1953 год – канун третьей
мировой войны?
Проф. Л. Коваль (Израиль)
Творцы-художники
и творцы-ученые мыслят по-разному. Этот факт имеет природную основу: за логику
и аналитику несет ответственность одно полушарие головного мозга, а за
фантазию, воображение – другое. Представим себе, что в позапрошлом веке не
трудились бы Мендель и Фарадей. Их великие открытия совершили бы другие ученые,
потому что речь идет об объективных, непреложных закономерностях. Иначе обстоит
дело с художественным творчеством: не будь Шекспира и Толстого? не было бы их
великих творений. Перед пучиной человеческих отношений точная наука пасует.
Эйнштейн, например, считал, что в очень многих случаях подход художника (для него
– Достоевского) предпочтительнее.
Мы пережили год
пятидесятилетних юбилеев сугубо советского толка: 14 января 1953 года объявили
о деле врачей, 5 марта подох Усатый, в апреле “дело” закрыли, в июле
“разоблачили” Берию, осенью Хрущев овладел ЦК, т.е. фактически
воцарился в России. Эпоха переломилась в самом начале весны, евреи подчеркивают
– на Пурим. А нас до сих пор не оставляет стремление как-то объяснить ход
событий перед смертью Сталина и после нее, разобраться в намерениях вождя всех
народов, найти хоть какую-то рациональную подоплеку его несомненной подготовки
к очередному “окончательному решению”. Любителям русской словесности
со стажем, покинувшим доисторическую, Интернет в последние годы возвратил
привычную возможность рыться в русских литературных журналах. Именно в Русском
Журнальном сайте (http://russ.ru/) обнаружены два важных, скорее всего
независимых, свидетельства по обсуждаемому вопросу.
Первое –
художественное – принадлежит писателю, драматургу Леониду Зорину(1924). У
Зорина за плечами немало достижений. Он автор литературной основы
замечательного фильма “Покровские ворота”. Он много писал о
персонажах из близкой ему среды книжников, филологов, переводчиков,
литературных редакторов. В своих пьесах он резвится, воспроизводя их эрудицию,
терминологию, жаргон. В одной из таких пьес мне посчастливилось наблюдать
гениального Гриценко. В роли Пушкина в “Медной бабушке” меня не
потряс Ефремов, но ходили слухи о грандиозном Быкове, которого сняли с этой
роли за неарийскую внешность и малый рост. Хоботов из “Покровских
ворот”, которого сыграл Равикович, явно любимый герой автора; а аспирант
Костик (в кино – юный Меньшиков) в воображении автора – он сам в молодости.
Второе
свидетельство – информационно-научное – предоставил член-корреспондент АН СССР
(теперь РАН) Борис Иоффе(1926), теоретик в области физики элементарных частиц,
физики высоких энергий, ядерной физики, теории ядерных реакторов. Он с конца
сороковых годов являлся участником советского ядерного проекта. Тексты двух
авторов будут рассмотрены в том порядке, в каком я их читал. Пропуски в цитатах
не помечаются, необходимые для связки добавления даются в косых скобках.
Леонид Зорин
(Юпитер, “Знамя”, 2002, №12). Известный драматург, действуя на
опережение, написал к главной дате роман-воспоминание о прошлом и будущем.
События в нем развиваются между 5 сентября 2002 года и 5 марта 2003 года.
Главному герою – артисту-премьеру Ворохову предстоит сыграть роль Усатого, чье
имя ни разу не упоминается в тексте. В романе ему дана кличка грозного бога.
Магия чисел
присутствует и в судьбе артиста: он зачат в день смерти Юпитера, он гибнет
ровно через 50 лет. Работая над ролью, артист примеряет на себя суждения,
воспоминания, аргументы деспота в те же дни пятьдесят лет назад. И –
заигрывается “до полной гибели всерьез”: личина вышла из-под
контроля.
Зорин исследует
проблему отношений между искусством и властью (абсолютной), между творцами и
диктатором. Насупротив Юпитера оказываются Мандельштам, Булгаков, Пастернак,
Ахматова, Цветаева, Мейерхольд, Горький, Зощенко, Михоэлс, Троцкий, Бухарин. И
– евреи вообще.
