Куличкин С. П.
Послеокончания Русско-турецкой войны 1877–1878 годов Россия не воевала почти 30 лет.Государь император Александр Миротворец «сосредотачивал» страну, особо неотыскивая союзников и тем более друзей за границами империи. Россия занималасьсобой и довольно успешно. Продолжил дело отца в первые годы царствования иНиколай II. Между тем, «мир клокотал». Великие европейские державы и набравшиемогущества США и Япония активно включились в передел уже поделенного мира идележку «неосвоенных территорий». Классический капитализм развивался именнотак, по Марксу. Непрерывная цепь конфликтов, локальных войн опутали практическивесь мир, все страны, и Россию не миновала чаша сия. Чаша оказалась с весьмагорьким питьем, ибо именно Россия — первая из великих держав, испытала горечьвоенных неудач нового, самого грозного для человечества XX века. Никогда ещерусская армия, а особенно флот, не терпели столь обидных поражений, как вРусско-японскую войну 1904–1905 годов. Невольно задаешься вопросом, каких жевеликих полководцев за эти 30 лет мира и 2 года неудачной войны могла дать мируРоссия. На первый взгляд, не могла. Позволю себе не согласиться с этим. Нопрежде чем представить на суд читателей своего героя вынужден развеятьнекоторые мифы и стереотипы, укоренившиеся в умах не только обывателейотносительно причин и итогов «несчастной Русско-японской войны». Очень краткийэкскурс в историю вопроса необходим, чтобы понять, почему забыты невольно илизамалчивались сознательно подвиги героев тех далеких событий на ДальнемВостоке. Крейсер «Варяг» и только — вот символ той войны в умах русского человекауже боле ста лет. В умах же иностранцев нет и этого.
Сразуоговорюсь. Всегда были исследователи, которые ставили под сомнение общепринятыевыводы, касающиеся этой войны. Кстати, такие сомневающиеся были только вРоссии. Остальному миру это просто не интересно. Любопытно хотя бы исследованиеуже известного нам военного историка А. Керсновского. После десятилетийСоветской власти, успешно и со злорадством клеймившую проклятый царизм,императорскую армию и флот, появились и у нас попытки нарисовать истиннуюкартину тех событий. Я имею в виду работы известного историка членкора РАН А.Сахарова, историков А. Лобанова, Д. Лихарева, Е. Мезенцева и других. Но слишкомуж мало таких работ, да и те не доходят до умов широкой общественности. «Мыленивы и не любопытны», — сказал русский гений, и так, к сожалению, видимобудет всегда. Но мы в нашей конкретной работе все-таки отметим несколько важныхмоментов истории «несчастной войны», попытаемся избавить читателя от некоторыхстереотипов.
Во-первых,разберемся с тем, кто спровоцировал войну. Считается, что Россия в силугосподствующей в мире национально-имперской идеологии просто должна была«добыть себе новое место под солнцем», а именно выход в мировой океан изнезамерзающего порта. Лучшего места чем Китай и Корея в то время и представитьсебе невозможно. Между тем, на мой взгляд, именно в этом заключалась крупнейшаяошибка внешней политики России. Нетрудно доказать, как нас буквально втянули вДальневосточный кризис. Особенно преуспела в этом Германия. Потворствовали,особенно на первом этапе, и наши заклятые друзья из Англии, Франции и США.Нетрудно доказать, как вскоре все эти доброхоты, говоря молодежным сленгом«дружно нас кинули». Тысячу раз прав А. Керсновский: «Не было смыслазахватывать чужие земли, когда свои собственные оставались втуне. Мынабрасывались на каменистый Ляодун, пренебрегая богатейшей Камчаткой. Мызатратили огромные деньги на оборудование китайской территории и оставили взапустении исконный русский край непочатых сил от Урала до Берингова моря. Имеябогатейший в мире Кузнецкий угольный бассейн, мы не тронули его и сталиразрабатывать за тридевять земель в чужой стране Янтайские копи. Имея лучшуюстоянку на Тихом океане — Петропавловск, — мы зачем-то пошли в порт-артурскуюмышеловку… И даже в нашей последовательной политике мы не сумели бытьпоследовательными: взяв китайские земли, мы не подумали прежде всего ихукрепить, принесли Порт-Артур в жертву коммерческому порту Дальний». К этомуможно добавить, что вместо предложенного еще Александром III продолженияСибирского пути вдоль Амура, мы воздвигли знаменитую КВЖД, оживив заброшеннуюкитайскую провинцию. Харбин из захолустной деревушки за несколько месяцевпревратился в гигантский промышленный центр. Население Маньчжурии увеличилось с3 до 30 миллионов человек. «Русское золото полилось рекой, обогащая чужуюстрану, — с горечью констатирует Керсновский, — Русское население Приамурскогокрая осталось без железной дороги; дорогу, зато получили китайцы, а затем, увы,японцы. Искусственно был создан город Дальний, который наши офицеры сталиназывать Лишний. Деньги на сооружение этого удивительного города Витте достализ кредитов, отпущенных на укрепление Порт-Артура. Артурская крепость осталасьнедостроенной, зато Дальний был оборудован по последнему слову техники и,только что законченный, преподнесен японцам, которые и мечтать не могли олучшей базе для действий против России, в частности против Артура. Дальний убилАртур».
Мнев этой связи часто напоминают о советской военной экспансии, о наших базах наКубе, в Сирии, Вьетнаме. Но, Советский Союз, имея выход в мировой океан, мощныеокеанские флоты на Севере и Дальнем Востоке мог себе это позволить. Россияконца XIX века не могла.
Второймиф основывается на том, что огромная Россия, царская сатрапия спровоцироваламаленькую незащищенную Японию на выгодный для себя конфликт. Между тем нетолько многочисленные документы, но и последовавшие события без трудадоказывают, что Россия всячески пыталась избежать войны, шла на многочисленныеуступки Японии. Даже ее стратегия в случае возможного конфликта носила болеечем оборонительный характер. Мы приучены думать, что проклятый царизм рвался«раздавить ничтожных япошек». Тогда как в Петербурге хорошо знали о реальномсоотношении сил. Японская армия на Дальнем Востоке превосходила русскую поличному составу в 3 раза, по артиллерии в 8 раз, в пулеметах в 18 раз. Русскийфлот уступал японскому по количеству и огневой мощи кораблей в 1,5 раза.Достаточно сказать, что к началу войны русские войска на Дальнем Востоке, кромеполевой артиллерии, имели лишь 8 станковых пулеметов. Гаубичной артиллерии небыло. Имеющиеся на вооружении трехдюймовые пушки вели огонь исключительношрапнелью. Поэтому мы еще в 1902 году согласились вывести свои войска изМаньчжурии. Уступали и дальше, вплоть до начала боевых действий.
Другоедело Япония, которая в кратчайший срок, благодаря огромнойфинансово-экономической помощи США и Англии, создали на Дальнем Востоке самыесовременные вооруженные силы. Япония, зная о состоянии русского военногопотенциала на Дальнем Востоке, рвалась в бой. Причем, в Токио рассчитывалиразбить Россию одной кратковременной победоносной кампанией «блицкригом». Незря же японскую армию натаскивали наши немецкие друзья. Вся нация быланастроена на такую войну. Один из видных государственных деятелей Японии, графОкума открыто заявлял: «Мы должны воевать с Россией». Газета «Ници-Ници», нестесняясь, писала: «Вперед же, пехотинцы Ниппона, вперед, кавалеристы Странывосходящего солнца, бейте и гоните дикую орду, пусть наше знамя водрузиться навершинах Урала…». И для японцев мы оказались дикарями. На улицах Токио и другихяпонских городов распевали песню: «Долой всю Русь! Пора настала, Сыны Ниппона!Горе ей…». Стремление Японии начать войну в выгодной для нее обстановке выявилаи последняя стадия переговоров: Направляя России ноту в декабре 1903 года,Япония даже не поставила сроков для ответа и не думала получать его. Россияпошла на новые уступки и послала ответ 21 января, но тот был задержан вНагасаки и доставлен русскому посланнику только на следующий день, после тогокак Япония без объявления войны атаковала русскую эскадру в Порт-Артуре. Ну,какие тут еще нужны доказательства?
