Г.Ф.Кривошеев
(Докладна заседании Ассоциации историков Второй мировой войны 29.12.1998 г.)
Ужене раз в выступлениях президента, членов правительства, в средствах массовойинформации сообщалось число потерь как военнослужащих, так и гражданскогонаселения Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 годов.Однако мы вновь и вновь обращаемся к потерям наших войск, понесённым при защитеОтечества в этой кровопролитной войне. Несмотря на то, что прошло уже более 53лет, до сих пор не прекратились попытки извратить правду о ней, о ролиСоветского Союза в разгроме агрессора.
Нетолько отдельные личности, но главным образом средства массовой информации,наряду с правдивой оценкой, опирающейся на достоверные источники (что бывает,правда, довольно редко), пускают в оборот сомнительные материалы, в которыхдается искажённая картина войны. Особенно это касается наших потерь.
Наэтом и хотелось бы сегодня остановиться.
ВойнуСоветскому Союзу в июне 1941-го объявили, помимо Германии (22 июня) и Италии(22 июня), также Румыния (22 июня), Финляндия (26 июня) и Венгрия (27 июня). Кним присоединились марионеточные правительства Словакии и Хорватии. Япония иИспания, формально сохраняя нейтралитет, самым тесным образом сотрудничали с Германией.Союзниками Германии также были правительства Болгарии и вишистской Франции.
Помимостран, объявивших войну Советскому Союзу в июне 1941-го, в войне участвовалисоединения, части и подразделения, укомплектованные гражданами Испании,Франции, Бельгии, Нидерландов, Дании, Норвегии, Чехии, Югославии (Сербии),Албании, Люксембурга, Швеции, Польши.
Непосредственнопосле нападения на Советский Союз, отчасти спонтанно, отчасти под влияниемнемецкой пропаганды возникло «Движение европейских добровольцев», поставившеесвоей целью «Крестовый поход Европы против большевизма». В военном отношениироль добровольческих союзов была невелика, но их пропагандистская значимостьбыла весомой. Важную роль играли «добровольцы» для пополнения резервов боевыхэсэсовских войск. Из них было сформировано 26 добровольческих дивизий «СС». Нолишь незначительное число лиц действительно записались добровольно. И всё же,до конца войны в Вермахте насчитывалось почти 500 тысяч иностранцев, главнымобразом «фолькс-дойче» (немцы, не проживающие на территории Германии).
Ввойне против СССР участвовали также белогвардейский казачий корпус подкомандованием Б.А.Штейфона (Югославия), казачьи части — впоследствии 15 казачийкорпус — под командованием фон Панвица и некоторые калмыцкие части (понекоторым данным — два калмыцких корпуса, но документального подтвержденияэтому пока нет).
Всегоже немцы привлекли в Вермахт 1 млн. 800 тыс. граждан из оккупированных имистран. Из их числа было сформировано 59 дивизий и 23 бригады.
Втораямировая война охватила 19 государств Европы, 10 — Азии, 11 — Африки. Вне сферывооруженной борьбы находились вся Америка. Из 22 государств Северной и ЮжнойАмерики, объявивших войну Германии, только США, Канада, Бразилия и Мексика вразной мере участвовали в войне.
Австралийскиечасти участвовали в войне в составе Британских вооруженных сил. Степень боевогоиспользования вооруженных сил различных государств была неодинаковой. Главнаяже тяжесть борьбы легла на советско-германский фронт.
ОБЩАЯХАРАКТЕРИСТИКА ЛЮДСКИХ ПОТЕРЬ СОВЕТСКОГО СОЮЗА В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
Самымитяжёлыми последствиями Второй мировой войны для Советского Союза явились общиелюдские потери — как военнослужащих, так и гражданского населения.
Мызнаем, что по результатам исследований, проведённых Управлением статистикинаселения Госкомстата СССР и Центром по изучению проблем народонаселения приМГУ им. М.В.Ломоносова, общие прямые людские потери страны за все годы ВеликойОтечественной войны оцениваются в 26,6 млн. человек.
Цифра,как видим, огромная. Никогда ранее наша страна не сталкивалась с подобнымивоенными жертвами. Так, в Первую мировую войну мы потеряли 2,3 млн. человек, вГражданскую с её смертоносными эпидемиями (тифозными, холерными, малярийными ипрочими) было убито, умерло от ран и болезней 8 млн. человек. То есть за восемьлет войны (1914 — 1922 гг.) потеряно 10,3 млн. человек, но это в 2,5 разаменьше, чем во Второй мировой войне.
