоко понимал, что это плевок от его родной дочери — проститутки, бросившей своего сына. Что-то подобное внучок осуществлял и в детском саду. Просил мальчика или девочку по группе сесть на корточки и мочился прямо на них. Благодаря своим экзотическим поступкам ему пришлось поменять четыре детских сада. Позднее, когда дед почувствовал со стороны внука опасность для собственной жизни, он обратился за помощью в школу. Амиру в то время исполнилось двенадцать лет. Когда Амир уходил в армию, то деда в живых уже не было. Знал бы его дед каким страшным и агрессивным дедом Российской армии станет Амир? Пожалуй, не удивился бы …
В то время как все солдаты проходили по служебной лестнице побывав сначала духами, шнурками, черпаками, Амир уже после месяца службы стал дедом досрочно, вёл и позволял себе всё, что позволяет себе дед — солдат, который готовится к демобилизации. Так например, известно, что деды отбирают у новичков, тобиш духов, форму и обмундирование, выданные для несения службы. Эту участь в нашем взводе не миновал никто. Попытка одного деда снять с Амира сапоги не увенчалась успехом. Более того дед, утром обнаружил, что его сапоги гвоздями прибиты к полу. Амир не просто прибил их к полу молотком, но и нассал в них.
Известны классические приёмы издевательства дедов над духами, черпаками и шнурками. Если их перечислять то получилось бы целое пособие. Незаслуженные наряды — это только цветочки. Но и они изнурили как — то одного солдата настолько, что он упал без сознания прямо на кухне. Если спросить солдата от чего он больше страдает: от физического или от морального ничтожения? То он вероятнее скажет, что от морального. Представьте себе завтрак, голодные солдаты накидываются с аппетитом на кашу, но один капризный дед вдруг захотел узнать сколько ему до дембеля… и вот уже какой- нибудь шнурок, вместо того, чтобы кушать вместе со всеми, считает эту цифру, затем берёт кусок хлеба деда намазывает на него масло и выводит на нём ложкой количество этих не кому не нужных дней. После такого унижения у шнурка пропадает аппетит, да и покушать порой бывает уже нечего, так как черпаки всё лучшее из общей кастрюле вычерпали, недаром же их назвали черпаками. Яйца в армии праздник, но в первую очередь они достаются дедам и те сразу отдаёт их какому-нибудь шнурку, чтобы тот почистил, размельчил и посыпал на бутерброд с маслом. Такой деликатес позволяют себе есть только деды, шнуркам и духам остаётся только завидовать и есть свою пустую кашу.
Раздача каши это один из самых спортивных и волнительных в армии процессов. Представьте себе на длинном столе со скамейками по бокам стоит большая кастрюля с кашей, наверху которой плавают куски варёной говядины. «Боевая задача» солдата поспешить и занять наиболее выгодную к кастрюле позицию. Сразу скажу — это места ближе к кастрюле. Почему выгодные? Потому, что там наилучший обзор того, что попадает в миску. Накладывающий, как фокусник, мешает кашу по определённым, выгодным для него законам
а взвод тем временем, как за дирижёром, следит за всеми его движениями и даже за выражением лица. Миски с кашей путешествуют по столу. Так например, миска в которой нет ни одного кусочка мяса, может прогуляться от одного конца стола до другого и в конце концов остановиться у какого-нибудь шнурка, который с досадным вздохом принимает то, что «отпущено ему Богом». Очевидно, что наиболее жирные миски попадают дедам и черпакам, остальные по остаточному принципу. Самый зрелищный момент, когда накладывающий накладывает себе. В эти секунды обычно все разговоры прекращаются и «зрители», после длительных манипуляций черпака видят то, что появляется у него в миске. Весь взвод вздыхает, слышится протяжный « у-у-у» и все вновь приступают к еде. Накладывающий может оказаться жмотом и наложить себе одно мясо, а может справедливым — всё зависит от аппетита.
Амир, несмотря на свою худобу и низкий рост, был агрессивным проглотом — изобретателем различного рода приёмов издевательства так, что шнурки, которые были у него под колпаком всегда страдали по особенному. Они были голодны, всегда не выспавшимися, получали и получали нелепые наряды: на корячках, со словами «служу отечеству», они ходили вокруг кровати Амира, по пластунски ползали под кроватями, получая «боевое задание» поставить кому-нибудь «велосипед» или «балалайку» и т.д. ( Поставить «велосипед или балалайку» означало незаметно подкрасться к спящему солдату, приоткрыть одеяло, вставить между пальцами рук или ног спичку, поджечь её и быстро лечь в свою постель. От ожёга пострадавший двигал ногами как на велосипеде или тряс рукой как балалаечник. Некоторым не везло вдвойне — они получали комплексное испытание «играя на балалайке, ехали на велосипеде», такой приём на жаргоне Амира назывался цирком ). Таким образом, многие солдаты ходили с ожёгами различной степени тяжести и к тому же не выспавшиеся. Некоторым, не крепко спящим, удавалось застраховаться от ожёгов, но для этого им приходилось надевать носки и варежки, присланные родителями .
Почему Амир был таким? То ли от того, что мать когда-то бросила его и пошла в проститутки, но родилась бы она в другой стране не пошла бы на это. То ли от того, что он со своей агрессией хорошо вписался в дедовщину, а государство как бы его только и ждало в армии и подбадривало на «ратные подвиги». В любом случае он оказался жертвой государственной системы.
Единственное оправдание, которое часто звучало из уст дедов заключалось в том, что шнуркам и духам предстоит продолжать дело дедов и не надо переживать, мол сами будете издеваться похлеще. И действительно, эстафетная палочка и вместе с ней человеческое зло передавалась от одного призыва к другому и как будто не было виноватых, а были лишь страдающие. Как -то один дембель мне сказал, что компенсировал потери, нанесённые дедами в начале службы тем, что вдоволь поиздевался над шнурками. Не хочется верить, что это так. Скорее всего солдат, покидая военную часть получает замаскированную душевную травму, суть которой можно выразить в четырёх словах: « Служу унижающему меня отечеству !» И действительно, человек, проходя эти унижения в армии, был уже готов проходить их и на гражданке, являясь послушным винтиком государства. Лишь некоторые солдаты могли по настоящему противостоять этой государственной машине, называемой дедовщиной, сопротивляясь дедам и не становясь ими. Это приводило их или к самоубийствам, или к госпитализации в психиатрическую больницу, или к уничтожению дедов .
День как обычно близился к концу. Солдаты все как один произносили армейскую «вечернюю молитву», которая приблизительно звучала так: « Вот и ещё один день прошёл !» — произносил громко кто-нибудь и все его разом подхватывали: « Ну и х… с ним !» Амир всё это много- много раз слышал, но никогда не поддерживал этой «молитвы», не обращая на неё никакого внимания. Но на этот раз его удивили слова одного солдата о том, что конец света, который должен был состояться, согласно каким-то предсказаниям, именно сегодня, не наступил. Лишь один солдат точно знал, что для Амира конец света приближается. Он в это время находился в госпитале военной части и долечивал свои сильные ожоги. И действительно, всё произошло мгновенно. В эту ночь Амира кто-то привязал к кровати, заткнул ему рот, облил бензином и поджёг.
ПСИХОЛОГИЯ ПРОСТИТУЦИИ
Институтка
Большие города без проституток, голосующих на дорогах, пожалуй что- то бы потеряли. Широкие и шумные проспекты с иллюминациями, с гирляндами огней как -то по особому оживают на фоне мигрирующих по городу лолиток, путанок, наркоманок и женщин лёгкого поведения солидного и несолидного возраста. В то время когда их папы, мужья, любовники, дети, внуки… спят или смотрят телевизоры, они занимаются наидревнейшим промыслом. Эти женщины мерцают как блёсны, опущенные рыбаками в быстро текущую речку. В этой мутной воде улиц рыбаками являются мамы и сутенёры. Мамы на то и мамы, что выдают ежечасно своих «дочерей» «замуж», получая от «мужа» «выкуп». Мамы как и все мамы на свете одеваются хуже своих «дочерей», работая под девизом: « Всё лучшее детям !» Поэтому маму можно сразу выделить по чуханистому виду. Впрочем, среди проституток немало тех, которые «бездомны» и беспризорные, хотя дом может и есть, но без «крыши». Им приходится скрываться от милиции и от сотрудников института проституции ( кратко институции). Они перемещаются по всему городу от одной тёмной улицы к другой, от одного светофора к другому, часто маскируясь под голосующих. Вообще голосование проституток на дорогах России более сложный и не предсказуемый процесс по сравнению с голосованием депутатов Государственной Думы. Но и в том и в другом случае решается вопрос: «Быть или не быть России ?» Ведь очевидно, что проституция, в обычном понимании этого слова, является лишь следствием проституции России перед Западом. Проституированность депутатов и эстаблишмента в настоящее время не вызывает сомнения
у большинства общества, которое также проституировано благодаря потреблению заморских продуктов .
Когда беспризорные проститутки голосуют, то они сами не знают для чего они это делают. Лишь как следует разглядев водителя, решаются на единственное слово «Работаю!» или же отфутболивают последнего просьбой довести бесплатно куда-нибудь далеко, рассчитывая на отказ. Вообще проститутки очень сильные психологи, всегда знают что нужно сказать. К тому же они сильные философы, иначе можно душевно заболеть и быть раздавленным под прессом самцов, сексуальных маньяков и сношателей-одиночек различного калибра. Только философствующую проститутку, осознающую всё вышесказанное, можно считать профессиональной.
Тяга Российских девушек к дорогам особенно обострилась в преддверии второго тысячелетия. Попробуйте найти достойного жениха вне дороги. Большинство ребят являются. безработными алкоголиками, педерастами и деструктивными личностями, не способными на создание семьи. А на дороге существует большая вероятность встретить мужчину при деньгах, ведь на машину у него хватило, да и к тому же заядлые алкоголики реже водят машины. Таким образом, дороги для многих российских девушек, превратились в черту, с одной стороны, делящую их задницу пополам, а с другой проходящую поперёк души .
В целом всех проституток, можно разделить на три части. Тех, которые таковыми себя не считают, продаваясь за подарки, зарплату ( служебная проституция), за кошелёк супруга или приятеля, за бутылку пива или шампанское. Тех, которые осознают, что таковыми являются и переживают за это и всё равно сношаются за деньги, но грустно сношаются. И наконец, тех, которые гордятся этим то ли по неопытности, то ли по дурости. Две последние группы солидарно ненавидят первую, которая, очевидно, является самой многочисленным социальным слоем, наравне с пенсионерами и школьниками. Есть группа женщин, которых проститутками назвать трудно. Их душа настолько широкая, что в ней находится место для всех. По частоте и по смене партнёров они не уступают проституткам и любят они всех мужчин, испытывая всегда оргазм, не имитируя его, как это делают большинство проституток.
Проституированность российской женщины является одновременно следствием русской бесшабашной доброты и архетипа, генетически переданного нашими восточными предками.
Именно поэтому наша страна с точки зрения Запада приравнивается к странам третьего мира. Какой-нибудь таиландский отец, имеющий дочь-проститутку, пожалуй, больше гордится, а не переживает, как переживают наши безработные отцы, хлебая щи, сваренные на деньги, заработанные дочерью проституткой.
Иностранцы, приезжающие к нам, бывают удивлены красотой и дешевизной наших проституток. Но больше всего их шокирует стеснительность, робость и непрофессионализм, который ещё больше возбуждает. Каждый третий мужчина -иностранец едет в Россию именно за этим, ведь на Западе это намного дороже. Москва -исключение. А вот в регионах цены в 10-20 раз дешевле. Наши женщины, с точки зрения иностранцев, уже давно стали одним из дешёвых природных ресурсов, стоящих наравне, а порой и превосходящих по притягательности, нефть, газ и другие полезные ископаемые .
Значительная часть наших проституток высоко интеллектуальны, учатся в высших учебных заведениях ( институтки ), имеют высшее образование, имеют гармоничную семью, детей. Если девочка прекрасно выглядит, хорошо одета, словом блестит, но при этом нигде не работает и не имеет поддержки от родителей, то вероятнее всего в лучшем случае у неё есть один или несколько спонсоров, в худшем, она каждый вечер спешит к своей маме-сутенёрше.
Каждая третья студентка мечтает иметь спонсора, который бы одевал её, обувал, кормил и наконец платил бы за образование. Найти такого среди молодых практически не возможно, на помощь приходят пузатые и лысые дяденьки. Студентки их ласково называют папиками. Папик — это своего рода папа, то есть мужчина по возрасту, годящийся в отцы и делающий всё, что не сделал родной отец. Именно поэтому мечтают о папиках чаще девочки, росшие без отцов. Папиками чаще всего становятся папы, бросившие своих дочерей и их матерей в придачу. Таким образом, отцы компенсируют свой уход от дочерей, становясь папиками. А дочери ищут папиков, компенсируя свою безотцовщину. Закон сохранения…
Самые высокооплачиваемые студентки-проститутки (институтки ) факультетов иностранных языков. Каждая вторая из них мечтает стать валютной проституткой и выехать для этого за рубеж. Зная это российская таможня не охотно выпускает их за кордон.
Большинство российских женщин идут на панель не для того, чтобы заработать и не для того, чтобы досадить мужу или другу, а из-за зависти к другим менее интересным, чем они женщинам, которые имеют достаток и конкретно оценивают себя и своё тело за деньги. Они глубоко понимают, что являются в наивысшей степени дешёвыми проститутками по отношению к своим мужьям и друзьям и не желают больше так дёшево продаваться. Ведь проституция в семье начинается уже тогда, когда жена живёт с мужем без любви, но ради зарплаты. Это замаскированная форма проституции называемая семейным долгом. Там где кончается в семье любовь, начинается проституция. Любовь — злейший враг проституции. Проститутка, любящая своих клиентов уже не проститутка. Жена не любящая мужа, но имеющая с ним близость уже проститутка. Таким образом, корни проституции заложены в обществе, в силу того, что люди чаще не любят друг друга, чем любят. Проституция — это протест женщин на нелюбовь мужчин .
Нельзя не учитывать и экономический фактор. Как говорится базис определяет сознание. Какое может быть сознание у голодной и одетой по нищенски молодой женщины, жившей когда-то в достатке и вкусившей все прелести красивой жизни? Она имеет жажду оперативно наесться, напиться и одеться. А как? И вот она узнаёт от приятельниц о том, что есть выход — пойти на панель.
Вообще, если женщина по природе своей бездарна, но красива и при этом почему — то имеет большой оклад, то в девяносто процентах всех случаев она занимается служебной проституцией и лишь в оставшихся случаях это служебный роман. Некоторые безработные мужья-алкоголики знают откуда дома деньги, но в силу своей дебильности и эмоциональной тупости едят щи, купленные и сваренные на деньги, заработанные дочерью или женой проституткой.
Многие считают, что массовое увлечение девушками проституцией является следствием тяжёлого экономического положения в нашей стране. В действительности корни этого лежат в семье, точнее в семейной проституции. Большинство матерей России живут с нелюбимыми мужьями, которые пьянствуют, бьют их и в конце дня обязательно совокупляют или насилуют и так каждый день. Женщина от безысходности, ради зарплаты мужа, жилплощади и других факторов, необходимых для совместной жизни, отдаётся нелюбимому человеку, то есть по сути своей проституирует. Девочка, живущая в такой семье, видя проституцию своей матери перед отцом, свыкается с мыслью, что так должно быть и без всяких комплексов продолжает дело матери с приятелями или с незнакомыми мужчинами. Таким образом, внутренняя проституция ( семейная ) порождает внешнюю ( уличную ) проституцию. Именно в такой семье жила героиня нашего рассказа Эльвира.
Была ранняя весна. Эльвира с улыбкой на лице выбежала из подъезда своего пятиэтажного дома и хотела было направиться к остановке троллейбуса, как услышала окрик соседа Ибрая абы. Он то ли смеялся, то ли удивлялся чему -то и быстро чего-то говорил… говорил, так, что трудно было понять о чём. «Ну о чём может говорить пожилой одинокий алкоголик с утра пораньше ?» — подумала Эльвира и не дослушав соседа развернулась и поспешила в институт .
–Э-э, нет! Постой, смотри что я нашёл в своём садике у себя под окнами. — И Ибрай абы показал на нечто лежащее на земле под его окнами. Он держал какую-то палку, словно указку, и как профессор водил ею то по воздуху, то указывая на какую -то кучку. Этой кучкой оказалась кучка использованных презервативов.
–Ровно двадцать один, ровно столько, сколько тебе лет. Все они твои, забирай свои подснежники и передай своим приятелям пусть больше не выкидывают свои отходы из окна — с агрессией произнёс Ибрай абы. В ту весну я промолчал…
Эльвира ничего не сказала, резко от стыда покраснела и побежала прочь от позора, не услышав последние слова соседа. Бесполезно было доказывать что либо. Ибрай абы действительно нашёл вещественные улики и верно рассчитал, что презервативы выкидывались из её окна. « Двадцать один, двадцать один …– мысленно повторяла она. — Могло быть и больше, хорошо, что некоторые друзья оказались более аккуратными.»
Друзей, которые часто ночевали у неё, было у Эльвиры немного. Жила она с родителями и умудрялась общаться с ребятами так тихо, но так близко, что родители не могли даже предположить, что за дверями её маленькой комнатушки протекают интимные общения невиданной интенсивности и частоты. Эльвира всегда сама удивлялась, как терпят и не трескаются стены её комнаты и поэтому после очередной такой встречи начинала автоматически поглаживать руками обои в поиске трещин и разрывов. От подозрений, которые могли возникнуть у родителей выручала музыка, которая всегда громко лилась из её катушечного, задрыпанного магнитофона. Эльвира не владела музыкальной режиссурой, но настолько мастерски подбирала музыкальные композиции, что на фоне их не были слышны не только стоны, вызванные наслаждением, но и крики. Хотя отец, скорее догадывался, но его успокаивало, что любимая дочь растёт здоровой и жизнерадостной. Увидев, после такого очередного сеанса общения, румяное лицо и искристые глаза дочери отец как-то незаметно сзади подходил к дочери, обнимал её и поглаживая, а скорее доглаживая полушёпотом произносил: «Какая ты у меня красивая …» В то время Эльвира уже была сравнительно зрелой опытной, но уж больно молодой женщиной. Она сравнивала себя с той, которой была два года назад. В то время к её подъезду часто подъезжали какие-то мотоциклисты, она с гордостью проходила мимо подруг своего дома, садилась на мотоцикл и уезжала. Через часа два её привозили. Она также гордо слезала с мотоцикла, молча проходила мимо подруг, поднималась к себе домой, врубала на всю катушку магнитофон, садилась у окна, ожидая очередной мотоцикл. На звуки мотоцикла у неё был сексуальный рефлекс, впоследствии он превратится в финансово-сексуальный, а пока её радовали эти мимолётные поездки на лесные поляны, где все мотоциклисты почему-то любили останавливаться, так что в конце концов она была изнасилована.
