Движение "тенентистов" в Бразилии в 1920-1935 гг.

План
1. Введение
2. Истоки становления мелкобуржуазного тенентизма
2.a. Расстановка социально-политических сил в Бразилии 1920-х годов
2.b.Формирование демократического течения в армии
3. Первый период тенентизма
3.а. Первое антиолигархическое выступление (ф. Копакабана, 1922 г.)
3.b. Восстание 1924 г. в Сан-Пауло
3.c. Поход Непобедимой колонны
4. Кризис движения тенентистов
4.a. Свержение “кофейной” олигархии
4.b. Тенентисты и становление новой политической системы,
распад движения
4.c. Левые тенентисты: поворот к союзу с рабочим классом
5. Заключение
6. Список используемой литературы
Введение.
Революционные процессы в современной Латинской Америке остро ставят вопрос о политическом руководстве ими. На протяжении всего освободительного движения в регионе усиливалась роль мелкобуржуазной демократии, стоящей на передовых, антиимпериалистических, антикапиталистических позициях. В одних странах мелкобуржуазные демократы в течении ряда лет стояли у власти и осуществляли важные, по их мнению, преобразования, в других – вели борьбу против олигархий и империализма. Но ведущая роль мелкобуржуазной демократии (а именно левого крыла – революционной демократии) в освободительном движении не является феноменом, характерным только для стран Латинской Америки. Аналогичные примеры жизнеспособности революционной демократии, ее способности направить развитие стран по пути социальной ориентации, можно привести и для стран Азии и Африки.
Важным отрядом мелкобуржуазной демократии являются патриотически настроенные круги среднего и высшего офицерства. В последние десятилетия демократическое офицерство в Бразилии проявила себя как сила, способная в критических ситуациях брать власть в свои руки, осуществлять глубокие социальные и экономические преобразования. В конце 60-х – начале 70-х годов в пяти странах Латинской Америки (Перу, Панама, Боливия, Эквадор, Гондурас) произошли перевороты, в результате которых к власти пришло прогрессивное офицерство, установив прогрессивные военные режимы. В этих странах проводились аграрные реформы, происходила ликвидация латифундий, усиление государственного сектора в экономике, осуществлялся независимых внешнеполитический курс. В некоторых странах прогрессивные военные режимы выражали интересы населения и рабочего класса, крестьянства, городских слоев, мелкой буржуазии.
Однако традиционное латиноамериканское офицерство занимало в большинстве случаев занимало реакционные позиции, постепенно изолируя вооруженные силы от народа, стараясь превратить их в свою опору. В офицерском корпусе укреплялись антикоммунизм, ненависть к революционным и прогрессивным идеям. Многие офицеры перенимали буржуазно-консервативные взгляды США. В результате этого в армиях усиливались позиции консервативных и реакционных сил, которые оттесняли от власти демократические круги офицерства и устанавливали проимпериалистические военные режимы. В стране были уничтожены институты представительной буржуазной демократии, ликвидированы гражданские свободы.
Все это сопровождалось целью о быстрой капиталистической модернизации общества и созданий условия для формирования государственно-монополистического капитализма. В результате ускоренной концентрации производства и капитала, перераспределении доходов в пользу привилегированных слоев населения, жесткой эксплуатации рабочего класса в Бразилии усилились социальные противоречия, проявился характер прямой военной диктатуры. В результате этого кризиса в мелкобуржуазном течении появилась новая формация – революционные демократы, которые были сторонниками серьезных общественных преобразований.
Нет сомнений в том, что революционные демократы имеют свою историю, своих предшественников. Среди них важное место принадлежит бразильским тенентистам (от порт. tenente – лейтенант) – мелкобуржуазным революционерам в офицерских погонах, действовавших на исторической родине в 1920-х – первой половине 1930-х годов.
Фашистские генералы, стоявшие у власти с 1964 по 1984 г. искали в тенентизме “историческое” оправдание для своего диктаторского правления. Многие из участников этого движения, вступив еще в 1930 г. в союз с буржуазной оппозицией, сами в 1960-1970-х годах оказались во главе государства, превратившись в прислужников проимпериалистической олигархии. Напротив перспективное крыло офицерства в Бразилии видит в традициях тенентизма основу для собственного политического действия, для борьбы против империализма и внутренней реакцией, за демократические преобразования.
Разный подход к движению тенентистов обусловлен классовыми интересами, вот почему важно оценить историческое место тенентизма. Важно показать также взаимоотношения тенентизма с рабочим классом, так как это поможет понять причины взаимоотношений мелкобуржуазной революционности и рабочего класса на этапе освободительной борьбы.
Изучение тенентизма представляет большой научный и политический интерес. Опыт бразильских мелкобуржуазных демократов 20-30-х годов, действовавших в своеобразных исторических условиях, выявил многие черты сходства и эволюции революционно-демократических течений послеоктябрьской эпохи.
Истоки становления мелкобуржуазного тенентизма.
Расстановка социально-политических сил в Бразилии 1920-х годов.
Социальное и политическое развитие Бразилии во многом определялось тем, что страна не знала победоносной буржуазной революции, расчищающей путь для капитализма.
В период Первой республики (1889-1930 гг.) Бразилия представляла собой отсталую, преимущественно аграрную страну, зависимую от империализма. В это время политическая власть Бразилии находилась в руках буржуазно-помещичьей олигархии штатов Сан-Пауло и Минас-Жераис. ЕЕ политическая гегемония основывалась на экономическом могуществе – владении большинством кофейных плантаций страны. Кофе был главной сельскохозяйственной и экспортной культурой Бразилии, дававшей около 70% ее экспорта и являющейся главным источником валютных поступлений. Сан-Пауло и Минас-Жераис являлись основными кофейными районами. “Паулисты”- кофейные плантаторы – собирали более 60% урожая кофе всей страны. [1] Проводимая ею политика валоризации [2] препятствовали развитию других отраслей экономики, сопровождались резким усилением зависимости Бразилии от иностранного капитала. Экономическая экспансия США возросла после первой мировой войны. 42,2% экспорта Бразилии направлялось в США(в Англию – 6,5%), но по общей сумме капиталовложений США отставала от Англии. В 1929 г. английские инвестиции в Бразилии составляли сумму в 1419 млн. долларов, в то время как американские – 476 млн. долларов [3] Если Англия вкладывала капиталы в производство кофе, то США – в торговлю, предприятия коммунального хозяйства. Монополии США опирались на те буржуазно-помещичьи круги, которые были недовольны экономической и политической гегемонией “кофейной” олигархии, поддерживаемой английским империализмом.
В годы первой мировой войны в Бразилии началось бурное развитие промышленности. Одним из важнейших итогов промышленного развития в годы войны стал заметный рост пролетариата. Его положение было ужасным. Рабочий день продолжался 10-12 часов, уровень заработной платы в большинстве случаев резко отставал от необходимого прожиточного минимума. В промышленности использовался женский труд, а также труд детей. В то же время увеличивались расходы на жилье, налоги. “В результате не только масло и мясо, но даже хлеб был слишком дорог и недоступен для рабочих семей. Они были вынуждены питаться фасолью, бобами, рисовой и мучной похлебкой. Зачастую скудной зарплаты не хватало и на такой рацион. Развивавшиеся на почве недоедания и лишений туберкулез, трахома, тиф, а также распространение в стране эпидемий желтой лихорадки и гриппа косили людей. Тяжелый гнет эксплуатации, нищета, голод надламывали физические силы бразильцев. “ [4] Тяжесть экономических условий жизни пролетариата усугублялась политическим бесправием, полным отсутствием какого-либо трудового законодательства. Все это толкало его на борьбу за улучшение условий жизни и труда, приводя к прямому столкновению рабочего класса с буржуазией.
Вдохновленный примером Октябрьской революции, рабочий класс Бразилии резко усилил борьбу за свои права. Важной особенностью забастовочного движения в Бразилии явилась его массовость. Другая характерная четра стачечной борьбы состояла в том, что в ходе забастовок рабочий класс вступал в открытые схватки с буржуазно-помещичьим государством и его карательными органами.
С 1921 года бразильская буржуазия и “кофейная” олигархия перешла в контрнаступление. Рабочая печать преследовалась. Прогрессивные профсоюзы закрывались, их активистов сажали в тюрьмы или высылали из страны. Парадоксальность ситуации, сложившейся в Бразилии, заключалась в том ,что в стране формально действовала передовая для своего времени конституция (в ее основу была положена конституция США), провозглашающая широкие буржуазно-демократические свободы. В действительности эта конституция служила своеобразной ширмой, прикрывавшей всевластие реакционной “кофейной” олигархии и части промышленной буржуазии, находившейся в компромиссе с олигархией (это было вызвано резким обострением классовых противоречий между трудом и капиталом, боязнью конкуренции с более мощным иностранным капиталом и стремление опереться на американский капитал в его соперничестве с английским), и беспощадное подавление широких народных масс.
Гражданская оппозиция олигархическому режиму в 20-е годы была неорганизованной. Ни ослабленный контрнаступлением реакции рабочий класс, ни неграмотное, разобщенное крестьянство и средние слои не могли возглавить антиолигархическую борьбу в национальном масштабе.
В этих условия на сцену политической жизни Бразилии выступили патриотически настроенные офицеры – тенентисты. Возникновение движения тенентистов связано с той ролью, которую играла армия в жизни бразильского общества в XIX – начале XX в.
Формирование демократического течения в армии.
В 1824 г., когда страна уже обрела независимость, была создана Бразильская армия. Советский историк Ю. А. Антонов отмечает: “в связи с отсутствием вооруженного конфликта здесь, в отличии от других стран Латинской Америки, не образовалась многочисленная каста военных, вскоре ставших играть большую роль в политической жизни этих стран и бывших той питательной средой, из которой вышли многие латиноамериканские диктаторы и каудильо”.[5] Армия в Бразилии была в значительной степени оттесненной на второй план и не играла заметной роли в обществе, т.к. бразильские латифундисты и крупные торговцы не испытывали необходимость в сильной армии, заменяя ее собственными военными силами на местах.
Участие вооруженных сил Бразилии в Парагвайской войне (1864-1870 гг.) положило начало изменению их места и роли в жизни общества. После войны начался процесс политизации армии, развивавшийся в демократическом направлении. В ходе военной кампании многие бразильские офицеры и солдаты, познакомившись с жизнью более передовых латиноамериканских республик, яснее ощутили отсталость собственной страны. Война дала толчок росту национальных, патриотических настроений среди военнослужащих. В это время в стране шел процесс развития капиталистических отношений. Передовое офицерство активно включилось в борьбу за уничтожение рабства и монархии. Распространению демократических настроений в армии способствовало большое число освобожденных негров-рабов. Важное место имело и то, что в отличие от других латиноамериканских стран социальный состав офицерского корпуса бразильской армии формировался из выходцев из мелкой буржуазии города. Часть этих “разночинцев” чутко реагировала на жгучие проблемы национальной жизни. Солдаты и офицеры проходили службу недалеко от своего места жительства, поэтому были хорошо осведомлены о проблемах населения.
Существенное влияние на формирование идеологии передового офицерства оказали некоторые положения философской доктрины позитивизма, получившей широкое распространение в среде буржуазной интеллигенции. Они стремились к созданию в стране ”индустриальной системы”, улучшения положения трудящихся. Но позитивистов среди офицерства было немного. Среди же передового офицерства утвердилась формула: “Порядок и прогресс”.
В принятой в 1891 г. конституции указывалось, что “сухопутные и военно-воздушные войска являются постоянным национальным институтом, предназначенным для внутренней и внешней защите родины. Вооруженные силы подчинены в рамках закона своим высшим руководителям и обязаны поддерживать республиканские институты”
Демократически настроенные военные интерпретировали эту статью конституции как право вмешиваться в политическую жизнь, если президент переступил границы закона, т.е. бразильское офицерство пришло к осознанию “особой” миссии армии при республиканском строе, ее права быть арбитром, осуществлять контроль за деятельностью гражданских властей.
С 1916 г. В Бразилии была введена всеобщая воинская повинность. Расходы на армию увеличились. Строились новые казармы, арсеналы, заводы. Ее численность составляла около 74363 человек Около 2/3 офицерского корпуса составляли лейтенанты, ставшие главной силой революционного движения тенентистов.
Большинство демократически настроенных офицеров были выпускниками Военной школы в Рио-де-Жанейро – колыбели тенентизма, места откуда вышли наиболее известные его руководители [6] Основное число кадетов Военной школы составляли выходцы из рядов мелкой буржуазии. Многие из них с раннего детства столкнулись с тяжелой и трудной жизнью, поняли что не все в мире живут счастливой жизнью. Такими же было социальное происхождение большинства ведущих тенентистов.
