План Введение 1 Языковая политика Российской империи в Белоруссии с 1772 года по 1917 год 1.1 Предыстория. Языковая ситуации в Речи Посполитой до разделов 1.2 Реформы в образовании, делопроизводстве и судопроизводстве 1.3 Религиозные реформы 1.4 Изучение белорусского языка в Российской империи 1.5 Развитие белорусской литературы в Российской империи
2 Языковая политика Польской Республики в Западной Белоруссии
3 Языковая политика Советской власти после 1917 года 3.1 Языковая политика в БССР в 1920—1933 годах. Белорусизация 3.2 Языковая политика в 1933—1989 годах.
4 Языковая политика в Республике Беларусь после 1991 года
Список литературы
Введение
Русифика́ция Белору́ссии — совокупность мер властей Российской империи, а затем и СССР, направленных на укрепление позиций русского языка и культуры на территории Белоруссии (этнической территории белорусов).
Согласно белорусскому историку Леониду Лычу, русификация — целенаправленная политика властей Российской империи и СССР по сознательному отрыву белорусского народа от исторических традиций, родной культуры и языка и насаждению русского языка и культуры[1].
1. Языковая политика Российской империи в Белоруссии с 1772 года по 1917 год
1.1. Предыстория. Языковая ситуации в Речи Посполитой до разделов
В 1696 году Западнорусский письменный язык, бывший государственным языком в Великом княжестве Литовском был запрещен к употреблению в делопроизводстве на территории Речи Посполитой. В XVIII веке западнорусские литературные памятники представлены в основном интермедиями (короткие вставки на русском языке в иноязычный текст). Они переполнены польскими заимствованиями и написаны латинской графикой, которая начала применяться в Речи Посполитой для русского языка ещё в XVII веке[2].
Польский язык стал основным письменным языком Речи Посполитой: он использовался в центральном и местном делопроизводстве, культуре, науке, образовании, католической церкви. Он был основным средством общения большей части белорусской шляхты, а в качестве второго языка в той или иной степени им владело большинство горожан и значительная часть селян[3].
К концу существования Речи Посполитой наблюдалось постепенное снижение роли западнорусского письменного языка (вплоть до его практически полного исчезновения) и одновременное возрастание роли польского языка. В устном же общении в это время получило широкое распространение русско-польское двуязычие[4].
К концу XVIII века большая часть белорусской шляхты и значительная часть горожан были польскоязычными, но 90 % населения белорусских земель составляли сельские жители, сохранявшие в своей массе белорусский язык. 80 % из них составляли униаты. Униатский же клир был скорее польскоязычным. Помимо поляков, которые представляли собой отдельное этническое и языковое единство, оставалась основная масса населения, исповедовавшего униатство и не имевшего четкого этнического и языкового самосознания. Жители называли себя либо по регионам (полочане, минчане, полещуки, белорусцы, чернорусцы и др.), либо чаще «простыми» людьми[5].
1.2. Реформы в образовании, делопроизводстве и судопроизводстве
28 мая 1772 года, сразу после первого раздела Речи Посполитой, императрица Екатерина II подписала указ, согласно которому все губернаторы бывших польских губерний были обязаны составлять свои приговоры, решения и приказы только на русском языке. 8 мая 1773 года Екатерина II подписала очередной указ «О учреждении в Белорусских губерниях губернских и провинциальных земских судов», где было ещё раз отмечено обязательное использование в делопроизводстве исключительно русского языка[6].
Когда поляки предложили Екатерине II титул королевы Польши, она отказалась от него со словами:
«При разделе я не получила ни пяди польской земли. Я получила то, что сами поляки не переставали называть Русью… Не получив ни пяди польской земли, я не могу принять и титул королевы польской»
Екатерина II стремилась к объединению присоединенных земель с другими частями империи, но делала это осторожно и постепенно. После разгрома восстания Костюшко эта политика проводилась более упорно и настойчиво[7]. Российские власти не признавали существование белорусского народа и языка; кроме делопроизводства, школьное обучение также было переведено на русский язык; чиновники белорусского происхождения увольнялись из государственных учреждений и заменялись русскими[8].
Павел I и Александр I не принимали значимых мер против распространения польской культуры и языка, поэтому польское влияние на белорусских землях быстро восстановилось и к концу первой четверти XIX века превышало русское. В 1803 году, в процессе проведения реформы образования, был образован Виленский образовательный округ, в состав которого входили Литва, Белоруссия и правобережная Украина. Во главе его был поставлен польский патриот князь Адам Чарторыйский. В результате основным языком обучения остался польский. Русский преподавали только по желанию учащихся[9]. Только после Польского восстания в 1830 году, российское правительство начало предпринимать решительные действия по распространению русского языка.
