Беларуские земли в составе Речи Посполитой

Частное учреждение образования «Институт предпринимательской деятельности» Кафедра гуманитарных дисциплин Контрольная работа По истории Беларуси На тему: «Беларуские земли в составе Речи Посполитой» Выполнила: Студентка I-го курса гр. 2716 зачетная книжка №83 Лапенко Анна Вадимовна Проверила: Доцент кафедры гуманитарных дисциплин
Рабышко Ольга Эдуардовна Минск 2006 Содержание 1. Введение 2. Люблинская уния (1569 г.) и образование Речи Посполитой 3. Государственный и социальный строй Речи Посполитой 4.Роль Великого Княжества Литовского в политической системе Речи Посполитой 5. Заключение 6. Литература 20
ВВЕДЕНИЕ Речь Посполитая, официальное название Республика Обоих Народов — (польск. Rzeczpospolita Obojga Narodоw) — традиционное наименование польско-литовского государства в конце XVI — XVIII веках, представлявшего собой специфическую форму сословной монархии во главе с избираемым сеймом монархом, носившим титулы короля польского и Великого князя литовского. Со времени Люблинской унии 1569 до 1795
Речь Посполитая Обоих Народов— официальное название конфедеративного польско-литовского государства, образованного Польским королевством и Великим княжеством Литовским и существовавшего до подавления восстания Костюшко (1794) и третьего раздела (1795). Речь Посполитая явилась продолжением федеративного польско-литовского союза — личной унии этих двух государств, существовавшей с 1386.
На протяжении двух веков Речь Посполитая была крупнейшим государством Центральной и Западной Европы. Это второе государство в мире, создавшее свою национальную конституцию. Современная Польша называет себя наследником Речи Посполитой. Поэтому слово rzeczpospolita в польском языке употребляется в основном по отношению к современному польскому государству, а для названия государства, которое по-русски называют просто Речью Посполитой, используется только термин Республика Обоих Народов (Rzeczpospolita Obojga Narodоw).(1) В 1569 г. была заключена Люблинская уния. В акте унии говорится: «Польское королевство и Великое княжество Литовское есть один единый и неделимый организм, а также не разная, но единая общая Речь Посполитая». С тех пор Польшу и Великое княжество
Литовское будут объединять: совместные выборы монарха, один сейм, долг совместной защиты границ, общая внешняя политика, та же денежная система, единая таможенная система. Одновременно сохранялись независимые учреждения, начиная с министерств и ниже, отдельные армии, казна и правовая система. Люблинская уния образовала многонациональную Речь Посполитую, состоявшую из двух равноправных членов –
Польши и Великого княжества Литовского, а прочность этого союза подтвердили два последующих столетия общей истории. Благодаря экономическому и культурному расцвету Польши при двух последних королях из династии Ягеллонов, период их правления был назван золотым веком. Завоевания в Ливонии, вассальная зависимость прусского и курляндского правителей укрепили позиции государства в бассейне Балтийского моря, а политика поддержания хороших отношений с
Турцией обеспечила мир на южной границе. Лишь войны с Россией привели к уменьшению территории Великого княжества Литовского (ВКЛ) – этот вооруженный конфликт не угаснет и в последующих столетиях. ЛЮБЛИНСКАЯ УНИЯ И ОБРАЗОВАНИЕ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ В конце XV в. Великий князь литовский был вынужден впервые пойти на серьезное ограничение своих функций и разделить
власть с Радой панов. Ключевую роль в ней играли представители наиболее влиятельных и богатых светских и духовных фамилий, высокие «врядники» – воеводы, каштеляны, маршалки, католические бискупы и др. Вступая на престол в августе 1492 г Александр подтвердил предшествующие общегосударственные привилеи и издал новый. Этот законодательный акт, а также начало более или менее регулярной деятельности вальных сеймов Великого Княжества Литовского (ВКЛ) открыли путь процессу складывания сословно-представительной монархии. (2) В новое столетие ВКЛ вступало с тяжким грузом нерешенных и обострившихся проблем: впервые в истории оно потерпело крупную стратегическую неудачу в войне 1500-1503 гг. с Великим княжеством Московским. Да и сама война, несмотря на предшествующий династический брак Александра с дочерью Ивана III – Еленой, обрела неожиданно резкие и опасные для ВКЛ конфессиональные очертания: глава окрепшей и ощутившей свои силы русской державы вместе с ее духовной
иерархией выступили с претензиями на политическое наследие всей Киевской Руси (свою «исконную» Отчину) и, естественно, объявили себя покровителями и защитниками всего православного населения ВКЛ. Послам соседнего государства разъяснялось, что «руские» земли ВКЛ являются законным наследием Рюриковичей.(3) В этой ситуации в первой половине XVI в. ускоряется процесс общей консолидации правящих и привилегированных слоев
ВКЛ, шляхты и магнатерии независимо от их этнического происхождения и религиозных воззрений и расширяются роль и функции старых (Рада панов, господарская канцелярия) и относительно новых социально-политических институтов (вальных сеймов). Вопрос об унии был злободневным для Польши на протяжении более полутора столетий. Польские магнаты поднимали вопрос об унии на четырех сеймах. Шляхту привлекали земли Великого княжества, чины и богатства.
Она открыто добивалась инкорпорации Великого княжества Литовского. Идея унии находила поддержку со стороны белорусской шляхты, надеявшейся получить «золотую польскую вольность». В 1562 г. белорусская шляхта создала в лагере под Витебском конфедерацию и обратилась с просьбой к Великому князю заключить унию с Польшей. Польская католическая церковь видела в унии средство расширения своего влияния на восток.(4) В 1558 г. Иван Грозный начал войну с Ливонией. Великий магистр Ордена Г. Кеттлер обратился к Великому князю Литовскому и королю Польскому Сигизмунду II Августу (1548 – 1572 гг.) с просьбой о помощи. В результате Орден был поделен на две части: Курляндское герцогство и литовско-польскую провинцию Инфлянты. Курляндский герцог признал себя вассалом
Великого князя Литовского. В связи с этим царь начал войну против Великого княжества Литовского. В 1563 г. взял Полоцк и стал именоваться «Великим князем Полоцким». Он занял северо-восточную Беларусь, ему открылся путь на столицу княжества. Государство оказалось на грани политического краха и военной катастрофы, под угрозу было поставлено само его существование.(4) В январе 1569 г. в Люблине открылся общий сейм.
