Взгляды русских юристов конца 19 – начала 20-х веков и их вклад в развитие права России

ДИПЛОМНАЯРАБОТА
по курсу«Основы государства и права»
по теме:«Взгляды русских юристов конца 19 – начала 20-х веков и их вклад в развитиеправа России»

Содержание
 
Введение
1. Основныепринципы гражданского судопроизводствав трудах русских юристов конца XIX – начала XX в.
1.1 Основныеправовые идеи
1.2 Системагражданского правосудия
2. Взгляды русскихюристов конца XIX – начала XX в. на систему гражданского судопроизводства
2.1 Устройствои развитие судебной системы
2.2Особенности гражданского судебного процесса
Заключение
Списокиспользованных источников

Введение
 
Судебнаяреформа, проводимая в настоящее время в России, затрагивает каксудоустройственные, так и процессуальные аспекты. Принятие новых процессуальныхкодексов (Уголовно-процессуального, Арбитражного процессуального и Гражданскогопроцессуального) свидетельствует о том, что процессуальным механизмам повышенияэффективности судопроизводства уделяется важнейшее внимание. Основой реформы вобласти судопроизводства является усиление судебной власти. Принцип разделениявластей, сформулированный еще в античные времена и затем развитый во Франции, внастоящее время практически внедрен в политико-правовую жизнь России.
В каждойстране по-своему понимается судебная власть, по-разному обеспечивается ееавторитет и сила. В России, как в дореволюционной, так и в послереволюционной,действовал и действует принцип верховенства закона. И сейчас усиление судебнойвласти происходит в сочетании с этим принципом, что сложнее, чем при господствесудебного прецедента. Судебная власть, функционируя наряду с законодательной иисполнительной властями, должна уметь при необходимости противостоять им.
Принятие ивведение в действие ГПК РФ стало кардинальным изменением впроцессуально-правовом регулировании судопроизводства по гражданским делам всудах общей юрисдикции. При этом первые значительные шаги в планесовершенствования процедуры гражданского процесса были предпринятызаконодателем при внесении изменений и дополнений в ранее действовавший ГПКРСФСР в 1995 и 2000 гг. Эти изменения ознаменовали явный поворот процесса всторону усиления состязательности сторон, произошел отказ от активности суда впроцессе собирания доказательств, разграничена подсудность дел между мировымисудьями и районными судами, определена подсудность гражданских дел военнымсудам, разработана процедура апелляционного пересмотра судебных актов, принятыхмировыми судьями. Введение подобных гарантий на столь высоком законодательномуровне имеет важное значение. Новый ГПК внес существенные новеллы практически вкаждый процессуальный институт.
Кроме этого, новый ГПКпо-новому определил задачи и цели гражданского судопроизводства: «Задачамигражданского судопроизводства являются правильное и своевременное рассмотрениеи разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав,свобод и законных интересов граждан, организаций, прав и интересов РоссийскойФедерации, субъектов РФ, муниципальных образований, других лиц, являющихся субъектамигражданских, трудовых или иных правоотношений. Гражданское судопроизводстводолжно способствовать укреплению законности и правопорядка, предупреждениюправонарушений, формированию уважительного отношения к закону и суду» (ст. 2).
Из сказанного очевидно,что законодатель задачи судопроизводства «связал» с рассмотрением и разрешениемгражданских дел, а цели – с защитой интересов различных субъектов, вовлеченныхв процесс рассмотрения дела.
Судебнаяреформа повышает гарантии правовой защищенности граждан, что происходит за счетрасширения судебной защиты гражданских прав и свобод. Так, в последнее время науровне законодательства Российской Федерации расширена судебная защита вобласти печати, гражданства, пенсионного обеспечения, разрешения индивидуальныхтрудовых споров, введена защита интересов неопределенного круга лиц и прочее.Вместе с тем гражданское судопроизводство переживает тяжелое время. Постоянныйрост количества рассматриваемых дел, усложнение и появление новых, ранее неизвестныхкатегорий дел приводит к нарушению процессуальных сроков их рассмотрения.
Происходящиев гражданском процессуальном праве процессы влияют и на одноименную науку, гдеявно стал проявляться интерес к зарубежному законодательству и практике деятельностисудов. Науке гражданского процессуального права предстоит осмыслить всезаконодательные новеллы в области отправления правосудия по гражданским делам иукрепления судебной власти, опыт зарубежных стран, содействовать дальнейшемуразвитию гражданского процесса в современных условиях.
Важную роль вэтом играет и опыт отечественных дореволюционных цивилистов, что и определяетактуальность данной работы.
На основаниивышеизложенного, цель данной работы можно определить как анализ взглядоврусских дореволюционных цивилистов в разрезе современной системы гражданскогопроцессуального права. На основании цели в работе поставлены следующие задачи:
выделитьособенности правовых идей дореволюционных русских цивилистов;
проанализироватьвзгляды правоведов на систему гражданского правосудия;
изучитьвзгляды цивилистов на основные принципы гражданского процессуального суда истадии судебного процесса.
В качестветеоретической базы работы использовались труды Шершеневича Г.Ф., Мейера П.А.,Йоффе О.С., Петражицкого Л.И. и других выдающихся отечественных правоведов.

1. Основные принципы гражданского судопроизводства в трудахрусских юристов конца XIX– начала XXвека
 
