Стратагемы: антология хитроумных планов
Слово «стратагема» восходит к древнегреческому и означает военную хитрость. Собрание 36 стратагем было в Китае тайным знанием. В китайском обществе стратагемика (практическое знание уловок для выживания в жизненной битве) давала человеку жизненно необходимую опору.
Харро фон Зэнгер (Harro von Senger), автор первого исследования стратагем на европейском языке
«А что это такое — стратагема?» — спросил меня недавно один университетский профессор, когда я однажды упомянул в разговоре 36 китайских стратагем.
Начиная свой доклад о 36 китайских стратагемах, прочитанный перед слушателями всех факультетов Цюрихского университета, я прежде всего поставил перед аудиторией вопрос: «Кто знает слово «стратагема»?» И в заполненном зале поднял руку лишь один слушатель, причем пожилого возраста.
Слово «стратагема» восходит к древнегреческому strategema, что означает военное дело вообще и в частности военную хитрость. Оно фигурирует уже в древнейшем в мире руководстве по военному делу — в трактате о воинском искусстве Сунь У (Сунь-цзы), современника Конфуция (551—479 до н. э.), непосредственно в заголовке первой главы. В этой главе воинское искусство определяется как искусство введения в заблуждение. В третьей главе, название которой английский синолог Л. Джайлс переводит как «Attack by Stratagem» («Нападение посредством стратагемы»), провозглашается: «Лучше всего победить вражеское войско, не применяя оружия».
Для Сунь-цзы победа в битве стоит лишь на третьей ступени по шкале воинского искусства. Второе место он отдает победе дипломатическими средствами, а первое — победе с помощью стратагемы. В Китае стратагемы с древнейших времен играют важную роль. В течение столетий вновь и вновь возникали идиоматические выражения, образные, метафорические обороты речи для стратагем различного рода. Эти обороты оттачивались народным сознанием и создавались авторами сочинений по военной теории, философии, истории и литературе. Под «стратагемными» метафорами скрываются выражения, относящиеся к историческим событиям, отстоящим от нас на 2000 лет, и к народным преданиям, повествующим об обстоятельствах, в которых применялась та или иная стратагема. И собрание 36 стратагем с лингвистической точки зрения представляет собой список из 36 речевых оборотов.
До последнего времени собрание 36 стратагем в целом оставалось в Китае в некотором роде тайным знанием. Отсюда, однако, не следует, что большинство китайцев не было знакомо с отдельными оборотами из этого списка с малых лет. Большую популярность стратагем следует возводить прежде всего к китайской народной литературе. Известные практически каждому китайцу классические новеллы часто представляют собой истории о стратагемах. К тому же и современные средства массовой информации продолжают заботиться о том, чтобы стратагемы не пришли в забвение, вставляют их во внутриполитические репортажи и комментарии к антинародным действиям определенных функционеров или во внешнеполитический анализ событий, осуждаемых Китаем. Популяризации 36 стратагем служат даже комиксы. Так, в 1981 г. в провинции Цзилинь разошлось издание 6-серийного комикса под заглавием «36 стратагем» в 1 140 930 экземпляров, а в 1982 г. в Гуанси вышло 400 000 экземпляров 12-серийного комикса «Собрание 36 стратагем о воинском искусстве». Очевидно, в наши дни 36 стратагем известны каждому школьнику. Так, в первом томе «Чжунсюэшэн байкэ чжиши жи ду» (Ежедневное энциклопедическое чтение для учеников средней школы. Пекин, 1983) на 24 января указан список 36 стратагем.
По своей глубинной концепции стратагемы выводятся из древнего китайского представления (впервые письменно зафиксированного в «Книге перемен») о взаимодействии между двумя противоположными космогоническими принципами, теневым Инь и солнечным Ян. Множество примеров применения стратагем проникнуты духом государственной мудрости с его приоритетом государственных интересов над конфуцианскими этическими нормами.
