ВВЕДЕНИЕ ГЛАВА 1. ПЕРСОНАЖ КАК СИСТЕМА НОМИНАЦИЙ 1.1 ПОНЯТИЕ “НОМИНАЦИЯ” В ЛИНГВИСТИКЕ И ЕГО ИСПОЛЬЗОВАНИЕ В ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ. НОМИНАЦИИ ПЕРСОНАЖА ГЛАВА 2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИМЕН В РОМАНЕ М.А. БУЛГАКОВА “МАСТЕР И МАРГАРИТА” 2.1 ЧАСТОТНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИМЕН
В РОМАНЕ М.А. БУЛГАКОВА “МАСТЕР И МАРГАРИТА” 2.2 ПРОБЛЕМА ИССЛЕДОВАНИЯ ИМЕН В ПРОИЗВЕДЕНИИ. 2.3 СЕМАНТИКА ИМЕН 2.4 ПОЭТИКА НАЗВАНИЯ РОМАНА. 2.5 ПОВТОРНАЯ НОМИНАЦИЯ ПРИ ОРГАНИЗАЦИИ ТЕКСТА. ГЛАВА 3. ПРИНЦИПЫ И СПОСОБЫ НОМИНАЦИИ ПЕРСОНАЖЕЙ В РОМАНЕ М.А. БУЛГАКОВА ”
МАСТЕР И МАРГАРИТА” 3.1 ТИПОЛОГИЯ ИМЕН ПЕРСОНАЖЕЙ В РОМАНЕ М.А. БУЛГАКОВА “МАСТЕР И МАРГАРИТА” 3.2 ТРАДИЦИИ ИМЕНОСЛОВИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ М.А. БУЛГАКОВА 3.3 ПРОИСХОЖДЕНИЕ ИМЕН ГЕРОЕВ В РОМАНЕ БУЛГАКОВА ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЯ ВВЕДЕНИЕ Художественная литература обладает рядом признаков. Один из них – создание персонажей (героев, лиц), чья “жизнь”, действия, мысли и чувства составляют основу сюжета эпических, драматических, лиро-эпических произведений. При определении персонажной сферы произведений необходимо учитывать условность искусства: ведь субъектами (лицами) здесь могут выступать и ветер, и солнце, и орел (”
Колыбельная песня” А.Н. Майкова), Кузнечик-Музыкант в одноименной поэме Я.П. Полонского, восхищавшей B. C. Соловьева: “Полонский стянул и сжал обычное содержание человеческой жизни в тесный мирок насекомых” [45,90]. Но все-таки наиболее широкие возможности для раскрытия характера, личности открываются перед писателем при создании человеческих персонажей (именно о них пойдет речь в нашей работе).
О силе художественной иллюзии, возникающей при сопереживании романным героям и героиням, пишет А.И. Белецкий: ” В фиктивности этих человеческих образов мы, за немногими исключениями, не сомневаемся. И в то же время эти призраки по временам приобретают для нас большую реальность, чем окружающие нас живые люди, мы считаемся с ними, как с подлинно существующими или существовавшими, воспринимаем себя и других в формах, созданных творческим воображением писателя.
Нетерпеливые читатели осаждают дом Ричардсона, чтобы узнать от него или от его домашних, жива ли Кларисса Гарлов, героиня его обширного и еще не дописанного до последней главы романа; к могиле несчастного Вертера отправляются поклонники, готовые последовать его примеру. Эти наивные выражения непроизвольной веры в реальное бытие поэтических героев типичны, может быть, для определенного общественного возраста; но и более зрелое общество не перестает по-своему галлюцинировать
литературными образами ” [9,89] Одним из свидетельств такого “галлюцинирования литературными образами” является превращение собственных имен персонажей в нарицательные, чему немало способствуют и сами писатели, “оживляющие” литературных героев, и литературная критика, закрепляющая расширительное значение антропонимов: “Гамлет и Дон-Кихот” И.С. Тургенева, “Господа Молчалины” М.Е.
