СОДЕРЖАНИЕ
Введение 2
Социальное неравенство, описываемое в романе “Путь Абая” 4
Отношение к женщине в романе “Путь Абая” 9
Большое историческое значение эпопеи “Путь Абая” 15
Заключение 18
Список использованной литературы 21
Введение
Изучение эпопеи “Путь Абая” в историческом аспекте показывает, что автором была проделана огромная работа, определившая, безусловно, научно-познавательное значение этого произведения, явившегося для самого взыскательного читателя серьезным источником изучения прошлого Казахстана, воссозданного при всей исторической достоверности в ярких художественных образах.
Мне же представляется исключительно интересным и поучительным в моем реферате провести подробный анализ эпопеи с точки зрения ее исторической достоверности и научно-познавательного значения истории Казахстана второй половины XIX века, раскрывая тем самым и особенности историзма “Пути Абая”.
Вполне закономерно поэтому, что жизнь и деятельность классика казахской литературы Абай Кунанбаева, показанная в связи с жизнью и историей народа, дана в тесной взаимообусловленности со всем социальным строем казахского общества.
М. Ауэзов приступил к работе над эпопеей “Путь Абая” в середине 30-годов.
Наряду с определенными выше задачами исследование имеет целью изучение творческого применения М. Ауэзовым основных принципов осмысления истории, выявление основных особенностей историзма эпопеи “Путь Абая”, ее новаторский взгляд в обогащение данного жанра.
В историографическом обзоре правомерно поставить вопрос и о том, какими источниками и приемами их анализа пользовался М.О. Ауэзов в своей многолетней работе над романом, одновременно изучая биографию, творчество и эпоху Абая Кунанбаева.
М.О. Ауэзов писал, что он начал интересоваться Абаем еще будучи воспитанником учительской семинарии, а затем студентом Ленинградского университета. Уже в эти годы он, будущий автор эпопеи, смог накопить интересные факты из биографии Абая, которые почерпнул из бесед с его близкими, женами Айгерим (умерла в 1918 г) и Дильдой (дожила до 1924 г), последней женой его отца Кунанбая — Нурганым, поэтом Кокпаем и др. Современником Абая Кунанбаева был и дед писателя Ауэз, близко знавший поэта а также поведавший внуку много интересных сведений, связанных с биографией казахского классика.
Хронологически начало эпопеи относится к середине XIX века, когда в Среднем жузе была ликвидирована ханская власть, а вместе с ней произошло ущемление прав прежней правящей верхушки — султанов, считавшихся потомками Чингисхана.
Социальное неравенство, описываемое в романе “Путь Абая”
Эпопея “Путь Абая” дает возможность наглядно представить себе роль и значение господствующей верхушки феодально-родовой знати — наиболее влиятельных биев племени тобыкты: Кунанбая, представлявшего род иргиз-бай; Божея, влиятельного бия рода жигитек; Байсала, возглавлявшего крупный род котибак; Суюндика, стоявшего во главе рода бокенши, более бедного и малочисленного по сравнению с другими родами тобыкты; Каратая, главы рода кокше; Кулиншака — рода торгай.
В руках этих представителей феодально-родовой знати “судьбы тысяч семей племени тобыкты, вся сложная паутина родовых и племенных дел, вся бесконечная путаница отношений, все узлы, все связи, все ходы…”
“Хотя тобыкты состоит из множества родов и колен, ключи всех дел в руках только тех пяти-шести, аксакалы которых собраны здесь. По ним равняются все, и все прислушиваются к их голосу. Они и верховодят в тобыкты”. Поэтому “все, что сделают, скажут или решат сидящие здесь старейшины, будет бесспорно и безоговорочно принято остальными — и старыми, и малыми, и умудренными опытом аксакалами, и зрелыми мужами”. Это подтверждается с первых страниц эпопеи; на совете старейшин племени тобыкты было внесено и вскоре приведено в исполнение жестокое и несправедливое решение о казни Кодара, хотя у рядовых членов родовых объединений не было уверенности в его виновности.
