Психологическиеособенности членов деструктивных и террористических (радикальных) групп Михаил Вершинин
Вводная терминология
Деструктивный культ(секта) — разновидность организации, чья практика(религиозная и/или психологическая, т.е. с применением психо-методик)признается авторитетными институтами гражданского общества деструктивной вотношении: личности в данном обществе, психического и/или физического здоровья,гарантированных прав и свобод человека; самого гражданского общества, егосложившейся традиционной структуры, культуры, норм общественного порядка,ценностей и образа жизни.
«Деструктивные группы»— этогруппы экономических субъектов (компании) главным объединяющим признаком,которых является: культовая идеология и применение техник «контроля сознания» ксвоим сотрудникам.
Контроль сознания(«незаконное влияние», «реформирование мышления», «программирование»,«несанкционированное внедрение в психику») — это сознательное насильственноеуправление психикой и поведением человека, психологическое воздействие с цельюдостижения одностороннего выигрыша посредством скрытого побуждения другогочеловека к совершению определенных действий (в пользу манипулятора), сиспользованием ненасильственного (насильственного) обращения в веру (внедрениеубеждения), или техники модификации поведения без информированного(осознанного) согласия, или с индуцированного согласия того человека, ккоторому эту технику применяют.
«Чудо»— культовая идеология, псевдонаучное описание тех или иных методик (технологийили процессов), вымышленные события и факты в культовой истории «деструктивнойорганизации» и т.д.; это весь комплекс информации, которым сопровождаетсяприменение технологий «контроля сознания» в культовой группе.
«Дело»— идеология, описание тех или иных методик (технологий или процессов),вымышленные события и факты в истории «радикальной организации» и т.д.; этовесь комплекс информации, которым сопровождается применение технологий«контроля сознания» в радикальной группе.
«Консультирование повыходу» — это вид психологического консультирования, цельюкоторого является содействие развитию способностей критически мыслить уклиента, в отношении, к личности которого использовались техники контролясознания.
«Вовлеченная» личность– личность,которая является рядовым членом «деструктивной (культовой)» или радикальной(асоциальной) организации.
«Тревожность»— личностная черта, проявляющаяся в легком и частом возникновении состоянийтревоги. Тревожность возникает при благоприятном фоне свойств нервной иэндокринной систем, но формируется прижизненно, прежде всего в силу нарушенияформ внутри– и межличностного общения, например между родителями и детьми.
Радикализм— установка личности на радикальное, быстрое и решительное решение проблем. Подполитическим радикализмом понимают иногда призывы к насильственному свержениюсуществующего строя, категоричность и нетерпимость идеологической доктрины;иногда — экстравагантность политической практики. Победа радикалов возможналишь в исключительных обстоятельствах, тогда маргинальные обычно настроения вобществе становятся активными и качественно доминируют (если такихобстоятельств нет, их можно создать).
Терроризм— это метод, посредством которого организованная радикальная (асоциальная)группа стремится достичь провозглашенных ею целей преимущественно черезсистематическое использование насилия.
Психологическийпортрет терроризма, как социального явления
Понятия «терроризм» и«террорист» появились в конце 18-го века. Если верить одному французскомусловарю, якобинцы часто употребляли это понятие устно и письменно по отношениюк себе — и всегда с положительным оттенком. Однако уже в ходе Великойфранцузской революции слово «террорист» стало носить оскорбительный смысл,превратившись в синоним «преступника». Впоследствии термин получил болеерасширенное толкование и стал означать всякую систему правления, основанную настрахе. Затем, до самых недавних пор, слово «терроризм», употреблялось оченьшироко и означало весь спектр различных оттенков насилия.
Бурное зарождение истановление терроризма в России началось в конце 19 века, когда средаинтеллигенции воспитала и вырастила огромную плеяду террористов-революционеров,чья деятельность в итоге привела к развалу Российской империи. К 70-м годам 20века термин «терроризм», наконец, приобрел универсальное значение и сейчасиспользуется для обозначения мотивированного насилия с политическими целями.
С 1970-х годов широкоиспользуется термин «международный терроризм», который проект Кодексапреступлений против мира и безопасности человечества ООН определяет как«совершение, организацию, содействие осуществлению, финансирование илипоощрение агентами или представителями одного государства актов против другогогосударства или попустительство с их стороны совершению таких актов, которыенаправлены против лиц или собственности и которые по своему характеру имеютцель вызвать страх у государственных деятелей, групп лиц или населения вцелом».