Салтыкова-Щедрина, “Леди Макбет Мценского уезда” Н.С. Лескова, Обломов в трактовке Н.А. Добролюбова, затем Д.Н. Овсянико-Куликовского и др. В русской классической литературе персонажи, в особенности главные, интересны читателю как определенные характеры, типы, личности (в русской критике, литературоведении для обозначения обобщения, которое заключено в образе-персонаже, используются разные термины, самый
традиционный и семантически нейтральный из них, по-видимому, характер) [9,164]. Читатель проходит путь от образа человека к истолкованию его характера, и “в свете диалогичности литературы, ее обращенности к читателю особенно очевидна необходимость разграничения персонажа как характера и как образа” [17,172]. Ведь один и тот же персонаж может пониматься читателями, критиками по-разному (полемика Ф.М. Достоевского с В.Г. Белинским о характере
Татьяны Лариной, Н.Н. Страхова и Д.И. Писарева – о типе Раскольникова); с другой стороны, в творчестве одного писателя можно часто проследить вариации одного типа (“лишний человек” у И.С. Тургенева, озаглавившего одно из своих ранних произведений – “Дневник лишнего человека”). У писателя много средств для раскрытия характера, для мотивировки его развития: поступки и высказывания персонажа, портрет, мнения о нем других героев и др.
Выразительным стилистическим приемом, несомненно, и сильно влияющим на интерпретацию читателем образа-персонажа, являются его номинации, вычленяемые в тексте как некая цепь; часто можно говорить о системе номинаций. Роман “Мастер и Маргарита”, признанный одним из наиболее значимых произведений М.А. Булгакова, представляет собой оригинальное явление в русской литературе XX в. Его антропонимы, вобравшие в себя веяния разных эпох, поражают особой поэтичностью.
Они приобретают обобщенно-символическую окраску, занимая ведущую позицию в вербальном воплощении художественной концепции произведения, в решении индивидуально-эстетических задач. Имена персонажей участвуют в раскрытии главных тем романа, выступают в качестве ключевых слов в сложной композиции текста. В этой связи актуальна постановка вопроса о художественном стиле автора и своеобразии его антропонимической системы. Имена собственные, как известно, исследуются лингвистами и литературоведами
в разных аспектах. В работах ономастов изучается ряд специфических проблем, обусловленных своеобразием антропонимии в языке и речи. В частности, стилистические функции антропонимов в художественной литературе исследовали Ю.А. Карпенко, В.А. Никонов, Н.К. Фролов, соотношение ономастикона поэтического и реального, системность поэтической ономастики и её роли в художественном тексте – С.И. Зинин, В.Н. Михайлов, Г.А. Силаева, О.И. Фонякова, поэтику имен собственных –
Л.И. Андреева, В.М. Калинкин, Э.Б. Магазаник, В.А. Кухаренко, Л.М. Щетинин, процессы номинации – М.В. Голомидова, В.М. Калинкин, М.Э. Рут, А.В. Суперанская, Н.К. Фролов и др. Сегодня отсутствует целостное системное описание антропонимической системы романа М.А. Булгакова “Мастер и Маргарита” и всех черновых вариантов этого произведения.
Антропонимия итогового текста подверглась лишь фрагментарному анализу. Среди немногочисленных лингвистических трудов, посвященных антропонимии М.А. Булгакова, следует выделить работы Г.Ф. Ковалева, А.В. Белой, Ю.В. Кондаковой и О.Ю. Устьянцевой. Актуальность дипломного исследования определяется общими задачами изучения антропонимов, как одной из важных образующих лексических подсистем языка, помогающей
целям постижения глубинного смысла художественного текста. Онимическая лексика предоставляет богатейшие возможности для исследования способов индивидуально-авторской организации вымышленного именника, системы контекстных связей, подтверждающих отбор тех или иных назывных единиц. Исследование художественного антропонимикона, представленного в текстах разных редакций романа “Мастер и Маргарита”, позволит проникнуть в авторскую лабораторию и выявить внутренние закономерности
организации антропонимического пространства произведения. Описание динамики имен может способствовать систематизации не только лингвистических данных о своеобразии булгаковской антропонимии, но и сведений о культурных, социально значимых событиях, послуживших стимулом для творческого мышления. Объектом исследования является роман М.А. Булгакова “Мастер и Маргарита”. Предметом являются способы номинации, характеризующие
образы основных персонажей. Цель исследования – комплексное изучение антропонимического пространства романа М.А. Булгакова “Мастер и Маргарита”, помимо основного текста учитываются предшествующие основному варианту тексты (с опорой на материалы ученых). Задачи исследования: 1. Выявить антропонимическую систему имен в романе. 2. Сопоставить варианты назывных конструкций разных редакций романа ”
