–PAGE_BREAK–Как уже указывалось, решение проблем устойчивого развития охватывает не только его экономический и экологический векторы, но и социальный. В свою очередь, ученые не только четко формулируют их, но и делают выводы об их постепенном положительном решении. Вместе с тем, констатируя такие возможности, исследователи пишут об их эфемерности. Так, немецкий экономист Т. Шауэр, с одной стороны, раскрывает возможности эффективного использования информационных технологий для решения ряда проблем устойчивого развития, а с другой — доказывает их нереалистичность. По его мнению, оптимистические прогнозы ученых, которые были особенно распространены в 90-е годы, «не отвечают сегодняшним реалиям». Ученый называет нереалистичными прогнозы о дематериализации образа жизни и предположении о сокращении роста производства индустриальных товаров. Если и будет иметь место миниатюризация информационно-технологического оборудования, то будет возрастать использование энергии на его производство и эксплуатацию. Угрозу для экологии представляет также отработанное электронное и электротехническое оборудование, содержащее опасные химические элементы. Мифом называет Т. Шауэр уменьшение бумагопотока с появлением компьютеров, Интернета, электронной почты и приводит разительные данные об использовании бумаги. Так, например, каждый сотрудник Европейской комиссии (а их 21500 чел.) ежедневно расходует 270 листов бумаги. Ежегодно в этой организации на копирование и печатание документов расходуется 1,5 млрд. листов бумаги, что составляет 4000 т. Пишет Т. Шауэр и о росте «коммуникативной деятельности современного человека, а также транспортного потока».
Аналогичные выводы делают другие ученые. Так, Г. Дейли высоко оценивает информационную экономику за качественное совершенствование продукции и другие факторы и в то же время иронизирует по поводу так называемой «дематериализации производства», определения информации как абсолюта, как «бессмертия». Информация, полагает он, не существует отдельно от физического мозга, книг и компьютеров. Кроме того, мозг нуждается в поддержке от тела, книги нуждаются в библиотеках, а компьютеры работают на электрической энергии. Силиконовые гностики сегодняшнего дня приписывают информации и ее переработчику — компьютеру — больше мистической силы, чем какой-либо примитивный шаман когда-либо осмеливался приписывать своему любимому талисману.
Исследователи обращают внимание и на такой феномен, как привилегированность. Речь идет о том, что не все будут иметь доступ к информации. Ее использование и распространение будут осуществляться определенными социальными кругами. Следовательно, не все ученые разделяют мнение, что информационное общество — «лишь прогресс и благо».
Надежды ученых решить проблемы устойчивого развития в рамках информационного общества достаточно проблематичны. Информационное общество — это общество с рыночной экономикой. Решение безотлагательных глобальных проблем (экономических, экологических, демографических и др.) при помощи рыночных рычагов бесперспективно, поскольку регулятивные возможности рынка ограничены определенными сферами. «Рынки, — на взгляд Г. Дейли, — существуют не для того, чтобы удовлетворять экологические критерии устойчивости или этические критерии справедливости. Рынки сориентированы исключительно на достижение эффективного размещения».
Попытки решить глобальные (в частности, экологические) проблемы за счет «торговли» квотами на загрязнение окружающей природной среды, «зеленого» кредитования, страхования и др. — это не что иное, как самообман, очковтирательство. Ученые доказывают, что механизм максимизации рыночных отношений разрушает экологию планеты, влечет за собой стремительное исчерпание невоспроизводимых природных ресурсов, обусловливает духовную деградацию мирового сообщества, вследствие чего назревает общечеловеческая катастрофа.
Поэтому достаточно обоснованным представляется вывод ученых о том, что ни «информационная», ни «информациональная» экономики не способны разрешить кризисные противоречия, возникшие в разных сферах человеческой жизни и определяющие сущность глобального кризиса. Даже на теоретическом уровне они не способствовали выяснению природы этих противоречий и не предложили эффективных путей их разрешения.
Одновременно исследователи представляют новую парадигму развития, а именно — «информациогенную», при помощи которой они надеются преодолеть кризисные явления. Термин «информациология» определил и впервые ввел в научный оборот И. Юзвишин, который положил начало науке «информациология» (1993). Соответственно, было открыто и новое научное направление -«информациологическая экономика».
