Тема: «Варяги и Русь: вокруг норманнской (скандинавской) теории»
План
1. Введение в исследовательскую проблему.
2. Историографический обзор «варяжского вопроса»
а) норманнская теория и норманнизм
б) антинорманнизм
в) современное состояние «варяжского вопроса»
3. Этнологические аспекты «варяжского вопроса»
Исследовательская проблема, обозначенная в названии темы, включается в более широкий круг проблем, которые связаны, с одной стороны, со складыванием государства у восточных славян, с другой стороны, с вопросами внешнеполитических и культурно-этнических контактов славянского и германского миров раннесредневековой Европы. В теоретическом разрезе проблема варягов и Руси относится к разряду важнейшего историографического вопроса – вопроса о формировании феодальных отношений в Европе.
В современном понимании «варяжский вопрос» – вопрос о степени скандинавского участия в складывании Древнерусского государства. С этой целью проводится анализ и характеристика уровня прочности тех экономических, социально-политических, культурных связей, которые существовали в эпоху раннего средневековья (VIII-XIII вв.) между этносами и странами Балтийского побережья, а при более узком подходе – выявление уровня вовлечённости восточно-славянских племенных союзов в эту структуру.
«Варяжский вопрос» как вопрос о появлении государственных институтов у восточных славян возник в XVIII в. и явился детищем молодой российской историографии. «Варяжский вопрос», или норманнскую теорию возникновения Российской государственности создавали, что оказалось важным в современном понимании вопроса, этнические германцы – те учёные Санкт-Петербургской академии наук, которые прибыли на службу в Россию и привезли с собой традиции европейской историографии, европейской политики и европейской традиции осмысления власти. Поэтому понятно, что «варяжский вопрос» сразу получил этнополитическую окраску.
Сущность норманнской теории состояла в том, что:
1) Ведущим в генезисе государства у восточных славян признавался внешний фактор – фактор прямого влияния, заимствования, привнесения властных традиций и структур в славянский культурно-исторический круг. Считалось единственно возможным и верным, что государственное устройство на Русь принесли скандинавы – торговцы и воины викинги, варяги русских летописей. Рюрик, приведший за собой скандинавские дружины в Новгород, считался основателем первой правящей династии России.
2) Логическим продолжением этой посылки стало определение Б.Д.Грекова: Норманнская теория – теория, доказывающая неполноценность русского народа (восточных славян), неспособного самостоятельно создать культуру и государственность.
Однако такая оценка теории хоть и вполне логична, но также создавалась под влиянием государственно-политической идеологии. Как указано выше, «варяжский вопрос» в процессе формирования получил этнополитическую окраску, и эта национальная карта разыгрывалась историками и политиками в более поздние периоды развития науки и общества. Так, для создателей норманнской теории Г.З.Байера, Г.Ф.Миллера, А.Л.Шлёцера, она являлась так называемым «идейным реваншем» за Полтаву, с исторического фланга наносила удар по национальным амбициям русских (России). В русле официально-государственной исторической мысли и идеологии XIX в. воспринималась и трактовалась теория Н.М.Карамзиным, С.М.Соловьёвым, М.Н.Погодиным, В.О.Ключевским. Исторические реалии XX в. ещё более циничны: «норманнская теория» активно использовалась идеологами фашизма – в русле изысканий доказательств неполноценности «славянской расы» с возможным последующим практическим использованием.
Очевиден ещё и тот факт, что норманнская теория слишком прямолинейно воспринимает источник, а именно сообщение Повести временных лет, где видим (в осовремененном переводе Д.С.Лихачёва):
«В лето 859. Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен новгородских, и с мери, со всех кривичей, а хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей á…ñ
В лето 862. Изгнали варягов за море и не дали им дани, и начали сами собой владеть. И не было в них правды á…ñ
И пошли за море, к варягам, к руси. Те варяги звали себя русью, как другие зовутся свеи, а иные норманны, другие готы, так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь:
– Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами.
И собрались трое братьев со своими родами и взяли с собой всю русь и пришли. И сел старший, Рюрик, в Новгороде… И от тех варягов прозвалась Русская земля».
Для создателей концепции летописное сообщение о событиях середины IX в., созданное в первой четверти XII в. на основе Iи II Киево-Печёрских и Новгородского сводов XI в., которые формировались на базе не дошедших до нас источников, язык которого часто образен, служит прямым доказательством «призвания на княжение» в восточнославянских землях (Верхней Руси) варяжских дружинников и их конунга.
