Введение
Что такое«Гламур»
Слово «glamour»является производным от старофранцузского grimoire – колдовская книга, собраниезаклинаний. Перебравшись сначала в Англию, затем в Шотландию, словопревратилось в старошотландское glamour – околдовывать, наводить чары.Исследователь А. Частицина установила, что впервые слово использовано влитературе в начале XVIII в. в смысле «затуманивать», «закрывать пеленой»,«создавать иллюзию». Вальтер Скотт использовал его в значении «колдовство». Всовременном американском английском glamur – это неотразимое очарование,эффектная романтичность. Мэрилин Монро, в белых мехах и блестках поспешающая наяхту миллионера – это, несомненно, glamur.
В русскомязыке это слово стало активно использоваться с конца 90-х. Мир роскоши,очарования, вечной молодости, блеска…. Стиль жизни «девушек Cosmo» – работа вофисе, украшенном орхидеями, улица бутиков (в миру Третьяковский проезд),презентация «русской пасторали» ее счастливым новым владельцем в закрытомклубе.
Всоциологическом смысле гламур – стиль жизни, демонстрирующий прямое участие илиблизость индивида к повседневной практике демонстративной роскоши, активнойсветской жизни, культа «вечной весны». Чем-то это похоже на определениесоцреализма:»… изображает счастье… герои выглядят здоровыми и просвещенными».Стиль жизни демонстративно выставлен в качестве социального маркера, причеммаркируются не индивидуальные ценности, а достигнутый уровень потребления – роскошь.Стилизация жизни под названием «гламур» осуществляется, таким образом, в рамкахклассической модели престижного потребления, разработанной Т. Вебленом вконце XIX в. Именно он определил роскошь, т.е. использование благ вразмере и качестве очевидно сверх необходимого, в целях завистническогосопоставления себя с другими как исторически первую форму демонстративногопотребления.
Придя врусский язык года два-три назад, гламур быстро освоился и столь же быстро стал«попсовым». «Гламур» в сознании одних легко и непринужденно связался с миромглянца, шика и расточительности, с роскошью и комфортом. Бесценный блескдрагоценностей, вычурная красота плодов фантазий итальянских дизайнеров,напыщенность светских вечеринок и утонченность искусства для избранных,надменность элитного спорта и отстраненность престижных районов мегаполиса,красота и молодость, не природные, но купленные по очень высокой цене, – этопервый, правильный гламур. Его оборотной стороной стали скандальные телеведущиереалити-шоу, личная жизнь светских персонажей в таблоидах и навязчивые логотипына ремнях в стиле R`n`b. Гламур слился с трэш-культурой….
Декорации уРоскоши и Шика замечательные, в их роли выступают лучшие рестораны и клубы,живописные пляжи экзотических островов и палубы белых, как снег, яхт. Участникиразнообразны и делятся на несколько категорий. С бокалами шампанского в рукахна презентациях и фуршетах – это, конечно, статисты. Любители – это мы:смотрим, раскрыв рот, на фотографии Марио Тестино, шушукаемся про последнююколлекцию Pucci, обсуждаем будущее русской моды – словом, пытаемся разобраться.Третья категория – те, кто делает на этом безумии деньги. И самая удивительнаяи чудесная категория – профи мира роскоши. Те, кто занимается режиссурой ипостановкой всего этого замечательного спектакля «Много гламура из ничего»,вкладывает в это душу и талант, отдавая себя поклонникам и умирая рано и спомпой, как Джанни, как Джанфранко, оставляя после себя нечто большее, чемзнаменитый логотип. Оставляя искусство.
Казалосьбы, какое отношение гламур – порождение потребительской культуры, феномен,апеллирующий не к самым высоким устремлениям человека – имеет отношение к жизниправославного человека? Но на самом деле имеет, как и все, что происходитвокруг нас. Философия гламура, или, как его еще называют, глянца, распространяетсясо скоростью эпидемической инфекции, становится для многих нормой жизни. И вгруппе риска оказываются дети. Но как противостоять гламуру, как не дать детямзаразиться его призрачной и обманчивой красивостью?
1. Влияние«гламура» на детей
Конечно,хочется, чтобы дети с удовольствием слушали классическую музыку, читали умныекнижки и мечтали посвятить свою жизнь чему-то высокому. Но вместо этого нередкоприходится слышать что-то подобное таким словам:
Изразговора мамы с десятилетней дочерью
– Мам, азнаешь, во что мы сегодня играли в школе?
– Во что?
– Вмоделей.
– И как жевы играли?
