Министерство образования Российской Федерации
Филиал Байкальского Государственного университета
экономики и права в г. Братске.Юридический факультет
Курсовая работа
На тему: «Крестьянская реформа 1861 года и её юридическое оформление»
По дисциплине: « История
отечественного государства и права».Выполнила: ст-ка Юрз –
03 Середа Е.С.
Проверил: ст.
преподаватель Квасов Г.И.г. Братск, 2004 г.
Содержание
Введение
Глава I.
Отмена крепостного права.
1. Экономические предпосылки падения
крепостного права.
2. Планы переустройства России.
3. Анализ реформы, проведенной
правительством.
Глава II. Подготовка и проведение реформы
1861 года.
1. Суть реформы.
2. Высочайшее утверждённое общее
положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости. 1981 г.
3. Основные положения законодательных
актов реформы 19 февраля 1861 г.
4. Политические и
социально-экономические последствия крестьянской реформы
Глава III.
Социально-экономическое развитие пореформенной Росcии
1. Изменения в землевладении и
землепользовании.
2. Пореформенное помещичье хозяйство.
3. Новые тенденции в развитии
сельского хозяйства. Рост торгового земледелия.
4. Особенности
социально-экономического развития пореформенной России.
Заключение
Список
использованной литературы
3 – 5
6 – 11
11 – 19
19 – 20
21
21 – 25
25 – 30
30 – 31
32 – 34
34 – 37
37 – 40
40 -42
43
44
Введение
С окончанием Крымской
войны в истории России началась новая полоса. Современники называли ее эпохой
Освобождения или эпохой Великих реформ. Получилось так, что предыдущий период
истории прочно соединился с именем Николая I, а новый — с именем его преемника.
Александр II родился 17
апреля 1818 г. в Московском кремле. В то время царствовал, его дядя, Александр
I, но поэт В.А.Жуковский, по-видимому, догадывался, какая судьба ожидает
новорожденного. В стихотворном послании матери младенца поэт высказал
пожелание, чтобы “на чреде высокой” ее сын не забыл “святейшего из званий: человек”.
Прошло восемь лет, и
император Николай I предложил
Жуковскому занять должность наставника наследника престола. Поэт согласился. Он
старался воспитать в цесаревиче гуманность, любовь к своему народу. “Без любви
царя к народу нет любви народа к царю”, – наставлял он Александра. Уроки
Жуковского глубоко запали в его душу. Но не меньшее влияние оказал на него
отец. Он боялся его и восхищался им. Всю жизнь в душе Александра боролись два
начала – гуманное, привитое Жуковским, и милитаристское, унаследованное от
отца.
Кроме парадов и балов, было у Александра еще одно
увлечение, чисто спортивное, которое странным образом повлияло на события в
начале его царствования. Он был страстным охотником и, конечно, не мог пройти
мимо “Записок охотника” И. С. Тургенева. Впоследствии он говорил, что эта книга
убедила его в необходимости отмены крепостного права.
Александр II вступил на
престол уже немолодым человеком — в 36 лет. Трудно сказать, что больше повлияло
на его решение отменить крепостное право — “ Записки охотника” или Крымская
война. После нее прозрели многие, в том числе и сам царь. В 1856—1857 гг. в
ряде южных губерний произошли крестьянские волнения. Они быстро затихли, но
лишний раз напомнили, что помещики сидят на вулкане[1].
Крепостное хозяйство
таило в себе и другую угрозу. Оно не обнаруживало явных признаков скорого
своего краха и развала. Оно могло просуществовать еще неопределенно долгое
время. Но свободный труд производительнее подневольного — это аксиома.
Крепостное право диктовало всей стране крайне замедленные темпы развития.
Крымская война наглядно показала растущее отставание России. В ближайшее время
она могла перейти в разряд второстепенных держав.
Нельзя забывать и третью
причину. Крепостное право, слишком похожее на рабство, было безнравственно.
Сознавая необходимость
преобразований, Александр II не знал, как приступить к ним, У него не было ни
плана реформ, ни руководящих принципов. Не имели таковых и министры,
подобранные еще Николаем.
Как мне кажется,
крепостное право — это основная причина и главный источник зла опутавшего
Россию того времени. Но эту проблему надо было решать, а не отворачиваться от
нее. Насильственное решение вопроса не устранит эту проблему. “России, — писал
Кавелин, — нужны мирные успехи. Надо провести такую реформу, чтобы обеспечить в
стране на пятьсот лет внутренний мир”.
Кавелин считал, что можно
и нужно пренебречь правом помещиков на личность крестьянина, но нельзя забывать
об их праве на его труд и в особенности на землю. Поэтому освобождение крестьян
может быть проведено только при вознаграждении помещиков. Другое решение,
заявлял Кавелин, “было бы весьма опасным примером нарушения права
собственности”[2].
Но нельзя, подчеркивал
Кавелин, упускать из виду и интересы крестьян. Они должны быть освобождены от
крепостной зависимости, за ними надо закрепить ту землю, которой они владеют в
настоящее время. Разработку выкупной операции правительство должно взять на
себя. Если оно сумеет учесть интересы помещиков и крестьян, то два сословия
сначала сблизятся, а затем сольются в один земледельческий класс. Внутри его
исчезнут сословные различия и останутся только имущественные. “Опытом доказано,—
писал
Кавелин,— что частная поземельная
собственность и существование рядом с малыми и больших хозяйств, суть
совершенно необходимые условия процветания сельской промышленности”.
Отмена крепостного права,
как надеялся мыслитель, откроет путь другим реформам: преобразованию суда,
устранению цензурного гнета, военной реформе, развитию просвещения.
Реформа 19 февраля 1861
года, уничтожив крепостное право, которое крепкой цепью сковывало развитие
производительных сил России, открыла дорогу капитализму. Эго был первый шаг на
пути превращения самодержавной монархии из государства феодально-дворянского в
государство буржуазное. Однако реформа 19 февраля была не просто буржуазной
реформой, а буржуазной реформой, проводимой «крепостниками».
Приоткрыв путь для
капиталистического развития страны, она сохранила в деревне крепостнические
пережитки, продолжавшие держать крестьянство в экономическом и политическом
закостенении. Население деревни, то есть громаднейшее большинство русского
народа, попало под двойной гнет. Оно продолжало страдать от эксплуатации со
стороны помещичьего землевладения. И одновременно с этим его начинало давить
развитие капитализма, которому реформа 19 февраля открыла доступ в деревню.
Таким образом «низы»
страдали одновременно как от натиска капитализма, так и от недостаточного его
развития, задержавшегося крепостническими пережитками. По какому пути пойдет
дальнейшее развитие России – вот вопрос, который волновал прогрессивные слои
российского общества. В революционном движении того времени мы видим наличие
нескольких различных направлений, начиная с умеренных, сохранивших остатки
надежды на возможность мирного преобразовании социально-политического строя,
и кончая крайними, не видевшими иного исхода, кроме революции.
Глава I. Отмена крепостного права.
1. Экономические предпосылки падения
крепостного права.
К середине XIX в. старые
производственные отношения в России пришли в явное несоответствие с развитием
экономики, как в сельском хозяйстве, так и в промышленности. Это несоответствие
стало проявляться давно, и оно могло бы тянуться еще очень долго, если бы в
недрах феодальной формации не развивались ростки, а затем и сильные элементы новых
капиталистических отношений, которые подрывали устои крепостничества.
Происходили одновременно два процесса: кризис феодализма и рост капитализма.
Развитие этих процессов в течение первой половины XIX в. вызвало непримиримый
конфликт между ними и в области базиса — производственных отношений, и в
области политической надстройки.
Рассмотрим главные
причины по степени их значимости: экономические, социальные, политические, хотя
в жизни они были тесно связаны и взаимозависимы.
Экономические
противоречия были
обусловлены ростом товарных отношений и тормозящим влиянием крепостничества. И
помещичье, и крестьянское хозяйства были вынуждены подчиняться требованиям
всероссийского рынка. В экономику все более проникали товарные отношения.
“Помещики-крепостники,— писал В. И. Ленин,— не могли помешать росту товарного
обмена России с Европой, не могли удержать старых, рушившихся форм хозяйства”[3]. Если в начале XIX в. вывоз товаров из России оценивался в 75
млн. руб., то в середине века уже в 230 млн. руб., или в 3 раза больше.
Внутренняя торговля росла еще быстрее. Только речные оптовые перевозки грузов,
не считая гужевых, с 1811 по 1854 г. увеличились в 5 раз, в том числе перевозки
зерна в 8 раз, муки и круп в 10 раз.
Рост производства хлеба
на продажу привел к значительным изменениям в землепользовании. В черноземной
полосе помещики увеличивали собственные запашки и за полвека отняли у крестьян
половину земель, бывших в их пользовании. Наступление помещиков вызвало резкий
отпор со стороны крестьян. В нечерноземных губерниях земля давала низкие
урожаи, помещики были менее заинтересованы в увеличении своих посевов, они
больше могли получить дохода за счет оброка. К моменту отмены крепостного права
в черноземной полосе у помещиков было 72% всех земель, в Среднем Поволжье 62%,
в нечерноземной полосе 48%. В первых двух зонах преобладала барщина, и она
увеличивалась, в последней рос оброк. Менее заметным, но очень симптоматичным
изменением в землепользовании была аренда и покупка земли отдельными
крестьянами: в 1858 г. 270 тыс. домохозяев имели в частной собственности свыше
миллиона десятин (1 дес.=1,1 га) земли, что свидетельствовало о появлении
сельской мелкой буржуазии[4].
