Содержание
Введение
Глава 1. Личность и деятельность Н.Я.Бичурина
1.1 Жизненный путь ученого
1.2 Исторические труды Н.Я. Бичурина
Глава 2. Отображение Н.Я. Бичуринымвнутренней и внешней политики цинской династии Китая
2.1 Внутренняя политика цинскойдинастии
2.2 Внешняя политика династии Цин
Глава 3. Преломление исторических взглядовБичурина в трудах отечественных востоковедов
Заключение
Список использованной литературы
Приложения
Введение
История как наукасоздается определенными людьми. Поэтому, как мы полагаем, вряд ли можнопредставить себе современную историю как науку без изучения жизни и творческойдеятельности ученых, создавших ее.
Только с раскрытиеммировоззрения автора, его характера, его взглядов на те или иные вопросы,возможно формирование реального представления о тех или иных процессах, которыеразвивались в исторической науке в целом. Лишь учитывая конкретные условия, вкоторых приходилось работать исследователю, можно, по нашему мнению, получитьпредставление о его вкладе в развитие научных знаний, и дать им правильнуюоценку.
Наша работа посвященаизучению исторических научных трудов выдающего ученого Никиты ЯковлевичаБачурина, в частности освещению в его трудах периода истории Китая во временаправления династии Цин.
Тема работы являетсявполне актуальной, особенно сегодня, когда у России образовались новыеотношения на востоке страны. В связи с этим в последнее время начались глубокиеисследования по истории восточных народов и их отношений с Россией. Спорыисториков, ссылки их на ограниченное количество трудов, порой приводят кошибочным выводам. К сожалению, до сих пор мало ссылок на труды китайскихавторов по вопросу происхождения, образу жизни и т.п. восточных народов.
Современный Китай — держава мирового значения; постоянный член Совета Безопасности ООН, член клубаядерных держав и крупнейшее по размерам населения государство. В Восточной Азиион фактически претендует на доминирующие позиции в региональной экономике,ускоренными темпами развивая и укрепляя свои торгово-экономические связи ссоседями — от Южной Кореи до стран членов АСЕАН. В этой связи можно предположить,что в решении своих геополитических задач Китай не может быть в стороне отформирования правил и условий общемирового и регионального развития, и,вероятнее всего, он будет действовать по многовековой политической идипломатической традиции. Живучесть традиций прошлого, следование им составляютоснову китайского (преимущественно, конфуцианского) менталитета. В этом аспектеобращение к такой парадигме внешней политики Китая как «китаецентризм» в эпохуимперии Цин (1644-1911 гг.) несомненно, представляет большой научный интерес.Для современной Российской Федерации изучение данной эпохи и её внешнейполитики актуально уже в силу того, что именно на этот период приходитсявозникновение регулярных дипломатических отношений Российской империи и Китая,взлеты и определенные просчеты. Советские, да и российские ученые проделалибольшую работу по исследованию «китаецентризма», но основы российскоговостоковедения и его прочный фундамент закладывались именно в первой половине19 века, и одним из первопроходцев здесь явился Н.Я. Бичурин.
В китаеведении в целомсравнительно слабо изучен период конца XVII—XVIII в. Много «белых пятен»остается и в изучении внешней политики империи Цин, хотя в 70-е годы прошлоговека в советской исторической науке отмечался всплеск интереса к даннойтематике. В первую очередь, надо отметить выпуск документальной серии«Русско-китайские отношения в XVII-XX вв.», позволившей воссоздать историювзаимоотношений двух великих государств, что было продиктовано как научными,так и практическими интересами. К настоящему времени вышло 5 томов по историиотношений в XVII-XIX вв. и один том в 2-х частях по истории советско-китайскихотношений в 1937-1945 гг.[1] Они содержат свыше 2500документов. В перспективе предполагается издание еще 10 томов. Необходимоподчеркнуть, что все тома этой серии написаны на документальной основе, которуюсоставляют первоисточники, хранящиеся в крупнейших отечественных архивах — Архиве внешней политики Российской империи и Архиве внешней политики России МИДРФ, Российском государственном архиве древних актов, Архиве президента РФ, атакже материалы из архивов Китая и Монголии. В этот же период появилиськоллективные труды и монографии советских ученых Демидовой Н.Ф., МясниковаB.C., Нарочницкого А.Л., Ермаченко И.С, Мартынова A.C. и др… в которых даетсяобщая оценка основных направлений цинской внешней политики (расценивалась какагрессивная), анализируются взаимоотношения Китая с другими странами с позиций классовогоподхода. Так, А. Л. Нарочницкий[2], отмечая завоевательныйхарактер цинской политики XVII—XVIII вв. в отношении сопредельных стран,связывал это с общей реакционностью всей внутренней и внешней политики Цинскойимперии на данном этапе. С. Л. Тихвинский[3] рассматривалагрессивность цинского правительства в тесной связи с его реакционной национальнойполитикой внутри Китая. В 1960-х, -1980-х годах отечественные исследователипроводили идею об агрессивном характере цинской политики в отношении соседнихстран, что опровергалось китайскими авторами. Впоследствии российскиеисследователи отмечали несоответствие между азиатским (китайским) и западным(российским) традиционными подходами к установлению равноправныхдипломатических отношений.
Средневековая китайскаядипломатия, по мнению B.C. Мясникова[4], была основана нафилософско-политических воззрениях древнего Китая, главным образом наконфуцианстве, а стратегические идеи и методы она черпала из древнекитайскоговоенного искусства. Её особенностью был исключительно разработанныйдипломатический церемониал, направленный на утверждение превосходства Китая надвсеми, с кем он когда-либо вступал в контакты.
Отдельные аспекты внешнейполитики империи Цин рассматривались в коллективном труде «Новая история Китая»под редакцией С. Л. Тихвинского, статьях, а также в книге Г. В. Мелихова«Маньчжуры на Северо-Востоке. XVII век»[5] и в монографии В. С.Кузнецова «Экономическая политика цинского правительства в Синьцзяне в первойполовине XIX в.»[6]. Однако, ни в одной изназванных работ внешняя политика империи Цин не была основным предметомисследования.
После распада СоветскогоСоюза, в научный оборот были введены новые китайские источники и различныеотечественные архивные материалы. Намечается переход на новый уровень анализавнешней политики империи Цинн — цивилизационный. В определенной мере реализацииэтого подхода к изучению внешней политики империи Цин посвящена работаЗабровской Л.В. «Китайский миропорядок в Азии и формирование межгосударственныхграниц»[7].
Всевышеизложенное лишний раз демонстрирует актуальность и своевременностьзатронутой нами темы. Ведь у истоков исследования истории династии Цин и ееполитики, как мы уже говорили, стоял Н.Я.Бачурин.
Изучениемнаследия Н.Я. Бачурина занимались ведущие российские ученые. Первую попыткуописать собрание его рукописей, хранившихся в библиотеке Казанской духовнойакадемии, предпринял приватдоцент восточного факультета Петербургскогоуниверситета А.Е. Любимов, опубликовавший в 1908 г. обзорную статью в «Записках Восточного отделения Русского археологического общества»[8].В советское время научным описанием казанского наследия знаменитого востоковедазанимались ученые-востоковеды. В 1929 г. монголовед С.А. Козин[9],анализируя состав бичуринских рукописей из архивных фондов Азиатского музеяАкадемии наук, отмечал количество и тематическую структуру казанских рукописейИакинфа Бичурина и выдвигал вопрос об их издании. В 1930-х гг. китаевед-философА.А. Петров[10] установил, что послезакрытия в 1920 г. Казанской духовной академии бичуринские рукописи поступили вЦентральный государственный архив Татарской АССР. Здесь исследователь выявил иописал 10 рукописей из числа 16 рукописных произведений, пожертвованных Н.Я.Бичуриным родной академии. В отношении 6 необнаруженных работ он высказал предположение,что они могут находиться в неразобранном фонде этого архива. По ходатайствуА.А. Петрова, «казанская часть перевода «Тун-цзянь ган-му» в 1936 г. была передана в ИВАН СССР и слита с томами VIII—XV, которые в последний отъезд Н.Я.Бичурина в Кяхту в 1835 г. оставались в библиотеке П.Л. Шиллинга в Петербурге ипосле смерти последнего поступили в библиотеку Академии наук».
По даннымкитаеведа Л.И. Чугуевского, в довоенные годы изучением казанского наследия Н.Я.Бичурина успешно занимался историк-востоковед В.П. Таранович. Его статья «Квопросу о литературных материалах по востоковедению, хранившихся в учреждениях гор.Казани», одобренная к изданию академиком В.М. Алексеевым, осталась в рукописи иныне хранится в Архиве востоковедов Института востоковедения РоссийскойАкадемии наук в Петербурге. Ряд важных уточнений в археографическом описанииказанских рукописей Иакинфа Бичурина сделан в публикациях П.Е. Скачкова[11].Этот ученый, знаток научного наследия Н.Я. Бичурина, считал, что из всего комплексаего рукописей раньше всех квалифицированно и достаточно полно были описаны рукописи,хранившиеся в Казани.