– А мывключали мелодии на телефоне и по очереди ходили как по подиуму. Если кто-тохорошо ходил – тому устраивали салют, то есть подбрасывали вверх снег, а ктоплохо – того наоборот забрасывали снегом.
Конечно,можно наслушавшись о таких идеалах, успокоить себя. Понадеяться, что детивырастут, многое поймут и эта увлеченность гламурно-звездной жизнью, где естьподиумы, сцена, аплодисменты, так и останется на полочке детских мечтаний, какнаши грезы о полетах в космос и об участии в экспедиции на Северный полюс. Аесли этого не произойдет, если эти идеалы прочно врастут в их сознание? Полетыв космос всегда были уделом единиц, а вот подобие дефилирования по подиумуможно увидеть и в сельском клубе.
Девочкамнавязывается все розовое, куклы-блондинки, одетые во всевозможные нарядныеплатья; у тех же Барби есть различные аксессуары – гардероб, зеркальце, парфюм,и прочее. Безусловно, когда все эти игрушки покупают ребенку, ему предлагаетсяи определенный круг интересов, даже навязывается. Раз есть этот набораксессуаров, одежды, естественно, дети без конца все это перебирают, играя. И,конечно, даже в чисто эстетическом плане яркие цвета привлекательны для ребенка,дети «западают» на такие образцы, начинают к таким вещам тянуться.
Главное вмире гламура – внешний вид, фасад. Скажи мне, что ты носишь, на чем ты ездишь,и я скажу, кто ты. Таков девиз современности. Человек как бы исчерпываетсявнешними атрибутами. Внутреннее перестало иметь вес. Его как бы и несуществует. Масштаб личности определяют не интеллект, не эрудированность, нидушевные и человеческие качества, а, в первую очередь, – фасадом. Фасад сталвсем. Падкими на такую философию становятся часто и люди, которых назватьнедалекими ну уж никак нельзя. Конечно, можно вполне говорить о том, что такбыло всегда. Высший свет и в сказке «Золушка», и в романе Толстого «Война имир», как многих и многих других произведениях, одинаков. Но погоню за внешнимлоском тогда все больше осмеивали. Наверное, самым выразительным в русскойлитературе произведением, развенчивающим эту самую манящую обманчивую внешнююпривлекательность, стала повесть Гоголя «Невский проспект» (вспомним эпизод спрекрасной незнакомкой, которая оказалась продажной женщиной). Сегодня, увы,глянец торжествует. Достаточно бросить беглый взгляд на любой ларек или лотокторгующий прессой, включить телевизор, зайти в гипермаркет и т.д. И детиавтоматически принимают эти кричаще розовые идеалы как норму жизни, как нечтосамо собой разумеющееся, что даже не вызывает у них сомнений – ведь это жекрасиво.
Изразговора мамы с 10 летней дочерью
– Мам, уНаташи есть такой небольшой красивый чемоданчик, и он весь забит косметикой. Яочень хочу, чтобы на день рождения ты мне подарила косметику!
– Я понимаютвое желание, но поверь мне – накрашенная девочка в 10 лет – это уродливо.
– Ну, можетбыть и так, но мне все равно, знаешь как хочется. На празднике в школе янакрасилась розовыми тенями, которые взяла у Наташи. Мне кажется, что былокрасиво.
– Когда яучилась в школе, уже в старших классах, я тоже не верила свой маме, которая мнеговорила, что ребенок с косметикой на лице – это уродство. Но теперь могу совсей уверенность тебе сказать, что это действительно некрасиво. Ты не веришьмне?
– Почему? Яготова с тобой согласиться. Но мне все равно очень хочется. Ведь ты самаговоришь, что и тебе хотелось. Ну, пожалуйста, подари мне косметику…
Самымсильным воспитательным приемом является личный пример. Наверно бесполезнорассказывать ребенку о высоких материях, приучать его душу чувствоватьподлинное настоящее искусство, но при этом все свободное время проводить утелевизора за просмотром сериалов и телепередач типа «Снимите это немедленно»,где научат, как нужно одеваться, чтобы выглядеть самой обаятельной ипривлекательной.
