Правовая природа недействительных сделок

Дипломная работа
Тема: Правовая природа недействительных сделок
Содержание
Введение
Глава 1 Общая характеристика недействительных сделок
1.1 Соотношение понятий недействительная сделка, юридический факт и сделка
1.2 Деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые и проблемы установления факта ничтожности сделки
Глава 2 Квалификация недействительных сделок
2.1 Особенности квалификации оспоримых сделок
2.2 Особенности квалификации ничтожных сделок
Глава 3 Последствия недействительности сделок и защита прав добросовестных участников сделки
3.1 Общие последствия недействительности сделок и двусторонняя реституция
3.2 Односторонняя реституция и недопустимость реституции
Заключение
Библиографический список
Введение
Актуальность темы исследования. В настоящее время участниками гражданского оборота заключается большое количество сделок. Однако далеко не всегда должное внимание уделяется условиям действительности сделок. Причинами этого могут являться как отсутствие надлежащей юридической грамотности сторон сделки, так и различные злоупотребления недобросовестных участников гражданского оборота. В результате заключенная сделка может быть признана недействительной со всеми предусмотренными в этом случае законодательством последствиями.
Согласно данным судебной статистики количество дел, в которых рассматриваются требования о признании сделок недействительными, неуклонно растет1. Суды при разрешении данных споров нередко сталкиваются с проблемами в области правового регулирования недействительности сделок. Соответственно необходим ряд руководящих разъяснений высших судебных органов по вопросам недействительности сделок.
Важной проблемой выступает защита интересов добросовестных участников гражданского оборота, чьи права могут быть нарушены в результате признания сделки недействительной. Следовательно, необходимо такое правовое регулирование в области недействительности сделок, которое бы исключило необоснованные нарушения прав и интересов добросовестных лиц.
Признание сделок недействительными нарушает стабильность гражданского оборота. Однако если не соблюдены условия действительности сделок, то данные сделки не будут способствовать развитию гражданско-правовых отношений. Соответственно институт недействительности сделок необходим в гражданском законодательстве и важное значение приобретает четкость изложения положений данного института, а также единообразная практика применения правовых норм. Действующее законодательство не содержит ответов на многие вопросы, возникающие на практике при признании сделок недействительными, следовательно, возникает необходимость в научных исследованиях, которые позволят совершенствовать правовое регулирование в области недействительности сделок.
Степень разработанности проблемы. Вопросы недействительности сделок исследовались в работах М.М. Агаркова, А.А.Андреева, А.П. Белова, О.А.Беляевой, Н.Г. Вавина, В.Г.Голышева, А.М. Гудиевой, В.И. Добровольского, О.С. Иоффе, А.А. Киселева, Н.В. Рабинович, О.А. Красавчикова, И.В. Матвеева, С.В. Моргунова, И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского, Л.В. Пулова, М.З. Прилуцкой, М.А. Рожковой, В.П. Шахматова, М.И. Брагинского, В.В. Витрянского, О.Н. Садикова, Ф.С. Хейфеца.
Основная цель исследования состоит в комплексном анализе и изучении проблем института недействительности сделок, исследовании правоприменительной практики в данной области и разработке предложений по совершенствованию законодательства в области недействительности сделок, а также защиты добросовестных участников сделки.
В соответствии с поставленной целью определяются следующие задачи исследования:
— исследовать соотношение понятий недействительная сделка, юридический факт и сделка;
— проанализировать целесообразность закрепления в Гражданском кодексе РФ деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые;
— рассмотреть основные проблемы правового регулирования недействительности сделок и разработать предложения по совершенствованию законодательства в данной области;
— исследовать правоприменительную практику в области недействительности сделок;
провести анализ правовых последствий недействительности сделок;
сформулировать предложения по совершенствованию законодательства.
Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие вследствие признания сделки недействительной и защиты прав участников недействительных сделок.
Предмет исследования — нормы гражданского законодательства в их историческом развитии, регулирующие вопросы недействительности сделок, а также анализ научных положения и существующей практики применения указанных норм и перспективы совершенствования института недействительности сделок.
Методологической основой исследования является совокупность общенаучных и частно — научных методов исследования, включая диалектический, исторический, лингвистический, метод системного анализа, сравнительно-правовой, формально-юридический, структурно-функциональный и другие методы.
Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
Глава 1 Общая характеристика недействительных сделок
1.1 Соотношение понятий недействительная сделка, юридический факт и сделка
Анализируя правовые проблемы недействительности сделок необходимо в первую очередь исследовать вопрос о том, является ли недействительная сделка юридическим фактом и обоснованно ли применение термина «сделка» в данном случае.
Мнения ученых, анализировавших природу недействительных сделок, можно разделить на две основные группы. Одни полагают, что недействительные сделки независимо от их порока можно считать сделками. Сторонником этой концепции принято считать В.П. Шахматова, который в свое время отмечал, что не только действительные сделки направляются на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей — каждое действие, имеющее такую направленность, закон признает сделкой2. Другие же доказывают обратное: недействительную сделку, по их мнению, ни в коем случае нельзя отнести к категории сделок, а следует квалифицировать как гражданское правонарушение3.
Считаем, что ответ на вопрос о правовой природе недействительных сделок необходимо искать через анализ учений о юридических фактах, при этом следует основываться на существующих в юридической науке понятиях «юридический факт» и «юридический состав».
Согласно мнению О. А. Красавчикова юридический факт — это факт реальной действительности, с которым нормы права связывают юридические последствия, а юридический состав — это совокупность юридических фактов, необходимых для наступления определенных юридических последствий4.
Юридические факты в науке гражданского права классифицируют на юридические действия и юридические события. К последним обычно относят явления, которые не зависят от воли субъекта права, однако с которыми нормы права связывают определенные юридические последствия. В отличие от событий юридические действия всегда связаны с волей и волеизъявлением субъектов права. Единство воли и ее изъявления принято считать основой для правовой оценки поведения субъекта и признания этого поведения имеющим юридическое значение5.
Действия как юридические факты подразделяются, в свою очередь, на правомерные действия и неправомерные (противоправные). Среди правомерных действий принято выделять юридические акты (сделки), а также юридические поступки. Как указывал М.М. Агарков, описывая необходимость существования такой правовой категории, как юридические поступки, «теория юридических фактов знает целый ряд действий, которые не являются ни сделками, ни правонарушениями и тем не менее порождают, изменяют и прекращают правоотношения»6. К неправомерным действиям относятся правонарушения, среди которых по отраслевому признаку выделяют гражданские правонарушения, уголовные, административные, трудовые и пр.
Сделки как юридические факты относят к юридическим актам. Как писал О.А. Красавчиков, гражданско-правовой юридический акт представляет собой правомерное юридическое действие, совершенное дееспособным лицом и направленное на установление, изменение или прекращение гражданско-правовых отношений7. Вместе с тем исследователь признавал, что в научной литературе нет единого мнения в вопросе о правомерности сделки: некоторые авторы полагают, что правомерность — это неотъемлемое качество гражданско-правовой сделки, другие, наоборот, считают, что рассматриваемое свойство не может быть отнесено к числу основополагающих элементов сделки8.
Действительная сделка является одним из юридических фактов, с которыми закон связывает возникновение правоотношений. В то же время недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью.
Данная позиция встречается и у других ученых, анализировавших проблемы недействительности сделок. В.П. Шахматов также считал неверным включение в понятие сделки правовых последствий. Ученый указывал: «если сделка является причиной появления юридического результата, то в состав сделки не могут входить сами правовые последствия»9.–PAGE_BREAK–
Некоторые другие исследователи также полагают, что недействительная сделка является юридическим фактом, однако такой юридический факт в силу указаний закона не влечет последствий, к которым должна приводить сделка. Так, В.Б. Исаков относит недействительные сделки к «дефектным юридическим фактам»10. О.В. Гутников утверждает, что «недействительная сделка как юридический факт может быть как правомерным, так и неправомерным действием»11.
Необходимо учитывать, что некоторые недействительные сделки могут быть признаны действительными. Д.О. Тузов пишет о том, что суть исцеления состоит в придании ничтожной сделке юридической силы с момента ее совершения. Допускается и своеобразная конвалидация оспоримой сделки — последствием этого является отпадение у подтвердившего сделку лица права на ее оспаривание12.
Иными словами, существует отдельная группа сделок, которые отнесены законом к недействительным сделкам, однако при определенных обстоятельствах такие сделки могут быть признаны и действительными. Речь, прежде всего, идет о п. 2 ст. 165 ГК РФ. Как известно, несоблюдение нотариальной формы сделки, а в случаях, установленных законом, — требования о государственной регистрации сделки влечет ее ничтожность (п. 1 ст. 165 ГК РФ). В соответствии с п. 2 ст. 165 ГК РФ, если одна из сторон полностью или частично исполнила сделку, требующую нотариального удостоверения, а другая уклоняется от такого удостоверения сделки, суд вправе по требованию исполнившей сделку стороны признать сделку действительной.
Действительными могут признаваться ничтожные сделки в следующих случаях:
— если сделка, требующая государственной регистрации, совершена в надлежащей форме, однако одна из сторон уклоняется от ее регистрации (п. 3 ст. 165 ГК РФ). В этом случае суд вправе вынести решение о регистрации сделки. Такое решение будет основанием для ее государственной регистрации.
— если будет установлено, что сделка, совершенная гражданином, признанным недееспособным вследствие психического расстройства, совершена таким гражданином к его выгоде (п. 2 ст. 171 ГК РФ);
— если будет установлено, что сделка, совершенная малолетним лицом за пределами его гражданской дееспособности, совершена к выгоде малолетнего (п. 2 ст. 172 ГК РФ).
Следует согласиться с точкой зрения И.Б. Новицкого по поводу недействительности сделки как юридического факта: «факт никак не может превратиться в «не факт». Раз воля выражена и направлена на определенный результат, этот факт наступил и не наступившим стать не может. Факт может быть безразличным с точки зрения права, но недействительным быть не может. Другое дело — те юридические последствия, которые с ним нормально связываются: они могут не наступить, и в этом последнем случае имеет место недействительная сделка. Таким образом, факт существования недействительной сделки не представляет собой какой-то логической бессмыслицы»13.
Заключение недействительной сделки также в силу указаний закона порождает правовые последствия, и единственным их отличием от последствий действительной сделки является то обстоятельство, что правовой результат недействительной сделки, как правило, не соответствует воле ее сторон. Г.Ф. Шершеневич писал: «Недействительная сделка не производит тех юридических последствий, которых предполагалось достигнуть совершением ее. Зато недействительная сделка может привести к другим юридическим последствиям. Так как сделка недействительна, то все должно быть восстановлено в то положение, в котором находилось до совершения сделки. Все, что на основании сделки было передано одним лицом другому, должно быть возвращено по принадлежности. Если недействительная сделка совершена была под влиянием принуждения или обмана, то виновное в том лицо несет на себе имущественную ответственность за весь причиненный ущерб, а нередко также несет и уголовное наказание»14.
Подобную позицию занимали и другие цивилисты (например, Д.И. Мейер, Ю.С. Гамбаров), также мотивируя свои выводы возможностью наступления ответственности за убытки, причиненные недействительной сделкой, и утверждая, что при таких условиях недействительные сделки не могут быть отнесены к фактам, не имеющим юридического значения15.
Вся разница между действительными и недействительными сделками заключается лишь в том, что у первых наступают именно те последствия, на наступление которых была направлена воля сторон, а у вторых наступают последствия, связанные с недействительностью сделки.
Рассмотрим вопрос о том, является ли конститутивным признаком сделки соответствие ее правовых последствий целям ее участников, которые они преследовали, заключая сделку.
По мнению Н.В. Рабинович «недействительная сделка является сделкой по своему содержанию, форме и направленности» и указывала, что недействительная сделка представляет собой волевое действие, выраженное в определенной форме и направленное на установление, изменение или прекращение правоотношений16. В.П. Шахматов отмечает, что «не только действительные сделки направляются на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Каждое действие, имеющее такую направленность, закон признает сделкой»17.
Согласно ст. 153 ГК РФ сделками признаются «действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей». Сделками следует понимать действия направленные на достижение определенных юридических последствий. Воля лица, направленная на наступление определенных последствий присутствует во всех сделках. Однако в одних случаях у сделок наступают последствия, к которым стремились стороны, а в других — наступают другие, неблагоприятные последствия. В законе не указывается, что сделка должна вызывать именно те последствия, на которые была направлена воля сторон. Соответственно, недействительная сделка все же является сделкой даже, несмотря на отсутствие правовых последствий, которые стремились достигнуть стороны при ее совершении.
Итак, само понятие сделки не должно связываться с наступлением именно того правового результата, на который была направлена воля сторон.
Некоторые авторы считают недействительную сделку неправомерным действием и в этой связи отказывают ей в статусе сделки. Так, Ф.С. Хейфец считает, что «правомерность действия — это конститутивный элемент сделки, отличающий ее от правонарушения. Отсутствие в конкретной сделке элемента правомерности означает, что возникшее по форме как сделка действие на самом деле является не сделкой, а правонарушением»18.
Другая позиция состоит в том, что характер действий (правомерность или неправомерность) нельзя считать определяющим признаком, поскольку это имеет значение только для последствий сделки, т.е. сделками являются и действительные, и недействительные сделки, а правомерность рассматривается как признак, элемент действительной сделки. Развивая такую позицию, Н.Д. Шестакова делает вывод: недействительны только сделки ничтожные либо те оспоримые, по которым существует соответствующее решение суда — остальные действия, даже не соответствующие каким-либо положениям закона, являются сделками действительными19.
Рассмотрим позицию действующего Гражданского кодекса. В соответствии со ст. 153 ГК РФ сделка — это действие, направленное на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей. Определение не содержит указаний ни на характер действия (правомерное оно или нет), ни на последствия. Не сказано, что сделкой является действие, влекущее за собой правовые последствия, желаемые сторонами.
Следует отметить, что большинство недействительных сделок нельзя назвать противозаконными. При совершении сделки лицом, полностью или частично ограниченным в дееспособности, одна из сторон не способна понимать значение своих действий. Другая же сторона в сделке может и не догадываться о данных ограничениях. Следовательно, считать такие сделки неправомерными нет оснований.
К тому же, сделки недееспособных (ограниченно дееспособных) могут признаваться действительными (п. 2. ст. 171 ГК РФ) при соблюдении определенных условий. Таким образом, далеко не все недействительные сделки можно отнести к неправомерным действиям. Следовательно, правомерность или неправомерность не являются необходимыми признаками недействительной сделки.
При этом следует учитывать, что правомерность действия должна исследоваться вне связи с местом сделки в системе юридических фактов, классификация которых проводится по волевому основанию. Неправомерная сделка является также юридическим фактом и сделкой, поскольку представляет собой действие, направленное на определенный правовой результат. Соответственно, тезис о том, что сделка — это всегда действие правомерное, является ошибочным. Неправомерность и недействительность — формы правовой оценки действий, которые не имеют отношения к классификации юридических фактов по волевому признаку.
Итак, исходя из толкования положений Кодекса, можно прийти к заключению, что сделками являются и действительные, и недействительные сделки; главное — направленность на возникновение, изменение, прекращение правоотношений. Действительные сделки порождают правовые последствия, желаемые сторонами, а недействительные — те последствия, которые указаны в законе.
1.2 Деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые и проблемы установления факта ничтожности сделки
ГК РФ содержит деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые. Ничтожными являются сделки, не соответствующие требованиям закона и иных правовых актов (ст. 168 ГК РФ), а также некоторые иные недействительные сделки (ст. 169, 170,171 ГК РФ и др.).
