Содержательные характеристики пословиц и афоризмов
План работы
1. Системные отношения пословиц и афоризмов
2. Типы моральных оценок в текстах пословиц и афоризмов
3. Соотношение текста и импликации (глубины смысла) в пословицах и афоризмах
1. Системные отношения пословиц и афоризмов
Так как пословицы и афоризмы представляют собой универсальные высказывания с обобщающей семантикой, притом пословицы с образной мотивировкой общего значения, а афоризмы с прямой мотивировкой общего значения и имеют сходство в плане содержания и функционирования в контексте, то нередко пословицы и афоризмы вступают в отношение эквивалентности.
Тематическое значение пословиц и афоризмов выявляется в результате внутренней дистрибуции их компонентов на уровне семантики, вследствие чего возникает дополнительная смысловая дистрибуция компонентов по сравнению с обычным предложением.
Л.И.Швыдкая выявляет в компонентах не только отдельные слова, но и группы слов, сопоставляющиеся или противопоставляющиеся по смыслу [Швыдкая,1973].
В основе афоризма и пословицы (как и любого другого обобщающего высказывания) лежит небольшой частный признак и сама эта вещь. Эта пара образует “тематический стержень”, на который опираются многочисленные тематические круги. Г.Л.Пермяков предлагает рассмотреть структуру универсальных высказываний (пословиц и афоризмов), обозначив:
А — реальная ситуация;
В — знак, как таковой;
С — подробное эксплицитное описание словесного смысла знака В (или смысл);
Д — толкование знака В и его полное описание С (т.е. значение)
Привязывание знака к означенному (действительность, реальная жизненная ситуация) помогает понять внутреннюю структуру всех типов паремий и их внутреннее структурное различие.
Как пример приведен анализ пословицы “На безрыбье и рак рыба”, где:
А — реальная жизненная ситуация: в каком-либо месте существует нехватка каких-либо вещей, поэтому там довольствуются менее нужными вещами, не обладающими ценными качествами, но все же способными их заменить.
В — сама пословица;
С — там, где нет рыбы, рак как рыба;
Д — Если где-то нет какой-то необходимой вещи, то ее можно заменить худшей вещью.
А и Д практически не совпадают; где А-действительность, Д-сознание [Пермяков, 1988:205]. То есть, и пословицы и афоризмы характеризуются принадлежностью к одному из вариантов высших логико-семиотических вариантов, в которых моделируются зависимости свойств одной вещи, свойств двух взаимосвязанных вещей, отношение существования двух вещей и отношение двух вещей в зависимости от их свойств.
Вследствие сходства этих сторон значения пословицы и афоризма вступают в отношения эквивалентности.
Мы разделяем мнение Л.И.Швыдкой, которая видит второе условие эквивалентности в функциональном сходстве, которое проявляется в том, что и пословицы и афоризмы сходным образом включаются в контекст. Пословица и афоризм имеют в тексте свой смысловой эквивалент и по своему содержанию соотносятся либо с одним объектом, либо с разными, либо с характеристикой только человека, неодушевленного предмета или явления. Сходство значения и функционирования обеспечивает частичную взаимозаменяемость пословиц и афоризмов в ряде контекстов [Швыдкая, 1973:219]. По нашему мнению, выбор употребления пословицы или афоризма несет социокультурную окраску и характеризует говорящего (пишущего) с точки зрения уровня образования, что имеет подтверждение в материале, полученном при анкетировании.
Нельзя утверждать, что абсолютно все пословицы и афоризмы вступают в эквивалентные отношения, однако, ряд пословиц и афоризмов имеют в плане содержания единую логико-семантическую структуру, общую тему и одинаковую функцию, образуют ряды эквивалентности. Таким образом, ближайшее отношение между пословицами, между афоризмами, а также между пословицами и афоризмами — эквивалентность, то есть полное совпадение смыслов.
Рассмотрим эквивалентность пословиц.
Эквивалентные пословицы могут отличаться друг от друга только в предметной (образной) сфере и по форме выражения (языковой форме). Мы воспользуемся теорией Ю.И.Левина о провербиальном пространстве [Левин, 1984:108] при перечислении несоответствий, встречаемых в пословичных текстах.
Первое отличие заключается в несовпадении грамматических вариантов. Например: “Грех да беда на кого не живет” и “Грех да беда на ком не живет”. Анализ выборки показал, что 73% грамматических несовпадений заключается в различном употреблении лица глагола (”Дружиться дружись, а за саблю держись” — “Дружиться дружится, а за саблю держится”) и в несоответствии падежа и числа (”Где попы, там и клопы” — “Где поп, там и клоп”).
