–PAGE_BREAK–3. Некоторые особенности концепций происхождения права.
Анализ условий и причин происхождения права во многих работах аналогичен исследованию происхождения государства. Их возникновение идет параллельно в рамках единого процесса, отмечает проф. А.Ф. Черданцев. Это закономерно, ибо они тесно связаны между собой, не существуют одно без другого[14]. Вместе с тем, в теории права и государства исследуются особенности происхождения права, т.е. «процесса зарождения, становления права, его первоначального возникновения»[15]. В частности, обращается внимание на такую особенность, которая свидетельствует, что между мононормами первобытного общества и нормами права существовала более глубокая преемственность, чем между органами родового самоуправления и органами государства[16]. Табу (запреты), обычаи, ритуалы (в первую очередь брачные), знаки-символы, мифы, правила, нормы и другие социальные регуляторы первобытного общества (по определению А.И. Першица, мононормы) несли нагрузку сохранения рода, племени, их нормального функционирования, были непререкаемы и не нуждались особом органе принуждения. Они отражали природные, естественные связи и не были основаны на каком-либо принципе, обобщающей идее.
Особенностью происхождения права, как регулятора социальных отношений, являлось то, что оно начало формироваться в догосударственный период развития общества. В первобытном обществе нормы обычаев, ритуалов, традиций, религиозные нормы вырабатывались обществом, были обязательны для всех и закрепились не только в устной форме, но и в письменном виде, первоначально — в символах-знаках, наскальных знаках и т.д., передавались из поколения в поколение. Только впоследствии они закреплялись государством, видоизменялись в соответствии с изменениями общественных отношений.
Особенностью возникновения права является демократический характер его зарождения и появления. Основные источники первобытного общества — обычаи, которые в большей степени являлись прообразом правовых норм, выражали интересы всех членов родовой общины, обеспечивали равенство, справедливость во всей общественной жизни и нередко назывались «право», «правда», Выполнение таких социальных правил обеспечивалось добровольно, поддерживалось общественным мнением.
Важной стороной зарождения права явилась дифференциация источников, которые стали основой формирования правовых систем в будущем. Дифференцированно следует подходить к основным направлениям происхождения права, его становления и развития. Одним из важных направлений зарождения права следует считать естественный характер прав человека, что обусловливалось тем, что, выделяясь из мира природы, человек приобретал естественные права. Поэтому естественноправовая теория происхождения права является самой устойчивой и популярной в научной литературе. Она свидетельствует о том, что право появилось в первобытном обществе, когда определенными способами, характерными для данного периода развития цивилизации, обеспечивалось право каждого на жизнь, на безопасность всего рода и каждого его члена,
защищались слабые и сковывался произвол сильных. Первоначальное становление теории естественного права проходило еще в Древней Греции и Древнем Риме (V-IV вв. до н.э.). В последующие периоды у римских юристов была уверенность в том, что наряду с положительным правом существует и естественное право (jusnaturale) как отражение законов и естественного порядка вещей. История развития последующих периодов развития общества свидетельствует, что естественное право обосновывалось не только теоретически, оно завоевывалось народом. В результате Великой Французской буржуазно-демократической революции во Франции была принята Декларация прав человека и гражданина (1789 г.), в США был принят Билль о правах Конституции
США (1791 г.). Все это свидетельствует о том, что в свое время зародились, развивались и существуют самостоятельные правовые системы, основанные на естественном праве, правах человека. К сожалению, современная классификация правовых систем, разработанная Р. Давидом, не предусматривает одну из основных концепций
происхождения права и, пожалуй, самую популярную правовую систему мира — систему естественного права[17].
Общества, где формой выражения социальных норм были самопроизвольно складывающиеся традиции, обычаи, назывались в литературе традиционными обществами[18]. С изменениями общественных отношений изменялись и обычаи, вырабатывались новые правила, складывались привычки, которые создавали иной стереотип поведения. В одних обществах их роль серьезно уменьшалась, в других — традиции и обычаи стали основным источником права (Великобритания, Канада и др.). Несмотря на то, что традиции и обычаи явились одними из первых источников права, в науке не выделяется самостоятельная теория происхождения, права, основанная на обычаях и традициях.
В более поздний период развития общества возникла необходимость закреплять действующие правила поведения, придать им большую юридическую значимость, обеспечить выполнение не только силой общественного мнения, но и возможностями государства. При этом становление государственности требовало все более прочного
закрепления правовых норм. С развитием письменности появляются и первые законы. Так, например, археологами были обнаружены законы вавилонского царя Хаммурапи, жившего более 4 тыс. лет назад. Законник Хаммурапи достаточно полно закрепляет хозяйственную жизнь, государственное устройство, семейные отношения, условия и порядок применения наказания за уголовные преступления. Это свидетельствует о высоком уровне развития всех общественных отношений, существовавших еще в древние времена, которые и нашли отражение в данном источнике и иных письменных источниках права. В этой связи один из основоположников сравнительной истории права Г.С. Мэн отметил, что Римский кодекс был не более, как словесное выражение тех обычаев, которые существовали тогда у римского народа[19]. Однако складывалось впечатление, и это активно поддерживалось некоторыми учеными, что государство является «роженицей» права, что право является продуктом деятельности государственных органов. Впоследствии на этой теоретической базе сформировалась нормативистская теория происхождения права, которая легла в основу формирования романо-германской правовой системы. Данная правовая система отличается хорошо разработанным законодательством, особенно уголовным, гражданским, которые систематизированы в форме кодексов. Основным законом этих государств является Конституция, она базируется на разветвленном законодательстве. Вместе с тем, следует согласиться с профессором А.Ф. Черданцевым, который видел истоки проявления нормативных правовых актов в том, что с развитием государства, его централизацией и дальнейшим изменением общественной жизни обычаи перестали быть достаточными для регулирования общественных отношений в силу их пробельности, косности, недостаточной оперативности. Государство начинает само создавать нормы права путем принятия различного рода нормативных актов (конституций, указов, законов, декретов и т.д.)[20]. К этому следует добавить, что нормативные правовые акты существовали наряду с другими источниками права, но в государствах с романи-германской правовой системой они преобладали.
Важным направлением происхождения права следует считать создание правовых норм судебными органами. Известно, что даже в первобытном обществе существовали простейшие организационно-процессуальные формы разрешения, если не споров, то вопросов. С дальнейшим развитием общества более разнообразный характер приобретали возникающие споры, которые необходимо было разрешать. В этом случае правитель, судья, жрецы или другие специально уполномоченные судебные органы выносили юридически значимое решение. Складывался судебный прецедент, т.е. судебное решение, содержащее правило поведения, обязательное для всех подобных случаев, которые возникали в будущем. В отдельных странах судебный прецедент получил значительное распространение, а в римском праве он явился его составной частью и именовался преторским правом. На основе этого направления сформировалась социологическая школа права, которая понимала право не как систему абстрактных норм, а как сеть конкретных правоотношений, возникающих на основе судебных решений, отражающих реальную жизнь. Вместе с тем, судебный прецедент, по мнению ученых, явился основой системы общего права, с чем вряд ли можно согласиться. Система общего права основана на традициях и обычаях, как например в Дании, Норвегии, а в Англии основой правовой системы является судебный прецедент. Поэтому данную правовую систему следует выделять как самостоятельную, основанную на прецедентном праве.
Важное значение для зарождения права имела религия. Во-первых, религия во многом способствовала возникновению традиций, обычаев, мифов и других источников права. Во-вторых, религиозные нормы сформировали особое самостоятельное направление в праве. В части теории происхождения права развивалась теологическая концепция возникновения права. Система канонического (церковного) права регулировала общественные отношения во всех сферах жизни общества. В дальнейшем религиозные нормы стали основой самостоятельной правовой системы — мусульманской. Эти произошло потому, что нормы канонического (церковного) права постепенно утратили свое значение в регулировании светской жизни, в то время как в государствах Востока наоборот усиливалось влияние религии, ее проникновение во все сферы государственной деятельности, семейной жизни, имущественных отношений, уголовного наказания и т.д.
