Прогресс и регресс в развитии цивилизации

Прогресс и регресс в развитии цивилизации
План реферата
1. Введение
2. Развитие и гибель цивилизации
А) Локальные цивилизации
Б) Упадок и гибель цивилизации
3. Аргументы “против” теории Тойнби
4. Типология цивилизаций
5. Биофизическая модель развития цивилизации (возникновение, расцвет и гибель цивилизации)
6. Всемирные древние цивилизации
7. Список используемой литературы
«… они были глубоко сведущи в первоначальной Мудрости и тайнах Природы… » (с. 533)
«… греческая, римская и даже египетская цивилизации ничто в сравнении с цивилизациями, которые начались с Третьей Расою. Четвертая Раса имела свои периоды высшей цивилизации… » (с. 537)
«… именно от Четвертой Расы получили первые арийцы свое знание и массу интересных вещей, – искусству летать в воздушных повозках, наиболее ценные науки о скрытых свойствах драгоценных и других камней, а также химию… » (с. 533)
Елена Блаватская
(Тайная Доктрина, том II.
Антропогенезис. Изд. Рига, 1937 г.)

Введение
Что такое цивилизация? Трудно дать конкретное понятие цивилизации. В нашей повседневной жизни слово ”цивилизация” употребляется в разных смыслах. Но мы знаем точно, что цивилизация – это совокупность…, но чего?
Цивилизация (лат. civilis – гражданский, государственный) – совокупность материальных и духовных достижений общества. В домарксистских философских концепциях понятие цивилизации фигурирует в контексте анализа всемирно-исторического процесса. Французские просветители называли цивилизованным общество, основанное на разуме и справедливости, подчеркивая тем самым значение факторов, обеспечивающих целостность, общественную гармонию. У Канта намечается различие между понятиями цивилизации и культуры. В концепциях Н.Я. Данилевского, Шпенглера понятие цивилизации противопоставляется понятию культуры. Шпенглер, например, различает культуру как царство органически – жизненного в противоположность цивилизации как совокупности технико – механических элементов. В связи с этим цивилизация рассматривается им как показатель упадка, гибели общества. Для Тойнби характерно определение цивилизации как отрезка истории, искусственно изолируемого для исследования. Целостность каждого отрезка и определяет отграничение одной цивилизации от другой. В современной социологии цивилизация рассматривается с точки зрения внутренней организованности, обусловленности общества тремя основными компонентами: техникой, социальной организацией и философией, причем техника определяет остальные компоненты. В марксизме становление цивилизации в историческом аспекте связывается с появлением антагонизмов между сословиями и классами, с углублением разделения труда, появлением законов, выражающих существо классовых отношений. Энгельсу принадлежат слова о том, что цивилизация является “той ступенью общественного развития, на которой разделение труда, вытекающий из него обмен между отдельными лицами и объединяющее оба эти процесса товарное производство достигает полного расцвета и производят переворот во всем прежнем обществе”[1]. Раскрытие антагонистического характера досоциалистических типов цивилизации связано с классовым подходом к анализу общественно – экономических формаций как закономерных ступеней движения мировой истории.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС (ЦИВИЛИЗАЦИЯ)

Локальные цивилизации: Особенные цивилизации:

– шумерская – античная
– идская – китайская Всемирная
– эгейская – германская цивилизация
– акуская
– хеттская и др.
Эта схема из альбома структурного курса основ философии Д.И. Грядового. Очень интересен факт того, что ни в одном учебнике я не нашел упоминания про цивилизации далекого и даже мистического прошлого. Елена Блаватская выделяет всего 5 цивилизаций:
1. ангелоподобные люди;
2. призракоподобные люди;
3. лемурийцы:
– ранние (четверорукие);
– поздние (двурукие);
4. атланты;
5. арийцы (то есть мы).
Мы боимся предположить, что до нашей всемирной цивилизации существовали точно такие же всемирные цивилизации. Считаю очень важным не забывать про них.

Развитие и гибель цивилизации

Локальные цивилизации
К числу наиболее представительных теорий цивилизаций относится, прежде всего, теория А. Тойнби (1889—1975), который продолжает линию Н.Я. Данилевского и О. Шпенглера. Его тео­рия может считаться кульминационным пунктом в развитии теорий «локальных цивилизаций». Монументальное исследование А. Тойнби «Постижение истории» многие ученые признают ше­девром исторической и макросоциологической науки. Англий­ский культуролог начинает свое исследование с утверждения, что истинной областью исторического анализа должны быть общест­ва, имеющие как во времени, так и в пространстве протяжен­ность большую, чем национальные государства. Они называются «локальными цивилизациями».
Таких развившихся «локальных цивилизаций» Тойнби насчи­тывает более двадцати. Это — западная, две православных (рус­ская и византийская), иранская, арабская, индийская, две даль­невосточных, античная, сирийская, цивилизация Инда, китай­ская, минойская, шумерская, хеттская, вавилонская, андская, мексиканская, юкатанская, майя, египетская и др. Он указывает также на четыре остановившиеся в своем развитии цивилиза­ции — эскимосскую, момадическую, оттоманскую и спартан­скую и пять «мертворожденных».
Однако сразу возникает вопрос: почему некоторые общества, подобно многим примитивным группам, становятся неподвиж­ными на ранней стадии своего существования и не складывают­ся в цивилизации, тогда как другие достигают этого уровня? Ответ Тойнби таков: генезис цивилизации нельзя объяснить ни расовым фактором, ни географической средой, ни специфичес­кой комбинацией таких двух условий, как наличие в данном обществе творческого меньшинства и среда, которая не слишком неблагоприятна и не слишком благоприятна. [2]
Группы, в которых налицо эти условия, складываются в циви­лизации. Группы, не обладающие ими, остаются на доцивилизованном уровне. Механизм рождения цивилизаций в этих услови­ях сформулирован как взаимодействие вызова и ответа. Среда умеренно неблагоприятная непрерывно бросает вызов обществу, а общество через свое творческое меньшинство отвечает на вызов и решает проблемы. Такое общество не знает покоя, оно все время в движении, благодаря движению оно рано или позд­но достигает уровня цивилизации.

Упадок и гибель цивилизации
Возникает и второй вопрос: почему четыре цивилизации (дальнезападная христианская (ирландская), дальневосточная христианская (несторианская в Средней Азии), скандинавская и сирийская развивались ненормально и родились мертвыми. Тойнби пытается понять, отчего пять цивилизаций (полинезий­ская, эскимосская, кочевая, спартанская и оттоманская) застыли в своем развитии на ранней стадии, тогда как остальные успеш­но развивались.
Рост цивилизации, по мнению ученого, отнюдь не сводится к географическому распространению общества. Он не вызывается им. Если географическое распространение с чем-нибудь положи­тельно связано, то скорее с задержкой развития и с разложени­ем, чем с ростом. Подобным же образом рост цивилизаций не ограничивается и не вызывается техническим прогрессом и рас­тущей властью общества над физической средой. Какого-то чет­кого соотношения между прогрессом техники и прогрессом ци­вилизации культуролог не признает.