Второе отличие — лексические варианты с лексической эквивалентностью: “Мнит себя пупом земли” и “Мнит себя солью земли”, “За худой головой и ногам не покой” и “За глупой головой и ногам не покой”. К этому типу отличия мы присоединяем лексические варианты с окказиональной лексической эквивалентностью: “К коже (шубе) ума не пришьешь”, “Не по носу табак” и “Не по рылу еда”.
Третье отличие представляет собой варианты эквивалентности: “Всему свое время”, “Делу — время, потехе — час”, “Всякому овощу свое время”.
Часты случаи так называемой квазиэквивалентности, то есть частичного совпадения смысла: “Портной гадит, а утюг гладит”, “Плохой мастер два раза делает плохо: сырье изводит, да работу портит”. Общее двух высказываний — в возможности сделать некачественную работу, разное в том, что (1) плохо сделанную работу можно исправить и (2) при неумении в определенном деле происходит двойной ущерб: портится материал и не выполняется работа.
Четвертый тип — синтаксическое тождество: “Поют собором, а едят по дворам”, “Служат соборно, едят подворно”, которое мы предлагаем разделить на три типа:
а) семантически безразличная предметная сфера при синтаксическом тождестве: “Знай, сверчок, свой шесток” и “Знай, кошка, свое лукошко”;
б) предметная близость без синтаксического тождества: “Чужой ум до порога”, “Чужой ум не попутчик”;
в) различие как предметное, так и синтаксическое: “Про волка речь, а он навстречь” и “Легок на помине”.
Отмечается исключительное обилие точных эквивалентов в пословичном фонде.
Существует стилистическая эквивалентность — пристойные синонимы к непристойным пословицам: “Дурак дурака видит издалека” и “Рыбак рыбака видит издалека”, “Дома не так, а в людях дурак” и “Дома пан, а в людях болван”.
Выделяется видо-видовое отношение значений при общей или близкой языковой форме. Наиболее частый случай — лексические замены при синтаксическом тождестве: “Всякая лиса свой хвост хвалит” и “Всяк кулик свое болото хвалит”. Родо-видовое отношение: “От малого больше зарождается” и “От копеечной свечки Москва загорелась”.
Наблюдается модальное расхождение при предметном тождестве: “От огня не в полымя” и “От огня да в полымя”. Значения пословиц тождественны на первый взгляд, а смыслы различны.
Двойной контраст (аР-аР): “Свой хлеб сытнее” — “Чужой мед горек”, “Свой хлеб приедчив” — “Чужой ломоть лаком”.
Текстовое включение (А-АВ, где А, В — сегменты текста): “Горбатого могила исправит” — “Горбатого исправит могила, а упрямого — дубина”.
Текстовые отношения типа АВ-АВ’: “Не береги свое, береги чужое” — “Береги чужое, а свое — как знаешь”.
“Иррегулярные” случаи с синтаксическим сходством: “На охоту идти — собак кормить” — “Гром не грянет — мужик не перекрестится”.
Как показывает материал исследования, большая часть пословиц допускает наличие контраста.
Логическая структура пословиц — контрастов близка к структуре лексических антонимов [Апресян, 1974:302]. Значение контрастной пословицы получается из значения данной путем постановки отрицания. Ю.И.Левин выделяет следующие типы антонимов:
аР-аР: “Свой хлеб приедчив” — “Свой хлеб сытнее”;
аР-аР: “Чужой мед горек” — “Свой хлеб приедчив”;
аР & аР-аР: “Чужая жена — лебедушка, а своя — полынь горькая” — “Всякому мужу своя жена милее”;
аР & аР-аР & аР: “Не береги свое, береги чужое” — “Свое добро в горсточку собирай, чужое добро сей, рассевай”.
Контраст может возникнуть в результате постановки отрицания перед всем высказыванием:–PAGE_BREAK–
аР-аР: “Деньга ум родит”; “Есть рубль, есть и ум” — “На деньги ума не купишь”.
Квазиконтрастные отношения между пословицами весьма разнородны. Например, изменение направления импликации: “Каков поп, таков и приход” — “Каков приход, таков у него и поп”; использование лексической антонимии: “Ум на ум (дурь на дурь) не приходится”.