Продолжался он шесть драматических месяцев. Каждая сторона ставила свои условия, которые не принимались другой. Увидев угрозу насильственного заключения унии на неприемлемых условиях, послы Великого княжества Литовского покинули город. Тогда польская сторона продемонстрировала силу. Сигизмунд Август II издал указ о присоединении к Польскому королевству Подляшья, Волыни, Подолии и Киевщины, в результате чего почти половина территории
Великого княжества Литовского отошла к Польше. Оказать сопротивление Польше княжество не могло. В этих условиях была сделана попытка начать переговоры с Иваном IV о мире, но она была безрезультатной. В этих условиях делегация Великого княжества Литовского вынуждена была вернуться в Люблин и 1 июля 1569 г. подписать акт унии в той форме, которую предлагала
Польша. (4) В соответствии с этим актом Польское Королевство и Великое княжество Литовское объединялись в одно государство – Речь Посполитую. Единого государя предполагалось избирать на общем сейме, провозглашая его Королем Польским, Великим князем Литовским, Русским, Прусским, Мазовецким, Жемойтским, Киевским, Волынским, Подляшским и Инфлянтским. Отдельное избрание Великого князя Литовского прекращалось. Права поляков в княжестве и жителей княжества в Польше уравнивались. Для обсуждения общегосударственных дел предусматривались общие сеймы. Люблинская уния сильно ограничивала суверенитет княжества, но его государственности окончательно не ликвидировала. Оно сохранило свое войско, судебную систему, административный аппарат, печать с
Погоней. Обе части Речи Посполитой имели самостоятельные названия и до конца XVII в. – государственные языки. В княжестве таковым был белорусский. В результате Люблинской унии Польша получила большие возможности для проведения великодержавной политики в отношении населения Великого княжества. Политика Речи Посполитой по насаждению на белорусских землях католицизма и проведению полонизации дополнили дифференциацию
белорусского общества этнорелигиозной дезинтеграцией. Полонизаторские процессы привели к отрыву от белорусской этнической общности ее интеллигенции, высших слоев, чем затруднили процесс формирования и развития единого народа. Противодействовать этим явлениям было трудно. Сенат Речи Посполитой состоял преимущественно из польских представителей.
В сейме, где из ста восьмидесяти послов только сорок шесть приходилось на Великое княжество, из них на белорусские поветы – тридцать четыре. Наряду с политическими ограничениями белорусская шляхта почувствовала и экономические ограничения. Она не могла получать земли в тех регионах, что были присоединены к Польше. Польская же шляхта стала активно пользоваться правом приобретения имений в княжестве.
Все это явилось основой сепаратистских и даже антипольских настроений в Беларуси в 70 – 90 гг. XVI в. Было немало сторонников разрыва союза с Польшей, которые вели борьбу за независимость своего государства. В этот период регулярно созывало свои сеймы ВКЛ. В 1581 г. была создан высшая инстанция – Трибунал, а принятие в 1588 г. своего свода законов – Статута – по существу сводило на нет некоторые положения Люблинской унии.(4) В 1572 г. умер Сигизмунд II Август, последний Польский Король и Великий князь Литовский из династии Ягеллонов, занимавший трон по праву наследования. После него короли стали избираться сеймом, что часто приводило к так называемым бескоролевьям, которые тянулись от смерти одного монарха до избрания другого.
После очередного бескоролевья на престол был избран Стефан Баторий (1576 – 1586 гг.). В 1579 г. войска Речи Посполитой под руководством Стефана Батория взяли Полоцк, Велиж, Усвяты и Великие Луки, в 1582 г. начали осаждать Псков, но занять его не удалось. В 1582 г. Ливонская война завершилась
Ям-Запольским миром, по которому к Речи Посполитой перешла вся Ливония, Полоцк и Велиж.(4) В конце XVI – первой четверти XVII в. В правящих кругах Речи Посполитой была популярной идея присоединения к ней Московского княжества. Ее поддерживали и великокняжеские политики, рассчитывавшие, что в новом огромном евроазиатском государственном образовании княжеству будет принадлежать лидирующая роль.
От дипломатических способов осуществления этой идеи – выдвижения на трон речи Посполитой кандидатуры Ивана IV и его сына Федора в 1573 и 1587 гг. – перешли к военным походам Лжедмитриев на восток в 1604 и 1607 гг. В военную компанию 1609 г. войско Речи Посполитой вернуло в состав княжества Смоленск, а в 1610 – 1612 гг. овладело самой Москвой, но было изгнано народным ополчением под руководством
Д. Пожарского и К. Минина. В войне 1633 – 1634 гг. Россия попыталась взять реванш за Смоленск, но потерпела неудачу, и Полянский мир покинул границы прежними. Тем не менее, в конце XVI – первой половине XVII в. доминирующая роль в Восточной Европе перешла от Великого княжества Литовского, а затем Речи Посполитой, к их сопернику – Московскому государству.(4) ГОСУДАРСТВЕННЫЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ СТРОЙ РП Следующим после Люблинской унии важнейшим законодательным актом, расширявшим церковно-религиозные, социальные и политические права шляхты, было решение Варшавской конфедерации, принятое и подписанное на конвокационном сейме 28 января 1573 г спустя год после Варфоломеевской ночи.