Вместе с тем, данные концепции происхождения права формировали источники права одновременно в одних и тех регионах, государствах, с преобладанием какого-либо из них. Где и как все это действительно происходило, показывает изучение истории развития конкретных государств.
продолжение
–PAGE_BREAK–4. Традиционные теории происхождения государства
Теологическая (божественная) теория
(от греч. theos — Бог, logos — понятие, учение) — учение о Боге.
Теологическая или божественная теория восходит своими истоками к древнему миру. Известно, что ещё в древнем Египте и Вавилоне возникли идеи божественного происхождения государства и права. В силу особых взглядов и воззрений части общества духовенству удавалось оказывать значительное влияние на формирование общественно политической мысли и в последующие периоды развития человеческого общества. Наиболее прочные позиции теологическая теория завоевала в период становления и развития феодализма.
На рубеже XII — XIII в западной Европе развивается теория «двух мечей». Она исходит из того, что основатели церкви имели два меча. Один они возложили в ножны и оставили при себе. Ибо не пристало церкви самой использовать меч. А второй они вручили государям для того, чтобы те могли вершить земные дела. Государь, по мнению богословов, наделяется церковью правом повелевать людьми и являются слугой церкви. Основной смысл данной теории в том, чтобы утвердить приоритет духовной организации (церкви) над светской (государством) и доказать, что нет государства и власти «не от бога».
Примерно в тот же период появляется и развивается учение широко известного и в просвещённом мире учёного-богослова Фомы Аквинского (1225 — 1274). Он утверждал, что процесс возникновения и развития государства и права аналогичен процессу сотворения богом мира.
Религиозные учения о происхождении государства и права имеют хождение и поныне. Наряду с ними продолжают существовать идеи, высказанные еще в Древнем Риме о том, на возникновение и развитие государства и права решающее влияние оказали человеческие слабости и страсти. Среди них жажда денег и власти, алчность, честолюбие. высокомерие, жестокость и другие отрицательные человеческие черты и страсти. «Что послужило главной причиной упадка римского государства?» — спрашивает римский историк первого века до н. э. Гай Саллюстий Крисп в известной его работе «Заговор Кастилины». И тут же отвечает: «упадки нравов, стяжательство, страсть к распутству, обжорству и прочим излишествам»[21].
После того, пишет Саллюстий, когда «трудом и справедливостью» возросло Римское государство, когда силою оружия были укрощены великие цари и смирились дикие племена, когда исчез с лица земли Карфаген — соперник Римской державы и «все моря, все земли открылись перед нами, судьба начала свирепствовать и всё перевернула вверх дном».[22] Римляне, которые с лёгкостью и достоинством переносили лишения, опасности и трудности, не выдержали испытания досугом и богатством.
В начале, подмечает Саллюстий, развивалась жажда денег, за нею — жажда власти, и «обе стали как бы общим корнем всех бедствий». Так случилось потому, что корыстолюбие сгубило верность, честность и остальные добрые качества. Вместо них «оно выучило высокомерию и жестокости, выучило презирать богов и всё полагать продажным». Честолюбие многих сделало лжецами. Заставило «в сердце таить одно», а вслух говорить другое. Дружбу и вражду оценивать «не по сути вещей, а в согласии с выгодой, о пристойной наружности заботиться больше, чем о внутреннем достоинстве».
Всё сказанное о падении нравов населения окончательно подорвало моральные основы Римского государства и оно было обречено. Так может случиться с любым государством. Нравы — положительные и отрицательные, добрые и злые — несомненно играют и играли значительную роль в процессе становления и развития государства и права. Важную, но не решающую. Они являются скорее следствием, но не первопричиной, хотя и могут выступать на первый план.
Патриархальная теория
Патриархальная теория происхождения государства и права берет свое начало еще в Древней Греции. Родоначальником ее считается Аристотель. Также этой теории придерживался Платон. Среди заметных сторонников данной теории выделяются англичанин Филмер (XVII в.) и русский исследователь государствовед Михайловский (XIX в.).
Патриархальная теория исходит из того, что происхождение государства является результатом разрастания патриархальной семьи. Государство, по Аристотелю, является не только продуктом естественного развития, но и высшей формой человеческого общения. Оно охватывает собой все другие формы общения (семью, селения). В государстве находит свое завершение и политическая природа человека.
Государственная власть, по мнению сторонников патриархальной теории, есть ничто иное, как продолжение отцовской власти. Власть государя, монарха — это патриархальная власть главы семьи. Патриархальная теория служила в средние века обоснованием абсолютной («отеческой») власти монарха.
Названная теория подвергается определенной критике, однако, вряд ли можно оспорить тот факт, что состояние благополучия населения в том или ином монархическом государстве во многом зависит от личности монарха. Кто виноват в том, что «с отцами народов» России так часто не везло?
Договорная теория
Договорная теория (теория договорного происхождения государства и права) объясняет происхождение государства общественным договором — результатом разумной воли народа, на основе которого произошло добровольное объединение людей для лучшего обеспечения свободы и взаимных интересов. Отдельные положения этой теории развивались в V — IV веках до н. э. софистами в Древней Греции. «Люди, собравшиеся здесь! — обращался к своим собеседникам один из них (Гиппий 460 — 400 гг. до н. э.) — Я считаю, что вы все тут родственники, свойственники и сограждане по природе, а не по закону: ведь подобное родственно подобному по природе. Закон же, властвуя над людьми, принуждает ко многому, что противно природе»
Основой данной теории является положение о том, что государству предшествовало естественное состояние человека. Условия жизни людей и характер человеческих взаимоотношений в естественном состоянии представлялись не однозначным образом. Гоббс видел естественное состояние в царстве личной свободы, ведущей к «войне всех против всех»; Руссо считал, что это есть мирное идиллистическое первобытное царство свободы; Локк писал, что естественное состояние человека — в его неограниченной свободе.
Сторонники естественного права считают государство результатом юридического акта — общественного договора, который является порождением разумной воли народа, человеческим учреждением или даже изобретением. Поэтому данная теория связывается с механическим представлением о происхождении государства, выступающего как искусственное произведение сознательной воли людей, согласившихся соединиться ради лучшего обеспечения свободы и порядка.
Гольбах, например, определял общественный договор как совокупность условий для организации и сохранения общества. Дидро суть своего понимания общественного договора изложил следующим образом: «Люди быстро догадывались, — писал он, что если они будут продолжать пользоваться своей свободой, своей независимостью и безудержно предаваться своим страстям, то положение каждого отдельного человека станет более несчастным, чем если бы он жил отдельно; они осознали, что каждому человеку нужно поступиться частью своей естественной независимости и покориться воле, которая представляла бы собой волю всего общества и была бы, так сказать, общим центром и пунктом единения всех их воль и всех их сил. Таково происхождение государей».[23]
Классическое обоснование договорная теория получила в трудах Руссо. Исходя из исторического опыта он пришел к выводу, что правители стали смотреть на государство как на свою собственность, а на граждан как на рабов. Они стали деспотами, угнетателями народа. Деспотизм, по Руссо, высшее и крайнее проявление общественных различий: неравенства богатых и бедных как следствия частной собственности; неравенства сильных и слабых как следствия власти; неравенства господ и рабов как следствия попрания законной власти властью произвола. Это неравенство становится причиной нового отрицательного равенства: перед деспотом все равны, ибо каждый равен нулю. Но это уже не старое естественное равенство первобытных людей, а равенство как искажение природы.