Эльвира опаздывала в институт и решила доехать на такси. Стала голосовать, остановилась новая белая девятка. Водитель, мужчина лет сорока пяти, разглядел её и открыл заднюю дверь машины. Эльвира, молча погрузилась в мягкое кресло и размышления о том, что с ней произошло. Сейчас она понимала, что сосед обязательно проболтается всему подъезду о презервативах, но почему-то не переживала. Она поняла, что подсознательно уже давно свыклась с мыслью, что является проституткой. Это открытие её удивило и она улыбнулась.
Она пришла к выводу, что пора кончать за так, за бутылку пива продаваться своим приятелям, в конце концов нужно знать себе цену. « А сколько я стою ?» — задала она себе вопрос и опять улыбнулась. Мужчина-водитель с любопытством наблюдал за этими улыбками в смотровое зеркало. Он словно читал её мысли. Пожалуй не нужно быть особым телепатом, чтобы разглядеть мужчине в самом расцвете сил, желания и мысли восемнадцатилетней девчонки. В салоне машины журчала плавная мелодия, было комфортно. Молчание, которое было в течении всей дороги и было общением между ними. Это было глубинное общение — общение без слов. Эльвира не заметила как машина въехала в какой-то лесок и остановилась. Было тихо. Вдохнуло лесной, осенней свежестью. Говорить не о чём не хотелось, но Эльвира, почему-то стиснув зубы всё таки выдавила: « Как вы думаете? Сколько я стою?» Мужчина ничего не ответил, засунул свои волосатую и толстую руку в карман вытащил оттуда какую-то купюру, засунул деньги в полиэтиленовый пакетик Эльвиры и тихим, приятным басом сказал: «Ну иди ко мне, девочка …» Он приблизился к ней, но она вдруг внезапно разочаровалась в нём настолько что удивилась тому, как он недавно понравиться ей. Эльвира в начале испугалась, ощутив какую-то двойственность чувств. С одной стороны деньги, которые лежали в её пакете грели душу, а с другой нужно было согреть душу этого чужого, незнакомого мужчины, которого по правде сказать, вовсе не желалось. Эльвира разглядела его. Он был не интересным мужчиной. Живот, какой-то запах изо рта,
красные глаза… Но деньги… и немалые, оживили её и она поддержала общение с ним.
Эльвира была худенькой, прозрачной девочкой, больше похожей на красивого мальчика, чем на девочку. Короткая стрижка, брюки ., широкая рубашка. Мужчина, засунув свои руки под её рубашку обнаружил под ней вполне созревшие и наполненные упругостью груди, замаскированные чёрным бюстгалтером. Он тискал их так грубо и энергично, что не заметил как всё расстегнулось и плоды, которые созрели в теле Эльвиры вывалились ему в руки и он, сам того не замечая, схватился за них так, будто забоялся уронить их.
Груди Эльвиры были настолько красивыми, что она порой сама любовалась ими. Вот и сейчас, увидев себя в отражении зеркала машины, она горделиво взглянула на них и как-то игриво покрутила и поиграла своим корпусом. То ли она такое движение где-то видела в порнофильмах, которые ей показывали друзья — бесплатники, то ли она сама открыла в себе это движение, но делала она его так красиво, что незнакомец ещё больше задрожал от волненья и накинулся на неё так молниеносно, что Эльвира вдруг почувствовала как чужеродное цилиндрическое тело проникло в неё и с неприятным трением начало совершать кол-ебательные движения. Это мучение длилось недолго. Мужчина был «голоден» и выпустил свои пары быстро.
Эльвира впервые взмокшая от усталости, связанной с половым актом выполненным впервые без желания, лежала на заднем сидении машины и от пустоты и стыда, охватившего её, не знала что делать. Затем вдруг быстро оделась и выпрыгнув из машины побежала туда, куда глаза глядят. Остановившись на солнечной поляне взглянула на дно пакета и обнаружила в нём пятьсот рублей. «За эти деньги мне бы пришлось работать целый месяц !» — громко произнесла Эльвира, будто сделала научное открытие. Теперь наша героиня знала себе цену. Этот день был переломным в её развитии как проститутки. Само слово «проститутка» она не воспринимала, оно её раздражало и Эльвира выдумала для себя новое слово «институтка.» «Я институтка» – говорила она про себя. « Институтка и есть, так как занимаюсь проституцией, чтобы учиться в институте и не умереть с голоду» – ещё раз успокаивала и оправдывала она себя. Позднее, когда её мать окончательно парализует и маленькой пенсии отца вовсе не будет хватать, семья будет полностью существовать на деньги, заработанные Эльвирой с помощью древнейшей профессии. Она будет чувствовать ответственность за свою работу. Именно с этого момента можно будет считать её профессионалкой. А сейчас она шла по центральной улице города и вглядывалась в мимо проходящих мужчин, всё больше и больше осознавая, что клиентов найти не так уж сложно. Кроме того, она сделала ещё открытие. Оказывается в поисках клиентов по городу бродит каждая вторая девчонка. Эту конкуренцию она ощутила уже в первый день своей охоты за клиентами. Девчонки, в течении дня снующие по бродвею быстро утомили её. Некоторые, узнавая её просто улыбались, а некоторые, наоборот, не скрывая своей агрессии, корчили рожи и намекали, чтобы она никогда здесь не появлялась. В конце концов на третий день состоялся нелицеприятный разговор с одной грудастой особой, но Эльвира заупрямилась. В итоге вечером к ней подошли ребята -сутенёры и предложили «крышу», за которую она должна была отдавать львиную долю, в противном случае ей пообещали изуродовать лицо так сильно, что никогда никакой клиент на неё не клюнет. После этих угроз Эльвира отступила и больше не появлялась на центральных улицах города. Она долго размышляла, чтобы такое предпринять и пришла к выводу, что нужно учиться, учиться и учиться, как говорил великий Ленин. Нужно учиться скрытым формам работы над, желающими её клиентами. Нужно учиться самой выбирать, чтобы меньше было трудовых мозолей. Ведь мозоли на руках не сравнимы с мозолями, которые могут возникать на главном рабочем органе институтки, не говоря уж о мозолях души. Нужно учиться тому, чтобы ребята, которые хотели бы с ней встреч и свиданий приносили бы не цветы, а конкретные деньги, да так, чтобы не обижались, а просто бы спонсировали свою любовь. Ведь большинство приятелей, почувствовав давление на свой кошелёк сразу покидают своих подруг. И наконец, нужно стремиться стать элитной проституткой или валютной. У Эльвиры были для этого все условия, ведь она училась на факультете иностранных языков.
Первые шаги Эльвиры оказались весьма успешными. Она настолько хорошо «загипнотизировала» и очаровала свой отряд приятелей, а их было у неё двенадцать, что те давали постоянно ей в долг и постоянно прощали его. Уже за первые два месяца она переоделась и похорошела настолько, что стала мечтать об элитной проституции. За всю свою маленькую, но уже распутную жизнь, Эльвира ещё не разу не общалась с элитой общества. Мимо неё иногда проносились большие, роскошные иномарки, визжа на всю улицу своей сиреной и она вслед за ними также визжала от наслаждения, фантазируя, что уже сидит или уже лежит на заднем сидении с симпатичным и богатым чиновником. Финансово-сексуальный рефлекс на несущиеся иномарки различного рода мафиозной элиты, у неё срабатывал настолько энергично, что она никогда не ошибалась в своих предположениях о том, кто запрятан за затемнёнными стёклами этих красивых машин: чиновник или коммерсант? Экстрасенсорная зона ясновидения, которая находилась ниже пояса Эльвиры никогда не подводила её. Уже за короткий период своих наблюдений с точностью до одной минуты она знала, где остановится та или иная иномарка, кто из неё выйдет, но ещё ни разу от сильного волнения не решалась пойти на общение с содержимым этих машин. И такой момент настал. Всё произошло у одного из богатых ресторанов города. Из машины вышли двое мужчин. Была слышна английская речь, но было видно, что собеседники не понимают друг друга и Эльвира без всяких реверансов предложила себя в качестве переводчика. Предложение было принято. Переводчиком она оказалась никудышним, но собеседники были почему-то очень довольны и Эльвира поняла, что всё идёт в соответствии с её планами.
Она знала, что большинство чиновников развращено элитными проститутками, поступающими из различных рекламных агенств, периодически, организующих, конкурсы красоты на звания начиная от «мисс недели» и кончая «мисс года». Со всего города съезжались на эти конкурсы девчушки- подростки, хоть немного почувствовавшие своё сходство с героинями телеэкранов. Тот же бюст, те же глаза, та же талия и наконец та же глупость на лице — всё это радовало созревающих девчонок, но в то же время огорчало до слёз невозможностью попасть на телеэкран. Все они каждое утро подолгу стояли у зеркала, вглядываясь в намечающиеся припухлости груди, которые должны были скоро стать нечто определяющим в их карьере. Казалось, что они уже мыслью подгоняли созревание плодов своего тела. И действительно, узкие губки превращались в пухлые эротические губы, желающие того, о чём они сами ещё не знали и поэтому пока прикасались только к мороженому на палочке, вызывая возбуждение рядом, проходящих мужчин. Бёдра раздвигались так быстро, что талия становилась всё изящнее и изящнее, отдавая часть своего материала на заполнение попки, так что последняя приобретала упругие и соблазнительные формы. Только — только, наметившиеся груди распухали порой до таких размеров и форм, что казалось девочка вот- вот согнётся под их тяжестью, но она к удивлению многих мужчин, шла несгибаемой походкой, вперёд выставив своё, обтянутое майкой-топиком, будущее орудие труда. В напористости некоторых таких девиц угадывалось великое развратное будущее, о котором они не могли даже догадываться. У многих из них дома на видном месте весят портреты кумиров в том числе и главной элитной проститутки планеты Моники Левински, очаровавшей самого президента США. Проходя через сито конкурса красоты большинство этих девчонок отсеивалось, но в то же время получало предложение совершенствоваться в обаянии и красоте на специальных платных курсах манекенщиц и начиналась учёба. Все институтки учились охотно. Учёба была несложной, но нудной и скучной. Ходи себе перед большим зеркалом по подиуму туда-сюда-туда-сюда, но, чтобы было красиво ступай ножками и виляй попкой по законам манекенного искусства. Слушай лекции о том как покорить мужчину и взять от него всё, что нужно. На определённом этапе совершенствования начиналась практические занятия и выпускницы разбирались различными состоятельными, представительными и светскими лицами города. Таким образом, всё, что происходило с девочками на этих занятиях можно было назвать замаскированной формой обучения куртизанскому искусству, а искусство, как говорил Ленин принадлежит народу и поэтому эти девочки, в конце концов сильно надоев своим богатым клиентам, выгонялись в народ, пополняя армию уличных проституток. Лишь некоторым удавалось задержаться наверху этой гнусной и жестокой кормушки, называемой элитной проституцией. Эти некоторые принимались на работу в качестве секретарш или обслуги, которые пользовались особыми привилегиями и входить с ними в конфликт рядовым служащим было настолько рисковано, что некоторые высокопоставленные чиновники относились к ним с наигранным уважением, дабы не потерять свою работу. В целом проституированность чиновников мало отличается от проституток. Именно поэтому они чувствовали родственность своих душ, что в свою очередь было главной причиной гармонии в коллективе, называемом аппаратом. Если бы вдруг была учреждена премия в области проституции, то скорее всего она бы носила имя Моники Левински и обладателями её стали бы в первую очередь элитные проститутки России, работающие в аппаратах власти. Эти современные куртизанки обслуживают власть, спускаясь и поднимаясь по иерархическим ступенькам, настолько искусно и энергично, что получают квартиры, лоббируют экономические и политические программы, зарабатывая немалые деньги благодаря своим заказчикам. Порой положение куртизанок на этих ступеньках бывает настолько сложным, что их мастерству позавидовали бы даже циркачи или порнокиноактёры. Они регулярно осведомляют заинтересованных лиц о показателях политической импотенции, которые как-то умудряются оценивать по сексуальной потенции чиновников и политиков разных уровней. Зная об этом некоторые из них перестают пользоваться услугами кадровых проституток и поэтому ищут нечто новое, молодое, глупое и привлекательное. Пожалуй именно поэтому Эльвира была с удовольствием воспринята своими собеседниками и общение за столиком ресторана затянулось и она впервые для себя была пьяна настолько, что не заметила как оказалась на роскошной загородной даче в объятии известного предпринимателя и политика, носящего в мафиозных кругах имя Шериф. Он уважительно отнёсся к девушке.
Эльвира открыла свои глаза и увидела красивый с различными узорами и фресками потолок, в центре которого висела хрустально-золотистая люстра. Такие большие люстры она раньше видела лишь в театрах и дворцах культуры. По детски удивлённые глаза Эльвиры отражали свет, идущий от этой люстры и она, лежа на большой роскошной кровати, была похожа на маленькую принцессу из старой, старой, сказки. Издалека, словно убаюкивая, доносился звук рояля и не хотелось вставать. Было хорошо и комфортно. Эльвира медленно встала, подтянулась, взглянула в зеркало и понравилась себе. На неё смотрела действительно милая, свежая на лицо девочка, ничуть не похожая на куртизанку, но Эльвира не поверила в свою красоту, списав её на обстановку, которая приукрасила её скромную внешность. Она с любопытством и беспокойством медленно направилась на звуки рояля. Вошла в белостенный, беломраморный зал, все окна которого были прикрыты белоснежными занавесками. В углу этого зала стоял белый рояль, за которым сидел Шериф, одетый в белый костюм. В какой-то момент Эльвире пришла мысль, что музыка, которую он играет тоже белая и всё же она тихо спросила о том, что он играет. Хозяин дома молчал, но по выражению его глаз было видно, что он доволен своей гостьей. На белом столике, покрытом белой скатертью Эльвира разглядела букет белых роз и ей вдруг захотелось, чтобы эти цветы были подарены ей. Словно прочитав мысли Шериф закончил играть, медленно привстал, нежно взял эти розы и пристально глядя в глаза Эльвиры, положил цветы в её миниатюрные, но женственные ладони. На мгновенье наша героиня опьянела от счастья. Была пауза… Вот оно счастье, подумала Эльвира и перед её глазами пробежали картинки прошлых её унизительных взаимодействий с клиентами и она сказала себе, что никогда не будет так больше унижаться.
Шериф медленно поднял её и понёс в свою комнату. Мягко уложил её в свою кровать, медленно раздел и впервые за утро каким-то волнительным басом произнёс: «Согрей меня …» и Эльвира с чувством преисполненного долга принялась за свою работу, но делала её на этот раз как никогда легко. Когда всё закончилось она поцеловала Шерифа в губы и улыбнулась.
— Харашо, дарагая. Ти харошая праститутка. Что ти болше всего хочешш – с сильным южным акцентом полушёпотом промолвил Шериф. Только в эти последние секунды Эльвира разглядела во вчерашнем культурном чиновнике грубого и богатого желоба далёкого от всякой культуры и ей почему-то захотелось уйти из этого дома и не видеть никого, даже себя. Она поняла, что элитная проституцию как бы её не называли элитной, в конце концов ничем не отличается от обыкновенной. Ей было обидно, что она так долго мечтавшая о ней так быстро разочаровалась. Эльвира так и не поняла почему на неё свалилось это разочарование, ведь казалось бы ничего особенного не произошло, всё было комфортно и красиво, оплата была гарантирована. Она вспомнила как имела близость со старым горбуном — импотентом и не испытывала такого разочарования, которое было у неё сейчас. Перед её глазами пробежали лица практически всех её бывших клиентов, как пробегают картинки прошлого перед людьми, находящимися между жизнью и смертью, но конец света не наступил. Лицо Эльвиры вдруг озарилось каким-то внутренним светом. Она поняла, что это конец… конец её карьеры как проститутки.
    продолжение
–PAGE_BREAK–СЕКСУАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
В сексшопе
Зайдите в сексшоп и вы увидете, что в основном его посетители мужчины, причём большинство из них просто любопытствующие, и лишь остальные истинные сексшоповцы. Истинного сексшоповца определить легко — взгляд его не настолько любопытсвующий, а больше думающий… думающий о том, что бы такое сотворить со своей подругой, чтобы та сегодня ночью увидела небо в алмазах. Истинный сексшоповец руководствуется принципом: «Дешевле купить нечто в сексшопе и подарить небо в алмазах, нежели купить нечто алмазное в ювелирном магазине». Ведь чаще всего нечто алмазное покупают мужчины тогда, когда уже не могут сотворить своим подругам небо в алмазах.
Истинного сексшоповца можно распознать по его жаргону, он меньше улыбается, находясь в сексшопе. Если его послушать, то складывается впечатление, что находишься не в сексшопе, а в детском мире. — — Подайте ка мне вон ту игрушку — просит он у продавщицы.
–А теперь во-он ту куклу.
— Сколько стоит эта машинка?- Ну и так далее.
Есть истинные сексшоповцы, которые выражаются по научному. Например, я случайно подслушал такое выражение: «Вчера совершал поршнеобразные фрикции и колебания, и оказалось, что трение с метилфосфатоформальдегидной мазью было выше, чем с обыкновенным вазелином !»
Или « Я вчера приходил к вам по протекции, по поводу своей эрекции, которая у меня уменьшилась после хирургической резекции.»
Как-то встретил одного сексшоповца на улице, когда прогуливался с дочкой. И он мне советует, надеясь, что дочка ничего не поймет:
— Для того чтобы заполнить свой семенной мешочек, хрякни перед этим стакан сметаны и закуси грецкими орехами, ¸после чего пережми семенной канатик и нажми на точку УШУ и пропеллер заведется.
— Этот прием называется приёмом Карлсона, в честь мужчины, который как известно был всегда в самом расцвете сил. И теперь, когда я по утрам пью сметану, дочка подходит ко мне и говорит:
— Что папа семейный мешочек заполняешь.
Есть сексшоповцы, говорящие лозунгами. Вот уж истинные патриоты своей отчизны. Подходит один такой патриот к отделу презервативов и громко декларирует:
— Ударим по отечественным резинотехническим изделиям ударным трудом, — а сам обманщик, потом импортные презервативы покупает.
— Как-то, моего коллегу пригласили поработать в сексшопе в качестве консультанта. Во всех таких магазинах есть кабинет сексолога.
Коммерческий директор ему сразу поставил задачу: «Постарайся убеждать наших покупателей в том, чтобы не покупали большие эмитаторы, а брали те, которые поменьше. Нам выгоднее и удобнее продавать маленькие за 2200, чем большие, но за 5500. Мы за одну поездку можем больше привозить и экономить на транспорте. » Словом, говорит он ему: «Борись с гигантоманией».