Большинство помещичьих
хозяйств применяли барщину: на ней было занято около 70% всех крепостных
крестьян. В них кризисные явления более всего проявлялись в низкой
производительности труда подневольных крестьян. Не заинтересованный
экономически работник, по характеристике современника, приходит на работу
“сколь возможно позже, осматривается и оглядывается сколь возможно чаще и
дольше, а работает сколь возможно меньше — ему не дело делать, а день убить”.
Помещики вели борьбу против этого путем усиления контроля и введения особых
заданий — уроков. Но первое вело к удорожанию, так как управляющим и
приказчикам надо было платить, да они еще воровали продукты для себя. Система
же уроков вызвала резкое ухудшение качества пахоты, уборки, сенокоса при
выполнении количественных показателей. Помещики замечали, что при обработке
своих земель крестьяне работают гораздо лучше, и поэтому старались полностью
отнять у крестьян всю землю, переводя их в разряд дворовых или в разряд
месячников, получающих месячное содержание. Численность таких крестьян резко
возросла к середине века. Процент дворовых вырос почти в два раза (с 4 до 7%) и
число их дошло до 1,5 млн. человек.
В нечерноземной полосе
преобладала оброчная система в виде денежной и натуральной платы. В конце xviii в.
нормальным считался оброк в 5 руб. с души мужского пола (или 7 руб. 50
коп. по ценам середины XIX в.). Перед отменой крепостного права средний оброк
возрос до 17—27 руб., а в Ярославской и Владимирской губерниях повысился до
40—50 руб[5]. Некоторые “крестьяне”, владельцы
мастерских и фабрик в селе Иванове, платили сотни рублей оброка графу
Шереметеву. Высокие оброки были там, где крестьяне могли хорошо заработать:
около столиц и крупных городов, в промысловых селах, в районах огородничества,
садоводства, птицеводства и т. п. Средние размеры оброков выросли в черноземной
полосе в 2,2, а в нечерноземной в 3,5 раза. В оброчных имениях наблюдались
часто кризисные явления, проявлявшиеся в разорении крестьянских домов тяжелыми
поборами и в накоплении недоимок по оброчным платам, в побегах крестьян,
потерявших связь с землей, с собственным хозяйством.
Помещики, несомненно,
видели преимущества вольнонаемного труда по сравнению с крепостным. Те же самые
крестьяне, которых они обвиняли в лени, объединившись в артели, за плату пахали
землю, строили дома и постройки со сказочной быстротой. Современник писал о
вольнонаемной артели по уборке урожая: “Здесь все горит, материалов не
наготовишься; времени они проработают менее барщинного крестьянина, отдохнут
они более его, но наделают они вдвое, втрое. Отчего?— охота пуще неволи”. Но
нанимать помещик не мог, потому что его собственные крестьяне тогда бы остались
без работы. По этой же причине он не был заинтересован в покупке машин и
орудий. В помещичьи хозяйства проникали элементы капитализма, что проявлялось в
усилении товарно-денежных отношений, связей с рынком, в отдельных попытках
применения машин, наемных рабочих, улучшения агротехники. Однако в целом
хозяйство развивалось не за счет вложения капитала, а за счет усиления
эксплуатации “живой собственности”— крестьян и за счет расширения реализации
юридического права собственности на земли. Все резервы роста на этом пути были
уже исчерпаны, многие помещики разорились, более 12% дворян-помещиков,
преимущественно мелкопоместных, продали свои имения. В 1859 г. в банках были
заложены имения с 7 млн. крепостных (2/3 крепостного населения). Дальнейшее
прогрессивное развитие помещичьих хозяйств в условиях крепостного права было
невозможно, что поняли отдельные наиболее умные и образованные представители
дворянства.
При этом надо, прежде
всего, учитывать, что крестьянские хозяйства к этому времени представляли собой
разные типы: полностью разоренные, обнищавшие, живущие впроголодь (абсолютное
большинство), а также среднезажиточные, более-менее сводящие концы с концами и,
наконец, по-настоящему зажиточные и даже богатые. “…
Вся сущность капиталистической эволюции мелкого земледелия,— писал В. И. Ленин,—
состоит в создании и усилении имущественного неравенства внутри патриархальных
союзов, далее в превращении простого неравенства в капиталистические отношения”.[6] Уже в дореформенной деревне отчетливо прослеживались разные
стадии этих процессов. В центральных губерниях Европейской России в середине
века наибольшее расслоение было среди промыслового крестьянства (половина
дворов беднейшие, около 12—18% зажиточные), но четко проявилось и среди земледельческих
хозяйств (около 20—28% беднейших и 15—23% зажиточных дворов). При этом доходы у
беднейших крестьян были в 2—3 раза меньше на один двор, чем у зажиточных, а
оброк и налоги они платили почти поровну (раскладка не по земле, а по душам),
что способствовало дальнейшему расслоению. Выделение зажиточных и беднейших
дворов является наглядным свидетельством проникновения капитализма и в
крестьянское хозяйство[7].
Подрывался
также натуральный характер крестьянских хозяйств. Чтобы заплатить налоги, барщинные
крестьяне должны были продать в среднем не менее четверти собранного хлеба (на
15 руб. серебром на двор). В зажиточных крестьянских хозяйствах излишки хлебов
составляли более 30% валового сбора. Именно эти крестьяне применяли наемный
труд и машины, теснее были связаны с рынком, из их среды выходили торговцы,
ростовщики, владельцы мастерских и фабрик. Значительно шире и быстрее все эти
процессы протекали в государственной деревне. Среди государственных крестьян
было много хозяев, которые засевали десятки, а некоторые — на Юге, в Сибири и
на Урале — сотни десятин земли, имели образцовые хозяйства с применением машин,
наемных рабочих, улучшенных пород скота и пр. Сами крестьяне изобретали
улучшенные орудия и машины. На выставках в 40-х гг. XIX в. экспонировались
молотилки и веялки крестьянина В. Сапрыкина, молотильная машина Н. Санина,
сенокосная машина А. Хитрина, льнотрепальная машина X. Алексеева и др. В одной
Вятской губернии в 1847 г. было несколько сот доходных предпринимательских
крестьянских хозяйств. Значительно больше их было в Предкавказье, где
государственные крестьяне производили хлеба в 20 раз больше, чем помещики.
Крестьянское
хозяйство всех категорий к середине XIX в. сосредоточило 75% посевов зерновых и
картофеля, давало 40% товарного хлеба, большую часть товарной продукции
скотоводства, огородничества, садоводства. Это обстоятельство делало
невозможным безземельное освобождение крестьян. В то же время крепостное право,
как тяжелые путы, мешало развитию крестьянского хозяйства, сковывало инициативу
зажиточных, вело к разорению миллионов дворов, делало невыносимым гнет
помещиков,
С конца 30-х гг. в России начался промышленный
переворот, который проходил бурными темпами. В обрабатывающей
промышленности число крупных предприятий и рабочих с 1825 по 1860 г. возросло в
3 раза. При этом оснащенность предприятий машинами и производительность труда
увеличивались быстрее в десятки раз. Так, в 1828 г. применялись прядильные
машины с 30 тыс. веретен, а в 1860 г. было 2 млн. веретен (рост в 66 раз).
Применение сложных машин
на фабриках было невозможно при крепостном труде, так как крепостные крестьяне
на помещичьих и приписных мануфактурах нередко ломали и портили вводимые там
новые механизмы. Поэтому к машинам нанимали вольнонаемных рабочих. В 1860 г. в
обрабатывающей промышленности вольнонаемники составляли 465 тыс. из 565, или
85%, в горнозаводской, технически более отсталой, вольнонаемных было 20%.
Но дальнейший рост
применения наемного труда, а значит, и всего производства тормозился
крепостными отношениями. В стране не было свободных рабочих, большинство
вольнонаемных работников были оброчными помещичьими или государственными
крестьянами, еще не полностью порвавшими с землей. А фабрике нужны были
постоянные квалифицированные рабочие.
В большинстве крупных
стран Европы феодальные отношения были к этому времени ликвидированы, и они
стали обгонять Россию по развитию промышленности. Если в 1800 г. Россия и
Англия выплавляли одинаковое количество чугуна — около 10 млн. пудов, то в 1850
г. соотношение было 16 млн. в России против 140 млн. в Англии. Расплата за
отсталость не замедлила сказаться: через 40 лет после блестящих побед в
Отечественной войне над объединенной армией почти всех крупных европейских
держав Россия потерпела жестокое поражение в Крыму. “Царизм, — писал Ф.
Энгельс,— потерпел жалкое крушение… он скомпрометировал Россию перед всем
миром, а вместе с тем и самого себя — перед Россией. Наступило небывалое
отрезвление”[8]. Крымская война обнажила противоречия, заставила царизм и
часть правящего дворянского класса задуматься. Однако все это вместе взятое
вряд ли привело бы к падению крепостного права, если бы не наложилось на рост
крестьянской борьбы, вызвавшей революционную ситуацию в стране.
2.
Планы
переустройства России.
Александр II высказал два
исключающие друг друга положения, отнюдь не успокоившие московских
крепостников. С одной стороны, царь заявлял о своем нежелании отменить
крепостное право, с другой — указал на необходимость все же осуществить эту
реформу. Однако это выступление нельзя рассматривать как начало подготовки
отмены крепостного права. Во-первых, сам Александр II, понимая необходимость
отмены крепостного права в силу создавшихся условий, вместе с тем всячески
оттягивал решение этого вопроса, противоречившего всей его натуре, и,
во-вторых, приступить к подготовке отмены крепостного права без согласия
дворянства, интересы которого выражал царизм, было невозможно. Это находит
прямое подтверждение в письме Александра II к своей тетке великой княгине Елене
Павловне в конце 1856 г.: “…я выжидаю,— писал он, – чтобы благомыслящие
владельцы населенных имений сами высказали, в какой степени полагают они
возможным улучшить участь своих крестьян…”[9]
В результате всех этих
причин на протяжении 1856г. ничего не было сделано по подготовке реформы, за
исключением попытки выяснить отношение к этому вопросу дворянства и добиться
того, чтобы оно само ходатайствовало перед царем об отмене крепостного права.