Антонио де Сикейра Кампос – руководитель восстания 1922 г. в форте Копакабана, командир одного из отрядов в Непобедимой колонне – родился в 1898 г. в штате Сан-Пауло в семье управляющего кофейной плантацией. Военную карьеру избрал вследствие серьезных финансовых затруднений, которые стала испытывать семья. Луис Карлос Претес – руководитель похода Непобедимой колонны, родился в 1898 г. в штате Рио-Гранди-до-Сул в бедной семье военного инженера. Отец умер, когда мальчику было 10 лет, оставив семью совершенно без средств. Мать – учительница начальной школы – растила пятерых детей в атмосфере нужды и лишений. Жуарез Тавора – один из руководителей восстания 1924 г. в Сан-Пауло и “колонны Претеса”, родился в 1898 г. в штате Сеара в буржуазно-помещичьей семье, стоявшей в оппозиции к правившей здесь олигархической группе. Жоао Алберто Линс де Баррос – командир одного из отрядов Непобедимой колонны, родился в 1898 г. в штате Пернамбуко в многочисленной и бедной семье учителя гимназии. Эдуардо Гомес – участник восстаний 1922 и 1924 гг., родился в 1896 г. в штате Рио-де-Жанейро в бедной семье журналиста. Асдрубал Гвейр де Азеведо – участник революционных боев 1924-1930 гг. – сын аптекаря. Джалма Дутра – участник революционных боев 1922-1930 гг., сын капитана фрегата.
Выступая перед кадетами Военной школы в 1919 г., президент Эпитасио Пессоа заявлял, что вмешательство вооруженных сил в политику означает “оскорбление основ нашего конституционного строя”, превращение армии в орудие анархии и преступления против Бразилии. Однако это выступление , а также другие меры, принятые властями, не могли заглушить интереса к политике у передовой части военной молодежи. Сознание передовой военной молодежи глубоко ранило несоответствие ее идеала могучей и сильной Бразилии и реальной действительности. Будущие революционеры разделяли недовольство широких слоев населения мошеннической системой выборов, отсутствием тайного голосования, расстройством финансовой системы. Особое возмущение передового офицерства вызывали погрязшие в коррупции политики. Тенентист Жуарез Тавора с негодованием писал о том, что президент Э. Пессоа, правивший в стране с 1919 по 1922 гг. окружил себя толпой льстецов и полностью пренебрегал национальными интересами.
Офицеры-патриоты жаждали перемен, мечтали о прогрессе нации. Однако они не выдвигали проектов переустройства общества, все сводилось в основном к критике отдельных сторон действительности. Значительное влияние на формирование взглядов тенентистов оказал крупный бразильский писатель Алберто Торрес. Он призывал к борьбе с засильем иностранного капитала в Бразилии. Он считал необходимым ограничить автономию штатов и увеличить права федерального правительства. Его идеалом была сильная Бразилия со строго централизованной властью “для организации национального действия”. Глубокое воздействие на общественно-политическое сознание будущих революционеров оказали демократические, республиканские традиции бразильской армии. Республиканские взгляды были широко распространены среди передового офицерства, считавшего республику своим детищем. Кадетов возмущала “унизительная деформация” функций вооруженных сил при республиканском строе. Правящая олигархия использовала армию в своих интересах, в то же время разглагольствуя о ее антиполичитности. Эта политика властей возмущала демократически настроенную военную молодежь. Ж. Тавора писал: “Вооруженные силы являются составной частью народа, из среды которого выходят солдаты и офицеры и в недра которого они возвращаются после короткого периода пребывания в казармах . Поэтому было бы нелогичным, чтобы армия, которую содержит народ, лишь осуществляла репрессивные функции против него, оставляя безнаказанным насилия властей против нации . Отрицание права армии сознавать себя частью нации и становиться во главе ее, когда власти пытаются ее подавить, лишено всякого основания . Роль вооруженных сил во внутренней жизни государства заключается в гарантии законности. И только в границах последней их подчинение должно быть беспрекословным”[7]
В этом высказывании чувствуется несомненное влияние позитивистского лозунга “Порядок и программа”, которым прониклись будущие тенентисты. Они прониклись идеей исторической ответственности вооруженных сил за судьбу нации, видели в армии гарант свободы и демократии. Все эти факторы приводили кадетов к убеждениям, что их долг заключается не в верности олигархическому правительству, а в служении Родине, народу. Но недовольство реакционным режимом еще не вылилось в идею восстания, еще не нашло выход в проведении реформ. Однако последовавшие события 1922 г. события побудили демократически настроенных офицеров взять в руки оружие и восстать против реакционного правительства.
Первый период тенентизма.
Первое антиолигархическое выступление (форт Копакабана, 1922 г.)
В июне 1921 г. в Бразилии началась предвыборная президентская кампания. Острая борьба развернулась между правительственным кандидатом на пост президента республики губернатором штата Минас-Жераис Артуром Бернардесом и Нило Песанья, сенатором из Рио-де-Жанейро, кандидатом от оппозиционного политического течения “Республиканское противодействие”, которое было образовано буржуазно-помещичьими кругами штатов Рио-Гранди-до-Сул, Рио-де-Жанейро, Баия, Пернамбуко. “Республиканское противодействие” не имело четкой программы. Его основными требованиями были представительные выборы, отстранение от власти правящей элиты штатов Сан-Пауло и Минас-Жераис.
Армия поначалу держалась в стороне от партийной борьбы, хотя симпатии многих передовых офицеров были на стороне “Республиканского противодействия”. В разгар предвыборной кампании, 6 и 9 октября, в либеральной газете “Коррейо да Манья” были опубликованы письма за подписью официального кандидата на пост президента А. Бернардеса, которые произвели в политическом мире страны впечатление разорвавшейся бомбы. Письма, авторство которых категорически отрицал А. Бернардес, содержали серьезные оскорбления в адрес патриотических кругов армии и маршала Эрмеса да Фонсека. Сторонники маршала назывались “бунтовщиками” , “сбродом, нуждающемся в нагоняе” , “продажными офицерами, которые покупаются со всеми своими нашивками и галунами”, а сам Эрмес да Фонсека “несдержанным сержантом”[8] В широких кругах армии эти письма, оскорблявшие честь и профессиональное достоинство военных, вызвали сильное возмущение. 12 октября в Рио-де-Жанейро состоялось заседание военных, на котором был принят “Манифест к нации”. В нем говорилось, что армия не признает сеньора Бернардеса президентом республики. Таким образом, военные бойкотировали кандидатуру А. Бернардеса. Опубликованные письма, а до этого назначение президентом Э. Пессоа на посты военного и морского министров двух штатских лиц офицерство восприняло как акции, подрывающие авторитет военной корпорации и угрожающие ее интересам.
В марте 1922 г. А. Бернардес с относительно небольшим перевесом (466 тыс. голосов против 317 тыс.) одержал победу на выборах над Н. Песанья. 15 ноября он должен был занять президентское кресло. Совет военных под давлением демократически настроенных кругов в армии отказался принять результаты выборов и потребовал создания трибунала чести для нового подсчета голосов. Конгресс отклонил это предложение.
В то же время в армии шло внутреннее размежевание. Большая часть офицерства заняла лояльную позицию по отношению к А. Бернардесу, благоразумно памятуя о необходимости подчинения будущему президенту, являвшемуся по конституции главнокомандующим вооруженными силами. Напротив, наиболее решительно настроенные слои офицерского корпуса продолжали открыто выступать против А. Бернардеса. “Кризис доверия”, образовавшийся во взаимоотношениях между передовым офицерством и властью резко обострился. В апреле произошли волнения в гарнизонах штатов Рио-де-Жанейро, Алагоас, Мараньян, Санта-Катарина, Сеара.[9]
Толчком к началу вооруженной борьбы послужил инцидент, связанный с выборами губернатора штата Пернамбуко. Президент Э. Пессоа попытался использовать находившиеся в штате федеральные войска для обеспечения победы своего ставленника. Тогда президент совета военных Эрмес да Фонсека направил телеграмму командующему 6-м военным округом в г. Рефисе с призывом не подчиняться приказам правительства и не вмешиваться в политические интриги.[10] В ответ президент республики отдал распоряжение арестовать маршала и на 6 месяцев закрыть совет военных. Это ускорило взрыв недовольства: революционное брожение в войсках переросло в восстание.
Восстание вспыхнуло спонтанно, без предварительной подготовки. Антиправительственные настроения особенно сильно проявились в гарнизоне Рио-де-Жанейро. В течение нескольких месяцев здесь постоянно происходили тайные собрания, в которых участвовали недовольные реакционным правительством офицеры. Арест маршала Эрмеса да Фонсека и закрытие совета военных резко ускорили ход событий. В первые дни июля офицеры принимают решение поднять антиправительственное восстание. Заговорщики не имели организации, которая связывала бы их цели и обеспечивала бы обязательное выполнение принятых решений. Контакты между ними осуществлялись в устной форме и ограничивались словесными обещаниями о взаимопомощи, что серьезно ослабляло силы готовившейся “военной революции” (так называли свое выступление сами заговорщики). Многим офицерам было предложено участвовать в восстании буквально в последнюю минуту. Заговорщики не имели конкретной программы. Они стремились лишь свергнуть реакционное правительство Э. Пессоа и помешать вступлению на президентский пост А. Бернардеса.
Принятый накануне выступления план предусматривал, что восстание начнут несколько столичных фортов. По их сигналу восставшие кадеты Военной школы, находившейся в Реаленго, пригороде столицы, должны были направиться к Вила Милитар (также в пригороде), где размещались части 1-й пехотной дивизии. Отсюда объединенные революционные войска должны были двинуться в город, захватить президентский дворец и взять власть в свои руки. Заговорщики рассчитывали, что их поддержат революционные офицеры в других штатах Бразилии – Сан-Пауло, Рио-Грандидо-Сул, Баия, Мато-Гроссо, Пернамбуко – и восстание, таким образом, охватит всю страну.[11]
Важная роль в намеченном плане отводилась форту Копакабана – самому мощному форту в Рио-де-Жанейро, занимавшему выгодное стратегическое положение, комендантом форта был капитан Эуклидес да Фонсека. Среди офицеров гарнизона выделялся секретарь-адъютант форта – Сикейра Кампос, под сильным влиянием которого находился комендант крепости, человек весьма нерешительный. Фактически Сикейра Кампос стал руководителем и душой выступления в крепости.
В час ночи 5 июля четыре выстрела мощных орудий Копакабаны разбудили спящий город и возвестили о начале “военной революции”. Одновременно с этим восстали 600 кадетов Военной школы. Как было предусмотрено планом, кадеты во главе с полковником Жавьером де Брито направились к Вила Милитар, чтобы объединиться с войсками, находящимися там, и затем двинуться к президентскому дворцу.
Однако события на Вила Милитар разворачивались совсем не так, как планировали революционеры. Правительство, заранее информированное о подготовке восстания, приняло все меры для его подавления[12]. В 10 часов вечера 4 июля на железнодорожной станции Вила Милитар было арестовано 6 офицеров-заговорщиков, которые должны были поднять здесь восстание. Поэтому, когда кадеты Военной школы подошли близко к Виле Милитар, они были встречены огнем верных правительству воинских частей. После 4-часового боя с превосходящими силами противника кадеты отступили в здание Военной школы, где были разоружены.
Между тем восставшие офицеры Копакабаны, не подозревавшие о неудачах, весь день 5 июля обстреливали военные объекты Рио-де-Жанейро: Главный штаб, морской арсенал, морской батальон. В ответ власти предприняли интенсивный артиллерийский обстрел форта, оцепили прилегающие к нему районы, организовали отряд для его атаки, прекратили снабжение Копакабаны водой и электроэнергией.
На рассвете 6 июля большинство солдат и офицеров покинуло крепость. От гарнизона в 301 человек осталось 29 бойцов. Подошедшие со стороны залива крейсеры “Сан-Пауло” и “Минас-Жераис” обстреляли форт, гидропланы бомбили его. Правительство потребовало безоговорочной капитуляции Копакабаны.
Восставшие под руководством Сикейры Кампоса отвергли предложение о сдаче крепости. Они решили выйти из форта и в открытом бою встретиться с правительственными войсками. Сикейра Кампос приказал снять флаг Бразилии, развевавшийся над Копакабаной, и разрезал его на части. Восставшие прикрепили кусочки знамени к гимнастеркам, к штыкам винтовок. Лейтенант Марио Карпентер написал на своем кусочке флага: ”Я дарю моим родителям частицу нашего знамени, в защиту которого я отдаю все, что могу . мою жизнь”[13]. Около двух часов дня восставшие вышли из форта с оружием в руках на расположенный рядом пляж Копакабана, начав свой путь навстречу смерти и славе. Пройдя несколько километров вдоль берега, восставшие столкнулись с правительственными частями. Лейтенант, командовавший последними, заговорил с восставшими, пытаясь доказать им бессмысленность борьбы. В ответ Сикейра Кампос гордо воскликнул: ”Мы не принадлежим к этой армии!” После завязавшегося неравного боя, в котором участвовало всего лишь 11 восставших (часть восставших по дороге скрылась), а в живых осталось несколько тяжелораненых, в том числе Сикейра Кампос.
Восстание в федеральной столице было поддержано только выступлением гарнизона штата Мато-Гросо, которое поднял генерал Клодоальдо да Фонсека (дядя маршала Эрмеса де Фонсека). Революционные части сконцентрировались на границе штата Сан-Пауло и уже были готовы вступить на его территорию. Однако, узнав, что в Рио-де-Жанейро восстание подавлено, а на остальной территории страны оно так и не началось, войска вернулись на свои места.