1.1Основные правовые идеи
Дореволюционная российскаяправовая наука и особенно – ее цивилистическая ветвь имели высочайший уровеньразвития, органически вобравший в себя как лучшие зарубежные образцы и аналоги,так и результаты чрезвычайно интересного отечественного опыта, вытекавшего изособенностей российской государственности. Остановимся на некоторых правовыхидеях тогдашних российских цивилистов.
В первую очередь,вызывают интерес правовые взгляды великого русского дореволюционного цивилистаГ.Ф. Шершеневича. В формирование и развитие отечественной цивилистики, да ивсего российского правоведения проф. Г.Ф. Шершеневич внес огромный вклад. Егоученики, уже будучи сами весьма солидными, известными учеными, издали сборникработ, посвященный его памяти, в предисловии к которому указали, что «имя егонавсегда вписано крупными буквами на страницах науки русского гражданского иторгового права». В сфере гражданского права широко известны его труды опонятии и системе гражданского права, истории его кодификации, развитии наукигражданского права в России, правовых вопросах опеки, попечительства ибезвестного отсутствия, передачи и приобретения недвижимости, а также курслекций по обязательственному праву и работы по авторскому праву.
В первуюочередь этот выдающийся русский ученый прекрасно понимал, что для позитивногоразвития гражданского права, прежде всего, необходимо построение правовогогосударства. Шершеневич отмечает следующие пути формирования и основныепараметры правового государства:
1) дляустранения произвола необходимо установление норм объективного права, которыеопределяют пределы, свободы каждого и отграничивают одни интересы от других, втом числе и государственной организации, – отсюда идея господства права вуправлении;
2) еслиличная инициатива требует простора, то государству достаточно ограничиватьсяохраною субъективных прав;
3) чтобыновый порядок не нарушался самими органами власти, необходимо строго определитьполномочия последних, отделив от исполнительной власти законодательную,утвердив самостоятельность судебной власти и допустив к соучастию взаконодательстве выборные общественные элементы.
Соглашаясь сподобными характеристиками правового государства, Шершеневич, однако, реальныегарантии правовой государственности видит в том, что в различное времявыдвигались различные гарантии правового порядка против произволагосударственной власти: «… а) неотъемлемые права личности; б) принципразделения властей; в) правовое самоограничение власти; г) подчиненностьгосударства стоящему над ним праву. В действительности такой гарантией являетсятолько сдерживающая сила общественного мнения». Идея «сдерживания» властейнегосударственными общественными объединениями, мнением общественности, печати,радио, телевидения сейчас признается всеми и находит свое практическоевоплощение в жизни современного общества.
Многие его идеи,относящиеся к гражданскому праву, могли бы найти применение и в современномроссийском гражданском праве. Так, например, в настоящее время законодательобъявил акционерную форму не только главной, но чуть ли и не единственнойвозможной и перспективной формой предпринимательской деятельности. Об этомсвидетельствует и абсурдное по сути включение обществ с ограниченнойответственностью в состав разновидностей акционерного общества, изаконодательство о приватизации, фактически не признающее никаких иныхорганизационно-правовых форм, и полное забвение конструкции производственногокооператива как самостоятельной, нормальной разновидности коммерческихорганизаций. В результате акционерным обществом провозглашается и бывший колхозили совхоз, состоящий из нескольких десятков пожилых крестьян, и мелкий магазинили химчистка, работники которых вместе со своими «преобразователями» просто непредставляют сути этой категории.
Между тем, среди торговыхтовариществ (по нашей терминологии – коммерческих организаций) в России всегдавыделялись не только акционерные, но и «артельные товарищества», имеющие целью,по словам Г.Ф. Шершеневича, «устранить для малосостоятельных лиц посредничествокапиталиста». Так, «потребительные товарищества» (потребительские кооперативы)имеют целью «устранить посредничество купца и доставлять своим членам все предметыпотребления непосредственно от производителей», кредитные товарищества (кассывзаимопомощи) «задаются целью открыть своим членам кредит без участия банкиров,основанный на доверии к товариществу», а «производительные товарищества»(производительные кооперативы) имеют «различные промышленные цели, достигаемыесамими рабочими без участия пользующегося их трудом предпринимателя». Исходя изэтой природы кооперативов (артелей), Г.Ф. Шершеневич раскрывает далее и особенностиих правового положения, причем используя не только российский, но и передовойдля его времени зарубежный опыт. В отличие от этого, участниками товариществ(полных, традиционно признававшихся в русском праве юридическими лицами, «навере» (коммандитных) и акционерных) всегда были непосредственнопредприниматели.
Если бы разработчикидействующего российского Закона о предприятиях и предпринимательскойдеятельности были бы знакомы с изложенной выше ситуацией, вряд ли они исключилибы производственные кооперативы из числа «предприятий» (коммерческихорганизаций). Точно так же они могли бы ознакомиться с природой полныхтовариществ и их отличием от простых товариществ (договора о совместнойхозяйственной деятельности). Небесполезной была бы информация о том, что вдореволюционной России (как, впрочем, и в России нэповской) преобладающейформой предпринимательства были полные товарищества и товарищества на вере.Тогдашний купец (предприниматель, коммерсант) прекрасно понимал, что, рискуясвоим имуществом (а не только вложенным в капитал товарищества), он тем самымодновременно приобретает особое, дополнительное доверие в глазах своихкредиторов и контрагентов, что весьма благоприятно отражается и на его престижекак в коммерции, так и в обществе, и даже на его возможностях получениякредита. Такого доверия, естественно, не вызывает современное «акционерноеобщество закрытого типа» с уставным капиталом минимального размера, состоящимиз какого-нибудь фиктивного «ноу-хау», или чековый инвестиционный фонд сгромким названием и оплаченным капиталом из нескольких десятков «ваучеров».
Далее остановимся натеоретических воззрениях выдающихся русских цивилистов Канторовича иПетражицкого.
Сразвитием экономических отношений сфера имущественного (гражданского) оборотапретерпевает такое усложнение и обновляется в такой степени, что старыечастноправовые нормы, при всей широте их логического объема, зачастуюоказываются бессильными в столкновении с конкретными жизненными случаями. Дляпреодоления все более усугублявшегося разрыва между законом и жизньюпринимались различные меры – начиная от отдельных законодательных нововведенийи кончая формулярным правом. Непосредственным откликом на указанные практическиепотребности явились и отдельные доктринальные построения, лишь поначалуподчиненные сугубо утилитарным целям, а в более широкой перспективеустремленные к тому, чтобы изменить самое соотношение права и факта, низвестизакон до уровня отдельной жизненной ситуации и каждую такую ситуацию объявитьзаконом. Среди построений подобного рода на передний план выдвигаются те,которые впоследствии обрели известность под наименованием школы свободногоправа.
Приверженцы этой школы, неокантианцы по своему философскомумировоззрению, постулировали такую же неспособность законодателя устанавливатьадекватные потребностям быстро развивающейся действительности юридическиенормы, какую Кант приписывал в целом человеческому разуму, легкоориентирующемуся в мире «явлений» и обнаруживающему полную беспомощность передмиром «вещей в себе». Чтобы избавиться от такой беспомощности в правовой сфере,было предложено самое радикальное средство – раскрепостить судью от связующегодействия мертвой буквы закона, предоставив урегулирование юридически значимыхконфликтов опирающемуся на накопленный жизненный опыт индивидуальномусудейскому усмотрению. И только во избежание упрека в прямолинейно нигилистическомотношении к закону приходилось в рамках той же доктрины прибегать к обрисовкеметодов увязки законодательных норм с судейским усмотрением. Вместе с темнепомерно возвеличенное в своей значимости, возведенное в ранг социальнойкатегории высшего порядка, судейское усмотрение объявляется способным решатьправовые коллизии, руководствуясь не правовыми, а различными иными критериями.Так, Канторович, например, говорил, что решение судьи должно быть основано наего собственном опыте, позволяющем определить социальную функцию нормы исоциальные последствия выносимого решения.
Интересна концепция психологической школы, которую воплотил вжизнь выдающийся русский юрист Л.И. Петражицкий. Он не только развил идеиданной школы в общетеоретических работах (таких, например, как двухтомная «Теорияправа и государства в связи с теорией нравственности». СПб., 1909, 1910), но ираспространил соответствующие общие выводы на конкретные, прежде всегогражданско-правовые, институты и понятия (такие, например, как юридическоелицо, доходы и т. п.).
Для Петражицкого не существует двух видов правовых явлений –субъективных и объективных. Он призывает, поэтому к поискам такого определенияправа, с помощью которого можно было бы полностью устранить юридический дуализмподобного рода. Его концепция исходит не из размежевания права в объективном исубъективном смысле, а «из совсем иной точки зрения» – «из отрицания реальногосуществования того, что юристы считают реально существующим в области права, инахождения реальных правовых феноменов как особого класса сложных эмоционально-интеллектуальных,психических процессов». Правовые явления относятся не к материальной, а кпсихической, эмоционально-интеллектуальной сфере. От входящей в ту же сферунравственности они отличаются тем, что нравственные феномены основаны наэтическом сознании долга без приурочения его к определенному лицу (императивныеэмоции), тогда как правовые феномены, также опирающиеся на этическое сознаниедолга, предполагают его причитаемость определенному другому субъекту(императивно-атрибутивные эмоции). «Такие обязанности, которые осознаются несвободнымипо отношению к другим, закрепленными за другими, по которым то, к чемуобязывается одна сторона, причитается другой стороне как нечто ей должное, мыбудем называть правовыми, или юридическими обязанностями… Правовые обязанности,долги одних, закрепленные за другими, рассматриваемые с точки зрения тойстороны, которой долг принадлежит, мы, с точки зрения актива, будем называтьправами». Иными словами, субъективное право есть некий находящийся на сторонеуправомоченного коррелат императивно-атрибутивного сознания этической обязанности,сформировавшегося на стороне обязанного лица. Поскольку этот коррелат также невыходит за рамки психического переживания, его реальность становится в высшейстепени проблематичной, пребывающей на грани бытия и небытия, того, что есть, итого, что не существует.
Соответственно коренному положению психологической школы, ориентирующемуна то, что «правовые явления и их элементы суть явления не материального, адуховного мира, что для отыскания и изучения их следует обращаться не к поискамво внешнем мире, а к психике тех, которые переживают подлежащие психическиепроцессы», Л.И. Петражицкий решал многочисленные конкретные как общеправовые,так и цивилистические проблемы.
В конце XIX в. в мировой и российской цивилистической мысли происходитизменение взглядов на концепцию права собственности. Зарождается и постепеннопривлекает все большее число сторонников иной взгляд на право собственности,усматривающий в нем не отношение лица к вещи, а отношение между самими людьми.Сторонниками этого взгляда в России были: Коркунов, Синайский и др.
Они не отрицали того, что вещные права, включая правособственности, порождают определенные отношения управомоченного к вещи, как и того,что степень господства над вещью со стороны собственника превосходит степеньгосподства, осуществляемого над нею обладателями любых других вещных прав. Ноне в этом, по их мнению, состоит суть права собственности. Как юридическоеявление оно должно выражать прежде всего отношения с другими лицами, общественнуюсвязь управомоченного с обязанными. «Всякое право, – писал, например, Ортолан,– если проникнуть в глубь вещей, в конце концов сводится к свободе дляактивного субъекта требовать чего-нибудь от пассивного субъекта». В отличие отдругих видов прав, подчеркивал Шершеневич, в праве собственности «числопассивных субъектов… достигает общего числа всех подчиненных той жеполитической власти, как и активный субъект».
Краеугольным камнем гражданского права являются проблема разграничениячастных и публичных прав. Так Покровскийосновывает соответствующее разграничение уже не просто на способе защитычастных и публичных прав, а на методе регулирования, применяемом законодателемв частноправовой и публично-правовой сфере: «Если публичное право есть системаюридической централизации отношений, то гражданское право, наоборот, естьсистема юридической децентрализации… Если публичное право есть системасубординации, то гражданское право есть система координации; если первое естьобласть власти и подчинения, то второе есть область свободы и частнойинициативы». Частное право тем отличается от права публичного, что «оно непредписывает частному лицу стать собственником, наследником или вступить вбрак; все это зависит от самого частного лица или нескольких частных лиц (контрагентовпо договору); но государственная власть будет охранять то отношение, котороебудет установлено частной волей. Если же она и дает свои определения, то, пообщему правилу, лишь на тот случай, если частные лица почему-либо своихопределений не сделают, следовательно – лишь в восполнение чего-либонедостающего».
Кавелин, отвергнув все выдвигавшиеся ранее критерииразграничения частного и публичного права, писал: «Для сопоставлениягосударственного права с гражданским… мало поводов и оснований: первое имеетдело с началами и условиями, в которых выражается и которыми поддерживается государственныйорганизм как единое целое, так как его предмет – общие юридические начала,принципы, которые в этой своей идеальной форме не осуществляются в действительности;гражданское же право занимается действительными, видимыми отношениями людей, накоторые начала государственного права действуют… в форме условий,видоизменяющих, определяющих, производящих сочетание гражданских отношений».Ввиду этого частный и публичный характер правоотношений – критерий более илименее искусственный. Правовые отношения имеют различные стороны, и взависимости от того, какая из них выделяется, можно включать правоотношение впредмет регулирования соответствующей отрасли права. Для предмета гражданскогоправа «вещественная ценность служит самым верным, безошибочным и нагляднымпоказателем…». Правоотношения как имущественные отношения входят в предметгражданского права, а рассматриваемые со всех иных точек зрения они должны бытьиз гражданского права исключены. Правда, действующее положительное право всвоей системе строится не так, как оно должно было бы строиться сообразно спредложенным критерием. Но тем хуже для действующего положительного права.
«Теоретический вопрос, – говорил Кавелин, – требуеттеоретического ответа». Коль скоро он теоретически разрешен, в соответствии снайденным решением должна быть перестроена система действующего права. Гражданскоеправо имеет дело только с имущественными отношениями. Поэтому из него должныбыть исключены семейное право, институт опеки и попечительства и некоторыедругие институты. Но зато в него следует включить все имущественные отношения,в том числе «отношения, возникающие по взысканию податей и денежныхповинностей, по отправлению… вещественных и личных натуральныхповинностей…».
Гражданско-правовые отношения представляют собой отношенияюридические. Многие рассуждения отечественных цивилистов посвящены сущностиюридических отношений.
Юридическое отношениепредполагает наличность, по крайней мере, двух лиц. Одно лицо, которомупринадлежит право, носит название активного субъекта, иначе субъекта права;другое лицо, на котором лежит соответствующая обязанность, называется пассивнымсубъектом. Число пассивных субъектов от одного (в обязательстве) достигаетчисла всех сограждан активного субъекта (в собственности). Шершеневич отмечает,что «весьма ошибочно мнение некоторых юристов (например у нас Победоносцева),предполагающих возможность юридического отношения, в котором был бы только одинсубъект, активный. Определяют право собственности, как отношение лица к вещи.Но юридическое отношение возможно только между лицами. Где нет общества, тамнет и права, а, следовательно, и юридических отношений. Робинзон Крузогосподствовал над всем островом, имел необходимые для его потребностейпредметы, но отношение его к ним было только фактическое».
По мнению отечественныхцивилистов, по числу субъектов различаются между собою абсолютные права иотносительные. Права абсолютные – это те, в которых праву активного субъектасоответствует обязанность всех его сограждан и которые потому охраняются противкаждого, забывшего лежащую на нем обязанность. Сюда, по мнению дореволюционныхправоведов, относятся: а) вещные права (собственность, права на чужую вещь), b)исключительные права (авторское, художественное, музыкальное, фирменное, привилегиина промышленные изобретения и некоторые другие), с) права личной власти (мужа,родителей, опекунов). Правами относительными называются те, в которых правуактивного субъекта соответствует обязанность известных, определенных субъектов,одного или нескольких. Этот разряд составляют: а) обязательственные права, b)права на алименты.
Мейер отмечает, чтокаждое юридическое отношение возникает по поводу известного интереса,преследуемого членами общества. Объектом юридического отношения являетсясредство осуществления интереса. Такими средствами являются: а) вещи, как частьвнешнего мира, b) действия других лиц. Когда объект юридического отношениясоставляют вещи, то отношение носит название вещного права; когда объектомявляются действия других лиц, то – обязательственного или права личной власти,или, наконец, исключительных прав. Очевидно, юридическое понятие об объектахправа соответствует экономическому представлению о благах. По мнению Шершеневича,спорным представляется вопрос, не следует ли к перечисленным объектамприсоединить еще один вид – собственные силы субъекта, что составило бы разрядтак называемых прав на собственную личность (права на жизнь, здоровье, физическуюнеприкосновенность, умственную способность, честь). Но собственные силы, данныечеловеку природой, представляют возможность осуществления интереса при ихпомощи без посредства других лиц, а потому и не могут составить объектаюридических отношений. Точно так же и тело человека не может быть объектомюридического отношения, пока от него не отделились части. Соединение в одномлице субъекта и объекта противоречит самой природе права. Признание физическихи нравственных сил человека объектом права противоречит философскому понятию обобъекте, как о чем-то, находящемся вне воспринимающего субъекта.
Изюридического отношения обнаруживается, прежде всего, право, которое называетсясубъективным или правомочием. Под именем права в смысле субъективном понимаетсяобособленная объективным правом возможность осуществления интереса.
В трудах дореволюционных цивилистов спорным является вопрос отрактовке субъектов права. Мейер отмечает, что весьмараспространенным в прежнее время было определение, построенное на воле субъективногоправа. Субъективное право определяли, как обеспеченную объективным правом областьпроявления воли. Успех такого взгляда поддерживался авторитетом Савиньи иПухты. Несостоятельность определения, имеющего в основании своем волю субъектаправа, обнаруживается из того, что с этой точки зрения необходимо отвергнутьсубъективное право за теми, кто не обладает сознательной волен, как малолетние,сумасшедшие, между тем как все законодательства признают за ними права.Рассматриваемое определение не спасается тем, что за малолетних пли безумныхпроявляют волю их опекуны, так как этот случай именно обнаруживает, чтосубъективное право может принадлежать не тому, кто проявляет волю.
Обязанность,лежащаяна пассивных субъектах, может состоять или в положительном действии или ввоздержании от такового. В правах относительных определенный пассивный субъектобязывается что-нибудь сделать в пользу активного субъекта: передать вещь,оказать услугу и т.п. В правах абсолютных, напротив, все пассивные субъектыобязываются к воздержанию. Так, вещные права порождают обязанность всех икаждого не пользоваться той вещью, исключительное пользование котороюобеспеченно субъекту права; права исключительные обязывают всех не совершатьтаких действий, исключительное исполнение которых обеспечено субъекту права икоторые, в силу этого обстоятельства, приобретают особенную экономическую ценность;права личной власти обязывают всех не посягать на присвоение того объекта,который, в виду его нравственного значения, предоставлен исключительно субъектуправа.
Связьмежду правом и обязанностью в юридическом отношении возникает в силу юридическогофакта, под которым понимается всякое обстоятельство, влекущее за собой позакону те или иные юридические последствия.
Прекращение юридического отношения между лицамипроисходит тогда, когда разрывается связь между его элементами, вследствие устранениясубъекта, уничтожения объекта, нарушения соответствия между правом иобязанностью. Дореволюционные русские цивилисты отмечают, что это имеет место вслучаях: отречения, отчуждения, потери прав, слияния права и обязанностей,прекращение права в тесном значении слова.
a)Отречение есть одностороннее изъявление воли активного субъекта, направленное кразрыву существовавшей до того времени связи его с правом. Отречение возможнотолько относительно имущественных прав.
b) Отчуждение права естьдобровольная уступка места активного субъекта определенному лицу. Последнимпризнаком отчуждение отличается от отречения, при котором заместитель ненамечается. При отчуждении отношение изменяется лишь в том, что один активныйсубъект заменяется другим. Под это понятие подходит передача вещей,обязательств. Неотчуждаемы все те права, от которых лицо не может отречься, заисключением передачи отцовской власти по усыновлению. Последствием отчужденияправа является приобретение права со стороны другого лица, в том же объеме,поэтому отчуждение бесповоротно.
c)Потеря права есть исключение активного субъекта помимо его воли из юридическогоотношения. Такая потеря наступает по приговору уголовного суда за совершенноепреступление.
Гражданскийсуд не может лишить прав, потому что его задача ограничивается толькоопределением того, кому в действительности принадлежит право. Только исполнениеего решения может иметь своим последствием лишение ответчика прав. Потеря праваможет наступить вследствие юридических событий, с которыми закон связываетпотери прав, например в силу давности. Потерянные права или приобретаютсядругими лицами, или прекращаются.
d) Слияние есть соединение в одномлице соответствующих друг другу прав и обязанностей, например когда по смертикредитора права его переходят по наследству к должнику. Подобное слияние, какоснование прекращения отношения, невозможно в правах вещных, потому чтосоответствующая обязанность лежит не на одном определенном лице, а на всехсогражданах.
e)Прекращение прав в тесном значении слова наступает тогда, когда самоюридическое отношение бесповоротно прекращается.
Изменяютсяюридическиеотношения, установленные между известными лицами, по данному объекту в таком жеразнообразии, как разнообразно и содержание самих отношений. Это – лишь некоторые теории русских цивилистов того времени,оказавшие влияние на развитие современного гражданского права. В следующемразделе идеи выдающихся ученых России конца XIX в. – начала XX в., посвященныегражданскому процессу будут рассмотрены более подробно.
1.2 Система гражданского правосудия
 