Отношения между пословицами и афоризмами также представляют собой эквивалентность и контраст, но в предметной сфере. Например, пословица “С кем живешь, тем и слывешь” эквивалентна афоризму “Кто ложиться спать с собаками, встает с блохами” (Г.Гейне), т.к. передается идея о причинах, связывающих людей, и общности их интересов. Афоризм может быть доминантой в ряду эквивалентных речений, т.к. он лишен образности, в отличие от пословицы, значит на его значение не налагаются ограничения с точки зрения образа как в случае пословицы. Значение афоризма способно включать в себя все значения членов ряда, что объясняется тем, что его значение представлено основой для сравнения данного ряда, которое в контексте может получить любой компонент значения, характерный для любого члена этого ряда [Швыдкая, 1973:226]. Например, среди следующего ряда эквивалентных значений, содержащихся в пословицах “Не ножа бойся, языка”, “Бьет языком (баба), что шерстобит струной жильной”, “Un coup de langue est pire quun coup de lance” (Слово пуще стрелы разит), “Язык и золото — вот наш кинжал и яд” (М.Ю.Лермонтов), афоризм выражает основное, главное значение для всех приведенных пословиц, которое заключается в констатации силы использования языка.
При эквивалентности афоризмов выстраивается другая картина: параметрических различий нет, так как афоризмы — произведения индивидуального творчества, тогда как у пословиц данный факт объясняется частотностью употребления и устной формой.
В пределах афористического жанра встречаются также случаи эквивалентности и контраста.
Во-первых, мы выделяем случаи полного или частичного синтаксического тождества, но с разными предметными сферами. Например, “Une oeuvre dart, cest le moyen dune ame”(M.Barres) “Произведение искусства — это возможность (способность) души” и “La moitie dun ami, cest la moitie dun traitre” (V.Hugo) “Половина друга — это половина предателя”.
Во-вторых, случаи предметной близости, но без синтаксического тождества: “La patience est le courage de la vertu” (B. de Saint Pierre) -“Терпенье — смелость добродетели” и “Le genie nest plus quune grande aptitude a la patience” (M.J. Herault de Sechelles) — “Гений — это не более, чем великая способность быть терпеливым”.
В-третьих, ряд афоризмов имеет различия и в предметном, и в синтаксическом плане: “Скажи мне — кто виноват, и я скажу — кого накажут” (А.Перлюк), “Больше всех рискует тот, кто не рискует” (И.Бунин).
Отметим, что эквивалентность афоризмов иного типа, нежели эквивалентность пословиц, что объясняется индивидуальностью первых и массовостью вторых. Относительно контраста среди афоризмов можно сказать, что в этом случае речь идет только о тематическом контрасте.
2. Типы моральных оценок в текстах пословиц и афоризмов
Прежде чем приступить к перечислению выделяемых нами типов моральных оценок, содержащихся в текстах пословиц и афоризмов, уточним вопросы, связанные с термином “оценка”.
Без всякого сомнения, понятие оценки тесно связано с понятием ценности. Оценкой называют когнитивное состояние субъекта, содержанием которого является то, что рассматривается как ценность или как “антиценность” для данного субъекта [Савицкий, 1993:41]. Отмечается, что оценка имеет рациональный аспект (специфическое убеждение) и эмоциональный аспект (эмоция, направленная на оцениваемый объект). Эти аспекты могут взаимовлиять. Если оценка может служить посылкой к рассуждению, действию, а также выводом из них, то, по нашему мнению, оценка в обобщающих высказываниях, пословицах и афоризмах, является выводом из проведенного рассуждения, деятельности.
Оценка объективна и субъективна, т.к., во-первых, она связана с объектом, служит отражением его определенных особенностей, а во-вторых, оценка выражает потребности и эмоции индивида, группы, общества в целом. Коллективную оценку относят к элементу нормы — системе требований, определяющих мнение поведения человека в обществе [Коршунов, Мантатов, 1974:61].
Опираясь на анализ корпуса фразеологизмов, данный В.М.Савицким, мы, в свою очередь, поставили задачу выявить в текстах пословиц и афоризмов различные типы оценки, с целью выделения видов моральных оценок, заключенных в данных текстах и на их основании построить ценностную шкалу двух культур.
Итак, в пословицах и афоризмах мы выделяем вслед за В.М.Савицким [1993:41] следующие типы оценок:
этическая оценка — с позиции традиционной народной морали;
эстетическая оценка — с точки зрения обыденных понятий о красоте;
функциональная оценка — с точки зрения соответствия объекта своему назначению, способности функционирования, плюс рациональная оценка (полезен — вреден) и эмоциональная оценка (приятен — неприятен);
пиететная оценка — с позиции нормы престижности. Она может не совпадать у разных представителей одного общества;
сравнительная оценка — с позиции сравнивания разных объектов оценки.
