Муниципальное образовательноеучреждение
гимназия №8 г. Сочи
«Правда»Раскольникова и «правда» Сони
В романе Ф.М. Достоевского
«Преступлениеинаказание»
(реферат по литературе)
Ученица 11 «А» класса
Гребенюк Алла
Учитель Симонян А.А.
2008 год
ПЛАН КРЕФЕРАТУ
I. Вступление
1) Почему не что другое, а творчество Ф.М.Достоевского я выбрала темой своего реферата………………………………………………………………………………………………2-3
2) Творческая история романа…………………………………………………….4
3) Пронзительность мастерства…………………………………………………. 5
4) Петербург как место действия«Преступления и наказания»…………………………………………………………………………………………… 6
II. Основная часть
1) Родион Раскольников………………………………………………………………7
2) Разочарование и чувство потрясеннойсправедливости……… 8
3) «Правда» Раскольникова…………………………………………………… 9-14
4) Крушение идеи Раскольникова…………………………………………. 15
5) Раскольников и Соня…………………………………………………………… 16
6) «Правда» Сонечки……………………………………………………………… 17-20
III. Заключение…………………………………………………21
IV. Библиография……………………………………………. 22
В душе человека и его небо, и его ад.
В.Г.Белинский
ПОЧЕМУ НЕ ЧТО ДРУГОЕ, А ТВОРЧЕСТВОФ.М. ДОСТОЕВСКОГО Я ВЫБРАЛА
ТЕМОЙ СВОЕГО РЕФЕРАТА
В жизни каждого из нас есть любимая книга.Кто-то находит ее в жанре фантастики, кто-то в детективе, кто-то в любовномромане, а я нашла в классической русской литературе. Для меня нет ничего ценнее и любимее, чемроссийская классика: она воспитывает, она дает массу ощущений и чувств, оназапоминается на всю жизнь, она способна подарить те знание, обладая которыми,ты сможешь быть счастливым и полноценным человеком.
Ярким классиком мировойлитературы является Ф.М. Достоевский.Масштабность этой личность огромна, и я без сомнения могу сказать, что написанное им «Преступление и наказание» наменя подействовало очень сильно, это моя самая любимая книга. Что интереснооказалось для меня, так это та грань, по которой ходит человек и которая такчетко и ярко изображена в романе. Быть стойким или плыть по течению, бытьчестным или быть лживым. Но. Это лишь нюансы, основные же приоритеты строятсяна божественных заповедях. Если личность обладает четким разграничением, чтодозволено, а что нельзя, то никакие обстоятельства не толкнут ее на преступление.Но, если человек не имеет таких рамок, то что же из всего, что он можетсовершить, является самым дном, подняться с которого и остаться чистым нельзя,что есть самое безобразное, что может сотворить человеческая натура? Проституция,алкоголизм, наркомания…. Нет, это не совсем дно. Человек вправе калечить своюсудьбу, но лишать жизни других людей по собственному усмотрению он не вправе.Убийство – самое низкое, на что способен человек.
Человеческая душевнаягрязь, та атмосфера, в которой живут герои, пороки, наполняющие город, страшныекартины жизни больных людей – все это способно доставить острые ощущенияотвращения, содрогнуть душу читателя. Понимая, кем были герои романа и кем онистали, чувствуешь, то, как близко от тебя находится вся эта грязь и как сложнопорой бывает не влипнуть в нее, не коснуться пусть даже одним пальцем. Вот она та невидимая черта, и поэтомупроизведение кажется таким близким и актуальным читателю.
Еще одно привлекло меня в этом романе. Здесь нетисторических событий, описания общественных отношений, тем, посвященныхустройству материального мира, законов его развития. Все произведение строитсяна исследовании душевных переживаний героев, и мы видим лишь отношения,возникающие между людьми, их душевную борьбу. Это делает «Преступление инаказание» чисто психологическим романом. Мне импонирует такая особенностьнаписания, потому что нет ничего интереснее, чем душа человека, егомироощущение, его видение. Этим автор вынес свой роман из временных рамок, сделав его бессмертным.