Небезынтересно отметить, что названные бии родовых тобыкты как, впрочем, и подавляющее большинство других персонажей романа, — подлинные исторические личности. Их борьба с Кунанбаем за власть в племени тобыкты нашла свое отражение в архивных источниках в виде многочисленных жалоб русской администрации на Кунанбая, старшего султана Каркаралинского округа.
Настолько велика была в это время политическая роль отдельных наиболее влиятельных биев, убедительно свидетельствуют следующие размышления: “Алшинбай — самый влиятельный бий во всем Каркаралы. К нему идут целые племена за разрешением тяжб и ссор… А, кроме того, ведь лишился же своего ага-султанства тюре Кусбек, не поладив с ним!”
Эпопея дает основание сделать вывод, что биями могли быть лишь представители феодально-родовой знати, зачастую их власть передавалась по наследству в рамках рода. Достаточно сказать, что предком Божея был бий жигитек Кенгирбай, а предком Кунанбая — бий Иргизбай, родоначальник иргизбаев. После смерти Божея “во главе рода (жигитек) стояло теперь новое поколение; сыновья Божея Жабай и Адиль…
Вместе с тем уже в середине XIX века наряду с биями важную роль в экономической и политической жизни играют баи, крупные скотовладельцы, нередко включавшиеся в выгодные торгово-ростовщические операции. Так, например, стоявший во главе рода бокенши “Сугир, владелец многочисленных табунов пегих коней, в короткое время сделался одним из влиятельнейших крупных баев. Он сумел разбогатеть на своих косяках, выгодно отдавая их в пользование соседям”.
В эпопее “Путь Абая” изображена и другая влиятельная часть эксплуататорской верхушки казахского общества — так называемые аткаминеры.
/>Автор воспроизводит один из съездов аткаминеров Чингизскои волости, происходивший на зимовке Оспана в Жидебае в 1888 г., куда съехалось около сотни представителей казахской плутократии того времени. Аткаминеры представлены здесь М.О. Ауэзовым как новое социальное явление, связанное с колониальным аппаратом управления степью. Это прежде всего волостные управители, судьи, аульные старшины, переводчики, елюбасы (пятидесятники) и прочие родовые воротилы, которые благодаря своему экономическому господству и обладанию административной властью оказывали решающее влияние на политическую жизнь племени.
Особую роль в этом отношении играли, в частности, елюбасы — выборщики от 50 семейств, непосредственно участвовавшие в выборах волостных управителей. Причем в число выборщиков попадали лишь аткаминеры — влиятельные и богатые лица.
В романе нашла верное отражение обстановка подкупа, обещаний и даже угроз, которые применяли различные группы господствующего класса для избрания на должности волостных одних претендентов и провала других. Характерным примером может служить история поражения на выборах Оспана Кунанбаева. Оспану покровительствовал сам уездный начальник Казанцев, однако волостным избрали представителя рода бокенши Кунту, для чего был составлен тайный сговор семи крупных родов, которым удалось на этот раз вырвать власть у иргизбаев, сумев привлечь на свою сторону выборщиков — елюбасов. Заговорщики правильно рассчитывали, что “именно этих людей, и только этих людей, которые буквально держат в своих рукахсудьбыбудущегоизбранника, следовало привлечь на свою сторону”. Подкупленные выборщики опустили шары за Кунту.
Классу феодалов противостояло феодально-зависимое крестьянство — шаруа, которое вело свое хозяйство, основанное на личном труде, в составе аульных общин. Именно середняцкие и бедняцкие хозяйства составили большинство хозяйств рода. В этом можно убедиться, обратившись к описанию в романе бедных родов бокенши борсак, где своим достатком выделялись лишь три аула: Суюндика, Жексена, Сугира — родовых старейшин. Перекочевка этих родов на зимние пастбища-сразу показывала, что основная масса общинников — бедняки; верховных было совсем мало, на конях ехали лишь погонщики скота. “Все остальные — дети, старики, старухи сидели на вьючных верблюдах. Было, похоже, что эти аулы уже отослали табуны на зимние пастбища, оставив лишь необходимых на зиму лошадей… Но отсутствие коней объяснялось другим — бедностью этих двух родов”.