Восстание 5 июля 1922 г. кладет начало движению тенентистов. Это была вспышка эмоционально-романтического протеста передовой военной молодежи, неорганизованной, не имевшей четкой программы борьбы против политики реакционного правительства. Тенентизм – движение наиболее радикальной части офицерства, прежде всего младшего, выделившегося из его основной массы. Если первоначально большинство бразильского офицерства, возглавлявшееся советом военных, находилось в политической оппозиции к властям, то постепенно круг недовольных сужался. Он оставался, правда, достаточно широким в первые дни июля, однако в решающий момент многие заговорщики проявили малодушие и предали своих восставших товарищей. В борьбу вступили лишь самые смелые офицеры, беззаветно преданные ей. Каждый из восставших гарнизонов, опасаясь сделать первый шаг, ждал когда начнут другие. Однако глубинная причина поражения тенентистов на данном этапе коренилась в отсутствии революционной ситуации в Бразилии в то время. Вместе с тем, несмотря на поражение, героическое выступление тенентистов вызвало широкий резонанс в стране. Еще более сильным стало желание офицеров-патриотов свергнуть ненавистное деспотичное правительство, отомстить за погибших товарищей.
Восстание 1924 г. в Сан-Пауло.
В политической жизни Бразилии после подавления июльского выступления армии произошел переход к жесточайшей реакции, особенно усилившейся после вступления на пост в ноябре 1922 г. президента А. Бернардеса. В течении всего периода его правления страна находилась на осадном положении, были отменены конституционные гарантии. Правительство провело чистку в вооруженных силах; все так или иначе замешанные в восстании изгонялись из армии и Военной школы. Свирепые репрессии обрушились на рабочий класс. Мстительный А. Бернардес свергал неугодных ему губернаторов штатов, без суда и следствия заключал в тюрьмы своих политических противников. “Не отличаясь по своей классовой сущности от предшествовавших правительств, режим Бернардеса означал переход к открытой реакции и носил ясно выраженный диктаторский характер”, – справедливо отмечается в “Очерках Бразилии”.[14]
В армии началась подготовка к новому восстанию. Ядром заговора стали молодые лейтенанты и капитаны, которые после подавления восстания 1922 г. сумели избежать ареста и скрывались под вымышленными именами: братья Жоаким и Жуарез Тавора, Отавио Гимараэс, Сесар да Кунья Груз, Энрике Рикардо Алл. Руководил подготовкой восстания капитан Жоаким Тавора, пламенный революционер, человек передовых взглядов. Понимая, что их имена неизвестны ни в армии, ни в стране, заговорщики стремились найти лидера будущей революции, под командованием которого бы объединились армия и народ. Таким лидером стал весьма умеренный по своим политическим взглядам генерал в отставке Исидоро Диас Лопес, участвовавший в конспиративной деятельности с 1922 г.
В память о выступлении 5 июля 1922 г. первым днем “военной революции ” избирается 5 июля 1924 г. На этот раз восстание должно было начаться в Сан-Пауло – крупнейшем промышленном центре страны, насчитывавшем тогда около 700 тыс. жителей. Такой выбор объясняется тем, что в столице республики после подавления выступления 1922 г. осуществлялся более строгий контроль над положением в воинских частях, нежели в Сан-Пауло, где к тому же на стороне тенентистов была большая часть местного гарнизона, а также кавалерийский полк военной полиции, командир которого майор Мигел Коста играл активнейшую роль в подготовке заговора.
Но овладение Сан-Пауло не решало вопроса о взятии власти в стране. Целью восстания было не просто занять Сан-Пауло, но после его захвата быстро двинуться на Рио-де-Жанейро. Одновременно с восстанием в Сан-Пауло планировались выступления в штатах Парана, Санта-Катарина, Рио-Гранди-до-Сул, Минас-Жераис, Мато-Гроссо. Значительная часть территории страны, таким образом, должна была быть охвачена “военной революцией”.
План восстания в самом Сан-Пауло состоял из 2 частей: 1) осада и штурм полицейских казарм – главной опоры правительства в городе; 2) подавление верных властям частей, дислоцировавшихся в различных частях города.
В 5 часов утра 5 июля (через 2 часа после начала восстания) казармы военной полиции были окружены революционными войсками. Но 2 непредусмотренных обстоятельства свели на нет этот успех . Прежде всего из-за несогласованных действий оказалась невыполненной вторая часть плана. Важную роль в неудаче сыграло вмешательство авторитетного генерала Абилио де Норонья, командовавшего военным округом Сан-Пауло, которому удалось проникнуть в казармы и склонить на сторону правительства находившихся там восставших, создав тем самым очаг контрреволюции. Так сложилась новая ситуация: вместо того чтобы распространить восстание за пределы Сан-Пауло, предстояло вести борьбу в самом городе.
В первые дни восстания в Сан-Пауло господствовал страшный хаос. На улицах, на площадях, на вокзалах, на крышах домов шла ожесточенная, но беспорядочная перестрелка между восставшими и правительственными частями. Революционное командование часто не имело даже ясного представления о том, под чьим контролем находятся те или иные улицы, каковы реальные силы противника. Началось бегство жителей из города. Во многом в этом хаосе были повинны сами восставшие. В первые дни восстания тенентисты не сочли нужным обратиться к народу с изложением своих требований, наивно полагая, что их намерения и так понятны населению. В ряде случаев повстанцам явно не хватало решительности. Так, вместо интенсивного артиллерийского обстрела военных объектов федеральных войск они ограничились лишь редкими залпами. Больше того, когда 6 июля к тенентистам попыталась присоединиться батарея артиллеристов из городка Жундиан в штате Сан-Пауло, И. Лопес приказал ей отправиться обратно. В основе таких действий было желание максимально избежать кровопролития, не нарушать “нормальной” жизни в городе. Для многих восставших в первые дни восстания были характерны настроения нерешительности. Столкнувшись с непредвиденными трудностями, руководители тенентистов уже были близки к тому, чтобы отдать приказ об оставлении Сан-Пауло.
Но растерянность и колебания охватили и лагерь федеральных войск. 8 июля артиллерии тенентистов наконец-то удалось обстрелять административные здания города, и губернатор штата бежал. Утром 9 июля из Сан-Пауло – по приказу из столицы – ушли и правительственные части.
Революционеры неожиданно для самих себя стали хозяевами положения в Сан-Пауло, достигнув, таким образом, цели, которую они ставили перед собой. Нужно было немедленно переходить в наступление и разгромить отступающие подразделения федеральных войск. Но этого не случилось. Многие из них восприняли победу не как первый успех, который надо развить, а как возможность наконец передохнуть. Их руководители не решились двинуть войска в наступление. Переход к обороне был крупнейшей ошибкой тенентистов.
Уже с 12 июля в окрестностях Сан-Пауло начались ожесточенные бои с наступавшими правительственными частями. По приблизительным подсчетам, численность восставших составляла 5 тыс. человек, из них 3-3,5 тыс. – бойцы армии и полиции, остальные – примкнувшие к восстанию гражданские элементы, которые не участвовали в боевых действиях, а привлекались для полицейской охраны города. Правительство бросило против них приблизительно 15-тысячную армию. Тактика властей заключалась в осаде и окружении Сан-Пауло в сочетании с интенсивным обстрелом города ( в результате его погибло более 4 тыс. человек, преимущественно мирных жителей) [15] с тем, чтобы изолировать восставших и заставить их сдаться. Но поскольку под контролем федеральных войск находились южная и восточная части города, тенентисты могли осуществлять связь с другими городами штата.
Многие повстанцы геройски проявили себя в боях с превосходящими силами противника. Своей решительностью выделялись Жоао Кабанас, Ньютон Эстилак Леал, Эмидио Миранда. В одном из боев 17 июля погиб начальник штаба революционных войск бесстрашный Жоаким Тавора. Его гибель была большой потерей для восставших.
В 20-х числах июля правительственные войска усилили натиск на осажденный город. Впервые в истории Бразилии были использованы танки. В лагере тенентистов, как и в первые дни восстания, появились признаки разложения, военная дисциплина падала. Не хватало продовольствия и боеприпасов. Власти распространили по всем штатам ложные сообщения о “фантастических победах правительственных войск над последними солдатами генерала Исидоро Лопеса”. Удержать город в своих руках тенентисты не могли, и 27 июля они покинули Сан-Пауло.
Причины и цели восстания тенентисты изложили в “Революционном манифесте 1924 г.”, опубликованном 10 июля. В нем, в частности, указывалось, что Бразилия переживает период “социальной деградации”, в которой повинно ее погрязшее в коррупции и пресмыкающееся перед иностранными державами правительство, “неспособное осуществить стоящие перед ней задачи”. “Наша революция – не изолированный эпизод. Она носит патриотический характер, – подчеркивали тенентисты. – Борьба идет не против личности А. Бернардеса, а против всей политической системы. Мы боремся за демократию, за идеалы народа против нынешней олигархической диктатуры и призываем народ поддержать нас. Вооруженные силы стремятся выполнить свой святой долг – охранить права народа, взять оружие в свои руки, чтобы установить в стране господство закона, престиж справедливости и ограничить исполнительную власть рамками, совместимыми с республиканским режимом” [16]
Эти же идеи развивались в письме генерала И. Лопеса, написанном в ответ на требование правительства о немедленной капитуляции. Восставшие выдвигали следующие условия, на которых они были согласны сложить оружие: немедленная передача власти временному правительству, сохранение федеративной форму республики, сохранение автономии штатов, отмена международных налогов, реальное отделение церкви от государства, гарантия конституционных прав для всех бразильцев при возможном их расширении, запрещение переизбрания президента и губернаторов, а также депутатов и сенаторов, введение тайного голосования, унификация законодательства и избирательного процесса, проведение налоговой и таможенной реформ, уважение и признание конституционных прав военнослужащих.
В целом программа имела весьма умеренный характер. В ходе восстания тенентисты не осуществили социальных преобразований. Ж. Тавора подчеркивал, что восставшие не ставили своей целью свержение местной власти: речь шла лишь о борьбе с реакционным правительством республики. Несмотря на социальную ограниченность программы и политической практики тенентистов, их самоотверженная борьба в условиях страны, лишенной элементарных политических свобод, имела глубоко позитивный смысл. Тенентисты приковывали внимание широких масс к “больным” проблемам действительности, расширяли их политический кругозор, “заражали” оптимизмом и ожиданием социальных перемен. Военные революционеры стали героями дня.
В ходе второго политического выступления тенентистов, являющегося одним из крупнейших выступлений армии во всей истории Бразилии, их движение сделало крупный шаг вперед по сравнению с 1922 г. Выросли ряды его участников, на смену чисто эмоциональному протесту против правительства пришла программа борьбы, хотя и очень ограниченная. Восстание 1924 г. в Сан-Пауло вызвало значительно больший отклик в армии, нежели выступление 1922 г. Вскоре после его начала одно за другим вспыхнули восстания в гарнизонах штатов Сержипе (13 июля), Амазонас (23 июля), Пара (26 июля). Все эти очаги борьбы были не связаны между собой, участники их нередко по-разному представляли цели освободительного движения. Так, если руководители восстания в Сан-Пауло стремились свергнуть лишь центральное правительство и не боролись с местными властями, то революционные офицеры в Сержипе свергли губернатора и взяли власть в свои руки. В обращении к “Величественному народу Сержипе” они указывали, что целью выступления является установление в стране “правительства свободы, правительства народа и для народа”. Лозунг этот, однако, был, как видно, весьма абстрактным, во всяком случае, ничего не известно о каких-либо социальных мероприятиях, проводившихся в штате в интересах трудящихся. 2 августа восстание было подавлено.[17]
С точки зрения анализа социального характера движения тенентистов наиболее интересно выступление в штате Амазонас. Молодые офицеры свергли здесь губернатора и сформировали правящую хунту во главе с лейтенантом Рибейро Жуниором. В обращении к населению они указывали, что их движение является движением солидарности с восстанием в Сан-Пауло и так же, как и последнее, направлено на освобождение народа от унизительного гнета полдюжины тиранов, которые грабят и бесчестят нацию. Граждане-солдаты республики “готовы на любые жертвы для того, чтобы принести вам свободу, благополучие и счастье”, – заявляли офицеры-патриоты[18]. В отличие от восставших в Сан-Пауло восставшие в Амазонас осуществили ряд реформ. Они конфисковали имущество лиц, подозревающихся в коррупции и взяточничестве, ввели налоги на богачей, выделили значительные ассигнования для нужд населения, энергично развернули общественные работы. Хотя эти реформы носили весьма ограниченный характер, память о революционном правительстве, продержавшемся немногим более месяца (28 августа восстание было подавлено), сохранялась здесь многие годы.
Тенентистам, восставшим в Пара (здесь в восстании участвовали и рабочие), не удалось захватить столицу штата Белем. Поэтому они вынуждены были отступить к форту Обидос на реке Амазонке, гарнизон которого также поднял антиправительственное восстание. 25 августа, после воздушной бомбардировки, форт пал.
Конспиративное движение активизировалось и в столице республики. На 12 октября планировалось восстание некоторых кораблей эскадры в Рио-де-Жанейро. В заговоре, который возглавлял капитан морского флота Протогенес Гимараэс, участвовали представители рабочего класса, а также оппозиционные политики. Однако правительству удалось предотвратить выступление, арестовав его руководителей.