Как рассказывает в своих воспоминаниях товарищ министра внутренних дел Левшин,
дворянство упорно уклонялось от каких-либо ходатайств по этому вопросу, что
достаточно ясно обнаружилось в период коронационных торжеств — осенью 1856 г.,
во время переговоров Левшина с предводителями дворянства. “Большая часть
представителей поземельных владельцев,— говорит он,— вовсе не была готова
двинуться в новый путь, никогда не обсуждала крепостного состояния с точки
зрения освобождения и потому при первом намеке о том изъявила удивление, а
иногда непритворный страх. Очевидно, что такие беседы, хотя многократно
повторенные, не подвинули меня далеко вперед”.[10]
3 января 1857 г. был
открыт Секретный комитет “для обсуждения мер по устройству быта помещичьих
крестьян” под председательством самого царя. При обсуждении вопроса об
отмене крепостного права комитет отметил, что волнение умов “…при дальнейшем
развитии может иметь последствия более или менее вредные, даже опасные. Притом
и само по себе крепостное состояние есть зло, требующее исправления”[11] что “…для успокоения умов и для
упрочнения будущего благосостояния государства необходимо приступить
безотлагательно к подробному пересмотру… всех до ныне изданных постановлений
о крепостных людях… с тем, чтобы при этом пересмотре были положительно
указаны начала, на которых может быть приступлено к освобождению у нас
крепостных крестьян, впрочем, к освобождению постепенному, без крутых и резких
переворотов, по плану, тщательно и зрело во всех подробностях обдуманному”[12]
В соответствии с этим
решением 28 февраля того же года была учреждена специальная “Приуготовительная
комиссия для пересмотра постановлений и предположений о крепостном состоянии” в
составе Гагарина, Корфа, генерал-адъютанта Ростовцева и государственного
секретаря Буткова. “Приуготовительная комиссия” должна была рассмотреть
законодательство по крестьянскому вопросу (законы о “свободных хлебопашцах” и
“обязанных крестьянах”), а также различные записки и проекты, посвященные
вопросу об отмене крепостного права. Однако члены комиссии, рассмотрев все эти
материалы, не смогли прийти к какому-либо определенному решению и ограничились
изложением личного мнения по этому вопросу.
Анализ этих записок
представляет несомненный интерес для характеристики взглядов членов Секретного
комитета в первой половине 1857 г., т. е. в период, предшествовавший опубликованию
рескриптов.
Наиболее обстоятельной
является записка Ростовцева, датированная 20 апреля 1857 г. [13]
В начале этой записки
автор указывает на необходимость отмены крепостного права. “Никто из людей
мыслящих, просвещенных и отечество свое любящих,— писал он,— не может быть
против освобождения крестьян. Человек человеку принадлежать не должен. Человек
не должен быть вещью”. Высказав столь решительно свою точку зрения, Ростовцев,
излагая историю крестьянского вопроса в первой половине XIX в., подвергает
критике существующее о крестьянах законодательство, а также различные проекты
отмены крепостного права и приходит к выводу, что они не могут быть приняты.
Во-первых, указывал он, освобождение крестьян без земли, так же, как и с
небольшим участком ее, невозможно. Во-вторых, предоставление крестьянам
достаточного надела без вознаграждения будет несправедливо, так как разорит
владельцев земли. Выкуп же земли, по мнению Ростовцева, также не может быть
осуществлен, так как для единовременного выкупа не хватит средств,
разновременный опасен для государства: он продолжался бы довольно долго и мог
вызвать крестьянские волнения. С точки зрения Ростовцева, единственно
приемлемым мог бы быть проект полтавского помещика Позена. “Этот проект,— писал
он,— вполне практический, умеряющий все опасения, обеспечивающий все интересы,
обильный благими последствиями введения ипотечной системы, был бы превосходен,
если б, во-первых, указал финансовые для осуществления своего средства,
во-вторых, был бы окончательно развит в административном отношении”.
Говоря о “великой
государственной пользе” освобождения крепостных крестьян, Ростовцев вместе с
тем указывал, что это требует “величайшей осторожности”, так как крепостное
крестьянство “по самому нравственному своему состоянию” требует за собой
особого надзора и попечительства. “…Вообще,— продолжает он,— нельзя отвергать
истины, что из полного рабства невозможно и не должно переводить людей
полуобразованных вдруг к полной свободе”.
Проект Позена, изложенный
в его записке, поданной царю 18 декабря 1856 г., предусматривал постепенный
перевод всех крестьян в разряд обязанных и “свободных хлебопашцев”. Крестьянам,
переходившим в разряд, “свободных хлебопашцев”, должна была выдаваться ссуда
сроком на 37 лет для уплаты помещику. Перевод крестьян в обязанные давал
помещику право получить государственный кредит на сумму стоимости земли,
отданной в пользование крестьян. Это должно было осуществляться путем введения
так называемой ипотечной системы. Каждый помещик, переведший своих крестьян в
обязанные, получал бы особое “ипотечное свидетельство”, которое принималось бы
в залог, а также учитывалось бы во всех кредитных учреждениях. Из процентов и
других сборов, поступавших за пользование этим ипотечным капиталом, должен был
образоваться ипотечный фонд, из которого черпались бы средства для выкупа
дворовых и тех крестьян, которые будут еще находиться в положении крепостных.
Все это, по мнению Позена, обеспечило бы, во-первых, помещикам необходимый
кредит, а во-вторых, постепенно подготовило бы все средства, необходимые для
“упрочения нового порядка, и таким образом дело освобождения,— писал Позен,— совершится,
хотя не вдруг, но зато без всяких потрясений”[14].
Развивая это
положение, Ростовцев доказывал, что русский народ вряд ли способен был
воспользоваться “внезапной” свободой, к которой он вовсе не подготовлен ни
своим воспитанием, ни государственными мерами, облегчавшими ему возможность
познания этой свободы. “Следственно,— писал он,— самая необходимость указывает на
меры переходные. То есть крепостных следует подготавливать к свободе
постепенно, не усиливая в них желания освобождения, но открывая все
возможные для них пути”.
Руководствуясь этим,
Ростовцев намечал три этапа отмены крепостного права. Первый — это
безотлагательное “умягчение” крепостного права. По его мнению, это успокоит
крестьян, которые увидят, что правительство заботится об улучшении их участи.
Второй этап — постепенный переход крестьян в обязанные или “свободные
хлебопашцы”. На этом этапе крестьяне остаются лишь “крепкими земле”, получая
право распоряжаться своей собственностью, и становятся совершенно свободными в
семейном быту. Этот период должен был быть, по-видимому, довольно длительным,
так как, по мнению Ростовцева, крестьянин в этом положении “перемен захочет не
скоро” и лишь постепенно “дозреет до полной свободы”. Наконец, третий,
завершающий этап — переход к полной свободе всех категорий крепостных
(помещичьих, удельных, государственных крестьян и крепостных рабочих).
“И весь этот переворот, —
указывал Ростовцев,— совершится незаметно, постепенно, если и не быстро, то
прочно. Возразят: народ этого не дождется, народ потребует свободы, и сам
освободит себя. Если правительство будет продолжать волновать умы, ничего не
пересоздавая, то революция народная разразиться может. Кто дерзнет поручиться
за будущее?.. А ежели правительство, опасаясь предполагаемой революции, мерою
отважною, крутою, и к несчастию России неотгаданною, само, так сказать,
добровольно революцию вызовет? Правительству идти вперед необходимо, но идти спокойно
и справедливо, настойчиво и религиозно…” [15]
Во “всеподданнейшем
отчете” III отделения за 1857 г. говорилось о том же: “Слухи об изменении быта,
начавшиеся около трех лет, распространились по всей империи и привели в
напряженное состояние как помещиков, так и крепостных людей, для которых дело
это составляет жизненный вопрос”[16]. В заключение шеф жандармов
указывал, что “спокойствие России много будет зависеть от сообразного
обстоятельствам расположения войск”[17].
Именно это положение и
заставляло правительство торопиться с решением вопроса об отмене крепостного
права. Однако оно не могло приступить к реформе без привлечения к этому делу
дворянства. По мнению правительства, наиболее целесообразным было начать
освобождение крестьян с западных губерний, дворянство которых в какой-то
степени склонялось к отмене крепостного права. [18]
В силу этого виленскому генерал-губернатору В. И.
Назимову и было предложено добиться у дворянства западных губерний согласия на
отмену крепостного права. Ему было поручено заявить дворянству, что если они не
пойдут навстречу стремлениям правительства, то будет проведена новая
инвентарная реформа, невыгодная помещикам.
С
этой целью летом 1857 г. Назимовым были образованы губернские дворянские
комитеты (состоявшие из уездных предводителей дворянства и “почетных”
помещиков) для пересмотра инвентарей помещичьих имений. При этом Назимов
рекомендовал дворянам, “не стесняясь прежними постановлениями, изложить
откровенно мнение свое о прочном устройстве помещичьих крестьян, при
необходимых для того пожертвованиях со стороны их владельцев”[19]. Однако итог работы этих комитетов
был невелик. Так, члены дворянского комитета Гродненской губернии постановили
просить правительство “…о дозволении помещикам Гродненской губернии
предоставить своим крестьянам лично без земли свободу из крепостного состояния
на правилах Положения о крестьянах Курляндской губернии”. Дворянский же комитет
Виленской губернии не вынес даже такого скромного решения, заявив, что “…он
не вправе сделать предположения, не отобрав согласия от всех владельцев”, т. е.