«Преступление и наказание» в свою очередь прославило Ф.М.Достоевского, о личности которого сейчас можно найти множество статей.Например, из воспоминаний Н.Н. Страхова (современника Федора Михайловича)узнаем:
«…Он часто говорил со своим собеседником вполголоса,почти шепотом, пока что-нибудь егоособенно не возбуждало; тогда он воодушевлялся и круто возвышал голос.Наружность его я живо помню; он носил тогда одни усы и, несмотря на огромныйлоб и прекрасные глаза, имел вид совершенно солдатский, то есть простонародныечерты лица.
Обыкновенно ему приходилось торопиться, писатьк сроку, гнать работу и нередко опаздывать с работою. Причина состояла в том,что он жил одной литературою, и до последнего времени, до последних трех или четырехлет, нуждался, поэтому забирал деньги вперед, давал обещания и делал условия,которые потом и приходилось выполнять. Распорядительности и сдержанности врасходах у него не было в той высокой степени, которая требуется при житьелитературным трудом, не имеющим ничего определенного, никаких прочных мерок. Ивот он всю жизнь ходил, как в тенетах, в своих долгах и обязательствах и всю жизньписал торопясь и усиливаясь. Но была еще причина, постоянно увеличивавшая егозатруднения и гораздо более важная. Федор Михайлович всегда откладывал свойтруд до крайнего срока, до последней возможности; он принимался за работутолько тогда, когда оставалось уже в обрез столько времени, сколько нужно,чтобы ее сделать, делая усердно. Дело в том, что в нем постоянносовершался внутренний труд, происходило нарастание и движение мыслей, и емувсегда трудно было оторваться от этого труда для писания. Оставаясь,по-видимому, праздно, он, в сущности, работал неутомимо. Мысли егокипели; беспрестанно создавались новые образы, планы новых произведений, астарые планы росли и развивались.
Обращаюсь к чисто личным чертам. Никогда не было заметнов нем никакого огорчения или ожесточения от перенесенных им страданий и никогдани тени желания играть роль страдальца. Он был безусловно чист от дурногочувства по отношению к власти; авторитет, который он старался поддержать иувеличить, был только литературный; авторитет же пострадавшего человека никогда не выступал.
Он не любил обращаться к прошлому, как будтожелая вовсе его откинуть, и если пускался вспоминать, то останавливался начем-нибудь радостном, как будто хвалился им. Вот почему из его разговоров труднобыло составить понятие о случаях его прежней жизни».
ТВОРЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ РОМАНА
Истоки «Преступления инаказания» восходят ко времени каторги Достоевского. «Преступление и наказание вытекаетиз духовного опыта каторги. Именно на каторге Достоевский впервые столкнулся с«сильными личностями», стоящими вне морального закона, именно на каторгеначалось изменение убеждений писателя. «Вынашивание» замысла продолжалось шестьлет.
В 1865 году Федор Михайловичбыл вынужден заключить кабальный договор с издателем Ф.Т. Стелловским. Этоткабальный договор позволил Достоевскому выплатить неотложные долги и выехать втом же году за границу. За пять дней в Висбадене Достоевский проиграл в рулеткувсе, что имел. Отчаянная нужда приняла катастрофические размеры.
В маленькой комнате, безденег, без еды и без света, «в самом тягостном положении» и «сжигаемый какой-товнутренней лихорадкой», Достоевский приступил к работе над своим величайшимсозданием.
Достоевский продолжает работать над планомновой повести и в Петербурге. Здесь повесть незаметно перерастает в большойроман.