16 сентября 1831 года был создан специальный «Западный комитет», задачей которого являлась «уравнять Западный край во всех отношениях с внутренними великорусскими губерниями». Министр внутренних дел Российской империи Пётр Валуев подготовил для Комитета специальный «Очерк о средствах обрусения Западного края»[10].
В 1832 году был закрыт Виленский университет, основанный российским правительством в 1803 году, осуществлялись попытки уничтожить польскую систему народного образования. Политика Николая I была направлена на возвращение более усиленной русификации и унификации земель[7]. Одновременно с этим были закрыты униатские и базилианские школы, способствующие сохранению польской и в некоторой степени и местной культуры. Вместе с тем закрытие школ не всегда осуществлялось с созданием определённого количества русских учебных заведений. Усилился контроль за образованием со стороны Русской православной церкви. Кроме того, были высланы многие польскоязычные учителя, на их место направлялись выходцы из центральных российских губерний.
В 1836 году польский язык был запрещён в школах Витебской и Могилевской губерний, а через 5 лет — и в остальных белорусских губерниях. 25 июня 1840 года Николай I издал указ, согласно которому все дела как по правительственной, так и по судебной части, не исключая дел дворянских и депутатских собраний, а также вообще все акты, какого бы рода и наименования они не были, надо было писать только на русском языке. 18 июля Николай I лично запретил употреблять термины Белоруссия и Литва. На подпись императору был подан документ, содержащий название «Белоруссия». На полях этого документа император приписал: «Впредь этих названий никогда не употреблять, а прописывать губернии поименно». В таком виде документ был разослан в качестве нормативного в губернские правления[11]. Этот факт часто рассматривают как свидетельство антибелорусской политики российских властей, однако указ касался фактически лишь переименования административных единиц в составе Империи. Вне официальных же бумаг выражения «белорусы» или «белорусское наречие» продолжали употребляться[12]. Официально стал использоваться термин «Северо-Западный край», а действие Третьего статута Великого княжества Литовского было отменено[8]. Но несмотря на все эти меры, польский язык по-прежнему занимал ведущее положение в западнорусских губерниях[12].
В первые годы правления Александра II были сделаны определенные послабления в русификаторских процессах, но политика унификации и интеграции западных губерний с другими территориями Российской империи всё ещё продолжалась[7].
После подавления польского восстания 1863—1864 годов процесс русификации был активизирован М. Н. Муравьёвым, видевшим в русификации средство нейтрализации напряжённости в так называемом Северо-Западном крае; особое внимание М. Н. Муравьёв уделял русификации образования[13]. По мнению Муравьёва, «необходимо всем и постоянно разъяснить, что край Северо-Западный всегда был и есть русский и что польский элемент есть временный, заброшенный в эпоху польского владычества
»[14]. Из-за участия студентов в польском восстании в 1863 году, власти закрыли и перевели в Петербург единственное высшее учебное заведение на этнической белорусской территории — Горы-Горецкий земледельческий институт, основанный по решению российского правительства в 1840 году (восстановлен в Горках в 1919 году)[15]. Кроме того, были уволены все учителя католического вероисповедания, получив предварительно жалованье за год вперед, на их место прислали выходцев из центральных регионов России. За счёт средств РПЦ в белорусских деревнях было открыто большое количество начальных церковно-приходских школ, образование в которых имело подчёркнуто религиозно-русификаторскую направленность. Для подготовки местных учителей был открыт ряд учительских семинарий (первая в Российской империи учительская семинария была открыта в 1864 году в Молодечно). Семинаристам запрещалось разговаривать на белорусском языке, при этом всё белорусское в данных учебных заведениях высмеивалось и связывалось с неграмотностью.
Муравьёв также пригласил в Вильно представителя консервативного направления в западнорусизме Ксенофонта Говорского и содействовал переносу его киевского издания «Вестник Юго-Западной и Западной России» под новым названием «Вестник Западной России»[16]. Однако, даже несмотря на введение обязательной подписки на журнал для духовенства и чиновников, он не пользовался популярностью, и в 1871 году был ликвидирован[16]. 29 апреля 1864 года начала работу Виленская археографическая комиссия, перед которой ставились следующие задачи: «а) доказать фактически, что Западный край никогда не был счастлив под польским правительством; б) что цивилизация Польши, а с нею и Западного края далеко отставала от той степени совершенства, на которую ставили её поляки; в) что только под русским правительством Западный край забыл свои страдания, исцелил прежние раны и начал своё историко-политическое существование
»[17].
