Права человека в истории международного права

–PAGE_BREAK–Можно обозначить следующие функции стандартов:
1) определение перечня прав и свобод, относящихся к категории основных и обязательных для всех государств – участников пактов и других конвенций;
2)      формулирование главных черт содержания каждого из этих 1 рав (каждой из этих свобод), которые должны получить воплощение
соответствующих конституционных и иных нормативных положениях;
3)      установление обязательств государств по признанию и обеспечению провозглашаемых прав и введение на международном уровне самых необходимых гарантий, обусловливающих их реального;
4)      фиксирование условий пользования правами и свободами, сряженных с законными ограничениями и даже запретами.
Оба пакта характеризуются закреплением связи между правовым статусом личности и правом народов на самоопределение, в силу которого они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие.
В одном аспекте пакты отличаются друг от друга: если в соответствии с Пактом о гражданских и политических правах каждое государство «обязуется уважать и обеспечивать» признаваемые в Пакте права, то, согласно Пакту об экономических, социальных и культурных правах, каждое государство обязуется «принять в максимальных пределах имеющихся ресурсов меры к тому, чтобы обеспечить постепенно полное осуществление» признаваемых в Пакте прав.
Соотношение между международно-правовыми стандартами и нормами законодательства Российской Федерации выражается прежде всего в принципиальной согласованности международного и внутригосударственного перечней прав и свобод, их содержания и средств обеспечения и защиты.
Структура гл. 2 Конституции РФ, не воспроизводящая, естественно, построение пактов о правах человека, позволяет зафиксировать на национальном уровне почти все гражданские, политические, экономические, социальные и культурные права (по отношению к последним трем группам в государство ведении широко используется термин «социально-экономические права»).
Заметным отступлением в этом плане является отсутствие в конституционном перечне положения. Пакта об экономических, социальных и культурных правах, где признается «право каждого на достаточный жизненный уровень для него самого и его семьи, включающий достаточное питание, одежду и жилище, и на непрерывное улучшение условий жизни». Очевидно, даже с учетом нынешней ситуации уместно было бы предусмотреть такое право, тем более в контексте приведенной выше формулировки данного Пакта о постепенном полном осуществлении признаваемых в Пакте прав в максимальных пределах имеющихся ресурсов1.
Следует подчеркнуть, что в международном гуманитарном праве отвергается деление прав и свобод по степени их значимости для человека. Целостный взгляд на проблему четко выражен в тексте Итогового документа Венской встречи СБСЕ 1989 г., где сказано, что все права и свободы являются существенными для свободного и полного развития личности, что все права и свободы «имеют первостепенное значение и должны полностью осуществляться всеми надлежащими способами». Эта же мысль выражена в Венской декларации Всемирной конференции по правам человека 1993 г.: «Все права человека универсальны, неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны. Международное сообщество должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе, с одинаковым подходом и вниманием».
Такой подход важно иметь в виду потому, что в отечественной юридической литературе предпринимались попытки «ранжировать» права и свободы, выдвигая на первый план личные («естественные») права и принижая смысл социально-экономических прав.
Согласование содержания прав и свобод на международном и национальном уровнях хорошо выражено в регламентации права на жизнь (ст. 6 Пакта о гражданских и политических правах и ст. 20 Конституции РФ), права на свободу и личную неприкосновенность (ст. 9, 10, 14, 15 Пакта и ст. 22, 47, 48, 49, 50, 51 Конституции), права на свободное передвижение, выбор места пребывания и жительства, выезд за пределы государства (соответственно ст. 12 и 27), права на труд (ст. 6, 7 и 8 Пакта об экономических, социальных и культурных правах и ст. 37 Конституции).
Представляет интерес сопоставление международно-правовой и конституционной оценки принудительного труда. Международно-правовые решения содержатся в Пакте о гражданских и политических правах и в ранее принятых конвенциях Международной организации труда – о принудительном или обязательном труде 1930 г. (от имени СССР ратифицирована в 1956 г.) и об упразднении принудительного труда 1957 г. (ратифицирована от имени Российской Федерации в 1994 г.). Согласно ч. 3 ст. 8 Пакта, «никто не может принуждаться к принудительному или обязательному труду», но здесь же дается толкование, что термином «принудительный труд» не охватываются: а) работа или служба, которую должно выполнять лицо, находящееся в заключении на основании законного распоряжения суда, или лицо, условно освобожденное от такого заключения; Ь) служба военного характера или заменяющая ее по политическим и религиозно-этническим мотивам служба; с) служба в случаях чрезвычайного положения или бедствия, угрожающих жизни или благополучию населения; 1) работа или служба, которая входит в обыкновенные гражданские обязанности. Конституционная норма предельно лаконична: «Принудительный труд запрещен» (ч. 2 ст. 37). Очевидно, эта формулировка может и должна применяться только с учетом разъяснений, данных в Пакте. Поэтому отсылка здесь либо в Трудовом праве к норме Пакта была бы целесообразна. В конституциях государств, ранее являвшихся союзными республиками СССР, предприняты попытки совмещения запрета с оговорками (ст. 19 Конституции Республики Казахстан, ст. 37 Конституции Республики Узбекистан, ст. 41 Конституции Республики Беларусь и др.), однако без ссылок на международную норму и с отдельными отклонениями. Идентичный международному перечень изъятий дан в Конституции Республики Молдова (ст. 44), но и здесь без ссылки на норму Пакта.
Весьма своеобразно отношение международного гуманитарного права к праву частной собственности и к праву предпринимательской деятельности, которые зафиксированы ныне в Конституции РФ (ст. 35 и 34). Как это ни парадоксально, но Пакт об экономических, социальных и культурных правах, открывающий перечень правом на труд, вообще «умалчивает» об этих правах, а Всеобщая декларация прав человека ограничивалась закреплением права каждого человека «владеть имуществом как единолично, так и совместно с другими». Признание права собственности и права предпринимательства на уровне международно-правового акта связано с Парижской хартией для новой Европы, принятой в рамках СБСЕ в ноябре 1990 г. Государства-участники подтвердили, что каждый человек имеет право «владеть собственностью единолично или совместно с другими и заниматься предпринимательством».
Принятие государством в соответствии с его конституционными процедурами законодательных, административных и судебных мер в целях закрепления, обеспечения и защиты прав и свобод человека квалифицируется в пактах и конвенциях как международное обязательство государства.
Пакты и конвенции презюмируют право государства устанавливать определенные ограничения в качестве условий пользования правами и предохранительных мер против неправомерных действий пользователей. Еще Всеобщая декларация прав человека предусмотрела, что «каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности», в связи с чем оговорила возможность устанавливаемых законом ограничений при осуществлении прав и свобод. Формулировка мотива ограничений («с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе») была перенесена с некоторыми модификациями в пакты (преамбула и ст. 4 Пакта об экономических, социальных, культурных правах, преамбула, ст. 12, 18, 19, 21, 22 Пакта о гражданских и политических правах), причем помимо названных в Декларации факторов указаны такие, как охрана государственной безопасности, здоровья или нравственности населения.
Наряду с этим в одну из статей Пакта о гражданских и политических правах включены обращенные к государствам требования относительно запрета определенных действий, что также следует оценивать в контексте ограничительных мер. Согласно ст. 20, должны быть запрещены всякая пропаганда войны и всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти как подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию. В этой связи отметим значение Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г., которая содержит наряду с осуждением конкретные меры государств по запрету, пресечению и преследованию актов расовой дискриминации и ее безусловному устранению.
Эта конвенция вместе с конвенцией о пресечении преступления апартеида и наказании за него 1973 г. оказались весьма эффективными в комплексе международных и национальных мер, обеспечивавших прогрессивные сдвиги в Южной Африке, которые завершились упразднением режима апартеида и качественными преобразованиями государственного строя в Южно-Африканской Республике.
1.2 Права человека в истории международных отношений 1. В различные исторические эпохи понятие, содержание и объем прав и свобод человека не были одинаковыми. Еще сравнительно недавно, вплоть до начала нынешнего века, права человека регулировались исключительно внутригосударственным правом. Государства – участники международных отношений исходили из того, что эти вопросы относятся исключительно к их внутренней юрисдикции. Общепринятым постулатом было рассматривать взаимоотношения между государством и его гражданами как внутреннее дело каждого государства. Старое международное право не вторгалось в этот процесс.
Границы внутренней юрисдикции государств не являются неизменными, они исторически подвижны. Государства сами устанавливают пределы таких ограничений, подвергая международно-правовому регулированию те или иные вопросы внутригосударственных отношений. Старое, традиционное международное право, рассматривая взаимоотношения между государством и его собственными гражданами как входящие в его внутреннюю юрисдикцию, делало лишь о исключение. Считалось правомерным применение силы в «гуман» целях вплоть до развязывания войны в одностороннем порядке защиты жизни и имущества своих граждан, находившихся территории другого государства, а также национальных и иных меньшинств. Право на «гуманитарную» интервенцию основывалось предпосылке, что каждое государство якобы имеет международные обязательства гарантировать основные права и свободы, где бы они ни нарушались.
Теоретическое обоснование политика вмешательства во внутренние дела других государств под предлогом «защиты» и «обеспечения» таких прав, как право на жизнь, на свободу совести и вероисповедания, получила в трудах юристов – представителей науки международного права.
Исходя из того, что за абстрактным человеком независимо от принадлежности его к тому или иному государству признаются определенные права и свободы, основоположник науки международного права голландский юрист Гуго Гроций в работе «О праве войны и мира», изданной в 1625 г., оправдывал так называемые справедливые войны ради защиты чужих подданных, если над ними творят «явное беззаконие».
Ученые-международники того времени широко восприняли естественно-правовую теорию прав человека. Известный профессор Петербургского университета Ф. Мартене писал, что «все образованные государства признают за человеком как таковым, безотносительно к его подданству или национальности, известные основные права, которые неразрывно связаны с человеческой личностью». Под этими правами обычно подразумевалось право на жизнь, свободу совести и вероисповедания. По утверждению швейцарского ученого И. Блюнч-ли, естественные права человека «должны быть уважаемы как в мирное, так и в военное время».
Точка зрения о законности вмешательства в дела других государств и правомерности интервенции по мотивам «гуманности» для защиты основных прав и свобод человека разделялась большинством юристов-международников как в XVIII, так и в XIX в. Лишь отдельные ученые, как, например, профессор А. Гефтер, утверждали, что если государство попирает права и свободы своих граждан, «то надо прекратить с ним всякие отношения», но не вмешиваться силой оружия в его внутренние дела.
Некоторые ученые – сторонники теории «гуманитарной» интервенции – считали, что ее применение является правомерным только против «нецивилизованных» государств. «Вмешательство образованных держав, – писал Ф. Мартене, – по принципу законно в том случае, когда христианское население тех земель (нецивилизованных государств. – В.К.) подвергается варварскому гонению и избиению. В данном случае вмешательство оправдывают общность религиозных интересов и соображения человечности, т.е. начала естественного права, которые вообще определяют сношения образованных народов с необразованными». Точку зрения о правомерности интервенции по мотивам «гуманности» лишь против нецивилизованных народов высказывал и русский ученый Н.А. Захаров.
Разделяя точку зрения о законности интервенции во имя «гуманных» целей, ряд ученых считали, что право на «гуманитарную» интервенцию возникает не в одностороннем порядке, а в результате решения группы государств. «Нельзя согласиться с тем, – писал Ф. Лист, – что право вмешательства существует также и в том случае, когда, по мнению отдельного государства, даже вполне основательному, вторжение представляется для охраны общих интересов человечества… Право вмешательства может быть предоставлено совместно нескольким государствам (так называемое коллективное вмешательство)»[1].
Доктрина гуманитарной интервенции широко использовалась в то время и в практике международных отношений. Она служила одним из многочисленных «обоснований» для порабощения «нецивилизованных» народов. Кроме того, во имя «гуманных» целей и под предлогом «защиты» национальных и религиозных меньшинств проходила борьба европейских держав за раздел и передел уже поделенного мира. «Право на вмешательство» официально закреплялось во многих международных договорах и соглашениях этого периода истории.
Исследуя внешнеполитическую практику государств XIX в., известный английский юрист-международник Я. Браунли пришел к выводу, что «в действительности ни одна интервенция не происходила в гуманных целях, за исключением, пожалуй, оккупации Сирии в 1860–1861 гг.».