Потеривоеннослужащих
Входе Второй мировой войны только Германия и СССР привлекли в свои вооружённыесилы около 56 млн. человек. А все воевавшие страны вместе (с кадровым личнымсоставом, мобилизованными и призванными резервистами) — около 120 млн. человек.
СоветскийСоюз привлёк 34 476 700 человек. Германия — 21 107 000 человек.
Из34 476 700 человек в годы войны в Красную Армию было призвано 29 574 900человек, а на 22 июня 1941 года кадровый состав составлял 4 826 900 человек.Эта цифра равна всему населению Дании, Нидерландов, Норвегии, Швеции иФинляндии вместе взятым. Отметим, что военнослужащих-женщин было призвано 490тыс., из них 80 тыс. женщин-офицеров. Из этого числа, по результатам анализа иобобщения статистических материалов Генерального штаба, донесений фронтов,флотов, армий, военных округов и отчетов военно-медицинских учреждений, а такжесведений КГБ и МВД СССР, за годы войны общие безвозвратные потери (убито,пропало без вести, умерло от ран, болезни, в результате несчастных случаев)Советских Вооружённых Сил вместе с пограничными и внутренними войскамисоставили 11 444 100 человек.
Вэто число не вошли 500 тыс. военнообязанных, призванных по мобилизации в первыедни войны и пропавших без вести до прибытия в воинские части. О них некому былодокладывать. Вместе с ними безвозвратные потери Красной Армии, Военно-морскогофлота, пограничных и внутренних войск составили 11 944 100 человек (Из них изРоссии 7 922 500 человек). В Первую мировую войну эти потери составили 4 467800 человек.
Яособо хотел бы остановиться на цифре 11 944 100 человек, ибо очень часто еепринимают как цифру потерь и она фигурирует именно в таком качестве. Так,“Известия” за 25 июня 1998 года опубликовали эту цифру, как цифру потерьвоеннослужащих страны в войне. А в одном из фильмов о Сталине в дикторскомтексте сказано, что немцы потеряли 6 млн. человек, а мы — 27 млн. Насколько жевелика и бессовестна эта ложь! Постараюсь пояснить свою мысль.
Входе войны шли оперативные доклады по многим вопросам, в том числе — о потеряхличного состава. По приказам № 450 (1941 г.), № 138 (24.06.1941 г.), № 023 от 4.02.1944 г.) полк представлял донесения о потерях личного состава 6 раз вмесяц: на 5, 10, 15, 20, 25, 31 или 30 число каждого месяца. В эти же числа онпредставлял и именной список безвозвратных потерь л/с полка с 1 по 5, 6 — 10,11 — 15, 16 — 20, 21 — 25, 26 — 31 число в штаб дивизии. Дивизия представляладонесения о потерях л/с дивизии тоже 6 раз в месяц в армию, а именные спискибезвозвратных потерь л/с дивизии 3 раза в месяц: сержантов и рядовых — вУпраформ КА, т.е. в Генштаб, а офицеров — в ГУК.
Чтоже такое безвозвратные потери?
Согласноприказу заместителя Наркома обороны № 023 от 4 февраля 1944 года, это —«погибшие в боях, пропавшие на фронте без вести, умершие от ран на поле боя и влечебных учреждениях, умершие от болезней, полученных на фронте, или умершие нафронте от других причин и попавшие в плен к врагу». Это не нами придумано. Это— приказ, которым руководствовались во время войны.
Обэтих безвозвратных потерях шли доклады. Это были потери для полка и дивизиибезвозвратные, люди эти были для них потеряны — ведь редко кто из оставшихся вживых попадал снова в свою часть. Но это ни в коей мере не значит, что все этилюди погибли. Часть из них попала в плен, особенно при отступлении, осталась наоккупированной территории, часть попала к партизанам, а некоторая часть можетбыть и вернулась в полк, но уточнение зачастую не делалось. Следовательно, изэтой цифры безвозвратных потерь большой процент людей оказался впоследствиижив.
Чтобыотличить безвозвратные потери от числа погибших и умерших нами предложен терминдемографические потери.