После польского восстания 1863 года российское правительство действовало более решительно, чем до этого: польский язык был запрещён в присутственных местах, лицам «польского происхождения» и католикам запретили приобретать землю в Северо-Западном Крае. На западнорусских землях, особенно в городах, появилось много переселенцев из других областей Российского государства. Польский язык постепенно начал уступать свои позиции литературному русскому языку[18]. Вместе с борьбой с польским влиянием российское правительство развивало и систему русскоязычного образования[19]. С 1860 по 1881 год количество школ увеличилось в 3,8 раз (с 576 до 2185). Уровень грамотности был выше, чем в остальных частях России: 32 % (среди людей от 9 до 49 лет) в 1897 году по сравнению с 27,9 % на Украине и 29,6 % в великорусских губерниях[20][21].
Публицист Солоневич И. Л. так оценивал политику графа Муравьёва:
Край, сравнительно недавно присоединенный к империи и населенный русским мужиком. Кроме мужика, русского там не было ничего. Наше белорусское дворянство очень легко продало и веру своих отцов, и язык своего народа, и интересы России. Тышкевичи, Мицкевичи и Сенкевичи — они все примерно такие же белорусы, как и я. Но они продались. Народ остался без правящего слоя. Без интеллигенции, без буржуазии, без аристократии, даже без пролетариата и без ремесленников. Выход в культурные верхи был начисто заперт польским дворянством. Граф Муравьёв не только вешал. Он раскрыл белорусскому мужику дорогу хотя бы в низшие слои интеллигенции[22].
Стараниями попечителя Виленского учебного округа (1864—1868) И. П. Корнилова при поддержке генерал-губернатора М. Н. Муравьева на нужды народного образования были выделены 25 000 руб. из общей суммы 10 %- сбора с участвовавших в польском восстании помещиков. Циркуляром от 1 января 1864 г. Муравьев предписал руководству уездов, полиции и мировым посредникам наблюдать за случаями «неразрешенного обучения». Без разрешения администрации не допускались к преподаванию ксендзы и обучение на польском языке. Католикам Закон Божий преподавался отдельно и на «местном наречии»[23].
Кроме поляков и белорусов учащимися являлись и евреи. К 1882 в средних учебных заведениях округа занималось 1703 еврея, что в среднем составляло 25 % от общего количества учащихся. В Ковенской гимназии количество евреев достигало 44 %[24].
В начале XX века не было ни одной школы, с преподаванием на белорусском языке[8].
Таким образом, со времени присоединения белорусских земель к Российскому государству языковая ситуации на этих землях существенным образом изменилась. Если до середины XIX века практически единственным литературным и письменным языком был польский, то с 30-х годов его начал вытеснять русский литературный язык (до 60-х годов без особых успехов), а к концу XIX века для большинства жителей края была характерна ситуация диглоссии: белорусские диалекты (бытовая сфера, фольклорная литература) / русский литературный язык (основный письменный язык, язык администрации, школы, государства)[25].
В конце XIX — начале XX веков термин «белорусы» начал вытеснять местные этнонимы жителей северозападнорусских земель, некогда входивших в состав Великого Княжества Литовского. Одновременно господствовало самоопределение по религиозному принципу: православное население называло себя русскими, а католики — поляками или просто католиками. Бытовали названия «литвины», «полещуки», «пинчуки» и другие экзоэтнонимы[26]. Массово встречалось неотождествление себя ни с одним известным этносом, что проявлялось в выражении «тутэйшы» и «проста мова»[27].
1.3. Религиозные реформы
В 1787 году Екатерина II постановила, что печатать духовные книги в Российской империи могут только типографии, подчиненные Синоду, и деятельность греко-католических типографий прекратилась.
В 1839 году на Полоцком соборе был завершён процесс ликвидации униатской церкви на территории Российской империи (униаты составляли около 80 % белорусских христиан[28]). На соборе провозглашалось единство с православной церковью, участники собора просили Николая I содействовать скорейшему присоединению униатов к православию[29].
1.4. Изучение белорусского языка в Российской империи
Интерес к изучению белорусских диалектов на территории Северо-Западного Края начал проявляться в научной среде в конце XIX века. Среди исследователей не было общего мнения по поводу этих диалектов. Одни ученые, например С. Линде, рассматривали их в качестве диалектов польского языка, другие, как И. Срезневский и А. Потебня, считали частью южнорусского наречия, третьи (А. Огановский) называли их диалектом украинского языка[30]. Большинство исследователей довольно скептично тогда относились к перспективам социализации белорусского наречия. Как писал известный этнограф и собиратель белорусского фольклора П. А. Бессонов: «Белорусский устный народный говор никогда не будет языком литературным, письменным и книжным»
[31].
Первым ученым, основательно подошедшим к изучению белорусских говоров был Е. Ф. Карский, считающийся основателем белорусского языкознания. На основе своих многолетних исследований он опубликовал в 1903—1922 годах трехтомный труд «Белоруссы», в первый том которого поместил составленную им «Этнографическую карту белорусского племени. Белорусские говоры»[26].