Руссо считает, что в интересах создания правомерного государственного устройства и восстановления истинного равенства и свободы надо заключить свободный общественный договор. Главная задача этого договора состоит в том, чтобы «найти такую форму ассоциации, которая защищала и охраняла бы общей совокупной силой личность и имущество каждого участника и в которой каждый, соединяясь со всеми, повиновался бы, однако, только самому себе и оставался бы таким же свободным каким он был раньше».[24]
Обосновывая договорную теорию, Руссо отмечает: «Каждый из нас отдает свою личность и всю свою мощь под верховное руководство общей воли, и мы вместе принимаем каждого члена как неразделимую часть целого»[25].
Власть монарха является производной не от божьего провидения, а от самих людей. Данный тезис, положенный в основу договорной теории происхождения государства и права, был наиболее ярко и обстоятельно развит Полем Гольбахом (1723 — 1789 ) в его работе «Священная зараза или естественная история суеверия».
Выступая против широко распространенной в средние века идеи божественного происхождения власти королей, «являющихся представителями и подобием бога на земле», Гольбах пишет, что в практическом плане эта идея служила оправданием всемогущества, бесконтрольности властей, произвола монархов и их ближайшего окружения. «Гордость привилегированных людей, — отмечает автор, — получила в силу божественного права власть быть несправедливыми и повелевать другими людьми. Последние верят, что должны отказаться в пользу своих господ от собственного счастья, должны работать только на них, сражаться и погибать в их войнах. Они верят, что должны безусловно подчиняться желаниям самых сумасбродных и вредных царей, которых небо послало их в гневе своем.
Идея божественного происхождения власти монарха, констатирует Гольбах, привела во многих странах к тому, что «государь стал единственным источником милостей». Он «развращал общество и разделял его, чтобы властвовать». При таком положении вещей «нация была доведена до ничтожества; собственное неразумение сделало ее не способной ограждать свою безопасность, сопротивляться причиняемому ей злу и вознаграждать за оказываемые ей услуги; сами граждане забыли ее и игнорировали и не признавали. В каждой стране одно центральное лицо зажигало все страсти, приводило их в действие для своей личной выгоды и награждало тех, кого считало наиболее полезным для своих целей».
Далее Гольбах замечает, что « воля монарха заняла место разума». Прихоть монарха стала законом. Милость его стала мерилом уважения, чести, общественного почета. Воля монарха «определяла право и преступление, справедливость и несправедливость. Воровство перестало быть преступлением, если было дозволено монархом». Угнетение становилось законным, если совершалось от его имени. Налоги шли только на «безумные траты монарха на утоление аппетитов его ненасытных царедворцев».
Как же практически обстояло дело со свободой, справедливостью и с правом в тех странах, где господствовала теория божественного происхождения государства и права?
Отвечая на этот вопрос, Гольбах писал, что свобода в этих странах была запрещена монархом, « так как стесняла его распущенность. И подданные «скоро поверили, что все разрешенное государем достойно и похвально».
Таким образом Гольбах сделал вывод в отношении идеи справедливости, государи, «обоготворенные религией и развращенные попами», в свою очередь, развращали души своих поданных, выносили «среди них борьбу интересов», уничтожали существовавшие между ними отношения, «делали людей врагами друг с другом и убивали в них нравственность».
Какую же роль при этом играло право? Было ли оно одинаково справедливо ко всем? Ответ Гольбаха однозначный: «Не было». Суровость закона, пишет он, существовала лишь «для жалкого народа», ибо «вельможи, фавориты, богачи, счастливцы не подлежали его строгому суду. Все мечтали только о чине, власти, титуле, сане и должности. Каждый стремился быть изъятым из-под гнета, для того чтобы угнетать других». Каждый желал получить возможность безнаказанно творить зло.
Таким образом, законодательство, зависящее от «порочного двора», должно было лишь связывать граждан. Законы, которые должны были обеспечивать счастье всех, «служили только для защиты богачей и вельмож от покушений со стороны бедняков и серых людей, которых тирания стремилась всегда держать в унижении и нищете».
Если бы нации, столь униженные в своих правах и собственных глазах, заявлял Гольбах, «способны были обратиться к разуму, они, конечно, увидели бы, что только их воля может предоставлять кому-либо высшую власть». Они увидели бы, что те земные боги, перед которыми они падают, в сущности просто люди, которым они же, народы, поручили вести их к счастью, причем эти люди стали однако, бандитами, врагами и злоупотребили властью против народа, давшего им в руки эту власть».
Да и сами государи, рассуждал далее автор, если бы они способны были «запрашивать природу и свои истинные интересы», если бы они очнулись от опьянения, в которое приводит их фимиам, «воскуриваемый им служителями суеверия», они бы поняли, что «власть, основанная на согласии народов, на их привязанности, на их настоящих интересах, гораздо прочнее власти, опирающейся на иллюзорные притязания». Они бы нашли, что истинная слава состоит в том, чтобы сделать людей счастливыми, истинное могущество — в том, чтобы объединять их желания и интересы, истинное влечение — в деятельности, таланте.
Аналогичных взглядов на природу власти, государства и права придерживались и другие сторонники и последователи договорной теории происхождения данных институтов.
Оспаривая идеи божественного происхождения государства и права, Александр Радищев (1749-1802) считал, что государство возникает не как результат некого божественного провидения, а как следствие молчаливого договора членов общества в целях совместной защиты слабых и угнетенных. Государство, по его мнению, «есть великая махина, цель которой есть блаженство граждан».
Джон Локк (1632 — 1704) исходил из того, что всякое мирное образование государств имело в своей основе согласие народа. Оговариваясь в известной работе «Два трактата о правлении» по поводу того, что «с государствами происходит одно и то же, что и с отдельными людьми: они обычно не имеют никакого представления о своем рождении и младенчестве», Локк вместе с тем обстоятельно развивал идеи относительно того, что « объединение в единое политическое общество» может и должно происходить не иначе, как посредством «одного лишь согласия». А это, по мнению автора, и есть «весь тот договор, который существует или должен существовать между личностями, вступающими в государство или его создающими».
Вопрос о том, что собой представляет Общественный договор, каковым должно быть его содержание и назначение, равно как и многие аналогичные им вопросы получили наиболее яркое и основательное освещение в ряде трактатов Жан-Жака Руссо (1712 — 1778) и особенно в его знаменитом труде «Об Общественном договоре».
Основная задача, которую призван решать Общественный договор, состоит, по мнению Руссо, в том, чтобы «найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации, и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде».
Рассматривая государство как продукт Общественного договора, порождение разумной воли народа, а точнее — человеческим учреждением или даже изобретением, Руссо исходил из того, что каждый человек передает в общее достояние и ставит под высшее руководство общей воли свою личность и все силы. В результате «для нас всех вместе каждый член превращается в нераздельную часть целого». Это коллективное целое, по мнению Руссо, есть не что иное, как юридическое лицо. Раньше оно именовалось «гражданской общиной». Позднее — «Республикой или Политическим организмом». Члены этого политического организма называют его «Государством, когда он пассивен, Суверенитетом, когда он активен, Державою — при сопоставлении его с ему подобными».
Государство рассматривается Руссо как «условная личность», жизнь которой заключается в союзе ее членов. Главной его заботой, наряду с самосохранением, является забота об общем благе, о благе всего общества, народа. Огромную роль при этом играют издаваемые законы, право.
Руссо выдвигает и развивает идею прямого народного правления ибо, согласно общественному договору, «только общая воля может управлять силами государства в соответствии с целью его установления, каковая есть общее благо».
Народ, рассуждает мыслитель, не может лишить самого себя неотчуждаемого права издавать законы, даже если бы он этого и захотел. Законы всегда являются актами общей воли. И никто, даже государь, не может быть выше их. Законами являются лишь такие акты, которые непосредственно принимаются или утверждаются путем проведения референдума самим народом.
Наряду с исключительным правом на принятие законов у народа имеется также неотчуждаемое право на сопротивление тиранам. Короли, писал по этому поводу Руссо, всегда «хотят быть неограниченными». Хотя им издавна твердили, что «самое лучшее средство стать таковыми — это снискать любовь своих поданных», однако это правило при дворах всегда вызывало и будет вызывать только насмешки».