Актеру-премьеру
Ворохову, которого Усатый осиротил, противостоят режиссер (у него Он истребил
семью) и автор пьесы (которая, как и роман, представляет собой “коллаж
известных событий и документов”), физически неприятный еврей Полторак –
“плотный брюнет без шеи с яйцевидной головой”. Зорин не щадит великих
творцов, припоминая им каждую их слабину или позу, но и себя тоже – в образе
драматурга Полторака.
Юдофобство
Юпитера (и Ворохова) в помрачающемся сознании артиста выражается так:
“/Надо/ было найти врага в собственной стране, уже очищенной от оппозиции
– способного вызвать ярость нашего общества сверху донизу. Опыт немцев оказался
полезен. Да и отечественный. Когда национальная ненависть становится
национальной идеей, она цементирует народ.
Евреи – выскочки.
/Они/ чужеродны России, /которая/ не любит выскочек. Я знал, что народ меня
поддержит, и я раскрыл еврейскую чужеродность, ее космополитический дух. Я дал
добро на ликвидацию еврейских писателей и артистов, дал ход письму Тимашук о
врачах. Я знал, что придется пойти до конца, депортировать евреев на север, где
будущее их было понятно”.
В конце (помирает
Юпитер – умирает Ворохов) происходит явление телефонного собеседника –
Пастернака, который двадцать/семьдесят лет назад “не защитил Мандельштама,
но желал поговорить с Юпитером о жизни и смерти”: “Вы придумали
своего Иисуса. Не мир он принес, а разделение. Он и сказал: кто приходит ко мне
и не возненавидит отца своего и матери, и жены, и детей, самой жизни своей,
моим учеником быть не может. Это не ваш слюнявый Христос. Нет христиан более
истовых, чем выкресты. Перешедшие на другую сторону служат особенно усердно.
/Напрасно:/ власть семени – каинова печать. Слабость Христа в проклятии его
рода. Готовы ли вы разделить участь вашего собственного народа, для начала –
депортацию?”
Борис Иоффе
(Особо секретное задание. Из истории атомного проекта в СССР. “Новый
Мир”, 1999, №5). Только цитата: “В нашей стране в послевоенное время
физика была нацелена на решение основной задачи государства в то время –
создание атомной (и водородной) бомбы. Я уверен, что главной целью Сталина было
установление мирового господства или, как минимум – захват Европы и ряда
территорий в Азии. Нападение на Южную Корею было первой серьезной пробой сил. С
самого начала военных действий я понимал, что это агрессия Северной Кореи,
направленная и организованная Сталиным. Я убежден, что в начале 50-х годов
Сталин намеревался развязать и выиграть третью мировую войну. Времени у Сталина
оставалось не много – в 1949 году ему исполнилось семьдесят лет – и действовать
требовалось быстро. В /недавней/ статье генерала Н. Н. Остроумова, который в то
время был заместителем начальника оперативного управления главного штаба
военно-воздушных сил, говорится, что весной 1952 года Сталин приказал создать
100 дивизий тактических бомбардировщиков. Это, по Остроумову, было подготовкой
к новой войне. В книге Чепички – министра обороны Чехословакии /при/ Готвальде
– рассказывается, что в 1952 году Сталин собрал совещание министров обороны
социалистических стран Восточной Европы. На этом совещании Сталин заявил, что в
ближайший год-два ожидается мировая война, и потребовал от министров готовиться
к ней.
Для осуществления
поставленных целей предстояло решить две труднейшие задачи: военную – создать
атомное оружие и политическую – поднять народ на войну. Решение последней
задачи было особенно трудным. Требовалось разбудить ярость народа.
Найти подходящий
объект для ненависти народа оказалось нетрудно – это были евреи. Евреи идеально
подходили для такой цели: каждый видел еврея, каждый мог иметь объект своей
ненависти рядом, да и старые российские традиции антисемитизма не были забыты.