Естественно, что антинорманизм как направление в исторической мысли формируется на базе активной критики и отрицания норманнской теории. Главным тезисом антинорманнской теории послужило положение о самостоятельном складывании государства у восточных славян, о, таким образом, полноценности древнерусского этноса и его наследника в социально-экономическом и культурном развитии. Как и «варяжский вопрос», антинорманнские положения сразу получили идейно-политический привкус. Это приводило и до сих пор приводит к тому, что протесты сторонников антинорманнизма сводятся как «ложно понятому патриотизму». Родоначальник антинорманистских работ М.В.Ломоносов первым пришёл к заключению о том, что создание государства у восточных славян носило вполне самостоятельный характер – «славянизм» выразителен во всех его работах, что объясняется отнюдь не только общественной позицией русского учёного-энциклопедиста, но комплексом серьёзных критических исследований источников и теоретических выкладок. М.В.Ломоносова в его взглядах поддержали А.Н.Радищев и Д.М.Фонвизин. Подлинно научное становление антинорманнской концепции относится к XIX в. В качестве факторов формирования новой концепции можно рассматривать сложившиеся политические, общественно-культурные условия – в том числе и закономерности развития собственно науки. На развитие антинорманистских взглядов среди историков и общественных деятелей в немалой степени повлияла война 1812 г. и противостояние России и Европы на внешенполитической арене. В русле исканий пути и роли России и русских в общецивилизационном потоке следует рассматривать тот факт, что сторонниками антинорманнской концепции оказались представители самых разных, часто оппозиционных лагерей, – славянофилы, западники, а также революционные демократы (А.И.Герцен, В.Г.Белинский, Н.А.Добролюбов и Н.Г.Чернышевский). К собственно научной критике норманнизма следует отнести в первую очередь труды С.А.Гедеонова, в которых охвачен непревзойдённый по количеству источников материал, который можно полагать образцом научной взвешенности и зрелости. Заслуга С.А.Гедеонова тем более велика, что она показала, насколько глубоко отечественная наука поражена «скадинавоманией» и насколько близко разрыв с этой традицией.
В XX в. в ходе Второй мировой и «холодной» войны была сформирована советская антинорманистская традиция – школа Б.Д.Грекова и Б.А.Рыбакова, к которой относятся работы В.В.Мавродина, В.Л.Янина, А.В.Авдусина, А.В.Арциховского, А.М.Сахарова, Д.С.Лихачёва, С.В.Юшкова и др. Основная специфика этого периода антинорманнизма в том, что исследования по «варяжско-славянскому вопросу» проводились на базе не только собственно исторических, но мощнейших археологических, лингвистических и литературоведческих изысканий. Методологическим принципом исследования стал марксистский подход, определявший жёсткий материально-экономический детерминизм социального и духовного развития. В результате было заявлено, что:
1. Возникновение государства у восточных славян – результат самостоятельного социально-экономического развития. Поэтому ведущим фактором в генезисе властных институтов следует считать внутренний.
2. Возможно даже полное отрицание присутствия варягов-скандинавов на восточнославянской территории. Хотя этот факт опровергали все археологические материалы, и от него отказались.
3. Легенда о призвании варягов носит искусственный характер, она более позднего по сравнению с якобы призванием происхождения.