2. После Первой мировой войны и образования Лиги Наций право государства на интервенцию подвергается определенным ограничениям. Если в период, предшествующий учреждению Лиги Наций, международное право практически признавало право государства на войну, которое обосновывалось, правда, различными предлогами, то Статут Лиги Наций серьезно ограничивал право государств – членов Лиги прибегать к войне и предусматривал санкции в отношении ее членов, которые будут воевать в нарушении постановлений Статута.
В рамках Лиги Наций происходило заключение целого ряда соглашений, направленных на борьбу с рабством и работорговлей, а также на пресечение торговли женщинами и детьми.
В этот период разрабатываются и специальные международно-правовые меры для защиты религиозных, этнических и языковых меньшинств.
После Первой мировой войны главными союзными и объединившимися державами были заключены соглашения с восемью европейскими государствами и Турцией, в которых эти государства брали на себя обязательство предоставить лицам, принадлежащим к меньшинствам по расе, религии и языку, те же права, что и остальным своим гражданам. Соответствующие обязательства позднее были приняты также Албанией, Ираком, Литвой, Латвией, Эстонией и Финляндией при вступлении их в Лигу Наций путем односторонних деклараций Совету Лиги.
Какие именно обязательства возлагались на эти государства? Согласно ст. 2 Договора главных союзных и объединившихся держав с Польшей польское правительство обязалось «предоставить всем жителям Польши полную и совершенную защиту их жизни и их свободы без различия происхождения, национальности, языка, расы или религии». За всеми жителями признавалось равенство перед законом, право на свободу религии и вероисповедания, пользования одинаковыми гражданскими и политическими правами. «Польские граждане, принадлежащие к меньшинствам этническим, по религии или по языку, – подчеркивалось в ст. 8 Договора, – будут пользоваться тем же режимом и теми же правовыми и фактическими гарантиями, что и другие польские граждане». Аналогичные статьи содержались и в других соглашениях о национальных меньшинствах.
    продолжение
–PAGE_BREAK–В них речь шла только о пользовании лицами, принадлежащими к этническим, религиозным или языковым меньшинствам, определенными гражданскими и политическими правами. Договоры о меньшинствах не носили универсального характера. Они создавали специальный режим для небольшой группы малых государств. Главные союзные и объединившиеся державы не брали на себя никаких обязательств о предоставлении меньшинствам, проживающим на их территории, тех же прав, что и всем своим гражданам. Они выступали лишь в роли гарантов созданной системы и не были связаны какими-либо обязательствами перед Лигой Наций. Поэтому некоторые государства – члены Лиги Наций – расценивали договоры о меньшинствах как неравноправные, несовместимые с суверенитетом государств и открывающие лазейки для вмешательства в их внутренние дела.
Обязательства государств по защите меньшинств были поставлены под гарантию Лиги Наций. Согласно ст. 12 Договора с Польшей (и аналогичным статьям других соглашений) каждый «член Совета Лиги Наций имел право обращать внимание Совета на всякое нарушение какого бы то ни было из этих обязательств… Совет мог предпринимать такие меры и давать такие предписания, какие покажутся для данного случая подходящими и действительными… В случае расхождения мнений по вопросам права или факта… расхождение это будет рассматриваться как спор, имеющий международный характер», подлежащий передаче «Постоянной палате Международного Суда. Решение Постоянной палаты не будет подлежать апелляции, и оно будет иметь ту же силу и значение, что и решение, вынесенное в силу ст. 13 Статута».
Согласно же ст. 13 Статута члены Лиги Наций имели право прибегать к войне против тех государств, которые не выполняют «добросовестно вынесенные решения». Сам Статут Лиги Наций не содержал никаких постановлений об обязанностях государств – членов Лиги соблюдать права меньшинств или осуществлять международное сотрудничество в развитии уважения к правам человека и обеспечении хотя бы элементарных гражданских, политических, экономических или социальных прав. Члены Лиги брали на себя лишь обязательства «прилагать усилия» к обеспечению «справедливых и гуманных условий труда».
В отношении колониальных народов Статут требовал, чтобы «мандатарий взял там на себя управление территорией на условиях, которые, запрещая такие злоупотребления, как торг рабами, торговля оружием и торговля алкоголем, будут гарантировать свободу совести и религии без иных ограничений, кроме тех, которые может наложить сохранение публичного порядка и добрых нравов…».
Государства – члены Лиги Наций даже не ставили перед собой задачу выработать универсальный международный документ, который содержал бы положения об уважении и соблюдении хотя бы элементарных прав и свобод человека[2].
В период, предшествующий созданию Организации Объединенных Наций, ограниченным числом государств были заключены первые международные соглашения, в которых в той или иной степени регулировались некоторые вопросы обеспечения прав человека. К их числу относятся договоры и конвенции, содержащие положения о борьбе с рабством и работорговлей, о пресечении торговли женщинами и детьми, о защите религиозных, этнических и языковых меньшинств, а также ряда прав человека в период вооруженных конфликтов. Целью этих соглашений являлось не создание всесторонней системы международной защиты прав человека, а лишь обеспечение некоторых прав личности. В соответствии с принципом суверенного равенства права человека в тот период рассматривались международным сообществом как входящие исключительно во внутреннюю юрисдикцию государств и подлежащие регулированию национальным законодательством.
1.3 Устав ООН и международный Билль о правах 1. В ходе Второй мировой войны со всей очевидностью обнаружились недостатки в международном регулировании прав и свобод человека. Ее опыт и итоги особенно ярко показали неразрывную связь между поддержанием международного мира и безопасности, с одной стороны, и соблюдением основных прав и свобод человека – с другой.
Создание ООН и принятие ее Устава положили начало качественно новому этапу межгосударственных отношений в этой области. Устав ООН явился первым в истории международных отношений многосторонним договором, который заложил основы широкого развития сотрудничества государств по правам человека.
Как известно, ООН возникла как ответ народов на агрессию и преступления против человечности, совершенные фашизмом в годы Второй мировой войны. «Специальное включение положения о развитии и поощрении уважения к правам человека и основным свободам для всех в число целей Организации Объединенных Наций объясняется прежде всего событиями, которые произошли непосредственно перед Второй мировой войной и в ходе ее», – подчеркивается в Исследовании ООН по правам человека. К числу этих событий документ ООН относит ужасы войны и зверство режимов, которые ее развязали, связь между вопиющим нарушением прав человека внутри страны и ее агрессивной политикой на международной арене, а также между международной защитой прав человека и поддержанием мира.
Уже в Декларации Объединенных Наций, подписанной 1 января 1942 г. от имени 26 стран (позднее к Декларации присоединилось еще 21 государство), ее участники заявили о своей убежденности в том, что «полная победа над врагами необходима для защиты жизни, свободы, независимости и… для сохранения человеческих прав и справедливости».
На Крымской конференции в 1945 г., принявшей решение о создании всеобщей международной организации для поддержания мира и безопасности, руководители Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании заявили о своей решимости «обеспечить такое положение, при котором все люди во всех странах могли бы жить всю свою жизнь, не зная ни страха, ни нужды».
Однако уже в процессе разработки и принятия Устава ООН выявился различный подход государств к проблеме прав и свобод человека. Первоначально в предварительных предложениях относительно создания всеобщей международной организации по поддержанию международного мира и безопасности, принятых на конференции в Думбартон-Оксе в сентябре 1944 г., не содержалось указания на поощрение и развитие уважения к правам и свободам человека как на одну из главных целей создаваемой организации. В п. 3 гл. 1 предварительных соглашений, явившихся основой для принятия Конференцией в Сан-Франциско в 1945 г. Устава ООН, в качестве цели Организации указывалось на «осуществление международного сотрудничества в разрешении международных экономических, социальных и других гуманитарных проблем».
Окончательная формулировка этой статьи, принятая на Конференции в Сан-Франциско, явилась результатом компромисса между делегациями США, СССР, Великобритании и Китая. Советский Союз, исходя из идеологических соображений и положений Конституции СССР 1936 г., настаивал на включении в Устав ООН перечня основных прав и свобод, включая право на труд и образование. Делегации ряда западных стран считали, что перечень основных прав и свобод человека, обязательных для всех государств – членов ООН, должен быть разработан позднее и включен в специальный документ – Билль о правах человека. В то же время многие не могли согласиться на включение в Устав ООН ссылок на социально-экономические права, поскольку такие права не были закреплены в их законодательстве.
В результате достигнутого компромисса советская делегация на Конференции в Сан-Франциско от имени четырех великих держав (СССР, США, Великобритании, Китая) предложила поправку к п. з ст. 1 Устава, согласно которой перед Организацией ставилась «осуществлять международное сотрудничество в разрешении международных проблем экономического, социального, культурного и гуманитарного характера и в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам для всех, без различия расы, пола, языка и религии» (выделена поправка. – В.К.). В такой формулировке этот пункт был принят и стал неотъемлемой частью Устава ООН. Устав ООН не ограничивается лишь ссылкой на поощрение и развитие уважения к правам человека и основным свободам. Он обязывает государства развивать международное сотрудничество в целях содействия «всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод для всех, без различия расы, пола, языка и религии». Таким образом, Устав ООН возлагает на государства юридическое обязательство соблюдать основные права и свободы человека, не допуская при этом какой-либо дискриминации[3]. 2. В рамках ООН были приняты документы и решения, в которых подчеркивается юридический характер обязательств государств соблюдать основные права и свободы человека в соответствии с Уставом Организации. Так, в толкующей и развивающей Устав ООН Декларации Генеральной Ассамблеи о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами 1970 г., подчеркивается, что «каждое государство обязано содействовать путем совместных и самостоятельных действий всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод». Основные права и свободы должны соблюдаться повсюду – как на территориях независимых суверенных государств, так и на колониальных территориях. Устав в этом отношении не делает каких-либо различий. В своем консультативном заключении от 21 июня 1971 г. по вопросу «О юридических последствиях для государств продолжающегося присутствия Южной Африки в Намибии, несмотря на резолюцию 276 (1970 г.) Совета Безопасности» главный судебный орган ООН – Международный Суд нашел, что «в соответствии с Уставом ООН бывший мандатарий обязался соблюдать и уважать на территории, имеющей международный статус, права и основные свободы человека для всех, независимо от расы. Установление и принудительное проведение в жизнь различий, исключений и ограничений, основанных исключительно на признаках расы, цвета кожи, национального или этнического происхождения, представляет собой отрицание основных прав и свобод человека и является грубым нарушением целей и принципов Устава». Государства – участники Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), подписав Хельсинкский Заключительный акт, также взяли на себя обязательство постоянно уважать права и свободы человека в своих взаимных отношениях и прилагать усилия, совместно и самостоятельно, в том числе в сотрудничестве с ООН, в целях содействия всеобщему и эффективному их уважению (принцип VII).
Анализируя положения Устава ООН, относящиеся к правам человека, подавляющее большинство юристов-международников в настоящее время справедливо приходят к заключению, что этот фундаментальный договор возлагает на государство юридические обязательства. Однако после принятия Устава ООН и во времена холодной войны эта позиция была далеко не единодушной.
3. Как уже отмечалось, при обсуждении Устава ООН на Конференции в Сан-Франциско вносились предложения включить в этот международный договор различный перечень основных прав и свобод человека, подлежащих всеобщему уважению и соблюдению. Однако Конференция отрицательно отнеслась к этим предложениям, и на ней было решено передать этот вопрос, включая разработку Международного Билля по правам человека, на обсуждение компетентных органов, создаваемых Организацией Объединенных Наций.
В 1946 г. Экономический и Социальный Совет ООН учредили в качестве своего вспомогательного органа Комиссию по правам человека и поручили ей представить свои соображения относительно Международного Билля по правам человека [резолюция 5 (1) от 16 февраля 1946 г.]. На своей второй сессии в 1947 г. Комиссия по правам человека приняла решение, согласно которому Международный Билль по правам человека должен состоять из трех документов: 1). декларации прав человека. 2). Пакта о правах человека. 3). Мер по имплементации Пакта. Комиссия исходила из того, что Декларация прав человека должна быть рекомендацией Генеральной Ассамблеи, а Пакт о правах человека – международно-правовым договором, содержащим конкретные обязательства государств.
Проект Декларации, подготовленный Комиссией по правам человека в результате сложной дипломатической борьбы, рассмотрения и сопоставления различных мнений, был передан через Экономический и Социальный Совет Генеральной Ассамблеи ООН. 10 декабря 1948 г. Генеральная Ассамблея ООН в торжественной обстановке приняла Всеобщую декларацию прав человека «в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства». С тех пор эта дата ежегодно отмечается во всем мире как День прав человека.