Характергражданских процессуальных отношений определяется принципами судопроизводства.Между тем до самого последнего времени характер этих отношений в процессуальнойлитературе до известной степени определяется неправильно. В значительнойстепени по старинке эти отношения однозначно квалифицируются каквластеотношения. Соответственно правосознание студентов-юристов – будущихсудей, прокуроров, адвокатов и т.п. формируется исходя из того, что гражданскиепроцессуальные отношения в современном гражданском процессе носят исключительновластный, публично-правовой характер.
 Между тем рядуроссийских дореволюционных правоведов представляется, что гражданскиепроцессуальные отношения развиваются по специфическим законам, в которыхдиалектически и гармонично сочетается диспозитивное и императивное начала.Разумеется, участие суда в гражданском процессуальном отношении в качестве егонепременного субъекта накладывает на него известные черты авторитарности.Однако нельзя забывать, что гражданское процессуальное право не носит вполнесамостоятельного характера, а призвано «обслуживать» определенный комплексматериальных правоотношений. Таким отношениям в значительной степенисвойственно диспозитивное начало. Вполне естественно, что это начало являетсявесьма существенным и при разрешении споров, возникающих из гражданских (в широкомсмысле этого слова) правоотношений.
Действительно,суд руководит ходом процесса. Но сам процесс возник только потому, что в немпоявилась потребность у одной или обеих сторон и подачей соответствующегозаявления лицо возбудило судебную деятельность. В связи с этим можно сказать,что в первую очередь заинтересованные лица направляют деятельность суда, а ненаоборот. Они сами решают, обращаться ли им в суд, если обращаться, то когдаименно, кого указать в качестве нарушителя права, каким образом сформулироватьэлементы иска и т.п. Возбудив судебную деятельность, заинтересованные лицасвоими волеизъявлениями влияют на дальнейшее движение процесса – развитие,переход из стадии в стадию, а в некоторых случаях и приостановление. Такимобразом, суд разрешает гражданские дела лишь постольку, поскольку они переданына его рассмотрение волеизъявлением заинтересованных лиц и не сняты этимилицами с судебного разбирательства.
В первуюочередь российские цивилисты начала прошлого века обращали внимание на такуюважную составляющую системы гражданского правосудия как законность. ШершеневичГ.Ф. выделяет такую важную юридическую характеристику закона, как то, что он представляет общее правило поведениядля граждан и по этому признаку отличается от судебного решения, сила которогоисчерпывается одним случаем. В качестве юридической нормы закон в материальномсмысле отличается от закона в формальном смысле, т.е. распорядительной меры,принимаемой на данный случай, которая, в виду ее важности, проходитзаконодательный порядок, например, отчуждение государственных имуществ,утверждение бюджета, одобрение займа. Он же отмечает, что по своему содержаниюгражданские законы разделяются на:
а) принудительные, предписывающие(в форме повеления или запрещения) непременно известный порядок действия,
в) восполнительные, дополняющиеволю частных лиц, когда и насколько последние не определили сами своихотношений.
Мейеротмечал, что уклонение или злоумышленный обход принудительного закона влечет засобою:
а) признание юридическогодействия недействительным (ничтожная сделка);
б)уголовное наказание, при сохранении гражданской силы за совершенным действием.
Важным для дореволюционных юристов представляется вопрос классификацииразличных областей гражданского права. Так Шершеневич выделяет в нем такие группыкак 1) вещное, 2) обязательственное, 3) семейное, 4) наследственное. Первая,вторая и четвертая группы соответствуют различным частям современного ГражданскогоКодекса.
Сточки зрения научной классификации всем им предшествует общая часть, содержащаяположения, общие всем четырем группам. Эта система была общепринята вгерманской юриспруденции при изложении пандектного и германского права. Здесьже, в Германии, она проникла и в законодательную сферу.
Германскаясистема имеет несомненные преимущества перед римской. В основании римскойсистемы лежит совершенно верная мысль, что все правоотношения возникают исуществуют между лицами по поводу вещей, следовательно, система имеет в видутри существенных элемента права: субъект, объект и отношение. Однако римскаясистема страдает важными недостатками, – во-первых, чрезмерной общностью,ослабляющей само значение классификации, а, во-вторых, педагогическиминеудобствами, в виду полного отсутствия постепенности в раскрытии правовыхначал, невозможности последовательно переходить от простых к сложным нормам.
Субъектыи объекты по германской системе, как и некоторые другие, составляющиенеобходимые условия правоотношений, рассматриваются предварительно в общейчасти. Далее следуют четыре группы гражданских прав в возрастающей сложности.Самый простой отдел системы составляет право, определяющее отношения одноголица к другим по поводу непосредственного обладания и пользования предметамивнешнего мира. Обязательственное право, имеющее своим главным содержаниемвзаимный обмен вещей и услуг, предполагает уже знакомство с вещным правом,потому что многие договоры направлены к установлению вещного права. Семейное правопредставляет отношение одного субъекта к другим, не только личное, но иимущественное, следовательно, предполагает знание вещного и обязательственногоправа. Наконец, наследственное право, основанное на переходе, по случаю смертилица, прав на имущество, в состав которого входят вещные и обязательственныеправа, к лицу, которого право наследования вытекает чаще всего из семейственныхотношений, предполагает предварительное ознакомление с вещным,обязательственным и семейным правами. Эта постепенность взрастающей сложности,предположение в последующем изложении знакомства с предшествующим, составляетнаиболее ценную сторону германской системы.
Проблеманесовершенства гражданского законодательства была актуальной в нашей стране вовсе времена. Так Шершеневич писал, что «общее законодательство для всей странысоставляет высшую цель государственной жизни, к которой должна стремитьсяверховная власть постепенно, не насилуя, однако, народных привычек. В России внастоящее время общие гражданские законы имеют сравнительно небольшую областьприменения, в виду многочисленности местных, особенных и специальных законов.»
Действиезаконов в отношении времени начинается не ранее его обнародования.Действие закона продолжается до тех пор, пока он не будет отменен, заменен илиизменен новым. Влияние нового закона на существующие юридические отношениявыражается в том, что он не имеет обратного действия, и сила егораспространяется только на будущее время.
Отечественныецивилисты отмечают, что начало, в силу которого закон не имеет обратной силы,рассчитано на суд, а не на законодателя. Подобное положение, как и вообщевсякое иное, с юридической точки зрения не может стеснять верховную власть.Ничто не мешает законодателю постановить, что, уничтожая закон о давности, онвместе с тем не признает права собственности за теми, которые приобрели его доиздания закона на этом основании. Такие законы будут несправедливы,нецелесообразны, потому что могут поколебать доверие в оборот, устранить всякуюобеспеченность, подорвать уважение кправу, но против юридической силытаких законов говорить нельзя. Сам законодатель, по указанным соображениям неотступит от приведенного принципа законодательной политики без достаточно основательныхпричин.
Ноправило об обратном бессилии закона имеет полное юридическое значение вотношении суда, который безусловно должен им руководствоваться. Это значит, чтогражданские права, приобретенные на основании юридических фактов, имевших местодо вступления нового закона в силу, не подлежат его действию, и потому суддолжен принять в таких случаях старый закон. Так, например, семейные праваприобретаются на основании брака, права наследования – на основании смертинаследодателя, права требования – на основании сделки или правонарушения. Есливсе эти факты произошли до нового закона, то приобретенные на их основанииправа остаются нерушимыми. Если же факты эти произошли после нового закона, топриобретенные на основании их права подлежат действию нового закона.
Дореволюционныеюристы выделяли следующие основные начала гражданского процесса, дошедшие и донаших дней: гласность, устность и письменность. Фойницкий пишет: «Основнымначалом правильного суда является его гласность. Публичное отправлениеправосудия – с присутствием в зале судебных заседаний публики, с допущением оних газетных отчетов – содействует ознакомлению общества с формами и способамиразрешения процессов, внедряет в сознание слушателей начала права и темвоспитывает правосознание, наконец, вселяет в граждан уверенность, что правдаторжествует в государственном суде, а неправда уличается и терпит кару. Однакодля того, чтобы гласность правосудия могла открывать свои воспитательныедействия, надобно сделать судоговорение по возможности «популярным»,общедоступным. Если бы юстиция, отдалившись от народного понимания, сталаизрекать решения, ни для кого не вразумительные, «говорить загадками», топольза от такой гласности свелась бы к нулю. Вот почему недостаточнопровозгласить в назидание публики решение, надо, кроме того, привестиоснования, «мотивы». Лишь тогда слушатели узнают не только то, как разрешенодело, но и то, почему оно так разрешено. И следует осудить, как идущий противблаготворных последствий гласности, наш судебный обычай – выносить из совещательнойкомнаты резолюцию без всякой мотивировки. В деле сколько-нибудь сложном, гдекаждый из тяжущихся приводил в свою пользу солидные доводы, быть может, сумелубедить часть публики, резолюция суда, не снабженная доказательствами своейправильности, бессильна послужить светочем права в темной области смутногоправосознания присутствующих граждан, а среди той их половины, котораяпримкнула к доводам неправой стороны, напротив, будет равнозначащей с решениемпрямо неправосудным. Суду нужно было разубедить предубежденную публику, а он,даже не попытавшись сделать это, ограничился провозглашением решения,непонятного ни для кого, кроме самих судей. И неудивительно, если слушателиотнесутся к резолюции суда отрицательно, удостоверяясь не в том, что в странецарит правда и справедливость, а в явлении прямо противоположном».
Гласностьсудопроизводства побуждает и самих судей, и поверенных тяжущихся, относиться ксвоим обязанностям тщательно и добросовестно, ибо выполнение дела совершаетсяпод контролем общественного мнения. «Дайте мне, – говорил Мирабо, – какогохотите судью – пристрастного, корыстолюбивого, даже моего врага, лишь бы толькоон действовал в виду публики». «Горой стою за гласность суда, – пишет сенаторБоровиковский. – Мало того: не сочувствую обычаю (чуть ли не всесветному)решать дела, не выходя из совещательной комнаты, если нет ни сторон, ни публики.Позволю себе такое сравнение: в церкви молящихся нет, а служба совершаетсясполна, согласно церковным уставам. Трудно поставить точную разницу между«опущением пустых формальностей» и «халатностью».
Всилу начала «состязательности» стороны убеждают суд в правоте каждая своегодела, представляя доказательства, ссылаясь на факты и приводя юридическиерассуждения. Это возможно, как устным, так и письменным путем. Завадский,например, выделяет следующие преимущества устного процесса: «Устность,предполагающая присутствие на суде тяжущихся или их поверенных, дает в рукисуда легкую возможность задавать сторонам вопросы, чтобы добиться или признанияфакта, что делает доказательства в его пользу излишними и сокращает илиупрощает разбирательство дела, или его разъяснения и освещения, или, наконец,отрицания, снабжающего суд правом приступить к поверке доказываний противника.Словесный порядок разбора, с обменом возражений между тяжущимися сторонами,создает пред глазами суда спор – этот лучший способ для уяснения и усвоениясудьями всех данных по делу, как это признано всеми процессуальными законодательствами.Притом спор и состязание протекает в его наиболее удобоусвояемой для суда постановке:спор устный, представляющий вниманию всю картину дела в красочности живого,горячего слова, исчерпывающий все вопросы во время прений, ибо всех должныбудут, влекомые личным интересом, коснуться противники в целях нападения илизащиты. Если же суд вмешается в эту словесную борьбу, руководя прениями и ихнаправляя, не дозволяя им отклониться в сторону от главного предмета спора,умеряя излишний пыл спорящих и пресекая вольные или невольные злоупотребления,задавая наводящие и разъясняющие вопросы, то все выгодные стороны состязаниябудут использованы правосудием в еще большей степени.
Фойницкийсчитает, что: «В свою очередь, и письменное начало имеет свои высоко полезныестороны: прежде всего для того, чтобы подготовить правильный спор. Чтобыспорить во всеоружии фактов, доказательств и юридической логики, надо заранееознакомиться с требованиями противника, обстоятельствами, которые он приводит,и ссылками на закон, которыми он пользуется. Для этих целей процесс заставляеттяжущихся обменяться предварительно так называемыми «состязательными бумагами»,из которых первой со стороны истца и является исковое прошение. А так как этибумаги (по нашему уставу их полагается не более двух от каждого тяжущегося)обязательно проходят через руки суда, то своевременное ознакомление с ними позволяетподготовиться к спору судье, чтобы руководить прениями с толком и задаватьвопросы, действительно способствующие выяснению истины. Это же изучение бумагдаст члену-докладчику (в коллегиальном суде) возможность сделать передзаседанием доклад, чтобы выяснить сущность предстоящих прений остальным судьями, может быть, даже самим тяжущимся. Кроме того, письменная форма наиболеесодействует закреплению процессуального материала: требований истца в прошении,апеллятора и кассатора в жалобе; рассуждений суда в постановленном решении и т.д. Если бы все сохранялось только в памяти лиц – судей и тяжущихся, – то был бывозможен спор о содержании этих важнейших процессуальных моментов: бумага предотвращаетвсякое здесь сомнение. Кроме того, в известные акты суда – в протокол –заносится вкратце все, что было сказано и сделано при разборе и для разбора делакак тяжущимися, так и судом: речи сторон, допрос свидетелей, весьпоследовательный ход судебной процедуры. Если бы стороны находили в действияхсудей ошибки, отступления от законного порядка и т. д., то могли бы опиратьсяна факты, занесенные в протокол, и не зависеть всякий раз от воспоминаний илизабывчивости судей, на которых подаются ими жалобы.»
Нашесовременное гражданское процессуальное законодательство ввело процессы спреобладанием письменного начала, если не в смысле совершенного недопущения устности,то в смысле допустимости исключительно письменных доказательств. Это сделанобыло в видах ускорения суда по тем делам, которые по свойству имеющихся в нихдоказательств со стороны истца представляются почти бесспорными»: до такойстепени были бы безнадежны возражения ответчика.
Развитиегражданского процессуального законодательства показало несостоятельностьконцепций, в соответствии с которой предлагалось выделять самостоятельныйпринцип процессуальной активности суда либо принцип активной помощи в защите правасо стороны государства в лице суда, прокуратуры и иных компетентных органов).
Разумеется,суд, прокуратура, а также государственные (муниципальные) органы в отдельныхситуациях могут влиять на ход гражданского процесса. Тем не менее главной движущейпружиной возникновения и развития гражданского судопроизводства являетсяинициатива субъективно заинтересованных в исходе дела лиц. А в условияхрыночной экономики значение принципа диспозитивности в гражданскомсудопроизводстве неизбежно возрастает.
Вседореволюционные цивилисты выделяли принцип состязательности при отправленииправосудия. Нельзя не коснуться и проблемы о существовании в системе егопринципов принципа объективной (судебной) истины.
Здесьмнения дореволюционных юристов разделяются. Авторы некоторых монографическихработ пытаются доказать, что «суд не устанавливает истину по гражданскимделам». Однако более взвешенной представляется мнение, согласно которомуустановление истины как конечная цель гражданского судопроизводства остается неизменной.Только имея в виду необходимость установления действительных обстоятельствгражданских дел, закон устанавливает такую достаточно сложную, трудоемкую идорогостоящую процедуру как гражданское судопроизводство. Если согласиться стем, что установления истины как цели процесса более не существует, то соответственнонужно было бы отказаться и от гражданского судопроизводства как установленногопроцессуальным законом порядка рассмотрения и разрешения гражданских дел.По-видимому, такой вывод следовало бы признать абсурдным.
Думается,что и по ныне действующему законодательству установление истины как цельгражданского судопроизводства остается неизменной. В то же время существенноизменились методы установления истины в суде. Законодатель справедливо отказалсяот превалирующей роли суда в установлении истины по делу, когда гражданскоесудопроизводство по ряду моментов являлось состязательным лишь формально, а посуществу во многом носило ярко выраженный следственный характер. В современномпроцессе состязательность судопроизводства в ее исконном и подлинном, а неполитизированном смысле слова должна стать основным инструментом установленияистины в правосудии.
Современныеусловия требуют от судей принципиально нового подхода к осуществлению правосудияпо гражданским делам, глубоких знаний материального и процессуального права.Только при этих условиях суд сможет организовывать и проводить подлиннообъективные, состязательные, равноправные для сторон процессы, используя дляэтого новые и достаточно эффективные средства, закрепленные в новейшемгражданском процессуальном законодательстве.