1.5. Развитие белорусской литературы в Российской империи
В результате политики польских властей, в течение XVIII века прежняя литературная традиция на территории Белоруссии была практически полностью забыта. Общебелорусского литературного языка в начале 1860-х гг. еще не было. В системе разговорного языка существовало несколько разговорных наречий. Из письма (28 февраля 1864 г.) архиепископа Минского Михаила Голубовича: «В состав Белоруссии входят губернии: Витебская, Могилевская, часть Виленской, Минская и Гродненская. В двух первых замечаются поднаречия, именно: на окраинах, смежных с внутренними губерниями, простонародный говор приближается к русскому. В Минской губернии, в частности Речицкого уезда и Мозырском говорят полумароссийским, а в Пинском ― полесским, то есть грубым малороссийским наречием. В Гродненской губернии в уездах Брестском, Кобринском, Пружанском и Бельском говорят по-малороссийски, в Гродненском, по-над рекою Неманом по-литовски, в Сокольском же и белостокском уездах поселенцы мазуры говорят польским жаргоном. При таком разнообразии наречий, которому дать преимущество для перевода оной проповеди? Выбор трудно сделать и потому, что говорящие по-малороссийски не терпят белорусского языка и наоборот»[32].
Письменный белорусский язык начал заново развиваться на основе сельских диалектов уже после присоединения Белоруссии к Российской империи[33]. Сложение нормативной грамматики белорусского письменного языка относится к 1860-м―1910-м гг[34].
В первой половине XIX века основным языком литературы на территории Белоруссии оставался польский язык. Поэтому первые попытки литературной обработки белорусских диалектов встречались преимущественно в среде белорусских писателей и поэтов, которые писали по-польски и как правило были католиками. В основном это были небольшие анонимные произведения. Язык этих произведений характеризуется сильным диалектным варьированием[35]. Распространялись они устным путем и в рукописях, так как в польских и русских журналах не печатали на диалектах[33].
После польского восстания, в 1863—1888 годах российская цензура не пропустила ни одно издание на белорусском языке[36]. До 1860-х годов для белорусских изданий использовалась только латиница («лацінка»), преимущественно в польском варианте, иногда с добавлением некоторых букв. Главное цензурное управление не разрешало «использование польского алфавита для печатания произведений на белорусском диалекте»[37]. Полностью ограничения были сняты в 1905 г.[38] В конце XIX века латиницу постепенно начинает вытеснять гражданский шрифт. Причем, орфография могла как полностью совпадать с русской, так и значительно от неё отличаться, приближаясь порой к фонетическому принципу передачи слов.
В конце XIX века в белорусской литературе появилось немало новых имен: Ф. К. Богушевич (произведения с 1891 года), А. Гуринович, Я. Лучина, уже в начале XX века — Я. Купала (с 1905), М. А. Богданович (с 1907), Я. Колас (с 1909), А. С. Пашкевич (Тётка, с 1914). Активно проникать в печать белорусские произведения начали после 1905 года. Если в XIX веке на разных белорусских диалектах вышло 75 книг, то с 1901 по 1916—245 книг[39]. По-белорусски печаталось несколько журналов и газет (Наша доля, Наша нива, Раница и другие).
2. Языковая политика Польской Республики в Западной Белоруссии
Первоначальная политика польских властей была благоприятна по отношению к белорусскому меньшинству, несмотря на то, что единственным литературным языком, который допускался на западнобелорусских землях, был русский. В 1921 году было открыто более 400 белорусских начальных школ, 7 полных школ и 3 преподавательские семинарии[40]. Но уже к 1924 году власти закрыли 400 белорусских школ, начали расселять на территории Белоруссии поляков и запрещать белорусские издания. Согласно официальным переписям, в 1921 году белорусов было чуть больше 1 млн, а в 1931 уже 890 тыс.[41].
После выхода в 1934 году новой конституции религиозное обучение можно было вести только по-польски.
Было закрыто 140 православных церквей. В 100-километровой полосе вдоль советской границы православное население принуждали переходить в католичество под угрозой высылки[42]. В 1938 году вышел президентский указ «Об отношении государства к Польской автокефальной православной церкви». Православным гражданам Польши было отказано в праве приобретать землю[43].
В сентябре 1939 года советские войска перешли восточную польскую границу и заняли территорию западных Белоруссии и Украины. 1 ноября 1939 г. Виленский край (7 120 кв. км. с 457 тыс. жителей) был передан Советским Союзом в состав Литвы, которая ещё не была в составе СССР.