постановил обсудить этот вопрос на очередных дворянских выборах, что не было
ему разрешено. Комитет же Ковенской губернии также не пришел ни к какому
определенному выводу.
С
этими весьма и весьма скромными результатами Назимов прибыл в Петербург в конце
октября 1857 г. К этому времени в Министерстве внутренних дел были уже
разработаны “Общие начала для устройства быта крестьян”, представленные Ланским
в записке от 8 ноября, “Общие начала” предусматривали следующее: а) вся земля является
собственностью помещиков; б) ликвидация крепостной зависимости должна
происходить постепенно, в течение 8—12 лет; в) “ввидах предотвращения вредной
подвижности и бродяжничества в сельском населении, увольнение крестьян из
личной крепостной зависимости должно быть сопряжено с обращением в
собственность их усадеб, находящихся в их пользовании с небольшими участками
огородной и выгонной земли всего от полудесятины до десятины на каждый двор”[20]. Погашение стоимости усадьбы
предполагалось за 8—12 лет.
На трех
заседаниях (2, 9 и 16 ноября) Секретный комитет, рассматривая предложения,
привезенные из Вильно Назимовым, подготовил проект ответа дворянству Литовских
губерний, абсолютно не соответствовавший их чаяниям. 20 ноября 1857 г.
Александром II был дан “высочайший” рескрипт виленскому генерал-губернатору
Назимову, в котором дворянству этих губерний разрешалось приступить к
составлению проектов “об устройстве и улучшении быта помещичьих крестьян”.
Таким образом, подготовка реформы отдавалась целиком в руки дворянства.
Составление проектов должно было осуществиться на основе следующих положений:
1)Помещикам
сохраняется право собственности на всю землю, но крестьянам оставляется их
усадебная оседлость, которую они в течение определенного времени приобретают в
свою собственность посредством выкупа; сверх того, предоставляется в
пользование крестьян надлежащее, по местным удобствам, для обеспечения их быта
и для выполнения их обязанностей перед правительством и помещиком, количество
земли, за которое они или платят оброк, или отбывают работу помещику.
2) Крестьяне должны быть распределены
на сельские общества, помещикам же предоставляется вотчинная полиция.
3) При устройстве будущих отношений
помещиков и крестьян должна быть надлежащим образом обеспечена исправная уплата
государственных и земских податей и денежных сборов”[21].
Следовательно,
в основу официальной программы Правительства по крестьянскому вопросу были
положены предложения Министерства внутренних дел.
Из рескрипта следовало,
что крестьяне на основании правительственной программы должны были получить
личную свободу, но остаться в полуфеодальной зависимости от помещиков.
В дополнение к рескрипту
в особом обращении к виленскому генерал-губернатору Ланской указывал, что
крестьяне первоначально будут находиться “в состоянии переходном”, которое не
должно превышать 12 лет. За это время они обязаны выкупить “усадебную
оседлость”, и тогда же будут определены размеры полевого надела и повинности за
пользование им.
Рескрипт Назимову об открытии
губернских дворянских комитетов не должен был, по крайней мере, в данное время,
распространяться на другие губернии, Так, Орлов, представляя Александру II
доклад о целесообразности рассылки копии рескрипта Назимову губернскому
начальству всей России, писал: “Мера сия не только предупредит распространение
вредных толков и слухов, но и познакомит дворянское сословие внутренних
губерний с теми подробностями, кои предписаны для трех западных губерний и кои
со временем могут быть более или менее применены и к прочим губерниям России”[22]. После смерти Ростовцева,
председателем редакционных комиссий был назначен министр юстиции граф В. Н.
Панин, известный консерватор.
На
каждом последующем этапе обсуждения в проект вносились те или другие поправки
крепостников. Реформаторы чувствовали, что проект все более сдвигается от
“золотой середины” в сторону ущемления крестьянских интересов. Тем не менее,
обсуждение реформы в губернских комитетах и вызов дворянских представителей не
остались без пользы. Милютин и Самарин (главные разработчики реформы) поняли,
что она не может осуществляться на одинаковых основаниях во всей стране, что
нужно учитывать местные особенности. В черноземных губерниях главную ценность
представляет земля, в нечерноземных — крестьянский труд, овеществленный в
оброке. Они поняли также, что нельзя без подготовки отдавать помещичье и
крестьянское хозяйства во власть рыночных отношений; требовался переходный
период. Они утвердились в мысли, что крестьяне должны быть освобождены с
землей, а помещикам следует предоставить гарантированный правительством выкуп.
Эти идеи и легли в основу законоположений о крестьянской реформе. [23]
3.
Анализ реформы, проведенной
правительством.
Анализ
реформы, проведенной правительством в отношении государственных
крестьян, дает основание для следующих кратких выводов.
Правительство, боясь массового восстания, всячески
затягивало завершение подготовки закона о государственных крестьянах.
Несмотря на то что
обеспеченность государственных крестьян землей была намного выше, нежели
помещичьих и даже удельных, нельзя не признать, что значительная часть их не
получила достаточных наделов.
Этот факт и обусловил
крестьянские волнения в ряде губерний в период составления и выдачи владенных
записей.
На основании закона 12
июня 1886 г. государственные крестьяне переводились на выкуп. По этому закону
оброчная подать, уплачиваемая ими, преобразовывалась в выкупные платежи. При
этом выкупные платежи увеличивались по сравнению с оброчной податью на 45%. Этот
закон, вызванный к жизни чисто фискальными соображениями (необходимостью
покрытия дефицитов в бюджете в связи с отменой подушной подати), представлял
собой самый неприкрытый грабеж крестьян.
По закону 12 июня 1886 г.
крестьяне обязаны были вносить выкупные платежи до 1931 г., после чего они должны
были стать собственниками земли.
Глава II. Подготовка и
проведение реформы 1861 года.
1.
Суть реформы.
Подготовка
реформы сначала велась тайно. Затем к ней были привлечены широкие круги
дворянства: в 1858 году во всех губерниях (кроме Архангельской, где не было
крепостных крестьян) были созданы выборные дворянские комитеты для составления
проектов реформы. Центральное руководство подготовкой реформы
сосредоточилось в созданном в 1858 году Главном комитете по крестьянскому
делу. Для сведения воедино материалов губернских комитетов при Главном комитете
были созданы редакционные комиссии.
Ни торгово-промышленная буржуазия, ни тем более крестьянство к подготовке
реформы не были допущены. А готовившие реформу дворяне стремились главным
образом к тому, чтобы обеспечить собственные интересы.
Центральным вопросом реформы, по которому шла борьба внутри помещичьего
класса, был вопрос о том, освобождать крестьян с землей или без земли. По
этому вопросу шли споры между группами крепостников и либералов.
К крепостникам принадлежала феодально-бюрократическая знать, а также
помещики, хозяйство которых в основном базировалось на отработанной ренте.
Либералы выражали интересы торгово-промышленной буржуазии и обуржуазившихся
помещиков. Борьба между ними была не принципиальной: и крепостники, и либералы
стояли за отмену крепостного права при сохранении помещичьего землевладения и
самодержавия, но либералы при этом хотели несколько ограничить царский
абсолютизм и были против освобождения крестьян без земли. Конечно, оставить
крестьян совершенно без земли было невозможно. Но помещики черноземных
губерний, где земля высоко ценилась, стремились освободить крестьян с
минимальным наделом и за выкуп. Такое "освобождение" сохраняло в
руках помещиков почти всю землю и обеспечивало их хозяйство рабочими руками.
Помещики нечерноземных губерний, где земля не представляла такой ценности,
считали возможным освобождение крестьянина с землей, но за высокий денежный
выкуп; в этом случае помещики получали капитал для ведения капиталистического
хозяйства на оставшейся у них земле.
Существовала также классовая борьба вокруг реформы. Интересы народных масс в
царских комитетах и комиссиях не представлял никто. Основная борьба вокруг реформы
велась не между дворянскими группировками, а между помещиками и
самодержавием, с одной стороны, и крестьянством – с другой. Интересы крестьян
выражали революционные демократы. Несмотря на жесткую цензуру, в своих
выступлениях они призывали к полной ликвидации крепостничества и помещичьего
землевладения, к передаче всей земли крестьянам без всякого выкупа. Борьба
революционных демократов, непрекращающиеся крестьянские волнения заставили
царское правительство отказаться от наиболее реакционных вариантов реформы и
пойти на некоторые уступки крестьянству. Было принято компромиссное,
примирившее всех помещиков решение освободить крестьян с минимальным наделом
земли за выкуп. Такое освобождение обеспечивало помещиков, как рабочими
руками, так и капиталом.
Закон об отмене крепостного права – "Положение о крестьянах вышедших из
крепостной зависимости" – был подписан Александром II
19 февраля 1861 года. Этот закон состоял из отдельных "Положений",
касавшихся трех основных групп вопросов:
1.
Упразднение личной зависимости крестьян от помещиков.
2.
Наделения крестьян землей и определения крестьянских
повинностей.
3. Выкупа крестьянских
наделов.
2.
Высочайшее
утверждённое общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости.
1861 г.
Введение.
1.Крепостное право на крестьян, водворенных в
помещичьих имениях, и на дворовых людей отменяется навсегда, в порядке,
установленном в настоящем Положении и в других, вместе с оным изданных,
Положениях и Правилах.
2.На основании сего Положения и общих
законов крестьянам и дворовым людям, вышедшим из крепостной зависимости,
предоставляются права, состояния свободных сельских обывателей, как личные, так
и по имуществу.