Работы Н.Я. Бичуринаиспользовались как историками, так и лингвистами. Однако использование этихработ, и в частности «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древниевремена», остается неполным. Сама работа, на которую обратили внимание многиеисторики и лингвисты (Л.Н. Гумилев, А.Х. Халиков, А.Г. Каримуллин, М.З.Закиев), еще не до конца осмыслена.
Целью настоящей работыявляется отображение Бичуриным внешней и внутренней политики цинской династииКитая.
Цель работы определилазадачи исследования, которые составили следующие:
— изучение жизненногопути Н.Я. Бачурина, в частности, китайский период его миссионерскойдеятельности;
— обзор и анализ егонаучных трудов, относящихся к нашей теме;
— исследование отображенияН.Я. Бачуриным основных тенденций во внешней и внутренней политики цинскойдинастии;
— сопоставлениеисторических исследований Н.Я.Бачурина и других ученых-востоковедов.
Предметом исследованияявляется вклад Н.Я. Бичурина в изучение древней истории Китая, в частностипериода правления династии Цинн.
Объектом исследованиянастоящей работы являются научные труды Н. Я. Бичурина.
Работа состоит извведения, трех глав основной части, заключения, библиографии и приложений.
Глава1. Личность и деятельность Н.Я. Бачурина
1.1 Жизненныйпуть ученого
Имя этого человека стоит отдельной строкой в историивостоковедения в России. Бичурин Никита Яковлевич является основоположникомнаучного китаеведения России. Перу монаха Иакинфа принадлежат свыше 100 серьезныхисследований, статей, переводов исторических, географических произведений.Никита Яковлевич был китаеведом по призванию, однако, круг вопросов, которымион занимался, выходил далеко за пределы китаеведения. Изучению азиатских стран,таких как, Китай, Тибет, Маньчжурия, Монголия, Восточный Туркестан и СреднейАзии он посвятил более сорока лет, т.е. половину всей своей жизни. Итак, что жеэто был за человек?
Выходец изсемьи дьячка, он получил свою фамилию по названию села, где он родился в 1777г.За время учебы в Казанской Духовной Семинарии, он изучил латынь, греческий ифранцузский языки. Его блестящие способности, редкая память привлекли вниманиевысшего духовенства. Через год, после окончания Семинарии, он постригся вмонахи и принял имя Иакинф. В 1802 г., получив сан архимандрита, Иакинфназначается в Иркутск настоятелем Вознесенского монастыря и ректором ИркутскойСеминарии. Это назначение стало переломным моментом в многообещающей карьеремолодого священнослужителя, принявшего сан архимандрита уже в 25 лет! Врезультате конфликта с семинаристами, он отстраняется от управления монастырем,лишается сана и назначается учителем риторики в Тобольский монастырь, без правацерковного служения.
В это времяиз Петербурга в Китай, находящийся под правительством династии Цин,отправляется российская дипломатическая миссия, во главе с графом Ю.А. Головкиным,целью которой являлось известить маньчжурского императора о восшествии напрестол Александра I. Вместе с ней в Пекин следовала очередная, 9-ая ДуховнаяМиссия, во главе с архимандритом Аполлосом. Необходимо отметить, что на тотмомент, миссия была единственно достоверным источником информации о ситуации вазиатском регионе. В сентябре 1805 г. миссия прибывает в Иркутск.Познакомившись с Иакинфом, Головкин пришел к выводу, что эрудированный ипредставительный Иакинф являлся бы более подходящей кандидатурой на постначальника миссии, нежели недалекий и малограмотный Аполлос. Никто тогда и немог предположить, что ситуация с назначением на пост главы миссии Иакинфа,исключительно в интересах земли российской, затянется на два года. Но, такоеназначение, все-таки состоялось. В июле 1807 года 9-ая Духовная Миссия отправляетсяиз Иркутска, для выполнения поставленных перед нею, царским двором задач, и всентябре пересекает границы «Поднебесной Империи».
С этогомомента Иакинф трудится «денно и нощно». В своем послании от февраля 1810 года,адресованном обер-прокурору Синода А.Н.Салтыкову он сообщал: «Время позволяетмне учиться сверх китайского и манджурского еще понескольку мунгальскому(монгольскому), тибетскому и корейскому».[12] В 1814 году он издаеткитайско-русский словарь, с подробнейшим описанием предметов, который дополняетв течение последующих десяти лет. Словарь, фактически, являлся путеводителем постране и не имел себе равных за пределами Китая.
Преодолевогромную цепочку превратностей судьбы, вплоть до приговора о пожизненномзаключении в монастыре на остров Валаам, отец Иакинф возвращается в Петербург,в 1825 г. Его возвращение стало возможным благодаря восшествию на престолимператора Николая I, издавшего резолюцию: «Причислить монаха Иакинфа Бичуринак Азиатскому департаменту»[13].
В 1828 г. вышел в свет его перевод с китайского языка «Описание Тибета в нынешнем состоянии»,снабженный примечаниями и комментариями Иакинфа, а также картой. Книга получилаширокое распространение и была переведена на французский язык. В этом же годубыли изданы «Записки о Монголии», в основу которых положены путевые наблюдения,сделанные Иакинфом на обратном пути из Пекина в Кяхту в 1821г. Труд получил широкоепризнание в авторитетных кругах Петербурга и вскоре был переведен на французскийи немецкий языки. Иакинф был признан крупнейшим знатоком Центральной Азии и вдекабре 1828 г. избран Российской Академией Наук, член-корреспондентом поразряду литературы и древностей Востока.
В 1832 г. во время экспедиции по Восточной Сибири он завершает перевод с китайского языка «ИсторииТибета и Хухунора», а также перевод монгольского словаря «Сань хэ бяньлань».
Повозвращению из Кяхты, где он находился около двух лет, в Петербург Иакинф в 1833 г. издает «Историю Тибета и Хухунора с 2282 года до р.х. и до 1227 года по р.х. в 2-х частях» сприложением исторических карт северо-восточной части Тибета, алфавитного игеографического указателей.
Сочинение Иакинфапо истории калмыцкого народа было по достоинству оценено А.С. Пушкиным,использовавшим его при написании «Истории Пугачева». «Самым достоверным ибеспристрастным известием о побеге калмыков, — писал Пушкин, — обязаны мы отцуИакинфу, коего глубокие познания и добросовестные труды разлили яркий свет наотношения наши с Востоком»[14].
Свою научнуюдеятельность, не прекращавшуюся ни на минуту на протяжение все его жизни, онзавершил изданием в 1851 г. многолетнего труда «Собрание сведений о народах,обитавших в Средней Азии в древние времена», который в том же году был удостоенДемидовской премии.
Благодаря Иакинфу,передовые люди России получили широкое представление о странах и народах,истории, экономике и культуре Азии.
11 мая 1853 г. в возрасте 76 лет Иакинф скончался в Александро-Невской лавре. Его похоронили на следующийдень на Лаврском кладбище, где и по сей день стоит скромный памятник, накотором написано: «Иакинф Бичурин», а чуть ниже вертикальной строкой китайскимииероглифами: «Постоянно прилежно трудился над увековечившими славуисторическими трудами». Далее: «Род. 1777 – ум. 1853 мая 11».[15]
Приведенныенами сведения — всего лишь малая толика из биографии этого интереснейшегочеловека, чьи труды не только не утратили своего значения в наши дни, но и досих пор используются отечественными учеными при изучении истории Китая.
1.2Исторические труды Н.Я. Бичурина
Заполувековую неутомимую творческую деятельность Никиты Яковлевича Бичуринаобразовалось богатое собрание книг и рукописей, среди которых было немалопроизведений, представляющих исключительную научно-культурную ценность. В связис ухудшением своего здоровья он позаботился о том, чтобы сохранить своенаследие для последующих поколений. «Библиотеку и бумаги при жизни своей онразослал по разным местам — одну часть в Азиатский департамент, другую вКазанский университет, а третью в Санкт-Петербургскую духовную академию.Остальное хранится в Лавре», — писал Н.С. Щукин в некрологе о своем друге[16]. По словам Н.С. Моллер[17], больной отец Иакинф, горькопереживая свое одиночество, «подолгу просиживал… перед письменным столом,читая и перелистывая свои рукописи, китайские книги и перекладывая их с местана место». Как уже говорилось, объясняя содержание своих коллекций, он говорилей, что давно написал в духовном завещании, «в какие музеи должны бытьотправлены после его смерти вывезенные им из Китая редкости».
Не зная содержанияпредсмертного завещания отца Иакинфа, едва ли можно иметь представление опоследних его распоряжениях относительно своих книг, рукописей и коллекцийпредметов восточного антиквариата: после кончины ученого его книги и рукописибыли переданы в библиотеку Александро-Невской лавры, библиотечные книгиАкадемии наук возвращены, а его личные вещи, согласно предписанию руководствалавры, распределены между монахами или же распроданы. Судя по воспоминаниямН.С. Моллер, часть библиотеки и вещей Иакинфа находилась в семье ее родителей —Мициковых. В частности, она писала, что в экземплярах последнего сочиненияБичурина «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древниевремена», находившихся у нее, «сохранились маленькие поправки, сделанные карандашоми чернилами его рукой». Книги и документальные материалы Бичурина, оставшиеся всемье Н.С. Моллер, вероятно, не уцелели и едва ли кто-нибудь из исследователейинтересовался их судьбой.