К оспоримым сделкам относятся:
— сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179 ГК РФ);
— сделки, совершенные под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК РФ);
— сделки, совершенные гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 177 ГК РФ);
сделки, совершенные гражданином, ограниченным судом в дееспособности, а также несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет (ст. 175,176 ГК РФ);
— сделки, совершенные с превышением ограниченных полномочий (ст. 174ГКРФ);
— сделки юридического лица, выходящие за пределы его правоспособности (ст. 173 ГК РФ);
— сделки, не соответствующие требованиям закона, оспоримые в силу закона (ст. 168 ГК РФ).    продолжение
–PAGE_BREAK–
Формальным юридическим основанием деления сделок на ничтожные и оспоримые считается порядок признания соответствующей сделки недействительной: оспоримая сделка недействительна в силу признания ее таковой судом; ничтожная сделка недействительна независимо от такового признания (п. 1 ст. 166 ГК РФ).
Из анализа норм ГК РФ о недействительности сделок прямо вытекают следующие различия ничтожных и оспоримых сделок:
признание недействительности оспоримой сделки осуществляется только в судебном порядке по иску заинтересованного лица. Ничтожная сделка недействительна независимо от признания ее таковой судом;
требование (иск) о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено ограниченным кругом лиц, указанных в ГК (п. 2 ст. 166 ГК РФ). О недействительности ничтожной сделки может заявить любое лицо;
3) по общему правилу и ничтожная, и оспоримая сделки недействительны с момента их совершения (п. 1 ст. 167 ГК РФ). Однако только оспоримая сделка в некоторых случаях может быть прекращена лишь на будущее время после признания ее судом недействительной (п. 3 ст. 167 ГК РФ);
4) срок исковой давности для признания недействительной оспоримой сделки и применения последствий ее недействительности составляет один год (п. 2 ст. 181 ГК РФ). Срок исковой давности для применения последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года (п. 1ст. 181ГКРФ)20.
Разграничению оспоримых и ничтожных сделок посвящено немало теоретических исследований, однако на практике этот вопрос неизменно вызывает дискуссии. Как указывалось, согласно п. 1 ст. 166 ГК РФ ничтожная сделка недействительна независимо от признания ее таковой судом, оспоримая же сделка недействительна в силу признания ее таковой судом. Известное вытекающее из Закона разграничение, как представляется, основано на формальных, но не сущностных критериях.
С формальной точки зрения ничтожность и оспоримость представляют собой только два метода признания сделок недействительными, если они не соответствуют требованиям закона и иных правовых актов. Практическое же значение выявления сущностных закономерностей разделения недействительных сделок на оспоримые и ничтожные связано с постоянным расширением объема нормативно-правовых актов, устанавливающих недействительность соответствующих сделок в одних случаях в силу ничтожности, в других — в силу оспоримости.
Известный цивилист Г.Ф. Шершеневич, подразделяя недействительные сделки на ничтожные и опровержимые, замечал, что различие между ними основывается на том, какие интересы имеет в виду Закон, устанавливающий недействительность: исключительно ли интерес частного лица или же также интерес всего общества21. Такой подход, безусловно, имеет рациональную сущность, он подтверждается с той точки зрения, что требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено только лицами, прямо указанными в Законе (наличие частного интереса), а требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом, в том числе по инициативе суда (интерес гражданского оборота в целом). Тем не менее, данное основание классификации в известной мере носит условный характер, так как в гражданских правоотношениях частный интерес нередко тесно переплетается с публичным интересом. Например, в случае совершения сделки в результате злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной можно говорить не только о нарушении прав и законных интересов потерпевшей стороны, но и о заинтересованности всех участников оборота в выявлении недобросовестности его участника. Тем не менее, такая сделка может быть признана недействительной по иску самого потерпевшего, что связано не только с частным или публичным интересом, но и с тем, что в большинстве случаев только потерпевший (или заинтересованное лицо) обладает всей достоверной информацией об обстоятельствах совершения данной сделки.
Некоторыми авторами22разграничение недействительных сделок на оспоримые и ничтожные обосновывается критерием устранимых и неустранимых недостатков, при этом к устранимым недостаткам (которые предполагают оспоримость сделки) относят только порок воли, связанный со свободой ее формирования, и наличие согласия уполномоченных лиц. Такое разграничение представляется не вполне логичным, так как при недействительности сделки все ее характеристики рассматриваются на момент ее совершения, а порок воли как таковой устранен быть не может. Таким образом, недостаток сделки как таковой неустраним, возможно, лишь, что указанные в законе лица не воспользуются правом оспаривания сделки на основании существования данного порока.
Следует обратить внимание, что в советской юридической литературе часто высказывалось мнение о том, что, несмотря на отсутствие прямого указания Кодекса, правом на оспаривание сделки обладают не только потерпевший и заинтересованные лица, но и органы прокуратуры, которым предоставлено процессуальное право вступать в дело на любой стадии процесса; в этом усматривалось сходство между оспоримыми и ничтожными сделками. Такого мнения, в частности придерживались Д.М. Генкин, С.И. Вильнянский, С.В. Занковская, Н.Э. Рабинович23.
Такое расширительное толкование норм гражданского Закона в современных условиях гражданского оборота, несомненно, является недопустимым, если речь не идет о защите государственных и общественных интересов. Принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела (п. 1 ст. 1 ГК) в полной мере распространяется и на институт недействительности сделок, а инициативу в оспаривании сделки вправе проявлять только прямо указанные в законе лица. Следует отметить, что реализация гражданско-правовых принципов имеет здесь и еще одно проявление: на практике при предъявлении исков о признании ничтожной сделки недействительной, суд в большинстве случаев воздерживается от применения последствий их недействительности по собственной инициативе, рассматривая это в качестве выхода за пределы исковых требований, таким образом, оставляя вопрос о возможности применения последствий недействительности на усмотрение сторон.
Иногда особое свойство оспоримых сделок видят в том, что недостатки их трудно распознаваемы и не могут быть выявлены без представления и оценки необходимых доказательств24. Однако представление и оценка доказательств могут потребоваться и для выявления недействительности ничтожной сделки. Действительно, не только недействительность оспоримой, но и недействительность ничтожной сделки не всегда может быть очевидной, например, мнимой или притворной сделки. Таким образом, к существенным признакам оспоримой сделки нельзя отнести как то, просто или сложно установить определенные факты, так и то, что без соответствующего заявления заинтересованного лица сложно достоверно установить наличие тех фактических предпосылок, без которых сделка не может быть объявлена недействительной.
Считаем, что в основе разграничения сделок на ничтожные и оспоримые лежит специфика самой сделки, ее особых свойств, а не значимости интересов, нарушаемых сделкой. Согласно этой позиции, только особенности той или иной сделки позволяют отнести ее к разряду ничтожных или оспоримых. Так, Н. В. Рабинович пишет: «Выделение оспоримых сделок объясняется тем, что признание их недействительными, в силу особых присущих им свойств, не может иметь места без соответствующего заявления потерпевшей стороны (или заинтересованного лица). Например, для признания недействительности сделки, совершенной под влиянием обмана, угрозы, насилия и т. д., необходимо, чтобы сам потерпевший подтвердил, что он совершил сделку под влиянием примененного к нему воздействия. Без заявления потерпевшего это установлено быть не может»25.
Следует согласиться с мнением Н.В. Рабинович, поскольку специфика оспоримых сделок действительно состоит именно в том, что признание их недействительными не может иметь места без соответствующего заявления потерпевшей стороны (либо заинтересованного лица).
Классификация недействительных сделок на оспоримые и ничтожные не является единственной и непреложной в науке гражданского права. Вопрос о классификации недействительных сделок решается цивилистами по-разному. Существует суждение, высказанное М.М. Агарковым, что волеизъявления подразделяются на ничтожные (не сделки) и действительные (сделки). Действительные волеизъявления (сделки), в свою очередь, подразделяются на безусловно действительные и условно действительные (оспоримые) сделки. Как утверждает ученый, оспоримость сделки означает, что сделка не ничтожна, а действительна, но действительна под легальным условием, а именно, что она не будет оспорена соответствующим лицом26.
Не обращаясь к доводам о нецелесообразности введения понятия недействительности волеизъявления, следует обратить внимание на то, возможно ли отнесение ничтожных и оспоримых сделок к столь различным категориям, как сделки и «не сделки». Оспоримые сделки остаются действительными до момента их оспаривания и признания недействительными. Тем не менее, еще до указанных моментов они содержат такие признаки, которые делают возможным признание их недействительными в дальнейшем. Вопрос об оспоримости с точки зрения права возникает именно при непосредственном оспаривании сделки заинтересованными лицами, но не ранее.
С момента признания недействительной оспоримая сделка (так же, как и ничтожная) не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и, как и ничтожная, недействительна с момента ее совершения (п. 1 ст. 167 ГК). Однако в отличие от ничтожной сделки действие оспоримой сделки может быть прекращено судом лишь на будущее время, если это вытекает из ее содержания.
В науке предлагаются различные названия для категории сделок, которые гражданский Закон называет оспоримыми. Так, И.Б. Новицкий предлагал называть такие сделки относительно недействительными, а ничтожные сделки абсолютно недействительными27. По его мнению, оспоримость представляет собой как бы последующую ничтожность с обратной силой, и оспоримая сделка в результате оспаривания становится ничтожной, поэтому деление недействительных сделок на оспоримые и ничтожные неудачно. И.Б. Новицкий утверждал, что пока оспаривание сделки возможно, но не осуществлено, имеет место состояние неопределенности, а если право оспаривания отпадает, сделка становится окончательно действительной.
Данный подход представляется неприемлемым с точки зрения требований стабильности гражданского оборота. Состояние неопределенности означало бы отсутствие необходимой упорядоченности и надежности гражданских правоотношений. В то же время непонятно, что подразумевается под этим состоянием, так как до момента оспаривания сделки на нее распространяются все положения Закона о действительных сделках соответствующего вида. Следовательно, какой-либо особый правовой режим неопределенности ни теоретически, ни практически существовать не может. Представляется, что сделка не становится «окончательно действительной»28, после того как истек срок для ее оспаривания, она в данном случае действительной быть и не переставала. Более того, если данная сделка не оспаривается заинтересованными лицами, то вопрос о ее недействительности вообще не возникает с точки зрения права. Как верно замечает Ф.С. Хейфец29отсутствие спора подтверждает, что заключенная сделка соответствует интересам ее участников или получает одобрение третьих лиц, которые должны были дать согласие на ее заключение.
Некоторые цивилисты не видят значительного различия между оспоримыми и ничтожными сделками, так как по конечному результату между ними разницы нет30. Однако представляется, что гражданское правоотношение нельзя свести только к конечному результату. Действительно, результатом в обоих случаях является недействительность сделки. Но в случае оспоримости этот результат возникает, хоть и с обратной силой, все же при наличии особых объективных и субъективных предпосылок (обращение в суд заинтересованного лица, признание судом сделки недействительной), которые могут и не наступить. В случае же ничтожности сделка недействительна сама по себе, по объективным основаниям. Таким образом, для оспоримой сделки этот результат недействительность — вовсе не является обязательным и необходимым следствием ее совершения, что в полной мере соответствует требованиям устойчивости гражданских правоотношений.    продолжение
–PAGE_BREAK–
Учитывая вышеизложенное, представляется приемлемым наименование оспоримых сделок относительно действительными, предложенное В.А. Рясенцевым31. Такое наименование не влияет отрицательным образом на стабильность гражданских правоотношений и соответствует природе оспоримых сделок. Но такое название в большей мере отражает позицию закона по отношению к таким сделкам до оспаривания их действительности в судебном порядке; после же признания недействительными такие сделки становятся недействительными в силу оспоримости.
В силу закона ничтожные сделки принципиально не нуждаются в признании их недействительными судом, так как они недействительны независимо от такого признания (ст. 166 ГК). Однако сложившаяся судебная практика наглядно иллюстрирует необходимость рассмотрения и удовлетворения требований о признании ничтожной сделки недействительной.
Определяющую роль для рассмотрения судами требований о признании ничтожных сделок недействительными играет Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 01.07.96 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»32. Из названного Постановления следует, что отказ суда от принятия к производству исков о признании недействительными сделок, которые в силу прямого указания закона относятся к категории ничтожных, мог бы негативным образом повлиять на обеспечение защиты субъективных прав, нарушенных такими сделками. В соответствии с п. 32 указанного Постановления ГК не исключает возможности предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, и споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица.
Как отмечает Д.О. Тузов, «судебное решение по иску о признании ничтожной сделки недействительной устраняет всякую неопределенность в квалификации сделки и в правовом положении ее субъектов»33. Н.В. Рабинович указывала, что ничтожные сделки, так же как и оспоримые, нуждаются в объявлении их недействительными компетентным органом (судом, арбитражным судом)34.
Ввиду широкого распространения предъявления требований о признании ничтожных сделок недействительными, а также в целях защиты законных интересов участников гражданского оборота подача иска о признании ничтожной сделки недействительной не должна являться основанием для отказа в принятии искового заявления судом. Рассмотрение судами предъявленных требований о признании ничтожных сделок недействительными отвечает требованиям практической необходимости и способствует устойчивости гражданских правоотношений.
Таким образом, в качестве общего основания недействительности выступает противоречие законодательству. Специальными основаниями являются пороки содержания, формы, субъекта, воли. Такая классификация отражает основные моменты, которыми руководствовался законодатель при формировании конкретных составов недействительных сделок. Прежде всего, сделки должны соответствовать императивным нормам гражданского законодательства. Далее, нормы о недействительности сделок отражают точку зрения законодателя на соотношение таких элементов сделки, как воля и волеизъявление. Законодателем определяется, какое значение будет иметь воля (соответственно — волеизъявление) при решении вопроса о действительности сделок. Для действительности сделки имеет значение, соблюдена ли установленная законом форма совершения сделки. Необходимо отметить, что данная классификация имеет условный характер. Некоторые основания недействительности могут быть отнесены как к пороку в субъекте, так и к пороку воли.
Непосредственно основания недействительных сделок названы в статьях ГК, в которых сформулированы конкретные составы недействительности сделок.
Глава 2 Квалификация недействительных сделок
2.1 Особенности квалификации оспоримых сделок
Говоря об оспоримых следует начать со сделок юридического лица, выходящие за пределы его правоспособности
В соответствии со ст. 173 ГК РФ, сделка, совершенная юридическим лицом в противоречии с целями деятельности, определенно ограниченными в его учредительных документах, либо юридическим лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью, является оспоримой и может быть признана судом недействительной по иску этого юридического лица, его учредителя (участника) или государственного органа, осуществляющего контроль или надзор за деятельностью юридического лица, если будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о ее незаконности35.
В данной норме усматриваются два близких, но несколько различающихся состава недействительных сделок, первый из которых связан с совершением юридическим лицом сделок в противоречии с его целями, а второй — с совершением им сделок при отсутствии лицензии на соответствующий вид деятельности.
Сделки, совершенные в противоречии с целями юридического лица, связаны с разграничением в ст. 49 ГК РФ правоспособности данных субъектов гражданских правоотношений на общую и специальную.
Общая правоспособность (при наличии в установленных законом случаях лицензии) по смыслу ст. 49 ГК РФ дает возможность осуществлять любые виды деятельности и тем самым совершать любые не запрещенные законом виды сделок. Специальная правоспособность дает возможность совершать сделки, лишь соответствующие целям юридического лица, прямо указанным в его учредительных документах. Однако сделка, выходящая за пределы специальной правоспособности юридического лица, не является ничтожной, так как ее могут лишь оспорить при определенных условиях на основании ст. 173 ГК РФ вышеуказанные заинтересованные лица, прямо поименованные в ней, интересы которых данная сделка затрагивает. Более того, возможность оспаривания данной сделки напрямую связана с юридическим фактом знания или заведомого знания контрагентом юридического лица того, что это лицо не вправе совершать такую сделку. Последнее, по мнению О.Н. Садикова, «означает, что другой стороной должна быть проявлена особая, повышенная заботливость при оценке правоспособности юридического лица на совершение им сделки»36. И, тем не менее, незнание другим лицом этого юридически значимого обстоятельства лишает заинтересованную сторону возможности оспорить данную сделку37.