2. Взгляды русских юристов конца XIX– начала XXв. на систему гражданскогосудопроизводства
 
2.1 Устройствои развитие судебной системы
 
Действия судав современном гражданском процессе в значительной степени детерминируютсялицами, участвующими в деле, также в ходе представления и исследованиядоказательств, заявления ходатайств, высказывания мнений по поводу ходатайствдругих участников процесса и т.д. Разумеется, суд как орган государства несвязан полностью волеизъявлениями сторон и может в определенных ситуацияхотклонять их. Необходимость в реализации подобных полномочий встречается сравнительноредко. Однако сам факт их существования свидетельствует о сочетаниидиспозитивного и императивного начал в механизме гражданского процессуальногорегулирования.
Разумеется,суд выносит постановления, имеющие властный характер. Вместе с тем властностьпредписаний гражданских процессуальных актов имеет свои пределы. Рольдиспозитивного начала в гражданском судопроизводстве настолько велика, чтостороны практически в любой момент односторонним либо согласованным совместнымволеизъявлением в состоянии аннулировать судебный акт либо ликвидировать егодействие. Так, отказ от иска или заключение мирового соглашения в судекассационной либо надзорной инстанции является основанием к отмене состоявшихсясудебных постановлений и прекращению производства по делу. В случае отказавзыскателя от взыскания либо заключения взыскателем и должником мирового соглашенияпрекращается исполнительное производство.
Властеотношениепредполагает наличие двух его сторон – повелевающей и подчиненной, субъекта иадресата команды. Между тем суд по гражданским делам существует лишь потому,что у граждан и иных субъектов права есть социальные потребности в правосудии.И суд призван эти потребности удовлетворять. Таким образом, при рассмотрении иразрешении гражданских дел суд выступает в первую очередь не как «командующий»,а как обслуживающий орган. «Командовать» все ему приходится лишь постольку,поскольку это необходимо для разрешения конкретного гражданского дела.
Процессуальныедействия, совершаемые судом и участниками процесса, порождают правовыепоследствия лишь в том случае, если они будут соответствующим образом дополнятьдруг друга. Так, возбуждение дела в суде предполагает подачу заявлениязаинтересованным лицом и принятие его судьей. Для прекращения производства поделу в связи с заключением сторонами мирового соглашения необходимосоответствующее волеизъявление сторон и принятие его судом. Таким образом,властно-решающая воля суда не может быть реализована без диспозитивной волисторон и наоборот. Следовательно, в развитии гражданского процессуального отношениявластное и диспозитивное начала гармонично сочетаются между собой и дополняютдруг друга.
Властныйхарактер отношений суда и сторон носит ограниченный и условный характер.Отношения власти и подчинения между указанными субъектами существуют при условии,что стороны не отказались от продолжения процесса и действия судебного решения,в том числе и решения, вступившего в законную силу. С определенными оговоркамиможно вести речь и о властном характере отношений суда с прокурором либогосударственными органами и органами местного самоуправления.
Отношениясуда со свидетелями, экспертами; переводчиками носят безусловно властныйхарактер. Суд вправе в соответствующих случаях применять к ним мерыпроцессуальною принуждения. Однако практическая необходимость в этом возникаеткрайне редко.
Такимобразом, степень властности отношений суда с разными участниками процессаразлична. К этому нужно добавить, что эта степень варьируется и наказныхстадиях процесса. Однако это не касается лиц, участвующих в деле, посколькувластный характер отношений с судом как с органом государства для них взначительной степени смягчается благодаря действию принципа диспозитивности.
Все безисключения правоведы высоко оценивают роль суда в системе гражданскогопроцессуального права.
Суд необходим в правовомгосударстве ровно постольку, поскольку существует потребность в правильном,постоянном и однообразном применении закона. А эта потребность обнаруживаетсяво всех отраслях жизни частной, общественной и государственной, раз только онисоприкасаются с правом: в тяжбе о «моем и твоем» между частными лицами, в спорео праве государства наказать обвиняемого, или по случаю жалоб на незаконные проявленияадминистрацией своей власти над гражданином. Отсюда юстиция, имея задачейвносить голос права в спорные области пререканий между властью и подданными,или между последними (и ими одними), распадается на свои разветвления: судгражданский, уголовный и административный.
По мнению дореволюционных русских цивилистов в виду подавляющейважности этих возложенных на суд обязанностей – быть последним вершителемспоров о праве, в какой бы среде споры ни возникали, – судебная власть должнабыть организована (устроена) так, чтобы умелое и справедливое отношение с еестороны к применяемому праву было по возможности обеспечено. Поэтому-то законнамечает целый ряд условий, которым должны удовлетворять лица, поступающие насудебные должности: требует известного образования, нравственной безупречности,служебной подготовки и т. п. Тем не менее, мало обеспечить умение у судьиприменять закон, надобно гарантировать еще желание прилагать право, какследует. Надо насадить беспристрастие правосудия. А для этого нужно дать судьенезависимое, самостоятельное положение. Здесь в особенности приходится говоритьо самостоятельности по отношению к государственной власти. Организация,призванная разрешать правовые недоразумения между гражданами и государством,должна находиться в положении независимом от спорящих сторон. Если управительственных органов, обязанных подчиниться приговору суда, будетвозможность повлиять тем или другим образом на беспристрастие судьи, тогдасамое идеальное устройство правосудия станет бесполезным. Даже такие косвенныесредства соблазна, как награды судьи чинами и орденами, повышением по службе ипрочим, если; они находятся в полном распоряжении правящих сфер, даже и этисредства представляются нежелательными в интересах идеального правосудия. Но вособенности тщательно требуется предохранить судью от тех способов воздействияна его совесть, которые являются более грубыми, но зато и самыми сильными. Надообезопасить судью, от увольнения со службы по произволу начальствующих лиц. Несменяемостьсудьи – вот лучший оплот правосудия против посторонних воздействий, т.е. правосудьи, во-первых, оставаться на должности и получать соединенное с неюсодержание независимо от воззрений на него начальства, и во-вторых, возможностьбыть уволенным не иначе, как по суду.
Только несменяемость,правильно поставленная, обеспечивает нелицеприятие судьи, развивает и питает внем (а не подавляет) спокойствие духа, вдумчивое, беспристрастное отношение кдействиям противопоставленных друг другу граждан и властей. «Положение, прикотором судья может совсем не помышлять о своем завтрашнем дне, а думать лишь озавтрашнем дне судимого им обвиняемого, есть одно из лучших ручательствправильности приговоров» (Кони).
О той же несменяемости судьи известный немецкий ученыйРудольф Иеринг выражается приблизительно таким образом: «Летописи юстиции богатыпримерами истинного героизма со стороны судей, боровшихся против влиянийсильных лиц вплоть до потери судейского кресла; однако в высокой степени важнои для интересов общества, и для интересов частных лиц, чтобы справедливыерешения и приговоры не были всякий раз актами героизма со стороны судей, носпокойными суждениями среднего человека, поставленного в возможность не боятьсяугроз земных властей и не прислушиваться к нашептываниям извне, которого обязанностинамечены определенно и ясно: знать закон, считаться с фактами и руководитьсясовестью».
Однако из сказанногововсе не следует, чтобы судья должен был оставаться вполне бесконтрольным ибезнаказанным: абсолютная «несменяемость», удержание судьей своего местанавсегда и независимо от своего поведения, так же противоречила бы идееправильной организации правосудия, как и противоположное начало – увольнения попроизволу начальства.
Из сказанного очевидна потребность государства в способахнадзора и мерах взыскания относительно своих судей: чтобы, располагаясредствами воздействия, которые постепенно поднимаются от простогопредостережения до удаления со службы, соединенному или несоединенному суголовными карами, поддерживать на известном уровне судебное сословие.
По мнению дореволюционныхрусских цивилистов если предыдущие рассуждения теоретически правильны, то онитребуют, чтобы была поставлена под судебный контроль в полном смысле слова вся:и служебная, и общественная, и даже частная жизнь судьи; поводы для смещениянедостойного располагаются в длинной лестнице деяний, на верху которой стояттяжкие уголовные правонарушения, а на нижнем конце – вообще предосудительныепроступки, позорящие сан судьи. И законодателю предлежит мудреная, трудновыполнимая задача: создать внешний контроль над делом, которое в самой высокойстепени представляется актом внутреннего, независимого от посторонних взглядов.Убеждения, и надзор за лицом, которое именно ради независимости своей, и оттогоожидаемой правильности своих решений, должно быть поставлено по возможностисамостоятельно.
Все эти проблемы актуальныи для современной России…
Дореволюционные правоведыподнимают также такую важную проблему, злободневную и в наши дни, какзависимость в России судебной власти от решений власти исполнительной. В товремя в случае какого-либо серьезного проступка судьи, суд либо выносилприговор, непосредственно лишающий судью звания (если результатом быласоответствующей тяжести кара), или, когда назначалось наказание или взыскание,не соединенное само по себе с потерей права на службу, то дело передавалось наобсуждение Высшего Дисциплинарного Присутствия Правительствующего Сената, которыйи решал окончательно вопрос об устранении судьи от должности. Вот что пишутГордон и Михайловский по этому поводу.
«Посмотрим сперва на порядок назначения в дисциплинарный судразных его членов. Прежде всего, двое сенаторов первого департамента ПравительствующегоСената – являются представителями не судебного, но административного элемента,ибо первый департамент – не судебный, но административный; кроме того, они непользуются и несменяемостью – этим непременным качеством независимого судьи. Ихучастие в «суде над судьей» стоит, следовательно, в противоречии с двумяосновными требованиями правильного судоустройства: чтобы судебная власть былаотделена от административной, и чтобы судьи были несменяемы. Несменяемого судьюздесь судит сменяемый администратор!..
Но первый департамент представлен в дисциплинарном суде всегона всего двумя членами… Пойдем дальше. Четверо сенаторов, – постоянныхчленов, – назначаются ежегодно в дисциплинарное присутствие Высочайшею властьюпо представлению министра юстиции. Выбор этих четырех – в руках министра. Он всостоянии (если бы допустить, что того захотел) остановиться на таких лицах,которые станут преследовать в применении дисциплинарных кар точку зренияминистерских видов и взглядов; он, производя намеренный, отбор, мог бы держатьна этом посту только испытанных в данном отношении лиц, не представлять вследующем году «мыслящих инако». Итак, уже шесть членов могут быть заподозренысо стороны своей уместности в высшем дисциплинарном суде. Остаются еще семеро.Трое первоприсутствующих определяются «по непосредственному усмотрению ИмператорскогоВеличества» (ст. 216 учр. суд. устан.); четверо сенаторов кассационныхдепартаментов отряжаются для присутствования в дисциплинарном суде в общемочередном порядке, т.е. без специального выбора для несения упомянутыхобязанностей; назначаются же члены в кассационный сенат также понепосредственному усмотрению монарха. Однако в силу невозможности для главы государствалично знать всех тех, кого можно сделать сенаторами или первоприсутствующими,их назначение фактически редко обходится без предварительного совещания сминистром юстиции: его «совещательный» голос часто имеет решающее значение.
Допустим теперь полное беспристрастие этих семи членов и ихабсолютную несклонность прислушиваться к веяниям из министерства: и все жесудьба предназначаемого к удалению со службы всецело зависит от того (предполагая,что шестеро заподозренных выше в тенденциозности (т.е., в предвзятостисуждения) будут за его увольнение), все ли остальные семь судей выскажутся заего невиновность единогласно; ибо один отделившийся голос уже даст перевес впользу осуждения!
Вот на какой шаткой почве зиждется оправдательный приговор:на единогласии семи…»
Можно сделать выводы,что, к сожалению, «басманное правосудие» в России, в той или иной формесуществовали всегда. Судебная ветвь власти (впрочем, как и законодательная)всегда во многом зависела в России от решений исполнительной власти.
Далее вышеупомянутые юристы пишут: «Пусть в действительностиминистерство не имеет ни малейшего желания проводить какую бы то ни было«правительственную» политику; пусть его побуждения совершенно безупречны: онововсе не желает насиловать политических убеждений своих судей – нидисциплинарных, ни подсудных дисциплинарному суду; оно отнюдь не требует от нихприноровления к взглядам, которых держится в данный политический момент нанадлежащий курс правосудия правительство. Пусть далее министерство совершенно незаботится о тенденциозном (т.е., с предвзятою мыслью производящемся) подборедисциплинарного суда. Но что же? Раз в его руках есть все-таки хотя бы одна возможностьподобного подбора, судьи, подверженные ответственности получат, если необладают достаточным гражданским мужеством, лишний повод для боязни и бесцельноеиспытание для своего беспристрастия. Их независимость, как никак, остается зависящейот доброй воли министра: захочет он, и несменяемость сохранится; не захочет, идобьется увольнения определенным подбором дисциплинарного суда. Английскийсудья Моррис недавно сказал в ответ на обвинение его в угодничестве передминистерством: «правительство может скорее сдвинуть базальтовые утесы ДорогиГигантов, чем меня с моего судейского кресла». При подобной твердой уверенностив прочности своего служебного положения, судья, даже со среднейбезбоязненностью, будет держаться независимо от сторонних соображений о своем«завтра»; между тем, мудрое законодательство должно рассчитывать в своих судьяхна готовность к самопожертвованиям именно только среднего типа людей.
Отсюда понятно, может ли наш судья находиться на той ступенинезависимости, на которой стоят, положим, английские судьи, из которых один, вответ на просьбу правительства поскорее назначить к слушанию дело, с гордостьюсказал: «английского судью не просят ни о чем»!»
Конец XIX века в России, как и начало веканынешнего, был периодом судебных реформ. В работах Шершеневича этот процессописывается очень подробно.
Созданные судебными уставами 1864 г. общие и мировые судебные учреждения заменили сложную и запутанную систему дореформенных судов.Эта система, восходившая корнями к Учреждению о губерниях 1775 г., не удовлетворяла ни одному из главных требований рационального судоустройства. Суды не быливыделены в особое ведомство, а входили в состав общей администрации, вследствиечего не пользовались ни самостоятельностью, ни несменяемостью. Притом, будучиобязаны применять законы по их буквальному смыслу, они должны были, в случаесомнения в смысле закона, обращаться за разъяснением к высшей инстанции,которая, в свою очередь, не имела права самостоятельно устранить сомнение, аобязана была «представлять по порядку своему начальству», пока вопрос непереходил на разрешение законодательной власти, принимавшей, таким образом, внарушение принципа разделения властей, непосредственное участие в отправленииправосудия. Далее, судебные учреждения были многочисленны, разнообразны иносили сословный характер: как личный состав, так и компетенция их изменялись взависимости от принадлежности тяжущихся к тому или иному сословию. Кроме того,деятельное участие в отправлении гражданского правосудия принимала полиция.Инстанций было много, так что сколько-нибудь ценные и сложные дела перерешалисьне менее пяти-шести раз. Личный состав судей был низкого уровня, а служебноеположение их жалко. Судьями могли быть лица без всякого образования,малограмотные и даже совершенно неграмотные. Они находились в полном подчиненииу губернской администрации и были материально не обеспечены.