Как длядевочки все гламурно-розовое, так и для мальчика идеалы людей с бицепсамистановятся привлекательными именно тогда, когда ребенок предоставлен сам себе ине видит других примеров для подражания. Если же родители живут содержательнойжизнью, имеют какой-то предметный интерес, увлечение, любят свою работу, то онивсегда будут ярким примером для детей. Еще важнее, чтобы у детей и родителейбыл совместный досуг, когда семья вместе проводит время, и дети включены вобщую жизнь как помощники или равноправные участники. Тогда эта совместнаядеятельность в семье будет «перекрывать» тягу к таким занятиям, которые неразвивают, а просто приятны для глаз или, наоборот, будоражат нервы, как всеэти игрушки-монстры с мускулами для мальчишек. Дети должны видеть родителей,которые переживают моменты вдохновения, творят, много знают, у которых широкийкругозор. И родители, вместо того, чтобы требовать от детей выключить телевизорили компьютер с играми, на самом деле должны задуматься: «А что я могупредложить взамен? Вот я требую выключить, а что я могу дать? Куда я в этотмомент поведу ребенка, о чем я буду с ним говорить?». Когда люди приходят сосвоими проблемами в наш центр, беседуя с ними, мы стараемся понять, как ониживут. И в большинстве случаев оказывается, что родители выдвигают к детямжесткие, ограничительные трбования, а альтернативных предложений у них нет,потому что сами родители часто живут скучной, прозаичной, стереотипной жизнью,которая связана с тем же телевизором. Если что-то с ребенком не так, значит ищипроблему в жизни родителей.
2. Кто такой «человек гламурный»?
Четкую грань в поведении человека между гламурной и негламурнойкомпонентами провести невозможно подобно тому, как невозможно разделить его наматериальную и духовную составляющие. Материальное и духовное в человеке слитовоедино, но благодаря силе мысли мы пытаемся судить о соотношении того идругого, чтобы выявить приоритет тех или иных ценностных ориентаций имотиваций. «Человек гламурный» как веберовский «идеальный тип», по нашемумнению, может быть охарактеризован следующими чертами.
Во-первых, это материалист, желающий «жить, чтобы иметь»,сводящий успех и цель жизни к деньгам, которые можно конвертировать вматериальные и нематериальные ценности.
Во-вторых, это гедонист, стремящийся к удовольствию,наслаждению, комфорту, ублажению своего тела, чувственному.
В-третьих, это обреченный потребленец, бегущий позамкнутому кругу, как белка в колесе, сосредоточенный на добывании денег и ихтрате в потугах подражать вышестоящему классу.
В-четвертых, это безнравственный эстет: нарядный,«упакованный», привлекающий к себе внимание безукоризненностью костюма,прически, аксессуаров, «профессионал» в брэндах, моде, светских новостях, но«пустой», ибо сосредоточен на потреблении, демонстративной праздности имертвой, холодной эстетике роскоши, Красоте в отрыве от Истины и Добра.
В-пятых, этобезответственный эгоист, пренебрегающийценностями семьи и общества, манипулирующий ради реализации собственныхинтересов сознанием других людей.
В-шестых, это женственный образ, свойственный не толькогламурной женщине, но характерный сегодня также и для представителей «сильного»пола в силу тенденции к феминизации мужчин, их повышенного внимания к собственнойвнешности (метросексуализм), а также в результате распространениягомосексуализма.
В реальной жизни можно найти разные типажи представителей«человека гламурного». Так, журнал «Огонек» выделил пять главных типов врусском гламуре.
Тип «Чичваркин» (или новый олигархический гламур). Внешне многие олигархи – люди скромные и малозаметные, т. к.не каждый может отличить подлинную дорогую вещь от подделки. Кроме того,сегодня, имея солидный счет в банке, нет необходимости самоутверждаться спомощью одежды. Поэтому костюм может быть, как у Чичваркина, бывшего хозяина«Евросети»: бейсболка, джинсы, толстовка.
Тип «Ксения Собчак» (или дягилевский гламур). Это посетители элитных клубов «Дягилев», «XIII» и им подобных, гдеважна именно последняя коллекция Dolce&Gabana или Gucci. Живое воплощение –две подруги: бывшая модель Ульяна Цейтлина и «телесветская львица» КсенияСобчак, которые знают, что сегодня модно, а что – нет.
Тип «Как бы Ксения Собчак» (или народный гламур) – это девушки «в фальшивке», знающие все про жизнь «звезд»,подражающие им и мечтающие о Куршевеле и Сен-Тропе.
Тип «Чекистский гламур» – мужчинасредних лет с офицерским прошлым, ведущий двойную жизнь. Может иметь дом наРублевке, но на работу ездит на «Волге»; на отдыхе с близкими друзьями – вчасах «Патек Филипп», на работе – в часах «Слава»; бывает в Альпах, но никомуоб этом не рассказывает. Спорт, семейные ценности, очень много работы, многоговорит о любви к Родине, предпочитает черный и темно-серый цвет. Сегодня моднобыть патриотом и иметь «близких товарищей» из числа высокопоставленныхчиновников. Сами чекисты и аппаратчики тоже «огламуриваются», но скрывают это.