Следующийи главный миф связан с ходом и итогами войны. А. Сахаров справедливо замечает:«Оценка большинства отечественных и зарубежных авторов, касающихся этой стороныпроблемы, безоговорочная: применительно к России война — это «катастрофа»,«полное поражение», а применительно к Японии — «исключительный успех японскойармии на Маньчжурском оперативном театре», «ошеломляющая и решительная победа».Если подобные оценки зарубежных историков восходят к русофобской ияпонофильской англо-американской историографии, то кредо на этот счетотечественных историков, за исключением некоторых дореволюционных российскихисториков, базируется на известном «Кратком курсе истории ВКП(б)». На самомделе полное поражение России при внимательном анализе становится не менеестранным, чем полное поражение в Крымскую войну.
Казалосьбы все факты поражения налицо. Ну, кто может оспорить итог Цусимскойкатастрофы? Не оспариваем его и мы. На дно Японского моря в первом жестолкновении ушло шесть из восьми русских эскадренных броненосцев, один из трехброненосцев береговой охраны и четыре крейсера из девяти. Ночной торпеднойатакой миноносцев были добиты остальные русские броненосцы, часть судовзахвачены в плен вместе с командующим флотом, офицерами и матросами. При этомяпонцы не потеряли ни одного крупного корабля. Погибли только несколькоминоносцев. В этой связи могу лишь заметить, что у русского флота изначально небыло ни малейшего шанса, как не пытаются доныне некоторые морские историкидоказать противное. Судите сами. Японский флот имел преимущество практически вовсех боевых компонентах. 228 орудий, из них 54 калибра 203–305 мм у русских;910 орудий, из них 60 калибра 203–305 мм у японцев. Преимущество в мощностиартиллерийского огня 360 выстр./мин. Против 134 выстр. у русских; бронировании61% против 40% у русских; скорости хода 16-18 узлов против 12-14 узлов урусских. Впрочем, небольшой шанс был, если бы мы сумели навязать противникуближний бой. Но для этого надо было иметь блестяще подготовленный,натренированный до автоматизма, слаженный до мелочей, быстро и уверенноуправляемый боевой организм. Между тем, собрали с миру по нитке совершенно неравнозначные по боевому потенциалу корабли. Экипажи формировались наспех, числоновичков превышало все мыслимые нормы с большим процентом штрафников извоенно-морских тюрем и дисциплинарных батальонов. Мало было и квалифицированныхофицеров. Вся эта разношерстная армада почти год пробиралась к месту сражения,износила и без того дряхлую материальную часть и не провела ни одного учения нетолько с боевой стрельбой, но и простому слаживанию экипажей и эскадры в целом.
Удивляетдругое. Почему, вопреки всякой логики, уже через два дня после стольблистательной победы японцы тайно обратились к президенту США Теодору Рузвельтус отчаянной просьбой о посредничестве в деле заключения мира с Россией. Копнувглубже, мы заметим, что это была уже третья попытка японцев. Вот тебе исокрушительно поражение!? Впервые японцы запросили мира еще в июле 1904 года,ровно за месяц до их «блестящей победы под Ляоянем». С чего бы? На первыйвзгляд, они успешно высадили основные силы на континент, успешно отрезали отглавных сил и блокировали Порт-Артур, и хотя крепко там получили по зубам, ноуверенно наступали в Маньчжурии. Однако в Токио уже тогда поняли — блицкригпровалился. Пришлось через немецких и английских посредников обратиться к русскомуцарю с предложением о мирных переговорах с условием сдачи Порт-Артура,Маньчжурии и Кореи. Разумеется, в то время на это не мог согласиться ни одинразумный политик. Мы все же запомним. Первыми пардону запросили не разбитыерусские, а победоносные японцы.
Последовавшиеза этим победы японцев под Ляоянем, на реке Шахэ и даже под Мукденом, какоказалось, совсем не шокировали русских. Да и победы были не очень убедительны.Например, под Ляоянем японцы были отражены по всем направлениям. Русская армиялишь по приказу Куропаткина отошла к Мукдену. При этом в ходе боев мы потеряли17034 человека, японцы 23843! К осени 1904 года японская военная машинакапитально забуксовала. Потери были настолько огромны, что их не компенсировалаи всеобщая мобилизация. Только под взятым, наконец, Порт-Артуром японцыпотеряли более 100 тысяч человек против 60 тысяч у русских. Кстати это был цветяпонской кадровой армии. Там, например, погибли несколько принцев императорскойкрови и три сына генерала Ноги, командовавшего осадой.
Нои падение Порт-Артура имело лишь психологический успех, пропагандистскийрезонанс. Японцы мучительно собирали последние силы, чтобы окончательноразгромить русских под Мукденом. Победили, но не разгромили. Да, мы потерялиоколо 90 тыс. человек, из них 59 тыс. убитыми и ранеными. Но и победителитолько убитыми потеряли 70 тыс. человек и даже не попытались преследоватьотступающих русских. Как тут не согласиться с А. Сахаровым: «Мукден как раз ибыл такой последней битвой, последним поражением, вернее отступлением русскойармии, после которого Япония воевать дальше практически не могла». Россиябыстро и успешно начала сосредотачивать мощные силы на Дальнем Востоке. Японияже исчерпала все свои военные, экономические, людские возможности и во второй разчерез посредников запросила мира на тех же условиях. Тогда государь императорвыдержал напор своих миролюбивых советчиков и отказал. Потому что русскаяармия, прочно занявшая Сыпингайские позиции, начала обретать настоящую силу. А.Керсновский пишет: «В апреле прибыло свыше 40000 запасных и выздоровевших, а впервой половине мая 40000 охотников со всех полков Русской Армии. Нашепревосходство в силах, бывшее всю весну ощутительным, к лету сделалосьподавляющим. У нас стало 38 дивизий, сполна укомплектованных, против 20японских. Против каждой японской дивизии мы имели корпус. Качество наших войскповышалось с каждым днем благодаря непрерывному прибытию превосходных полевыхдивизий и отличных пополнений. В то же время качество японских войск сильнопонизилось: их офицерский и унтер-офицерский состав истреблен, пополненияприбывали необученными, люди охотно стали сдаваться в плен, чего прежде совсемне наблюдалось. Сыпингайское сражение должно было дать России победу — но этосражение не было дано».
ИЦусима ничего не изменила в стратегии войны и не имела решающего значения дляее исхода. Материальные и моральные силы Японии катастрофически падали. Призвавза время войны 1 185 000 человек, Япония перенапряглась, в конце призываямолодежь призыва 1906 года и стариков отслуживших свой срок в запасе. Людскиересурсы просто иссякали, как моральные силы нации в целом. Пленные жаловалисьна утомление войной. Население, обремененное непосильными налогами,дороговизной, сокращением производства было в отчаянии. Самурайским духом давноне пахло. Не удивительно, что всего через два месяца после цусимского триумфаяпонцы через президента США уже в третий раз запросили мира. Цифры общих потерьочень красноречивы. Россия потеряла 270 тысяч человек, в том числе 50 тысяч убитыми.Японцы потеряли 280 тысяч человек, в том числе свыше 80 тысяч убитыми.Согласитесь, говорить о сокрушительном поражении России как-то неловко. Мир,как известно мы подписали. Досталось и государю императору и главномуподписанту Витте. Я лишь хочу привести ранее неизвестный факт. Ставя задачуВитте «не уступать ни пяди своей земли, не давать им копейки контрибуции»,Николай II надеялся, что японцы не согласятся с его условиями и сорвутпереговоры. Тогда продолжение войны неизбежно, и Россия была готова к еепобедному завершению.
