Е.Н. Рудозуб, Омский государственный университет,
кафедра русского языка
Жанрово-стилевое
своеобразие документов XVII века давно привлекает внимание исследователей. Еще
в 1950 – 1960-е годы началось описание фразеологии, формул и маркеров делового
стиля (О.В. Горшкова, Н.П. Панкратова и др.). Современная стилистическая теория
ориентируется на изучение организации языковых средств в рамках стиля, изучение
механизма, принципа объединения средств в единую тональность. Ср., например,
высказывание Д.Н. Шмелева: “Каждая из названных разновидностей общелитературного
языка характеризуется особой специфической организацией языковых средств,
обусловленной ее функциональной направленностью и уже затем некоторым
специфическим набором языковых средств” [1].
Выявляя
механизм объединения средств в рамках одной тональности, стилистика пользуется
понятийным аппаратом прагматики: учитывает цели общения, факторы говорящего и
адресата. Такие исследования в области исторической стилистики еще только
начинаются.
Данная
статья посвящена анализу жанра “память” в рамках прагмастилистической
теории. Материалом послужили документы, опубликованные в книгах “Памятники
деловой письменности XVII века. Владимирский край”. М., 1984 (далее Пам.
Вл.) и “Памятники южновеликорусского наречия к. 16 – н. 17 вв.” М.,
1991 (далее Южн. К. 16 – н. 17).
Предметом
изучения данной статьи являются стилеобразующие средства. К ним будем относить
все языковые единицы, способные сообщить тексту стилистическую информацию,
стилистическое значение, которое может быть двух типов: функциональное и
экспрессивное. Учитывая особенности языкового употребления XVII века,
по-видимому, следует добавить еще и этикетно-стилевое значение (установленные
стандарты межличностного общения в данных условиях коммуникации).
А.Н.
Качалкин так определяет жанр памяти: “документ, представляющий собой
распоряжение, предписание старшего по положению лица (и учреждения) на
конкретные действия своим подчиненным” [2]. Однако исследованные нами
памяти показывают, что данный вид документа является не только предписывающим
по своему характеру, но и отчетным (т.е. некоторые памяти представляют собой
отчеты в выполненных или невыполненных поручениях). И в этом смысле более верно
определение В.И. Даля – “Деловое сообщение, предписание, записка”.
Чтобы
сделать определение данного жанра более конкретным, надо иметь в виду, что,
во-первых, это письмо, а значит, оно имеет конкретную адресованность – автора и
адресата, во-вторых, это письмо официальное и, как правило, регулирует
отношения по линии “старший – младший”. Обычно память, адресованная
от старших по статусу лиц или учреждений младшим, является предписывающей по
своему характеру, памятью-распоряжением. Память, адресованная от младших лиц
или учреждений старшим, является отчетной по своему характеру, памятью-отчетом.
Однако
не всегда это разделение является абсолютным, часто документы содержат отчет о
некотором действии, явившемся причиной последующиего распоряжения. Но и в этом
случае можно говорить о доминанте – отчетном или распорядительном характере
документа. Таким образом, память можно определить как вид письма,
предназначенный для распоряжений о каком-либо деле или сообщений о состоянии
дел по какому-либо вопросу.
Жанр
памяти очень неоднороден по своему лингвистическому и экстралингвистическому
содержанию, модальности. Необходимость отчетов о поездках с определенной целью
(“доездах”) способствовала выделению особой разновидности памяти, что
закрепилось в отдельном реквизите – самоназвании “Доездная память”.
Тематическая (и, соответственно, языковая) ограниченность разводов (т.е. размежевки
земель), строго определенная модальность (четкая фиксация пределов разведенных
земель и запрет нарушать размежевку) приводит к появлению “разводных
памятей”. “Сказная память” вызвана необходимостью зафиксировать
сказку – устное распоряжение о наследстве.
1.