3.Помещики, сохраняя право
собственности на все принадлежащие им земли, предоставляют, за установленные
повинности, в постоянное пользование крестьян усадебную их оседлость и, сверх
того, для обеспечения их быта и для выполнения их обязанностей пред
правительством и помещиком то количество полевой земли и других угодий, которое
определяется на основаниях, указанных в местных положениях.
4.Крестьяне за отведенный, на
основании предыдущей статьи, надел обязаны отбывать в пользу помещиков
определенные в местных положениях повинности работою или деньгами.
Наделение крестьян землею и другими
угодьями, а равно следующие за сие повинности в пользу помещика определяются
преимущественно по добровольному между помещиками и крестьянами соглашению, с
соблюдением лишь следующих условий:
1) чтобы
надел, предоставляемый крестьянам в постоянное пользование, для обеспечения их
быта и исправного отправления ими государственных повинностей, не был менее
того размера, который определен с той целью в местных положениях;
2) чтобы те
повинности крестьян в пользу помещика, которые отправляются работою, определялись
не иначе как временными договорами, на сроки не более трех лет (причем не
воспрещается, однако же, возобновлять такие договоры в случае желания обеих
сторон, но также временно, не долее как на трехлетний срок); – и
3) чтобы
вообще заключаемые между помещиками и крестьянами сделки не были противны
общим гражданским законам и не ограничивали прав личных, имущественных и по
состоянию, предоставляемых крестьянам в настоящем Положении.
Во всех тех
случаях, когда добровольные соглашения между помещиками и крестьянами не
состояться, надел крестьян землею и отправление ими повинностей производится
на точном основании местных положений.
11.Крестьянам
предоставляется право выкупать в собственность усадебную их оседлость
посредством взноса определенной выкупной суммы и с соблюдением правил, в местных
положениях изложенных.
12.С согласия
помещиков крестьяне могут, сверх усадебной оседлости, приобретать в
собственность, на основании общих законов, полевые земли и другие угодья,
отведенные тем крестьянам в постоянное пользование. С таковым приобретением
крестьянами в собственность их надела, или определенной в местных положениях
части оного, прекращаются все обязательные поземельные отношения между
помещиками и означенными крестьянами.
13.Независимо
от способа, указанного в предыдущей статье, обязательные поземельные отношения
между помещиками и крестьянами прекращаются следующими двумя способами:
1) если
крестьяне добровольно откажутся, с соблюдением того порядка и тех условий,
какие определены в местных положениях, от пользования предоставленным им
наделом; – и
2) если
крестьяне перейдут, с соблюдением всех установленных для сего правил, в другие
сословия.
15.Крестьяне,
вышедшие из крепостной зависимости, но состоящие в обязательных поземельных
отношениях к помещикам, именуются “временно-обязанными крестьянами”.
16.Крестьяне,
вышедшие из крепостной зависимости и приобретшие в собственность поземельные
угодья на основаниях, в Положениях изложенных, именуются
“крестьянами-собственниками”.
Раздел 1.
23.Крестьянам,
вышедшим из крепостной зависимости, предоставляется право наравне с другими
свободными сельскими обывателями и с соблюдением установленных в общих законах
и в сем Положении правил:
1)
производить свободную торговлю, предоставленную крестьянам, без взятия торговых
свидетельств и без платежа пошлин…;
2) открывать
и содержать на законном основании фабрики и разные промышленные, торговые и
ремесленные заведения…;
2)
записываться в цехи; производить ремесла в своих селениях и продавать свои изделия,
как в селениях, так и в городах…;
4) вступать в
гильдии, торговые разряды и соответствующие оным подряды…
24.Крестьянам
предоставляются следующие права по искам, жалобам, ходатайству и суду:
1) по делам
гражданским: отыскивать свои права, учинять иски и тяжбы и ответствовать за
себя лично или через поверенных, а равно быть поверенными, как крестьян своего
общества, так и лиц посторонних:
2)по делам
уголовным и полицейским: подавать жалобы и охранять свои права всеми
дозволенными способами, лично и через поверенных, в тех случаях, когда участие
поверенного допускается в делах уголовных; – и
3) быть
свидетелями на общем основании.
29.Крестьяне,
вышедшие из крепостной зависимости, как свободные сельские обыватели, получают
также следующие права по состоянию:
2)
перечисляться в другие сословия и общества по правилам, в сем Положении изложенным,
а равно, по собственному желанию, поступать в военную службу и наниматься в
рекруты на общем для сельских обывателей основании;
3) отлучаться
от места жительства с соблюдением правил, установленных общими законами и
настоящим Положением;
4) отдавать
детей своих в общие учебные заведения и поступать на службу по учебной и
межевой частям на основании правил, установленных на сей предмет для свободных
податных сословий, по увольнительным свидетельствам, с исключением из податного
оклада.
37.Приобретенными
в собственность на основании 11 и 12 статей сего Положения землями
крестьянского надела и выкупленными усадьбами крестьяне пользуются и распоряжаются
как своим достоянием на правилах, изложенных в предыдущих статьях (33, 34, 35
и 36), с соблюдением тех условий, на основании которых их усадьбы и земли
приобретены, и, во всяком случае с тем ограничением, что в продолжение первых
девяти лет со времени утверждения сего Положения означенные земли не могут быть
отчуждаемы или закладываемы посторонним лицам, не принадлежащим к обществу; но
переуступка и отдача в залог таких земель членам того же сельского общества не
воспрещается.
Раздел 3.
164.Крестьяне,
вышедшие из крепостной зависимости, обязаны нести следующие казенные и земские
и денежные повинности:
1) подушная подать; 2) сбор на
обеспечение продовольствием; 3) земские сборы, как государственные, так и общие
губернские и частные, и 4) сбор на заготовление окладных листов по податям и
сборам.
3. Основные положения законодательных
актов реформы 19 февраля 1861
19 февраля
1861 г. подписал, помимо Манифеста, еще и 17 законодательных актов, касающихся
отмены крепостного права в стране. Что же касается самого Манифеста, то его
текст был написан известным церковным деятелем Филаретом, явно не одобрявшим
реформу.
Александр II
хотел видеть документ не только официально – торжественный, но и достаточно
пропагандистский – агитационный. Из-под пера Филарета текст
"Манифеста" вышел велеречивым, тяжеловесным и малопонятным для
простого народа, как, впрочем, и все остальные законодательные акты.
Основными (из
17-ти) законодательными актами по реформе были "Общее положение о
крестьянах, вышедших из крепостной зависимости", "Местные положения"
и "Дополнительные правила".
По Манифесту,
крепостное право помещиков на крестьян отменялось навсегда, и крестьяне
признавались свободными без всякого выкупа в пользу помещиков. Особо надо
подчеркнуть громадную значимость личной свободы, за которую веками боролся
крестьянин. Отныне бывший крепостной, у которого ранее помещик мог не только
отнять все его достояние, но и его самого с семьей или отдельно от нее,
продать, заложить, получал возможность свободно распоряжаться своей личностью:
вступать в брак без согласия помещика, от своего имени заключать разного рода
имущественные и гражданские сделки, открывать торговые и промышленные
заведения, переходить в другое сословие. Все это представляло значительный
простор крестьянскому предпринимательству, способствовало росту отхода крестьян
на заработки, а в целом давало сильный толчок развитию капитализма в
пореформенной России.
Если
крепостное право было отменено сразу, одним законодательным актом, то
ликвидация феодальных экономических отношений в деревне растянулось на
несколько десятилетий. По закону крестьяне в течение еще 2-х лет (до 19 февраля
1863 г.) обязаны были отбывать те же самые повинности, что и при
крепостном праве. Лишь несколько уменьшилась барщина и отменялись мелкие
натуральные поборы (яйцами, маслом, льном, холстом, шерстью и др.). По закону
крестьяне получали право выкупить у помещиков свои усадьбы и, сверх того, могли
по согласию со своими помещиками приобрести у них в собственность полевые
наделы. Пока крестьяне пользовались наделами, не выкупив их, они находились в
зависимости от помещика и назывались временно обязанными крестьянами.
Когда же выкуп был произведен, то крестьяне получали полную самостоятельность и
становились крестьянами – собственниками. Никакого определенного срока
окончания временно обязанного положения крестьян закон не устанавливал, поэтому
оно растянулось не целых 20 лет, и лишь законом 1881 г. временно обязанные
крестьяне (их к тому времени оставалось уже не более 15%) были переведены на
обязательный выкуп.
Размеры полевого
надела определялись от 1 до 12 десятин на одно лицо, записанные в крестьянах за
помещиком на ревизии (ревизские души). Величина надела зависела от
"полосы" государства (нечерноземной, черноземной и степной) и потому
для губерний и даже уездов величины наделов были различные.
Конкретные
экономические условия освобождения крестьян (размер надела и размер повинности
за него) фиксировались в так называемых "уставных грамотах". Они
рассматривались как определяющий документ, являющийся юридическим актом, закрепляющим
конкретные условия выхода крестьян из крепостной зависимости. Грамота
подписывалась помещиком или его доверенным лицом и крестьянскими поверенными,
что создавало видимость юридически узаконенной сделки двух равных сторон.
Уставная грамота являлась основным документом, фиксировавшим момент перехода
крепостных во "временно обязанное состояние" и определявший
социально-экономические условия этого состояния. По нормам, зафиксированным в
уставных грамотах, жило целое поколение крестьян.
Составление и
введение в действие уставных грамот возлагалось на мировых посредников.
