ОписанП.Б. Ганнушкиным (1933), С.И. Консторумом (1935). Asthenia – слабость, с греч.
Впсихиатрии, характерологии нередко говорят широко об астеническомхарактерологическом складе, включая сюда и психастеника(тревожно-сомневающегося).
Вастенике (застенчиво-раздражительном) преобладает над всем остальнымраздражительная слабость с вегетативной неустойчивостью (то, что принято называтьв медицине «астеническим синдромом»). Тягостные обычно переживания своей,неполноценности, высокая душевная ранимость не проникнуты здесьмыслительностью-аналитичностью-деперсонализационностью, как у психастеника(тревожно-сомневающегося). Тут больше истощающейся чувственности, «воспаленных»красок, но больше и истощающейся раздражительности, неряшества – от почтипостоянной усталости, капризнее ранимость. До старости, например, саднитастеническую женщину обида на то, что в детстве подруга украла у нее куклу, апотом, поиграв, потрепав, подбросила. При этом, гиперкомпенсируясь, она вседетство проиграла с мальчишками в футбол.
Здесьнет двигательной психастенической неловкости (от жухлой подкорки), но горькоеощущение повседневного расставания с чем-то, с кем-то может быть, по-своему,еще тяжелее, сильнее от ригидности, не загруженной сложным аналитическимразмышлением. Малыш не может расстаться с кусочками старых поломанных игрушек.Женщина плачет, расставаясь с кошкой, с которой познакомилась в санатории.
Напрягаясьострой застенчивостью с сослуживцами, знакомыми, астеники(застенчиво-раздражительные) часто уже не способны сдерживаться с домашними,которых и не стесняются. Деперсонализация (менее выраженная, стойкая здесь) неспасает их от эмоционального захлеста, и на близкого человека обрушиваются попустяку (например, за вопрос, который можно было бы и не задавать – и так ясно)такие ужасные оскорбления, что, кажется, после этого и жить вместе уже никакневозможно. Однако астеник (застенчиво-раздражительный), чуть остыв, сам уженередко не чувствует в недавних своих словах, в своем поведении этойзлостности-оскорбительности. Ему кажется – ну, пошумел немножко, ничегострашного. Отдохнул – и снова милый, теплый и преданный.
Ничегоне остается, как, в самом деле, научиться по возможности не приниматьсодержания ругательств в этих вспышках всерьез, терпеть вспышки как стихию,дождь. Терпеть и непонимание шуток в раздражении, и мелочную подозрительность втом, что близкие в чем-то ущемляют-унижают. Однако астеников надобно все жепризывать сдерживаться в своей агрессивной раздражительности к близким – никтоне имеет права незаслуженно обидеть человека, сорвав на нем раздражение. Лучшевылить из себя эту раздражительность в одиночестве, например, на какую-нибудькуклу.
Такжеследует мягко настаивать, чтобы астеник заставлял себя действовать, зная, чтоему, чеховскому недотепе-мечтателю, трудновата живая практическая реакция,работа. Человек, мучающийся от того, что многого не успевает от своейнесобранности, лени-усталости, должен собирать себя к делам с помощью планов,расписаний занятий, жить в строгом режиме, даже если не выполняешь его сполна.Содержание уродливого, больного, еще более несчастного животного, служение емунередко тут серьезно смягчает переживание своей неполноценности.
Чемболее здесь в телосложении мускулистости-жилистости, чем больше уверенности вдвижениях, моментов гурманства, тем обычно человек ближе к астеническому полюсуот психастенического. Наконец, для женщины астенического (в широком смысле)склада, как, впрочем, и для всех дефензивных, быть добротно и красиво одетой –значит быть более уверенной в себе.
Педантичный характер (ананкаст)
ОписанКуртом Шнейдером (1923), Н. Петриловичем (1966). Изначальная тревожность здесь,по причине педантичного характерологического склада, переживается иначе, нежелитревожно-сомневающимся (психастеническим) человеком. Тревожно-сомневающийсяхарактерологический склад претворяет внутреннюю тревогу, наполняющуюсясодержанием окружающей жизни, в болезненные сомнения, а педантичный – всимволически-ритуальные навязчивости, ананказмы (от Ананке – имядревнегреческой богини неизбежности-судьбы).