Картина социальной дифференциации казахского общества, особенно обострившейся в последней четверти XIX века, проходят через всю эпопею. Углубление имущественного неравенства вело к резкому разделению членов рода на богатых и бедных. Писатель рядом с изображением хозяйств феодально-родовой знати показывает хозяйства бедняков, владевших ничтожным количеством скота, в лучшем случае достаточным лишь для прожиточного минимума, но часто не отвечающим и ему.
Например, во время длительного снежного бурана, когда у бедняков, не имевших доступа к удобным, богатым кормами пастбищам, скот погибал от бескормицы, Абай поручает Даркембаю перегнать их стада на урочища Иргизбаев Мусакул и Жидебай.
“Он (Даркембай) мчался с поручением Абая ко всей безземельной бедноте родов карпабатыр, торгай, борсак и жуантаяк. Он объезжал тех, кто имел скудное хозяйство, не больше 30-40 голов овец, и не пропустил ни одного бедняка вблизи богатых урочищ Мусакул и Жидебай”.
Бедственное положение рядовых общинников, которые пытаются вести самостоятельное хозяйство, отражено и в горьких раздумьях Абая: “Ведь большинство хозяйств владеет лишь двумя-тремя десятками овец и тремя, много четырьмя головами крупного рогатого скота. И этот скот должен пропитать своих владельцев в течение круглого года: он служит тягловой силой, его бьют на котел, продают на нужды хозяйства, он дает одежду и покрывает все расходы домашнего очага. Даже когда этот скот и не терпит урона — какое убожество и скудость!”
Среди многих описаний социальных контрастов в эпопее особенно выделяется картина раскинувшегося на жайляу аула Кунанбая: “Белые просторные юрты большого аула занимают весь правый край широкого луга, в стороне от овечьего загона с его запахами и шумом. На левом, возле загона, раскинуты одни серые юрты, ветхие, рванные шатры, темные, закопченые палатки и маленькие шалаши. Здесь живут соседи-бедняки, обслуживающие огромную семью Кунанбая, старики чабаны, мальчишки-подпаски, доярки, табунщики, пастухи”.
Таким образом, уже с первых страниц романа перед читателем проходят все социальные слои казахского общества, что дает возможность воспроизвести исторический облик народа в целом.
Отношение к женщине в романе “Путь Абая”
В условиях патриархально-феодального быта права женщины были ограничены, не говоря уже о том, что совершенно исключалось ее участие в общественной и государственной деятельности.
Нормами казахского обычного права были узаконены такие обычаи, как калым (имущественная сделка между родителями жениха и невесты), аменгерство, многоженство и пр. Глава патриархальной семьи властвовал над женами и детьми. На примере многих женских судеб в романе показано, как девушка, будучи объектом купли-продажи между ее отцом и будущим мужем или его родителями, нередко против воли выдавалась замуж в другой род, становилась жесир (девушкой, за которую уплачен калым) не только мужа, а всего его рода. Эти патриархально-родовые традиции сохранили свою силу и во время Абая. Согласно им, в случае побега девушки жесир, весь род жениха считал себя оскорбленным и принимал участие в ее поиске и возвращении.
Пережитком патриархальщины был также обычай при договорах о мире заключать браки между замиряющими сторонами или передавать детей на воспитание в семью недавнего врага. Жертвой такого обычая явилась маленькая Камшат, дочь Кунанбая, переданная в семью Божея, погубившего ее бесчеловечным обращением.
Отношение к женщине, как к собственности рода, объясняет обычай аменгерства, строго охраняемый адатом, по которому женщина или невестка после смерти мужа (жениха), если за нее уже выплачен калым, переходила к его брату или ближайшему родственнику. Упустить захваченную невесту считалось величайшим позором для всего рода, поэтому в народе говорили: “Невеста, ушедшая от жениха, не может уйти от рода”.