Должности мировых посредников были учреждены для разбора возможных
недоразумений, споров и жалоб в процессе проведения реформы. Центральной
задачей мировых посредников было документальное оформление новых отношений
между помещиками и крестьянами согласно "Положениям 1861 г.". Мировые
посредники должны были следить за правильностью и справедливостью сделок
помещиков с их крестьянами, выходящими на волю. Они утверждали уставные
грамоты, наблюдали за ходом крестьянского самоуправления в сельских обществах и
волостях.
Таким
образом, центр тяжести практического проведения реформы пал на низшее звено –
мировых посредников, назначаемых Сенатом по спискам, предложенным дворянскими
собраниями. В июне 1861 г. начали действовать 1714 мировых посредников. Общее
же руководство делом крестьянской реформы по губерниям было возложено на
губернские по крестьянским делам присутствия. Эти присутствия действовали под
председательством губернатора и состояли из важнейших чинов губернии и
представителей местного дворянства. А высшим органом стал Главный комитет об
устройстве сельского состояния, заменивший Главный комитет "о помещичьих
крестьянах, выходящих из крепостной зависимости".
Важное место
в реформе 1861 г. занимало решение аграрного вопроса. Закон исходил из принципа
признания за помещиками права собственности на всю землю в его имении, в том
числе и на крестьянскую надельную. Крестьяне получали надел не в собственность,
а в пользование, за установленные законом повинности в виде сбора или барщины.
Чтобы стать собственником своей надельной земли, крестьянин должен был выкупить
ее у помещика.
В
нечерноземных и черноземных районах России устанавливались "высшая" и
"низшая" (треть "высшей") нормы надела, а степных районах –
одна ("указная") норма. Закон предусматривал отрезку от земельного
надела, если он не достигал "низшей". В результате крестьяне за счет
отрезки от наделов потеряли свыше 0,20 своих земель, а в черноземных земледельческих
губерниях, в которых преобладала барщинная система и земля особенно высоко
ценилась, потери крестьян достигали до 30 – 40%. Но беда была не только в этом.
Обычно отрезались наиболее ценные и необходимые для крестьян угодья, без
которых было невозможно нормальное ведение хозяйства: луга, выпасы и пр.
Крестьянин вынужден был арендовать на кабальных условиях эти крайне необходимые
ему "отрезанные земли". Землепользование крестьян сужалось также еще
чересполосицей и лишением лесных угодий.
Перевод
крестьян на выкуп знаменовал собой полное прекращение феодальных отношений в
бывшей помещичьей деревне. Однако фактическими собственниками своих наделов
крестьяне могли стать лишь в том случае, если они выплачивали за них всю
выкупную сумму. В основу ее исчисления была положена не рыночная цена земли, а
размеры оброка, так что выкупная цена оказывалась в 1,5 раза выше рыночной.
Разумеется, крестьяне были не в состоянии сразу выплатить выкупную сумму.
Поэтому дело выкупа взяло на себя государство. Казна сразу выплатила помещикам
деньгами и ценными бумагами основную часть выкупной суммы, а другую часть
удержала с помещиков в счет погашения их долгов казне, а затем уже взыскивала
ее в виде выкупных платежей с крестьян. Срок окончания таких платежей был
установлен в 49 лет. До 1907 г., когда выкупные платежи с крестьян были
отменены, крестьяне уплатили свыше 1540 млн. руб., т.е. в 1,5 раза больше
первоначально установленной с них выкупной суммы и все еще оставались
"должниками" казны.
Обнародование
Манифеста и "Положений" 19 февраля 1861 г., содержание которых
обмануло надежды крестьян на "полную волю", вызвало взрыв
крестьянского протеста весной – летом 1861 г. Фактически не было ни одной
губернии, в которой крестьяне не протестовали бы против неприемлемых для них
условий освобождения. В течение 1861 г. произошло 1860 крестьянских волнений. К
осени 1861 г. правительству с помощью воинских подразделений и с применением
массовых наказаний розгами удалось подавить взрыв крестьянского протеста,
однако весной 1862 г. поднялась новая волна крестьянских выступлений, связанных
на этот раз с введением в действие уставных грамот.
В период 1863 – 1870 гг. были проведены аграрные реформы в
соответствии с принципами "Положений" в удельной деревне, поземельное
устройство государственных крестьян, а также реформы в национальных окраинах
России (Грузии, Бессарабии и Абхазии).
4. Политические и
социально-экономические последствия крестьянской реформы.
Опубликование
"положений" о новом устройстве крестьян вызвало полное разочарование
в радикальных кругах. "Колокол" Герцена в статьях Огарева
провозгласил, что крепостное право в действительности вовсе не отменено и что
"народ царем обманут".
С другой стороны, сами
крестьяне ожидали полной воли и были недовольны переходным состоянием
"временно обязанных". В некоторых местах произошли волнения, ибо
крестьяне думали, что господа спрятали настоящую царскую волю и предлагают им
какую-то подложную. В с. Бездна Казанской губернии дошло до того, что войска
стреляли в толпу крестьян, причем было свыше 100 человек убитых и раненых.
Весть о бездненском
усмирении произвело удручающее впечатление в обществе и вызвало ряд
антиправительственных демонстраций. Осенью 1861 г. происходили серьезные
студенческие волнения в Петербурге, в Москве, в Казани, в Киеве, и в этом же
году появились первые нелегально изданные революционные прокламации
"Великорусс", "К молодому поколению" и др. В стране резко
активизировалось революционное движение.
Что касается процесса
изменения социально-экономической структуры деревни, то сами крестьяне назвали
его «раскрестьяниванием». Эволюция крестьянского хозяйства в пореформенный
период представляла собой относительное обнищание крестьянства, его
поляризацию, выделение из среды крестьянства новых классов – сельской буржуазии
и сельского пролетариата.
Беднейшие и середняцкие
хозяйства не имели возможности приобретать новые сельскохозяйственные орудия,
осуществлять какие-либо агротехнические мероприятия. Основным орудием в
крестьянском хозяйстве оставалась соха (еще в 1910 году в России сохи
составляли 43 % всех орудий пахоты).
В конце 80-х – начале
90-х годов сельской буржуазии принадлежало в различных губерниях России от 34
до 50 % всей крестьянской земли – надельной, купчей, арендной – и от 38 до 62 %
рабочего скота, а сельской бедноте (около 50 % всех крестьянских дворов) – лишь
от 18 до 32 % земли и от 10 до 30 % рабочего скота. Промежуточным звеном были
середняки, на долю которых приходилось около 30 % крестьянских дворов.
Эволюция помещичьего
хозяйства состояла во все большей интенсификации земледелия на базе широкого
использования наемного труда, применения сельскохозяйственных машин.
Пореформенное помещичье
хозяйство, переходное по своему социально-экономическому содержанию, сводилось
к двум основным системам: отработочной и капиталистической. Отработочная
система состояла в том, что страдавшие от малоземелья крестьяне вынуждены были
арендовать землю у своих бывших владельцев и за это обрабатывать землю своим
инвентарем ту часть земли, которая оставалась у помещика. Эта система
господствовала в губерниях Черноземного Центра и Среднего Поволжья.
Капиталистическая
система, при которой обработка помещичьей земли производилась вольнонаемными
рабочими с применением машин и минеральных удобрений, преобладала в Прибалтике,
на Правобережной Украине, в Новороссии и на Северном Кавказе. Батраки
рекрутировались из беднейших крестьян, которые продавали или бросали свои
мизерные наделы и уходили на заработки. Число батраков в 1890 году достигало
3,5 млн. человек (около 20% всего мужского населения рабочего возраста).
Процесс развития
капитализма в сельском хозяйстве России вел ко все большему распространению
капиталистической системы помещичьих хозяйств и вытеснению отработочной. При
этом земля разорившихся помещиков сплошь и рядом попадала в руки наиболее
крупных дворян, а также купцов и сельской буржуазии.
Глава III. Социально-экономическое развитие
пореформенной Росcии
1.
Изменения
в землевладении и землепользовании.
Сельское хозяйство в пореформенной России продолжало
оставаться доминирующей частью экономики, а аграрный вопрос являлся
главнейшим в социально-экономической и политической
страны.
По данным поземельной
переписи 1878—1879 гг., весь земельный фонд Европейской России составлял 391
млн. десятин. Поскольку статистика в это число включила свыше 100 млн.
десятин неиспользованных казенных земель Крайнего Севера, то реальный
сельскохозяйственный земельный фонд Европейской России составлял около 281 млн.
десятин. Земельный фонд распределялся на три основные категории: 102 млн. десятин
составляли частновладельческую землю, 139 млн. — крестьянскую надельную (в том
числе принадлежащую казачеству) и 50 млн. — казенную и удельного ведомства.
Основная часть частновладельческой земли – 77,4% (79 млн. десятин) — находилась
в руках поместного дворянства, остальной владели церковь и приобретавшие путем
ее покупки купцы, мещане и зажиточные крестьяне. Часть крестьян, помимо покупки
земли на стороне, смогла досрочно выкупить свои наделы и выйти из общины
(таковых к началу XX в. насчитывалось 600 тыс. дворов).
К концу XIX в. аграрный
вопрос в России приобрел особую остроту. Резко возросло крестьянское
малоземелье вследствие естественного прироста населения деревни, но при
сохранении в прежнем размере крестьянского надельного землепользования.
Численность крестьянского населения с 1861 по 1900 гг. увеличилось с 23,6 млн.
до 44,2 млн. душ мужского пола, и вследствие размеры наделов в расчете на 1
душу мужского пола сократилось в среднем с 5,1 до 2,6 десятины. В деревне
создалось "аграрное население", которое не могли смягчить ни
возраставший уход крестьян в город, ни переселения их на свободные земли окраин
России. Особенно страдала от малоземелья обделенная реформой 1861 г. бывшая
помещичья деревня.