Ещеодин миф основывается на якобы подавляющем превосходстве японского вооружения,военной мысли, японского солдата над русскими. Как раз здесь все было наоборот,за исключением, пожалуй, флота. Да и там русский моряк, как боевая единицастоял не ниже японского. Примером тому может служить хотя бы подвиг «Варяга»или «Стерегущего». На сухопутном театре военных действий японцы уступалирусским почти по всем компонентам.
Русскаявинтовка Мосина значительно превосходила японскую магазинную винтовку системы«Арисака». Русский пулемет «Максим» не имел тогда равных в мире. У японцевсобственного пулемета вообще не было. Русская полевая артиллерия превосходилаяпонскую в скорострельности и дальнобойности. Дальность ведения огня русскогоорудия достигла 6,5 верст, а японского — лишь 4,5 версты; максимальнаяскорострельность русского орудия составляла 10 выстрелов в минуту — в 2 слишним раза больше скорострельности японской пушки. Россия имела в то времялучшую в мире кавалерию. О такой кавалерии японцы могли только мечтать
Тактикарусских войск совершенствовалась от боя к бою, особенно в организациивзаимодействия, сочетания обходов и охватов с фронтальными атаками на узкомучастке поля боя. Русские научились сочетать упругую оборону укреплений сконтратаками. Особенно наглядно это продемонстрировал Порт-Артур. Русскиевойска развертывались в боевой порядок уже во 2-ом эшелоне и атаковалиразвернутой цепью. Японская армия обучалась на основе германской военнойдоктрины немецкими инструкторами (вот она дружеская поддержка Вильгельмомсвоего брата Николая. — С.К.) и действовала всю войну шаблонно, прямолинейно,уповая в основном на охваты. Основой боевых построений их войск до самого концавойны была густая стрелковая цепь, за ней ротные и батальонные колонны. Отсюдаи огромные потери. Японская артиллерия также действовала тупо шаблонно, и доконца войны не имела понятия о стрельбе с закрытых позиций. В бою же наподступах к Ляояню русские артиллеристы впервые в мире в полевых условиях применилистрельбу с закрытых позиций. Расположив орудия за гребнями высот, командирывели огонь, командуя с наблюдательного пункта, находившегося впереди батарей. 7русских батарей в составе 54 орудий совершенно подавили артиллерийские полкияпонцев в составе 252 орудий. Каково!
Японскаястратегия была излишне осторожна и склонна уступать тактическим расчетам.Маршал Ояма так ни разу не сумел сосредоточить силы на главном направлении. Ксожалению, высшее руководство русской армии оказалось настолько слабым, что несмогло воспользоваться даже этими явными промахами японской военной мысли. Мысами отдавали японцам победу. Вот где стыд и срам.
И,наконец, пора прекратить рассказывать байки о возвышенных, рыцарских характерахяпонских солдат, их поголовной грамотности, самурайском кодексе «Бусидо»,каратэ и прочей экзотике. О том, как самоотверженно боролись японцы, и какиз-под палки воевали полудикие необразованные русские мужики, не принимавшие ине понимавшие эту войну. Да, было у японцев много самурайского, были они,безусловно, храбрыми солдатами, нередко презирающими смерть. Но и боевой дух,боевой потенциал русского солдата был не ниже. Вот что вполне справедливо пишетА. Керсновский: «Высокое качество личного состава Русской Армии в эту тяжелуюгодину ярко сказывается в том, что весною 1905 года из полков, оставшихся вРоссии, отправились на войну ДОБРОВОЛЬЦАМИ 40 000 солдат. Они знали на что шли;слухи о кровавых потерях и жестоких поражениях не поколебали их сердец. Будьвместо Линевича Гурко, вместо Куропаткина — Скобелев, чего бы они сделали стакими войсками. Еще рельефнее сказывается доблесть войск ничтожным количествомпленных. Почти все 27 000 пленных жертвы мукденского хаоса. В сражении приЛяояне все трофеи армии Оку, лишившейся 7500 человек убитыми и ранеными,составили 13 пленных русских солдат. Ни одного знамени нами не было потеряно».
Прошупрощения за столь длинное отступление от основной темы, но это поможет намлучше понять, что и в Русско-японской войне русская армия имела не только такихгоре полководцев, как Куропаткин, Линевич, Бельдерлинг, Стессель, но и явиламиру настоящие военные таланты. Блестяще воевали кавалерийские генералыСамсонов, Мищенко. Хорошо себя зарекомендовал генерал Штакельберг, который подСандепу показал незаурядную силу воли. Проявили себя генералы Церпицкий,Зарубаев, Путилов. Особенно прославились порт-артурцы.
«Порт-Артур,— пишет Керсновский, — дал русским армиям и флоту выдающихся военачальников. Неговоря о главном герое всей войны — генерале Кондратенко — мы назовем лишьимена Горбатовского, Ирмана, Шварца, Григоровича, Эссена, Колчака».
Итак,генерал-лейтенант Роман Исидорович Кондратенко. Хочу сразу привестивысказывание знаменитого и уважаемого до сих пор военачальника генералаДрагомирова, которое очень точно определяет сущность этого удивительно ипрактически забытого даже в военной среде талантливейшего русского полководца.«Прошел ты мимо меня скромным, хотя и способным работником, и я тебя непризнал. Слава твоя неувядаема, но потеря невознаградима. Плачьте близкие иприсные, плачь вся Россия, зане потеряла ты большого человека, которого скоро,может, и не наживешь».
Действительно,Кондратенко принадлежал к тому весьма распространенному на Руси типунационального героя, которого Лев Толстой гениально представил в романе «Войнаи мир» — капитана Тушина. Тихий, незаметный, безукоризненно честный и преданныйделу службист в минуты роковые преображается в пусть неброского, но настоящегобогатыря, который и сам являет собой пример истинного героизма, и ведет засобой миллионы. Не будь этих минут роковых, и наш герой мог так и уйти в мириной неоцененным по заслугам, не раскрывшим полностью свой талант, дар Божий. Ввоенной карьере, боевой биографии, не говоря уж об обыденной жизни, уКондратенко не было и сотой доли скобелевского блеска и популярности. Но поделам своим, особенно главному — обороне Порт-Артура — он вполне сопоставим соСкобелевым, вполне национальный герой. Ближе всего он к герою другойгероической обороны генералу Хрулеву. Хотя бы потому, что ему тоже приходилосьпреодолевать неимоверные трудности не только со стороны боевого противника, нои собственных командиров и начальников. При этом, не имея покровителей изащитников не только скобелевского уровня, но и хрулевского. До Кондратенко небыло у нас такого военачальника. Кондратенко в русской военной истории сталпервым выдающимся военачальником из народа. Именно он открыл галерею великихполководцев-разночинцев, которую достойно завершит маршал Жуков.