Власть, возникающая из любви поданных, несомненно, наибольшая, но она непрочна и условна. Поэтому «никогда не удовлетворяются ею государи». Личный интерес любых повелителей состоит прежде всего в том, «чтобы народ был слаб, бедствовал и никогда не мог им сопротивляться». Конечно, замечает мыслитель, если предположить, что поданные всегда будут оставаться совершенно покорными, что государь был бы заинтересован в том, чтобы народ был могуществен, «дабы это могущество, будучи его собственным, сделало государя грозным для соседей». Но так как интерес народа имеет «лишь второстепенное и подчиненное значение» и так как оба предположения несовместимы, то естественно, что «государи всегда предпочитают следовать тому правилу, которое для них непосредственно выгодно».
Таким образом, у любого правителя всегда сохраняется свой собственный, отличающийся от народного, интерес и соблазн сосредоточения в своих руках как можно больше государственной власти. Последнее же приводит не только к тому, что «расстояние между государем и народом становится слишком велико и государству начинает недоставать внутренней связи», но и к тому, что в политическом режиме устанавливаются признаки открытого игнорирования прав и свобод народных масс, признаки деспотизма. В этих условиях, как следует из Общественного договора по Руссо, народ может реализовать свое естественное право на сопротивление. При этом, заключает он, восстание, которое «приводит к убийству или свержение с престола какого-нибудь султана, это акт столь же закономерный», как и те акты, посредством которых он только что распоряжался жизнью и имуществом своих подданных. «Одной только силой он держался, одна только сила его и низвергает».
Из всего сказанного о естественно-правовой теории происхождения государства и права следует, что ее сторонники исходят из того, что народ обладает естественным, неотчуждаемым правом не только на сознание государства на основе Общественного договора, но и на его защиту.
Теория общественного договора подвергается критике по различным причинам. Так, Коркунов полагал, что договорные начала в образовании общества и государства приводят к крайне индивидуалистическому пониманию общественной жизни. При этом личность «признавалась над всеми господствующей и все определяющей. Не личность считалась обусловленной общественной средой, а наоборот, общественный порядок являлся всецело определяемым произволом отдельных личностей».[26]
Шершеневич писал, что сторонники механического представления редко становились на точку зрения исторической действительности, постольку общественный договор для них только методологический приём. «Для них не важно, было ли так в истории или нет, для важно доказать, какой вид должно принять общество, если предположить, что в основании его лежит общественный договор, обусловленный согласием всех, без чего никто не может считать себя связанным общественными узами».
Примерно с таких же позиций оценивает договорную теорию Трубецкой. Он утверждает, что «не общество есть продукт свободного творчества человека, а наоборот, человек есть продукт исторически сложившихся общественных условий, определенной исторической среды, часть социального организма, подчиненная законам целого».
А.И. Денисов, будучи сторонником материалистической теории происхождения государства, писал, что «договорная теория антиисторична, ибо в основу общественной жизни кладет индивида, человека. Вместе с тем эта теория односторонняя: подчеркивая, что историческое развитие должно определятся природой человека, она не замечает того, что человек воздействует на природу и создает себе новые условия существования».
Сторонники других концепций происхождения общества и государства, как правило, относятся к ней критически, находят в ней существенные изъяны. И это вполне естественно, так как любая существовавшая и существующая теория происхождения государства представляет собой лишь субъективный взгляд человеческой мысли на процессы объективного порядка. Познать закономерности общественного развития, возникновения и функционирования государства — задача, как подтверждает история, чрезвычайно сложная. Ее решение возможно на основе одновременной интеграции и дифференциации научных усилий различных школ и направлений, занимающихся вопросами происхождения государства и права.
Несмотря на то, что научность договорной теории оценивалась достаточно неоднозначно и противоречиво, вплоть до полного отрицания ее исторической самостоятельности, тем не менее некоторые аспекты данной концепции нашли свое реальное воплощение в практике государственного строительства. Примером этого могут служить Соединенные Штаты Америки, которые в своей конституции юридически закрепили договор между народами, входящими в их состав, и определили цели этого договора: утверждение правосудия, охрана внутреннего спокойствия, организация совместной обороны, содействие общему благосостоянию.
Сторонники договорной теории различают два вида права. Одно- естественное, предшествующее обществу и государству. Второе- позитивное право- является порождением государства. Естественное право включает в себя такие неотъемлемые права человека, как право на жизнь, свободное развитие, участие в делах общества и государства. Позитивное же право основывается на требованиях естественного.
Понятие естественного права включает в себя представления о прирожденных правах человека и гражданина, которые являются общеобязательными для каждого государства.
Римские юристы наряду с гражданским правом и правом народов выделяли естественное право (jusnaturale) как отражение законов природы и естественного порядка вещей. Цицерон говорил, что «закон государства, противоречащий естественному праву, не может рассматриваться как закон». Тем не менее, « закон, властвуя над людьми, принуждает его ко многому, что противно природе».[27]
По мере развития человеческой мысли данная теория также совершенствовалась. В XVII — XVIII вв. Она активно использовалась в борьбе с крепостничеством и феодальной монархией. Идеи естественной теории в этот период поддерживались и развивались многими великими мыслителями и просветителями. В Голландии — это Гуго Гроций и Спиноза, в Англии — Томас Гоббс и Локк, во Франции – Жан — Жак Руссо, Гольбах. В России одним из главных представителей этой теории права был Радищев.
Изложенные в их работах идеи нашли закрепление в американской Декларации независимости (1776 г.), во французской Декларации прав и свобод человека и гражданина (1789 г.) и в других государственных актах. Естественные, прирожденные права человека получили конституционное закрепление во всех современных правовых государствах.
Например в Конституции РФ от 12 декабря 1993 г.:
— каждый имеет право на жизнь ( Глава 2, ст.20 );
— на свободу и личную неприкосновенность ( ст.22 );
— каждому гарантируется свобода мысли и слова ( ст. 29 );
— каждый имеет право на труд и отдых ( ст.37 ).
В цивилизованном обществе нет оснований для противопоставления естественного и позитивного права, так как последнее закрепляет и охраняет естественные права человека, составляет единую общечеловеческую систему правового регулирования общественных отношений.
продолжение
–PAGE_BREAK–Теория насилия
Теория насилия принадлежит к числу относительно новых теорий государства и права. Идейные истоки этой теории зародились еще в эпоху рабовладения. Ее представители считали, что государство возникает в результате насилия и завоевания. Более развернутое научное обоснование теория насилия получает в XIX-XX веках. Ее смысл состоит в том, что возникновение частной собственности, классов и государства является результатом внутреннего и внешнего насилия, то есть путем прямого политического действия. Государство продолжает быть органом угнетения только в тех странах, где еще не стерлись юридические различия между победителями и побежденными.
Наиболее характерные черты теории насилия изложены в работах Е. Дюринга, Л. Гумплевича, К. Каутского и других. Дюринг считал, что основой общественного развития являются формы политических отношений, а экономические явления — это следствие политических актов. Первоначальный фактор возникновения государства следует искать в непосредственной политической силе. Общество, по мнению Дюринга, состоит по меньшей мере из двух человек. Две человеческие воли как таковые вполне равны друг другу, и ни одна из них не может предъявить другой никаких положительных требований.
При таком положении дела, когда общество состоит из двух равных лиц, неравенство и рабство невозможны. Для объяснения происхождения государства Дюринг образно привлекает третьего человека, так как без него нельзя принимать решение большинством голосов, а без подобных решений, то есть без господства большинства над меньшинством, не может возникнуть государства. По его мнению, собственность, классы и государство возникают как результат насилия одной части общества над другой.