Болееблагополучно сложилась судьба книжно-рукописных собраний ученого, подаренных имв разные годы Казанской духовной академии. На протяжении многих десятилетий этауникальная коллекция не использовалась в научных исследованиях и учебномпроцессе. Такое забвение наследия Иакинфа Бичурина объяснялось прежде всеготем, что во второй половине XIX в.казанская школа востоковедов оказалась в кризисном состоянии. В ноябре 1855 г. после полувекового существования закрылся Восточный разряд Казанского университета. Попредписанию министра народного просвещения, ученые-востоковеды, нумизматическиеколлекции, восточные типографские шрифты Казанского университета оказались враспоряжении Петербургского университета, в структуре которого, по царскомууказу от 22 октября 1854 г., был создан факультет восточных языков. Сперемещением Восточного разряда в Петербург «наш университет утратилхарактеристическую особенность, отличавшую его посреди прочих высшихрассадников образования в империи», — говорится в отчете Казанского университетаза 1854/55 учебный год[18]. Что же касается ученых Казанскойдуховной академии, то их научные занятия мало соприкасались с тематикойисследований Н.Я. Бичурина. К тому же в учебных планах академии непредусматривалось изучение истории, культуры, языков народов Китая, Центральнойи Средней Азии.
Первуюпопытку описать собрание рукописей Иакинфа, хранившихся в библиотеке Казанскойдуховной академии, предпринял приватдоцент восточного факультета Петербургскогоуниверситета А.Е. Любимов, опубликовавший в 1908 г. обзорную статью в «Записках Восточного отделения Русского археологического общества»[19]. В советское время научным описаниемказанского наследия знаменитого востоковеда занимались ученые-востоковеды. В 1929 г. монголовед С.А. Козин, анализируя состав бичуринских рукописей из архивных фондов Азиатскогомузея Академии наук, отмечал количество и тематическую структуру казанскихрукописей Иакинфа Бичурина и выдвигал вопрос об их издании. В 1930-х гг.китаевед-философ А.А. Петров установил, что после закрытия в 1920 г. Казанской духовной академии бичуринские рукописи поступили в Центральный государственныйархив Татарской АССР. Здесь исследователь выявил и описал 10 рукописей из числа16 рукописных произведений, пожертвованных Н.Я. Бичуриным родной академии. Вотношении 6 необнаруженных работ он высказал предположение, что они могутнаходиться в неразобранном фонде этого архива. По ходатайству А.А. Петрова,«казанская часть перевода «Тун-цзянь ган-му» в 1936 г. была передана в ИВАН СССР и слита с томами VIII—XV, которые в последний отъезд Н.Я.Бичурина в Кяхту в 1835 г. оставались в библиотеке П.Л. Шиллинга в Петербурге ипосле смерти последнего поступили в библиотеку Академии наук».
Ряд важныхуточнений в археографическом описании казанских рукописей Иакинфа Бичуринасделан в публикациях П.Е. Скачкова. Этот ученый, знаток научного наследия Н.Я.Бичурина, считал, что из всего комплекса его рукописей раньше всехквалифицированно и достаточно полно были описаны рукописи, хранившиеся в Казани.
Востоковедыне раз выдвигали вопрос о первоочередном издании ценнейших казанских рукописейН.Я. Бичурина, посвященных историкогеографическому описанию Восточной и СреднейАзии. В результате активной инициативы и при непосредственном участииизвестного ученого Л.Н. Гумилева, почитателя таланта отца Иакинфа, в 1960 г. Чувашское книжное издательство осуществило издание материалов трех его крупных работ изфондов ЦГА Татарстана.
Л.Н. Гумилевсправедливо полагал, что сам Н.Я. Бичурин недооценил значения своегограндиозного труда, и, считая его важным лишь для историко-географическихуточнений, не предпринял попытки издать его. Определяя ценность публикациисвода рукописи Н.Я. Бичурина по исторической географии Восточной и СрединнойАзии, М.Ф. Хван указывал, что его материалы «помогут специалистам, изучающимисторию стран Дальнего Востока, проследить основание, расцвет и гибель древнихгородов Китайской империи и тем самым восстановить хотя бы фрагментарно застывшиеследы жизни древних обитателей Азии — китайцев и их соседей»[20].
Еще сложнееопределилась судьба книжных собраний Иакинфа Бичурина в составе библиотекиКазанской духовной академии. В отличие от рукописей ученого, хранившихся вакадемии, а затем в Государственном архиве Татарской Республики в единомсоставе, книги его уже после поступления в академическую библиотеку былиразрознены по разным его отделам. После закрытия духовной академии в 1920 г. основная часть ее библиотеки перешла в распоряжение Казанского университета, а здесь для еехранения не были созданы надлежащие условия. Очевидно, дирекция университетскойбиблиотеки передала часть дублетных экземпляров книг Н.Я. Бичурина в библиотекиразных научных учреждений. В частности, в библиотеке Чувашского государственногоинститута гуманитарных наук хранятся книги Иакинфа Бичурина «История первыхчетырех ханов из дома Чингисова» и «История Тибета и Хухунора», на которыхимеются оттиски библиотечной печати Казанской духовной академии.
Дляопределения степени сохранности бичуринских книг, пожертвованных академическойбиблиотеке, требуется тщательное исследование фондов библиотеки Казанскогоуниверситета. Кстати, такие поиски предпринял казанский исследователь В.В.Аристов[21], который выявил в университетскомкнигохранилище около двух десятков сочинений Иакинфа с печатью и наклейкойбиблиотеки Казанской духовной академии. В их числе две книги («Земледелие вКитае» и «Китай в гражданском и нравственном состоянии») имеют дарственныенадписи автора. Здесь же им обнаружены экземпляры «Китайской грамматики»,подаренные Иакинфом профессору-китаеведу Д. Сивиллову и библиотеке Казанскогоуниверситета. В числе уникальных находок Аристова и книга «Илиада» в переводеН.И. Греча, изданная в 1829 г. в Петербурге и подаренная ученому-монаху сследующим автографом: «Почтенному отцу Иакинфу на память отличного уважения отпереводчика».
Передаваясвой дар родной академии, Н.Я. Бичурин в письме к ее ректору от 13 января 1849 г. предупреждал, что в списке книг, отправленных в Казань, «не все книги и рукописи означены, анекоторые остались при мне для справок при будущих трудах и впоследствиипоступят в академию же, а частью могут, по их содержанию, получить другоеназначение»[22]. Болезнь помешала ученому занятьсяотбором своих книжнорукописных собраний для отправки в Казань. В конечном итогепосле его кончины они остались в Петербурге и оказались в составе бичуринскихфондов, хранящихся ныне в Рукописном отделе Российской национальной библиотекии в Архиве востоковедов Петербургского отделения Института востоковедения Российскойакадемии наук. По словам П.Е. Скачкова, это огромное рукописное наследиепредставляет собой исключительную ценность для истории отечественноговостоковедения и создания научной биографии нашего «знаменитого хинезиста», какназывали его современники.[23]
Благодаряпоисковым исследованиям содержание основного корпуса рукописного наследия Н.Я.Бичурина, хранящегося в архивах и библиотеках Казани и Петербурга, ныне изученодовольно подробно. Однако описания рукописей ученого, помещенные в периодическихизданиях разных лет, не дают полного представления об их количественном икачественном содержании. В настоящее время востоковедческая наука располагаетогромным числом публикаций, в которых профессионально и многоплановоразработана его творческая биография и показан реальный вклад в развитиеотечественной и мировой ориенталистики.
Анализируясодержание рукописных материалов Н.Я. Бичурина, исследователи определили, чтозначительная их часть была опубликована еще при жизни ученого, а числонеизданных работ не столь велико и составляет несколько десятков, среди которыхвыделяются переводы на русский язык китайских сочинений исторического,философского, географического и юридического содержаний. Из всех бичуринскихпереводов по грандиозному объему и научной ценности на первом плане стоитперевод 16-томного китайского сочинения «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му» («Зерцаловсеобщее, правительству помогающее») — летописи Китайской империи, составленнойсунским ученым Чжу Си и его учениками. Этот колоссальный труд (всего 45тетрадей, 8384 листа), охватывающий огромный исторический период с древнейшихвремен до середины XVII столетия, попризнанию самого Н.Я. Бичурина, не предназначался к изданию, а «служил длясобственного употребления при справках». Его данные широко привлекались дляподготовки многих творений ученого, в том числе его последнего труда «Собраниесведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена». По мнениюнекоторых китаеведов, со временем у Бичурина появилось намерение сделать этоттруд достоянием отечественной науки. «Первый том перевода настолько тщательноотредактирован, причем дважды (пометки чернилами и карандашом), что создаетсявпечатление о стремлении автора заняться подготовкой истории к печати», — писалаЗ.И. Горбачева.[24] Ученые-востоковеды считают, чтосвоевременное издание этого труда и «Китайской хронологии», составленнойБичуриным в 1819 г., еще выше подняло бы авторитет великого русского синолога иобеспечило бы приоритет отечественной науки в изучении исторических памятниковКитая.