Сделку юридического лица, совершенную в противоречии с целями его деятельности и признаваемую в судебном порядке недействительной, если контрагент юридического лица знал или заведомо должен был знать о незаконности данной сделки, следует считать правонарушением, поскольку она, как говорится в ст. 173 ГК РФ, незаконна. Кроме того, совершая подобную сделку, юридическое лицо посягает на установленный нормами действующего законодательства порядок осуществления деятельности субъектов гражданского оборота, что, в конечном счете, может привести к принудительной ликвидации этого юридического лица, по основанию, указанному в п. 2 ст. 61 ГК РФ.
Тем самым, от вышерассмотренных неправомерных фактических действий, формально признаваемых действиями юридического лица (которое тоже является правонарушителем и соответственно привлекается к ответственности), страдает как само юридическое лицо, так и его участники. Кроме того, в качестве пострадавшей стороны здесь выступает и государство, поскольку налицо посягательство на установленный им порядок осуществления деятельности юридическим лицом. Так, например, если юридическое лицо со специальной правоспособностью предполагает заниматься каким-либо видом коммерческой деятельности, который не указан в его учредительных документах, то ему следует внести, в установленном законом порядке, изменения в них и, тем самым, уведомить государство через регистрирующий орган о том, что произошло расширение объема его правоспособности. Также, если некоммерческая организация пытается заниматься коммерческой деятельностью, которая противоречит уставным целям этой организации, либо начинает распределять полученную прибыль между участниками (за исключением потребительского кооператива), то данной организации следует преобразоваться в коммерческую организацию (если это допустимо законом), либо учредить таковую. В противном случае, данные юридические лица совершают противоправные действия, фактически обманывая государство38.
Второй состав недействительных сделок, совершенных с выходом за пределы правоспособности юридического лица, составляют сделки, совершенные юридическим лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью. В настоящее время вопросы лицензирования регулируются Федеральным Законом «О лицензировании отдельных видов деятельности» от 8 августа 2001 г.39, по смыслу которого лицензия считается отсутствующей, когда: она вообще не получалась, отозвана органом, выдавшим ее, прекратился срок ее действия.
Недействительные сделки юридических лиц, совершенные без лицензии, когда такая лицензия требуется, по своей характеристике, особенностям квалификации и правовым последствиям во многом сходны с недействительными сделками данных субъектов права, совершенными в противоречии с целями деятельности. Здесь те же правонарушители и потерпевшие (истцы).
Правила ст. 173 ГК РФ о признании недействительными сделок юридических лиц в связи с отсутствием у них лицензии, по справедливому замечанию О.Н. Садикова40, должны распространяться и на индивидуальных предпринимателей. Однако он полагает, что данное должно осуществляться в порядке аналогии закона. С этим трудно согласиться, так как правомерность применения ст. 173 ГК РФ к сделкам индивидуальных предпринимателей, при отсутствии у них лицензии на соответствующий вид деятельности, обусловлена п. 3 ст. 23 ГК РФ, установившим, что к предпринимательской деятельности граждан, осуществляемой без образования юридического лица, соответственно применяются правила ГК РФ, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа правоотношения.
Примером квалификации недействительности сделки по ст. 173 ГК РФ, как совершенной без лицензии на соответствующее действие, является дело, приводимое в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 21 апреля 1998 г. № 33 «Обзор практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций»41. Так, «специализированный инвестиционный фонд приватизации (продавец) обратился с иском в арбитражный суд о признании недействительным заключенного им договора купли-продажи акций и о применении последствий недействительности сделки. Суд, установив, что инвестиционный фонд, не имея необходимой лицензии, дающей право на занятие соответствующей деятельностью, заключил сделку купли-продажи акций, признал ее недействительной на основании ст. 173 ГК РФ, убедившись в том, что контрагент фонда знал об отсутствии у последнего необходимой лицензии»42.
Согласно ст. 174 ГК РФ, если полномочия лица на совершение сделки ограничены договором, либо полномочия органа юридического лица — его учредительными документами, по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе, либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка, и при ее совершении такое лицо или орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, лишь в случаях, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях.
Данный состав недействительной сделки имеет две разновидности. Первая связана с тем, что сделка может быть признана недействительной в силу того, что представитель лица (любого субъекта гражданского оборота) вышел за пределы предоставленных ему полномочий, а вторая — с тем, что орган юридического лица, действующий в сделке от имени этого юридического лица, превысил свои полномочия, определенные в учредительных документах43.    продолжение
–PAGE_BREAK–
При квалификации недействительности таких сделок следует также рассматривать применение ст. 183 ГК РФ, нормы которой необходимо соотносить с положениями ст. 174 ГК РФ44. Так, согласно п. 1 ст. 183, при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица, или при превышении таких полномочий, сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если, только другое лицо (предъявляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку. Из этого, следует, что лицо, в интересах которого установлены ограничения полномочий представителя, являющееся представляемым, может воспользоваться тремя моделями поведения45.
Во-первых, оно может обратиться с иском в суд о признании сделки, совершенной своим представителем с выходом за пределы предоставленных ему полномочий, недействительной. Однако это право связывается нормами ст. 174 ГК РФ с юридическим фактом знания другим контрагентом того, что полномочия представителя были превышены, причем доказывание этого обстоятельства лежит на истце, что весьма сложно.
Во-вторых, лицо, в отношении которого ограничены полномочия представителя, имеет право, согласно ст. 183 ГК РФ, одобрить сделку и тем, самым, задним числом подтвердить наличие у представителя прав, которых в момент совершения сделки у него не было.
В-третьих, в случае, если представляемый не желает одобрить действия представителя, совершенные с выходом за пределы предоставленных полномочий, и он не может оспорить данную сделку в силу того, что ему не удается доказать факт знания другим контрагентом отсутствия у представителя необходимых полномочий, должно вступать в силу правило ст. 183 ГК РФ, согласно которому права и обязанности, возникающие из данной сделки в части превышения полномочий, приобретаются и осуществляются представителем лично от своего имени46. Представляемый лишь будет иметь возможность предъявить иск к представителю о возмещении вреда по общему основанию возникновения деликтного обязательства47.
Решением мирового судьи судебного участка № 16 Автозаводского района г. Тольятти иск Б. удовлетворен. Доверенность, удостоверенная нотариусом г. Тольятти за реестровым № 1012, выданная Ф. (в настоящее время Б.) 04.11.1998 О., признана недействительной с 04.11.1998.
Б. обратилась в суд с иском к О. о признании недействительной доверенности, выданной ею, Ф. (после расторжения брака Б.) 04.11.1998 О. для совершения от ее имени действий по продаже принадлежащей ей квартиры. Указанная доверенность была удостоверена нотариусом г. Тольятти Е. 04.11.1998 за реестровым № 10124.
Ссылаясь на то, что доверенность была выдана в силу стечения тяжелых обстоятельств и на невыгодных для нее условиях, Б. просила признать ее недействительной.
Удовлетворяя требования истицы, суд исходил из того, что доверенность была выдана лицу, с которым истица в момент совершения сделки и ранее не была знакома и которое не было осведомлено об обстоятельствах выдачи доверенности. Суд также указал в решении, что доверенность истицей была выдана в связи с вымогательством у нее крупной суммы денег С., в связи с чем истица взяла ее в долг у Б., который, в свою очередь, в обеспечение обязательства по возврату денег потребовал от нее выдать доверенность по распоряжению ее квартирой, хотя таких намерений у нее не было48.
Поскольку интерес данного исследования лежит лишь в плоскости недействительных сделок, то, рассматривая лишь первую из трех моделей, следует отметить, что подобная недействительная сделка является правонарушением, в котором в качестве пострадавшей стороны выступает представляемый, а в качестве правонарушителей — участники подобной сделки, один из которых — представитель этого представляемого.
Как уже отмечалось, ст. 174 ГК РФ, помимо рассмотренного состава недействительной сделки, содержит состав правонарушения, характеризующийся тем, что при совершении сделки от имени юридического лица его орган выходит за пределы своих полномочий, определенных учредительными документами юридического лица. В данном случае мы имеем дело с такой недействительной сделкой, где орган юридического лица совершает данное юридическое действие от его имени, хотя и не имеет права на это, нарушая тем самым права и законные интересы своего юридического лица и посягая, тем самым, на установленные в его учредительных документах правила о компетенции соответствующего органа юридического лица.
Принимая во внимание важность правильной квалификации недействительности сделок по ст. 174 ГК РФ, Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 14 мая 1998 г. № 9 «О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса РФ при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок»49дал разъяснения, а именно: «ст. 174 ГК РФ не применяется в случаях, когда орган юридического лица действовал с превышением полномочий, установленных законом, а не учредительными документами. В указанных случаях надлежит руководствоваться ст. 168 ГК РФ».
Таким образом, в случае, если орган юридического лица выходит за пределы полномочий, установленных законодательными актами, то такие сделки следует квалифицировать не по ст. 174, а по ст. 168 ГК РФ как сделки, не соответствующие требованиям закона.
Юридические последствия сделок, признаваемых недействительными по ст. 174 ГК РФ, в связи с тем, что данная норма не устанавливает иное, определяются по общим правилам ст. 167 ГК РФ, предусматривающим ликвидацию возникших в результате недействительного юридического действия обязательств контрагентов, а также двустороннюю реституцию.
При юридической квалификации сделки, совершенные несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет использован установленный в п. 2 ст. 26 ГК РФ перечень сделок, которые несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет (далее — несовершеннолетние) имеют право осуществлять самостоятельно, без письменного согласия своих законных представителей, и, следовательно, за пределами этого перечня субъекты сделок рискуют тем, что совершенное ими действие может быть в судебном порядке признано недействительным. Подобные сделки могут быть признаны судом недействительными по иску родителей, усыновителей или попечителя.
Настаивая на том, что недействительные сделки с несовершеннолетними также являются гражданскими правонарушениями, необходимо отметить, что данное юридическое действие должно считаться противоправным виновным деянием и тогда, когда оба субъекта недействительного по данному основанию договора обладают лишь дееспособностью несовершеннолетних в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, и тогда, когда контрагентом несовершеннолетнего является гражданин, ограниченный судом в дееспособности на основании ст. 30 ГК РФ. Это связано с тем, что данные лица, согласно соответственно ст. 26 и ст. 30 ГК РФ, являются деликтоспособными, что предполагает возложение на них гражданско-правовой ответственности50.
В связи с тем, что признание рассматриваемого вида сделок недействительными связано с обладанием гражданами от 14 до 18 лет недостаточным уровнем дееспособности, п. 2 ст. 175 ГК РФ делает оговорку: правила данной статьи не распространяются на сделки несовершеннолетних, ставших дееспособными, что возможно по причине вступления в брак со снижением брачного возраста (п. 2 ст. 21 ГК РФ и ст. 13 СК РФ), а также эмансипации (ст. 27 ГК РФ).
Таким образом, при квалификации подобных сделок следует не только обращать внимание на возраст несовершеннолетнего, но и проверить его дееспособность: не приобретена ли она в полном объеме ранее восемнадцати лет. Кроме того, необходимо выяснить, не имеется ли письменного согласия родителей несовершеннолетнего на совершение данного вида сделки.
В качестве последствий юридической ответственности, применяемой к участникам подобных сделок, ст. 175 ГК РФ относит признание совершенного юридического действия недействительным в судебном порядке, а также двустороннюю реституцию. Кроме того, согласно ч. 3 п. 1 ст. 171 и ч. 2 п. 1 ст. 175 ГК РФ дееспособная сторона обязана возместить другой стороне (то есть несовершеннолетнему) понесенный ею реальный ущерб, если знала или должна была знать о недееспособности другой стороны, то есть в случае умышленной вины.
Вышеуказанные нормы направлены на гражданско-правовую охрану интересов семьи гражданина, ограниченного в дееспособности. Из чего следует, что, вступая в сделку, выходящую за пределы его дееспособности, ограниченно дееспособный гражданин совершает гражданское правонарушение, продолжает ставить свою семью в тяжелое материальное положение, тем самым фактически посягая на имущественные права ее членов. Привлекая такого гражданина к ответственности за совершение подобных сделок исключительно по иску его попечителя, суд принимает во внимание положение ч. 3 п. 1 ст. 30 ГК РФ о том, что ограниченный в дееспособности самостоятельно несет имущественную ответственность по совершенным им сделкам и за причиненный вред.
Недействительная сделка, квалифицируемая по ст. 176 ГК РФ, является правонарушением во всех случаях, когда хотя бы один из контрагентов является ограниченно дееспособным. Причем дееспособный контрагент так же выступает в качестве правонарушителя, хотя бы и не знает, что другой участник сделки, заключая ее, выходит за пределы своей дееспособности51.
Состав сделки, совершенной гражданами, не способными понимать значение своих действий или руководить ими, содержащийся в ст. 177 ГК РФ, характеризуется тем, что указанное в нем юридическое действие, совершенное гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, совершено без его внутренней воли, и может быть признано судом недействительным, по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
При квалификации данного вида недействительной сделки, следует особо обратить внимание на то, что участник данной сделки, хотя и не мог понимать значение своих действий и руководить ими, во время заключения сделки, с точки зрения ГК РФ, является дееспособным лицом и способен нести гражданско-правовую ответственность. Более того, установленная ГК РФ возможность этого лица самому подать иск о признании такой сделки недействительной дает основание полагать, что данный субъект имеет реальную возможность впоследствии осмыслить фактическую сторону и юридические последствия совершенной сделки52.
Признание подобной недействительной сделки правонарушением является довольно сложным делом и зависит от целого ряда фактических обстоятельств ее заключения, анализ которых показывает, что не все из подобных сделок отвечают признакам правонарушений.
Следует также заметить, что среди истцов, которым закон предоставляет право оспорить данную сделку, ГК РФ называет как самого не понимавшего значения своих действий, так и иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы были нарушены. В этой связи, в случае, если гражданин не сам себя привел в состояние, в котором он был не способен понимать значение своих действий и руководить ими, и его контрагент не знал или не мог понять из поведения данного гражданина, что тот не осознает происходящего, подобная недействительная сделка не есть правонарушение, поскольку данное действие не обладает признаком виновности. И в этом случае на ее участников лишь может быть возложена гражданско-правовая обязанность (но не санкция юридической ответственности) по осуществлению двусторонней реституции.    продолжение
–PAGE_BREAK–
В остальных случаях, подобная недействительная сделка является правонарушением, в котором в качестве правонарушителя могут выступать как один, так и оба участника данной сделки, а в качестве пострадавшего — участник сделки, который не мог понимать значение своих действий и руководить ими, а также иные лица, права которых данной сделкой были нарушены53.
В соответствии с п. 2 ст: 177 ГК РФ, подобная сделка, совершенная гражданином, впоследствии признанным недееспособным, может быть признана судом недействительной по иску его опекуна, если доказано, что в момент совершения сделки гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, — и не является более специализированным составом рассмотренной недействительной сделки. Так, указание на то, что совершивший сделку гражданин, который в момент совершения сделки находился в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий и руководить ими, впоследствии признан в судебном порядке недееспособным, — не может относиться к характеристике рассматриваемого деяния, поскольку не может характеризовать участника данной сделки в момент ее совершения, так как она была совершена ранее, чем вступило в законную силу решение суда по делу о признании гражданина недееспособным54.
Несмотря на это, последующее признание гражданина недееспособным несколько облегчает оспаривание действительности рассматриваемого юридического действия, поскольку служит дополнительным доказательством того, что в момент совершения сделки этот гражданин не мог понимать значение своих действий и руководить ими, в связи с тем, что недееспособность лица, устанавливаемая судом в порядке ст. 29 ГК РФ, является следствием наличия у него психических расстройств, которые уже могли иметь место во время заключения сделки.