Лето 1866 года писательпроводит в подмосковном селе Люблине, у сестры. В Люблине Михаил Федоровичоказался вынужденным одновременно с «Преступлением и наказанием» думать наддругим романом, обещанным издателю Ф. Стелловскому при заключении с ним в 1865году кабального договора. Писатель решается на невероятный план: «написать в 4месяца 30 печатных листов, в двух разных романах, из которых один буду писатьутром, а другой вечером, и кончить к сроку». Достоевский совершил писательскийподвиг. В Люблине был составлен план «Игрока» — романа для Стелловского – ипродолжалась работа над «Преступлением и наказанием». В ноябре и декабре былинаписаны последняя, шестая часть и эпилог, а «Русский вестник» опубликовалроман в декабрьской книжке 1866 года.
Сохранились три рукописныередакции романа: краткая («повесть»), пространная и окончательная. «Повесть» былазадумана в форме исповеди преступника, но в процессе работы прежняя форма«исповеди» от имени убийцы стала слишком тесной для нового содержания.Достоевский останавливается на «новой форме» — рассказ от имени автора. Черновые тетради к «Преступлению и наказанию»дают возможность проследить, как долго Достоевский искал ответ на главныйвопрос романа: почему убил Раскольников? И ответ этот был далеко не однозначендля автора. В первоначальном замысле повести это «простая арифметика»: убитьодно ничтожное, вредное и богатое существо, чтобы осчастливить на его деньгимного прекрасных, но бедных людей. В пространной редакции Раскольников все ещеизображен гуманистом, жаждущим вступиться за «униженных и оскорбленных». Но парадоксальнаяидея убийства из любви к другим постепенно «обрастает» стремлениемРаскольникова к власти. Он хочет получить власть, чтобы целиком посвятить себяслужению людям.
Однако Достоевский проникаетглубже в душу преступника и за идеей заблуждения доброго сердца открывает самуюстрашную и чудовищную для него идею – «идею Наполеона», идею, разделяющуючеловечество на две неравные части: большинство – «тварь дрожащая» — именьшинство – «властелины», стоящие вне закона и имеющие право во имя нужных имцелей переступать через закон. Итак, в творческом процессе, в вынашиваниизамысла «Преступление и наказание», в образе Раскольникова столкнулись двепротивоположные идеи: идея любви к людям и идея презрения к ним.
ПРОНЗИТЕЛЬНОСТЬ МАСТЕРСТВА
Себя Достоевский называл писателем текущейдействительности, «одержимый тоской по текущему», текущее же есть хаос, «вкотором давно уже, но теперь особенно, пребывает общественная жизнь, и нельзяотыскать еще нормального закона ируководящей нити даже, может быть, и шекспировских размеров художнику».
Концепция личности у Достоевского, по сути, христианскаяправославная концепция, и те произведения, в которых он размышляет о природеличности, выстраиваются таким образом, что и развитие действия в целом, икакие-то частные его детали и компоненты могут быть понятны и объясненыисключительно в рамках этой концепции. Потому, например, диалектика и«сочинительство» означают грех и смерть.
Каждый роман Достоевского полон неосуществленныхвозможностей. То, что не дописано, не выявлено в одном, дописывается в другом.Каждый написанный роман Достоевского – только проекция на плоскости, проекцияживого, меняющегося и в то же время верного себе живого замысла «Жития великогогрешника». Второстепенные герои иногда вполне дорисованы, зримы (например,Разумихин), но главные всегда незавершенны, открыты крутому сдвигу. Незакончены, невнятны многие фразы, важнейшее брошено мимоходом (можно и не заметить).Это неисправимо. Сбивчивость речи, незавершенность слова – черта поэтики Достоевского,его «антикрасноречия». Незавершенность частностей позволяет им легче сцепитьсяв единый вихрь, единое движения к целому, которое читатель угадывает.
В эмоциональномритме романов Достоевского есть что-то сходное с циклом болезни. Но болезньсопровождает более тонкий духовный процесс.