Подслушав их беседу, вступила в спор замдиректора сексшопа Марья Ивановна:
— Посетителям -мужчинам надо наоборот показывать этих гигантских орлов — т.е. фалосоэмитаторов- утвердительно заявила она, — чтобы мужчины почувствовали своё мужское ничтожество и покупали наши товары. Так что, лучше продавать большие за 5500, чем маленькие, но за 2200.
После некоторой паузы, директор заявляет, что в том месяце, прибыль нашего сексшопа была выше, а почему?… Потому что мы продавали маленькие за 2200, а не большие, но за 5500. Вы понимаете это.
Вошла продавщица сексшопа женщина бальзаковского возраста.
— Зайтуна Ибрагимовна, — обратился к ней директор,
— Вот, что тебе самой импонирует большие за 5500 или маленькие, но за 2200.
— А что вы имеете ввиду? Поршеньки что ли?- с каким -то страстным волнением переспросила Зайтуна Ибрагимовна.
— Не скажу. — утвердительно сказала она — Но знакомые и подруги больше заказывают у меня большие за 5500, чем маленькие, но за 2200.
— Вот видите, — говорит Марья Ивановна, — Не надо нарушать права потребителей, лучше все — таки продавать большие за 5500, чем маленькие, но за 2200.
После этого, директор медленно встал и с агрессией на лице пошёл на Марию Ивановну .
— Мария Ивановна,- прошипел он, мы вчера, во вторник продавали большие за 5500, а не маленькие, но за 2200. Так! И дневная выручка была меньше, а сегодня выручка больше, а почему, потому что сегодня мы продавали эти чёртовы фалосоэмитаторы за 2200 и маленькие, а не за 5500, но большие .
Хотел было мой приятель уже уйти, чтобы подготовиться к завтрашнему рабочему дню в сексшопе, книжки почитать, как директор его останавливает:
— Помоги — говорит он ему, сегодня наш экспедитор и шофёр в командировке, перенеси в соседний сексшоп, т.е. наш филиал, пять больших фалосоэмитаторов. Это тут недалеко. Две остановки на трамвае.
Получил он накладные, получил товар. Взял товар в охапку и хотел было идти .
— Э, нет – говорит директор, так у нас не ходят. Всех людей распугаете. Дал ему
какую -то авоську. Она оказалась маленькой. Сверху прикрыл товар бумагой .
Сел мой коллега в до отказа переполненный трамвай. Задумался о завтрашнем рабочем дне. Он вообще человек задумчивый, порой настолько, что перестаёт видеть что вокруг него. Чувствует, что в трамвае стало как — то веселее. Всматривается в лица. То ли ему кажется, то ли на самом деле, но лица многих женщин порозовели. Трамвай как бы разделился на две части. Часть стоит вокруг него, зажав в плотном кольце, причём большинство из них женщины. Смотрят так серъёзно, что как будто он что -то им должен .
Слышны реплики :
— Ого -го какой !
–Это тебе не ого -го! А что надо !
— Такой мне не надо !
— Господи! Господи !
— Да, не бойтесь вы, в Амстердаме в честь него памятники стоят .
–А кому интересно он везёт ?
— Вот понимаю, что где -то это видела, а что это не понимаю .
Тут мой коллега вздрогнул и посмотрел на свою авоську. Оказывается бумага которой были прикрыты все фалломоэмитаторы развернулась. Ну короче, одна головка фалосоэмитатора выглянула. И ведь как хорошо выглянула. Так выглянула, что многие пассажиры улыбнулись. Всё таки фолосоэмитатор – это магический предмет.
— Садись, милок и не смущай людей –говорит ему одна старушка—Господь с тобой. И старушка перекрестилась .
Он сел положил авоську на колени, всё так бережно прикрыл бумагой. Сидит. Сам весь красный такой.Возбуждённый.Вдруг трамвай, как назло, резко тормозит и содержимоеавоськи раскрывается. Этот магический букет из пяти тюльпанов видят
все пассажиры.Это надо видеть! Мой коллега вот так сидит. А эти пять тюльпанов как из клумбы торчат из него. В салоне опять реплики :
— Фантастика !
–Гигант !
–Наверно всем своим пяти любовницам купил .
–Этого пятиглавого дракона, пока он не раздраконил всех пассажиров надо гнать из салона .
Букет тюльпанов не удержался и все фалосоэмитаторы упали на пол и покатились по салону. Что было !
В салоне поднялся шум, истерики, крики, даже приступ хватил одну женщину. Представляете вы сидите, а к вашим ногам подкатывает нечто пожожее на мужское достоинство, но без его носителя. Уж больно боятся наши женщины это. А в Амстердаме это торчит везде на улице и ничего. Представляете себе картину — пассажиры передают друг другу не талоны, а фаллос. Это надо видеть. Чувствует мой коллега, что в трамвае начинает складываться какая -то форма группового общения.
А пятого тюльпана найти не удалось, свиснул кто -то. Давали даже объявление в газете бесполезно. Ну и на здоровье. Только тогда мой коллега понял, что лучше бы он взял тогда маленькие и за 2200, чем большие, но за 5500.
МУЖСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Клуб «донжуанов» или репортаж из кабинета психолога по мужским проблемам
Рома идёт по улице города. Рому догоняет иномарка из неё выходит мужчина и начинается диалог.
МУЖЧИНА. Здорова Ром… (обнимаются и здороваются )… У тебя есть немного времени…
РОМА. Конечно… Как никак вместе когда-то портянки нюхали… Я всегда к твоим услугам…
МУЖЧИНА. Понимаешь Ром… Я подозреваю, что жена мне изменяет… Вот смотри… (Звонит по мобильнику). Татьяну позовите… Нет… Видишь она где-то болтается… (Вздыхает)… Так… (опять звонит по мобильнику). Алло… это опять я… я понимаю дверь закрыта, а вы прислушайтесь она там в кабинете может… с кем-то… Там ничего не слышно?..
(Выключил мобильник).
РОМА. Эх! Бредун… бредун… у тебя бред ревности. Может это всё твои выдумки…
МУЖЧИНА. Может быть… Может быть… Поэтому у меня к тебе просьба…
РОМА. Вылечить твой бред ревности… ?
МУЖЧИНА. Да… Убеди меня, что она мне не изменяет…
Рома вздыхает.
РОМА. Ты хочешь чтобы я её соблазнил?
МУЖЧИНА. Именно… подвали к ней… обольсти… Помнишь как вместе баб…
РОМА. Помню… Помню…
МУЖЧИНА. Если она не пойдёт с тобой… Я ей поверю… А так… (вздыхает)
РОМА. А почему именно я…
МУЖЧИНА. Что мы вместе зря портянки что ли нюхали… Ну и вообще… Я тебе верю… Ты же только соблазнишь и не более… Если она согласится на это… А потом мне всё расскажешь… всё… всё…
РОМА. Ну, ты даёшь… Я смотрю у тебя истощение на почве ревности… Действительно надо что-то делать…
МУЖЧИНА. Вот именно… Ром… Выручай… На… это её фото…
Рома смотрит на мужчину.
Рома берёт фотографии. В кадре фотография молодой симпатичной женщины. Зритель хорошо видит её лицо.
РОМА. (Всматривается в фотографию. Женщина из фотографии как бы оживает. Звучит музыка. Рома её представляет живую ). Ну блин… Ладно попробую…
Рома идёт по улице. обгоняя симпатичную длинноногую, в короткой юбке девушку. Далее    продолжение
–PAGE_BREAK–он обгоняет вторую такую же девушку. Потом тоже самое происходит с третьей девушкой, с четвёртой. В это время звучит музыкальное сопровождение. РОМА фиксирует своим взглядом всех этих девушек.
Рома идёт по коридору помещения, где работает. Приходит к себе на работу. На двери надпись «кабинет мужской психокоррекции».
В кабинет Ромы входит пожилая женщина со своим робким сыном. Он странный и даже в чём-то напоминает психопата.
ЖЕНЩИНА. Иди… иди (как бы подгоняя ). Оболтус… дармоед… жениться пора, а всё с мамой ходишь… Вот привела…
РОМА. Вижу…
ЖЕНЩИНА. Пусть научиться общаться с бабами, а то ведь мне уже умирать пора, а он ещё до женщин не дотрагивался… (ударяет под затылок сына)
РОМА. Не дотрагивались (обращается к сыну)
СЫН… Трогал… один раз…
РОМА. О! Это очень много… Потому, что я трогать учить не буду… мы будем учиться тому, чтобы не трогая иметь успех у женщин… и делать их счастливыми…
ЖЕНЩИНА. Но ведь не трогая… у меня ведь внуков не будет… РОМА. Трогать он сам научится… Вон… уже один раз трогал
СЫН. Угу….
РОМА. Он меня устраивает… жду его послезавтра… на групповом занятии.
В кабинете другой мужчина.
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Вообще-то у меня с этим всё в порядке… но вот подруг нет…
РОМА. Понимаете… Как вас по имени и отчеству?
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Александр Терентьевич…
РОМА. Александр Терентьевич… У вас будет много женщин…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ (От радости вздыхает). Да…
РОМА. Они все вас будут любить…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ (Опять с радостью вздыхает) Да…
РОМА. Вот так… Обольщать женщин, Александр Терентьевич…, это вам не за сиськи дёргать…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Хорошо… хорошо не будем дёргать… Но…
РОМА. Никаких но…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Ладно (вздыхает).
РОМА один в кабинете. Сидит за столом листает книгу «Дон Жуан» и «Дневник обольстителя». Готовит кабинет к групповым занятиям.
Группа мужской психокоррекции в сборе.
РОМА. Если вы думаете, что я буду обучать вас как совокуплять женщин… то вы попали не по адресу… Кто хочет заниматься сексом, может прямо выйти отсюда… (Пауза). И я не собираюсь здесь плодить жертв механического секса… Мир и без того несчастен… Как сделать мир счастливым… Надо, чтобы всё больше людей любило… да, да просто любило… Вы не будете любить, но вас будут любить одна… две… три женщины… десятки… сотни женщин… И вам это удастся, так как женщины любят ушами… да… да… именно ушами…, а не сердцем… и телефон для этого прекрасное средство. Любить… но не совокупляться
(В кадре слушающие мужчины. Они смешные).
РОМА. (открывает окно). С улицы доносится цоканье женских каблуков.
РОМА. Итак, все подошли сюда… Смотрите …
(Члены группы всей гурьбой подходят к окну)… И что мы видим…
А видим мы следующее… Идёт молоденькая девушка… Куда идёт?
(Пауза). Я ещё раз вас спрашиваю куда она спешит?
(Члены группы молчат).
РОМА. Она должна спешить к вам на свидание…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Размечтались..
РОМА. А пессимисты нам не нужны… Итак, я продолжаю, она должна идти к вам… навстречу… Не идти, а спешить… Но чтобы это случилось вы должны с ней познакомиться… Кто смелый…Сдрейфили… Нужно быть уверенным в себе…
Терентьевич срывается с места, но Рома его удерживает…
РОМА. Не спешите…но за рывок… спасибо…
РОМА. Итак, вы должны с ней познакомиться… Знакомиться необходимо постепенно… незаметно…
В кадре Рома увидел на улице жену приятеля, идущую ему навстречу. Он проходит мимо неё, рассматривая её. Потом он разворачивается и начинает следить за ней. Слышен голос Терентьевича.
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Незаметное знакомство… Вот бы незаметно оказаться у неё под одеялом…
РОМАН. Я вас собрал не для этого…Нет, конечно есть женщины, которые только и хотят того, чтобы их сразу же, взяли на руки (поднимает искусственный женский манекен) и понесли… куда нибудь… и сделали… что нибудь… Это всё не то…
Итак, она появилась в поле вашего восприятия… Она прошла мимо вас и не обратила на вас внимания. Запомните навсегда… будущие мои донжуаны… женщина в душе всегда готова к знакомству… а куда она денется без него… Проблема в том, что она движется. Хотя и в движении можно знакомиться. Можно сказать ей с иронией: “Здравствуйте… Можно я пройду с вами немного” И всё таки лучше всего, чтобы она остановилась и не двигалась. Где это возможно?
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. В транспорте!….
РОМА. Именно… Но она ещё не знает о вас… но вы уже обратили внимание на неё… Она не знает… Но она уже находится в поле вашего влияния… Она идёт куда-то… и не знает, что идёт к вам… Она ещё не знает о вас… но вы уже рядом… вы должны показать, что уже рядом.
В кадре жена приятеля заходит в автобус. Рома за ней. В кадре Рома стоит в автобусе. Жена приятеля стоит к нему затылком. Рома как бы даёт о себе знать, что стоит рядом. Женщина пытается из любопытства повернуться к Роме. Но Рома просит не делать этого.
РОМА. Нет-нет не поворачивайтесь… Я хочу побольше полюбоваться вами именно так. Нет ничего прекраснее этой тайны… Вы меня не видите… я вас… и это прекрасно… Пройдёт время и мы будем знакомы, но того трепета и любопытства, которое я испытываю сейчас больше не будет… Пожалуйста потерпите… Продлите мне это удовольствие.
Далее, в кадре жена приятеля, которая всё это с удовольствием слушает. Рома продолжает.
РОМА. А вдруг вы повернётесь ко мне лицом и я разочаруюсь… Я бы очень не хотел этого…
Жена приятеля опять пытается посмотреть на Рому, но Рома опять просит её не делать этого.
РОМА. Нет-нет… пожалуйста не спешите… а вдруг вы разочаруетесь во мне…
ЖЕНЩИНА (сильно переживая). Я прям не знаю, что сказать…
РОМА. О-О!!! Я услышал ваш голос… Ура! Он мне понравился… Здорово… Это уже для меня очень много…
ЖЕНЩИНА. Ну и что тайна уходит…
РОМА. Нет-нет… её ещё стало больше…
ЖЕНЩИНА. Может мне лучше всё-таки помолчать… чтобы не разоблачать своих тайн… а вы говорите… говорите… мне приятно слушать вас…
РОМА. Нет-нет… Вы тоже говорите… Например, как вас зовут…Меня Рома…
ЖЕНЩИНА. Наталья…
РОМА. О-О! Это для меня так много… Ваше имя…
ЖЕНЩИНА. Могу и телефон дать… 35-64-33. Я через две остановки выхожу…
РОМА. Эти магические цифры, которые вы произнесли меня заколдовали… Поверьте мне вы женщина моей мечты!
Жена приятеля разворачивается к Роме, но Ромы рядом уже нет. Её огорчённое лицо в кадре.
Утро. Дежурство закончено. По улице города идёт Рома.
Звучит живая и светлая музыка. Он идёт обгоняя симпатичную длинноногую, в короткой юбке девушку. На этот раз, проходя мимо он на ходу что-то говорит ей. Она сразу же смущённо улыбается.
Далееон обгоняет вторую такую же девушку. Тоже что-то на ходу говорит ей и она тоже смущённо улыбается. Она закатывает глаза, но открыв глаза видит, что РОМА уже ушёл… Потом тоже самое происходит с третьей девушкой, с четвёртой, и зрителю кажется, что все эти девушки будто его только и ждали, чтобы он пробежал мимо них и дал им установку на весь день.
Вновь подкатывает иномарка. Из неё выходит всё тот же мужчина. Начинается диалог.
МУЖЧИНА. Ну как подвалил?.. Ну…
РОМА. Пока не было времени…
МУЖЧИНА. Ром не тяни… а то я уже того..
РОМА. Что того… Что стряслось? Только побыстрее я спешу на работу…
МУЖЧИНА. Она во сне постоянно произносит чьё-то мужское имя
РОМА. Так это уже интересно… Может быть моё имя? Бредун….
МУЖЧИНА. Нет… ты что… вроде Фёдор…
РОМА. Редкое имя…
МУЖЧИНА. Мне от этого не легче…
РОМА. Не беспокойся, ведь это всего лишь сон…
МУЖЧИНА. Вот и я сначала также подумал… Но ведь она произносит не только имя, но и кое что добавляет…
РОМА. Что это за кое что?
МУЖЧИНА. Она бредит гадина и говорит: «Ну, Фёдор, не надо!». Я устал от этого… «Ну, Фёдор, не надо! Ну, Фёдор, не надо!». Разве можно с этим спать…
РОМА. Давай, договоримся так… Когда она начнёт говорить: «Фёдор, давай, Фёдор давай»… тогда будешь паниковать…
МУЖЧИНА. А что нельзя как-нибудь под гипнозом вырезать это имя…
РОМА. Всё можно… Можно даже вставить вместо этого имени другое…
МУЖЧИНА. Какое это другое?.. Если вставить, то только моё имя… РОМА. Хорошо… Она будет произносить твоё имя… Ну договорились… Ну, давай… как скажет своему Фёдору во сне «давай» тогда и будешь паниковать, а сейчас рано… (Смотрит на часы и уходит).
Рома вновь на своих занятиях мужской психокоррекции. В аудитории группа слушает лекцию Ромы.
РОМА… Итак на чём мы остановились?
СЛУШАТЕЛЬ. Мы взяли у неё телефон?
РОМА. Мы ничего не брали… Она сама дала… Мы всё сделали для того, чтобы она мечтала слышать наш и только наш голос. Хотя она и в лицо то нас ещё не видела. И не надо… А вдруг разочаруется… Например из-за нашего солидного возраста… вы же можете быть её намного старше… Потом это уже не будет не важно… Далее… должны так искусно подготовить её падение в свои объятия, что она станет падать к вам в руки по закону простого тяготения. Только так и не как иначе… Обольстить так, чтобы сама… только сама… Но вы то… как почувствуете, что она начала это движение к вам… не показывайте, что хотите поймать её… Влюбляйте её в себя по телефону. Она будет влюблена в ваш голос… Она будет хотеть выйти замуж за ваш голос, но он останется только голосом и не более, но голосом, приносящим счастье. Уже только в этом её счастье… А не в механических отношениях, которые в конце концов превратятся в какой-нибудь супружеский долг… Поверьте мне мужчина ничего не должен… Когда любишь, никакого долга нет… Долг это плохо… Вечная любовь… Вот высшее счастье… а она возможна только в разлуке… Она будет мечтать о вас…
В кадре Роман звонит жене приятеля. Она берёт трубку и с наслаждением слушает. В течении этого периода звучит голос Ромы. Наталья держит в руках трубку и слушает Рому.