Принятие Всеобщей декларации – документа, впервые закрепившего перечень прав и свобод человека, как гражданских и политических, так и экономических, социальных и культурных, – стало важным этапом в развитии международных отношений. Всеобщая декларация была принята в виде резолюции Генеральной Ассамблеей ООН, и поэтому она носила лишь рекомендательный характер. Естественно, не являясь международным договором, Декларация не может рассматриваться как юридически обязательный документ. В то же время при оценке юридической силы ее положений нужно учитывать, что в международном праве наряду с договором в нормотворческом процессе значительную роль играет и обычай, который формируется в результате международной практики государств и постепенно признается ими в качестве правовой нормы. Подобным образом права и свободы, провозглашенные во Всеобщей декларации, рассматриваются в настоящее время государствами в качестве юридически обязательных обычных или договорных норм. При этом следует иметь в виду, что изложенные в Декларации нормы постепенно развиваются, конкретизируются и уточняются в ходе заключения все новых и новых международных соглашений.
4. Приняв Всеобщую декларацию, Генеральная Ассамблея поручила одновременно Комиссии по правам человека через Экономический и Социальный Совет разработать единый пакт о правах человека, охватывающий широкий перечень основных прав и свобод. На своей пятой сессии в 1951 г. Генеральная Ассамблея, рассмотрев первые 18 статей Пакта, содержащих только гражданские и политические права, приняла резолюцию 421 (V), в которой постановила «включить в Пакт о правах человека права экономические, социальные и права в области культуры». Генеральная Ассамблея особо подчеркнула, что гражданские, политические и социально-экономические права тесно связаны между собой и что индивид, лишенный каких-либо из этих прав, «не является более той личностью, которую Всеобщая декларация рассматривает в качестве идеала свободного человека»[4].
Однако США настаивали на том, что Пакт был ограничен исключительно гражданскими и политическими правами. «США, – отмечал видный американский государственный деятель Джеймс Грин, – трудно будет принять договор, содержащий экономические, социальные и культурные права, поскольку они выходят за рамки прав, содержащихся в Конституции Соединенных Штатов Америки». США при поддержке ряда других делегаций удалось добиться того, что Генеральная Ассамблея в 1952 г. пересмотрела свое решение и приняла резолюцию о подготовке вместо одного двух Пактов о правах человека – Пакта о гражданских и политических правах и Пакта об экономических, социальных и культурных правах. В 1966 г. Генеральная Ассамблея приняла эти международные договоры и открыла их для подписания, ратификации и присоединения, а вошли в силу они только в 1976 г.
Таким образом, Международный Билль о правах человека разрабатывался Организацией Объединенных Наций свыше двадцати лет. В процессе его обсуждения ярко выявились разногласия между государствами, принадлежащими к различным социально-экономическим системам. Позиция СССР в ООН по вопросам прав и свобод человека определялась не только Конституцией и основными законодательными актами страны, но и идеологическими соображениями, а также так называемым классовым подходом к решению обсуждаемых проблем. Советский Союз стремился продемонстрировать преимущества социалистического строя, предостеречь развивающиеся страны от капиталистического пути развития, убедить все народы мира, что только социализм в состоянии обеспечить основные права и свободы человека, привести международное сообщество к миру и прогрессу.
Позиция западных стран также во многом определялась идеологическими соображениями, хотя они и не играли доминирующей роли в обосновании их позиции.
Советский Союз выступал против признания естественного характера прав человека, принадлежащих каждому от природы, с момента рождения, против того, что задача государства состоит в защите этих естественных прав, в недопущении их нарушения. В то время подход СССР носил позитивистский характер. Он состоял в признании того, что свои права каждый человек получает исключительно от государства, которое по своему усмотрению закрепляет их в законодательстве.
    продолжение
–PAGE_BREAK–Всеобщая декларация признала естественный характер прав человека и в первой же статье, автором которой был известный французский ученый Рене Кассен, провозгласила, что «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах».
Естественные права и свободы должны быть предоставлены каждому, независимо от того, где и в каком государстве он проживает. Их содержание не может определяться исключительно государством.
Позиция западных держав опиралась на Французскую декларацию прав человека и гражданина 1789 г., Конституцию США 1787 г. и другие законодательные акты, провозгласившие естественный характер прав человека. Эти документы содержали в основном перечень гражданских и политических прав. Советский Союз исходил из Конституции СССР 1936 г. и других своих законов, закрепивших не только гражданские и политические, но и социально-экономические права.
Выступая на Генеральной Ассамблее ООН 9 и 10 декабря 1948 г., накануне принятия Всеобщей декларации прав человека, глава советской делегации А.Я. Вышинский неоднократно ссылался на Конституцию СССР 1936 г. и настаивал на включении в представленный проект документа широкого перечня этих прав, а также статей, посвященных вопросу о праве каждого народа и каждой нации на самоопределение, о равенстве прав каждого народа и каждой национальности в пределах государства. Отвергая предложения западных стран, он заявил: «Все эти фразы и формулы эпохи французской революции, эпохи американской революции и английской революции XVII века сейчас уже поблекли, потому что живая жизнь показала, что за этими звонкими формулировками скрывается жесткая действительность, разрушающая фетиши и иллюзии».
При обсуждении вопроса о праве каждого человека на собственность проявился кардинально различный подход государств, принадлежащих к различным общественным системам, к его решению. Советский Союз и другие социалистические страны выступили против ст. 17 Всеобщей декларации прав человека, провозгласившей право каждого «владеть имуществом как единолично, так и совместно с другими». Они считали, что эта статья фактически признает право на частную собственность, которая, по их мнению, является основой эксплуатации и несовместима со свободой и равенством людей. В связи с резко отрицательной позицией социалистических стран из Пактов о правах человека вообще было изъято какое-либо упоминание о праве владеть собственностью и о запрещении насильственного и произвольного лишения этого права.
Значительные разногласия возникли и при обсуждении вопроса об имплементации Пакта о гражданских и политических правах. Советский Союз, опираясь на свое законодательство, которое отрицало естественный характер прав человека и международную правосубъектность индивида и абсолютизировало государственный суверенитет, выступил против предоставления права отдельным лицам направлять жалобы на нарушения их прав в международный орган по правам человека. Позицию СССР поддержали развивающиеся страны, и этот вопрос был вынесен в отдельный Факультативный протокол к Пакту о гражданских и политических правах[5].
В 1991 г., т.е. накануне своего распада, Советский Союз ратифицировал Факультативный протокол. Россия как правопреемница СССР взяла на себя обязательство соблюдать все международные договоры бывшего Союза. Конституция РФ 1993 г. признала естественный характер прав человека, закрепив положение о том, что «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения». Конституция закрепила также право каждого «в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты».
5. В процессе разработки Всеобщей декларации прав человека и Пактов о правах человека Советский Союз и другие социалистические страны исходили из классового характера прав и свобод человека, выдвигая их в центр идеологической борьбы с Западом. В этих международных документах говорится о таких категориях, как «свобода», «справедливость», «принципы справедливости», «политический, экономический и социальный прогресс», «равноправие и равенство» и т.д., которые являются основой законодательства любого демократического общества.
Советский Союз считал, что нет свободы вообще, так же как и равенства и демократии вообще. «Если не издеваться над здравым смыслом и над историей, – писал В.И. Ленин, – то ясно, что нельзя говорить о чистой демократии, пока существуют различные классы, а можно говорить только о классовой демократии». Для Советского Союза признание частной собственности означало эксплуатацию и отрицание свободы и равенства и одновременное увековечивание частной собственности на средства производства. Высшее проявление свободы, подчеркивалось в Программе КПСС, – это «освобождение человека от эксплуатации. В этом прежде всего подлинная социальная справедливость». Основоположники марксизма считали, что классовый характер имеют не только гражданские и политические, но и социально-экономические и культурные права. По вопросу об образовании, например, В.И. Ленин писал, что школа не может быть вне политики. Цель образования в капиталистическом мире, подчеркивал В.И. Ленин, сводится к тому, чтобы «натаскивать для буржуазии покорных и расторопных слуг, исполнителей воли… капитала».
Несмотря на принципиально различную оценку и трактовку важнейших социально-политических категорий, государства – члены ООН приняли как Всеобщую декларацию прав человека, так и Пакты о правах человека. Каким же образом им удалось достигнуть согласия по этим вопросам? При разработке и принятии норм по правам человека государства с различными общественно-политическими системами сознательно не уточняли содержания многих обсуждаемых понятий и не давали их классовых определений. Они исходили из того, что существуют взаимоприемлемые оценки таких понятий, как «демократия», «права и свободы человека», «социальный прогресс» и другие, подчеркивающие наиболее общие черты этих категорий. Обсуждаемые понятия трактовались с различных позиций, однако в их определение вкладывался и общедемократический и общечеловеческий смысл, приемлемый для всех. В то же время в законодательстве государств эти понятия странами – участницами международного сообщества трактовались с иных позиций.
Запад считал и считает, например, что социальный прогресс, права и свободы человека можно обеспечить лишь на путях рыночной экономики, ее развития и укрепления. Советский Союз исходил из того, что социальный прогресс и демократия могут быть достигнуты в результате ликвидации капиталистического общества и построения социализма и коммунизма. В то же время, заключая международные соглашения по правам человека, страны с различными общественными системами признавали, что основные права и свободы могут быть обеспечены путем развития социального прогресса в рамках существующего строя. Во многих случаях договаривающиеся стороны исходили из возможности различного толкования конкретного содержания и способов осуществления ряда прав и свобод человека.
Различные, а зачастую и прямо противоположные позиции Запада и социалистических стран при обсуждении Всеобщей декларации прав человека и Пактов о правах человека привели к тому, что многие статьи этих документов носят лишь общий характер и не имеют точных и конкретных границ. Лишь в последние годы началась конкретизация многих норм по правам человека, которая особенно активно проходит в рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Страны с рыночной экономикой значительно легче согласовывают и конкретизируют свои позиции по правам человека.
Новая Конституция России, признавая идеологическое многообразие и частную собственность, в значительной степени опирается на опыт стран с рыночной экономикой и воспринимает их лучшие достижения. Поэтому в процессе согласования принципов и норм, относящихся к правам человека и происходящих в рамках ОБСЕ, достигаются такие договоренности, которые ранее были невозможны. Это относится и к проблемам частной собственности, существования многопартийной системы, проведения действительно равных и всеобщих выборов, и ко многим другим атрибутам демократии.
Сближение политических и экономических систем различных стран, широкое использование бывшими социалистическими странами законодательного опыта Запада облегчает процесс согласования международных норм по правам человека, их конкретизацию и практическое осуществление[6]. Идеологическая борьба и классовый подход заменяются поиском общечеловеческих ценностей, новых форм и методов международной защиты прав человека.
 
2. Социальные и экономические права человека в истории политико-правовой мысли 2.1 Международные механизмы и защиты прав человека Пакты о правах человека и другие договоры (конвенции), являющиеся источниками международного гуманитарного права, предусматривают комплексную систему обеспечения и защиты зафиксированных в этих актах и во внутригосударственном законодательстве прав и свобод.
Существенное отличие пактов и основанных на них документов от Всеобщие декларации прав человека проявляется в стремлении в максимально возможной мере гарантировать провозглашаемые права. Можно сослаться на такие нормы Пакта о гражданских и политических правах, как ст. 9, в которой общие формулировки («Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность»; «Никто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей») дополняются конкретными обеспечительными предписаниями относительно законной процедуры лишения свободы и предотвращения произвола, либо ст. 19, в которой положение о праве каждого человека на свободное выражение своего мнения сопровождается конкретными разъяснениями содержания этого права и вместе с тем установлением определенных ограничений.
В обобщенном виде такой подход сформулирован в ст. 2 Пакта, согласно которой каждое государство-участник обязуется уважать и обеспечивать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права, признаваемые в Пакте, а также, если это еще не сделано, принять необходимые законодательные и другие меры для осуществления этих прав1.
В другом Пакте – об экономических, социальных и культурных правах – обязательство участвующих государств сформулировано, с учетом объекта регулирования и реальных условий, иным образом:; «Принять в максимальных пределах имеющихся ресурсов» меры к постепенному обеспечению полного осуществления признаваемых прав всеми надлежащими способами.