Сталин и послушный ему аппарат партии и государства со второй половины 40-х
годов намеренно разжигали антисемитизм. Антисемитская кампания, нараставшая
вплоть до самой смерти Сталина, не была просто еще одним эпизодом в сталинской
политике репрессирования неугодных ему народов – она являлась средством к
далеко идущей цели. Новым и очень важным этапом на пути к этой цели стало
“дело врачей”. В конце 1952 года арестовали группу профессоров,
крупнейших медицинских специалистов. Все они, за исключением одного-двух, были
евреи. Им предъявили обвинение в том, что, действуя по заданию американской
еврейской шпионской организации “Джойнт”, они под видом лечения
пытались умертвить руководителей партии и государства. “Дело врачей”
задумывалось с далеким прицелом: надо было показать, что и люди самой благородной
профессии – врачи – у евреев являются убийцами. И это не сводилось к двум
десяткам арестованных и посаженных в тюрьму видных врачей: по стране
распространились слухи, что все врачи-евреи – враги народа и преступники. И эта
ненависть потом распространялась уже не только на врачей. Дальнейший сценарий
предполагался такой.
Арестованных по
“делу врачей” собирались публично казнить. Одновременно должны были
начаться “стихийные” выступления народа против евреев. И тогда группе
представителей этого народа предстояло обратиться с письмом к Сталину и
советскому правительству, в котором признавалась бы коллективная
ответственность евреев за то, что в их среде выросли такие выродки, и
говорилось бы о справедливом гневе народа. Вместе с тем авторы письма просили
бы для защиты евреев от народного гнева переселить их в районы Дальнего
Востока. Согласно плану, на пути следования эшелонов проходили бы стихийные
выступления масс. Легко предсказать резкую реакцию Америки, которая, конечно,
встала бы на защиту евреев. Западная Европа Америку поддержала бы. И тогда, по
замыслу Сталина, можно было бы переключить ярость народа с врага внутреннего на
внешнего.
Требовалось
решить и вторую задачу – военную. В конце 40-х годов Советский Союз обладал
безусловным превосходством в сухопутных вооруженных силах в Европе. Но этого
было недостаточно: следовало иметь если не паритет в ядерном оружии с Америкой,
то, по крайней мере, такое его количество и качество, чтобы американцы,
опасаясь атомного удара по Соединенным Штатам, всерьез задумались, прежде чем применить
атомную бомбу в случае новой войны в Европе. Начиная с 1949 года, у СССР уже
имелось атомное оружие. Но его было мало, и в этом отношении мы сильно уступали
Америке. В 1945 году стало известно, что в США ведутся работы по созданию
гораздо более мощного оружия – водородной бомбы, которые еще далеки от
завершения. В 1949 году принимается решение форсировать усилия по созданию
водородной бомбы с реальными шансами догнать Америку. Советская водородная
бомба служила бы средством атомного шантажа при начале войны в Европе.
Дальнейшее развитие событий полностью подтверждает этот сценарий. К концу 1952
года стало ясно, что водородная бомба в скором времени (полгода-год) будет
создана: все принципиальные вопросы были решены, оставалось в основном лишь техническое
их воплощение. Одновременно шла политическая подготовка: декабрь 1952 года –
“дело врачей”, развязки его можно было ожидать где-то весной – летом
1953-го.
Испытание
водородной бомбы в СССР произошло в августе 1953 года. Так что я глубоко
убежден: если бы не вмешательство судьбы – смерть Сталина в марте 1953 года, –
третья мировая война могла разразиться где-то в 1953 или 1954 году и мир
оказался бы на грани (или даже за гранью) катастрофы”. Заключение.
Нетрудно видеть, что независимые (по-видимому) художественное осмысление и
научный анализ в главном сходятся. Ученый идет дальше: в 53 году реально
замаячила третья мировая война с применением атомного оружия. Очередное
“окончательное решение еврейского вопроса”, набиравшее скорость в
Советском Союзе и в странах соцлагеря, было для Сталина средством мобилизации
подвластных ему народов на новую страшную войну за мировое господство. .
Список литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://berkovich-zametki.com/