/>Любимая жена Абая Айгерим с детства была просватана за жигита из племени мамай. После того, как ее жених умер, права на нее перешли к его старшему брату, пожилому человеку. Абаю удалось предотвратить этот брак Айгерим, лишь заплатив полностью калым ее отцу и удовлетворив все материальные претензии ее жениха.
Казахское обычное право предусматривало исключительно строгие меры наказания за похищение женщины.
“Похищение как без согласия, так и с согласия женщины, но помимо воли ее родителей, мужа или опекуна, считалось одним из самых тяжких преступлений в области семейно-брачных отношений”.
Похищение женщины так или иначе приравнивалось к похищению части собственности того или иного человека и шире — его рода. Поэтому каждый случай похищения женщины, как это видно на многих примерах романа, сопровождался ответной барымтой, ограблением целых аулов, тяжелыми увечьями, даже убийствами.
Перед читателями эпопеи проходит целая галерея женских образов, искалеченных человеческих судеб, принесенных в жертву патриальхально-феодальному семейному обычному праву. Это трагедии юного Абая и Тогжан, Коримбалы и Оралбая, Умитей и Амира и др. –PAGE_BREAK–
Касаясь семейно-брачного права, М.О. Ауэзов поднимает тему борьбы за равноправие женщины. Эту тему он определяет как одну из сквозных в романе. В рассказах эпопеи о судьбах “казахских Ромео и Джульетт”, смело пытавшихся нарушить брачное право шариата, выделяются яркие страницы истории похищения девушки Коримбалы, дочери бая Сугира, бедным жигитом Орал-баем из рода жигитек.
В основе событий, связанных с протестом любящих и их горьким поражением, также лежит подлинный факт, почерпнутый автором эпопеи из разных источников опросного происхождения: от Алимбета, Катпы Курамжа-нова, Ермусы, сохранивших в своей памяти многие детали крупной вражды жигитек и бокенши, вызванной похищением невесты жигитом из рода жигитек.
Во время тяжбы (спора) из-за Оралбая жигитеки, связав, увозят жену Шалгынбая. Бобек связал мать Ахана, жену Абди. Во время столкновения Сугир, убив Мерея пикой, пику отдает Бейсембаю. Это позже превратилось в поговорку: “Как Сугир вонзил свою пику в Мерея и отдал ее в руки Бейсембаю”.
“Коримбалу силой увозят к каракесекам. Оралбай сопровождает. Коримбала у всех на глазах с горечью с ним прощается. Базаралы всем этим не доволен. Из-за Коримбалы жигитеки оказались во вражде с бокенши… “ “Кунанбай Сугира держал против жигитеков как шок-пар (т.е. как дубинку). Спор, связанный с Коримбалой, привел к ссылке десяти человек из жигитеков”.
За этими краткими сведениями М.О. Ауэзову, умевшему глубоко проникать в описываемую им эпоху, раскрывалась срташная трагедия степной жизни, жестокие феодальные устои которой особенно тяжело отражались на бесправном положении женщины, подавляли стремления молодежи к свободному решению своей личной судьбы. Эти же данные позволяли составить представление о всей сложности между родами, о политических расчетах отдельных родовых воротил в этой борьбе.
/>В воспоминаниях лишь названы имена главных участников драмы, а в эпопее они превращаются в полнокровные художественные образы, полные жизни, страстей, показанные в борьбе. Поэзией исполнено повествование о рождении любви жигита из рода жигитек Оралбая к дочери богача Сугира Коримбале. Большое чувство заставляет любящих бежать в надежде отстоять свое счастье.