Современный подход проблеме варягов и Руси с учётом всего имеющегося источникового материала и историографической традиции носит более взвешенный характер. Археологический материал подтверждает не просто факт присутствия скандинавов в восточнославянских обществах, но свидетельствует о прочных этнокультурных связях германцев и славян, принадлежавших конгломерату этносов Балтики. Современная историография вопроса связана с новой критикой письменных источников, сообщающих «о варягах, норманнах и русах». Так,
1) факт «призвания» варягов признаётся, но не на княжение, а в качестве военной помощи в борьбе разных властных группировок Верхней Руси -Ладожско-Новгородских земель, населённых словенами, кривичами, полочанами, финно-угорской мерей и чудью (М.Я.Фроянов);
2) считается, что «призвание» варягов имело реальную историческую основу. Это подтверждается развитой, но более поздней в обычном праве традицией заключения т.н. «рядов» – договоров о предоставлении военной помощи, помощи в охране от набегов викингов (Е.А.Мельникова, В.Я.Петрухин). Такой ряд заключался представителями верхушки славяно-финской федерации Верхней Руси и предводителями норманнского отряда. По ряду верховная власть «владеть и судить по праву» – то есть в рамках местной правовой традиции передавалась на время действия договора норманнскому «князю». «Призывающая» сторона обеспечивала варягам постой, содержание, провиант и, видимо, право на часть поступающей в казну дани;
3) такой «ряд» ладожан с норманнами не следует рассматривать как принесение последними государственности в восточнославянскую среду. Русь не получала государства от норманнов в готовом виде – это абсурдное с точки зрения основных законов исторического развития заявление, которое могло иметь место только в ранний период развития исторической науки, в том числе источниковедения. Норманны в качестве «находников» – наёмников, воинов, купцов, дипломатов – сыграли «некоторую» (В.Т.Пашуто) либо
«определённо значительную» (Р.Г.Скрынников) роль в строительстве восточнославянского государства;
4) в рамках нового подхода продолжается разработка вопросов классогенеза у восточных славян, в частности, проблемы путей формирования феодальной знати на основе общинной («путь снизу») и военно-дружинной («путь сверху») знати (А.А.Горский, М.Б.Свердлов). Однако всеми исследователями признаётся факт постоянного и активного в период всего раннего средневековья участия скандинавского этнического элемента в складывании феодальной дружинной знати Древней Руси. Так, Е.А.Мельникова считает, что ассимиляционные процессы в скандинавской среде, осевшей в русских землях, заняли не только X, но значительную часть XI, а местами и XII век. Норманны входили в состав правящей верхушки формирующегося государства, но она не была по этнической принадлежности скандинавской (Т.Н.Джаксон). Ведущую роль в подобных процессах играл торговый путь «из варяг в греки», связывавший Север Европы с Византией и далее – Ближним Востоком. Исследователи отмечают, что археологические находки (типа Гнёздова) этого периода свидетельствуют не только о постоянных контактах, но о формировании этнокультурной общности в поселениях, связанных этой торговой магистралью (В.Я.Петрухин). Включаясь в местную общественную и этническую среду, прежде всего в урбанистические торгово-ремесленные поселения с их дружинно-торговым и ремесленным населением, скандинавы становились участниками общерусского процесса экономического, социального и политического развития Древнерусского государства (А.Н.Кирпичников, Г.С.Лебедев, И.В.Дубов). При этом ассимиляция скандинавов в преобладающей славянской среде и складывание единого этнокультурного пространства дружинной знати и торговой верхушки проходило быстрее в области материальной культуры, нежели в области духовной. Такие элементы, как одежда, оружие, украшения, орудия труда и т.п. легче усваиваются и заменяются в условиях появлении новых социально-политических структур, так как являются показателями социального статуса (Е.А.Мельникова, Ю.Э.Жарнов).
Таким образом, современное решение проблемы варягов и Руси основано на отрицании факта привнесения государства на Русь варягами, так как подобный процесс слишком масштабен по территории и радикален в социально-экономическом плане. В то же время легендарное «призвание» варягов отражает значительную роль внешнего импульса в складывании Древнерусского государства, а реальную степень участия скандинавов в этих процессах ещё предстоит определить.
В круге проблем «варяжского вопроса» следует рассматривать и проблему этнической интерпретации летописных варягов и руси. Каждой трактовке термина «варяги» соответствует определённая трактовка термина «русь». Это связано с сопоставлением терминов в тексте ПВЛ: «…И пошли за море, к варягам, к руси. Те варяги звали себя русью…» В современной историографии существует несколько основных точек зрения, принципиально не сводимых друг к другу и складывавшихся в процессе развития норманнской и антинорманнской концепций.
1. Варяги отождествляются с норманнами-скандинавами. Традиция восходит к основоположникам норманнской теории, поддерживается большинством современных отечественных учёных, работающих в рамках нового подхода, при этом учитывается и факт соответствия в сообщении летописца варягов (руси) другим германским
этносам: «те варяги
звали себя русью
, как другие зовутся свеи
, а иные норманны
, другие готы
, так и эти» Данные также подтверждается лингвистическими данными. Так, современное русское варяг восходит к старославянскому и древнерусскому варѧгъ, которые возводятся к древнешведскому/древненорвежскому vaeringjar/væringjar, в которых при заимствовании исчезло окончание –jar, а дифтонг -in- трансформировался в носовую гласную ѧ [ę]*
. При этом vaeringjar/væringjarвосходит к основе *var-, которая имела значение «верность, обет, порука». Таким образом, варяг – первоначально соционим, обозначавший в IX –Xвв.наёмника, воина, давшего клятву верности. В древнерусской реальности, когда такими наёмниками в княжеской дружине были в основном скандинавы, соционим становится этнонимом, обозначавшим всех норманнов из «заморья».