Федор Михайлович разработал свою оригинальную концепциюреализма, имеющую много особенностей. Свой реализм он называл «фантастическим»,реализмом «в высшем смысле», то есть в чем-то более высоким, чем реализм другихписателей.
Достоевский всегда помнил: чтобы быть убедительным,художник должен представить достаточно полную и определенную, объективнуюкартину общества, в котором зарождались трагедии сюжетов. Он дорожил деталями,подробностями описываемых явлений, нуждался в живых впечатлениях. Достоевский,между прочим, еще и для того вел «Дневник писателя», чтобы фиксировать для себядрагоценные впечатления общественной жизни. Писатель включал в романы фактыгазетной хроники, обращался за разъяснениями и к прокурору, и к архимандриту,читал «Жития», создавая тот или иной образ. Иногда Достоевский брал своипрототипы из литературы. Есть и много отдельных деталей, которые опираются напритчи, поверья, на народную мудрость. Из письма к Х.Д. Алчевской 1876 годаузнаем: «…Я вывел неотразимое заключение, что писатель-художественный…должензнать до мельчайшей точности (исторической и текущей) изображаемуюдействительность».
ПЕТЕРБУРГ КАК МЕСТО ДЕЙСТВИЯ
«ПРЕСТУПЛЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ»
«Преступление и наказание» занимает особое место втворчестве Достоевского. Никогда раньше он так широко не изображал нищету истрадания обездоленных, униженных и оскорбленных людей, петербургской бедноты,бесчеловечья и жестокости современной жизни.
Роман вырос на основе глубоких и печальных раздумийписателя над важнейшими проблемами времени.
Действие в романе происходит на маленьком пространстве, вузком районе города, на квартире, в каморке. Вместе с тем чувствуется широкоедыхание большого города. ДляДостоевского важно в Петербурге то, что это – город, неестественно создавшийся. Петербург — город нищеты игород крайнего богатства. Если посмотреть, что означает имя Петр, то можноувидеть, что Петр означает камень,поэтому Петербург — это каменный мешок, безликий, холодный, городполусумасшедших, одиноких людей. Интересно,что в жизни героев нет интимности, она, словно в стеклянной колбе, всяпросматривается насквозь и всяким. Человек в городе одинок, он никому не нужен. Здесьуживаются отъединенность человека от человека и теснота.
Писатель никогда не показываеткрасоты города. Основной фон романа — это желтый, ядовитый цвет. «Небольшаякомната […] с желтыми обоями. Мебель, вся очень старая и из желтогодерева…». Желтый фон является хорошим дополнением к драматическим переживаниямгероев. Данный цвет усиливает атмосферу нездоровья, болезненности,расстройства. Сам грязно-желтый, уныло-желтый, болезненно-желтый цвет вызываетчувства внутреннего угнетения, психической неустойчивости, общей подавленности.Комнаты петербургских домов сравниваются с гробами. В них задумываются исовершаются убийства. Особенно важен мотив люднойулицы, на которые своеобразным приемом вынесена внутренняя драма. На улице приносит себя вжертву Соня, здесь падает замертво Мармеладов, на мостовой истекает кровьюКатерина Ивановна, на Сенной площади кается всенародно Раскольников. Площадь – место, символизирующее раскаяние. Многоэтажные дома, узкие переулки, пыльные скверы и горбатые мосты – всясложная конструкция большого города – призрак, порожденный человеком. В атмосферетуманов этого призрачного города зарождаются безумные мысли, созревают замыслыпреступлений. Все сконцентрировано и сгущено вокруг человека, оторвавшегося отбожественных первооснов. Все внешнее – город и его особая атмосфера, комнаты иих уродливая обстановка, трактиры с их вонью и грязью – лишь символывнутреннего человеческого мира. Городской пейзаж несет большую художественную нагрузку. УДостоевского пейзаж — это не только пейзаж впечатления, но и пейзаж выражения.Он внутренне связан с изображаемым человеческим миром и подчеркивает ощущениебезысходности, испытываемое героями произведений Достоевского.