Первую инстанциюсоставляли уездные суды (для дворян), надворные (в столицах для разночинцев),магистраты и ратуши (для городских обывателей), а также полицейские под разныминазваниями.
Второй инстанцией служили палаты гражданского и уголовногосуда; третьей – департамент Сената; четвертой – общее собрание департаментовСената; пятой – комиссия по принятию прошений на Высочайшее имя; шестой –Государственный совет. Кроме того, в разрешении некоторых категорий делпринимали участие казенные палаты, палаты государственных имуществ, министры,обер-прокуроры и другие учреждения и лица, так что число инстанций удваивалось.
В земских судах участвовали наряду с полицейскими чиновникамивыборные заседатели от дворян и от поселян ведомства государственных имуществ,а в управах благочиния – заседатели по выбору городских обществ. Но заседатели,в особенности поселяне, не могли оказывать сколько-нибудь заметного влияния наотправление правосудия, которое сосредоточивалось всецело в руках полицейскихчиновников, находившихся в полном подчинении у своего начальства, обремененныхмногочисленными, чисто административными обязанностями и не подготовленных квыполнению судебной функции даже в самых скромных размерах.
В уездном судеучаствовали под председательством уездного судьи, назначавшегосяправительством, два заседателя от дворянства и два от поселян; первые принималиучастие в разрешении всех дел, а вторые – только тех дел, которые касалисьпоселян. Председатели палат гражданского и уголовного суда назначалисьВысочайшей властью из числа кандидатов, избранных дворянством; товарищипредседателей назначались Высочайшей властью по представлению министра юстиции;два заседателя избирались дворянами и два городскими обществами. Но ни от когоиз членов этих судебных мест не требовалось юридического образования. Длязаседателей никакого вообще образовательного ценза не было установлено, так чтоими могли быть и в действительности бывали лица неграмотные.
Так как служебное и материальное положение выборных судей непредставляло ничего заманчивого, то, само собой разумеется, не могло ипривлекать на эти должности сколько-нибудь выдающихся людей. Дворянство тоже недорожило своим правом участвовать в пополнении судебной магистратуры ируководствовалось при выборах не достоинством кандидатов, а партийными и инымипосторонними соображениями. При столь неудовлетворительном составе судов, принеподготовленности их к отправлению правосудия и, вдобавок, при том значении,какое было придано законом судебной канцелярии, обязанной заботиться оразъяснении обстоятельств дел и составлять докладные записки, центр тяжести попроизводству дел переместился, естественным образом, с судей на канцелярию. «Всезиждилось на секретаре, он и был вершителем дела, он писал журналы, а прочиечлены если и являлись в суд, то только для подписи оных».
Служебная зависимость судей и тем более секретарей отадминистрации лишала их возможности действовать самостоятельно и открывала простордля разного рода посторонних влияний. Судебные уставы воздвигли здание юстициина совершенно новом фундаменте. Они отделили судебную власть от законодательнойи административной и создали особую, вполне самостоятельную систему судебныхучреждений, которой и вверили отправление гражданского правосудия. Число судебныхинстанций было сведено до двух, над которыми поставлен, в качестве верховногоблюстителя закономерной деятельности судов, гражданский кассационныйдепартамент Сената, и его решения объявлены окончательными, не подлежащимиконтролю со стороны законодательной власти. Вместе с тем были приняты всевозможные в то время меры к тому, чтобы судейские должности замещались лицами,обладающими необходимой подготовкой и нравственными качествами. Судьям былодано высокое служебное положение и назначено достаточное содержание. Чтобыокончательно оградить их независимость, судебные уставы провели принципнесменяемости с безусловной последовательностью и уничтожили чинопроизводство ипредставления к наградам. Словом, субъективные гарантии правильного отправленияправосудия, лежащие в личном составе судей, были доведены судебными уставами домаксимума.
Судебными уставами 1864 г. был создан один тип местной юстиции, именно выборные мировые учреждения. Они явились естественными преемникамиинститута мировых посредников, образованного при освобождении крестьян открепостной зависимости и имевшего задачей устроить жизнь крестьян на новыхначалах и урегулировать их отношения к помощникам, разбирая и разрешая спорымежду теми и другими. Сохраняя для местных судей название «мировых»,составители уставов руководствовались не одним только желанием отметить связьнового судебного учреждения с институтом мировых посредников, заслужившимпопулярность у населения: этим эпитетом они хотели обозначить характер новойсудебной власти, призванной не столько судить и карать, сколько мирить иустранять споры.
Эта идея о выборном судье-миротворце была заимствована из Франции,где она получила осуществление в революционную эпоху. Во Францию она перешла изГолландии. Еще раньше возник институт мировых судей в Англии (в XIV в.), но таммировые судьи, в качестве охранителей общественного мира, являются органамисудебно-полицейской власти и разбирают только самые мелкие гражданские дела.
Исходя из такого взгляда на мировой институт, составителиуставов дали ему соответственную организацию, многим отличающуюся от организацииобщих судов. Они уменьшили образовательный ценз, требуемый от судей; назначениеправительством заменили выборами населением; вместе с тем ввели имущественныйценз как для того, чтобы ограничить круг избираемых лиц местными жителями –землевладельцами, так и для того, чтобы обеспечить независимость судей отизбирателей; мировые суды были обособлены от общих в том отношении, что второйинстанцией для них были сделаны мировые съезды, которые, с целью обеспеченияединообразия в судебной практике, подчинены Сенату, как третьей инстанции.
Судебные уставы 1864 г. ввели для занятия должности мирового судьи несколько иные условия сравнительно с теми, которыми было обставленоназначение членов окружных судов: нравственный ценз остался без изменения (ст.21а Учр. суд. уст.), образовательный же был понижен и в дополнение к немуустановлены возрастной и имущественный.
Образовательный ценз мог состоять: 1) в высшем образовании,хотя бы и не специально юридическом; 2) в среднем образовании или, наконец, 3)в трехлетней службе в таких должностях, которые могли способствовать приобретению«практических сведений в производстве судебных дел» (ст. 19а, п. 2).
Имущественный ценз заключался в том, что кандидаты в мировыесудьи «сами, или их родители, или жены, владели хотя бы и в разных местах (и нетолько в той губернии, где имеют свое жительство, но и в других): илипространством земли вдвое против того, которое определено для непосредственногоучастия в избрании гласных в уездные земские собрания, или другим недвижимымимуществом, ценою не ниже пятнадцати тысяч рублей, а в городах – недвижимоюсобственностью, оцененною для взимания налога: в столицах не менее шести тысяч,в прочих же городах не менее трех тысяч рублей» (ст. 19а, п. 3).
В одном случае мировым судьей могло быть каждое лицо, даже неудовлетворяющее ни одному из требуемых для этой должности условий: если оноудостоилось единогласного избрания (ст. 34а Учр. суд. устр.). Но не могли бытьмировыми судьями священнослужители и причетники (ст. 22а).
Создание мирового института на указанных основаниях явилось огромнымшагом вперед сравнительно с дореформенным порядком, так как мировые судьи быливо всех отношениях выше прежних уездных судей. Однако организация мировых судовстрадала некоторыми крупными недостатками.
В числе их немалое значение имела возможность избрания вмировые судьи лиц без высшего юридического и даже без всякого вообще образования. Далее, применениевыборной системы в несовершенной форме выборов немногочисленными общеполитическимипредставительными собраниями (земскими собраниями и городскими думами)обнаружило дурные стороны этой системы; некомпетентность избирателей в оценкетребуемых от судьи качеств, партийная борьба, зависимость судей от небольшогочисла избравших их лиц и угодничество перед ними.
Обособленность мировых судебных учреждений от общих привела котсутствию надлежащего надзора за деятельностью мировых судей. Надзор министраюстиции и кассационных департаментов Сената не мог быть достаточно бдительнымпо причине отдаленности этих инстанций от мировых судей; единственным местныморганом надзора был мировой съезд, состоявший из самих судей и являвшийсятоварищеским судом, который по необходимости не мог не быть слабым. Наконец,недостатком организации мирового съезда являлось отсутствие постоянногопредседателя с надлежащей юридической подготовкой, способного давать мировымсудьям авторитетные указания.
Под влиянием всех этих причин, усугублявшихся еще ухудшениемобщих условий жизни, мировой институт стал в 80-х годах клониться к упадку. Темне менее, мировой суд функционировал, в общем, удовлетворительно и оставил о себехорошую память в населении.
Но вместо того, чтобы сделать в организации мирового суданеобходимые улучшения, правительство упразднило его в большинстве внутреннихгуберний и взамен ввело судебно-административные учреждения: земскихначальников, городских судей и уездных членов окружных судов. Из этих трех новыхорганов суда городские судьи и уездные члены окружных судов представляют собойорганы судебной власти и обладают тем преимуществом сравнительно с мировымисудьями, что назначаются из лиц с высшим юридическим образованием ипрактической подготовкой, пользуются в известной мере несменяемостью и ненаходятся в зависимости от избирателей.
Но центр тяжести реформы 1889 г. лежал не здесь, а в институте земских начальников, призванных регулировать юридическую жизньсельского населения.
Эта реформа основывалась не столько на желании улучшить отправлениеместного правосудия, сколько на стремлении создать «близкую к народу твердуюправительственную власть, которая соединяла бы в себе попечительство надсельскими обывателями с заботами по завершению крестьянского дела и собязанностями по охранению благочиния, общественного порядка, безопасности иправ частных лиц в сельских местностях». Создавая такую «близкую и твердуювласть», правительство вместе с тем позаботилось о том, чтобы эта власть попалав руки местного дворянства и находилась под руководством и контролемМинистерства внутренних дел. Этими тенденциями и определился характер институтаземских начальников, как чиновников Министерства внутренних дел, избираемыхпреимущественно из дворян-землевладельцев, исполняющих главным образомадминистративные обязанности и только в дополнение к ним занимающихся также иразбором менее важных судебных дел.
Как видим, все проблемы, проявившиеся в ходе судебных реформтого времени, являются аналогичными проблемам наших дней.
Анализируя ход судебных реформ того времени, Г.Ф. Шершеневичвыделил три основных положения, без которых судебные реформы не могут бытьэффективными. Во-первых, как уже отмечалось выше, судебная власть должна быть,в интересах правильного отправления правосудия, отделена от административной(т.е. исполнительной). Далее, чтобы судьи могли сохранять беспристрастие, они должныбыть независимы от посторонних властей и несменяемы. Наконец, необходимымусловием правильного судоустройства являются общее образование и специальнаятеоретическая и практическая подготовка, в особенности судей высших инстанций.
Русские дореволюционные юристы особо выделяют роль адвоката вгражданском процессе. По их мнению, в гражданском процессе борются между собоючастные лица из-за своих частных интересов. Государство, как целое, незаинтересовано непосредственно в победе одного из них, и государственная властьне имеет поэтому основания вмешиваться в их борьбу; для нее важно толькопредотвратить самоуправство и насилие между гражданами, дав им возможностьдобиться защиты своих прав, если они захотят и сумеют сделать это. Для этогоона должна организовать надлежащим образом судебные учреждения и создать классспециально подготовленных к ведению судебных дел лиц (адвокатов). Но на том икончается ее задача. Остальное – дело самих спорящих сторон.
Иначе относится к исходу процесса общество. Для него важно,чтобы победила правая сторона и чтобы никакие посторонние обстоятельства непрепятствовали этому. Если же правая сторона проигрывает дело только потому,что противник более сведущ в законах и более опытен в ведении дел, то каждомуиз членов общества грозит опасность попасть при случае в такое же положение, ивсе общество не может не испытывать чувства необеспеченности в своих правах.«Свобода в оборотах, нравственность народа и мир в семействах зависят отубеждения частных лиц в справедливом и быстром окончании процессов»(Миттермайер), а это убеждение подрывается каждый раз, когда правая сторонапроигрывает дело. Здесь-то открывается для адвокатуры благородное поприщепомочь своими знаниями и красноречием торжеству правой стороны. Выполняя такуюмиссию, адвокат является защитником не только частных интересов отдельноголица, но и интересов всего общества; он выступает в процессе не какпредставитель тяжущегося, а как представитель общественного интереса, действуякак бы по уполномочию общества. Он защищает индивидуальные права частного лицаввиду и во имя общественного блага.
Русские цивилисты отмечают, что историческое развитие правозаступничестваи судебного представительства пошло двумя путями. В одной группе государств онисохранились в обособленном виде до настоящего времени, в другой группе – соединилисьи слились в одну профессию. Первую группу образуют Франция, Англия, Бельгия иИспания. В этих странах лица, занимающиеся профессионально ведением чужихсудебных дел, разделяются на два класса: на адвокатов (avocats, barristers,abogados) и поверенных, или стряпчих (avouйs, attorneys, procuradores).Адвокаты – это лица с высшим юридическим образованием, занимающиеся подачейгражданам юридических советов, сочинением для них важных судебных бумаг ипроизнесением в их защиту речей в заседаниях судов. Они – юрисконсульты исудебные ораторы, и ничего больше. Напротив, стряпчие, от которых требуетсяобладание практическими сведениями в праве, являются заместителями тяжущихся иисполняют вместо них всю остальную черную работу, необходимую при ведениисудебных дел: они собирают и подготовляют фактический материал, разыскиваютсвидетелей и документы, подают и получают судебные бумаги, присутствуют взаседаниях судов, приводят в исполнение судебные решения и т. д. Таким образом,в этих странах адвокатура представляет собою либеральную профессию, аналогичнуюпрофессии врачей, архитекторов, инженеров и т. п.; судебное жепредставительство имеет характер чисто ремесленной деятельности и стоит нарядус маклерством, агентурой и другими видами посредничества.
В России, как и в других славянских государствах, адвокатурасуществовала издавна не в виде самостоятельной профессии, а в связи с судебнымпредставительством: судебное представительство, вначале допускавшееся только поисключению для некоторых категорий лиц (детей, женщин, стариков, монахов,глухих), получило впоследствии свободное применение и обратилось впрофессиональное занятие особого класса лиц, которые, будучи лучше другихзнакомы с нормами права и процесса, стали в то же время исполнять роль иправозаступников. Но никакой организации этот класс профессиональных поверенныхне имел, так что до издания судебных уставов 1864 г. судебноепредставительство, соединенное с адвокатурой, продолжало оставаться абсолютносвободной профессией.