Происхождениевсе-таки не защитило его от всевидящего ока советских идеологов, для которыхон, прежде всего, был царским генералом. Да к тому же проявил он себя вРусско-японскую войну, по определению проклятую и оболганную большевиками вовсех аспектах. Правда, в первые годы после Великой Отечественной войны, когдавождь поднимал на щит практически всех русских полководцев, о Кондратенко тутже вспомнили. Привели в порядок его могилу, напечатали прекрасный роман А.Степанова «Порт-Артур», в котором одним из главных героев и был генералКондратенко. Но вместе со смертью вождя имя нашего героя вновь на многие годыбыло вычеркнуто даже из военной истории. Когда я 30 лет назад добивался вразличных советских инстанциях разрешения на издание подробной биографииКондратенко, один из деятелей ЦК ВЛКСМ, ныне, как полагается либерал идемократ, все также руководящий идеологией, посоветовал мне хотя быпредположить, что будь живым Кондратенко, непременно бы примкнул к Советскойвласти. Экие выверты. Биография с Божией помощью вышла, но и только. Весь тиражблагополучно рассовали по окраинам Советского Союза, и воцарилось прежнеемолчание, вплоть до нынешних времен. Сейчас даже ревностными антисоветчикамиподнимаются на щит и менее значимые для России имена, но и они упорно незамечают того, что в дореволюционной русской армии, в дореволюционном русскомобществе имя генерала Кондратенко было широко известно, популярно и высокопочитаемо. Между прочим, в приказе военного министра от 20 марта 1906 годаговорится: «Второго декабря 1904 года, при геройской защите Порт-Артура, погибгенерал-лейтенант Кондратенко, бывший душою обороны, примером самоотвержения,неустанной энергии, истинных знаний, искусства и высокой военной доблести.Проявленные при бессмертной обороне генералом Кондратенко качества дают емуправо стать в ряды народных героев». Так что, мы имеем полное право, включитьего в нашу галерею прославленных полководцев земли русской. Не трудно доказатьи его соответствие нашим критериям.
Первыйкритерий — Божий дар, врожденный талант. А как, скажите, без этих качеств можнобосоногому мальчишке, торговавшему родниковой водой на тифлисском базаре,добиться в жизни того, чего не смогли достичь тысячи и тысячи несравнимоблагополучных отроков. Блестяще окончить военную гимназию, лучшее военноеучилище страны, две академии — Инженерную и Генерального штаба, получитьпризнание инженера, изобретателя, генеральские эполеты и навеки прославить себяна фортах Порт-Артура. Уже этого беглого перечисления достаточно длясоответствия личности Кондратенко первому критерию. Но мы все-таки для полнотыкартины уточним это.
Родилсянаш герой в семье отставного майора Тифлисского гарнизонного батальона,выслужившего себе этот чин безупречной службой с солдатских погон. Похоже надеда Скобелева. Но тот все-таки был из дворян однодворцев. Исидор ДенисовичКондратенко рекрутировался в Крымский пехотный полк из обычной крестьянскойсемьи с Екатеринославщины, да и дослужился только до майорского чина. Этодавало право на дворянство, но дистанция между полным генералом, георгиевскимкавалером, героем Отечественной войны, писателем, любимцем царей ИваномНикитичем Скобелевым и майором Исидором Денисовичем Кондратенко огромна.Поэтому дети Ивана Скобелева с рождения имели несравнимые с детьми ИсидораКондратенко возможности. Не удивительно, что последний десятый ребенок майораРоман с 7 лет зарабатывал первые деньги разносчиком воды. А после того, какотец скоропостижно скончался, семейство впало едва ли ни в нищету. Трудносказать, как бы сложилась дальнейшая судьба Романа Конлратенко, если бы не егостарший брат Елисей, получивший по квоте для неимущих дворян приличноеобразование, и особенно его жена Юлия Васильевна, урожденная Таннер. Женщинавесьма состоятельная и широко образованная взяла на себя ответственность засудьбу маленького Ромы. Юлия Васильевна в самый короткий срок не только прошлас маленьким племянником курс начальной школы, но и обучила его немецкому ифранцузскому языку. Два дня в неделю они обязательно говорили только нанемецком и французском языках, помимо обязательной грамматики. Именноврожденный талант позволил мальчику усвоить языки столь немудреным способом.Немецким языком Кондратенко до конца жизни владел в совершенстве Божий дар и недетская работоспособность позволили Роману без труда поступить а Полоцкую военнуюгимназию (кадетский корпус. — С.К.) и блестяще ее закончить. О незаурядностиего способностей говорят хотя бы такие факты. На втором году обучения Романпридумал своеобразный способ заучивания уроков, который напоминал игру и давалхороший результат. Он, например, составлял из урока по географии занимательныйрассказ, записывал его в тетрадку и вечерами прочитывал товарищам. Многиекадеты сначала смеялись над его причудами, но после первой же репетицииубедились в пользе такой работы. Предложенная Романам совместная подготовкадомашних заданий тоже понравилась товарищам. А вот привычные для него«иностранные дни»не прижились. Роман не только прекрасно учился сам, помогалтоварищам, но и находил время готовить поступающих в корпус детей, зарабатываятаким путем довольную сумму на мелкие потребности.
Стольже блестяще, удивляя друзей и преподавателей, заканчивает он и Николаевскоеинженерное училище. То самое, которое заканчивали писатели Григорович,Достоевский, кумир Кондратенко герой Севастополя первый военный инженер РоссииТотлебен. Курс обучения здесь был самым сложным среди военных учебныхзаведений, но Кондратенко не подкачал. Вот что пишет один из его однокашников:«Особенно Роман Исидорович занимался самообразованием. В училище, между прочим,он занялся по собственному желанию необязательным английским языком и изучилего настолько, что мог совершенно свободно читать по-английски, не прибегая кпомощи словаря. Многие ли молодые люди в его положении нашли бы в себе столькосилы воли, трудолюбия и характера, чтобы, среди многочисленных обязательныхпредметов изучить еще не обязательный английский язык». И это тоже талант.
Произведенныйв офицеры, он не погряз в рутинной повседневной службе дальних гарнизонов, незапил, не умер от скуки, а все свободное время уделяет самообразованию,повышению своего профессионального мастерства. Добивается разрешения и вудивительно короткие сроки блестяще заканчивает последовательно две академии —Инженерную и Генерального штаба. Уже это говорит о незаурядных способностяхмолодого офицера, Но Кондратенко этого мало, Он составляет поразивший многихпрофессионалов проект сухопутных укреплений Батумской крепости, которыйблестяще защищает в Петербурге в Инженерном комитете. Неоценимой станет этаработа, когда он через много лет из ничего будет создавать сухопутную оборонуПорт-Артура. Уже эти первые шаги молодого таланта вызывают не скрываемуюзависть сослуживцев, непонимание прямых начальников. А Кондратенко продолжаетудивлять. По собственной инициативе работает над статистическим разделомКавказского справочного календаря, изобретает дальномер, модель которогопостроил на собственные средства и с помощью которой делал поразительно точныеизмерения на дальности до 3-х верст. Все это в свободное от службы время.Служба же его на штабных должностях, командиром роты, батальона, полка,бригады, начальника дивизии отличалась обязательными новациями. Он уже в ротеорганизовал школу начального обучения для нижних чинов. В батальоне и полкупостоянно читает лекции для командного состава по теории и практике военногодела. Это не трудно, имея такое блестящее образование. Но нужно еще желание,особая тяга. А это уже Божий дар. Кстати, комендант крепости Порт-Артур генералСмирнов тоже окончил две академии, но не сделал и сотой доли того, что сделалКондратенко.