3. Языковая политика Советской власти после 1917 года
3.1. Языковая политика в БССР в 1920—1933 годах. Белорусизация
В 1920-е годы в БССР проводилась белорусизация — предпринимались меры по расширению употребления белорусского языка в общественно-политической и культурной жизни. Это происходило с одновременным расширением территории БССР. В 1924 году БССР были переданы земли будущих Могилевской и Витебской областей, а в 1926 — Гомельский и Речицкий округа. Большинство начальных школ перешло на белорусский язык обучения. Постепенно он вводился и в высшие учебные заведения. Декрет 1924 г. объявил равноправие четырёх основных языков республики: белорусского, русского, идиш и польского[44].
По результатам переписи 1926 года в БССР проживало 80,6 % белорусов, 8,2 % евреев, 7,7 % русских и 2 % поляков. При этом 67 % назвали своим родным языком белорусский, 23,5 % — русский, 7,5 % — идиш, и около 1 % — польский. В городах соотношение было иным: 40,2 % горожан составляли евреи, затем шли белорусы (39 %) и русские (15,6 %). Для 19 % горожан белорусский был родным языком. В статье 22 Конституции БССР 1927 года белорусский язык был объявлен основным для государственных, профессиональных и общественных заведений и организаций. Начинается активная белорусизация всех сфер жизни: развитие печати на белорусском языке, открытие школ, специальных и высших учебных заведений, перевод на белорусский язык государственных, партийных, профсоюзных и прочих общественных организаций. Одновременно, процентное соотношение основных языков в школах сильно отличалось от результатов переписи. Так, школы с основным русским языком в 1926/27 учебном году составляли менее 1 %, при том, что белорусских было 92 %, а польских и еврейских соответственно 2,6 % и 4 %[45].
Аналогичные процессы происходили и на смежных с Белорусской ССР территориях РСФСР. Так в середине 30-х годов только в Смоленской области РСФСР было 99 белорусских школ с числом обучающихся св. 10 тыс. чел.[46]
3.2. Языковая политика в 1933—1989 годах.
С конца 1920-х — начала 1930-х годов в Советском Союзе наметились тенденции по сближению народов СССР. В соответствии с официальной доктриной основой такого сближения рассматривался русский этнос, язык и культура[36].
Кандидат филологических наук И. Климов пишет:
Кампания против белорусского языка была поднята в СССР в начале 1930-х годов. Политика русификации белорусского языка нашла свое конкретное отражение в изданной в 1931 году под редакцией директора Института философии Белорусской Академии Наук работе академика С. Я. Вальфсона «Навука на службе нацдэмаўскай контррэвалюцыі» (белор.) («Наука на службе нацдемовской контрреволюции»). Практическое завершение первого этапа кампании русификации белорусского языка стало правительственное постановление Совета народных комиссаров БССР от 28 августа 1933 года «Об изменениях и упрощении белорусского правописания», которая касалась не только орфографии, но и фонетических и морфологических особенностей белорусского языка. Современные белорусские филологи подчеркивают тот факт, что более 20 новых правил, введенных реформой 1933 года, искажали установившиеся нормы белорусского литературного языка путём искусственного, неестественного и принудительного наложения на них правил русского языка[48]. При написании учебных грамматик распространился метод «шапирографии»: брали учебную грамматику русского языка профессора А. Б. Шапиро, заменяли наименование языка, примеры и вносили минимальные коррективы вроде исключения категории рода там, где её нет. Всерьез господствовали представления о том, что язык тем совершеннее, чем его грамматика более похожа на русскую, поэтому старались развить прилагательные там, где они не составляли особую часть речи, изменить порядок слов в соответствии с русским[49].
В годы массовых репрессий (1937—1938 годов) по ложным обвинениям (в шпионской деятельности, участии в так называемой «национал-демократической партии», подготовке создания буржуазного белорусского государства и др.) было репрессировано большое количество белорусских учёных и интеллигентов. В действие вступила советская политизированная лингвистическая теория о грядущем соединении языков союзных республик на базе русского языка в один «советский язык». Противники такого подхода подвергались обструкции либо репрессиям по обвинениям в «фашиствующем белорусском национализме».
В ходе усилившейся в 1930-х годах русификации наблюдались процессы, имевшие различные формы и темпы, различавшиеся реакцией на них со стороны различных этносов, что определялось тем, к каким лингвистическим группам они относятся, имелись ли различия или сходство с русскими в образе жизни и хозяйствования, имелось ли смешанное, чересполосное, раздельное с русскими расселение. У восточнославянских нерусских народов СССР — белорусов и украинцев — в связи с близким родством этих народов с русскими, процесс русификации был близок в большинстве аспектов. В процессе же русификации неславянских народов — тюркских, финно-угорских, кавказских, балтийских, северных — наблюдались существенные различия в формах, методах и масштабах этих процессов.