В русском языкесуществуют понятия “террор”, “терроризм”, “террористический акт” и сравнительнонедавно появились выражения “международный терроризм”, “государственныйтерроризм”[1]. В толковомсловаре В.И. Даля подчеркивается нацеленность терроризма – устрашить смертью,насилием. С.И. Ожегов в своем словаре уточняет: “Террор – физическое насилие,вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам”. Некоторыеисследователи, такие как В. Замковой и М. Ильчиков считают, что террориспользуется политическими силами, находящимися во власти, опирающимися навластные структуры и репрессивный аппарат подавления, армию, различныеспецслужбы и т.д., а терроризм относится к оппозиционным силам, выступающимпротив “истеблишмента” и являющимися объективно стороной более слабой. Такимобразом, можно сделать вывод, что в литературе под террором, терроризмом,террористическим актом понимается устрашение насильственными методамипротивника, то есть конкретного физического лица (лиц), исполняющегогосударственные, политические или другие общественные функции, а такжеотмечается уголовная направленность многих из них.
Необходимо отметить,что любой террористический акт включает в себя три элемента: террориста, егожертву (объект нападения), а также лиц, которые служат объектом воздействия.
/>
Одна из главных целейтеррористического акта — психологическое воздействие на индивидов, неявляющихся непосредственно жертвами данного преступного действия. Значительнаячасть актов террора совершается ради извлечения материальных выгод (например,захват заложников с целью получения выкупа), хотя они могут прикрываться инымицелями. Акты терроризма являются преступлениями, то есть, запрещенынациональным и международным правом. Таким образом, группы, совершающие их, немогут претендовать на название освободительной организации, представляющейнацию (народ), борющуюся за свое освобождение. Любой акт «вовлечения» человекав культ включает в себя те же три элемента: вербовщика, его жертву (объектнападения), а также лиц, которые служат объектом воздействия.
/>
Атмосфера страха– необходимый элемент практически всех разновидностей проявлений деструктивнойдеятельности, как «деструктивных», так и террористических организаций. Вомногих существенных определениях деяние расценивается как акт терроризма, еслионо совершается в политических целях (осложнение международных отношений,дестабилизация государственного правопорядка, воздействие на внутреннюю ивнешнюю политику и т.п.)
Субъектами актовтерроризма являются как террористы-одиночки, так и члены террористическихгрупп, то есть относительно устойчивых объединений физических лиц, избравшихдля достижения своих целей методы насилия и террора[2].
Субъектами актов«реформирования мышления» («промывки мозгов») становятся как индивидуумы, так ичлены различных групп, распространяющие психологическое насилие, которыесуществуют ради осуществления определенной деятельности, закрепленной вкаком-либо элементе «чуда». Признаки терроризма
Современный терроризмимеет несколько специфических основных характеристик, которые отличают его отдругих форм проявления радикализма. Сознательно, целенаправленно исистематически применяется сила против не участвующих в борьбе. Соответственно,характерной тактикой терроризма являются удары по общедоступным местам итранспортным средствам, убийство служащих, судей или руководителей организаций(т.е. людей занимающих «публичные посты» и отвечающих за распределениересурсов), и это, не считая самих актов саботажа против хозяйственных предприятийи инфраструктуры. Деструктивные организации тоже предпочитают «реформироватьмышление» («вовлекать») людям того же статуса (членов их семей), для того,чтобы оказать серьезное влияние (контроль) на распределение экономических иливластных ресурсов (методы влияния деструктивных организаций рассматриваютсяавтором в другой научной статье: «Проблемы идентификации деструктивныхорганизаций в субъектах экономической деятельности»).
Один из основныхпризнаков терроризма заключается в его косвенном дестабилизирующем воздействии.Это в конечном результате оказывается еще важнее прямого влияниятеррористических силовых актов против людей или оборудования. Китайскаяпоговорка «Убить одного и запугать сотни» в очень точной мере относится к этомувоздействию. Сейчас современный терроризм самым тесным образом связан ссовременными средствами массовой информации. Средства массовой информациисущественно усиливают косвенное воздействие террористических акций. Без средствмассовой информации не было бы современного терроризма. Современный терроризмне знает никаких границ в пространственном отношении, а имеет толькополитико-психологические границы. Средства массовой информации создаюттерроризму «виртуальное пространство», через которое можно добитьсяполитических и психологических воздействий на реальный мир[3].Террористические покушения на политиков вселяют «тревожность» не только в ихближайшее и дальнее окружение. Через средства массовой информации можно вызватьнеуверенность в национальном или даже международном масштабе. Примером могутпослужить события, освещаемые каналом «Аль-джазира» терактов в США и в Азии,или освещаемые отечественными СМИ события в Буденновске и Москве («Норд-Ост»).Деструктивные организации, наоборот, стремятся избегать внимания СМИ к своейдеятельности. Как правило, они стараются «реформировать мышление» («вовлекать»)ключевых «лидеров» СМИ в регионе, где их присутствие значимо (так в Поволжье внекоторых областях руководители ТРК и крупнейших областных газет, являются«вовлеченными» личностями (саентологами), что сводит любые попытки к публикацииинформационных материалов о культах в регионе к нулю)[4].Террористическое покушение на «представителей системы» может вызвать вобщественном сознании сомнение в стабильности общественной жизни. Этотполитико-психологический дестабилизирующий эффект вынуждает как-то реагироватьполитическое руководство. Очень часто это реагирование выражается в чрезмернойреакции или в покорном попустительстве (пример Хасавюрта, после событий вБуденновске).