Австрийский социолог и государствовед Гумплович является представителем теории внешнего насилия. Согласно этой теории государство образуется вследствие завоевания сильного племени более слабого. В итоге завоевания возникает рабство: одно племя, победившее в борьбе, становится господствующим; другое, потерпевшее поражение, теряет свободу и оказывается в положении рабов. Рабство в свою очередь ведет к появлению частной собственности и классов. С частной же собственностью связан и ею обусловлен переход от кочевого быта к земледельческому, оседлому быту. Государственная власть, по Гумпловичу, возникает из физической силы: господство племени, основанное вначале только на физическом преобладании над другим племенем, постепенно превращается в государство класса, опирающегося на экономическое могущество последнего.
Каутский также видит источник государства во внешнем насилии, в войнах. Племя-победитель, по его утверждению, подчиняет себе побежденное племя, присваивает землю этого племени, а затем принуждает его систематически работать на себя, платить дань или подати. В результате такого завоевания возникает деление на классы, а принудительный аппарат, создаваемый победителями для управления побежденными, превращается в государство. Лишь там, пишет Каутский, где имеет место внешнее насилие, «возникает деление на классы, но не вследствие деления общины на различные подразделения, но вследствие соединения в одно двух общин, из которых одна делается господствующим и эксплуатирующим, другая — угнетенным и эксплуатируемым классом».
Ссылаясь на пример образования ряда стран Европы и Азии, которые возникали, по мнению ученого, не иначе, как путем насилия, Л. Гумплович сделал окончательный вывод, согласно которому «вследствие подчинения одного класса людей другому образуется государство», а из потребности победителей обладать «живыми орудиями» возникали экономическая основа античной семьи, отношения властвования, существовавшие между господином и его слугою.
По мнению автора, «не из отдельных людей, как атомов, не из семейств, как ячеек, создается государство. Не отдельные личности и не семейства являются его основными частями». Только из различных «человеческих групп, из различных племен возникает государство и из них лишь состоит». Победители образуют правящий класс, а побежденные и порабощенные — «класс рабочих и служащих».
Во внутренней и внешней вражде племен и заключается все дело, а не в чем-то ином. Именно в племенах, в их взаимной борьбе, утверждает Л. Гумплович, а вместе с ним и его сподвижники, мы можем признать «главные основные части, действительные краеугольные камни государства, — в племенах, которые «мало-помалу превращаются в классы и сословия. Из этих племен создается государство. Они и только они предшествуют государству».
Таким образом, ни общественный договор, ни божественное провидение, ни «высшие» идеи, ни «известные потребности» или «рационалистические и нравственные мотивы», как это следует из других учений о происхождении государства и права, а лишь грубая сила, борьба, покорение одних племен другими — одним словом, прямое насилие — «вот родители и повивальная бабка государства» — являются основной причиной, согласно теории насилия, возникновения данных источников.
При этом насилие рассматривается не как некое ограниченное, локальное, а как глобальное, к тому же «естественное явление, порождающее не только единство противостоящих друг другу «элементов» государства — победителей и побежденных, правящих и управляемых, но и имеющее далеко идущие социально-экономические последствия.
Какие последствия имеются в виду? Прежде всего те, которые ассоциируются с появлением рабства. Последнее возникает, по мнению Л. Гумпловича, не в силу прежде всего внутренних причин, а затем уже внешних, как это имеет место в истории, а, наоборот, исключительно в силу воздействия на общество (племя, народ, нацию) извне, со стороны других сообществ, племен, народов, в результате войн, порабощения и закабаления одних племен или народов другими. Во всех подобных случаях, подчеркивают сторонники теории насилия, появляется военное превосходство того или иного народа (племени) над другим — «над жителями завоеванной страны». При этом ведущиеся войны, с одной стороны, производят «разрушительное действие», а с другой — в них обнаруживается и «некоторая положительная, известным образом созидающая государства сила».
Пока не было института рабства, пишет по этому поводу Л. Гумплович, пока не хватало этого первого условия для продолжительной жизни, до тех пор развитие государства было невозможно. О государственной жизни, о ее хозяйственных основах племя тогда лишь могло думать, когда оно приобретало необходимые для этого «живые орудия», т.е. когда оно «покоряло себе другое племя, порабощало и эту порабощенную массу разделяло между отдельными своими членами, когда оно таким образом создало первую государственную организацию…».
Сторонники теории насилия полагают, что до тех пор, пока племя состоит лишь из «схожих между собой единоплеменников», т.к. из «личностей, родившихся и воспитавшихся в одном и том же социальном обществе», между ними нет вражды, войн, а следовательно, и рабства. Когда же одно племя покоряет другое, то тут же как неизбежный спутник вс6х завоеваний появляются рабы, возникает и развивается институт рабства.
Таким образом, согласно теории насилия, войны, насилие одних племен над другими рассматривается и в качестве основных причин рабства. Что же касается естественноисторического процесса зарождения и развития данного института, то он или вообще игнорируется, или же отодвигается на второй план.
Остается открытым также вопрос о причинах и природе закабаления. Захватнические войны, влекущие за собой порабощение одних племен другими, или, наоборот, расслоения общества институт рабства порождал захватнические войны? Ведь не следует забывать о том, что сам характер захватнических войн, порабощение одних племен и народов другими практически стали возможными лишь тогда, когда процесс развития орудий труда и производства в обществе достиг такого уровня, когда экономически стало возможным и выгодным закабалять побежденные племена и народы, эксплуатировать их, превращая в рабов.
Другим далеко идущим социальным последствием, которое ассоциируется, по мнению сторонников теории насилия, непосредственно с завоеванием и порабощением, является возникновение частной собственности. Насилие порождает рабство, ведет к появлению частной собственности. С последней же связан, согласно теории насилия, переход племен от кочевого образа жизни и быта к оседлому, земледельческому. Зарождающаяся при этом государственная власть опирается исключительно не физическую силу. Это — государство племени. Его основа — физическое преобладание одного племени над другим.
По мере развития общества государство племени перерастает в государство класса. Основой последнего является экономическое господство власть имущих. Л. Гумплович отмечает, что одновременно с процессом превращения племен в классы и сословия, а также эволюции государства протекает процесс развития сознания. «Племенное сознание в современном государстве отчасти исчезло, отчасти же, одновременно с превращением племен в сословия и классы, сменилось сословным и классовым сознанием».
Согласно теории насилия наряду с данными процессами развития общества и государства протекает также процесс дальнейшей эволюции частной собственности. Она рассматривается Л. Гумпловичем и его последователями не иначе, как некое орудие или средство в руках государственной власти.
Не оспаривая процесс эволюции общества, государства и собственности, следует обратить внимание на спорность решения вопроса о соотношении собственности и власти. Исторический опыт не подтверждает тезиса, выдвигаемого сторонниками теории насилия, о том, что государственная власть порождает частную собственность, а не наоборот. Не подтверждается тезис и о том, что собственность является орудием государственной власти. Все обстоит как раз наоборот. Собственность, в конечном счете, обусловливает как само появление государственной власти, так и ее характер. Собственность в основном определяет и ее служебную роль.
Можно по-разному относиться к научным исследованиям К. Маркса и Ф. Энгельса, а также к их философским обобщениям и выводам. Но не подлежит ни какому сомнению многократно подтвержденный самой жизнью их вывод, сделанный на примере Англии, о том, что собственность «правит аристократией». Именно она «дает возможность купцам и фабрикантам намечать депутатов для больших, а частью и для мелких городов; собственность дает им возможность усиливать свое влияние с помощью подкупа». Почему это происходит? Потому, что «народ еще не осознал ясно существо собственности, потому, что он вообще еще, — по крайней мере в деревне, — духовно мертв и потому мириться с тиранией собственности». Частично данные выводы справедливы и для современной России.
Говоря о теории насилия вообще и об учении Л. Гумпловича, в частности, следует заметить, что ее сторонники по-разному характеризуют исторически первые и современные государство и право. Если раннее государство и право Л. Гумплович считал инструментами насилия, господства одних над другими, закабаления и угнетения, то более поздние и современные ему капиталистические государство и право он, во многом противореча самому себе, не считал таковыми.