В ноябре 1924 г. произошло восстание экипажа броненосца “Сан-Пауло” в Рио-де-Жанейро, которое возглавил молодой лейтенант Эрколино Каскардо. Лейтенанты и матросы арестовали отказавшихся участвовать в выступлении старших офицеров. Однако восстание не было поддержано другими кораблями флота, и мятежный броненосец вынужден был уйти в Монтевидео. В декабре 1924 г. правительственные агенты раскрыли новый заговор в гарнизоне Рио-де-Жанейро.[19]
Усилению революционного брожения в армии содействовало то обстоятельство, что тенентисты, отступившие из Сан-Пауло, не сложили оружие, а продолжали вооруженную борьбу с правительством. Оставив 27 июля Сан-Пауло, повстанцы начали отступление на северо-запад Бразилии в направлении штата Мато-Гросо. Однако они не смогли захватить хорошо укрепленный город Трес Лагоас, после чего изменили маршрут движения. Тенентисты с боями спустились по реке Паране на юг и укрепились на территории одноименного штата между Гуаирой и Фоц-до-Игуасо на границе с Парагваем. С ноября 1924 г. по март 1925 г. на обширном фронте протяженностью в 500 км[20] революционеры вели позиционную борьбу с федеральными подразделениями, значительно превосходящими их по численности. 27 марта 1925 г. пал главный оплот повстанцев – поселок Катандувас. Тенентисты стояли на грани поражения. Однако вопреки надеждам правительства революционное пламя в Бразилии не потухло.
Поход Непобедимой колонны.
Восстание, начатое в Сан-Пауло, нашло наиболее успешное продолжение в штате Рио-Гранди-до-Сул, на крайнем юге страны. 29 октября 1924 г. революционное брожение среди патриотических настроенных военнослужащих вылилось в восстание гарнизонов некоторых городов штата. Наиболее значительными были выступления железнодорожного батальона в г. Санто-Анджело, которым руководил капитан Луис Карлос Претес, а также воинских подразделений гарнизонов г. Сан-Боржа, возглавлявшееся сумевшим скрыться от преследований властей героем восстания 1922 г. Сикейра Кампосом, и г. Уругваяна под руководством активного участника заговоров в 1922 и 1924 гг. Жуареза Тавора (Сикейра Кампос и Ж. Тавора прибыли в Рио-Гранди-до-Сул с заданием от генерала И. Лопеса поднять здесь восстание и облегчить тем самым положение тенентистов, отступавших из Сан-Пауло).
В воззвании, с которым обратились восставшие в Санто-Анджело к населению, говорилось: “Наступил торжественный час, когда мы призваны помочь великому национальному делу! Уже в продолжении четырех месяцев герои Сан-Пауло доблестно сражаются, чтобы свергнуть ненавистное правительство”. В воззвании указывалось на необходимость создания правительства, способного уважать волю народа. Однако какие-либо радикальные реформы не предусматривались. В документе говорилось лишь о необходимости введения всеобщего тайного голосования, борьбы с коррупцией и расхищением народного достояния, соблюдения законности. Так же, как и восставшие Сан-Пауло, повстанцы Санто-Анджело боролись только против центрального правительства.[21]
Вскоре после начала борьбы большинство очагов повстанческого движения было подавлено. В течение некоторого времени борьбу вел лишь отряд Л. К. Претеса, под контролем которого находилась северная часть штата и город Сан-Луис, ставший неофициальной столицей революционеров в штате. Однако, большая часть восставших, потерпевших поражение, не прекратила борьбы. Эмигрировав вначале в Аргентину и Уругвай (в те годы подобные переходы границы были сложившейся практикой и не преследовались властями), они возвращались в Сан-Луис и вливались в продолжавший сражаться отряд. Положение революционеров день ото дня ухудшалось: значительно превосходившие их по численности правительственные войска и военная бригада губернатора штата Боржеса де Медейроса замыкали вокруг них кольцо окружения. У тенентистов было два выхода: либо, прорвав окружение, двигаться на север, на соединение с войсками генерала И. Лопеса, либо эмиграция. Они предпочли первый путь.
В конце декабря 1924 г. отряд тенентистов начал поход на север страны. В апреле 1925 г., преодолев огромные трудности и выдержав ряд тяжелых боев с правительственными подразделениями, он пришел на помощь продолжавшим еще сопротивляться после поражения при Катандувасе частями генерала И. Лопеса.
12 апреля в Фоц до Игуасо состоялось совещание руководителей двух отрядов, на котором обсуждался вопрос о дальнейшей судьбе движения. Повстанцы из Рио-Гранди-до-Сул выдвинули исключительно смелый план: начать партизанскую войну на территории Бразилии. “Война в Бразилии на любой территории, – считал Л. К. Претес, – должна быть войной маневренной. Для нас, революционеров, в движении – залог победы. Позиционная война годится только для правительства, в распоряжении которого имеются военные заводы, монетные дворы и достаточное количество безграмотных, которых можно бросить против наших пулеметов.”[22] Идея “войны в движении” родилась в значительной степени под влиянием борьбы подобного типа, многие годы происходившей в штате Рио-Гранди-до-Сул. Сторонники маневренной войны рассчитывали, что движущиеся по стране отряды повстанцев станут очагами сопротивления реакционному режиму и одновременно пропагандистом и организатором революции, вызовут широкое повстанческое движение в стране, прежде всего восстания патриотически настроенных военных в крупных городах и в столице. Они полагали, что своими действиями отвлекут на себя крупные правительственные силы и облегчат тем самым эти выступления. В бразильских военных кругах господствовала в то время теория позиционной войны. Ее, в частности, придерживались повстанцы, отступившие из Сан-Пауло. Предложение тенентистов, пришедших с юга страны, ломало сложившиеся представления и означало настоящий переворот в стратегии и тактике военных операций. Подтверждением правильности новой точки зрения стал блестящий рейд, совершенный отрядом из Рио-Гранди-до-Сул. В столкновении двух концепций борьбы большая часть повстанцев поддержала выдвинутое предложение и заявила о необходимости продолжать антиправительственное выступление посредством маневренной войны. Тупик, в который зашло революционное движение после поражения при Катандувасе, был преодолен.
Но не все тенентисты согласились с этой новаторской идеей. Часть повстанцев, отступивших из Сан-Пауло, психологически сломленных постоянными неудачами и истощенных продолжавшимися уже 9 месяцев боевыми действиями, высказались за прекращение борьбы. Эти тенентисты (среди них находился и генерал И. Лопес) утратили веру в возможность свергнуть олигархическое правительство путем вооруженной борьбы. В движении тенентистов, таким образом, произошло размежевание. Борьбу продолжала лишь самая решительная, лучшая часть революционеров.
Отряд из Рио-Гранди-до-Сул и остатки войск, отступивших из Сан-Пауло, объединились в боевую дивизию. Во главе ее встал генерал Мигел Коста, начальником штаба был назначен полковник Луис Карлос Претес, вскоре ставший военным и политическим руководителем колонны, его заместителем – подполковник Жуарез Тавора.[23] Секретарем стал Лоуренсо Морейра Лима. Колонна была разделена на четыре отряда, во главе которых стояли видные тенентисты: Освалдо Кордейро де Фариас, Жоао Алберто Линс де Баррос, Антонио де Сикейра Кампос и Джалма Дутра. Численность дивизии составляла 1500 человек, из них 300 штатских. Средний возраст участников похода был менее 30 лет.
Повстанцы сразу же оказались в очень тяжелых условиях. Они были окружены правительственными войсками и прижаты к пограничной реке Паране. Но тенентисты нашли выход из мышеловки. Они переправились через реку Парану на территорию соседнего Парагвая и, пройдя по ней небольшой отрезок пути, 30 апреля снова вступили в пределы Бразилии.
Сферой деятельности повстанцев являлись огромные просторы центральных, северных и северо-восточных штатов Бразилии. То были главным образом малонаселенные сельские районы, в которых отсутствовали дороги и транспорт. Географические карты, существовавшие в то время, давали зачастую лишь самое общее представление о характере местности. Дикая природа внутренних районов Бразилии стала могучим противником тенентистов. Революционеры много раз проходили по местам, где никогда не ступала нога человека. Они прорубали просеки в непроходимой стене девственных лесов и колючих кустарников, взбирались на неприступные горные круги, форсировали реки и топи. Бойцы “колонны Претеса” шли в любую погоду, днем и ночью. Многократно сталкивались они с неописуемыми лишениями, испытывали острую нехватку самого необходимого. Они теряли своих боевых товарищей, страдали от голода, жажды и болезней. Но ничто не могло сломить мужественных борцов. Их воодушевляли высокие идеалы свободы и справедливости, несокрушимая вера в правоту своего дела. Дух товарищества, взаимная выручка помогали переносить тяготы похода.
Боевые действия колонны тенентистов представляли собой форму партизанской войны, отличавшуюся определенным своеобразием. Во-первых, партизанские действия вел отряд профессиональных военных, для которых было характерны: дисциплина, централизация управления, строгая иерархия, способствовавшие эффективности действий тенентистов. Штатские, входившие в состав колонны, – главным образом выходцы из штата Рио-Гранди-до-Сул – должны были подчиняться строгой военной дисциплине. Во-вторых, рейд повстанцев не ограничивался изолированным, географически определенным районом, а охватывал практически всю территорию Бразилии. “Война в движении” стала мощным оружием тенентистов. Колонна обычно нигде не задерживалась свыше 48 часов.
Правительство А. Бернардеса использовало против повстанцев значительные силы: подразделения федеральной армии, полицию штатов, так называемые патриотические батальоны, формировавшиеся латифундистами. Логика противопартизанской войны ставила перед верными правительству частями задачу навязать революционерам решительное сражение и разгромить их. Сделать это, однако, оказалось невозможным.
На протяжении всего похода инициатива полностью находилась в руках повстанцев. Внезапность действий, искусное маневрирование, неожиданная смена направлений движения дезориентировали преследовавшие Непобедимую колонну правительственные части. Противник никогда не знал, ни куда направляются тенентисты, ни их целей. Он был вынужден принимать бой там, где это было удобно повстанцам. Тактическая линия тенентистов заключалась в том, чтобы избегать крупных городов и больших сражений с превосходящими силами противника. Они справедливо полагали, что неудача в крупном бою с правительственными частями может стать роковой для “колонны Претеса” и будет означать подавление революционного движения.
Поход Непобедимой колонны ярко раскрыл блестящий военный талант ее руководителей. “За два с небольшим года, – вспоминает Л. К. Претес, – мы прошли всю страну с юга на север и с востока на запад, участвовали в сотнях сражений, ни разу не потерпев поражения от правительственных сил, которые в десять, двадцать раз превосходили нас по численности и пользовались поддержкой властей штатов, муниципалитетов и многочисленных местных каудильо”.[24] Тенентисты осуществили множество замечательных боевых операций. Они нападали на верные правительству войска в самый неожиданный для последних момент, нередко сталкивали неприятельские части друг с другом, выходили из окружения в, казалось бы, безвыходных положениях.[25]
Среди этих операций особо выделяется дерзкий маневр, проведенный в апреле 1926 г. Революционеры, преследуемые правительственными частями, вошли из штата Баия в штат Минас-Жераис. Правительство сконцентрировало у реки Сан-Франциско, протекавшей в штате, значительные силы, полагая, что тенентисты захотят форсировать ее. Повстанцы оказались между двумя неприятельскими колоннами. Создав видимость того, что направляются к реке, они затем резко повернули на север и, сделав большую петлю, вновь вступили в Баию. Тенентисты прошли между находившимися друг от друга на расстоянии трехчасового марша федеральными подразделениями, параллельно им, но в обратном направлении. Этот маневр полностью дезориентировал неприятеля., продолжавшего искать “колонну Претеса” в Минас-Жераисе, в то время как штат Баия оказался свободным от правительственных частей.[26]
Схематично поход Непобедимой колонны выглядел следующим образом: октябрь 1924 г. – апрель 1926 г. – тенентисты пересекли всю Бразилию с юга на север и с севера вновь направились на юг, достигнув штата Минас-Жераис. Апрель 2926 г. – февраль 1927 г. – из Минас-Жераиса революционеры направились к северному штату Пернамбуко и оттуда двинулись на юго-запад, дойдя до границы с Боливией, где 3 февраля 1927 г. интернировались. Апрель 1926 г. служит в данном случае рубежом по той причине, что повстанцы приняли в этом месяце решение об эмиграции из Бразилии. Оно было продиктовано рядом обстоятельств. Среди них – и отсутствие поддержки революционного движения в других частях страны (на которое первоначально делался расчет), и значительные потери в мелких стычках с отрядами латифундистов и правительственных войск, и крайняя усталость и истощение повстанцев, моральное разложение, начавшееся в их рядах. В общей сложности с октября 1924 г. по февраль 1927 г. бойцы Непобедимой колонны прошли с боями 13 штатов Бразилии, покрыв расстояние свыше 25 тыс. км.
Заключительным аккордом героической эпопеи, одной из ее ярчайших страниц стал рейд отряда Сикейры Кампоса. В октябре 1926 г. отряд героя Копакабаны, получив задание отвлечь внимание неприятеля от основных сил тенентистов, разминулся затем с ними. В поисках Непобедимой колонны конный отряд совершил исключительный по быстроте переход по штатам Мато-Гросо, Гояс, Минас-Жераис, вызвавший полное замешательство в лагере правительственных войск. За 5 месяцев революционеры покрыли расстояние в 9 тыс. км. Лишь в конце марта 1927 г., узнав, что “колонна Претеса” прекратила борьбу, отряд Сикейры, которого прозвали “совершающий невозможное”, интернировался на территории Парагвая. Сикейра Кампос, таким образом, “открыл” и “закрыл” период вооруженной борьбы тенентистов, продолжавшийся с 1922 по 1927 г.