Опираясь на цитированные выше сведения, М.О. Ауэзов описывает весь ход дальнейшего развития событий, он дополняет фактический материал красочными деталями, глубокими психологическими мотивировками, домысливает исторически допустимые ситуации. Перед читателями предстают картины внезапно вспыхнувшей родовой борьбы, вызванной похищением Коримбалы. “Аулы тобыкты зашумели, словно над ними раскололось небо и молнии низринулись на землю. С самой смерти старейшин родов — Божея и Суюндика — между жигитеками и бокенши не было ни одной распри. Но это дерзкое своеволие вызвало пламя возмущения во всем бокенши: какой-то нищий жигитек оскорбил не кого-нибудь, а самого Сугира, стоявшего во главе рода после смерти Суюндика”.
Бокенши посылают жигитекам угрожающее требование: либо выдать до ночи связанными жигита и девушку, либо указать место боя.
М.О. Ауэзов описывает бурные советы во враждующих родах, вскрывает отношение к этим событиям в других родах тобыкты, отказавших беглецам в приюте, показывает сочувствие им молодежи и колебание старейшин в роде жигитек.
Автор убедительно рисует обстоятельства, принудившие старейшин рода жигитек первоначально принять сторону беглецов. Немалую роль сыграло здесь понятие о чести рода, попираемой бокенши, угрожающими жигитекам набегом, угоном коней.
Далее развертываются эпизоды с похищением женщин из враждующих родов с целью мщения, о которых также упоминается в цитированных выше материалах. Услышав об отказе жигитеков, “Сугир взвыл. Он бил плетью землю у очага, вызывая духа предков рода бокенши, и кричал в ярости:
Все мои косяки в жертву отдам! Все добро раздам в память твою, только отомсти за меня!
Сугир неистовствовал. С наступлением сумерек он посадил на коней сотню жигитов, которые, вооружившись соилами, только и ждали знака.
Жигитеки увели у меня дочь, — сказал он им. — Откупа я не приму. Уведите и вы от них навесту — да такую, чтобы у них сердце заныло! “.
После этого следуют взаимные похищения молодых женщин, еще не снявших свадебного платка, из-за которых между родами разразилось кровавое побоище. Причем в описании боя М.О. Ауэзов использовал и приведенный выше эпизод, касающийся поведения Сугира во время боя, и когда Сугир с пикой наперевес мчался навстречу одному из видных жигитеков и наперерез ему кинулся один из молодых жигитеков. Сугир сбросил его с коня и рванулся дальше. Но, видно, старика мучило, не убил ли он молодого жигита, потому что он все оглядывался на него, пока его не нагнал Бейсемби. Тот и не собирался расправляться со стариком — он хотел только вырвать у него пику, и Сугир, точно догадавшись об этом, сам сунул ему в руки конец ее и безоружный ускакал назад. Бейсемби, не выдержав, расхохотался.
Видели, что он сделал? Сам пику подсунул! — закричал он подняв пику над головой и показывая Жабаю. — Теперь, если тот жигит помрет, старик скажет: “Не я, мол, его убил, у меня Бейсемби пику выхватил! “ Видали хитреца?”
Такие детали, безусловно, сознательно собирались автором, так как, будучи как бы подсмотренными в жизни той далекой эпохи, они придавали особую убедительность и историческую достоверность повествованию.
Писатель показывает далее сочувственное отношение Абая к Оралбаю и Коримбале, его поддержку и совет бежать в город под защиту русских законов, его бессилие помочь им иным путем в самой степи.
Подобный художественный домысел совершенно закономерен, так как из хорошо известной биографии Абая можно привести ряд примеров поддержки, оказанной им казахским женщинам, боровшимся за свою свободу.
/>Смута, вызванная родовой враждой, была остановлена решением совета старейшин четырех родов, признавшим виновным род жигитек и обязавшим его возместить ущерб и отказать беглецам в приюте. Преданные сородичами влюбленные были схвачены в горах Чингиза. Скупые строки о прощании Коримбалы с Оралбаем, ее покорности судье, записанные М.О. Ауэзовым на родине Абая, оживают в романе в волнующих картинах: насильственный увоз Коримбалы к жениху, суровый надзор и угрозы расправы в случае непокорности со стороны родных жениха, опасность мести Оралбаю и страшные сцены народного кровопролития, сломившие Коримбалу, заставившие ее отступиться от любимого человека. Она образно сравнивает себя со старухой, для которой кончились все радости жизни.