С середины 30-х годов и до начала Великой Отечественной войны в регионах с компактным проживанием белорусов за пределами собственно Белорусской ССР происходило массовое закрытие белорусских школ, так только в Смоленской области РСФСР за этот период были закрыты либо переведены на русский язык обучения все 99 ранее созданных белорусских школ[46].
Реализация языковой политики в БССР проводилась в двух направлениях, которые взаимно дополняли друг друг:
1. Сужение сферы употребления белорусского языка в публичной жизни и замена его русским;
2. Всесторонняя русификация белорусского языка, допущенного до публичного употребления.
Постепенно снижался процент печатных изданий на белорусском языке. В 1946 году тираж журналов на русском языке в БССР составлял 1 %, к 1955 году он достиг 31 %. В 1970 году общий тираж книг, издаваемых на белорусском языке, составлял 9 млн экз., а русскоязычных — 16 млн экземпляров[50].
Книги на белорусском языке в 1950, 1965 и 1970 годах составляли 85 %, 31 % и 37 % от общего числа книг, печатаемых в Белоруссии. Газеты: 85 %, 57 % и 38 %. А вот доля журналов наоборот увеличивалась: 74 %, 75 % и 81 %[51].
В 1958 году в БССР была издана 1191 книга и брошюра общим тиражом 14,5 миллионов экземпляров, из которых на белорусском языке было издано 8,8 миллионов экземпляров[52]; в 1989 году было издано 2980 книг и брошюр общим тиражом 59 миллионов экземпляров, из которых 396 книг и брошюр общим тиражом 9,3 миллиона экземпляров были изданы на белорусском языке[53].
В 1958 году была проведена школьная реформа, согласно которой родители получили право выбора языка обучения и право определять нужно ли их детям учить национальный язык. В результате количество национальных школ и учеников в них резко сократилось[54][55]. Исследователи объясняли это явление тем, что родители ради блага детей предпочитали давать им образование на том языке, который будет способствовать продолжению образования в русскоязычных средних специальных и высших учебных заведениях как в самой Белоруссии, так и за её пределами, что в конечном счёте должно было бы создавать предпосылки для успешной карьеры. Как отмечает В. М. Алпатов:
«Тем самым возникала парадоксальная на первый взгляд ситуация: многие национальные школы держались больше на поддержке сверху, иногда происходившей по инерции, тогда как снизу шло стремление к переходу на обучение на русском языке (не исключавшее изучения материнского языка в качестве предмета)»[56]
Наибольшее же вытеснение белорусского языка происходило в 1960-70-е годы. Широкая дискуссия о методах обучения русскому языку в национальных республиках закончилась в августе 1956 года межреспубликанской конференцией в Ташкенте, где было отмечено, что русский язык стал всем советским народам «вторым родным языком» и средством обогащения лексики национальных языков. Развернувшаяся после этого кампания внедрения русского языка во все сферы жизни национальных республик встретила протест части национальной интеллигенции, которая после XX съезда партии начала высказываться свободнее. Даже высшее руководство БССР высказывалось с осуждением масштабов русификации. В январе 1959 года на приеме в честь сорокалетия БССР, на который приехал Н. С. Хрущев, первый секретарь ЦК КПБ К. Мазуров выступил с речью на белорусском языке. Хрущев был возмущен, почему речь была не по-русски. Чуть позже Хрущев высказался ещё более определенно: «Чем скорее мы все будем говорить по-русски, тем быстрее построим коммунизм». После этого началось вытеснение белорусского языка с тех позиций, которые он ещё занимал, особенно усилившееся после смены первого секретаря ЦК КПБ П. Машеровым в 1965 году.[57].
26 мая 1983 было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, об увеличении зарплаты учителей русского языка в белорусскоязычных школах[50]. Постановление предусматривало с января 1984 года увеличение на 15 % зарплаты учителей подготовительных и вторых-третьих классов, которые знали русский язык, и учили русскому языку и литературе в 4-11 классах общеобразовательных школ всех типов[50].
4. Языковая политика в Республике Беларусь после 1991 года
С конца 1980-х годов, когда началось так называемое «Второе белорусское возрождение»[58]. 26 января 1990 года был принят закон «О языках в Белорусской ССР», придавший белорусскому языку статус государственного. Уже в сентябре Совет Министров БССР принял Государственную программу развития белорусского языка и других национальных языков. Согласно Закону о языках Республика Беларусь «обеспечивает всестороннее развитие и функционирование белорусского языка во всех сфера общественной жизни», «проявляет государственную заботу о свободном развитии и употреблении всех национальных языков, которыми пользуется население республики», «обеспечивает право свободного пользования русским языком как языком межнационального общения народов», «создает гражданам Республики Беларусь необходимые условия для изучения белорусского и русского языков и совершенного владения ими»[59].