ГОЛОС РОМЫ. Наталья… Интересно было бы посмотреть незаметно со стороны как ты меня слушаешь… Тогда бы я увидел нечто… что не вижу когда ты рядом… В телефонном разговоре есть какая-то тайна… Он лучше поддерживает нашу душевную связь…
НАТАЛЬЯ. Возможно это так… но я хочу видеть тебя…
РОМА. Как ты можешь хотеть меня видеть если никогда не видела меня…
НАТАЛЬЯ. В автобусе ты так исчез… что я сначала подумала, что это сон…
РОМА (шёпотом). Это и есть сон… а ты хочешь проснуться… Я у тебя сейчас во сне… слышишь…
НАТАЛЬЯ. Я бы хотела, чтобы ты мне говорил, что нибудь на ухо… но не по телефону…
РОМА. Это будет… будет… меня ждут мои пациенты…
В кадре Рома ложит трубку и жена приятеля с огорчением ложит трубку и тут же слышен голос члена группы мужской психокоррекции.
ЧЛЕН ГРУППЫ. Нет мы так не выдержим… Давайте выводите нас на практические занятия… Сначала надо вживую научиться обольщению… ну и потом… будем по телефону…
ДРУГОЙ ЧЛЕН ГРУППЫ. Именно…
Его поддерживают другие.
РОМА. Хорошо… Я обещаю… Каждую пятницу… Будут практические занятия…
Члены группы мужской психокоррекции обрадовались.
ЧЛЕН ГРУППЫ. Ура! Вы сюда приведёте женщин?..
РОМА. Самый лучший полигон для испытаний это улица… Завтра будет практика…
В кадре идут все члены группы мужской психокоррекции под руководством Ромы. Это смешно. Играет живая музыка. Они садятся на лавочке, находящейся в сквере. Слышится опять цоканье женских каблуков. Мимо прошла девушка.
РОМА. Не правда ли какое наслаждение — вдыхать этот свежий, ласкающий ветерок? Маленький, белоснежный воротничок колышется, как листочек… она дышит полной грудью. (РОМА тихонько свистит)… Видите… движение ножек замедляется, она как будто даже перестаёт двигать ими: свежее дуновение ветра несёт её на своих крыльях, как лёгкое облачко как мечту… Вы не видите… а я уже вижу… Её румянец разгорается ярче, щёчки становятся как-то полнее… Смотрите смутилась… Так… Стан её слегка сгибается вперёд, головка наклоняется и взор упирается в носок туфли… Это она нас ищет… Она поворачивается боком. Ножки путаются… Она опять повернулась прямо… Она уходит… а мы остаёмся…
ЧЛЕН ГРУППЫ. Эх! А девушка ничё…
РОМА. Ну, что дамские обольстители… сдрейфили… Ну, кто смелый…
ЧЛЕН ГРУППЫ. Я…
Голубчик бежит к ней. Подбегает, но видя, что она его выше на три головы, останавливается и возвращается обратно…
ЧЛЕН ГРУППЫ. Высокая…
РОМА. Высокая… маленькая для нас это не должно быть помехой… Мы обольщать учимся… Это должно было выглядеть примерно так. Надо было идти… и идти за ней… и только тогда, когда она где-нибудь присела бы… вы должны были подойти и заговорить… У вас был бы вечный роман… роман на стульях… сидя… и это прекрасно… Возьмёте её телефон… И… по телефону… мои дорогие дамские обольстители… у вас откроются неограниченные возможности. И рост или какие-нибудь иные размеры тела женщин для вас не будут помехой. Вы сможете объять даже самую необъятную женщину и будете говорить: «Неужели это всё моё»… Да… да… ваше… но по телефону! И не более… Ходить на другую сторону провода я пока категорически запрещаю…
Утро. Рома идёт по улице, также обгоняя женщин и сыпля их комплементами. Опять машина иномарка. Опять диалог с тем же мужчиной.
МУЖЧИНА. Ну как, у тебя дела… с моей женой?
РОМА. Пока ничего определённого…
МУЖЧИНА. Не тяни… а…
РОМА. Слушай закажи себе частного детектива и…
МУЖЧИНА. У них я уже был. За ней следили. Но разве за всем углядишь. Вещественных доказательств не обнаружено. Даже анализы под микроскопом делали. Чужеродных мужских тел на коже моей жены не нашли.
РОМА. И что же, она так просто соглашалась на проведение таких анализов?
МУЖЧИНА. Пусть только попробует не согласиться !
РОМА. Вот я не могу понять откуда у тебя такие подозрения.
МУЖЧИНА. Вообще-то я не шибко ревнивый. Даже допускал измену жены… в мыслях и особенно за это не переживал. Случайная измена… Эгоизм и напористость мужчин… Всё это мне знакомо. У самого такое случалось. Ну переболеешь и всё… Забудешь и опять идёшь к жене как ободранный и голодный кот после бурных похождений. Допускал… и себе и жене… в мыслях.
РОМА.В каких мыслях? В своих или в мыслях жены?
МУЖЧИНА. Именно в этом вся суть. Лучше бы моя жена изменила бы и точка, чем всегда в мыслях была бы с кем-то другим. Ведь я тебе уже говорил, что даже во сне, чёрт возьми, она произносит чьё-то мужское имя.
МУЖЧИНА. Может гипнозом её долбануть…
В группе мужской психокоррекции.
РОМА. Итак, телефонный Роман продолжается… И она всё больше и больше желает вас видеть. И вот вы назначили ей первое свидание.
В кадре Наталья стоит в ожидании Ромы. Ромы нет. Она смотрит на часы. Уже собралась уходить, но слышит с затылка голос Ромы.
РОМА. Добрый день!
Наталья застыла.
НАТАЛЬЯ. Ну, что я могу повернуться… Разоблачим все тайны…
РОМА. Разоблачим.
В кадре Рома идёт рядом с Натальей. Он как молодой голубь вытанцовывает перед ней. Крутится. Опережает её и т.п. Говорит что-то и она от этого смеётся. В это время слышится голос члена группы мужской психокоррекции. В кадре член группы.
ЧЛЕН ГРУППЫ. Попалась рыбка… теперь можно её куда нибудь пригласить и…… это…
РОМА. Что это… Имейте ввиду я вас здесь собрал не этому обучать…
Рома подходит к своему кабинету. Возле кабинета агрессивно настроенная женщина. Она проходит в кабинет.
ЖЕНЩИНА. Это чему это вы моего мужика обучили… (агрессия переходит в плач)
РОМА. А кто ваш муж ?
ЖЕНЩИНА. Саша… Александр Терентьевич…
РОМА. У меня в группе только неженатые…
ЖЕНЩИНА. Он обманул вас… Я законная жена… Официально он состоит в браке только со мной.
РОМА. Так… А неофициально?…
ЖЕНЩИНА. В последнее время… благодаря этим вашим занятиям стал жить с двумя любовницами…
РОМА. Это у нас запрещено…
ЖЕНЩИНА. Чихать он хотел на ваши правила!
РОМА. Ладно… успокойтесь… Вы хотите разводиться?
ЖЕНЩИНА. Рада бы… но… Но он считает меня третьей женой… Он утверждает, что он настоящий мусульманин и имеет полное право на многоженство… которое вы одобряете…
РОМА. Я… ничего такого я никогда не говорил… поверьте мне… А может быть вам действительно в мечеть сходить проконсультироваться…
ЖЕНЩИНА. В мечеть мы не ходили, но ходили к одному экстрасенсу. Тот, выслушав, одобрил многоженство мужа, сказав, что таким образом, якобы, супруг отрабатывает свою карму.
РОМА. Карму…
ЖЕНЩИНА. Оказывается, согласно учению о карме первая его любовница в прошлой жизни мужа была его матерью, а вторая любовница его женой, и он им мало уделял внимания. А я -законная жена, чтобы в будущей жизни не стать лошадью… это по гороскопу, должна работать тоже как лошадь на своего законного мужа, то есть отрабатывать карму и терпеть. Эх! И чему это вы обучаете… своих донжуанов… Потом я проверила… я оказывается козерог… А он телец…
РОМА. Это ложь… Да не верьте вы в эти гороскопы. Сам я тоже телец и родился в год быка. Мои родители по восточному календарю собака и кошка. Ну и что из этого… Хорошо живут… Но вы действительно не пробовали немного потерпеть?
ЖЕНЩИНА. Терпение моё лопнуло, когда муж привел четвертую жену, которая, как он утверждает, в позапрошлой жизни была его дочерью и не получала теплоты и ласки.
РОМА. Тогда может быть вам тоже выйти замуж… за другого мужчину, который в прошлой жизни тоже был вашим мужем и не дополучил вашей любви…
ЖЕНЩИНА. Но имею ли я право на такое?
РОМА. Имеете, имеете…
ЖЕНЩИНА. Ладно… (успокаивается)
В кабинете мужской психокоррекции все мужики и Рома.
РОМА. Александр Терентьевич… От вас я этого не ожидал… Спешите к своей жене пока она не изменила вам….
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Это почему же она должна мне изменить?
РОМА. Потому что вы телец по восточному календарю и можете протелиться, а она козерог и может наставить вам рога
ТЕРЕНТЬЕВИЧ (со вздохом) Понятно… Она здесь была гадина…
РОМА. Была…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Понятно… Ну и что… Чихать я хотел на всех вас… Сижу я здесь с вами, а в это время бьются сердца девяти женщин… которые ждут меня…
Терентьевич резко уходит, демонстративно захлопнув дверь. Уходит навсегда.
Рома и Аграфена в помещении службы телефона доверия. Рома говорит в трубку. Рома держит в руках книгу “Дневник обольстителя” Кьеркегора и читает из неё выдержки.
РОМА. Прежде я смотрел на всё окружающее с высоты величия, в холодном спокойствии разума. Ничто не могло зажечь меня… Ко мне звонили многие женщины и что… Тьфу? А вы милая моя зажгли меня. Случилось иное: позвонили Вы, моё прекрасное видение, и моя рука дрожит. Да дрожит… (На руку смотрит Аграфена и видит, что руки внизу под столом, а в руках инь-янь шары, которые крутятся). Ты хлынула ко мне навстречу и я купаюсь в прелестном твоём голосе и твоих словах… Рука моя дрожит… Я изменился… Ты изменила меня. Марья Ивановна… На сегодня наверно достаточно…
В кадре пожилая женщина держит в руках трубку.
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Спасибо… сынок…
Рома положил трубку.
АГРАФЕНА. На розовый телефон это ещё пока не похоже…
РОМА. Розовый телефон это пошло… А вот вдохновлять на жизнь пожилых — это прекрасно…
АГРАФЕНА. Тем более таких семидесятипятилетних джульетт…
Рома утром идёт с работы на телефоне доверия. И опять его догоняет ревнивый приятель.
РЕВНИВЕЦ. Ну как ….
В кадре Рома и ревнивец общаются.
РОМА. Ты знаешь … извини… пока ничего…Пока только в фантазиях…
РЕВНИВЕЦ. В смысле… Ты фантазируешь как ты с ней…это …
РОМА. Да…
РЕВНИВЕЦ. И что ты в фантазиях уже с ней переспал…
РОМА. Ты даже ревнуешь её в моих фантазиях…
В кадре Рома и Наталья стоят вместе у зеркала. Рома разглядывает её, наслаждается её красотой. И говорит о её красоте. Она с наслаждением реагирует на это.
РОМА. …… (В конце слов Ромы слышится голос ревнивца)
РЕВНИВЕЦ. И всё таки ты её в своих фантазиях поимел?… В твоих фантазиях она мне изменила?…(показывает на голову)
РОМА. Нет … не изменила
РЕВНИВЕЦ. Ты допустил это у себя в голове?…
РОМА. Нет… Мы же с тобой вместе портянки нюхали…
Рома в своём кабинете. Сидит группа мужской психокоррекции.
РОМА. Ну теперь попробуйте позвоните своей возлюбленной из моего кабинета… Я хочу посмотреть чему вы у меня на занятиях обучились. Мужчина звонит.
МУЖЧИНА (с татарским акцентом). Аллу! Вас как завут… Миня Хамза… Я ущень рад слышать тыбя! Я ущень люблю тыбя. Пащему малчишь… Я ждал тыбя званук. Звани латна… Я ущень люблю тыбя… Пака… (Положил трубку).
РОМА (с возмущением). Она больше не будет звонить… Хамза это не чувственное общение… Не успел взять трубку… как уже признаёшься в любви… Я запрещаю тебе признаваться в любви… Я всем вам (смотрит на всех) запрещаю признаваться в любви… не спешите с этим…
ГОЛУБЧИК. Я и не признавался…
ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Я тоже… не дождутся…
АЛЬФОНС. А я вчера чуть-чуть не признался… всё больше не буду…
РОМА. Влюбляйте в себя… и не более… А в остальном не берите грех на душу… Хамза… понял… А то заладил… Я ущень люблу тыбя… Я ущень люблу тыбя… Тьфу! Хватит… Чтоб больше этого не было… Разве я этому вас учил?
ХАМЗА. Латно… Я больше сюда не прийду… (резко встаёт и пытается уйти).
РОМА (встаёт, останавливает Хамзу). Успокойся… Я из тебя сделаю телефонного супермена…
ГОЛУБЧИК. Как это… Как это…
РОМА. А вот так…
РОМА. На чём мы остановились.
ГОЛОС СТАРУШКИ.
Ты говоришь, что я полюбил тебя так ещё недавно… Тебя как будто беспокоит мысль, что я мог любить раньше? Твой взор помог мне найти в себе меня самого. Я дал забвению стереть с моей души всё наносное, не касающееся тебя, и что же? Я открыл на дне моей души древние и вместе с тем божественные письмена, я открыл, что моя любовь к тебе родилась вместе со мною!
Ведь ты знаешь, что полюбить другую для меня невозможно, а если случится нечто похожее на это, то только потому, что моя любовь к тебе бросает свой отблеск и на всё окружающее. Да, моя душа полна одною тобою, и жизнь получает для меня теперь совсем иное значение: она превращается в миф о тебе?
Любовь уничтожила во мне всё! У меня остался лишь голос мой, и ты его слышишь в трубку который вечно повторяет тебе, что я люблю тебя (Аграфена показывает кулак, Рома отмахивается, дескать не переживай). Но ты ведь не устала внимать ему, хотя он и сторожит твой слух повсюду? — На разнообразном, вечно меняющемся фоне моего сознания твой чистый и цельный образ выступает ещё ярче, ещё рельефнее. Хотя я тебя не вижу, а только слышу… О моя, Карделия!
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Я не Карделия… Я Наталья… У вас есть Карделия?
РОМА. У меня? Что вы? Она была у Сёрена Кьеркегора…
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Это ваш друг?
РОМА. Нет милая, это философ… он жил в прошлом веке и у него была подруга и её звали Карделия… Ты похожа на неё…
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. И всё таки называй меня Натальей, а не Карделией… Пока (положила трубку и слышны короткие гудки).
РОМА. Обиделась…
АГРАФЕНА. А что ты будешь делать когда книжка кончится?
ГОЛУБЧИК (Смеётся). У меня сестра в библиотеке работает… Подберёт что-нибудь покруче Кьеркегора…
Рома идёт по улице и опять встречается с ревнивцем.
РЕВНИВЕЦ. Ты знаешь… она всё таки точно мне изменяет… Я это сам рассчитал по тестам… Вот вчера купил книжку… Здесь есть тест на измену… Всего пятьдесят вопросов. Я на них ответил и вероятность того, что моя жена мне изменяет равна девяносто пяти процентам.
РОМА. Анализирешь мои фантазии… Проводишь тестирование… Такое ощущение, что не я, а ты психолог… Может быть ты ошибся в расчётах… Ну-ка дай-ка книжку я сам тебя протестирую…
Рома начинает спрашивать и записывать.
РОМА. Вопрос сорок восьмой. Часто ли при поднятии трубки телефона вам никто не отвечает?
РЕВНИВЕЦ. Часто…
РОМА (отмечает). Так… Вопрос сорок девятый… Ваша жена резко начала следить за своей внешностью как никогда ранее?
РЕВНИВЕЦ. Именно….
РОМА. Так … И последний вопрос… У вас отсутствует сексуальная гармония?
РЕВНИВЕЦ. Гармония… нет никакой гармонии…
РОМА. Так считаем (Считает).
После некоторой паузы.
РОМА. Итого…получается давяносто восемь процентов…
РЕВНИВЕЦ. Вот видишь… Твои услуги не понадобились… Я даю отбой…
РОМА. Хорошо…
Рома и ревнивец выходят на улицу. Рома берёт спички и поджигает книжку с тестами. Она горит ярким пламенем. Рома и ревнивец смотрят на огонь. В кадре их глаза. Ревнивец успокоился.
Утро. Рома идёт с работы. Навстречу ему идёт Наталья. Он смотрит ей навстречу. Она тоже смотрит ему. Но они расходятся. Они действительно не знакомы. Рома останавливается. Вытаскивает её фотографию. Говорит: “Она…” Рома вздыхает и уходит в пртивоположную от Натальи сторону. Навстречу идёт другая привлекательная девушка. Он смотрит на неё. Улыбается. Она проходит мимо. Рома останавливается. Разворачивается смотрит ей вслед. В кадре профиль Ромы на фоне уходящей девушки, цокающими каблуками.
КОНЕЦ ФИЛЬМА     продолжение
–PAGE_BREAK–
ПОЛЁТ НАД ЛЮДЬМИ ПСИХУШКИ
(Трагикомедия в двух действиях)

АННОТАЦИЯ
Эта пьеса об очаровательных обитателях “психушки”. Действие происходит в обыкновенной палате психиатрической больницы. Палата из десяти коек и окон на улицу – вот весь недорогой театральный интерьер. Со сцены звучат откровения героев, и, зритель попадает под гипноз их обаяния, юмора, духовности и красоты их “больной” души. Зритель постоянно ловит себя на мысли, что ещё не известно кто сошёл с ума: они или мы, так называемые “нормальные”? Постепенно автор пьесы влюбляет зрителя в обитателей “психушки”. Влюбляет настолько, что у некоторых зрителей может появиться желание “полежать” в этой палате вместе со своими героями и послушать рассказы хитроумного Старика, которого дети упекли в психушку, чтобы завладеть его квартирой, а он взял да и продал квартиру и держит свои деньги в трусах (об этом он поведал Звездуну, но деньги крадут и в течении спектакля Старик ищет виновного). А также послушать способы духовного и физического выживания Бродяги. Больная душа Бродяги так “переливается” своей красотой, что зритель почувствует как в зале станет теплее, всё обретёт особый смысл… Но это особая духовность, она юмористична. Весьма любопытно звучат пророчества и видения Ясновидца, которого хотят “заколоть” лекарствами психиатры. В целом зритель в каждом герое может узнать себя и понять, что все мы “немножечко того”. Особо это ощущается при восприятии Предпринимателя, который на почве бизнеса по-своему “сходит с ума”. Звездун – бывший работник телевидения, страдающий манией величия и алкоголизмом, но в психушке он иной. Даже сексуальный маньяк Альфонс может вызвать симпатию у зрителя. Любопытен образ Психиатра.