Основываясь на сухих сведениях исторического источника о девушке Коримбале, нарушивший брачный сговор, М. Ауэзов сумел создать глубоко обобщенный образ, отражающий тяжкое положение женщины под гнетом мусульманского права — шариата.
Бесправное положение женщины в патриархально-феодальном казахском обществе проявлялось в том, что даже у господствующего класса жена не имела имущественных прав не только при жизни мужа, но и после его смерти. Все хозяйство после смерти мужа доставалось невыделенному младшему сыну. Это положение обычного права можно проследить и в романе. После смерти Кунанбая его Большая юрта со всем хозяйством перешла к младшему его сыну Оспану. Поэтому такая ожесточенная борьба и разгорелась среди сыновей Кунанбая после смерти Оспана за право жениться на его вдове Еркежан и завладеть Большой юртой с ее богатым имуществом и огромным количеством скота.
Решающее значение в этом случае имело и то обстоятельство, что если родственник умершего не женится на его вдове, то по казахскому обычному праву он не может предъявить свои права и на наследство.
М.О. Ауэзов с большой жизненной достоверностью показал сложную борьбу и интриги вокруг женитьбы на вдовах Оспана, из которых основной интерес представляла Еркежан — старшая жена. Причем в духе времени было пренебрежительное отношение к женщине (даже в среде господствующего класса) — с волей и желаниями остальных вдов Оспана братья, конечно, и не думали считаться.
Художественно выразительно наряду с алчностью братьев умершего (Такежана и Исхака) показаны сложные переживания их жен, обуреваемых противоречивыми чувствами — у каждой наживы и спасением за свою судьбу с приходом новой соперницы в семью.
Тяжелая женская доля в полигамной семье, соответствующей нормам обычного права и шариата, по которому допускалось иметь четырех законных жен, нашла яркое отражение в романе.
Вот обычная картина жизни полигамной семьи феодальной верхушки общества.
“Пять юрт стояло впереди. Это было многолюдное жилище двух младших жен Кунанбая — Улжан и Айгыз. Старшая — Кунке — жила в другом ауле.”.
Четвертую жену, шестнадцатилетнюю Нурганым, Кунанбай приводит в дом уже глубоким стариком.
Эпопея вводит в мир сложных взаимоотношений жен-соперниц. Так, во время ссоры жен Кунанбая — Улжан и Айгыз “казалось, два враждующих между собой аула готовились к бою”.
После ссоры между Айгыз и матерью Абая Улжан последняя с горечью говорит: “Соперницы всегда остаются соперницами. Всю жизнь мы только зализываем свои раны”.
Однако наряду с этим в романе, как пережиток патриархально-родовых традиций, нашло отражение и глубоко почтительное отношение к женщине, если она была старейшей в феодальной верхушке рода. Таким всеобщим уважением в племени тобыкты, как уже отмечалось, пользовалась мать Кунанбая Зере. Исходя из жизненных наблюдений, автор также создает образы женщин из среды господствующего класса, которым, несмотря на молодость, благодаря сильному, независимому характеру удавалось порой занять видное положение в семье (Манике — жена брата Абая Исхака, Нурганым — младшая жена Кунанбая и др.).
Большое историческое значение эпопеи “Путь Абая”
Эпопея “Путь Абая” содержит богатый материал для изучения этнографии казахов второй половины XIX века.
Из романа вытекает, что весь быт казахского дореволюционного аула был полностью подчинен пастбищно-кочевому скотоводству, как преобладающей отрасли хозяйствования. Все особенности жилища с его внутренним убранством, своеобразие одежды, предметов обихода, пища и др, обязаны своим происхождением условиям кочевого скотоводческого хозяйства.
Большой интерес для этнографов представляют описания зимних и летних жилищ, их устройства, назначения отдельных предметов, их изготовления, особенностей быта людей разных сословий.