Составу недействительной сделки, совершенной под влиянием заблуждения как одного из пороков воли участника сделки, посвящена ст. 178 ГК РФ.
«Заблуждение как основание для оспаривания сделки предполагает, что при совершении сделки лицо исходило из неправильных, не соответствующих действительности представлений о каком-то моменте, относящимся к данной сделке»55. «Возникновению заблуждения может способствовать недоговоренность, отсутствие должной осмотрительности, подчас самоуверенность участника сделки либо действия третьих лиц»56.
ГК РСФСР 1964 г. содержал норму об оспоримости сделок, совершенных под влиянием заблуждения, но в отличие от ГК РФ не определял, какое заблуждение можно считать существенным, что вызывало достаточно большое количество дискуссий на этот счет57.
В наши дни с учетом практики применения соответствующих норм и мнения отечественных цивилистов, законодатель в ч. 2. п. 1 ст. 178 ГК РФ, сделал попытку определения того, что можно считать существенным заблуждением для признания подобных сделок недействительными, а что — нельзя. Так, существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. В свою очередь, заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения, в связи с чем, признание недействительной сделки на основании заблуждения в мотиве не представляется возможным.
Заблуждение же относительно природы сделки, которое, как видим, является существенным, по мнению В.А. Ойгензихта, связано с неправильным представлением заблуждающегося контрагента о намерениях другого участника сделки. «Ошибочное осознание приводит к ошибочному (порочному) регулированию собственного поведения на достижение неправильно осознанной цели — на заключение сделки, которая таковой не может быть признана, поскольку намерения, воля обеих сторон по поводу ее заключения должны совпадать»58. Так, если, например, один из контрагентов сделки имел в виду договор аренды, а другой — договор безвозмездного пользования, то налицо заблуждение относительно природы сделки.
Заблуждение относительно тождества предмета, которое также имеет существенное значение, связано с тем, что один контрагент сделки полагает, что приобретает, например, одну вещь, однако другой контрагент убежден, что по условиям сделки ему следует передать другую вещь.
Существенное заблуждение относительно свойств или качеств предмета выражается в том, что одна сторона сделки, приобретая у другой определенную вещь, рассчитывает на определенные ее качества, однако, как выясняется, эта вещь подобными свойствами не обладает.
Одним из интересных примеров квалификации недействительности сделки по ст. 178 ГК РФ является Дело № А55-5078/07-18, рассмотренное по кассационной жалобе Федеральным Арбитражным судом Поволжского округа.
Так, «ЗАО «Тепличный» обратилось в Арбитражный суд Самарской области с иском к предпринимателю Журавлеву СВ. о признании недействительной сделки купли-продажи двух ротационных водокольцевых вакуумных насосов «SIGMA» по основаниям, предусмотренным ст. 178 ГК РФ и применении последствий ее недействительности…
Письмом от 30.10.06 № 1-4/469 ЗАО «Тепличный» гарантировало предпринимателю Журавлеву С.В. приобретение в марте 2007 года двух насосов «SIGMA» на общую сумму 30 млн. руб. (в старом масштабе цен). Письмо также содержало технические характеристики приобретаемых ЗАО «Тепличный» насосов. По накладной от 17.02.06 № 21 предприниматель Журавлев СВ. передал ЗАО «Тепличный» два насоса «SIGMA» на сумму 30 000 руб. (в новом масштабе цен). Платежным поручением от 23.03.06 № 0027 истец оплатил полученное имущество. Все вышеназванные обстоятельства и действия, произведенные сторонами настоящего спора, позволяют сделать вывод о том, что, в соответствии со ст. 432, п. 1 ст. 433, ст. 435 и п. 3 ст. 438 ГК РФ, между ЗАО «Тепличный» и предпринимателем Журавлевым С.В. был заключен договор купли-продажи вышеназванных насосов, которые приобретались истцом для установки в циркулярную систему отопления, с целью перекачки воды.
Материалами дела подтверждается тот факт, что полученные истцом насосы не обладают теми техническими параметрами, с наличием которых ЗАО «Тепличный» связывал эксплуатацию насосов, предназначенных именно для перекачки воды. В связи с этим арбитражный суд правомерно признал сделку купли-продажи насосов недействительной по основаниям, предусмотренным ст. 178 ГК РФ, как совершенную под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение относительно тождества предмета сделки (насосов), а равно качеств предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению, и обязал каждую из сторон спора возвратить друг другу полученное по такой сделке»59.
Заблуждение относительно мотивов сделки, которое, согласно закону, не имеет существенного значения, выражается в наличии или отсутствии у заблуждающейся стороны стимула к самому факту заключения данной сделки. Так, если фактические основания (стимулы) для заключения сделки у субъекта после того, как данная сделка уже была совершена, отпали, то, в соответствии с законом, ее нельзя признать недействительной как совершенную под влиянием заблуждения, поскольку контрагент заблуждавшегося в мотиве субъекта сделки не должен отвечать за меняющуюся конъюнктуру его ожиданий.
Вместе с тем, если лицо было введено в существенное заблуждение неосторожными действиями его контрагента (а не умышленными), то подобное вполне может рассматриваться как гражданское правонарушение. В случае же умышленного введения субъекта в заблуждение, данное должно квалифицироваться не по ст. 178, а по ст. 179 ГК РФ, как сделка, совершенная под влиянием обмана60.
Согласно ч. 1 п. 2 ст. 178 ГК РФ, которая отправляет к п. 2 ст. 167 ГК РФ, в качестве имущественного последствия данной недействительной сделки предусматривается двусторонняя реституция, причем возврат заблуждавшейся стороны в первоначальное имущественное положение можно расценивать как меру защиты ее прав и охраняемых законом интересов, а правонарушителя — как санкцию юридической ответственности.
Помимо этого ч. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ содержит еще одно последствие недействительности подобных сделок, которое как раз и применяется в случае, если недействительная сделка, квалифицируемая по этой статье, является правонарушением. Так, сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненного ей реального ущерба, если докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны. Однако если это не доказано, то сторона, по иску которой сделка признана недействительной, обязана возместить другой стороне по ее требованию причиненный ей реальный ущерб, даже если заблуждение возникло по обстоятельствам, не зависящим от заблуждавшейся стороны. Последнее, по нашему мнению, следует расценивать как санкцию по отношению к заблуждавшейся стороне за то, что та бездоказанно обвинила другую сторону в том, что та ввела ее в заблуждение61.
Ст. 179 ГК РФ содержит состав недействительной сделки, совершенной под влиянием обмана, что, как и в случае с заблуждением, является следствием искажения воли добросовестного участника сделки.
И.Б. Новицкий понимал под обманом такое поведение, «с помощью которого одно лицо вызывает у другого неправильное представление (вводит в заблуждение), притом сознательно, а именно: обманывающий должен понимать, что это неправильное представление имеет решающее значение для другого лица, т.е. не будь обмана, лицо не вступило бы в сделку»62. Отсюда следует, что обман есть ничто иное, как умышленное введение другой стороны в заблуждение, с целью принудить ее к вступлению в сделку. «Обман может относиться как к элементам самой сделки, так и к обстоятельствам, находящимся за ее пределами, в том числе к мотивам, если они имели значение для формирования воли участника сделки. Обманные действия могут совершаться в активной форме или же состоять в бездействии (умышленное умолчание о фактах, могущих воспрепятствовать совершению сделки)»63.
Весьма важным для квалификации недействительности сделок под влиянием обмана является установление субъекта, от которого исходит обман. В этой связи, О.С. Иоффе писал: «Важно только то, чтобы обман исходил от участника сделки или от лица, в пользу которого совершается односторонняя сделка»64. По нашему мнению, круг «обманщиков», действия которых должны иметь юридическое значение при признании недействительности сделки, заключенной под влиянием обмана, должен быть несколько шире и включать в себя не только контрагента обманутого лица и выгодоприобретателя, но и любое третье лицо, как имеющее, так и не имеющее интереса к данной сделке.
Следует согласиться с мыслью Ф.С. Хейфеца о том, что, если обман исходит не от контрагента обманутой стороны, а от третьего лица, то важно, чтобы «обманные действия производили третьи лица по сговору с участником сделки, или обманные действия производили третьи лица независимо от участника сделки, а последний умышленно ими воспользовался»65.
П. 1 ст. 179 ГК РФ предоставляет право предъявить иск о признании такой сделки недействительной только пострадавшему от нее, то есть заключившему сделку под влиянием угрозы. При признании ее недействительной суд, согласно п. 2 ст. 179 ГК РФ, выносит решение об односторонней реституции, благодаря чему пострадавшей стороне возвращается имущество, которое было передано ею по условиям уже недействительной сделки правонарушителю. К участнику такого юридического действия, обманувшего добросовестного контрагента, а также воспользовавшегося обманом, исходившим от третьего лица, применяется взыскание в доход Российской Федерации всего, что было передано или должно быть передано по условиям сделки, признанной недействительной, правонарушителем пострадавшей стороне66.    продолжение
–PAGE_BREAK–
Недействительные сделки, которые лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальные сделки)67.
Переходя к рассмотрению недействительных сделок, совершенных под влиянием насилия и угрозы (ст. 179 ГК РФ), можно привести слова Ф.С. Хейфеца, о том, что «в этих случаях также имеет место расхождение между волей и волеизъявлением, которое обусловлено неправомерным принуждением лица к выражению того, что не соответствует его действительной воле»68. Таким образом, данные виды недействительных сделок объединяет то, что один из ее контрагентов незаконно понуждается другим контрагентом или третьим лицом к заключению сделки, вопреки воле хотя бы одного из ее субъектов69.
Некоторые цивилисты, определяя насилие в качестве квалифицирующего условия для признания сопряженной с ним сделки недействительной, понимают под ним «физическое воздействие (избиение, истязание и др.) на участника сделки со стороны его контрагента или выгодоприобретателя по заключаемой сделке»70. Другие считают, что «насилием является причинение участнику сделки физических или душевных страданий с целью понудить его к совершению сделки»71. Таким образом, основное различие в определении насилия, имеющего юридическое значение для признания сделки недействительной, сводится к тому, что в первом случае говорится только о физическом насилии, а во втором — и о физическом и (или) о психическом воздействии на субъект.
Привлекательной представляется первая точка зрения, поскольку отдельное психическое воздействие на субъект, с целью его понуждения к сделке без физического воздействия на него, вполне охватывается составом совершения сделки под влиянием угрозы, что будет рассмотрено нами далее. Но нельзя не отметить, что при осуществлении только физического насилия лицо подвергается, главным образом, психическому давлению, поскольку ощущение боли давит на сознание лица, которое осуществляет противное своей воле волеизъявление. По справедливому замечанию Н.В. Рабинович, «насилие побуждает к совершению сделки не столько физическим, сколько психическим воздействием, т.е. угрозой повторения тех действий, которые вызывают болевые ощущения. Особенно наглядно это проявляется, когда физическая сила применяется не к участнику сделки, а к лицу ему близкому, ибо при этом участник сделки не испытывает физического страдания, а только желает избавить от него близкого человека, заключая под влиянием этого нежелательную для себя сделку»72.
Из содержания нормы ст. 179 ГК РФ не следует, что насилие должно обязательно осуществляться одним контрагентом сделки по отношению к другому ее контрагенту. В качестве субъектов, осуществляющих насилие и ставших его жертвой, могут выступать и любые третьи лица. Для квалификации недействительности подобной сделки важно, чтобы предложение заключить сделку было каким-нибудь образом обусловлено прекращением уже начавшегося насилия в отношении как субъекта потенциальной сделки, так и значимого для него лица. Если же речь идет только о начале насилия, в случае, если субъект не согласится заключить сделку, ее следует признавать недействительной, как совершенную под влиянием угрозы, а не насилия.
Согласно п. 1 ст. 179 ГК РФ, право оспорить данную сделку в судебном порядке имеет только пострадавший от нее, то есть лицо, принужденное к ее совершению под влиянием насилия. При признании такой сделки недействительной суд, согласно п. 2 ст. 179 ГК РФ, выносит решение об односторонней реституции, благодаря чему пострадавшей стороне возвращается имущество, которое было передано ею по условиям уже недействительной сделки правонарушителю. К правонарушителю, то есть лицу, незаконно понудившему пострадавшего субъекта к заключению сделки, суд применяет санкцию юридической ответственности, выражающуюся во взыскании в доход Российской Федерации всего, что было передано или должно быть передано по условиям сделки правонарушителем пострадавшей стороне.
Наличие угрозы также оказывает негативное влияние на волевой элемент сделки. Так, В.П. Шахматов определяет угрозу как «предупреждение о причинении зла в будущем»73. О.Н. Садиков полагает, что «угроза представляет собой психическое воздействие на волю лица, посредством заявлений о причинении ему какого-либо зла в будущем, если оно не совершит сделку»74. Весьма интересно определяет понятие угрозы B.C. Ем, считающая, что угроза представляет собой «… не реализованное в действительности намерение причинить какое-либо зло»75.
По мнению М.В. Кротова, «не всякая угроза способна опорочить сделку, а лишь такая, которая объективно может воздействовать на участника сделки с целью понуждения его к ее заключению, т.е. существенная угроза»76.
Сторонники противоположной точки зрения считают, что для признания сделки недействительной как совершенной под влиянием угрозы не имеет юридического значения правомерность или неправомерность ее содержания. Так, О.С. Иоффе писал: «угроза опорочивает сделку и при правомерном характере, если она существенна»77. Ю.П. Егорова78, B.C. Ем79, М.В. Кротова80, Ф.С. Хейфеца81также можно отнести к сторонникам этой позиции. Н.В. Рабинович утверждала, «что угроза неправомерна и тогда, когда она базируется на правомерном зле, так как независимо от своего содержания она используется для принуждения к совершению сделки, которую лицо не желало заключить, что придает ей характер шантажа»82.
П. 1 ст. 179 ГК РФ предоставляет право предъявить иск о признании данной сделки недействительной только пострадавшему от нее, то есть лицу, принужденному к ее совершению под влиянием угрозы. При признании такой сделки недействительной суд, согласно п. 2 ст. 179 ГК РФ, выносит решение об односторонней реституции, благодаря чему пострадавшей стороне возвращается имущество, которое было передано ею по условиям уже недействительной сделки правонарушителю. К правонарушителю, то есть лицу, незаконно понудившему пострадавшего субъекта к заключению сделки под влиянием угрозы, суд применяет санкцию юридической ответственности, выражающуюся во взыскании в доход Российской Федерации всего, что было передано или должно быть передано по условиям сделки, признанной недействительной, правонарушителем пострадавшей стороне.
Сделка, совершенная в результате злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, согласно ст. 179 ГК РФ, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего, то есть является оспоримой.
В качестве потерпевшей стороны здесь выступает представляемый, поскольку его представитель умышленно вступает в сговор с контрагентом, с целью причинения неблагоприятных последствий представляемому. По мнению О.С. Иоффе, «в сделках указанного типа проявляется расхождение между волей представляемого и волеизъявлением представителя»83, тогда как, по смыслу осуществления представительских функций, они должны соответствовать друг другу. «Вследствие злонамеренного соглашения, воля представляемого не доводится и подменяется волей представителя, что и служит основанием недействительности этих сделок»84.
Злонамеренность, имеющую юридическое значение для признания подобных сделок недействительными, следует отличать от выхода представителя за рамки предоставленных ему полномочий, порождающего иные юридические последствия, а также от небрежности представителя при совершении сделки и заключения ее на неблагоприятных условиях, которые «не служат основанием для ее оспаривания; последствия этого падают на представляемого, который может требовать возмещения убытков от представителя»85.