В целом пьеса философско-прогрессивная и рисует нам (из уст Ясновидца, а также всех героев) наше постмодерновое время, жертвами которого мы все являемся. Первое действие может показаться очень юмористичным, по сравнению с более серьёзным, вторым действием этой трагикомедии.
Пьеса опубликована и авторские права пьесы принадлежат её автору Р.Р. Гарифуллину.
Данная пьеса высоко оценена в Московском театре Сатиры (заведующей литературным отделом Загайновой Л.Ф.) и рекомендована для постановки.
Действующие лица:

ПСИХИАТР
ЯСНОВИДЕЦ
БРОДЯГА
СТАРИК
ЗВЕЗДУН
АЛЬФОНС
ПРОФЕССОР
СВЯЩЕННИК
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ
РАДИКАЛ

ПОЛЁТ НАД ЛЮДЬМИ ПСИХУШКИ

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Общая палата больницы. В палате десять коек. На них лежат больные. Они спят или полудремлят, некоторые из них встают и выходят из палаты. Один из них спит (он в глубине сцены) и выкрикивает в бреду: “Симулякры! Симулякры… Ад того же самого!” Из одного окна палаты видна Останкинская башня. Из другого церковь. Психиатр, одетый в белый халат, делает обход подсаживаясь и общаясь с каждым из больных. Он подсаживается к первому больному.
ПСИХИАТР. Ну… предприниматель как ваши дела?
Предприниматель отворачивается, не желая разговаривать. Пауза.
СОСЕД ПО КОЙКЕ (ПРОФЕССОР). Доктор… Ну какие могут быть дела у нового русского попавшего сюда?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ (оживает). Доктор… Вот вы мне точно скажите… с какого момента у меня крыша поедет…
ПРОФЕССОР (не давая ответить психиатру). Раз ты здесь… значит уже всё… ты того…
ПСИХИАТР. Все мы немножечко того…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. И всё таки… С какого мгновенья я начну сходить с ума… Мне это нужно… Очень нужно… знать…
ПСИХИАТР. А с чего вы взяли, что можете сойти с ума?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. В последнее время я часто начал задумываться о своих мыслях?
ПСИХИАТР. Я тоже об этом задумываюсь… ну и что…
Предприниматель с недоумением смотрит на психиатра.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. В том то и дело, что я думаю по особому не как вы… Не теми мыслями…
ПСИХИАТР. А как вы определили, что они не те?…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Именно этим я и занимаюсь? Как только я пытаюсь мыслить о мысли, как она эта мысль тут же ускользает и я не могу её помыслить…
ПСИХИАТР. То есть получается, что вы пытаетесь задержать свою мысль (показывает рукой) и как бы со стороны рассмотреть её… И вам это не удаётся?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Вот именно…
ПСИХИАТР. Ещё бы… Вы никогда не сможете этого сделать… У вас же всего одна голова… Если бы было две, то одной бы держали мысль, а другой её рассматривали… И слава Богу, что вам не удаётся этого сделать… А вот когда удастся… то именно с этого мгновенья вы и начнёте сходить с ума.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Вот-вот… Поэтому я хочу, чтобы вы точно вычислили и предсказали мне это мгновенье… Точно-точно…
ПСИХИАТР. Уф! С точностью до секунды?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Ну, да… А что психология разве не точная наука…
ПСИХИАТР. Точная… Ещё какая точная! Но почему вы уверены, что это будет в одно мгновенье? … Я помню чудное мгновенье… Этого мгновенья у вас ещё не было (Вздыхает). Я вас успокою… С ума мы сходим постепенно… а не мгновенно…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Ну, да постепенно… Но эта постепенность с чего то же начинается… Скажите у меня это началось… или ещё начнётся и когда? Скажите точно когда?
ПСИХИАТР. Почему Вам нужна такая точность?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Вы же знаете, что я занимаюсь бизнесом и мне нужно знать точно сколько мне времени отпущено… на проведение сделки. В противном случае я сойду с ума и не успею провести свою сделку?
ПСИХИАТР. Такое ощущение, что вы просто сами хотите сойти с ума…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… хочу… Хочу смеяться много много как идиот и не о чём не думать…Устал от работы…
Из коридора психбольницы слышится настоящий идиотский смех. Предприниматель вглядывается в сторону двери и с недоумением тяжело вздыхает.
ПСИХИАТР. По лицу вашему не видно, что вы ему завидуете. Не всем так везёт… некоторые став идиотами становятся угрюмыми…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… а я то надеялся… И всё таки я бы хотел знать какой я буду после этого весёлым или угрюмым? И знать сколько у меня осталось времени?
ПСИХИАТР. Сколько у вас есть времени на эту сделку в вашем бизнесе?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Две недели?
ПСИХИАТР. О! В ближайшее две недели… я вам обещаю… вы точно не испытаете этого чудного мгновенья… Я помню чудное мгновенье….
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Честно… Ну смотрите… (Обрадовался)
ПСИХИАТР. И всё таки… немедленно прекратите мыслить о своих мыслях… А то действительно свихнётесь…
Предприниматель быстро берёт свой мобильник. Звонит.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Уже пришёл товар… Ну что мальчики надо работать… (Выключает мобильник).
ПСИХИАТР. Вот-вот… так держать… Ну что больше вас ничто не беспокоит?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Беспокоит…
ПСИХИАТР. Что именно…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Страхи… Тест показывает, что меня должны убить… Вот… (передаёт психиатру книжечку)… там есть тест на вероятность убийства
ПСИХИАТР. Ну и какая получилась вероятность вашего убийства…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Полный зашкал…
ПРОФЕССОР (со злорадством). Ну а что ты хочешь… ты ж новый русский… олигарх… потому вас и стреляют…
ПСИХИАТР. И всё таки какая вероятность вашего убийства по этому тесту получилась?….Девяносто процентов?…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. В том-то и дело, что сто десять процентов… (Рыдает)
ПСИХИАТР. Дайте-ка свои расчёты (берёт расчёты и изучает) Так вот здесь в конце на сорок пятом вопросе… у вас ошибка…
Психиатр задаёт вопросы, предприниматель на них отвечает.
ПСИХИАТР. Итак, отвечайте заново… сорок пятый вопрос. Вы дружите с теми, кто убивал кого- либо?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… Но сам я никогда (крестится)
ПСИХИАТР. Дальше идём… Сорок шестой вопрос. Вы применяете грубые приёмы в бизнесе?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… Без этого сейчас невозможно…
ПСИХИАТР. Сорок восьмой… Вы спите плохо?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… Часто снятся кошмары…
ПСИХИАТР. Вас часто во сне убивают ваши конкуренты?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… Ну, это же во сне…
ПСИХИАТР. Сорок девятый. На вас уже было покушение?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Да… давно… Но с ним мы уже разобрались…
ПСИХИАТР. И последний пятидесятый вопрос. Вы уверены сами, что на вас не будет покушения?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Нет… Не уверен…
ПСИХИАТР. Теперь посчитаем.
Психиатр делает расчёты. Заканчивает с грустным выражением лица.
ПСИХИАТР. Вероятность сто десять процентов. Получается, что вас должны убить очень скоро… (Улыбается противоречивой улыбкой, вздыхает) Не верь ты этому тесту… И вообще что вы всё рассчитываете… когда с ума сойдёте… когда убьют вас… В экономике… в бизнесе … своём рассчитывайте… Всё… мне нужно делать обход… Кстати… а каким бизнесом вы занимаетесь?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Я владелец магазинов… сексшопов…
ПСИХИАТР. Сексшопов?! Иди ты!…Да это нужное дело…
Психиатр привстаёт и подсаживается к Профессору. Он — бывший учёный-профессор.
ПСИХИАТР. Ну…. а у нас как дела профессор?
ПРОФЕССОР. Всё по старому… Я постоянно слышу внутри себя спор двух голосов.
ПСИХИАТР. О чём спорят-то?
ПРОФЕССОР. О чём?.. Как всегда научный спор… Но голоса наглые…
ПСИХИАТР. Почему наглые?
ПРОФЕССОР. Потому, что я прошу их чтобы они замолчали, а они наглецы не умолкают… Даже… неудобно говорить…
ПСИХИАТР. Не стесняйтесь…
ПРОФЕССОР. Я говорю им, чтобы они умолкли, а они посылают меня на три буквы… тоже мне учёные… ещё образованные люди
ПСИХИАТР. И всё таки о чём они спорят?
ПРОФЕССОР. О чём? Вот я всё в тетрадь записываю… Споры конечно интересные… Порой даже захватывающие… Я даже планирую всё это издать в виде книги… научной монографии.
ПСИХИАТР. Вы шутите…?
ПРОФЕССОР. Книга будет пользоваться успехом у читателей. ПСИХИАТР. Ну тогда в чём проблема-то?
ПРОФЕССОР. Спорящие голоса, узнав об этом, запросили часть будущего гонорара. А я ведь мало зарабатываю…
ПСИХИАТР. Но это же всего лишь голоса… они ведь внутри вас… Никто у вас ничего не отнимет не переживайте…
ПРОФЕССОР. Как же не переживать ведь если я им не оплачу они обещали замолкнуть навсегда и продолжения книг не будет.
ПСИХИАТР. Наплюйте на эти ваши голоса… издатель же всё равно издаст ваши книги…
ПРОФЕССОР. В том то и дело, что издатель поддерживает требования голосов, так как вошел с ними в контакт. Что мне делать?
ПСИХИАТР. Уф… Ну если так… то надо искать консенсус между всеми этими голосами…
ПРОФЕССОР. Да причём тут консенсус… Я всё о себе знаю… у меня порча… а не шиза…
ПСИХИАТР. Нет у вас никакой порчи..
ПРОФЕССОР. Сплюньте доктор… (Пауза). Тогда на меня навели сглаз…
ПСИХИАТР. Никто на тебя не наводил сглаз…
ПРОФЕССОР. Сплюньте доктор… (Пауза) Тогда у меня квартира находится в аномальной зоне…
ПСИХИАТР. Насколько я помню, у тебя хороший район и там нет никаких аномальных зон…
ПРОФЕССОР. Сплюньте доктор… Ну тогда это происки инопланетян…
ПСИХИАТР. Никакие инопланетяне за вами не охотятся… вы же учёный отбросьте этот бред…
ПРОФЕССОР. Сплюньте доктор… Значит моя аура дырявая…
ПСИХИАТР. Она у Вас целая…
ПРОФЕССОР. Сплюньте доктор… Всё теперь понял… это астрология… мои планеты не так встали…
ПСИХИАТР. Планеты как вращались так и вращаются… Что вы заладили… Сплюнь да сплюнь… сплюнь да сплюнь… Вы что стоматолог что ли? У вас всё будет хорошо… А таблеточки пейте… Вон опять забыли… (Профессор берёт таблетку и запивает её водой)… Вот… это уже лучше… А то порча… порча…
Психиатр привстаёт и направляется к следующему больному.
ПСИХИАТР. А это наш Радикал — любитель радикальных мер…
РАДИКАЛ. Какой я вам Радикал…
ПСИХИАТР. Хорошо… От чего страдаем?
РАДИКАЛ. На этот раз…от воздействия профессора Кузьмина Сергея Геннадьевича? Когда я здесь раньше лежал он что-то сделал с моим мозгом и теперь я чувствую его гнусное воздействие на расстоянии. Я хочу выключить это воздействие, но не могу…
ПСИХИАТР. Как вы пытались выключить это воздействие?
РАДИКАЛ. Сначала я хотел выключить себя, но не получилось… Страшно… Но сейчас у меня есть план и я точно выключу это воздействие.
ПСИХИАТР. То есть как выключить…
РАДИКАЛ. Ну это уже моё дело… как…
ПСИХИАТР. Нет это наше общее дело… Я поговорю с профессором и он перстанет воздействовать…
РАДИКАЛ. Не перестанет?
ПСИХИАТР. Это почему же?
РАДИКАЛ. Он не перестанет пока его самого не выключишь…
ПСИХИАТР. Значит вы хотите профессора выключить… Ну да понятно… на расстоянии… телепатически…
РАДИКАЛ. Пытался на расстоянии… бесполезно… он не принимает от меня сигнал… Значит надо контактно… приложится к нему…
ПСИХИАТР. Чем приложится?
РАДИКАЛ. Чем-чем… Мало ли чем? Да вот хотя бы вот этим (показывает кулак)…
ПСИХИАТР. Вы хотите побить профессора?
РАДИКАЛ. Ну если это поможет?
ПСИХИАТР. А если не поможет?
РАДИКАЛ. А если не поможет… тогда приложится чем — нибудь другим?
ПСИХИАТР. Чем?
РАДИКАЛ. Всё то вам надо знать?
ПСИХИАТР. И всё таки чем?
РАДИКАЛ. Есть у меня одна штуковина… лежит она в гараже…
ПСИХИАТР. И всё таки… давайте подождём немного… я уговорю профессора, чтобы он перстал воздействовать…
РАДИКАЛ. Посмотрим… Поверим… Ладно…
Предприниматель зовёт психиатра. Психиатр опять подходит к предпринимателю. Предприниматель засовывает в верхний карман психиатра деньги.
ПСИХИАТР. Так… Ну что у вас ещё?…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Ох! Страшно не могу спать… Сегодня приснилось мне как будто бы я хожу по знакомым и всяким нужным мне людям и приглашаю их на собственные похороны… Абсурд какой-то…
ПСИХИАТР. Что вы чувствовали во сне?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Я сильно переживал хватит ли у меня денег на собственные похороны и пытался сэкономить? Глупость какая-то, я во сне, в целях экономии, пригласил на свои похороны только нужных мне людей. Но зачем они мне нужны ведь меня всё равно не будет. Даже близких не пригласил. Сэкономил на могиле. На постаменте. Хорошо помню как землекоп меня спрашивает: «Глубоко копать или нет?» Но опять таки в целях экономии я говорю, что неглубоко надо закапывать, чтобы меньше заплатить.
ПСИХИАТР. Чтобы меньше заплатить или чтобы ближе быть к свету?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Чтобы меньше заплатить…
ПСИХИАТР. Понятно.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Потом я вижу как будто я уже сплю под землёй и слышу как сверху вбивают в землю металлический крест и я понимаю, что лежу неглубоко и крест сейчас войдёт в меня и пропорит… проткнёт мне живот. Я кричу наверх, но меня никто не слышит. Я чувствую как в меня входит этот острый, холодный крест с того света, где жизнь. Мне больно, острая боль в животе. От страха, от боли я кричу и просыпаюсь.
ПСИХИАТР. Скажите, а во сне вы не подумали, что сами ведь сэкономили на землекопе?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Во сне… Нет не подумал. (Пауза, вздохи и рыдания) Но сейчас я понимаю, что тот сон для меня является предупреждением, что если я так и дальше буду экономить на всём, я пострадаю…
ПСИХИАТР. Молодец… вы сделали правильные выводы… денег на лечение тоже не жалейте… Нам ваша финансовая помощь во как нужна… Ну ладно… (Отходит от Предпринимателя)     продолжение
–PAGE_BREAK–Психиатр присаживается рядом со Звездуном. ПСИХИАТР. Привет телевизионным деятелям… Как наши дела?
ЗВЕЗДУН. Мне гадко на душе… До того как попасть сюда я много пил.
ПСИХИАТР. Что? Где? И как вы пили?
ЗВЕЗДУН. Ну как все…
ПСИХИАТР. И всё таки у вас была особенность… Какая?
ЗВЕЗДУН. Ничего особенного… Пьёшь, пьёшь, не просыхая и начинаешь….
ПСИХИАТР. Начинаешь умирать, причём умирать по настоящему…
ЗВЕЗДУН. Да-да, вот- вот концы отдашь…
ПСИХИАТР.И тебя откачивают, буквально спасают от смерти и ты… вновь… что?
ЗВЕЗДУН. Что-что?
ПСИХИАТР. И ты вновь рождаешься…
ЗВЕЗДУН. (со вздохом). Точно… вы меня прям чувствуете…
ПСИХИАТР. Что потом?
ЗВЕЗДУН. Потом хорошо…
ПСИХИАТР. Ну ещё бы… Вы же заново рождаетесь и начинаете ценить всё заново…
ЗВЕЗДУН. Да так здорово…
ПСИХИАТР. Ну а потом?
ЗВЕЗДУН. Всего этого хватает на пару месяцев… Потом всё это постепенно улетучивается, начинаешь обрастать жиром. Опять начинается тоска…
ПСИХИАТР. Словом опять необходимо организовать….? Что?
ЗВЕЗДУН. Выпивку…
ПСИХИАТР. Нет.
ЗВЕЗДУН. А что?
ПСИХИАТР. Умирание, чтобы опять рождаться…
ЗВЕЗДУН. (со вздохом). Точно… Как вы меня правильно чувствуете… Ну да… Начинаешь пить. И опять пьёшь до полусмерти, до смерти и думаешь всё сейчас концы отдашь, но тебя опять спасают. И ты опять рождаешься. Теперь я всё понимаю… Значит я не алкоголик что ли?
ПСИХИАТР. Экстремал вы… экстремал… Просто Шумахер какой-то… Я вам даже завидую… Я родился всего один раз в жизни сорок один год назад 23 апреля, а вы рождаетесь в год по шесть раз. У вас нет проблем и я ничего делать не буду… Идите умирайте и рождайтесь… Умирайте и рождайтесь… Умирайте и рождайтесь..
ЗВЕЗДУН. Но…
ПСИХИАТР. Что но…?
ЗВЕЗДУН. Но я же рискую? Мне страшно…
ПСИХИАТР. О-О! Вот с этого и надо было начинать… Будем завязывать с этим экстримом?
ЗВЕЗДУН. Придётся…
Из глубины палаты вновь раздаётся бред спящего психбольного: ”Симулякры… симулякры…ад того же самого…”. Психиатр разворачивается в сторону крика.
ПРОФЕССОР. Когда он проснётся? Всё время спит…
ПСИХИАТР. Что… ни разу не просыпался?
ПРОФЕССОР. Просыпался… но вы же ему опять даёте снотворное…а нам может с ним поговорить хочется… он уже тут неделю… а кроме этих своих симулякров мы ещё ничего от него не слышали…
ПСИХИАТР. Услышите ещё… услышите…
ПРОФЕССОР. А правда говорят, что он ясновидец… и много знает такого…
ПСИХИАТР. Какого такого?
ПРОФЕССОР. Ну такого… за что и угодил сюда в вашу психушку…
ПСИХИАТР. Никакой он не ясновидец… обыкновенный бред…
ПРОФЕССОР. Бред… который нельзя слушать… вон Сашка из девятой палаты такой бред несёт, но его за это не усыпляют… а этого … ясновидца… вы усыпляете…
ПСИХИАТР. Пока так надо… Ему хорошо смотрите … сон спит с улыбкой на лице… и это прекрасно…
Психиатр подходит к следующему больному.