Отсутствие требования какого бы то ни было умственного инравственного ценза, отсутствие всякой организации, всякого надзора и вдобавокписьменный порядок судопроизводства, облеченный канцелярской тайной, привели ктому, что ведением судебных дел, которое состояло преимущественно в сочинениисостязательных бумаг, стали заниматься прогнанные со службы чиновники и другиелица столь же сомнительной нравственности, успевшие каким-либо путем приобрестинекоторое знакомство с законами. Преследуя свою выгоду и стремясь возможнобольше запутывать и затягивать дела, они являлись главными виновникамипроцветания клауз и ябедничества, характеризующих дореформенное правосудие.
Составители судебных уставов хорошо понимали, что в интересахправильного отправления правосудия занятие адвокатурой не может быть предоставленовсем и каждому, а должно быть сосредоточено, по примеру западноевропейскихгосударств, в руках отдельного класса лиц, обладающих таким же умственным инравственным цензом, как судьи и прокуроры. С этой целью и было решено создатьсословие присяжных поверенных. Но условия тогдашней жизни не позволилиосуществить эти планы в полном объеме. Сознавая, что в первое время число лиц стребуемым для присяжных поверенных цензом будет крайне ограничено и что, такимобразом, потребность населения в юридической защите останется в значительнойстепени неудовлетворенной, составители уставов решили предоставлять присяжнымповеренным монополию ведения дел только в тех городах, где число их достигнетизвестного комплекта, а до этого времени дозволили заниматься ведением чужихдел в судах всем правоспособным гражданам за немногими изъятиями. Вследствиеэтого наряду с официальной присяжной адвокатурой не прекратила своейдеятельности прежняя самозванная, закулисная адвокатура. Чтобы поставить пределее увеличению, был создан в 1874 г. институт частных поверенных, и правозаниматься ведением гражданских дел предоставлено только присяжным и частнымповеренным.
Большинство дореволюционных русских цивилистов склонялись кдвухступенчатой системе правозаступничества. В современной России, как известносистема правозаступничества – одноступенчатая. По нашему мнению, в этом вопросевозможно использование опыта дореволюционной России.
В трудах дореволюционных русских цивилистов важное вниманиеуделялось вопросам подсудности дел различного рода. Михайловский пишет: «Есликак истец, так и ответчик живут в пределах одного и того же судебного округа(или участка, на которые разбита для распределения дел между различными судамився территория государства), тогда вопрос о том, какому судье судить тяжбумежду сторонами, не возбуждает сомнений. Истец и ответчик – оба живут вХарькове: значит и дело их, ценою свыше 500 руб., подсудно харьковскомуокружному суду. Но как быть, когда ответчик живет в одном судебном округе(например, в Харькове), а истец в другом (в Москве)? Харьковский или московскийсуд станет разбирать дело? Суд по месту жительства истца или ответчика? Общееправило таково, что по месту жительства ответчика («местная подсудность»).Каждому, конечно, выгоднее судиться в суде ближайшем: не надобно далеко ехать кисточнику правосудия, в ближайшем местном центре живут знакомые, которым можнооставить адрес для принятия судебных бумаг, здесь же тяжущийся имеет изнакомого адвоката и т. д. Итак, при выборе между, удобствами истца иответчика, чьим же интересам правосудие отдаст предпочтение? Интересам именноответчика: ведь его истец заставляет судится, и, может быть, без достаточныхоснований. И пока неправота ответчика не доказана, закон должен относитьсявнимательно к его интересам, – вот почему и дает привилегию: судиться там, гдеему удобнее, по месту хозяйственной или служебной оседлости. И если бы истецпредъявил к нему иск не там, где ответчик живет, тот вправе заявить «отнюдь онеподсудности»: требование, чтобы ненадлежащий суд не рассматривал дело. Кромеэтой подсудности (общей) наш процесс знает и специальную: напр., по местунахождения недвижимости, и др. Впрочем, закон представляет тяжущимсявозможность – путем добровольного соглашения выбирать между многими, одинаковокомпетентными судами (например, окружными) тот, где истец и ответчик желаютпочему-нибудь судиться: надо только, чтобы этим договором не была нарушенаподсудность по роду дел, – нельзя дело, подсудное только окружному суду,разбирать у земского начальника, и наоборот. Непредъявление со стороныответчика отводов о неподсудности по месту жительства принимается за согласиесудится в этом суде; отвод о неподсудности должен быть заявлен до первого заседанияпо делу».
В современном российском гражданском праве в этом вопросепошли по пути, поддерживаемым большинством дореволюционных русских цивилистов.Слушанье дела в гражданском судопроизводстве происходит по месту нахожденияответчика.
2.2 Особенности гражданского судебного процесса
Значительная частьсовременного гражданского процессуального права посвящена порядку рассмотрениядел в гражданском суде и отдельным частям гражданского процесса. Не оставлялиэтот вопрос без внимания и дореволюционные русские цивилисты.
Любой гражданский процессначинается с предъявления иска. По мнению русских дореволюционных правоведов правона иск есть право на защиту своего гражданского права. На первоначальной стадииразвития человеческого общества каждый самолично, своими силами защищает то,что считает своим; в случае необходимости он пользуется содействием товарищей(членов рода). В дальнейшем допустимость самопомощи все более и болеесуживается; расширяется роль государства, как органа контролирующего;управомоченный лишается возможности приступить к самопомощи раньше, чем органыгосударства не дадут ему на то разрешения. Впоследствии государствоокончательно запрещает самопомощь в деле защиты лицом гражданского права. Нотем самым оно должно было принять обязанность дарования правовой помощи насебя, – конечно, после ходатайства о том частного лица и предварительногорасследования вопроса о правонарушении в суде. Таким путем, как следствиезапрета самопомощи, как возмещение этого ограничения, и явилось право на иск.Отсюда же вытекает, что право на иск есть право по отношению к государству, ане к той противной стороне, которая дает повод к иску, повод искать защиты угосударства.
С процессуальной сторонызначение имеет деление исков по тем последствиям, которые влечет за собоюсудебное решение: является ли таковым последствием возможность принудительногоосуществления признанного права, или же оно заключается вообще в упроченииюридического положения лица. Обыкновенно таким последствием являетсяприсуждение ответчика к известным действиям в пользу истца: к передачеимущества, к выполнению обязательства, к непротивлению некоторым действиямистца. Предположением для подобных исков служит нарушение истцовых прав со стороныответчика. Однако бывают случаи, когда такого нарушения еще нет, – а потому неможет быть пока иска о присуждении. Но опасность правонарушения «в грядущем»висит в воздухе, – и дабы предотвратить обиду права, стороны имеют интерестеперь же, немедленно, узнать, как взглянет суд на их обязанности и права, наих юридические отношения, в том случае, если бы дело дошло до правонарушения.
В случае предъявления иска возникает гражданский процесс;возникает он, хотя бы ответчик и не изъявил желания вступить в дело. Это положениевызвано практическими соображениями. Действительно, если для возникновенияпроцесса необходимо вступление ответчика в дело и вступление это есть егоправо, а не обязанность, то как быть в тех случаях, когда ответчик не пожелаетвступить в процесс? Считать процесс не возникшим? Но в таком случае истец будетлишен всякой защиты. По этим соображениям, с точки зрения современного права,процесс считается возникшим, как только заявлено исковое ходатайство. Моментпредъявления иска имеет весьма важные последствия для всего дальнейшегопроцесса. В зависимости от предъявления иска не только возникает сам процесс,но этот процесс подвергается еще и известной индивидуализации, приобретаетсамостоятельный, только ему одному свойственный характер. Из одного иска неможет возникнуть двух процессов. Из двух разнородных исков не возникает одинпроцесс. Каждый иск является корнем процесса. Поэтому, раз возник по данномуиску процесс, а затем иск подвергся бы изменению, должен бы измениться и процесс.Ввиду такого значения иска для процесса представляется весьма важным вопрос осохранении иском в течение всего процесса своей индивидуальности. Отсюдаследует, что предъявленный иск не может изменяться по существу, он долженсохранять свое внутреннее тождество.
Изменение иска по существу бывает двух видов. Или изменяютсяоснования иска (те правопроизводящие факты, которые вызывают иск), илиизменяется содержание требования. В первом случае, например, истец требуетсначала в силу договора займа, а затем – в силу найма; во втором – истец,изменяя просительный пункт, требует вместо представления пользования вещью,представление собственности на вещь, или истец требует сначала денег, а потом какую-нибудьвещь, и т. п.
Русскиедореволюционные цивилисты в своих трудах подробно описывают порядок подачи искав судах того времени.
Искпредъявляется в форме просьбы (прошения), обращенной к суду. Это прошение,поданное в суд, только тогда может вызвать ряд действий со стороны суда, когдабудут соблюдены условия, предписанные законом. По каждому иску должно бытьподано отдельное исковое прошение. Иски, вытекающие из разных оснований, т.е.опирающиеся на различные правопроизводящие факты, не должны быть смешаны водном исковом прошении. Это правило установлено по тому соображению, чтосовместное рассмотрение разных исков, из разных оснований вытекающих, очевидно,затрудняет и замедляет производство дела.
Исковоепрошение, подаваемое в окружный суд, должно быть непременно изложено вписьменном виде и по установленной форме.
Мировымсудьям просьба может быть заявлена словесно, причем она записывается в протоколили особую книгу и прочитывается истцу; последний подписывает ее. Исковоепрошение должно содержать в себе следующие части: а) означение суда, кудаподается прошение; b) обозначение личности истца; с) местожительcтво истца; d)обозначение личности ответчика; е) местожительство ответчика; f) цену иска; g)изложение обстоятельств дела, из коих иск проистекает; h) указание на законы,на которых иск основан (это указание, впрочем, необязательно); i) доказательства,коими подтверждаются приводимые истцом факты; k) изложение просительногопункта; l) подпись просителя. При исковом прошении должны быть представлены:подлинные документы, на которых основан иск, или копии с них, переводыдокументов, писанных на иностранных языках, доверенность, когда прошениеподается поверенным, исковые пошлины (одна копейка с каждого рубля), а такжеденьги на производство вызова ответчика (посредством повестки, котораявручается ему судебным приставом или посылается по почте, или же посредствомпубликации в ведомостях, если адрес ответчика неизвестен истцу). Наконец, впроизводстве в окружных судах при прошении должны быть представлены копии, какпрошения, так и приложенных к нему документов по числу ответчиков, для сообщенияих последним.
 Если приподаче прошения не соблюдены установленные законом правила, то это влечет засобой возвращение или оставление его без движения. Прошение возвращается, когдане означено, кем и против кого предъявляется иск; когда оно не представленосамим истцом и нет уполномочия на предъявление иска посторонним лицом; когда впрошении не означено, чего истец просит; когда не означена цена иска, заисключением тех случаев, когда ее нельзя определить (тогда размер судебнойпошлины назначается судом при постановлении решения); наконец, когда в прошениипомещены укорительные выражения. Прошение возвращается при особом объявлении, вкотором означается причина; такое прошение считается как бы никогда не подававшимсяи не прерывает течения исковой или земской давности. Прошение оставляется бездвижения, когда местожительство ответчика означено неясно или совершенно неозначено; когда прошение или приложения не оплачены гербовым сбором; когда припрошении не оказалось упоминаемых в нем приложений; когда не представленокопий, следующих противной стороне; когда не приложены судебные пошлины илиденьги на вызов ответчика, и когда не означено местожительство просителя. Приоставлении прошения без движения истцу также сообщается о причинах иназначается семидневный срок для доставления недостающих сведений илиприложений. Если он исполнит это в назначенный срок, то прошению даетсядальнейший ход. В противном случае оно возвращается просителю.
Многое общиепринципы из вышеперечисленного применяется при подаче и рассмотрении исковыхзаявлений и в наши дни.
Важную роль вгражданском процессуальном праве играют доказательства. Г.Ф. Шершеневич пишет:«Если мы хотим убедиться в том, что было какое-нибудь происшествие, мыстремимся, если мы не можем сами его воспринять, по крайней мере, расспроситьвсех, кто его воспринял, причем никакой границы нашему исследованию не ставитсядо тех пор, пока мы не исследуем всего, что только можно об этих фактах, покамы не убедимся, что действительно эти факты были, или что их не было, или что сточностью нельзя сказать, были они или нет. Судья в процессе такой свободой непользуется. Прежде всего, он не может исследовать все факты, какие ему хочется.Он разбирает спор о гражданском праве».
Особенностьюгражданского права является то, что оно не охраняется без просьбы заинтересованногои охраняется только постольку, поскольку этого хочет заинтересованный.
Далее судьяограничен еще тем, что он сам не имеет права вызвать всех тех, кто видел этопроисшествие. Он должен ожидать, когда стороны в процессе, укажут ему, откудаон может узнать о правильности того, что они рассказывают. Они должны емууказать имена этих свидетелей и просить об их допросе, тогда уже судья вызовети будет этих свидетелей допрашивать.
ДалееШершеневич пишет: «Это ограничение объясняется тем, что судья разбирает спордвух лиц; если бы разрешили ему самому собирать доказательства, то мы могли быбояться, что он, настроившись по рассказу сторон в пользу одной, стал бысобирать доказательства только для нее. Чем спокойнее судья относится к делу,чем менее он сам действует, тем более мы уверены в том, что он придет к верномурешению. Таким образом, не судья сам исследует истинность фактов, а стороны емудоказывают, стороны его убеждают при помощи доказательств в том, что известныефакты были».
Этаобязанность доказывания возлагается, прежде всего, на истца. Это возложениеобязанности доказывать на истца представляется справедливым и потому, чтообыкновенно истцу легче доказать факты, говорящие в его пользу. Конечно,ответчик может, со своей стороны, представлять доказательства в опровержениедоказательств истца. С другой стороны, ответчик должен подкрепитьдоказательствами свои возражения. Все, о чем стороны не спорят, должно считатьсядля судьи уже доказанным.
Главнымсредством доказывания являются, как и следовало ожидать, свидетели, т.е. лица,которые восприняли те факты, которые нужно доказать в процессе. Онидопрашиваются на суде так, что сначала они сами рассказывают, что им известнопо делу, а затем каждая из сторон и сам судья могут предлагать им вопросы. Дляусиления достоверности свидетельских показаний, свидетели присягают, что онибудут показывать одну только сущую правду, а лжесвидетелям закон грозит строгимнаказанием.