Только представляемый, права и законные интересы которого нарушены данной сделкой, согласно п. 1 ст. 179 ГК РФ, может предъявить иск о признании данной сделки недействительной. При признании такой сделки недействительной суд, согласно п. 2 ст. 179 ГК РФ, выносит решение об односторонней реституции, благодаря чему пострадавшей стороне (то есть представляемому) возвращается имущество, которое было передано его представителем по условиям уже оспоренной сделки контрагенту. К контрагенту, заключившему данную сделку с представителем пострадавшего лица, суд применяет санкцию юридической ответственности, выражающуюся во взыскании в доход Российской Федерации всего, что было передано или должно быть передано по условиям сделки, признанной недействительной, правонарушителем пострадавшей стороне через представителя.
Весьма интересным при квалификации недействительности рассматриваемой сделки является то, что представителя потерпевшего (не менее виновную сторону, чем контрагент) нельзя непосредственно привлечь к юридической ответственности за содеянное по ст. 179 ГК РФ. Тем не менее, представляемый может предъявить к представителю иск о возмещении вреда, на основании общих норм об ответственности за причинение вреда, хотя возможность такого требования можно было бы и предусмотреть в ст. 179 ГК РФ.
Переходя к рассмотрению второй группы составов недействительных сделок с пороком воли, следует подчеркнуть, что внутренняя воля субъекта на совершение такой сделки существует, но под воздействием целого ряда факторов она сформировалась неправильно, и такой субъект приобрел в результате сделки не те права и обязанности, которых хотел достичь первоначально. Как считает М.В. Кротов, эти сделки «характеризуются наличием внешне выраженной, казалось бы, безупречной воли, однако сформировавшейся под воздействием обстоятельств, искажающих истинную волю лица»86.
Последний состав недействительной сделки, содержащейся в ст. 179 ГК РФ, посвящен так называемой кабальной сделке, или сделке, которую лицо было вынужденно совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась. Согласно указанной норме закона, такая сделка является оспоримой.
Основные позиции, позволяющие признать подобную сделку недействительной, сводятся к тому, что:
— она совершена под влиянием стечения тяжелых обстоятельств;
— она совершена на крайне невыгодных для одной из сторон условиях;
— один из ее контрагентов, зная об этих обстоятельствах, тем не менее, заключил эту сделку.
Квалификация недействительности сделок с пороками воли заключается, главным образом, в фиксации судом момента несоответствия волеизъявления подлинной воле. С учетом того, что недействительные сделки, составы которых представлены в ст. ст. 177, 178 и 179 ГК РФ, являются оспоримыми, возможность считать большинство из них правонарушениями зависит от судебного решения, которым данное юридическое действие может быть признано недействительным.    продолжение
–PAGE_BREAK–
Наибольшей общественной вредностью среди сделок с пороком воли обладают недействительные сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия или угрозы, поскольку действия их недобросовестного контрагента могут еще и подпадать под составы таких преступлений, как мошенничество (ст. 159 Уголовного кодекса РФ (далее — УК РФ), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ), понуждение к совершению сделки (ст. 179 УК РФ)87. В связи с этим, хотелось бы отметить, что акцент гражданского законодательства на том, что большинство недействительных сделок с пороками воли являются правонарушениями, мог бы служить одновременно и одним из способов профилактики подобных уголовно наказуемых деяний.
2.2 Особенности квалификации ничтожных сделок
Сделка, совершенная с целью, противной основам правопорядка и нравственности имеет объектом общественные отношения, составляющие основу правопорядка. Объект подобного правонарушения может выходить за рамки гражданских правоотношений, но всегда находится в рамках правоотношений. Тем не менее, этот вид недействительных сделок направлен против общих правовых устоев общества, составляющих категорию основ правопорядка. Принимая во внимание точку зрения М.И. Брагинского88о том, что основы правопорядка и публичный порядок — это равнозначные категории (по крайней мере, применительно к ст. 169 ГК РФ), следует отметить, что в качестве одного из оснований признания подобных действий недействительной сделкой должно лежать посягательство на правовые устои общества, содержащиеся в императивных нормах.
Вместе с этим, следует констатировать, что, поскольку не все императивные нормы составляют основы правопорядка и что «нельзя сделать вывод с достаточной точностью, о каких императивных нормах, соответствующих публичному порядку, может идти речь в соответствующей стране»89, понятие нарушения основ правопорядка недостаточно четко определено в ст. 169 ГК РФ. Это существенно затрудняет правильное применение данной нормы судебной практикой.
В отечественной юридической науке делались попытки составить перечень недействительных сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка. Так, Е.Р. Украинцева90предлагает дополнить ст. 169 ГК РФ составами противоправных сделок, имеющих, по ее мнению, особую (повышенную) степень общественной вредности. В частности, это недействительные сделки:
— нарушающие государственную монополию;
— нарушающие правовой режим определенных видов деятельности;
— нарушающие режим осуществления изъятых из оборота или ограниченно оборотоспособных объектов правоотношении;
— направленные на извлечение доходов от запрещенных видов деятельности91.
В соответствии с ч. 1 ст. 169 ГК РФ, такая сделка является ничтожной, а согласно ч. 2 данной статьи при наличии умысла у обеих сторон сделки — в случае исполнения сделки обеими сторонами — в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной — с другой взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного. Тем самым, лишь умышленное совершение недействительной сделки противной основам правопорядка, влечет взыскание в доход РФ. При неосторожном же совершении подобной сделки должна применяться двусторонняя реституция.
Обращая внимания на ч. 3 ст. 169 ГК РФ, где установлено, что при наличии умысла лишь у одной из сторон такой сделки все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитавшееся ей в возмещение исполненного взыскивается в доход Российской Федерации, следует сказать, что участник сделки, заключивший ее без умысла (то есть по неосторожности), не является лицом, совершившим гражданское правонарушение, квалифицируемое по ст. 169 ГК РФ. В связи с этим, имущество, переданное им по условиям сделки недобросовестному контрагенту, ему возвращается.
Тем не менее, практика рассмотрения споров о признании сделок недействительными по ст. 169 ГК РФ показывает, что суды неохотно квалифицируют недействительность сделок по данной статье, поскольку в большей степени склоняются к тому, что данное деяние не нарушает основ публичного порядка, а лишь не соответствует требованиям закона. Тем самым осуществляется переквалификация дела со ст. 169 ГК РФ на ст. 168 ГК РФ, которая, как уже было рассмотрено, предполагает применение иных юридических последствий92.
Так, суд кассационной инстанции определил, что стороны, подписывая соглашение об отступном без соблюдения установленного законодательством порядка зачисления на расчетный счет выручки от реализации продукции, действовали умышленно с целью неуплаты налогов в бюджет, сознавая нарушение ими публичного порядка в стране и ст. 57 Конституции РФ. Поэтому суд в соответствии со ст. 169 ГК РФ признал требования налоговой инспекции правомерными и подлежащими удовлетворению. Однако, при рассмотрении дела в порядке надзора было установлено, что выводы кассационной инстанции о наличии в спорном соглашении признаков сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ), не имеют достаточных оснований, поскольку сам вексель, являясь денежным обязательством, не может отождествляться с денежными средствами, а законодательством не предусмотрена уплата налоговой задолженности векселями, в связи с чем недействительность вышерассмотренной сделки была квалифицирована по ст. 168 ГК РФ»93.
Ст. 169 ГК РФ, помимо признания ничтожными сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка, упоминает и о недействительных сделках, совершенных с антинравственными целями. Здесь следует обратить внимание на некоторое несоответствие заголовка статьи и ее первой части. Так, в заглавии ст. 169 ГК РФ значится: «Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности», а в ч. 1 этой статьи говорится о сделке, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (подчеркнуто нами)94.
Таким образом из заглавия статьи следует, что в ст. 169 ГК РФ содержится единый состав недействительных сделок, одновременно направленных против основ правопорядка и нравственности. Из смысла же части 1 данной нормы следует, что речь идет о двух различных видах сделок, которые отличаются главным образом по объекту противоправного действия, причем во втором случае речь идет о посягательстве на нравственные устои, которые могут и не охватываться правом95. По мнению О.Н. Садикова, «нравственные или моральные устои, которым не должна противоречить гражданско-правовая сделка, включают в себя сложившиеся в обществе представления о добре и зле, справедливом и должном»96. Однако, с учетом того, что нравственные нормы являются в большинстве своем неписаными, квалификация подобного вида сделок затруднена, более того (учитывая многонациональность и многоконфессионность современной России и, как следствие этого, — неоднородность морально-нравственных устоев общества), не представляется справедливой. В этой связи, законодателю следовало бы, во-первых, ввести в ранг юридических норм некоторые нравственные устои, являющиеся моральными нормами всего общества, а не отдельных его групп, а во-вторых, удалить из числа оснований недействительности сделок их совершение с целью, противной нравственности, поскольку квалифицировать их с достаточной точностью по вышеуказанным причинам не представляется возможным.
Среди недействительных сделок с пороком содержания определенное место занимают мнимые и притворные сделки. Их объединяет то, что данные юридические действия лишены того правового результата, который должен был бы иметь место в действительной сделке. Именно отсутствие намерений их участников приобрести соответствующие права и обязанности и инсценировка их приобретения сторонами, осуществленная для третьих лиц, позволяет говорить в данном случае о пороке содержания данных гражданско-правовых действий, поскольку они не соответствуют природе и юридическому смыслу сделки, действия контрагентов которой должны быть направлены на приобретение гражданских прав и обязанностей. Как будет доказано в дальнейшем, участники мнимых и притворных сделок на самом деле не желают наступления оговоренных в подобной сделке последствий, а только делают вид, вводя тем самым в заблуждение других участников гражданского оборота, нанося тем самым третьим лицам ущерб. Как справедливо указывал B.C. Толстой: «Каждая из сделок сопровождается тайным соглашением, по которому формально обусловленные действия не подлежат совершению»97.
Недействительные сделки, совершенные для вида, без намерения создать соответствующие им правовые последствия (мнимые сделки)98.
Пункт 1 ст. 170 ГК РФ определяет, что мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Тем самым закон aprioriпытается пресечь незаконные действия участника (или участников) подобного юридического действия, которое фактически могло бы позволить ему добиться определенной выгоды или избежать нежелательных последствий. Хрестоматийный пример мнимой сделки приводится М.В. Кротовым: «пытаясь избежать конфискации имущества, гражданин оформляет договор дарения на имя своего родственника. граждан им действительного желания передать право собственности не имеет, он лишь заинтересован в создании видимости перехода права собственности для следственных и судебных органов»99.
Мнимые сделки могут совершаться по такой же схеме с целью ухода от удовлетворения требований кредиторов по гражданско-правовым обязательствам, когда должники искусственно уменьшают объем конкурсной массы.
Поскольку ГК РФ в п. 1 ст. 170 признает мнимые сделки ничтожными, то к ним применяются общие последствия недействительности сделок, указанные в ст. 167 ГК РФ, а именно: принудительное прекращение возникшего правоотношения и двусторонняя реституция.
Притворная сделка, согласно п. 2 ст. 170 ГК РФ, — это сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку, которая, в свою очередь, не может быть совершена открыто, в силу каких-либо причин. На практике главной причиной совершения притворных сделок является прикрытие последними именно противоправных сделок. По мнению B.C. Толстого, «притворные сделки стороны заключают, как правило, тогда, когда над прикрываемыми гражданско-правовыми действиями установлен государственный контроль, либо в этом отношении есть некоторые ограничения или запреты»100. Например, в качестве притворной сделки мы можем рассматривать дарение участником общей долевой собственности своей доли третьему лицу, прикрывающие фактическую куплю-продажу этой доли, при которой согласно ст. 250 ГК РФ необходимо соблюсти преимущественное право покупки других сособственников.    продолжение
–PAGE_BREAK–
П. 1 ст. 171 ГК РФ устанавливает ничтожность сделок, совершенных гражданином, признанным недееспособным вследствие психического расстройства. По мнению Е.А. Суханова, такие сделки ничтожны «потому, что у таких лиц отсутствует способность к самостоятельной, целенаправленной деятельности и оценке ее последствий»101. И это справедливо, так как недееспособный, в силу объективных причин, не в силах понять и осознать происходящее с ним юридическое действо. Согласно нормам ст. 29 ГК РФ, над таким гражданином устанавливается опека, а сделки от его имени совершает его опекун. Таким образом, гражданин, признанный в судебном порядке недееспособным по основаниям, указанным в ст. 29 ГК РФ, вообще не обладает способностью совершать сделки. Исходя из этого, действующее законодательство устанавливает ничтожность сделок, в которых недееспособный гражданин выступает в качестве стороны102.
С точки зрения правонарушения, дееспособное и деликтоспособное лицо — контрагент данной недействительной сделки выступает в качестве правонарушителя, а недееспособное — в качестве пострадавшего. Кроме того, подобным юридическим действием могут нарушаться интересы и третьих лиц — неучастников недействительной сделки (например, в случае, если недееспособный распорядился имуществом членов своей семьи или своего опекуна).
Юридические последствия данного вида недействительной сделки выражаются в признании законом ее ничтожности и применении к ней судом последствий недействительности, которые согласно ч. 2 п. 1 ст. 171 ГК РФ, выражаются в двусторонней реституции. Кроме того, в случае установления умысла дееспособной стороны она обязана возместить недееспособной понесенный последней в связи с данной недействительной сделкой реальный ущерб.
П. 2 ст. 171 ГК РФ содержит юридически обеспеченную возможность реанимирования (установления действительности) недействительной сделки, совершенной с недееспособным лицом, что может быть осуществлено в судебном порядке по иску опекуна недееспособного лица, если данная сделка совершена к выгоде последнего. Это означает фактическое узаконение данного действия, совершенного недееспособным самостоятельно, к его выгоде.
П. 2 ст. 28 ГК РФ содержит исчерпывающий перечень сделок, которые несовершеннолетний, не достигший четырнадцати лет (малолетний), имеет право совершать самостоятельно. Поскольку все остальные юридические действия за него, на основании п. 1 ст. 28 ГК РФ, призваны совершать его законные представители, то, согласно ст. 172 ГК РФ, сделки малолетних, выходящих за пределы их дееспособности, признаются законом ничтожными.
Согласно п. 3 ст. 28 ГК РФ, ответственность по сделкам малолетнего, в том числе совершенным им самостоятельно, и за вред, причиненный малолетним, несут его родители, усыновители или опекуны, если не докажут, что соответственно обязательство было нарушено и вред был причинен не по их вине. Малолетний, в связи с этим, ни при каких обстоятельствах не может выступать в качестве субъекта юридической (в данном случае: гражданско-правовой) ответственности. По этой причине не следует считать сделки, совершенные исключительно между малолетними с выходом за пределы их правоспособности, правонарушениями. Признавая ничтожными подобные сделки, суд, применяя к ним последствия недействительности, лишь возлагает на законных представителей малолетних обязанность осуществить двустороннюю реституцию, не имея оснований привлекать кого-либо в связи с этим к гражданско-правовой ответственности. Точно так же, в силу вышеуказанных причин, в качестве правонарушений мы не можем рассматривать договоры, заключенные между малолетним и недееспособным.
Таким образом, в качестве гражданских правонарушений по данному основанию недействительности могут выступать лишь недействительные сделки, в которых одна из сторон обладает деликтоспособностью, то есть может самостоятельно нести гражданско-правовую ответственность, а другая — малолетний, совершающий интересующее нас юридическое действие с выходом за пределы дееспособности.
Юридические последствия данного вида недействительной сделки выражаются в признании законом ее ничтожности и применении судом к ней, согласно п. 1 ст. 172 и ч. 2 п. 1 ст. 171 ГК РФ, двусторонней реституции. Кроме того, в случае установления умысла дееспособной стороны, она, согласно п. 1 ст. 172 и ч. 3 п. 1 ст. 171 ГК РФ, обязана возместить малолетнему понесенный им реальный ущерб в связи с данной недействительной сделкой.