Вхарактере нашего героя следует, прежде всего, отметить обостренное чувствосправедливости, безупречную честность и принципиальность. Мягкий по характеру,доброжелательный, тихий и неказистый на вид, он еще и потому вызывал раздражениеу коллег и начальства, что упрямо разоблачала даже малейшие огрехи по службе,не взирая на чины и должности нерадивых. Особенно возмущался несправедливостьюк нижним чинам. Так что характер у Кондратенко был, да еще какой! «РоманИсидорович, — пишет летописец артурской обороны Я. Шишко, — вовсе не походил натех наших генералов, которые умеют только «разнести»своего подчиненного, а ненаучить его чему-нибудь полезному. Ровный и спокойный, чрезвычайно деликатный ипростой Кондратенко не считал унижением своего достоинства сближаться со своимиподчиненными и даже спрашивать у них совета. «Им на месте виднее, как лучшепоступить и что сделать», обыкновенно говорил он. Самыя приказания он отдавалнередко в условной и вопросительной форме: «не найдете ли вы необходимымсделать то-то и то-то», и такие приказания побуждали подчиненного вдумчивоотноситься к их исполнению. Но там, где это было необходимо, он умел отдаватьприказ таким тоном, который не допускал, не только тени ослушания, но и какогобы то ни было промедления или заминки в его исполнении». Не вызывает сомнения иличная храбрость генерала. Вот лишь один из многочисленных примеров. Тот же Я.Шишко пишет: «Повозки, походные кухни, двуколки, денщики с офицерским вещами,роты в рассыпную, одиночные всадники и проч… все спешило, перепутывалось,застревало в болоте и ручье, падало, сраженное пулей. Все были охвачены ужасом.Один Кондратенко в этой суматохе и панике был спокоен и старался привести все ввозможный порядок. Он, не обращая внимания на свистевшие пули, шагом проехалчерез долину и, остановившись у дороги на Литангово, отдавал свои приказаниядля приведения всего в порядок для занятия позиции для прикрытия отступлениянаших войск». Под ураганным огнем на горе Высокой генерал поднялся во весь рости обратился к залегшей роте: «Братцы! Лучше умереть, чем опозорить себя иотступить. Помни, на вас надеется Царь-Батюшка и Россия. Отступления нет! Всеумрем, а не отступим. Ну, молодцы, с Богом, вперед!». Да и смерть он свою нашелот прямого попадания тяжелого снаряда, не считая возможным уйти с опасногоучастка.
Вличной жизни Кондратенко был счастлив. В 1891 году женился по любви на дочериБобруйского воинского начальника полковника Потапчина Надежде Дмитриевне.Вскоре у него родились сыновья Николай и Андрей, и до конца дней своих сохраниллюбовь к жене и детям. Сейчас, когда благодаря Интернету можно узнаватьневероятные сведения, мне присылают такие невероятные сообщения. Так, например,появились неизвестные потомки генерала от якобы его внебрачных связей с однойиз односельчанок отцовской деревни, куда он наезжал периодически. Он, якобы вкачестве сожительницы, даже привозил ее с собой на Кавказ. Думаю, все этоиздержки нашего лихого времени. Авторы подобных сенсаций даже не представляют,что за подобные невинные по нашим временам выкрутасы в то время Кондратенкорешением офицерского собрания был бы немедленно убран не только из воинскойчасти, но из армии. Без разрешения офицерского собрания, командира полка офицери жениться то не имел права. А уж открыто сожительствовать, просто невозможно.Ну, это к слову.
Кондратенкос детства и до преждевременной кончины оставался глубоко верующим православнымхристианином. Воспитанный в патриархальной семье, он всей душой, всем сердцемверил в Господа, любил Спасителя, любил и понимал Церковь, вел жизнь настоящеговерующего человека. Можно привести массу тому примеров. Непременно самыевысокие оценки по Закону Божьему. Непременно соблюдение всех церковных обрядовв мирной и боевой обстановке. «Ну, молодцы, с Богом, вперед!» — любимый егоклич. И погиб он в бою, как подобает православному воину. И провожали его впоследний земной путь, как глубоко верующего благочестивого христианина. Вотпервое отпевание на месте гибели: «Когда 3-го декабря я подъехал к знакомомудомику, в него уже входили священники, дьяконы, певчие. В зале на столе лежалотело генерала Кондратенко и рядом с ним — его верного помощника в боевой жизниподполковника Науменко. У обоих были кровоподтеки на лице, но на вид они малоизменились. Очевидно, смерть последовала мгновенно и, как предполагали, отудара газами. Началась панихида. Священники служили по очереди, певчие —солдаты пели прекрасно — и я еще никогда не слыхал такого пения. Кончиласьпанихида — все плакали: генералы, офицеры, солдаты». А вот похороны черезнесколько месяцев в столице империи. «Из ворот вокзала показалась головапечальной процессии, пошли певчие, духовенство, 10 дьяконов, 12 протоиереев исвященников, с митрофорным протоиереем Ставровским… В воротах Лавры гроб встретилпреосвященный Кирилл с ним два архимандрита, Филарет и Мефодий. Совершилилитию, и в предшествии иноков и духовенства Лавры лафет с гробом проехал затемв обитель к церкви Св. Духа. Церковь наполнилась торжественными звуками молитв.Архиерей совершил заупокойную литургию. Кончилась литургия. Засветилась церковьогоньками панихидных свечей. Из алтаря вышел на солею владыка митрополит иобратился к церкви: «Свершилась воля Божья. Угодно было Господу наказать нас затяжкие грехи наши потерею в несчастной войне лучших сынов отчизны нашей. И вотодин из них раб Божий Роман, наш славный Кондратенко, бездыханный и безгласныйлежит теперь перед нами, чтобы воспели мы над ним наши погребальные песни,чтобы совершили заупокойные молитвы наши. Помолимся же братие, усердно, даупокоит Господь душу усопшего раба своего Романа, идеже вси праведниупокояются, да простит ему всякое его пригрешение, вольное же и невольное, и дасотворит ему вечную память! Духовенство запело «Со святыми упокой», и всяцерковь опустилась на колени». Ну, какие еще тут нужны примеры.
То,что Кондратенко показал себя выдающимся стратегом, тактиком, умелымвоспитателем войск, то что он принес много нового в теорию и практику военногодела доказать не трудно. Значит, и второму нашему критерию он вполнесоответствует.
Егостратегическая оценка положения дел под Порт-Артуром, изложенная в письме кгосударю императору после первых весьма неудачных для врага штурмах изначительных у него потерях, поражают точностью и дальновидностью. Запискадлинная, с ней не трудно ознакомиться. Мы лишь отметим, что Роман Исидорович,находясь в отрезанной от мира, осажденной крепости сумел точно оценить ход иисход противостояния России с Японией, предложил реальные пути достойногозавершения войны. А его блестящая идея создания укреплений на горе Ляотешань.Непосредственно сам город Порт-Артур и порт лежали значительно нижегосподствующих вокруг высот. «Поэтому, вследствие настойчивых требованийгенерала Кондратенко, возникли уже во время осады укрепления на Ляотешанскомполуострове, представлявшим собою огромную скалистую возвышенность,командовавшую как городом, так и окружающими его фортами. Ляотешань, по мыслиКондратенко, должен был представлять последнее убежище и опору для гарнизона,когда были бы взяты не только форты главного пояса обороны, но и город с егоцентральной оградой. Кроме того, постановка больших орудий на Ляотешанепрепятствовала японскому флоту бомбардировать город и порт с западной стороны».Кондратенко не допускал преждевременной сдачи крепости, но он допускал, что емупридется оставить городскую черту, отвести войска на Ляотешань и с этойгосподствующей высоты до последнего снаряда, патрона разить врага. Идеягениальная и только преждевременная гибель не позволила ему ее осуществить. Да,наконец, «именно инициативой и энергией Кондратенко возникла уже во время войныпередовая линия обороны, состоявшая из целого ряда временных фортов и полевыхукреплений, взятие которых стоило японцам огромных усилий и жертв». А егопровидческое предупреждение о времени и месте высадки японских войск наКвантун.
Какпервоклассный тактик, он единственный из генералов Порт-Артура, да и всейМаньчжурской армии требовал, умолял организовать оборону Артура на дальнихподступах к крепости. Особенно уповая на позиции под Цзинчжоу. Это узкийперешеек в 20 верстах от Порт-Артура можно было держать несравнимо долго, еслинаправить туда соответствующие резервы, а, главное, организовать поддержку сморя. Керсновский пишет: «13 мая произошло сражение при Цзинчжоу — геройскоеединоборство 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка с 11-й японской армией.И русский полк остановил было японскую армию, но этих героев не поддержали, уяпонцев же, кроме армии, действовал и флот, взявший с обоих флангов русскуюпозицию под продольный огонь. Сокрушить же вместе с армией и флот врагапехотному полку — было не по силам». Сколько же сил, нервов потратилКондратенко на попытки, хоть чем-то помочь героям Цзинчжоу. Все бесполезно.