Отдельные конвенции предусмотрели создание специальных органов. В их числе: Комитет по правам человека – на основании Пакта о гражданских и политических правах; Комитет по правам ребенка – на основании Конвенции о правах ребенка; Комитет по ликвидации расовой дискриминации – на основании Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации; Комитет против пыток – на основании Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Пакт об экономических, социальных и культурных правах не предусмотрел специального органа, оговорив возможность действий через Экономический и Социальный Совет; последний своим решением в 1985 г. учредил Комитет по экономическим, социальным и культурным правам.
Каждый комитет состоит из экспертов (в комитетах по правам ребенка и против пыток – по 10, в остальных – по 18 человек), причем в него не может входить более чем по одному гражданину одного государства; принимается во внимание справедливое географическое распределение и представительство различных форм цивилизации и основных правовых систем.
Государства, участвующие в пактах и конвенциях, обязались на регулярной основе представлять в соответствующий комитет (непосредственно либо через Генерального секретаря ООН) доклады о состоянии в области прав человека и о принимаемых мерах с целью прогресса в реализации прав. Комитет изучает доклады, обсуждает их на своих заседаниях и препровождает государствам свои замечания по ним. Комитет может также получать и рассматривать сообщения государств, уведомляющих о невыполнении каким-либо государством своих обязательств по пакту (конвенции), и после изучения вопроса делать рекомендации. Однако указанным положением комитет обладает в отношении только тех государств, которые сделали заявление о признании такой компетенции каждого комитета. СССР не непосредственно при подписании ряда актов, а позднее – в июле 1991 г. – признал такую компетенцию соответствующих комитетов по Пакту о гражданских и политических правах, по Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Конвенции против пыток.
На региональном уровне также существуют подобные структурные формирования. В их числе Европейская Комиссия по правам человека и Европейский Суд по правам человека, в которых представлено каждое государство – член Совета Европы.
Комиссия компетентна рассматривать передаваемые государствами – участниками Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод вопросы о любом предполагаемом нарушении Конвенции каким-либо из ее участников, а также получать петиции, направленные в адрес Генерального секретаря Совета Европы от лиц и неправительственных организаций.
Юрисдикция Суда распространяется на все случаи толкования и применения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и заключается в оценке действий государств – участников Конвенции и их судебных или иных органов. Государства обязались выполнять решения Суда.
Устав СНГ предусмотрел создание Комиссии по правам человека из представителей государств – членов Содружества в качестве консультативного органа, который наблюдает за выполнением обязательств по правам человека, взятых на себя государствами-членами в рамках СНГ. Согласно Положению об этой Комиссии, каждое из государств-членов вправе направлять другому государству письменные запросы в связи с нарушениями прав человека. Если в течение шести месяцев вопрос не решен к удовлетворению запрашивающего государства, оно вправе передать этот вопрос в Комиссию для решения.
Пакты о правах человека и другие международные акты обеспечивают правовую защиту провозглашаемых прав и свобод, причем, с одной стороны, фиксируют обязательства государств по внедрению национальных средств защиты, а с другой – вводят и прямо регламентируют международные средства защиты.
Исходное положение о национальном (внутригосударственном) механизме было впервые сформулировано в ст. 8 Всеобщей декларации прав человека: «Каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией или законом».
Следующим шагом стало признание того, что «право на правовую защиту» (термин Пакта о гражданских и политических правах), принадлежащее человеку, реально лишь при соответствующих обязанностях государства и его органов.
Одновременно – и это подчеркивает нормативное значение пактов – было установлено, что правовой защите подлежат права и свободы, признаваемые в пактах. Следовательно, на национальные суды и другие компетентные государственные органы возлагалась обязанность защищать не только конституционные, но и международные договорные права.
В соответствии с ч. 3 ст. 2 Пакта о гражданских и политических правах каждое государство обязуется обеспечить: любому лицу, права и свободы которого, признаваемые в Пакте, нарушены, эффективное средство правовой защиты; установление права на правовую защиту для любого лица через судебные, административные или законодательные органы; применение компетентными властями средств правовой защиты.
Государства – участники СБСЕ в Итоговом документе Венской встречи от 15 января 1989 г. выразили намерение обеспечивать «эффективные средства правовой защиты» и определили их конкретное содержание применительно к взаимоотношениям компетентных органов государства с теми, кто заявляет, что их права нарушены.
Высшей формой правового регулирования в этой области являлось установление специальных международных средств правовой защиты.
Международные средства защиты прав и свобод представляют собой создаваемые в соответствии с международными нормативными актами специальные органы, которые наделяются полномочиями по принятию, рассмотрению и оценке обращений индивидов.
Такие средства применительно к отдельным направлениям правового регулирования были предусмотрены в Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации и в Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Созданные согласно этим конвенциям Комитет по ликвидации расовой дискриминации и Комитет против пыток были уполномочены принимать и рассматривать сообщения от отдельных лиц (или групп лиц), которые утверждают, что они являются жертвами нарушения государством-участником изложенных в Конвенции прав (соответственно ст. 14 первой и ст. 22 второй конвенции).
    продолжение
–PAGE_BREAK–После рассмотрения сообщения и запрошенной у государства информации Комитет представляет свои мнения, предложения, рекомендации соответствующему государству и заинтересованному лицу1.
Комитет по правам человека, учрежденный Пактом о гражданских и политических правах, обладает дополнительной компетенцией, зафиксированной в первом Факультативном протоколе к Пакту. Имеется в виду функция рассмотрения индивидуальных обращений в связи с нарушением прав, провозглашенных в Пакте. Условием осуществления Комитетом такой функции является участие государства не только в Пакте, но и в Протоколе (как отмечено выше, для Российской Федерации Протокол имеет силу с 1 января 1992 г.), и признание государством указанной компетенции Комитета.
Любое находящееся под юрисдикцией такого государства лицо, которое утверждает, что какое-либо из прав, перечисленных в Пакте, было нарушено, и которое исчерпало все имеющиеся внутренние средства правовой защиты, может представить на рассмотрение Комитета письменное сообщение (обращение допускается и в том случае, если применение внутренних средств неоправданно затягивается). Комитет доводит сообщение до сведения соответствующего государства, которое в течение шести месяцев представляет Комитету письменные объяснения и информирует о принятых мерах. После рассмотрения всех представленных материалов Комитет направляет свои соображения соответствующему государству и заинтересованному лицу.
На региональном уровне подобная процедура была установлена Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г. В случае вступления Российской Федерации в Совет Европы и присоединения к этой Конвенции ее нормы будут распространяться на нашу страну. Европейская комиссия по правам человека правомочна рассматривать петиции, направленные в адрес Генерального секретаря Совета Европы от любого лица, неправительственной организации или группы лиц, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения одним из договаривающихся государств изложенных в Конвенции прав. Здесь также оговорено, что должны быть исчерпаны все внутренние средства защиты. Комиссия предпринимает вместе с представителями сторон изучение петиции и расследование. При благоприятном исходе составляется доклад о достигнутом урегулировании. В случае неурегулированности спорного вопроса возможна его передача вместе с предложениями Комиссии в Комитет министров Совета Европы, решение которого, как сказано в Конвенции, государства «обязуются рассматривать как обязательное для них».
Согласно Протоколу №9 к Конвенции (1990 г.) государства и лица (организации), подавшие петицию, вправе передавать дело в Европейский суд по правам человека. Этот Суд, в котором представлены все страны Совета Европы (по одному от каждой), рассматривает, согласно Конвенции, дела, переданные государствами и Комиссией. Юрисдикция Суда распространяется на все дела, касающиеся толкования и применения Конвенции. Протокол №9 расширил возможности обращения в Суд (после рассмотрения вопросов Комиссией). Решение Суда является окончательным. Государства обязались «выполнять решения Суда по любому делу, в котором они являются сторонами». Решение Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его выполнением.
В рамках Содружества Независимых Государств предусмотренная его Уставом Комиссия по правам человека компетентна, согласно Положению о ней от 24 сентября 1993 г., рассматривать как письменные запросы государств по вопросам нарушения прар человека, так и индивидуальные и коллективные обращения Любых лиц, исчерпавших все доступные внутригосударственные средства правовой защиты. На основе представленной информации Комиссия готовит заключение.
Можно отметить общую тенденцию дополнения национальных правовых» механизмов международными. Характерен подход Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, воплощенный государствами-участниками в Парижской хартии для новой Европы от 21 ноября 1990 г.: «Мы будем обеспечивать, чтобы каждый человек пользовался доступом к эффективным средствам правовой защиты, национальным или международным, против любого нарушения их прав». Рассмотренные акты обеспечивают в определенной мере процедуры правовой защиты индивидов в международных органах.
Следуя своим международным обязательствам, Российская Федерация в конституционном законодательстве предусмотрела такого рода процедуру. Первоначально она была зафиксирована в прежней Конституции РФ в редакции Закона от 21 апреля 1992 г. В действующей Конституции РФ соответствующая норма содержится в ч. 3 ст. 46: «Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты». Подобной нормы пока нет в конституционном законодательстве других государств, в том числе в новых конституциях государств, входящих в СНГ.
Защита прав человека в условиях вооруженных конфликтов
Гуманитарное право, действующее в условиях вооруженных конфликтов, включает международно-правовые нормы, имеющие различное назначение. В широком плане они охватывают все вопросы защиты жертв войны, жертв вооруженных конфликтов, как это определено в Женевских конвенциях 1949 г., в Дополнительных.
Оккупирующее государство не может принуждать покровительствуемых лиц служить в его вооруженных или вспомогательных силах. Вместе с тем оно может «направить на принудительную работу» (ст. 51), необходимую для нужд оккупационной армии либо связанную с обслуживанием, обеспечением населения занятой местности.
Запрещается уничтожение движимого или недвижимого имущества, являющегося индивидуальной или коллективной собственностью, если это не является «абсолютно необходимым для военных операций».
Предусматривается судебная процедура вынесения наказаний за совершенные правонарушения при соблюдении процессуальных правил.
Другие вопросы, касающиеся защиты жертв войны, рассматриваются в гл. «Вооруженные конфликты и международное право».
Гражданство и международное право
Гражданство как правовая категория является институтом государственного (конституционного) права. Соответствующие нормы содержатся в конституциях и в специальных законах о гражданстве. Применительно к Российской Федерации это ст. 6, 61, 62 Конституции и Закон о гражданстве Российской Федерации от 28 ноября 1991 г. с изменениями и дополнениями, внесенными Законом от 17 июня 1993 г.
В Законе о гражданстве даны многочисленные отсылки к международным договорам, а ст. 9 в обобщенном виде определяет применение международных договоров. В ее первой части предусмотрено, что «при решении вопросов гражданства наряду с настоящим Законом подлежат применению международные договоры Российской Федерации, регулирующие эти вопросы»; во второй части статьи воспроизведена традиционная формулировка о применении правил международного договора, если они являются иными, чем правила Закона. Кроме того, в части второй ст. 49 говорится о применении на территории России международных договоров бывшего СССР по вопросам гражданства1.
Российские законодательные нормы о гражданстве согласуются с международными стандартами. Такая оценка относится прежде всего к характеристике в Законе о гражданстве права на гражданство и условий приема в гражданство, поскольку закон не допускает по этим вопросам какой-либо дискриминации и отрицает возможность лишения гражданства (сравним ч. 1 ст. 2 и ст. 26 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 2 и 15 Всеобщей декларации прав человека). Следует отметить, что при обсуждении проекта Закона были справедливо отвергнуты предложения о таких условиях приема в гражданство, как знание государственного языка и определенное имущественное положение (в ряде зарубежных законов о гражданстве подобные дискриминационные требования присутствуют вопреки международным стандартам).
В ч. 1 ст. 1 Закона провозглашено, что в Российской Федерации каждый человек имеет право на гражданство. Эта норма в полной мере согласована с Всеобщей декларацией прав человека, в ч. 1 ст. 15 которой сказано, что каждый человек имеет право на гражданство.
Более категорично, чем в Декларации, определена в Законе (ч. 2 ст. 1), а затем и в Конституции РФ (ч. 3 ст. 6) позиция по вопросу лишения гражданства. Формула Декларации такова: никто не может быть произвольно лишен своего гражданства. Включенное в текст слово «произвольно» свидетельствует о допущении лишения, но в рамках законного решения. Законодательство ряда зарубежных государств допускает лишение гражданства при совершении тяжкого преступления (например, § 1481 разд. «Гражданство и натурализация» Свода Законов США). Российское законодательство, как и законодательство других республик бывшего СССР, исключает слово «произвольно» и фиксирует правило, согласно которому гражданин РФ не может быть лишен своего гражданства.