Нас интересует этическая оценка, т.к. она передает морально-этические нормы, принятые в обществе. Нормы поведения, предписания, запреты составляют аксиологический кодекс, принятый в той или иной культуре. Нормы поведения выражают специфику той или иной культуры, в которой они функционируют.
Установленные этнокультурные нормы на основании анализа пословиц и афоризмов отражают ценностную картину мира не полностью. Полное отражение такой картины требует привлечения данных как лингвистики, так и смежных дисциплин, и неизбежно должно включать сюжеты литературы, ассоциации слова и речения, юридические нормы общества (права, кодексы), опросы и анкетирования и др. источники, касающиеся жизни конкретного народа. Вместе с тем, данные паремиологического анализа имеют несомненную значимость для определения описания культурных концептов.
Менталитет каждой нации или индивидуума является выражением системы ценностей. Нравственные ценности апеллируют к свободному выбору человека, подкреплены внутриличностными, более глубокими формами контроля. Например, совесть или стыд. Совершенно естественно, что между нормами, ценностями возможны конфликты, отсутствует четкая граница. Это объясняется тем, что ценности разных социальных слоев выражают особенности социальных функций, выполняемых той или иной социальной группой, в них представлены желательные для ее представителей варианты общественного устройства [Эфендиев, 1993:69]. Именно поэтому нередко встречаются пословицы и афоризмы, содержащие мораль и жизненные позиции небольших групп населения, зачастую враждебные по отношению к большинству народа [Копыленко, Попова, 1989:67]. Например, пословица “Жить — богу служить” не отражает жизненные принципы атеистически настроенных представителей общества, воспитанных в духе отрицания существования бога и божественного начала, тогда как в любом обществе существует и поддерживается религиозный институт.
Нормы и правила поведения передаются в пословицах скрыто, имплицитно, например, “На воре — шапка горит”, то есть, 1) не воруй — придется отвечать и нести наказание, когда поймают, 2) воровство преследуется в обществе, воровать нельзя. Афоризмы могут быть, в отличие от пословицы, парадоксальными и переворачивать всю систему ценностей, например, “Не смерть есть страдание, но жизнь, лишенная страданий, есть смерть” (Л.Шестов), то есть, 1) известно, что страдание — то, что надо избегать, как и смерть, они являются “антиценностью”, 2) в то же время, жизнь противопоставляется смерти, значит и страданиям, из чего вытекает, что 3) жизнь и страдания — несовместимы, 4) но без страданий человек мертв, т.к. переживая трудности, человек растет.
Несмотря на то, что оценка может быть положительной или отрицательной, нельзя утверждать, что все оценочные суждения стоят в оппозиции хороший — плохой. Ряд экстралингвистических факторов — сложность и неоднозначность окружающего мира, степень познания его человеком, сумма практического опыта в освоении окружающей действительности, отливаясь в языковой деятельности человека и закрепляясь в языковой парадигматике, способствуют созданию градуированной системы оценочных языковых средств в любом развитом языке [Змиевская, 1992:52]. В каждой культуре существует ряд явлений, само собой разумеющихся, которые не находят отражения в пословицах, тогда как в афоризмах, наоборот, находят свое отражение, например, в пословицах не принято перечислять очевидные вещи, как, например, теплый камин, горячий чай, вкусное варенье. Однако находится автор, который может написать нечто подобное, например, в описании счастья Т.Готье упоминает три компонента ”…un beau soleil, une femme, un cheval” (… теплое солнце, женщина, лошадь).
В лингвистической литературе, посвященной нормам поведения, выделяются сильные и слабые нормы [Карасик, 1992:52]. Под сильными подразумеваются действия, результатом которых является нанесение вреда окружающим, слабые — с нанесением ущерба самому себе. К этическим нормам предлагается относить только сильные нормы, т.к. слабые нормы отражают утилитарную мудрость жизни. Опираясь на пословицы и афоризмы, можно выделить нормы, наиболее значимые для общества, поскольку они включены в тексты речений, часто цитируемых в речи.
Мы приводим классификацию нормативных комплексов (аксиом поведения), предложенную В.И.Карасиком [Карасик, 1994:3], с некоторыми дополнениями, продиктованными материалом исследования.
Выделяются следующие аксиомы поведения:
1) Аксиома взаимодействия — нельзя вредить своим, следует помогать друг другу, нельзя оставлять друг друга в беде, следует отвечать добром на добро, нельзя быть трусом, нельзя быть неблагодарным. Данная аксиома передается в следующих речениях: “Кто родителей почитает, тот вовеки не погибает”, “Сам погибай, а товарища выручай”, “Не делай людям добра, не увидишь от них лиха”. Добавим также, что следует прощать чужие ошибки: “Il nest si bon cheval qui ne bronche” (Не та лошадь хороша, что не спотыкается).