Подобно тому, как п. 2 ст. 171 ГК РФ устанавливает возможность реанимирования недействительных сделок недееспособных, п. 2 ст. 172 ГК РФ допускает такое же и в отношении сделок, совершенных несовершеннолетними, не достигшими четырнадцати лет.
Особое место занимает сделка, совершенная с несоблюдением установленной законом или соглашением сторон обязательной формы сделки в случаях, когда такое несоблюдение влечет ничтожность сделки.
Под формой сделки наука гражданского права понимает «способ фиксации волеизъявления участников данной сделки»103.
Действующее гражданское законодательство в п. 1 ст. 158 ГК РФ четко определяет, что сделки совершаются устно или в письменной форме (простой или нотариальной). Это дает основания полагать, что существуют лишь две формы сделок (или формы заключения сделок).
В свою очередь, письменная форма сделок подразделяется
— на простую письменную и
— на нотариальную.
Пункт 1 ст. 159 ГК РФ устанавливает общее правило, согласно которому, сделка может быть совершена в устной форме, если законом или соглашением сторон для нее не установлена письменная форма. Специальные нормы п.п. 2 и 3 ст. 158 ГК РФ несколько расширяют вышеуказанное правило, поскольку допускают совершение в устной форме сделок:
— исполняемых при самом их совершении, если законом для них не установлено обязательное нотариальное удостоверение, и несоблюдение простой письменной формы сделки не влечет их недействительность;
— совершаемых во исполнение договора, заключенного в письменной форме (как правило, это действия по передаче имущества, приемке работ и т.д., носящие разовый характер и осуществляемые согласно отдельным пунктам надлежаще оформленного соглашения между контрагентами).
Таким образом, устанавливая возможность совершения сделок в устной форме, законодатель стремится к упрощению юридического оформления волеизъявления контрагентов, особенно когда данные сделки касаются осуществления мелких бытовых операций, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности. Вместе с тем, можно отметить и то, что в настоящее время основной формой сделки является письменная, что объясняется целым рядом факторов.
Во-первых, в условиях становления рыночных отношений и развития гражданского оборота в Российской Федерации, еще сравнительно мала степень доверия между участниками правоотношений, особенно носящих предпринимательский характер.
Во-вторых, письменная форма сделки позволяет более четко сформулировать основные условия юридических действий контрагентов и, следовательно, избежать расплывчатости и неконкретности, которая может иметь место в случае их устных договоренностей104.
В-третьих, именно при заключении договора-сделки в письменной форме возможен (в допустимых законом случаях) отход контрагентов от диспозитивных норм гражданского законодательства и урегулирование соответствующих отношений по воле сторон. При устной же форме сделки, контрагенты фактически лишены возможности определять своим соглашением иное, и к их действиям будут всегда применяться только положения законодательства.
В-четвертых, письменное оформление договорных отношений способствует правильной хозяйственной отчетности субъектов предпринимательской деятельности и одновременно надлежащему осуществлению фискальной функции налоговых органов.
Учитывая все это, ст. 161 ГК РФ установила, что простая письменная форма необходима для сделок, не требующих нотариального удостоверения. Это сделки:
— между юридическими лицами;
— между юридическими лицами и гражданами;
— между гражданами — на сумму, превышающую не менее, чем в 10 раз установленный законом МРОТ, а в случаях, установленных законом — независимо от суммы сделки (например, для соглашения о неустойке (ст. 331 ГК РФ), договора залога (п. 2 ст. 339 ГК РФ), обещания дарения (п. 2 ст. 574 ГК РФ) и др.).
Согласно ст. 131 и 164 ГК РФ, сделки, связанные с возникновением, переходом и прекращением вещных прав на недвижимое имущество, а также иные права на недвижимость, в случаях, предусмотренных законом, подлежат обязательной государственной регистрации, в соответствии с Федеральным Законом от 21 июля 1997 г. «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»105.
При совершении сделок с недвижимостью следует учитывать то, что в законе могут содержаться требования о необходимости государственной регистрации самого договора по передаче недвижимости (и именно с момента такой регистрации он вступает в силу). Также закон может требовать обязательной государственной регистрации перехода права на недвижимость, причем в ряде случаев оба вида регистрации не исключают один другого106.
Кроме того, законом может быть установлена государственная регистрация как сделок с движимым имуществом определенных видов (п. 2 ст. 164 ГК РФ), так и сделок с другими объектами гражданских правоотношений.
По мнению Ф.С. Хейфеца, «закон устанавливает обязательную форму сделки в особо важных случаях, когда ее соблюдение признается необходимым с точки зрения интересов государства и участников гражданского оборота. Поэтому нарушение формы сделки является правонарушением и ничем нельзя объяснить равнодушие, иногда проявляемое в теории и практике по отношению к этим незаконным явлениям»107.
Поскольку соблюдение формы сделки является одним из условий ее действительности, то ее несоблюдение может повлечь для участников сделки определенные юридические последствия.
Юридические последствия несоблюдения простой письменной формы сделки отражены в ГК РФ и сводятся законодателем к двум позициям:
во-первых, несоблюдение простой письменной формы сделки, согласно п. 1 ст. 162 ГК РФ, лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства;
во-вторых, в соответствии с п. 2 ст. 162 ГК РФ, это влечет недействительность сделки в случаях, прямо указанных в законе или в соглашении сторон (частным случаем такого указания в законе является несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки (п. 3 ст. 162 ГК РФ)).    продолжение
–PAGE_BREAK–
Полагаем, что данные указания закона не совсем корректны, так как признать недействительной можно только состоявшуюся (уже заключенную) сделку. Поскольку п. 3 ст. 433 ГК РФ предусматривает, что договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента регистрации, если иное не установлено законом, а законом применительно к вышеуказанным правоотношениям не только не предусматривается иное, но и подчеркивается, что данный конкретный договор (например, договор продажи предприятия — п. 3 ст. 560 ГК РФ) считается заключенным с момента государственной регистрации, вышеуказанные договоры, не прошедшие такую регистрацию, являются незаключенными, и поэтому здесь еще не существует действия, совершенного в виде сделки, обладающего признаками недействительности. В данном случае еще нечего признавать недействительным. Подобной точки зрения придерживается и Е.А. Дорожинская, которая считает, что «при отсутствии регистрации сделки правильнее говорить не о ничтожности, а о ее незаключенности (п. 3 ст. 433 ГК РФ)»108.
Поскольку недействительность сделок с пороком формы всегда означает их ничтожность, то, согласно ч. 3 п. 2 ст. 166 ГК РФ, требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом109.
Несколько специфическая ситуация возникает при признании недействительной такой односторонней сделки, как завещание, под которым понимается «личное распоряжение гражданина на случай смерти принадлежащим ему имуществом, сделанное в предусмотренной законом форме»110. Пункт 1 ст. 1124 ГК РФ предусматривает обязательную нотариальную форму завещания (за исключением совершения завещания в чрезвычайных обстоятельствах по правилам ст. 1129 ГК РФ), а поскольку п. 1 ст. 165 ГК РФ устанавливает, что несоблюдение нотариальной формы сделки влечет ее недействительность и то, что такая сделка ничтожна, те юридические последствия, наступления которых завещатель желал после своей смерти, не могут иметь места. И в этой ситуации наследование будет осуществляться по закону. В данном случае, завещатель, нарушив нормы законодательства о форме завещания, также совершил правонарушение, но, поскольку завещание можно признать недействительным лишь после открытия наследства, то есть смерти завещателя, признание такого завещания недействительным не будет означать возложения какой-либо ответственности на завещателя, поскольку к этому моменту он не обладает правосубъектностью, так как его уже нет в живых111.
Весьма сложен в этой связи вопрос о том, кто является пострадавшим от несоблюдения формы завещания. В качестве такового выступает государство, поскольку нарушены установленные им правила составления завещания. Безусловно, что от собственных неправомерных действий пострадала и воля завещателя, который, пренебрегая требованием о нотариальном заверении завещания, фактически распорядился своим имуществом на случай смерти не так, как хотел. Что же касается наследников, упомянутых в завещании, которое оформлено ненадлежащим образом, то вряд ли можно считать, что им причиняется таким образом имущественный вред, поскольку вступление в наследство — безвозмездная сделка. Они скорее будут морально подавлены таким отношением к себе завещателя, но взыскать моральный вред с него они, естественно, не смогут112.
Итак, несоблюдение установленных законодателем требований о придании сделке простой письменной или нотариальной формы, а также ее государственной регистрации, в определенных законом случаях влечет ее недействительность, с последствиями ликвидации совершенного юридического действия, с обратной силой и двусторонней реституцией. Причем эти последствия недействительности осуществляются исключительно в судебном порядке и являются, по сути, мерами государственного принуждения, которые применяются к лицам, нарушающим нормы права о форме сделок. Это дает нам основания также полагать, что недействительные сделки с дефектом условия о соблюдении формы сделки являются гражданскими правонарушениями, у которых, очевидно, меньшая степень общественной вредности, чем у остальных видов недействительных сделок. Однако это не дает нам право относиться к ним попустительски, ибо их совершение нарушает гражданское законодательство и посягает на определенность отношений гражданского оборота.
Таким образом, квалификация недействительности сделок — установление точного соответствия признаков юридического действия (совершенного в виде сделки) всем признакам состава недействительной сделки. Иными словами, для решения вопроса о возможности признания сделки недействительной суд с учетом фактических обстоятельств ее совершения должен дать ей правильную юридическую квалификацию. Происходит исследование состава юридического действия на предмет наличия признаков недействительности, закрепленных в соответствующих правовых нормах.
Процесс квалификации завершается выводом о том, какое условие действительности сделок не соблюдено, то есть устанавливается основание недействительности, и какой нормой оно предусмотрено. Однако квалификация может завершиться констатацией того, что совершенная сделка не содержит признаков недействительности, то есть является действительной.
Глава 3 Последствия недействительности сделок и защита прав добросовестных участников сделки
3.1 Общие последствия недействительности сделок и двусторонняя реституция
Общим последствием недействительности сделок в соответствии с ГК РФ является реституция.
Следует отметить что, реституцию не следует отождествлять с судебным признанием сделки недействительной. Признание сделки недействительной является установительным судебным решением (для ничтожной сделки), или преобразовательным (для оспоримой сделки). Подобным образом классифицируются и соответствующие этим решениям иски.
Довольно часто истцы, преследуя конечную цель применить последствия недействительности сделки, все же заявляют первоначально требование о признании самой сделки недействительной, и лишь убедившись, что суд удовлетворяет их требования и, имея на руках вступившее в законную силу соответствующее решение обращаются затем в суд с иском о применении последствий недействительности сделки. Таким образом, истцы стремятся избежать уплаты большого размера госпошлины за подачу искового заявления о применении последствий недействительности сделки, поскольку не уверены, что суд удовлетворит их требования, признание же сделки недействительной устраняет неопределенность в этом вопросе.
Реституция заключается в возвращении сторонами полученного ими по сделке друг другу в натуре (ст. 167 ГК РФ). Иногда сторона по сделке предъявляет требование о применении двусторонней реституции, которое включает возвращение полученного ею по недействительной сделке другой стороне.
Так по одному из делу суд установил следующие. Открытое акционерное общество «Союзпромналадка» обратилось в Арбитражный суд Белгородской области с иском к закрытому акционерному обществу «Завод «Продмаш» о признании недействительной сделки по приобретению истцом его же акций в качестве доли в связи с выходом из состава ЗАО «Завод «Продмаш» и о применении двусторонней реституции, в соответствии с которой акции возвращаются ЗАО «Завод «Продмаш» и восстанавливается право ОАО «Союзпромналадка» на долю в уставном капитале ЗАО «Завод «Продмаш».
Решением от 17.02.98 иск удовлетворен. Сделка по передаче акций признана недействительной. Обществу «Союзпромналадка» возвращены имущественные права учредителя ЗАО «Завод «Продмаш», а последнему — обязательственные права акционера ОАО «Союзпромналадка». Постановлением апелляционной инстанции от 20.07.98 решение оставлено без изменения113.
В данном деле истцом было предъявлено исковое требование, включающее возвращение им самим акций ответчику. Однако ввиду того, что процессуальные нормы не предусматривают возможность предъявление требований к самому себе, иск о применении последствий недействительности сделки в виде реституции следует рассматривать как требование о возвращении истцу переданного им другой стороне по недействительной сделке.
ЗАО «Промышленно-инвестиционная компания «Евроресурсы» обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к акционерному коммерческому банку «Диамант» о применении последствий недействительности договора купли-продажи от 4.03.1996 № 403/06 как мнимого путем обязания ответчика возвратить 977 641 акцию, полученные по этому договору114.
В данном деле иск предъявлен в соответствии с процессуальными нормами. Однако следует заметить, что способ защиты права, нарушенного недействительной сделкой, указанный в статье 12 ГК РФ, предполагает возврат полученного по сделке обеими сторонами (п. 2 ст. 167 ГК РФ). В этом проявляется отличие рассматриваемого способа защиты от истребования неосновательного обогащения, которое применяется субсидиарное к отношениям, возникшим в связи с недействительностью сделки (ст. 1103 ГК РФ).
И. Приходько был сделан вывод о том, что «если иск сформулирован как требование о возврате из неосновательно полученного в порядке главы 60 ГК, то в иске не может быть отказано лишь на том основании, что истец не потребовал применения последствий недействительности cдeлки»115.
Однако, по нашему мнению, удовлетворение требований о возврате полученного в качестве неосновательного обогащения по недействительной сделке без предъявления требования о применении последствий недействительности сделки, невозможно.
Имущество, полученное по недействительной сделке, может быть передано другим лицам. Однако суд имеет право признать последующую сделку ничтожной и применить последствия ее недействительности
Двусторонняя реституция является мерой правоохранительного характера. И.В. Матвеев считает, что любая реституция, как двусторонняя, так и односторонняя, является санкцией116.
Однако двусторонняя реституция не должна считаться санкцией, поскольку не связана с претерпеванием сторонами дополнительных неблагоприятных последствий.
При реституции подлежит исполнению реституционное обязательство. Таким образом, обязанность вернуть исполненное по недействительной сделке ничем не отличается от любой другой гражданско-правовой обязанности. Более того, по общему правилу обязанность вернуть исполненное возникает не только у лица, виновного в совершении недействительной сделки, но и у другого лица, добросовестно вступившего в соответствующие отношения. Поэтому говорить о реституции как о мере ответственности и по этой причине было бы некорректным117.
Братусь С.Н. юридической ответственностью считал только принудительное осуществление реституции. Добровольное исполнение обязанности восстановить прежнее положение он не относил к мерам юридической ответственности. Тем более, по его мнению, не должно считаться юридической ответственностью признание сделки ничтожной118.
Одним из самых актуальных вопросов при применении последствий недействительности сделок выступает защита интересов добросовестного приобретателя, к которому имущество может перейти от неуправомоченного отчуждателя в результате недействительной сделки. Следует отметить, что действующие правила в данной области, установленные высшими судебными инстанциями, не отвечают интересам собственника этого имущества, который фактически лишается возможности истребовать его у добросовестного приобретателя. К сожалению, закрепленные правила способствуют многочисленным злоупотреблениям в области недействительности сделок, поскольку позволяют в результате ряда недействительных по своей сущности сделок перевести имущество на лицо, у которого первоначальный собственник уже его не сможет истребовать. Необходимо исследовать обоснованность применения правил о виндикации в данном случае.    продолжение
–PAGE_BREAK–
Обратимся к содержанию п. 25 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 8 от 25 февраля 1998 г119. «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», в котором указано, что если по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, и в такой ситуации собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, а при разрешении спора будет установлено соответствие покупателя требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю (ст. 302 ГК), то в удовлетворении исковых требований о возврате имущества должно быть отказано и, если право собственности подлежит государственной регистрации, решение суда является основанием для регистрации перехода права собственности к покупателю.