Международное право оказало влияние на урегулирование во многих странах вопроса о гражданстве женщин при вступлении в брак. Имеется в виду преодоление традиций, воплощавшихся в национальном законодательстве, согласно которым гражданство жены автоматически следует за гражданством мужа. В большинстве государств, придерживавшихся такого правила, применяется норма относительно права женщины, вступающей в брак с иностранным гражданином, либо избрать гражданство мужа, либо сохранить свое гражданство. В нашей стране традиционно действует норма, признанная и в Законе о гражданстве РФ, в соответствии с которой заключение или расторжение брака гражданином РФ с лицом, не принадлежащим к гражданству РФ, не влечет за собой изменения гражданства (ч. 1 ст. 6).
Конвенция о гражданстве замужней женщины 1957 г. определила, что заключение или расторжение брака между гражданином какого-либо государства и иностранцем, а также перемена гражданства мужем «не будут отражаться автоматически на гражданстве жены».
Вместе с тем Конвенция предусмотрела возможность приобретения женой при ее желании гражданства ее мужа «в специальном упрощенном порядке натурализации». В Законе о гражданстве РФ это положение учтено в ст. 18, предоставляющей лицу, у которого супруг является гражданином РФ, право приобретения гражданства в порядке регистрации.
В случаях территориальных изменений, когда часть территории одного государства переходила к другому государству, посредством заключения двусторонних либо многосторонних договоров определялась правовая принадлежность населения передававшейся территории.
В Мирном договоре с Италией, подписанном после второй мировой войны, 10 февраля 1947 г., был специальный раздел «Гражданство. Гражданские и политические права», в котором в связи с предусмотренной передачей Италией ряда участков территории Югославии и Греции были установлены правила изменения гражданства итальянских граждан, проживавших на этой территории.
Добровольный выбор гражданства при территориальных изменениях, т.е. либо сохранение прежнего гражданства, либо обретение гражданства того государства, к которому переходит территория, называется оптацией, а само право выбора – правом оптации. Такое право было предусмотрено и применено, например, в 1945 г. в связи с изменением государственной принадлежности Закарпатской Украины.
В современный период ситуации территориальных изменений редки. Но все же в Закон «О гражданстве Российской Федерации» включена норма о выборе гражданства при изменении границы РФ. Согласно ст. 21, «лица, проживающие на территории, изменившей государственную принадлежность, имеют право на выбор гражданства (оптацию) в порядке и в сроки, определяемые международным договором Российской Федерации».
Непосредственную связь с международно-правовым регулированием имеют действующие во многих государствах конституционные и специальные нормы относительно обеспечения государством прав и законных интересов своих граждан, находящихся вне пределов данного государства.
Основу именно такого подхода составляет положение Международного пакта о гражданских и политических правах: «Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности» (ст. 16). Естественно, гражданин одного государства, проживающий или временно находящийся на территории другого государства, подвержен юрисдикции государства пребывания и подчинен его законодательству. Но правовая связь этого гражданина со своим государством сохраняется и проявляется в соответствующих полномочиях государства гражданства.
В конституциях и законах о гражданстве новых независимых государств – бывших союзных республик СССР – получила всеобщее признание формулировка, согласно которой государство гарантирует своим гражданам защиту и покровительство во время их нахождения за его пределами (ч. 2 ст. 61 Конституции РФ, ч. 1 ст. 5 Конституции Республики Казахстан, ч. 1 ст. 10 Конституции Республики Беларусь и т.д.). Правительством РФ постановлением от 31 августа 1994 г. утверждены «Основные направления государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников, проживающих за рубежом». В этом документе намечены, в частности, согласованные с соответствующими государствами решения, а также меры по защите прав соотечественников с использованием действующих международных механизмов.
Закон «О гражданстве Российской Федерации» возлагает на государственные органы, дипломатические представительства и консульские учреждения РФ, на их должностных лиц содействие тому, чтобы гражданам России была обеспечена возможность в полном объеме пользоваться всеми правами, установленными законодательством государства их пребывания, международными договорами и международными обычаями, защищать их права и охраняемые законом интересы.
Отсылка в законе к международным договорам и международным обычаям имеет в виду права граждан. Но в предусмотренной законом ситуации существенное значение имеют и те международные нормы, которые регламентируют полномочия дипломатических и консульских представительств.
Соответствующие должностные лица имеют право:
1)   встречаться и сноситься с гражданами своего государства, давать советы и оказывать содействие, включая принятие мер правовой помощи;
2)   посещать граждан, арестованных, задержанных или отбывающих срок тюремного заключения, оказывать им правовую помощь.
В качестве условия реализации последнего права в конвенциях сформулированы положения об обязанностях компетентных властей государства пребывания в течение определенного времени уведомить представительство об аресте или задержании гражданина и оказать содействие в проведении встречи с арестованным или задержанным гражданином. Посещение граждан, отбывающих наказание в местах лишения свободы, обеспечивается, как сказано во многих конвенциях, на периодической основе.
Международно-правовые нормы имеют существенное значение при регламентации двойного гражданства.
Возникновение двойного гражданства возможно в определенных ситуациях, обусловленных различиями (коллизиями) законов государств, в частности неоднозначным решением вопроса о гражданстве детей, родители которых являются гражданами различных государств. В зарубежном законодательстве двойное гражданство, как правило, не предусматривается. Лишь в отдельных случаях допускается его признание в соответствии с международными договорами. Так, согласно Конституции Испании 1978 г., государство может заключать договоры о предоставлении двойного гражданства со странами Латинской Америки или с теми странами, которые имели или имеют особые связи с Испанией.
Двойное гражданство, естественно осложняет статус лица, поскольку его правовая связь одновременно с двумя государствами порождает «двойные» обязанности. Распространено правило «эффективного гражданства», означающее преимущественную правовую связь индивида с тем из двух государств, на территории которого он постоянно проживает. Именно перед этим государством он несет обязанности, прежде всего при необходимости несения воинской и альтернативной службы.
Интересное толкование дано в ст. 3 Статута Международного суда. Поскольку в составе Суда не может быть двух граждан одного и того же государства, в ч. 2 статьи поясняется, что «лицо, которое можно рассматривать, в применении к составу Суда, как гражданина более чем одного государства, считается гражданином того государства, в котором он обычно пользуется своими гражданскими и политическими правами». И хотя данное толкование предназначено для членов Международного суда, оно вполне применимо при общей оценке двойного гражданства1.
    продолжение
–PAGE_BREAK–Законодательство СССР содержало норму о непризнании за гражданином СССР принадлежности к гражданству иностранного государства (двойного гражданства). Такой подход лежал в основе заключавшихся в послевоенные годы с различными государствами конвенций об урегулировании ситуаций с двойным гражданством, согласно которым лица, считавшиеся гражданами обоих договаривающихся государств, могли избрать гражданство одного из них, а при отсутствии заявления о выборе считались гражданами того из договаривающихся государств, на территории которого они проживали.
В последующем были подписаны с некоторыми государствами (Болгария, Румыния, Монголия и др.) конвенции (соглашения) о предотвращении случаев возникновения двойного гражданства. Они регламентировали две ситуации, способные породить двойное гражданство. Во-первых, родители, один из которых является гражданином одного из договаривающихся государств, а второй – гражданином другого договаривающегося государства, могут по обоюдному согласию избрать для ребенка гражданство одного из этих государств, в связи с чем подают совместное заявление компетентным органам государства, гражданство которого они избирают для ребенка. В случае непредставления такого заявления ребенок считается гражданином того из договаривающихся государств, на территории которого он родился, а если ребенок родился на территории третьего государства, – гражданином того из договорившихся государств, в котором родители имели местожительство до выезда. Во-вторых, каждое из договаривающихся государств обязалось не принимать в свое гражданство лиц, которые являются гражданами другого договаривающегося государства, без согласия компетентных органов последнего.
Одновременно был решен вопрос о том, что граждане одного договаривающегося государства, которые до вступления в силу соответствующей конвенции (соглашения) приобрели гражданство другого договаривающегося государства, не утратив прежнего гражданства, будут иметь с этого времени исключительно гражданство того из договаривающихся государств, на территории которого они проживают. Если же такие лица имеют постоянное местожительство на территории третьего государства, они считаются гражданами того из договаривающихся государств, гражданство которого приобрели позднее.
Новое законодательство Российской Федерации занимает не столь жесткую по сравнению с законодательством СССР позицию применительно к двойному гражданству. Согласно ч. 1 ст. 62 Конституции РФ гражданин Российской Федерации может иметь гражданство иностранного государства (двойное гражданство) в соответствии с федеральным законом или международным договором Российской Федерации. В данном тексте кажется более уместным союз «и» (вместо «или»), поскольку для статуса двойного гражданства необходимы оба юридических компонента – как национальный закон, так и международный договор.
В Законе о гражданстве РФ были даны несколько иные формулировки, отражавшие сдержанное отношение к двойному гражданству. В ч. 1 ст. 3 Закона о гражданстве (в редакции от 17 июня 1993 г.) сказано, что за лицом, состоящим в гражданстве Российской Федерации, не признается принадлежность к гражданству другого государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации1.
Согласно ч. 2 этой статьи, гражданину Российской Федерации может быть разрешено по его ходатайству иметь одновременно гражданство другого государства, с которым имеется соответствующий договор Российской Федерации.
Между положениями Конституции и Закона нет противоречия, просто иначе расставлены акценты, причем в обоих случаях зафиксирована роль международных договоров. Действительно, наличие договора о двойном гражданстве является предпосылкой и основанием юридического признания двойного гражданства, ибо с таким статусом связаны правоотношения между соответствующими государствами, подлежащие двустороннему согласованному регулированию.
В настоящее время такого рода договорная регламентация еще не получила широкого распространения. В договоры России с отдельными государствами – бывшими республиками СССР – об основах межгосударственных отношений, о дружбе и сотрудничестве включены положения о возможности двойного гражданства, регулируемого соответствующими соглашениями с учетом национального законодательства. Такая договоренность применительно к отношениям Российской Федерации и Туркменистана была воплощена в специальном Соглашении об урегулировании вопросов двойного гражданства, подписанном 23 декабря 1993 г. За гражданами обоих государств признается право на основании свободного волеизъявления приобрести гражданство другого договаривающегося государства, не утрачивая имеющегося гражданства. Дети, каждый из родителей которых состоит на момент рождения ребенка в гражданстве обоих государств, получают двойное гражданство. Аналогичным образом решается вопрос о гражданстве детей до 18-летнего возраста при приобретении родителями двойного гражданства. Подобное соглашение подписано в сентябре 1995 г. с Республикой Таджикистан.
Статус двойного гражданства предполагает определенные правовые последствия. Согласно ч. 2 ст. 62 Конституции РФ, наличие у гражданина Российской Федерации гражданства иностранного государства не умаляет его прав и свобод и не освобождает от обязанностей, вытекающих из российского гражданства, если иное не предусмотрено федеральным законом или международным договором Российской Федерации (см. также ч. 3 ст. 3 Закона о гражданстве РФ). В Соглашении между Российской Федерацией и Туркменистаном об урегулировании вопросов двойного гражданства дана конкретная регламентация: а) лицо, состоящее в гражданстве обоих государств, в полном объеме пользуется правами и свободами, а также несет обязанности гражданина того государства, на территории которого постоянно проживает; б) социальное обеспечение таких лиц производится в соответствии с законодательством государства, на территории которого они постоянно проживают, если иное не предусмотрено соответствующими соглашениями; в) лица с двойным гражданством проходят обязательную военную службу в том из двух государств, на территории которого постоянно проживают на момент призыва; г) такие лица вправе пользоваться защитой и покровительством каждого из соответствующих государств.
Международно-правовые нормы учитываются при решении вопроса о выходе из гражданства. В Законе о гражданстве РФ
предусмотрена осложняющая решение вопроса о выходе ситуация, когда гражданин имеет либо имущественные обязательства перед физическими или юридическими лицами России, либо неисполненные обязанности перед государством, вытекающие из оснований, определяемых законом РФ. Как сказано в ч. 2 ст. 23 Закона, в подобной ситуации ходатайство о выходе из гражданства РФ может быть отклонено, если гражданин проживает или намеревается поселиться в стране, не связанной с РФ договорными обязательствами о правовой помощи.