Признаваяисключительную ценность перевода «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му», сделанного Н.Я.Бичуриным, научные сотрудники Китайского кабинета Института востоковедения(З.И. Горбачева, Л.И. Думай и В.Н. Кривцов) в 1936—1939 гг. начали готовить егок изданию, но работа приостановилась из-за военных лет. Редакционная работа поизданию этого уникального перевода Иакинфа Бичурина возобновилась в 1951 — 1953гг. Научные сотрудники Института востоковедения АН СССР З.И. Горбачева. Б.И.Панкратов, Г.Ф. Смыкалов, СМ. Кочетова и Г.О. Монзелер подготовили 16-томныйперевод Иакинфа Бичурина «Зерцало всеобщее» как академическое издание кстолетию со дня смерти великого ученого. К сожалению, издание не былоосуществлено, ныне его машинописный текст и рукопись хранятся вСанкт-Петербургском филиале Института востоковедения РАН. «Издание и переизданиепереводов и оригинальных работ Н.Я. Бичурина, прежде всего уже подготовленноговостоковедами в 1950-е годы к печати «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му», важно нетолько для мирового китаеведения, но и для истории науки», — утверждал академикB.C. Мясников.[25]
Учитываяогромный интерес к трудам Н.Я. Бичурина, в 2002 г. Московский государственный университет им М.В. Ломоносова и Институт стран Азии и Африки всерии «Классики отечественного и зарубежного востоковедения» переиздали две егокниги: «Китай в гражданском и нравственном состоянии» и «Статистическоеописание Китайской империи». Обе книги подготовлены к изданию известнымиучеными-востоковедами К.М. Тертицким и А.Н. Хохловым. Наличие в обеих книгахобстоятельных вступительных статей, обширных примечаний-комментариев,написанных с использованием богатейшей литературы на русском и английскомязыках, позволяет рассматривать их как академические издания.
В составенеизданных рукописей Н.Я. Бичурина представлено несколько вариантов перевода«Сы-шу» (Четверокнижия) — важнейших классических конфуцианских книг, служившихглавным предметом официального образования в Китае. На взглядспециалистов-китаеведов, многолетнее и упорное занятие Бичурина над переводом«Сы-шу», тщательное редактирование его текста, составление комментариев к немудают основание предполагать о нереализованных намерениях ученого издать этужемчужину китайской философской мысли. Если бы издание перевода «Сы-шу» былоосуществлено, оно на целые десятилетия ускорило бы знакомство русскоязычныхчитателей с основными канонами Конфуция и его последователей.
Свидетельством,подтверждающим исключительные лингвистические дарования и огромнуюработоспособность Бичурина, является большое число оригинальных и переводныхсловарей, составленных им в период пребывания в Пекине и в годы служебнойдеятельности в Кяхте. Н. Адоратский обоснованно утверждал, что отец Иакинфпервым из русских миссионеров в Пекине выступил инициатором составлениякитайско-русского словаря, стоившего ему, «по собственному уверению, большихусилий и издержек»[26].
Словарьсоставлялся в процессе переводческих занятий Бичурина, постоянно пополнялся«множеством выражений, употребляемых как в ученом, так и в разговорном слоге».По словам самого автора, словарь «при ежегодных поправлениях и пополнениях,четыре раза был переписан, потом в полноте значений и выражений поверен скитайским словарем под названием Кхан-си-цзы-дянь, подведен под русский алфавитпо выговорам и снова переписан в девяти томах». В настоящее время этотмноготомный труд, известный под названием «Тонический китайско-русскийсловарь», хранится в Научной библиотеке Петербургского университета. Помимоэтого словаря, здесь находится также «Китайсколатинский словарь» в 14 книгах и«Китайско-русский словарь» в 10 книгах, автором которых условно считается ИакинфБичурин. По данным китаеведа Л.И. Чугуевского, только в архиве Институтавостоковедения Российской Академии наук (Санкт-Петербург) хранятся пятьсловарей Н.Я. Бичурина, не имеющих авторских названий и указаний времени ихсоставления. К сожалению, оригинальное словарное наследие Бичурина, поутверждению специалистов, не было использовано в должной мере составителямипоследующих словарей.
Богатыйсостав в научном наследии Н.Я. Бичурина неизданных китайских произведений погеографии, юриспруденции, астрономии, нумизматике, медицине и другим отраслямзнаний свидетельствует о стремлении ученого к энциклопедическому изучениюКитая. Действительно, опираясь на богатейшее историографическое наследиекитайского народа, Бичурин заложил основы научного изучения Китая во всехобластях его жизни и утвердил приоритет отечественной науки в разработкекардинальных вопросов востоковедческой науки.
Современникиученого единодушно признавали высокие литературные достоинства его оригинальныхтрудов и научных переводов с китайского. «О. Иакинф хорошо владел русскимязыком и писал как светский писатель; жаль что он не имел образования,сообразного трудолюбию своему», — писал его биограф Н.С. Щукин[27]. Советский востоковед Н.В. Кюнер,проведя тщательный анализ переводов Иакинфа с китайского оригинала, считал,что, несмотря на устарелость отдельных слов и грамматических оборотов, его переводыудовлетворяют современным повышенным требованиям науки. По его признанию,бичуринский перевод с китайского «не является просто дословным переводом, — этоперевод, стоящий на высоком для своего времени уровне в литературном отношении;переводчик, схватывая смысл оригинала, нередко отступает от буквальной передачикитайского текста, делая его более понятным и доступным для русского читателя»[28]. Несомненные литературные и научныедостоинства оригинальных и переводных произведений Бичурина — результат егомноголетних усиленных творческих занятий и исключительных дарований.
Будучиученым-гуманистом с широкими демократическими взгляда ми, Никита ЯковлевичБичурин с глубоким уважением относился к культурным достижениям и судьбамдругих народов, постоянно проявлял свои симпатии и дружественное отношение кнародам Центральной и Средней Азии. В своих многочисленных научных трудах ипублицистических статьях он правдиво рассказал об исторических судьбах народовКитая и сопредельных стран. Глубоко эрудированный и принципиальный ученый,Иакинф боролся против многих антинаучных теорий и расистских измышлений поистории азиатских народов. Так, например, опровергая несостоятельную теорию прагерманскогопроисхождения некоторых народов Центральной Азии, он писал: «Ученые ЗападнойЕвропы еще обоняют в Чжунгарской атмосфере запах германизма… До каких нелепыхзаключений не доводит нас тщеславное стремление к открытиям при руководстве мечтательныхпредположений»[29].
Н.Я. Бичуринвнес огромный вклад в изучение истории, исторической географии и этнографиинародов Центральной и Средней Азии. Благодаря его переводным и оригинальнымтрудам историческая наука получила колоссальный объем сведений для разработкисложных проблем этногенеза, этнической и политической истории, историческойгеографии азиатских народов. Достаточно указать, что ни один исследовательдревней и средневековой истории народов Центральной и Средней Азии, ЮжнойСибири не может обходиться без использования историко-этнографических трудовН.Я. Бичурина. К его трудам с большим доверием относились все известные русскиеи зарубежные востоковеды. Отмечая огромный вклад Н.Я. Бичурина в развитиеотечественного востоковедения, русский китаист В.П. Васильев, близко знавшийученого, писал: «Заслуги покойного нашего синолога так велики, труды его такобширны, что мы почитаем, со своей стороны, дерзостью разбирать недостатки, которыенеизбежны во всяком издании о предметах, в которых не только публика, но даже иученый свет принимает еще так мало участия».[30]
Весьмалестные отзывы о богатом научном наследии Н.Я. Бичурина оставили известные русскиевостоковеды В.В. Григорьев, О.М. Ковалевский, А.К. Казембек и другие. Массановых сведений, внесенных в науку Н.Я. Бичуриным, и отличное знание многихвопросов вполне искупают те недостатки, от которых его труды не свободны,которые к тому же были до известной степени общими всем ученым работам тоговремени.
Н.Я. Бичурин – один изклассиков отечественной ориенталистики, заложивший основы российской синологииXIX в. В его энциклопедических трудах по многообразие культуры Китая содержатсяобширные сведения о географии, политической системе, законодательстве,просвещении, экономике и обычаях Китайской империи. Важнейшие работы Бичурина оКитае: (1828), «Описание Пекина» (1828), «Китайская грамматика» (1831), «Китай,его жители, нравы, обычаи, просвещение» (1840), «Статистическое описаниеКитайской империи» (1842), «Китай в гражданском и нравственном состоянии»(1848).
Глава 2. Отображение Н.Я. Бичуринымвнутренней и внешней политики цинской династии Китая
2.1 Внутренняя политика цинскойдинастии
Дина́стия Цин[31](маньчжурск. дайцин гурун кит., пиньинь Qīng Cháo, палл. Цин чао) —последняя династия монархического Китая. Была основана в 1616 г. маньчжурским кланом Айсин Гёро на территории современного северо-восточного Китая,называвшегося тогда Маньчжурией. В течение менее 30 лет под её властью оказалсявесь Китай и часть Средней Азии.