Очень важно, и то обстоятельство, что материальная культура казахов показана в романе в развитии, отражающем изменения в быту, происшедшие после присоединения Казахстана к России. В этом отношении характерны отдельные стороны быта жатаков, городских казахов.
Произведение содержит богатые сведения об одежде казахов второй половины XIX века: зимняя и летняя одежда мужчин, женщин, девушек с ее большими отличиями в зависимости от принадлежности к различным социальным группам.
Особенно тщательно описана одежда женщин, соответствовавшая возрасту, времени года и назначению, наряды жениха и невесты во время свадьбы, траурное убранство участниц похоронных обрядов. Интересны наблюдения над особенностями одежды различных родов и племен. Например, отличия покроя тобыктинского малахая от головных уборов племени уак.
В художественное повествование органически вплетены данные о прикладном искусстве, связанные с развитием домашних промыслов и художественных ремесел в Казахстане во второй половине XIX века: ювелирного, кузнечного, плотничьего, кожевенного, портняжного, шорного и др.
Глубокое проникновение в жизнь аула дало автору возможность отразить народные обычаи. Из них особенно красочно воссозданы свадебные обряды, народные празднества, связанные с рождением ребенка, поэтические картины молодежи в лунные ночи с песнями у качелей, в которых так ярко проявлялись музыкальность народа, любовь к поэзии, его духовный облик. Эпопея дает представление о похоронном ритуале, верованиях казахов.
Уже краткое перечисление названных выше различных сторон народного быта убеждает в том, что богатейший материал эпопеи по этнографии казахов XIX века невозможно вместить в рамки настоящей работы. Он может стать предметом самостоятельного изучения этнографов.
/>Вместе с тем необходимо отметить, что помимо своего познавательного значения все эти детали быта, т.е. вся материальная культура и народные обычаи, сами по себе несут важную функцию в создании неповторимых атрибутов эпохи, помогающих наглядно воспроизводить колоритные особенности обстановки, дух времени. Описание деталей быта в эпопее не является лишь средством воссоздания исторической экзотики, они важны автору для изображения характерных картин жизни общества, той типической среды, в которой развертывается действие романа. Этим обусловлен и выбор лишь исторически типичных деталей.
Люди представлены в романе во всей полноте и своеобразии. Совершенно отчетливо видны их внутренний мир и внешний облик, их образы становятся благодаря бытовым деталям более убедительными, живыми. Этнографическая точность, подлинность созданного в романе быта — одно из важных условий реалистического изображения персонажей и эпохи, их соответствия исторической правде.
Заключение
Плодотворность творчества Ауэзова выразилась в создании им большого количества рассказов, повестей, пьес, многие из которых экранизированы и широко вошли в театральный репертуар.
Завершение творческие изыскания Ауэзова нашли в романе-эпопее «Путь Абая», состоящем из четырех книг. В произведении отображен путь становления личности Абая в тесной взаимосвязи с судьбой казахского народа, показанной во всей ее многогранности и глубине.
Первая книга — это юность будущего поэта, открывающая социальные противоречия и пробуждающая в нем поэтическое дарование, стремление служить песней свободе и справедливости — источникам истинной красоты.
Вторая книга рисует рост общественного сознания Абая и развитие его поэтического таланта. Уже во второй книге романа проявляется вливающийся в симфонию казахской народной жизни мотив взаимоотношений с другими нациями бывшей царской империи, прежде всего с русскими.
Третья книга изображает уже зрелого поэта-борца, широкое позитивное влияние которого на народ определяется не возложенной на него административной властью и высоким социальным положением, а непререкаемым нравственным авторитетом. Книга носит в себе элементы назидательства, традиционного для восточной литературы вообще и для казахской в частности. Абай выступает здесь как наставник молодежи обновляющейся степи.