Рядом сосвидетелями в большом ходу в гражданском процессе письменные доказательства.Это записанные наперед показания людей об их чувственных восприятиях.Важнейшими являются договоры, вообще волеизъявления сторон. Закон разрешаетсторонам для большей верности (свидетели могут умереть) все договоры облекать вписьменную форму, а иногда ее даже предписывает (покупка недвижимости) или, покрайней мере, воспрещает доказывать их свидетелями (заем). Для большейдостоверности договоры могут, а иногда должны – все целиком или, по крайнеймере, относительно подписи на них – быть удостоверены нотариусами. То, чтозасвидетельствовано подписью нотариуса (официальные документы), уже нельзяопровергать свидетелями. Если письменные показания исходят не от самой стороны,а от третьего лица, то такое письменное свидетельство имеет значение доказательстватолько тогда, если лицо, их написавшее, имело право выдать такое удостоверение.
Мейервысказывает мнение, что «часто раздаются голоса против того, что судья такстеснен в собирании доказательств в процессе; говорят, что особенно лицам,недостаточно юридически образованным, значит, обыкновенно беднейшим, слишкомтрудно самим доказывать факты перед судьей, и что поэтому, за неумениемдоказывать, беднейшие нередко проигрывают самые верные тяжбы. Лучшим средствомпомочь было бы обеспечение беднейших даровой или, по крайней мере, дешевоююридической помощью, в виде устройства государственной адвокатуры, а такжеоблегчение устройства всяких союзов, ставящих своей задачей юридическую помощьсвоим членам. Впрочем, не нужно преувеличивать бездеятельность судьи впроцессе. За судьей оставляется право предлагать вопросы сторонам для выяснениядела, а также указывать им, какое из обстоятельств дела, важное для решения,еще не доказано стороной. Наконец судья может не только по просьбе сторон, но ипо своему усмотрению назначать так называемый осмотр на месте, приглашатьэкспертов и т.д.».
Чрезмерная связанность судьи при доказывании фактов являетсячасто пережитком прежних порядков. «На первых порах исторической жизни на судевовсе нет современного доказывания фактов. Суд сводится к тому, чтобы без явкик власти не было расправы, обыкновенно кровавой, с предполагаемым обидчиком. Насуд является истец с своими родичами или друзьями и заявляет, что ответчиквиновен. Чтобы спастись от осуждения, ответчик обязан один, а еще чаще с несколькиминеопороченными членами общины, поклясться, что он невиновен, или жеподвергнуться так называемому «Божьему суду». Смысл клятв соприсяжников в том,что они считают ответчика таким хорошим человеком, который не мог обидеть.Таким образом, соприсяжники не свидетели, они могли и не быть там, гдеслучилось происшествие. Судья объявлял правой одну из сторон по внешнемупризнаку, по тому, поклялись ли за нее соприсяжники или успешно ли она выдержалаБожий суд; бросали, например, ответчика в воду связанным, и если он не шел кодну, то считался виновным, так как его поддерживала нечистая сила. Частым видомБожьих судов были также поединки между сторонами и их соприсяжными. Сусложнением жизни сторонам важно было наперед запастись соприсяжниками, и ониприглашают их присутствовать при самом заключении договора. А потом начинаютзаключать договоры на письме. Теперь перед судьей проходят уже рассказы о том,что люди видели и слышали. Появляются доказательства в теперешнем смысле слова;но люди привыкли, чтобы судья судил только по внешним признакам, притом судьямсовершенно не верили, боялись взяток, и новое лицо в процессе – свидетеля, –как старого соприсяжника, еще заставляли сражаться на поединках. А затемвырабатываются правила, когда судья, во что бы то ни стало, обязан верить доказательствами когда нет: так, он обязан верить согласному показанию двух свидетелей; еслиимеется один только свидетель, то это лишь половина доказательства и надодобрать еще половину, – например, сторона должна присягнуть. Если два свидетеляразногласят с двумя другими, то тогда судья обязан был дать преимуществопоказанию мужчин, а не женщин, богатых, а не бедных, ученых, а не необразованныхи т. д. Хотя в основе этих правил и лежали некоторые правильные наблюдения,например, бедного легче подкупить, чем богатого, ученый более понимает, чемнеобразованный, но в каждом отдельном случае эта «формальная» оценкадоказательств могла вести к глубокой несправедливости. Поэтому теперь, когда мыне боимся особенно воздействия сторон на судью, когда созданы хорошие правиласудопроизводства, судье предоставлена свободная оценка доказательств по егомнению и убеждению. Но следы старого сохранились и у нас: можно, например,отвести вовсе от показания ближайшего родственника противной стороны. Правило,понятное в старое время, когда судья обязан был верить свидетелю, и непонятноетеперь, когда судья, выслушав показание родственника и заметив, что онпоказывает пристрастно, мог бы спокойно написать в своем решении: этомусвидетелю верить нельзя. Также пережиток право сторон, если обе они на тосогласны, решать дело присягою в церкви, при сем судья, как в старину, обязанрешать дело по внешнему признаку, была ли принесена присяга или нет. В жизниприсяга сторон встречается, впрочем, очень редко.»
Осмотр наместе заключается в том, что судья сам непосредственно на месте воспринимает тефакты, о которых идет спор в процессе, если, конечно, это возможно. Эксперты,т.е. сведущие люди, специалисты своего дела, ученые, помогают судье при решениидела тем, что они объясняют ему те факты, установить которые нельзя без знанияопытных положений.
Судья стесненв собирании доказательств, в допущении того или другого из них, зато в оценкеэтих доказательств он свободен. Он устанавливает верность фактов, исключительнона основании тех доказательств, которые прошли перед его глазами в процессе.Вывод же, который он должен сделать из этих доказательств, он должен сделать посовести, по тому убеждению, к которому он пришел на основании разбора их всех.Здесь он действует уже совершенно свободно, как и всякий другой научныйисследователь. Он рассматривает свидетельские показания, часто оченьразноречивые, каждое в отдельности. И на основании опытных положений онприходит к убеждению, мог ли данный свидетель правильно воспринять то, о чем онрассказывает, что в его показаниях верно, и что нет, нет ли у этого свидетелясознательных или бессознательных побуждений говорить ложь, не объясняются линекоторые неверности в его показаниях какими-нибудь особенностями его восприятияи т. д. Оценка письменного доказательства осложняется еще тем, что тут нередкосудье, правда, только по просьбе сторон, приходится вступать в разбор того,исходит ли это письменное показание от того лица, имя которого написано набумаге.
Правоведыподнимают очень важный вопрос, когда можно допускать свидетельские показаниядля опровержения того, что записано в письменных актах. Профессор Гуляеввысказывает мысль, что нельзя опровергать свидетелями письменный текст сделки,если эта сделка по закону требует письменной непременно формы для своегозаключения; ибо тогда воля контрагентов может быть и должна удостоверятьсяисключительно формальными доказательствами. Если же сделка принадлежит к числу неформальных,словесных, тогда для доказательства заключения ее допускаются и свидетельскиепоказания; тогда письменный документ представляется не единственным возможным,а одним только из многих способов удостоверения содержания сделки.
Гражданскийсуд, рассмотрев прошение, поданное истцом, и возражения ответчика, проверив всепредставленные тяжущимися доказательства и выслушав объяснения сторон,постановляет по разобранной тяжбе решение. Это решение суда есть ответ навопросы, поставленные суду тяжущимися сторонами; судебным решением оканчиваетсяиск, разрешается вопрос о спорном праве. Решение должно разрешать все вопросы,вытекающие из искового прошения и возражений ответчика; в нем должны бытьуказаны обстоятельства дела и законы, на основании которых суд вынес своерешение, причем суд не может присудить больше, чем просила сторона.
Правоведыотмечают, что законная сила решения заключается в том, что решение не можетбыть уже ни отменено, ни изменено; не может быть новой тяжбы между теми желицами о том же предмете и решение, однажды постановленное судом, обязательнодля всех судов и присутственных мест государства.
Однакосудебное решение может быть неправильно или потому, что судом были допущены ошибкив понимании обстоятельств дела, или неверно применены законы. Для исправленияэтих погрешностей допущено обжалование решения в суд высшей инстанции.
Апелляциейназывается просьба тяжущейся стороны, которая находит решение суда первойинстанции целиком или в известной части неправильным, о новом рассмотрении ирешении дела «по существу», т.е. о всестороннем его пересмотре судом высшейинстанции. Сама апелляционная жалоба подается в тот суд, который решил дело, иуже этот суд, проверив бумагу с формальной стороны, передает ее вместе со всемделом высшему суду.
Рассмотрениеапелляции в дореволюционной России, во многом аналогично современному порядкуее рассмотрения. В суде второй инстанции дело рассматривается заново, причемтяжущиеся стороны могут представлять новые доказательства, но не могут изменятьсвоих требований или требовать больше, чем требовали в суде первой инстанции.Это потому, что в противном случае новое требование оказалось бы разбираемымтолько в одной инстанции, т.е. в апелляционной, вследствие чего последняясделалась бы судом первой степени для данного дела, и произошло бы нарушение интересовсамих же тяжущихся, которые имеют право на две инстанции, т.е. на пересмотрсвоего иска или своих возражений в высшей инстанции на случай погрешностейнизшей.
Рассматриваетсядело судом второй инстанции в пределах апелляционной жалобы, т.е. суд непересматривает тех частей решения, которые не были обжалованы апеллятором(жалобщиком): если ни истец, ни ответчик по поводу этой части решения неапеллировали, значит остались решением довольны, значит оно постановленоправильно.
Минуяапелляционную инстанцию, подавать сразу кассационные жалобы в суд третьейстепени нельзя: иначе кассационный орган мог бы быть переобременен делами,между тем законодатель надеется, что предварительный пересмотр дела валелляционном суде в состоянии будет удовлетворить тяжущихся и разубедитьнеправую сторону в ее точке зрения на правовой спор; поэтому, отсылаянедовольных сперва к апелляционному разбирательству, – государство уповает, чтодо кассационной инстанции тяжба, может быть, не дойдет. Апеллировать могут иобе стороны, если решением суда недовольны обе.
Решениясуда второй степени окончательны, вступают в законную силу и подлежатисполнению немедленно по объявлении решения; они могут быть обжалованы только вкассационном порядке, что, однако (по общему правилу), не приостанавливает приведениярешения суда второй инстанции в исполнение.
Кассационнаяжалоба допускается на неправильное толкование или применение закона и нанарушение существенных форм и обрядов судопроизводства. Вопросов же, касающихсясущества дела, кассационная жалоба затрагивать не должна.
Дореволюционныеправоведы отмечают, что может случиться, что ни один из существующих законов,процессуальных или материальных, не будет судом нарушен, между тем судебноерешение все-таки разрешает дело неверно. Например, силу и значениедоказательств суд определяет по внутреннему убеждению; правду ли говорит илиошибается (вольно или невольно) свидетель – это подлежит свободной оценке суда,и закон не указывает, каким свидетелям и при каких условиях верить. Вот почемупри неправильной оценке свидетельских показаний закон не будет нарушен, однакосудебная истина пострадает. Если подобная ошибка будет допущена судом первойстепени, то ее можно обжаловать подачей апелляции; но повода для кассационнойжалобы здесь не будет.
Последняястадия гражданского процесса – исполнение судебного решения. Этому этапудореволюционные русские цивилисты также уделяют достаточное внимание в своихтрудах.
Кромеразрешения споров о праве, государство берет на себя и приведениепостановленных решений в исполнение. Для этого, по общему правилу, требуется,чтобы решение вступило в законную силу и чтобы лицо, которому нечто присуждено(«взыскатель»), просило суд о содействии. Оно должно обратиться (письменно илисловесно) в суд, постановивший решение, с ходатайством о выдаче так называемого«исполнительного листа»; с этим листом взыскатель адресуется в суд по местуисполнения решения для назначения судебного пристава (орган, приводящий решениев исполнение). Деятельность этого чиновника стоит под надзором суда, прикотором он числится; суду он доносит о важнейших моментах своегоделопроизводства: о способе взыскания, выбранном стороною; об отсрочках поисполнению решения; о том, что оно приведено в исполнение. Сверх того, судебныйпристав записывает все свои действия в особый журнал, играющий роль протокола.
Первымдействием по исполнению решения должно быть вручение ответчику повестки об исполнении,которая предваряет последнего, что если он не исполнит решения добровольно, то,по истечении назначенного срока, начнется его исполнение в принудительномпорядке.
Способыисполнения решения в законе того времени указаны следующие: 1) передачаимущества натурой тому лицу, которому оно присуждено; 2) обращение взыскания надвижимое или недвижимое имущество должника; 3) исполнение (с разрешения суда)на счет ответчика тех действий и работ, которые тот обязан был совершить, но несовершил в назначенный судом срок.
Своеобразнымвидом удовлетворения взысканий представляется конкурсный процесс,предназначенный для разверстки недостаточного имущества должника междунесколькими кредиторами, которых полностью удовлетворить не хватило бы средств.Тогда приходится распределить имущество несостоятельного должника между всемикредиторами.
Правило опропорциональном удовлетворении требований кредиторов не было свойственноранним конкурсным отношениям. Г.Ф. Шершеневич, исследуя древнегерманскоеправо, отмечал, что «в германском праве господствовало то начало, что кредиторыв случае недостаточности имущества должника удовлетворялись не пропорциональноих требованию, а по порядку предъявленных суду притязаний…, так, что однимогли быть удовлетворены полностью, тогда как другие могли не получить ничего.Только с XIII в., а по мнению других ученых – с XV в. появляется признаниенеобходимости пропорционального деления между кредиторами имущества должника».
До наших днейсохраняет актуальность другое высказывание Г.Ф. Шершеневича: «Задача конкурсного процесса:заключается в равном распределении между всеми кредиторами ценности, которуюпредставляет имущество несостоятельного должника, ввиду вероятнойнедостаточности имущества для полного удовлетворения всех требований. Но такаяцель может быть достигнута в том только случае, если все имущество должникабудет разделено между всеми его кредиторами. Это положение, в свою очередь,предполагает, что ни один кредитор не опередит другого в удовлетворении принадлежащихему прав. Устранение случайных преимуществ одних кредиторов составляет главноепревосходство конкурсного процесса». Г.Ф. Шершеневич, подвергая критикепозицию Сената о праве суда отменить постановление об объявлениинесостоятельности должника вследствие удовлетворения им во время производствапо делу о несостоятельности долговых претензий, признавал такой взгляд «неправильным,как не соответствующий основной цели конкурсного производства – дать наиболееравное удовлетворение всем кредиторам и предупредить возможность удовлетворенияодних кредиторов в ущерб другим».
Русские дореволюционные цивилисты также выделяли в отдельнуюотрасль гражданского процессуального права охранительное производство.Охранительные дела возбуждаются, главным образом, частными лицами, желающимииметь официальное удостоверение в принадлежности им того или другого права. Внемногих случаях, указанных законами, эти дела возникают и по требованиямдолжностных лиц.