Итак,безвозвратные потери — это потери списочного личного состава. 11 444 100человек — это оперативный учёт, как говорится, по горячим следам, по темданным, которые выявились после боя. И только по Донесениям о потерях личногосостава и по Донесениям о боевом составе (если не было донесения о потерях л/с)можно определить безвозвратные потери частей, а следовательно и в целом подействующей армии. Что касается попавших в плен, то командиры докладывали о нихтолько тогда, когда было ясно, что человек попал именно в плен. В остальныхслучаях всех относили к без вести пропавшим. За всю войну, по донесениям,попало в плен только 36 194 человека.
Мнемогут задать вопрос, «всегда ли были доклады от соединений и отдельных частей?»И что делать, если не было таких докладов? Какая бы сложная обстановка нискладывалась, доклады представлялись, за исключением тех случаев, когдасоединение или часть попадали в окружение или были разгромлены, т.е. когданекому было докладывать. Такие моменты были, особенно в 1941 году и летом1942-го. В 1941-м, в сентябре, октябре и ноябре, 63 дивизии попали в окружениеи не смогли представить донесения. А численность их по последнему докладусоставляла 433 999 человек. Возьмём, например, 7 стрелковую дивизиюЮго-Западного фронта. Последнее донесение от неё поступило на 1.09.1941 о том,что в составе имеется: нач. состава 1022, мл. нач. сост. 1250, рядовых 5435,всего — 7707 человек. С этим личным составом дивизия попала в окружение и несмогла выйти. Мы этот личный состав и отнесли к безвозвратным потерям, притом кбез вести пропавшим. А всего в ходе войны 115 дивизий — стрелковых,кавалерийских, танковых — и 13 танковых бригад побывали в окружении, ичисленность их по последним донесениям составляла 900 тыс человек. Эти данные,или, точнее, эти цифры мы отнесли к неучтённым потерям войны. Так нами былирассмотрены буквально все соединения и части, от которых не поступилидонесения. Это очень кропотливая работа, которая заняла у нас несколько лет.
Этинеучтённые потери войны составили за весь ее период 1 162 600 человек. Такимобразом, 11 444 100 человек включают в себя и этих людей.
Дляопределения демографических потерь необходимо из этих безвозвратных потерь, изэтой убыли, вычесть оказавшихся в живых. Если безвозвратные потери, как я ужесказал выше, определяются по донесениям соединений и частей о безвозвратныхпотерях или по донесениям о списочной численности на тот или иной момент, тооказавшихся живыми искать очень сложно, и это уже способность тех, кто этимнепосредственно занимается.
Приопределении масштабов демографических потерь личного состава армии и флотацифра в 11 444 100 человек была уменьшена на количество оказавшихся живымипосле войны. Это, во-первых, 1 836 000 человек вернувшихся из плена бывшихвоеннослужащих и, во-вторых, 939 700 человек вторично призванных наосвобожденной территории — тех, кто ранее значился пропавшим без вести (из них318 770 человек, бывших в плену и отпущенных немцами из лагерей, и 620 930 человек,без вести пропавших). Таким образом исключено из числа безвозвратных потерь 2 775700 человек.
Сучётом этого, общие демографические безвозвратные потери Вооруженных Сил СССРсоставили 8 668 400 человек военнослужащих списочного состава (из них россиян 6537 100 человек) и 500 000 призывников, которые без вести пропали в первые днивойны.
Списоклитературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.historia.ru/
В.Л.МАЛЬКОВ
ТАКМЫСЛИМА ЛИ ИСТОРИЯ ОДНОЙ СТРАНЫ?
Послевполне объяснимой и оправданной самокритики, сопровождаемой разбродом,импровизациями и откровенной отсебятиной в отечественной теории и историимеждународных отношений новейшего времени, по-видимому, настало время обратитьвнимание на соотношение логического и исторического в реконструкции ключевыхмоментов, относящихся к данной исключительно важной области историисовременности. Мне кажется, что воображение многих наших отечественныхисториков и публицистов оказалось в плену некоей умозрительной, романтическивиртуальной, вневременной идеи-фантома. Согласно мироощущению её сторонников,развитие межгосударственных отношений в XX веке проходило в целом в видегармонично развивающегося линейного процесса, из которого неожиданно итрагически выламывалась Россия с её судьбой, названной А.Ципко «русскимАпокалипсисом». М.Я.Гефтер в последнем, посмертно напечатанном в «Литературнойгазете» интервью, в полемике с заочными оппонентами тонко подметил ошибочностьтакого отграничения и противопоставления (в сущности продиктованноговсенаучными интересами) одной страны-мутанта мировому процессу. Он говорил:«Вот мы зовём друг друга: давайте, друзья, овладеем общечеловеческимиценностями и войдём в этот мир, но при этом многие забывают о сугубойнеоднозначности этого мира. Я бы сказал — о трагической неоднозначности, потомучто, чем более мир связан, скован этой всякого рода взаимозависимостью — отсверхзвукового лайнера до ядерной бомбы, — тем резче выступают несовпаденияритмов, образов жизни, способов жить и т.д. Причём эти несовпадения вовсе несоставляют, если вдуматься, минусовой стороны человеческого существования,наоборот — это непочатый плюс, ещё не использованный источник. Ибо развитие внастоящем смысле, какой бы сферы мы не коснулись, всё-таки движется различиями,а не сведением к общему знаменателю, где оно может застыть. «Остановись,мгновенье» — совсем не окрыляющая фраза»1.