Мастер и Маргарита”. 3. Определить принципы наименования персонажей романа М.А. Булгакова “Мастер и Маргарита”. 4. Выявить приёмы наименования персонажей с учетом динамики их функционирования. Материалом исследования послужили именования персонажей, извлеченные из романа М.А. Булгакова “Мастер и Маргарита” методом постраничной сплошной выборки разных печатных вариантов, а также имена персонажей в его черновых редакциях, рассмотренные в своих работах некоторыми
учеными. На разных стадиях исследования применялись традиционные в лингвистике и ономастике способы (наблюдение, лингвистическая интерпретация) и методы исследования, в том числе описательный, сравнительно – сопоставительный, этимологический и стилистический. Их использование продиктовано целью работы и характером интерпретируемого материала. Из общенаучных способов активно использовался прием наблюдения, а также статистический прием, основанный
на интерпретации количественных данных материала исследования и заключающийся в простейшем подсчете имен и выделения наиболее употребительных в них. Работа строится в соответствии с поставленными задачами. Общий объем квалификационной работы 66 страниц, в том числе 57 страниц основного текста. Работа состоит из введения, трех глав и заключения, списка использованной литературы и приложения. ГЛАВА 1. ПЕРСОНАЖ КАК СИСТЕМА НОМИНАЦИЙ 1.1 ПОНЯТИЕ ”
НОМИНАЦИЯ” В ЛИНГВИСТИКЕ И ЕГО ИСПОЛЬЗОВАНИЕ В ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ. НОМИНАЦИИ ПЕРСОНАЖА Важнейшая функция языка – наименование, обозначение предметов и явлений действительности. Лексикон того или иного естественного языка (русского, французского и т.д.) составляют прежде всего названия вещей, в широком значении слова “вещь”, восходящем к латинской оппозиции res / verba. Для обозначения этой функции в лингвистике используются разные термины:
номинативная (А.А. Реформатский); репрезентативная (К. Бюлер) референтивная (денотативная, или когнитивная) (Р. Якобсон). Номинативная функция языка (мы будем употреблять первый термин) не является единственной и изучается в лингвистике в сопоставлении с другими его функциями, в частности с экспрессивной, т.е. выражением “эмоционального состояния говорящего, воли, желания, направленных как призыв к слушающему”
(Л.Л. Реформатский). Так, междометия (аи! ой!) обычно выполняют только экспрессивную функцию, в отличие от знаменательных частей речи. Выделяют и другие функции языка. Для нашей темы в особенности важно разграничение собственно номинативной (назывной) функции и семасиологической, т.е. функции выражения понятий. Согласно А.А. Реформатскому, “слова могут называть вещи и явления действительности; это номинативная функция, функция называния; есть слова, которые в чистом виде выполняют
эту функцию это собственные имена; обычные же, нарицательные, совмещают ее с функцией семасиологической, так как они выражают понятия” [42,94]. Слова номинативный, номинация – однокоренные. Термин “номинация” (от лат nominatio – наименование) имеет очень широкое значение. Приведем одно из определений номинации: “образование языковых единиц, характеризующихся номинативной функцией, т.е. служащих для называния и вычленения фрагментов неязыковой действительности и формирования
соответствующих понятий о них в форме значений языковых единиц – слов, сочетаний слов, фразеологизмов и предложений. Этим термином определяют и результат процесса номинации – значимую языковую единицу” [42,174] Как видим, с номинацией связывается обозначение и вещей, и понятий о них. Номинациям и принципам их классификации посвящено много исследований [24,59]. Выделим лишь те положения теории номинации (точнее, теорий, поскольку авторы и концептуально, и терминологически
во многом расходятся друг с другом), которые особенно важны для литературоведения. 1. Номинации – это слова, относящиеся к самостоятельным (знаменательным) частям речи, а также словосочетания, фразеологизмы, предложения (отнесение к номинациям не только предложений, но и “текстов”, как у Г.В. Колшанского [29,49], по-видимому, размывает границы понятия).Б. Рассел различает терминологически две лексические единицы, выполняющие номинативную функцию: слова
{имена) и словосочетания {дескрипции). Значения дескрипций складываются из значений компонентов, причем основной смысл часто заключается в определении, а не определяемом слове. Однако это не общепринятые термины (так, для Н.Д. Арутюновой номинации и дескрипции – синонимы) [2,107]. Посредством номинаций обозначаются предметы, признаки, процессы – словом, любые элементы действительности.