Памяти-отчеты
Основная
интенция памятей-отчетов – констатировать наличие определенного фактора. К
числу таких памятей относятся доездные и некоторые из тех, которые никак не
фиксируются по самоназваниям.
В
зависимости от разновидности памяти-отчета различается и состав стилеобразующих
средств. Так, памяти, в которых сообщается, например, о ходе
сельскохозяйственных работ (“об ужатом и умолоченном овсе”, “о
высеве ярового хлеба” и т.д.), содержат только лишь стилистические средства
функционального значения. Во-первых, это средства денотативного содержания
жанра: а) обозначение действий: И умолотили из нево три четверти с осминою и
тот овес всыпан в житницу манастырскую (*1) ; паметь… что у них привезено
мнстырского овса… а возили кресяня… (Пам. Вл. 19. Л.8. С. 32) и т.д.; б)
обозначение соответствующих предметов и мер объема: память, овес, хлеб, гумно,
осьмина и т.д. Во-вторых, это средство обозначения данной сферы общения как
специфической. Стилевые черты данной сферы: констатирующий характер, точность,
отвлеченность. Точность реализуется обязательным указанием даты написания
документа, имени и местонахождения адресата ( лета 7129 году августа въ 27 де
паметь села Сельца старосте Потапу Симонову да целовальнику Самсону Городицкому
что… – Пам. Вл. 19. Л. 8. С. 32), а также употреблением многочисленных
цифровых показателей.
Отвлеченность,
неличный характер, констатация определенного состояния реализуются
использованием ПЕРФЕКТНЫХ ПРИЧАСТИЙ (состояние как результат действия):
привезено мнстрского овса (Пам. Вл. 19. Л. 8. С. 32); ужато хлеба; умолочено на
семена(Пам. Вл. 21. Л. 44. С.33) и т.д.; а также ОТГЛАГОЛЬНЫХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ:
а из сотницы умолоту по полуторе чети ржи (Пам. Вл. 23. л. 4. С. 34).
Употребление
в памятях-отчетах слов с субъективно-оценочными суффиксами (СОС)( да в житницы
же была на осадном дворе два седлишка – Южн. К. 16. – н. 17, 72. Л. 379. С. 87)
не в экспрессивном, а только в размерном значении свидетельствует об особом
отборе средств выражения в рамках делового языка, здесь существительные с СОС
функционируют как “свои”.
Доездные
памяти композиционно делятся на две части: первая содержит обоснование доезда,
причину, вторая – собственно отчет о поездке. Поскольку дела, по которым
пишутся памяти, могут быть самыми разнообразными, трудно определить, какие
слова являются здесь стилеобразующими, за исключением средств, обозначающих
действия субъекта текста: И я в Хотимской стан ездил… и я сыскивал (Южн. К.
16 – н. 17, 69. Л. 247. С. 84).
Первая
часть доезда более стандартизована, поскольку содержит общие для всех доездов
основания: по гсдрву црву и великого кнзя Михаила Федоровича всеа Руси указу и
по наказу и по росписи гсдрвых воевод Семена Гавриловича Коробина да Микиты
Василевича Лопухина (инициатор доезда – адресат памяти) ездил володимерской
пристав (Пам. Вл. 229. Л. 1. С. 232).
Отмеченные
выше слова являются средствами выражения денотативного содержания жанра, они
обозначают действия инициатора доезда, автора текста, а также предметы и
действия, относящиеся к данной сфере общения.
Доездные
памяти содержат также этикетную информацию, средствами выражения которой
являются имена существительные с СОС: ездил володимирской пристав Ивашко
Черкашенин в володимерской уездъ; а доездную память писал володимерской дьячек
Ивашко Семенов (Пам.Вл. 229. Л. 1. С. 232). Выражаемая данными средствами
экспрессия уничижения является условной, этикетной и отражает характер
взаимоотношений автора и адресата, установленный этикетом: адресату,
безусловно, отводится более высокая роль и это подчеркивается собственным
уничижением.