Научные идеи И. Юзвишина активно развиваются многими исследователями. В частности, успешно работает в этой сфере известный украинский ученый В. Мунтиян. Он подвергает основательной критике теоретические принципы современных экономических моделей и доказывает, что современная экономическая наука не в состоянии решать назревшие глобальные проблемы, поскольку занимается исследованием производства и распределения материальных благ и не интересуется проблемами природопользования. Даже на теоретическом уровне ученые не удосужились раскрыть природу существующих противоречий и не предложили эффективных путей их разрешения. В качестве антитезиса они предложили новую — «информациогенную» — парадигму, которая будто бы способна «спасти человечество от экологической и экономической катастрофы».
Основу информациогенной парадигмы, как и в информационной и информациональной теориях, составляет информация. Однако в данном случае сама информация трактуется значительно глубже. Если названные теории строились на принципах технологического детерминизма, то «информациогенная парадигма» гармонично сочетает духовную и материальную сферы деятельности людей с природой.
Следовательно, речь идет не только об информации, созданной человеком, но и об информациологических закономерностях состояния самого человека и его связей со Вселенной. Соответственно, информациология определяется как наука, генерирующая все информационные процессы и явления микро- и макроуровней природы и общества. Эта наука, доказывают ученые, появилась на стыке физики, химии, математики, биологии, астрологии, геологии, техники и гуманитарных наук. А научные основы для межнаучной интеграции закладывает информациология. Как подчеркивает И. Юзвишин, такой глубокий, всесторонний подход к осмыслению сущности и содержания понятия «информация» в большой степени способствует формированию нового мировоззрения, которое заменит старое, оказавшееся не способным решать проблемы, с которыми столкнулось человечество.
Построение информациогенной модели экономики, полагают ее сторонники, требует подготовки соответствующей почвы — проведения определенных мер, которые бы гарантировали безопасность жизненно важных потребностей мирового сообщества.
Проблему безопасности поднимают многие ученые — И. Бинько, В. Геец, Л. Мельник, В. Шлемкоидр, однако все они не связывают ее с информациологией. В свою очередь, сторонники информациогенной парадигмы считают, что решение проблемы безопасности на всех (в том числе и на планетарном) уровнях возможно лишь при условии «применения теории информациогенной модели экономики».
Провозгласив информациогенную парадигму, ученые доказывают, что только на этой теоретической основе могут быть решены все кризисные проблемы. Критически оценивая рыночную экономику, называя ее «порочной и разрушительной по своей сущности», сторонники информациологии заявляют, что в новом обществе будет возникать тенденция к перепроизводству товаров, и рыночные отношения отпадут сами по себе. На наш взгляд, такое мнение не убедительно. Но ведь и сегодня можно говорить о перепроизводстве товаров, тогда как о сворачивании товарного производства речь не идет. Наоборот, его расценивают как один из факторов роста, поскольку товарное производство активизирует как процессы производства, так и процессы потребления. Следовательно, если и будет идти речь о сворачивании рыночных отношений в информациогенной модели экономики, то это может произойти лишь за счет ее второй составляющей — духовной сферы.
Анализ теоретических исследований и существующих реалий побуждает ученых к выводу: «Очень сложен вопрос о наличии реальных возможностей для осуществления устойчивого развития». В силу этого представляет интерес мнение исследователей, которые подробно анализируют цели и задачи устойчивого развития, раскрывают проблемы, возникающие на пути к его воплощению. С момента провозглашения концепции устойчивого развития на конференции в Рио-де-Жанейро прошло более 16 лет. О каких результатах ее восприятия и воплощения может идти речь? Нельзя сказать, что человечество относится к этой проблеме беззаботно. Хотя и нельзя не отметить наличие ее пренебрежительного восприятия.
После конференции в Рио-де-Жанейро мировым сообществом были приняты и опубликованы десятки важных документов и рекомендаций, проведены сотни симпозиумов, форумов и конференций. Разрабатывались критерии и индикаторы устойчивого развития. Ученые опубликовали десятки тысяч статей, тысячи книг по тематике устойчивого развития. Поражают своей четкостью и скрупулезностью всяческие программы, рекомендации, отчеты. Что же касается их реализации, то здесь результаты менее поразительны. Речь может идти лишь о более глубокой и более детальной теоретической разработке проблемы.