ПСИХИАТР. А это наш бродяга… Вообще-то за бродяжничество сидят в тюрьме… а вы у нас сыты и в тепле и уюте будете…
БРОДЯГА. Мне не место здесь… Я не больной… я святой …
ПСИХИАТР. Вот-вот… святой …поэтому и здесь… святой … как вы это определили?…
БРОДЯГА. Как я определил?!… Ну… я … сплю всегда с улыбкой на лице.
ПРОФЕССОР. Доктор… точно я утром видел как он спит с улыбкой на лице…
БРОДЯГА. Я всегда улыбаюсь… мне настолько светло и искренне, что мне люди готовы отдать всё последнее. Я безобидный БРОДЯГА и чистый человек поверьте мне…
ПСИХИАТР. Всё это субъективно…
БРОДЯГА. Вы меня не знаете!
ПСИХИАТР. Знаю…
БРОДЯГА. Мало знаете… Я умею наслаждаться всем, я умею находить в малом многое. Я всегда доволен всем. Ну это разве не здорово, это разве нездоровье?
ПСИХИАТР. Ну уж!
ПРОФЕССОР. Да… да у него всегда приподнятое настроение.
Из коридора доносится идиотский смех.
ПСИХИАТР. Во… во… у нас в наших палатах у многих приподнятое настроение… показать?…
БРОДЯГА. Я никакого отношения к ним не имею… я умница…
Это сначала я кажусь психбольным… Но сначала… И некоторые люди, которые могут встретить меня на многих улицах города, видя меня всегда улыбающимся и счастливым, в лучшем случае называют меня странным, в худшем, больным. Но я не больной. Я это сразу заметил. Я закаленный. Я хожу всегда, даже зимой, в спортивной одежде, даже куртки не одеваю. Увидев меня в морозный день, можно подумать, что я мерзну, но это далеко не так. Душа моя по-доброму теплая, что мне кажется, одень я зимнее пальто, сразу разогреюсь еще больше и стану горячим. А горячая душа – это недобрая душа. Поэтому у меня нет ничего лишнего. Теплая одежда мне не нужна, я ведь всегда перемещаюсь по улице короткими перебежками, я не езжу на городском транспорте, так как у меня практически никогда не было денег, никаких денег – ни малых, ни больших. И я без них обхожусь. Вы спросите как?
ПСИХИАТР. Действительно как?
БРОДЯГА. Очень просто…Просыпаюсь я очень поздно. Ведь чем больше спишь, тем меньше надо денег на жизнь. Сказать, что я утром просто бреюсь и моюсь – это ничего не сказать. Я люблю бриться. Видили бы вы как я всматриваюсь в свое лицо?
ПСИХИАТР. Как?
БРОДЯГА. Я леплю свое лицо, улыбаясь себе в зеркале. Я долго расчесываюсь, и мне порой начинает казаться, что я расчесываю не волосы, а свои мысли.
ПСИХИАТР. Казаться… Вон как! Так… так… я вас слушаю…
БРОДЯГА Мои волосы начинают светиться, переливаясь всеми цветами радуги, излучая нечто детское и теплое. Ну… как я убедил вас, что мне не место здесь… убедил?
ПСИХИАТР. Продолжайте… продолжайте…
БРОДЯГА. Это зрелище и многие соседи по нашей коммунальной квартире, вглядываясь в то, что я проделываю над собой, опаздывают на работу… Её Величество Доброта переполняет всю нашу коммуналку настолько, что порой меня мои соседки угощают завтраком.
ПСИХИАТР. В том то и дело, что здесь вас всегда будут кормить…вовремя… регулярно…
БРОДЯГА. У меня с этим проблем никогда не было. Я хожу в одну известную на весь город столовую. Там меня тоже любят… Там меня тоже ждут. Ждут моего доброго слова, улыбки, беспричинной радости и многого другого, о чем не знаю ни сам я, ни работники столовой. которые купаются в моей ауре доброго, отверженного, наивного…
ПСИХИАТР. И вместе с тем юродивого…бомжа…бездельника… одиночки… Поэтому вам здесь будет хорошо…
БРОДЯГА. Я не бомж…
ПСИХИАТР. Но вы же бродяжничаете…
БРОДЯГА. Возможно…Но я не бездельник… Я с удовольствием, смакуя, медленно подметаю столовую, гружу и перетаскиваю продукты, что многим сразу хочется сразу взять и распаковать и съесть эти продукты. Я не простой грузчик, я – гениальный грузчик, я — реклама продуктам. Прежде, чем грузить хлеб, я долго его нюхаю, мои вздохи от наслаждения слышны всем посетителям столовой. Аппетит повышается, продукты покупаются, кушаются. Довольны все – и продавцы и покупатели-пожиратели. Сделав свои дела, я обычно получаю в награду большую тарелку супа и каши. Еды на столе бывает так много, что мне кажется, что я такой маленький и худой ни за что не осилю всего этого. Да не тут-то было. Я медленно, долго, постепенно уминаю все, облизываю тарелку и переворачиваю ее на сто восемьдесят градусов. Кладу ложку.
ПСИХИАТР. Это зачем же?
БРОДЯГА. Чтоб повара видели, что за столом сидит довольный мужичок, символизирующий, что все окончено. Глаза мои во время трапезы светятся как у голодного кота настолько ярко, что кажется, что я сейчас вот-вот замурлыкаю от удовольствия. Как я ем! Нежно, величаво… Плотно поев, я всегда от души обнимаю своих поваров, говоря им напутствия и пожелания. Те в долгу не остаются, выливают мне оставшийся суп и гарниры в полиэтиленовые пакеты. Опять происходит великое зрелище. Я вытаскиваю из своей сетки шестидесятых годов пакетики, их бережливо поглаживаю, надеваю друг на друга, немного вдувая в них воздух, проверяю на целостность и лишь затем подхожу к большой кастрюле. Произношу два волшебных слова повару. И, действительно, происходит чудо. Содержимое кастрюлей оказывалось у меня в пакетах. Я их вновь бережно укладываю в сетку, завязываю и бегу, бегу по улицам города, наполненный радостью, что сегодня вечером я разогрею все это у нас в общаге, съем и засну с улыбкой на лице сытый и довольный. После всего этого вы хотите сказать, что я должен находиться у вас…
ПСИХИАТР. Ведь на одном настроении и подачках не выживешь… нужно учиться….нужно много читать…     продолжение
–PAGE_BREAK–
БРОДЯГА. Что вы?! Я очень люблю читать. Читаю много и читаю только новые свежие книги, которых не было ни в каких библиотеках. Я часами задерживаюсь у книжных прилавков магазинов, перебегая в течение дня от одного магазина к другому. Читаю стоя, вдумчиво. Сначала это не нравится книготорговцам. Но, когда они обратили внимание, что покупатель лучше покупает книги именно тогда, когда я с наслаждением читаю ту или иную книгу, громко комментируя ее, соблазняя потенциальных читателей на покупку, они только и ждут меня! Сейчас, мол, я приду, и будет план. И вновь происходило чудо. Раскупалось все: стихи бездарных поэтов, научные труды шизофреников, ну и, конечно, все остальное. Надо было видеть, как я читал.
ПСИХИАТР. Как?
БРОДЯГА. Я словно зажигался. Мне казалось, что я держу в руках не книгу, а некую свечу пред иконой, всматриваясь в ее пламя. Глаза мои загорались от какого-то света, но света не было. Лицо моё оживало, хотя оно и так было живым (берёт из кармана зеркало и всматривается). Окружающим хотелось жить, нырнуть в мою книгу и уйти вместе со мной в тот мир, который был к сожалению только для открыт для меня. Этот порыв нырнуть в книгу возникал у покупателей, и они покупали и покупали книги. Таким образом, я прочел всю современную научную и художественную литературу. Я обошёл десятки книжных магазинов нашего города. По сути своей, если бы была должность главного читателя города, то я по праву бы принадлежала бы ему.
ПСИХИАТР. Ну вы хвастунишка… И всё таки это не показатель наши больные тоже заядлые читатели…
БРОДЯГА. Я не хвастаюсь… я вам рассказываю чем я живу…Меня везде ждут… Захожу я в чайхану или кафе, там меня тоже ждут. “Все мы люди, родные и не красиво, брезгать друг к другом” — с такими словами я всегда собираю со столов не до конца отдавшие свой вкус растворимые пакетики с чаем, собирал их в нечто, напоминавшее микропарашют. А вот… в кипятке мне никогда не отказывают. Собирая как наперсточник вокруг себя использованные стаканчики я завариваю в них чай и опускаю в них свои пакетики. Долго держу эти стаканчики в своих руках, грею руки. Делал это я с таким удовольствием, что кажется, что я пришел не пить чай, а просто погреть об стакан свои руки. Когда чай готов, начинается главная радость вечера. Я общаюсь и пью чай, пью, пью и общаюсь. Словоохотливых собеседников бывает много. Моей эрудицией, добрым взглядом, мудростью и светлыми и искренними глазами, которые всегда не бояться смотреть в глаза собеседнику, я всегда располагаю к общению. Они угощают меня пирожными, коржиками. Так я выпиваю стаканов десять-двенадцать, успев пообщаться с пятью-шестью посетителями кафе. Я говорю о красоте города, о красоте женщин, о науке, о Боге… Меня слушают, и всем бывает так интересно, что собеседники забывали пить чай. Вокруг меня образовывается круг подслушивающих и не желающих покинуть чайхану. Чая пьём долго. Чая пьём много. И довольны и продавцы и покупатели. Кто бы мог подумать, что использованный кофе еще может сгодиться! Я утверждаю, что самое вкусное и полезное от кофе остается после варки «отжившего» кофе, то бишь у него открывается настоящая жизнь. Он отдает свои наилучшие вещества. Продавщица личног для меня размешивает в трехлитровой металлической посудине эти остатки с кипятком и начинается вторая история общения и питья кофе.
Я обычно выпиваю по три литра кофе и успеваю пообщаться с четырьмя посетителями кафе. И опять все с удовольствием наблюдали за этим занятием… Чайхана оживает. Пьётся, разговаривается, пьётся, разговаривается. Я был счастлив. Только в полночь после длительной прогулки по ночному городу я бежал получать для себя последнюю радость дня – сон. Я всегда спал с улыбкой на лице… Я не больной я святой …
АЛЬФОНС (обрывает Бродягу). Доктор, вот я не святой человек, но и не сексуальный маньяк… Я просто… любвиобильный жизнелюб… Почему вы меня здесь держите?
ПСИХИАТР. Верю… верю… но всё равно… дорогой мой Альфонс вам придётся здесь немного побыть… (Привстаёт). Так… на сегодня достаточно… обход окончен…
Психиатр выходит из палаты
АЛЬФОНС (обращается ко всем в палате). Вы что думаете, что я сексуальный маньяк… То, что моя страсть к женщинам читается во всех моих проявлениях… Это ещё не о чём не говорит. Просто я ничего не могу поделать с собой. Не понятно почему, но часто в меня влюбляются девушки, которые младше меня в несколько раз. А мне под семьдесят. Я надеюсь прожить больше ста лет.
ПРОФЕССОР. Обязательно проживёте.
АЛЬФОНС. Вот как вы …… думаете может ли женщина влюбиться в мужчину лишь благодаря всего одному общению по телефону. В меня влюблялись именно так. Я не хвастаюсь… Влюблялись в мой громогласный и сочный бас. Когда-то мой бас гремел сотрясая нечто, что делает женщин женщинами. Им хотелось всё слушать и слушать мой голос. И они ничего не могли поделать с этим. Они открывали для себя эти волшебные звуки, которые хотелось не просто слушать. Женщинам хотелось, чтобы мой голос вибрировал внутри, как вибромассажёр. Ох! Как мечтали многие женщины, чтобы именно я шептал им своим басом в ухо какое- нибудь: «Iloveyou.»
Да… да… я жизнелюб…. женщинолюбом. Я всегда хочу. А вы что не хотите?
В палате тишина.
АЛЬФОНС. Хотите…просто воздерживайтесь… Эта страсть настолько переполняла мою душу, что мой бас становился всё ниже и ниже. Многие пискуны-импотенты завидовали моему басу и силе. Вот она власть…
Да я не строен и некрасив. Если какая-нибудь незнакомка встретит меня на улице, то даже не предположит, что я пользуюсь успехом среди женщин. Но стоит мне заговорить, задвигаться, начать ухаживать, вытанцовывая как петух перед курицей, как для меня всегда откроется нечто ранее сокрытое. Да… да! От этого нечто мне хочется жить и радоваться. Нет… Именно поэтому ко мне тянутся многие женщины. По складу своего ума и характера я задорный и мечтательный «мальчишка с вечно торчащей пипиркой». Но это разве сексуальное маньячество! Если бы меня не было, то как много женщин недополучило бы того, что они имеют сейчас. А имели они от него самое ценное в мире – детей… Точную цифру того, сколько у меня детей в браке и вне брака я не знаю. Это меня вообще мало волнует.
Вот я лежу здесь с вами в этой психушке… А где-то в Узбекистане у меня растут дети! (АЛЬФОНС засиял от этих слов своей светлой и детской улыбкой). Я всегда был рад, что женщины всё рожают и рожают от меня… не спрашивая меня… И пусть рожают… как кошки… пусть рожают… От меня хотят иметь детей многие женщины. Некоторые даже стоят в очереди ко мне за оплодотворением.
ЗВЕЗДУН (с иронией). Ты просто Ходячий Центр… естественного, а не искусственного осеменения.
АЛЬФОНС. А хоть бы и так…Рожавшие от меня женщины никогда не предъявляли ко мне никаких претензий. Да… Я брызгал своей спермой направо и налево, лишь бы это способствовало повышению народонаселения. Но как ни странно все эти женщины считали меня законным мужем. Многие из них были замужем, но мужем считали именно меня. Их ничуть не смущало то, что они были у меня не единственными. Разве смущает курицу, понимание того, что петух на ферме один. Курица, наоборот, гордится тем, что петух уделяет ей хоть какое-то внимание.
Кобелём и бабником никто из женщин меня не обзывал. Ведь бабники -это те, которые ухаживают, проявляют активность, ищут, находят, стараются понравиться и т.п. Я этим не занимался. Женщины сами искали меня и покоряли… и я покорялся. Сил у меня на это всегда хватало. Ну разве я сексуальный маньяк…. А времени для этого нужно было немного. Женщины всегда приходили ко мне уже возбуждёнными и достаточно было мне гаркнуть своим басом, как у них выворачивалось вся душа на изнанку. В этом сами признавались многие женщины.
Я тогда был весь переполнен мужскими гормонами, а может у меня их было не так уж и много, просто они были мужицкими гормонами. ЗВЕЗДУН. Эдакий гормонист!
АЛЬФОНС. А хоть бы и так… Поэтому я никогда не нуждался в гармони и пряниках для ухаживания. Конечно… я порой переживал за всех своих «жён». Обзванивал их, обольщал своим басом и этого им хватало. После звонка в них появлялась какая-то энергия к жизни, хотя многие мои женщины растили от меня детей в полной нищете. Но у них откуда-то брались силы жить и гордиться своим оплодотворителем — отцом своих детей… то есть мною… И я действительно претендовал на то, чтобы называться «отцом народа». Маленького, но народа…
СТАРИК. Кобель ты и самец…
АЛЬФОНС. Вот- вот… Только импотенты-пискуны обзывали меня кобелём или самцом. А я как петух тем временем удовлетворял и оплодотворял ваших жён и вам пискунам ничего не оставалось делать как растить не своих, а «петушинных» детей.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Ты хочешь сказать… что мои дети… от тебя…
АЛЬФОНС. Это я вообще…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. А может и действительно не от меня (вздыхает)
АЛЬФОНС. Большинство из вас об этом даже не догадывались. Хотя в небольшом городке, в котором я жил, уже появилось «много народа» похожего на меня.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. В каком городе ты жил.
АЛЬФОНС. Это не здесь …
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. А тебя как по настоящему зовут?
АЛЬФОНС. А зачем тебе моё настоящее имя… Альфредом меня зовут…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Нет…
АЛЬФОНС. Что нет…
ПРОФЕССОР. Этого имени моя жена не произносила…
АЛЬФОНС. А ты что уже подумал… что я твою жену…? А какое имя она произносила?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Федя…
АЛЬФОНС. Редкое имя…
МУЖЧИНА. Мне от этого не легче…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Не беспокойся, ведь это всего лишь сон…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Вот и я сначала также подумал… Но ведь она произносит не только имя, но и кое что добавляет…
АЛЬФОНС. Что это за кое что?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Она бредит гадина и говорит: «Ну, Фёдор, не надо!». Я устал от этого… «Ну, Фёдор, не надо! Ну, Фёдор, не надо!». Разве можно с этим спать…
АЛЬФОНС. Вот когда она начнёт говорить: «Фёдор, давай, Фёдор давай»… тогда будешь паниковать… понял?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Понял… И всё таки я покажу свою жену психиатру… тоже пусть здесь… полежит…
АЛЬФОНС. Это зачем же?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Пусть он каким-нибудь гипнозом вырежет из души это имя…
АЛЬФОНС. Вырежет и вставит другое…(смеётся)
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Какое это другое?.. Если вставит, то только моё имя…
АЛЬФОНС. Хорошо… Она будет произносить твоё имя… Предприниматель… Не сбивай меня своими глупыми вопросами… На чём уж я остановился… ах да… Шло время и я всё больше и больше обрастал женщинами и детьми. Оно и понятно, ведь процент мужской импотенции и армия гомиков прогрессировала, прибавьте к этому алкоголиков и наркоманов. Не кому было оплодотворять наших женщин и… я приходил на помощь. Когда число моих детей перевалило за тысячу, в моей маленькой скромной квартирке появилась эта чёртовая психиатрическая бригада. Я знаю… Это был заговор пискунов! Они меня обвинили в сексуальном маньячестве, а ведь я был всего лишь жизнелюбом, и тысячи детей, рождённых от меня были благодарны своему появлению на свет. Зачем я здесь?
ПРОФЕССОР. А вы кто по гороскопу?
АЛЬФОНС. Я настоящий мусульманин и имею полное право на многоженство, так как этого не запрещает коран.
ПРОФЕССОР. Может быть вам в мечеть сходить проконсультироваться…
АЛЬФОНС. Я ходил к одному экстрасенсу. Тот, выслушав, одобрил моё многоженство, сказав, что таким образом, я отрабатываю свою карму.