События во Франции вызвали резкую критику ряда реформационных публицистов. Белорусско-литовские кальвинисты вместе с польскими реформаторами стояли у порогов варшавской акции, тем более, что в конце 60-х – начале 70-х годов протестанты преобладали в высших структурах Рады панов ВКЛ и в литовской части сената (2). Акт Варшавской конфедерации приобретал особое значение в
ВКЛ. Кроме трех основных ветвей христианства, к которым позднее прибавились еще две – униатская и старообрядческая, тут были распространены иудаизм, мусульманство: рядом с белорусами, литовцами, украинцами. русскими и поляками проживали евреи, татары, караимы, армяне и др. Римский посланник при дворе Сигизмунда-Августа Джулио Руджиеро в канун Люблинской унии сообщал Пию IV, что в «Литве ереси распространены шире, чем в
Польше». Позже другой папский нунций, видимо весьма искушенный в ересях, только в столице ВКЛ насчитал 60 сект среди упрямого посполитого люда: «Нередко в одной семье отец придерживается своей секты, мать – другой, дети -третьей»(2). В Вильно, действительно, с давних пор было редкое церковно-религиозное многоцветно, что не помешало, правда, местным мещанам в 1557 г. избить русских монахов-беглецов, проповедовавших Новое учение (Феодосии Косой, старец
Артемий и др.). Зато пригрел их в своей виленской каменице самый высокопоставленный сановник ВКЛ, виленский воевода и канцлер, основной опекун белорусско-литовской реформации, князь Миколай Радзивилл Черный. Варшавская конфедерация 1573 г. от лица всего рыцарства и других представленных станов декларировала религиозный мир между «обывателями тых панств» – Польши и ВКЛ. «А так как в Речи Посполитой существуют немалые расхождения среди христиан, стремясь предупредить возможные осложнения, известные по другим королевствам, обещаем от своего имени и от имени потомков наших, под нашей присягой, верой, честью и совестью, сохранять навечно мир и спокойствие среди верующих, не проливать кровь из-за расхождений и отличий в вере, не допускать судебных преследований, заключения в тюрьмы, изгнания и публичного оскорбления и никоим образом не содействовать в этом власти и никаким органам» (2). История европейских держав на самом деле давала немало примеров распрей и гражданских
войн, вызванных религиозными преследованиями. Прокламируя общую толерантность для граждан Речи Посполитой, акт Варшавской конфедерации предоставлял действительную религиозную свободу только шляхте и право светским и духовным папам наставлять своих подданных и карать их в делах веры. При этом от имени короля подчеркивалось, что «эта конфедерация никак не умаляет никакой власти их над подданными и не освобождает тех от полного повиновения» (2).
Но неизвестны, однако, какие-либо выступления крестьян, вызванные религиозными преследованиями. Факты ограничения их конфессиональной свободы в последней трети XVI в. довольно редки. В большинстве случаев светские феодалы ВКЛ в последней трети XVI в. были достаточно толерантны или учитывали возможность осложнений после Варшавской конфедерации. Даже такой ревностный католик, как
Миколай Радзивилл Сиротка, в 1574 г. не мог решиться на изгнание протестантов из своего виленского дворца и только постепенно заменял кальвинистских пасторов в Несвиже, Клецке, Мире и других владениях (2). Не пустым делом было уважение к памяти своих предков, традициям рода. фамильным семейным захоронениям. Конфедерацию подписало 98 лиц, среди них, по подсчетам И. Мацишевского, по крайней мере 41 католик, но большая часть католической иерархии воздержалась или осудила ее(5) Несмотря па внушительную оппозицию, эта конфедерация была подтверждена Стефаном Баторием и включена в обязывающие конституции. В 1588 г. акт конфедерации в переводе на «русский» (старобелорусский) язык был опубликован в третьем Статуте ВКЛ (разд. 3, артикул 3), а в начале XVII в. и в нескольких его польско-язычных изданиях той же друкарни Мамоничей. (5) Завершающий этап наиболее плодотворной законотворческой деятельности шляхты
приходится на последнюю треть XVI в. Внутренний строй Речи Посполитой стал настолько устойчивым, а права шляхты столь широкими, что представители разных политических групп и сеймовых партий могли безопасно обсуждать в периоды междуцарствия любые кандидатуры на престол: от виновника резни гугенотов в Париже Генриха Валуа до Ивана IV и его слабоумного сына Федора. Другое дело, что это не исключало их осуждения за деспотические
методы правления или неспособность должным образом исполнять функции монарха. В 1573 г. польским королем и великим князем литовским был избран анжуйский герцог Генрих Валуа. С утверждением Генриха Валуа на престоле была надежда на конечное разрешение обострившихся проблем с Портой – военным или мирным путем (Франция в то время поддерживала неплохие отношения с турками). После переговоров польского посольства с Генрихом на торжественной церемонии в
Нотр-Даме 10 сентября 1573 г. он принес присягу и принял на себя обязательства выполнять «пакта конвента» и так называемые генриховские артикулы. «Пакта конвента» 1573 г. носили сравнительно узкий и конкретный характер: обязательства соблюдать привилегии шляхты, заключить вечный мир между РП и Францией, погасить государственные и личные долги Сигизмунда-Августа, укрепить польский флот на Балтике, открыть французский порт для купцов РП, откуда отправлялись суда в Новый Свет и Александрию, и т. д.(5) Более важное значение имели генриховские артикулы, определявшие основные принципы общественно-политического строя РП. С некоторыми изменениями они подтверждались каждым новым монархом, а с 1663 г. объединялись в один блок с очередными «пакта конвента». Они обязывали: периодически созывать вальные сеймы, соблюдать Варшавскую конфедерацию: вступать в брак лишь с санкции сената; отправлять и принимать посольства, а
также утверждать трактаты только с согласия сенаторов-резидентов, возглавлять посполитое рушенье, право на созыв которого сохранялось за сеймом; за свои средства обеспечивать надлежащую охрану границ; не сажать на трон наследника престола (вольная элекция); не использовать своей («покоевой») печати для утверждения государственных документов без присутствия канцлера; без согласия сейма не вводить новых податков и пошлин и др. (5). После смерти своего брата
Карла IX Генрих тайно бежал во Францию. Избранный королем селмиградский воевода Стефан Баторий в 1576 г. принял католическую веру и без особых претензий подписал генриховские артикулы и «пакта конвента»(2) В XVI в. в основном закончилась сословная консолидация белорусско-литовской шляхты, составлявшей, по приблизительным оценкам историков. 8-10 % от численности всего населения. ВКЛ не располагало постоянным профессиональным войском.