Учеными проанализированы общие причины неспособности мирового сообщества масштабно решать экономические проблемы. Речь идет, в частности, об отсутствии системного подхода к их решению, ответственных управленческих структур, новой социально-экономической концепции развития, и т. п. Исследователи выделяют факторы, способствующие устойчивому развитию или тормозящие его: антропогенные те, которые не зависят от деятельности человека, и антропогенные те, которые вызваны его деятельностью. Ученые делают вывод о возможностях локализации и предупреждения отрицательных влияний.
В целом выводы исследователей в отношении возможностей реализации концепции устойчивого развития, хоть и с определенными предостережениями, можно считать оптимистичными. Однако дискуссионным остается главный вопрос: как обеспечить ее реализацию? Несмотря на расхождения в определении понятия «устойчивое развитие», фактически во всех документах и научных трудах по этой проблеме речь идет о трех его составляющих: экономической, социальной и экологической. Соответственно, ученые определяют направления реализации устойчивого развития. В самых общих чертах речь идет о максимизации уровня благосостояния за счет эффективного хозяйствования и рационального использования природных ресурсов. Одновременно подчеркивается необходимость сокращения доли населения, страдающего от голода. Предполагаются решение широкого круга социальных вопросов и сохранение окружающей природной среды.
Следовательно, речь идет о «планов громадье». Их выполнение предполагает баланс между потребностями (планами) и ресурсами, необходимыми для их удовлетворения. Ведущим фактором, за счет которого могут быть решены проблемы устойчивого развития, и в документах ООН, и в научных трудах называют экономический рост, то есть тот компонент (фактор), который повлек за собой кризис.
Правда, исследователи, понимая парадоксальность проблемы, полагают, что «этот рост должен быть менее материально — и энергоемким и более справедливым в части распределения прибылей». Однако уменьшение расхода ресурсов на единицу готовой продукции нивелируется его общим увеличением в случае роста производства. То же самое относится и к энергоемкости. Что же касается справедливого распределения, то не следует забывать, что справедливость — это не экономическая категория, и трудно представить, как ее можно реализовать в условиях рыночной экономики, которая расценивается как условие функционирования устойчивого развития.
На наш взгляд, заслуживают внимания мнения по поводу устойчивого развития, высказанные Г. Дейли. Определяя, в частности, центральную идею экономической политики устойчивого развития, он пишет, что она «не должна искать решения экономических проблем с точки зрения современного центрального организующего принципа роста, а должна это делать с точки зрения традиционных принципов устойчивости, достаточности, справедливости и эффективности». Обобщая эту мысль, автор формулирует ее как установку: «Нам следует пытаться достичь достаточного богатства в расчете на душу населения, которое можно было бы эффективно поддерживать и размещать и справедливо распределять среди максимального количества людей, которых можно было бы содержать в этих условиях в течение продолжительного времени». Достичь этого Г. Дейли предполагает за счет не экономического роста, а приспособления «к модели развития без роста». Экономический рост он допускает лишь в случае, если он «базируется на качественном улучшении, которое выжимает больше благосостояния из того же потока ресурсов».
Проблему бедности, которую Генеральный секретарь ООН господин Ги-Мун определил как «новое лицо глобального голода» и надеется преодолеть «путем увеличения сельскохозяйственного производства и повышения рыночной эффективности», Г. Дейли предлагает решить применением ограничений неравенства. «Устранение бедности, — пишет он, — требует признания ограничений, а не более быстрого роста». Отказ признать ограничения приводит к росту «сверх поддерживающей способности Земли с ее последующим разрушением», и соответственно — уменьшением продолжительности жизни малообеспеченных слоев.
Мнение Г. Дейли находит убедительное подтверждение данными, которые, ссылаясь на И. Рамолета, приводит В. Мунтиян. «В то время как мировое производство продовольствия способно удовлетворить потребность в нем на 110%, ежегодно от голода умирает 30 млн. человек и более 800 млн. постоянно недоедают. Если в 1960 г. доходы 20% самого богатого населения мира превысили доходы 20% самого бедного населения в 30 раз, то сегодня этот разрыв достиг уже 82 раз. Из 6 млрд. жителей Земли только 500 млн. живут в достатке, а остальные 5,54 млрд. испытывают недостаток».