Этимысли сильно перекликаются с давно поставленным и даже частично решённымвопросом (увы, разработка его оказалась затруднена отчасти в силу чистоадминистративных усилий «руководящих инстанций», а отчасти по причинепоглощённости супердержавным гипнозом, сковавшим исследовательскую мысль впонимании того, какое место занимает каждая страна — большая или малая — вчеловечестве) о том, историк обязан максимально раздвинуть поле своего обзора,не «застревать» на ближайших звеньях системы, а идти к самым удалённым с лагомв два — три поколения. Это не делает жизнь спокойной, но только тогда удаётсявоссоздать истинные пропорции и смысл эпохи, происходящего вчера и сегодня вконтексте глобальных процессов, когда мыслимая модель учитывает по максимомувзаимосвязи избранного объекта изучения (в данном случае — внешняя политика идипломатия той или иной отдельно взятой страны) с лежащей за его пределамиисторической средой, и той, что по соседству, и той, что проявляет себя вгеополитических трендах (тенденциях), неуловимых для «невооружённого глаза», нов рамках больших временных периодов, играющих доминантную роль.
Возможно,именно здесь и кроется природа тайн происхождения войн XX столетия (и войнвообще), фантастических дипломатических провалов гениальных политиков, частонеобъяснимые повороты в межгосударственных отношениях, приписываемые либонедоразумению, либо злому умыслу отдельных деятелей, либо их внезапномупрозрению или воодушевлению великим замыслом. А в этом случае историк сотни разстолкнётся с «несовпадениями» и неоднозначностью, о которых говорил Гефтер, иони не будут казаться ему проклятием только одного какого-нибудь «избранного»народа. Историк, отдающий себе отчёт, что его поисковым возможностям ижизненным ресурсам эти тренды по большей части неподвластны, должен признатьусловность, релевантность (по крайней мере, небезоговорочность) своих оценочныхсуждений и в отношении длинных периодов во взаимосвязях между народами игосударствами, да и в отношении национальной истории отдельных стран. Следовалобы прислушаться к совету М.А.Барга отказаться от риторической аргументации и,как он писал, «осознать то обстоятельство, что история имеет в первую очередьтеоретическое значение»2. Увы, полезные советы по большей части остаютсяневостребованными.
Приведулишь один пример попытки взять «пробел в понимании» лихим кавалерийскимнаскоком, без желания вникнуть в характер произошедшего в XX веке культурногонадлома, повинуясь которому, великие державы выстраивали свою политику применительнок долговременным блоковым интересам и целям, что стало непосредственнойпричиной двух мировых и «холодной» войны. В книге «Первые заморозки.Советско-американские отношения в 1945 — 1950 гг.» (М., 1995) её авторы В.Батюки Д.Евстафьев пишут: «Таким образом, после 1949 г. американская дипломатия столкнулась с ситуацией, когда у Вашингтона фактически не былополитики по отношению к Советскому Союзу. И страх американцев перед русскиммедведем в начале 50-х годов как раз и объяснялся, на наш вгляд, тем, чтоамериканская правящая элита с ужасом ощутила в тот период отсутствие каких быто ни было рычагов влияния на Москву. Результатом стало принятие в 1950 г. пресловутой директивы СНБ-68, основные положения которой на долгие годы стали определятьполитику США в отношении СССР. Следуя этой директиве, американские деятели привыработке своей политики в отношении Москвы стали исходить не из намеренийсоветской стороны (каковые намерения были объявлены изначально враждебными), аиз её возможностей, рассчитанных к тому же понаихудшему варианту» (с. 49 —50).«Нет политики», «страх перед медведем», «ужас от отсутствия рычаговвлияния» — и это после создания Соединёнными Штатами уже у 1948 г. уникального (наступательного) ракетно-ядерного потенциала, провозглашения «доктринысдерживания», «доктрины Трумэна» и «плана Маршалла», создания организацииСевероатлантического пакта (НАТО) и формирования основных региональных военныхблоков, которые по всему периметру границ СССР создали мощные контрфорсы.
Хорошотому, кому всё ясно: «То, что «холодную войну» начал И.В.Сталин,бесспорно», — пишут наши авторы (с. 171), ни в чём не сомневающиеся и ужконечно не желающие «поставить себя под вопрос» (как говорилЗ.Мамардашвили). Здесь и не пахнет представлением «о сугубой неоднозначностимира». Оценка дана даже без выснения (элементарного) причинно-следственного, атем более синхронистического ряда (который Б.Ф.Поршнев давно предлагал считать«всемирно-историческим методом»), т.е. без рассмотрения судеб народов и стран вих одновременной связи. Причём речь должна идти не о простой интерференции(наложении) различных независимых единиц — отношений, событий, конфликтов ит.д., а о сложном диалектическом взаимодействии-переплетении, из которогосоздаётся особый внутренний и внешний мир народа и страны, существующих вгеографических, государственных или этнолингвистических границах. Во все эпохи,говорил Б.Ф.Поршнев, царил цепной вид всемирности, а его индикатором быливойны, как «горячие», так и «холодные». Следует ли в этой связи подходить к ихпроисхождению или итогам с мерками, применимыми разве что для обмераизолированных штучных объектов? Ведь справедливо говорят, что СоединённыеШтаты, например, подталкивались «в спину» к усилению напряжённости с СССРсвоими союзниками и клиентами (Англией, Францией, Италией), боявшимися приходак власти коммунистов.Вспомним Аденауэра.То же самое можно сказать и о СССР.Вспомним Китай, КНДР, Египет, Кубу и т.д. Вывод: даже внешняя политикасверхдержав формировалась, так сказать, коллективно, образно говоря, Белымдомом и Кремлём плюс руками тех, кто был связан с ними прямо и опосредованно и,будучи целиком зависим от них, делал державы-сюзерены зависимыми от длинногоряда «посторонних» причин и обстоятельств.
Ябы хотел напомнить рассуждения Б.Ф.Поршнева и о синхрониии и диахронии, и обаналогии истории международных отношений с шахматной партией. Совершеннопо-разному смотрят за партией наблюдатель, следивший за ней с первых ходов, итот, кто пришёл взглянуть на состояние игры в критический момент. Последнийможет быть ошеломлён расстановкой фигур, первый подготовлен к ней логикойразвития партии. Хотелось бы здесь подчеркнуть, возвращаясь к этому примеру, чтов каждый отдельный момент каждая фигура имеет свою значимость, однако все онинаходятся в системе равновесия или неравновесия, и стоит только одной фигурепереместиться, как предшествующая ситуация в чём-то, где-то и как-тоизмениться. Историк, объясняющий перепитии внешней политики, должен доскональноразбираться в этой динамике. Как бы продолжая «шахматный этюд», предложенныйБ.Ф.Поршневым, Л.Н.Гумилёв говорил в этой связи: «Прежде всего за основуследует брать не публикации источников, а канву событий, отслоенных и очищенныхот первичного изложения. Только тогда становится ясна соразмерность фактов,когда они сведены в причинно-следственный ряд в одном масштабе. При этом такжеисключается тенденциозность источника или его малая осведомлённость»3.
Научнуюобоснованность вывода Л.Н.Гумилёва, предупреждавшего от дискредитирующихисторическую науку измышлений вокруг волюнтаристски подобранных фактов,подтвердил уже в наши дни известный германский историк Г.-А.Якобсен, чёткопоказавший полнейшую несостоятельность попыток так называемых ревизионистоврассматривать вопросы советско-германских отношений накануне 22 июня 1941 годавне основной «канвы событий»4.
Список литературы
«Литературнаягазета». 17 января 1996 г. С.15. Барг М.А. Эпохи и идеи. М., 1987. С.322.
Историческаянаука и некоторые вопросы современности. Отв. ред. М.Я.Гефтер. М., 1969. С.323.
ЯкобсенГ.А. Противоречивые оценки 22 июня 1941 // Война и политика, 1939 — 1941. М., 1999. С.253 — 269.
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.historia.ru/