В связи с этим к Инструкции МВД РФ от 30 июня 1994 г. «Об организации работы органов внутренних дел РФ при рассмотрении вопросов гражданства РФ» приложен список стран, с которыми в настоящее время для РФ в порядке правопреемства действуют договоры о правовой помощи. Таким образом, при наличии договора о правовой помощи неисполненные обязательства не служат препятствием для удовлетворения ходатайства гражданина РФ о выходе из гражданства.
Особым правовым состоянием является безгражданство. Лица без гражданства (апатриды), т.е. лица, не состоящие в гражданстве какого-либо государства, подчиняются юрисдикции того государства, на территорий которого проживают. Их правовой статус в принципе близок к правовому статусу иностранных граждан с тем, однако, существенным отличием, что они не пользуются защитой и покровительством со стороны какого бы то ни было иностранного государства. В Конституции РФ о правах и обязанностях лиц без гражданства и иностранных граждан сказано в одной норме (ч. 3 ст. 62). Согласно ст. 434 ГПК РСФСР, лица без гражданства имеют право обращаться в суды и пользуются гражданскими правами наравне с советскими (ныне – российскими) гражданами1.
Закон о гражданстве РФ содержит статью о сокращении без гражданства, поощряющую приобретение гражданства РФ лицами «’без гражданства и не препятствующую приобретению ими иного гражданства. Такой подход согласуется с Конвенцией о сокращении без гражданства 1961 г., в которой наша страна не участвует, но основные положения которой учитывает в законодательстве. Например, согласно ст. 2 Конвенции, находящийся на территории государства найденыш предполагается родившимся на этой территории от родителей, имеющих гражданство этого государства, а согласно ст. 16 Закона о гражданстве РФ, находящийся на ‘ «территории России ребенок, оба родителя которого неизвестны, является гражданином РФ. Методом предупреждения без гражданства служит также норма ч. 2 ст. 17: ребенок, родившийся на территории от лиц без гражданства, является гражданином РФ.
2.2 Права человека и общее благо: реализация в современных политических системах Модель рыночной экономики, разработанная Адамом Смитом, которая исходит из свободы и равенства, не признает юридических лиц и предполагает, что продукт труда должен представлять естественную заработную плату трудящегося, согласно Смиту, была призвана автоматически привести к общему благу и справедливости. Томас Пэйн полагал, что при вышеуказанных условиях государство было бы излишним. Для современной Европы, однако, характерно индустриальное общество, в котором юридические лица, фирмы и группы интересов, частично в форме многонациональных предприятий, выступают типичными властными органами в рамках национальной экономики, экономики ЕС и мировой экономики. При таких условиях необходима модифицированная функция государства. Для того чтобы реализовать право на свободу и равенство для всех людей, государство должно обеспечить соответствующую структуру. Что касается функции государства, то существуют действительно важные различия между коллективистско-демократическими и индивидуалистическо-демократическими государствами, т.е. государствами реального социализма и либерально-демократическими государствами.
В конституциях государств существующего социализма реализация общего блага имеет приоритет над другими задачами государства. У государства также имеется функция осуществления прав человека. Индивидуальные права, подлежащие судебной защите, не предоставляются отдельному лицу. На практике эта система не оправдала ожидания, но она не должна отождествляться с теоретическим социализмом. В индивидуалистично-демократических государствах – я ориентируюсь, опираясь на правовую ситуацию в Федеративной Республике, – права человека пользуются приоритетом в принципе; государство обязано вмешаться только там и тогда, когда это необходимо в целях общего блага. Конституционность законов может быть оспорена отдельным гражданином в судах. Итак, пути и средства реализации на практике прав человека принципиально отличны в разных политических системах. Но даже в парламентарной представительной республике остается сомнение, должен ли парламент в связи с вопросами индивидуальных прав человека принимать решения, руководствуясь принципом общего блага, или же необходимо ввести плебисцит либо референдум по меньшей мере по проблемам, которые имеют первостепенное значение. Лично я выступаю в пользу плебисцитов и референдумов.
Вопрос, связанный с общим благом, особенно важен для ЕС. Здесь регулирование общего блага также не может быть оставлено свободной конкуренции. Должны быть разработаны общие принципы в сфере социальной политики.
Основания и предпосылки различий между системами, на которые я ссылался, станут очевидными благодаря нескольким замечаниям относительно первичного права человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт его труда» и исторического развития. Я ограничиваюсь этим первичным правом человека, поскольку оно не признается в европейских государствах и, следовательно, имеет особое значение.
До начала XIX столетия физическая работа выполнялась главным образом – по крайней мере на Европейском континенте – рабами или лицами, имеющими сходный с рабским статус. С упразднением рабства, получившего импульс в значительной степени в результате Французской революции, не произошло аналогичной отмены одностороннего распределения в пользу предпринимателей собственности на продукт труда. Зависимый трудящийся получал свою плату без учета этого продукта труда. Обсуждение прав человека, которое было вновь начато и далее развивалось в теории естественного права в эпоху Просвещения, достигло полной зрелости в философии Иммануила Канта, особенно в отношении единственного прирожденного, неизменного и неотчуждаемого права на свободу и равенство, было вынуждено уступить дорогу юридическому позитивизму и консервативному «духу времени» в XIX в. «Дух времени» есть след, отпечаток существующих властных отношений. Единственное первичное, неотчуждаемое и неизменное право на свободу и равенство, так же как и первичное право человека «труд порождает право собственности трудящегося на продукт его труда», не было признано, находясь в противоречии с существующими властными отношениями[7].
В 1776 г. Адам Смит утверждал, что его идея о продукте труда как естественном возмещении за затраченный труд соответствовала исконному порядку жизни человека. В отношении социальных и экономических событий он затем заявлял следующее:
«Но это исконное положение вещей, при котором рабочий пользовался всем произведенным его собственным трудом, не могло продолжаться после первичного присвоения земли и накопления запасов. Ему наступил конец, следовательно, задолго до того, как были произведены наиболее значительные улучшения производительной силы труда, и, наверное, далее было бы напрасным пытаться установить, каковы были бы его результаты в отношении выплаты заработной платы за труд».
В этой связи Адам Смит не рассматривает вопроса о справедливости, а также не принимает во внимание права человека. Эти соображения Смита, которые напоминают нам идеи Джона Локка, не созвучны ни принципам прав человека, ни принципам демократии. Ибо, в соответствии с более поздними убедительными идеями Канта, свобода и равенство неразрывно связаны друг с другом с точки зрения прав человека и демократических принципов. Кроме того, «единственное прирожденное, неизменное» право на свободу и равенство должно применяться равным образом в случае изменений социальных отношений и экономических условий. Верно, однако, что значимость идей Адама Смита, которые находились под влиянием «духа времени», нельзя недооценивать. Описанные здесь события подтверждают очевидность того, что политике абсолютно необходима приверженность конституционным принципам, которые имеют исковую силу в судах.
В период Французской революции, конечно, провозглашался принцип «свобода, равенство, братство». Однако реализация этого принципа ограничивалась защитой собственности класса граждан-владельцев собственности, которая была вырвана у аристократии. На вопрос о правах человека, связанный с происхождением собственности, не было дано ответа. Первичное право человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт его труда» не признавалось. Вместо этого принцип равенства был сведен к положению: «Все люди равны перед законом». Австрийский ученый-юрист Антон Менгер назвал это «абсурдным принципом», поскольку принцип равенства в контексте прав человека означает, помимо прочего, что равные законы должны быть приняты для всех. В Преамбуле к Международному пакту об экономических, социальных и культурных правах эта связь экономических и социальных прав получила правильное выражение. Что касается собственности, то вопрос о ее происхождении должен быть задан, но никакого ответа до сих пор не было дано. Недавно опубликованная книга Роберта Б. Рейха «Работа народов – Готовя себя к капитализму XXI века» требует некоторых кратких специальных замечаний, относящихся к движению от индустриального к постиндустриальному обществу, – вопрос, который уже рассматривался Лота ром Спатом в его ранее упоминавшейся книге, опубликованной в 1985 г. Согласно Роберту Рейху из Гарвардской школы управления им. Джона Ф. Кеннеди, американская экономика более не существует. Ни корпорации, ни их продукты не имеют определенного национального лица. Их рынки, их плановые горизонты, их материальные фабрики и исследовательское оборудование глобальны. Даже собственность является всемирной. Разработаны новые структуры труда, и специальные элитные группы «спокойно отделились» от страны. Следовательно, утверждается, что корпорации не могут быть восприимчивы к идеям национальной верности и национального благосостояния. Высокотехнологичные сети, которые генерируют новые продукты и новые технологии, образуют «всемирную паутину предприятий», указывает Рейх. Реальные проблемы, полагает Р. Рейх, имеют большее отношение к состоянию американского общества, чем к функционированию фиктивной американской экономики. В этой связи он задает следующие обязательные вопросы: «Что определяет национальное экономическое «лицо» и интерес? Можем ли мы достичь экономического прогресса при помощи методов, которые реально интернационализируют благосостояние американских граждан? Можем ли мы согласиться с программой «позитивного национализма», отвергающей экономическое благосостояние конкурирующих народов в пользу развития потенциала самого существенного национального ресурса – американского народа?»
    продолжение
–PAGE_BREAK–Гавин Райт, декан экономического факультета Стэнфордского университета, чей критический обзор «За пределами экономического национализма» появился в газете «Вашингтон Пост» в 1991 г. и был перепечатан в еженедельнике «Гардиан» за 21 апреля 1991 г., ответил на вопросы следующим образом:
«Рейх, возможно, привел веские аргументы в пользу легитимной роли национального государства в этом мероприятии, находящейся в оппозиции стратегиям самопомощи местных сообществ и этнических групп. Во многих странах упрочивающийся национализм может быть плохой идеей. Но Соединенные Штаты обладают редким культурным наследством как страна, чье само восприятие привязано к основным правам человека. Со всеми нашими ошибками и лицемерием это наследство явилось в прошлом основой существенного социального и экономического прогресса ранее исключенных из общества групп и по-прежнему представляет собой наилучший фундамент для возрастающего ощущения коллективной идентичности в будущем».
Гавин Райт, как мы видим, делает акцент на основных правах человека. Права человека, как уже заявлял Адам Смит, выступают основными принципами для мирового права[8]. Но, как мною было показано, должны быть разработаны принципы основных прав человека помимо экономических, социальных и культурных прав человека. Попытка сделать это была предпринята в настоящем исследовании.
2.3 Различные точки зрения в истории политико-правовой мысли на проблему прав человека Заслугой Карла Маркса – и важность ее нельзя безосновательно недооценивать – является то, что он отдал приоритет этой области проблем, – неуважению первичного права человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт его труда» в своем «Капитале». Выводы К. Маркса действительно не имеют основой право или права человека, но определяются политическими соображениями. Социально-политическим ядром его теории выступает незаработанная прибавочная стоимость капиталистов: «Собственность ныне выступает на стороне капиталиста как право присвоения неоплаченного труда других лиц – его продукта, на стороне трудящегося – как невозможность овладеть им».
По историческим и социально-политическим причинам Карл Маркс сделал свой выбор не в пользу общих прав человека. Но для справедливой и научной оценки позиции Карла Маркса следует принимать во внимание «дух времени» первой половины XIX в., а также его социально-политическую цель – «царство свободы». Тогда станет очевидным, что Карл Маркс не хотел развивать некую абстрактную «философию свободы». Его задачей выступала «научная теория исторической необходимости и конкретное освобождение человека».
Маркс пишет следующее по поводу сравнения индивидуальной свободы в докапиталистических (случай 1) и капиталистических социальных условиях (случай 2):
«Поскольку отдельный индивид не может расстаться со своими личными качествами, но вполне может преодолеть внешние обстоятельства и утвердить себя, представляется, что он имеет большую свободу в случае 2 (т.е. в капиталистических социальных условиях). Однако более тщательное исследование этих внешних отношений, условий все же доказывает, что для индивидов, класса невозможно преодолеть их, не ликвидировав вовсе. Может случиться так, что индивидуальная личность одержит победу над ними, но не победят все те. кто находится под властью этих условий, поскольку их истинное существование означает подчинение и необходимое подчинение им индивидов».