Посколькупедант привержен внешнему порядку до мелочной точности, формалист,«профессионально-скрупулезный» коллекционер до мозга костей – постольку исодержание многих его тревог (как он и сам это понимает) становится тоже, всущности, бессодержательным в житейски-практическом смысле. Часто при этомбессодержательность выступает уже в таком гротескном виде, что и самому ужеостро-неприятно инороден карикатурный педантизм в виде каких-то навязчивостей.Если навязчивое стремление-боязнь ни в коем случае не наступить на какую-черту(чтобы не случилось плохого) или навязчивый страх, что вырвется в разговоре скакими-то людьми совсем не подходящее здесь нецензурное слово и опозорит,порушит карьеру, еще могут не выглядеть для педанта (ананкаста) такой ужненормальностью, то навязчивое желание во что бы то ни стадо (чтобы все былохорошо) узнать ненужную фамилию продавца какого-то овощного магазина,промелькнувшего вчера на экране телевизора, – это уже и для него самого«окончательный идиотизм».
Истинная,мучительная ананкастическая навязчивость всегда содержанием своим чувствуетсястрадающим ею человеком как нечто изначально неправильное, глубоко чуждое егоотношению к конкретным событиям и людям. Но если это символически-ритуальное«судьбоносное» стремление-желание все же выполнить (чтобы все было хорошо),встревоженная душа смягчается-успокаивается до следующего ананказма.
Ананказмывыполняются обычно лишь тогда, когда возможно их выполнить (скажем, узнатькакую-то фамилию) и лишь в пределах морально дозволенного (с точки зренияананкаста). К примеру, навязчиво убить кого-то или поранить тут практическиневозможно (по литературе и опыту моей психиатрической жизни). Но навязчивоубить себя возможно – ананкастически испытывая судьбу на краю пропасти или впопытках застрелиться (навязчивое желание испытать, будет ли осечка). Так,видимо, погиб Маяковский. Как ананкаст он довольно содержательно-отчетливоизображен в книге Ю.А Карабчиевского (1990).
Педанты(ананкасты), будучи нередко страстными коллекционерами, случается, попростунавязчиво крадут важные для них предметы коллекций.
Такимобразом, педант (ананкаст) есть человек, природой своей предрасположенный кразнообразным ананказмам, которые вместе с обострениями материнской своейосновы – изначальной тревоги-тоскливости – то разрастаются, то увядают.Какая-то увлеченность жизнью, влюбленность или просто перемена места (путешествие),улучшая, оживляя настроение, нередко смягчают или выключают навязчивости.
Частыездесь ипохондрические переживания, тревожная мнительность, боязнь загрязниться,боязнь воров, негодяев, насекомых, сверхаккуратность, страх смерти, мукисовести – все это у ананкаста также чаще всего насквозь навязчиво, то естьчуждо своим содержанием душе, не по жизненному существу. Например, не страхсмерти от рака (как это случается у психастеника), а страх страха рака. Нестрах обидеть человека, а страх страха кого-то обидеть. И так до бесконечности.
Ананкастобычно не боится смерти, но боится жизни со всеми ее возможными неприятностями,даже самыми крохотными. Боится и собственного несовершенства, своих грехов. Ноэто, однако, не муки совести, а, к примеру, навязчивые переживания, чтосовершил что-то недозволенное. Так, Раскольникову ничуть не жалко загубленныхим женщин, но навязчиво страшно, что «нарушил букву закона» и теперь накажут.Ведь и в каторге он не раскаялся и так и не открыл Евангелие, лежавшее у негопод подушкой.
Одинананкаст, писатель, навязчиво-мучительно волнуется, как бы не случилось чегоплохого с женой: по многу раз в день тревожно звонит ей на работу, но,случается, говорит по телефону очень тихо, потому что в соседней комнате впостели его ждет любовница.
Чтоже есть самое существо ананкастического строя души?Педантически-ананкастическая личностная почва, представляющая собою, по сутидела, ослабленные ананказмы жизни. К навязчивостям (в том числе ананказмам)предрасположены люди с разными характерами, болезнями, но у педантов(ананкастов) как бы сам характер есть ананказм.