Нуи, конечно, вся его деятельность во время героической обороны Порт-Артура.Деятельность, вопреки воцарившихся среди руководства интриг. Интриговали иненавидели друг друга начальник укрепрайона генерал Стессель и коменданткрепости генерал Смирнов, наместник на Дальнем Востоке Алексеев и адмиралВитгефт. Все они, к тому же, создали и поощряли атмосферу нетерпения инепонимания между моряками и сухопутчиками. Нельзя не согласиться сКерсновским, который писал: «Один лишь человек стоял в стороне от этих интриг —и высоко над ними. Этот человек был генерал Роман Исидорович Кондратенко. Онявился в эту трудную пору единственным связующим звеном между сухопутными иморяками, «стесселевцами» и «смирновцами», одинаково ценившими и уважавшими егопрямоту, непреклонную, заражавшую всех энергию и редкое благородство духа. Отгенерала до рядового все угадали а нем душу Порт-Артура». Именно поэтому к немутянулись все, кто хоть чем-то мог помочь в укреплении обороны крепости.Собирались вечерами прямо у него на квартире. Лейтенант Подгурский принес,изготовленную им из гильзы 37-мм снаряда самодельную ручную гранату, иКондратенко немедленно запустил ее в производство. К концу обороны в деньизготавливалось 300 таких гранат. Моряки же предложили использовать морскиеминные аппараты для стрельбы торпедами на суше. Кондратенко всячески поощрялразвернувшееся среди энтузиастов негласное соревнование. Не успел он дать добропредложению капитана 26-го полка Шметилло об использовании запаса ружейМанлихера, как мичман Власьев предложил еще одну отличную идею. Ввиду острогодефицита пулеметов Шметилло стал связывать винтовки по пять в одном станке ииспользовать их, как своеобразную митарльезу. Власьев же стал родоначальникомразработки нового грозного оружия миномета. Для стрельбы шестовыми минами онприспособил тело 47-мм. морского орудия. Окончательно обосновал и развил идеюсоздания миномета еще один помощник Кондратенко — капитан Гобято. СаперДебигорий-Мокриевич поделился с генералом изобретением осветительной гранаты.Моряки предложили пропускать через колючую проволоку электрический ток. Это лине новаторство в военном деле, за которым стоял, прежде всего, Кондратенко.
Спервых офицерских чинов он самым активным образом занимаетсяучебно-методической и воспитательной работой с личным составом. Будучикомандиром роты, создает в роте невиданную до того времени школу обучениянижних чинов грамоте и основам военного дела. Далее читает лекции офицерам всехподчиненных ему подразделений и частей. Читает курс в Виленском пехотномучилище. Находясь в распоряжении Главного штаба, работает над памяткой длянижних чинов и офицеров.
Допорт-артурской эпопеи имя Кондратенко было известно очень узкому кругупрофессионалов. Порт-Артур вполне заслуженно поднял его на небывалую высоту. Нетолько Россия, но и весь мир узнал, кто сохранил честь и достоинство русскойполководческой школы в столь неудачно сложившейся для России войне. Значит итретьему нашему критерию он вполне соответствует. Приведу лишь несколькопримеров популярности Кондратенко в дореволюционные годы. Начну с того, чтосолдаты и офицеры Порт-Артура буквально боготворили своего отца-командира. Надругой день после сдачи крепости в местной газете «Новый край» появилосьстихотворение П. Вельяминова очень искреннее по отношению к Кондратенко:
Нет,мы его оплакивать не станем, —
Оплачутего там, где время есть для слез.
Онс нами вместе здесь осады бремя нес,
Онбыл всегда, везде, повсюду между нами.
То,как простой солдат, шел с цепью впереди,
Тоночи напролет сидел за чертежами…
Никтоне знал, когда он спит… С делами
Онжил, скорей горел… и на каком огне!
Исердце детское он сохранил в груди,
Смеялсяон, как дети, простодушно…
Пускайкругом его бушует целый ад.
Егоспокоен лик, его спокоен взгляд.
Умелглядеть в лицо он смерти равнодушно,
Гдеон — кругом спокойствие царит —
Такимон был всегда — таким и в гробе спит.
Иместа нет слезам у тела его, нет!
Можноеще напомнить, что весь личный состав полка, включая нижних чинов, которымнекогда командовал Кондратенко, по собственной инициативе, на свои средствапоставил в Суволаках памятник Роману Исидоровичу. А вот как хоронила его всястрана, ибо гроб с телом добирался из Одессы до Петербурга больше недели.Одесса: «На пристани были построены полки одесского гарнизона и стояли линиямивоспитанники одесских учебных заведений. Все возвышенности над портом ижелезнодорожная эстакада были усеяны тысячами народа, который стоял и на другихпароходах…». Елизаветград: «Несмотря на ранний час и ливень, перрон былпереполнен представителями ведомств и учреждений и массой публики. Послепанихиды и речи на гроб были возложены венки от кавалерийского училища,таганрогского пехотного и донского казачьего полков, от дворянства, земства,города и рабочих завода Эльворти». Кременчуг: «Встретить его собралисьпредставители военного ведомства и города, воспитанники гимназий и ученикиреального училища. На гроб возложены венки от местного гарнизона, от граждан иучебных заведений». Полтава: «Здесь, где теперь поселилась его осиротевшаясемья, у траурного вагона отслужена была панихида при большом стечении публики,и присутствии депутаций». И далее Ромны, Минск, Луга. Наконец, Петербург: «Сутра погода хмурилась. Петербуржцы массами сходились на Знаменской площади, наНевском проспекте и площади Лавры. На Николаевский вокзал и в Невский монастырьпускали по билетам. К половине девятого на Знаменской площади уже собрались впешем строю войска, которые стали шпалерами кругом площади. От ворот вокзалапротянулась линия кавалерии… Позади шпалеры войск тысячи народа. Им была занятався площадь, начиная от церкви Знамения и далеко по Лиговке; все крыши, балконыи окна были заполнены народом, на тумбах, фонарных столбах, на пролетках уизвозчиков, на империалах конок, даже колокольне Знаменской церкви — обнаженныеголовы. Все прилегающие по пути к Александро-Невской лавре улицы такжезапружены и во многих местах выстроены целые баррикады из множества народа… Набольшое расстояние растянулась траурная процессия: в то время, как первые былиуже у ворот Лавры, замыкавшие кортеж войска только выходили с вокзала… Венковвозложено было на гроб Кондратенко около двухсот, серебряных, металлических 84и 64 венки из живых цветов». При этом важно отметить, что всех этих людей никтоне сгонял насильно на, так сказать, мероприятие. Все они пришли по зову сердца.
Государьимператор, с которым Кондратенко встречался всего три раза по выпуску изучилища и академии, во время командования полком не забыл своего героя. Напохоронах присутствовала почти вся императорская фамилия и кабинет министров.Приказ по военному ведомству гласил: «Для сохранения навсегда в Русской армиипамяти о беззаветной доблести, самоотвержении и высоком исполнении долга передЦарем и Родиной, проявленных бывшим начальником 7 Восточно-Сибирской стрелковойдивизии, генерал-лейтенантом Кондратенко, в период геройской обороныПорт-Артура, Государь Император Высочайше повелел соизволить: 25Восточно-Сибирскому стрелковому полку именоваться впредь 25 Восточно-Сибирскимстрелковым генерал-лейтенанта Кондратенко полком».
Встране прошла неделя Кондратенко, в которую вся русская пресса откликнулась наэто событие. Приведу лишь одну цитату самого знаменитого в то время публицистаМ. Меньшикова из газеты «Новое Время»: «Убитый задолго до заключения мира,Кондратенко на всем протяжении войны является единственным, чьи мученическиеруки достойны были нести государственное наше знамя… Он имел редкое счастьепередать в историю тот майорат военной чести, то неутомимое наследство славы,без которого вся она казалась расхищенной, промотанной, разоренной». Примернотак писали практически все газеты, несмотря на их политическую окраску.