В 90-х годах XIX в.
крестьяне вынуждены были арендовать у помещиков до 37 млн. десятин земли (что
составляло 30% к их надельной), расплачиваясь за нее большей частью отработками
(из-за отсутствия необходимых для денежной аренды средств). Это была аренда
"из нужды" — для поддержания своего хозяйства. Но существовала и
предпринимательская аренда, которую практиковали зажиточные крестьяне с целью
производства товарной продукции, снимая землю за деньги. В аренду сдавались,
главным образом помещичьи земли, но также и крестьянские надельные. Первая
называлась "вненадельной", а вторая — "внутринадельной"
арендой. При внутринадельной аренде землю сдавали, как правило, обедневшие
крестьяне, которые свертывали свое хозяйство и уходили на заработки в город.
Основная тенденция
частного землевладения в пореформенной России заключалась в переходе его от
сословности к бессословности — к созданию буржуазной земельной собственности.
Дворянское землевладение сокращалось вследствие продажи дворянами своих земель
представителям других сословий. Если в 1861 г. в руках дворян находилось 87
млн. десятин земли, а к концу 70-х годов — 79 млн., то к началу XX в. — 52 млн.
десятин, т. е. количество земли уменьшилось на 41%. В связи с этим удельный вес
дворянского землевладения в составе всей частновладельческой земли за
пореформенный период сократился с 80% до 50%, а крестьянского возрос с 5% до
20%.
Однако этот процесс в
разные периоды имел свои особенности. Сначала, в 60-е годы, в числе покупателей
дворянских земель преобладали дворяне же, составляя 52% покупателей. Но уже в
80-х годах их удельный вес в покупках земли снизился до 33 %. За 1861—1904 гг.
дворяне продали 81,4 млн. десятин земли, но за это же время ими было куплено
45,5 млн. десятин. Таким образом, помимо перехода дворянской земли в руки других
сословий, шла мобилизация дворянского землевладения внутри этого сословия:
укреплялись помещичьи латифундии за счет сокращения мелких дворянских владений.
Однако к концу XIX в. среди покупщиков дворянской земли стали уже преобладать
купцы, мещане, но более всего крестьяне. Менялся и характер использования
земли, купленной крестьянами. Если раньше она приобреталась большей частью
обществами и товариществами, или же в виде мелких покупок отдельными домохозяевами
для восполнения недостаточных наделов (в "продовольственных" целях),
то впоследствии стали преобладать покупки уже крупных участков земли разбогатевшими
крестьянами для предпринимательского хозяйства. Среди них вылепилась категория
помещиков – не дворян ("чумазых лендлордов") — владельцев крупных латифундий.
Земля все более
втягивалась в торговый оборот. Повысили цены на землю: за 40 пореформенных лет
— в среднем в 5 раз, а в черноземных губерниях — в 10 раз. Несмотря на
сокращение дворянского землевладения, его позиции к началу XX в. оставались еще
достаточно прочными. В руках дворян оставались наиболее ценные, высокодоходные
угодья (леса, лучшие пахотные земли и сенокосы). Отмечено, также, что
дворянское землевладение сосредоточивалось в регионах с более высокими ценами
на землю и с более быстрыми темпами их роста в пореформенное время. Вследствие
этого, несмотря на сокращение дворянского землевладения, ценность дворянских
земель к началу XX в. возросла с 1,25 млрд. руб.
до 2,5 млрд., т. е. удвоилась.
В частном землевладении
было характерно преобладание латифундий (размером свыше 500 десятин) — их
насчитывалось к началу XX в. до 30 тыс. ; в них сосредоточивалось 70 млн.
десятин земли (44 млн. у дворян и 36 млн. у не дворян), и на 1 владельца
приходилось в среднем по 2333 десятины. В то же время почти столько же (71 млн.
десятин) находилось у 10,5 млн. крестьянских дворов, и на каждый двор
приходилось в среднем менее 7 десятин, т. е. меньше половины необходимого
количества земли для или менее сносного ведения хозяйства. Обострение аграрного
вопроса к началу XX в. явилось важнейшей предпосылкой революции 1905—1907 гг.,
и передача помещичьих земель крестьянам стала главным ее требованием.
2.
Пореформенное
помещичье хозяйство.
Пореформенная эпоха
характеризуется постепенным переходом помещичьего хозяйства от барщинной
системы к капиталистической. Кроме того, необходимы были стартовый капитал и
опыт ведения предпринимательского хозяйства, т. е. то, чем подавляющее
большинство помещиков не располагало. К тому же в первые десятилетия после
реформы 1861 г. крестьянское хозяйство еще не вполне было отделено от
помещичьего: крестьянские и помещичьи угодья не везде были размежеваны.
Малоземелье, отрезки от крестьянского надела наиболее ценных и необходимых для
крестьянина угодий принуждали его идти в кабалу к прежнему барину. Оставались и
некоторые черты "внеэкономического принуждения": принудительные меры
к крестьянам при выполнении установленных законом 1861 г. повинностей в пользу
помещика и государства (круговая порука, телесные наказания, отдача за недоимки
в общественные работы и т. п.), сословная неполноправность крестьян, наконец,
сохранение до начала 80-х годов их временно обязанного положения.
В
помещичьем хозяйстве в первые два пореформенных десятилетия шел процесс
перехода от феодальных его форм к капиталистическим. Выражением такой
переходной формы, соединявшей черты барщинной и капиталистической систем
ведения хозяйства, являлась система отработок. Суть ее состояла в обработке
помещичьей земли окрестными крестьянами своим инвентарем за взятые у помещика в
аренду пахотные земли и другие угодья. Как и при крепостном праве, крестьянин
обрабатывал поле помещика за то, что тот предоставлял ему землю, однако это был
уже свободный крестьянин, вступавший в договорные отношения с помещиком, т. е.
действовали уже рыночные условия спроса и предложения. Но помещик, пользуясь
своим фактически монопольным положением земельного собственника, мог диктовать
крестьянину любые условия, поэтому отработочная система приобретала кабальный
характер.
Отработки
— следствие малоземелья крестьян, ограбленных реформой 1861 г., и давления
помещичьих латифундий. Помещикам особенно выгодно было вести хозяйство
посредством сдачи в аренду под отработки "отрезных" (от крестьянских
наделов) земель. "Сначала помещики еще не понимали значения отрезков, — писал
наблюдательный А. Н. Энгельгардт, — теперь же значение отрезков все понимают, и
каждый покупатель имения и [его] арендатор, даже не умеющий по-русски говорить
немец, прежде всего смотрит: есть ли отрезки, как они расположены и насколько
они затесняют крестьян". Поэтому в пореформенное время наиболее широкое
распространение отработочная система ведения помещичьего хозяйства получила
там, где отрезки от крестьянских наделов оказались наиболее значительными, и
крестьянское хозяйство испытывало сильнейшее давление помещичьих латифундий, а
имей в центральной черноземной полосе России. К тому же крестьянское хозяйство
этой полосы в силу ограниченных возможностей для промысловых занятий носило
преимущественно земледельческий характер. В нечерноземных промышленных
губерниях и на юге России помещики уже в первые два пореформенных десятилетий
переходили к капиталистической системе ведения хозяйства, с применением
наемного труда и более совершенной агротехники. Наиболее ярким примером тому
служит образцовое предпринимательское хозяйство того же А. Н. Энгельгардта,
подробно описаний в его "Письмах из деревни".
Вот относящиеся к 80-м
годам XIX в. данные видного эконом статистика Н. Ф. Анненского о
распределении капиталистически, отработочной систем хозяйства (эти
данные включены В. И. Лениным в его книгу "Развитие капитализма в
России"):
В 80-е годы XIX в. в
целом по стране капиталистическая система ведения помещичьего хозяйства уже
преобладала над отработочной. Отработки, выполняет, крестьянами своим
инвентарем (отработки первого вида), заменялись отработками, которые мог
выполнять и неимущий крестьянин инвентарем помещика (отработки второго вида).
Пореформенная эволюция помещичьего хозяйства выражалась в переходе от отработок
первого вида к отработкам второго вида, а затем — и к применению капиталистического
найма.
Несмотря на общую
тенденцию замены отработочной системы капиталистической, в кризисные годы
отработочная система возрождалась. Исследователи отметили ее живучесть вплоть
до начала XX в. отработочная система могла существовать при условии, если труд
закабаленного крестьянина обходился помещику дешевле, чем труд вольнонаемного
работника. Она консервировала низкий уровень агротехники и отсталые приемы
ведения хозяйства. Поэтому неизбежным следствием отработочной системы являлась
низкая производительность труда: урожайность в помещичьих хозяйствах
применявших отработочную систему, была ниже, чем даже на крестьянских надельных
землях.
Далеко не все помещики
могли перестроить свое хозяйство на капиталистических началах. Многие из них
ликвидировали свое хозяйство, закладывали и перезакладывали свои имения в
кредитных учреждениях. Количество заложенной помещичьей земли быстро росло. К
1870 г. помещиками было заложено 2,1 млн. десятин земли, а сумма долга
составила 92 млн. руб. К 1880 г. в залоге было 12,5 млн. десятин дворянских
земель, а долг дворян кредитным учреждениям составил 448 млн. руб. К 1895 г.
дворяне заложили уже 37,5 млн. десятин (более половины находившихся к тому
времени у них земель), а сумма их долгов достигла 1029 млн. руб. Огромные
средства, полученные дворянами за счет выкупных платежей с крестьян, продажи и
залога имений, тратились большей частью непроизводительно. Заложенные имения
шли с молотка. Если в 1886 г. за долги было продано 166 дворянских имений, то в
1893 г. — 2237. Разорялось и ликвидировало свое хозяйство мелкопоместное
Дворянство, которое не могло приспособиться к новым условиям капиталистического
рынка. Устойчивее оказались латифундии.