Если личные и указательные местоимения, выполняют только депктическую, т.е. “указательную”, функцию, они не являются номинациями; как подчеркивает внутренняя форма слова, местоимения употребляются “вместо имени”. За исключением собственных имен, названные номинации не только обозначают вещи, но и выражают понятия; в терминах семиотики, референтом может быть и денотат, и / или сигнификат. Контрастным фоном для номинаций является речь, где слова имеют грамматическое значение, но не имеют
значения лексического. Такова, например, знаменитая “педагогическая” фраза, придуманная Л.В. Щербой: “Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка”. Соответственно, нет номинаций или они малочисленны в футуристической “зауми” (некоторые стихотворения В. Хлебникова, А. Крученых, В. Каменского и др.), в которой нашла свое крайнее выражение формалистическая оппозиция: поэтический практический язык. Неоднократно отмечалось, что ценность поэзии
В. Хлебникова не в “зауми” как таковой, но в изобретении неологизмов на основе известных корней слов (“Заклятие смехом”), во введении экспериментальных звуковых комплексов в контекст, в целом коммуникативную функцию выполняющий. Так, стихотворение “Бобэоби пелись губы ” “построено, как двуязычный словарь: слева – “заумное” слово, справа – его “умный” перевод. Параллелизм правой и левой частей сам собою провоцирует читателя
на поиск “каких-то соответствий”, в которых собственно и заключена жизнь изображенного на “холсте” Лица”. Иначе говоря, звуковые комплексы (бобэоби, вээоми, пиээо, лиээй, гзи-гзи-гзэо) семантизируются лишь благодаря правым частям строк, состоящим из слов-номинаций. [25,34] В лингвистических работах отмечается, что личные и указательные местоимения в определенном контексте могут выполнять не только дейктическую, но и номинативную функцию.
Вообще местоимения (всех разрядов) имеют определенную семантику, о чем пишет Н.Ю. Шведова: “В классе местоимений сосредоточены и абстрагированы понятия (смыслы, “идеи”) живого и неживого, личности и неличности, движения, его начала и завершения, предельности и непредельности, частного и общего, количества, признака сущностного и приписываемого, собственности и несобственности, совокупности и раздельности, совместности и несовместности, элементарных и в то же время главных связей
и зависимостей” [46,163] Этот потенциал реализуется в определенном контексте. По А.А. Реформатскому, “местоимения – слова ситуационные, т.е. их значение определяется знанием ситуации речи, когда местоимения связываются с понятием, они перестают быть местоимениями, а переходят в знаменательные слова: “Мое я”, “внутреннее я”. “Пустое Вы сердечным ты она, обмолвясь, заменила” (Пушкин), ”
Сам пришел” – в старой купеческой среде – вес эти я, Вы, ты, сам – уже не местоимения, а существительные” [29,158]. В художественном тексте, где преодолевается энтропия смысла, свойственная – в той или иной степени – обычной речи, где “в принципе нет слов и форм немотивированных” [14,63], превращение местоимений в имена – нередкое явление (характерен приведенный пример из
Пушкина). “Он и она – баллада моя. / Не страшно нов я. / Но страшно то, что он – это я, / И то, что она – моя” (В.В. Маяковский. “Про это”). “В те ночи светлые, пустые, / Когда в Неву глядят мосты, / Они встречались, как чужие, / Забыв, что есть простое ты” (А.А. Блок. ”
В те ночи светлые, пустые “). В строфах обоих поэтов местоимения он, она, они подчеркивают общечеловеческую суть ситуации: не все ли равно, какие имена носят влюбленные? Аналогичная тенденция, свидетельствующая о мотивированности поэтического слова семасиологическая функция собственных имен: антропонимов (Молчалин, Репетилов, Самсон Силыч Большое); топонимов (уезд Терпигорев, город
Глупое, Пошехонъе) и др. Причем “говорящие” имена (истоки этой традиции в европейской литературе исследователи усматривают в аттической комедии) [49,90] – самый явный, но далеко не единственный вариант семантизации антропонимов. В некомических жанрах новой литературы семантика и даже символика собственных имен обычно не лежит на поверхности: Лиза (“Бедная Лиза” Н.М. Карамзина), Светлана (одноименная баллада
В.А. Жуковского), Евгений Онегин, Макар Девушкин, Настасья Филипповна Барашкова, Великатов и Мелузов (“Таланты и поклонники” А.Н. Островского), Жилин и Костылин (“Кавказский пленник” Л.Н. Толстого), Клим Самгин, Аннет Ривьер (“Очарованная душа” Р. Роллана), Тонио Крегер (одноименный рассказ Т.