На протяжении похода тенентисты издавали манифесты и воззвания, выпускали распространявшуюся среди населения газету “О Либертадор” (“Освободитель”), девизом которой были слова “Свобода или смерть!”. В пламенных революционных документах гневно и страстно обличался произвол олигархии и империализма. В одном из номеров газеты говорилось :”Кровавый деспотизм, пожирающий наши свободы, продает Бразилию иностранным банкирам. Долг каждого бразильца – защита родины от этой орды вандалов, единственный идеал которых – обогащение ценой нищеты народа”[27]
Участники “колонны Претеса”, как и повстанцы в Сан-Пауло, выдвигали правительству условия, на которых они согласны сложить оружие. Так в письме к федеральному депутату Б. Лузардо руководители повстанцев указывали, что готовы прекратить борьбу при условии удовлетворения таких требований, как отмена реакционного закона о печати, введение тайного голосования, амнистия и отмена осадного положения. Эти колебания повстанцев между революционными методами борьбы и либеральной апелляцией к “верхам” являлись отражением мелкобуржуазной сущности движения. Однако при всех колебаниях вверх брал революционный демократизм, стремление свергнуть реакционное правительство путем открытой вооруженной борьбы.
Во время похода колонны в различных штатах Бразилии произошло несколько выступлений революционного офицерства. В мае 1925 г. была сделана попытка поднять восстание в 3-м пехотном полку в Рио-де-Жанейро. Выступление, которое было подавлено верными правительству войсками, возглавил капитан Коста Лейте. В 1926 г. вспыхнуло восстание в гарнизоне штата Сержипе, также вскоре подавленное властями. В том же году произошло восстание в штатах Пернамбуко, которое возглавлял молодой лейтенант, пламенный патриот Клето Кампело. В выступлении наряду с военными революционерами участвовали рабочие и несколько коммунистов. Восстание приурочивалось к приходу в штат “колонны Претеса” и ставило целью создание в Пернамбуко революционного района. Однако властям удалось подавить выступление. Клуто Кампело погиб.
Последняя попытка поддержать поход Непобедимой колонны была предпринята в ноябре 1926 г. революционерами, эмигрировавшими из Бразилии и находившимися на территории соседних стран. Кавалерийские отряды тенентистов вторглись на территорию штата Рио-Гранди-До-Сул, но после непродолжительных боев были разбиты. По существу вторжение в Рио-Гранди-до-Сул было единственным реальным вкладом, который внесли тенентисты-эмигранты, в антиправительственную борьбу в 1925-1927 гг.
Кризис движения тенентистов.
Свержение “кофейной” олигархии.
Участники похода “колонны Претеса”, а также тенентисты, эмигрировавшие ранее в Боливию, Аргентину, Уругвай, испытывали все тяготы эмигрантской жизни. В 1927 г. бразильское правительство разрешило вернуться на родину участвовавшим в движении солдатам и штатским, но амнистия не распространялась на офицеров и сержантов. В этот период многие переживали неудачный исход борьбы, испытывали чувство усталости и разочарования. Однако в 1929-1930 гг. социально-экономическая и политическая ситуация в Бразилии резко изменилась, и у них вновь возродилась вера в возможность свержения реакционного режима.
Экономический кризис, разразившийся в 1929 г . в Европе, нанес сильнейший удар и по экономике Бразилии. Резко упали цены на кофе. Сократился уровень промышленного производства. Масса людей в городе и деревне потеряла работу, оставшись без средств к жизни. В стране значительно усилились классовые противоречия, активизировалась стачечная борьба трудящихся, выражавших недовольство правлением “кофейной” олигархии и требовавших радикальных перемен. Экономический кризис привел к обострению разногласий, особенно усилившихся в связи с подготовкой к президентским выборам, которые были назначены на 1 марта 1930 г. Правящая группировка во главе с президентом Вашингтоном Луисом образовала политический блок – “Консервативная концентрация”, в целом защищавшего старую экономическую политику и выступавшего за укрепление союза с английским капиталом. На пост президента консерваторы выдвинули губернатора штата Сан-Пауло Жулио Претеса.
Оппозиционные группировки объединились в “Либеральный альянс”, возглавлявшийся губернатором штата Рио-Гранди-до-Сул Жетулио Варгасом. Альянс опирался на активную поддержку США. В его руководящее ядро входили представители торгово-промышленной буржуазии и помещики штатов Рио-Гранди-до-Сул и Минас-Жераис. Программа либералов, носившая расплывчатый характер и рассчитанная на приобретение голосов избирателей в самых широких слоях общества, содержала такие требования, как проведение политической амнистии, введение тайного голосования, демократизация общественной жизни, введение трудового законодательства и установление минимума заработной платы, улучшение медицинского обслуживания, реформа народного просвещения и т.д.
Либералы не были решительными противниками “кофейной” олигархии. Но сама программа “Либерального альянса” выступала как конкретная альтернатива правительственному курсу и привлекла внимание значительных слоев населения. Однако на состоявшихся 1 марта 1930 г. президентских выборах победу одержал Жулио Претес. Итоги выборов, результаты которых либералы объявили фальсифицированными, вызвали глубокое разочарование в Бразилии. В результате этого в стране стал назревать политический кризис.
В сложившейся обстановке часть деятелей “Либерального альянса” стала налаживать контакты с находившимися в эмиграции тенентистами Эти политики (Виржилио де Мело Франко, Освальдо Аранья, Пауло Ногейра Фильо, Жоао Невес де Фонтоура, Флорес да Кунья и др.) хотели использовать в своих целях популярность тенентистов среди населения, расширив таким образом социальную базу альянса. Кроме того, сделав революционных офицеров союзниками и склонив с их помощью на свою сторону и значительную часть армии, они рассчитывали приобрести необходимую для борьбы за власть вооруженную силу. Для привлечения на свою сторону военных в программу “Либерального альянса” были включены такие требования, как амнистия участникам выступлений 1922-1927 гг., оснащение армии современным оружием, совершенствование системы продвижения по службе.
Что касается тенентистов, то они с готовностью поддерживали предложения части либералов об установлении контактов и вошли в альянс. По существу это было продолжением линии на блокирование с профессиональными политиками, проявившейся еще в период вооруженной борьбы. Ранее, однако, из-за нежелания большинства представителей эксплуататорских классов сотрудничать с мелкобуржуазными революционерами (не считая пакта тенентистов с оппозиционными политиками из штата Рио-Гранди-до-Сул, существовавшего чисто формально) такой союз был невозможен. Теперь же, когда часть буржуазно-помещичьих кругов сменила политическую ориентацию, он стал реальностью. Участников революционного движения привлекала внешне радикальная программа либералов, гарантии политической и финансовой поддержки, данные некоторыми деятелями альянса.
Так возникло смешение из разных социальных сил в “Либеральном альянсе”. Знаменательно, что в “Либеральный альянс” входили многие деятели из среды господствующих классов, которые выступали в 1922-1927 гг. против движения тенентистов и даже боролись с ним (такие, как бывшие президенты Э. Пессоа и А. Бернардес). Командование военными частями альянса было вверено полковнику Гоесу Монтейро, принимавшему активное участие в борьбе с Непобедимой колонной. Многие офицеры понимали, что не следует доверять политикам. Жоао Алберто Линс де Баррос вспоминал: Мы вступили в союз с нашими недавними противниками, врагами колонны и не могли от них многого ожидать. А. Бернардес, против которого мы столько лет боролись, провозгласил себя пламенным революционером в Минас-Жераисе. Это была, конечно, не наша революция. Но что нам оставалось делать ?” Это высказывание свидетельствует о неуверенности тенентистов в способности самостоятельно свергнуть реакционное правительство, их готовности отдать руководство движением в руки профессиональных политиков.
Однако не все тенентисты приветствовали идею союза с “Либеральным альянсом”. Небольшая группа офицеров во главе с Л. К. Претесом отнеслась к ней отрицательно. Осмысление опыта борьбы привело их к выводу о необходимости пересмотра прежней политической линии. В одном из интервью в ноябре 1928 г. Л. К. Претес заявил, что революционное движение, начатое армией против деспотического правительства, должно превратиться в движение масс, бесстыдно эксплуатируемых меньшинством. На повестке дня стоит революция, порождаемая экономическими и политическими причинами.
Эти высказывания показывают, что в позициях части тенентистов произошли решительные сдвиги. Представления о том, что все пороки системы коренятся в испорченности государственного механизма и “плохих” президентах, сменяются пониманием истинных причин бедственного положения народа. От идеи “осчастлививания” масс “сверху” эти тенентисты приходят к идее народной революции.
В конце 1929 г. Л. К. Претес отклонил предложение некоторых либералов возглавить (в случае поражения “Либерального альянса” на выборах) военную сторону подготовки антиправительственного выступления. В одной из частных бесед в это время он сказал, что не хочет больше играть роль марионетки в руках профессиональных политиков.[28] Со своей стороны, представители “Либерального альянса” Освальдо Аранья и Жоао Невес де Фонтоура заявили, что “из двух Претесов они предпочитают Жулио Претеса”.
Однако в 1928-1929 гг. левые тенентисты не сформулировали новой политической линии. Слишком нов и необычен был путь, на который они вступили, непросто было преодолеть сложившиеся представления. Процесс перехода мелкобуржуазных революционеров на позиции рабочего класса, как вспоминает Л. К. Претес, “не был ни быстрым, ни легким. Он длился несколько лет, ускорялся под действием благоприятных факторов, но на пути его встречались и труднопреодолимые препятствия” .[29]
В конце апреля 1930 г. Л. К. Претес направил ведущим тенентистам текст составленного им манифеста, в котором подробно изложил свою позицию. На состоявшемся 10 мая в Буэнос-Айресе совещании он заявил о своем решении не участвовать в борьбе совместно с либералами, а действовать самостоятельно, выдвигая требования глубоких социально-экономических преобразования. Однако остальные участники совещания выступили против этого предложения, отстаивая старую политическую линию. Раскол в лагере тенентистов стал фактом.
29 мая 1930 г. Л. К. Претес опубликовал свой манифест (“Майский манифест Претеса”), в котором он обращался к угнетенным массам пролетариата и крестьянства, ко всем искренним революционерам, готовым к борьбе и жертвам во имя коренной перестройки жизни Бразилии. В майском манифесте резко критиковались ограниченная программа “Либерального альянса” и указывалось, что она не соответствует чаяниям трудящихся. Платформе либералов противопоставлялась программа подлинно народной революции, которая, по мнению Претеса, должна была свергнуть крупное земледелие и англо-американский империализм. Раскрывая это требование Л. К. Претес писал: “Мы боремся за полное освобождение сельских трудящихся от всякой феодальной и колониальной эксплуатации, за безвозмездную передачу земли тем, кто ее обрабатывает. Мы боремся за освобождение Бразилии от ига империализма, за конфискацию и национализацию транспорта, коммунальных предприятий, шахт и банков, за отмену всех внешних долгов! Мы боремся за создание правительства, сформированного из трудящихся города и деревни, которое будет содействовать развитию революционного движения в других странах Латинской Америки и окажется способным уничтожить все привилегии господствующих классов и поддержать программу революции. Так мы победим!”[30] Стремясь претворить эту программу в жизнь левые тенентисты создали Лигу революционного действия – организация, которая признавала бы руководящую роль в революции рабочего класса. Созданная Л. К. Претесом Лига вскоре распалась, а левые тенентисты перешли на позиции пролетариата. Совершив эту эволюцию, группа офицеров сумела преодолеть традиционные представления и предрассудки мелкобуржуазной среды, свойственной ей.
Опубликование Майского манифеста вызвало смятение в ближайшем окружении Ж. Варгаса. Тенентистов стали подозревать в том, что они разделяют взгляды, изложенные в этом документе. Подготовка восстания оказалась под угрозой срыва. Чтобы вернуть утраченное доверие, мелкобуржуазные демократы, сотрудничавшие с либералами, должны были публично отмежеваться от некоторых взглядов Майского манифеста, которые, по выражению генерала И. Лопеса, являлись “сверхрадикальными, экстравагантными”. Эту задачу выполнил Жуарез Тавора, выступивший с речью о том, что он не согласен с последним революционным манифестом генерала Л. К. Претеса, что он не считает реальными средствами те, которые Претес пытается применить для достижения целей движения тенентистов. Ж. Тавора писал, что все зло проистекает от несоответствия конституции 1891 г. и реальной действительности, он высказывался за ее изменение. Он признавал существование в Бразилии “социального вопроса” и говорил о бесправном положении трудящихся, угнетение которых буржуазным меньшинством является “зловредным и несправедливым”. В то же время, не соглашаясь с Л. К. Претесом, он резко выступал против прихода трудящихся к власти, так ка это приведет к “подрыву существующего строя” и “лишь поменяет местами полюса социальной несправедливости”. Главную задачу движения Ж. Тавора видел в установлении в обществе “социального равновесия посредством пропорционального представительства классов”. Манифест Ж. Тавора предусматривал также укрепление гражданских свобод посредством реформы законодательства, достижение экономической независимости масс населения путем распространения мелкой собственности, установление действенного контроля за соблюдением властями законности.