Первоначально династияназывалась «Поздняя Цзинь» (золото), название было изменено на «Цин» («чистый»)в 1636 г. Во время правления Цин территория Китая распространилась на Синьцзяни Тибет. В первой половине XVIII в. цинскому правительству удалось наладитьдостаточно эффективное управление страной, одним из результатов чего было то,что в этом веке наиболее быстрые темпы роста численности населения наблюдалисьименно в Китае. Цинский двор проводил политику самоизоляции, что, в концеконцов, привело к тому, что в XIX в. Китай был насильно открыт западными державамии превратился в полуколониальную страну. Последующее сотрудничество с Западнымидержавами позволило династии избежать краха во время восстания Тайпинов,проводить сравнительно успешную модернизацию и т.о. просуществовать до начала20 в., однако оно же послужило причиной растущих националистических(антиманчжурских) настроений.
В результате Синьхайскойреволюции 1911 г. династия Цин была свергнута, и была провозглашена КитайскаяРеспублика.
Императоры династии Цин
1616—1912
Посмертное храмовое имя
Личное имя
Годы правления
Девиз правления Тай-цзу Айсиньгиоро Нурхаци 1616—1626 Тяньмин Тай-цзун Айсиньгиоро Абахай или Айсиньгиоро Хуантайцзи 1627—1643 Тяньцун (1626-1636) Чундэ (1636-1643) Ши-цзу Айсиньгиоро Фулинь 1644—1661 Шуньчжи Шэн-цзу Айсиньгиоро Сюанье 1662—1722 Канси Ши-цзун Айсиньгиоро Иньчжэнь 1723—1735 Юнчжэн Гао-цзун Айсиньгиоро Хунли 1736—1795 Цяньлун Жэнь-цзун Айсиньгиоро Юнъянь 1796—1820 Цзяцин Сюань-цзун Айсиньгиоро Мяньнин 1821—1850 Даогуан Вэнь-цзун Айсиньгиоро Ичжу 1851—1861 Сяньфэн Му-цзун Айсиньгиоро Цзайчунь 1861—1874 Цисян (1861) Тунчжи (1861-1874) Дэ-цзун Айсиньгиоро Цзайтянь 1875—1908 Гуансюй Айсиньгоро Пуи 1908—1912 Сюаньтун
/>
Стремясь глубже познать Китай, Бичурин установил в Пекинеконтакты с католическими миссионерами, с большим интересом изучал труды западныхсинологов. Приобретенные знания помогли ему в дальнейшей работе. Однако это немешало Бичурину критически оценивать написанное о Китае иностранцами. Он неодобрял, в частности, манеру европейцев изображать Китай в черных красках,высмеивать его обычаи и обряды. Позднее в своих сочинениях и рецензиях онкритиковал католических миссионеров и некоторых западноевропейских ученых,стремившихся представить Китай варварской и невежественной страной и оправдатьграбительскую политику западных держав в отношении Китая. Выступал он и противнекритического отношения к иностранным сочинениям со стороны российскихавторов. Главное внимание Бичурин уделял китайским первоисточникам и, основываясьтакже на личных наблюдениях, стремился показать читателю подлинную историюКитая, его быт, нравы, политические и философские учения, а не полагаться толькона сведения, заимствованные с Запада.
Знание китайского языка помогло Бичурину установить хорошиесвязи с Лифаньюанем (Палатой внешних сношений), где он пользовалсяавторитетом; его часто привлекали для перевода документов и писем, поступавшихиз различных стран Европы.[32] Прекрасно зная язык,Бичурин имел контакты со всеми слоями китайского общества, получал самыеразнообразные сведения о Китае. В течение всего периода, проведенного им в Китае(1807-1821), Н. Я. Бичурин занимался разносторонней исследовательской работой.Главным условием ее успеха он считал уважение к изучаемой стране, которое воплощалось,прежде всего, в глубоком, академическом освоении как древнего, так исовременного ему китайского языка. По возвращении в Россию в марте 1822 г. он докладывал в Азиатский департамент Министерства иностранных дел: «Я старался всемивозможными мерами собирать из самых источников точные сведения, как овнутреннем состоянии Китайской империи, так и о политических связях ее сокрестными народами»[33].
Первый биограф Н.Я. Бичурина Николай Адоратский отмечал: «Основавшисьв Пекине, о. Иакинф поставил задачей своею как можно основательнее ознакомитьсяс неведомой страной и ее литературой и в 13 лет так изучил ее, так сроднился сней, так полюбил, что, по словам знавших его, сам сделался похожим на китайцапо внешнему виду. Физиономия его решительно носила выражение, какое имеюткитайцы. Главным секретом успеха в изучении китайского языка о. Иакинф обязанбыл, помимо своих блестящих способностей, постоянным сношениям своим скитайцами, монголами, маньчжурами, тибетцами, туркестанцами и корейцами. Одетыйв китайское платье, требующее очень сложного туалета, он постоянно вращалсясреди этого разноплеменного люда, наполняющего Пекин или окрестности его»[34].В Пекине Н. Я. Бичуриным были написаны все основные труды, впоследствии изданныев России, или подготовлены исчерпывающие материалы для них.
Первые годы пребывания в Китае Н. Я. Бичурин успешнозанимался делами миссии, а также выполнял переводы на китайский языкхристианских книг. После начала войны с наполеоновской Францией царскоеправительство перестало посылать средства на содержание миссии, и хозяйство еепостепенно пришло в упадок. Для того чтобы регулярно выплачивать жалованиесвоим подчиненным, о. Иакинф был вынужден распродать часть церковногоимущества, заложить монастырские дома и земли. Деньги из Санкт-Петербурга былиотправлены только в 1815 г. после Венского конгресса.
Бичурин бывал и вокрестностях Пекина: за воротами Дунаньмэнь, где находилось русское кладбище,на «теплых водах» — в 35 верстах от города, у Северо-западных гор в городеТунчжоу — в 20 верстах от Пекина, куда ездил с иеромонахом Серафимом истудентом Сипаковым, пытаясь увидеться с проезжавшими через этот город в 1816году английским послом лордом Амгерстом.
Эти поездкиспособствовали точному знанию Н.Я. Бичуриным провинциального Китая. АвтографыБичурина точно подчеркивали, что он в своих трудах не основывался напредрассудки или на сведения, сообщенные прежними путешественниками иориенталистами.
В 1816 г. Н. Я. Бичурин обращался в Святейший Синод спросьбой оставить его в Пекине на следующее десятилетие для завершения начатыхим научных трудов и переводов, но получил отказ. В декабре 1820 г. в Пекин прибыла десятая духовная миссия, а Н. Я. Бичурин вместе со старым составом миссии 15мая 1821 г. выехал из Пекина, везя с собой 400 пудов книг китайской литературы,подобранной им для собственных научных занятий и для различных библиотекРоссии.
Описывая всвоих трудах центральное и местное управление китайской империи Бичуринотмечал, что маньчжурские завоеватели с помощью перешедших на их сторонукитайских феодалов полностью использовали в своих интересах сложную системугосударственного управления, веками создававшуюся в феодальном Китае. В своейкниге «Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение»[35]он описывал ее так: во главе государства стоял неограниченный монарх снаследственной властью — император, ему был подчинен разветвленныйфеодально-бюрократический аппарат с Государственным советом, Государственнойканцелярией, шестью палатами и другими правительственными учреждениями, основныевоенные силы, на которые опиралась цинская государственная власть, состояли изкрупных военных соединений, так называемых, Восьми знамен, сформированныхглавным образом из маньчжуров, но включавших в себя и некоторые монгольские икитайские войска. Империя была разделена на провинции, которые Бичурина знал непонаслышке, так как путешествовал по ним, объединяемые в 10 наместничеств. Наместники,заправляющие в провинциях, по мнению Бичурина, были временными, нополновластными хозяевами отданной в их управление территории и обогащались засчет ее населения всякими законными и незаконными способами.
Хотя Цинскаяимперия служила интересам крупнейших феодалов, как маньчжурских, так икитайских, маньчжурская знать занимала в ней привилегированное положение, чтотакже отметил Бичурина в книге «Китай в гражданском и нравственном состоянии». Высшиедолжности были доступны преимущественно маньчжурам, китайцы занимали вбюрократическом аппарате менее важные посты. Это, как особую черту присущуюцинской китайской династии, отмечал и Бичурин.
Говорит Бичурин и обобразовании в Китае. В труде «Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение»,да и в других, посвященных Китаю, он отмечает высокую образованность правящих инаучных кругов китайской элиты, наличие огромной необычной многообразнойкультурной традиции этой нации. Он так описывает систему китайскую системуобразования: при Цинах образование базировалось на конфуцианских сочинениях, воснове правовых взглядов и законов лежали вошедшие в конфуцианство древние патриархальныепринципы — подчинение старшим, авторитарный характер власти, почитание стариныи традиций. По законам Цинской империи среди десяти тяжелейших преступлений, закоторые полагалась смертная казнь без права замены другим видом наказания,числилось отцеубийство.