Принятие Закона о языках было мерой защиты языка, который на глазах вытесняется русским языком. Статус государственного позволяет восстановить этнический язык хотя бы в узкой сфере официально-канцелярских бумаг и тем остановить его общее вытеснение из жизни[60]. Как замечает Н. Б. Мечковская:
«При известной неопределенности и в целом толерантности белорусского Закона о языках, который, в частности, гарантирует гражданам право обращаться в органы власти на любом языке (ст. 3), государственный статус белорусского языка отнюдь не ущемляет права русскоязычного населения (как, конечно, и не может обеспечить использование белорусского языка в повседневном общении). Но даже эта норма не поддерживается большинством жителей. Выступая за двуязычие, большинство населения Беларуси (в том числе большинство белорусов) фактически высказывается за сохранение существующих тенденций в языковой ситуации и, следовательно, смиряется с вытеснением белорусского русским»[61]
После провозглашения независимости начали приниматься активные меры по вытеснению русского языка белорусским, или скорее по приостановлению вытеснения белорусского языка русским. Но после того как в 1994 году президентом Белоруссии стал А. Г. Лукашенко, вопрос о языках был вынесен в 1995 году на всенародный референдум. На вопрос «Ці згодны Вы з наданнем рускай мове роўнага статусу з беларускай?», 83,3 % принявших участие в голосовании ответили «да»; и только 12,7 % ответили «нет». После референдума форсированный переход на белорусский язык прекратился и начался обратный процесс[62].
По мнению Рады Белорусской Народной Республики (непризнанного правительства Белоруссии, существующего в изгнании), сегодня русификаторская политика проводится режимом президента Республики Беларусь Александра Григорьевича Лукашенко:
Список литературы:
1. Лыч Л.
Русіфікацыя // Беларусь. Энцыклапедычны даведнік. — Мн.: Беларуская энцыклапедыя імя П. Броўкі, 1995. — С. 630.
2. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. МГУ им. М. В. Ломоносова. 2003. С. 20
3. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 21
4. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 20
5. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 22
6. Дакументы і матэрыялы па гісторыі Беларусі. — Мінск,1940. — Т. 2. — 938 с.
7. Швед В. Эвалюцыя расейскай урадавай палітыкі адносна земляў Беларусі (1772—1863 г.) // Гістарычны Альманах. Том 7, 2002
8. Крыжаноўскі М. Жывая крыніца ты, родная мова // Народная Воля № 65-66, 1 траўня 2008.
9. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 23
10. Миллер А. И. Планы властей по усилению русского ассимиляторского потенциала в Западном крае / «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX века). СПб: Алетейя, 2000.
11. Терешкович П.В.
Этническая история Беларуси XIX – начала XX в.: В контексте Центрально-Восточной Европы. — Минск: БГУ, 2004. — С. 77-78. — 223 с. — ISBN 985-485-004-8
12. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 24
13.
Польская смута и мероприятия в западном и привислинском краях / Россия под скипетром Романовых 1613—1913 (Сборник). — М.: Интербук, 1990. — 240 с.: «Муравьёв хорошо понимал, что недостаточно подавить восстание вооружённой рукой, что надо сделать так, чтобы оно навсегда стало невозможным»
; «Для Муравьева было ясно, что нужно во что бы то ни стало поднять русское народное сознание в этих
[белорусских и украинских] загнанных русских крестьянах»
; Муравьёв и попечитель Виленского учебного округа Корнилов «обратили внимание и на другие школы западного края: заменили польских учителей в них русскими, ввели в них русский дух»
14. Белазаровіч, В. А.
Гістарыяграфія гісторыі Беларусі: вучэб. дапаможнік. — Гродна: ГрДУ, 2006. — С. 132 [1]
15. О ВУЗе//Белорусская государственная орденов Октябрьской Революции и Трудового Красного Знамени сельскохозяйственная академия
16. Белазаровіч, В. А.
Гістарыяграфія гісторыі Беларусі: вучэб. дапаможнік. — Гродна: ГрДУ, 2006. — С. 133 [2]
17. Белазаровіч, В. А.
Гістарыяграфія гісторыі Беларусі: вучэб. дапаможнік. — Гродна: ГрДУ, 2006. — С. 133—134 [3]
18. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 25-26
19. Усовский А.