Древнерусский термин «русь» возводится к финскому наименованию скандинавов – *ruotsi либо к древнескандинавскому *roths, употреблявшемуся в значении «участники похода на вёслах». Таким образом, летописная «вся русь», которую привёл Рюрик, – дружина на гребных (вёсельно-парусных) судах, т.е. соционим, ставший этнонимом для обозначения всех скандинавов, одновременно соционимом в отношении княжеской дружины и впоследствии именем средневекового этноса и государства.
2. Этническая идентификация варягов с кругом балтийско-славянских обществ харктерна для работ П.Я.Черных, А.Г.Кузьмина. Так, А.Г.Кузьмин отмечая, что варягов следует признать не скандинавами, а выходцами с южного побережья и островов Балтийского моря, апеллирует к родственности терминов «русь» и «Ругия» (о. Рюген, населённый рюгенскими балтийскими славянами). Кроме всего прочего, он обращается древнейшей в Европе кельтской цивилизации, которая стала на рубеже Iи II тыс. составным компонентом для становления многих раннесредневековых этносов. Варяги на Руси – последний этап слияния специфической кельтической культуры южнобалтийского побережья со славянской, это представители последней славянизированной волны, которым, в отличие от наёмников-скандинавов, возвращаться было некуда.
3. Необычная и спорная трактовка терминов «варяги» и «русь» дана Г.И.Анохиным. Он отождествляет варягов с восточными славянами – словенами ильменскими, жившими в южном, противоположном и Новгороду, и Ладоге Приильменье. Для Анохина варяги – солевары, организованные в дружины-артели, чего требовал прибыльный и опасный промысел. Видимо, факт чёткой организации солеваров из «заморья»-Заильменья привлёк внимание ладожан и новогородцев, обусловил «призвание». Этимология термина варѧгъ, таким образом, возводится к варити, при этом в качестве доказательств подобных выкладок приводятся материалы северных русских говоров словаря В.И.Даля. Этимология руси связана с топонимом Руса – центром солеварного промысла Южного Приильменья (совр. Старая Русса). Однако и в этом случае варяги – первоначально также соционим, связанный с профессиональным занятием, ставший после этнонимом.
Библиография
1. Анохин Г.И. Новая концепция происхождения государства на Руси // Вопросы истории. – 2000. – №3
2. Гедеонов С.А. Варяги и Русь. В 2-х частях. – М., 2004
3. Горский А.А. Дружина и генезис феодализма на Руси // Вопросы истории. – 1984. – №11
4. Джаксон Т.Н. Варяги – создатели Древней Руси? // Родина. – 1993. – №2
5. Довженюк В.И. Об этнической принадлежности населения Черняховской культуры // Древние славяне и Киевская Русь. – Киев, 1989. – С.6-14
6. Иванов К. Где расположена родина русов? // Родина. – 1995. – №11
7. Кобычев В.П. В поисках прародины славян. – М., 1973
8. Кирпичников А.Н., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Русь и варяги (русско-скандинавские отношения домонгольского времени) // Славяне и скандинавы: Пер. с нем. / Общ. ред. Е.А.Мельниковой. – М., 1986. – С.189-298
9. Кузьмин А.Г. Об этнической природе варягов. (К постановке проблемы.) // Вопросы истории. – 1974. – №11
10. Мельникова Е.А. Культурная ассимиляция скандинавов на Руси по данным языка и письменности // Общество, экономика, искусство и культура славян Труды VI Международного конгресса славянской археологии. Новгород. 26-31 августа 1996 года. – М., 1998. – С.135-143
11. Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков. – Смоленск; М., 1995; Петрухин В.Я. Путь из варяг в греки: Становление Древнерусского государства и его международные связи // Общество, экономика, искусство и культура славян Труды VI Международного конгресса славянской археологии. Новгород. 26-31 августа 1996 года. – М., 1998. – С.127-134
12. Свердлов М.Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси // Вопросы истории. – 1985. – №11
13. Славяне и Русь: Проблемы и идеи: Концепции, рождённые трёхвековой полемикой, в хрестоматийном изложении / Сост. А.Г.Кузьмин. – М., 2001
14. Фроянов М.Я. Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов // Вопросы истории. – 1991. – № 6. – С.3-15
*
См. напр. Хабургаев А.Г. Старославянский язык. – М., 1986; Войлова К.А. Старославянский язык. – М., 2003