Дружноотметилась и мировая общественность на смерть героя. Прежде всего, даньуважения отдали ему те, против кого он воевал. Японцы всегда знали ценуистинному мужеству и героизму. «Впоследствии японцы узнали о смерти генералаКондратенко и, как бы сочувствуя нашему горю, они в день похорон его в наш фортне стреляли», — пишет один из участников обороны крепости. ШтурмовавшийПорт-Артур генерал Ноги, потерявший под его стенами не без прямого участияКондратенко трех своих сынов и несколько наследных принцев императорского дома,почтил память достойного противника. Отметили смерть Кондратенко почти всеяпонские газеты. Один английский корреспондент, не питавший к нам никакихсимпатий, так оценил смерть Романа Исидоровича: «Это было величайшее несчастье,которое могло постигнуть Россию, так как со смертью этого доблестного ипопулярного человека дух сопротивления покинул гарнизон». По поводу сдачикрепости английский военный корреспондент при армии Ноги сэр Джеймс писал:«Выяснилось, что Стессель решил сдаться еще в августе, но не мог этого сделатьпри Кондратенко, — твердом защитнике Порт-Артура. Будь он жив, сдачаПорт-Артура не состоялась бы». По всему миру стали распространяться немецкиеоткрытки с изображением Кондратенко в смертном саване на фоне погибших героевобороны. Франция прислала на могилу Кондратенко прекрасный барельеф, сделанныйна деньги, собранные национальной подпиской. Думаю, примеров значимости ипопулярности нашего героя достаточно.
Боеваябиография Кондратенко связана всего с одной кампанией — обороной Порт-Артура.Но зато, какой кампанией! Оборона эта, а, значит и деятельность Кондратенко,описана и проанализирована довольно подробно, и всякий желающий может без трудаознакомиться со всеми материалами. Мы же буквально справочно пройдемся по всейвоенной карьере героя, ибо артурский подвиг его мы уже фактически рассмотрели.
Итак,погоны Роман Кондратенко надел в возрасте 11 лет, поступив в Полоцкую военнуюгимназию. Через 6 лет становится юнкером Николаевского инженерного училища,которое заканчивает в числе первых с производством в подпоручики в июне 1877года и два года командует саперным взводом в 1-м Кавказском саперном батальоне.Батальон, а с ним и Кондратенко, волею военной судьбы не участвовал в бояхРусско-турецкой войны. В августе 1879 года произведен в поручики и поступает вНиколаевскую инженерную академию. Академию оканчивает блестяще и направляетсяна должность военного инженера в Чорохскую инженерную дистанцию в Батум.Произведен в штабс-капитаны. Рутинная служба, но Кондратенко ищет малейшуювозможность для повышения своего образовательного уровня, развитияпрофессиональных знаний. Именно в это время, с 1881 по 1883 годы, он работаетнад проектом Михайловской крепости Батума и блестяще защищает проект вПетербурге. Именно в это время он принимает самое активное участие в работе надстатистическим сборником Кавказа. Активная служебная и внеслужебнаядеятельность замечена начальством, и Кондратенко получает право на поступлениев Академию Генерального штаба, куда и зачисляется сразу в старший класс. Черезгод блестяще заканчивает академию производится в капитаны и назначается враспоряжение штаба Виленского военного округа. Начинается его штабная истроевая служба в войсках.
С1886 года по 1895 год, почти десять лет армейской рутины, которая всегдасопровождает службу офицера в мирное время. Каких только должностей не занималКондратенко. Начал с должности адъютанта 26-й пехотной дивизии; потомштаб-офицера при управлении местной бригады в Минске; служил в управлении иштабе Виленского военного округа. За это время для отбытия обязательного тогдавойскового ценза (очень полезное и для нынешних штабных офицеров дело. — С.К.)успел покомандовать 7-й ротой и батальоном 119 пехотного Коломенского полка ижениться на Надежде Дмитриевне Потапчиной. В 1891 году ему присваивают чинподполковника, а всего через год за отличие в службе досрочно чин полковника.Это во все времена большая редкость для офицера без протекции и надлежащихсвязей. Это доступно только действительно талантливому офицеру, профессионалувысокого класса. Кондратенко таким и был. Неуемная его натура искала малейшихвозможностей не только для собственного совершенствования, но исовершенствования выучки подчиненных войск, повышения их боевой готовности.Любой участок, который ему поручался, становился в кратчайшие сроки лучшим. Яуже говорил о его ротных, батальонных, полковых школах для нижних чинов.Результаты этой работы он обобщил в «Памятке солдату». Позже он начнет писатьнастольную книгу офицера, закончить которую помешает гибель на войне.Изобретение дальномера, полевые выездки офицеров Генерального штаба, работа вкомиссии по образованию войск — все это далеко не полный перечень служебныхуспехов Кондратенко.
Наконец,в 1895 году он назначается командиром 20-го пехотного Сувалакского полка.Командование полком окончательно формирует в нем настоящего военачальника. Всущности, полк представляет в миниатюрном виде все последующие воинскиеформирования — бригаду, дивизию, корпус, армию. К сожалению, ему не удалосьповести свой полк в бой, хотя он и совершил с ним едва ли не кругосветноепутешествие, так и не успев на подавление Боксерского восстания в Китае. Нопосле этого невольного путешествия он обратил самое пристальное внимание наДальний Восток, и когда в 1901 году открылась вакансия дежурного генерала приштабе Приамурского военного округа Кондратенко не задумываясь вместе с семьейпереезжает в Хабаровск уже в чине генерал-майора. Штабная работа, казалось,увлекла его. В Восточной Сибири и на Дальнем Востоке воинские формированиярасполагались на обширных территориях. Уссурийское, Амурское и Забайкальскоеказачьи войска несли пограничную службу. В Маньчжурии и на Квантунскомполуострове начали формироваться новые части и соединения 3-гоВосточно-Сибирского корпуса, строилась крепость Порт-Артур. Работа живая,новая, о которой Кондратенко всегда мечтал. Вскоре с японских островов задуливетры войны. Кондратенко понял это сразу, и как только узнал, что в Порт-Артуреформируются стрелковые бригады, с их последующим развертыванием в полноценныедивизии, написал рапорт о переводе в крепость. В декабре 1903 года онназначается командиром 7-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады и убывает вПорт-Артур — к месту свой славы и геройской смерти.
Кначалу войны 26 января 1904 года Кондратенко начальник 7-й Восточно-Сибирскойстрелковой дивизии. На первом же совещании после атаки японскими миноносцамикораблей эскадры он назначается ответственным за сухопутную оборону крепости,которая фактически отсутствовала. Предстояла колоссальная работа. РоманИсидорович прекрасно понимал, что ему предстоит сделать то, что не смоглосделать все военное ведомство за последние 3 года, в спокойной, мирнойобстановке. Но понимал и то, что для решения такой задачи нужен человек,который бы по собственной воле, с охотой и энтузиазмом, без тени сомнения вуспехе взялся за дело. У Кондратенко в отношении себя сомнений не было, ибоостальное командование крепости с началом войны вступило в «боевые действия»между собой. Инициатором сего стал сам начальник всего Квантунского укрепрайонагенерал Стессель. Не будем уточнять, как Стессель руководил обороной, как сдалкрепость и оказался на скамье подсудимых. Для нас важно отметить, что именноКондратенко оказался единственным начальником в Порт-Артуре, которыйдобровольно взвалил на себя непосильную ношу строителя сухопутной обороны,оставаясь вне всяких интриг, пользовавшимся уважением всех враждующих сторон.