Тип «Федя Бондарчук» – растущееплемя российского топ-менеджмента, завсегдатаи ночных клубов, 70% мужчин,обеспечивающих 99% доходов этих клубов. Отличные ботинки, идеально сидящийпиджак, модные джинсы, дорогие часы, прекрасная рубашка (но без галстука!)
Мы бы добавили еще тип «Сергей Зверев», наиболее явственноотражающий такую черту homo glamouricus, как женственность.
Удивительно,но в данной типологии оказалось мужских типов больше, чем женских. Гламурперестал быть «чисто» женским явлением, имеющим исторические и биологическиекорни.
3.Советские déjà-vues: идеологический капитал гламурной прозы
Посколькупостсоветское культурное пространство все еще несет в себе значительноеидеологизированное наследие советского прошлого, не удивительно, что гламурнаяпроза может показаться жанром «новых утопий» в духе советского романа 1930-хгодов. Чтобы уловить эти советские déjà-vues в прозе Робски,стоит обратиться к монографии Катерины Кларк «Советский роман: история какритуал» (1985). Согласно Кларк, в сталинской культуре существовало двекатегории реальности, «обычная и необычная», и, соответственно, два типа«обычных и необычных» героев, категорий времени, места и так далее. Образ«реальной» жизни был так идеализирован, что граница между реальностью инереальностью, между фактом и вымыслом стала условной и размытой. Сама«реальная жизнь» тоже утратила свою «нормальность» и правдоподобие и былапохожа на карнавал: кругом происходили открытые суды, сотни тысяч «враговнарода» обвинялись в шпионаже, вредительстве или заговорах против советскойвласти; стахановцы поражали воображение своей сказочной продуктивностью нарабочем фронте; человек воевал с природой. Литература и жизнь как бы «слились»в единое целое, и чем больше советское общество «отвергало позитивизм иэмпирическую правду», тем больше «воображаемого» появлялось в литературе. Какубедительно демонстрирует Кларк, сталинский роман явился детищем этого процессаи описывал фантастические достижения советской страны в строительствесоциализма.
В центресталинской мифологии была символическая «великая семья» (государство),состоящая из «отцов» (партийные руководители во главе со Сталиным) и «сыновей»(положительных героев). Сталинская «семья» была построена по вертикальной оси,и «отцы» всегда находились над «сыновьями». Только следуя за «отцами»,«сыновья» могли достичь высокой цели и стать преемниками «отцов». Эта иерархия«отцов и детей» узаконивала приоритет государства и отводила кровной семьевторостепенное значение. Положительного героя советского романа Кларк называетhomo extraordinarius, «человек экстраординарный». Ведомый «отцом / отцами»,он проходит путь от «наивности» к «зрелости», превозмогая все трудности, и, вконце концов, совершает подвиг во имя «великой семьи». Миф o счастливой жизнипри Сталине не допускал драматизма, противоречий и проблем реальной жизни. Егогерои жили динамично и весело, их пример доказывал, что счастье доступно всем.
Подобнуюмодель счастливой жизни конструирует гламурная проза, если только заместить вней советскую героическую реальность реальностью материального потребления. В«Casual» жизнь героев представлена как серия больших и малых удовольствий,жизнь как праздник. При чтении «Casual» у читателя может создаться впечатление,что развлечения – главная и неотъемлемая часть жизни россиян, как, например, вэтом рассуждении рассказчицы:
«Вся Москвауехала в горы. Те, кто еще не уехал, собирали чемоданы, чтобы уехать сразупосле Нового года. Те, у кого есть потребность в знакомых лицах и близости колигархам, уехали в Куршевель. Все остальные – в Сент-Моритц. Правда, некоторыеоригиналы уехали в жаркие страны, но их было меньшинство. Хотя это меньшинствовыкупило билеты на все рейсы «Аэрофлота», и улететь на какие-нибудь Мальдивы,Сейшелы или во Флориду, не позаботившись об этом заранее, невозможно».