, Русификация Северо-Западного края после подавления польского мятежа 1863 года[
20. Запруднік Я. Беларусь на гистарычных скрыжаваннях. Минск, 1996. С. 75
21. См. также: Снапкоўская, С. В. Адукацыйная палітыка і школа на Беларусі ў канцы XIX — пачатку XX стст. — Мн., 1998
22. Черепица В. Н. История гродненщины XIX—XX столетий в событиях и лицах. Гродно, 2003. С. 25
23. [Русское дело в Северо-Западном крае. Материалы для истории Виленского учебного округа, преимущественно в Муравьевскую эпоху. — СПб., 1901]
24. [Сборник материалов для истории просвещения. — Вильна, 1893 ]
25. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 25-29
26. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 26
27. Карский Е. Ф. Белоруссы. Введение к изучению языка и народной словесности. Вильна, 1904. Т. 1, кн. 1. С. 116
28. Паноў С. В. Матэрыялы па гісторыі Беларусі; пад навук. рэд. М. С. Сташкевіча, Г. Я. Галенчанкі. — Мн.: «Аверсэв», 2003. С. 140
29. Кірэеў В. Полацкі царкоўны сабор 1839 // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі: У 6 т. — Т.5. — Мн., 1999. — С. 540—541.
30. Крывіцкі А. А. Асноўны масіў беларускіх гаворак // Беларуская мова. Энцыклапедыя. Мн., 1994. С. 55
31. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 28
32. [Распоряжения и переписка гр. М. Н. Муравьева относительно римско-католического духовенства в Северо-Западном крае/Сообщил А. И. Миловидов. ― Вильна, 1910. с. 16-17 ]
33. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 27
34. [Этнаграфiя беларусау: Гiсторыяграфiя, этнагенез, этнiчная гiсторыя. ― Мн., 1985. с. 151, 162 ]
35. Жураўскі А.I., Прыгодзіч М. Р. Гісторыя беларускай літературнай мовы //Беларуская мова. Энцыклапедыя. Мн., 1994. С. 151
36. Русіфікацыя // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Т.6. Кн.1. — Мн., 2001. С. 136
37. Кісялёў Г. Пачынальнікі. Мн., 1977. С. 136
38. [Iгнатоускi У. Гiсторыя Беларусi: у XIX I у пачатку XX сталецьця. ― Менск, 1926. с. 152]
39. Александровіч С. Х. Пуцявіны роднага слова. Мн., 1971. С. 163—164
40. Запруднік Я. Беларусь на гистарычных скрыжаваннях. Минск, 1996. С. 96
41. Lubachko I.S. Belorussia under Soviet rule, 1917—1957. Lexington, KY, 1972. С. 119
42. Vakar N.P. Belorussia: the making of a nation. Cambridge, Mass., 1956. С. 130—131
43. Запруднік Я. Беларусь на гистарычных скрыжаваннях. Минск, 1996. С. 99
44. Запруднік Я. Беларусь на гистарычных скрыжаваннях. Минск, 1996. С. 93-94
45. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 32
46. Белорусы на Смоленщине. Сайт Администрации Смоленской области.
47. Клімаў І.
Два стандарта белорусского литературного языка = Два стандарты беларускай літаратурнай мовы // Мова і соцыум (Terra Alba. Том III).
. — Могилёв: ГА МТ «Брама», 2004.
48. Плотнікаў Б. А., Антанюк Л. А. Беларуская мова. Лінгвістычны кампендыум. — Мн.: Інтэрпрэссэрвіс, Кніжны Дом, 2003. — С. 88
49. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 37
50. Беларуская Атлянтыда: без бар’ераў. Русыфікацыя (В. Мазец, кандыдат гістарычных навук) // Беларуская служба «Радыё Свабода», 13 сьнежня 2007.
51. Мікуліч Т. М. Мова і этнічная самасвядомасць. Мн., 1996. С. 96
52. Белорусская Советская Социалистическая Республика // Ежегодник БСЭ — 1959. — М.: Советская энциклопедия, 1959. — С. 109
53. Белорусская Советская Социалистическая Республика // Ежегодник БСЭ — 1990. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — С. 111
54. Алпатов В. М. 150 языков и политика: 1917—1997. Социолингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. М., Ин-т востоковедения, 1997. С. 99
55. Мікуліч Т. М. Мова і этнічная самасвядомасць. Мн., 1996. С95-96
56. Алпатов В. М. 150 языков и политика: 1917—1997. Социолингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. М., Ин-т востоковедения, 1997. С. 100
57. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 39-40
58. Мечковская Н. Б. Языковая ситуация в Беларуси: Этические коллизии двуязычия // Russian Linguistics. Vol. 18. 1994. С. 299
59. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 44-45
60. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 45
61. Мечковская Н. Б. Языковая ситуация в Беларуси: Этические коллизии двуязычия // Russian Linguistics. Vol. 18. 1994. С. 310
62. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. С. 47
63. Рэзалюцыя 25-й Сэсіі Рады Беларускай Народнай Рэспублікі (5 лістапада 2005 году, Нью Ёрк) // Беларус
. — Сьнежань 2005. — № 515.
Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Русификация_Белоруссии