Манифест Ж. Тавора показывает, что в его взглядах не произошло существенных изменений по сравнению с 1922-1927 гг. В документе явственно прослеживается стремление примирить классовые противоречия. Он считал, что общественный прогресс должен явиться результатом не классовой борьбы, а ее искоренения на основе объединения широких социальных слоев. Ж. Тавора остается на прежних позициях о том, что массы не способны самостоятельно свергнуть олигархию, это способны сделать лишь политики и военные.
Раскол тенентизма и вступление большинства мелкобуржуазных демократов в “Либеральный альянс” привели к утрате движением самостоятельной политической роли. Пробным камнем для тенентистов стало при этом отношение к профессиональным политикам. Разрыв с либералами означал для них разрыв с целой системой ценностей, сближение с трудящимися. В 1930 г. на это сумели пойти лишь самые радикальные офицеры.
Мелкобуржуазные революционеры, вошедшие в “Либеральный альянс”, на первых порах продолжали оставаться сплоченной группой, наиболее передовой частью оппозиционного блока, объединенной многолетними узами совместной борьбы. После мартовских выборов 1930 г., закончившихся поражением Ж. Варгаса, они развернули энергичную подготовку к новому восстанию. Однако в лагере либералов по этому вопросу не было единства. Часть их поддерживала планы тенентистов, другие высказывались против свержения правительства В. Луиса. К консервативному крылу альянса примыкал и лидер либералов Ж. Варгас. Пока политики спорили по поводу дальнейших методов борьбы, он занимал неопределенную позицию, продолжая поддерживать дружеские отношения с президентом В. Луисом, а также будущим президентом Жулио Претесом. Неопределенная позиция Ж. Варгаса и некоторых других либералов поставила заговор под угрозу срыва. В конце июня 1930 г. секретарь по внутренним делам правительства штата Рио-Гранди-до-Сул Освальдо Аранья, энергично выступавший за вооруженное свержение правительства В. Луиса и поддерживающий тесные связи с тенентистами, подал в отставку. По его словам невозможно было продолжать революцию под руководством такого слабого лидера, приводящего своих бойцов к унынию. Поведение руководителей альянса вызвало разочарование в рядах тенентистов-заговорщиков. Некоторые из них покинули Бразилию, считая, что наступила смерть революции.
Между тем в поведении консервативного крыла “Либерального альянса” не было ничего удивительного. Разделявшая во многом те же, что и правящая олигархия, политико-идеологические установки, часть деятелей буржуазно-помещичьей оппозиции не хотела посредством применения насилия разрушать г лазах значительной части населения миф о существовании в стране представительной демократии. К тому же они опасались, что вооруженные выступления против правительства может дать толчок развертыванию массовой антиолигархической борьбы. Сказывалось и недоверие близкого окружения Ж. Варгаса к тенентистам.
Глубоких экономический кризис и последующее поражение Ж. Варгаса на президентских выборах способствовали крушению политических представлений. Однако решительный сдвиг в позиции консервативно настроенных политиков произошел после убийства в июле 1930 г. Жоао Пессоа, который был вице-президентом “Либерального альянса”. В обстановке роста всеобщего возмущения и массовых антиправительственных манифестаций в крупных городах среди либералов все более крепло убеждение в том, что предотвратить вполне реальный взрыв “низов” можно, лишь захватив в свои руки политическую власть. В альянсе возобладала точка зрения, по которой необходимо было свергнуть саму олигархию, прежде, чем это сделает народ, и помешать тем самым ему совершить революцию.
Развитие событий в Бразилии, а также давление со стороны союзников-тенентистов стали факторами, побудившими консервативное крыло “Либерального альянса” после многих колебаний решиться на вооруженную борьбу с правительством. Вооруженное антиправительственное восстание началось 3 октября 1930 г. одновременно в нескольких штатах и развивалось чрезвычайно благоприятно для “Либерального альянса”. В большинстве случаев тенентисты вышли победителями из схваток с верными правительству частями и быстро достигли намеченных целей. В то же время в отдельных штатах правительственные войска оказали ожесточенное сопротивление восставшим. Так было в столице штата Минас-Жераис г. Бело-Оризонти, где около 400 солдат и офицеров 12-го пехотного полка в течении 4 дней сопротивлялись войскам альянса. Однако подобные факты являлись скорее исключением. Восстание стремительно распространилось по всей территории Бразилии. Уже через несколько дней после его начала части “Либерального альянса” заняли штаты Рио-Гранди-до-Сул, Санта-Катарина, Парана, вступили на территорию Сан-Пауло. Весь северо-восток был освобожден войсками, возглавлявшимися тенентистом Ж. Тавора. 23 октября в Рио-де-Жанейро восстал ряд частей гарнизона, свергнув правительство В. Луиса и установив власть военной хунты. Однако представители альянса, потребовали от хунты немедленной передачи власти Ж. Варгасу, на что последние согласились. 3 ноября в Рио-де-Жанейро в сопровождении тенентистов прибыл “верховный вождь революции” Ж. Варгас, открыв новую главу в истории Бразилии.
Быстрый успех либералов объяснялся рядом обстоятельств. Большую роль в нем сыграло военное мастерство тенентистов, продуманность и четкость проводившихся ими операций, т.к. тенентисты после почти десяти лет тяжелых и упорных боев научились сражаться и оказались в состоянии победоносно руководить борьбой в военном плане. Немаловажную роль в успехе альянса сыграла и неподготовленность правительства к отражению восстания. Власти не приняли никаких мер предосторожности, несмотря на слухи, а сам президент В. Луис уверял, что для восстания нет почвы. Но самым важным фактором успеха “Либерального альянса” явилось то, что его выступление произошло в условиях нарастания в Бразилии революционной ситуации. Налицо были “кризис верхов”, резкое обострение социальных противоречий между господствующим классом и угнетаемыми массами. В этом плане движение 1930 г. развивалось в значительной степени более благоприятно, нежели тенентистские выступления 20-х годов. Рост оппозиционного движения захватил и армию, способствуя разложению ряда правительственных частей и переходу их практически без борьбы на сторону альянса.
Тенентисты и становление новой политической системы. Распад движения.
4 ноября 1930 г. в Бразилии было образовано временное правительство во главе с Ж. Варгасом, ключевые посты в котором заняли представители буржуазно-помещичьих кругов. Оно надеялось всей полнотой исполнительной и законодательной власти , что по существу означало установление в стране диктаторского режима. Группировка Ж. Варгаса не имела разработанной программы действий. Линия ее проведения основывалась на маневрировании, учитывавшем потребности экономического развития Бразилии и расстановку социально-политических сил. Экономический кризис, следствием которого стало резкое сокращение спроса на кофе, поставил временное правительство перед необходимостью отказа от традиционной модели хозяйственного развития. Выход оно видело в перемещении капиталов в отрасли, ориентированные на производство товаров для внутреннего рынка, иначе говоря, в развитии импортозамещающей индустриализации. Правящая группировка не связывала своих интересов с интересами какого-либо одного класса бразильского общества, она проводила довольно гибкую политику по отношению к основным социальным силам – “кофейной” олигархии, промышленной буржуазии, пролетариату, лавируя между ними и ориентируясь на усиление роли государства и его вмешательстве в различные сферы общественной жизни. В рамках этого курса важное место отводилось мелкобуржуазной военной демократии. Для укрепления своей власти Ж. Варгасу была необходима поддержка тенентистов, за которыми теперь шла значительная часть армии. В начале 1930-х годов молодые лейтенанты и капитаны зачастую обладали большей реальной властью в армии и стране, чем представители высшего офицерства, оказавшиеся в роли “генералов без армии”.
Мелкобуржуазные демократы заняли видное место в структуре новой власти. В правительство Бразилии вошел Ж. Тавора, ставший министром транспорта и общественных работ. Тенентисты получили также ряд постов, в основном чиновников, которые возглавляли правительства штатов бразильской федерации и обладали здесь всей исполнительной и законодательной власти, подчиняясь только главе центрального правительства. Чиновниками стали тенентисты Пунаро Блей в Эспирито-Санто, Жураси Магальяэс в Баие, Майнард Гомес в Сержипе, Афонсо де Карвальо в Алагоасе, и др. Они назначали префектов – в основном из числа тенентистов, действовавших в муниципалитетах. Тенентисты становились редакторами буржуазных газет, цензорами, полицейскими секретарями, консульскими агентами.
Их широкое участие в политической жизни привело к тому, что в бразильской армии сложилась в это время весьма необычная ситуация. Вооруженные силы со строгой иерархией перестали существовать. В армии возникли две группировки: военные-“профессионалы” и военные-“политики”. Первая включала те круги офицерства, которые были далеки от политики, которые до конца оставались на стороне свергнутого в октябре 1930 г. правительства В. Луиса, аргументируя свою позицию необходимостью поддержки конституционно избранного правительства. Вторую группировку составляли тенентисты, многие из которых отошли от сугубо военной деятельности, перешли на службу в гражданские органы власти и стали осуществлять непосредственное политическое руководство страной. В начале 1930-х годов мелкобуржуазные демократы в центре и на местах неоднократно пытались создать свои организации (Бразильская социалистическая партия, “Легион 5 июля” и т.д.). Наиболее значительной и авторитетной из них стал “Клуб 3 октября”, образованный в феврале 1931 г. Он имел отделения в большинстве штатов страны. Входившие в него военные обсуждали насущие проблемы развития Бразилии, выдвигали предложения, которые могло провести в жизнь правительство. На практике же прогрессивное офицерство столкнулось с множеством проблем социального характера. Тенентисты теперь требовали улучшения социально-экономических проблем, а не отдавали приоритет задачам политического переустройства бразильского общества. Основные из них были: создание металлургической промышленности, введение социального обеспечения, минимума заработной платы, ограничение рабочего дня, регулирование труда женщин и детей, право на забастовку, разрешение аграрного вопроса, искоренение источников злоупотребления властью олигархии на местах, введение тайного голосования, и т.п.
Значительно изменились и взгляды многих мелкобуржуазных демократов на методы решения проблем страны. Если в 1920-х годах большинство тенентистов являлось сторонниками конституционно-демократического пути развития Бразилии, то после прихода к власти основная масса их стала решительными приверженцами диктатуры Ж. Варгаса, считая которую способной нейтрализовать “кофейную” олигархию, искоренить коррупцию.
Платформа тенентистов отвечала задачам буржуазно-демократического развития бразильского общества. Вместе с тем важно отметить, что необходимость реализации всей совокупности предлагавшихся реформ в полной мере осознавалась лишь немногими мелкобуржуазными демократами. Вся эта активность тенентистов наложила глубокий отпечаток на правительственный курс. Требования тенентистов шли в разногласия с целями Ж. Варгаса и других профессиональных политиков, стремившихся ограничить движение 1930 г. незначительными, второстепенными переменами, но эта группировка, опиравшаяся на армию, не могла не принимать во внимание их требования. Тенентисты играли роль “группы давления”, которая, сочетаясь с социальным нажимом пролетариата и других слоев трудящихся, превратилась в один из важных факторов, заставивших правительство Ж. Варгаса осуществить ряд мер, ускорившие развитие Бразилии по капиталистическому пути.
Располагавшие в начале 1930-х годов достаточными силами и влиянием, чтобы направить освободительный процесс по антиолигархическому, антиимпериалистическому пути, тенентисты не смогли этого сделать в полной мере. Как и в 20-е годы, отчетливо проявилось их коренная слабость: непонимание необходимости установить связи с широкими слоями трудящихся, мобилизовать массы на борьбу за прогрессивные общественные преобразования. В то же время сближению тенентистов с трудящимися массами препятствовал низкий уровень политического сознания последних, слабость их организаций.
Большая часть офицеров, сознавая свою политическую неопытность, передоверила проведение необходимых преобразований профессиональным политикам. Отношение этих тенентистов к Ж. Варгасу отражает документ, известный под названием “Пакт Поцос де Кальдос”, в котором они поддерживали президента и обещали ему помочь.
Отсутствие четкой мировоззренческой позиции и ориентация на буржуазных политиков привели к тому, что значительная часть бывших революционеров оказалась вовлеченной в политические интриги различных олигархических групп, став по существу их оружием. Поскольку революционное движение 1930 г. не ликвидировало основ политической власти и влияния местных буржуазно-помещичьих кланов, тенентисты оказались вынужденными сотрудничать с теми же силами, против которых они боролись в 1920-е годы. В некоторых штатах они возглавили группировки политиканов, думавших лишь об упрочении собственных позиций. Даже осуществляя некоторые реформы, тенентисты действовали не самостоятельно, опираясь не тех же политиков. При этом для тенентистов характерны были оппортунистические тенденции, которые проявились в деятельности их как губернаторов некоторых штатов. Ярко это было видно в деятельности губернатора штата Баия Жураси Магальяеса. Сблизившись с первых же дней правления с одной из олигархических группировок, он начал расправляться с ее противниками из лагеря буржуазии и помещиков, не брезгую самыми кровавыми методами. Показательна и деятельность видного тенентиста 1920-х годов Жоао Алберто Линса де Барроса на посту губернатора штата Сан-Пауло. При нем трудящиеся получили повышения на 5% заработной платы, была установлена продолжительность рабочей недели в 40 часов, разрешена публикация левых изданий. Хотя эти меры сочетались с решительным подавлением забастовочного движения трудящихся, они вызывали недовольство демократической партии Сан-Пауло, выражавшей интересы крупной буржуазии штата, которая потребовала отставки Жоао Алберто и замены его местным штатским деятелем. Трудности Жоао Алберто усугублялись его разногласиями с другим видном тенентистом Мигелем Коста, который возглавлял военную полицию Сан-Пауло. В борьбе со своим противником Жоао Алберто проиграл, в результате этого в июле 1931 г. он вынужден был уйти в отставку, несмотря на энергичную поддержку “Клуба 3 октября”.