Еще в XVIIIвеке французский экономист и государственный деятель Анн Роббер Жак Тюргозаметил, что в коммерческих обществах люди «покупали и продавали счастье», ичем бóльшая масса людей втягивалась в материальное потребление, темприбыльней становилась торговля счастьем. Нетрудно себе представить, какойидеал счастья продает гламурная проза и сколько блестящих «рекламных» моментовчитатель может найти в «Casual»: здесь и загорелые красавицы в шезлонгах,потягивающие из трубочек модные коктейли, и счастливые дети, пускающие мыльныепузыри у надувного бассейна, и катание на лыжах в Куршевеле, и ныряние саквалангами в Египте, и рекой льется «Moët & Chandon», и подаютсямакароны с белыми трюфелями «по тридцать долларов грамм» – и так без конца.Гламурное счастье – уже не просто предмет народного созерцания; оно становитсяправом и обязанностью каждого гражданина. Как пишет Жан Бодрийяр, в обществепотребления человек обязан быть «счастливым, влюбленным, обожаемым / обожающим,соблазнительным / соблазненным», динамичным, увлеченным и так далее. Аесли по какой-то причине вы успокаиваетесь на достигнутом и больше нестремитесь к новым удовольствиям (а ведь нужно попробовать все), «обществозаписывает вас в разряд «асоциальных» или маргинальных типов, отвергающих идеюобщего счастья». Какие знакомые советские déjà-vues можно уловитьв этом осмыслении счастья! Ведь советский человек так же должен был постоянно«дерзать», «стремиться» и «идти к новым свершениям», а тот, кто не «шел»,оставался на обочине «радостной» жизни и коллективного счастья.
Главныйгерой, прошедший путь от «маленького человека» до «замечательного» или«гламурного», в зависимости от контекста, стал, несомненно, самым удивительнымизобретением соцреалистического романа и гламурной прозы. Особенно интереснымпредставляется сходство биографий этих двух типов героев и трансформация ихсоциального статуса: оба вышли «из народа», прошли через унижение и бедность вдетстве, поставили перед собой высокие цели, преодолели много трудностей и, вконце концов, стали «гламурными». В обоих сценариях срабатывает механизмволшебной сказки: герой «был никем», но стал «всем», его мечта сбылась, потомучто он неустанно шел к ней. Биографии героев в этих параллельных мирах даютоптимистическую и демократическую установку: «замечательными / гламурнымилюдьми не рождаются – ими становятся». И homo extraordinarius, и homoglamorousus – идеологические символы своего времени. И неважно, что первый изних – дитя сталинских пятилеток, а второй – продукт потребительской культуры:между ними существует неоспоримое родство. Постсоветская культура унаследовалаи удачно воспроизвела культурные модели советских времен. Вот что говорит обэтом Борис Дубин:
« «Советское»конструировалось заново и в результате стало зеркалом, в котором видныотражения нас сегодняшних. Две картинки поддерживают друг друга – прошлое внастоящем и настоящее в прошлом».
Популярностьhomo glamorousus в современном масскульте настолько очевидна, что напрашиваетсявопрос, как этот герой / героиня вписывается в занимающую сейчас многихдискуссию о постсоветском человеке. Так, Анна Шор-Чудновская видит закономернуюсвязь между формированием homo postsoveticus и «победным шествием гламура поРоссии», а историк Ирина Глебова с горечью пишет о «восстании (точнее, бунте)русского обывателя» против «диктатуры высоких идеалов, принципов, жизненныхнорм». Критики почти единогласно заявляют, что в современной «гламурной» Россииу народа появилась ностальгия «по покою брежневских времен» и «порядкусталинских», и констатируют почти синонимичное сходство между политическипассивным постсоветским человеком и «совком». И похоже, что пока homoglamorousus уютно уживается в массовом сознании постсоветского человека,подталкивая его вперед к гламурному счастью, общество потребления становится«властным элементом социального контроля».
Заключение
гламур культура стиль проза
Но на самомделе гламур – это все-таки не искусство, а колдовство. Придется смириться сэтим, даже если вы не верите в магию. Это волшебство от стилистов, дизайнеров,имиджмейкеров, рекламщиков и пиарщиков, прытких перьев glam-журналистов идорогущих камер светских фотографов. Гламур – это то, чего нет, но во чтохочется верить после того, как перестаешь верить в Деда Мороза. Потому что вмире роскоши полно своих Санта-Клаусов, русалок и ведьм. Гламур – последняясказка для взрослых. Только недалекие циники способны расчленить его насоставляющие, например: «Чтобы быть гламурной, надо иметь сумку от Chanel,маленькое черное платье и длинные, мерцающие белокурые волосы».
Список литературы
1.В. Шохина «Гламур без берегов» Независимая газета – ExLibris.2006 г. 28 декабря.
2.Л. Глебова «Верхи и низы: новая консолидация. Российскоеобщество в эпоху массового потребления» Независимая газета. 2006 г. 15декабря.
3.Л.И. Ростовцева. Цикл статей по ИЭУ «Homo glamouricus»
4.Ю. Семёнова. Журнал «Православие и современность» Апрель 2010 г.
5.http://www.fakultet.net/forum/index.php?showtopic=5099
6.http://www.intelros.ru/readroom/nz/nz_68/5149-larisa-rudova-glamur-i-postsovetskij-chelovek.html