Следующий признактерроризма представляется парадоксальным, но убедительно доказывающим, чтотерроризм является не только «социологическим феноменом» исполнителей ипропагандируемого ими «Дела» («Чуда»). В соответствии с внутренним характеромтерроризма, а именно с его кровавой жестокостью вне всяких правовых норм,терроризм никогда не может стать подлинно «популярным». Наоборот, приотсутствии влияния государства и средств информации, население в основномспонтанно и настойчиво отвергает террористические покушения и ихтеррористических инициаторов (хотя история терроризма 19 века в Россиипоказывает, что ситуация может сложиться с точностью до наоборот). Кроме того,террористические покушения почти всегда дискредитируют пропагандистскипредставляемое их зачинщиками «Дело» («Чудо») в среде потенциальных «жертв»(пример: потеря поддержки населением деятельности ИРА в Ирландии, «чеченофобия»в России или завершение деятельности «Аум Синрике» в Японии). По своей сущноститерроризм совершенно не достигает цели как средство получения политическойподдержки какой-то части населения и даже тем более большинства населения. Нодостаточно часто цель терроризма не получить поддержку общества, а заставить«врагов» принять свои требования под угрозой террора.
Современный терроризмвыходит за рамки категории «гражданской войны», в которой многочисленныеполитические силы насильственно борются за достижение власти внутригосударства, но при этом рассчитывают на поддержку возможно большего числанаселения. Современный терроризм может дестабилизировать и ослабить государствои экономику. Современные культы в отличие от терроризма ослабляют государство иобщество, причем упор делается на общество. Государственная, хозяйственная икультурная элита может быть запугана, и ее дееспособность может бытьсущественно заморожена. Государство может быть разрушено. Именно террорпослужил толчком к развалу Российской империи.
Если принять терроризм,как форму малой (скрытой) войны, то, согласно определению Клаузевица, терроризмдолжен быть «продолжением политики другими средствами». Однако терроризмпредставляет собой не насильственное «продолжение» пропагандируемоготеррористами политического «Дела» («Чуда»), а «служит» политическим целям илигосударственным интересам «заинтересованных третьих лиц». Культы тоже служатненасильственным «продолжением» интересов третьих лиц на территории стран, гдеих деятельность не является традиционной. В этом смысле вполне уместноиспользовать понятия терроризма, деструктивной деятельности и «суррогатныхвоенных действий» как синонимы (в рамках этой статьи). Терроризм, как и деятельность«деструктивных организаций» является косвенным потенциально высокоэффективнымспособом дестабилизации и ослабления враждебного государства, не переходяпорога открытой враждебности (военных действий). Культы при условии контроляими определенных социальных групп легко могут влиять и принимать участие вэкономике и политике государства. Уже достаточно часто во время муниципальных ирегиональных выборов в Поволжье многие из кандидатов, оказываютсяпредставителями культов (как правило, это саентологи). В некоторыхгородах-миллионниках тысячи приверженцев того или иного культа готовыпроголосовать за того кандидата, которого укажет «гуру», и это страшнее (длягосударства) чем террористический акт[5].
Приведу отрывок изсвоей статьи «Проблемы идентификации деструктивных организаций в субъектахэкономической деятельности». «…В Поволжье в одной из крупнейших политических«пропрезидентских» партий (недавно объединившейся) до 30% местных партийныхячеек контролируется «деструктивными группами», и они готовятся к выборам (кборьбе с КПРФ)… …Рассмотрим простой пример с политической партией. «Вы думаете,что они [культисты] внесли большие деньги в кассу или подкупили кого-то изрегиональных политиков?» — НЕТ. «Вы думаете, что они [культисты] шантажировалии зазомбировали местных политиков и держат их под контролем?» — НЕТ. Онисделали просто. Открыли на всех своих «контролируемых» предприятиях ячейкиданной партии — добровольно!!! Теперь многие партийные активисты к своиубеждениям прибавили и любовь к «чуду». Все – занавес…»[6]
Американский политологпрофессор Адда Б. Бозман в своем докладе «Гидра кровавой бойни — международныесвязи терроризма и других операций малой интенсивности» указывает на то, чтоВизантийское царство пришло к процветанию за счет комплекса дипломатическихприемов, «активных мер» службы информации, психо-политических операций инерегулярных военных действий, включая государственный терроризм. При этомВизантия разработала «огромный арсенал стратегических принципов и приемов»«деморализации, ослабления и обхода» потенциального врага. Византияпредпочитала косвенную военно-политическую борьбу прямому использованию своихсущественно ослабленных вооруженных сил. В расплывчатой зоне между войной имиром нерегулярные политико-военные операции были основой ее успешной внешнейполитики. Эта «византийская модель» позволила Византии продолжать существоватьстолетия, несмотря на возрастающее экономическое истощение и явный упадок. Этаполитика продолжала затем проводиться — снова в течение столетий —«республикой» Венеция. Снова возникает мысль о «заинтересованных третьихлицах», которые, находясь «извне», добиваются дестабилизации и ослаблениягосударства разными способами: терроризмом, радикализмом и т.д. Здесьнапрашивается ассоциация с деятельностью «деструктивных организаций»(саентология, мормоны, муниты и т.д.), которые служат дестабилизирующейсоставляющей деятельности государства и общества в странах, где деятельностьданных организаций не традиционна. Стоит заметить, что деятельность«проамериканских деструктивных организаций» на территориях третьих странкурирует специальный отдел в Госдепартаменте США и ЦРУ, и можно предположить,что некоторые члены этих групп занимаются шпионажем на территории нашей страны[7].Не случайно во всех региональных управлениях российских спецслужб существуютструктуры, занимающееся мониторингом и анализом деятельности «деструктивныхгрупп», при этом мы даже не затрагиваем еще то, что продекларированной цельюнекоторых «организаций» есть мировое господство и политическая власть новоготипа. Так у саентологов продекларировано, что 20% населения планеты(«подавляющие личности»), которые «борются» с их доктриной должны бытьуничтожены или стерилизованы. Внешне деятельность этих организаций связана сблаготворительностью, образовательными услугами, религиозной и миссионерскойдеятельностью и т.п., внутреннею составляющую этих организаций, к сожалению,знает очень малое количество специалистов, что позволяет данным организациямпроцветать, скрывая свои истинные цели и последствия своей деятельности отшироких слоев общественности. Терроризм и деструктивная деятельность, как возможный«социологический феномен»
Представление, чтопоявление терроризма и деструктивной деятельности объясняется тем, что«введенные в заблуждение», в основном молодые люди, попавшие под влияние«радикальных (часто религиозного характера) идеологий», встали на путь«криминального насилия», чтобы совершать «бессмысленную слепую разрушительнуюработу» — (частично) ошибочно. Попытка ответить на вопрос «Quibono» (кому выгодно) по отношению к террористическим актам, уже может помочьпонять и узнать многие факты о террористических исполнителях и опропагандистски представляемом ими «Деле» («Чуде»). Одно только объективноерассмотрение политического результата и политической выгоды террористических актоввынуждает принимать в расчет, помимо исполнителей и целей нападения,«заинтересованных третьих лиц» (понятие фон дер Хейдте). Исполнителитеррористических актов и представляемое ими «Дело» («Чудо») существуют в средесоциально-экономических, национальных, этнических и идеологических конфликтов.Но это не значит, что эти в широком смысле социологические факторы среды в20-21 веке фактически являются «источником» современного терроризма. Скореевсего, социологические факторы формируют лицо терроризма, но не являются«причиной».
«Терроризмобусловливается социологическими факторами, но сам не представляет собойсоциологического явления», — замечает фон дер Хейдте, который, цитируя КарлаШмита, утверждает: «Как только это становится возможным», «нерегулярные борцывсегда приходят на помощь регулярным власть предержащим».
За потенциальнымикандидатами в террористы необходимо следить, их необходимо отбирать ивербовать. Их нужно обучать террористическому ремеслу. Для этого необходимыспециалисты по разведке и контрразведке, военные специалисты и логистическиепредпосылки, которыми располагают, прежде всего, и в основном государства.
Начиная, самое позднее,с 1990 г., это утверждение больше не является только гипотезой, обосновываемойкосвенными доказательствами, но может даже считаться доказательным в смыслевозможности быть использованным в суде. По мере того, как данные о деятельностивосточногерманского Министерства государственной безопасности, по крайней мере,частично, становятся достоянием гласности, то выясняется, в каком объемесуществовали связи между МГБ и террористическими организациями, в частности,группами Красной армии в Западной Германии. Это утверждение касается,естественно, также и других служб различных государств, таких как США(«Сопротивление» в Афганистане) и РФ («Сопротивление» в Грузии). Психология личности члена радикальной (асоциальной) и«деструктивной организации»
Люди, вступающие в рядырадикальной группировки (далее: террористы) или «деструктивной организации»(далее: культисты) — это выходцы из разных социальных слоев и жизненных сфер.Существует определенный набор личностных черт, которыми должны обладать членырадикальных групп. Есть основания полагать, что эти черты во многом сходны стеми, которые отличают приверженцев религиозных культов. Серьезные измененияличности, связанные с принадлежностью человека, к какому либо культу ипринятием его нормативной системы, описывает Конвей (Conway, 1978). Сходныеизменения немецкие ученые (Байер, Кетль и др.) находят у солдат и квалифицируюткак «скачок». Резкие изменения, «скачок», происходят и при вступлении втеррористическую организацию, поскольку человек отказывается от принадлежностик определенной социальной группе, порывает с обществом и принужден вестиподпольное существование (Conway, 1978).
Изучивразличные социальные группы, проведя с сотнями – консультации, консультанты «повыходу» и социальные психологи пришли к следующему обобщению. Существуютследующие социальные и характерологические особенностииндивидов, склонных к индоктринации (подразумевается, в том числе и «скачок»): истероиды, лица с паранойяльной настроенностью,психастеники, зависимый тип личности, лица из семей с гиперопекой, лица изнеполных семей, лица из асоциальных семей, лица с ограниченными физическимивозможностями, лица, пережившие тяжелые психотравмы, лица с развитымэйдетическим восприятием (галлюцинация наяву), лица, склонные к конфабуляциям(разновидность «ложных воспоминаний», «галлюцинации воспоминания»), дети, внукии родственники культистов или террористов.
Чеммладше человек, тем более он подвержен индоктринирующим влияниям, ибовоспринимает окружение как обучающую среду. Период раннего полового созреванияхарактеризуется активной ориентацией на адаптацию к паттернам общения в малойгруппе, то есть восприятие правил игры в коллективе. Этот возраст более всегоуязвим в плане повышенной восприимчивости к предлагаемым ему паттернамповедения в группе, более того, именно в этом возрасте резко возрастаетзначение символических родительских фигур, которые проективно разыскиваютсявовне.
Второйвозраст повышенной чувствительности — юношество 17-19 лет, когда возникаетреальная жажда самоутверждения в социуме, однако сил для этого не хватает, апотому нужна поддержка покровителей, которые заведомо сильнее и образованнеесамого человека. Достаточно продемонстрировать эффективность собственногоповедения в кризисных ситуациях, для того чтобы стать кумиром молодогоиндивидуума. В юношеском возрасте очень сильна мотивация к формированию образа“Я” через отрицание отвергаемых моделей поведения. Самоопределение исамоутверждение осуществляется посредством контрастного и резкого разграничениясобственной идентичности с наблюдаемыми вовне примерами судеб и моделей жизни.Именно на этом строится психополитика индоктринации, ориентирующаяся напредложение незрелому индивидууму ролевых моделей, заведомо отличающихся отобщепринятых. Личностная зрелость проявляется в адекватном восприятии тогообраза жизни, который не созревшему индивидууму представляется как формальный,банальный, пыльный (то есть отживший), скучный и серый, отыгравший, исчерпавшийсебя, неперспективный, безжизненный.
Согласностатистическим исследованиям, большая часть взрослых культистов принадлежат слабомуполу, в то время как подавляющее большинство руководителей культов — мужчины. Втеррористических группах ситуация выглядит наоборот – 75% мужчины. В последние5-6 лет женщины в радикальных организациях стали привлекаться к активнойтеррористической деятельности, как террористы-смертники, раньше их деятельностьсводилась к «подготовке и планированию» террористических актов, а не к участию.
В террористическихорганизациях обычно велик, как и в культах, процент агрессивных параноидов. Ихчлены склонны к экстернализации, к возложению ответственности за неудачи наобстоятельства и поиску внешних факторов для объяснения собственнойнеадекватности. Это полностью согласуется с выводами монографии Эрика Хоффера«Правоверный», в которой показано, что для большинства религиозных культовхарактерен образ общего врага, которого можно обвинить во всех внутреннихпроблемах религиозной организации. Таким врагом может быть Сатана,правительство, другие конфессии (Hoffer, 1951). В. Волкам видит здесьнеизбежный феномен жизни. Человек испытывает потребность причислять одних людейк своим союзникам, других к врагам, и эта потребность — результат усилий позащите чувства самоидентичности (Volkam, 1986). Не удивительно, что исламскиетеррористы поддерживают боевой дух бойцов, указывая на угрозу со стороны«Порождения Сатаны» — Соединенных Штатов Америки. В этой связи Джон Макразвивает понятие «эгоизма преследователя жертвы». Это понятие обозначаетотсутствие сострадания преследователя к своей жертве, даже если ее страдания намногопревышают тот уровень страданий, какой испытывает сам преследователь илисвязанные с ним люди (Mack, 1979; Olson, 1988). В эгоизме преследователя,возможно, кроется объяснение того, почему ужасные акты террористов могутсовершаться столь хладнокровно, предумышленно и расчетливо (Miller, 1988).Организация насилия требует для личности внутреннего самооправдания. Задача —вовлечь большую массу людей, для которых либо цели террора или культа стольвысоки, что оправдывают любые средства, либо столь неразборчивы в средствах,что готовы реализовать любую поставленную задачу. Впоследствии Лифтон развиваясвою концепцию, изложенную в работе “Реформирование мышления и психологиятоталитаризма”, дополнил ее моделью “удвоения личности”, освещая процесс«самооправдания», в работе «Нацистские врачи: медицинское убийство и психологиягеноцида». Он попытался объяснить психологические механизмы, которые позволилипрофессиональным врачам стать невосприимчивыми к тому, что они стали частьюсамого эффективного конвейера убийств, известного человеческой цивилизации:нацистских лагерей смерти. Это исследование привело к более точному пониманиютого, как люди, здоровые психически и физически, образованные и идеалистичные,довольно быстро могут становиться фанатиками движений, вся идеология идеятельность которых прямо противоречит их первоначальным взглядам на мир.Такая резкая и глубокая ресоциализация личности является результатомспецифической адаптивной реакции в условиях чрезвычайного группового давления иманипулирования базисными человеческими потребностями. Лифтон назвал ее “удвоением”.
Удвоение заключаетсяв разделении системы собственного “я” на две независимо функционирующиецелостности. Разделение происходит потому, что в определенный момент членкультовой или террористической группы сталкивается с тем фактом, что его новоеповедение несовместимо с докультовым (дотеррористическим) “я“. Поведение,требуемое и вознаграждаемое тоталитарной группой, настолько отличается от“старого “я”, что обычной психологической защиты (рационализации, вытеснения ит. п.) недостаточно для жизненного функционирования. Все мысли, убеждения,действия, чувства и роли, связанные с пребыванием в деструктивном культе,организуются в независимую систему, частичное “я”, которое полностью согласуетсяс требованиями данной группы, но происходит это не по свободному выборуличности, а как инстинктивная реакция самосохранения в почти невыносимых —психологически — условиях. Новое частичное “я” действует как целостное “я”,устраняя внутренние психологические конфликты. В Аушвице врач мог черезудвоение не только убивать и осуществлять вклад в убийство, но и молчаорганизовывать в интересах этого зловещего процесса всю структуру своего “я”,все аспекты своего поведения.
Удвоениеотличается от традиционных концепций “расщепленного” сознания и “расщепленных”психологических систем личности (то есть составных личностей). Эти процессысчитаются пожизненными моделями, которые начинаются в раннем детстве, обычно вответ на серию травматических событий и крайне конфликтных отождествлений,которые незрелая психика не может постигнуть или интегрировать и остаться приэтом нетронутой или “целой”. Более того, диссоциированные или множественные«системы личности» индивида обычно сознательно не подозревают друг о друге искорее действуют независимо. При удвоении, однако, две «личности» знают друг одруге, и все-таки действия «злой» половины не имеют никаких моральныхпоследствий для того «я», которое не несёт на себе зла. Удвоения не бывает удетей даже тогда, когда они сталкиваются с подавляющей травмой. Оно происходиту взрослых, реагирующих на крайнюю, но не непостижимую ситуацию (такую, кактоталитарный режим). Более того, у взрослого, который “раздваивается”,присутствует элемент активного, адаптивного, участия как средствоприспособления к крайности. Удвоение включает массированную психическуюперестройку, однако оно может быть относительно временным и относительно легкообратимым. Само по себе удвоение не является ни плохим, ни хорошим. Говорявообще, приспособительная потенциальная способность к удвоению являетсяприсущей человеческой психике и может быть со временем спасительной для жизни:для солдата на войне, например; или для жертвы жестокости, такой, какзаключенный в Аушвице, который должен испытать какой-то вид удвоения, чтобывыжить. Но адаптивно «удвоенное «я» может стать опасно необузданным, как этопроизошло у нацистских врачей. К тому же, кроме социальной опасности массового«удвоения» это явление в любом случае наносит тяжелейшую травму сознанию и психикечеловека, вынужденного его пережить, что прекрасно известно по опыту узниковлагерей и ветеранов войн. Именно интенсивность и особенности воздействия вдеструктивных и радикальных «организациях» таковы, что их трудно приравнять кобычным способам социализации и жизнедеятельности. Ближе всего к тому, чтопроисходит в тоталитарных и радикальных «организациях» — подготовка новобранцевв армии, пребывание на войне, тюрьмы, концлагеря и разные подпольныетеррористические группы. Чрезвычайность однонаправленного воздействия —чрезвычайного по силе и специально созданным условиям, резко отличающимся отобыденно-повседневного процесса социализации, — при отсутствии равносильнойконкуренции, равновесного выбора — вот что такое деструктивная культовая илитеррористическая группа в социально-психологическом смысле. Если в нормальномобществе предлагаются различные (и противоположные, взаимоисключающие) идеи сболее или менее одинаковой силой, то деструктивный культ, с этой точки зрения,это целенаправленная система для обеспечения исключительно одностороннеговоздействия с максимальным исключением возможности выбора и с максимальнымобеспечением силового воздействия одной идеи или личности.
Через «возвышенныемотивы» обычно вовлекают молодежь, которая, в силу умственной и моральнойнезрелости, легко принимает радикальные национальные, социальные илирелигиозные идеи. Вовлекают ее чаще всего через тоталитарные (т.е. полностьюподавляющие волю людей и подчиняющие их только воле «вождя» «учителя»),религиозные или идеологические секты типа «Аум Синрике» или «Красных бригад».Длительное нахождение членов террористических или культовых групп вконспиративной обстановке при интенсивной террористической (религиозной)тренировке, включающей и специальные (ведущие к реформированию мышления)технологии психологической обработки, приводит к появлению специфической среды,которую, по аналогии с уголовной средой, можно назвать террористической средойс особым типом сознания людей, составляющих эту среду.
Генезис формирования идинамики поведения «вовлеченной» личности напрямую зависит от таких факторовкак воспитание, образование, мироощущение, возможности самореализации всовременной жизни, общества, которое окружает данную личность. Механизм терроразаложен в человеке очень глубоко, замаскирован пластами словесных обоснований.Чаще всего террористическим действиям дает толчок чувство безвыходности из тойситуации, в которой оказалось некое меньшинство, психологический дискомфорт,который побуждает его оценивать свое положение как драматическое. Так, вербовкав культы проходит с личностями, которые находятся в сильном эмоциональномдисбалансе, как правило, это стресс, вызванный тяжелыми переживаниями послетрагического события, развода, гибели близкого человека, потери работы и т.п. Привсем различии террористических и культовых группировок всех их объединяетслепая преданность членов организации ее задачам и идеалам. Можно подумать, чтоэти цели и идеалы мотивируют людей к вступлению в организацию. Но этооказывается совсем не обязательно. Цели и идеалы служат рациональномуобъяснению принадлежности к данным организациям. Настоящая причина — сильнаяпотребность во включенности, принадлежности группе и усилении чувствасамоидентичности.
Обычно членамирадикальных (деструктивных и террористических) организаций становятся выходцыиз неполных семей, люди, которые по тем или иным причинам испытывали трудностив рамках существующих общественных структур, потеряли или вообще не имелиработу. Чувство отчуждения, возникающее в подобных ситуациях, заставляетчеловека присоединиться к группе, которая кажется ему столь же асоциальной, каки он сам. Общей чертой террористов и культистов является, таким образом,сильная потребность во включенности в группу подобных людей, связанная спроблемами самоидентичности (Miller, 1988).
Понятно, что членомрадикальных или культовых группировок не становятся сразу. Прежде чем статьчленом радикальной и деструктивной организации, человек проходит через апатию идругие формы социальной дезадаптации (Miller, 1988). Идентификация сасоциальной (радикальной или деструктивной) группой обеспечивает таким людямсоциальную роль, хотя и негативную. Порвать с группой для данной «вовлеченной»личности почти невозможно — это равносильно психологическому самоубийству.Представления «вовлеченной» личности могут быть уподоблены представлениямнекоторых женщин, поддерживающих неудачный брак из соображения, что это лучше,чем быть незамужней. Для «вовлеченной» личности покинуть организацию значитпотерять самоидентичность. «Вовлеченная» личность имеет столь низкуюсамооценку, что для него отказаться от заново обретенной самоидентификациипрактически невозможно. Эти вовсе не авторитарные люди становятся, такимобразом, членами жестко авторитарных групп. Включаясь в такую группу, они обретаютзащиту от страха перед авторитаризмом. При этом любое нападение на группувоспринимается ими как нападение на себя лично. Соответственно любая акцияизвне значительно увеличивает групповую сплоченность. Об этом необходимопомнить, организуя информационную борьбу с террористическими и культовымиорганизациями. По мере того как «вовлеченная» личность проникается идеологиейсвоей организации, он усваивает абсолютистскую риторику и новояз.
Подобная ситуация(процесс) побуждает «вовлеченных» личностей к нанесению ударов по обществу иврагу, кто бы им ни считался. Врага определяют лидеры-гуру организации. Онинамечают мишени, а также методы нападения, которые следует использовать.Одновременно определенным группам населения (оппозиционным государству и т.п.),дают понять, что в обмен на обязательства, взятые на себя террористической иликультовой организацией, эти группы тоже должны взять на себя обязательствоподдержки террористов (культистов). Возникает своеобразная круговая порука,позволяющая лидерам террористов и культистов требовать от указанных группфинансирования, снабжения, укрывательства, поставки рекрутов и т.п. Этим втеррор или культ прямо или косвенно втягиваются уже большие группы населения,создающие его социальную базу и затрудняющие создание в обществе сопротивлениянасилию.
Хотя стоит отметить,что культисты не требуют поддержки социальных групп, а предпочитают, используятехнологии контроля сознания захватывать и контролировать социальные группы.Важной особенностью здесь служит то, что «вовлеченный» член культа не должениметь личной собственности и культ ему в этом помогает. Культы, в отличие отрадикальных организаций, контролируют большие предприятия и материальнообеспеченных менеджеров. Радикальная (террористическая) группа предпочитаетуничтожать для запугивания и дестабилизации обстановки в обществе, а культы —присоединять и использовать для роста своего влияния.
Такая насильственнаярадикально-культовая среда, состоящая из идеологического центра, специальныхформирований и социальной базы — уже достаточно эффективный инструмент в рукахтех, кто ее контролирует.
Из всеговышеприведенного можно сделать несколько выводов:
· «деструктивныегруппы» используют одни и те же техники реформирования мышления (контролясознания), что и радикальные террористические организации;
· «деструктивныеорганизации» в отличие от радикальных террористических групп, предпочитаютзахват предприятий и социальных групп для дальнейшего перераспределения ихресурсов в свою пользу, а не террористические акты с целью уничтоженияпредприятий или лидеров социальных групп;
· деструктивныегруппы в отличие от террористических групп предпочитают избегать внимания СМИ;
· атмосферавнутри культовых и террористических групп во многом идентична, что вызванообщими особенностями сознания «вовлеченных» личностей;
· истокипроблематики существования терроризма и «деструктивных организаций» одинаковы иесть смысл изучать их вместе в рамках феномена контроля сознания, социологии,криминологии, виктимологии и социальной психологии.
Хочется заметить, чтоопределенные проблемы в нашем обществе необходимо решать совместно сгосударственными институтами власти, хотя трудно понять является лисотрудничество со спецслужбами (в контексте рассмотренной проблемы)единственной панацеей от роста деструктивных и радикальных организаций. Номожно с уверенностью сказать, что без них эту проблему решить невозможно.Именно активная гражданская позиция должна по идее пробудить государство кболее действующим мерам профилактики данных «социальных болезней».
Автор считает, что дляболее глубокого научного анализа стоит отнести к деятельности «деструктивныхорганизаций» деятельность групп (мини-социумов), таких как антиглобалисты,радикальные экологи, террористы, криминальные, некоторые игровые сообщества ит.п. Изучение в совокупности деятельности данных субъектов, возможно, поможетнам лучше понять природу радикализма и роста случаев применения техникреформирования мышления (контроля сознания) в обществе.
Выражаю благодарностьавторам, чьи труды позволили рассмотреть проблему контроля сознания снетрадиционной позиции.