2) Аксиома жизнеобеспечения — следует трудиться, следует делать свое дело хорошо, следует беречь время, следует соблюдать чистоту, следует быть оптимистом, не следует считать что-либо сделанным, пока не доведешь его до конца: ”Il ne faut pas vendre lа peau de lours avant de lavoir tue“ (Не нужно продавать шкуру неубитого медведя), “Лежит лежень до вечера, а поесть нечего”, “Терпение и труд — все перетрут”.
3) Аксиома общения — следует быть честным, следует думать о чувствах и интересах других людей, не следует много говорить, не следует быть гордецом, не следует быть (чрезмерно) любопытным, следует быть терпимым к людям. Анализируя французские пословицы, мы считаем целесообразным добавить еще один пункт — нельзя в чьем-либо присутствии говорить о его недостатках: “Il ne faut point parler de corde dans la maison dun pendu” (Нельзя говорить о веревке в доме повешенного). А правило: как сам отнесешься к другим, так и к тебе будут относиться — находит свое отражение и в русских, и во французских пословицах: “Сomme on fait son lit, on se couche” (Как постелишь, так поспишь). продолжение
–PAGE_BREAK–
4) Аксиома ответственности — следует отвечать за свои поступки, следует признавать свои ошибки, следует стремиться к исправлению ошибок, не следует исправлять дурной поступок другим дурным поступком “Qui casse les verres les paie” (Кто бьет стаканы — покупает другие).
5) Аксиома управления — следует быть справедливым, нельзя руководить без должных прав, не следует ослаблять контроль над подчиненными, не следует возлагать ответственность на многих людей: “Артель атаманом крепка”, “Ваша воля — наша доля”, “Виноватого бог помилует, а правого царь пожалует”. Добавим, что ласковым обращением можно большего добиться, чем грубостью или насилием: “On prend plus de mouche avec du miel quavec du fiel” (Медом поймаешь больше мух, чем желчью).
6) Аксиомы реализма — следует исходить из своих возможностей и надеяться на собственные силы, следует знать о реальном положении дел, не следует преждевременно подводить итоги, следует выбирать наиболее реальное благо и наименьшее зло. Мы считаем, что в перечень характеристик аксиом реализма следует отнести положения: нельзя судить о ком-либо по его наружности: “ (Одежда не делает монаха), следует помнить, что дело не стоит потраченных на него сил, средств: “Le jeu nen vaut pas la chandelle” (Игра не стоит свеч), следует знать, что излишек необходимого никогда не вредит “Abondance de biens ne nuit pas” (Изобилие хорошего ущерба не наносит), не следует волноваться из-за чужой беды: “Mal dautrui nest quun songe” (Чужая беда всего лишь сон), следует знать, что хорошее имеет отрицательные стороны: “Il n y a pas de roses sans epines” (Нет розы без шипов), следует помнить, что несчастья следуют одно за другим: “Labime appelle abime” (Пропасть зовет пропасть), следует преодолевать трудности, т.к. они не столь велики, как кажутся: “Le diable n est pas si noir qu on le peint” (Черт не так страшен, как его малюют), не следует бояться начинать дело, т.к. продолжать его будет легче: “Il n y a que le premier pas qui coute” (Лиха беда начало), следует помнить о соответствии запросов возможностям: “A petit mercier petit panier” (Маленькому торговцу — маленькую корзинку), следует знать о невозможности исправления укоренившихся недостатков и пороков: “Dans sa peau mourra le loup” (Волк сдохнет в своей шкуре), не следует пренебрегать явно незаметными явлениями, т.к. в конце концов они могут иметь большое значение: “Les petits ruisseaux font les grandes rivieres” (Большие реки сделаны из маленьких ручейков)
7) Аксиома безопасности — следует быть осторожным, следует советоваться с людьми, следует быть бережливым, не следует спешить, принимая серьезное решение, следует приспосабливаться к окружающей среде: “Il faut hurler avec les loups” (С волками жить — по-волчьи выть).
8) Аксиома благоразумия — следует вести здоровый образ жизни, не следует чрезмерно предаваться заботам и тревогам, следует в меру работать и развлекаться, не следует суетиться, следует довольствоваться тем, что имеешь: “Un tiens vaut mieux que deux tu lauras” (Лучше одно иметь сейчас, чем два потом).