Развитие, по Гумпловичу, идет по направлению все более возрастающего «равноправия низших слоев с высшими, подвластных с властвующими». Все больше смягчаются формы и методы властвования. Постепенно образуется «современное культурное государство». Складываются такие его черты и особенности, как режим парламентаризма и законности, равноправие граждан, доступ их к управлению делами общества и государства и др. Исходными причинами и условиями становления такого либерального государства считается, однако, насилие.
Теория насилия, равно как ранее рассмотренная естественно правовая теория, отражают взгляды лишь некоторых слоев общества и их представителей на природу государства и на его происхождение.
Отвергать полностью теорию насилия нельзя не только из формальных соображений, но и на основании исторического опыта, который подтверждает, что завоевание одних народов другими являлось реальным фактором существования государственности исторически длительное время (например Золотая Орда). Элементы насилия, как внутреннего, так и внешнего, объективно присутствовали и сопровождали существование любого государства (Римское, Древнегерманское государство, Киевская Русь).
Абсолютизируя роль насилия в истории, данная теория не учитывает того, что очень многие государства и правовые системы раньше и сейчас создаются и развиваются отнюдь не в результате завоевания извне или иным насильственным путем.
продолжение
–PAGE_BREAK–Психологическая теория
Психологическая теория происхождения государства и права возникла в середине XIX века. Широкое распространение получила в конце XIX первой половине XX века. Ее наиболее крупные представители – Цицерон, Н.М. Коркунов, З. Фрейд, русский государствовед и правовед Л. Петражитский (1867 — 1931 гг.).
Ее сторонники определяют общество и государство как сумму психических взаимодействий людей и их различных объединений. Суть данной теории состоит в утверждении психологической потребности человека жить в рамках организованного сообщества, а также в чувстве необходимости коллективного взаимодействия. Говоря о естественных потребностях общества в определенной организации, представители психологической теории считают, что общество и государство есть следствие психологических закономерностей развития человека.
В действительности же объяснить причины возникновения и функционирования государства только с психологической точки зрения вряд ли возможно. Понятно, что все общественные явления разрешаются на основе психических актов людей и вне их нет ничего общественного. В этом смысле психологическая теория объясняет многие вопросы общественной жизни, которые ускользают от внимания договорной, органической теорий. Однако попытка свести всю общественную жизнь к психологическому взаимодействию людей, объяснить жизнь общества и государства общими законами психологии — такое же преувеличение, как и все другие представления об обществе и государстве.
Государство — явление чрезвычайно многогранное. Причины его возникновения объясняются многими объективными факторами: биологическими, психологическими, экономическими, социальными, религиозными, национальными и другими. Их общее научное осмысление вряд ли возможно в рамках какой-то одной универсальной теории, хотя в истории человеческой мысли такие попытки делались, и довольно успешно (Платон, Аристотель, Монтескье, Руссо, Кант, Гегель, Марке, Плеханов).
Суть психологической теории заключается в том, что она пытается объяснить возникновение государственно-правовых явлений и власти особыми психологическими переживаниями и потребностями людей.
Какие это переживания и потребности? Это потребность властвования у одних, и потребность подчинения у других. Это осознание необходимости потребность послушания, повиновения определённым лицам в обществе, потребность следовать их указаниям. Психологическая теория государства и права рассматривала народ как пассивную инертную массу, ищущую подчинения.
В своих работах по теории государства и права Петражицкий подразделяет право на автономное (или интуитивное) и позитивное (гетерономное). Автономное право образует переживания, исполняющиеся по зову «внутреннего голоса» совести. Позитивное правовое представление имеет место тогда, когда оно основано на чужом авторитете, на внешнем нормативном акте.
По Петражицкому, право выполняет распределительную и организационную общественные функции. Содержание распределительной функции выражается в том, что правовая психика наделяет граждан материальными и идеальными благами: неприкосновенностью личности, свободой совести, свободой слова и другими. Организационная функция права состоит в наделении субъектов властными полномочиями.
Несмотря на известную теоретическую сложность и «замкнутость» на психологической стороне правовых явлений общественной жизни, многие принципиальные положения теории Петражицкого, в том числе и созданный им понятийный аппарат, восприняты и довольно широко используются современной теорией государства и права.
Расовая теория
Расовая теория берет свое начало еще в эпоху рабовладения, когда в целях оправдания существующего строя развивались идеи естественного деления населения в силу у прирожденных качеств на две породы людей — рабовладельцев и рабов.
Наибольшее развитие и распространение расовая теория государства и права получила в конце XIX — первой половине XX в. Она легла в основу фашистской политики и идеологии.
Содержание расовой теории составляли развиваемые тезисы о физической и психологической неравноценности человеческих рас. Положения о решающем влиянии расовых различий на истории, культуру, государственный и общественный строй. О делении людей на высшую и низшую расы, из которых первые являются создателями цивилизации и призванная господствовать в обществе и государстве, а вторые не способные ни только к созданию, но даже и к усвоению сформированной цивилизации. Их удел — слепое и беспрекословное повиновение. С помощью государства и права высшие расы должны господствовать над низшими.
Один из основателей расовой теории француз Ж. Гобино (1816-1882 гг.) объявлял арийцев «высшей расой», призванной господствовать над другими расами. В фашисткой Германии была предпринята попытка переписать всемирную историю заново как историю борьбы арийской расы с другими расами. Носительницей духа высшей арийской расы объявлялась Германия. К низшим расам относились семиты, славяне и другие.
На расовой основе создавалась особая система ценности «души расы», «чистоты крови», «вождя нации» и т. п. Высшей целью арийца объявлялось сохранение чистоты крови. «Люди гибнут не из-за проигранных войн, — писал Гитлер в «МАЙН КАМПФ», — а из-за потери сопротивляемости… Все, что не является полноценной расой на земле — плевелы».
Важным средством решения всех важнейших государственно-правовых и божественных проблем объявлялась война. Для их оправдания использовались положения, высказанные известным немецким философом Ф. Ницше (1844 — 1890гг.): «война для государства такая же необходимость, как раб для общества», «любите мир как средство к новым войнам».
Расовая теория повлекла за собой чудовищную практику «узаконенного» уничтожения целых народов, национальных меньшинств, непримиримо относившихся к фашизму национальных слоев.
После печально известной речи У. Черчилля В марте 1946 года в городе Фултоне (США), положившей начало «холодной» войне, в советской прессе тут же последовала весьма примечательная реакция, подчеркивавшая богатый британский опыт использования расовой теории для оправдания колониальных войн. «Гитлер, — отмечалось в прессе, — начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Г-н Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы, как единственно полноценная нация, должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит г. Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные, должны господствовать над остальными нациями мира».
Исторически расовая теория изжила себя и была полностью дискредитирована несколько десятилетий назад. Она не используется больше как официальная или даже полуофициальная идеология, но как «научная», академическая доктрина она имеет хождение в западных странах и в настоящее время.
продолжение
–PAGE_BREAK–Органическая теория.
Представления о государстве как своеобразном подобии человеческого организма были сформулированы первоначально ещё древнегреческими мыслителями. Платон, например, сравнивал структуру и функции государства со способностью и сторонами человеческой души. Аристотель считал, что государство во многих отношениях напоминает живой человеческий организм, и на этом основании отрицал возможность существования человека как существа изолированного. Образно свои взгляды он аргументировал следующим сравнением: как руки и ноги отнятые от человеческого тела, не могут самостоятельно функционировать, так и человек не может существовать без государства.
Суть органической теории такова: общество и государство представлены как организм, и поэтому их сущность возможно понять из строения и функций этого организма. Все неясное в строении и деятельности общества и государства может быть объяснено но аналогии с закономерностями анатомии и физиологии.