ПРОФЕССОР. Карму…
АЛЬФОНС. Оказывается, согласно учению о карме мои жёны в моих прошлых жизнях… а жил я около тысячи раз… все родились в этой… моей жизни… и я сейчас нахожусь в долгу перед ними и должен их удовлетворять…около восьмиста нашёл и удовлетворил, осталось двести…
ПРОФЕССОР. Значит на вашу жизнь ещё хватит…
АЛЬФОНС. А в гороскопы… дорогой профессор я не верю… ПРОФЕССОР. А я верю…Сам я по гороскопу телец и родился в год быка. Моя жена по восточному календарю овца, теща змея, родители собака и кошка… Вот и поэтому страдаю…. и нахожусь здесь…
Звонит мобильный телефон предпринимателя. Предприниматель берёт свой мобильник. Все остальные с любопытством слушают связь предпринимателя с “забольничным миром”
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Алло! Сергей… Постарайся убедить наших покупателей в том, чтобы не покупали большие фаллосоэмитаторы, а брали те, которые поменьше. Нам выгоднее и удобнее продавать маленькие за 2200, чем большие, но за 5500. Мы за одну поездку можем больше привозить и экономить на транспорте. Борись с гигантоманией. Дай трубку Марье Ивановне…. Мария Ивановна!… Вы утверждаете, что посетителям-мужчинам надо наоборот показывать этих гигантских орлов, чтобы мужчины почувствовали своё мужское ничтожество и покупали наши товары. По- вашему лучше продавать большие за 5500, чем маленькие, но за 2200. Я не согласен с вами.
Вот вы мне скажите почему в прошлом месяце, прибыль нашего сексшопа была выше, почему?… Потому что мы продавали маленькие за 2200, а не большие, но за 5500. Вы понимаете это. Дайте трубку Зайтуне Ибрагимовне… Зайтуна Ибрагимовна!.. Вот, что тебе самой импонирует большие за 5500 или маленькие, но за 2200. Да…да… я о поршеньках…(пауза)… да не волнуйтесь вы… не скажите… ну ваше право… ну тогда скажите мне, что у вас больше заказывают знакомые и подруги… большие за 5500, а не маленькие за 2200… Отдай трубку Марии Ивановне… И всё таки не надо нарушать права потребителей, лучше все — таки продавать большие за 5500, чем маленькие, но за 2200. Мария Ивановна, мы ведь вчера, во вторник продавали большие за 5500, а не маленькие, но за 2200. Так! И дневная выручка была меньше, а сегодня выручка больше, а почему, потому что сегодня мы продавали эти чёртовы фалосоэмитаторы за 2200 и маленькие, а не за 5500, но большие. Сергею передайте трубку… Сергей… Помоги… сегодня наш экспедитор и шофёр в командировке, перенеси в соседний сексшоп, т.е. наш филиал, пять больших фалосоэмитаторов. Это от вас недалеко. Две остановки на трамвае. Возьми накладные, получи товар. Только не бери их в охапку…так у нас не ходят. Ты так всех людей распугаешь. Возьми какую-нибудь авоську. Сверху прикрой товар бумагой. Чтоб людей не пугать. Ну пока….
ПРОФЕССОР. Да… забавная у вас работа… прям кузнец… маленьких радостей…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ. Почему маленьких. Зайдите в мой сексшоп и вы увидете, что в основном его посетители мужчины, причём большинство из них просто любопытствующие, и лишь остальные истинные сексшоповцы. Знали бы с какой радостью они убегают с нашими покупками…Истинного сексшоповца определить легко — взгляд его не настолько любопытствующий, а больше думающий… думающий о том, что бы такое сотворить со своей подругой, чтобы та сегодня ночью увидела небо в алмазах. Истинный сексшоповец руководствуется принципом: «Дешевле купить нечто в сексшопе и подарить небо в алмазах, нежели купить нечто алмазное в ювелирном магазине». Ведь чаще всего нечто алмазное покупают мужчины тогда, когда уже не могут сотворить своим подругам небо в алмазах.
Истинного сексшоповца можно распознать по его жаргону, он меньше улыбается, находясь в сексшопе. Если его послушать, то складывается впечатление, что находишься не в сексшопе, а в детском мире. Подайте- ка мне вон ту игрушку….А теперь во-он ту куклу… Сколько стоит эта машинка?..
ПРОФЕССОР. А я вот учёный… и я б ни за что не посетил бы ваш сексшоп…
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. И учёные приходят… что они не люди что ли? Только они выражаются по научному. Например, я случайно подслушал такое выражение: «Вчера совершал поршнеобразные фрикции и колебания, и оказалось, что трение с метилфосфатоформальдегидной мазью было выше, чем с обыкновенным вазелином !»
Или « Я вчера приходил к вам по протекции, по поводу своей эрекции, которая у меня уменьшилась после хирургической резекции.» А один учёный так и заявил, дескать, для того чтобы заполнить свой семенной мешочек, хрякни перед этим стакан сметаны и закуси грецкими орехами, ¸после чего пережми семенной канатик и нажми на точку УШУ и пропеллер заведется. Этот прием называется приёмом Карлсона, в честь мужчины, который как известно был всегда в самом расцвете сил. Я рассказал своей жене об этом и теперь, когда я по утрам пью сметану, жена говорит мне, что дескать я семенной мешочек заполняю.
Есть сексшоповцы, говорящие лозунгами. Вот уж истинные патриоты своей отчизны. Подходит один такой патриот к отделу презервативов и громко декларирует:
“Ударим по отечественным резинотехническим изделиям ударным трудом, — а сам обманщик, потом импортные презервативы покупает”.
Опять звонит мобильник предпринимателя. Предприниматель берёт мобильник.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Сергей… ты где едешь… так…понятно… в трамвае… что … что произошло… Чувствуешь, что в трамвае стало как — то веселее. Всматриваешься в лица ….Не понимаю… Лица многих женщин порозовели …Опять ничего не понимаю… Трамвай как бы разделился на две части. Часть стоит вокруг тебя, зажав тебя в плотном кольце …. причём большинство из них женщины… Что они хотят от тебя?.. Смотрят на тебя так серъёзно, что как будто он что -то им должен… Ты посмотри товар на месте… бумага которой были прикрыты все фалломоэмитаторы развернулась…. головка фалосоэмитатора выглянула… хорошо выглянула. Так выглянула, что многие пассажиры улыбнулись. Ты не смущай там людей… Посмотри товар на месте… Что… что… одного не хватает… что случилось (предприниматель долго слушает и бросает мобильник на кровать). Чёрт возьми.
ПРОФЕССОР. Что нибудь случилось?
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Случилось! Представляете он выронил все пять фалосоэитатров на пол трамвайного салона. В салоне поднялся шум, истерики, крики, даже приступ хватил одну женщину.
ПРОФЕССОР. Представляю… Как к моим ногам подкатывает нечто пожожее на мужское достоинство, но без его носителя. Ладно я мужик… ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Нет вы плохо себе представляете. Там в трамвае пассажиры передают друг другу не талоны, а фаллосы…. Тьфу… Одну… свиснул кто -то. А недосдачу мне придётся покрывать… Говорил же лучше взять маленькие и за 2200, чем большие, но за 5500. Не вывалились бы они из авоськи.
БРОДЯГА. Авоська это хорошо… Авоська это прекрасно… но я ношу с собой всегда портфель… Вы хоть знаете зачем здесь… А вот я зачем здесь… Говорят за бродяжничество… Вы только что это слышали от доктора. Это какой из меня бродяга?!…
ПРОФЕССОР. Ну ты же болтался по столовым… сам же ты себе ничего не готовил?
БРОДЯГА. Это почему же…Я вам ещё не всё рассказал… Я всегда имею прозапас…Я ношу крупу… точнее разные крупы в своём портфеле. Ну и что… Вы спросите: почему? А как же выжить сейчас в большом городе. Денег у меня практически не было, и поэтому я не мог себе позволить не только сходить в платный туалет и проехаться в городском транспорте, но и более скромные потребности.
Кашу я иногда сам варил вкусную, но обходился без масла. «Зачем масло… Самое лучшее масло — это овсянка. Она всё смажет. Главное огоньку немного и водички», а маленькая кастрюлька у меня всегда имелась в моём портфеле. Ещё портфель забрали…
Портфель у меня был старый… ещё от отца оставшийся. Это был не просто портфель — это была реликвия, хотя довольно рванная и потрёпанная. Увидев в руках у меня этот портфель, можно было сказать: какой я скромный человек… какой я странный, нет чтоб выкинуть это барахло на помойку. Ан нет! Я гладил его и бережно укладывал в него какие-то бумажки. А о том, что он набит крупами никто и не догадывался.
ПРОФЕССОР. И говоришь ты как мяукаешь… Ты наверное в прошлой жизни был кошкой?…
БРОДЯГА. Говорю я только тогда, когда люди просят меня об этом. А так я больше слушаю людей. Ну какой из меня вредитель общества… Ну зачем меня сюда положили?
ПРОФЕССОР. Я давно наблюдаю за тобой… И действительно лицо твоё светлое, глаза блаженные… глаза святого, глаза доброго животного, глаза мудрого кота. Да, именно кота. Ты действительно похож во всём на кота. Имеешь усы, медленные жесты и движения.
БРОДЯГА. И гулял я по миру как кот, сам по себе. И всех я устраивал, и каждый мне хотел налить «тарелку с супом». Поэтому проблем с питанием и с чаепитием у меня не было. А то бродяжничество… Я мог появиться в совершенно незнакомой компании. Стоять и глядеть своими спокойными и мудрыми глазами. Люди сразу замечали и звали меня к столу. Если этого не происходило, я мог расположится где-нибудь в прихожей на коврике или на маленькой табуреточке и спокойно сидеть. Это происходило так естественно, что неудобно было меня не пригласить в спальню и уложить, но перед этим, конечно хорошенько накормить.
ЗВЕЗДУН. Ну ты действительно кот…
БРОДЯГА. Я ночевал у многих. Я был счастливым талисманом во многих семьях. Одет я был всегда очень скромно. Моя рубашка была выцветшей, но чистой. У меня вся одежда была старой и истёртой. Но я не был вонючим бомжом-бродягой… Руки мои были тоже чистыми. Чистыми настолько, что казалось, что я их облизываю. Одежда моя была очень чистой, но мылом не пахла и поэтому казалось, что я просто как вылизываю её.
ПРОФЕССОР. Как кот вылизывает…
БРОДЯГА. Я носил ботинки пятьдесят второго… года рождения. Они были также весьма чистыми. Брюки также были в порядке. И почему я всех не устроил? Вот представьте себе, что вы сидите дома, мечтая о хорошем собеседнике. Вы готовы к тому, чтобы с кем-то пообщаться и наполнить свою душу нечто прекрасным. Вы мечтаете сходить в храм, к святым, к монахам или на худой конец к психологу. И вдруг я появляюсь у вас дома!… Я стою в прохожей и вы можете, не заметив меня пройти мимо, но в какой-то момент вы заметите меня, но вы мне в силу каких-то причин никогда не скажите: «Кто вы? Выйдите вон!». Потому, что я посмотрю на вас своими глазами. И вы меня увидите…
ЗВЕЗДУН. Увидим кота, которого не захочется прогнать.
БРОДЯГА. Вы не будете меня пинать и выгонять. Я зайду к вам, посмотрю на вас и вы приветливо скажите мне: «Ты что здесь стоишь, заходи… заходи». Я пройду на кухню и сяду. Вы начнёте общаться. Вы всю душу мне изольёте. А я вас буду слушать… но молчать. Лишь изредка я буду что-то говорить вам, но в эти мгновения я буду попадать в точку и вы будете понимать, что я вас до предела глубоко понимаю и переживаю за вас. И в эти секунды вы будете ощущать свою сущность. От неё вы будете вздрагивать со слезами радости. Это будет… это обязательно случится. У вас будут эти мгновения, но сейчас вы о них только мечтаете. Вы сразу начнёте понимать то, что вам всю жизнь не хватало. Вы побываете на сеансах сотен психотерапевтов и не достигнете того, что я организую вам в одно мгновение. Я скажу вам нечто такое, что вы вздрогнете, заплачете и всё… вы враз изменитесь… жизнь ваша потечёт иначе.
Некоторые из вас не выдержат этой благодати и в знак благодарности сами того не замечая будут падать мне в ноги… и рыдая благодарить меня. Будут и такие, которые закидают меня валютой и деньгами..
ПРОФЕССОР. Размечтался…
БРОДЯГА. А я, «облизнувшись» поблагодарю за чаепитие и удалюсь, не взяв ничего. Зачем мне ваши доллары. Не в них счастье. Вы меня накормите. Со мной разговоритесь, всё будет хорошо. Всё будет отлично, но через некоторое время я всё равно уйду от вас. Вы не заметите этого. Где я?
ПРОФЕССОР. В психушке…
БРОДЯГА. Куда я делся? А я ушёл гулять.
ПРОФЕССОР. Ну да… Ведь коты гуляют сами по себе.
БРОДЯГА. То-то… И этого прекратить вы не сможете… ни за какие деньги, доллары, средства. Мне они не нужны. Мне нужно немного. Всего лишь свобода. Чтоб гулять самому по себе. Я ушёл. Дверь открылась, и я ушёл гулять, ушёл к другим. И везде мне рады. Я к другим зайду и там меня примут также с теплотой и добротой, зная, что я несу нечто доброе и хорошее. У меня никогда ни копейки в кармане не было. Мне деньги не нужны. А вдруг голод, а как выжить? Поэтому, как уже было сказано, в портфеле у меня всегда была крупа. Кипяточек мне всегда прыснут, я его всегда где нибудь да согрею. И овсянки я себе всегда сделаю и проблем голода уже нет. На овсянке можно выжить. Её не то что я, её лошади кушают и ничего… энергичны.
Только вы не подумайте, что я был подхалимом, что дескать голод заставлял меня изворачиваться и косить под кота, дескать он обаятельный психолог, эдакий манипулятор человеческих душ, эдакий игрок в святого ради того, чтобы меня накормили и напоили. Меня везде ждали.
ПРОФЕССОР. Ну-ка посмотри-ка на меня… да… В глазах твоих ничего человеческого. Ведь человеческого… всё от кота. Глаза твои блаженные.
АЛЬФОНС. А как у тебя с женщинами?
БРОДЯГА. Я женщин никогда не имел. Я мальчик, несмотря на свои пятьдесят пять.
ЗВЕЗДУН. А может ты голубой…
БРОДЯГА. Нет…
ПРОФЕССОР. Ну тогда педофил…
БРОДЯГА. Вы сами голубые педофилы… В меня действительно влюблялись многие женщины и девушки.
ПРОФЕССОР. Влюблялись в твои кошачьи глаза и усы?….
БРОДЯГА. Может быть… Они страдали от этой безответной любви. Одна женщина была готова отдать мне всё своё последнее. Своей святостью и аскетизмом я нравился многим женщинам. Моя проникновенная, глубокая речь доставала глубоко… очень глубоко, многих женщин. Это была не та глубина, которой балуешься ты (обращается к Альфонсу) или сексуально-озабоченные мужчины. Увы! Некоторые женщины в силу этой безответной любви пытались даже покончить собой. А я тем временем, сам того не замечая, влюблял в себя многих и многих женщин. Я мог оказаться у ног семейного ложе любой семьи.
ЗВЕЗДУН. Да… действительно кот…
БРОДЯГА. Я только грел их ноги и не более. Поэтому мужья не ревновали. Они принимали меня таким какой я есть. Но жёны… жёны безответно влюблялись в меня.
Я жил со своей матушкой. Я порой уходил от неё на недели, на месяцы. Но матушка была спокойна, зная, что я всё равно вернусь. Мать не переживала за меня. Я заявлялся как ни в чём не бывало через пару месяцев и мать молча меня встречала, кормила, укладывала спать и я засыпал с улыбкой на лице. Но я не был ободранным котом после самцовых похождений.
АЛЬФОНС. А ты с женщинами не жил?
ПРОФЕССОР. Как он может жить с женщинами?… Он же мальчик..
БРОДЯГА. Одна женщина как-то вцепилась в меня и сказала давай дескать живи у меня. «Ничего не делай, просто будь со мной, я тебя буду кормить… Ты только говори что нибудь. Я хочу тебя слушать и слушать… Просто сиди. Я без тебя не могу». Но она чувствовала, что я убегу. Она заперла меня. Я всё равно убежал. Я сломал стену. Она закрыла меня металлической дверью, но я своим телом продавил кирпичную кладку и сбежал от этой женщины.
ПРОФЕССОР. Кота нельзя запирать, если нужно он может перегрызть всё, что угодно… А в целом я тебе завидую… Я то ведь наоборот боюсь выходить на улице… Раньше я был совершенно другим. А как стал пить эти лекарства… как дали инвалидность… вот и пошло… Сейчас, как будто меня подменили. Я как этот… человек в футляре, не желаю никого видеть. Я даже у себя дома поставил шкаф поперёк комнаты, отгородил себе занавесочкой такой уголок, поставил туда кровать и лежу за этой занавесочкой всё время. Выхожу оттуда только покушать, когда жена приходит с работы и обратно юрк за занавесочку и под одеяло. И читаю под одеялом книжки….
БРОДЯГА. Да… жил себе человек за шкафом никому не мешал… вас видать тоже ни за что сюда… Да… А как же вы читаете за шкафом, под одеялом темно же?
ПРОФЕССОР. С фонариком… У меня там свой мир и поэтому я никого туда не пускаю. И ни на что я этот мир не поменяю… Слышите… ни на что… (в приступе) У меня какая-то непонятная жадность на этот мир, словно кто-то в него может проникнуть.
БРОДЯГА. А что действительно туда в этот мир к тебе никто не проникали?
ПРОФЕССОР. Под одеяло проникали.
БРОДЯГА. Интересно кто?
ПРОФЕССОР. Кто-то… жена… В плане близости у меня всё нормально. По моему даже стал более энергичным в этом плане. Но… Но проникнуть ко мне под одеяло не значит, проникнуть в мой мир… Я прячусь там от этого жестокого мира.
Я сильно разочаровался в этом жестоком мире.
ЗВЕЗДУН (оказывается подслушал). Ну конечно ты создал себе хорошенький мирок. Там тебе ничего не надо. Жена всегда накормит, книжку из библиотеки принесёт… когда надо нырнёт к тебе за шкаф или под одеяло…
ПРОФЕССОР. Зато я тоже ненасытен на знания. Я восторгаюсь всему прочитанному. Я прочитал за шкафом всю зарубежную научную и литературную классику. Как-то ко мне пришёл мой однокашник, преуспевающий учёный, который объездил весь мир. Он мне так и сказал, что объездил весь мир, а мира не видел и не знает, а я дескать живу здесь за шкафом и чувствую и вижу перед собой миры, которые я никогда не увижу и не узнаю, хотя возможно там и побываю.
ЗВЕЗДУН. У вас есть дети?