Оговоримся, что между нормами возможны конфликты и нет четкой границы. По этой причине многие речения могут быть отнесены сразу к нескольким аксиомам поведения. Например, “Qui trop embrasse mal etreint” (Тяжело понесешь — домой не донесешь). В пословице соседствуют две аксиомы поведения: аксиома реализма — следует знать о реальных возможностях, и аксиома благоразумия — следует довольствоваться тем, что есть.
Любое нарушение норм вызывает негативную реакцию у окружающих людей. Она может выражаться в высказывании недовольства в виде констатации “правонарушения”, например, “Вечный мир — до первой драки”, или в виде поучений.
Известно, что пословицы и часть афоризмов несут дидактический смысл, то есть поучают, наставляют, критикуют, обвиняют. “Attente, tourmente” (Ждать — одураченным стать), то есть нельзя откладывать выполнение работы и т.д. на время, т.к. можешь стать жертвой более расторопных людей. С другой стороны, ряд пословиц и афоризмов содержит оправдание (себя или окружающих). “Поспешишь, людей насмешишь”.
Отмечается, что высказывания первого типа вытекают из ситуаций, где некто принимается учить провинившихся или попавших в беду. Притом он обладает правом поучать, которое объясняется либо ситуативным, либо социальным (статусным) положением, наличием суммы опыта. Пословицы и афоризмы другого типа принципиально вторичны, что, однако, не означает необходимость отвечать одним универсальным высказыванием на другое. Данный тип речений статусно-нейтральный и примыкает к речениям, отражающим реальную действительность [Карасик, 1994:3].
Мы предлагаем более детальное рассмотрение речений второго типа. Анализ выборки позволил составить следующую классификацию:
1. Пословицы и афоризмы, содержащие контртезис.
2. Пословицы и афоризмы, содержащие контраргумент.
3. Пословицы и афоризмы, содержащие контрдоказательство.
Пословицы и афоризмы, несущие возражение на критику, какое-либо обвинение, поучение, пытаются доказать ложность, несостоятельность, ошибочность выдвинутых утверждений, предположений, доказательств.
Пословицы и афоризмы, передающие контртезис, можно представить логической формулой, типа:
А есть В — поучение.
Неверно, что А есть В — реакция.
Например, “Собака умней бабы”, то есть обвинение: баба — глупа, следовательно, никогда не нужно слушать советы женщин. Ответом может служить пословица “Добрая кума живет и без ума”, то есть ум, рационализм не самое главное. Доброта в жизни может быть важнее, чем ум, следовательно, не кичись своим интеллектом, он не поможет.
Такого рода “диалог” мы видим в афоризмах: ”Среди покойников находятся всегда такие, которые приводят в отчаяние живых” (Д.Дидро). Контртезис звучит в ответе: “Мертвые обладают лишь той жизнью, какую приписывают им живые” (А.Франс), то есть не верно говорить о могуществе умерших, т.к. они физически бессильны. Эту силу они “черпают” в памяти живых.
Подобные типы реакций могут выражаться в виде конфигурации: поучение-пословица — реакция афоризм: “La ou Dieu veut, il pleut” (На все воля божья) — “Quand on voit la vie telle que Dieu la faite, il ny a qua le remercier davoir fait la mort” (A.Dumas-fils) “Когда смотришь на жизнь, которую дал тебе бог, остается только благодарить, что он создал смерть”, и наоборот, поучение-афоризм — реакция-пословица: “Le travail nepouvante que les ames faibles” (Louis ХIV) “Работа страшит только слабые души” — “Жилами не нажить, чего бог не даст”.
Пословицы и афоризмы, содержащие контраргумент, опровергают аргумент доказательства, то есть на наставление, что, из А следует В, может случится и так, что изА не всегда следует В (А не всегда В). Например, на предупреждение “Кто винцо любит, тот сам себя губит”, то есть алкоголь вреден, есть ответ: “Что в рот полезло, то и полезно”, пить можно, раз организм не сопротивляется.
Пословицы и афоризмы, содержащие опровержение способа доказательства, можно представить следующей формулой: А есть В — поучение, А есть В, кстати о В. Например, “Горьким лечат, а сладким калечат” — “Сладкого досыта не наешься”. Это самый слабый способ опровержения в логическом доказательстве.
Соотношение типов ценностей и типов аргументативных конфликтов приводится в приложении (Таблица 4. Соотношение типов аргументативных конфликтов и типов моральной оценки).