В четвертой книге, особой по содержанию и стилю, Абай-философ и гражданин, уже переживший немало разочарований и потерь, но сохранивший свои просветительские идеалы, верность делу народного процветания и непреклонность борца. Трагически заканчивается жизненный путь Абая, потерявшего последнего из любимых сыновей Магаша, которого мыслил продолжателем своего дела. Сраженный горем и тяжелым недугом Абай умирает, с тоской размышляя об участи одинокого дерева, сраженного бурей и гибнущего в неведении, дадут ли его рассеянные по миру семена благодатные всходы.
Для Абая — пишет Мухтар Ауэзов, передавая смысл ряда стихов, — любовь предначертана судьбой, она, смыв человеческую душу, очищает ее. Тело твое терпит муки, тяжкие испытания. Через это очищается твоя душа. Здесь ясно, без прикрас видим суфийскую философию любви о том, что очищенной душой (человек) познает бога, своего создателя” (Неопубликованные материалы по абаеведению, Алма-Ата, 1988, с.60).
Ауэзов — первый собиратель, составитель и редактор послереволюционных изданий произведений Абая Кунанбаева, его первый научный биограф и исследователь творчества великого казахского поэта и мыслителя.
Прежде чем начать роман «Путь Абая», Ауэзов занялся биографией и творчеством поэта. Собирание материалов об Абае имело свои любопытные особенности, незнакомые большинству авторов исторических романов. Дело в том, что о жизни, внешности, работе и характере Абая не было никаких печатных и письменных данных — ни личного архива, ни дневников, ни писем, ни мемуаров, ни даже обыкновенных зафиксированных на бумаге воспоминаний о поэте. Все его биографические данные, положенные в основу сюжета романа, Ауэзову пришлось собирать долгое время путем устного опроса знавших Абая людей. Большинство этих людей, естественно, были уже стариками, в памяти их потускнели дни и образы минувших дней, разговоры и события. Беседовал Ауэзов с учеником Абая Кокпаем — единственным из близких друзей поэта, дожившим вплоть до наших дней. Скончался Кокпай в 1927 году и, будучи моложе Абая на шестнадцать лет, он ничего не мог поведать о юности поэта. Он хорошо помнил и Кунанбая. В те же годы молодой Ауэзов видел и постаревшую Дильду, первую жену Абая. Много драгоценных подробностей рассказывала об Абае глубоко преданная его памяти Айгерим, пережившая мужа на десять с лишним лет.
Ауез, друг Абая Кунанбаева и искренний почитатель его таланта, заказал мулле переписать его стихи в одну книгу и обучал своих внуков грамоте путем чтения творений любимого поэта, надеясь внушить любовь и почтение к его творчеству. Если Абай вошел в сознание казахского народа как выразитель его сокровенных дум и надежд, творец современной казахской письменной художественной литературы, то Ауэзов выразил то отношение к наследию Абая, на котором воспитывалась вся передовая мыслящая интеллигенция начала XX века в лице Байтурсынова, Букейханова, Дулатова, Аймауытова, Жумабаева и которое с новой силой возродилось с обретением казахской нацией независимости.
Список использованной литературы
Мухтар Ауэзов. Мысли разных лет. Алма-ата, 1961, стр 56
Архив ЛММА папка № 395
Л. Ауэзова. Исторические основы эпопеи “Путь Абая”. Алма-Ата 1969 год
М.О. Ауэзов. Как я работал над романами “Абай” и “Путь Абая”. В книге: М.О. Ауэзов. Абай Кунанбаев. Алма-Ата, 1967 стр.360
М. Ауэзов. “Путь Абая”,4 тома
http: // www. unesco. kz/heritagenet/kz/content/history/portret/auz1. htm Ссылки (links):
www.unesco.kz/heritagenet/kz/content/history/portret/bukeyhan.htmwww.unesco.kz/heritagenet/kz/content/history/portret/dulatov.htmwww.unesco.kz/heritagenet/kz/content/history/portret/aymauitov.htmwww.unesco.kz/heritagenet/kz/content/history/portret/jumabaev.htmwww.unesco.kz/heritagenet/kz/content/history/portret/auz1.htm