Для Маркса «свобода в этой сфере» может «только означать, что организованные коллективно люди, ассоциированные производители, рационально регулируют свой обмен веществ с природой и совместно контролируют его вместо того, чтобы отдать себя во власть ему как некой слепой силе»? Итак, совместно контролируемые законы – цель Маркса; здесь находит свое выражение демократическая идея. Если мы присоединим к этим соображениям идею о том, что труд человека согласно естественному праву, необходим, тогда, очевидно, важно понять следующее: «Естественные законы не могут быть упразднены. При исторически различных условиях может быть изменена только организационная структура, в соответствии с которой эти законы приобретают влияние». Это может быть социализм, осуществленный как государственная собственность на продукт труда, частный капитализм в западном индустриальном мире и собственность трудящихся в соответствии с моей основной философией.
По Марксу, присвоение трудящимися продукта их труда являлось результатом этого труда на основании естественного права. Итак, первичное право человека «труд порождает право собственности трудящегося на продукт его труда» признавалось с точки зрения его потенциального практического эффекта, правового последствия. Вопрос о его практической реализации в коллективном трудовом процессе должен был разрешаться посредством юридически обоснованного общего контроля.
Социально-экономические основные принципы идей Маркса – поскольку они здесь уместны – предполагают возможность связи с единственным прирожденным, неизменным и неотчуждаемым правом на свободу и равенство, на которое указывал Кант. Его структуры и формы могут изменяться на практике, как это очевидно в отношении первичного права человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт его труда», но оно никогда не может быть упразднено.
Что касается формы, то Маркс предвидел – что может быть выведено из Коммунистического Манифеста – революционное упразднение частной собственности на средства производства и на само производство и создание коммунистического общества. По моему мнению, однако, желаемой целью выступает частная совместная собственность или совместное владение трудящимися продуктом их труда, соучастие трудящегося в принятии решений на предприятии и социальная демократия. Пути и формы, при помощи которых должна достигаться цель – «царство свободы», – отличны друг от друга.
Но позволительно ли нам вообще ссылаться на Карла Маркса? После народного восстания в ГДР в октябре 1989 г. политический лозунг: «Карл Маркс умер – Да здравствует Людвиг Эрхард!» должен был быть услышан в ФРГ. Мне бы хотелось в этой связи процитировать Джона Кеннета Гэлбрэйта:
«Маркс видел многие тенденции капиталистического развития, но он не обладал сверхъестественной властью предугадать в свое время все, что в конечном счете произойдет. После Маркса случилось многое, что должно быть принято во внимание. Но поскольку он так долго был запретен для честной мысли, честность и мужество ныне ассоциируются с полным признанием системы. Это означает замену одного несовершенного видения экономического общества другим. Честность и, возможно, также мужество ассоциируются с принятием того, что существует.
Полагаю, что трудящийся в частнокапиталистической системе, несомненно, не получает своей справедливой заработной платы, соответствующей правам человека[9].
Подлежат оспариванию способы, избранные коммунизмом и социализмом для разрешения проблемы справедливого распределения продукта труда: государственная собственность на средства производства, тотальное государственное регулирование экономики. Тезис о том, что для реализации принципа равенства необходимо сильное государство, однако, не является открытием Карла Маркса, а восходит к Монтескье, Гоббсу, Руссо и Фихте. Принимая во внимание знания Маркса о реализации прав человека в отношении трудящегося в эпоху Просвещения и Французской революции, понятно, что он требовал сильного государства для того, чтобы реализовать принцип равенства. Им двигала вера в то, что сильное государство отменит себя позднее в «царстве свободы».
Даже если государственный капитализм и государственные экономические монополии оказались непригодными для реализации •царства свободы», это не оправдывает вывода о том, что проблема правового положения трудящегося не может быть разрешена на базе теоретического коммунизма или социализма. Конституционные, обеспеченные правовыми санкциями обязательства политики, политических, административных, исполнительных органов и усиление влияния индивида могут гарантировать возможные средства для разрешения этой проблемы.
Ограничения политических и гражданских прав человека в западных индустриальных государствах Европы и тот факт, что не были признаны экономические и социальные права человека, в частности первичное право человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт его труда», возможно, породили следующее: в правящих политических системах, в индивидуалистичном частном капитализме капиталу, т.е. материальным ценностям, отдали приоритет перед правами человека, экономическими и социальными правами в особенности. Поэтому основы индивидуализма, так же как и демократии и рыночной экономики, были искажены таким образом, что свобода трудящегося значительно была ограничена. Эти искажения не могут быть исправлены правом на забастовку, как это практиковалось в западном мире. Здесь также конституционные постановления, обеспеченные правовыми санкциями в судах, предназначенные для политики, политических, административных и исполнительных органов, возможно, предоставят способ разрешения этой проблемы.
Системы являются структурами порядка, абстракциями целей и особенно норм и ценностей прав человека. Соответствующие практикуемые политические системы характеризуются идеологической основой; это означает с точки зрения прав человека, что рядом с некоторыми элементами, провозглашенными справедливыми, они также скрывают элементы, которые провозглашают неправильными, требуя признания на веру.
Это заявление применимо также к так называемой социальной рыночной экономике, практикуемой в Федеративной Республике Германии. Данная концепция не учитывает первичное право человека «труд порождает право собственности трудящегося на продукт его труда». Вместо этого ссылаются на гуманность. Итак, продукт труда передается в собственность одного предпринимателя. В случаях крайней необходимости, однако, государство обязано оказывать социальную помощь из налоговых фондов. Не следует отказываться от рассмотрения этой идеи. Однако она не подходит для создания основы положения трудящегося в соответствии с правами человека. Гуманитарная государственная помощь должна быть ограничена теми случаями, когда самопомощь оказывается невозможной вследствие физических или умственных недостатков или других препятствий либо когда необходимо защитить специальные интересы государства. По меньшей мере неоправданно избегать первичного права человека «труд порождает право собственности трудящегося на продукт его труда», ссылаясь на аргумент «гуманности». Обращение к этике, которое можно наблюдать в настоящее время, особенно в связи с так называемым спонсорством части экономики, также не может освободить частный капитализм, примененный на практике, от этого идеологического недостатка.
Рыночная экономика, основанная на свободе и равенстве в соответствии с правами человека в понимании Адама Смита, разработанная в рамках структуры так называемой социальной рыночной экономики в ФРГ, не заключает в себе совокупную основу прав человека.
В практической политической жизни – в соответствии с хорошо известной тактикой «образ врага» – права человека, которые признаются в рамках своей собственной идеологии, используются теми, кто находится у власти, для порицания других правителей, которые признают не эти определенные, а другие права человека, за нарушения «нрав человека» и для прославления собственного властного положения. Недостатки в защите прав человека в своих системах тщательно скрываются. Итак, более не существует какой-либо заботы об основе прав человека, и в частности права на свободу и равенство. Что касается первичного права человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт его труда», то следует отдать дань уважения Карлу Марксу за то, что он боролся за его реализацию. В связи с этим недостатком я писал следующее в своем эссе «Internationales Handelsrecht und Weltfrienden – Eine Bestandsauf nahme».
«Если эти идеи оспаривались как коммунистические, то это объясняется тем фактом, что самое сокровенное содержание высоких идеалов, из которых выросли системы демократических государств, – а именно свобода, равенство и ответственность, – были забыты или умышленно деформированы и отчасти использовались группами давления как фиговый листок для того, чтобы скрыть свое властное положение и свои привилегии»[10].
Следующее событие – очень уместное в этом контексте, – описанное Гуннаром Майрдэлом, которое произошло, но вполне могло случиться и в Германии, «имеет гибельный скрытый смысл для духовного состояния наших народов»: «Многие из нас помнят практичную шутку, разыгранную американским журналистом, который пожелал увидеть, как человек с улиц будет реагировать на глубоко чтимые формулировки «Декларации независимости» и «Геттисбергского обращения», не будучи информирован об их происхождении. Он обнаружил, что люди считают их коммунистической пропагандой.»
Столкнувшись с современными изменениями в Восточной Европе и учитывая тот факт, что основные экономические и социальные права более не принимаются во внимание, хотя они являются частью европейского «общего наследия», английский историк Арнольд Тойнби и английский футурист Роберт Теобальд могут предоставить объяснение. В своей работе «Изменение и привычка» Арнольд Тойнби говорит: «Коммунизм ошибался не в требовании справедливости, но в принесении в жертву свободы во имя нее… Индивидуализм ошибался не в требовании священности и неприкосновенности человеческих личностей, но в принесении в жертву этому социальной справедливости».
Вильям Расберри, трактуя взгляды Р. Теобальда в своей статье «Нет причины для торжества», опубликованной в 1989 г., говорит следующее:
«Недавние события в Восточной Европе, возможно, сигнализируют о крушении коммунизма и конце «холодной войны». Но прежде чем вы успеваете откупорить шампанское, Роберт Теобальд произносит слова предостережения: крушение коммунизма не обязательно является оправданием капитализма американского стиля.
Экономическая система, которую Москва некогда считала Стихией будущего, продемонстрировала свои теоретические и практические изъяны: она не работает. Но решительные изменения в Европе скрывают другой факт, который, как полагает Теобальд, американцам хорошо бы учитывать: «американская система также не работает».
В отношении признания экономических и социальных прав человека этим заявлениям может быть придано особое значение.
В заключение мне бы хотелось возвратиться к причинам данных критических заявлений.
Главными фигурами демократии выступают свобода и равенство людей, которые имеют своим результатом самостоятельность и ответственность за свои действия. Единственным прирожденным, неизменным и неотчуждаемым правом человека является право на свободу и равенство, которое есть квинтеэссенция человеческого достоинства. Они к тому же должны быть школой, при помощи которой следует оценивать все конкретные применения основных прав.
Свобода и равенство являются также основой справедливости. Ограничению основных прав человека политическими и частными, гражданскими отношениями между государством и его гражданами нет оправдания. Необходимо включение экономических и социальных отношений, так же как и взаимных отношений между гражданами. Предметы, предоставляемые на этой земле природой, так же как и экономические, социологические и социальные условия на этой планете, различаются, разнообразятся и могут изменяться. Однако в демократии необходимые различные правовые постановления и соответствующие изменения должны всегда оцениваться с точки зрения «исконного права» на свободу и равенство. Тот факт, что человек – при самоопределении и ответственности за свои действия – может удовлетворять свои потребности и справедливые интересы только трудом, подтверждает, что оправданно называть потребность человека в труде естественным правом. Из этого тогда следует, что должно быть признано первичное право человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт его труда».
Если «демократия» – в переводе с греческого – означает правление народа, то с точки зрения прав человека это означает организацию жизни в сообществе на основе свободы и равенства; последние составляют решающие элементы человеческого достоинства и являются причиной общего блага, всеобщего благосостояния. Для их реализации необходимо принимать во внимание индивидуальный и коллективный контракт, особенно трудовой, как и соучастие в принятии решений. В индустриальном обществе самоопределение и ответственность индивида за свои действия отходят на задний план и их место занимают коллективные системы порядка. Так, Альфред Гроссер справедливо рассуждает об «узком лезвии свободы» (Der schmale Grat der Freiheit, 1981). Вопрос об общем благе приобретает все больший и больший вес. Признание прав человека в качестве исходного пункта требует, чтобы индивидуальным членам общества было предоставлено в первую очередь это право решения или совместного решения.
    продолжение
–PAGE_BREAK–Таким образом, в парламентской демократии неоправданно ограничивать участие народа выборами в парламент. Должны быть признаны плебисциты и референдумы, когда затрагиваются важные вопросы. Следовательно, необходимо «просвещение» народа и информирование его о реальных фактах и ситуации. Перед объективной наукой следует поставить задачу объяснения и информирования людей о решающих вопросах. В коллективном, особенно в индустриальном, мире труда право человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт его труда», заложенное природой, приводит к соучастию в принятии решений и совместной ответственности, т.е. к демократическим условиям. В производных системах право на труд также должно быть признано.
Вышесказанное, следовательно, показывает траекторию пути к социальной и экономической справедливости в сфере индустриального мира труда[11].
Иммануил Кант рассматривал права человека, особенно право на свободу и равенство, в качестве основы всеобщего мира, осуществляемого при помощи мировой торговли отдельных лиц. В этом пункте кантианская философия соответствует философии Адама Смита для естественного общества. В настоящее время экономика в индустриальных обществах формируется такими организациями, как юридические лица, объединения и группы интересов. Многонациональные предприятия используют эти организационные формы, и это означает власть. Следовательно, кантианская философия всеобщего мира должна рассматриваться в соответствии с этими новыми условиями в производных системах. Следует исследовать связи между правами человека, всеобщим миром и мировой торговлей с учетом явлений индустриального общества. Вопрос о том, была ли недавняя война против агрессора Ирака оправданной с точки зрения прав человека, может служить примером, заслуживающим в этом отношении дальнейшего изучения.