Манна). Подобные антропонимы являются предметом исследований, учитывающих разные факторы (этимологию, семантический ореол имени в определенных традиционных контекстах, соотнесенность с другими антропонимами в произведении и др. При изучении антропонимов персонажей литературоведение опирается на данные лингвистики. Лингвистический комментарий позволяет судить о “степени соответствия имен персонажей реальной антропонимической норме” [50,184]. В художественной литературе широко используется социально-знаковая
функция тех или иных имен, отчеств, фамилий, прозвищ, присоединяемых к антропонимам названий, титулов (князь, граф и т.п.), соответствующих форм обращений. Так, в России XVIII в. “крестьянских девочек часто называли Василисами, Феклами, Федосьями, Маврами. Девочка, родившаяся в дворянской семье, такого имени получить не могла. Зато в дворянских семьях бытовали тогда такие женские имена, которые были неупотребительны
у крестьянок: Ольга, Екатерина, Елизавета, Александра; “со времени Екатерины II официально было узаконено, что особ первых пяти классов следовало писать с отчеством на – вич; лиц, занимавших должности с шестого класса до восьмого включительно, предписывалось именовать полуотчеством, всех же остальных только по именам”; “периодом окончательного “офамиливания” населения страны можно считать вторую половину XIX века” [33,78] (когда стали давать фамилии бывшим
крепостным крестьянам). Принятые в обществе антропонимические нормы закреплены в пословицах: Наши вичи едят одни калачи; Без вотчины, так без отчества; Богатого по отчеству, убогого по прозвищу; По имени называют, по отчеству величают. Точность воспроизведения в художественной литературе этих норм и обычаев способствует эффекту достоверности изображения; на этом фоне выделяются (как приемы) разного рода нарушения антропонимической нормы, этикетного
узуса и пр.: Татьяна Ларина; Аркадий Долгорукий, но не князь, а “просто Долгорукий” (“Подросток” Достоевского); Евгений Васильев (так в “Отцах и детях” Тургенева представляется Николаю Петровичу Кирсанову Базаров, демонстративно подчеркивая свое недворянское происхождение).
1.2 ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ НОМИНАЦИИ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ Явление номинации – это сложный феномен речи, при котором происходит вербализация мыслительного процесса, направленного на обозначение окружающей действительности путем выявления отличительных признаков реалий. Номинация в художественном тексте протекает в ментально-знаковой области и состоит из нескольких взаимообусловленных ступеней творчества: от предпосылок именования персонажа до их реализации в назывном
слове. Структуру созданного номинативного знака образуют три составляющих – денотат, форма и значение. Форма и денотат соотносятся между собой не прямо, а через значение: денотат отражается в значении, значение придает знаковость форме. Следовательно, номинативный, в нашем случае антропонимический, знак символизирует связь экстралингвистического (личность именуемого), лингвистического (звука или звуковой последовательности, образующей слово) и логического (наших представлений о данном лице).
Основное отличие номинации в языке от номинации в речи состоит в том, что в речевых актах требуется не два составляющих (денотат – имя), а, как минимум, четыре: номинатор (тот, кто создает наименование), номинант (именуемый объект), номинат (именование) и адресат (тот, для кого создается наименование). Известно, что важнейшим фактором актуализации различных смысловых компонентов слова в речи является наличие именующего субъекта, творческое начало которого проявляется в возможности выбора различных признаков
объекта при его именовании. Слово выступает как посылка к смысловой интерпретации заданного писателем образа. Являясь результатом авторской рефлексии, оно, несомненно, ориентировано на адресата (воспринимающего текст), присутствие которого следует признать существенным элементом процесса номинации, обусловливающим характер её протекания. Не вызывает сомнения и тот факт, что именующий учитывает степень возможной осведомленности читателя о качествах называемого лица и стремится представить в номинации наиболее информативные из
них, что способствовало бы его адекватному восприятию. Номинатор не может создавать произвольные номинативные единицы, поэтому, определяя их содержание (мотивировочный признак) и форму, он должен стремиться к тому, чтобы они были понятны реципиенту. Таким образом, в художественном тексте номинативный процесс, прежде всего, ориентирован на читателя, поскольку жизнь произведения в большей степени зависит от восприятия читающей личности, от того насколько
понятен и доступен смысловой потенциал созданного имени. Следовательно, имя, как элемент текста, проецируясь на сознание воспринимающего субъекта, способно стать катализатором смыслообразующего процесса, результатом которого оказывается понимание произведения, то есть его смысловое воссоздание. Анализ ономастического материала художественного текста позволяет восстановить этапы работы автора, направленной на наречение отдельных персонажей вымышленного им мира.