В данном постановлении подчеркивается, что собственник в указанном случае вправе обратиться с иском об истребовании имущества из незаконного владения лица, приобретшего это имущество, однако из текста постановления также следует, что собственник может воспользоваться и иском о признании сделки купли-продажи недействительной и возврате имущества, причем в удовлетворении требований о возврате имущества ему будет отказано при добросовестности приобретателя, а сделка все же будет признана недействительной при наличии на это правовых оснований. Данный вывод можно сделать из анализа постановления, поскольку каких — либо ограничений относительно признания самой сделки недействительной оно не содержит.
Таким образом, в данном постановлении содержится правило, согласно которому отказ в удовлетворении виндикационного иска влечет основание возникновения права собственности у ответчика (добросовестного приобретателя) и соответственно прекращение права собственности у истца (собственника). На основании решения суда первоначальный собственник лишается права собственности на имущество и основным основанием для вынесения такого решения выступает добросовестность приобретателя, следовательно, факт приобретения последним имущества от неуправомоченного отчуждателя превращает его в полноправного собственника данного имущества, если он действовал добросовестно и имущество приобрел возмездно, а собственник не сможет доказать, что истребуемое имущество выбыло из его владения помимо его воли.
Также Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в одном из информационных писем указал: «Требование собственника (органа, уполномоченного собственником) о возврате имущества, находящегося у лица, приобретшего его по договору с третьим лицом, носит виндикационный характер и подлежит рассмотрению в соответствии со статьей 302 Гражданского Кодекса Российской Федерации»120.
Вопрос о соотношении требований о возврате исполненного по недействительной сделке и виндикационного иска был исследован также Конституционным Судом РФ при рассмотрении дела о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 ст. 167 ГК в связи с жалобами ряда граждан. В результате рассмотрения этого дела Конституционный Суд РФ 21 апреля 2003 г. вынес Постановление № 6-П «По делу о проверке конституционности положений п.п. 1 и 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами ряда граждан»121, где также содержится разъяснение указывающее, что при предъявлении собственником требования о признании недействительной возмездной сделки, совершенной неуправомоченным отчуждателем, в случае если будет установлена добросовестность приобретателя имущества, в иске должно быть отказано.
Конституционный Суд РФ сделал следующие выводы в указанном постановлении. Общие положения о последствиях недействительности сделки не распространяются на сделку, совершенную с нарушением закона, если законом указаны иные последствия данного нарушения. Понятие «добросовестное приобретение» содержащееся в ст. 302 ГК РФ применяется в случае приобретения имущества не непосредственно у собственника, а у неуправомоченного отчуждателя, последствием же будет выступать виндикация, а не двусторонняя реституция.
Таким образом, собственник или законный владелец имеют право предъявить требование о признании сделки недействительной, если заключена была только одна сделка. Если же совершено несколько сделок и в результате от неуправомоченного отчуждателя имущество приобретено добросовестным приобретателем, то собственник или законный владелец могут рассчитывать только на удовлетворение виндикационного иска и лишь при наличии указанных в ст. 302 ГК РФ оснований.
В п. 2 Постановления № 6-П Конституционный Суд отметил, что по смыслу ч. 2 ст. 35 Конституции РФ во взаимосвязи с другими конституционными нормами (ст. 8, 34, 45, 46 и 55), права владения, пользования и распоряжения имуществом обеспечиваются не только собственникам, но и иным участникам гражданского оборота, поэтому в тех случаях, когда имущественные права на спорную вещь, возникшие на предусмотренных законом основаниях, имеют другие, помимо собственника, лица — владельцы и пользователи вещи, этим лицам также должна быть гарантирована государственная защита их прав. К числу таких имущественных прав относятся, по мнению Конституционного, Суда, и права добросовестных приобретателей.
Здесь же Конституционный Суд отметил, что возможные ограничения федеральным законом прав владения, пользования и распоряжения имуществом должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными, носить общий и абстрактный характер, не иметь обратной силы и не ограничивать пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм. Сама же возможность ограничений, как и их характер, должна обусловливаться необходимостью защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. При этом Конституционный Суд выразил мнение о том, что его позиция корреспондирует Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в соответствии с которой право каждого физического и юридического лица на уважение принадлежащей ему собственности и ее защиту не ущемляет право государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами122.
Конституционный Суд указал, что федеральный законодатель, осуществляя регулирование оснований возникновения и прекращения права собственности и других вещных прав, а также оснований и последствий недействительности сделок, должен предусматривать такие способы и механизмы реализации имущественных прав, которые обеспечивали бы защиту не только собственникам, но и добросовестным.
В этой части мнение Конституционного Суда мы разделяем, однако необходимо отметить, что защита интересов добросовестного приобретателя необоснованно оказывается при этом более значимой, чем права и законные интересы первоначального собственника.
В п. 3.1 Постановления Конституционный Суд указывает, что из статьи 168 ГК Российской Федерации следует, что на сделку, совершенную с нарушением закона, не распространяются общие положения о последствиях недействительности сделки, если сам закон предусматривает «иные последствия такого нарушения». При исследовании обоснованности аргументов Конституционного Суда, необходимо учитывать, что положение п. 2 ст. 166 ГК о возможности предъявления требования о применении последствий недействительности сделки любым заинтересованным лицом не содержит никаких дополнительных указаний об ограничении сферы действия данного положения. Возможность применения в отдельных случаях виндикационных требований, и более того, приоритетное значение правил, применяемых при виндикации перед реституционными требованиями не зафиксирована в ст. 166-168 ГК РФ. Указание на иные последствия в контексте ст. 168 ГК предполагает наличие не каких-либо других последствий недействительности сделки (то есть, к примеру, не отказ в удовлетворении виндикационного иска), а иных последствий нарушения требований закона или иных правовых актов при совершении сделки. Такие последствия предусмотрены в ст. 162 ГК РФ несоблюдение простой письменной формы сделки не выступает по общему правилу основанием признания ее недействительной, однако стороны лишаются права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания. Соответственно в этом случае предполагается действительность сделки.
В отличие от реституционного иска, виндикация направлена на возврат вещи ее действительному собственнику от любого третьего лица, незаконно владеющего спорной вещью, в то время как требование о применении реституции всегда обращено конкретному лицу, независимо от того, имеется ли у него право на спорную вещь123.
У рассматриваемых притязаний совершенно различная гражданско-правовая природа. Виндикационный иск предполагает в первую очередь защиту права собственности, а реституционный выступает общим последствием недействительности сделки. Согласно ст. 167 ГК РФ имущество будет возвращено именно другой стороне по недействительной сделке, а не какому-либо другому лицу, пусть даже это и собственник имущества. Таким образом, в основе реституционного иска, в отличие от виндикационных требований, лежит сделка, признаваемая недействительной.
3.2 Односторонняя реституция и недопустимость реституции
В отличие от двусторонней реституции применение односторонней реституции или недопущение реституции является формой гражданско-правовой ответственности.
Односторонняя реституция присутствует в случае, когда при недействительности сделки в прежнее положение возвращается только одна сторона — потерпевший, а все полученное им по сделке передается не в пользу другой стороне в сделке (которая виновна в совершении данной недействительной сделки), а взыскивается в пользу государства.
По мнению Рабинович Н.В. основание односторонней реституции заключается в том, что «недействительность сделки обуславливается неправомерными, виновными действиями одной из сторон, в то время как другая сторона оказалась потерпевшей от противозаконных действий своего контрагента»124.
О.С. Иоффе указывал: «При односторонней реституции другая сторона подвергается карательной санкции»125.
В Гражданском кодексе Российской Федерации односторонняя реституция установлена в качестве последствия недействительности оспоримых сделок, совершенных под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179 ГК РФ). Также применение односторонней реституции указано в качестве возможного последствия ничтожной сделки, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности (ч. 3 ст. 169 ГК РФ).
Потерпевшая сторона также как и при двусторонней реституции имеет право получить назад переданное ею по недействительной сделке.
Имущество, полученное потерпевшим по сделке от другой стороны, подлежит взысканию в доход Российской Федерации. Если передать имущество в натуре не представляется возможным, то подлежит взысканию его стоимость в деньгах.
Когда вина в совершении противозаконной недействительной сделки имеется у обеих сторон такой сделки, то конфискации подлежит имущество, полученное обеими сторонами недействительной сделки.
Недопустимость реституции в качестве последствия недействительности сделок предусматривается в статье 169 ГК РФ для сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности, и подлежит применению когда доказано наличие умысла у обеих сторон.
Однако следует подчеркнуть, что, как и при односторонней реституции, конфискационные меры в отношении полученного обеими сторонами сделки подлежат применению только в случае, если хотя бы одна из сторон произвела исполнение по сделке полностью или в части (часть 2 статьи 169 ГК РФ). Если умысел был у обеих сторон, то при исполнении сделки обеими сторонами взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ими по сделке. В случае исполнения сделки только одной стороной, с другой стороны в доход Российской Федерации подлежит взысканию все полученное ею, а также причитающееся в возмещение полученного.    продолжение
–PAGE_BREAK–
Необходимо проанализировать считается ли исполнением в соответствии со статьей 169 ГК РФ полное исполнение всех обязательств по сделке, либо достаточно исполнения хотя бы их части.
Для этого необходимо тщательно исследовать конструкцию статьи 169 ГК РФ. Анализ данной статьи приводит к выводу, что в рассматриваемой недействительной сделке следует разграничивать две стадии. Первая — факт заключения сделки. При этом цель, которую преследуют стороны (сторона) при заключении сделки, должна обязательно противоречить основам правопорядка и нравственности. Следовательно, у сторон (стороны) должен иметься умысел определенной направленности. Если проводить параллель с уголовным правом, то налицо аналогия с приготовлением к преступлению. Однако приготовление к преступлению предусматривает уголовную ответственность, а в рассматриваемом случае один только умысел не влечет ответственности.
Если стороны к исполнению сделки не приступили, то конфискационные санкции применять нет оснований, поскольку сам факт совершения недействительной сделки (в том числе с целью, заведомо противной основам правопорядка) не является основанием для данной санкции.
Ответственность наступает только в случае реализации данного умысла, следовательно, до начала исполнения сделки она не приводит ни к каким последствиям, в том числе последствиям недействительности. Как и по любой ничтожной сделке, по антисоциальной нельзя требовать исполнения, сделка не cyщecтвyeт126.
Так как речь идет об обязательствах сторон, исполнение их возможно по частям (ст.311 ГК РФ), например, выплата аванса. При этом следует вывод, что исполнение части не равносильно исполнению всей сделки. Конфискации подлежит лишь то имущество, в отношении которого хотя бы одна из сторон начала исполнение. Соответственно закон предполагает конфискацию не всего того, что причитается, а того, что причитается в возмещение полученного.
ГК РФ не указывает на такой способ защиты гражданских прав, как признание ничтожной недействительной сделки. Однако такое признание не исключено и возможно в силу определения ничтожной сделки — она недействительна независимо от признания ее таковой судом. В соответствии с разъяснениями Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица127.
Следовательно, неисполненная антисоциальная сделка влечет лишь возникновение права любого заинтересованного лица требовать признания ее недействительной в течение срока общей исковой давности.
Поскольку последствия ничтожности сделок, совершенных с целью противной основам правопорядка и нравственности, предусмотрены законом для двустороннего договора, возможно ограничительное и расширительное толковании. При ограничительном толковании данных норм следует вывод, что последствия ничтожности сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности, применяются только для двустороннего договора. Расширительное же толкование дает основание сделать вывод, что конфискация должна применяется для всех рассматриваемых сделок, вне зависимости от количества сторон.
При применении последствий недействительности сделки процесс возвращения каждой из сторон в первоначальное положение должен рассматриваться изолированно друг от друга, а каждая из сторон недействительной сделки в зависимости от направленности реституционного действия является одновременно и потерпевшей стороной, и обогатившейся. При двусторонней реституции необходимо вести речь о требованиях обеих сторон недействительной сделки о возврате неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, каждое из которых должно рассматриваться как самостоятельное. Реституционное требование, основанное на недействительной сделке, направлено на возмещение имущественных потерь каждой из сторон такой сделки и выступает разновидностью требования из неосновательного обогащения.
Вышеизложенное исключает возможность выделения реституционного требования в качестве самостоятельного способа защиты гражданских прав.
Итак, при недействительности сделки по основаниям, предусмотренным ст. ст. 169 и 179 ГК, правовое положение недобросовестного участника, в отношении которого не допускается реституция, характеризуется отсутствием у него права на защиту. Такое законодательное решение вызвано не стремлением защитить имущественные интересы получателя, о чем свидетельствует уже тот факт, что все полученное последним по сделке поступает в конечном счете в доход государства, но, будучи направленным против недобросовестной стороны, выполняет исключительно функцию наказания и выступает, таким образом, мерой ответственности.
Заключение
Проведенное исследование гражданско-правового регулирования недействительности сделок следует рассматривать в качестве этапного и затрагивает те вопросы, которые, по нашему мнению, являются особо дискуссионными и проблемными в настоящий момент.
Исследование вопросов гражданско-правового регулирования недействительности сделок и складывающейся практики правоприменения дает основания сделать следующие выводы:
1. Следует законодательно изменить общее правило о ничтожности сделок, не соответствующих требованиям закона или иным правовым актам, и установить оспоримость таких сделок. Целесообразно при этом также закрепить четкий перечень ничтожных сделок. Несоответствие сделки отдельным нормам закона или иным нормативным актам (с учетом противоречивых положений самого законодательства и наличием общих норм) может являться не столь существенным с точки зрения права, чтобы признавать сделку априори ничтожной. При этом положение ст. 166 Кодекса указывает на недействительность ничтожной сделки независимо от признания ее таковой судом и позволяет недобросовестным контрагентам отказываться от выполнения условий заключенной сделки без обращения в суд. Законодательное закрепление правила об оспоримости указанных сделок будет способствовать стабильности гражданского оборота, в то же время, заинтересованное лицо будет обладать правом предъявить иск о признании данной сделки недействительной, и суд исследует реальное наличие несоответствия сделки требованиям закона (иным правовым актам) и его значимость для признания сделки недействительной.
2. Необходимо внести изменения в абзац 1 ст. 169 ГК РФ, изложив его в следующей редакции: «Сделка, нарушающая требования правовых норм, устанавливающих основы правопорядка или нравственности, ничтожна». Также в абз. 2 данной статьи целесообразно указать о том, что «умыслом при совершении такой сделки следует считать осознание лицом противоправности последствий сделки и желание их наступления (прямой умысел) или хотя бы допущение таких противоправных последствий (косвенный умысел)». Действующая редакция ст. 169 ГК РФ позволяет применять данную статью при наличии одной только цели стороны (сторон) сделки, направленной против основ правопорядка или нравственности, независимо от факта нарушения при ее совершении норм закона (иных правовых актов). Однако такое расширение сферы действия данной статьи представляется необоснованным, поскольку в результате происходит отождествление цели самой сделки с целью, преследуемой одной из ее сторон, при этом добросовестная сторона сделки вынуждена необоснованно нести последствия недействительности сделки, очевидна неадекватность последствий недействительности сделок, не содержащих нарушения закона — взыскание всего полученного по сделке в доход государства, в отличие от сделок, не соответствующих нормам закона, общим последствием которых выступает реституция. Внесение указанных изменений в положения ст. 169 ГК РФ позволит исключить данные противоречия и будет способствовать стабильности гражданского оборота.
3. Судебным инстанциям следует дать толкование, что следует понимать под моментом совершения сделки в соответствии со ст. 177 ГК РФ. Сделка может совершаться достаточно длительное время. Например, кроме выражения сторонами согласия по всем существенным условиям договора (ст. 432 ГК РФ) в требуемой законом форме, для совершения сделки также может быть необходима передача имущества (п. 2 ст. 433 ГК РФ), государственная регистрация договора (п. 3 ст. 433 ГК РФ). Необходимо также указать в статье 177 ГК РФ, что «состояние, когда лицо не было способно понимать значение своих действий или руководить ими, должно иметь место в момент волеизъявления лица на совершение сделки».
4. Необходимо дополнить статью 178 положением о том, что «существенным также является заблуждение относительно тождества контрагента, если при заключении сделки имеется в виду определенное лицо». По действующей в настоящее время редакции статьи 178 ГК РФ такую сделку невозможно признать недействительной как заключенной под влиянием заблуждения: ошибка в личности контрагента для действительности сделки не имеет существенного значения.
Согласно п. 1 ст. 178 ГК РФ существенным признается заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. Заблуждение относительно иных обстоятельств, которые не указаны в ГК РФ в качестве существенных, не является основанием для признания сделки недействительной. Поэтому ошибка в лице для действительности сделки значения не имеет. Однако встречаются случаи, когда ошибка в лице имеет существенное значение для исполнения сделки.
5. В ст. 223 ГК РФ ведено специальное основание для возникновения права собственности на объекты недвижимости, но в отношении движимого имущества такого основания не предусмотрено, что обусловливает значительный пробел в правовом регулировании.
В связи с этим предлагается дополнить Гражданский кодекс РФ ст. 234.1 следующего содержания:
«1. Лицо, у которого в соответствии со статьей 302 настоящего Кодекса не может быть истребовано движимое имущество, признается собственником такого имущества.
2. Право собственности на недвижимое имущество, приобретенное по возмездной сделке у лица, право собственности которого было зарегистрировано в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, не подлежит оспариванию, если приобретатель являлся добросовестным.
Приобретатель недвижимого имущества не считается добросовестным, если к моменту приобретения права собственности в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним внесена отметка об оспаривании права собственности отчуждателя или если будет доказано, что приобретатель знал о несоответствии действительности регистрационной записи о праве собственности отчуждателя.
Право собственности на недвижимое имущество, приобретенное добросовестным приобретателем, может быть оспорено в случаях, если отчуждатель был зарегистрирован в качестве собственника вследствие подлога, совершенного работниками органа, осуществляющего государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, или другими лицами; либо такая запись была совершена вследствие насилия или угрозы в отношении как работника органа, осуществляющего государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, так и действительного собственника».
6. С учетом того, что при возможности виндикации срок приобретательной давности начинается после истечения исковой давности по виндикации, момент завладения на несколько лет опережает момент начала течения приобретательной давности. Кроме того, возможна ситуация, когда давностный владелец так и не узнает, кто является собственником вещи, поскольку последний не предъявил виндикационный иск. Непонятно, как в такой ситуации сам владелец, а в последующем — судья смогут узнать о моменте начала отсчета исковой давности, связанного с субъективным восприятием неизвестного собственника, а затем — приобретательной давности.
Учитывая изложенное, следует вести речь об объективной определенности начального момента течения срока давности. Предлагается пункт 4 статьи 234 ГК РФ изложить в следующей редакции: «Течение срока приобретательной давности начинается с момента поступления вещи во владение лица, ссылающегося на давность владения».    продолжение
–PAGE_BREAK–
Таким образом, существует необходимость совершенствования правовых норм института недействительности сделок.
Библиографический список
Нормативно-правовые
Конституция Российской Федерации [Текст]: офиц. текст. от 12.12.1993 г. // Российская газета. – 1993. – № 237.
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) [Текст]: [Федеральный закон № 51-ФЗ, принят 30.11.1994 г., по состоянию на 24.07.2008] // Собрание законодательства РФ. – 1994. – № 32. – Ст. 3301.
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) [Текст]: [Федеральный закон № 14-ФЗ, принят 26.01.1996 г., по состоянию на 14.07.2008] // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 5. – Ст. 410.
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) [Текст]: [Федеральный закон № 146-ФЗ, принят 26.11.2001 г., по состоянию на 30.06.2008] // Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 49. – Ст. 4552.
Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 138-ФЗ, принят 14.11.2002 г., по состоянию на 22.11.2008] // Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 46. – Ст. 4532.
Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 95-ФЗ, принят 24.07.2002 г., по состоянию на 03.12.2008] // Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 30. – Ст. 3012.
О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним [Текст]: [Федеральный закон № 122-ФЗ, принят 21.07.1997 г., по состоянию на 30.12.2008] // Собрание Законодательства РФ. – 1997. – № 30. – Ст. 3594.
О лицензировании отдельных видов деятельности [Текст]: [Федеральный закон № 128-ФЗ, принят 08.08.2001 г., по состоянию на 30.12.2008] // Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 33 (часть I). – Ст. 3430.
Научная и учебная литература
Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву [Текст] // Советское государство и право. – 1946. – № 3. – С. 47-48.
Агарков М.М. Учение о ценных бумагах. [Текст] М., Статут, 2006. – 674 с.
Андреев А.А. Эвентуальная ответственность в гражданском праве [Текст] // Арбитражный и гражданский процесс. – 2008. – № 9. – С. 25.
Белов А.П. Публичный порядок: законодательство, доктрина, судебная практика [Текст] // Право и экономика. – 2008. – № 19. – С. 30.
Беляева О.А. Предпринимательское право России: курс лекций [Текст] М., ЗАО Юстицинформ. 2008. – 546 с.
Брагинский М.М., Витряиский В.В. Договорное право. Книга первая. Общие положения. [Текст] М., Статут. 2003. – 764 с.
Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность (Очерк теории). [Текст] М., Городец, 2001. – 764 с.
Вильнянский С.И. Лекции по советскому гражданскому праву. [Текст] Харьков., Изд-во университета, 1958. – 486 с.
Гамбаров Ю.С. Гражданское право: Общая часть. [Текст] М., Зерцало, 2008. – 876 с.
Генкин Д.М. Относительная недействительность сделок [Текст] // Юридический вестник. – 1914. – № 8. – С.127-129.
Голышев В.Г. Совершение сделки с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности [Текст] // Юрист. – 2009. – № 2. – С. 22.
Голышев В.Г. Совершение сделок под влиянием насилия или угрозы [Текст] // Юрист. – 2008. – № 1. – С. 24.
Гражданский кодекс Российской Федерации. С постатейным приложением материалов судебной практики / Сост. Мурзин Д.В. М., Норма. 2008. – 874с.
Гражданское право. Ч. 1. [Текст] / Под ред. Толстого Ю.К., Сергеева А.П. М., Проспект, 2008. – 846 с
Гражданское право: в 2-х т. Т. 1. / Отв. ред. Суханов Е.А. М., Волтерс Клувер, 2008. – 834 с.
Гудиева А.М. Понятие выгодоприобретателя и основания признания недействительными сделок с заинтересованностью [Текст] // Корпоративный юрист. – 2007. – № 10. – С. 26.
Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. [Текст] М., Юнити, 2008. – 568 с.
Добровольский В.И. О признании сделок недействительными [Текст] // Право и экономика. – 2005. – № 4. – С. 27.
Дорожинская Е.Л. Правовое регулирование сделок с недвижимым имуществом. [Текст] М., Инфра-М. 2008. – 564 с.
Егоров Ю. Недействительность противозаконных по содержанию сделки [Текст] // Законность. – 2004. – № 6. – С. 31.
Егоров Ю.П. Сделки в гражданском праве. [Текст] М., Юнити, 2008. – 576с.
Журбин Б. Необходимые полномочия [Текст] // ЭЖ-Юрист. – 2005. – № 47. – С. 11.
Иоффе О.С. Советское гражданское право. [Текст] М., Юридическая литература. 1967. – 768 с.
Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. [Текст] М., Юридическая литература, 1984. – 564 с.
Киселев А.А. Гражданско-правовое регулирование недействительности сделки, совершенной лицом, не способным понимать значение своих действий или руководить ими [Текст] // Юрист. – 2009. – № 2. – С. 19.
Киселев А.А. Гражданско-правовое регулирование недействительности сделок, не соответствующих закону или иным правовым актам [Текст] // Арбитражный и гражданский процесс. – 2004. – № 3. – С. 23.
Киселев А.А. Проблемы квалификации недействительности кабальных сделок [Текст] // Бюллетень нотариальной практики. – 2004. – № 2. – С. 20.
Киселев А.А. Проблемы квалификации недействительности сделки по ст. 177 ГК РФ [Текст] // Российский судья. – 2005. – № 8. – С. 21.
Киселев А.А. Проблемы квалификации недействительности сделок, совершенных с превышением ограниченных полномочий [Текст] // Арбитражный и гражданский процесс. – 2004. – № 4. – С. 24.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) [Текст] / Отв ред. Садиков О.Н. М., Инфра-М, 2008. – 876 с.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) [Текст] / Под ред. Абовой Т.Е., Кабалкина А.Ю. М., Юрайт-Издат, 2008. – 894 с.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) [Текст] / Отв. ред. Лебедев В.М. М., Юрайт-Издат, 2008. – 876 с.
Котин В. Фиктивные сделки в предпринимательской деятельности [Текст] // Законность. – 1996. – № 10. – С. 32.
Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права [Текст] // Избранные труды: В 2 т. Т. 2. М., Статут, 2005. – 764 с.
Кряжков А.В. Недействительность сделок при банкротстве кредитных организаций [Текст] // Банковское право. – 2006. – № 1. – С. 19.
Кузнецов А.Н., Егорова О.Ю. Проблемы выявления и оспаривания сомнительных сделок [Текст] // Банковское право. – 2006. – № 1. – С. 26.
Кузнецова Л.В. Сделки, совершенные под условием [Текст] // Сделки: проблемы теории и практики: Сборник статей / Отв. ред. Рожкова М.А. М., Статут, 2008. – 786 с.
Мананников О.В. Наследование по завещанию и недействительность завещания [Текст] // Нотариус. – 2003. – № 1. – С. 31.
Мананников О.В. Споры, связанные с применением норм наследственного права [Текст] // Нотариус. – 2005. – № 3. – С. 26.
Матвеев И.В. Недействительность сделок с пороком формы [Текст] // Современное право. – 2009. – № 2. – С.26.
Матвеев И.В. Правовая природа недействительных сделок. [Текст] М., Юрлитинформ, 2008. – 564 с.
Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 т. Т. 1. [Текст] М., Статут, 2003. – 768 с.
Митюшин В. Пороки полномочий [Текст] // ЭЖ-Юрист. – 2009. – № 4. – С.8.
Моргунов С.В. Виндикация в гражданском праве. Теория. Проблемы. Практика [Текст] М., Статут, 2006. – 674 с.
Мындря Д.И. Недействительность сделки, не соответствующей закону или иным правовым актам: Автореф. дис… канд. юрид. наук. [Текст] Екатеринбург., 2003. – 38 с.
Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) [Текст] / Под ред. Мозолина В.П., Малеиной М.Н. М. Норма. 2007. – 786 с.
Новицкий И.Б. Недействительные сделки [Текст] // Вопросы советского гражданского процесса. М., Юрлитиздат. 1945. – С. 58.
Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. [Текст] М., Госюриздат, 1954. – 768 с.
Ойгензихт В.А. Воля и волеизъявление (Очерк теории, философии и психологии права.) [Текст] Душанбе., Воля. 1983. – 468 с.    продолжение
–PAGE_BREAK–
Павлова И.Ю. Правовые проблемы признания ничтожных сделок недействительными в судебном порядке [Текст] // Право и политика. – 2005. – № 4. – С. 26.
Пантелеев П. Отдельные вопросы недействительности сделок [Текст] // Право и экономика. – 2009. – № 1. – С. 19.
Переладов А. Баланс частных и публичных интересов [Текст] // Законность. – 2006. – № 3. – С. 32.
Приходько И. Недействительность сделок и арбитражный суд: процессуальные аспекты [Текст] // Хозяйство и право. – 2000. – № 5. – С.95.
Пулова Л.В. Недействительные сделки и защита права собственности [Текст] // Право и экономика. – 2008. – № 6. – С. 33.
Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. [Текст] Л., ЛГУ, 1960. – 478 с.
Рожкова М.А. К вопросу о недействительности коммерческих сделок [Текст] // Юрист. – 2009. – № 1. – С. 17.
Рясенцев В.А. Лекции на тему: Сделки по советскому гражданскому праву. [Текст] М., ВЮЗИ. 1951. – 432 с.
Сергеев В.И. Лжесделки: распознавание и способы предупреждения [Текст] // Право и экономика. – 2001. – № 7. – С. 33.
Толстой В.С. Мнимые и притворные сделки: Научно-практический комментарий [Текст] // Социалистическая законность. – 1971. – № 12. – С.34.
Тузов Д.О. Иски, связанные с недействительностью сделок. [Текст] М., Юрайт, 2008. – 568 с.
Тузов Д.О. Квалификация ничтожных сделок в российском гражданском праве [Текст] // Вестник ВАС РФ. – 2009. – № 2. – С. 146.
Украинцева Е.Р. Антисоциальные сделки [Текст] // Актуальные проблемы правоведения. М., Статут. 2007. – 764 с.
Хейфец Ф. С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. [Текст] М., Юрайт, 2007. – 514 с.
Шахматов В.П. Сделки, совершенные с целью, противной интересам государства и общества. [Текст] Томск., Томский университет, 1966. – 576с.
Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 1. [Текст] М., Статут, 2005. – 784 с
Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. [Текст] СПб., Питер. 2008. – 476 с.
Ширинская Е.Ю. Сделки с недвижимостью: последствия несоблюдения требований о государственной регистрации [Текст] // Юрист. – 2005. – № 1. – С. 21.
Материалы юридической практики
По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева [Текст]: [Постановление Конституционного Суда РФ № 6-П, от 21.04.2003 г.] // Собрание законодательства РФ. – 2003. – № 17. – Ст. 1657.
О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации [Текст]: [Постановление Пленума ВАС РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 22, от 10.04.2008 г.]// Вестник ВАС РФ.- 2008.-№ 5.- С.6.
О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации [Текст]: [Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 8, от 01.07.1996 г.] // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1996. – № 9. – С. 43.
О некоторых вопросах применения статьи 174 гражданского кодекса российской федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок [Текст]: [Постановление Пленума ВАС РФ № 9, от 14.05.1998 г.] // Вестник ВАС РФ. – 1998. – № 7. – С. 11.
О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав [Текст]: [Постановление Пленума ВАС РФ № 8, от 25.02.1998 г.] // Вестник ВАС РФ. – 1998. – № 10. – С. 43.
Обзор практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций [Текст]: [Информационное письмо Президиума ВАС РФ № 33, от 21.04.1998 г.] // Вестник ВАС РФ. – 1998. – № 6. – С. 9.
Обзор практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций [Текст]: [Информационное письмо Президиума ВАС РФ № 33 от 21.04.1998 г.] // Вестник ВАС РФ. – 1998. – № 6. – С. 86.
Информация. Судебно-арбитражная статистика. // Вестник ВАС РФ. – 2006. – № 5. – С. 24.
Постановление Президиума ВАС РФ № 7045/08 от 06.10.2008 г. // Вестник ВАС РФ. – 2009. – № 1. – С. 61.
Постановление Президиума ВАС РФ № 8217/07 от 06.06.2008 г. // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 10. – С. 47.
Постановление ФАС Поволжского округа № А55-5078/07-18 от 13.02.2008 г. // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 6. – С. 67.
Извлечение из постановления Президиума Самарского областного суда № 0706/542 от 11.08.2007 г. // Судебная практика. Самара. – 2008. – № 1. – С.4.     продолжение
–PAGE_BREAK–