Заключение
 
Гражданскоепроцессуальное право – это система правовых норм, регулирующихгражданско-процессуальные действия и правоотношения, складывающиеся между судоми другими участниками процесса при осуществлении правосудия по гражданскимделам.
Гражданскоепроцессуальное право представляет собой самостоятельную отрасль права, поэтомуобладает специфическим предметом и методом правового регулирования.
Задачи гражданскогосудопроизводства охватывают правильное и своевременное рассмотрение иразрешение гражданских дел. Правильное означает, прежде всего, законное иобоснованное разрешение дела. Своевременность предполагает соблюдениеустановленных процессуальным законом сроков на рассмотрение и разрешение дел.Важным составляющим элементом является то, что суд не только рассматриваетдела, но и разрешает их. Такой подход позволяет распространить толкование задачгражданского судопроизводства на все стадии процесса.
Цели гражданского судопроизводства,прежде всего, направлены на защиту нарушенных интересов всех субъектов, которыеоказались вовлеченными в сферу спорного правоотношения: граждан, организаций,прав и интересов Российской Федерации, субъектов РФ, муниципальныхобразований, других лиц, являющихся субъектами гражданских, трудовых или иныхправоотношений. Знаменательно то, что граждане указаны в начале перечнясубъектов, чьи интересы защищаются, что отражает равенство субъектовгражданского общества. Здесь же очевидно, что законодатель выделяет подведомственностьдел судам общей юрисдикции (указывая, какие спорные правоотношения подлежатрассмотрению в суде общей юрисдикции).
В качестве болееотдаленной цели гражданского судопроизводства называется укрепление законностии правопорядка, предупреждение правонарушений, формирование уважительногоотношения к закону и суду. Эта цель достигается как при рассмотрении иразрешении отдельного гражданского дела, так и при осуществлении правосудия вцелом.
Длягражданско-процессуальной формы характерны следующие черты:
1) законодательнаяурегулированность (порядок рассмотрения и разрешения гражданских дел в судеопределяется самостоятельной отраслью права – гражданским процессуальнымправом);
2) детальностьразработки всей процедуры рассмотрения дела в суде (последовательностьсовершения всех действий судом и другими участниками процесса, содержание этихдействий и процессуальных документов закреплены в ГПК);
3) универсальностьпроцессуальной формы разрешения споров в суде (в ГПК предусмотрена процедурарассмотрения и разрешения дел всех видов гражданского судопроизводства, на всехстадиях гражданского процесса);
4) императивностьпроцессуальной формы (установленный ГПК порядок рассмотрения дел обязателен длявсех: суда, других участников процесса, даже для лиц, присутствующих в залесудебного разбирательства. Нарушение установленного порядка рассмотрения делможет привести к различным нежелательным последствиям: отмене судебногорешения, наложению штрафа на нарушителя порядка и прочее).
Подводя итоги работы,можно сделать выводы, что идеи дореволюционных гражданских правоведов огражданском процессуальном праве не теряют свою актуальность и в наше время. Однойиз важнейших особенностей их научного творчества была огромная эрудиция,позволявшая делать интереснейшие теоретические обобщения и вместе с тем глубокои доходчиво раскрывать суть сложных правовых институтов и конструкций.
Так, например, трудыпрофессора Г.Ф. Шершеневича отличаются тем, что он никогда не позволял себезамыкаться в узких рамках чисто догматического анализа действующегозаконодательства. Ни одну тему он не начинал освещать, отталкиваясь только отконкретной формулы действующего закона. Он всегда показывалсоциально-экономическую сущность того или иного института, затем – историю егостановления и развития, его оформление в правопорядках зарубежных стран (обычно– Англии, Франции, Германии, Италии, а при необходимости – и других), и лишьпосле этого переходил к его характеристике по действующему отечественномузаконодательству. Такой подход не только давал ему возможность обосноватьглубокие, серьезные выводы, но и делал изложение понятным и доступным всякомуграмотному читателю, тем более, что все это осуществлялось в весьма лаконичной,сжатой форме. Можно отметить, что труды дореволюционных отечественныхправоведов, не только во многом не утратили актуальности и с интересом ипользой могут быть изучены современными цивилистами, но и остаются до сих пор взначительной мере непревзойденным образцом научной мысли даже с точки зрения своейметодологии и методики подачи, изложения материала.

Список использованных источников
 
1.  Гражданскийпроцессуальный кодекс РФ.
2.  АвдеенкоН.И. Механизм и пределы регулирующего воздействия гражданского процессуальногоправа. Л., 1969.
3.  БоннерА.Т. Принципы гражданского процессуального права (проблемы и перспективы)Проблемы защиты прав и законных интересов граждан и организаций. Материалымеждународной научно-практической конференции. Краснодар, 2002.
4.  ВаськовскийЕ.В. Курсгражданского процесса. Субъекты и объекты процесса, процессуальные отношения идействия. М., 1913.
5.  Вершинин А.П.Способы защиты гражданских прав. Автореф. дис. докт. юрид. наук в форменаучного доклада. С.-П., 1998.
6.  ГагариновА.В. Понятиегражданского процесса // Правоведение. 1988. N 4. С. 96-99.
7.  ГольмстенА.Х. Учебникрусского гражданского судопроизводства. СПб., 1899.
8.  ГордонА.В. Самостоятельностьсуда. М., 1905.
9.  Гражданскоесудопроизводство из курса правоведения по Народной энциклопедии изд.1911 г.Полутом 2. Общественно-юридические науки // Allpravo.Ru.
10.     Гражданскоеправо. Том 1. Учебник /отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд. М.: Изд. БЕК. 1998.
11.     Гражданскоеправо. Учебник. Часть 1. Изд. 3-е/ Под. ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.:Проспект. 1998.
12.     Гражданскоеправо. Часть 1. Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. М.: Юрист. 2002.
13.     МихайловскийА.А. Основныепринципы организации уголовного суда. М., 1905.
14.     НефедьевЕ.А. Учебникрусского гражданского судопроизводства. М., 1900.
15.     СаватьеР. Теория обязательств. Юридический очерк. Пер. с франц. М.: Изд. Прогресс.1972.
16.     ФойницкийК.И. Курсуголовного судопроизводства. Том I. (1902 г.).
17.     Чечина Н.А. Нормыгражданского процессуального права и их применение. Автореф. дис. докт. юрид.наук. Л., 1965.
18.     ШершеневичГ.Ф. Общая теория права. Вып. III. М. 1911-1912.
19.     ШершеневичГ.Ф. Курс гражданского права. Тула: Автограф. 2001.