Задача писателя состоит в том, чтобы назвать этих героев таким именем, посредством которого персонаж в сознании читателя будет связываться с определенным словесным портретом, чертами характера, поступками, мыслями, своеобразной речью. Следовательно, поэтоним может восприниматься как результат номинации, отражающей номинативные принципы писателя, особенности его языкового мышления. [53, 112] Порождая литературное имя, автор стремится к сохранению в его семантике признаков мотивированности,
поскольку они предопределяют восприятие образа персонажа. Мотивационная сторона выбора собственного имени, связанная с номинацией как процессом и номинацией как результатом этого процесса, должна отражать суть имени: для чего антропоним создается, как он создается, каким образом в информации, которую он несет, отражаются причины и цели его порождения. Мотивированность поэтонима является одним из центральных постулатов в теории номинации.
Отсюда анализ мотивированности имени собственного в художественном тексте связан с выделением в структуре онима мотивировочного признака и выявлением на его основе мотива номинации. Под мотивом номинации в ономастике принято понимать отраженную в антропониме экстралингвистическую причину выбора собственного имени для конкретного литературного героя. Традиционно в антропонимике различают три вида мотивированности – фонетическую, морфологическую, семантическую.
Фонетически мотивированные антропонимы обладают экспрессивностью, связанной с их звуковым оформлением. Звуковая огласовка онима с тонкой и бесконечно разнообразной игрой оттенков позволяет полнее, ярче, живее выразить в произведении и, соответственно, вызвать у читателя, определенные впечатления, переживания, размышления. Благодаря семантической мотивировке в именовании прослеживается связь с семантикой мотивирующей лексемы. В онимах с семантическим типом мотивированности реализуется мотивационный признак, который
находит свое отражение в лексическом мотиваторе номинативной единицы и является реальным признаком номинируемого предмета, то есть тем признаком, обнаружение которого служит начальным шагом появления того или иного именования. Морфологическая мотивированность антропонима проявляется в определенной структурной оформленности имени, что связывает антропоним с морфемикой языка, с определенными лексико-грамматическими разрядами слов. Морфологическая мотивированность, как правило, дает представление об особенностях создания общего
смысла имени собственного на основе его конкретных составляющих – морфем. В художественном произведении собственное имя, его смысл и форма, ситуации его употребления никогда не бывает случайным, так как имена собственные, вкупе с языком и стилем произведения, занимают особое место в системе художественно-изобразительных средств, служащих для выражения авторского замысла. Появление именования определяется сюжетно-тематическим содержанием произведения, его ведущими идеями,
законами жанра и стилистической системой текста в целом. Поэтому литературный оним, будучи важным элементом художественной структуры, может активно продуцировать содержательно-концептуальную и подтекстовую информацию произведения. Конденсируя в своей семантике необходимые образные смыслы, поэтоним отображает индивидуально-авторское понимание событий и фактов, описанных в созданном воображаемом мире, передает читателю скрытую информацию,
извлекаемую благодаря способности имени порождать ассоциативные и коннотативные значения. [42,93] Однако основные способы номинации (деривация, семантический перенос, композитообразование и т.д.) являются универсальными и занимают центральное положение в системе номинативных средств любого языка. Теория номинации и мотивации в современной лингвистике является одной из формирующихся и развивающихся теорий, находящихся в поле зрения многих исследователей.
В лингвистике различают четыре вида номинаций: 1. Номинации, соответствующие нормам и образующиеся естественным путем, они называются нормальными или естественными номинациями. 2. Мутации, т.е. номинации, характеризующиеся стандартностью, но возникающие в языке незаметно для его носителей. Это номинации возникшие на основе метафоры, метонимии: кара алтын – нефть и т.д. 3. Номинации, создаваемые сознательно, номинации целеполагающего наречения, направленное
введение названия в общественный лексикон, это – искусственные номинации: конгресс-холл
установление мотивационных связей лексических единиц получили освещение в ряде работ известных лингвистов, как О.И. Блинова, Е.С. Кубрякова, И.С. Улуханов, Е.А. Земская, Н.Д. Голев, Л.Б. Коржева и др. Проблема отражения действительности