Проблема устойчивого развития — сложна и многогранна. Фактически речь идет об угрозе существованию земной цивилизации. И не случайно генеральный директор ЮНЕСКО К. Мацуура ставит вопрос: «Можно ли еще спасти человечество?».
Интересный ответ на этот вопрос дает В. Мунтиян: человечество, подчеркивает он, не справится с проблемами, угрожающими цивилизации, «если капиталистический (то есть антагонистический) строй не заменить социалистическим».
По мнению ученых, если реализация концепции устойчивого развития — дело будущего, то переход к ней должен начаться теперь, в XXI в., иначе «при сохранении существующих тенденций в мировом промышленном производстве и других отраслях экономики до 2100 г. на Земном шаре вообще могут исчезнуть атмосферный воздух и чистая вода».
2. Глобальная миссия Украины
Концепция устойчивого развития отражает глобальные проблемы. Однако, как подчеркивается в ведущих международных документах, реализоваться она должна на всех уровнях: глобальном, национальном, региональном. Большая ответственность за внедрение рекомендаций ведущих мировых структур возлагается на национальные правительства. Национальные стратегии устойчивого развития, строясь на основополагающих принципах этой концепции, не идентичны, поскольку на их формировании сказываются политические, исторические, экологические и прочие обстоятельства.
Стремление к видению будущего издавна присуще духовным, интеллектуальным, искусствоведческим и другим составляющим культуры каждой нации. Явно или неявно, сознательно или подсознательно оно присутствует в ментальное™, мышлении, бытии нации и конституировано в национальной экономико-философской культуре, положения которой содержат достижения общечеловеческой значимости.
Поэтому особый интерес вызывает научное обеспечение устойчивого развития в Украине — на родине мыслителей, труды которых стали его теоретическим и методологическим фундаментом, который, в свою очередь, должен быть положен в основу национальной модели устойчивого развития. Речь идет о теоретически обоснованной ими повой парадигме общественного развития, которая построена па соединении физического с экономическим.
продолжение
–PAGE_BREAK–Первым в мировой науке такое соединение осуществил наш гениальный соотечественник С. Подолинский (1850—1891). Используя законы термодинамики, он разработал новый подход к анализу общественного развития, положив в его основу накопление и сохранение энергии.
С. Подолинский дал новое естественнонаучное определение таких категорий, как прибавочная стоимость, труд и др. Прибавочная стоимость — это дополнительная энергия Солнца, накапливающаяся на земной поверхности. Труд он определил как деятельность, результатом которой является накопление энергии.
Украинский ученый доказал недостаточность второго закона термодинамики. Ему принадлежит вывод о том. что рассеиванию энергии противодействуют такие процессы, как фотосинтез и человеческий труд. По С. Подолинскому, только общество, обеспечивающее накопление и сохранение энергии, может рассчитывать на стабильное развитие.
Достижения С. Подолинского развил в своих учениях о живом веществе, биосфере и ноосфере В. Вернадский (1863—1945). Исследования идей предшественников продолжил современный украинский ученый, писатель и правозащитник М. Руденко (1920-2004). Он дал название «физическая экономия» новому направлению экономической теории, ввел в научный оборот физико-экономическую интерпретацию целого ряда научных категорий.
Осмысливая ресурсный потенциал вхождения человечества в XXI в., М. Руденко более четверти века назад писал из тюремной больницы: «Мы уничтожаем то, что в меньшей степени принадлежит нам, а в неизмеримо большей — нашим потомкам». Такое утверждение украинского мыслителя является тем экономико-философским видением будущего, которое целесообразно считать его моделью устойчивого развития, которая, в свою очередь, содержит ряд положений, определяющих для общечеловеческого выживания. Они заслуживают научного анализа с точки зрения их дальнейшего распространения и использования в Украине и за ее пределами.
Первое. Модель позволяет трактовать устойчивое развитие как систему, составляющие которой выясняются благодаря ответам на вопросы «что?», «кто?» и «как?». Этими важнейшими составляющими, своеобразными компонентами несущей конструкции устойчивого развития как системы являются связанные между собой объект, субъект и взаимодействие, существующее между ними, олицетворяя глубинную сущность указанной взаимосвязи.