Вообще изучениюкитайского судопроизводства Бичурин посвятил очень много времени, так какзанимался в частности переводом китайских законодательных документов. Известенперевод с китайского Н.Я.Бичурина, оригиналом которого послужил вариант «Да Цинхуэй-дянь», составленный в 1818 г. и изданный в 1821 г. в 80 цзюанях. Однако этот текст перевода, известный как «Изложение китайскогозаконодательства», также не признан буквальным переводом цинского свода(103,13), так как переводчик опустил материалы, касающиеся деятельности рядавторостепенных ведомств. В любом случае, это перевод представляется наиболееполным, созданным путем выборки и компиляции материалов из соответствующих главпочти без изменения текста. В труде «Изложение китайского законодательства»,вошедшем с дополнениями в книгу «Китай в гражданском и нравственном состоянии»[36],представлены важнейшие законодательные акты, определяющие характер и структуруведущих правительственных учреждений и ведомств Цинской империи, таких какЦензорат (Дучаюань), осуществлявшем контроль за деятельностью чиновников, «Дворцовоеуправление» (Нэйуфу), «Княжеское правление» (Цзунчжэньфу) и т.д. Н.Я.Бичуринымбыли переведены и частично откомментированы постановления из следующихуложений: «Уложения Палаты Чинов» (Либу цзэли), «Уложения Палаты Финансов» (Хубуцзэли), «Уложения Палаты Обрядов» (Либу цзэли), «Уложения Палаты Военной»(Бинбу цзэли), «Уложения Палаты Уголовной» (Синбу цзэли) и «Уложения Палаты поделам зависимых территорий» (Лифаньюань цзэли). «Лифаньюань цзэли» (Уложениекитайской палаты внешних сношений) — основной свод законов, изданный в империиЦин для управления окраинными вассальными владениями, публиковался на трехязыках: маньчжурском, монгольском и китайском. «Уложение» содержало нормыгражданского и уголовного права, устанавливало административную систему,порядок налогообложения, земельные отношения, определяло статус ламаистскогодуховенства и т.д.
Бичурин так описываетвнутреннее устройство палат Китая[37]: при династии Цин введении Палаты финансов находились сбор государственных налогов, горное,соляное и монетное производство, к ее же ведению относились гражданские делавсякого рода, проверка государственных приходов и расходов и спискинародонаселения; по порядку старшинства Палата финансов занимала пятое место.Перед ней числились: Княжеское правление, Государственный кабинет, Военныйкомитет, Палата чинов. После нее следовали: Палата обрядов, Военная палата,Уголовная палата, Строительная палата, Приказ военных сношений и т.д. Шестьпервых палат по сути были министерствами, заведующими различными ветвямигосударственного управления. Каждая палата состояла из присутствия, канцеляриии нескольких отделений. В каждой палате присутствовали по два президента ичетыре советника; одна половина членов из маньчжуров, другая из китайцев. В канцелярияхзанимались переписью бумаги по присутствию, а в отделениях — исправлением дел.
Классовое делениенаселения также упоминается Бичуриным. Он отмечает, что на верхних ступеняхфеодальной лестницы стояла маньчжурская знать и маньчжурское потомственноедворянство. Крупные китайские феодалы и богатейшие представители купечествахотя и не были вполне уравнены в правах с маньчжурской знатью, но входилифактически в состав господствующего класса. Средние и мелкие феодалы, из средыкоторых выходило большинство чиновников, лица, выдержавшие экзамены на занятиегосударственной должности или приобретшие чин и должность за деньги, считалисьличными дворянами.
Бичурин писал, что когдаон прибывал с дипломатической миссией в Пекин, то его заставили в соответствиис его рангом трястись в повозке без рессор. Ни на коне, ни пешком въезжать встолицу он не имел права, на повозку с рессорами тоже[38].
Также он говорит о том,что сами условия жизни, поведение, одежда, убранство жилища, прием гостей,выезды — все было строго регламентировано для различных рангов и чинов. Бичуринсоставляет этнографический справочник, в котором зарисовывает одеждупредставителей разных классов. Эти рисунки представляют огромный интерес, таккак дают нам возможность наглядно изучить традиции тех времен.
2.2 Внешняя политикадинастии Цин
Так как Бичуринанаходился в Китае не только и не столько с мессионерской, сколько сдипломатической миссией, то естественно в своих трудах отразил ивнешнеполитические аспекты правления цинской династии.[39]В частности он отмечал, что в основе политической культуры Китая лежали конфуцианскиепринципы политической иерархии и китаецентристские представления об окружающеммире. Китайская политическая культура практически исключала равенство вотношениях Китая с любой другой страной. Китай стремился выстроить все своимеждународные связи строго по вертикали — от высшего к низшему.
Китаецентристская модель,по мнению Бичурина[40], применялась вотношениях с более слабыми соседями, которых можно было подчинить с помощьюдипломатии или силой оружия. Договорная модель, напротив, помогалавзаимодействию с более сильными в военном и политическом отношении соседями (сРоссией и др.).
Излагая основыполитической иерархии Бичурина упоминал, что китайский император является богомна земле, и только он поставлен Небом для управления всей Вселенной.Поднебесная империя является ее «центром», а все остальные народы – «периферия»этого «центра» и, что очень важно, неотъемлемая часть единого неразрывногокомплекса. Задача верховного правителя заключается в том, чтобы на благо всехнародов Вселенной объединить их в единую семью под эгидой Китая, властьюкитайского императора — заботливого отца всех народов на земле. Вследствие этого- все народы, близкие и далекие, должны быть послушными детьми Сына Неба, подчинятьсяему, почитать его, как почитают родителей и старших в семье. Целью императораКитая является соблюдение общей гармонии на Земле, и если где-то по какой-топричине нарушается эта гармония, он просто обязан ее восстановить.
Чаще всего восстановлениеравновесия велось императорами с помощью оружия. У Цинов была очень хорошаяармия. Подробное описание оружия и тактики боя Бичурин поместил в своих трудах.
Согласно его данным,оружие делилось на основное, имевшее повсеместное распространение и подлежавшееобязательному ношению, и дополнительное, выбираемое воинами по своему вкусу исклонностям:
«Вооружение войсксостоит:
1. Из лат и шлема.
Латы бывают шелковые икитайчатые, стеганые на вате и усаженные медными пуговичными шляпками; илисоставлены из чешуйчатого сцепления железных пластинок. Шлем делается кожаныйили из железных листов. Латы и шлем надевают только во время парадных смотров.
2. Из лука и стрел.
Лучный остов делается изильма и обстроганного бамбука, длиною в 3,7 фута; внутри выклеивается воловьим рогом, на лицевой стороне жилами, а сверху берестою. Степениупругости в луке называются силами, зависят от количества жил с клеем. На лукот одной до трех сил употребляется 8 лан жил и 5 лан клея; на лук от 16 до 18сил употребляется 50 лан жил и 14 лан клея. Стрелы делаются из березового илиивового дерева длиною в 3 фута.
3. Из ружейи пушек.
Солдатское ружьеотливается из железа; в длину с ложем содержит 6 1/10 фута: заряжается тремязолотниками пороха и пулею весом в 6 футов. Ружейное ложе в маньчжурских и монгольских дивизиях желтое, в />китайских /> дивизияхчерно, а у войск Зеленого Знамени красное. Рассошки у ружей железные, вышиной вфут. Порох на полке зажигают фитилем.
4. Из сабель и проч.
Сабля, вообщеупотребляемая военными, имеет лезвие в 2 2/10 фута длиною, 1 5/10 дюйма вширину; ручка длиною в 4 1/10 дюйма. Есть тесаки, косари, бердыши, топоры и железные палки, но сии орудия не имеют общегоупотребления.
5. Из копьев.
Копье имеет железкодлиною в 1 фут, а древко в 10 футов. Пика, называемаядолгим копьем, состоит из железка в 9 дюймов и древка в 9 футов».
Для управления войсками вбою офицеры получали различные музыкальные инструменты и флаги. Н.Я. />Бичурин описывает их следующим образом:
«Металлический бубен,иначе таз(цзинь), отливается из красной меди; наружность имеет ровную;содержит 1 ½ фута в поперечнике, два дюйма в глубину. Бьют в него колотушкоюиз водяного камыша (обшитою холстом). В каждом корпусе и дивизии находитсяизвестное число больших морских раковин (хай-ло), ничем не оправленных. Литавра(гу) состоит из деревянного остова, обтянутого кожею; в поперечнике содержит18/10 фута, в глубину 7 5/10 дюйма. Подставка на четырех ножках в 3 ½фута в вышину. Бьют в нее двумя палочками».[41]
Писал также Бичурин и обосновных моментах внешней политики цинского Китая. Например, он был первымроссийским ученым, исследовавшим проблему взаимоотношений Тибета и Китая. В рядесвоих трудов, прямо или косвенно затрагивавших эту проблему, им были заложеныосновы концепции, суть которой состояла в следующем. Н.Я.Бичурин отмечает определеннуюпреемственность политики, проводившейся китайскими династиями Юань, Мин и Цин вотношении Тибета. Суть этой политики заключалась в поддержке, оказывавшейся китайскимигосударями буддизму (независимо от того, являлась ли конкретная династиямонгольской, ханьской или маньчжурской). При этом цели, преследовавшиеся каждойдинастией, были различными: Юани стремились с помощью буддизма обуздать«воинственный дух тибетского народа»; Мины желали теми же средствами нейтрализовать(«умиротворить») монголов; Цины старались с помощью буддизма добиться полногоподчинения себе Монголии. Для достижения своих целей династия Юань установила вТибете двойственное управление — светское и духовное, раз-дробив страну нанесколько ленных владений. Мины сохранили указанное разделение властей и еще болеераздробили Тибет в административном плане. Несколько иначе обстояло дело сЦинами. К концу правления Минской династии баланс властей был нарушен в пользу светскойаристократии, что побудило Далай-ламу V обратиться за помощью к хошоутскому Гуши-хану.Гуши-хан устранил светского правителя Тибета и стал править страной совместно сДалай-ламой. Позднее, опасаясь конкуренции со стороны соплеменников-джунгаров,Гуши-хан вместе с двумя тибетскими иерархами вступил «под покровительство Китая».«Покровительство», или «зависимость», определяются Н.Я.Бичуриным так: «Различиемежду зависимостью и подданством состоит в том, что зависимый государь, хотяпризнает себя подданным другой державы, но в управлении своими владениямиполновластен; а признавшие совершенное подданство должны безусловно повиноватьсязаконам владычествующей державы»[42]. Впервые эта формальнаязависимость была признана тибетскими лидерами в 1642 г., т. е. еще до завоевания маньчжурами Китая; после же захвата Китая Далай-лама V получил вПекине «печать и грамоту» и тем самым подтвердил формальную зависимость. Как икитайские официальные историографы, Н.Я.Бичурин считал Далай-ламу «преданным»сторонником Цинов.