РОДИОН РАСКОЛЬНИКОВ
Раскольников, несмотря на всю его эксцентричность, невыдуман Достоевским. Социальное положение главного герояобозначено в романе очень точно. Раскольников принадлежит к «бедному людусреднего класса». И в романе он причислен к «мыслящему пролетариату».
Мало что известно о детстве Раскольникова.Жил он в пыльном городе, таком же пыльном, как и Петербург, в которомпроисходит действие, ходил в церковь, был у него младший брат, которого онникогда не видел, но у могилы которого он всегда плакал. И еще – размытый образотца, крепко держащего за руку Раскольникова — ребенка.
Родион – разночинец, обедневший дворянин, ничем необеспеченный, не имеющий ни недвижимости, ни капиталов. Он приехал в Петербургучиться, чтобы, закончив университет, добиться положения в обществе. Учитьсяему приходилось на медные деньги, на крохи, которые могла уделять ему мать изнищенской пенсии, да на собственные скудные заработки от случайных уроков.
Главный герой романа принадлежал к жертвам Петербурга. Онне мог и не хотел утешаться ролью камня, положенного в фундаментвеличественного здания. Современники Достоевского хорошо знали этот тип. Лев Толстойписал в 1862 году о процессах дифференциации, происходивших в средеобразованных разночинцев:
«…Посмотрите на студента, оторванного от дома, от семьи,брошенного в чужой город, наполненный искушениями для его молодости, безсредств к жизни… в кругу товарищей, своим обществом только усиливающих егонедостатки, без руководителей, без цели, отстав от старого и не пристав кновому. Вот положение студента за малыми исключениями. Из них выходит то, чтодолжно выходить: или чиновники, только удобные для правительства, или чиновники-профессора,или чиновники-литераторы, удобные для общества, или люди, бесцельно оторванныеот прежней среды, с испорченною молодостию и не находящие в себе места в жизни,так называемые люди университетскогообразования, развитые, то есть раздраженные, больные либералы».
Слова Льва Толстого очень точно поясняют, из какой средывыходили такие, как Раскольников. Главный герой презирал благополучныечиновничьи карьеры – все равно где, в аппарате царской власти, на кафедре или вжурналистике и литературе. Сам он был в тисках бедности, сжавшей железнойхваткой не только его самого, но и его мать и сестру, поэтому чувство протестане давало ему примириться, сложить руки. Он отделял себя от других, отостального мира – и восстал против него, но в одиночку и по своей собственной,им самим выработанной программе.
РАЗОЧАРОВАНИЕ И ЧУВСТВО ПОТРЯСЕННОЙСПРАВЕДЛИВОСТИ
Достоевский показывает Раскольникова подчеркнутоодиноким. Раскольников вел себя так, как будто он перерос своих сверстников:они остались на той ступени, с которой он ушел, вверх ли, вниз ли, но ушелодин, сменив прежнее на новое.
От социалистической молодежи Раскольников прямо отмежевывается,хотя социалистические убеждения входили непременным условием в комплекс«нигилиста», революционера. Убийство отрезало его от идеала братства, но наубийство он решился только потому, что разочаровался в прежних расчетах насредства осуществления братства. Раскольников разочарован, это несомненно, ноон не способен выполоть до конца из своей души убеждения прежних лет, любовь ижалость к людям.
Раскольников ищет иногопути к идеалу, иных средствосуществления идеала, которые раньшеему и в голову бы не пришли, притом таких, которые решили бы дело сразу и немедленно.
Путь к идеалу и самый идеал неразрывно связаны междусобой. Кто избирает иной путь, тотнеизбежно в той или иной степени видоизменяет и самый идеал. Решившись наубийство, Раскольников должен был отказаться от демократическихсоциально-утопических мечтаний. Боль за человека осталась, но она причудливосплелась с недоверием к человеку.