Второе. Эта система динамична: с течением времени ее составляющие претерпевают все более существенные и все более быстрые изменения. Такие изменения претерпевает, прежде всего, субъект: сегодня — мы, а в будущем — потомки как наше продолжение. Под влиянием субъекта существенно изменяется объект — то, что принадлежит и современным, и последующим поколениям. В свою очередь, это вызывает диалектическое изменение взаимодействия субъекта с объектом: к ее положительным тенденциям прибавляются отрицательные.
Третье. Нынешняя динамика составляющих исследуемой системы и их взаимодействия становится (хотя и не обязательно) потенциально деструктивной. Разрушительный характер изменений обусловлен так называемым «эффектом ножниц»: с одной стороны, тенденцию к сокращению приобретает осваиваемая людьми окружающая природная среда («эффект шагреневой кожи»); с другой стороны, тенденцию к увеличению имеет численность населения планеты («эффект мальтузианских предположений»). Как следствие, это влечет за собой существенное усиление антропогенного и техногенного давления на окружающую природную среду. Одним ИЗ важнейших положений исследуемой модели является предостережение относительно реальной угрозы уничтожения того, что принадлежит современным и последующим поколениям.
Четвертое. Модель в изложенной интерпретации очерчивает принципы отношений между поколениями, благоприятные для выживания и развития потомков, а также определяет степень принадлежности благ определенным поколениям. Указывая на «то, что в меньшей степени принадлежит нам, а в неизмеримо большей — нашим потомкам», она устанавливает приоритетность интересов будущих поколений.
Пятое. Украина и мировое сообщество имеют потенциальные (как теоретические, так и прикладные) возможности предупреждать разрушительные тенденции. Это позволяет изменить взаимодействие субъекта с объектом к лучшему. Вместо угрожающего уничтожения благ, принадлежащих нам и потомкам, возможными и необходимыми становятся активные действия по наращиванию или хотя бы сохранению того, что должно принадлежать и грядущим поколениям.
Изложенная интерпретация модели устойчивого развития является средоточием экономико-философского видения того, что, для кого, кому и как надлежит хранить, наращивать и передавать с целью обеспечения непрерывности общечеловеческого существования. Более широкое толкование устойчивого развития как системы становится возможным (и необходимым), если дополнять приведенное описание ответами на вопросы о том, что представляет собой устойчивое развитие, чем оно обусловлено, для чего необходимо, благодаря чему, где и когда может быть достигнуто, а также что дает и будет давать соблюдение его требований.
Основополагающей составляющей исследуемой системы является объект. Выяснение его глубинной сущности становится возможным благодаря понятию «субстанция», которое «вводят тогда, когда мы доходим до самой сути какого-то природного явления». По М. Руденко, субстанция представляет собой симбиоз духовной и материальной сфер вселенского, природного и человеческого развития.
В самом широком смысле речь идет, с одной стороны, о всемирном духовном поле, об общественных, коллективных и индивидуальных сознании и мышлении, а с другой — о Вселенной, Космосе как пространстве вселенского бытия, планетарной природе как глобальной биосферной среде общечеловеческого развития, природных ресурсах как безальтернативных средствах существования и жизнедеятельности человека. Объект в таком понимании — это самодостаточная составляющая устойчивого развития как системы. Не он зависит от субъекта, а наоборот — от него зависит субъект, который является тем компонентом исследуемой системы, который, в свою очередь, делает ее особенно динамичной. Он осваивает объект в изложенном смысле (от узкого к самому широкому), обогащая свое мышление знаниями и подчиняя благодаря этим знаниям природные ресурсы, природу в целом, а частично и космическое пространство для удовлетворения своих потребностей: сначала — потребностей существования и впоследствии — потребностей познания окружающей природной среды (втом числе с целью дальнейшего, еще более глубокого ее освоения).
С исследуемых позиций, субъект — это и мы, то есть нынешние поколения, и наши потомки, то есть грядущие поколения. Для обеспечения соблюдения принципа устойчивости в развитии человечества необходима преемственность в отношениях между поколениями (в частности, в отношениях собственности).
Субординацию таких отношений можно выстроить, учитывая то, что нам принадлежит в меньшей, а нашим потомкам — в безгранично большей степени. При этом безусловный приоритет следует отдавать будущим поколениям. В силу этого их интересам надлежит подчинять ресурсное обеспечение современных поколений.