3. Новые тенденции в развитии сельского хозяйства. Рост
торгового
земледелия.
Статистические данные за
сорокалетие после отмены крепостного права показывают заметный рост
сельскохозяйственного производства в России. С середины 60-х до конца 90-х
годов XIX в. посевы хлебов и картофеля возросли в 1,5 раза, а чистые сборы (за
вычетом на семена) — более чем в 2 раза. Особенно значителен был рост посевов и
сборов картофеля: его посевы возросли в 3,5 раза, а чистые сборы в 5 раз.
Однако в расчете на одну
душу населения прирост был столь значителен. Если в начале 60-х годов на 1 душу
приходилось 2,21 четверти (примерно 20 пудов) чистого сбора хлебов, то концу
90-х — 2,81 четверти (26 пудов), т. е. на 27% больше. Лишь чистые сборы
картофеля возросли в расчете на одну душу в 3 раза (с 0,27 до 0,87 четверти).
Среди зерновых удельный вес ржи составлял 44%, пшеницы — 14,2%, овса — 23,1%,
ячменя — 6,9%, гречиха – 5,1% и прочих яровых — 6,7%.
Рост
сельскохозяйственного производства и в пореформенный период продолжал носить
преимущественно экстенсивный характер, т. е. происходил в основном за счет
расширения посевных площадей. При этом он был особенно значителен в основных
хлебопроизводящих регионах — в губерниях черноземного центра, Среднего
Поволжья, Украины и в южной степной полосе. В центрально-промышленных
губерниях, наоборот, посевы зерновых сокращались, но возрастали посевы
картофеля и других технических культур. В первые два десятилетия после реформы
1861 г. существенно сократились посевы на помещичьих полях, но в 80—90-е годы
отмечено их возрастание, что свидетельствовало о капиталистической перестройке
помещичьего хозяйства. Тем не менее, к концу XIXв. три четверти посевов и сборов хлебов приходились на крестьянские
хозяйства. Однако товарность помещичьего хлеба была существенно выше
крестьянского.
Основная черта пореформенного развития сельского
хозяйства состояла в том, что оно принимало все более торговый, предпринимательский
характер. Содержанием и показателем этого процесса являлись: во-первых (и
главным образом), превращение земледелия в товарное производство, при этом
товаром становились не только продукция земледелия, но и сама земля (основное
средство сельскохозяйственного производства) и рабочая сила; во-вторых, четкое
распределение и углубление наметившейся еще в дореформенную эпоху хозяйственной
специализации районов страны. Определились регионы, специализировавшиеся на
производстве товарного зерна, льна, мяса и молока, сахарной свеклы, винограда
и пр. При торговом земледелии выделялся главный рыночный продукт в данном
регионе, остальные отрасли сельского хозяйства в нем подчинялись или
приспосабливались к производству этого продукта.
Важнейшими факторами,
обусловливавшими рост торгов земледелия, были: 1) рост внутреннего и внешнего
рынка; 2) увеличение численности неземледельческого населения страны в связи ростом городов, промышленности,
транспорта и торговли; 3) интенсивное строительство железных дорог, связавших
земледельческие регионы с промышленными центрами, морскими и речными портами.
В свою очередь углубление
специализации сельскохозяйственных районов оказывало воздействие на дальнейшее
развитие капиталистического рынка: оно усиливало обмен между регионами,
предъявляя спрос и на предметы сельскохозяйственного производства, ибо специализация
на каком-либо одном товарном продукте вызывала спрос на другие виды
сельскохозяйственной продукции.
В пореформенной России
определились следующие специализированные регионы торгового земледелия:
центрально-черноземные, Поволжье и Заволжье превратились в основные центры
торгового зернового хозяйства; северные и центрально-промышленные губернии
стали районами торгового льноводства и мясо-молочного хозяйства; для
прибалтийских и западных губерний России характерно было высокоразвитое
животноводство. Районы торгового зерноводства, свекловодства, табаководства,
виноградарства возникли на Украине, в Бессарабии, в Новороссии, в Степном
Предкавказье; вокруг крупных городов и промышленных центров сложилось
промышленное огородничество.
В 80—90-х годах XIX в.
происходит перемещение главных очагов зернового производства из внутренних
губерний с помещичьим землевладением и крестьянским малоземельем в интенсивно
заселяемые южные и восточные окраины Европейской России с их слабо освоенными
черноземными землями. Этому особенно способствовало проведение в указанные
районы железных дорог, создавших благоприятные условия для движения населения и
сбыта сельскохозяйственной продукции. На юге России возникли крупные
капиталистические экономии, каждая из которых насчитывала тысячи и десятки тысяч
десятин посевной площади. В этих хозяйствах широко применялся наемный труд и
различная сельскохозяйственная техника — сеялки, жнейки, сенокосилки, паровые
молотилки.
Рост
торгового земледелия предъявлял спрос на улучшенные орудия обработки почвы,
сельскохозяйственные машины и наемный труд. Количество наемных рабочих,
уходивших на сезонные сельскохозяйственные работы, возросло с 60-х по 90-е годы
XIX в. с 700 тыс. до 3,6 млн. человек. Они направлялись, главным образом, в
южные и восточные губернии Европейской России, а также в Прибалтику. Основными
районами выхода сельскохозяйственных рабочих являлись центрально-черноземные
губернии и Украина, где наиболее острыми были малоземелье и аграрное
перенаселение.
При росте торгового земледелия
сохранялись полунатуральные и натуральные его формы, особенно в крестьянском
хозяйстве. В нем, как и прежде, господствовало традиционное трехполье, в
"таежно-лесной зоне продолжала практиковаться подсечная система
земледелия, а на юге страны — перелог. Многопольный севооборот, улучшенные орудия для обработки почвы,
дорогие сельскохозяйственные машины применяли помещики и богатые крестьяне. Соха
и деревянная борона при вспашке и рыхлении почвы, серп и коса при уборке
хлебов, цеп для молотьбы, лопата и решето для очистки зерна оставались основными
орудиями в крестьянском хозяйстве.
4.
Особенности
социально-экономического развития пореформенной России.
Характер и направление
социально-экономического развития пореформенной России были, безусловно, капиталистическими.
Однако темпы и степень этого развития в различных отраслях народного
хозяйства и в разных регионах страны были далеко не одинаковыми. Быстрее и
интенсивнее капитализм развивался в промышленности, медленнее — в сельском
хозяйстве, в котором вплоть до 1917 г. (и даже в 20-х годах — в период нэпа)
продолжали сохраняться еще докапиталистические и даже патриархально-натуральные
формы. Однако и в промышленной сфере можно говорить о победе капитализма лишь применительно
к крупной и средней промышленности. Сохранялась (и даже получала дальнейшее
развитие) большая сфера различных форм докапиталистической промышленности –
домашних промыслов, ремесла, мелкотоварного производства. Не являясь еще
капиталистическими, они, тем не менее, создавали широкую базу для развития
капитализма. Капиталистическое развитие быстрее проходило в центре страны,
слабее на ее окраинах. Для пореформенной России характерно было развитие
капитализма вширь, т.е. распространение его на новые, еще не освоенные
территории. Экономика пореформенной России была представлена не только
капитализмом. Ей присуща была многоукладность – сосуществование наряду
с капитализмом мелкотоварного и патриархально – натурального производства.
Долгое существование в России крепостного права и незавершенность реформ
60-70-х годов Х1Х в. обусловили сохранение многочисленных пережитков старины в
экономике, политическом строе, социальных отношениях. Господство помещичьего
землевладения в пореформенной России, являвшегося главным крепостническим
пережитком, и сословной неполноправности крестьян существенно ограничивало
возможности капиталистического развития пореформенной деревни.
Большое значение имели и
такие особенности экономики и социальных отношений в России, как активное
государственное вмешательство в экономику и слабое развитие частной
собственности. Внушительное государственное хозяйство в виде казенных
предприятий, банков, железных дорог, огромный массив разного рода казенных
угодий и т. д. использовались самодержавием для поддержания дворянства (путем
льготных ссуд), а также предоставляли широкие материальные возможности для
влияния на буржуазию. Громадная роль государства в экономике страны и eго заинтересованность в ее капиталистическом
развитии давали народникам основание делать вывод о том, что капитализм в
России исключительно “насаждается сверху“, т.е. самодержавием. Нельзя отрицать
этого факта, но наверно придавать ему исключительное значение. Капитализм в
России развивался “снизу” при поддержке его “сверху”.
В России частная
собственность на землю была представлена преимущественно дворянским, по
существу феодальным, землевладением. Хотя она и была значительно
подорвана пореформенными рыночными процессами, о которых говорилось выше, но
сохраняла свои господствующие позиции в землевладении вплоть до 1917 г.
Буржуазная земельная собственность только начинала складываться и еще не
получила широкого развития. Заметим, что не всякую земельную собственность
можно считать буржуазной, а лишь ту на которой ведется предпринимательское, капиталистическое
хозяйство. Таковой нельзя считать и приобретенные покупкой общинами,
товариществами или даже отдельными крестьянами небольшие участки земли для
"продовольственных" целей, как добавление к своему наделу.
Вследствие недостаточного
развития в России частной собственности было слабо развито "третье
сословие". Однако действовал и другой фактор — антисобственнический
менталитет широких народных масс, неуважение к частной собственности, которая
рассматривалась как "награбленное добро". Эту черту в свое время
тонко подметил Н. А. Бердяев. "Русскому народу, — писал он, — всегда были
чужды римские понятия о собственности. Абсолютный характер частной
собственности всегда отрицался".