ПРОФЕССОР… У меня сын.
ЗВЕЗДУН. Ну и как ты с ним общаешься?
ПРОФЕССОР. Прекрасно общаюсь. Сынок… если не может что- то сделать из домашнего задания, всегда идёт ко мне за шкаф. Он знает, что у него есть папа, который живёт за шкафом и там можно получить все знания. Он гордится отцом. И даже в чём-то подражает мне.
ЗВЕЗДУН. Что тоже отвёл себе уголок и занавесочку за шкафом?
ПРОФЕССОР. Шкафов у нас больше дома нет, а вот занавесочку повесить просил. Книжки также читает с фонариком под одеялом. Он также имеет интерес к наукам. Портит зренье. Признаться я не хотел бы, чтобы мой сын вырос и стал бы человеком, который жил бы за шкафом.
ЗВЕЗДУН. Ну смотри догонит отца… вместе лежать будете…
Звездун встаёт из койки. Подходит к окну из которого видна Останкинская башня и начинает на неё молится. Увидев это сосед по койки — Старик берёт Звездуна за руку и отводит его к окну, где видна церковь.
СТАРИК. Туда молись… на церковь молись…
ЗВЕЗДУН. На церковь… Её мой однокашник на свои деньги… построил… знаешь сколько он туда бабок ухнул… А ты знаешь какие это деньги. Это мафиозные деньги… они на крови… и церковь твоя на крови…
ЯСНОВИДЕЦ (как бы услышав). Симулякр… симулякр… симулякр…
ЗВЕЗДУН. Правильно… церковь твоя симулякр… или по народному… туфта…
Звездун упрямо отходит от окна где видна церковь к окну, где видна останкинская башня и упорно начинает молиться на останкинскую башню… Старик опять берёт его за руку… и отводит его к окну, откуда видна церковь…
СТАРИК. Ты с этим не шути… так не играют…
Но Звездун опять упрямо возвращается на своё старое место. Он стоит на коленях перед башней Останкино.     продолжение
–PAGE_BREAK–СТАРИК. Тьфу… ( начинает молиться на церковь)… Господи… ИИсуси… спаси… господи…
СТАРИК встаёт и подходит к Звездуну. Смотрит сначала на Звездуна, потом на останкинскую башню.
СТАРИК. Ух! Какая вымахала… Не ровень она тебе моя церквушка… (разворачивается опять на церковь) не ровень…Здесь меня крестили… здесь и отпевать будут… (разворачивается опять на церковь и молится, затем опять разворачивается и всматривается в останкинскую башню). Понастроили «храмы» без колоколов, но до небес… Даже самые высотные в мире храмы никогда не доставали до облаков… а эта… упирается в небо… ближе к самим небесам… Телевидение… Тьфу! Зачем ему нужны колокола?… Видна отовсюду… гадина… даже отсюда (опять всматривается в останкинскую башню) Кажется вот она близко перед тобой, идёшь, идёшь, а прийти не можешь. Она словно мираж, то выныривает, то исчезает, то опять выныривает…Высокая… главная… главная задница страны. Говна хватает… Тьфу! Заводская труба и та чище тебя… Вставай (обращается к Звездуну, но тот не встаёт)… Господи… спаси иисуси… господи… господи (СТАРИК молится)
Услышав как молится СТАРИК, другой сосед АЛЬФОНС, который видимо иной веры раздражается и начинает тоже на зло старцу молится.
АЛЬФОНС. ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар…
СТАРИК (услышав Альфонса также назло отвечает ему). Господи иисуси… господи ииисуси…
АЛЬФОНС (ещё больше войдя в азарт). ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар…
СТАРИК (упрямо). Господи иисуси… господи ииисуси…
АЛЬФОНС (ещё громче). ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар… ОО-Ааа ллах апппар…
За всем этим наблюдает Профессор. Он оборачивается то в сторону Альфонса, то в сторону старика… И наконец он решил рассудить спорящих.
ПРОФЕССОР. Харри –харри Кришна – харри Харри –харри Кришна — харри Харри –харри Кришна — харри Харри –харри Кришна – харри.
В хор вступает ясновидец.
ЯСНОВИДЕЦ. Симулякры… симулякры… симулякры…Ад того же самого…
АЛЬФОНС и СТАРИК на некоторое время умолкают. И всё таки они вновь… принимаются за своё… Только теперь уже на всю палату звучит это молитвенное четырёхголосье: “ ОО-Ааа ллах апппар… Кришна — харри Харри –харри Кришна — харри Господи иисуси… господи ииисуси… Симулякры… симулякры… ОО-Ааа ллах апппар… Кришна — харри Харри –харри Кришна — харри Господи иисуси… господи ииисуси… Симулякры… симулякры…”. Всё это через полминуты пресекает ЗВЕЗДУН.
ЗВЕЗДУН (громко). Хватит…хватит… хватит… (наконец встаёт с колен и ложится к себе на койку)
СТАРИК (подсаживается к Звездуну) Сынок… ты что ли действительно работаешь там… на телевидении…
ЗВЕЗДУН. Работаю (со вздохом )… Дед…. Вот ты скажи… Зачем нам сейчас нужны колокола? Ведь телевидение ежедневно входит в наш дом без звонка и разрешения, хотим мы этого или нет. Кто -то может возразить, сказав: «не включай телевизор или вырубай его когда не желаешь слушать и смотреть». Так — то оно так, но народ наш, особенно городской, уже давно страдает телеманией. Народ подсел на телеиглу, главная из которых Останкинская башня. Понятно…
СТАРИК. Это как это?…
ЗВЕЗДУН. Да!… Да!… Она дразнит своей высотой самоубийц, своей информационной властью бунтарей, своим охватом бизнесменов, политиков, артистов и прочих тщеславных нарциссов нашего общества. Да!… да!… говна хватает… Да!… мы не можем сориентироваться в этой вакханалии ненужной и нужной правды, идиотизма и интеллектуальности, любви и порнографии, истинного искусства и суррогатов бездарных, но богатых теледеятелей… Да этот так… Но попробуй не дай всего этого… хотя бы один день… народ взвоет…
СТАРИК. Не взвоет… у меня нет телевизора…А ты всё таки на останкинскую башню молится брось… (привстаёт и уходит к себе на койку)
Ночь. Все укладываются спать. Засыпают. Старик не ложится. Думая, что никто уже не видит старик ходит по палате и откровенно поглаживает свой пах. Это смешно. Он то ложится в постель, то встаёт и опять начинает гладить пах. Порой он оттягивает резинку штанов и вглядывается под штаны. Как бы ища… что-то… Потом ложится. Берёт из своей тумбочки фонарик. Весь с головой накрывается одеялом. Включает фонарик под одеялом. Складывается впечатление, что он что-то ищет в своём теле. Потом резко опять встаёт гладит пах. Оттягивает штаны и вновь всматривается в паховую область. Всё это видит ЗВЕЗДУН.
ЗВЕЗДУН. Старик… ты что яйца потерял?…
СТАРИК. Какие яйца…
ЗВЕЗДУН. Свои…
СТАРИК. Мои… Какие яйца… Нет…
ЗВЕЗДУН. Что нет… яиц нет?
СТАРИК. Не терял я ничего…
ЗВЕЗДУН. А что тогда там ищешь и гладишь?…
СТАРИК. Так тебе всё и расскажи…
ЗВЕЗДУН с любопытством подходит близко к старику.
ЗВЕЗДУН. Что у тебя там… что ты там спрятал? Яйца Фаберже? Деньги?
СТАРИК (испугавшись, отбегает от Звездуна). Нет…
ЗВЕЗДУН. Деньги… спрятал… точно деньги… Ладно… я пошёл спать…
Звездун ложится. СТАРИК привстаёт и подсаживается к Звездуну.
СТАРИК. Ты прав я в своих штанах деньги держу… только ты об этом никому не говори…
ЗВЕЗДУН. Сколько…
СТАРИК. Много… пятьдесят тысяч долларов…
ЗВЕЗДУН (от удивления привстаёт). Ну старик… ты даёшь… Откуда у тебя они?
СТАРИК. Это долгая история…
ЗВЕЗДУН. Ну расскажи…
СТАРИК. Ну ладно… Я тебе вот что скажу… я ведь раньше тоже как ты на башню молился…
ЗВЕЗДУН. На какую башню?
СТАРИК. На другую…
ЗВЕЗДУН. Какую… такую другую…
СТАРИК. Отсюда её не видно…
ЗВЕЗДУН. Это которая на Шаболовке…
СТАРИК. Нет…Это которая в Париже…
ЗВЕЗДУН. Да иди ты… тоже мне шутки…
СТАРИК. Я не шучу сынок… я на Эйфелевую башню молился… да да… на Эйфелевую башню, которая в Париже… мечтал в Париж уехать… От своих неблагодарных детей…И сейчас мечтаю… Только вот на Эйфелеву башню больше не молюсь… на церковь молюсь…
ЗВЕЗДУН. Старик… откуда ж у тебя такие деньги… ты действительно немножечко того…
СТАРИК. Все мы немножечко того… Кстати именно на это и надеялась моя дочь, которая мечтала положить меня в психушку, чтобы забрать мою трёхкомнатную квартиру…
ЗВЕЗДУН. Как видно мечты её сбылись… Не так ли старик… (Похлопывает с улыбкой по плечу старика)
СТАРИК. А вот и не так…
ЗВЕЗДУН. А как…
СТАРИК. А вот слушай как… Она гадина… тобиш моя дочь привела меня к врачу… но не сказала, что к психиатру, что собирается справку на меня оформить, что я немножечко того… А я то сразу смекнул к чему всё это и подслушал весь разговор дочери с психиатром…
Он её спрашивает, почему дескать оставили старика в коридоре дескать пригласите его… дескать я осмотрю старика…а она ему…” А что действительно можно определить как человек сходит с ума?” А он ей…что дескать “можно… только для чего вам это нужно” и говорит, чтоб меня позвала в кабинет…. Я то сразу догадался, что если психиатр действительно определит, что я ненормальный, то мне квартира уже точно не светит… А если я нормальный то квартира ей… фик… А она ему прямо и заявляет: “Понимаете в чём дело… Нам нужно, чтобы наш старик был немножечко того… Нужна справка об этом… Я готова оплатить за это… Сколько это будет стоить? ”
ЗВЕЗДУН. Вот это поворот… Это любопытно…
СТАРИК. Я как дурак планировал оставить завещание на свою трёхкомнатную квартиру… Дочь позвала меня в кабинет и мы с психиатром обо всём поговорили…
ЗВЕЗДУН. О чём же?
СТАРИК. Я ему всё и выпалил, что дескать…Ну разве вы не видите, что это за люди… Я как-то по глупости оформил было завещание на их имя… и через месяц почувствовал, что они стали изживать меня с этого свету… словно желая во чтобы то не стало завладеть квартирой.
Я трясся за свою жизнь… Мне даже показалось, что они готовы отравить меня… Но я живучий… Я им ещё покажу… Я продам свою квартиру и поеду доживать свою старость… в Париж…
ЗВЕЗДУН. У вас там родственники?
СТАРИК. Я пойду в дом престарелых? За доллары, счас всё возможно…
ЗВЕЗДУН. А как же виза?
СТАРУШКА. Я всё узнавал… поеду через турфирму… по виниюксу…
ЗВЕЗДУН. Ты хотел сказать по бинилюксу?
СТАРИК. Да… да это тур по Европе… заодно Европу посмотрю… А им фик….
ЗВЕЗДУН. Зачем сразу в Париж ехать? С такой квартирой можно и здесь хорошо зажить… Вон сейчас можно оформить договор ренты и вас до конца жизни будут опекать, давать деньги и даже телевизор с холодильником подарят…
СТАРИК. У меня уже был такой договор. Они тоже чуть не убили меня… Они стали не опекать, а пасти меня… Пасти мою смерть. Им ведь выгодно, чтобы я умер… Поэтому они из добрых побуждений всё равно всячески умертвляли бы меня. Я сидел дома и опять трясся, ожидая их когда они придут. Я не открывал им дверь… Еле-еле прервал договор… ладно знакомые помогли… Вообщем натерпелся… Уф! (вздыхает).
ЗВЕЗДУН. Ну и что дальше… Ты действительно… умный старик… У тебя всё хватает…
СТАРИК (взбодрилась и хихикает). Это у меня-то не хватает!.. А знаете ли вы, уважаемый работник телевидения, что я благодаря своей квартире хорошо зарабатывал… Да я стар… А знаете ли вы, что у меня была близость с молодыми девушками, которые меня в два… три раза моложе… И всё благодаря этой чёртовой квартире…
ЗВЕЗДУН. Старик ты умён настолько, что безумен… Я начинаю сомневаться… Может действительно ты немножечко того…
СТАРУШКА. Того… не того… Молодые девушки квартировали у меня… они опекали меня… они имели близость со мной… а всё ради того, чтобы я оформил завещание на них… И я оформлял… показывал им и через неделю… переоформлял… на другого… Молодёжь пошла сейчас испорченная… на всё готовая…
ЗВЕЗДУН. Слышь старик… если я тебя ещё немножко послушаю, то у меня развалятся, как карточный домик, все представления о стариках… Откуда в вас всё это… Или вы всегда таким были? СТАРИК. А в Париж я всё таки поеду… Вот выйду отсюда, продам квартиру… и поеду в Париж… (немного плачет)
ЗВЕЗДУН. (успокаивая). Обязательно поедете… Только вот примут ли вас там…
СТАРИК. Если не примут… Спрыгну с Эйфелевой башни…
ЗВЕЗДУН. Вы спрыгнете ?… не спрыгнете… Такие как вы не прыгают… Впрочем, чёрт вас знает… Я то вон тоже… когда меня уволили хотел с Останкинской сигануть… Старик… А у тебя, что кроме дочери больше нет никого…
СТАРИК. Устал я от своих детей, внуков. Вообще-то они у меня все умные, обученные. Институты кончали. Вот и меня учат жить. Младшенький, голубок, научил меня сидеть на воде и хлебе. Полезно, говорит, это и экономно. А чтоб не скучать мне одному в своей однокомнатной квартире, дети меня взяли к себе, поставили раскладушку в прихожей. Теперь я у них громоотвод. Приходит внучок из школы – тырк меня своим ботинком в бок – это означает, что он получил сегодня двойку, тырк два раза – две двойки. Но иногда этот голубок меня так отпинает, – это значит, родителей вызывают в школу. Не обращайте внимания, что я всех детей и внуков голубками называю. Я ведь в молодости голубятником был.
Старший голубок возвратится с работы недовольный, злой – опять зарплату не выдали. Тырк меня. Опять я виноват. И так весь день.
А младшенький голубок, душевный такой, бизнесмен. Недавно обнял меня и говорит: “Живи, папаня, долго, но лишка не давай”. Вот и я думаю, что Бог на этом свете мне срок продлил, чтобы, наверное, я все свои грехи успел искупить. Хи! Хи! А грешил-то я много. Видимо быть мне долгожителем.
ЗВЕЗДУН. Это ж почему…
СТАРИК. Когда грехов много… надо и годков много… чтоб их отмыть… А душевность младшенького моего, бизнесмена, я понимаю. Все дело опять в этой моей трёхкомнатной квартире. Но ведь не знал он, хи!, хи!, хи!, что я ее тогда продал, что решил отдохнуть от детей и внуков – и по миру покататься.
ЗВЕЗДУН. То есть как это продали…
СТАРИК. А вот так…Продал за пятьдесят тысяч долларов…И поэтому держал их у себя вот здесь (показывает в пах)… А ты яйца… яйца… вот такие яйца…
ЗВЕЗДУН. На такие деньги модно купить одно яйцо… Фаберже… но маленькое…но одно…
СТАРИК. Я относился к деньгам так же, как к любимым голубям, – гладил их, целовал. В молодости ведь я голубятником был. Деньги мне всегда голубей напоминают. Летают и движутся они в пространстве как обученные голуби. Из одной голубятни в другую. А все равно прилетают в главную голубятню страны – Центральный банк. Вся страна наша – это сплошные голубятни. Все держат зеленых голубей, то есть доллары… Конечно, их Америка обучила, чтобы они возвращались обратно. А мы их не выпускаем. А что, если бы мы их разом выпустили? Вот и я держу своих зеленых голубков, не выпускаю. И где только они не находились. Сначала держал их в коммерческом банке, потом в литровой банке, засыпанной пшеничной крупой. Внучок учуял: “Дед, говорит, плати мне дивиденды с хранимой суммы за неразглашение информации. Платил ему эдакому рекитиру. Нет, думаю надо быстрей уезжать.
Потом перенес своих голубков в туалет. Спрятал под унитазом. Уж больно нравилось мне это место. Сидишь в туалете, светло, тепло, опустишь руку под унитаз и гладишь своих голубков и мечтаешь. Даже засыпал порой там, мечтая о Париже.
Потом старший приставать стал: “Что-то ты отец долго задерживаешься.”. “Понос, — говорю, метеоризм”. Учуял таки, думаю про себя. И, действительно, учуял. Говорит: “Что-то твой метеоризм без звука и запаха. Лечить тебя будем. Сам, говорю, лечи свой гайморит и глухоту. С поносом я долго не протянул, и голубки мои перелетели ко мне. Вот сюда (Показывает в пах). Вот здесь у меня живут. Как говорится, все свое ношу с собой. Сидишь и гладишь своих голубков. Засыпаешь, проснешься, опять гладишь. А в голове Париж… Только ты … это… не кому не говори, что у меня здесь такие деньги…
ЗВЕЗДУН. Да ты… что старик… за кого ты меня считаешь…
СТАРИК. Вообще-то я человек экономный. Жил всегда на десять рублей в месяц…
ЗВЕЗДУН. Как это…
СТАРИК. А вот так. Ел только каши…как и наш бродяга. пшеничную… овсяную. Я этими крупами запасался, съездив в деревню в… поле. Пью чаи из трав и листьев. И ничего у меня в желудке не урчит. Я радовался всегда тому, что экономил большие деньги. Я таких денег конечно не имел, но уже их экономил.
СТАРИК. Я например не пользуюсь городским транспортом. Экономия 300 рублей в месяц. Не хожу в парикмахерскую, стригусь сам, не мою голову мылом (волосы даже гуще стали), не пью, не курю. Итого, плюсуем экономия 2500 рублей. Часто хожу в гости. Ужинаю каждый третий день у друзей. Итого, 3000 рублей. В своё время развёлся, чтоб не кормить и одевать жену и детей. Итого 5000 рублей. Не имею машины. Итого 10000 рублей.
ЗВЕЗДУН. Ну десять тысяч… по нашим временам… это не такие большие деньги…
СТАРИК. Это ещё не всё. Не езжу раз в год за границу. Плюсуем. Итого 25000 рублей.