Характерно также, что исполнителями воли буржуазно-помещичьих кругов оказалась часть тенентистов, разочаровавшихся в режиме Ж. Варгаса. Перейдя в оппозицию к диктатуре, они поддались пропаганде тех групп олигархии, которые в результате движения 1930 г. оказались оттесненными от власти и потеряли некоторые свои привилегии. Эти силы, выдвигая демагогические лозунги восстановления демократии боролись за свое возвращение к власти и возрождению порядков, существовавших до октября 1930 г. В июле 1932 г. оппозиция, политическим авангардом которой явились буржуазно-помещичьи круги Сан-Пауло, подняла антиправительственный мятеж, развязав “войну конституционалов”. Кровопролитная вооруженная борьба продолжалась три месяца и завершилась победой временного правительства. В войсках и той и другой стороны находились тенентисты. Недавние товарищи по революционной борьбе теперь сражались друг против друга, жертвуя жизнью и защищая интересы враждующих буржуазно-помещичьих группировок.
Ж. Варгас прилагал большие усилия, чтобы поставить под свой контроль деятельность правительств штатов, возглавлявшихся тенентистами-губернаторами. В августе 1931 г. был издан специальный Кодекс губернаторов, который ставил деятельность местных властей в зависимость от центрального правительства, тем самым упорядочив их деятельность. В соответствии с этим кодексом учреждался консультативный совет из пяти и более человек, кандидаты в члены которого выдвигались губернаторами и утверждались декретом главы правительства, причем последний мог отклонять предложения тенентистов. Без предварительного согласования с консультативном советом губернатору запрещалось увеличивать действующие налоги, изменять распределение доходов, освобождать от уплаты налогов. Однако для проведения некоторых мероприятий требовалось разрешение временного правительства. Правительства штатов, кроме того, должны были регулярно отчитываться перед временным правительством о своих доходах и расходах.
Контролирую тенентистов, Ж. Варгас одновременно всячески заигрывал с ними, разжигая их честолюбивые амбиции, поощряя безоговорочную преданность к себе. В ход был пущен целый арсенал средств: продвижение по службе, ордена, деньги, демагогия и лесть. Эта политика принесла свои плоды. Значительная часть бывших революционеров подверглась перерождению и отреклась от прежних идеалов. Зараженные духом подчинения президенту офицеры по существу становились частью бюрократического аппарата, создававшегося диктатурой.
С целью укрепления своей диктатуры Ж. Варгас использовал в отношении к армии испытанную тактику лавирования. Опираясь на тенентистов, он продвигал по службе и назначал на ответственные посты тех высших офицеров, которые были далеки от революционных идей и придерживались традиционного лозунга “армия вне политики”. Ж. Варгас нисколько не смущало неудовольствие, которое высказывалось по этому поводу многими тенентистами.
Политика временного правительства в отношении тенентистов не была постоянной и неизменной. Оно считалось и заигрывало с ними в основном первые два года правления. Постепенно, однако, активность тенентистов, в особенности радикально настроенной их части, стала вызывать все большее раздражение Ж. Варгаса. К тому же он испытывал давление со стороны буржуазно-помещичьих кругов и консервативных слоев офицерства. Под влиянием этих факторов в диктатуре произошли изменения, ставшие особенно заметными после окончания “войны конституционалов”. Президент пошел на крупную уступку, объявив о скором возвращении Бразилии к конституционному правлению. Многие тенентисты всячески противились этому решению, считая, что диктатура еще не осуществила всех своих задач, а возврат к формулам представительной демократии будет в специфических условиях Бразилии “работать” на традиционную олигархию. Некоторые из них опасались лишиться власти в результате предстоящих выборов. Однако помешать развитию событий они не могли. В 1933 г. состоялись выборы в Учредительное собрание, а в 1934 г. были избраны губернаторы штатов. Буржуазно-помещичьи круги и тенентисты закрепили в результате выборов свои позиции. В мае 1934 г. Учредительное собрание приняло новую конституцию, Ж. Варгас был избран президентом. Тем самым бал положен конец периоду прямой военной диктатуры. После нескольких лет поисков политической ориентации и лавирования между различными социальными силами группировка Ж. Варгаса заняла четкую классовую позицию, заключив союз с олигархией Сан-Пауло и превратив в свою опору консервативные круги офицерства. Расстановка политических сил в Бразилии резко изменилась. Тенентизм как политическая сила, теперь перестал существовать, не сумев до конца реализовать заложенный в нем импульс к преобразованию бразильской действительности.
Символом упадка и распада тенентизма стало прекращение а апреле 1935 г. деятельности “Клуба 3 октября”. Буржуазные политики, прежде всего покровительствовавшие этой организации офицеров, больше не нуждались в ней. С клубом порвали Освальдо Аранья, Жозе Америко, Гоес Монтейро и десятки других тесно связанных с Ж. Варгасом штатских и военных деятелей, что фактически парализовало его деятельность.
История тенентизма может служить яркой иллюстрацией политической неустойчивости мелкобуржуазной демократии, присущей ей способности занимать в ходе борьбы различные идейно-политические позиции. Если до октября 1930 г. всех тенентистов объединяло стремление свергнуть реакционный олигархический режим, то теперь общей цели не было. Не было у них и бесспорного лидера, за которым бы пошли все офицеры. Тенентисты в центре и на местах во многих случаях действовали разобщенно, не имея согласованной программы, они представляли собой пеструю группировку, быстро терявшуюся всякую общность. Большая часть их превратилась в социальную опору диктатуры Ж. Варгаса, другие постепенно перешли в оппозицию к режиму, причем разочарование принимало самые различные формы. Некоторые офицеры, порвав с Ж. Варгасом, сблизились с фашистской партией Бразильское интегралистское действие, основанной в 1932 г. Их привлекали антипкапиталистическая демагогия интегралистов, крикливое обличение ими иностранных банкиров, призывы создать “сильное государство” и “навести порядок в стране”. Одной из форм недовольства политикой Ж. Варгаса стал и отход ряда военных от политической деятельности вообще.
Наиболее политически сознательные представители революционного тенентизма 1920-х годов вслед за группой офицеров, порвавших с “Либеральным альянсом” еще до свержения “кофейной” олигархии, постепенно перешли на позиции пролетариата и влились в ряды Бразильской компартии.
Левые тенентисты: поворот к союзу с рабочим классом.
Радикально настроенной части тенентистов понадобилось совсем немного времени, чтобы осознать, что реформы, осуществляемые деятелями “Либерального Альянса”, носят поверхностный характер и далеки от подлинного разрешения проблем в стране. Глубокое недовольство революционных офицеров вызывали заигрывание Ж. Варгаса с представителями “кофейной” олигархии, коррупция в правящих кругах. Эти военные начали понимать необходимость размежевания с временным правительством и углубления антиолигархического движения. Некоторые из них даже ставили вопрос об оттеснении группировки Ж. Варгаса от власти и создании однородного правительства тенентистов.[31]
Настроения офицеров, стоявших на революционно-демократических позициях, хорошо отражает письмо (от 12 июля 1933 г.) тенентиста 20-х годов Э. Каскардо, в котором он советовал “всем, кто сражается за идею, отказаться от всякого сотрудничества с существующим режимом . При этом режиме наши требования далеки от возможности осуществления. Сотрудничать с ним невозможно, не предавая наш народ и безымянную массу наших товарищей. Кампания по выборам в Учредительное собрание стала неопровержимым свидетельством возобновления старой практики, при которой все приносится в жертву во имя интересов различных групп политиков.”[32]
Революционные настроения особенно заметно проявились среди тенентистов, действовавших на Северо-Востоке. Довольно слабые по сравнению с южными и центральными районами страны экономические позиции олигархии позволяли некоторым офицерам действовать здесь более решительно и независимо от центрального правительства и местных буржуазно-помещичьих кругов. Пытаясь отмежеваться от политики временного правительства и скоординировать свои действия, несколько тенентистов, занимавших видные посты, образовали в 1931 г. Революционный комитет Северо-Востока. Некоторое время члены Революционного комитета регулярно собирались, резко критикуя политику Ж. Варгаса и разрабатывая планы совместных действий. Деятельность этой организации оказалась непродолжительной из-за препятствий, чинившихся ее действиями властями и их ставленниками.
Отсутствие четкой платформы требований, недопонимание необходимости союза с рабочим классом серьезно ослабляли позиции тенентистов, стоявших на революционно-демократических позициях. Это проявлялось в тех весьма распространенных случаях, когда протест против политики временного правительства перерастал мирные рамки и выливался в вооруженную борьбу. Так, в октябре 1931 г. в столице штата Пернамбуко г. Рефиси произошло революционное выступление 21-го пехотного батальона. Восстание поддерживало население – железнодорожники, докеры, получившие от военных оружие. Повстанцы не имели конкретной программы. Их выступление по существу ничем не отличалось от восстаний тенентистов 1920-х годов. Борьба продолжалась несколько дней, и восстание было жестоко подавлено верными правительству войсками.
К середине 1930-х годов в позиции революционно-демократической части офицерства произошла заметная эволюция. Преодолев ряд прежних иллюзий и заблуждений, оно пришло к выводу, что успешная борьба с диктатурой возможна лишь на путях совместных действий с рабочим классом и осуществления глубоких социальных преобразований. Поворот в настроениях левых тенентистов объяснялся и тем, что в 1934-1935 гг. в Бразилии начался подъем рабочего и демократического движения. Но вместе с этим началась и реакция со стороны правительства. Стремясь дать отпор наступлению реакции, левые и демократические силы страны развернули активную деятельность по созданию народного фронта. В марте 1935 г. был создан Национально-освободительный альянс (НОА), насчитывающий более 1,5 млн. человек, действовавших почти во всех штатах Бразилии. Он объединял ряд профессиональных организаций, выступавших за свержение диктатуры и переход политической власти в стране в руки народно-революционного правительства. В альянс вошла большая группа тенентистов 1920-х годов: Трифиино Коррейа, Сило Мейрелес, Лоуренсо Морейра Лима, Жоао Кабанас, Карлос де Коста Лейте, Эрколино Каскардо, Мигел Коста и др. [33] Часть их к этому времени стала членами Бразильской компартии. Коммунисты и левые тенентисты играли ведущую роль в НОА. Его почетным председателем был избран Луис Карлос Претес. В документах НОА неоднократно подчеркивалась преемственность его деятельности с революционной борьбой, начало которой положило восстание форта Копакабана в 1922 г. Программа национально-освободительного альянса включала следующие требования: прекращение выплаты долгов империалистическим державам, национализация всех предприятий, защита мелких собственников, предоставление народу демократических свобод, и т.п. Эта была программа демократической, антиолигархической, антиимпериалистической революции. Участие в разработке и принятии этой программы левых тенентистов стало фактом большого политического значения. Левые тенентисты сформулировали принципы построения новой революционной армии. В документе, называвшемся Программа народного национального-революционного правительства, говорилось, что это правительство “с уважением отнесется к правам всех офицеров (и генералов) вооруженных сил; суровые меры будут приняты лишь против предателей, тех офицеров, которые посылают войска против народа или пытаются организовать проимпериалистическую контрреволюцию . Что же касается других офицеров, то они вместе с вооруженными рабочими и крестьянами создадут новую национальную революционную армию, способную вести победоносную борьбу против империалистического вторжения и контрреволюции, армию, основанную на добровольной дисциплине, командиры которой будут пользоваться доверием своих солдат”.[34]
Национально-освободительный альянс развернул большую работу среди населения Бразилии, организовав ряд крупных политических кампаний и манифестаций. Его ячейки нелегально действовали на солдат и офицеров, распространяя среди них листовки и брошюры, разъяснявшие цели национально-освободительной борьбы. Эта деятельность способствовала развитию политического сознания солдат и офицеров, формировала у них критическое отношение к режиму Ж. Варгаса. В 1934-1935 гг. был зарегистрирован целый ряд случаев неповиновения и бунта военнослужащих различных армейских подразделений.
Активизация НОА вызвала серьезное беспокойство бразильских властей. Стремясь оградить от влияния революционных идей свою главную опору – армию, Ж. Варгас в марте 1935 г. подписал закон об обеспечении национальной безопасности , квалифицировавший как преступление против порядка “подстрекательство военных и полицейских к нарушению дисциплины или неподчинение закону, а также к бунту и дезертирству”. Закон запрещал пропаганду “насильственных действий, ставивших целью подрыв существующего социального и политического строя”. “Офицер вооруженных сил, который совершит любую из акций, определяемых как преступление, или станет членом запрещенной партии или организации, будет смещен со своего поста, а его дело будет рассматриваться военной прокуратурой”, – говорилось в законе.[35] На основании этого закона в мае 1935 г. власти уволили из армии большое число демократически настроенных солдат и офицеров. В ответ НОА опубликовал манифест солидарности со всеми изгнанными из армии военнослужащими, который был с одобрением встречен патриотическими кругами в вооруженных силах.