Существопедантичного характерологического склада – в навязчивом соблюдении какой-тоформы при многих жизненных обстоятельствах на основе чаще материалистического(реалистического) мироощущения. Но реалистичность здесь не синтонная, ненапряженно-авторитарная, не тревожно-сомневающаяся, а тревожно-ананкастическаяс навязчивым переживанием своей неполноценности, но и с обостреннойчувственностью, мощными влечениями.
Гиперкомпенсациянередко внешне искажает внутреннюю беспомощность, инертность-дефензивностьпеданта (ананкаста) грубоватой демонстративностью-высокомерием, авторитарнойбесцеремонностью.
Средипедантов (ананкастов), как и в любом характере, встречаются и щепетильно-нравственные,и зловещие безнравственники с инфантильно-брюзгливой капризностью,морализаторской занудливостью. Но любой ананкаст – мученик. Вот он кому-тонагрубил, принес какое-то крохотное зло – и мучается навязчивым ужасом, что емутеперь отомстят. Изменил жене – и мучается навязчивым страхом венерическогозаболевания. Самый благородный ананкаст может весь день тревожно-навязчивомучиться тем, что вот-вот случится страшное, а когда убеждается в том, чтовроде бы ничего дурного-то и не случилось, то уж и день прошел.
Многиеананкасты, дабы смягчить свою тревогу, претворяющуюся в мучительные навязчивыеритуалы бесконечного мытья одежды и тела, бесконечные притоптывания ипостукивания (чтобы все было хорошо), отворачивания острых углов и другогоострого (например, угол книжки, вилка) от близких людей, чтобы не принести имвреда, и т. д., и т. п. – сами устраивают себе (обычно стихийно) болееинтересную лечебно-навязчивую работу. Этой часто увлекательной ананкастическойработой («плетение»-сочинение в голове детектива, сверхтрудолюбивый поискметафор для каких-то своих писаний, бесконечное погружение в коллекционированиеи т. п.) человек заменяет-вытесняет навязчивости мучительные. Так Природаподсказывает пациентам и психотерапевтам прекрасный целебный прием.
Вообщехарактерологическую педантичность свою следует научиться применять в техжизненных полезных делах, в которых она именно требуется, чтобы не вырастали изнее тяжелые навязчивости, способные серьезно вредить людям.
Так,один жалкий, но безнравственный ананкаст (покойный уже) более годанавязчиво-каждодневно «плел» доверчивой страдающей жене «детективную» историю отом, что прах ее матери он сам, как обещал, захоронил под прекрасным богатымпамятником, но туда по каким-то причинам никак нельзя еще поехать. Жена тактяжело переживала смерть матери, что не смогла быть на похоронах и бояласькладбища. Позднее, к ужасу жены, выяснилось, что деньги, предназначенные напохороны, истрачены, а капсула с прахом матери все еще не захоронена. Онахранилась все это время в каком-то шкафу в ресторане, где работал приятельписателя, хранилась под бравурную ресторанную музыку. У этогоананкаста-писателя в голове постоянно в течение многих летусложнялось-развивалось одновременно по нескольку сюжетов подобных четко-программныхлжесплетений, которые он с азартом рассказывал в бесконечных, в том числетелефонных, разговорах со знакомыми, верившими ему поначалу, будто он в чем-тоим поможет. При всем этом ему семь раз в день надобно было поцеловать жену,чтобы все было хорошо.
Ананкасту-писателюи ананкасту-ученому в их творчестве обычно свойственны не столько искания духаи мысли, сколько «вымучивание» метафор, сказочно-ярких элегантных построений(как у Юрия Олеши), формул и графиков.
Многиепеданты (ананкасты) превосходно выполняют точные, важные для человечестваработы, где необходима щепетильная добросовестность.
Педанты(ананкасты) нередко крепкого атлетоидно-диспластического («мосластого»)сложения. В России их не так много, но много в скандинавских странах и в Германии.
Список литературы
БурноМ.Е. Застенчиво-раздражительный характер (астеник)