Работатьему приходилось, преодолевая косность, рутину, зависть, даже некоторыйкорпоративный саботаж со стороны многих и многих артурских начальников. Итолько месяц пребывания в Порт-Артуре несомненно лучшего флотоводца Россиивице-адмирала С.О. Макарова вышел самым плодотворным. При полномвзаимопонимании эти два таланта сумели сделать невероятное: построить основысухопутной обороны, активизировать флот, организовать его взаимодействие ссухопутными войсками, сплотить в единый, боевой коллектив гарнизон и эскадру.Можно себе только представить, как бы пошла оборона Порт-Артура, всяМаньчжурская кампания, если бы остался жив Макаров, если бы не погиб так быстроКондратенко. Скорее всего, с большими успехами для России. Но, на все воляБожья. Во всяком случае, уже меньше чем через месяц после гибели Макароваяпонцы начали высадку на Квантун в полной уверенности, что порт-артурскаяэскадра им не помешает. После же гибели Кондратенко не прошло и месяца, какСтессель вообще сдал крепость.
Намважно отметить, что после гибели Макарова Кондратенко остался один противмогущественного противника, среди нездоровой обстановки вокруг командованиякрепости, эскадры, всего укрепрайона. Но он с удвоенной энергией продолжилначатое с Макаровым дело. В этом человеке скромность и смирение сочетались с необыкновеннымупорством, даже упрямством в достижении своих целей. Ходил слух, что он дажевставал на колени перед командующим эскадрой адмиралом Витгефтом, прося егонаправить корабли к Цзинчжоужскому перешейку. Впрочем, и это не помогло. Но онпродолжает упорно гнуть свою линию и добивается активизации оборонительныхдействий на дальних подступах к крепости. У горы Куинсан сам получает боевоекрещение, попадет под пули, лично ведет войска в атаку. С этого момента и досвоей гибели он будет практически непрерывно находиться под огнем. В последнихбоях на перевалах и Волчьих горах, при отходе на основные укрепления крепостиКондратенко приобретает высочайший авторитет не только среди почитателей, но инедругов. Стессель не только под давлением объективных обстоятельств, но вполнеискренне назначает его начальником всей сухопутной обороны Порт-Артура.
25–28июля бои за позиции на горах Дагушань и Сяогушань, последний бой порт-артурскойэскадры. Кондратенко добивается снятия с кораблей части артиллерии, всего, чтотолько может укрепить сухопутную оборону, настаивает на формирование отрядовморской пехоты. Как это напоминает Севастополь 1855 года и Севастополь 1942года. Но там все осуществляла команда руководителей-единомышленников. ЗдесьКондратенко был один. Первыми и лучше всех это поняли сами участники обороны.Один из них Я. Шишко говорит за всех: «То, что не было сделано за семь лет,Кондратенко, насколько это было возможно, создал в несколько месяцев. И вот егомыслею, его трудами, его настойчивостью явилась целая цепь укреплений кругомПорт-Артура. Явились укрепления там, где даже не предполагалось строить ничего,как, например, на горах Угловой, Высокой, Длинной и прочих, на которыевпоследствии противник вел настойчивее всего штурмы, понимая важность этихпунктов, под которыми он положил десятки тысяч жертв, чтобы взять их. ГенералКондратенко для Порт-Артура был все: и сила, и душа, и мысль, и дух героизма».Один, но каков итог этой титанической работы!
6–11августа первый штурм крепости и первое крупное поражение в войне японскойармии. За неделю боев генерал Ноги потерял более трети свой армии, так и недобившись существенного результата. Некоторые полки в осадной армии практическиперестали существовать: так, в 7-м полку из 2500 человек в строю оставалосьчуть больше 200. В 36-м — 240 человек. Вся 6-я бригада, насчитывающая к началубоев 5000 штыков, имела теперь в своем составе 386 солдат и офицеров. Общиепотери японцев составил свыше 15 тысяч человек. Русские потеряли около 3 тысяч.Кондратенко постоянно находился в боевых порядках. Даже Стессель вынужден былписать коменданту: «В деревню Паличжан двинуты 2 роты и с ними Кондратенко. Егоне надо посылать с отдельными ротами. Потеря его невосполнима».
Наступилоотносительное затишье. Кондратенко вездесущ — на передовых позициях, в штабеобороны, на фортах, в артиллерийских мастерских, на эскадре, в порту.Практически каждую ночь у него на квартире собираются энтузиастыусовершенствования оружия и систем обороны.
Черезмесяц начался второй штурм, который закончился новым поражением японской армии.Убедительно показывает это соотношение потерь хотя бы в боях за гору Высокая: сяпонской стороны свыше 6000 солдат и офицеров, с русской — ровно в 6 разменьше. В одной из бесплодных атак погиб командир 1-й бригады генерал-майорЯмамото. Позднее сами японцы признают, что из 23 рот, предназначенных дляштурма, после боев нельзя было сформировать и трех.
Японцывынуждены были начать осадные работы. Началась и бомбардировка города икрепости 11-дюймовыми снарядами. Активизировалась минная подземная война.Наконец, еще через месяц 13–18 октября пошли на третий штурм. Противоборонявшихся русских генерал Ноги бросил в бой 70-тысячную армию с 400орудиями. На направлении главного удара японцы превосходили защитников крепостипо личному составу в шесть раз. И что же? Вновь, как и месяц назад, осаднаяармия не выполнила своей задачи. Ни одно долговременное укрепление не перешло вруки японцев. Штурм обошелся барону Ноги в 20 тысяч человек убитыми и ранеными,русские потеряли 5 тысяч. Но Кондратенко впервые почувствовал приближениекритического момента. Именно тогда он и обратился к государю с письмом, окотором мы уже говорили. Именно тогда он понял, что придется уходить наукрепления господствующей горы Ляотешаня и там принять смерть в последнем бою.При этом он собирался еще не один месяц держать японцев на крепостныхукреплениях.
Господьраспорядился иначе. Усилив осадную армию до 100 тысяч человек, Ноги началчетвертый штурм крепости 13 ноября. Только через неделю ожесточенных боев, несяогромные потери, японцы пробились таки на гору Высокую, откуда можно было легкообстреливать эскадру и порт. Но крепость еще далеко не исчерпала возможностиобороны, еще билось сердце Кондратенко. 2 декабря 1904 года в контр-эскарповомказемате форта №2 разорвался 11-дюймовый снаряд. В это время там находилось 15офицеров, с которыми генерал Кондратенко проводил летучку и награждалотличившихся зауряд-прапорщика Смолянинова и фельдфебеля запасной роты Ивановазнаками отличия Военного Ордена Св. Георгия. Взрывом был ранено 7 человек, 9убито. Среди них генерал Кондратенко. Выживший прапорщик Квантунской сапернойроты О.Берг впоследствии напишет: «Он лежал, пораженный посреди каземата устола, за которым раньше сидел. Рядом с ним лежали трупы офицеров:подполковника Рашевского, полковника Науменко (начальника этого участка),штабс-капитана 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Кавецкого,штабс-капитана Синкевича, награжденных генералом зауряд-прапорщика ифельдфебеля».
Воти все. Кондратенко похоронят вместе с боевыми товарищами тут же в Порт-Артуре.Несколько месяцев спустя, прах его перевезут в Петербург и перезахоронят свысочайшими почестями. Посмертно ему присвоят звание генерал-лейтенанта.Наградами наш герой тоже не будет обделен. Ордена Св. Георгия 3-й и 4-йстепени, Св. Владимира 3-й и 4-й степени, Св. Анны 2-й и 3-й степени, Св.Станислава 2-й и 3-й степени, не считая других многочисленных знаков отличия.Но лучшей наградой ему станет вечная память благодарных потомков. Могилу его ипамятник на кладбище Александро-Невской лавры сразу после Великой Отечественнойвойны по указанию вождя привели в порядок. Гранитная колонна, увенчаннаягеоргиевским крестом в лавровом венке, ухожена и сейчас. Жаль, не сохранилась впервоначальном виде часовня с иконой Порт-Артурской Божией Матери, нопомолиться памяти славного полководца земли русской это не мешает.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru