Содержание
Введение
1. Подходы к изучению самости
2. Формулы самости человека и еезначимость
Заключение
Список используемой литературы
Введение
В различных школахпсихоанализа Самость понимается по-разному. У Узилевского понятие самостивозникло позже его основной теоретической модели, хотя уже в ней можно найтинекоторые предпосылки, такие как различение удовольствия и неудовольствия сосклонностью к проекции во внешний мир внутренних источников неудовольствия,которые нагружаются агрессивностью, ощущаемой субъектом внутри себя.Исследования учеников Фрейда феномена нарциссизма подтверждают справедливостьего гипотезы о ключевой роли нарциссизма в формировании психозов.
Когда Я вступает в связьс внешним миром и находящимися в нем объектами, в противовес объектнымотношениям в Я появляются репрезентации самости.
Основатель психологииСамости Х. Когут в своем биполярном понимании Самости воспринимает Самость какорганизованную систему воспоминаний, относящихся к персонификациям самости.Этим воспоминаниям придается динамическое и генетическое значение, посколькуони считаются не простыми умственными содержаниями, а образуют организованноепсихологическое созвездие, динамично влияющее на поведение.
Исходя из этихпредпосылок, Когут намечает переход от психологии Я к психологии Самости. Этосвязано с изменением социальных условий в тот исторический период по сравнениюс временами Фрейда: родители стали проводить много времени вдали от детей, чтоспособствовало скорее возникновению не традиционного эдипова комплекса, анарциссического расстройства Самости, поскольку Самость так же нуждается вобъекте, как сердце — в кислороде. При отсутствии объекта (матери, способнойисполнять все детские желания), ребенок вместо того, чтобы наслаждаться«радостью полной самости», получает нарциссическую травму, порождающую защитысамости. По Когуту, такого типа Самость лежит в основе двух типов людей,определяемых им как Человек Виновный, стремящийся к удовлетворению своихвлечений, и Человек Трагический, отчаянно пытающийся реализовать свою Самость.
Объектом в курсовойработе является самость человека, изучение самости с точки зрения различныхученых.
В психологиимежличностных отношений формирование Я связывается в первую очередь свзаимодействием между людьми, которое рассматривается как источник и факторбиологической эволюции – это и служит актуальностью выбранной темы для моейкурсовой работы.
1. Подходы кизучению самости
Наше сознание не можетвыйти за пределы сознания, также как и мышление не может выйти за пределымышления. Тем не менее, и сознательность и мышление, при помощи символов иобразов, могут быть подведены разумом к некому прозрению или интуиции того, чтодля них недоступно.
Глубинные психологи, всвою очередь, пытались разгадать секреты самости при помощи косвенныхпроявлений. Сам Юнг считает, что нет доказательств существования«Самости», и называет ее психологической концепцией. Веды и Упанишадыпредлагают простое решение этой проблемы: самость человека – это Самость Всего– Атман есть Брахман. Однако такой подход оставляет без внимания вопрос означении индивидуальной самости, в результате чего, сбил многих людей с путипозитивного делания. Суфии говорят: фана есть бака: исчезновение естьвоскресение, из чего следует, что самость, умирающая для обособленности,восстает вновь в Единстве с Богом. Эта мистическая формула может иметь для насграндиозное значение, но я сомневаюсь, что кто-либо способен понять ее, не имеясоответствующего опыта.
Мы рассмотрим более«научный» подход по изучению самости. Существуют различныекосмические энергии. Они являются материалом, на основе которого Бог воздвигнашу удивительную вселенную. Эти энергии формируют иерархическую последовательность,начиная с бесформенной неопределенной энергии тепла, различных материальныхэнергий и энергии жизни. Высшей энергией жизни является чувствительная, и мыуже с вами обсуждали, каким образом она образует Реагирующую Самость. Заэнергией жизни следует энергия сознательности, формирующая Разделенную Самость,которая, в свою очередь, делает человека подвластным собственным желаниям истрастям. В связи с этим, появляется вопрос: что находится «внутри»сознательности? Ясно, что нельзя ответить на вопрос, заданный в таком виде.
Хозяином желаний являетсясила, использующая желания и направляющая их на собственные нужды. Сама этасила не должна зависеть от желаний. Невозможно представить себе, чтобыкакая-нибудь бесцветная энергия, какая-нибудь пустая сознательность, имела бывласть над диким буйством желаний.[1]
Для того чтобыконтролировать желания нужно быть свободным и сильным. Это означает, что долженбыть субстанциальный, устойчивый центр такого контроля. Тем не менее, нам покаеще рано говорить о нем. Сейчас я просто пытаюсь создать у вас представление окачестве, которое должно лежать в основе энергии, контролирующей все остальныеэнергии, образующие человека. Машина управляется энергией жизни. Жизнь, в своюочередь, определяется сознательной энергией, от которой исходят все нашижелания, и которая лежит в основе характера. Что-то за рамками сознательностиделает нас сознательными. Что-то заставляет нас желать и способно регулироватьнаши желания, что-то, что стоит за нашими желаниями.
Гурджиев говорил, чточеловек не может представить себе процесс собственной смерти. Постарайтесьпочувствовать всю глубину этой мысли. Бытие и его конец – реальности более глубокие,чем сознательность, чувствительность и наша автоматическая деятельность.
Вероятнее всего,четвертый вид энергии несет в себе нечто от той колоссальной силы, котораяпривязывает нас к жизни. Хотя, конечно же, это всего лишь один из подходов кситуации. Наряду с волей к жизни существует и своеволие, делающее нас самих инаши дела гораздо более важными для нас, чем все остальное. Таким образом, вкачестве негативной стороны, мы можем говорить об энергии эгоизма. «Ядолжен жить. Я должен жить по-своему. Я – единственное важное существо в мире,и все должны признавать это. Я! Я! Я!» Этот голос звучит в каждом из нас,как бы мы ни пытались скрыть его.
Эгоизм – это лишьискаженный образ того, что действительно должно быть там, свободной воли,способной быть, как хозяином, так и слугой. Человек был наделен создателемособой природой, дающей ему возможность быть свободным и ответственнымсуществом. С этой целью, ему была открыта четвертая энергия, позволяющаячеловеку создавать собственную судьбу и вносить свой независимый вклад вдостижение Божественной Цели Великого Творения.
Однако для этого человекдолжен, прежде всего, стать собой, то есть, стать тем, кем ему предназначенобыть. По-видимому, эта четвертая энергия, в особенности, связана сформированием самостей. Теперь невозможно отделить энергию от самости, черезкоторую она действует. Воля к жизни и эгоизм с одной стороны, а также воля ксвободе и творческая сила с другой, не могут быть представлены отдельно отсамости, через которую и в которой они действуют.
Существует 4 самости:
— истинная,
— разделенная,
— реагирующая,
— материальная самость.
Сначала начнем знакомитсяс Истинной Самости человека. Присутствие «Я» превращает самость винструмент. Когда «Я» уходит, остается только потенциальная самость.Когда есть «Я», самость актуальна. У «Я» нет«уровней», «высоты» или «глубины»: оно можетпроникать, куда хочет, и там, где оно находится, самость говорит «Я».[2]Именно поэтому даже самые заурядные симпатии и антипатии могут говорить«Мне это нравится», «Мне это претит». «Я» недолжно бесцельно слоняться от самости к самости, от автоматизма кчувствительности, от чувствительности к сознательности и обратно к механическойчасти. Настоящим оплотом «Я» является Истинная Самость. Именно в нейоно должно воцариться как властитель всего человека в целом. Истинная самость –это по-настоящему человеческая часть человека, с неограниченными возможностямиразвития и трансформации, заложенными в его судьбе. На символе Истинная Самостьизображена в виде точки – вершины треугольника. Это, опять же, свидетельствуето том, что мы сейчас занимаемся самым средоточием человеческой природы, самымее центром. Все остальные самости изображены в виде линий, в силумногочисленности относящихся к ним качеств.
Рассмотрим также самостьс точки зрения Юнга.
Рабочим определениемсамости, с точки зрения Юнга, может стать следующее: «потенциал дляинтеграции общей личности». Это включает все психологические и ментальныепроцессы, физиологию и биологию, все позитивные и негативные, реализованные инереализованные потенциалы и духовное измерение.
Самость содержит семенасудьбы человека и вместе с тем она ориентирована назад, к филогенезу.Определение подчеркивает интеграцию, поскольку самость функционирует какконтейнер для всех этих разрозненных элементов. Такой синтез относителен напрактике; мы имеем дело с идеалом — кульминацией саморегулирующей психики ипсихосоматических, телеологических архетипов. Самость предполагает, чтопотенциал станет целым или будет восприниматься как целое по ощущению. Частьощущения целого состоит в ощущении цели; и поэтому жизненно важный элементинтеграции — ощущение цели. Частью целостности является ощущение, что жизньимеет смысл, и наличие склонности делать что-то, когда это не так, а такжерелигиозная способность. Юнг говорит:
«Самость — с однойстороны простая, с другой — очень сложная вещь, „конгломерат души“,пользуясь индийским выражением».[3]
Еще одно качество самостикак центра личности состоит в том, что она позволяет существовать структуре,равновесию и порядку, не предполагая нарушения динамики психики. Юнгпредпочитал иногда рассматривать самость как архетип, особая функция которогосостоит в том, чтобы уравновешивать и моделировать не только другие архетипы,но и жизнь человека в целом с помощью целей, еще неизученных и непрожитых.Воздействие такого архетипа можно наблюдать в таких коллективных явлениях, какразвитие и символическое использование чисел — например, один символизируетединство, два — диалог, три — Троицу (или эдипов комплекс), четыре — общностьчего-то — четыре стороны света, четыре настроения, четыре функции у самого Юнгаи так далее. Трудно понять, какова точная функция архетипа самости, поскольку увсех архетипов есть такая моделирующая функция. Это понятие было бы избыточным,если бы не два дополнительных особых качества самости, которые поднимают ее надобычным рядом архетипов. Это (а) самость функционирует как синтезатор ипосредник противоположностей в психике и (б) самость — это основной агентпроизводства глубоких, внушающих трепет, «нуминозных» символов,которые по своей природе являются саморегулирующими и излечивающими. Эти особыеаспекты самости приводят к тому, что некоторые посгьюнгианцы пишут ее сзаглавной буквы «С»; в «Собрании сочинений» используетсяпрописная буква, чтобы избежать эзотеризма.
Вторая из двух функцийсамости, которая отличает ее от других архетипов, относится к репрезентации исимволам, которые в свете теории Юнга могут рассматриваться как символы, ведущиек личному переживанию самости. Прежде чем рассмотреть это, важно понять, чтоимеет в виду Юнг, когда говорит о символах. Определение символа у самого Юнгаможно рассматривать, как имеющее отношение к наилучшей из возможныхформулировок неизвестного психического содержимого, не постигаемого сознанием.Маттун (1981) иллюстрирует это символом «царства небесного». Этотобраз становится символом, поскольку относится к чему-то неизвестному, чтоневозможно описать одним простым предложением. Можно использовать особыеметафоры символа, но символический образ «указывает на значение, котороене поддается описанию». Для Юнга символ
— это не знак; знакобозначает то, что уже известно (дорожный знак, указатель туалета и так далее).Психика спонтанно производит символы, когда интеллект теряется и не можетсправиться с внутренней или внешней ситуацией. Символ — это не аналогия,которая просто освещает или переводит, (хотя Фрей-Рон говорит о символах как о«психических аналогиях»).
Л. Стейн (1973) говорит,что слово «символ» происходит от греческих слов sym, что означает«вместе», «общий», «одновременный» и bolon —«то, что брошено». Отсюда символ
— сбрасывание вместе вещей,которые имеют нечто общее. Якоби (1959) считает, что полезно рассмотретьнемецкое слово Sinnbild, Sinn обозначает «смысл» или«значение», a Bild обозначает «образ» — отсюда символ какзначимый образ. Эдингер (1962) показывает соответствие палочки с нарезкаминашей современной идее— греческие торговцы делали нарезки на палке, которыепоказывали количество товара. Когда покупатель и продавец расходились, палкурасщепляли вертикально, и у каждого участника оказывался одинаковый знак.Отсюда символ — как залечивание расщепления в человеке. Вестманн (1961)полагает, что части расщепленной палки в культах инициации давалисьинициируемому и тому, кто его инициировал; это еще одна перспективнаяассоциация.[4]
Аналитические психологивновь и вновь возвращаются к различиям между подходами к символу у Юнга и уФрейда. Фрейд рассматривал символ, как перевод одного символа в другой, чтообусловлено подавлением, обычно сексуальности. Так, «небоскреб» символизирует«пенис», который из страха кастрации не может быть допущен в сознаниесам по себе. Поэтому символы, с точки зрения Фрейда, выполняют главным образомзащитную функцию, а не целевую, в отличие от целительных изобретений психики вконцепции Юнга. Наиболее часто упоминаемая суть различия между этими двумяподходами состоит в их отношении к образам инцеста. Говорят, что Фрейд понималэто буквально; Юнг видел в них желание воссоединения с корнями и обогащенияличности. Мы увидим в следующей главе, что психоаналитики постепеннопродвинулись ближе к позиции Юнга, как в плане сексуальности в целом, так вчастности и в плане образов инцеста. Юнг полагал, что подход Фрейда к символамбыл слишком жестким — хотя он сам приписывал достаточно фиксированные значениянекоторым символам, например, вода как символ бессознательного. Но полный смыслможет раскрыться только через амплификацию, и, следовательно, не являетсяфиксированным. И идея Юнга о символе как выражении конфликта, помогающем егоразрешению, не имеет параллелей у Фрейда.[5]
Есть разные отдельныеаспекты подхода Юнга к символам, которые в большей или меньшей степенивоспринимаются как должное современными аналитическими психологами; ихперечисление может помочь читателю глубже понять основу постъюнгианскогоподхода к символам:
(1) Символическоезначение пронизывает то, что является его носителем. Это означает, что формасимвола соответствует его значению. Иногда один образ является одновременно изнаком, и символом — Маттун полагает, что крест соответствует этому описанию.
(2) Символ способствуеттрансценденции противоположностей, но некоторые символы идут дальше иохватывают всю общность; это символы самости. Иллюстрация этого движения отразнородности к единству: моему пациенту приснилось, что он видел коробку, вкоторой спаривались насекомые; там были сотни мужских и женских особей. Процессвоспроизводства шел так быстро, что он мог его непосредственно наблюдать. Новместо увеличения числа особей в коробке воспроизводство вело к тому, чтопоявлялось все меньше и меньше существ, но все больших и больших размеров,принимавших все более и более человеческие черты. Человек проснулся до того,как процесс завершился, но он думал о том, что было бы в конце — одно насекомоеили один человек, или два насекомых, или два человека. Мы решили, что этосимволизирует его растущую интеграцию.
(3) Самость символизируетбесконечность архетипа и все, что, по понятиям человека, является большейобщностью, чем он сам, и может стать символом самости — Христос или Будда,например.
(4) Центральной для всехшкол аналитической психологии является идея о том, что основной вопрос, которыймы задаем символу, касается его значения, а не происхождения или точногосостава образа. Основополагающее значение приобрела позиция, опирающаяся назначение символа. Это подчеркивается Юнгом, но развивается далее и постьюнгианцамиделается более значимым.[6]
(5) Если некоторые символывыполняют свою работу независимо от сознательной позиции, то другим требуетсяособая позиция прежде, чем они воспринимаются и ощущаются вообще как символы.Отметим — эта позиция больше, чем просто сознание, которое может быть слишкомбуквальным и несимволичным. То, что понимается как символическая позиция, можетбыть развито при анализе, но осторожно и бережно. Мы увидим в этой главе ниже,как можно препятствовать формированию символической позиции или способствоватьв развитии переживания.
(6) Работа символовнаправлена на саморегуляцию и совершается в интересах естественной амплитудыличности.
Якоби указывает, что чемболее универсален слой психики, из которого происходит символ, тем сильнее еговоздействие на человека. Такие образы, как огонь, вода, земля, дерево, соль,имеющие далеко идущие последствия для человека, становятся сильными символами.Подобным же образом, символы дома («личность») и крови(«страсть») также сильнее, чем другие. Итак, мы сталкиваемся сиерархией символов — а также, следует отметить, с некоторыми достаточнофиксированными значениями.
Далее И. Якоби задаетсявопросом о том, применима ли идея «автопортрета инстинкта», обычноприменяемая к образам, к символам. Она приходит к выводу, что не применима,поскольку символ «направлен вверх», предполагает духовное значение.Тем не менее, видимо, существует общая связь между символом и инстинктом,которая заключается в том, что трансцендентный символ, третий фактор в любомполяризованном конфликте, обладает способностью преобразовывать энергию,переключая ее направление на новые каналы. Тогда, как мы видели, эго сможет,либо не сможет содержать новую энергетическую структуру и символ.[7]
Символы самости не тольковыражают потенциальную интеграцию или порядок, они также способствуют ей, атакже способности психики к самоизлечению. Символические переживания часто, пословам Юнга, бывают нуминоэными — то есть сильными, внушающими трепет,обогащающими, таинственными ~ но их невозможно точно описать. Не толькоизобразительные по своей природе символы могут быть нуминозными — состояниятелесных ощущений или, с другой стороны, столкновение с произведениямиискусства или явлениями природы могут дать такого рода переживание. Это близкок тому, что некоторые аналитические психологи (например, Маслоу) называют«пиковыми переживаниями». Этот мой достаточно сухой обзор непредназначен для того, чтобы описывать такого рода переживания, но мы должныпомнить, что есть много возможностей для самообмана. Однако мы можем связатьэтот тип переживания с обычными эмоциями человека. Я думаю об ощущении того,что тебя создали, или что ты скорее создание, чем создатель, или что передтобой нечто, что ты не создал сам, и что является частью нуминозного переживания.Это более дифференцированный вариант ощущения открытия другого, котороесопутствует переходу от инфантильных грандиозных фантазий о том, что можнообойтись без другого. Как говорит Бейтсон (1979), открытие различия —«радостный шок» (= нуминозное).
Юнг и его близкие коллегисхематизировали образную систему, которая образует символы самости, но, какпредполагалось, они при этом усложнили для человека обнаружение собственнойпозиции, предопределив символическое значение образа. Рост же обеспечивается личностнойосновой символов самости, а не их знанием или классификацией как таковых;только личное переживание символа приводит к примирению противоположностей.[8]
Одной моей пациенткеприснились вилы такого типа, что используются на ферме для того, чтобы ворошитьи скирдовать сено. Ее ассоциация с этим образом состояла в том, что зубья вилимели такой изгиб, как женское тело, что они были остры, и что такие вилыиспользуют на земле для заготовки корма, а не в домашнем садике. Образ вил сдвумя зубьями предполагает, что в этом сне работали две тенденции. Женскиеизгибы, такие мягкие и нежные, противопоставлялись двум остриям. Они, поощущению этой женщины, были двумя ужасными сосками и в то же время, как нистранно, внушали уверенность, поскольку они дополняли мягкую женственность,завершали ее (что предполагает ощущение цели или конечного продукта).
Образ вил содержал в себедва различных вида примирения. Во-первых, мать этой женщины теперь ощущалась какнечто фемининное, но одновременно фаллическое и угрожающее (в действительностимать была преуспевающей деловой женщиной); острые соски уравновешивалисьзакругленностью и связью с плодородием. Во-вторых, пациентка, которая самаимела отношение к деловой жизни и была матерью, была не уверена, что эти двестороны могут сочетаться, и бессознательно сдерживала себя на работе (она былапреподавателем). Она автоматически чувствовала, что ее коллеги-мужчины умнее, ивоздерживалась от участия в дискуссиях и так далее. Образ вил предполагал, чтодве стороны ее жизни не только можно «свести» вместе, но также то,что это может быть использовано в более широком контексте. В результате онасмогла закончить книгу, которая стала признанной работой, и стала читать лекции,которые пользовались успехом.
Упоминание«другого» приводит к рассмотрению самости как межличностной единицы.Это лучше всего можно изучить, разделив, межличностные аспекты самости на тригруппы. Первая (о которой идет речь в этом разделе) связана с пониманием образаБога в человеке, как символа самости. Точно так же, как, например, Христосолицетворял личность, большую, чем средний человек, Христос как символолицетворяет нечто большее, чем среднее эго-самость. Юнг не утверждал ничегокатегорично о существовании Бога; это никак невозможно установить эмпирически.Он говорит о чувствах, которые могут быть у человека, который ощущает себячастью божества или в связи с божеством, понимаемым как нечто большее, чем онсам, за пределами обычного порядка вещей. Юнг комментирует, что религиивозникают естественным образом, и их можно рассматривать как проявлениерелигиозного «инстинкта». [9]Лишенные догм иинтеллектуализации, религии основываются на ощущении чего-то, внушающего трепет— видениях, откровениях, преображениях, чудесах, обращениях и так далее. Ониглубже, чем попытки рассматривать Бога как осененного славой родителя илиантропоса, просто отражающих потребность эго видеть вещи «там», впроекции.
Символы самости и символыобраза Бога в человеке — это фактически одно и то же. Юнг говорит:
«Поскольку человекникогда не может эмпирически провести различие между символом самости и образомБога, эти две идеи, как бы мы ни пытались дифференцировать их, всегдаоказываются слитыми воедино, так что самость оказывается синонимичнойвнутреннему Христу из писаний Иоанна и Павла… Говоря психологическим языком,владения „богов“ начинаются там, где кончается сознание, поскольку вэтой точке человек уже отдан на милость естественного порядка… Символамцелостности, которые приходят к нему оттуда, он приписывает названия, которыеварьируют в соответствии со временем и местом».
Как указывала Фрей-Рон,обе формы осознания — психологическое переживание самости и религиозноепереживание — основаны на одном и том же, а именно на чем-то, переживаемом какполное интегрированное единство.
Юнг рассматривал Христакак символ самости в примирении пар противоположностей божественное/человеческое и дух/тело. А в вознесении Христа сливаются и опосредуютсяпротивоположности жизни/смерти. Но для того, чтобы быть еще более полноценнымсимволом интеграции, Христу пришлось бы быть связанным с Антихристом, с плохими с хорошим.
Христос как религиозныйсимвол отличается от Христа, рассматриваемого с психологической точки зрения. Вто время как психологически он представляет парадигму индивидуации в том плане,что он прожил свою природу и судьбу до самого конца, он не воплощаетсовершенство, что подчеркивается в традиционной церкви. Эта формулировкапривела Юнга к проблемам с теологами, которые видели в Христе только хорошее.Еще один аспект неполноты Христа для Юнга состоял в отсутствии женскогоэлемента, который не появляется в изображении Троицы, но который воплощен вДеве Марии.
Подобным же образом,развитие от садистского всемогущего образа Бога в книге Иова к вмешательствустрадающего Христа в Новом Завете показывает движение в самом образе Бога. Этоаналогично тому, как самость можно рассматривать как хранилище потенциала,который еще предстоит прожить, но который возникает и раскрывается со временем.
Индивидуацию можнорассматривать как движение к целостности с помощью интеграции сознательных ибессознательных частей личности. Это предполагает личный и эмоциональныйконфликт, которые в результате приводят к отделению от общих сознательныхпозиций и от коллективного бессознательного.
Это предполагаетстановление самим собой, тем, чем личности суждено стать, достижение своегопотенциала. Это предполагает распознавание и принятие тех сторон самого себя,которые вначале отталкивают или кажутся отрицательными, а также открытостьвозможностям, имеющимся в элементе противоположного пола (анимус-анима),которые могут играть роль входа или проводника к бессознательному. Этаинтеграция приводит не только к большей степени самореализации, но также косознанию человеком, что у него есть самость.
Юнг говорит о«достижении большей личности» с помощью такой интеграции, хотя онпризнавал, что интеграция тени, предполагающая принятие отвергнутых, подавленныхи еще не прожитых аспектов себя, болезненна, особенно когда предполагаетсяудаление проекций с других людей.[10] Самость становитсяобразом не только более полной личности, но также цели жизни, и в этомконтексте мы вполне можем говорить о реализации самости человека:
«эмпирически самость— это образ цели жизни, спонтанно воспроизводимый бессознательным, независимоот желаний и опасений сознательного разума… динамика этого процесса — инстинкт,который обеспечивает вхождение туда всего, что включает жизнь человека, сознаетон это или нет…».
Юнг подчеркивает, чтокачество сознания имеет решающее значение, и добавляет, что перед барьеромприроды бессознательное никогда не принимается как оправдание — напротив, оносерьезно наказуемо”. Самость расположена на «более высоком моральномуровне», и человек должен «знать что-то о природе Бога, если хочетпонять самого себя» (CW 11, paras 745-6). Теперь понятно, почему Юнг такстарался уравнять самость и образ Бога.
Индивидуацию также можнорассматривать как нечто, означающее «стать самим собой», то есть тем,кем человек является «на самом деле». Это предполагаетсбалансированное или оптимальное развитие, включающее инкорпорирование личныхидиосинкразии, так что истинная природа человека не нарушается подавлением или,наоборот, преувеличением или гипертрофией какой-либо из сторон. Этопредполагает ощущение самоосознания, а также точный образ себя, по возможностилишенный самообмана. Происходит отказ от эго-идеала, и ему на смену приходитпринятие себя и, что более важно, супер-эго в его негативной форме слепогоследования коллективным нормам заменяется моральным арбитром, при этом самостьдействует как внутренний проводник. Мы описываем отделение от коллективного, атакже принятие ответственности за себя и развитие определенной позиции поотношению к прошлому и будущему. Отделение от коллективного может простиратьсявплоть до ухода от участия в отношениях, и мне кажется справедливым, что тонидей Юнга об индивидуации подчеркивает диалог между человеком и коллективнымбессознательным, а не между человеком и другими людьми.
Мы заметили, как самостьразвивает символы, чтобы компенсировать односторонние позиции сознания исоединить противоположности. Особым примером этого является область типологии.В концепции процессов индивидуации Юнга, различные функции сознания начинаютдействовать менее иерархично. В частности, низшая функция становится болееинтегрированной. Это аспект процесса индивидуации, который в наибольшей степениподвержен идеализации. Психологическое напряжение между противоположностями вчеловеке не сбрасывается и не подменяется индивидуацией; оно может дажеусилиться но мере того, как эго снимает свою поддержку с обычного образасознания. Так может возникнуть конфликт между, скажем, рациональными ииррациональными импульсами; до этого одна из сторон может быть подавлена.Работа над «противоположностями» — это центральная часть анализа, иокончательное снятие противоречия невозможно. Индивидуация, с точки зренияЮнга, это не снятие конфликта, скорее более сильное его осознание и такжеосознание его потенциала.
Рассмотрение комплексовпоказало, что психику следует понимать как множественное единство; и все же мыговорили об интеграции и целостности. Равновесие между этими двумя тенденциями(которые сами по себе являются дополняющими друг друга противоположностями) —это ключевая тема в постъюнги-анской психологии. Мы также отмечали то, какпсихика использует компенсацию в попытках саморегуляции для поддержанияравновесия. Эти мини-компенсации постепенно соединяются при индивидуации, иперед человеком предстает план, модель и смысл жизни. Можно рассматривать этокак форму саморегуляции; различные части личности становятся соотнесенными сцентром, с самостью.
В конце можно сделатьвывод: когда я сравнивала наш символ с глубинной психологией Юнга, мысопоставили Реагирующую Самость Личной Бессознательности, а Разделенную Самость– Коллективной Бессознательности. За всем этим, Юнг постулирует самость, которая,по его словам, является не более чем психологической концепцией, поскольку мыне можем ничего о ней знать. По мнению Юнга, самость является, как цельюИндивидуализации, так и источником существования Эго. Он также утверждает, чтосамость первична и стоит в стороне от изменений, происходящих с человеком. Всеэто вполне соответствует идеи о том, что Истинная Самость является оплотомТворческой Энергии, которой, в отличие от животных, был наделен человек.
самостьпсихоанализ личность
2. Формулы самости человека и ее значимость
В свое время американский психолог и социолог Дж. Келли (1895-1967) однимиз первых обратил внимание на ментальные процессы (мышление, осознание, суждениеи др.), обусловливающие функционирование социального человека. Можно согласитьсяс ним в том, что суждение Homo о своем поведении основано на системах понятий илимоделей, которые он создает (осознанно или неосознанно) и затем приспосабливаетк реальной действительности. Такие системы или модели именуются им как «конструкты».
По его мнению, КЧ осуществляет прогноз своего будущего и, тем самым,своего поведения на основе этих моделей. Исходя из этого, американский ученыйрассматривал человека как свободное существо, зависящее от своего поведения.Для выбора того или иного вида поведения Homo используетвнушительный набор конструктов. По Дж. Келли, люди осознанно действуют лишь вконтексте конструктов, которые они усвоили или развили в себе. Американскийисследователь считал, что люди находятся в постоянном интеллектуальном поиске, стараясьпонять окружающий их мир и самих себя. [11]
Я полагаю, что взгляды известного ученого на роль и место ментальныхсистем и моделей (конструктов) весьма полезны для осмысления самости человека,обусловливающей его поведение. Здесь укажу на то, что интеллектуальный поискобусловлен воздействием нравственных или безнравственных архетипов духовнойсферы символической личности.
Обратимся теперь к наследию Г. Олпорта (1897-1967), который трактовал социальнуюличность как динамическую организацию тех психофизических систем внутрииндивида, которые определяют характерное для него мышление и поведение.Американский философ и психолог вышел на раскрытие составляющих самостичеловека. По его мнению, в нее входят семь таких субъективных характеристик,как: ощущение своего тела, самоидентичность, самоуважение, саморазвитие, самооценкаи рациональное управление собой. Изучение этих характеристик показывает, чтоамериканский ученый, изучая КЧ, характеристики его тела, а также одну израскрытых нами ранее особенностей РЧ, не учитывал другой его особенности:соединения личного и общественного, земного и космического. Это позволяетутверждать, что самоидентичность, самоуважение и самооценка как однопорядковыеединицы вытекают из
· особенностей РЧ и нравственных ибезнравственных характеристик символической личности;
· потенциала и особенностейменталитета символической личности;
· осознания тела как интегральнойинформационной динамичной системы, направленной на
– -определение как своих состояний, так и состояний других людей;
– порождение движений и действий;
· познания особенностей своегоструктурированного (особым образом организованного) субстрата /соматики инезависимых субстанций/;
· понимания системы становления,формирования КЧ своего поведения, прогнозирования его развития, а такжепринятия и реализации им решений.
Как мы знаем, состав РЧ и символической личности формируют программы,языки и коды, которые образуют ядро личности, ее самость. Особо отмечу, что системноеуправление собой задано социальному человеку в виде сверхсознания. [12]
Изложенноевыводит нас на две концепции самости.
Дж.Мид, раскрывая социальную природу «Я», в основу структуры личности положилформулу:
SELF= I+ ME, (1)
гдеSELF – самость;I означает ярко выраженный автономный характериндивида, символизирует изначальное единство личности и одновременно вычленяетее «бессознательную часть», которая является источником спонтанного и даженепредсказуемого поведения; ME отображает совокупность оценок поведениячеловека со стороны других людей, групп и общества в целом.
Помысли американского социолога, субъективное «Я» представляет собой нечто, котороечеловека сохраняет в себе и для себя, оставаясь (даже в условиях егомногосторонней зависимости от социальной реальности) автономной и сувереннойединицей, своего рода «вещью в себе» для остальных людей и общества.«ME» Дж. Мида жестко контролирует поступки индивида как внутреннийобщественный цензор.
Даннаяформула, представляя собой самость социального человека, не раскрывает егосложность, многогранность, глубокую внутреннюю интеграцию, дифференциацию испециализацию. На мой взгляд, ядро символической личности или самость полнеепредставляет основанная на идеях метафизической антропологической семиотики формула:
САМОСТЬ= Я [высшие нравственные принципы и архетипы ––>
М(СВС + БС + Р) ––> СС ––> СФП и ПРР] + МЫ (2),
гдеЯ – символическая личность, М – менталитет; СВС –сверхсознание как система взаимодействия с бессознательным и рассудком; БС– бессознательное; Р– рассудок; СС – структурированныйсубстрат (соматика человека + независимые субстанции),СФП и ПРР – системаформирования поведения, принятия и реализации решений; МЫ –семья, этнос, малая родина, большая родина, планета, космос.
Даннаяформула отображает систему программ, языков и кодов, на основе которыхформируется самость социальной личности. Согласно метасемиотике,индивидуальность, если хочет стать поистине самостью или, инымисловами, развиться в уникальную, суверенную социальную личность, должнаследовать своей заданности, отождествление которой с внешне-историческимиусловиями (А.Ф. Лосев) приведет к «чуду»: становлению и функционированиютворческого социального существа.[13] Всвязи с этим особую значимость приобретает сверхсознание, которое, направляяразвертывание заданности, мягко управляет деятельностью рассудка ибессознательного. Рассудок, представленный механизмами левого полушария и нижележащих слоев мозга, и бессознательное, представленное правым полушарием и нижележащими слоями мозга, обладая по причине глубокой специализации РЧ различнымифункциями, образуют соответственно оперативную и консервативную системы,которые прошли длительную эволюцию в филогенезе. Обе эти системы имеют в своемраспоряжении избыточное количество априорно заданных программ длявзаимодействия с окружающей средой в онтогенезе. Нелишне сказать, что они(системы) обладают своими цензорами, которые имеют только им присущие функции,отвечающие назначению этих систем. Подчеркну, что в задачу сверхсознания входитуменьшение значимости цензора оперативной системы и увеличение роли цензорабессознательного с целью достижения относительного равновесия между сознанием ибессознательным. Если консервативная система следит за поддержанием всегоценного, что есть в генотипе человека, то в задачу оперативной системы входитвзаимодействие с окружающей средой, налаживание контактов с различными ееагентами, содействие адаптации социального существа к условиям внешнего мира.Рассмотрим теперь взаимодействие сверхсознания со структурированным субстратом(СС). Мною была установлена полифункциональность последнего, механизмыкоторого воздействуют не только на физиологические процессы, но и на процессы,протекающие на уровне интеллекта человека. В свете этого в задачу сверхсознаниявходит тонкое понимание специфики деятельности СС, мягкое управление нетолько сексуальными инстинктами и другими низшими психическими функциями, но ифизиологическими процессами, тесно связанными с процессами творческими, интеллектуальными.
Какмы знаем, СС плотно контактирует с интеллектом с помощью разнообразныхпрограмм, языков и кодов и является одним из основных компонентов формированияФО как механизмов или комплексов, необходимых в деятельности социального существа.
Основноеотличие моей формулы от формулы Дж. Мида состоит во взаимодействии Я с МЫ,олицетворяющим самоактуализацию во имя спонтанности или всеединства, что былоосновным лейтмотивом человеческой эволюции, который был отброшен на обочинукультуры в Позднее Новое время. Это привело к абсолютизации индивидуализма.Уместно сказать, что идеология советской системы была основана нагиперболизации коллективного сознания. [14]
Втечение последнего десятилетия в России наблюдается распространение индивидуалистскогомышления под воздействием «дикого» капитализма. Необходимо возрождение на новомвитке развития страны динамичного взаимодействия Я с МЫ, что явитсямощным внутренним стимулом к развертыванию активности населения и, тем самым, кее возрождению. Это обусловлено тем, что данная диада пробуждает у человека егоразнообразные свойства и особенности. Среди последних особую значимостьприобретают способность к самоизменению, самообновлению, самоактуализации испонтанность как способность выхода за пределы самого себя, соединения личногои общественного, земного и космического. Они отвечают этнической заданности россиян.Можно утверждать, что эти особенности и связанные с ними метафизическиесущности не только следует стимулировать при воспитании, обучении исоциализации подрастающего поколения, но и создавать социальные, экономическиеи общественные условия для их проявления в трудовом периоде возрастного развития.
ВзаимодействиеЯ с МЫ приводит к удивительному позитивному сочетанию альтруизма иэгоизма и развертыванию позитивных свойств духовной сферы символической личности.[15]
Изучениеформулы Дж. Мида свидетельствует о том, что в основу ее создания были положенывнешние факторы, воздействующие на человека в плане его становления как социальногосущества, но при этом не принимались во внимание в должной мере внутренниефакторы, а именно: природные начала, проявляющиеся в реализации заданностиHomo.
Такимобразом, сопоставление первой и второй формул, представляющих основы социальнойличности, говорит в пользу второй формулы. Я полагаю, что известная триада З.Фрейда, представляющего единство «либидо, «Я» и «СуперЭго» также уступает посвоей объяснительной силе и потенциалу формуле 2.
Израссмотренного выше материала следует, что данная формула вполне отвечаеттребованиям общества к профессионалам, включая менеджеров, и позволяет намсделать следующий вывод: определение своей самости входит в задачу того или иного профессионала.Задача менеджера состоит в умении определять самость других людей. Данный выводнаталкивает на другое заключение: вторая часть формулы подходит для раскрытияпотенциала поведения:
Потенциалповедения= Я [высшие нравственные принципы и архетипы ––>М (СВС + БС + Р) ––>СС ––> СФП и ПРР] + МЫ (3)
В этом случае можно утверждать, что гиперболизация любой составляющей данной формулыбудет приводить к депрофессионализации любого профессионала, включая менеджера.По сути дела, эта формула указывает на двойную задачу менеджера:
–развивать в себе способности профессионала, задаваемые ментальными и духовнымиметафизическими началами символической личности и
– провоцировать их развитие и проявление у профессионалов, находящихсяпод их руководством.
Изучение третьей формулы навело на мысль обратиться к рассмотрениюразличных методик, использующихся для изучения поведения личности, еетипологии, потенциала и др. Создавшееся положение объясняется несколькимивнутренними факторами. С одной стороны, РЧ есть сверхсложное материально-ментально-духовноеобразование с тремя составляющими (символической, биологической исимволической) и тремя измерениями (эссенциальным, темпоральным ифуторологическим), которое в онтогенезе трансформируется в социального человекатой же сложности. Нетрудно заметить, что комплексная методика должна учитыватьтесную взаимосвязь всех этих начал.
С другой стороны, в родовом человеке существуют материальные носителибиологической, символической и физической составляющих, которые вызывают двапостоянно проявляющихся противоречия в социальном человеке:
1) двойственность социального человека как представителя плотного итонкого миров, что вызывает противоречия на всех уровнях его биологического, интеллектуального,культурного, социального развития в определенных условиях окружающей среды;
2) коллективное бессознательное, которое обусловливает наличие всоциальном человеке высших нравственных принципов и архетипов, а такжебезнравственных, и, тем самым, порождает в нем противоречия на всех уровнях егодуховного, интеллектуального, культурного и социального развития в определенныхусловиях окружающей среды.
Тоже можно сказать и одиаде «символическая личность социальная личность» Последняя представляетсобой сверхсложную противоречиво развивающуюся систему, для изучения которойнеобходима разработка комплексного набора взаимосвязанных методик, которые, поменьшей мере, содействовали бы конкретному объективному изучению самостиконкретной личности и ее поведения.
Можно сделать вывод: чтони одна из формул не может описать и объяснить поведение личности с учетом еевзаимосвязей с внутренними и внешними системами, например, со структурированнымсубстратом.
Заключение
В заключении можносделать следующие выводы:
Во-первых, существуетпутаница между самостью как переживанием (я сам) и использованием этого слова вобъективном смысле, в психологической теории. Далее, существует проблема междусамостью как центром (архетип единства или равновесия) и самости как общностиличности. Наконец, необходимо различать самость per se и саморепрезентации исимволы.
Теперь самость ииндивидуация рассматриваются более относительно. Рассматривая самость, мы можемвидеть дебаты по поводу интеграции, исследовании теории противоположностей,акцент на взаимозависимости самости и эго, и отвергании подхода, связанного сословарем символов. Индивидуация также стала менее абсолютной и при расширениивключила психопатологию — эмпатическую связь с естественной психологией.
Самость является нетолько центром, но и окружностью, охватывающим как сознание, так ибессознательное.
В основе всех построенийаналитической психологии лежит утверждение, что целостная психика не может бытьпоказана с помощью одного лишь элемента, поскольку в психике, помиморационального сознательного начала присутствуют еще и иррациональныйбессознательный аспект. Подтверждением тому являются многочисленные процессы ипереживания в психологическом опыте других людей, не соответствующие нашемуинтеллектуальному ожиданию. Как правило, наше рациональное сознание тотчас жеопровергает эти процессы и переживания.
Соответственно конечнойцелью психологической концепции Узилевского оказывается постижение жизни в еевнешнем и внутреннем проявлении в психике человека как особой целостнойреальности.
Список используемойлитературы
1. Глумаков В.Н. Организационноеповедение. – М.: ЗАО «Финстатинформ», 2002. – 226 с.
2. Фрейд “Психология бессознательного”. М.,2000г.
3. Г. Юнг “Психоанализ и русская мысль”.М., 2004г.
4. Ф. Виттельс “Фрейд (его личность,учение и школа)”. М., 2001г. игры”. Л., 2002г.
5. М. Джеймс, Д. Джонгвард “Рожденныевыигрывать”. М., 2001г.
6. М.Г. Ярошевский “История психологии”.М., 2006г.
7. Психология личности всоциалистическом обществе. М., 2002г.
8. Р.С. Немов “Психология” 2 тома М.,2004г.
9. Узилевский Г.Я. Государственныйслужащий и постиндустриальная цивилизация. – Орел: ОРАГС, 2004. – 282 с.
10. Узилевский Г.Я.Послесловие. Проблемы управления процессами направляемого воспитания, обученияи социализации в институтах образования // Человек и образование в XXI веке:метафизические и феноменологические аспекты. Орел, 2009. – С. 248-307.
11. Узилевский Г.Я.Семиотическое направление в эволюционном консерватизме как основа развитияпедагогической науки и института образования // Человек и образование в XXIвеке: метафизические и феноменологические аспекты. Орел, 2009. – С. 11-21.
12. Узилевский Г.Я.Введение в антропологическую семиотику. – Орел.: НП «Редакция газеты «Орловскаяправда», 2002. – 142 с.
13. Узилевский Г.Я.Начала эргономической семиотики. – Орел: ОРАГС, 2000. – 302 с.