К середине XVI в. небольшая группа магнатов владела примерно 40 % всех феодальных имений, но подавляющее большинство шляхты составляли средние и мелкопоместные земяне (2). К концу XVI в. шляхта образовала практически замкнутое равноправное сословие. Конституция 1578 г. признала исключительное право возведения в шляхетство за вальным сеймом. Только во время военных действий король мог даровать шляхетство за важные государственные и рыцарские заслуги. Крестьянин или мещанин легально в лучшем случае мог рассчитывать на переход в разряд служивых людей. Возраставшая «герметичность» шляхетского сословия требовала и особых мер в отношении зарубежных претендентов. Процедура признания шляхетства РП за заграничным шляхтичем, «индигенат», первоначально осуществлялась королем на сеймах, ас 1641 г. стала исключительной функцией последних. Войны середины XVII в. привели к значительному возрастанию нобилитаций, что вызвало среди «прирожоной»
шляхты стремление к их полному запрещению. До этого дело не дошло, но побочным продуктом недовольства стало введение в «пакта конвента» с 1669 г. «скартабелята» – неполного шляхетства с запрещением до третьего поколения отправлять государственные и посольские должности (2). Постоянной лазейкой для проникновения в привилегированное сословие оставались судебные процессы по делам об оскорблении шляхты, которые иногда удавалось выиграть при помощи достаточно податливых или
заинтересованных свидетелей, предъявлении далеко не бесспорных документов, акты на разные земельные сделки и шляхетские должности. Оскорбление полноправного шляхтича приравнивалось к тяжким преступлениям, каралось высокими штрафами и другими, правда редко применяемыми, мерами (урезаньем языка). Особенно задевало шляхту причисление ее к простому люду, смердам и хлопам. Одним из характерных признаков сословной консолидации и шляхетского равенства стала отмена аристократических
и наследственных титулов (князей, баронов, графов), исключая те из них, что были дарованы раньше и допущены Люблинской унией. Шляхта болезненно относилась ко всяким попыткам внешнего размежевания стана. В 1638 г. сейм отказался утвердить предложенный Владиславом IV орден рыцарей Непорочного зачатия девы Марии под тем предлогом, что вся шляхта – равная. Другим внешним признаком шляхетского равенства стало принятое в светских и сеймовых кругах обращение друг к другу -«пане браце», превращение шляхетской усадьбы, дворца, дома в недоступное для власти владение(5). Конечно, правовое равенство было далеким от фактического: в судебных документах и актах Метрики сохранилось немало жалоб мелкой и средней шляхты на панов и магнатов (нарушения владений, наезды, принуждение к отправлению нешляхетских повинностей, избиения, «тасканье за бороды» и др.). Даже искушенная в судебных тяжбах шляхта нередко попадала в сложные передряги.
В 1569 г. ошмянский подсудок Станислав Юрьевич обвинил кн. Юрия Юрьевича Слуцкого в том, что тот в судебном порядке присвоил его «статки» (имущество), для чего вызвал его «з границ» ВКЛ до Короны вопреки нормам Статута. При всем этом право как официально признанная суверенная и наивысшая сфера социально-политической системы РП в определенной мере регулировало внутристановые и межстановые отношения.
Далеко не во всех странах обычный приходской священник мог вызвать в суд высшего представителя духовной иерархии (дело воложинского попа с митрополитом Ионой, 1570 г.). Еще большие судебные сложности возникали в связи с покушением на жизнь или убийством шляхтича(5). Политический строй РП в конце XVI в. обрел почти завершенные правовые и институциональные формы. Три сеймовых стана взаимодействовали и в какой-то степени уравновешивали друг друга.
Власть короля и великого князя литовского сужалась, но он располагал еще определенными финансовыми средствами, раздавал и подтверждал привилеи на владения, производил номинации на важнейшие государственные посты, связанные с немалыми доходами и престижем. При дворе монарха складывалось и жило своей жизнью придворное окружение, завязывались и расторгались политические и генеалогические связи и союзы, что позволяло искушенным политикам в той или иной мере воздействовать на все политические процессы. Здесь же вынашивались концепции улучшения государственного строя, обсуждались проекты международных договоров, устраивались аудиенции для послов и т. д. Монарх обладал правом высшей судебной и контрольной инстанции, а господарские канцелярии в Польше и ВКЛ располагали самым большим архивом публично-правовых и приватных документов – Метрика ВКЛ и Коронная. До конца существования РП личность монарха и престол были окружены почти восточным
почтением, что, однако, не отвечало фактическому положению дел. В сеймовых выступлениях монарха нередко сравнивали с солнцем, выдающимися деятелями древности, воспеваются его политические и военные деяния, несравненная мудрость. высокие моральные добродетели и т. д. В сущности, монарх всегда оставался символом государственного строя РП с его свободной элекцией и гарантом шляхетских вольностей.
Крупные политические выступления магнатов и шляхты инспирировались олигархией и обычно не ставили под сомнение основы государственного строя. Согласно кардинальным правам сеймовые решения должны были приниматься с обязательным участием всех сеймовых станов. Монарх имел право отвергнуть то или иное предложение, но не мог самостоятельно распустить сейм. Сенаторы исполняли совещательные и рекомендательные функции. Реальные сеймовые полномочия постепенно сосредоточились в посольской избе, где заседали избранные в
поветах, связанные обязывающими инструкциями представители земства. В ослаблении центростремительных тенденций в XVII-XVIII вв. свой вклад внесли как Корона, так и ВКЛ. Сложившаяся в Короне к середине XVI в. сословно-представительная система сама по себе заметно сузила власть монарха, центральной администрации, министров. ВКЛ в значительной мере сохранила свои позиции, поступившись судебным иммунитетом и добившись значительной обособленности ВКЛ в «Речи Посполитой обоих народов». Служебная и придворная карьера в господарском окружении или в канцелярии ВКЛ, важный государственный «вряд» или высокий церковный сан по-прежнему открывали немалые возможности для привилегированной элиты, что подтверждает скоропалительное создание многих крупных панских фортун,
магнатских латифундий, выдвижение на авансцену общественно-политической жизни малоприметных прежде феодальных родов (Сапег, Пацов, Огинских, Воловичей и др.) (5) Сложившиеся в последней трети XVI – первой половине XVII в. право и политическая система в общем удовлетворяли правящие круги ВКЛ (Беларуси и Литвы) и большую часть шляхты. Об этом, например, можно судить не только по позиции
шляхты во время длительных затяжных войн середины XVII в но и по публичным выступлениям шляхетских ораторов, критиковавших чужие государственные и правовые системы. Кроме излюбленных в то время сравнений с античными образцами державной мудрости (Древним Римом, Персией, Карфагеном и т.д.) в контрастном сопоставлении с ними упоминаются соседние страны, близкие к абсолютистской монархии или уже достигшие этой стадии развития (Россия,
Оттоманская Порта), западноевропейские государства(5). Томаш Сапега, назначенный в 1648 г. послом в Москву, утверждал, что ни «влоские Эридианы», ни «немецкие Рейны» ничего не дадут шляхте РП, привыкшей к своим пактам и вольностям (5). Практически все шляхетские ораторы были единодушны в том, что РП представляет идеальное государство, почти «Святую землю».
Немалая часть шляхты ВКЛ по мере успехов полонизации все чаще отождествляла себя со всей шляхтой РП, порывала с местными культурно-языковыми и конфессиональными традициями. Польский язык, вытеснивший во второй половине XVII в. белорусский из основных сфер публичной и государственной жизни, был законодательно закреплен как официальный в общем акте Правового уравнения станов ВКЛ с Короной польской, принятом 26 августа 1696 г. генеральной конфедерацией Польши и ВКЛ в очередной период междуцарствия (5). Формы искусства (дворцы, портретная и батальная живопись, придворные капеллы, драма, опера) поддерживают книгопечатание, становление новых форм образования. Практически все сенатские роды ВКЛ предоставляют своим наследникам возможность заграничных путешествий для ознакомления с миром, обычаями других стран, изучения языков, службы при княжеских и королевских
дворах. Крупнейший магнат ВКЛ Миколай Крыштоф Радзивилл посвятил воспитанию и обучению своих детей обширный социально-педагогический трактат- «Admonitorium» (Несвиж, 14 июля 1603 г.). Согласно этому наставлению наследники князя должны были соблюдать принципы «учтивого шляхетского воспитания» – «стану своему пристойного и Отчизне пригодного» (5). Оговаривались сроки обучения и пребывания за границей (с 12 до 23-24 лет),
описаны наиболее подходящие университеты, средства на эти цели, обязанности слуг и наставников. Значительная часть правящей элиты владела латинским и иностранными языками и преуспевала в сеймовых дискуссиях. Некоторые представители знатных родов удостаиваются европейского признания, как, например, будущий новогрудский воевода Миколай Халецкий, посетивший Германию, Италию, Испанию, Лузитанию, Нидерланды и получивший в годы учебы в парижской
Сорбонне – «матери всех школ христианских» – «венок мудрости» и звание. Он легко общался с иностранными дипломатами (33 года придворной службы), 18 раз избирался сеймовым послом, участвовал в военных баталиях (2). В XVI-XVII вв. складывается особая разновидность шляхетской «сарматской» культуры с ее идеализацией политического строя ВКЛ, Речи Посполитой, Отчизны, воспеванием замкнутого «пейзанского» стиля жизни, рыцарских доблестей и ратных подвигов и «истинной» католической веры. В сарматской публицистике и публичной риторике часто критикуются грубость нравов нехристианских народов, несовершенство правителей, тирания, увлечение заграничными новинками. Повседневные интересы рядовой шляхты были проще и заземленней, замыкались в сфере бытовых и семейных потребностей. Заметные изменения в шляхетской ментальности просматриваются с середины
XVIII в что подтверждают дошедшие до нас сборники всякой всячины -Silva rerum. В этих домашних рукописях рядом с финансовыми подсчетами, выписками из хроник, аптекарскими рецептами все чаще встречаются басни, пословицы, сатирические сочинения, пародийные предложения (41). Согласно господствовавшим представлениям шляхта не могла непосредственно заниматься торговой и ремесленной деятельностью, препоручая эти сферы зависимым или нанятым лицам.
На самом деле шляхта далеко не чуждалась торговых и промысловых доходов, занималась земельными операциями, поручала своим подданным продавать лесные и зерновые продукты на внутреннем рынке и за границу и т. д. Имения и другие постоянные или условные владения шляхты (староства. державы, экономии) вместе с государственными заведениями поставляли в корчмы большую часть всей потребляемой народом алкогольной продукции. Увлеченность хозяйством, нежелание надолго отрываться от своих фольварков серьезно ослабляли
возможности шляхетского ополчения. Развивавшиеся политические процессы – до потрясений середины XVII в как будто подтверждали многие шляхетские иллюзии. По мере ослабления королевской власти и сужения функций вальных сеймов и генеральных сеймиков реальная политическая жизнь все больше смещалась на периферию. Новые привилегии получили земские поветовые сеймики: право выбора депутатов в высший апелляционный суд ВКЛ – трибунал, кандидатов на земские судебные должности, право самоуправления в решении хозяйственных проблем и др. На местном и региональном уровне власть панов, магнатов, использующих в своих целях зависимых от них клиентов, мелкую служебную, часто безземельную, шляхту, стала почти безраздельной. Поветовые сеймики принимали. как правило, выгодные магнатской олигархии решения, выдвигали на вальные коронные сеймы нужных людей, выбирали свою поветовую администрацию.
Возрастание роли поветовых послов и гиперболизация шляхетского права единомыслия и равенства в середине XVII в. привели к законодательному оформлению принципа liberum veto, чем широко пользовались магнаты и различные политические клики. Многие вальные сеймы второй половины XVII – середины XVIII в. разошлись без каких-либо решений. В сложившейся системе права просматриваются новые тенденции к окончательному утверждению католицизма
как господствующей государственной религии и единой основы шляхетской демократии. С конца 60-х годов XVII в. сеймовые конституции обязывают всех будущих претендентов на королевский престол официально объявлять о своем католическом вероисповедании. Генеральная конфедерация 1696 г. не только подтвердила это решение избирать только католика,«а не другой, не дай Бог, религии», но и дополнила его обязательством одновременно сохранять права и привилегии католической
и униатской церквей(43) В общественно-политической мысли конца XVII – первой половины XVIII в. превалируют представления о незыблемости кардинальных прав шляхты. Конституция 1669 г. гласила, что всякие изменения в государственном строе РП не могут не сопровождаться великими потрясениями и «революциями» и потому запрещаются. Острую публичную критику вызвала конституция 1690 г в которой неосторожно упоминалась «меньшая шляхта». Сейм 1699 г. решительно отверг подобную констатацию, подрывающую устоявшиеся представления о равенстве всей шляхты, и с согласия сеймующих станов такие высказывания были запрещены навечно (44). С завершением процесса формирования сословно-представительной монархии, ограничением верховной власти и закреплением прав, привилегий и вольностей шляхты в законодательстве и в практике общественной жизни верховная власть и ее центральные институты, не исключая вальный коронный сейм и конвокации
ВКЛ, утратили прежнее значение. Внешне почти полностью сохранился старый порядок. Бальные сеймы по-прежнему назывались главным стражем шляхетских вольностей. Сенаторы и шляхетские послы торжественно представлялись королю и сеймовой братии, произносили высокие речи о вольностях и Отечестве, но реально мало кто участвовал в значащих сеймовых баталиях. Этим охотно занимались лишь профессиональные политики, диспутанты, купленные послы, иногда явные любители
посветиться. Общий правовой и политический уровень шляхты был высоким, но преобладали частные, групповые, персональные интересы. Почти все внутренние проблемы, грозившие ослаблением РП и ее гибелью, были достаточно известны, но для их решения ничего не делалось. Когда вальному сейму 1701-1702 гг. был предложен проект о предоставлении большей власти королю в ВКЛ, под которым могли бы подписаться многие будущие реформаторы, он был расценен как провокация (что,
впрочем, отвечало действительности) (3). Роль вальных сеймов, так же как конвокации, шляхетских конфедераций, рокошей, порой стремительно возрастала, но эта активизация была связана с редкими фазами усиления реформаторских или, напротив, консервативных тенденций и иногда с чрезвычайным обострением внутри- и внешнеполитических условий. Шляхетская демократия, несмотря на свой сословный характер, оказала позитивное воздействие и на развитие правового и политического создания и эмансипацию городских слоев, наиболее активной части мещанства. То исключительное значение, которое придавалось земскому и шляхетскому праву, позволяло и посполитому люду в определенной мере использовать его в своих целях: добиваться привилеев на магдебургское право, организацию цеховых и купеческих объединений, ограничения феодальных юридик в городах, повинностей и т. д. Впервые в истории Беларуси и Украины представители братств, объединявших с конца XVI в. главным образом православных мещан крупных городов и местечек, практически выдвинули общую программу
политических и этноконфессиональных требований. Выступая от имени «всей Руси старожитной грецкой релей», братства постоянно ссылались на законы ВКЛ и РП, использовали институт шляхетских поветовых послов, неофициально участвовали в подготовке некоторых сеймовых выступлений и конституционных проектов по церковно-религиозным проблемам(3). Заметно опосредованное участие братств в известном шляхетско-магнатском рокоше
М. Зебжидовского 1606 г. К генеральной варшавской конвокации 1632 г. Виленское братство подготовило несколько историко-юридических изданий, предназначенных для воеводских и поветовых послов ВКЛ и всего Сената. В них излагаются права и привилегии «стародавнего руского народа» с Никейского собора 325 г. по 1632 г восхваляется «золотая вольность» доуниатского периода, упоминаются королевские привилеи, печатные сеймовые конституции конца
XVI – начала XVII в акт Варшавской конфедерации 1573 г.(1) Отличие униатов от их оппонентов состояло в том, что на первом этапе утверждения унии-в конце XVI – начале XVII в основными ее идеологами и организаторами были представители высшей духовной иерархии. В православных братствах явственнее ощущалась их связь с мещанской, ремесленной средой, простым «грубым поспольством», тем более что православное духовенство до начала 30-х годов XVII в. официально не исполняло своих функций. Характерно, что в первые годы после Брестской унии 1596 г. социальный статус униатской шляхты и духовенства казался многим из них важнее прежних этноконфессиональных связей. Отвечая на полемическое издание Виленского братства, отмеченное новыми социальными акцентами – «не вера превращает русина в русина, поляка в поляка, литовца в литовца, а происхождение и кровь руская, польская и литовская», униатские
полемисты восприняли это как публичное оскорбление «шляхетской древности»: «ибо что за общая кровь наша шляхетская с плебеями? Что за породнение с хлопством? Взываете к единству по крови, ровняетесь старожитным фамилиям руским. но предки вашей Руси были (людьми) простыми » (3). По-своему пыталось приспособиться к шляхетским порядкам РП и крестьянство Беларуси и Литвы. Судя по сохранившимся источникам, немало крепостных крестьян прибилось
в город, проникло в разряд похожих (вольных) людей, служивого боярства, даже шляхты. По примеру шляхты многие сельские общины стали хранить и предъявлять при надобности судебные, раздельные, продажные, заставные листы, комиссарские акты о разграничении владений и другие подобные документы, позволявшие подтвердить их традиционные права и обязанности. Отношение властей к господарским крестьянам было нередко достаточно «уважительным».
Ссылки на Статуты и публично-правовые и приватные акты встречаются и в других судебных процессах с участием сельских общин, крестьян, горожан и прочего посполитого люда. И хотя оборотной стороной кардинальных прав шляхты, ее золотых вольностей была, естественно, ее власть над зависимым людом, что нередко влекло за собой разные формы социального протеста, чаще всего бегство в другие владения, но может быть не случайно все же ВКЛ никогда не знало крестьянских войн и волнений, равных пугачевщине или разинщине. В XVIII в. во внутренние дела Польши и ВКЛ все более активно вмешиваются соседние державы, заинтересованные в сохранении слабой РП. Большинство робких попыток преобразовать и усовершенствовать государственный строй или сводились к зеркальной шлифовке окостеневшей системы, или не достигали своих целей. Крупную козырную карту разыграл Петр I на завершающем этапе
Северной войны. По условиям мирного договора абсолютистская имперская Россия стала гарантом государственного строя шляхетской демократии, обывательских прав, вольностей. Немой сейм 1717 г. принял рекомендации русских властей при полном безмолвии присутствовавших. Численность войск РП была ограничена 24 тыс. (18 тыс. для Короны, 6200 для ВКЛ). что больше, конечно, подходило для дворцовых парадов.
Австрия и Пруссия имели примерно по 100 тыс Россия -около 300 тыс.(5) Сторонникам обновленческих реформ, активных политических действий указали на их место. Только в последней трети XVIII в. складываются общественно-политические условия для осуществления крупных и реалистичных реформ государственного строя в духе европейского Просвещения, преобразования его в конституционную монархию под общим «верховенством народа».
Принимается знаменитая майская Конституция 1791 г развивается национально-освободительное движение. Но это время быстро прогрессирующего внешнеполитического коллапса, разделов Речи Посполитой насильственной ликвидации ее государственности. Роль ВКЛ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ РП Политическая система Великого княжества Литовского (ВКЛ), в отличие от некоторых аспектов его социальной и экономической
организации, в новейшей российской и белорусской историографии практически не изучалась. Существовало официальное представление, что этот политический строй представлял собой всевластие шляхты, тяготевшей к Польше и подвергавшей народные массы, стремившиеся к «воссоединению» с Россией, двойному – социальному и этноконфессиальному – угнетению. Между тем исторический опыт ВКЛ до образования Речи Посполитой (РП) знакомит нас с одним из трех, самых «перспективных» в то время (и одним из двух – самых драматичных) вариантов общественного развития в Восточной Европе. Москва, Новгород и Вильня воплощают три разных пути социальной и политической эволюции. Формирование шляхты ВКЛ вначале носило сравнительно ограниченный этносоциальный и этнорегиональный характер. Первый становый (сословный) привилей, выданный в
Вильно 20 февраля 1387 г. польским королем и великим князем литовским Ягайло, предназначался для литовских князей и бояр (рыцарей), принявших католицизм в соответствии с Кревским актом 1385 г предусматривавшим инкорпорацию ВКЛ в состав Польского королевства. Привилей 1387 г. освобождал рыцарство почти от всех государственных повинностей, кроме обязанности нести военную службу и участвовать в строительстве госпо-дарских замков,
закреплял за ним право распоряжаться и передавать по наследству свои владения и имущество, свободно выдавать дочерей замуж (без санкции верховной власти), учреждал территориальные судебные органы. Городельские привилеи 1413 г по которым литовские боярские роды, перешедшие в католицизм, вошли в польские гербовые братства, были призваны закрепить привилегированный статус нового сословия в среде собственно литовского этноса, Литвы и литовской католической шляхты во взаимоотношениях с другими землями
ВКЛ, православным «руским» (белорусско-украинским) боярством и княжеской аристократией, а также статус самого ВКЛ в его отношениях с Польшей. Но создаваемое таким путем расчленение общества по этнорелигиозным признакам сулило грядущие раздоры. После смерти Витовта растущая напряженность вылилась во внутреннюю войну начала 30-х годов между претендентами на престол, в которой великого князя литовского Свидригайло поддерживали значительные слои белорусско-украинского боярства. Предоставление аналогичных шляхетских прав «руским» феодалам ВКЛ в 1434 г. позволило, однако, склонить чашу весов в пользу литовско-польского претендента Сигизмунда Кейстутовича. В 1447 г. права «руских» феодалов были закреплены новым обширным привилеем, названным В. Пичетой Великой хартией вольностей. Свою юридическую силу сохранили только пункты городельской унии, запрещавшие некатоликам занимать важные государственные должности, центральные «вряды».
Но практика общественно-политической жизни и религиозно-культурная ассимиляция членов правящей династии постепенно изживала и эти ограничения. Они уже не упоминаются в Статуте 1528 г. и окончательно упраздняются в канун Люблинской унии в виленском и гродненском привилеях 1563 и 1568 гг. В сословном формировании шляхты ВКЛ и в эволюции государственного строя существенное значение имели
связи с Польшей. Во многих современных публикациях подробно описываются внешнеполитические конфликты ВКЛ с Польшей, его противостояние политическим амбициям и планам правящих кругов Короны. Мало кто с этим спорит. Попытки действительного объединения Польши и ВКЛ долго не могли увенчаться успехом. Ни кревская, ни городельская унии не реализовали всех заложенных в них политических постулатов. Меньше внимания уделяется другому историческому феномену:
длительному и довольно эффективному сотрудничеству двух крупных самодостаточных держав. В истории конца XIV-XVI вв. его трудно объяснить только возраставшим внешнеполитическим давлением – враждебными отношениями с Орденом, Священной Римской империей. Московской Русью, Крымскими ханствами и стоящей за их спиной Оттоманской Портой. Ведь, в конце концов, этапы мирного сожительства ВКЛ почти со всеми соседними державами превышали по своей длительности периоды военно-политического противостояния. Дело отнюдь не только во внешней политике и совместной обороне. Дело еще и в том, что со времен кревской и городельской уний конца XIV – начала XV в. начинается глубокое воздействие значительно более развитой польской культуры и польских порядков, сословно-представительных институтов Польши на привилегированные слои