Органическая теория, видным представителем которой является Герберт Спенсер, в окончательном виде была сформулирована в XIX веке. По мнению Г. Спенсера, государство есть некий общественный организм, состоящий из отдельных людей, подобно тому, как живой организм состоит из клеток. Важной стороной данной теории является утверждение о том, что государство образуется одновременно со своими составными частями — людьми — и будет существовать, пока существует человеческое общество. Государственная власть — это господство целого над своими составными частями, выражающееся в обеспечении государством благополучия своего народа. Если организм здоровый, то и клетки его функционируют нормально. Болезнь организма подвергает опасности составляющие его клетки, и, наоборот, больные клетки снижают эффективность функционирования всего организма.[28]
Такое представление о государстве с первого взгляда может показаться наивным и ненаучным. Однако в нем есть существенное рациональное зерно, к которому нашей науке, возможно, придется возвратиться. Утверждение Спенсера о том, что теория государства станет научной лишь при условии, если она воспримет методологию и понятия естественных наук, не лишено объективного смысла.
Во-первых, законы социальной жизни предопределяются законами естественными. Человек становится существом общественным, будучи уже биологически сформированным индивидом обладающим волей и сознанием. Первично он являлся творцом природы, затем членом общества, а затем гражданином государства. Понятно, что исчезновение человека как биологического вида одновременно будет означать гибель и общества, и государства. Следовательно, в общественной жизни необходима гармония естественных и социальных законов человеческого развития.
Во-вторых, органическая теория довольно четко вводит в понятие об обществе и государстве системный признак. Подавляющее большинство ее сторонников считает, что общество и его государственная организация — это сложная система, состоящая из взаимодействующих и взаимообусловленных элементов.
В-третьих, органической теорией обосновывается дифференциация и интеграция общественной жизни. Одно из важных ее положений состоит в том, что разделение труда ведет к дифференциации общества. С другой стороны, интеграция объединяет людей в государство, посредством которого они могут удовлетворять и защищать свои интересы.
В настоящее время органическая теория, хотя и не пользуется прежней популярностью, но, однако, имеет до сих пор хождение на Западе.
Материалистическая (классовая) теория
Ранее эту теорию называли марксистско-ленинской, а основными ее представителями являлись К. Маркс, Ф. Энгельс и В.И. Ленин. При этом умалчивали имя американского этнографа Льюиса Моргана, который проанализировал эволюцию развития первобытного общества на примере североамериканских индейцев и в 1877 г. издал книгу «Древнее общество». На основе данного исследования Ф. Энгельс написал книгу «Происхождение семьи, частной собственности и государства»[29].
Материалистическая (классовая) теория исходит из того, что государство возникло прежде всего в силу экономических причин: общественного разделения труда, появления прибавочного продукта и частной собственности, а затем раскола общества на классы с противоположными экономическими интересами. Как объективный результат этих процессов возникает государство, которое специальными средствами подавления и управления сдерживает противоборство этих классов, обеспечивая преимущественно интересы экономически господствующего класса.
Суть теории заключается в том, что государство явилось на смену родоплеменной организации, а право — обычаям. В материалистической теории государство не навязывается обществу, а возникает на основе естественного развития самого общества, связанного с разложением родового строя, появлением частной собственности и социальным расслоением общества по имущественному признаку (с появлением богатых и бедных) интересы различных социальных групп стали противоречить друг другу. В складывающихся новых экономических условиях родоплеменная организация оказалась неспособной управлять обществом. Появилась потребность во властном органе, способном обеспечивать преимущество интересов одних членов общества в противовес интересам других. Поэтому общество, состоящее из экономически неравных социальных слоев, порождает особую организацию, которая, поддерживая интересы имущих, сдерживает противоборство зависимой части общества. Такой особой организацией стало государство.
По утверждению представителей материалистической теории оно является исторически преходящим, временным явлением и отомрет с исчезновением классовых различий.
Материалистическая теория выделяет три основные формы возникновения государства: афинскую, римскую и германскую.
Афинская форма — классическая. Государство возникает непосредственно и преимущественно из классовых противоречий формирующихся внутри общества.
Римская форма отличается тем, что родовое общество превращается в замкнутую аристократию, изолированную от многочисленной и бесправной плебейской массы. Победа последних взрывает родовой строй, на развалинах которого возникает государство.
Германская форма — государство возникает как результат завоевания обширных территорий для государства, над которыми родовой строй не дает ни каких средств.
Основные положения материалистической теории представлены в работах К. Маркса и Ф. Энгельса.
Классовость и экономическая обусловленность права являются важнейшими принципиальными положениями марксистской теории. Сторонники этой теории отмечают, что право является продуктом классового общества; выражением и закреплением воли экономически господствующего класса.
Впоследствии положения марксисткой теории прочно вошли в отечественное право. На основе классового признака права делался вывод, что в обществе, где отсутствуют антагонистические классы, в праве выражается воля всех дружественных классов и слоев общества, руководимых рабочим классом.
Материалистическая теория ограничивает жизнь права историческими рамками классового общества. Она считает, что право — исторически преходящее явление, которое необходимо обществу лишь на определенном этапе его развития. С исчезновением классов, оно утратит полностью свою социальную ценность.
Заслугой марксизма являются постулаты о том, что право — это необходимый инструмент обеспечения экономической свободы индивида, являющийся «беспристрастным» регулятором отношений производства и потребления. Его нравственные основы в цивилизованном мире учитывают и реализуют объективные потребности общественного развития в рамках дозволенного и запрещенного поведения участников общественных отношений.
Представители других концепций и теорий происхождения государства считают положения материалистической теории односторонними, неверными, так как они не учитывают психологических, биологический, нравственных, этнический и других факторов, обусловивших формирование общества и возникновение государства.
продолжение
–PAGE_BREAK–Теория «инцеста».
Французский этнограф и социолог Клод Леви-Стросс разработал и обосновал идею, согласно которой особенности производства человека (воспроизводство рода), а именно запрет инцеста (кровосмешения), явились исходным социальным фактом в выделении человека из мира природы, структурализации общества и возникновении государства.
Суть теории состоит в том, что для обеспечения реализации запрета инцеста необходимо было применять весьма суровые, жестокие меры пресечения. Для этого понадобилось создание внутри родовой общины специальных органов, которые как посредством насильственного пресечения кровосмешения внутри рода, так и путем развития связей с иноплеменниками в целях взаимообмена женщинами явились прообразом будущей государственной структуры.
Несмотря на внешнюю простоту и привлекательность данной теории, вряд ли оправданно в качестве первопричины образования государства рассматривать установление запрета инцеста и создание внутри родового общества структур, обеспечивающих его реализацию. Исторически данный запрет возник задолго до возникновения первых государств, следовательно, их появление связано не только с действием названной причины, но и иных факторов[30].
Теория гидравлического происхождения государства.
Профессор В.К. Бабаев отмечает, что в основе данной теории лежит концепция К. Витфогеля, в соответствии с которой обосновывается происхождение государств в странах Древнего Востока: Древнем Египте, Шумере, Древнем Китае и других странах.
К. Витфогель считал, что основной причиной возникновения государств в странах этого региона являлась объективно существовавшая потребность организовать огромные массы людей для строительства ирригационных сооружений (каналов, дамб, и др.). Без решения задачи обеспечения водой соответствующих регионов люди были обречены либо на изменение места жительства, либо на вымирание. В связи с этим формировался слой управленцев, которые знали, как поддерживать работу этих сооружений, распределять воду, производить ремонт этих сооружений.
Данная теория вполне может быть признана научной, поскольку исторический опыт свидетельствует о том, что решающую роль в возникновении государств и правовых систем в названных странах сыграла обозначенная выше потребность. Понятно, что ее нельзя рассматривать в качестве единственной, но то, что она была ведущей — неоспоримо.
5. Современные концепции происхождения права и государства.
