И снова англичане в центре внимания. На этот раз Великобританию, да и значительную часть мира взбудоражил случай, произошедший в одной из клиник. Врачи обратились в суд с просьбой разрешить им больше не реанимировать 11-месячную пациентку.
Девочка родилась недоношенной, на сроке 26 недель, весила чуть больше полукилограмма и в длину едва достигала 12 сантиметров. По мировым медицинским стандартам это предел, с которого начинаются попытки выходить недоношенного младенца. Самая большая проблема у таких детей — респираторный дистресс-синдром, неспособность недоразвитых легких выполнять свои функции.
Ребенок постоянно находился в кювезе — специальном боксе, куда подается кислород, тем не менее, пять раз происходила остановка дыхания. Врачи попросили суд разрешить им не реанимировать девочку в шестой раз, когда снова остановится дыхание. И, хотя родители были категорически против, суд удовлетворил просьбу врачей.
В данном случае суд фактически разрешил подвергнуть девочку эвтаназии, хотя отношение к происходящему зависит от того, с какой точки зрения смотреть.
Хорошая смерть
Термин эвтаназия происходит от двух греческих корней — «eu» (хорошо) и «thanatos» (смерть). Таким образом, эвтаназия — это «хорошая смерть». На этом точность определений заканчивается и начинается неразбериха. Противоречие заложено в самом термине, соединившем несовместимые понятия.
В законодательствах различных стран эвтаназии дается разная расшифровка. Так, например, в Голландии эвтаназией «называется всякое действие, направленное на то, чтобы положить конец жизни той или иной личности, идя навстречу ее собственному желанию, и выполненное незаинтересованным лицом».
А активисты организации НОРЕ (надежда — англ.) — Healthcare Opposed to Euthanasia (Борцы за здоровье против эвтаназии) вообще считают, что эвтаназия — это «преднамеренное убийство или потеря человека, чью жизнь считают недостойной продолжения».
Из-за этой путаницы и разгораются жаркие споры относительно того — разрешать эвтаназию или нет. Обе точки зрения имеют своих ярых сторонников и примерение между сторонами, как и достижение разумного компромисса, видится маловероятным. Попробуем порассуждать без эмоций.
Актив и пассив
«Хорошая смерть» может быть активной и пассивной. При активной эвтаназии врач вмешивается в жизнь пациента, действуя по просьбе больного и ускоряя данным вмешательством его смерть. Как правило, пациент при этом страдает от неизлечимого заболевания и близок к естественной кончине.
При пассивной эвтаназии врач сам не вмешивается в жизнь пациента с целью ускорения его смерти, но и не оказывает по просьбе больного, необходимую помощь для продления жизни. Следует отметить, что пассивная эвтаназия разрешена во многих странах мира, например, в Швейцарии, Австралии, в некоторых штатах США (Орегон).
И в том, и в другом случае ключевым моментом является «просьба больного». То есть эвтаназия — дело сугубо добровольное, так как недобровольная эвтаназия с юридической точки зрения есть самое настоящее умышленное убийство.
Однако грань между активной эвтаназией и убийством тоже очень тонка. Именно поэтому право человека на «хорошую смерть» при непосредственном участи врача является предметом самых ожесточенных дискуссий.
Тем не менее, активная эвтаназия разрешена в Голландии и Бельгии. Парламенты многих других европейских государств также готовы рассмотреть подобные законопроекты.
В России: нельзя, но можно
Российское законодательство всегда отличалось непредсказуемостью и непостижимостью, как знаменитая русская душа. В отношении эвтаназии ситуация сложилась самая что ни на есть парадоксальная.
Итак, отношения врача и пациента в этом случае, как и во многих, регулируют «Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан». Статья 45 этого документа называется «Запрещение эвтаназии» и гласит буквально следующее: «Медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии — удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни.
Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет эвтаназию, несет уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации (имеется в виду статья 105 УК РФ „Убийство“ — прим.ред.)
Вроде бы все ясно и понятно — дано четкое определение, деяние запрещено и наказуемо. Однако если бы все было так просто, это не было бы российским законодательством. Перелистываем „Основы“ на статью 33, которая называется „Отказ от медицинского вмешательства“.
»Гражданин или его законный представитель имеет право отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения, за исключением случаев, предусмотренных статьей 34 настоящих Основ. При отказе от медицинского вмешательства гражданину или его законному представителю в доступной для него форме должны быть разъяснены возможные последствия. Отказ от медицинского вмешательства с указанием возможных последствий оформляется записью в медицинской документации и подписывается гражданином либо его законным представителем, а также медицинским работником.
При отказе родителей или иных законных представителей лица, не достигшего возраста 15 лет, либо законных представителей лица, признанного в установленном законом порядке недееспособным, от медицинской помощи, необходимой для спасения жизни указанных лиц, больничное учреждение имеет право обратиться в суд для защиты интересов этих лиц”.
При прочтении текста статьи возникает стойкое ощущение дежа вю. А после повторного изучения определения пассивной эвтаназии становится понятным, откуда это самое ощущение берется. В российском законодательстве прописана процедура самой настоящей пассивной эвтаназии, когда «врач сам не вмешивается в жизнь пациента с целью ускорения его смерти, но и не оказывает по просьбе больного, необходимую помощь для продления жизни».
Но может быть в следующей, 34 статье в перечне исключений мы встретим эвтаназию? Ничего подобного. Там государство заботится только об общественном здоровье: «оказание медицинской помощи (медицинское освидетельствование, госпитализация, наблюдение и изоляция) без согласия граждан или их законных представителей допускается в отношении лиц, страдающих заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами, или лиц, совершивших общественно опасные деяния, на основании и в порядке, установленных законодательством Российской Федерации».
Итак, в одном и том же документе, с разницей в несколько статей и запрещается, и разрешается эвтаназия. Предположим, что в стационар поступает больной с каким-либо неизлечимым заболеванием в терминальной стадии. Он письменно отказывается от реанимационных мероприятий и врачи, обязанные блюсти интересы пациента, просто не мешают ему спокойно уйти. Довольны противники эвтаназии — ведь нигде не прозвучало этого «страшного» слова. Довольны сторонники — ведь фактически это она самая и была.
Кто крайний?
Крайними остались, как всегда, врачи и пациенты. Врачи — потому что вынуждены разрываться между своим профессиональным долгом — спасать людей — и требованием строго соблюдать закон. Пациенты — потому что оказались незащищенными от возможных нарушений и злоупотреблений в этой непростой области взаимоотношений больницы и больного.
Политика «двойных стандартов» никогда не приносила ничего хорошего, а уж тем более в нашей стране. России как никогда нужно разносторонее и четкое законодательство об эвтаназии. Мы не говорим здесь о необходимости легализовать активную эвтаназию — это предмет дискуссий еще не на один десяток лет. Но фактически существующую пассивную «хорошую смерть» просто жизненно необходимо оформить юридически.
Подобный законопроект в Государственной Думе лежит, но лежать он будет там еще очень долго, пока сторонники и противники эвтаназии не поймут, что втоптать в грязь друг друга, выказать свое красноречие и интеллектуальное превосходство — это не главное. Главное — как ни банально это звучит — забота о людях. О людях, страдающих от неизлечимых заболеваний, и о тех, кто по долгу своей профессии обязан эти страдания облегчать.