Тойнби считает, что рост цивилизации состоит в прогрессив­ном и аккумулирующем внутреннем самоопределении или само­выражении цивилизации, в переходе от более грубой к более тонкой религии и культуре. Рост — это непрерывное «отступле­ние и возвращение» харизматического (богоизбранного, предна­значенного свыше к власти) меньшинства общества в процессе всегда нового успешного ответа на всегда новые вызовы среды внешнего окружения.
Интересна мысль Тойнби о том, что растущая цивилиза­ция — это постоянное единство. Ее общество состоит из твор­ческого меньшинства, за которым свободно следует, подражая ему, большинство — внутренний пролетариат общества и внешний пролетариат варварских соседей. В таком обществе нет братоубийственных схваток, нет твердых, застывших раз­личий. В результате процесс роста представляет собой рост целостности и индивидуального своеобразия развивающейся ци­вилизации.
И еще один, третий вопрос: как и почему цивилизации «над­ламываются, разлагаются и распадаются»? Не менее 16 из 26 цивилизаций сейчас «мертвы и погребены». Из оставшихся в живых десяти цивилизаций «полинезийская и кочевая . находят­ся сейчас при последнем издыхании; а семь из восьми других в большей или меньшей степени — под угрозой уничтожения или ассимиляции нашей западной цивилизацией» [3]. Более того, не менее шести из этих семи цивилизаций обнаруживают признаки надлома и начавшегося разложения.
Упадок, как считает Тойнби, нельзя приписать космическим причинам, географическим факторам, расовому вырождению или натиску врагов извне, который, как правило, укрепляет расту­щую цивилизацию. Нельзя объяснить его и упадком техники и технологии, ибо во всех случаях упадок цивилизации является причиной, а упадок техники — следствием или симптомом пер­вого.
Сам упадок — это не единовременный акт, а весьма длитель­ная стадия, которая, согласно Тойнби, состоит из надлома, раз­ложения и гибели цивилизаций. Между надломом и гибелью цивилизации нередко проходят столетия, а иногда и тысячеле­тия. Так, например, надлом египетской цивилизации произошел в XVI в. до н.э., а погибла она только в V в. н.э. Период между надломом и гибелью охватывает почти 2000 лет «окаменевшего существования», «жизни в смерти». Но как бы долго это ни длилось, судьба большинства, если не всех, цивилизаций влечет их к конечному исчезновению, раньше или позже. Что касается западного общества, то оно, видимо, по Тойнби, обнаруживает все симптомы надлома и разложения. Но все же он считает, что мы можем и должны молиться, чтобы нам не было отказано в отсрочке, причем просить ее вновь и вновь с сокрушенным духом и сердцем, полным раскаяния.
Подробный анализ повторяющихся моментов, симптомов и фаз упадка цивилизаций дается в разных томах исследования Тойнби. Здесь можно коснуться только некоторых. Творческое меньшинство, опьяненное победой, начинает «почивать на лав­рах», поклоняться относительным ценностям, как абсолютным. Оно теряет свою харизматическую привлекательность, и боль­шинство не подражает и не следует ему. Поэтому приходится все больше и больше использовать силу, чтобы контролировать внутренний и внешний пролетариат. В ходе этого процесса меньшинство организует «универсальное (вселенское) государст­во», подобное Римской империи, созданной эллинистическим господствующим меньшинством для сохранения себя и своей цивилизации; вступает в войны; становится рабом косных уста­новлений; и само ведет себя и свою цивилизацию к гибели.
Именно в такие периоды «внутренний пролетариат» отделя­ется от меньшинства и часто рождает «универсальную церковь» [4], например, христианство или буддизм, как свою собственную веру и установление.
Таким образом, нетворческие силы общества совершают творческий акт.
Это, вообще говоря, одно из многочисленных противоречий в системе Тойнби. Когда «универсальное государство» господству­ющего меньшинства рушится, «универсальная церковь» внутрен­него пролетариата (например, христианство) служит мостом и основанием для новой цивилизации, отчужденной и в то же время дочерней по отношению к прежней.
А как поступает в такой ситуации внешний пролетариат? Стремится врасти в старую цивилизацию? Отнюдь, нет. Он организуется и начинает штурмовать падающую цивилизацию. Таким образом, раскол входит в тело и душу цивилизации. Он приводит к росту распрей и братоубийственным войнам . Рас­кол в душе обнаруживает себя в глубоком изменении настроен­ности и поведения членов разлагающегося общества. Он ведет к возникновению четырех типов личностей и «спасителей»: арха­истов, футуристов (спасителей с мечом), отреченных и безраз­личных стоиков и, наконец, преображенного религиозного спа­сителя, нашедшего опору в сверхчувственном мире Бога.
В такие времена чувство затерянности в потоке, чувство греха все возрастают. Половая распущенность и смещение принципов (синкретизм) становятся господствующими. Вульгаризация и «пролетаризация» захватывают искусства и науки, философию и язык, религию и этику, нравы и установления. За исключением преображения, никакие усилия и спасители не могут остановить разложения. В лучшем случае, как отмечалось, цивилизация «окаменевает» и может века и даже тысячелетия существовать в этой форме «жизни и смерти».
Но рано или поздно она обычно исчезает. Единственный плодотворный путь — это путь преображения, перенос цели и ценностей в сверхчувственное царство Божие. Оно не может остановить разложение данной цивилизации, но может послу­жить посевом, из которого вырастает новая дочерняя цивилиза­ция. Таким образом, это шаг вперед в вечном процессе воз­вышения от человека к сверхчеловеку, от «града человеческого к граду Божьему», как предельному итогу человека и цивилизации.
Эти свои рассуждения Тойнби заканчивает почти на апокалиптической ноте: «Цель преображения — дать свет тем, кто по­гряз во тьме . Она достигается в поисках царства Божьего, чтобы привести его жизнь в действие . Таким образом, цель преображения — царство Божие .» [5]
Следовательно, вся человеческая история или весь процесс цивилизации превращается в творческую традицию. Через от­дельные цивилизации и их ритмы, совпадающие в единстве, но конкретно различные, реальность разворачивает свое богат­ство и ведет от «подчеловека» и «подцивилизации» к человеку и цивилизации, а в итоге к сверхчеловеку и преображенной сублимированной (эфирной) сверхцивилизации царствия Бо­жьего.
Деятельность духа, струящегося по земле и влекущего свои нити по ткацкому станку времени, — это история человека, как он себя проявляет в генезисе и росте, в разложении человечес­ких обществ. Во всем этом колыхании жизни мы можем слы­шать биение основного ритма вызова и ответа, отступления и, возвращения, расстройства и соединения, отчуждения и усынов­ления, раскола и возрождения.
Вечные повороты колеса — не пустое повторение, если с каждым поворотом они влекут колесницу все ближе к цели, и если «возрождение» означает рождение чего-то нового, то колесо существования — не просто дьявольская выдумка, не простое средство подвергнуть вечной муке осужденного Иксиона. Творе­ние не было бы творческим, если бы оно не поглощало в себе все существующее на небе и на земле.
Аргументы “против” теории Тойнби
С предложенной Тойнби теорией «локальных цивилизаций» со­гласны далеко не все исследователи. Наиболее развернутая кри­тика содержится в трудах П.А. Сорокина (1889—1968). По его мнению, достаточно спросить, насколько достоверна общая схема теории подъема и упадка цивилизаций, как оценки сразу меняются. Труд, вообще говоря, слишком обширен и явно пере­насыщен пухлыми цитатами из Библии, мифологии, поэзии. Стремление использовать чрезмерно развернутые поэтические и символические образы помешали автору более четко выстроить свою теорию и сделать ее значительно доступнее.
П.А. Сорокин считает, что, несмотря на поразительную эру­дицию, Тойнби обнаруживает либо незнание, либо сознательное пренебрежение многими социологическими трудами, да и зна­ние истории у него неровно. Оно превосходно в отношении эллинской (греко-римской) цивилизации, но значительно скромнее в отношении других цивилизаций. Его знакомство с накопленным знанием по теории искусства, философии, точных наук, права и некоторых других тоже не всегда достаточно.
По мнению П.А. Сорокина, труд Тойнби имеет два корен­ных дефекта, относящихся не к деталям, а к самой сердцевине его философии истории: во-первых, к «цивилизации», избранной Тойнби в качестве единицы исторического исследования, во-вто­рых, к концептуальной схеме генезиса, роста и упадка цивилиза­ций, положенной в основу его философии истории.
Под «цивилизацией» Тойнби имеет в виду не просто «область исторического исследования», а единую систему, или целое, части которого связаны друг с другом причинными связями. Поэтому, как во всякой такой системе, в его «цивилизации» части должны зависеть друг от друга и от целого, а целое — от частей. Он категорически утверждает вновь и вновь, что цивили­зации суть целостности, чьи части все соответствуют друг другу и взаимно влияют друг на друга. Одной из характерных черт циви­лизации в процессе роста является то, что все аспекты и сторо­ны ее социальной жизни координированы в единое социальное целое, в котором элементы экономики, политики и культуры удерживаются в тонком согласии друг с другом внутренней гар­монией растущего социального организма.
Как показывает П.А. Сорокин, «цивилизации», с точки зрения Тойнби, суть реальные системы, а не просто скопления, агрегаты и, конгломераты феноменов и объектов культуры (или цивилизации), смежных в пространстве и времени, но лишенных какой-то бы ни было причинной или другой осмысленной связи.
Можно согласиться с П.А. Сорокиным в его критике чисто поэтической метафоры Тойнби: цивилизация — это нечто вроде живого тела. Но он, пожалуй, не прав, отрицая всякое единство исторически реальной цивилизации.[6] Ошибочно приняв различ­ные скопления (агрегаты) за системы, Тойнби начинает тракто­вать цивилизации как «виды общества» и ретиво охотиться за единообразием в их генезисе, росте и упадке.
Очевидно, не прав Тойнби и в том, что признал старую, идущую от Флоруса к Шпенглеру концептуальную схему «генезиса—роста—упадка» единообразной моделью развития цивилизаций. Эта концепция основана на простой аналогии и представляет собой не теорию реальных изменений общественно-культурных фактов, а оценочную теорию общественно-культурного прогресса, подсказывающую, как феномены культуры должны изменяться. Это становится явным уже в формулах «роста» и «разложения», где господствуют нормативные понятия прогресса и регресса, а формулы реальных изменений исчезают,
Из такой теоретической схемы закономерно вытекают фактические и логические погрешности в философии истории Тойнби. Прежде всего, надо сказать о его классификации цивилизаций. Многие историки, антропологи и социологи отвергаютеёкак произвольную, лишенную ясного логического критерия выбора. Некоторые христианские цивилизации трактуются как отдельные и различные (Западная Европа, Византия, Россия). Тойнби рассматривает православие и католичество как две раз­личные религии, а конгломерат различных (религиозных и дру­гих) систем объединяет в одну цивилизацию. Между тем, даже великие культурные и вероисповедные сдвиги лишь увеличивают многообразие в единстве цивилизации, если носителями различий оказываются народы, представляющие для внешнего мира ид для самих себя все то, что и прежде, вычлененное в ойкумене культурное пространство. Конфессиональный разрыв протестантов с католицизмом был намного радикальнее догматических и обрядовых особенностей, некогда разведших Восточную и Западную церкви. Но первый лишь модифицировал цивилизации Запада, вторые же, по словам Ф.И. Тютчева, санкционировали именно расхождение двух «человечеств».
Спарта произвольно вырвана, по мнению П.А. Сорокина, из остальной эллинской цивилизации, тогда как римская цивилиза­ция объединена с греческой . Полинезийская и эскимосская цивилизации, или «подцивилизации» (в одном месте Тойнби утверждает, что они были живорожденными цивилизациями; в другом — что они остались на уровне «подцивилизации» и ни­когда не достигли уровня цивилизации), рассматриваются как отдельные цивилизации по племенному признаку, тогда как все кочевники всех континентов объединены в одну цивилизацию, и т.д. [7]
Тойнби называет большинство цивилизаций то «мертворож­денными», то «застылыми», то «окаменевшими», то «надломлен­ными», то «разлагающимися», то «мертвыми и погребенными». Согласно Тойнби, из 26 цивилизаций только одна западная еще, возможно, жива в настоящее время, а все остальные либо мерт­вы, либо полумертвы («застыли», «окаменели», «разлагаются»). Таким образом, в согласии с принятой схемой, цивилизации должны пройти через надлом, разложение и смерть. Тойнби остается или похоронить их, или объявить мертворожденными, «застылыми», «окаменевшими», или, наконец, — надломленны­ми, разлагающимися. Но у Тойнби нет никакого ясного крите­рия, что такое в действительности смерть или надлом, возрожде­ние или разложение цивилизации, он добровольно берет на себя роль могильщика цивилизаций.
Отважно следуя своей схеме, Тойнби не смущается, что неко­торые из его цивилизаций, какие, согласно схеме, должны бы давно умереть, после своего надлома живут века, даже тысячи лет, и теперь еще живы. Он выходит из трудностей простым изобретением термина «окаменевшей» цивилизации. Так, Китай окаменел на тысячу лет. (Как это совместить с нынешним дина­мизмом страны?) Египет — на две тысячи лет. Эллинская циви­лизация либо разлагалась, либо каменела с Пелопоннесской войны до V в. н.э. Вся римская история — это непрерывное разложение, с начала и до конца. То же самое происходит и с другими цивилизациями. В концепции Тойнби цивилизации едва имеют право жить и расти. Если они не родились мертвыми, как некоторые из них, тогда они застывают. Если они не застыли, их ждет надлом почти сразу же после рождения, и они начинают разлагаться или превращаться в «окаменелость» .
Предыдущее объясняет, почему в труде Тойнби так мало анализируется стадия роста цивилизаций. Есть только крайне расплывчатые утверждения, что на этой стадии существует твор­ческое меньшинство, успешно встречающее все вызовы. Нет ни классовой борьбы, ни войн между народами и государствами, и все идет отлично, становится все более и более возвышенным. Такая характеристика процесса роста его многочисленных циви­лизаций явно фантастична.
Принять схему Тойнби значило бы согласиться с ним, что в Греции до 431—403 гг. до н.э. (надлом эллинской цивилизации, согласно Тойнби) не было никаких войн, революций, классовой борьбы, рабства, традиционализма, нетворческого меньшинства и что все эти бедствия появились только после Пелопоннесской войны. А кроме того, нам следует принять и другие моменты; например, что после этого в Греции и Риме творчество прекра­тилось, не было Платона, Аристотеля, Эпикура, Зенона, Полибия, отцов церкви, Лукреция, научных открытий — ничего творческого. На какой же стадии находится западная цивилиза­ция, так и не ясно, ведь позиция Тойнби двойственна. Во мно­гих местах он говорит, что она уже испытала свой надлом и находится в процессе разложения, в других местах он отказыва­ется вынести приговор. Но каким бы ни был его диагноз, запад­ная цивилизация до XV в. рассматривается им в стадии роста. Если это так, то, согласно схеме, никаких революций, серьезных войн, никаких жестких и устойчивых классовых различий не должно было существовать в Европе до этого века.
А между тем, XIII и XIV вв. — наиболее революционные (до XIX—XX вв.) в истории Европы. Крепостничество и другие клас­совые различия были жесткими и устойчивыми, и было множе­ство войн — больших и малых . В итоге средневековое западное общество периода роста не обнаруживает множества черт, ха­рактерных для растущих цивилизаций. То же верно в отноше­нии других цивилизаций. Это означает, что единообразия роста и упадка цивилизаций у Тойнби совершенно фантастичны и не основаны на фактах.
Сорокин подчеркивал, что многие единообразия, на которые претендует Тойнби в связи со своей схемой, либо ложны, либо переоценены. Например, его единообразие негативной связи между географическим распространением цивилизации и ее внутренним ритмом; между войной и ростом; между прогрессом техники и ростом. В утверждениях Тойнби есть известная доля истины, но как категорические формулировки они безусловно ошибочны.
Все цивилизации Тойнби — сложные комплексы, распро­странившиеся на обширные территории и группы населения . Причем он предполагает, что такое распространение происходи­ло мирно, без войны, благодаря невольному подчинению «варва­ров» очарованию цивилизации. Такое утверждение опять-таки неверно. В реальной истории все цивилизации во время роста распространялись не только мирно, но и с помощью силы, наси­лия, войн. Кроме того, многие из них в период разложения сжимались, а не расширялись, и были миролюбивее, чем во время роста.
Вслед за Шпенглером Тойнби приписывает некоторым циви­лизациям различные господствующие тенденции: эстетичес­кую — эллинской, религиозную — индийской (долины Инда), механистически-техническую — западной (у других восемнадца­ти цивилизаций он таких господствующих влечений не обнару­жил).
Очень сомнительны сами такие суммарные характеристики. Западная цивилизация не была господствующей примерно до XIII в.: с VI по конец XII в. движения технических изобретений и научных открытий почти не было. С VI по XVIII в. эта механическая цивилизация была сверху донизу религиозной, даже более религиозной, чем индийская или индуистская во многие периоды их истории . Предположительно эстетическая эллинская цивилизация не обнаруживала своего эстетического (в смысле Тойнби) влечения до VI в. до н.э. и, наоборот, выка­зала определенный научно-технический порыв между 600 г. до н.э. и 200 г. н.э. Арабская цивилизация, чью доминирующую черту Тойнби не подчеркнул, выказала исключительный порыв к научным и техническим занятиям в VIII—XIII вв., причем гораз­до больший, чем западное общество в те же века. Все это значит, что приписывание, в духе Шпенглера и Тойнби, некоторой спе­цифически вечной тенденции той или иной цивилизации, неза­висимо от стадии ее развития, не соответствует фактам и вводит в заблуждение.
Типология цивилизаций
П.А. Сорокин создал более рациональную теорию цивилизаций. Как и М. Вебер, он отверг как «редукционистские» концепции культуры, которые были созданы его предшественниками. Куль­тура — явление особого рода, значительно более сложное и со­вершенное, чем живой организм. Кроме того, она, по его мне­нию, не детерминируется экономикой напрямую.
Согласно П.А. Сорокину, культура выступает как система значений — ценностей. С их помощью общество интегрируется, поддерживает взаимосвязь своих институтов. Культура определя­ет энергию и направленность человеческих усилий. Только пони­мание процесса развития цивилизаций позволит нам правильно оценить ход социального и культурного развития человечества и направить его в должную сторону. Он полагал, что холистическая теория в понимании представителей морфологической школы неприменима к культурам, потому что они не являются замкнутыми комплексами.
В отличие от Тойнби, Сорокин выделил несколько тенденций развития современных цивилизаций. Первая из них — переме­щение центра творческих сил. Как известно, эти центры переме­щались в истории человечества постоянно. Последним известным нам центром был западноевропейский. Теперь его силы иссякли, и творческая инициатива переходит на Американский конти­нент (в целом) и на восток, в частности, в Россию. Вторая тенденция обнаруживается в постепенном упадке сенсуалисти­ческой культуры, основой которой является уверенность, что за пределами свидетельств наших органов чувств нет ни реальности, ни ценности. Вытеснив средневековую спиритуалистическую культуру, сложившуюся на основе веры в то, что подлинной реальностью являются Бог и царство Божье, сенсуалистическая культура распространилась по всей Европе и господствовала с XV по XX в.
По мнению Сорокина, к началу XX в. ее творческие силы почти полностью иссякли, продолжая действовать лишь в облас­ти науки и техники. Но и здесь она становится разрушительной силой. Вместо того чтобы служить богу творчества, наука, или, во всяком случае, ряд ее ответвлений, служит дьяволу разруше­ния. Эту культуру уже ничто не может возродить. Ввиду ее больших заслуг перед человечеством ее надо, как предлагает Сорокин, с благодарностью и почтением поместить в музей. Соответственно намечается зарождение новой культуры, или «нового интегрального социокультурного порядка», по его тер­минологии.
Борьба между умирающей и зарождающейся новой культу­рой идет повсюду, в каждом человеке, в каждом коллективе и обществе в целом. Меняется представление о характере подлин­ной реальности и подлинной ценности. Не только в религии и философии, но и в науке утверждается представление, что под­линная реальность обладает не только эмпирическим, сенсуалис­тическим аспектом, но и несенсуалистическим, рациональным и сверхрациональным аспектами.
Нарождающаяся интегральная культура исходит из предпо­сылки, что подлинная реальность и ценность бесконечны по своим аспектам и что мы не располагаем терминологией, кото­рая могла бы их отразить. Изменилось и представление о челове­ке: согласно новому представлению, человек — творец со сверх­рационалистическими возможностями и искрами гениальности. Идет борьба и в философии. Материалистическая философия еще разделяется многими, но, по мнению Сорокина, она мало что добавила к прежним материалистическим системам. Други­ми словами, как полагает П.А. Сорокин, здесь нет искры гени­альности. Мы ее находим в ряде новых течений, идеалистичес­ких или интегральных по своему характеру. Аналогичный про­цесс наблюдается и в религии, где на смену догматическим религиозным системам идет «святой дух творчества» и «универ­сальная религия творческой альтруистической любви». Таким об­разом, по убеждению Сорокина, если не произойдет апокалип­тическая катастрофа, интегральная культура поможет человечест­ву вступить в новую творческую эру.
«Совокупность смыслов», ценностей и норм в науке, в вели­чайших философских, религиозных, этических или художествен­ных смыслах образует, по Сорокину, идеологическое целое. Эта идеологическая система вполне осязаемо реализует себя в пред­метах материальной культуры, в поведении ее носителей, агентов и членов. Кроме обширных культурных систем существуют еще более обширные системы, которые можно было бы назвать куль­турными суперсистемами. Идеология любой из суперсистем, по мнению П.А. Сорокина, базируется на определенных основных посылках или определенных конечных принципах, развитие, разработка и провозглашение которых в совокупности образуют идеологию суперсистемы. Коль скоро идеологии суперсистем — это самые обширные из идеологий, то их основные посылки или конечные принципы являются самыми обобщенными из истин, Предположений или ценностей.
Перед человечеством вставал вопрос: «Какова природа истинной и конечной ценности?» И на этот вопрос давалось три ответа. Конечная истинная ценность чувственна. Кроме нее нет других реальностей и не существует внечувственных ценностей, — таков был первый ответ. Из этой основной посылки развилась огромная суперсистема, называемая сенситивной. Был и второй ответ на этот вопрос: конечной истинной целью является сверхчувственный и сверхразумный бог (Брахма, Дао, Свядоенное Ничто и прочие ипостаси Бога). Чувственные или какие-либо другие реальности или ценности являются либо ми­ражами, либо низменными и тенеподобными псевдореальностя­ми. Такая основная посылка и соответствующая ей культурная; система называется идеационной.
Третий ответ заключается в том, что конечная истинная ценность — это Многоликая Бесконечность, обнимающая все разли­чия, беспредельно качественно и количественно. Человеческий: ум, которому положены определенные пределы, не может вос­произвести ее доподлинно, не может охватить ее. Эта Многоли­кая Бесконечность невыразима. Мы способны лишь на очень, отдаленное приближение к трем Ее аспектам: рациональному (логическому), чувственному и сверхчувственному (сверхразу­му). Все три аспекта реальны и гармонически соединяются в Ней. Реальны Ее сверхчувственно-разумные и чувственные ценности. Она может называться Богом, Дао, нирваной, Священным Ничто, сверхсущностью (у Дионисия Ареопагита) и «расчлененной эстетической непрерывностью»[8]. Эта типично мистическая концепция конечной истины, ре-Шэности и ценности (и основанная на ней соответствующая суперсистема) называется идеалистической (интегральной).
Каждая суперсистема содержит в себе обширные системы, описанные выше. Сенситивная суперсистема образуется из сенситивной науки, сенситивной философии, сенситивной религии (или чего-то в этом роде), сенситивного искусства, сенситивной морали и права, экономики и политики и одновременно — из сенситивно мыслящих личностей, групп, из базирующихся на чувственном учении стилей жизни и социальных институтов. То же относится к идеационным и идеологическим суперсистемам. Так, в средневековой культуре Европы с XI до конца XII в. мы обнаруживаем господство идеационной (спиритуалистической) суперсистемы. Ее важнейшим положением был христианский символ веры со сверхзвуковой и сверхчувственной Троицей, представляющей собой конечную и истинную реальность и цен­ность. Этот символ веры провозглашался и господствовавшими в средние века «наукой», искусством, правом, моралью, экономи­кой, политикой, философией.
Богословие считалось королевой наук, и все другие науки безусловно подчинялись ей. Как ни странно это звучит сегодня, но естественные и прочие науки были служанками богословия. Средневековая философия едва ли отличалась от богословия и религии. Средневековая архитектура и скульптура были не чем иным, как «библией в камне», провозглашавшей все тот же символ веры. Ту же роль играли живопись и музыка, литература и драма.
Но что касается общеевропейской культуры XVI—XX вв., то она, по мнению Сорокина, представляет собой совершенно иную картину. В этот период в ней господствует скорее сенситивная (чувственная), нежели развалившаяся идеационная су­персистема. В течение последних четырех столетий большинство подразделений европейской культуры возглашает, что «конечная реальность и ценность чувственно познаваемы». Все подразделе­ния этой культуры прошли через соответствующее обмирщение. Религия и богословие потеряли былое влияние и престиж. Без­различная к религии, временами совершенно не религиозная, сенситивная наука превратилась в высшую объективную истину, и подлинной истиной стала теперь истина чувственных данных, эмпирически воспринятых и выверенных.
Философия сенсуализма (материализм, эмпиризм, скепти­цизм, прагматизм и т.д.), сенсуалистическая архитектура, лите­ратура музыка, живопись, скульптура вытеснили религиозное искусство средневековья. Сенсуалистические, утилитарные, гедо­нистические, релятивистские законы и моральные нормы, со­зданные человеком, вытеснили спиритуалистические, безуслов­ные, «Богом данные» законы и сакральные нормы средних веков. Материальные ценности, благосостояние, комфорт, на­слаждение, власть, слава и популярность стали основными цен­ностями, за которые борется нынешний сенситивный человек.
Наконец, если взять греческую культуру V в. до н.э. или евро­пейскую культуру XIII в., то мы обнаружим, что в них господ­ствовала идеалистическая культурная суперсистема. Эта культура всеми своими основными подразделениями утверждала важней­шие положения идеализма, что истинной конечной реальностью и ценностью является Многоликая Бесконечность, частично чув­ственно воспринимаемая, частично рациональная, частично сверхразумная и сверхчувственная. Вот три суперсистемы — самые обширные из доселе известных.
Учение Сорокина о культурных суперсистемах оказывается не чем иным, как учением о типологии цивилизаций. В совре­менном мире произошли глубокие изменения и резкие сдвиги. Они неминуемо должны были заменить представление о нации как единице исторического процесса какими-то иными понятия­ми. Недостатки европоцентризма стали очевидны, а угроза ис­чезновения западной культуры помогла людям переплавить эту непосредственно переживаемую ими опасность в свое понима­ние прошлого. Цивилизация становится, таким образом, основ­ной категорией современной исторической науки.
Биофизическая модель развития цивилизаций
Цивилизации были ступенями общественного и технического прогресса, так как технические достижения каждой из них распространялись за ее пределы и сохранялись там после ее гибели. Небольшие цивилизации Египта, Индии, Двуречья, государства Шан сменились гигантами: Римской империей, государством Мин, империей Моголов, Западноевропейской цивилизацией. Со времени великих географических открытий началось формирование единой мировой цивилизации, резко ускорившееся во время промышленной революции. На повестке дня – создание Мирового государства, ибо мир уже един в экономическом и в информационном отношении, а средства управления позволяют контролировать события в любой точке Земли из одного центра.
Рассматривая причины упадка и разрушения Римской империи, Э. Гиббон поставил вопрос о судьбе современной цивилизации. [9] Нынешний социальный и экологический кризисы делают решение этого вопроса актуальной научной проблемой, имеющей фундаментальное значение для дальнейшего существования человечества.
Факторы, определяющие причины возникновения, расцвета и гибели цивилизаций, следует искать в особенностях их системной организации, так как не природные, а стихийно действующие социальные процессы привели к гибели Древний Египет, Римскую империю, государство Хань и другие древние общества. Их гибель была не просто переходом общества из одного состояния в другое: она носила характер катастрофы. Падал культурный уровень, иногда вплоть до утраты письменности, разрушалась наука, падал уровень техники и технологии, снижался уровень жизни. Сопутствующие этому гражданские войны, вторжения иноземных завоевателей, разрушение экономики вели к массовой гибели населения. Те же стихийные силы действуют в современном обществе, породив, в частности, экологический кризис. Цивилизация – социальная система, поэтому особенности ее развития можно понять, используя общие законы теории систем. Таковы законы термодинамики, в принципе не зависящие от природы образующих систему объектов, а именно: закон сохранения энергии замкнутой системы (I начало термодинамики), закон возрастания энтропии (неупорядоченности) замкнутой системы (II начало термодинамики), закон стремления к нулю энтропии (стремления к полной упорядоченности) системы при стремлении к нулю ее температуры (III начало термодинамики).
Под энтропией ниже понимается информационная энтропия Н = –  pi log2 pi где pi-вероятности различных состояний системы. В биологических и социальных системах pi- вероятность состояний, возникающих в результате выполнения системой ее функций. Социальная система – открытая система, через которую проходит поток вещества, энергии и информации. В открытых системах законы термодинамики проявляются в диалектическом единстве: рассеяние энергии такой системой в виде излучения приводит к росту энтропии всей системы, в то время как снижение внутренней энергии системы, обусловленное потерей энергии при излучении, ведет к уменьшению энтропии подсистемы вещества. Это справедливо для таких объектов, как возбужденный атом, звездная система, конденсирующийся пар или замерзающая жидкость. Наиболее близкий аналог социальных систем – биологические системы. Для последних справедлива теорема Э. Шредингера о питании системы упорядоченностью из окружающей среды. Суммарная энтропия системы “биологический объект – окружающая среда” растет, т.е. беспорядок, создаваемый живым, превышает достигаемую при жизнедеятельности упорядоченность. [10]
Основное проявление жизни биологической системы – процесс деления клетки, происходящий в тот момент, когда масса клетки удваивается. Фактор, вызывающий процесс деления, пока неизвестен, но деление может быть следствием только одной из двух причин. Первая – ухудшение условий питания с ростом клетки. Действительно, входной поток вещества, энергии и информации пропорционален площади поверхности клетки, а число его потребителей пропорционально ее объему. Отношение же “объем – поверхность” пропорционально линейному размеру клетки. Следовательно, величина удельного потока, или потока, приходящегося на единичного потребителя, уменьшается с ростом клетки, и процессы жизнедеятельности должны замедляться. При этом скорость процессов метаболизма остается постоянной, поскольку они не зависят от размеров. Максимальный размер клетки определяется условием превышения скорости процессов жизнедеятельности над скоростью процессов разрушения. Вторая причина, ограничивающая размер клетки, – ухудшение условий управления внутренними процессами. С ростом клетки увеличивается время прохождения сигналов. Кроме того, рост клетки означает построение копий каждого ее элемента. Возникают два центра управления, и эффективное руководство делается невозможным. Деление клетки приводит к снижению ее энтропии, т.е. увеличению упорядоченности. Лишняя энтропия сбрасывается в окружающую среду.
При делении в специально подобранных средах клетки образуют колонии (культуры). Клетки, живущие в колонии, после 50-60 делений неизбежно гибнут. Поэтому продолжительное существование данного вида возможно либо путем распада на отдельные клетки, если они способны выжить в одиночку, либо путем образования системы – многоклеточного организма. Многоклеточный организм – это способ существования вида, клетки которого не в состоянии выжить в одиночку. Организм растет за счет процессов накопления вещества, энергии и информации в клетках, что обусловливает их деление. Увеличение числа клеток приводит к уменьшению удельного потока благодаря отношению “объем – поверхность” и к увеличению энтропии системы из-за увеличения числа элементов. Уменьшение удельного потока при постоянной скорости процессов метаболизма ведет к снижению средней внутренней энергии, приходящейся на отдельную клетку, или температуры, что, в свою очередь, ведет к увеличению упорядоченности системы путем увеличения ее структурной сложности, компенсирующей рост энтропии, обусловленный ростом числа элементов. Рост организма прекращается тогда, когда становится невозможным дальнейшее усложнение системы, образованной из клеток данного типа, определяемого генотипом.
Разрушение организма обусловлено двумя причинами: различной скоростью процессов накопления вещества, энергии, информации в разных его органах и нарастанием нарушений жизненных процессов на уровне клетки. В силу различий в условиях функционирования разные подсистемы организма развиваются с разной скоростью и используют при этом разные стратегии. Так, клетки печени и слизистых оболочек очень часто делятся на протяжении всей жизни организма, в то время как нервные клетки и клетки мышц теряют способность делиться очень рано. Различная скорость накопления в разных органах ведет к тому, что оптимальная, т.е. обеспечивающая наименьшую энтропию, согласованность функционирования органов достигается только в определенный отрезок времени. Рассогласованность функционирования подсистем организма усиливается также постепенно нарастающими отклонениями от нормы процессов на низшем уровне системной организации – уровне клетки. Например, неделящиеся клетки нервной системы постепенно отмирают, в то время как быстро делящиеся клетки при сбоях в процессе деления могут перейти в раковую форму, а клетки стенок кровеносных сосудов кальцинируются. Увеличение рассогласованности функций отдельных органов увеличивает энтропию организма. Положение осложняется тем, что для компенсации отклонений от нормы функций отдельных подсистем организма требуются воздействия, нарушающие нормальное функционирование других его подсистем: снижение давления крови можно компенсировать возбуждающими средствами, однако они нарушают работу нервной системы и органов пищеварения. Процесс увеличения энтропии организма, или рассогласованности функционирования его органов, нарастает и достигает такой величины, что эффективное управление при данной системной организации становится невозможным. Нарушение же системной целостности означает гибель организма.
Социальная система является продолжением многоклеточного организма. Она возникает в условиях, не позволяющих отдельному организму выжить в одиночку. Численность первобытного человеческого коллектива определялась условиями выживания. Как система первобытный коллектив аналогичен клетке. Процессы накопления ведут к его росту, а по достижении некоторого критического размера – к делению. Особенность первобытного общества состоит в том, что энтропия отдельных его членов со временем уменьшается, так как каждый отдельный человек является последним звеном в цепи потребления и именно в нем происходит накопление вещества, энергии и информации. Роль человека в первобытном обществе полностью определена, поэтому его энтропия низка.
Цивилизация возникает тогда, когда плотность населения достигает значения, при котором выделение новых коллективов невозможно. Усложнение социальной структуры позволяет более эффективно эксплуатировать окружающую среду и создает основу для технического прогресса – разделение труда, при котором члены общества могут более интенсивно решать конкретные задачи, ибо круг их обязанностей становится уже.
Что касается сложности, то социальная система на стадии цивилизации аналогична многоклеточному организму. Накопление вещества, энергии и информации ведет к количественному росту системы (рост численности населения). Это приводит к увеличению энтропии, уменьшению удельного входного потока и ухудшению условий управления социальными процессами. Снижение удельного потока ведет к снижению температуры и стимулирует процессы усложнения социальной системы, компенсируя рост энтропии, обусловленный ростом численности населения. Однако с некоторого момента дальнейшее усложнение системы становится невозможным. В случае многоклеточного организма этот предел определяется постоянной величиной – свойствами клетки, определяемыми ее генотипом. В случае социальной системы предел возможной сложности определяется свойствами отдельных членов общества, как зависящими от генотипа человека, так и формируемыми самим обществом.
На стадии роста цивилизации увеличение энтропии компенсируется потоком информации из окружающей среды (которая при этом разрушается). Когда экстенсивное развитие становится далее невозможным (из-за ограниченных возможностей средств управления, или из-за противодействия конкурирующих обществ, или из-за ограниченных возможностей окружающей среды), прирост энтропии не может быть компенсирован увеличением входного потока информации. Однако подсистемы высшего уровня системной сложности, управляющие организацией и распределе нием входного потока, продолжают питаться за счет подсистем нижнего уровня. Так как процессы накопления идут в подсистемах высшего уровня более интенсивно, продолжаются их рост и структурное усложнение за пределы, определяемые эффективностью функционирования системы. Среди подсистем высокого уровня сложности возникают паразитические с точки зрения функционирования всей системы элементы (неоправданно растут государственный аппарат, сфера услуг и развлечений). Усложнение системы достигается путем прогрессирующей дифференциации трудовых функций и соответственно упрощения каждой из них. Тем самым интенсифицируется производство. Платой за это является увеличение энтропии человека. Действительно, узкий специалист с вероятностью 100% делает свое дело, в то время как вероятность выполнения его непрофессиональных функций не определена. Если условно приравнять ее к 50%, то состояния такой системы окажутся практически равновероятными, и тогда ее энтропия, согласно, максимальна и равна логарифму числа состояний.
Энтропия сложной системы тем меньше суммы энтропий ее частей, чем больше взаимодействие между ними. Рост специализации, социального неравенства, исключение все большего числа людей из сферы производства усиливают индивидуализм, разрушают связи внутри социальной системы. Энтропия системы (или неопределенность состояния) увеличивается как за счет роста слагаемых – энтропий отдельных людей, так и под воздействием фактора, который снижает энтропию системы с учетом взаимодействия между подсистемами. Интуитивно это очевидно: беспорядок в системе тем выше, чем меньше связи между ее компонентами.
Типичные примеры развития социальной системы высшего уровня за счет подсистем нижнего уровня – прогресс промышленности и культуры в СССР за счет деревни, укрепление Римского государства за счет гражданского общества и приводимый А. Тойнби пример создания военной машины, “какую Москва – если взять наиболее яркий случай – последовательно и сознательно строила последние шесть столетий ценой свободы, плюрализма и других политических и социальных благ”.[11] Процесс увеличения энтропии отдельных членов общества отражает и описываемое Т. Моммзеном падение нравов в императорскую эпоху в Риме, и отмечаемое Т. Боттомором снижение классового сознания в XX веке. Г. Черников этот процесс назвал автоматизацией общества. Точнее говорить о его идеализации, так как общество становится подобным идеальному газу, взаимодействие частиц которого сводится только к столкновениям.
Раз начавшийся на нижних уровнях системы процесс роста энтропии постепенно захватывает подсистемы все более высокого уровня, так как они питаются информацией из систем нижних уровней. Новые требования к этим подсистемам при ограниченности входного потока ведут к новому росту их энтропии, и процесс начинает питать сам себя. В итоге достигается состояние, когда очередное требование усложнения не может быть удовлетворено из-за высокой энтропии элементов. Тогда снижение энтропии общества достигается путем распада на антагонистические части и снижения числа элементов, т.е. численности населения. Однако приводящие к этому процессы (гражданские войны, разрушение государства, упадок науки, культуры, производства) способствуют дальнейшему увеличению энтропии человека, подталкивая тем самым процесс разрушения системы.
Таким образом, развитие социальной системы человечества на этапе цивилизации сопровождается кризисами, природа которых заложена в самом характере системных связей и свойствах ее элементов. В истории социальный кризис замедлялся или обращался вспять либо из-за воздействия более молодой цивилизации, как в случае Греции и Рима, либо из-за варварского завоевания, как в случае Рима и германцев. Для современной цивилизации такого выхода нет из-за ее глобальности. Поэтому в настоящее время вместе с развитием глобального экологического кризиса человечество приближается к глобальному социальному кризису. Л. Гумилев утверждает, что в этом случае процесс переходит в “мемориальную” фазу, фазу медленного вымирания общества. Есть ли у человечества возможность избежать этой участи?
Выше отмечалось, что в колонии клетки способны только к 50-60 делениям. Вместе с тем в многоклеточном организме многие клетки сохраняют жизнеспособность после 10 тыс. делений и более. Отличие между колонией клеток и организмом состоит в том, что организм – саморегулируемая система, а в колонии регулирование процессов жизнедеятельности на уровне выше клеточного отсутствует. До сих пор цивилизации в отношении регулирования социальных процессов были ближе к колонии, чем к многоклеточному организму. Действительно, согласно, время жизни цивилизации порядка 1 тыс. лет. Если делением считать смену поколений, то интервал между делениями примерно равен 20 годам, а за время жизни цивилизации происходит около 50 делений, как и в колонии клеток. Аналогия с многоклеточным организмом подсказывает, что продлить существование социальной системы можно, перейдя к управляемому развитию. Необходимость такого перехода назрела, так как наша цивилизация явно обнаруживает признаки приближающегося упадка. Возможность увеличить входной поток отсутствует из-за экологических ограничений. Например, с 1985 года мировой валовой сбор зерна не растет. Это привело к уменьшению количества зерна, приходящегося на одного человека, с 345 кг в 1985 году до 290 кг в 1996 году. Падение произошло из-за увеличения численности населения. Дальнейшее же повышение урожайности невозможно: экстенсивно осваивать уже нечего, а интенсификация сельскохозяйственного производства ведет к массовой деградации почв. Кроме того, каждый шаг в наращивании производства продукции обходится все дороже: только за XX век энергетические затраты на единицу продукции в развитых странах возросли в 10-12 раз. Можно, конечно, надеяться на будущие научные открытия, но это аналогично надеждам на выигрыш в лотерею, да еще с учетом кризиса фундаментальных научных исследований.
Энтропия человека растет, что проявляется в разрушении общественных связей: семейных, профессиональных, классовых, партийных, национальных. Развиваются паразитические, с точки зрения производственного процесса, подсистемы, особенно в бюрократическом аппарате, в сфере обслуживания и развлечений, усиливаются и мафиозные структуры.
Проблемы перехода к управляемому развитию обсуждаются в связи с разработками Римского клуба с начала 70-х годов. При этом возникают вопросы о целях управления, о соотношении управления и фундаментальных принципов гуманизма, равенства и свободы; о принципиальной возможности такого управления, при котором энтропия подсистем нижнего уровня хотя бы не снижалась; о социальных силах, готовых провести переход к управляемому развитию, а затем длительное время осуществлять его. Пока невозможно привести пример долговременно стабильной социальной системы. Следовательно, вопрос о возможности и путях перехода к управляемому устойчивому развитию остается открытым. Из общих принципов. изложенных выше, можно сделать только один вывод: управление развитием должно состоять в контроле процессов распределения входного потока и процессов накопления. Теоретически система с равными в любой момент времени входным и выходным потоками может функционировать бесконечно долго, ибо ее энтропия не меняется. Открытым остается и вопрос о возможности самостоятельного возрождения цивилизации в случае ее гибели. В биологических сообществах наблюдаются процессы циклического изменения численности их членов. Но цивилизация – гораздо более сложная система, чем сообщество.
Предлагаемый подход к проблеме устойчивости развития цивилизации позволяет представить закономерности их развития как проявление действия фундаментальных систем – законов термодинамики. Действие это проявляется в диалектическом единстве, что отражает свойство системности данной совокупности объектов. В частности, разрушение социальной системы происходит из-за увеличения энтропии подсистем нижнего системного уровня, обусловленного прогрессирующим разделением труда и влиянием неуправляемого роста подсистем высшего системного уровня при прекращении экстенсивного развития всей системы.
Проведенный анализ обнаруживает принципиальную невозможность автоматической стабилизации развития открытых неуправляемых систем. Нынешний этап человеческой истории характеризуется наложением двух кризисов: системного кризиса цивилизации и экологического кризиса. Поэтому современная мировая цивилизация должна в ближайшее историческое время либо вступить в стадию деградации, которая скорее всего приведет к исчезновению человека как вида, либо перейти к управляемому устойчивому развитию. Однако возможность такого перехода остается открытой.

Всемирные древние цивилизации
Почему мы забываем про всемирные древние цивилизации? В философской литературе практически отсутствуют упоминания цивилизации атлантов или лемурийцев. Почему же это так? Никто не может хотя бы скупо доказать существование этих цивилизаций. Наука не в силах представить нам факты существования их. И все же, мистические памятники древности, загадочные места нашей планеты заставляют задуматься о существовавших до арийцев цивилизациях. Откуда взялись легендарные истуканы на острове Пасхи? Кто построил Египетские и Мексиканские пирамиды? Кем были сооружены монументы Стоунхенджа? Что скрывает в себе Бермудский треугольник? Почему все эти монументы разделяют весь наш земной шар на строгие, равные друг другу треугольники?
Мы не рассматриваем все эти загадки говоря о цивилизации. Но давайте обратимся к философии религии. Ни одна религия не упоминает Бермудский треугольник, монументы Стоунхенджа или остров Пасхи! Если верить религии, что все мы произошли от Бога, то тогда возникает вопрос для чего Бог создал загадочные монументы и мистические места планеты, которые не под силу соорудить человеку? Быть может мы ошибаемся. Может арийцев создал совсем не Господь, а предыдущая цивилизация, а вся мистика планеты создана что бы открыть глаза нам на истинный смысл жизни, или оградить от всемирных бедствий, или это является системой управления жизнью на планете? Философствуя на эту тему нужно обязательно предполагать, что до арийцев существовали различные цивилизации.
Эрнст Мулдашев предлагает более религиозную модель развития и упадка цивилизации нежели биофизическая. Он предполагает, что человек, прогрессируя в своем развитии неизбежно приходит к греху.[12] То есть, когда индивид добивается в жизни определенных высот, то он невольно обожествляется, хочет он этого или нет. Точно так же происходит и с обществом, которое незамедлительно прогрессирует и шаг за шагом достигает своего апогея. В конечном итоге, общество поднимает себя столь высоко, что начинает вытеснять основные принципы жизни. Люди отклоняются и пытаются отклонить от намеченной траектории всё живое (Пример: клонирование мутантов – динозавры. По его мнению, предшествующие цивилизации владели такими технологиями). Мулдашев предполагает, что земля – живое существо и она в свою очередь не терпит надругательства над собой. Чтобы очиститься от грешного она смещает свою ось на 6666 км. В подтверждение этому он приводит Библию, в которой ярко расписан Всемирный потоп. Вечным материком он считает Тибет с горой Кайлас, которая имеет высоту так же 6666 метров.
Мулдашев предполагает, что до предела развитая цивилизация поселяется во время потопа на Вечном материке, что бы хоть какая-то часть её смогла выжить, и в этот момент и происходит деградация людей. Холод, темнота и отсутствие привычных человеку изобретений приводят остатки цивилизации к регрессу. Цивилизация быстро и верно вымирает, оставляя скупую горстку “оглупевших” животных, которые с чего начинали к тому и пришли. Мулдашев считает, что неизбежна гибель любой цивилизации и ни что не сможет спасти очередную расу, потому, что так устроен человек и мир вокруг него.
«… грех заключается не в пользовании новоразвитыми силами, а в злоупотреблении ими… » (с. 378)
Елена Блаватская
(Тайная Доктрина, том II.
Антропогенезис. Изд. Рига, 1937 г.)

Используемая литература

1. Культурология: Учебное пособие / Составитель и отв. ред. А.А. Радугин. – М.: Центр, 1998. – 304 с.
2. Хачатурян В.М. История мировых цивилизаций с древнейших времен до начала XX века: Пособие для10-11 кл. общеобразоват. учеб. заведений/ под ред. В.И. Уколовой. – 2-е изд. – М.: Дрофа, 1998. – 400с.; карт.
3. Уткин А.И. Запад и Россия: история цивилизаций:- Учебное пособие.- М.: Гардарики, 2000. – 574с.
4. Культурология. История мировой культуры: Учебное пособие для вузов под. ред. проф. А.Н. Макрковой. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1995.- 224с.
5. Э.Мулдашева “В ПОИСКАХ ГОРОДА БОГОВ” Том 1 “Трагические послания древних” ст.375
6. Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. СПб., 1995. С. 90.
7. Учебник по Истории философии под ред. В.М. Мапельман и Е.М. Пеньков.-М.:”Издательство ПРИОР”, 1997. – 464с.
[1] Цит.по: Энгельс. т.21, с. 173-174
[2] Цит.по: Уткин А.И. Запад и Россия: история цивилизаций:- Учебное пособие.- М.: Гардарики, 2000. ст. 132
[3] Цит.по: Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. СПб., 1995. ст. 45.
[4] “Универсальная церковь” – имеется ввиду вселенская церковь.
[5] Цит.по: Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. СПб., 1995. ст. 23
[6] Цит.по: Культурология: Учебное пособие / Составитель и отв. ред. А.А. Радугин. – М.: Центр, 1998. – ст. 58.
[7] Цит.по: Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. СПб., 1995. ст. 74.
[8] Цит.по: журналу “ГЕО” американского философа истории Ф.С.К. Нортропа.
[9] Из Учебника философии под редакцией В.М. Мапельмана и Е.М. Пенькова. – М.: “Издательство ПРИОР” 1997г. ст.197 [10] Из трудов Махмуда Пахлавана. Internet: www.5ballov.ru
[11] Цит.по: Цит.по: Уткин А.И. Запад и Россия: история цивилизаций:- Учебное пособие.- М.: Гардарики, 2000. ст. 109.
[12] Из научной литературы Э.Мулдашева “В ПОИСКАХ ГОРОДА БОГОВ” Том 1 “Трагические послания древних” ст.375