Напуганный ростом политического влияния Ж. Варгас 11 июля объявил о его запрещении. Низовые организации альянса подверглись разгрому. Переход реакции в контрнаступление подтолкнул наиболее решительное крыло альянистов к ответным действиям. В ноябре 1935 г. в ряде районов Бразилии произошли восстания. В ночь с 23 на 24 ноября вспыхнуло восстание 21-го пехотного батальона в столице штата Рио-Гранди-до-Норти г. Натале. Восставшие захватили власть в городе и создали Народно-революционное правительство, в которое вошли представители трудящихся и патриотически настроенных военных. Народно-революционное правительство провело в жизнь ряд серьезных социально-политических мероприятий. Оно национализировало банки, почту и телеграф, сформировало отряды народной милиции для охраны революционного порядка, освободило политических заключенных. Было опубликовано обращение к народу, основывавшееся на программе НОА. Народно-революционное правительство в Натале просуществовало четыре дня. Все это время восставшие вели ожесточенную борьбу с правительственными частями, посланными Ж. Варгасом. 27 ноября под натиском явно превосходящих сил противника народное правительство пало.
Часть восставших ушла в сельские районы, пытаясь найти там поддержку среди крестьянства и продолжить освободительную борьбу. “Как и в эпоху Непобедимой колонны, революционеры издавали газету “Либертадор”, призывая крестьян подняться на революционную борьбу, однако и на этот раз сделать это не удалось. В конце концов участники похода рассеялись, а само движение заглохло”[36]. Руководство Национально-освободительного альянса взяло курс на развертывание вооруженной борьбы с диктатурой Ж. Варгаса по всей стране. Однако в большинстве пунктов властям удалось быстро подавить попытки восстания (штаты Сан-Пауло, Рио-Гранди-до-Сул, Мараньян, Параиба). 38 часов продолжалось восстание в столице штата Пернамбуко г. Ресифи, которое возглавили активные участники НОА тенентисты Сило Мейрелес, Алвис Лима, Ламартин Коутиньо и др. Вместе с патриотически настроенными военнослужащими в нем участвовали рабочие, мелкобуржуазные слои, интеллигенция.
27 ноября началось восстание в Рио-де-Жанейро, в котором участвовали курсанты авиационного и артиллерийского училищ, а также военнослужащие 3-го пехотного полка под руководством офицеров Ажилдо Барата, Алваро де Соуза и Жозе Лейте Бразила. Однако не поддержанное большинством частей столичного гарнизона, это выступление было жестоко подавлено. В отличие от Натала и Рефиси, где часть рабочих приняла участие в вооруженных восстаниях, в Рио-де-Жанейро трудящиеся остались в стороне от борьбы.
Поражение восстания в ноябре 1935 г. объяснялось рядом обстоятельств. Они были плохо подготовлены и скоординированы. Руководители НОА в оценке ситуации в стране и готовности к вооруженной борьбе широких масс допустили явные просчеты. Часть населения верила Ж. Варгасу, который умело сочетал репрессии и демагогию с некоторыми уступками трудящимся. В результате альянистам не удалось добиться прочного союза с рабочим классом и особенно с крестьянством, практически не участвовавшим в борьбе.
После поражения ноябрьских восстаний в Бразилии начался период торжества политической реакции. Суровые репрессии обрушились на головы участников Национально-освободительного альянса. Из вооруженных сил была изгнана основная масса демократически настроенных военнослужащих. В ноябре 1937 г. правительство Ж. Варгаса разогнало конгресс и установило режим “нового государства”, просуществовавший до 1945 г. Несмотря на поражение, ноябрьские восстания 1935 г. стали важным этапом в истории революционной борьбы в Бразилии.
Заключение.
Тенентизм оставил глубокий след в освободительном движении Бразилии, оказал заметное воздействие на все последующее развитие этой крупной страны Латинской Америки. Он стал неотъемлемой частью антиолигархического, антиимпериалистического движения, развернувшегося в Бразилии в 20-х года этого века, когда промышленный бум и урбанизация вызвали в стране невиданное обострение социальных антагонизмов, бурный рост национальных, патриотических настроений, страстный порыв к освобождению. Вслед за рабочим классом, мощный подъем выступлений которого в 1917-1920 гг., под воздействием Великой Октябрьской социалистической революции, потряс олигархический режим, в борьбу вступили тенентисты.
Историческая роль патриотического офицерства определяется прежде всего тем огромным вкладом, который оно внесло в свержение “кофейной” олигархии. Не менее важным является воздействие борьбы тенентистов на бразильское общество. Антиолигархические выступления тенентистов расшатывали веру в незыблемость реакционного режима, вызывали смятение в правящем лагере. В Бразилии тех лет тенентисты играли роль “спасителей нации”, которым подражали, деятельность которых вдохновляла на борьбу. Секрет огромной популярности тенентистов заключается в том, что они сформулировали то, что уже давно назрело и ощущалось всеми. На фоне коррупции, продажности, беззакония, особенно разительно выглядели беспредельный героизм революционных романтиков, чистота их помыслов и чувств.
В полной мере воздействие вооруженной борьбы мелкобуржуазных революционеров проявилось в 1930 г., когда в Бразилии возник общенациональный политический кризис. Участие в свержении “кофейной” олигархии гражданского населения во многом было обусловлено влиянием тенентизма. Предшествовавшая пропаганда революции посредством оружия оказалась очень эффективной. Тенентисты пробудили в широких слоях населения интерес к социальным проблемам.
Оценивая движение 1930 г. следует подчеркнуть, что оно носило революционный характер. Буржуазно-помещичья группировка Ж. Варгаса под влиянием глубокого кризиса постепенно отказалась от односторонней ориентации бразильской экономики на кофе, дала толчок ускоренному развитию страны, превращению Бразилии в буржуазное государство. Именно тенентисты внесли решающий вклад в ликвидацию господства в Бразилии “кофейной” олигархии, способствовали тому, что либералы вышли за пределы первоначально ограниченных идей, придали буржуазно-реформистской деятельности временного правительства те тенденции, которые позже окрепли и стали необратимыми.[37] Тенентисты наиболее ярко воплощали необходимость перемен, стремление к “новым горизонтам”. Однако социальная ограниченность офицерства и разобщенность левых сил привели к тому, что антиолигархическое движение не приняло подлинно демократический характер и не вышло за рамки буржуазного реформизма.
Вместе с тем та часть тенентистов, которая сблизилась с рабочим движением, сумела выдвинуть реальную альтернативу политике диктатуры. Установление в 1934-1935 гг. союзнических отношений с коммунистами явилось событием принципиального значения. Таким образом, была преодолена характерная для 20-х годов обособленность друг от друга двух наиболее революционных сил бразильского общества. Образование Национально-освободительного альянса ознаменовало первую в бразильской истории серьезную попытку достижения единства пролетариата и средних городских слоев.
Революционные восстания в ноябре 1935 г., одно из которых привело к созданию в Натале первого в истории Бразилии и всей Южной Америке народного правительства, стали кульминацией революционных битв, развернувшихся в 1920-1930 гг. Эти выступления имели огромное значение для развития национально-освободительного движения и роста политического сознания пролетариата и широких масс.
Тенентизм является частью общего потока освободительного движения, развернувшегося в странах Латинской Америки, Азии и Африки на первом этапе кризиса капитализма. Бразильские военные патриоты выступали за осуществление антифеодальных, демократических, антиимпериалистических преобразований, за которые в это же время боролись трудящиеся массы Никарагуа, Чили, Кубы, Китая, Индии, Индонезии и других стран.[38] Этим и определяется место тенентизма в мировом революционном процессе.
Список используемой литературы.
1) Антонов Ю. А. Бразилия: армия и политика (Исторический очерк). М., 1973.
2) Журнал “Латинская Америка” , 1973, N6 (статья: “судьба революционера”).
3) Калмыков Н. П. Диктатура Варгаса и бразильский рабочий класс в 1930-1945, М., 1981.
4) Коваль Б. И. Бразилия вчера и сегодня, М., 1975.
5) Коваль Б. И. История бразильского пролетариата 1857-1967., М., 1968.
6) Коваль Б. И. Семенов С. И. Революционные процессы в Латинской Америке, М., 1974.
7) Колониальные проблемы. М., 1934, кн. 2.
8) Мирский Г. И. Армия и политика в странах Азии и Африки, М., 1962.
9) Очерки истории Бразилии. М., 1962.
10) Прадо Ж. К. Экономическая история Бразилии. М., 1949.
11) Проблемы мира и социализма, 1973, N1.
12) Сильва Х .1922 – на арену выходит порт Копакабан, М., 1964.
13) Сосновский А. А. Бразилия: доктрина национальной безопасности и эволюция
режима., Латинская Америка, 1984, N4.
14) Тавора Ж. Революционное восстание в Сан-Пауло 1924г., М., 1965.
15) Шульговский А. Ф. Латинская Америка: армия и освободительное движение, М., 1972
[1] Прадо Ж. К. Экономическая история Бразилии. М., 1949, стр. 242
[2] Валоризация – политика искусственного поддержания стабильно высоких цен на кофе путем скупки государством его излишков у плантаторов, накопление излишков до более благоприятной конъюнктуры на внешних рынках. При проведении этой политики правительство вынуждено было прибегать к иностранным займам для кредитования кофейных плантаторов, что приводило к увеличению финансовой зависимости Бразилии, к перепроизводству кофе.
[3] Очерки истории Бразилии. М., 1962, стр. 245
[4] Очерки истории Бразилии. М., 1962, стр. 248-249
[5] Антонов Ю. А . Бразилия: армия и политика (Исторический очерк). М., 1973, стр. 23
[6] Колониальные проблемы. М., 1934, кн 2, стр. 230
[7] Тавора Ж. Революционное восстание в Сан-Пауло 1924г., М., 1965, том 1, стр. 37
[8] Сильва Х .1922 – на арену выходит порт Копакабан, М., 1964, стр. 61
[9] Колониальные проблемы, М., 1934, кн. 2, стр. 233
[10] Сильва Х .1922 – на арену выходит порт Копакабан, М., 1964, стр. 105
[11] Сильва Х . 1922 – на арену выходит порт Копакабан, М., 1964, стр. 212
[12] Еще в декабре 1921 г. была создана секретная служба из сержантов, которая следила за настроениями в войсках. Благодаря этой агентуре правительство сумело узнать даже день восстания. Уже в ночь на 2 июля ряд воинских частей, размещенных в столице, был приведен в состояние боевой готовности. Железнодорожные станции охранялись патрулями и кавалерийскими пикетами. Подозрительные офицеры арестовывались.
[13] Сильва Х . 1922 – на арену выходит порт Копакабан, М., 1964, стр. 147
[14] Очерки истории Бразилии. М., 1962, стр. 277
[15] Колониальные проблемы, М., 1934, кн. 2, стр. 233
[16] Колониальные проблемы, М., 1934, кн. 2, стр. 235
[17] Колониальные проблемы, М., 1934, кн. 3, стр. 138
[18] Колониальные проблемы, М., 1934, кн. 3, стр. 156
[19] Колониальные проблемы, М., 1934, кн. 3, стр. 180
[20] Очерки истории Бразилии, М., 1962, стр. 123
[21] Коваль Б. И. Бразилия вчера и сегодня, М., 1975, стр. 186
[22] Коваль Б. И. Бразилия вчера и сегодня, М., 1975, стр. 201
[23] В колонне существовала своя иерархия чинов. Отличившиеся офицеры и солдаты по решению командования получали более высокие воинские звания. Л. К. Претес закончил поход генералом.
[24] Журнал “Латинская Америка” , 1973, N6, стр. 70 (статья: “судьба революционера”)
[25] Проблемы мира и социализма, 1973, N1, стр. 77
[26] Проблемы мира и социализма, 1973, N1, стр. 306-307
[27] Проблемы мира и социализма, 1973, N1, стр. 312
[28] Проблемы мира и социализма, 1973, N1, стр. 76
[29] Проблемы мира и социализма, 1973, N1, стр. 86
[30] Проблемы мира и социализма, 1973, N1, стр. 101
[31] Калмыков Н. П. Диктатура Варгаса и бразильский рабочий класс в 1930-1945 годах., М., 1981, стр. 129
[32] Коваль Б. И. Бразилия вчера и сегодня, М., 1975, стр. 97
[33] Калмыков Н. П. Диктатура Варгаса и бразильский рабочий класс в 1930-1945 годах., М., 1981, стр. 140
[34] Калмыков Н. П. Диктатура Варгаса и бразильский рабочий класс в 1930-1945 годах., М., 1981, стр. 156
[35] Коваль Б. И. История бразильского пролетариата 1857-1967., М., 1968, стр. 250
[36] Коваль Б. И. История бразильского пролетариата 1857-1967., М., 1968, стр. 259
[37] Сосновский А. А. Бразилия: ” Доктрина национальной безопасности” и эволюция режима”., Латинская Америка, 1984, N4
[38] Шульговский А. Ф. Латинская Америка: армия и освободительное движение., М., 1972, стр 80