Отличие Раскольникова от остальных «разочарованных»состояло в том, что он вознамерился единолично решить задачу, не решенную егопоколением или даже многими поколениями. Раскольниковперестал бояться каких бы то ни было преград и стеснять себя какими бы то нибыло нормами – лишь бы не примириться с «гнусной», с неправедной действительностью,лишь бы не пройти по миру «подлецом». Но поскольку Раскольников изверился вовсем и во всех, действие, о котором он возмечтал, должно было опереться не навсеобщий идеал, а на его собственноерешение, на его единственную волю, на единственно им самим выношенную идею.
Страшный сон снится главному герою, еще перед «делом»,сон, в котором истязают маленькую, тощую крестьянскую клячонку, – символическийсон, вобравший в себя все его думы о зле и несправедливости в мире. Сон главногогероя в высшей степени наглядно вскрывает источник чувства потрясеннойсправедливости, которое испытывал Раскольников: оно порождено былопереживаниями, гневом русской революционной демократии. Роман так создан, так«построен», что тревожащие совесть, неутоленные, взывающие к помощи страданиялюдские показаны не в противовес Раскольникову, а как бы его глазами и такимобразом, что сочувствия Достоевского в этом сливаются с сочувствиями Родиона.Весь роман пронизан скорбью о том, что мир несправедлив, и весь звенит, какнапряженная струна, мольбою о справедливости.
Какова же была идея, которая должна была побудить Родионасовершить действие, способное побороть всеобщую подлость примирения ссуществующим подлым миром?
«ПРАВДА» РАСКОЛЬНИКОВА
Идея Раскольникова, цель, которой он руководился, совершаясвое преступление, нелегко раскрывается в романе.
По учению Ницше, сильная личность, сильный человекнеминуемо становится преступником. Всякое уклонение в сторону, любоеоригинальное искание, всякая необычайная форма существования типологическиблизки к тому, что обычно называется преступлением. «Все новаторы в областидуха, – писал Ницше, – носят на себе течение известного времени печатьотвержения, роковую печать чандалы (каста нечистых и отверженных, самая низшаякаста в старой Индии). Почти всякому гению, на известной ступени его развития,знакомо чувство Катилины – чувство ненависти, мстительной злобы и возмущенияпротив всего, что уже существует. Катилина – это тип, предшествующий всякомуЦезарю» или Наполеону, если взять имя из истории нового времени. Наполеон – этопобедивший преступник.
Созданный Достоевским Раскольников полон участия к чужомугорю. «Сверхчеловек» не был пронизан чувством потрясенной справедливости, и егокритическое отношение к действительности было продиктовано совершенно иными мотивами,чем у Раскольникова. Следовательно, Родион не был «сверхчеловеком».
Кажущаяся невозможность найти определенную причинупреступления Родиона породила плюралистические объяснения, созданные попринципу и–и: Раскольников отважилсяна злодеяние и из желания уврачеватьраны человечества, и из желанияодного себя поставить над человечеством.
Так, Ю.Борев говорит о «многослойном» обоснованиипреступления.
«Мотивы преступления Раскольникова сложны и многослойны,– пишет он. – Прежде всего это бедность…. Во-вторых, Раскольников хочет… решитьдля себя вопрос: кто он – тварь дрожащая или Наполеон. И, наконец, в-третьих,Раскольников хочет решить проблему, можно ли, переступив законы враждебногочеловеку общества, прийти к счастью…. Стремясь художественно доказать своюконцепцию, Достоевский и выдвигает тройственный характер мотивировкипреступления Раскольникова. Автор все время подменяет один мотив другим».
Однако это и–и, это«с одной стороны» и «с другой стороны», устраняется уже тем одним, что онопревратило бы «Преступление и наказание» в недостаточно совершенное художественноепроизведение, с колеблющимся центром тяжести. Достоевский слишком большоймастер, чтобы подходить к нему с такой меркой. Художественный образ –живоеединство, не разбирающееся механически на отдельные части. Нельзя рассматриватьРаскольникова как подсудимого, у которого судья добивается признания, одного задругим, мотивов его преступления, игнорируя все остальное в егомногообразно-сложной, противоречивой, но единой личности.
«Мысль, согретая чувством», – это то, что Достоевскийназывал идеей-чувством, идеей-страстью. Идея-чувство, идея-страсть не вытесняетнатуру человека, а охватывает ее, как огонь сухое дерево; она мобилизует всесилы и все возможности личности, сосредотачивая их в одном пункте. Идея-страстьнаправлена на достижение не частных, а всеобщих целей. Идеи-страсти с особойсилой охватывают людей в кризисные и патетические периоды человеческой истории.Идея-страсть ломает и преобразовывает характер человека, смирного делаетхрабрым, честного – преступником, делает его бестрепетным и перед каторгой, иперед эшафотом.
Охваченный своей идеей, Раскольников «решительно ушел отвсех, как черепаха в свою скорлупу». Но характер идеи, на которойсосредоточился Раскольников, зависел от того, каким он был человеком, с какойпредысторией, он пришел к ней, насколько крепки были в нем и корень жизни, иустремление преобразовать жизнь. Разумихин говорит о Раскольникове: «Угрюм,мрачен, надменен и горд… мнителен и ипохондрик. Великодушен и добр. Чувствсвоих не любит высказывать и скорей жестокость сделает, чем словами выскажетсердце. Иногда, впрочем, вовсе не ипохондрик, а просто холоден и бесчувственендо бесчеловечия. …Не насмешлив, и не потому, чтобы остроты не хватало, а точновремени у него на такие пустяки не хватает… Никогда не интересуется тем, чемвсе в данную минуту интересуются. Ужасно высоко себя ценит, и, кажется, не безнекоторого права не то».
Все это отчасти объясняется влиянием неподвижной идеи, накоторой сосредоточился Раскольников, хотя все это также само воздействовало наформы проявления идеи и даже на выбор ее, на развитие ее, на поиски средств ееосуществления.
Раскольников уже давно вынашивал в голове свою ужаснуюидею и свой ужасный замысел, но все это до поры до времени оставалось мрачнойфантазией, не более того. Он уже встретился с Мармеладовым, уже сердце егопронзили вопли униженных и оскорбленных, а он еще ничего не решил.
Но вот пришло письмо от матери. Он прочел наивную ижестокую по правде своей исповедь, и нож всеобщей беды пронзил его самого. Письмоматери поставило Раскольникова на роковую черту: или смириться перед участьюсвоих родных и перед законом, царствующим в мире, или попытаться что-то сделатьдля спасения своих близких и тем самым восстать против царствующей в мирезакономерности. Положение близких превратилось в катализатор теоретическихразмышлений. С этого момента всеобщая и абстрактная идея превращается в двигатель,запущенный на полную силу, увлекающий и Раскольникова, и весь роман в неукротимыйбег, который никто уже не в силах остановить.
Раскольников просто так никого бы не убил, даже в случаесамозащиты. А вот за мать, за честь сестры, за идею готов убить – и убил. Убилне в открытом бою, убил одну за другой двух беззащитных женщин.
Ответственность и мука, которые вытекали из его идеи,были тяжелее, чем ответственность и муки совести за рядовое злодеяние. Чтобыобъяснить свой чудовищный, но вытекающий, по его разумению, извсемирно-исторического хода вещей умысел, Раскольников пытается опустить его донеиспорченного, наивного и неразвитого сознания Сони. И видит, что, оставаясь впределах личных мотивов, он непомерно упрощает все дело, превращаясь вобыкновенного уголовного преступника. И Раскольников снова пытается поднятьсвою аргументацию в сферу всеобщего: «А впрочем, я вру, Соня… Это все не то; тысправедливо говоришь. Совсем, совсем, совсем тут другие причины!…»
Те, простейшие, причины легко устранялись – Раскольниковэто хорошо знал. Он мог продержаться в университете, и мать кое-что высылала, иуроки выходили. Перебиться Раскольников мог, но не хотел.
Родион видел мир, его историю, его конвульсии, егонеудачные усилия и попытки перестроить основы своего существования. Емупоказалось, что он понял людей, добрался до корня жизни и несчастий народов.Теперь он обратился к себе и решил взять руль в свои руки, использовать законпо своему разумению.
У Раскольникова «выдумалась» мысль, идея, которую до негоникто и никогда еще не выдумывал.
Наполеоновский мотив входил в идею Раскольникова и в ееосуществление. Родион видел перед собой пример Наполеона, он захотел проверить,способен ли он стать Наполеоном, способен ли он выдержать диктаторскую,тираническую власть над человечеством. В то же время можно обнаружить, чтонаполеоновская идея в ее чистом виде, власть ради власти, являетсяпредательством по отношению к чему-то более важному, куда она входит только какчасть или как средство. Если б идея Раскольникова исчерпывалась наполеонизмом вего чистом виде, он сам судил бы себя и сам вынес бы себе обвинительныйприговор. Родион завидует только цельности, безоглядности, несмущающейсяжестокости, с которыми Наполеон и ему подобные шли напролом к своей цели. Хотяон и ставит себя над человечеством, но во имя его спасения, он хочет «сгрести»людей «в руки и потом делать им добро».
Низко, подло стоять в стороне, когда есть рычаг спасения,есть средство осуществить обетование всеобщего счастья. Преступление искупитсядобром, «погружусь в добро», мечтаетРаскольников. А если сердце все будет мучиться укорами совести, все взять насебя, «перенести», не смущать наступившего всеобщего благоденствия.
Когда Порфирий, в центральном для всего романа разговоре,низводит идею Раскольникова, сформулированную в напечатанной статье, кнаполеоновской идее, последний протестует.
«Это не совсем так у меня, – возражает Раскольников. –… явовсе не настаиваю, чтобы необыкновенные люди непременно должны и обязаны былитворить всегда всякие бесчинства, как вы говорите… Я просто-запросто намекнул,что «необыкновенный» человек имеет право… то есть не официальное право, а самимеет право разрешить своей совести перешагнуть… через иные препятствия, и единственно в том только случае, еслиисполнение его идеи (иногда спасительной, может быть, для всего человечества)того потребует. По-моему, если бы Кеплеровы и Ньютоновы открытия вследствиекаких-нибудь комбинаций никоим образом не могли бы стать известными людям иначекак с пожертвованием жизни одного, десяти, ста и так далее человек, мешавших быэтому открытию или ставших бы на пути как препятствие, то Ньютон имел бы право,и даже был бы обязан…устранить этихдесять или сто человек, чтобы сделать известными свои открытия всемучеловечеству. Из этого, впрочем, вовсене следует, чтобы Ньютон имел право убивать кого вздумается, встречных и поперечных,или воровать каждый день на базаре… я развиваю в моей статье, что все… ну,например, хоть законодатели и установители человечества, начиная с древнейших,продолжая Ликургами, Солонами, Магометами, Наполеонами и так далее, все доединого были преступниками, уже тем одним, что, давая новый закон, тем самымнарушали древний, свято чтимый обществом и от отцов перешедший, и уж конечно,не останавливались перед кровью (иногда совсем невинная и доблестно пролитая задревний закон) могла им помочь. Замечательно даже, что большая часть этихблагодетелей и установителей человечества были особенно страшные кровопроливцы. Одним словом, я вывожу, что и все,не то что великие, но и чуть-чуть из колеи выходящие люди, то есть чуть-чутьдаже способные сказать что-нибудь новенькое, должны, по природе своей, бытьнепременно преступниками,