В последние годы в китайскоязычном мире, то есть в КНР, Гонконге, на Тайване, вышло много монографий о 36 стратагемах.
В 1962 г. Архив политического института Китайской Народно-освободительной армии опубликовал без комментариев трактат неизвестного происхождения о 36 стратагемах. Этот трактат был случайно найден на мостовой в 1941 г. неким Шу Хэ в главном городе провинции Сычуань Чэнду. Он был выпущен чэндуской типографией «Синьхуа», на титульном листе большими иероглифами стоит надпись «36 стратагем» и ниже мелким шрифтом: «Тайная книга воинского искусства». Книжечка, напечатанная на бумаге ручного изготовления, привлекла к себе внимание. Затем выяснилось, что это издание рукописи, которая тогда же, в 1941 г., была обнаружена в книжной лавке в Биньчжоу, провинция Шаньси.
Следующую монографию о 36 стратагемах выпустило в 1981 г. пекинское Военное издательство («Чжаньши чубаньшэ») под заглавием «36 стратагем в современной обработке». В основе этой книги лежит все тот же старый «Трактат о 36 стратагемах», но, кроме того, приводятся также примеры применения стратагем в новые и новейшие времена, и к тому же не только в Китае. В марте 1991 г. вышло девятое издание этой книги (более 1,5 млн. экземпляров). 19 изданий за 9 лет (1976—1985) выдержала в Тайбэе брошюра «Хитрость в сражении» с подзаголовком «36 стратагем».
В сентябре 1987 г. мне удалось купить в Сеуле три корейские и в Токио пять японских работ о 36 стратагемах. Самая старая из японских публикаций датировалась 1981 г. Никакие публикации на эту тему в США и Западной Европе мне не известны.
Моя статья о 36 стратагемах, появившаяся в «Frankfurter Allgemeinen Zeitung» 14 января 1977 г., возбудила немалый международный интерес, прежде всего, насколько мне известно, в Советском Союзе. На 27-м европейском синологическом конгрессе в Цюрихе (1981) профессором В. А. Кривцовым из советской Академии наук был сделан доклад о стратагемах в китайской политике. Этот доклад, резко раскритикованный делегатом из КНР, не был опубликован в материалах конференции.
Мир стратагем
В предисловии к 19-му изданию книги «Хитрость в бою — 36 стратагем» (Тайбэй, 1985) подчеркивается:
«Стратагемы подобны невидимым ножам, которые спрятаны в человеческом мозгу и сверкают, только когда их вздумаешь применить. Применяют их военные, но также и политики, и купцы, и ученые. Тот, кто умеет применять стратагемы, может мгновенно превратить в хаос упорядоченный мир или упорядочить хаотический мир, может вызвать гром среди ясного неба, превратить бедность в богатство, презрение в почтение и безнадежную ситуацию в выигрышную. Человеческая жизнь — это борьба, а в борьбе нужны стратагемы. Каждый человек стоит на линии фронта. Краткий миг рассеянности — и вот уже что-то, принадлежащее одному человеку, досталось в добычу другому. Но тот, кто умеет применять стратагемы, всегда удержит инициативу в своих руках. Во дворце или в хижине, но стратагема пригодится всегда».
При этом с китайской точки зрения стратагемы вовсе не обязательно служат «злому», чтобы перехитрить «доброе». Очень часто возникают ситуации, в которых как раз добрый, но находящийся в более слабой позиции человек может достигнуть в высшей степени достойной цели исключительно с помощью стратагемы. Так было в классическом китайском обществе, в котором законы не служили защитой отдельной личности и никакой независимый суд не был способен помочь человеку в его праве. В древнем китайском обществе, где отсутствовала юриспруденция, служащая интересам личности, стратагемика (практическое знание уловок, необходимых для выживания в жизненной битве) должна была давать человеку жизненно необходимую опору.
