Роль описания природы в романах Джейн Остен "Гордость и предубеждение" и Шарлотты Бронте "Джейн Эйр"

Роль описания природы в романах ДжейнОстен «Гордость и предубеждение» и Шарлотты Бронте «Джейн Эйр»
ВЛАДИКАВКАЗ 2005

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Основные литературныетечения XVIII и XIX вв.
1.1. Романтизм
1.2. Критический реализм
Глава 2. Судьбы и творчество английскихписательниц-романистов
2.1. Джейн Остен (1774-1817)
2.2. Шарлота Бронте (1816-1855)
Глава 3. Роль описания природы вроманах
3.1. В «Гордости и предубеждении»
3.2. В «Джейн Эйр»
3.3. Сравнительный анализ двухроманов
Заключение
Литература

ВВЕДЕНИЕ
Тема выбранного намидипломного исследования концентрируется вокруг роли описания в романах Ш.Бронте «Джейн Эйр» и Д. Остен «Гордость и предубеждение». Эта тема вызвалаинтерес, поскольку, несмотря на то, что литературные критики относят романыобеих писательниц к критическому реализму, в романе «Джейн Эйр» неоднократнопрослеживается влияние романтизма. И неудивительно, что роль описания в романахносит разный характер. Если у Ш. Бронте мы постоянно наталкиваемся на описанияприроды, то Д. Остен явно обходит их стороной.
Романисты обращались ксубъективному, а реалисты – к объективному, они не приукрашивали действительность,а романистам нравилось приукрасить действительность, сделать ее более живой,выразительной. Целью романистов не было изображение реальной действительности,а искание идеальной правды.
Если «Джейн Эйр» — этосинтез романтизма и реализма, то «Гордость и предубеждение» — это явныйкритический реализм, причем это касается не только изображения людей, но иназваний мест, встречающихся в романе.
Целью дипломногоисследования является: выявить роль описания для определения ее влияния нахарактер и судьбу главных героев.
Задачи дипломногоисследования:
1. Найти описанияприроды в романах, определить их значение и частоту употребления.
2. Провестистилистический анализ описаний природы.
3. Сделатьсравнительный анализ двух романов.
Актуальность данной темысостоит в том, что мировая литература всегда находилась в поле зрения читателейи критиков. Рассмотреть литературное произведение под разным углом зренияпредставляется интересным и занимательным, тем более, что описания дают намболее полную картину произведения и выражают мысли, чувства, эмоции писателя,его отношение ко времени, в котором он живет, к своим героям.
Описания дают нам ценнуюинформацию, через них писатель добивается понимания того, что он хотел сказать,выразить, заставить читателя прочувствовать, взбудоражить его воображение.
Например, описаниеинтерьера дает нам представление о социальном положении действующего лица, еговкусах, привычках, материальном достатке. Описание внешности заставляетзадуматься, как писатель относится к своему герою – с симпатией или антипатией,имеет ли вообще внешность значение для выявления внутреннего мира человека.
Описания природы нетолько расширяют повествование, они дают нам понимание того, насколько дляписателя важен внешний мир, насколько он широк и многообразен.
Стилистический анализописания природы представляется важным для изучающих иностранный язык, ведьязык автора произведения может сказать о многом: о его образовании, к какомулитературному течению принадлежит, насколько для него важны стилистическиеприемы.
Интерпретировать нетолько описания, но и литературный текст является полезным, с точки зренияобогащения знаний по языку, ведь часто этимология слова, его какая-то составнаячасть (суффикс, приставка) могут сказать многое. При анализе необходимоучитывать и грамматические конструкции, которые указывают на время, состояние,продолжительность того или иного действия. Каждая отдельная часть речи несетсвою смысловую нагрузку.
Описания природы в романеШ. Бронте насыщены стилистическими приемами и выразительными средствами:метафорами, эпитетами, сравнениями, аллюзиями, поэтизмами. А вот у Д. Остен вэтом плане «бедный» язык, часто упоминание о природе или ее сезонном состояниивыражено одним словом (winter, shrubbery). У нее нет ярких, образных эпитетов. Чаще всего это определения,выраженные прилагательными.
Дипломное исследованиесостоит из введения, трех глав и заключения, и списка литературы.
Объектами нашегоисследования являются романы «Джейн Эйр» и «Гордость и предубеждение». Предметомявляется описания природы в романах.
Первая глава отражаетосновные характеристики двух важных литературных течений – романтизма иреализма.
Во второй главе даютсябиографии Джейн Остен и Шарлотты Бронте.
А в третьей главе идетстилистический анализ описаний природы и определение их влияния на характер исудьбу главных героев.

ГЛАВА 1. Основные литературныетечения XVIII и XIX вв
 
1.1. Романтизм
Романтизм (франц.romantisme), идейное и художественное направление в европейской и американскойдуховной культуре конца 18- первой половины 19 вв. Французское romantiqueозначало в 18 в. «странное», «фантастическое», «живописное». В начале 19 в.слово «романтизм» становится термином для обозначения нового литературногонаправления, противоположного классицизму.
В современномлитературоведении термину «романтизм» нередко придают и другой, расширительныйсмысл. Им обозначают противостоящий реализму (в широком смысле) типхудожественного творчества, в котором решающую роль играет не воспроизведениедействительности, а ее активное пересоздание, воплощение идеала художника.Такому типу творчества присуще тяготение к демонстративной условности формы, кфантастике, гротеску, символике.
Романтизм – втрадиционном, конкретно-историческом значении этого слова – явился как бывысшей точкой антипросветительского движения, прокатившегося по всемевропейским странам; его основная социально-идеологическая предпосылка –разочарование в буржуазной цивилизации, в социальном, политическом и научномпрогрессе.
Неприятие буржуазного образажизни, протест против пошлости и прозаичности, бездуховности и эгоизмабуржуазных отношений, наметившиеся в недрах самого просветительства и нашедшиепервоначальное выражение в сентиментализме и предромантизме, обрели уромантиков особую остроту. Действительность, реальность истории оказаласьнеподвластной «разуму», иррациональной, полной тайн и непредвиденностей, асовременное мироустройство – враждебным природе человека и его личностнойсвободе. Тем не менее, отвергая механистичность и рационализм просветителей,романтики сохраняют с ними преемственную связь. Понятие «естественногочеловека», взгляд на природу как великое благое начало, стремлениеко всеобщей справедливости и равенству остаются для романтиковосновополагающими.
Разочарование в обществе,которое предвещали, обосновывали и проповедовали (как самое «естественное» и«разумное»!) лучшие умы Европы, постепенно разрослось до «космическогопессимизма», принимая общечеловеческий, универсальный характер, оносопровождалось настроениями безнадежности, отчаяния, «мировой скорби» («болезньвека»).
Возможности социальногосовершенствования казались утраченными навсегда; мир предстал «лежащим во зле»:материальный мир затемнен силами распада, в человеке воскресает «древний хаос»,в практике торжествует «мировое зло». Внутренняя тема «страшного мира» (с егослепой властью материальных отношений, иррациональностью судеб, тоской вечногооднообразия повседневной жизни), прошла через всю историю романтическойлитературы, воплотившись наиболее явственно в специфическом «черном жанре» – А.Радклиф, в «драме рока» – Г. Клейст, З. Вернер, а также в произведениях Дж.Байрона, Э. По.
Однако реализм глубокоосмыслил и ярко выразил идеи и духовные ценности полярные «страшному миру». Позамечанию Ф. Шеллинга, у ранних немецких романтиков человеческий дух былраскован, считая себя вправе всему существующему противополагать своюдействительную свободу и спрашивать не о том, что есть, но что возможно. Отреализма в целом неотделим провозглашенный и пережитый «энтузиазм» – чувствосопричастности развивающемуся и обновляющемуся миру, включенности встихийно-безостановочный поток жизни, в мировой исторический процесс, ощущениескрытого богатства и неисчерпаемых возможностей бытия. Глубине и всеобщностиразочарования в действительности, в возможностях цивилизации и прогрессаполярно противополагается тяга к «бесконечному», к идеалам абсолютным иуниверсальным. Романтики мечтали не о частичном усовершенствовании жизни, а оцелостном разрешении всех ее противоречий. Страстная, всезахватывающая жаждаобновления и совершенства – одна из важных особенностей романтическогомиросозерцания.
Разлад между идеалом идействительностью, характерный и для предшествующих поколений, приобретает вромантизме необычайную остроту и напряженность, что составляет сущность такназываемого романтического двоемирия. При этом в творчестве одних романтиковпреобладала мысль о господстве в жизни непостижимых и загадочных сил, онеобходимости подчиняться судьбе (поэты «озерной школы» У. Вордсворт, С.Т. Колридж,Р. Саути). В творчестве других (например, Байрон, П.Б. Шелли) преобладалинастроения борьбы и протеста против царящего в мире зла.
Одной из характерных формпротивопоставления идеала и действительности была так называемая романтическаяирония. Первоначально она означала ограниченность всякой историческойдействительности, кроме жизни и мира в целом, несоизмеримость безграничныхвозможностей бытия с эмпирической реальностью. Впоследствии в ней отразилосьсознание неосуществимости романтических идеалов и даже взаимовраждебности мечтыи жизни.
Отвергая повседневнуюжизнь современного цивилизованного общества как бесцветную и прозаическую,романтики стремились ко всему необычному. Их привлекали фантастика, народныепредания и народное творчество вообще, минувшие исторические эпохи. Ихволновали необыкновенные и яркие картины природы, жизнь, быт и нравы далекихстран и народов. Низменной материальной практике противопоставляли они сильныестрасти (романтическая концепция любви) и жизнь духа, в особенности высшие еесферы: религию, искусство, философию.
Наследуя традицииискусства средневековья, испанского барокко и английского Ренессанса, романтикираскрыли необычайную сложность, глубину и антиномичность внутреннего,субъективного человека, внутреннюю бесконечность индивидуальной личности.Человек для них – малая вселенная, микрокосмос. Напряженный интерес к сильным иярким чувствам, всепоглощающим страстям, к тайным движениям души, к «ночной» еестороне, тяга к интуитивному и бессознательному – сущностные чертыромантического искусства. Столь же характерна для романтизма защита свободы.суверенности и самоценности личности, повышенное внимание к единичному,неповторимому в человеке, культ индивидуального. Принцип личности служил как бысамозащитой от нараставшей нивелировки индивидов в буржуазном обществе, ноодновременно и от безжалостной десницы истории и государства.
Романтики страстнозащищают творческую свободу художника. его фантазию и отвергают нормативность вэстетике, рационалистическую регламентацию в искусстве. Гений не подчиняетсяправилам, но творит их – эта мысль И. Канта усвоена теоретиками романтизма.
Романтики обновилихудожественные формы: создали жанр исторического романа, фантастическиеповести, лиро-эпические поэмы, реформировали сцену. Блестящего расцветадостигла в эпоху романтизма лирика. Возможности поэтического слова былирасширены за счет многозначности, ассоциативности, сгущенной метафоричности, атакже за счет открытий в области стихосложения, метра, ритма.
Романтики проповедывали разомкнутостьлитературных родов и жанров, взаимопроникновение искусств, синтез искусства,философии, религии. Они заботились о музыкальности и живописности литературы,смело смешивали высокое и низменное, трагическое и комическое, обыденное инеобычное, тяготели к фантастике, гротеску, демонстративной условности формы.Высшие художественные достижения романтизма – гротескно-сатирическоеизображение мира. открытие «субъективного» человека, проникновенное воссозданиеприроды – были унаследованы реализмом 19 в.
Классической странойромантизма была Германия. События Великой французской революции, ставшиерешающей социальной предпосылкой интенсивного общеевропейского развитияромантизма, были пережиты здесь преимущественно «идеально».
Основы романтическогомиросозерцания и романтической эстетики заложены были немецкими писателями итеоретиками иенской школы (В.Г. Ваккенродер, Новалис, Тик, Ф. Шеллинга). Воснове их произведений – прогрессивные национально-освободительные идеи и культантичности.
Второе поколение немецкихромантиков (гейдельбергская школа) отличает интерес к религии, национальнойстарине, фольклору (Л. Арним, братья Яков и Вильгельм Гримм).
В позднем немецкомромантизме нарастают мотивы трагической безысходности (драматургия иновеллистика Клейста), критическое отношение к современному обществу и ощущениеразлада мечты с действительностью (рассказы и повести Гофмана).
Для английскогоромантизма характерна сосредоточенность на проблемах развития общества ичеловечества в целом, острое ощущение противоречивости, даже катастрофичностиисторического процесса. Неприятие современного промышленного общества,идеализация старины, добуржуазных, патриархальных отношений, воспеваниеприроды, простых, естественных чувств – основные мотивы поэтов «озерной школы».Не веря в возможность разумного переустройства мира, они утверждалихристианское смирение, религиозность, проникновение в иррациональное началочеловеческой психики. Интерес к национальной старине, к устной народной поэзииотличает творчество Скотта – автора романтических поэм на средневековые сюжетыи основоположника жанра исторического романа в европейской литературе. Гимномкрасоте мира и прекрасной человеческой природе может быть названа поэзия Дж.Китса, входившего в группу «лондонских романтиков» (эссеисты и критики Ч. Лэм,У. Хэзлитт, Ли Хант).
Настроениями борьбы ипротеста проникнуто творчество Байрона и Шелли. Их объединяет политическийпафос, резко отрицательное отношение к существующему общественному строю,сочувствие к угнетенным и обездоленным, защита прав человеческой личности,страстная устремленность в будущее. Однако неясность политических идеалов иперспектив общественного развития рождала в творчестве Байрона чувствотрагической безысходности, «мировую скорбь». Созданные им титанические образымятежников-индивидуалистов оказали сильнейшее воздействие на всю европейскуюлитературу (так называемый байронизм).
Таким образом, основнаячерта романтизма – преобладание субъективного начала в осмыслении явлений ипроцессов действительности и как неизбежное следствие – разрыв между идеалом идействительностью. Резкий разрыв между идеалом и действительностью, возводимыйв эстетическую норму, приводит к тому, что романтик не ставит своей цельюглубокое и тщательное изучение объективных условий жизни общества, познаниезаконов, управляющих этой жизнью.
Стремление исходить всвоих художественных выводах и обобщениях из анализа всей совокупностиобъективных социально-исторических условий и причин нехарактерно дляромантического метода.
1.2. Критический реализм
Реализм в литературе,искусстве, правдивое объективное отражение действительности специфическимисредствами, присущими тому или иному виду художественного творчества. В ходеисторического развития искусства, реализм принимает конкретные формы определенныхтворческих методов. – например просветительский реализм, критический реализм,социалистический реализм.
Методы эти, связанныемежду собой преемственностью, обладают своими характерными особенностями.
В литературе рядсущественных черт реализма проявился в эпоху Возрождения, в первую очередь у М.Сервантеса и У. Шекспира, особенно в изображении характеров, классицизм 17 в.разработал метод четкой типизации характеров, однако интенсивное развитиереализма происходит позднее, в связи со становлением буржуазного общества. В 18в. литература демократизируется – в противовес предшествующей литературе,отражавшей по преимуществу жизненный уклад и идеалы феодальных верхов, онаизбирает главными героями не монархов и вельмож, а людей среднего состояния –купцов, горожан, солдат, моряков и т.п., показывая их в повседневнойпрактической деятельности, в семейном быту.
Реализм 18 в. проникнутдухом просветительской идеологии. Он утверждается прежде всего в прозе; всеболее определяющим жанром литературы становится роман – прозаическоеповествование о судьбах обыкновенных людей, эпос частной жизни. Наиболеезначительные реалистические романы в 18 в. созданы в Великобритании (Д. Дефо,С. Ричардсон, Г. Филдинг, Т. Смоллетт, Л. Стерн), Франции (А.Ф. Прево, Д.Дидро, Ж.Ж. Руссо), Германии (ранний И.В. Гёте). Вслед за романом возникаетбуржуазная, или мещанская драма (в Великобритании – Дж. Лилло, во Франции –Дидро, в Германии – Г.Э. Лессинг, молодой Ф. Шиллер).
Реализм 18 в. верновоссоздал обыденную жизнь современного общества и отразил его социальные инравственные конфликты, однако изображение характеров в нем было прямолинейными подчинялось моральным критериям, резко разграничивавшим добродетель и порок.Лишь в отдельных произведениях изображение личности отличалось сложностью идиалектической противоречивостью (Филдинг, Стерн, Дидро).
В начале 19 в. романтизмнесравненно глубже, чем просветительский реализм 18 в., изобразил внутренниймир человека, выявляя конфликты и антимонии личности, открывая ее «субъективнуюбесконечность». Романтизм также внедрил в искусство принцип историзма инародности.
Возникший в 30-е гг. 19в. критический реализм имел генетические связи с романтизмом; оба направленияобъединяло разочарование в итогах буржуазной революции и отрицательное отношениек утвердившемуся капиталистическому строю. Ч. Диккенс в Великобритании создалпанорамные полотна жизни буржуазного общества, обнажая «скрытый смысл огромногоскопища типов, страстей и событий». Ведущим жанром реалистической литературыостается роман. Его действие концентрируется вокруг таких мотивов, как борьбаза самоутверждение личности в собственническом мире, махинации дельцов,бедствия обездоленных. Реализм показал растлевающее влияние материальных благна нравы, разрушение естественных связей между людьми, превращение брака вкоммерческую сделку. Критический дух реализма первой половины 19 в. не означал,однако, отсутствие положительных идеалов у писателей; сила их критикиобусловлена присущим им гуманизмом и верой в прогресс.
В середине 19 в. реализмменяется. Если у Диккенса человек мог противостоять неблагоприятным условиям,то во второй половине века реализм на Западе изображает преимущественноотчуждением личности, ее нивелировку, утрату характера, воли, сопротивляемостисреде, что особенно выразительно показано У. Теккереем. Однако этому отчуждениюотчасти в Великобритании (Дж. Элиот) противостояло утверждение высокойчеловечности, борьба за гуманные идеалы. Произведения писателей отражалифилософскую проблематику, широчайший охват социальной действительности,сострадание к судьбам «униженных и оскорбленных», тонкость психологическогоанализа.
Как ведущее направлениекритический реализм утверждается в английской литературе в 30-40-е годы XIXвека. Своего расцвета он достигает во второй половине 40-х годов – в периоднаивысшего подъема чартистского движения. В 30-40-е годы выступают такиезамечательные писатели-реалисты, как Диккенс, Теккерей, сестры Бронте, Гаскелл,поэты-чартисты Джонс, Линтон и Масси.
В истории Англии 30-40-егг. XIX в. – это период напряженной социальной и идеологической борьбы, периодвступления на историческую арену пролетариата. Эта бурная эпоха вызвала к жизнирасцвет демократической культуры.
Политическая атмосфера встране особенно накалилась в 1846-1847 гг., т.е. в канун европейских революций 1848 г. Во второй половине 40-х годов выступила замечательная плеяда чартистских поэтов ипублицистов. Стихи поэтов-чартистов отличались большой социальной глубиной иполитической страстностью.
В 40-е гг. были созданылучшие произведения английского критического реализма. Именно в это времявыходят романы «Домби и сын» Ч. Диккенса, «Ярмарка тщеславия» У. М. Теккерея,«Джейн Эйр» и «Шёрли» Ш. Бронте, «Мэри Бартон» Э. Гаскелл. Все эти произведенияс большой силой отразили настроение широких масс.
Творчество английскихреалистов развивалось в обстановке напряженной идеологической борьбы.
В трудах буржуазныхученых и писателей утверждалось понятие «викторианской Англии», связанное снасаждаемым ими представлением о периоде правления королевы Виктории,продолжавшемся с 1834 г. по 1901 г., как эпохе благоденствия и устойчивогопроцветания страны. Эта официальная точка зрения не соответствовала истинномуположению дел и опровергалась самой действительностью. Ее разрушениюсодействовало творчество писателей-реалистов.
В своем творчествеанглийские реалисты XIX в. всесторонне отразили жизнь современного им общества,правдиво воспроизвели типические характеры в типических обстоятельствах.
Объектом своей критики иосмеяния они сделали не только представителей буржуазно-аристократическойсреды, но и ту систему законов и порядков, которая установлена власть имущими.Писатели-реалисты ставят проблемы большой социальной значимости, приходят ктаким обобщениям и выводам, которые непосредственно подводят читателя к мысли обесчеловечности и несправедливости существующего общественного строя.
Произведенияписателей-реалистов имеют ярко выраженную антибуржуазную направленность. Вописании людей из народа особенно ярко проявился гуманизм английских писателей,а прежде всего у Ч. Диккенса.
Блестящих успехов ванглийской литературе XIX в. достигает роман. Жанр романа прочно завоевываетсебе популярность. Диккенс и Теккерей, сестры Бронте и Гаскелл помогли своимсовременникам задуматься над коренными проблемами эпохи, раскрыли перед нимиглубину социальных противоречий. Со страниц их романов страшными глазамисмотрели нищета и страдания народа.
И не «старая добраяАнглия», а страна, раздираемая противоречиями, была изображена в их книгах.Собственно, это была не одна Англия, а две – Англия богатых и Англия бедных.
Широко раздвинулисьсоциальные и вместе с тем и географические рамки романа: трущобы Лондона ианглийская провинция, небольшие фабричные города и крупные индустриальныецентры; за пределы Англии переносят действие своих романов Теккерей и т.д.
Появляются и новые герои.Это не просто люди из народа, а люди, глубоко задумывающиеся над жизнью, тонкочувствующие, горячо реагирующие на окружающее и активно действующие (ДжонБартон в романе «Мэри Бартон», герои романов Шарлотты и Эмилии Бронте).
Формы английскогореалистического романа XIX в., впитавшего достижения просветительского романапредшествующего столетия, открытия романтиков, опыт создания историческогоромана В. Скотта, многообразны. Эпическая многоплановая масштабность визображении общества сочетается с углубляющимся мастерством изображениячеловеческой личности в ее обусловленности обстоятельствами и ее взаимодействиис окружающим. Возрастает мастерство психологического анализа.
После 1848 г. начинается новый период в истории критического реализма и одного из ведущих жанров – романа.В 50-60-е гг., последовавшие за революционным подъемом и подавлениемевропейских революций 1848 г., Англия вступает в новую фазу развития. Англиязавоевала ведущее положение на международной арене в промышленности и торговле.
Реалистический романвторой половины XIX в. в Англии приобретает новые черты и особенности. Этопроявилось в заметном усилении драматического и лирического начал, в болеепристальном внимании к интеллектуальной и духовной жизни героев; к ихпсихологии; с особым интересом романисты этого периода относятся к разработкеэтического аспекта общественной проблематики. Это сказалось в творчествеДжорджа Элиот, а позднее в романах Мередита и Батлера.
Подводя итог вышесказанному можно сделать следующий вывод: у художника-реалиста в егомировоззрении и творческом методе преобладает стремление к объективномуизображению действительности. Он, как правило, не приписывает ей того, что онхотел бы в ней видеть. Свой идеал реалист стремится вывести из условий самойобъективной реальности, из познания ее исторически закономерного развития, иззаключенных в ней возможностей.

ГЛАВА 2. Судьбы итворчество английских писательниц-романистов
2.1. Джейн Остен
С именем Джейн Остен длякаждого образованного англичанина связано многое: книги, которые он когда-топрочел и любит перечитывать, представление о совершенстве формы, образы героев,которых он вспоминает, узнавая их речь или повадки в людях, живущих сегодня.
Влияние Остен наанглийских писателей-реалистов XIX века было огромно. Ее почитали большиехудожники и критики; на нее ссылались, у нее предлагали учиться. Одни писателиставили ее творения в пример другим как образец реалистического мастерства.Иные ее отвергали. Вплоть до наших дней английские литературоведы, изучая тогоили другого из классиков реализма XIX века, сравнивают его с Остен.
Какой это реализм?Любители незыблемых определений встанут в тупик перед подобным вопросом.Просветительским реализм Остен уже не назовешь, как не назовешь его, впрочем,придерживаясь установившихся канонов, и критическим.
Искусство Остен требуетособого разговора и каких-то особых определений, но – что уже бесспорно, и кэтому убеждению пора прийти, — без Остен нет английского реализма XIX века.
Трудно не согласиться сУолтоном, Литцем (США) писавшим в своей монографии об Остен: «Мы называем еепервым «современным» английским романистом, потому что она была первымпрозаиком, который синтезировал достигнутые Филдингом и Ричардсоном, тем самымпредвосхищая классические образы XIX века, тот метод его, который позволилихудожникам отразить как ход внешних событий, так и всю сложность индивидуальныхвпечатлений и восприятий личности».[1]
Сказать об Остен, что онародилась в семье провинциального священника, и провела жизнь в деревенскойглуши – причем жизнь, в которой не было ни бурь, ни потрясений, — что рамки еесуществования были ограничены местечком Стивентон в Хэмпшире, а потом Чоутон вКенте, — это сказать заведомо неверное. Исходя из подобного представления обобщественных связях автора «Гордости и предубеждения», можно понять еетворчество превратно. В самом деле, откуда у дочери провинциального священниканаблюдения над людьми из различных пластов привилегированных классов? Откуда таначитанность и развитие автора, которые обнаруживают все ее книги?
Отец Джейн Джордж Остенимел ученую степень, полученную в Оксфордском университете, и, в течение рядалет был членом ученой корпорации одного из его колледжей. Он отличался большойэрудицией, умом и широтой кругозора. Как от, так и мать Джейн – принадлежали кстаринным дворянским фамилиям. И все же принадлежность Остенов к родовитомудворянству обусловила круг знакомств и связей семьи, открывая перед ними двери«лучших» домов графства.
Семья Остенов былавелика: Джейн была предпоследним ребенком в семье, состоявшей из пяти сыновей идвух дочерей. Остены если и не были богаты, то не испытывали материальныхзатруднений.
Когда Остен началаписать, то изображала людей, которых знала «изнутри». Другое дело, каково былоотношение к ним писательницы. И на какой основе рождалась ее весьма язвительнаяирония, граничащая временами с сатирой.
К общению с людьми Остенпривыкла с юности. Ее родители часто устраивали у себя приемы и постояннообщались с местными помещиками. Дочери Джорджа Остена посещали балы и вечера,описанием которых полна переписка Джейн с сестрой Кассандрой. Развитая не погодам и необыкновенно одаренная Джейн никогда не была синим чулком – в ееписьмах много внимания уделяется нарядам и модам, и, судя по небольшомупортрету, принадлежащему кисти Кассандры, она обладала привлекательнойнаружностью.
Джейн не была ханжой. Еепереписка говорит о живом интересе к светской жизни и даже порой к тойболтовне, которую англичане удачно прозвали «small talk». Незаурядное дарованиеее не бросалось никому в глаза, и мало кто подозревал о ее талантах, пока неначали выходить ее романы.
Первые 25 лет своей жизниДжейн Остен провела в Стивентоне в доме родителей, и первым взыскательнымнаставником Джейн был ее отец. Он передал жадной до знаний дочери очень многоеиз того, что знал сам, и привил ей страстную любовь к серьезному чтению. Ее мирдействительно замкнут, но герои выступают в более широком контексте, чем можетпоказаться. Остен расширяла свое знакомство с окружающим миром не только путемнепосредственных личных наблюдений. Остен могла многое слушать и обдумыватьуслышанное, делая самостоятельные выводы и заключения, не зависящие от чужихмнений.
Помимо Джеймса, Джейннаходилась в непосредственном общении с другими своими братьями – ГенриТомасом, служившим во флоте, и Фрэнсисом Уильямом, ставшим адмираломкоролевского флота. Брат Джейн Эдуард, женившийся на дочери баронета иунаследовавший от одного из родственников имения в Кенте, был менее любимсестрой и посещался ею до смерти его жены. Джейн и ее сестра Кассандрапостоянно общались с семьями братьев, выезжали к ним в гости, то в Лондон, то вих загородные угодья, встречаясь в их домах с разнообразными людьми,принадлежавшим к различным пластам джентри и нобилити.
После того, как ДжорджОстен в 1801 г. передал приход сыну Джеймсу, Джейн вместе с родителямиобъездила многие курортные города на Западном побережье Англии. В одном из этихгородков произошло ее знакомство с моряком, вскоре после этого погибшим. Она нис кем не делилась своими переживаниями из-за своей трагической любви. Его имениникто из близких не знал, кроме сестры Кассандры.
После смерти отца (в 1805 г.) началась новая фаза в жизни Остен. Джейн вместе с матерью и сестрой на время поселилась вСоутемптоне, затем женщины перебрались в Кент, где поселились в доме,предоставленном им Эдуардом Остеном в Чоутоне. Ко времени переезда Джейн вЧоутон, братья ее уже все были женаты и добились видного положения в обществе.
Мнимая «отшельница»постоянно гостит то у одного, то у другого из них и исподволь воспитывает ихдетей, огромной симпатией которых пользуется. Наблюдательность Остен, какпоказывают ее романы, была необыкновенно обострена, но писала она далеко не обовсем, что знала и видела.
Как же она воспринималатот мир, который видела и изучала? Родившись за четырнадцать лет до Французскойреволюции 1789-1794 гг., Остен была ее современницей. При ней началисьнаполеоновские войны, в которых участвовали ее родные, братья и их друзья. Приее жизни все больше углублялся промышленный переворот.
Если Остен – начитанная,широко развитая и богато одаренная, действительно была наблюдательна, то какмогло получиться, что от взгляда ее умных и зорких глаз ускользнуло все то, чтоволновало умы ее поколения?
Когда некоторые критикилибо высказывают догадки о социально-политических взглядах Остен, либоуказывают на то, что женщинам ее круга высказываться по этим вопросамнеприлично. Но так ли уж в действительности далека была Остен от общественнойжизни? В романах и переписке ее действительно нет прямых откликов на событиябольшого мира, жизни за пределами провинциальных усадеб. И все же умеющийвнимательно читать прочтет в них многое между строк.
Остен отгораживается сявной брезгливостью от окружающего ее общества. Другого благоразумного выхода унее не было: она смеялась над обществом, которое изображала, презирала и в тоже время защищала.
Связанная представлениямисвоего круга и своей среды тем, что была женщиной в обществе, смотревшем на«прекрасный пол» со снисходительной усмешкой, Остен не решалась идти далеко вразоблачении тех и того, что, может быть, действительно презирала. И все жеОстен рано начала заносить на бумагу свои наблюдения над людьми, с которыми еесталкивала жизнь. Эти наблюдения не назовешь злой сатирой. Но как они далеки вто же время от добродушной карикатуры раннего Диккенса или «Крэнфорда» Э.Гаскелл!
Остен многое видела,многое и многих судила, но делала это на свой очень тонкий и сдержанный лад.
Самые почтенные как будтоотцы и матери весьма респектабельных семейств в ее книгах объективно прибиты кпозорному столбу.
Очень сдержанно, но неменее убедительно показывает она, чего стоят судьи общественного мнения, такие,как генерал Тильни («Нортенгерское аббатство») или леди де Бёр («Гордость ипредубеждение»), каковы льстивые и слащавые мещане и мещанки в среде джентри(миссис Элтон в «Эмме», миссис Торн в «Нортенгерском аббатстве») и какоеколичество дураков составляет так называемое приличное общество!
Остен сознательно ограничиваласебя изображением частной жизни своего круга, но это, понятно, отнюдь неисключало в подтексте социального критицизма. Она восхищалась поэтом Скоттом,но еще не могла знать Скотта-романиста – его первый роман появился за два годадо ее смерти. Не порывая с традицией реалистического романа XVIII века, она шлак реализму критического романа XIX века, но своими путями и на свой осознанновыбранный ею лад.
Джейн Остен прожила всего43 года, и литературное наследство ее невелико – шесть законченных романов,книга юношеских очерков и пародий («Juvenilia») и отрывок начатой, но не законченной книги, работу надкоторой в 1817 г. оборвала смерть.
Пробовать перо Остенначала, когда ей было 15 лет. Начала она с остроумных пародий на современныйплохой роман. Самая последняя из юношеских пародий, входящих в трехтомник неизданных при жизни писательницы «Ювенилиа», писалась в 1793 г. Дома эти пробы назывались «проказами Джейн» (Jane’s nonsense), однакопо дошедшим до нас свидетельствам ее близких, весь дом с интересом эти“проказы» слушал.
В 1796 г. Джейн начала (уже всерьез) писать роман и кончила его в августе 1797 г. Это были «Первые впечатления», увидевшие свет только в 1813 г. под названием «Гордость и предубеждение». Уже через три месяца Джейн села писать новый роман «Разум ичувствительность» и окончила его также через год. Но издан он был лишь в 1811 г. «Нортенгерское аббатство», увидевшее свет после смерти писательницы (1818 г.), было написано сразу после «Разума и чувствительности», т.е. опять-таки за много лет дотого, как было напечатано. Так было со всеми книгами Остен. Они писались, потом«отлеживались» и медленно дорабатывались.
Работа Остен над текстомсвоих книг, отчасти вынужденная обстоятельствами («Первые впечатления» былиотвергнуты издателями, «Нортенгерское аббатство» принято к изданию, но ненапечатано), отчасти вошедшая у нее в обычай, затрудняет серьезный разговор обэволюции в ее творчестве, а тем более о его периодизации. Да и была лиэволюция, если учесть, что «Мэнсфилд Парк» был одновременно с «Гордостью ипредубеждением»? И все же снимать вопрос о движении во взглядах и искусствеОстен нельзя. Достаточно того, что замысел « Мэнсфилд Парк» и «Убеждение»родился все-таки позже замысла «Гордости и предубеждения» (1796-1797) и «Разумаи чувствительности» (1797-1798), и тем более «Нортенгерского аббатства»,непосредственно примыкающего к юношеским пародиям 90-х гг.
После смерти отца ипереезда миссис Остен и двух ее дочерей в Чоутон, выезды Джейн то в Лондон кТомасу Генри, то в имение Эдуарда стали учащаться. Круг наблюдений еерасширялся; меняется и ее положение в тех кругах, в которых вращаетсянезамужняя и небогатая «тетушка». Джейн начинает ощущать сословные неравенстваострее, чем в счастливые дни в Стивентоне. Читая последний роман «Убеждение»,нельзя не задуматься над тем, какие изменения могли произойти в творчестве егоавтора, если бы ее жизнь не оборвала в 1817 г. преждевременная кончина.
Начиная с юношеских лет,Остен рано начала осмысленно и почти профессионально судить, как о писателяхпрошлого, так и о современной литературе. Отец и брат привили ей тонкийлитературный вкус, и, как показывают ее многочисленные высказывания, онабезошибочно различала прекрасное от тривиального и пошлого.
Свое отношение кпопулярной беллетристике конца XVIII в., в которой преобладали сентиментальныемотивы и готика, к книгам, написанным зачастую литературными ремесленниками,Остен впервые высказала в своих юношеских пародиях. Свою насмешку Остенраспространяла и на произведения знакомых ей авторов, которые считала безвкуснымии лишенными правды. Критерий Остен – правда. Отклонения от нее в любомнаправлении – будь то тематика и ситуации, будь то решение характеров, будь тоописание природы и чувств, вызывали решительный протест, воспринимались какбезвкусица и подвергались ее беспощадной насмешке.
Прямым продолжениемюношеских пародий Остен был ее первый роман, задуманный, начатый и законченныйвслед за юношескими пародиями (в 1794 г.), хотя и изданный лишь посмертно. Это«Нортенгерское аббатство», в котором не так пародируется сам готический роман,как отношение к нему легковерных и жадных до сенсации обывателей иобывательниц.
Но если говорить о романев контексте литературных взглядов Остен и тех пародий, которые она писала вюности, борясь против дурного вкуса в литературе своих дней, то надо признать,что изданное в 1817 г. «Нортенгерское аббатство» потеряло живую актуальностьчрезвычайно острую в те дни, когда оно писалось.
Именно поэтому Остенсочла нужным, готовя книгу к печати в 1816 г., предпослать ей предисловие, в котором отмечается, что и часть написанного здесь в настоящее время совсем неактуальна.
Своим литературнымучителем, Остен считала писателя Джонсона. Она высоко ценила Каупера Крэбба, ноочень охотно читала М. Эджуорт и В. Скотта, которым всегда восхищалась.Впрочем, восхищаясь Стерном, Гольдсмитом, Ричардсоном и Филдингом, Остенникогда не восторгалась Смоллеттом, который казался ей слишком грубым (coarse).
Читала и ценила Остен нетолько отечественных поэтов и писателей. Хорошо зная французский язык, оначитала в оригинале книги Жанлис и м-м де Севинье, а может быть и «Новую Элоизу»Руссо.
Текст романа «Убеждение»показывает знакомство Остен с «Кандидом» Вольтера, а брат и сестра Кроуфорд в«Мэнсфилд Парк» не случайно напоминают героев «Опасных связей» Шадерло деЛакло.
К романтизму в егоразличных формах Остен относилась скорее отрицательно, и это отношение в ходелет мало менялось. Но если сравнить несомненную и неприкрытую насмешку надпредромантизмом (т.е. «готикой») в «Нортенгерском аббатстве» с высказываниямиОстен о Байроне и других больших поэтах-романтиках в позднем романе«Убеждение», то станет очевидно уважительное отношение писательницы к большимхудожникам романтизма в отличие от безоговорочного отрицания фальши и излишковшколы Радклиф.
Суждения о романтиках,вступивших в литературу в годы написания романа «Убеждение», высказаны егоположительной героиней – девушкой рассудительной и стойкой. Читая их, не можешьне ощутить за ее раздумьями голос самого автора.
Исследования литературныхвкусов Остен безошибочно ведет к одному общему выводу: она всегда занималапозицию непреклонного и убежденного реалиста – для нее прекрасно то, чтоправдиво.
В этой связи особыйинтерес приобретают суждения об Остен В. Скотта (18 сентября 1827 г.): «Провел вечер за чтением одного из романов мисс Остен. Во всем, что она пишет, менявосхищает правдивость. Правда, она не идет дальше изображения привилегированныхслоев общества, но в том, что она показывает, она несравненна».
Диапазон изображенияОстен не был широк, но не в силу узости личного опыта или тем более кругозора.Твердость в выборе тематики, героев, общего – комедийного – настроя, метода истиля повествования, всех художественных средств, была для нее делом глубокопринципиальным, а вовсе не дрейфом по линии наименьшего сопротивления.
Как уже говорилось,главные действующие лица романов Остен – люди из различных слоев джентри,нобилити и клерджи, т.е. привилегированных классов. Место действия ее книг –преимущественно провинциальная Англия, хотя изредка оно и переносится встолицу. Общая интонация всего, что она писала, была комедийной, и отнюдь неслучайно мы не встречаем на страницах романов Остен ни трагических ситуаций, нитем более смертей. Родственники героев умирают обычно либо «за сценой», либо доначала повествования (как, например, в «Разуме и чувствительности»). Нет в этихкнигах ни народных масс, ни больших коллективов людей: наблюдения писательницыконцентрируются на судьбах личностей и семей. В центре внимания и характеры.
Американскийисследователь Уильям Маршалл в работе, посвященной викторианскому роману,уверенно говорит о наличии у Остен четкого представления о мировом порядке, и сэтим можно согласиться.[2]
Вопрос о свободномвыборе, так живо волнующий английских писателей наших дней и остро поставленныйв XIX в. лишь одной Джордж Элиот, стоял и перед Остен и разрушался ею, помнению Маршалла, вне связи с представлениями ортодоксальной протестантскойдогмы, а тем более догмы пуританской. Термин «провидение» если и фигурировал вроманах Остен, то лишь как фигура речи, не иначе.
Одно совершенно очевидно:представление о конформизме автора «Гордости и предубеждения» и «Мэнфилд Парк»,каких бы ее взглядов мы ни коснулись, — всего лишь миф. Личность Джейн Остен,человека и писательницы, намного сложнее тех легенд о ней, которые складывалисьдосужими исследователями на протяжении целого столетия.
Несомненно, что ДжейнОстен – тонкий психолог человеческих характеров, она не отвлекается наподробные описания внешности, интерьера, природы, для нее важен внутренний мирчеловека, который раскрывается через диалоги между действующими лицами романов.Во всем Остен добивается правды, ее реализм – это реализм правды.
2.2. Шарлотта Бронте
Характер творчестваШарлотты Бронте – это европейский критический реализм XIX в. сложное сочетаниенекоторых элементов романтизма и реализма при определяющем и направляющемвоздействии последнего, ее талант развивался под известным влиянием английскогоромантизма. Однако ее героини уже не только романтичны в своем гордом протестеили героическом стоицизме: они уже наделены достаточно трезвым пониманиемокружающей социальной обстановки и не отторгают себя от общества, но требуют отнего признания своих прав на свободу, счастье и творческий труд. Пуская в ходвсе силы своей незаурядной души, они стремятся отстоять свое достоинство, правона свободу чувства, не склоняя не перед кем головы и с презрением отвергая каквысокомерие и чванство, так и филантропические чувства тех, кто богаче исильнее их. Писательница отдавала себе отчет в том, что несчастье человека всовременном мире вызвано не ударами непостижимого, коварного рока, но естьследствие конкретной, социально-исторической расстановки сил. В романах Ш.Бронте правдиво воспроизведен дух борьбы в обществе, она заставляет усомнитьсяв справедливости, разумности и правомочности реально сложившихся отношениймежду теми, кто правит и теми, кто по своему положению должен подчиняться, ноотказывается это делать.
Влияние романтизмасказывалась и в эстетических симпатиях Ш. Бронте; ей, например, был ближеромантик В. Скотт, чем реалисты XVIII в., в частности, Филдинг. Ее литературнаятерминология, когда она высказывает свои суждения о природе творчества, иногдакажется заимствованной из арсенала романтизма. Но романтические эмоции втворчестве Ш. Бронте преодолевались «правдой жизни действительной». В еероманах наглядно совершается движение литературного процесса, окончательныйповорот к насущным проблемам и конфликтам времени, их критическому,реалистическому осмыслению. Это, в частности, и позволило ей статьпредставительницей «блестящей плеяды английских романистов».
Хауорт, старинныйсельский пасторат в графстве Йоркшир, где жили сестры Бронте, был основананглами задолго до норманнского нашествия – так гласит предание.
Сейчас Хауорт – всемирноизвестный городок с Мемориальным Центром сестер Бронте, который ежегоднопосещают тысячи туристов.
Что же влечет туристов всегодняшний Хауорт? Прежде всего миф о трех романтических затворницах сестрах«не от мира сего», которых снедали смертельная болезнь и собственный талант.Может быть, поэтому большая часть посетителей сначала устремляется в церковьсвятого Михаила, где под каменными плитами пола похоронена пасторская семья.
Ш. Бронте родилась 21апреля 1816 года. Ей исполнилось четыре, когда в 1820 году Патрик Бронтеполучил назначение в этот йоркширский приход и перевез в Хауорт семью. Здесь, вХауорте, от мучительной болезни, умерла его жена. После ее смерти, Мария,сестра Ш. Бронте, которой было 7 лет, пыталась заменить мать и даже училасестер грамоте. Образованием сына отец ведал сам.
Чтобы обеспечить будущеесвоим дочерям, т.к. наследственных средств к существованию у них не будет,Патрик Бронте отдал своих дочерей в пансион в Коуэн-Бридж.
Пребывание в Коуэн-Бриджстало тяжким испытанием для Шарлотты. Здесь было очень голодно и холодно. Здесьона впервые вкусила горечь беспомощности.
Изощренная, тираническаяжестокость и скоротечная чахотка быстро вели к трагическому концу. В февралеМарию отправили домой, в мае она умерла. А затем настала очередь Элизабет, тожеочень слабой здоровьем. Ее срочно отослали умирать домой, а вслед за ней, какбы чего не вышло, Шарлотту и Эмили.
Все это время ПатрикБронте искал новую хозяйку дома. Он сделал два или три предложения, но былотвергнут. Пришлось выписать на постоянное место жительство свояченицу, миссБрэнуэлл. Ей отдали бразды правления в доме и доверили религиозное воспитаниедетей.
Проблема же образованиядочерей для Патрика Бронте оставалась нерешенной, но теперь он былосмотрительнее и желал отдать Шарлотту, оказавшуюся старшей в семье, в болеегуманное учебное заведение. Такой была Роухедская школа сестер Вулер. Плату заобучение здесь взимали немалую, но на помощь пришла крестная Шарлотты и скрепясердце крестница уехала в Роухед (1832 г.). Там она провела полтора года и узнала все, что могли преподать сестры Вулер.
Шарлотта была прилежнойученицей; но она с трудом сходилась с людьми. Все же в Роухедской школе онаприобрела двух друзей, и на всю жизнь. То была порывистая, откровенная, смелаяМэри Тэйлор и спокойная, рассудительная, набожная Эллен Насси.
Спустя некоторое времяпосле окончания школы, мисс Вулер послала Шарлотте письмо с предложением бытьпомощницей в ее школе и, в счет части жалованья, обучение Эмили. Шарлоттасогласилась. Брата Патрика Брэнуэлла отец и тетка решили отправить вКоролевскую академию художеств, жалованье Шарлотты и тут могло пригодиться.
В июле 1834 г. две сестры Бронте уезжают в Роухед, и там начинается для Шарлотты страда гувернантки. Онабыла занята с семи до одиннадцати вечера, а вознаграждение было очень скромным.В конце концов пришлось отправить Эмили домой, а ее место заняла Энн, котораястала общей любимицей.
Неровно складывалисьотношения Шарлотты с мисс Вулер. Камнем преткновения было здоровье Энн. Темвременем пансион перебрался в Дьюсбери-Мур – местность болотистую и сырую, новсего в 15 милях от Хауорта. И почти поссорилась с мисс Вулер, но Энн отправилидомой. Пока Шарлотта работала в Дьюсбери-Мур, ее собственное здоровье ухудшилосьнастолько, что врач настаивал на перемене обстановки. Шарлотта с радостьюподчинилась.
Она вернулась в Хауорт.Ей было 22 года, а за плечами был маленький житейский опыт. В то время онанеожиданно получила письмо от брата Эллен, Генри. Он предложил ей выйти замуж,но она отказала ему. Уж очень прозаичен ей казался Генри Насси. И нисколько еене прельщала тусклая доля супруги священника.
Ей должно былоисполниться 23 – возраст, по викторианским понятиям, критический: ужеполагалось быть «устроенной», а она отказывалась от независимости иобеспеченного положения, не имея иной перспективы, кроме затянувшегося, «отдыхав Хауорте и нелюбимых, изматывающих обязанностей гувернантки или учительницы».
А работать былонеобходимо, Брэнуэлл не оправдал надежд семьи.
Ш. Бронте принялапредложение знатного и богатого семейства Сиджвиков. Но пребывание у них незатянулось. Хозяйке не нравилась застенчивая и гордая девушка, но любившая ееотпрысков и нисколько этого не скрывала. Она вернулась домой и вскоре неожиданнополучает предложение руки и сердца от начинающего пастора, ирландца Брайса, ноона отказала ему.
В марте 1841 г. нашлось место гувернантки с очень небольшим жалованьем, всего 16 фунтов в год, и при полном отсутствии досуга. В это время Шарлотта мечтает об открытии школы иусовершенствоваться в языках, чтобы выдержать конкуренцию с частными школами вЙоркшире.
В феврале 1842 г. Шарлотта и Эмили покидают Англию, чтобы отправиться во Францию в пансион супругов Эгеров.
Прошло полгода и мадамЭгер предложила Шарлотте место учительницы английского языка, а Эмили –учительницы музыки. Вместо оплаты они получали возможность столоваться ипродолжать собственное обучение.
Шарлотта и Эмилисогласились, но из Англии пришли печальные вести. Умер от холеры Уэйтмен изаболела тетушка. Эмили уже не вернулась в Брюссель. В Англии они узнали, чтомисс Брэнуэлл (тетя) оставила достаточно средств для того, чтобы открыть школу.
Шарлотта полюбила своегоучителя мосье Эгера. Узнав об этом, он стал избегать ее. Она чувствовала тоскуи одиночество.
В январе 1844 г. Ш. Бронте возвращается в Хауорт. Начинаются тоскливые и полные забот дни. Отец Шарлотты почтиослеп, брат увлекся алкоголем и опиумом.
Шарлотта искала утешениев литературном труде, он был ее надеждой.
Однажды осенью 1845 г. Шарлотта случайно обнаружила тетрадь со стихами ее сестры Эмили. Ее поразили лаконичность ижесткость, живость и искренность стихов сестры. Она убедила Эмили в том. что еестихи должны быть непременно опубликованы.
Энн тоже писала стихи,которым, по словам Шарлотты, был присущ «свой пафос искренности и обаяния».Стихи были и у Шарлотты. Так почему бы не опубликовать поэтический сборник? Всеприготовления легли на плечи Шарлотты. Прежде всего было решено печататься подмужскими псевдонимами. Издатели, которые согласились опубликовать«стихотворения Керрера, Эллиса и Эктона Беллов» за авторский счет, Эйлотт иДжонс, вступили в переписку с Шарлоттой в конце января 1846 г., а уже в конце мая небольшой сборник вышел в свет. В литературно-критическом журнале«Атенсум» появился довольно благосклонный отзыв на стихотворения трех «братьев»,причем самой высокой похвалы удостоился Эллис Белл (Эмили).
Склонность к поэзиисестры унаследовали от отца, который еще в 1813 г. опубликовал небольшую книгу стихов «Деревенский менестрель: собрание стихотворений о природе».
В одном из писем кЭйлотту и Джонсу Шарлотта, между прочим, спрашивала, не заинтересует ли ихпроза Керрера, Эллиса и Эктона Беллов. Она имела в виду свой первый роман«Учитель», романы «Грозовой перевал» Эмили и «Эгнес Грей» Энн.
«Учитель» доставил еймного огорчений и свет увидел только после ее смерти.
Э. Гаскелл в «ЖизниШарлотты Бронте» пишет, что сюжет его «не очень интересен с точки зрения тогочитателя, который ищет в романах всякого рода чрезвычайных происшествий; но чтоесть в нем одна-две портретные зарисовки, выполненные рукой мастера».
Пока Шарлотта работаланад вторым романом, а «Учитель» пересылался от одного издателя к другому,«Грозовой перевал» и «Эгнес Грей» были приняты к публикации. Это радовалоШарлотту и огорчало одновременно. Впрочем, и у нее тоже появилась надеждаувидеть свое произведение в печати.
В отличие от другихиздателей, Смит и Элдер возвратили рукопись «Учителя» с мотивированным отказом:это была серьезная оценка, но, главное, отвергая, они не лишали автора надежды,т.к. признавали за ним литературный дар. Смит и Элдер сообщали, что с интересомознакомятся с новой рукописью Керрера Белла. 24 августа 1847 года она выслалаим рукопись «Джейн Эйр». 16 октября того же года роман увидел свет. Это былуспех – быстрый и ошеломительный. Однако Ш. Бронте приняла его как должное,иначе, по ее убеждению, просто не могло быть: роман был написан с темнапряжением страсти, с такой силой искренности, которые, естественно, не моглине покорить читателя.
Первое издание полностьюназывалось: «Джейн Эйр. Автобиография», что привело Бронте в смятение, хотямужской псевдоним пока охранял ее от попыток отождествления героини с автором.Как и в «Учителе», автобиографический элемент, здесь, безусловно, присутствует,но это была преимущественно автобиография нравственно-этическая, духовная. Акаков был характер писательницы, которой ко времени создания второго романаисполнился 31 год?
Она была горда,самолюбива, искренна, обладала в высшей степени развитым чувством собственногодостоинства, а искусство – часть ее религии.
«Джейн Эйр» интересносравнивать с романами Эмили Бронте «Грозовой перевал» и Энн Бронте «ЭгнесГрей», которые в декабре 1847 г. наконец увидели свет. Гаскелл отмечала в«Жизни Шарлотты Бронте», что «первый из этих романов вызвал отвращение у многихчитателей той выразительностью и силой, с которой были изображены дурные иисключительные персонажи. Другие в то же время почувствовали его«незаурядность, его гениальность, несмотря на то, что она проявлялась визображении мрачных и отталкивающих преступников». Буржуазному читателю,привыкшему к определенным шаблонам, действительно было трудно воспринять романЭмили во всей его сложности и противоречивости, хотя он мог ощутитьудивительную силу этого романа, завоевавшего особое признание в XX веке.
Когда в Лондонераспространились слухи, что «предприимчивый» Керрер Белл продал все три романав Америку вкупе с правами на еще не написанное произведение, и когдаобеспокоенный Джордж Смит деликатно поднял этот вопрос в своем письме, сестрыБронте решили, что пора предстать перед издателями, под собственными именами.Было решено, что в Лондон отправятся Шарлотта и Энн. Смит и Уильямс встретилисестер недоверчиво: увидев в руке Шарлотты свое письмо, Смит довольно резкопожелал узнать, каким образом оно к ней попало. Но его суровость сразу жесменилась неподдельным вниманием, симпатией и интересом ксестрам-писательницам.
Вынужденное бездействие вХауорте, когда она и Брэнуэлл лишились места у Робинсонов, Энн Бронтеиспользовала для литературной работы, хотя именно в это время ее хрупкоездоровье начинает сдавать. В сентябре 1848 г. уйдет Брэнуэлл, жертва белой горячки, через три месяца наступит очередь Эмили: она умрет в декабре того же годаот скоротечной чахотки.
Энн переживет Эмили наполгода, она умерла от туберкулёза. Буквально накануне смерти она закончиласвой второй роман «Владелец Уилдфелл-Холла».
Ш. Бронте возвратилась вХауорт. Это был самый тяжелый период в жизни. Она тяжело заболела.
Вскоре после завершения«Джейн Эйр» Ш. Бронте начала работать над романом «Шёрли», но беды семьи иболезнь приостановили работу. Проболев всю осень и зиму, она вновь обращается кроману, который пишется медленно и с трудом. События в стране тоже явилисьэтому причиной. Страна недавно пережила апогей чартистского движения. Волненияна Родине, революция во Франции не могли оставить Ш. Бронте безучастнойсвидетельницей. Противница революций, Ш. Бронте, не принимая «восстания ибунты», избирает другую социальную тему.
В своем романе «Шёрли»,Бронте не первая вывела на всеобщее обозрение образ английского фабриканта влице главного персонажа романа Роберта Мура.
Второй роман Ш. Бронтебыл реалистичен – и прежде всего в том смысле, что чувства и отношения героевопределялись не их субъективными желаниями или авторской волей, но лежавшей внеих социально обусловленной необходимостью. Действительность как бы «втекала» вних и определяла их поступки.
Вскоре после публикации«Шёрли» появились отклики в прессе. Первая рецензия задела ее самолюбие.Рецензент нашел первую главу «вульгарной». А незнакомая ей Элизабет Гаскеллотозвалась о «Шёрли» с большой похвалой.
Хотя Ш. Бронтепо-прежнему называет себя Керрером Беллом, тайна ее авторства постепеннообнаруживается.
Вскоре она принимаетприглашение своего издателя Джорджа Смита и его матери, Ш. Бронте едет вЛондон.
Джордж Смит и миссис Смитоказывают ей самый радушный прием. 3 декабря Джордж Смит пригласил в гостиТеккерея, чтобы познакомить его с Керрером Беллом. Она произвела на Теккереяочень благоприятное и даже трогательное впечатление. Потом они виделись еще двараза в Лондоне.
Если зима 1851/52 гг.была одним «мучительным сновидением» то, напротив, зимние месяцы следующего 1853 г. пролетели быстро и приятно. Сначала была поездка в Лондон, затем она во второй раз приезжаетк Гаскелл в Манчестер, и встреча эта укрепляет их взаимную приязнь. Прощаясь сдругом, она берет с нее обещание, что та навестит ее в Хауорте. Гаскелл сдержалаобещание и в конце сентября приехала к Бронте. В 1853 г. Ш. Бронте напишет роман «Виллет» («Городок»). Незадолго до смерти Ш. Бронте начинает свойновый роман «Эмма», но закончить его не удалось.
В апреле 1854 г. состоялась помолвка Шарлотты и Артура Никольса, преемника ее отца. Свадьба была оченьскромной.
29 ноября, ровно через 5месяцев после свадьбы, она сообщает Эллен Насси (своей подруге), что наканунесела за стол, чтобы поработать, но Артур позвал ее на прогулку. На обратномпути их застал дождь, она простудилась. Болезнь оказалась затяжной. Мрачноепредвидение П. Бронте сбылось: его дочь не дожила до первой годовщины свадьбы.
31 марта 1855 года Ш.Бронте умерла. П. Бронте пережил Шарлотту на 6 лет. Желая увековечить еепамять, он сделал самое лучшее, что мог, — просил Элизабет Гаскелл, написатьисторию ее «жизни и трудов».
В марте 1857 г. Смит и Элдер опубликовали первое издание «Жизни Шарлотты Бронте», а уже в ноябре появилосьиздание третье, «просмотренное и исправленное».
Жизнь писательницы быланелегкой. Ей пришлось добиваться своей литературной славы, издавая романы подпсевдонимом Керрера Белла. Но она была талантлива не только как писательница,но и как художник, что нашло отражение в многочисленных описаниях природы в«Джейн Эйр» — главном ее романе. В романе много автобиографичного: жизнь вЛовудской школе (Коуэн-Бридж), встреча с Сент-Джоном Риверсом (ей тожепредлагал выйти замуж священник, но она отказала ему) и т.д.
Ш. Бронте еще тяготеет кэстетике романтизма, но в ее романах реализм проявляется в описаниях характеровгероев. Она без прикрас показывает типичные человеческие типы современного ейобщества.

ГЛАВА 3. Роль описанияприроды в романах
3.1 В«Гордости и предубеждении»
Особую любовь и признаниев Англии получил роман «Гордость и предубеждение», и являлся «любимым детищем»самого автора.
Получив корректуру«Гордости и предубеждения», Остен писала Кассандре, гостившей в то время уодного из братьев: «Я получила из Лондона свое собственное дорогое дитя (my owndarling child)». Ее оценка была обоснована: современник Остен, знаменитыйдраматург Шеридан заметил, прочитав роман: «Ничего не читал умнее и остроумнееэтой книги!»
Остен начала работать надроманом, когда ей только что исполнился двадцать один год. Тогда роман ею былназван «Первые впечатления». Но издатели рукописи не приняли, и готовый к сдачев печать текст романа был отложен автором на много лет. Взялась за него Остенвновь лишь тогда, когда ей удалось напечатать «Разум и чувствительность». В томвиде, в каком «Гордость и предубеждение» вышел в 1813 г., книга по замыслу и содержанию не изменилась, однако была сильно сокращена и стилистическиотточена.
Сюжет романа несложен, игруппировка персонажей в нем строго продумана. Действие развивается вокругодного, на первый взгляд, как будто тривиального конфликта: Элизабет Беннет,дочь небогатого провинциального помещика – незаурядная как по своим внешним, таки по душевным качествам, – встречается с красивым, умным и в своей среде стольже незаурядным аристократом, ненадолго приехавшим в то графство, где обитаетсемья Беннетов. Элизабет ощущает пренебрежение Дарси и его друга Бингли к своейсемье, и в ней рождается предубеждение против него, которое ей труднопреодолеть даже тогда, когда между людьми рождается взаимное чувство. Дарси, всвою очередь, сознавая свое превосходство (как сословное, так и личное) надпровинциальным джентри, вначале обнаруживает в присутствии Элизабетподчеркнутое высокомерие, а затем, полюбив девушку, преодолевает и своюгордость, и свои предрассудки. Конфликт осложняется тем, что некому Уикхемуудается внушить Элизабет превратное представление о личности и поступках Дарси.
Содержание романа неисчерпывается устранением недоразумения между Дарси и Елизабет и преодолениемих гордости и предубеждений. Они вращаются в кругу разных людей, характерыкоторых представляют самостоятельный интерес. Разработаны они при этомписательницей с разной степенью полноты, в зависимости от роли, которую играютразные персонажи в ходе повествования.
«Гордость ипредубеждение» — прежде всего глубоко реалистическое изображение характеров инравов пусть не всего английского общества, но его привилегированных пластов вконце XVIII-начале XIX вв. И не только нравоописание Остен с большиммастерством подлинного художника нового времени, вглядывается в причины ипобуждения, раскрывает душевную жизнь если не всех, то главных персонажей своейкниги. Наконец, она говорит о серьезных вещах в таком комедийном ключе, чтороман ее читается как остроумнейшая комедия в лучших традициях богатойдраматургической культуры Англии. При этом писательница нигде не впадает впреувеличение и если порой – преимущественно в изображении второстепенныхперсонажей – подходит к самой границе гротеска (Коллинз, миссис Беннет, отчастиледи де Бёр), то, как правило, удерживается в рамках тончайшей иронии.
Уже на первой странице,служащей увертюрой к роману, становится ясно, насколько отчетливо Остенпонимала те силы, которые управляли современным ей обществом. Как бы они нимаскировались и как бы порой не облекались в красивые одежды, в основе всехчаяний и интересов общества, к которому принадлежат персонажи ее книги, лежатимущественные интересы, т.е., в конечном итоге, корысть, если еще не в прямомсмысле деньги.
«It is a truthuniversally acknowledged, that a single man in possession of a good fortunemust be in want of a wife» – так начинается перваяглава романа. «Fortune» – т.е. богатство, которым имеетсчастье обладать молодой помещик, становится и должно стать предметомвожделения той среды, где он скорее всего начнет искать себе подругу жизни.
«Howeverlittle known the feelings or views of such a man may be on his first entering aneighbourhood, this truth is so well fixed in the minds of the surroundingfamilies, that he is considered as the rightful property of some one or otherof their daughters.»
Годовой доход Дарси иБингли немедленно подсчитывается родителями незамужних дочерей в том графстве,в котором появляются блестящие молодые лондонцы, и матери незамужних дочерейнемедленно начинают на них атаку.
Последующее повествованиеидет уже в двух планах: один – ход вещей естественный и закономерный дляобщества, где происходит действие; другой – индивидуальный, ломающий традицию.Провинциальные дамы и джентльмены, принадлежащие к небогатому джентри(например, миссис Беннет, сэр Лукас и его дочь Шарлотта), ловят выгодныхженихов, а стоящие выше по сословной лестнице (леди де Бёр, сестра Бингли)сопротивляются – таков один реальный и трезвый ряд. Дарси ломает свою сословнуюгордость, проникнувшись искренним чувством к Елизабет, а Елизабет преодолеваетсвою гордость и свои предрассудки под влиянием ответного чувства – таковвторой. Леди де Бёр, как и миссис Беннет, поступает «in character», т.е. типично, так, как им положенопо их сословным убеждениям и месту на имущественной лестнице. Дарси и Елизабетпоступают «out of character», т.е. ломая обычай.
Как относится к первым ико вторым сама Остен – совершенно очевидно. Наделенная незаурядной глупостьюмиссис Беннет – воплощение психологии мелкого джентри – служит предметомостроумнейших шуток писательницы. Леди де Бёр – наглая в своем сословномчванстве, вызывает насмешку более острую, граничащую с сатирой. Леди де Бёр – свысокомерием взирающая на всех стоящих ниже, а ее покорный слуга Коллинз, подлопрезирающий всех ниже стоящих.
Дарси и Элизабет, умеющиепреодолеть в себе свои слабости и недостатки, выступают положительными героямиавтора. Если персонажи первого ряда – это люди обыденные, внутренне серые, топерсонажи второго – люди, обладающие четко выраженной индивидуальностью.
Не удивительно, чтоименно в изображении персонажей второго ряда Остен добилась наибольшей тонкостипсихологического рисунка. Она показывает всю сложность их противоречивыхчувств, их достоинства и их слабости. Это живые люди, способные и на большоечувство, и на глубокое заблуждение. Остен порой любуется Дарси – его умом,силой характера, умением любить, но это не мешает убедительно показывать, каксильно владеют им воспитанные в нем средой предубеждения, самоуверенность игордость. Еще ближе писательнице Элизабет, бесспорно, одна из ее любимыхгероинь. Джейн Остен умеет убедить читающего и в благородстве чувств миссБеннет, и в незаурядности ее ума, и в рассудительности, но тут же показывает,как часто она склонна заблуждаться, как трудно и ей сломить в себе гордость,противодействующую ее любви к Дарси и правильному пониманию его поступков. Вэтом смысле брак Дарси и Элизабет воспринимается не как традиционный «happy end», а как разрешение сложного конфликта двухнезаурядных личностей, как выход из тупика.
Если говорить о трезвостиреализма Остен и совершенстве художественного проникновения во внутренний миргероев, отличающих «Гордость и предубеждение», думается, что главной причинойпопулярности романа все же является та форма, в которую писательница облекла иреалистическую комедию нравов, и решение характеров. Мы имеем в видувеликолепное мастерство Остен-ирониста, разнообразие оттенков и насмешки и тотподтекст, который неизменно кроется и в этой насмешке.
Остен стараласьмаксимально уходить «за сцену», почти не позволяя себе авторских суждений,деклараций, а тем более «направляющих» внимание читателя сентенцией. Вместе стем ее ирония тонко направляет внимание читателя в нужное ей русло.
Иронией пронизан весьтекст романа. Она окрашивает диалоги, определяет скрытый смысл брошенных находу замечаний, подсказывает оценки поступков, отношение писательницы к людям.
Чаще всего ирония Остенстроится на испытанном приеме несоответствия формы выражения существуизображаемого, но без всякой тенденции к смягчению того, что изображается. Так,глупость миссис Беннет становится очевидной уже с первых страниц романа в одномкоротком диалоге со своим супругом:
“…You takedelight in vexing me. You have no compassion on my own nerves”.
“You mistakeme, my dear. I have a high respect for your nerves. They are my old friends. Ihave heard you mention them with consideration these twenty years at least”.
Остен доводит искусствоиронического намека до совершенства. Тонкость ее насмешки в большинстве случаевопределяется тем, что нелепости изрекаемыми одними действующими лицами еекомедии, другими безоговорочно, а порой даже с почтением принимаются, в товремя как автор стоит в стороне, но незаметно направляет внимание читателя внужное русло.
Иногда одно слово,неожиданно вставленное в несходный контекст, не только служит источникомнасмешки, но меняет весь смысл того, о чем идет речь. Так, гости леди Кэтрин(обед в Розингсе) собираются вокруг камина для того, чтобы принять из ее уст«решение того, какой быть назавтра погоде».
Относясь с большимуважением к слову и переделывая отдельные обороты и предложения по несколькураз, Остен стремилась к наибольшему лаконизму, боролась с многословием.Ее язык ясен и в своей ясности предельно прост. Переработка текста велак максимальной выразительности и стройности предложений, и писательницатщательно истребляла все похожее на «красивость» и языковой штамп,которых было так много в произведениях ее современниц, хотя бы в книгах весьмапопулярной в то время Фани Берни.
В «Разуме ичувствительности» еще можно встретить некоторые стилистические штампы. В«Гордости и предубеждении» их почти нет. Даже там, где она касалась стандартныхкак будто ситуаций и героев, она вносила в них дыхание жизни, и они приобреталиновый смысл, воспринимались как отражение современной жизни. Так, фигураУикхема наиболее близка к традиционному «злодею», однако в романе Остенобраз его выписан наиболее правдоподобно. Ситуация, связанная с бегством издома Лидии, очень напоминает некоторые мотивы Ричардсона, но решается в ином,более трезвом и современном ключе.
Остен при этом не«копировала жизнь, к чему призвали через сорок с лишним лет натуралисты, ноочень строго придерживалась того, что наблюдала вокруг себя. Опасаясь штампов вязыке и стиле, она обходила банальность мелодрамы, подвергала беспощаднойнасмешке пафос и чувствительность.
Что касается ролиописания природы, то Остен очень сдержанна, лаконична. Он не уделяет им многовнимания, в романе они практически отсутствуют. Едва можно насчитать в романедва десятка описаний.
Ее описания не насыщеныэпитетами, метафорами, и другими выразительными средствами языка. Описанияпредельно просты и понятны. Они не волнуют воображение читателя. Лишьприходится догадываться о красоте Незерфилда, Розингса, Хартфордшира и другихмест по отдельным фразам.
Джейн Остен непреувеличивает значения природы. Они приводятся писательницей лишь потому чтоважны для характеристики психологии главной героини – Элизабет Беннет.
Кстати, названия городови поместий нередко бывают вымышлены, например: Незерфилд, Меритон, Пемберли,Хансфорд, Уэстерхем, Лонгборн, Лукас Лодж. Но что касается других мест, они,действительно имели место.
Так, первое упоминаниеприроды встречается лишь в седьмой главе, когда Джейн Беннет едет к своейподруге Кэролайн Бингли в Незерфилд.
Погода ухудшилась, чтопривело ее мать, миссис Беннет, в восторг. Ведь теперь у ее дочери естьвозможность задержаться в Незерфилде, тем самым имея прекрасный шанс побыть смистером Бингли, с которым мать пыталась сблизить свою дочь.
… her motherattended her to the door with many cheerful prognostics of a bad day. Her hopeswere answered; Jane had not been gone long before it rained hard. …The raincontinued the whole evening without intermission…
В этом коротком описании центральное место занимает дождь и характеризуется следующими глаголами: rained, continued. Употребление страдательного залогаhad not been gone говорит о том, что дождь опережает Джейн, являетсяпрепятствием на ее пути, доминирует над ней как природное явление. В этой жеглаве дается маленькое описание, в котором Элизабет отправляется в Незерфилдухаживать за Джейн: она попала под дождь и простыла. Несмотря на то, что кругомгрязь, она ни секунды не думая, отправляется в путь. Это горит о ее решительности и твердомхарактере.
…Elizabeth continued her walk alone, crossing field after field at a quick pace, jumping overstiles and springing over puddles with impatient activity…
Употребление герундияcrossing, jumping, springing придает описанию динамический характер; говорит отом, что для Элизабет нет преград: ни канав, ни насыпей. Выражение withimpatient activity указывает на желание Элизабет скорее оказаться в Незерфилде.Употребление предлога over говорит о препятствиях на пути Элизабет, которыенужно преодолеть усилием движения.
Описание природы вдевятой главе встречается скорее всего лишь для того, чтобы выразить лестьмиссис Беннет мистеру Бингли, по поводу его поместья.
“You have asweet room here, Mr. Bingley, and a charming prospect over the gravel walk. Ido not know a place in the country that is equal to Netherfield”.
А в семнадцатой главелишь одно слово указывает на то, что разговор между двумя сестрами: Джейн иЭлизабет происходил возле кустарниковой заросли (shrubbery).
…The two youngladies were summoned from the shrubbery, where this conversation passed…
Это и естественно, ведьразговор имел большое значение, ведь Элизабет узнает от мистера Уикхема о жизнии характере мистера Дарси (близкого друга мистера Бингли), ведь на балу он итак произвел неблагоприятное впечатление на Элизабет, она еще узнает, что он необеспечил мистеру Уикхему будущее как обещал своему покойному отцу. Отецмистера Уикхема был священником в приходе Пемберли (поместье отца мистераДарси).
В этой же главеупоминается дождь, который является преградой для подготовки к балу сестерБеннет. Они с таким нетерпением ждут бала, организованного мистером Бингли. Ноодежду им приходиться заказывать через посыльного в Меритон. Дождь, какпреграда, между ними и внешним миром – ведь нет никаких новостей.
…From the dayof the invitation, to the day of the ball, there was such a succession of rainas prevented their walking to Meryton once.
…EvenElizabeth might have found some trial of her patience in weather which totallysuspended the improvement of her acquaintance with Mr. Wickham; and nothingless than a dance on Tuesday, could have made such a Friday, Saturday, Sunday,and Monday endurable to Kitty and Lydia.
Фраза a succession of rain говорит о том, что дождь лил не один день, анесколько. Д. Остен указывает на это через названия дней недели, причемперечисляя их всех до дня, когда должен был состояться бал – вторник. Дажерассудительная Элизабет была огорчена такой погодой, не говоря уже о ее младшихсестрах, которые не упускали возможность с кем-нибудь познакомиться. В главедвадцать третьей единственный намек на состояние природы. Дано лишь временноесостояние природы: в течение всей зимы (the whole winter). Эта глава связана сизвестием об отъезде мистера Бингли в Лондон. Семья Беннетов была расстроенаэтим обстоятельством, ведь он уехал, даже не попрощавшись, и неизвестно было,когда он вернется.
В двадцать седьмой главедается более длинное описание зимы. Зима выступает как время «застоя»,проходящая без важных событий.
With nogreater events than these in the Longbourn family, and otherwise diversified bylittle beyond the walks to Meryton, sometimes dirty and sometimes cold, didJanuary and February pass away. March was to take Elizabeth to Hunsford.
Употреблениесравнительной степени прилагательного no greaterevents than these говорит о том, что события, происходящие в семье Беннетовзимой были пустячными по сравнению с письмами Джейн, присланными из Лондона омистере Бингли. Употребление эпитетов, выраженных прилагательными: dirty andcold характеризуют дороги в это время года. Повторение наречия sometimes передэпитетами говорит о том, что дороги по состоянию были разными: или грязными,или холодными. Употребление вспомогательного глагола did в предложенииусиливает значение, скорее всего он употреблен для того, чтобы указать, чтонаконец-то январь и февраль прошли. Употребление инфинитива в конструкции wasto take говорит о том, что поездка в Хансфорд к своей подруге Шарлотте Лукассостоится не спонтанно, а по предварительной договоренности. В этой же главе мывстречаем описание природы, в котором читателю приходится додумывать красотуОзерного края, куда сперва держат путь Элизабет и ее дядя, и тетя Гардинеры.Они пригласили ее попутешествовать летом по стране.
Мистер Гардинер еще незнает как далеко они заедут, возможно до Озерного края (the Lakes). Этоживописный район на северо-западе Англии, где находятся самые крупныеанглийские озера, включая озеро Уиндермэр, и самые высокие в Англии горы.Красоты Озерного края издавна привлекали внимание многих художников иписателей.
Но в упоминании о этомкрае даются лишь существительные, не дающие нам представления о его красоте.
Элизабет счастлива. Вот,что она говорит.
“What are mento rocks and mountains?”
…Lakes,mountains, and rivers shall not be jumbled together in our imaginations; norwhen we attempt to describe any particular scene…”
Мы видим, что дляЭлизабет природа выше людей, она дает ей временное избавление от людей:мелочных, глупых и скупых.
В главе двадцать восьмойвстречается развернутое описание природы, связанное с приездом Элизабет вХансфорд к своей подруге Шарлотте и ее мужу мистеру Коллинзу. Это одно из двухсамых длинных описаний, встречающихся в романе.
…The gardensloping to the road, the house standing in it, the green pales, and the laurelhedge…
Данное описание даетсязаранее. То, что Элизабет и ее дядя и тетя еще не успели приблизиться, а поописанию можно определить, что это дом мистера Коллинза.
Единственное растение,упомянутое в описании – лавр (laurel).
Мистер Коллинз настолькодотошный человек, что утомил гостей своими подробными рассказами о великолепииХансфорда.
…Mr. Collinsinvite them [guests] to take a stroll in the garden, which was large and welllaid out…
Here, leadingthe way through every walk and cross walk, and scarcely allowing them aninterval to utter the praises he asked for, every view was pointed out with aminuteness which left beauty entirely behind. He could number the fields inevery direction, and could tell how many trees there were in the most distantclump. But of all the views which his garden, or which the country or the kingdomcould boast, none were to be compared with the prospect of Rosings, afforded byan opening in the trees that bordered the park nearly opposite the front or hishouse. It was a handsome modern building, well situated on rising ground.
From hisgarden, Mr. Collins would have led them round his two meadows; but the ladies,not having shoes to encounter the remains of a white frost, turned back…
Его подробные описания«лишали» природу привлекательности: every view was pointed out with a minuteness, т.е. до мельчайшихподробностей. Опять же на природу нам указывают существительные: fields, trees,garden, meadows.
Лишь в словосочетании awhite frost есть определение white, выраженное прилагательным.
Но как в противовес, Д.Остен дает описание Розингса, тем самым показывая читателю, что мистер Коллинзслишком хвастается красотами своего поместья. И выражение none were to becompared with the prospect of Rosings подчеркивает, что ни то что его сад, дажекоролевство не может сравниться с этим местом. Причем kingdom дано с маленькойбуквы, что говорит о принижении красот целого королевства (Англии) с однимРозингсом.
В конце главы мывстречаем описание, выраженное в одной фразе, высказанное Элизабет.
“She isabominably rude to keep Charlotte out of doors in all this wind…”
Она говорит о леди Кэтринде Бёр – дочери хозяйки Розингса, перед которой мистер Коллинз раскланиваетсяпри любом удобном случае.
Элизабет возмущена тем,что эта леди не вышла даже из фаэтона, выражая тем самым свое превосходство.Наречие abominably (отвратительно, гадко) говорит о ее неприязни к этой особе,а тем более то, что она заставляет стоять Шарлотту на таком ветру.
Она приехала, чтобыпригласить мистера Коллинза и его гостей к ней на обед в Розингс.
В двадцать девятой главеведется описание обеда в Розингсе.
As the weatherwas fine, they had a pleasant walk of about half a mile across the park. Every park has its beauty and its prospects…
Это описание лишьсвидетельствует о том как хорошо прогуляться по парку в хорошую погоду.
Элизабет понравился парк,но она смотрела на него не с таким воодушевлением, как мистер Коллинз.
Д. Остен не уделяетвнимание описанию парка, она не выделяет его среди других, а лишь делает общийвывод, что каждый парк прекрасен по-своему, и не случайно употребляет настоящеевремя, имея в виду все парки.
В главе тридцатой мывидим, что Элизабет все еще прибывает у своей подруги.
А встречающееся здесьописание природы показывает нам, что для Элизабет обеды в Розингсе не имелизначения, для нее они не были целью, как для жителей Хансфорда. Онапредпочитала гулять в роще, где она чувствовала себя защищенной и былаизбавлена от присутствия леди де Бёр.
…and theweather was so fine for the time of year that she had often great enjoyment outof doors. Her favourite walk… was along the open grove which edged that side ofthe park, where there was a nice sheltered path, which no one seemed to valuebut herself…
Погода такая великолепнаявесной (fine), что самое время для прогулок. То, что Элизабет они доставлялиогромное удовольствие указывает словосочетание great enjoyment. Наречие oftenуказывает, что она почти каждый день выходила погулять.
В главе тридцать пятойдается описание весны – первая неделя мая – на фоне которого встречаются мистерДарси и Элизабет.
…The fiveweeks which she had now passed in Kent had made a great difference in thecountry, and every day was adding to the verdure of the early trees. She was onthe point of continuing her walk when she caught a glimpse of a gentlemanwithin the sort of grove which edged the park.
Единственное, на что Д.Остен указала как на признак весны, так это на зеленую листву деревьев (the verdure of the early trees).
Мистер Дарси передает ейписьмо, в котором объясняет ей все: насчет мистера Уикхема, своего поведения иотношения к ней.
В сорок третьей главедается самое длинное описание природы за весь роман.
Здесь описывается поездкаЭлизабет и ее дяди и тети в Пемберли – поместье мистера Дарси. Элизабет неочень хотелось туда ехать, но тетя настояла, сказав, что это место славитсявосхитительными видами. Это поместье гордится одним из лучших парков страны.
И это действительнооказалось так.
…They…drovefor some time through a beautiful wood stretching over a wide extent…
They graduallyascended for half-a-mile, and then found themselves at the top of aconsiderable eminence, where the wood ceased…
…PemberleyHouse…standing well on rising ground, and backed by a ridge of high woodyhills; and in front, a stream of some natural importance was swelled into greater,but without any artificial appearance. Its banks were neither formal norfalsely adorned. Elizabeth was delighted. She had never seen a place for whichnature had done more, or where natural beauty had been so little counteractedby an awkward taste.
Элизабет оченьпонравилось. Ведь эта красота была естественна, она не знала руки человека. На природунам указывают следующие словосочетания: a beautiful wood, a considerable eminence, high woodyhills, a stream.
Прилагательные,выступающие в роли эпитетов: beautiful, considerable, high, woody,говорят о количественных и качественных показателях.
Здесь гостинепосредственно любуются первозданной красотой природы, а далее они любуются еюиз окон дома. Восхищение Элизабет растет, ведь она не один раз подумала, чтовполне могла бы стать хозяйкой Пемберлейского леса.
…The hillcrowned with wood, from which they had descended, receiving increasedabruptness from the distance, was a beautiful object. Every disposition of theground was good; and she looked on the whole scene, the river, the treesscattered on its banks, and the winding of the valley…
Употребление причастияcrowned в роли эпитета, придает яркость описанию холма. Д. Остен как бывозвеличивает холм. Также словосочетание a beautiful object говорит о его красоте, тем самым лишний разподчеркивается его величие.
Выделение холма связано стем, что находясь там, на нем, можно увидеть все красоты Пемберли.
Д. Остен обобщает реку,деревья, долину одним словом the whole scene, выделяя ихзначимость и прелесть, давая читателю понять, что именно они заслуживаютвнимания и восхищения.
Следующие описаниясвязаны с приездом дядей и тетей. Теперь Элизабет не замечает красоты природы,она поглощена мыслями о мистере Дарси. Она осознавала свою неловкость, ведь онапоявилась в его усадьбе после серьезного разговора, состоявшегося в Розингсе.
…They had nowentered a beautiful walk by the side of the water, and every step was bringingforward a nobler fall of ground, or a finer reach of the woods to which theywere approaching…
Употреблениесравнительной степени прилагательных a finer, a nobler говорит о нарастаниикачества, в данном случае, чем дальше они уходили, тем красивее были склоны ирощи.
…They enteredthe woods, and bidding adieu to the river for a while, ascended some of thehigher grounds; whence, in spots where the opening of the trees gave the eyepower to wander, were many charming views of valley, the opposite hills, withthe long range of woods overspreading many, and occasionally part of the stream…
…they pursuedthe accustomed circuit; which brought them again, after some time, in a descentamong hanging woods, to the edge of the water, and one of its narrowest parts.
…the valley,here contracted into a glen, allowed room only for the stream, and a narrowwalk admist the rough coppice-wood which bordered it. …
В этом отрывке они вошлив чащу, здесь природа была еще великолепней. Природа была первозданной, и рукачеловека здесь чувствовалась еще меньше. Здесь вновь уделяется внимание реке,деревьям, долине. Нет ни одного упоминания о растениях. Описание носитобобщенный характер.
Эпитеты hanging,выраженное причастием; narrow, rough, charming дает нам представление о иххарактеристиках.
Употребление причастия игерундия придает описанию «оживленный» характер.
Следующее описание мывстречаем в сорок пятой главе. Оно связано с прибытием мисс Бингли в Пемберли.Она и Элизабет недолюбливали друг друга, но им пришлось встретиться.
Мисс Бингли и прибывших сней миссис Хёрст и дама, с которой она жила в Лондоне, пригласили в гостиную,выходившую окнами на север, где так приятно было побыть в жаркие летние дни.
…Its windowsopening to the ground, admitted a most refreshing view of the high woody hillsbehind the house, and of the beautiful oaks and Spanish chestnuts which werescattered over the intermediate lawn.
Во второй раз в романе мывстречаем названия растений, в данном случае деревьев: spanish chestnuts, oaks. Дубы характеризуются эпитетом beautiful.
 В выражении a mostrefreshing view употребление неопределенного артикля указывает нанеокончательность выбора; к тому же определение выражено причастием.
И последнее упоминаниеприроды встречается в сорок девятой главе. Здесь речь идет о письме, полученномот мистера Гардинера, где он сообщает о положении дел Лидии – дочери мистераБеннета и сестры Элизабет – которая сбежала вместе с мистером Уикхемом.
Джейн и Элизабет узнаютот домоправительницы, которая подошла к ним. В это время они гуляли среди кустарниковой заросли.
…Jane andElizabeth were walking together in the shrubbery behind the house…
Узнав новость, обе сестрынезамедлительно побежали искать отца.
…they…ranacross the lawn after their father, who was deliberately pursuing his waytowards a small wood on one side of the paddock.
Здесь встречаются лишьсуществительные, относящиеся к природе: lawn, wood, что говорит о, что описанияприроды здесь несущественны.
В письме сообщалисьхорошие новости и эта запутанная история, которая изрядно заставилаповолноваться всю семью, разрешилась благополучно и к тому же выяснилось, чтомистер Уикхем – вовсе не такой плохой и у него серьезные намерения по отношениюк Лидии.
Таким образом в романеописания природы носят лаконичный характер. Они не насыщены стилистическимисредствами языка и лишь встречаются для описания поместий и усадьб, а влияниеих на судьбу и характер главных героев не имеет принципиального значения.
3.2 В «Джейн Эйр»
Роман «Джейн Эйр» (JaneEyre, 1847), принесший Ш. Бронте известность, принадлежит к числу значительныхпроизведений английского критического реализма. Новаторский характер этой книгисостоит в том, что ее героиней выступает простая женщина, смело отстаивающаясвое человеческое достоинство, право на самостоятельную трудовую жизнь илюбовь. Джейн Эйр – женщина, серьезно размышляющая о жизни, глубоко чувствующаяи в полный голос заявляющая о своих стремлениях и чувствах. В образе Джейн Эйрписательница воплотила свои представления о подлинно современной женщине,способной определить свою жизнь и стать не только женой, но и достойной подругоймужчины. В условиях викторианской Англии («The Victorian Age” – век королевы Виктории (1837-1901)), такаяпостановка проблемы была воспринята как проявление крайней смелости взглядовписательницы. Образа, подобного Джейн Эйр, не было ни у Диккенса, ни уТеккерея; и даже у Элизабет Гаскелл, обратившейся к трактовке женскиххарактеров, подобная смелость произвела сильное впечатление.
Автобиографическое началоподчинено в «Джейн Эйр» задаче изображения типичных явлений английскойдействительности. Основой сюжета становится история жизни простой девушки –сироты Джейн Эйр, вынужденной вести борьбу за существование. Она находит в себемужество для борьбы и сопротивления. Она не верит лицемерным проповедямпопечителя приюта пастора Брокльхерста, не желает мириться с оскорблениями; вней живет дух протеста и независимости. «Когда нас бьют без причины, — говоритона Элен, — мы должны отвечать ударом на удар – иначе и быть не может, — притомс такой силой, чтобы навсегда отучить бить нас!» Ш. Бронте не была атеисткой,но она смело выступила против религиозного фанатизма и бесчеловечностицерковнослужителей, призывающих бедняков покорно смириться со своей участью. Неменее смело был поставлен вопрос о положении женщины в викторианском обществе.Ш. Бронте отстаивает право женщины на равенство в семье и в трудовойдеятельности, и для того времени подобное требование было весьма существенным.
Художественная цельностьромана нарушена мелодраматическими сценами. В сюжет вплетаются неоправданныеслучайности, роковые тайны и счастливые встречи, помогающие благополучноразрешить жизненные коллизии. Мелодраматическая струя приходит в столкновение страгическим характером ряда сцен. Сила воздействия и обаяния романа «Джейн Эйр»связана с его бунтарским духом и искренностью выраженных в нем чувств.
Роман захватывает спервой строчки.
There was nopossibility of taking a walk that day. We had been wandering, indeed, in theleafless shrubbery an hour in the morning; but since dinner (Mrs. Reed, whenthere was no company, dined early) the cold winter wind had brought with itclouds so somble, and a rain so penetrating, that further outdoor exercise wasnow out of the question.
I was glad ofit; I never liked long walks, especially on chilly afternoons: dreadful to mewas the coming home in the raw twilight…
Стоит ненастная погодапоздней осени, когда так хорошо и уютно посидеть в тепле у горящего камина вокружении добрых, приветливых лиц. Но для десятилетней Джейн Эйр это в равнойстепени невозможно: тот же холод – неприязни и отчуждения – постоянно окружаетмаленькую сироту. Гэдсхед-Плейс, где она живет под опекой жены умершего дяди,жестокосердечной миссис Рид, для Джейн чужой дом, где ее никто не любит.Напрасно она по-детски пытается смягчить и хоть немного расположить к себететку и ее детей, они столь же беспощадны к девочке, как и их мать. Все же, какДжейн ни мала, как ни несчастна, она не совсем беззащитна: ее оружие – еенепокорный дух.
Чтобы избавиться отнепокорной племянницы, миссис Рид решает отправить ее в благотворительнуюшколу, для чего в дом приглашается казначей и эконом «Ловудского института»,преподобный мистер Брокльхёрст, лицемер и ханжа, который дарит Джейн брошюру«Пастырь ребенка», рассказывающую об «ужасной и внезапной смерти Марты Дж.,дурной девочки, склонной к неправде и обману». Акция мистера Брокльхёрста неслучайна: миссис Рид рекомендовала ему Джейн как малолетнюю лгунью, требующуюособенно сурового с ней обращения.
Ей тяжело живется вЛовуде, но там живет новая Джейн, и она пользуется уважением, хотя в школе тожемогут издеваться над беззащитными, как это происходит с ее лучшей подругой ЭленБернс.
Сцены жизни и учения в«Ловудском благотворительном заведении для бедных девиц» принадлежит к самымобличительным во всей английской романтической литературе XIX века. То, чторассказывала Ш. Бронте о Ловуде, – очевидно, еще не вся горькая правда, но ито, что было поведано о голоде, холоде, вопиющей антисанитарии, бедственномположении малышей, у которых старшие нередко отнимают кусок хлеба, наконец, о повальнойболезни, «тифозной лихорадке», значительно сократившей число обитательницшколы, — все эти убийственные подробности западали в память читателя. При этомнельзя не отметить суховатость манеры, с которой повествовалось о ловудскихпорядках, отсутствие мелодраматического пафоса: общий тон был сдержан, иногдасаркастичен, часто грустен.
С момента приезда Джейн взамок Рочестера начинается третий – и главный для автора – эпизод романа –торнфильдский. Почти все образы, связанные с Торнфильдом, — намеренноепреувеличение, сатирическая, а порой романтическая гипербола, но невоспроизведение типического, как в изображении Брокльхёрста или даже миссисРид.
Все в торнфильдскомэпизоде «неправдоподобно»: Бронте меняет здесь и метод изображения, иэмоциональный ключ повествования. Весь торнфильдский эпизод, занимающийвосемнадцать глав (XI-XXVIII) – т.е. большую половину романа, — почти целикомвписывается в картину романтического романа, частично даже романа«готического».
Впрочем первое знакомствос Торнфильдом и его обитателями не предвещает никаких экстраординарных событий.Торнфильд-Холл и его домоправительница миссис Фэйрфакс приветливо встречаетДжейн, приехавшую вечером октябрьского дня. На следующий день она знакомится сосвоей будущей ученицей, маленькой француженкой Адель Варанс, милым созданием,не привыкшим к требовательной английской дисциплине.
Спустя три месяца изЕвропы возвращается отсутствовавший хозяин дома, мистер Рочестер.
В двенадцатой главеповествуется о первой встрече Джейн с мистером Эдвардом Фэйрфаксом Рочестером.
Эта встреча происходит вянваре месяце, спустя три месяца с приезда Джейн в Торнфильд.
В начале дается описаниеприроды в этот январский день.
…It was afine, calm day, though very cold…
…The groundwas hard, the air was still…
…It was threeo’clock…
…the charm ofthe hour lay in its approaching dimness, in the low-gliding and pale-beamingsun. I was a mile from Thornfield, in a lane noted for wild roses in summer,for nuts and blackberries in autumn, and even now possessing a few coraltreasures in hips and haws; but whose best winter delight lay in its uttersolitude and leafless repose. If a breath of air stirred, it made no soundhere; for there was not a holly, not an evergreen to rustle, and the strippedhawthorn and hazel bushes were only fields, where no cattle now browsed; andthe little brown birds which stirred occasionally in the hedge, looked likesingle russet leaves that had forgotten to drop.
This laneinclined uphill all the way to Hay: having reached the middle, I sat down on astile which led thence into a field. Gathering my mantle about me, andsheltering my hands in my muff, I did not feel the cold, though it frozekeenly; as was attested by a sheet of ice covering the causeway, where a littlebrooklet, now congealed, had overflowed after a rapid thaw somedays since… thesun went down amongst the trees, and sank crimson and clear behind them…
On thehill-top above me sat the rising moon; pale yet as a cloud, but brighteningmomently: she looked over Hay, which, half lost in trees, sent up a blue smokefrom its few chimneys; it was yet a mile distant, but in the absolute hush Icould hear plainly its thin murmurs of life. My ear too felt the flow ofcurrents; in what dales and many hills beyond Hay, and doubtless many becksthreading their passes. That evening calm betrayed alike the tinkle of thenearest streams, the sough of the most remote…
Описаниеприроды насыщено эпитетами выраженные прилагательными: pale-beaming (sun); hard(ground), still (air), the nearest (streams), the most remote, crimson andclear (sun), pale (moon), a blue smoke, the absolute (hush), thin (murmurs oflife), russet (leaves).
Прилагательные,использованные в превосходной степени, говорят об усилении их значения дляописания. Это дает нам полное представление о природе: ее характере, состоянии,переменах, изменениях, происходящих в ней.
Это описание насыщено названиями растений: wild roses, nuts,blackberries, hips, haws, a holly, the hawthorn and hazel bushes. Они дают нам представление оуцелевших ягодах боярышника и шиповника, орешника, падуба, символизирующие«остатки жизни» природы в ее цветущую пору.
Использование причастий:rising, half lost, threading, covering – делает описание не простостилистически богатым, а предложения – распространенными, но говорит и овремени, косвенно указывающим об отношении к настоящему.
Далее идет повествованиео появлении мистера Рочестера. Его появление описано в духе романтизма, и дажеего внешность «загадочна», он – некрасив, но сама его некрасивостьвыразительна, значительна – «оригинальна».
Неудивительно, что передего появлением всходит луна, ведь люди, впоследствии полюбившие друг друга,должны встретиться при лунном свете – загадочном и пленительном.
Но роль луны этим неограничивается. Ее свет как предзнаменование серьезных перемен в судьбе Джейн ипоявления главного человека в ее жизни.
…A rude noisebroke on these fine ripplings and whisperings, at once so far away and soclear: a positive tramp, tramp; a metallic clatter, which effaced the soft wave– wanderings.
Романтизм проявился втом, что Джейн, услышав звуки, нарушившие природную тишину, заставили еевспомнить образы, навеянные воспоминаниями о сказках Бесси (служанка в домемиссис Рид).
It was exactlyone mask of Bessie’s Gytrash, – a lion-like creature with long hair and a hugehead…
…The horsefollowed, – a tall steed, and on its back a rider. The man, the human being,broke the spell at once. Nothing ever rode the Gytrash; it was always alone…
Мистер Рочестер миновал Джейн, но неожиданно его лошадьпоскользнулась и грохнулась. Джейн подбежала и предложила ему помощь. Но он отказался отее помощи. Она настояла, чтобы помочь ему. При ярком свете луны, она смогларазглядеть его внешность.
…but I tracedthe general points of middle height, and considerable breadth of chest. He hada dark face, with stern features and a heavy brow; his eyes and gatheredeyebrows looked ireful and thwarted just now; he was past youth, but had notreached middle age; perhaps he might be thirty-five.
Они разговорились, имистер Рочестер выяснил, что она гувернантка в его доме, но не сказал, что онхозяин замка, где она является учительницей его дочери Адель.
Так они разошлись,встретившись дома, что явилось для Джейн полной неожиданностью.
После их встречи мы опятьвстречаем описание природы, которое дает нам понять, что Джейн не хочет входитьв дом, она желает опять услышать тот топот на дороге; ведь этот случай внескакое-то оживление в ее однообразные будни.
…I saw onlythe hedge and a pollard willow before me, rising up still and straight to meetthe moonbeams; I heard only the fainest waft of wind, roaming fitful among thetrees round Tornfield…
…sky expandedbefore me, – a blue sea absolved from taint of cloud; the moon ascending it insolemn march; her orb seeming to look up as she left the hill-tops, from behindwhich she had come, far and father, below her, and aspired to the zenith,midnight-dark in its fathomless depth and measureless distance: and for thosetrembling stars that followed her course; they made my heart tremble, my veinsglow when I viewed them…
Джейн поднимает глаза нанебо, ища ответа на свои сомнения, предчувствия, небо такое чистое, светлое,без единого облачка, оно – противоположность мрачному и серому замку.
Сравнение неба с голубымморем – красивый метафорический эпитет.
sky – a bluesea absolved from taint of cloud.
Метафорический эпитет –trembling stars, как будто передают внутреннеесостояние Джейн, ее неуверенность – входить в дом или нет.
Обозначение луныместоимениями: her, she – здесь и в других описаниях, говорит об олицетворении.Ш. Бронте наделяет луну чертами одушевленного объекта, лишний раз подчеркиваяее значение перед важными событиями.
Употребление одного итого же наречия far – father, в разных степенях усиливает их значение,которое они несут: луна все ближе, холмы все дальше, луна «вступает в своиправа». Но она все-таки входит, и жизнь продолжается: с ее буднями и хлопотами.
…The moon wasfull and bright (for the night was fine), came in her course to that space inthe sky opposite my casement and looked in at me through the uneveiled panes,her glorious gaze roused me awaking in the dead of night, I opened my eyes onher disk – silver-white and crystal clear. It was beautiful, but too solemn…
Good God! Whata cry!
The night –its silence, its rest – was rent in twain by a savage, a sharp, a shrilly soundthat ran from end to end of Thornfield Hall.
Начало двадцатой главыпредзнаменует ужасные события в замке мистера Рочестера: его жена Берта Мэзончуть не убила своего брата, искусав его руку до крови.
Луна упомянутазакономерно, тем более полнолуние. Ведь всем известно, что в полнолуние спсихикой человека происходят сдвиги, она влияет на настроение и самочувствие. Адля сумасшедших – таких, как его жена, это период обострения болезни, онивыходят из себя, становятся неуправляемыми, что и произошло с ней.
Мистер Рочестерпредупреждал ее брата о опасности оставаться с ней наедине – он не последовалего совету и чуть не поплатился своей жизнью.
Эпитеты, использованные дляописания луны, указывают на предстоящее ужасное событие: full, bright, gloriousgaze, silver-white and crystal clear disk, beautiful.
Ш. Бронте восхищенакрасотой луны, но ее торжественный вид (solemn) настораживают ее.
После ужасных событий, Ш.Бронте отвлекает читателя прекрасным описанием природы, на фоне которогосостоялся разговор, в котором мистер Рочестер намеками говорил о своейпривязанности к Джейн.
It was by thistime half-past five, and the sun was on the point of rising…The stillness of earlymorning slumbered everywhere…
…little birdswere just twittering in the blossom-blanched orchard trees, whose boughsdrooped like white garlands over the wall enclosing one side of the yard…
…Now here (hepointed to the leafy enclosure we had entered) all is real, sweet, and pure…
He strayeddown a walk edged with box; with apple trees, pear trees, and cherry on oneside, and a border on the other, full of sorts of old-fashioned flowers,stocks, sweet-williams, prim-roses, pansies, mingled with southernwood,sweet-briar, and various fragrant herbs.
They werefresh now as a succession of April showers and gleams, followed by a lovelyspring morning, could make them: the sun was just entering the dappled east,and his light illumined the wreathed and dewy orchard trees and shone down thequiet walky under them.
“Jane, willyou have a flower?”
He gathered ahalf-brown rose, the first on the bush, and offered it to me.
“Thank you,sir.”
“Do you likethis sunrise, Jane? That sky with its high and light clouds which are sure tomelt away as the day waxes warm – this placid and balmy atmosphere?”
“I do, verymuch.”
Апрель. Весна. Все кругом цветет, благоухает,наполняя воздух ароматами цветов и трав. Пора любви. И о своей любви мистерРочестер пытается сказать, но не говорит об этом напрямую, боясь спугнутьДжейн, ведь она еще под впечатлением ночного происшествия.
Но природа очаровательна,свежа, чиста. Цветут яблоки, груши, вишни, своим ароматом наполняют воздухлевкои, гвоздики, жимолость и душистые травы.
Мистер Рочестер ищетпокоя в этой красоте, он жаждет свободы от тех проблем, которые его окружают,он «задыхается» в доме, а природа – спасение, очищение, гармония.
Эпизод, где он протягиваетДжейн полураспустившуюся розу – не случаен. Это она – этот цветок – такой жесвежий, невинный и прекрасный. Для мистера Рочестера, Джейн, как весна –надежда на лучшее, светлое будущее.
В двадцать третьей главеидет длинное и красивое описание природы.
A splendidMidsummer shone over England: skies so pure, suns so radiant as were then seenin long succession, seldom favour, even singly, our wave-gift land. It was asit a band of Italian days had come from the south, like a flock of gloriouspassenger birds, and lighted to rest them on the cliffs of Albion. The hay wasall hot in; the fields round Thornfield were green and shorn; the roads whiteand baked; the trees were in their dark prime: hedge and wood, full-leaved anddeeply tinted, contrasted well with the sunny hue of the cleared meadowsbetween.
…It was nowthe sweetest hour of the twenty-four: — “Day its fervid fires had wasted”, anddew fell cool on panting plain and scorched summit. Where the sun had gonedown, in simple state – pure of the pomp of clouds – spread a solemn purple,burning with the light of red jewel and furnace flame at one point, on onehill-peak, and extending high and wide, soft and still softer, over halfheaven. The east had its own charm of fine, deep blue and its own modest gem, arising and solitary star: soon it would boast the moon; but she was yet beneaththe horizon.
…I went apartinto the orchard. No nook in the grounds mort sheltered and more Eden-like; it was full of trees, it shut it out from the court, on one side, on the other;a beech avenue screened it from the lawn. At the bottom was a sunken fence; itssole separation from lonely fields: a winding walk, bordered with laurels andterminating in a giant horse-chestnut, circled at the base by a seat, led downto the fence.
Here one couldwander unseen. While such honey-dew fell, such silence reigned, could hauntsuch shade for ever: but it threading the flower and fruit-parterres at theupper part of the enclosure, enticed there by the light the now rising mooncast on this more open quarter, my step is stayed – not by sound, but by sight,but once more by a warning fragrance.
Sweet-briarand southernwood, jasmine, pink and rose have long been yielding their eveningsacrifice of incense: this new scent is neither of shrub nor flower; it is – Iknow it well – it is Mr. Rochester’s cigar. I took round and I listen. I seetrees laden with ripening fruit.
I hear anightgale warbling in a wood half a mile off; no moving form is visible, nocoming step audible; but that perfume increases: I must flee. I make for thewicket leading to the shrubbery, and I see Mr. Rochester entering. I step asideinto the ivy recess: he will not stay long: he will soon return whence he came,and if I sit still he will never see me.
But no –eventide is as pleasant to him as to me, and this antique garden as attractive;and he strolls on, now lifting the gooseberry-tree branches to look at thefruit, large as plumps, with which they are laden; now taking a ripe cherryfrom the wall; now stooping towards a knot of flowers, either to inhale theirfragrance or to admire the dew-beads on their petals. A great moth goes hummingby me; it alights on a plant at Mr. Rochester’s foot: he sees it, and bends toexamine it.
Это красивое описаниеуносит читателя в «туманный Альбион», где солнце редко показывается надолго, аясные деньки – редкость. Капризна и переменчива погода в Торнфильде, как и вовсей Англии.
Торнфильд – живописноеместо, где все красиво зацветает и благоухает летом. И это место по душе иДжейн и мистеру Рочестеру.
…”Jane”, herecommenced, as we entered the laurel walk, and slowly strayed down in thedirection of the sunk fence and the horse-chestnut, “Thornfield is a pleasantplace in summer, is it not?”
“Yes, sir.”
Красочность описаниюпридают стилистические приемы, используемые Ш. Бронте. Описание насыщенометафорическими эпитетами:
1) поля казалисьвыстриженными the fields were shorn
2) дороги были белы и горячи the roads were white and baked
3) самый сладостный час суток the sweetest hour of the twenty-four
4) жаждущие поляpanting plain
5) опаленные холмыscorched summit
6) торжественныйпурпур a solemn purple
7) медвяная росаhoney-dew
8) предостерегающийаромат a warning fragrance
Путем сравнения достигаетсяэмоциональное воздействие на читателя.
It was if aband of Italian days had come from the south…
Сравнение с Италией,находящейся на юге. Погода стоит такая теплая, что кажется, что ты не в Англии,а в Италии.
No nook in the grounds more Eden-like –сравнение сада с Эдемом (по библейской легенде, земной рай)
I felt as if Icould haunt such shade for ever – Джейн готовапосещать любимыйсад всегда.
Использование такогооборота речи как it was в качестве выразительного средства языка в начале главыиспользуется для эмоционального воздействия, а во втором случае – длялогического выделения повествования, переход от общего описания – к частному.
Использованиеприлагательных: splendid, pure, radiant, green,white, red, deep, blue дает полное представление оразнообразии цветов и цветовых оттенков растений, солнца, заката.
Встречается также одинпоэтизм: gloaming – сумерки. Неудивительно, что в этом описании так многоназваний растений и деревьев. Становится ясным, что сад огромен и великолепен иего флора разнообразна: здесь и кустарники, и заросли, цветы, фруктовыедеревья. Неудивительно, что в середине лета такое огромное разнообразие цветов:все распустились, пахнет приятным ароматом. На фоне такого великолепия м-рРочестер делает Джейн предложение руки и сердца. Но Джейн недоумевает, ведь онадумает, что он собирается жениться на красавице Ингрэм Бланш. Но он убеждаетее, что ему нужна только она. Она соглашается.
Данное описаниегармонирует с настроением главных героев романа.
Употребление превосходнойстепени прилагательного (the sweetest),показывает на то, что именно этот вечерний час, когда солнце садится, самыйпрекрасный.
Также определения выражены причастием – a rising star, a sunken fence, ripening fruit. Смешение настоящего и прошедшеговремени неслучайно. Там, где употребляется настоящее – события выделяются, ониимеют для Джейн большое значение, они переживаются сильнее. И видимо этоделается для того, чтобы читатель мысленно представил свое присутствие.
Сравнение as pleasant tohim as to me, говорит о том, что этот час суток приятен и Джейн, и мистеруРочестеру.
Встречается и аллюзия Day its fervid fires had wasted. Видимо, эта строчка из стихотворенияодного из поэтов-романтиков.
Отрицание neither ofshrub nor flower, говорит о сомнении Джейн, что же это за запах, и в то жевремя уверенность, что это ни запах кустарника и ни цветка, а сигары мистераРочестера.
Также встречаются повторыso-so, such (3 раза), by (3 раза), они детализируют предложения, выделяя темсамым каждое слово, имеющее каждое по себе смысловое ударение.
…A waft ofwind came sweeping down the laurel walk, and trembled through the boughs of thechestnut: it wandered away-away – to an indefinite distance – it died. Thenightgale’s song was then the only voice of the hour: in listening to it, Iagain wept.
…But what hadbefallen the night? The moon was not yet set, and we were all in shadow: Icould scarcely see my master’s face, near as I was. And what ailed the chestnuttree? It writhed and groaned; while wind roared in the laurel walk, and camesweeping over us.
…But a livid,vivid spark leapt out of a cloud at which I was looking, and there was a crack,a crash, and a close rattling peal…
…The raincrashed down…
…But joy sooneffaced every other feeling; and loud as the wind blew, near and deep gleamed,cataract-like as the rain fell during a storm of two hours’ duration, Iexperienced no fear, and little awe…
…Before I leftmy bed in the morning, little Adele came running in to tell me that the greathorse-chestnut at the bottom of the orchard had been struck by lightning in thenight, and half of it split away.
Во второй части главыописание природы носит романтический характер. Описание природы связано спредзнаменованием перед свадьбой мистера Рочестера и Джейн. Молния, поражающаякаштановое дерево, под которым мистер Рочестер делает Джейн предложение и,таким образом, собирается стать двоеженцем, олицетворяло власть надмирных сил,грозящих клятвопреступнику.
Погода меняетсястремительно, хотя с утра была тишь и благодать.
Стилистическуюокрашенность придают глаголы:
1) каштан…шумел, стонал chestnut tree…writhed and groaned
2) проносилсяветер wind sweeping down
3) раздались грохоти треск there was a crack, a crash
4) хлынул дождь the rain crashed down
5) ветер выл thewind blew
6) яростновспыхивали молнии deep gleamed
Но несмотря на погоду,Джейн переполняли самые лучшие чувства, ведь она ждала перемен в своей жизни.
В предложении there was a crack, a crash and a close rattling peal передается нарастание действия: треск, грохот, азатем раскаты грома, причем каждое состояние передается отдельно черезнеопределенный артикль.
Употребление Passive Voice c moon указывает на состояние луны, а не то, что она делает.Употребление местоимения we подразумевает, что не только Джейн и мистерРочестер находятся в тени, но и вся природа.
Характеризуя каштанприлагательным great, Ш. Бронте указывает на то, что не просто большой, аогромный, и насколько была сильная молния, что смогла расколоть его надвое.
Также повторение наречияaway два раза указывает на отдаленность ветра все дальше и дальше, тем самымусиливая силу ветра.
Двадцать пятая главапредшествует свадьбе Джейн и мистера Рочестера.
Он уезжает из своегопоместья на несколько дней. Джейн волнуется по этому поводу и ждет егоскорейшего возвращения. Чтобы как-то успокоить себя, она отправляется в сад. Вописании природы, встречающимся в этой главе, особое внимание уделено ветру илуне. Ветер и луна олицетворяют собой силы, предзнаменующие важные события вжизни Джейн: ведь она узнает в день свадьбы, что ее любимый человек – женат, итаким образом, станет двоеженцем. Ветер также передает душевное состояниегероини – она хочет передать ветру все свои тревоги и дурные предчувствия чтобыон унес их подальше от нее.
…it [wind]seemed to augment its rush and deepen its roar…
…It was notwithout a certain wild pleasure I ran before the wind delivering my trouble ofmind to the measureless air-torrent thundering through space.
Метафора the measurelessair-torrent дает нам понять, насколько сильны были переживания Джейн и лишьбезмерные воздушные потоки могли с ними справиться.
Состояние ветра переданоглаголами, имеющими усилительное значение: augment, deepen и причастиемthundering.
…the moonappeared momentarily…in that part of the sky which filled their fissure; herdisk was blood-red and half overcast; she seemed to throw on me one bewildered,dreary glance, and buried herself again instantly in the deep drift of cloud.The wind…poured a wild, melancholy wail: it was sad to listen to…
Здесь идет олицетворениелуны, на которое указывают местоимения: she, her. Также это передается черезпредложение she seemed to throw on me…glance.
Эпитет blood-red имеет сильное эмоциональное воздействие, иассоциируется с неприятностями, вызывает страх, беспокойство. Луна для Джейн –предвестник чего-то плохого. Она имеет для нее большее значение, нежели ветер,который она не олицетворяет, но через эпитеты wild, melancholy мы понимаем егозначительную роль.
В двадцать восьмой главемы встречаем повествование о скитаниях Джейн, после того как онанезамедлительно покинула Торнфильд, после того как открылась правда о том, чтомистер Рочестер женат на Берте Мэзон. Джейн добирается до Уиткросса – не город,и даже не деревня, а всего лишь каменный столб. День близится к концу и ей надогде-то переночевать. Вокруг болото и пустошь. Она решает здесь и заночевать.
Никогда Джейн еще таксильно не ощущала себя частью природы, ее дитем.
…I would beher guest – as I was her child: my mother would lodge me without money andwithout price…
Олицетворение природы иназывание ее my mother явно говорит о том, насколько Джейн ценит природу,насколько она ею дорожит и восхищается.
…Beside thecrag, the heath was very deep when I lay down my feet were buried in it; risinghigh on each side, it left only a narrow space for the night to invade. Ifolded my shawl double, and spread it over me for a coverlet; a low, swell wasmy pillow…
Этой ночью ее кроватьюбыл вереск, который был очень густой, а подушкой – мшистая возвышенность.Причем вереск был настолько густ, что она буквально утонула в нем, защищеннаясо всех сторон.
А теперь рассмотримтридцать шестую главу, которая является поворотным пунктом в романе и близитчитателя к концу.
После того как Джейнслышится таинственный голос, зовущий ее и она подчиняется его призыву, онапокидает Мурхауз (Moor House) и отправляется в Торнфильд.
The daylightcame. I rose at dawn.
…It was thefirst of June; yet the morning was overcast and chilly: rain beat fast on mycasement.
Джейн торопится, онавстала на рассвете, чтобы скорее покинуть Мурхауз и ринуться навстречу своемусчастью. Но дождь как будто пытается ей помешать, но это не препятствие длярешительной Джейн. Спустя полтора суток она оказывается в Торнфильде, погодапрекрасна.
The brightening day gleamed…
Неслучайно и упоминаниепервое июня, как будто начинается новый этап в ее жизни. Вот она в поместье,где ей все так близко и дорого.
How I lookedforward to catch the first view of the well-known woods! With what feelings Iwelcomed single trees I knew, and familiar glimpses of meadow and hill betweenthem!
At last thewoods rose; the rookery clustered dark; a loud cawing broke the morningstillness.
…I had coastedalong the lower wall of the orchard – turned its angle: there was a gate justthere, opening into the meadow…
А сколько раз она была вэтой роще, в этом саду: размышляла о жизни, разговаривала с мистером Рочестероми просто наслаждалась красотой природы!
Наречие how и forward несут сильное эмоциональное значение. Для Джейн такважно скорее приблизиться не просто к хорошо знакомой роще, и быстрее войти вдом, где она найдет ответ на голос, который так ее ждал, звал.
Прилагательные well-known и familiar говорят о том, насколько все ей здесь хорошо известно и знакомо.Употребление глагола welcomed говорит о том, с какой радостью и трепетом онавстречает деревья.
Но она видитподтверждение своему сну: дом развален – он сгорел. Мистер Рочестер едвауцелел, потеряв зрение. Здесь опять прослеживается влияние романтизма. Этотпожар – символичен, в котором погибает сумасшедшая жена Рочестера и сгорает всеимущество. Ослепший Рочестер – символическое выражение понесенной им кары, хотядля современного читателя вина его не очевидна.
Итак роман Ш. Бронте«Джейн Эйр» — это синтез романтизма и реализма. Сюжет романа связан сдлительной романтической традицией: он не очень правдоподобен, хотя в этомскрыто и своеобразное обаяние. Сказалось чтение готических романов ипроизведений романтиков. Замок Рочестера, скрывающий мрачную тайну, внезапныепоявления ужасной женщины, прерванная свадьба, полученное героиней богатоенаследство, пожар, в котором гибнет жена Рочестера и его замок, наконец,счастливый конец – все это вполне соответствует канонам увлекательного,романтического романа.
Но Ш. Бронте остаетсяреалисткой в самом главном – в правдивом и типическом изображении социальнойсреды, социальных отношений и человеческих характеров. Наиболее отталкивающий игротескный образ в романе – священник Брокльхерст, «попечитель» и, в сущности,убийца девочек-сирот в Ловудской школе. Идеализированные образы священников,кротких и чуждых корысти, наводнявшие викторианскую литературу, отвергнуты Ш.Бронте, хорошо знавшей клерикальную среду.
Молодой пастор Сент-Джоннаделен верностью религиозному долгу; но, по существу, это педант и фанатик,приносящий в жертву все живые чувства и человеческие отношения.
Финал романа отличаетсяот слащавого и фальшивого happy end, присущий викторианскому роману. Онотличается тем, что писательница сумела передать накал страстей, глубинувозникающих у героев вопросов и переживаний.
Роман «Джейн Эйр»,одновременно поэтический и беспощадный, стал новым словом в английскойлитературе XIX века.
Роман насыщен описаниямиприроды, в мельчайших подробностях, язык описаний богат стилистически: здесь иэпитеты, и метафоры, сравнения, повторения и т.д. Состояние природы передаетнастроение главных героев: их состояние души, переживания, сомнения, смятения.Олицетворение природы (чаще всего луна) неслучайно: природа несет тайный смысли является предзнаменованием важных событий в судьбе Джейн.
3.3 Сравнительный анализ двух романов
Критики отнесли романы Ш.Бронте «Джейн Эйр» и Д. Остен «Гордость и предубеждение» к критическомуреализму. Несомненно, что оба романа вошли в историю английской литературы в ее«золотой фонд» и являются любимыми книгами англичан. Но мы видим разницу в этихдвух романах – это касается не только сюжетов, но и тех литературных течений,которые нашли отражение в них.
Несмотря на то, что Ш.Бронте родилась спустя год после смерти Д. Остен, ее роман вобрал в себя чертыи романтизма и реализма. Современные критики относят роман Ш. Бронте к чистомуромантизму, ими подчеркивается невероятность некоторых сцен. Говоря о невероятностинекоторых эпизодов, критики имеют в виду неправдоподобные совпадения в третьейчасти романа: бежав из Торнфильда, Джейн случайно попадает именно в Мур-Хауз,обитатели которого оказываются ее дотоле неизвестными двоюродными сестрами ибратом. Очень кстати также умирал на Майдере незнакомый Джейн дядюшка, оставивей свое состояние. Молния, поражающая каштановое дерево, под которым Рочестерделает Джейн предложение и, таким образом, собирается стать двоеженцем,олицетворяла власть надмирных сил, грозящих клятвопреступнику. Все это былодействительно проявление эстетики романтизма с ее элементами случайногосовпадения, неожиданности, сверхъестественной мотивацией поступков:
Автор, например, вторнфильдской части романа иногда стремится передать «истину страстей» в«предполагаемых обстоятельствах». Однако, образы, привычные для романтическойэстетики, оживают в «Джейн Эйр» на новом этапе – овладения художником реальнойсовременной действительностью. Так, Рочестер во многом еще герой романтический,байронический: у него «загадочная» внешность, Рочестер некрасив, но сама егонекрасивость выразительна, значительна – «оригинальна». Его окутывает некаятайна. Он владелец старинного особняка – «замка» в котором происходяттаинственные события, а ночью раздается зловещий, леденящий душу хохот.
Рочестер весьма туманно иуклончиво говорит о себе и дает понять Джейн, что совесть его неспокойна, ажитейский опыт весьма тяжел и такого свойства, которое в обществе порицается.Рочестер разочарован, угрюмо мрачен, эгоистичен, в нем много от типичногобайронического героя-одиночки, бунтаря. Любовь Рочестера и Джейн контролируетсянеким сверхъестественным вмешательством: гроза, которая разражается вскорепосле объяснения Рочестера и Джейн, как бы предупреждает клятвопреступника онеминуемом возмездии. А невероятные совпадения в третьей части романа, а вещиесны Джейн и звучание таинственных «голосов», а экскурсы в область народногофольклора – конь Рочестера кажется Джейн призрачным сказочным конем Гитрашем.Да и вообще у Джейн самая причудливое воображение, это так явно проступает в еерисунках, полных «роковых» и многозначительных символов.
Но сквозь этотромантический покров явственно пробивался свет современного реального дня.Снова Джейн, пронзительная по силе правды и эмоциональному накалу, совлекают сгероя романтический флер. И уже не байронический герой перед нами, а не оченьщепетильный в отношениях с подчиненными деревенский сквайр. «Неправдоподобное»в «Джейн Эйр» постигается по законам реалистического искусства, не отвергающеговоображение. Оно непонятно лишь тем, для кого реализм не только строгоевоспроизведение действительности в формах самой действительности, но ее прямоенатуралистическое фотографирование. Бронте понимала реализм по-иному и писалана основе своих, уже сложившихся к середине 40-х годов эстетических принципов.В ее понимании реализма еще велик пласт романтизма.
«Джейн Эйр» – роман,обладающий большой познавательной и эстетической силой как произведениекритического реализма. Типизм очень многих образов в нем, критическая интонацияв обрисовке людей, подчиненных власти всесильных денег, совершенно очевидны.Громко звучит в книге и мотив протеста – протеста обездоленной и бесправнойличности против тех, кто лишь в силу богатства и привилегий мнит себя вправеунижать и третировать «нижестоящего». Но бунт Джейн реализован в романе скорееромантическими, чем реалистическими приемами.
Что касается описанийхарактеров священника Сент-Джона Риверса (портрет убежденного пуританина XIXвека) и попечителя Ловудской школы Брокльхерста – то здесь достигается большоемастерство Бронте-реалиста.
А в романе Д. Остен«Гордость и предубеждение» мы видим «чистый» реализм.
Ее эстетическая позициянепреклонного и убежденного реалиста: прекрасно для Остен только то, чтоправдиво.
Неприятие романтиков былоу Остен результатом своеобразного фанатизма в отношении к реализму, служениекоторому составляло смысл всей ее жизни.
«Гордость ипредубеждение» – прежде всего глубоко реалистическое изображение характеров инравов пусть не всего английского общества, но его привилегированных пластов вконце XVIII – начале XIX века. Но и не только нравоописание. Остен с большиммастерством подлинного художника, притом художника нового времени, вглядываетсяв причины и побуждения, раскрывает душевную жизнь если не всех, то главныхперсонажей своей книги. Наконец, она говорит о серьезных вещах в такомкомедийном ключе, что роман ее читается как остроумнейшая комедия в лучшихтрадициях богатой драматургической культуры Англии. При этом писательница нигдене впадает в преувеличение и если порой – преимущественно в изображениивторостепенных персонажей подходит к самой границе гротеска (Коллинз, миссисБеннет, отчасти леди де Бер), то, как правило, удерживается в рамках тончайшейиронии.
Что касается ролиописания природы, то здесь между романами наблюдается явный контраст. Если«Джейн Эйр» насыщена описаниями природы (в романе встречается более стаописаний), то в «Гордости и предубеждении» едва можно насчитать два десятка.
Ш. Бронте в своем романепостоянно обращается к природе и главная героиня ее романа неразрывно связана сней.
И это неудивительно, Ш.Бронте – мастер пейзажа. Она видела мир глазами художника – да, она была нетолько писателем, но и художником. Прекрасны и бесконечно разнообразнынабросанные в романе ландшафты родной северной Англии, все эти вересковыедолины и холмы, то окутанные голубой дымкой, то залитые лунным светом илиобледеневшие, иссеченные холодным ветром. А как прекрасны и красивы розы,левкои, жимолость, жасмин, шиповник.
Неудивительно, что вромане часто встречается и описание сада – ведь общеизвестно – что Англия посей день является страной великолепных садов, поражающих своим великолепнымдизайнерским мастерством.
Ее описания носят«романтический» характер. Это касается постоянного описания луны, ееолицетворения и окружающей природы.
И стилистические приемы,использованные Ш. Бронте разнообразны: здесь и эпитеты, метафоры, сравнения,повторения.
А у Д. Остен скудные,лаконичные описания, где практически отсутствуют эпитеты. Природахарактеризуется лишь существительными – winter, Spanish chestnut, a stream и т.д.
Ее природа – реалистична.Д. Остен не вникает в глубинные природные процессы, ее больше интересуютхарактеры людей – их мысли, чувства, волнения, переживания.
Ш. Бронте страстно любилаплоскогорье, покрытое вереском, расцветавшим поздним летом розовым инежно-лиловым цветом. Ее любимым отдыхом от множества обязанностей по дому былидлительные прогулки по окрестным равнинам и холмам. В этих прогулках ее чащевсего не сопровождал никто, и будущая писательница оставалась наедине со своимимыслями и теми романтическими образами, которые складывались в ее воображении.Эти образы, когда они наконец вырвались на бумагу, приобрели отпечаток зловещейсуровости той природы, в которой росла их создательница, – неприветливые,мрачные, аскетичные. Западный ветер, в котором она научилась различать тысячиинтонаций и голосов, определил их музыкальное звучание…
Редко, очень редко Остенприбегала к описаниям природы. Если мы и встречаемся с пейзажем в ее романах,то лишь тогда и в той мере, в какой он помогает понять внутреннее состояниегероя, его настроение, атмосферу момента.
Интересно высказывание Ш.Бронте по поводу описаний природы в «Гордости и предубеждении»: «Я прочла«Гордость и предубеждение», и что я нашла там? Точное воспроизведение обыденныхлиц, тщательно отгороженные, ухоженные сады, с подметенными дорожками и нежнымицветами. Но ни одного яркого образа! Ни одного дикого ландшафта. Там нетсвежего воздуха, голубых гор, суровых скал. Мне не хотелось бы жить среди этихдам в их элегантных, но огражденных от жизни домах…»
И Ш. Бронте правапо-своему. Ведь главные герои романа, действительно наблюдают природу из своихокон. Конечно, описания природы имеют место в романе, но не так, как в «ДжейнЭйр».
В романе есть интересныйотрывок, из которого мы понимаем, что для Д. Остен описания природы имеютмаленькое значение. Он встречается в сорок второй главе.
…It is not theobject of this work to give a description of Derbyshire, nor of any of theremarkable places through which their route thither lay; Oxford, Blenheim, Warwick, Kenilworth, Birmingham, etc. are sufficiently known…
В этом отрывке нетописания, а даны лишь названия графств, по которым читатель должен догадаться окрасотах этих графств.
Несмотря на то, что Остенво всем стремилась к правде, некоторые названия мест в ее романе вымышлены:Незерфилд-парк, Меритон, Пемберли, Хансфорд, Уэстерхем и другие.
Главные героини обеихроманов: молодые девушки Элизабет и Джейн, обладающие обыкновенной внешностью,но их глаза: ясные и умные придают внешности особую привлекательность. Ш.Бронте считала, что внешность не главное, ее героини должны быть по-человеческинастолько интересными, достойными и привлекательными, что их полюбят. Такова иДжейн Эйр. Некрасивая внешность была неприемлема для викторианского роман.
Главные героини знают ипонимают психологию людей, для них важен внутренний мир человека, они пытаютсяразгадать глубинные процессы души.
И Джейн, и Элизабетполюбили мужчин, которые по социальному статусу выше их. И ни одна из них несобирается заискивать перед ними. И мистер Рочестер, и мистер Дарси находят вДжейн и Элизабет умных собеседниц, рассудительных и умных девушек.
Конечно, налицо и разницав судьбе Джейн и Элизабет. Жизнь Джейн – сложная и трудная. Прежде чем онадостигает своего личного и человеческого счастья, ей приходится пережитьунижения, оскорбления, лишения. Ей нелегко приходится в Ловудской школе, в домететушки миссис Рид, ей приходится терпеть издевательства двоюродного братаДжона, она покидает Торнфильд, скитаясь и ища прибежища, прежде чем навсегдавоссоединиться с любимым человеком. Она всего добилась в жизни сама.
А Элизабет растет вблагополучной семье, у нее четыре сестры, ее обожает отец. Ей не приходитсятерпеть нужду. Пускай она ниже по социальному и материальному статусу, чеммистер Дарси, она не пережила ни одного дня, который пришлось пережить Джейн.
Ей не нужно былоработать, выполнять домашнюю работу. Единственная ее забота была раскрытиечеловеческих характеров, посещение балов и обедов.
Несомненно, обе героини –яркие, умные и интересные личности, видящие человеческие недостатки, умеющиепреодолеть социальные и человеческие предрассудки и быть счастливыми несмотряни на что.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Европейский критическийреализм XIX в. – сложное сочетание некоторых элементов романтизма и реализмапри определяющем и направляющем воздействии последнего.
Таков был и характертворчества Шарлотты Бронте, чей талант развивался под известным влияниеманглийского романтизма. Однако ее героини уже не только романтичны в своемгордом протесте или героическом стоицизме: они уже наделены достаточно трезвымпониманием окружающей социальной обстановки и не отторгают себя от общества, нотребуют от него признания своих прав на свободу, счастье и творческий труд.
Писательница отдаваласебе отчет в том, что несчастье человека в современном мире вызвано не удараминепостижимого, коварного рока, но есть следствие конкретной,социально-исторической расстановки сил.
Ее самый известный роман«Джейн Эйр» фактически еще тяготеет к эстетике романтизма, потому что автор,например, в торнфильдской части иногда стремится передать «истину страстей» в«предполагаемых обстоятельствах». Сюжет романа связан с длительнойромантической традицией: он не очень правдоподобен, хотя в этом скрыто исвоеобразное обаяние. Замок Рочестера, скрывающий мрачную тайну, внезапныепоявления ужасной женщины, прерванная свадьба, полученное героиней богатоенаследство, пожар, в котором гибнет жена Рочестера и его замок, наконец,счастливый конец – все это вполне соответствует канонам увлекательного,романтического романа.
Но Ш. Бронте остаетсяреалисткой в самом главном – в правдивом и типическом изображении социальнойсреды, социальных отношений и человеческих характеров (священник Брокльхерст,пастор Сент-Джон).
Но если Ш. Бронтеостается реалисткой в самом главном – в правдивом и типическом изображениисоциальной среды, социальных отношений и человеческих характеров (священникБрокльхерст, пастор Сент-Джон).
Но если Ш. Бронтеиспользует в своем романе романтизм, то Джейн Остен основывает свой роман«Гордость и предубеждение» только на реализме, причем это касается не толькоизображения человеческих характеров, но и названия мест (Озерный край,Гретна-Грин, Хэтфилд, Эпсом и другие).
Для Ш. Бронте важныописания природы, они имеют место при любом важном событии, она частоолицетворяет природу, тем самым показывая ее значение. Олицетворение луны имеетособое значение, ведь она предзнаменование перед различными событиями. Ееописания красочные, яркие, запоминающиеся.
Описания полны названийрастений и деревьев (chestnut, jasmine, laurel и другие).
В романе более ста описаний,каждое из которых несет свою смысловую нагрузку.
Для Д. Остен не важныописания, пейзаж в романе почти отсутствует: несколько строк описания Розингсаи Пемберли. Они приводятся писательницей лишь потому, что важны дляхарактеристики психологии Элизабет. Кстати, названия городов и поместий нередкобывают вымышлены, например: Незерфилд-парк, Меритон, Пемберли, Хансфорд,Уэстерхем.
Несомненно, что общаяточка соприкосновения в двух романах – это реалистическое изображениечеловеческих характеров.
Элизабет и Джейн –главные героини романов – яркие, умные и интересные личности, видящиесоциальные и человеческие недостатки, умеющие преодолеть общественные ижитейские предрассудки и быть счастливыми, несмотря ни на что.
Цель нашего дипломногоисследования достигнута, задачи выполнены.

ЛИТЕРАТУРА
1.  Анализ литературного произведения.сб. статей – Под ред. Л.И. Емельянова, А.Н. Иезуитова – Л.: Наука, 1976 – 236с.
2.  Аникин Г.В., Михальская Н.П. Историяанглийской литературы. – М.: Высшая школа, 1985 – 432 с.
3.  Арнольд И.В. Стилистика современногоанглийского языка. – М.: Просвещение, 1990 – 300 с.
4.  Бархударов Л.С., Штелинг Д.А.Грамматика английского языка. – М.: Высшая школа, 1973 – 423 с.
5.  Бронте Ш. Джейн Эйр. пер. с англ. В.Станевич – М.: Художественная литература, 1989 – 384 с.
6.  БСЭ. Под ред. А.М. Прохорова. Т. 21 –М.: Советская энциклопедия, 1975 – Т. 21. 640 с., илл.
7.  БСЭ. Под ред. А.М. Прохорова. Т. 22 –М.: Советская энциклопедия, 1975 – Т. 22. 628 с., илл.
8.  Гальперин И.Р. Очерки по стилистикеанглийского языка. – М.: изд. лит. на ин. яз., 1958 – 460 с.
9.  Головенченко Ф.М. Введение влитературоведение. – М.: Высшая школа, 1964 – 318 с.
10. Гражданская З.Т.От Шекспира до Шоу. – М.: Просвещение, 1982 – 189 с.
11. Гуляев Н.А.Теория литературы. – М.: Высшая школа, 1977 – 342 с.
12. Домашнев А.И. идр. Интерпретация текста. – М.: Просвещение, 1989 – 173 с.
13. Дьяконова Н.А.Английский романтизм. Проблемы эстетики. – М.: Наука, 1978 – 208 с.
14. Знаменская Т.А.Стилистика английского языка. Основы курса. – М.: Эдиториал УРСС, 2004 – 208 с.
15. Ивашева В.В.Английский реалистический роман XIX в. в его современном звучании – М.: Худ.лит., 1974 – 464 с.
16. Историязарубежной литературы XIXвека. Под ред. М.Е. Елизаровой, С.П. Гиждеу и др. – М.: Гос. учебно-пед. изд.Мин. просвещения РСФСР, 1957 – 623 с.
17. Историязарубежной литературы. Ч.1., кн.1… – М.: изд. МГУ, 1970 – Ч.1., кн.1. 594 с.
18. Историязарубежной литературы XIX в. Под ред. Я.Н. Засурского, С.В. Гураева – М.:Просвещение, 1982 – 547 с.
19. Клименко Е.И.Английская литература первой половины XIX в. – Л.: изд. Ленингр. ун-та, 1971 –144 с.
20. Кухаренко В.А.Интерпретация текста. – М.: Просвещение, 1988 – 192 с.
21. Мороховский А.Н.и др. Стилистика английского языка. – К.: Выща школа, 1991 – 272 с.
22. Одинцов В.В.Стилистика текста. – М.: Наука, 1980 – 283 с.
23. Остен Д. Собраниесочинений. – М.: Худ. лит., 1988 – Т.1. 750 с. илл.
24. JaneAusten. Pride and Prejudice. – Great Britain: Penguin Books, 2003 – 234 p.
25. Тугушева М.П.Шарлотта Бронте. Очерк жизни и творчества. – М.: Худ. лит., 1982 – 191 с.
26. Тугушева М.П. Внадежде правды и добра. Портреты писательниц. – М.: Худ. лит., 1990 – 272 с.,илл.
27. CharlotteBronte. Jane Eyre. – M.: Foreign Languages Publishing House, 1954 – 580 p.
28. Шевченко Н.В.Основы лингвистики текста. – М.: Приориздат, 2003 – 160 с.