 
3. Права человека и международные отношения 3.1 Происхождение прав человека Можно утверждать, что, знакомясь с проблемой, нам обязательно приходит на ум несколько вопросов: как понимать права и свободы человека? в чем их сущность? как они зародились и развивались? Попытаемся удовлетворить этот интерес. Хорошо известно, что деятельность людей издревле предполагала их взаимосвязь и вместе с тем столкновение, противоборство, поскольку каждый индивид жил собственными интересами. Постепенно складывались нормы взаимоотношений людей, которые пытались примирить противоположные интересы и предпочтения индивидов в рамках определенного способа производства, духовной культуры, государственности. Каждый человек претендует на некий объем материальных (пища, еда, жилье, предметы быта и прочее) и духовных благ (религия, мифология, искусство, книги и т.д.) и на определенные условия жизни. Эти блага мы и называем правами человека. Что же касается свобод человека, то их юридическая природа и система гарантий, по мнению правоведов и политологов, практически ничем не отличается от его прав. Использование понятия «права и свободы человека» – это, скорее, дань традиции, которая коренится в ХУШ-Х1Х в.в.
Но каким должен быть объем благ человека? Очевидно, что он призван удовлетворять различные материальные и духовные потребности человека. Нетрудно догадаться, что этот объем варьируется в зависимости от исторической эпохи, развитости государства и общества, а также ниши, которую тот или иной индивид занимает в обществе. Само собой разумеется, что, например, древнерусский князь или боярин располагали большими благами по сравнению с крестьянином. Аналогичная картина и в случае со среднеазиатским богачом и дехканином.
Длительное время права человека носили не универсальный, но сословный, классовый характер. Больше того: древний мир знал людей полностью лишенных каких-либо человеческих прав. В Спарте – это илоты; в древнем Риме – это рабы, которых считали «говорящим орудием». И все же само зарождение идеи прав человека в 5–6 в.в. до нашей эры в античных городах – государствах (Афины, Рим), а также появление принципа гражданства означали серьезный шаг к свободе и прогрессу. Ведь даже античный раб был свободнее первобытного дикаря. Ученые установили, что так называемый «золотой век» человечества (первобытнообщинный строй) с его «первобытным равенством» на самом деле означал отсутствие свободы для людей, жесткую регламентацию их деятельности, косность и консерватизм форм жизни.
Права и свободы человека в древнем мире получили правовое, философское и нравственно-религиозное освящение. Знакомясь, например, с мифами Древней Греции, мы найдем множество сюжетов по этому поводу. В Греции зародилась теория естественных прав человека. Дорогого стоит лаконичный девиз того времени: «Мера всех вещей – человек – существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют». В нем, словно в капле воды, отразилось мировоззрение той эпохи, утверждающей ценность человеческой жизни и прав человека.
Парадоксально развивались идеи древнего мира в средневековье. Феодальные общества основывались, как известно, на внеэкономическом принуждении (например, крепостные крестьяне в России, французские сервы и т.д.), сословной иерархии, всеобщей зависимости, бесправии громадной массы людей. Каждое сословие наделялось определенными правами и обязанностями. Сословность пронизывала буквально все сферы жизни. Тем не менее, именно в средневековой Европе горожане ведут отчаянную освободительную борьбу со своими знатными притеснителями – герцогами, баронами, маркграфами и т.д. Именно в средневековой Англии появилась знаменитая Великая хартия Вольностей (1215 г.) короля Иоанна Безземельного, которая ограничила права короля (в основном в интересах аристократии) и предоставила некоторые привилегии рыцарству, верхушке свободного крестьянства, городам. Важнейшее значение имели статьи Хартии, регулирующие наказание свободных людей. Читаем: «Впредь никакой чиновник не должен привлекать кого-либо к ответу (на суде, с применением ордалий) лишь на основании своего собственного устного заявления, не привлекая для этого заслуживающих доверия свидетелей». И далее: «Ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен стоящим, вне закона, или изгнан, или каким-либо (иным) способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных его (его пэров) и по закону страны» 1. Значение Хартии в целом заключается в том, что это была попытка создать такое экономическое устройство жизни, которое учитывало бы интересы и защищало права граждан от произвола высшей власти более или менее демократическими методами. В 1628 г. в Англии появился другой важный документ в сфере прав и свобод человека, призванный защитить подданных от произвола королевской администрации – Петиция о праве. Спустя пятьдесят лет так называемый Хабеас корпус установил гарантии неприкосновенности личности, принцип презумпции невиновности и ряд других важных положений по защите прав личности. Билль о правах 1689 г. расширил и углубил понимание прав и свобод человека, установил свободу слова и прений в парламенте, свободу выборов в парламент, право обращения подданных к королю.
Таким образом, Англия сыграла в средневековье «пионерскую» для всего мира роль в сфере прав и свобод человека. Но в тогдашней Европе мы видим и противоположную тенденцию. Например, в германских государствах или в России, где в 1649 г. была окончательно закрепощена основная масса крестьян, некогда вольных общинников.
XVIII век принес грандиозные перемены в осмысление и реализацию прав и свобод человека. Основываясь на опыте и идеях своих предшественников, вожди американского Просвещенияи американской революции Т. Пейн и Т. Джефферсон развили теорию естественного права, отметив, что все люди по природе являются в равной степени свободными и независимыми и обладают определенными прирожденными правами, коих они – при вступлении в общественное состояние – не могут лишить себя и своих потомков каким-либо соглашением, а именно правом на жизнь и свободу посредством приобретения и владения собственностью, правом на стремление к счастью и безопасности. Эти мысли составили фундамент Декларации прав Вирджинии 1776 г., которая явилась первым государственным определением прав человек, давшим толчок европейской революции XVIII век. Названный документ в свою очередь лег в основание знаменитой Декларации независимости 1776 г. Позже американцы приняли Конституцию страны, которая с поправками действует уже на протяжении более двухсот лет1.
В Старом Свете огромную роль в подготовке Великой французской революции – этого мощного общеевропейского локомотива прогрессивных преобразований – сыграли Ж. Руссо, Г. Гроций, Ш. Монтескье и другие мыслители. Знаменитая французская Декларация прав и свобод человека и гражданина (1789 г.) утверждала, что люди рождаются свободными и равными в правах, цель всякого политического союза – обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека – свободы, собственности, безопасности и сопротивления угнетению. Декларация провозглашала презумпцию невиновности – этого краеугольного принципа уголовного судопроизводства, свободу совести, мнений, печати, гарантии личных и иных прав граждан. Значение Декларации в том, что она оказала огромное влияние на политику и практику многих государств в сфере прав и свобод человека, способствовала радикальному преобразованию их политической, экономической и социально-культурной жизни.
Вся последующая история мировой цивилизации была нелегким восхождением к пониманию универсальности прав и свобод человека, появлению все новых и новых достижений в этой области, например, завоевание прав женщин, в частности, избирательных, признание правосубъектности за другими категориями и слоями населения. Так постепенно складывался каталог важнейших документов в сфере прав и свобод человека.
Современные универсальные и региональные документы по правам человека
Основной массив этих документов появился в XX веке и особенно после Второй мировой войны, которая, как никакое другое всемирно-историческое событие, показала ужасающую бездну моральной деградации, «расчеловечения» идеологии, политики и практики «тысячелетнего рейха» и его союзников. Совместными усилиями, ценой огромных жертв страны антигитлеровской коалиции (СССР, СИТА, Великобритания, Франция, Австралия, Канада, Новая Зеландия, Индия и др.) не только отстояли гуманистические принципы человеческого общежития, но и создали предпосылки их дальнейшего развития. В преамбуле Устава ООН выражалась решимость «вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности, в равноправие мужчин и женщин и в равенство прав больших и малых наций». Знаменитый Нюрнбергский процесс впервые в мировой истории заклеймил военные преступления, преступления против мира и человечности (всего погибло более 50 миллионов людей!), а виновную в них верхушку фашистских режимов приговорил к смертной казни или длительным срокам тюремного заключения. Японскую военщину, также ответственную за аналогичные преступления, осудил Токийский трибунал.
В послевоенное время приняты десятки универсальных и региональных документов по правам человека. Назовем некоторые из них.
Универсальные:
Устав ООН (1945 г.)
Всеобщая декларация прав человека (1948 г.);
Конвенция о статусе беженцев (1951 г.);
Конвенция о статусе апатридов (1954 г.);
Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966 г.);
Международный пакт о гражданских и политических правах (1966 г.);
Факультативные протоколы к Международному пакту о гражданских и политических правах (1966 г.);
Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (1979 г.);
Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (1984 г.);
Конвенция о правах ребенка (1989 г.) и другие.
Региональные:
Совет Европы:
Европейская социальная хартия (1961 г.);
Европейская Конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам (1959 г.);
Европейская хартия о местном самоуправлении (1985 г.);
Европейская Конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинства обращения или наказания (1987 г.) и др.
Европейский союз:
Договор о Европейском союзе (1992 г.);
Хартия Европейского союза об основных правах (2000 г.);
ОБСЕ:
Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1975 г.):
Парижская хартия для новой Европы (1990 г.) и др.
СНГ:
Конвенция об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам (1992 г.);
Соглашение о помощи беженцам и вынужденным переселенцам (1994 г.) и др.
Существуют и такие региональные документы по правам человека, как американская Декларация прав и обязанностей человека (1948 г.) и Африканская хартия прав человека и народов (1981 г.).
• Как мы видим, уже само название перечисленных документов показывает многогранность проблемы прав и свобод человека. Среди этих прав отметим те, которые непосредственно связаны с деятельностью органов пограничного контроля. Это, прежде всего, международные нормы по трансграничному передвижению лиц (преимущественно право человека на свободу передвижения и выбор местожительства) и управлению границами. Так, Всеобщая декларация прав человека предусматривает право каждого человека покидать любую страну, включая собственную, и возвращаться в свою страну, а также право искать убежище от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем. Женевская конвенция о беженцах 1951 г. регулирует вопросы удостоверений личности, проездных документов, въезда, в том числе незаконного, и пребывания беженцев на территории тех государств, которые являются участниками конвенции’.
Международный пакт о гражданских и политических правах также фиксирует право лиц на выезд из любой страны, включая собственную. Важным установлением пакта является запрещение произвольного лишения граждан на въезд в свою собственную страну.
Важные положения по пересечению государственных границ в гуманитарных и иных целях формулирует Заключительный Акт Общеевропейского Совещания по безопасности и сотрудничеству (Хельсинки, 1975 г.). Государства-члены обязались благожелательно рассматривать просьбы лиц о трансграничных поездках на временной или регулярной основе для встреч с членами своих семей. Предусматривалась также помощь государств-членов в воссоединении семей, заключении браков между гражданами различных государств, а также в осуществлении поездок граждан по личным или профессиональным причинам. В частности, государства намеревались постепенно упрощать и гибко применять порядок выезда и въезда, облегчать порядок передвижения граждан из. других государств-участников по их территории с должным учетом требований безопасности, постепенно снижать, где это необходимо, сборы за визы и официальные проездные документы и прочее1.
Итоговый документ Венской встречи (1986 г.) представителей государств – участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе констатировал, что «государства-участники будут уважать право каждого человека покидать любую страну, включая собственную, и возвращаться в свою страну в соответствии с международными обязательствами государств но международному праву и обязательствами по ОБСЕ. Ограничения этого права, подчеркивалось в документе, будут носить характер весьма редких исключений и будут считаться необходимыми лишь в тех случаях, когда они отвечают конкретной общественной потребности, преследуют законную цель и соразмерны этой цели и не будут предметом злоупотребления или произвольного применения».
Различные аспекты трансграничного передвижения отражены также в следующих международных документах:
–   Чикагская конвенция о международной гражданской авиации 1944 г.;
–   Конвенция ООН по железнодорожному и автомобильному транспорту 1949 г.;
–   Соглашение Организации сотрудничества железных дорог 1957 г.;
Таможенная конвенция о международной перевозке грузов 1959 г.;
–   Конвенция по облегчению международного морского судоходства 1965 г.;
–   Конвенция Международной Организации Груда о трудящихся-мигрантах (1949 г.);
–   Международный ветеринарный кодекс. Издание Международного эпизоотического Бюро;
Международные медико-санитарные правила (ВОЗ, 2005 г.) и другие.
    продолжение
–PAGE_BREAK–