Доездные
памяти не исключают также и реальной экспрессии, например, когда, отчитываясь о
результатах поездки, автор оценивает события определенным образом: и по гсдрву
наказу… прикащики и старосты и крестьяня не послушали гсдрвых лошадей и
подвод не дали (Пам. Вл. 229. Л. 1. С. 232). Отрицательная оценка действий и их
субъектов создается за счет обращения к государеву источнику определенных
указаний, которых ослушались данные лица.
2.
Памяти-распоряжения
К
данному типу памятей следует относить, на наш взгляд, не только те документы,
которые представляют собой непосредственные распоряжения высшего лица или
инстанции своему подчиненному выполнить определенное деловое поручение, но и
такие, которые предписывают строго определенные действия, поведение адресата в
будущем вообще. С этой точки зрения разводные и сказные памяти относятся к
распоряжениям.
Память-распоряжение
состоит из двух частей: причины данного распоряжения и собственно распоряжения.
Причина – обоснование определенного распоряжения – необходимый компонент
различных жанров, имеющих единую коммуникативную и экстракоммуникативную
установку – добиться от адресата текста выполнения определенного действия:
Приказал сын мой духовной Сава Гоголев отцу своему духовному… на ком что
взять или кому что отдать (Южн. К. 16 – н. 17, 95. Л. 152. С. 129).
Всякое
обоснование содержит указание на более авторитетный источник распоряжения –
автора 2, не непосредственного субъекта текста. Ср.: автор завещания в сказной
памяти, государь = государство в разводной и памяти об обложении крестьян
пашней (просто памяти-распоряжения): По гсдрву и црву и великого кнзя Алексея
Михайловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца указу… (Пам. Вл.
233. Л. 1. С. 234).
Анализ
показал, что памяти могут содержать все виды стилистической информации. Так,
имена упоминаемых в документе лиц крестьянского сословия, не являющихся ни
авторами, ни адресатами, употребляются с СОС, что передает этикетно-стилевую
информацию: И вам бы села Боголюбово старосте Марчку Григорьеву… велеть…
села Ославского старосте Лучке Елфимову со крестьяны… пашни пахать (Пам. Вл.
233. Л. 1. С. 234).
Функциональная
информация представлена тремя разновидностями: 1) денотативной; 2)
жанрово-интенционной; 3) выражающей отношение к средствам выражения.
Денотативная
информация может включать, во-первых, действия субъектов и исполнителей текста:
Приказал сын мой духовной – действия автора 2; памяти… к старостам и ко
крестьяном впредь ради утвержения посланы (Пам. Вл. 233. Л. 2. С. 234) –
действия автора 1, непосредственного исполнителя текста.
Денотативную
информацию, во-вторых, передают потенциальные (предписываемые) действия
адресатов текста, которых тоже может быть два: реальный адресат –
непосредственный и потенциальный – опосредованный: Приказываю… взять отцу
моему духовному по моей души в брата моего у Василья шубу… да приказал на
храмы отдать сорак алтын (Южн. К. 16 – н. 17, 95. Л. 152. С. 129 – 130) –
действия непосредственного адресата; што им пашни пахать и сена косить и
оброков давать и всяких изделей делать… (Пам. Вл. 233. Л. 1. С. 234.) –
действия потенциального адресата.
В-третьих,
это слова, обозначающие предметы и явления делопроизводственного обихода:
Данная и Отводная (названия памятей), развод, рубеж, судной целовальник,
земской дьячок, пашня, выть и т.д.
Вторая
разновидность функциональной информации – жанрово-интенционная. Так,
памяти-распоряжения, как и другие документы,имеют установку на отвлеченность
изображения предписываемых или описываемых событий действий от их носителей и
временной отнесенности, отсюда обилие отглагольных существительных и перфектных
причастий, описывающих ситуацию статично: Животинново выпуску и прогону к
водопою…у них нет; а за тот отвод впредь не вступатца; а в отводной написано
(Пам.Вл. 232. Л.1. С. 233).