Описанное взаимодействие между составляющими модели устойчивого развития, исследуемой как система, является определяющим для них. Анализ такой системы в динамике позволяет видеть изменения в характере этого взаимодействия. Так, если общечеловеческая эволюция и синхронное ей освоение природы человеком, связь которых очень значительна, характеризовались тесной зависимостью субъекта от объекта (что, в свою очередь, обусловливало желание людей вырваться из нее, а также стремление подчинить себе или даже завоевать природу), то на протяжении нескольких последних веков (а особенно — XX) взаимодействие субъекта с объектом претерпевало радикальные изменения, причем в большинстве случаев — деструктивные.
В модели М. Руденко приведен вариант взаимодействия субъекта с объектом, заключающийся в уничтожении того, что принадлежит в большей степени грядущим поколениям, чем нынешним. Это самый неприемлемый из возможных вариантов исследуемого взаимодействия. С точки зрения субъекта, он не просто не желателен: человечество во все большей степени осознает его недопустимость.
Что касается природы как составляющей объекта, то, в силу ее самодостаточности, следует отметить, что ухудшение и уничтожение природы являются таковыми лишь с позиций человека, то есть исключительно с субъективной точки зрения. На самом же деле окружающая природная среда была, есть и будет оставаться самодостаточной даже в случае ее неприемлемости для человеческого существования.
Отсюда напрашивается вывод о том, что приобщение людей, человеческих сообществ, человечества к духовному полю и окружающей природной среде должно быть органичным, гармоничным, адекватным человеческой сущности. Важно сохранять и приумножать блага, принадлежащие и современным, и будущим поколениям. Констатация М. Руденко того, что люди уничтожают блага, которые им не принадлежат, характеризует деструктивное влияние субъекта на объект, губительное, прежде всего, для самих субъектов.
Таким образом, исследуемое взаимодействие может быть как безопасным, так и угрожающим для субъекта. Его характер в определяющей степени обусловливается знаниями субъекта, которыми тот руководствуется, приобщаясь к духовному полю и осваивая окружающую природную среду.
Осознавая глубинные факторы, влекущие за собой опасность человеческого самоуничтожения, которая уже приобрела глобальные масштабы, М. Руденко предостерегал: «Ничто не мешает утверждению земного бессмертия, кроме нашего незнания». Следовательно, наибольшей опасностью для современных и будущих поколений является незнание. Между тем залогом их безопасного существования и неразрушителыюй жизнедеятельности становится знание.
Эти положения являются квинтэссенцией национальной стратегии устойчивого развития. Они также определяют теоретические основы обозначения путей выживания и развития будущих поколений.
Научная разработка стратегии устойчивого развития должна учитывать существующее противоречие между неоклассическими и классическими экономическими теориями. На это противоречие указывает, в частности, уже цитированный Г. Дейли. «В отличие от классической экономической теории, сегодняшняя стандартная (неоклассическая) теория начинается с нефизических параметров (технологии, преференции и распределение дохода считаются заданными) и исследует, каким образом нужно скорректировать физические переменные параметры — количество произведенных товаров и использованных ресурсов, чтобы они соответствовали состоянию равновесия (или уравновешенному темпу роста), которое определяется этими нефизическими параметрами. Таким образом, нефизические характеристики будут заданными, а физические количественные величины подлежат корректировке».
Впрочем, продолжает американский исследователь, «новая парадигма, которая сегодня формируется (стабильное состояние, устойчивое развитие), начинается с физических параметров (ограниченные возможности окружающей природной среды, сложные экологические взаимоотношения, законы термодинамики) и пытается выяснить, как можно достичь справедливого равновесия между нефизическими переменными параметрами (технологиями, преференциями, распределением и стилем жизни) и сложной биофизической системой, частью которой мы являемся. При таком подходе заданными являются физические количественные параметры, а переменными становятся нефизические качественные модели жизни. Эта новейшая парадигма больше похожа на классическую, чем неоклассическую экономику». Тем самым Г. Дейли обращается к идеям Дж.Ст. Милля и Ж.-Б. Сэя о «стационарном состоянии» и природных ресурсах, не нашедших реализацию в современном им мире, и кладет их в основу разработки собственной экономической теории устойчивого развития.