Бичурин, по мнению,например, Белинского[43] чересчур идеализировалверховную власть в Китае, но на то имелись своя причина. А она в том, что поменьшей мере на первых порах, в XVII—XVIII вв., маньчжурское правление в Китаебыло не слишком уж ощутимо скверным для китайцев. Пожалуй, даже — если не иметьв виду чувство попранного национального достоинства в первые десятилетияправления цинской династии — маньчжурское правление,начиная с Канси, было временем сравнительно благополучного существования длястраны. И это время продолжалось достаточно долго.
Бичурин также отмечает,что вообще отношения цинского Китая с внешниммиром складывались с явным преимуществом в пользуКитая. Изучая китайские документы, он говорит, что первое поколение миссионеров, энергично начавшее осваивать Китай вконце правления династии Мин, продолжало занимать заметные позиции и при цинском дворе вплоть до конца XVII в., но уже вначале XVIII в. от услуг миссионеров Китай стал отказываться, а затем и вовсезакрыл христианские церкви и выслал из страны миссионеров. Соответственно цинское правительство поступило и с иностраннымиторговцами. Правда, к концу XVIII в. узкий ручеектранзитной торговли с Китаем вновь понемногу стал расширяться. Китайский шелк,чай, фарфор и иные товары, пользовавшиеся в Европе исключительным спросом, сталипродаваться иностранным купцам в большем количестве. Но и здесь не все былогладко. Дело в том, что европейцы мало что могли предложить взамен.
Бичурин делает вывод, чтовплоть до XIX в. цинский Китай уверенно и даже не без оттенка высокомериясохранял свои традиционные позиции в сношениях с внешним миром.[44]Кое в чем он время от времени поступался, разрешая, в частности, вести торговлюс европейскими и русскими купцами без обычного прикрытия этих связей камуфляжемданнических отношений. Хотя, как это хорошо видно из описей русских миссий, вовзаимоотношениях с официальными представителями держав маньчжуры твердо стоялина почве традиции, едва ли не искренне считая послов представителями от государств-вассалов,если не реальных, то потенциальных. Словом, цинский Китай, особенно после его немалыхтерриториальных приобретений XVII—XVIII вв., был одной из крупнейших стран мирас достаточно еще стабильной и жизнеспособной внутренней структурой, с хорошоналаженной экономикой, сильной армией.
Глава 3. Преломление историческихвзглядов Бичурина в трудах отечественных востоковедов
Научное значение трудовН.Я. Бичурина исключительно велико, его многочисленные переводы и статьиположили начало в России подлинно научным знаниям во многих областяхкитаеведения. Хотя предшественники Бичурина А.Л. Леонтьев и С.Т. Липовцев оставилизаметный след в изучении некоторых вопросов истории Китая, Бичурин первыйположил начало широкому освещению самых различных вопросов в больших трудах и вжурнальных статьях.
Во-первых, немаловажноздесь остановиться на теоретической базе, которой держался Бичурин. Этоантиевропоцентристская база, которая нередко остается до сегодняшнего дня.
В европейской наукегосподствовала теория, что цивилизация в Китай проникла, по утверждению одних,из Индии, а по мнению других — из Египта и Вавилона. Бичурин решительновыступил с другим мнением, которое позднее было подтверждено археологическимиматериалами. Бичурин считал, что цивилизация в Китай не была принесена поторговым путям, а зародилась и развивалась в долине реки Хуанхэ, районе, весьмаблагоприятном в природном отношении. Теперь, когда найдены обширныеархеологические памятники, утверждение о принесении цивилизации в Китай издругих стран кажется вздорным, но в то время возражение Бичурина противустановившихся взглядов ученых было подлинным переворотом.
Разносторонняя научнаядеятельность Н.Я. Бичурина получила достойную оценку в научных кругах, трудыИакинфа было высоко оценены и В.Г. Белинским, и А.С. Пушкиным.
Крупный специалист вобласти истории Востока В.В. Григорьев высоко ценил Бичурина и его заслуги вобласти изучения Китая. «О Бичурине можно смело сказать, что он стоит во вглаве европейских китаистов», — заявлял он.[45]
Монголист профессор О.М.Ковалевский говорил о работах Бичурина, что они ценны, поскольку имеют«богатство содержания», и благодаря им Китай «перестанет быть загадкой»[46].
Крупный специалист 19столетия В.П. Васильев, лично знавший Бичурина, очень высоко ценил трудыпоследнего и отмечал большую роль его в развитии русского китаеведения. Своюработу «История и древности восточной части Средней Азии» В.П. Васильевначинает с характеристики трудов Бичурина, где пишет: «Заслуги покойного нашегосинолога так велики, труды его так обширны, что мы почитаем, с своей стороны,дерзостью разбирать недостатки, которые неизбежны во всяком издании опредметах, в которых не только публика, но даже и ученый свет принимает еще такмало участия»[47].
Н. Веселовский следующимобразом характеризовал деятельность Бичурина: «Он в полном смысле слова положилу нас начало изучению китайской истории и ее вассальных земель, возбудивинтерес в обществе к крайнему востоку, показал, какую возможность имеет дляизучения Средней Азии богатейшая китайская литература, проложил путь для работыдругим синологам. К этому надо прибавить, что труды Иакинфа доселе почти не устарелии ни исследователь прошлого Средней Азии и Северо-Восточной Азии не может обойтисьбез них. Масса новых сведений, внесенных в науку отцом Иакинфом и отличноезнание многих вопросов, вполне искупают те недостатки, от которых его труды несвободны, которые к тому же были до известной степени общими всем ученымработам того времени»[48].
Известный ученый В.В.Бартольд замечал уже в 20 столетии, что «благодаря трудам российских китаистови особенно Бичурина «русская синология еще в 1851 и 1852 годах опередилазападноевропейскую»[49].
Итак, оценивая значениеН.Я. Бичурина в изучении Китая и народов Центральной Азии, необходимо отметить,что одним из важнейших его достижений явилось то, что он по-новому взглянул наисторию и обычаи восточных народов. И главным здесь явилось преодолениеевропоцентризма.
Труды Н.Я. Бичуринаотличаются, как он сам об этом говорил, достоверностью и документальностью. Онпрактически не ссылается на авторитеты, и тем самым его исследованияпредставляют собой не научную полемику, а своего рода первоисточники. Он, восновном, опирается на переводы китайских книг, на народные обычаи и быт,описанный им же самим. В это отношении труды Иакинфа представляют какисторическую, так и культурную ценность, которая не потеряла значения и в нашидни.
Значение деятельностиН.Я. Бичурина перешагивает за пределы синологии как науки. Его труды в 19столетии оказали огромное влияние на общественную мысль. Именно Иакинф сумелдоказать, что история, обычаи народов Востока требуют такого же достойноговнимания, как и истории «просвещенных» наций. В этом отношении его взгляды былипереворотными, как в русской синологии, так и ориенталистики в целом.
Заключение
В настоящей работе мыпроследили творчество и вклад в изучение истории Китая периода правленияцинской династии одного из крупнейших ученых XIX столетия Никиты Яковлевича Бичурина. На основеанализа нами были сделаны следующие выводы:
1. Биографические данныежизни Н.Я. Бичурина отрывочны, однако последние исследования раскрываютдостаточно детально раскрывают деятельность ученого-востоковеда.
2. Разная интерпретацияотдельных моментов жизни Иакинфа не имеют определяющего значения (например,причины пострижения в монашество), однако в настоящей работе на основепоследних исследований мы попытались восстановить объективную картину.
3. Научные исследования иисторические взгляды И. Бичурина определены достаточно конкретно. ИакинфБичурин явился не просто эпохой в русской и европейской синологии. Его жизнь,его деятельность является примером самоотверженного служения родине, народу.
Н.Т. Федоренко писал онем: «Иакинф жил с глубокой внутренней убежденностью в призвании быть полезнымсвоему отечеству, интересы которого имели для него высшее значение. И в глазахИакинфа Восток представал сокровищницей, которая не может не быть приобщена кобщечеловеческой культуре. Здесь он видел источник знаний и опыта, которыедолжны быть использованы во благо отечественной и мировой науки. Все более вниманиемИакинфа завладевал Китай и его народ, великим трудолюбием которого была созданадревнейшая цивилизация»[50].