Другая
черта памятей-распоряжений – их императивность, которая выражается ИНФИНИТИВАМИ
(более категоричная форма выражения повеления) и ИНФИНИТИВАМИ В СОЧЕТАНИИ С
ЧАСТИЦЕЙ БЫ (менее категоричная и более частотная форма выражения повеления):
Прикащик Иван Греков велел владеть…; А за тот отвод за рубеж впредь не
вступатца и не отымать никоторым обычаем (Пам.Вл. 232. Л.1. С.233); И вам бы
велеть с тяглых своих на мнстрь пашни пахать (Пам. Вл. 233. Л.1. С.234).
Употребление данных слов обусловлено указанными жанровыми интенциями.
Третье
из функциональных значений, реализованных в памятях-распоряжениях, – отношение
к способу (средствам) выражения. Средства, реализующие данный тип
стилистического значения, не обусловлены действующими жанровыми интенциями, а
употребляются в данных текстах в качестве “своих” и являются
сигналами особого регистра речи. Так, малый размер описываемого объекта
передается не аналитически, а с помощью размерного суффикса: А с асин на сухую
ель к реке к Могзе до лужку (описание границ развода) – Пам. Вл. 232. Л. 1. С.
233.
Экспрессивная
информация представлена только лишь как условная. Во-первых, это этикетная
экспрессия: А розводную писал земской дьячок Ивашко Ульянов (Пам. Вл. 232. Л. 1.
С. 233). Во-вторых, это жанровая экспрессия: а за тот отвод за рубеж дрвни
Мусорова крестьяном Першке Власову с товарищи впредь не вступаться и не отымать
никоторым обычаем (Пам. Вл. 232. Л. 1. С. 233) – усиление запрета,
категоризация определенного распоряжения; и хто меня убил и тому бог судья и
после меня нет дела моему роду племени и хто взыщет и тот буди проклет (Южн. К.
16 – н. 17, 95. Л. 152. С. 130) – формулы жанрово-экспрессивного запрета на
месть.
Так
образом, анализ памятей показал, что: I. в структуру стилистического
содеражания входит: А. Этикетно-стилистическое; Б. Функциональное (выражающее
специфику сферы общения): 1) денотативное; 2) жанрово-интенционное; 3)
выражающее отношение к средствам выражения; В. Экспрессивное: 1) условно-экспрессивное
(жанрово-стилевая и этикетная экспрессия); 2) реальное экспрессивное. II.
Слова, объектитирующие некоторый тип стилистического содержания, могут выражать
одновременно и еще несколько стилистических значений (напр., выражать
денотативную и жанрово-интенционную информацию: развод, покос, денотативную
информацию и информацию о способе выражения в данной сфере общения: лужок,
седлишко. III. Реальная экспрессия в данной разновидности документов
практически не встречается, поскольку не предусматривается жанровой интенцией.
IV. Жанровая интенция формирует такие стилевые черты памятей, как: а)
отвлеченность действия от его носителя и временной характеристики; б)
констатирующий характер; в) императивность одной из разновидностей данных
документов; г) точность передачи смысла. Большинство языковых средств памятей
реализуют именно данные типы значения. V. Особых “сигнальных” средств
в памятях мало. Это свидетельствует о том, что впечатление о стиле создается не
столько этими особыми средствами, сколько всей совокупностью стилистических
значений и средств, их реализующих.
*1 Орфография дана в упрощенном виде (Пам. Вл. 230. Л. 45. С. 233).
Список литературы
Шмелев
Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. М., 1977. C. 81.
Качалкин
А.Н. Жанры русского документа допетровской эпохи: Дис…. докт. филол. наук.
М., 1990. С. 245.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.omsu.omskreg.ru/
Дата добавления: 05.12.2006