В пользу экзистенциальной укорененности хитрости в человеке говорит тот факт, что о ней задумывались с древнейших времен. Еще в XVIII в. до н. э. ассирийский владыка Шамши-Адад поучал своего сына Ясмах-Адада: «Измышляй уловки, чтобы побить врага и иметь возможность маневра. Но и враг будет изобретать уловки и маневрировать. И так вы, как борцы на арене, будете применять друг против друга уловки».
В Ветхом завете, в «Книге притч», встречаются фразы вроде: «Хитростью выиграешь ты битву, и победа придет». К собранию стратагем Фронтина присоединился бы любой политик второй половины II столетия до н. э. Происходящий из Исландии сборник древней северной поэзии «Эдда» содержит советы типа: «Тому, кто отправляется в путь, нужна сообразительность». Или: «Шутку за шутку должны принимать люди, а обман — за обман».
Немецкие пословицы говорят: «Кто ведет себя как овца, того пожрут волки»; «Хитрость торжествует над силой»; «Чего силой не добьешься, то обманом унесешь». Древние греки восхищались «хитроумным Одиссеем». Можно уже и не говорить о «Государе» Макиавелли. Или о предназначенном для политиков и придворных «Ораторе» иезуита Балтазара (1601 — 1658). По-видимому, менее известен «индийский Макиавелли» Каутилья (IV в. до н. э.), написавший руководство по искусству управления «Артхашастра» («Наука о выгоде»). Интересовались этой темой и древние арабы. Еще Магомет (570—632) сказал: «Война — это хитрость».
За 100 лет до Макиавелли появилась книга «Плащ из тончайшей материи искусных хитростей». Еще старше посвященный стратагемам труд Ибн Зафера, сицилийского араба, жившего в XII в., переведенный Майклом Амари под заголовком «Успокоение или Воды Утешения». Юридические стратагемы составляют важную часть исламского права и его практического применения. Об этом повествуют такие книги, как «Хитрости в исламском праве» Мухаммеда абд ал-Ваххаба Бу-хайри (Каир, 1974), «Дозволенныс и недозволенные хитрости» Абд-ас-Салама Дихни (Каир, 1946) и «Хитрости в области имущественных отношений» Мухаммада ибн Ибрагима (Тунис — Триполи, 1983).
Устав касательно законов и обычаев наземной войны (Гаагское соглашение о наземной войне) от 1907 г. в статье 24 объявляет военные хитрости допустимыми. В заключительном протоколе Женевского соглашения от 12 августа 1949 г. «О защите жертв межнационального вооруженного конфликта» (Протокол I), с одной стороны, находим запрет на вероломство (ст. 37, пункт 1), с другой — перечень допустимых военных хитростей, например камуфляж, ложные позиции, отвлекающие операции и ложная информация (ст. 37, пункт 2). Американский армейский справочник (Field Manual 27—10, «The Law of Land Warfare», 1956) также содержит список «допустимых военных хитростей» (Stratagems permissible). Сюда причисляются неожиданное нападение, ложные наступления, отход или бездействие, введение в заблуждение путем отдачи ложных приказаний, использование радиокодов, паролей и сигналов противника, введение в заблуждение относительно наличия живой силы, техники и оружия, устранение войсковых знаков различия с формы и введение в заблуждение посредством ложных сообщений и пропаганды.
Таким образом, неудивительно, что китайцы черпают демонстрационный материал по применению 36 стратагем не только в китайской истории. В гонконгской, тайбэйской и пекинской литературе по стратагемам нередко приводятся примеры из жизни стран, находящихся далеко за пределами китайской границы, — от Древнего Рима, начиная с Юлия Брута, противника последнего римского императора Тарквиния, через наполеоновскую Францию к воюющим странам Первой и Второй мировых войн.
В китайской культуре, как утверждает профессор антропологического отделения Китайского университета в Гонконге Цяо Чжан, стратагемы представляют собой «в высшей степени разработанную, распространенную и долговечную традицию».
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.elitarium.ru/