4. Просветительскаядеятельность Бичурина сопровождалась острой полемикой с весьмараспространенными в Европе и России представлениями о Китае как символе застоя,косности и национализма. Ученый выступал против упрощенного западническогоподхода к китайской культуре, характерного для русского общества того времени,против приложения к культуре Востока европоцентристких стандартовзападноевропейской общественной мысли. Однако сочинения получили критическуюоценку различных течений русского западничества (например, В.Г. Белинский).
Разумеется, в однойработе невозможно охватить весь материал, накопленный Бичуриным за свою долгуюплодотворную жизнь, его научное наследие до сих пор изучается и широкоиспользуется ведущими учеными. В нашей работе мы лишь обзорно рассмотрелинекоторые моменты из его трудов, касающихся Китая периода цинской династии. Ноэто лишь ничтожно малый кусок огромного творческого наследия, оставленногосвоим потомкам удивительным человеком Н.Я. Бичуриным.
бичуринкитайский цинская востоковед
Списокиспользованной литературы
1. Адоратский Н. Отец Иакинф Бичурин(исторический этюд) // Православный собеседник, Казань, 1886.
2. Аристов В.В. Друг Пушкина — ИакинфБикчурин // Вечерняя Казань, 1881, № 37.
3. Аристов В.В. Не веривший в бога монах// Аристов В.В. Казанские находки: Поиски литературные и исторические //Казань, 1985, № 4.
4. Аристов В.В. Судьба библиотекиИакинфа Бичурина // Книжное обозрение, 1981, №26.
5. Белинский В.Г. Полное собраниесочинений. В 12-х томах. — М.-Л.: Художественная литература, 1953-1956.
6. Бичурин Н.Я. Китай, его жители,нравы, обычаи, просвещение. М.: Восточный дом, 2002.
7. Горбачева З.И. Рукописное наследиеИакинфа Бичурина // Ученые записки Ленинградского гос. ун-та. Сериявостоковедческих наук // История и философия стран Востока, 1954, №179.
8. Григорьев П.Г. Никита ЯковлевичБичурин. — Чебоксары: Чувашское книжное изд-во, 1954.
9. Денисов П.В. Никита ЯковлевичБичурин: очерк жизни и творческой деятельности. — Чебоксары: Чувашское книжноеизд-во, 1997.
10. Забровская Л.В. Китайский миропорядокв Восточной Азии и формирование межгосударственных границ. — Владивосток, 2000.
11. Китайские документы из Дуньхуана.Вып. 1. Издание текстов, перевод с китайского, исследования, приложенияЛ.И.Чугуевского. АН СССР. Отделение истории. Институт востоковедения. Москва:ГРВЛ, 1983… (Памятники письменности Востока. Том 7. Выпуск 1.)
12. Козин С.А. О неизданных работахИакинфа Бичурина // Известия Академии наук. Отделение гуманитарных наук. VIIсерия, 1929, №5.
13. Кореняко В.А. Лицом к Востоку:Научный подвиг Н.Я. Бичурина // Встречи с историей. — М., 1988.
14. Коростовец И. Китайцы и ихцивилизация. — СПб, 1898.
15. Кривцов В. Отец Иакинф. Роман. — Л.: Художественнаялитература, 1972.
16. Кюнер Н.В. Работа Н.Я. Бичурина(Иакинфа) над китайскими источниками для «Собрание сведений о народах,обитавших в Средней Азии в древние времена». — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950.
17. Любимов А. О неизданных трудах отцаИакинфа и рукописях проф. Ковалевского, хранящиеся в библиотеке КазанскойДуховной Академии // Записки восточного отделения Русского археологического общества.Т. XVIII. Вып. 1. — СПб, 1908.
18. Моллер Н.С. Иакинф Бичурин в далекихвоспоминаниях его внучки // Русская старина, 1888, кн. VIII.
19. Мурзаев И.Д. Новые документы обИакинфе Бичурине, выявленные в архивах Ленинграда // Ученые запискиНаучно-исследовательского ин-та при Совете министров Чувашской АССР. Вып. XIX.- Чебоксары, 1960.
20. Мясников В.С. Слово о Н.Я. Бичурине(Востоковед: 1777-1853) // Вестник Московского университета; Серия 13,Востоковедение, 2003, №1.
21. Мясников В.С. Глубокие познания идобросовестные труды. К 200-летию со дня рождения Н.Я. Бичурина // Литературнаягазета, 1977, 21.09.
22. Мясникво В.С. Основоположник русскогокитаеведения. К 200-летию со дня рождения Н.Я. Бичурина // Известия Сибирскогоотделения АН СССР, 1978, №1.
23. Мясников В.С. Творческое наследиеН.Я. Бичурина и современность. К 200-летию со дня рождения Н.Я. Бичурина //Проблемы Дальнего Востока, 1977, №3.
24. Мясников В.С. Наследиеученого-патриота. К 200-летию со дня рождения Н.Я. Бичурина // Известия, 1977,7.09. Московский вечерний выпуск.
25. Мясников В.С. Становление связейрусского государства с Китаем.// «Русско-китайские отношения в XVII в.,т.1,1608-1683». — М.,1969
26. Мясников B.C., Шепелева Н.В. ИмперияЦин и Русское государств в XVII- начале XX вв.//Китай и соседи в новое и новейшеевремя, М., «Наука», 1982.
27. Нарочницкий А.Л. и др. Международныеотношения на Дальнем Востоке. — Кн. 1: С конца XVI в. до 1917 г. — М., 1973.
28. Н.Я. Бичурин и его вклад в русскоевостоковедение. К 200-летию со дня рождения. Материалы конференции. Части I-II.Составитель А.Н. Хохлов. — М.: Наука, 1978.
29. Русский биографический словарь, Т.II, И-К. — СПб, 1897.
30. Русско-китайские отношения:1689-1916: Официальные документы. Составители Скачков П.Е. и B.C. Мясников. АНСССР. Институт китаеведения. Москва: ИВЛ, 1958.
31. Русско-китайские отношения в XVIIвеке. Материалы и документы. В 2-х томах. Т. 1. 1608-1683. М., 1969. Т. 2. 1686-1692. М., 1972. Сост. Н.Ф.Демидова, B.C. Мясников.
32. Петров А.А. Рукописи по китаеведениюи монголоведению, хранящиеся в Центральном архиве ТАССР и библиотеке Казанскогоуниверситета // Библиография Востока, 1937, №10.
33. Пушкин А.С. История Пугачева.Собрание сочинений. Т. 8. — М.-Л.: Художественная литература, 1949.
34. Романов В.П. Вольнодумец в рясе(Никита Бичурин) // Романов В.П. Драмы. — Чебоксары: Чувашское книжное изд-во,1997.
35. Симоновская Л.В. Бичурин как историкКитая // Доклады и сообщения исторического факультета МГУ, 1948. Вып. VII.
36. Скачков П.Е. Иакинф Бичурин (1777-1853).Архивные материалы биографии // Библиография Востока, 1933, вып. 2-4.
37. Скачков П.Е. О рукописном наследииН.Я. Бичурина // Очерки по истории русского востоковедения. Сбор. 2. — М.-Л.,1956. — С. 198-206.
38. Скачков П.Е. Библиография Китая. Систематическийуказатель книг и журнальных статей о Китае на русском языке. — М., 1960.
39. Скачков П.Е. Очерки истории русскогокитаеведения. — М.: Наука, 1977.
40. Тертицкий К.М. Послесловие // БичуринН.Я. Статистическое описание Китайской империи. — М.: Восточный дом, 2002.
41. Тихвинский С.Л., Пескова Г.Н.Выдающийся русский китаевед Н.Я. Бичурин. У 200-летию со дня рождения // Новаяи новейшая история, 1977, №5.
42. Тихонов Д.И. Русский китаевед первойполовины девятнадцатого века Иакинф Бичурин //История и филология странВостока. Учение записки. Выпуск 4.
43. Федоренко Н.Т. О романе В. Кривцова«Путь к великой цели» // Кривцов В.Н. Путь к Великой стене. Роман. — Л.: Художественная литература, 1972.
44. Федоренко Н.Т. Иакинф Бичурин, основательрусского китаеведения // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Т. 33,1974. №3-4.
45. Хохлов А.Н. Об источниковедческойбазе работ Н.Я. Бичурине о Цинском Китае // Народы Азии и Африки, 1978, №1.
46. Хохлов А.Н. Н.Я. Бичурин и его трудыо Монголии и Китае (Востоковед 1777-1853) // Вопросы истории, 1978, №1.
47. Шастина Н.П. Значение трудов Н.Я.Бичурина для русского монголоведения // Очерки по истории русскоговостоковедения. Сборник 2. — М., 1956.
48. Щукин Н.С. Иакинф Бичурин // Журналминистерства народного просвещения, 1857, часть XCV, №9.
Приложение
/>
Рис. 1.Архимандрит Иакинф Бичурин
/>
Рис. 2. Флаг империи Цинв 1862