ВКЛ. причем шляхта ВКЛ была заинтересована в этом воздействии. С другой стороны, более авторитарная власть монархов в ВКЛ, наследственном владении Ягеллонов, придавала большую устойчивость и унии. II в какой-то мере самой Польше. (Почти все короли Польши с конца XIV в. были первоначально избраны в
ВКЛ великими князьями. а уже потом, иной раз без особого энтузиазма, посажены и на польский престол.) Законодательные акты 30-х-40-х годов XV в. оформили политэтничный статус шляхты ВКЛ. В течение нескольких десятилетий она обрела многие из тех прав и привилегий, которых польское рыцарство добилось раньше, но добивалось намного дольше и сложнее. Несмотря на формирование шляхетского сословия, что в конце концов должно было привести к созданию аналогичного
или близкого польскому общественно-политического строя, дальнейшее развитие ВКЛ. однако, отличалось от коронного. Основной причиной этого было. очевидно, стремление великих князей литовских сохранить свою власть в огромном полиэтничном государстве со сложным взаимодействием центростремительных и центробежных тенденций, неоднородным территориально-административным устройством и этнорелигиозными диспропорциями. К тому же почти весь XV в. был временем хоть и замедлившегося, но тем не менее еще продолжавшегося территориального расширения ВКЛ, что в свою очередь требовало сильной великокняжеской власти. Верховная власть, заинтересованная в поддержке влиятельной знати, придворных кругов и шляхты-рыцарства, щедро расплачивалась за это раздачей земель из господарского домена, номинациями на государственные «вряды», предоставлением всему стану или отдельным лицам иммунитетных и других привилегий. Вторая половина XV в время формирования новой феодальной элиты крупных собственников-«панов», значительнее
потеснившей родовую (княжескую) аристократию. С усилением польского влияния и культурно-конфессиональной полонизацией магнатерии и значительной части шляхты и городских верхов возросло также участие шляхты ВКЛ в политической и духовной жизни Короны и всей Речи Посполитой, расширились связи с польской и западной культурой. Правящая элита ВКЛ стремилась реально сохранить государственный суверенитет в тех пределах, что были
оговорены унией, или даже расширить его, опасалась чрезмерного возрастания польского влияния, передела собственности, втягивания в опасные внешнеполитические акции, не отвечавшие собственным интересам Княжества. Статут ВКЛ 1588 г. не был представлен вальному сейму и был введен в действие благодаря личным связям подканцлера Льва Сапеги и привилею Сигизмунда III. Ничто так не разгораживало две державы на протяжении нескольких столетий, как разные правовые системы.
Не очень спешила шляхта оказывать помощь Польше и в ее войнах с Портой, Швецией, крымчаками, в подавлении бунтов и восстаний на украинских землях; бдительно следила за соблюдением норм Статута о предоставлении государственных должностей только урожденной шляхте ВКЛ («тубыльцам»). ЗАКЛЮЧЕНИЕ Подведем некоторые итоги. В отличие от большинства западноевропейских стран, в которых в формировании парламентаризма активно участвовало третье сословие, парламентаризм в Польше и ВКЛ был результатом политической деятельности почти исключительно шляхты. Высокая правовая культура шляхты, глубокое осознание ею личных прав (пусть и преломленное в сословной ментальности), своеобразные формы парламентских институтов и разделение функций между сеймующими станами, воздействие шляхетских вольностей и шляхетского правосознания на другие сословия создавали в обществе
ВКЛ важные предпосылки становления гражданского общества, перехода к Новому времени. Это и показали реформы конца XVIII в унаследовавшие и развившие лучшие традиции предшествовавшей эпохи. Они свидетельствовали о том. что РП, т. е. ВКЛ, Беларусь и Литва, в XVI -XVIII вв. представляли, может быть, географическую, но отнюдь не политическую периферию Европы. В современной историографии нет единого мнения по вопросу о причинах внутриполитического
кризиса Речи Посполитой во второй половине XVII – середине XVIII в. К основным факторам этого нисхождения причисляют эгоистическую политику олигархии, магнатских групп, не заинтересованных в укреплении верховной власти и централизаторских процессах, вмешательство соседних держав, длительные разрушительные войны и т. д. К этому можно добавить отсутствие сильной профессиональной армии в
ВКЛ, вовлечение Польши в изнуряющий процесс колонизации Украины и усмирения казацкой вольницы, нерешенность и осложненность церковно-религиозных и этноконфессиональных противоречий, отход правящей элиты и большей части шляхты от народных религиозных, культурных и языковых традиций. Только на новой ступени исторического развития политический народ-шляхта ВКЛ, наиболее активная и демократическая его часть, стал постепенно осознавать свою историческую миссию и брать на себя ответственность за судьбы всех наций и всех народов Отечества. Шляхетская демократия ВКЛ (при всех пороках и недостатках) позволила избежать крайних форм бесправия и террора, приобщила к гражданской и политической деятельности всю шляхту, а частично и другие слои населения, осознала необходимость учитывать мнение меньшинства, дала ощутить вкус свободы и человеческого достоинства. Историческая судьба белорусского народа сложилась так, что он в громадной мере утратил
память о своем прошлом, своей истории. Но в процессе становления белорусской государственности и дальнейшего развития белорусской нации обращение к прошлому, и, прежде всего, к периоду ВКЛ, неизбежно. И здесь белорусы имеют преимущество перед многими народами «постсоветского пространства». Обращение белорусов к ВКЛ – это обращение к такому прошлому, которое значительно больше отвечает современным демократическим нормам и на которое можно значительно больше опираться при построении демократического
государства, чем на исторические образцы и примеры прошлого многих других народов. Если гордиться в своей истории не завоевательными войнами и порабощением других, а близостью общественных порядков прошлого к современным нормам и ценностям, белорусам есть чем гордиться. ЛИТЕРАТУРА 1. http://slyahta.narod.ru/Rzeczpospolita.h tml 2. Г.Гавлинченко «Шляхецкая демократия» в Великом княжестве
Литов ском 6-18 вв./ « Белоруссия и Россия: общества и государства»,1998г. www//yabloko.ru/Themes/Belarus/belarus 3. www//pawet.narod.ru/book/hist/szlachet_d emakrat_ru 4. История Беларуси с древнейших времен до конца XIX в»/- Зелинский,Пинчуко В.Н. МИНСК,2004/-20-21стр. 5 Литва/www/ganba.narod.ru/library/Politik a