Научно ценной для признания общечеловеческой значимости и актуальности достижений украинских мыслителей является родственность с ними как взглядов самого Г. Дейли, так и истоков его позиции. Обращаясь к трудам «двух пионеров» экономической теории устойчивого развития, которыми исследователь считает химика-нобелианта Ф. Содди и своего учителя Н. Джордгжеску-Роугена, американский ученый ссылается на труд по экологической экономике X. Мартинеса-Алиера и К. Шлюпмана. В ней, по утверждению Г Дейли, можно найти «захватывающий рассказ о других пионерах» экологической экономики.
В исследуемом контексте книга представляет ценность в силу помещенного в ней рассказа о трудах основателя национальной школы физической экономии С. Подолинского. Научную ценность этого изыскания подтверждает известный исследователь жизни и творчества С. Подолинского канадец украинского происхождения Р. Сербии, знакомый с соавтором упомянутой книги К. Шлюнманом.
Мировое признание С. Подолинского как пионера экологической экономики также подтверждается продолжением и определенным развитием его идей, высказанных еще в 80-е годы XIX в., мыслителями, «огромные вклады которых в экономическую теорию устойчивости, на раннем этапе ее создания, признаны недостаточно». Так, критическую важность законов термодинамики для экономики 20-х годов XX в. признал Ф. Содди, а 50 лет спустя эту тему глубже и детальнее разработал П. Джорджеску-Роугеи.
Учитывая обнародование работы самого Г. Дейли во второй половине 90-х годов XX в., можно вести речь как о более чем 100-летней актуальности идей С. Подолинского, уже перешедших из XIX в. в XXI, так и о феномене цитируемое (impact factor) его пионерных научных изысканий, обнародованных при жизни украинского новатора на итальянском, немецком, русском и французском языках. Это дает основания с большим вниманием отнестись к достижениям национальной научной школы как к фундаментальному олицетворению физико-экономического видения устойчивого развития.
Разработка стратегии устойчивого развития должна учитывать и предостережения относительно недостаточности теоретического знания. «Когда мы указываем на недостаточность какой-то теории, то этим не покушаемся на ее жизнь, а лишь выясняем ту границу, до которой эту теорию можно считать справедливой. Такое предостережение касается разработки всех теорий, приобретая особое значение по отношению к тем, которые являются определяющими для существования и дальнейшего развития человечества. Как раз в силу этого и нужен критический анализ уже созданных и создаваемых экономических знаний, призванный устранять их недостаточность (а особенно — неспособность обозначать перспективы безопасного развития мирового сообщества).
Вместе с тем разработка даже самого совершенного варианта самой современной теории устойчивого развития вряд ли позволит устранить недостаточность существующих экономических знаний о самом существенном. Опора на политэкономические начала и обусловленную ими неспособность преодолеть или хотя бы компенсировать недостаточность экономических знаний, которым не хватает способности гарантировать выживание будущих поколений, влечет за собой обреченность такой теории. Практическим подтверждением этому является неуспешность Всемирных саммитов в Рио-де-Жанейро и Йоханнесбурге, которые не смогли ответить на вопросы, наиболее актуальные для мирового сообщества.
Между тем фундамент ответов на вопрос о том, каким должно быть экономическое знание, адекватное вызовам выживания человечества, содержится в изложенной украинским мыслителем М. Руденко дефиниции мировой экономической науки: „наука, от которой зависит жизнь на Земле“. Глагол „зависит“ является ключевым в приведенном определении. Зависимость жизни от науки — это альтернатива: или благодаря экономической науке она продолжается, или обрывается, если эта наука не способствует или не может способствовать ее продолжению.
В этой альтернативе кроется дилемма Гамлета. Сегодня такой выбор встал перед земной цивилизацией, оказавшейся перед этой дилеммой. Теперь роль Гамлета обречено играть уже целое человечество. „Ключ“ крещению этой проблемы существует. Единственной гарантией экономического выздоровления ‘»может стать лишь Знание — полное, всеохватывающее знание, откуда вырастает богатство нации” Овладение таким философским «ключом» позволяет разрешить эту общечеловеческую альтернативу в пользу жизни. Утверждению бессмертия цивилизации призвано послужить знание. Наоборот, угрозой этой безальтернативной для человечества цели является, как отмечалось, незнание. В условиях, когда такая дилемма встала уже не перед отдельным человеком, а перед целой земной цивилизацией, выбор знания является выбором жизни.
продолжение
–PAGE_BREAK–