Универсальные высказывания весьма часто могут быть представлены как алетические либо деонтические суждения (то есть: Возможно/ бывает, что Р — Должно, чтобы/ Следует, чтобы). При общении человек помещает любое высказывание в контекст, и тогда любое высказывание может интерпретироваться как деонтическое суждение (правило: А®Д); алетическое суждение может иногда представлять имплицитно выраженное деонтическое. Деонтическое суждение по своему содержанию распадается на виды норм (большей частью — моральные и утилитарные).
С этой точки зрения можно более дробно представить типы аргументативных конфликтов. В оппозиции “А есть В” — “А не есть В” находятся четыре типа соотношений модальной оценки.
Первая заключается в оппозиции — деонтическое высказывание/алетическое (имплицитно деонтическое): “Главное условие всякой науки: знать свое будущее, т.е. знать, чем бы она могла быть, если бы она достигла своей цели” (В.Одоевский) противопоставляется пословице “Поживем — увидим”, то есть не следует переоценивать силу своих планов, прогнозов, знаний и т.д.
Вторая оппозиция представляет противоположность первой, алетическое (имплицитно деонтическое)/ деонтическое высказывания: “У святых отцов не найдешь концов” — “Попова душа не берет барыша”.
3. Соотношение текста и импликации (глубины смысла) в пословицах и афоризмах
C появлением такой отрасли языкознания, как лингвистика текста, некоторые категории приобретают новое объяснение и получают статус текстовых категорий. Такой категорией является категория подтекста, относящаяся к арсеналу стилистики текста. Традиционно подтекст являлся объектом изучения в области литературоведения, а также лингвостилистики.
Опираясь на концепцию И.Р.Гальперина о категории информативности, мы рассматриваем соотношение трех типов информации (содержательно-фактуальная информация — содержащая сообщения о фактах, событиях, процессах, происходящих в окружающей действительности или в ирреальной действительности; содержательно-концептуальная информация — содержащая индивидуально авторское понимание явлений и их значимость; содержательно-подтекстовая информация — скрытая информация, извлекаемая из содержательно- фактуальной благодаря способности единиц языка порождать ассоциативные и коннатативные значения [Гальперин, 1981:28]) в пословицах и афоризмах.
Категория информативности имеет различное количественное проявление в текстах. При анализе данной категории важно учитывать тип текста. Информация, заключенная в каждый тип текста, некоторым образом предопределена самим названием данного типа текста. Известно, что в тексте типа «наказ» содержится «особый тип соглашения, заключенного двумя державами, соглашения, в котором предусматриваются определенные условия, типичные именно для текста-наказа». Так, в тексте типа «афоризм», заключены морально-этические стороны общественной деятельности, а также личностные нормы поведения.
Говоря о форме, представляющей информацию, заметим, что в текстах художественного плана информация декодируется более или менее легко, т.к. в таких текстах форма несет в себе содержание, предопределенное ей системой языка. Эта информация, состоящая из результатов наблюдений, опытов, дискуссий приобретает концептуальность. В художественных произведениях форма получает особое содержание. Она несет часть информации и называется дополнительной. Этот вид информации, вербально не выраженный, обладает специфическим свойством: по-разному воспринимается получателем, если вообще этот получатель способен ее извлечь из анализа содержания высказывания и формы ее выражения. продолжение
–PAGE_BREAK–
В художественных текстах информация фактически сводится к толкованию идеи произведения. Само толкование — процесс раскрытия содержательно-концептуальной информации, желание преодолеть поверхностную структуру текста, его доступное содержание и проникнуть в его глубинный смысл. При недостатке общего тезауруса читателя, из текста может быть усвоена только содержательно-фактуальная информация. В некоторых художественных текстах содержится содержательно-подтекстовая информация (ситуативная или ассоциативная), восприятие которой также зависит от способности читателя аналитически воспринимать текст. Таким образом, в художественных текстах обязательна содержательно-концептуальная информация и связанная содержательно-подтекстовая информация, факультативна содержательно-фактуальная информация. Анализ афоризмов показывает иное соотношение типов информации. На первый план выступают содержательно концептуальная информация и содержательно-подтекстовая информация. Афоризм имеет «вторичное прочтение» благодаря наличию содержательно-подтекстовой информации. Рассмотрим расстановку содержательно-концептуальной информации и содержательно-подтекстовой информации в речении В.Ключевского «Искусство — суррогат жизни, потому искусство любят те, кому не удалась жизнь». Содержательно-концептуальная информация заключается в определении искусства — «суррогат жизни» и в упоминании о любви к нему. При анализе глубины текста следует вывод, что если человек любит искусство, то есть нечто не натуральное, исходя из определения, и оно его устраивает, следовательно, этот человек не любит (не может любить) реальную жизнь, т.к. она не складывается.
Содержательно-подтекстовую информацию можно сформулировать следующим образом: «люди с несложившейся жизнью находят в искусстве способ существования».
Известно, что содержательно-подтекстовая информация может иметь разные формы своей мыслительной реализации в разных функциональных стилях [Гальперин, 1981:49]. В ораторском стиле содержательно-подтекстовая информация возникает в связи с определенными интонационными моделями. В художественных текстах — графическими средствами, лексикой. В афоризмах — аллюзией, то есть использование высказывания, смысл которого может быть понят при условии знания определенного факта, события из области истории, культуры, литературы, искусства. Стилистический прием аллюзии основывается на обобщенно — коллективном языковом опыте субъекта речи и адресата (тезауруса личности). В приведенном примере смысл афоризма полностью раскрывается при наличии понимания слова «Искусство».
Подтекст, как лингвистический термин, требует уточнения. Доказательством нетерминологического употребления данного понятия является отсутствие его в словарях поэтических, литературоведческих, лингвистических терминов. Как отмечается, подтекст — явление, реально присутствующее в тексте и имеющее свои определенные свойства. Но до сих пор не было предпринято его изучение с точки зрения материального языкового состава, в то время как, с точки зрения психологической и общестилистической, подтекст в русской литературоведческой науке можно считать достаточно изученным. Часто подтекст рассматривается как равнозначное явление с такими понятиями, как двусмысленность, импликация, пресуппозиция, коннотация, а также происходит приравнивание подтекста к стилистическим приемам, построенным на взаимодействии прямых и переносных значений слов, при создании художественных образов [Унайбаева, 1980:3]. Отмечается специфика языковых средств выражения: определенная сочетаемость единиц разных языковых уровней и обязательное сопряжение эксплицитных и имплицитных компонентов и аспектов лексического и грамматического содержания этих единиц. Доказано, что в формировании элементов подтекста на лексическом уровне на первое место выдвигают коннотацию и ассоциацию слова. Под коннотацией понимают компонент значения, смысла языковой единицы, выступающей во вторичной для нее функции наименования, который дополняет при употреблении в речи ее объективное значение ассоциативно-образным представлением об обозначаемой реалии на основе осознания внутренней формы наименования [ЭЛС, 1990:236].
Ассоциация — вербально выраженная связь явлений с другими явлениями, понятиями и представлениями, возникающими у индивида [Унайбаева, 1980:5]. Для механизма создания подтекста важным является способность слова вступать во взаимодействие с другими словами и вызывать разветвляющееся множество цепных реакций, которая охватывает ассоциативную связь предыдущего слова с последующим и наоборот.
Таким образом, подтекст создается на основе сопряжения денотативных, коннотативных аспектов значения слов и их ассоциативных связей. Подтекст — имплицитное содержание любого текста, более или менее глубокое, выраженное с разной интенсивностью, которая зависит от индивидуального стиля, литературного направления, эпохи, жанра.
Установлено, что на синтаксическом уровне в создании подтекста решающую роль играет пресуппозиция, понимаемая как некое фоновое знание, общее для участников коммуникативного акта [Верещагин, Костомаров, 1976:210-214]. Выделяют пресуппозицию экстралингвистическую, если она не имеет языкового выражения и основана на общем тезаурусе читателя, и интралингвистическую, основанную на личном анализе языковых единиц.
Для текста, состоящего из более, чем четырех предложений, в механизме формирования подтекста играют роль и пресуппозиции предложения, т.е. условия, обеспечивающие смысловую связь предшествующего предложения с последующим внутри сверхфразовых единств, и пресуппозиции частей текста, заключенные вне самого предложения, объединяющие два и более сверхфразовых единства. В афоризмах и пословицах подтекст заключен в объеме одного (двух) предложений и состоит из ассоциативных связей, основанных на общем тезаурусе читателя. Выделяют локальный и частный подтекст. Частный подтекст привязан к определенному образу, персонажу и способствует его завершенности, целостности в рамках произведения. Локальный подтекст — второй, контекстуальный смысл отдельных реплик, ситуаций, высказываний. Частный подтекст обычно связан с общетекстовым (несущим идею, основную мысль), тогда как связь локального с последним может быть менее ощутимой [Кошляк, 1985:92]. Для афористичных и пословичных текстов, на наш взгляд, характерен локальный подтекст.
Таким образом, подтекст накладывается на ассоциативно-коннотативные и пресуппозитивные отношения единиц лексического и синтаксического уровней языка и выражается различными языковыми средствами.
В обычном тексте афоризм и пословица могут служить в качестве средства, создающего подтекст.