Каждая из рассмотренных ранее традиционных теорий происхождения права и государства в значительной степени объясняет одну из сторон сложного и длительного процесса происхождения права и государства. При этом они не дают полного и комплексного анализа оснований происхождения права и государства. Необходимость исследовать процесс возникновения права и государства с современных позиций обусловливается еще и тем, что многие из данных теорий тесно связаны и с вопросом о сущности права и государства, Если, например, происхождение государства и права связывается с появлением частной собственности, классов, антагонистических противоречий между ними, то естественным продолжением этой теории является объяснение классовой сущности права и государства, которые служат орудием подавления господствующего класса других классов.
Поэтому в литературе делаются попытки выявить закономерности, общие тенденции происхождения права и государства. Так, отмечается, что в современной научной литературе существует взгляд о трех основных путях эволюционного возникновения государства: военном (война как способ перераспределения общественного продукта и выделение на этой основе элитарной верхушки из среды военных, которая и положила начало государству); аристократическом (выделение управленческой аристократии из среды жрецов, старейшин, других представителей верхушки общества и присвоение этой аристократией рычагов государственного властвования); плутократическом (сосредоточение власти в руках более состоятельных и влиятельных лиц, вокруг которых, преимущественно на основе личной преданности за получаемые блага, группируются сторонники, укрепляя власть первых, поднимая ее на уровень государственной). На практике, отмечает профессор В.Е. Чиркин, обычно, как свидетельствуют исторические данные, эти пути сочетались (с доминированием одного из них), но в целом они всегда связаны с выделением элиты, как первой ступени в образовании государства[31]. Однако данная концепция так же страдает рядом недостатков, как и традиционные теории происхождения права и государства: такое обобщение взглядов на происхождение государства тесно связывается лишь с процессом происхождения государственной власти, при этом не рассматриваются все обстоятельства зарождения государства.
В последнее время все большее распространение получает цивилизационный подход к объяснению происхождения права и государства. С этой точки зрения, цивилизация представляет собой определенную стадию развития человеческого общества, которая характеризуется уже более высоким уровнем развития обычаев, культуры, быта, религии, образования, институтов общества, существенно уменьшающих зависимость общества от природных факторов. Государственно-правовые явления стали неотъемлемой частью общества, его структурными элементами, характеризующими уровень развития цивилизации. В этой связи примечательно: английский ученый А. Тойнби обращал внимание на то, что цивилизация есть определенный тип человеческих сообществ, вызывающий «определенные ассоциации в области религии, архитектуры, живописи, нравов, обычаев — словом в области культуры»[32]. Отсюда важный вывод, имеющий общий характер и отражающий закономерности происхождения права и государства, состоит в том, что они возникают на определенном уровне развития общества, культуры, обычаев, религии, семейных отношений, быта, институтов общества, психологического состояния той или иной социальной общности, языка, достигнутых на определенной территории.
Следует отметить, что российская теория права и государства долгие годы игнорировала мировые достижения наук истории, философии, социологии, культурологии, которые с завидным постоянством исследовали такой научный феномен как «цивилизация». При этом ряд мыслителей считал, что цивилизация есть форма перехода от дикости и варварства к государству, совершенствованию управления обществом. Однако еще в 1757 г. граф Оноре Мирабо в своем известном трактате «Друг законов» утверждал, что цивилизация есть смягчение нравов, учтивость, вежливость и знания, распространяемые для того, чтобы соблюдать правила приличий и чтобы эти правила играли роль законов общежития. Цивилизация, таким образом, возникает тогда, когда нормы поведения становятся обязательными и составляют потребность общества[33]. Интенсивное развитие учения о цивилизации получило в XIX в., когда выходят фундаментальные работы, описывающие цивилизации разных стран и периодов как комплексное состояние общества, в котором культуре принадлежит высокое, но не исключительное место. В 1828 г. Ф. Гизо публикует «Историю цивилизации в Европе», а через два года — «Историю цивилизации во Франции». В 1857-1861 гг. Г. Бокль выпускает «Историю цивилизации в Англии»[34].
С позиции происхождения права и государства интересными представляются суждения Э. Хантингтона в книге «Движущие силы цивилизации», изданной в 1945 г., в которой он отмечает, что дать правильное определение цивилизации трудно, равно как и установить точное время перехода человеческой культуры от варварства к цивилизации. Да, такое определение и не является необходимым. Все признают, что в некоторых частях света живут дикари, а в других цивилизация находится на низком уровне. В целом, рассуждал Хантингтон, можно сказать, что цивилизация начинается там, где совершается переход к сельскому хозяйству, ведут оседлый образ жизни, устанавливают определенную форму правления и осваивают письменность. Не существует адекватного объяснения высшего принципа истории — постоянного движения, вперед по некоторым основным направлениям.
Мы не можем достоверно сказать, почему все более высокоорганизованные типы животных эволюционировали на протяжении геологических периодов, пока не появился человек. Мы можем приписать развитие цивилизации божественным законам или же неизменным свойствам мироздания, но в этом проявляется всего лишь признание нашей веры или незнание[35].
Поскольку цивилизационный подход к объяснению зарождения и происхождения права и государства в современной истории получает все большее распространение, необходимо раскрыть его сущность с точки зрения теории права и государства. Разнообразие понятий «цивилизации» во многом объясняется тем, что, во-первых, в его основу берутся различные критерии; во-вторых, это понятие рассматривается в разные исторические периоды; в-третьих, неодинаковым объяснением понятия «общества», которое лежит в основе понятия «цивилизация»; в-четвертых, тем, что идет накопление научных знаний, которые порой несколько изменяют сложившиеся представления о цивилизации.
Также заслуживает внимания положение о тесной связи понятия «цивилизация» с определением «общество». Вместе с тем, существует два подхода к определению общества, которые, в свою очередь, влияют на содержание понятия «цивилизация». В одних случаях общество определяется как совокупность людей, связанных взаимными интересами. Отсюда и цивилизация определяется как сообщество людей, объединенное основополагающими духовными ценностями и идеалами, имеющее устойчивые особые черты в социально-политической организации, культуре, экономике и психологическое чувство принадлежности к этому сообществу[36]. В других случаях общество определяется как совокупность общественных отношений, состоящих из различных элементов. Оно связано с разнообразными сферами деятельности: экономической, политической, социальной, семейной, культурной и др. Отсюда обращается внимание на то, что цивилизация и есть общество, а значит, она сочетает в себе компоненты, необходимые для существования общества. Правда, это сложное общество — в отличие от простого, а значит, включающее различного рода подсистемы, прежде всего политическую, экономическую, культурную и социальную[37].
Однако это не означает, что цивилизация полностью отождествляется с понятием общества. Следует согласиться с выводом о том, что появление в 1877 г. книги Л. Моргана «Древнее общество, или исследование путей человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации» означало, что значение слова стало применяться для характеристики стадий развития человечества[38]. Поэтому “цивилизация” — это не просто общество, а уровень развития общества, характеризующий ту или иную его стадию. В свою очередь, отдельные признаки права и государства зарождаются уже в недрах первобытного общества.
В теории права и государства сложился стереотип о том, что экономические и социальные условия определяют развитие общества, и что в основе перехода от первобытного общества к последующим этапам лежат экономические предпосылки, в частности, появление частной собственности. Концепция цивилизованного развития общества прерывает и устраняет монополию одной научной идеологии, мало того, она оттесняет концепцию общественно — экономических формаций на обочину истории развития человечества. Еще русский философ Н.Я. Данилевский обращал внимание на то, что главное в цивилизации должно состоять в отличии культурно-исторических типов, так сказать, самостоятельных, своеобразных планов, религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития[39].
Современная концепция происхождения права и государства оказала влияние и на периодизацию исторического развития человечества, а вместе с тем, и на развитие права и государства. Но это уже другой вопрос.
продолжение
–PAGE_BREAK–