Жилище адыгов Адыги жили в турлучных домах, крытых соломой или камышом. Интериано писал, что "их (адыгов) дома построены из соломы, либо дерева" и далее "все они живут в хатах из тростника либо соломы, лишь немногие в деревянных". Такие же дома через двести лет после Интериано видел у адыгов и Эвлия Челеби во время своего путешествия в XVII веке.
У племени жане дома крыты тростником и камышом, у крепости Кызыл-таш "находятся около восьмидесяти черкесских домов, построенных из камыша". У шегаков в пшуко (селении) "все пятьсот домов крыты камышом, обнесены плетнем, имеют по две двери – одну за другой. Все (дома) имеют неприступный, также обнесенный забором, двор". Описывая внутренность дома, Эвлия Челеби говорит, что "в зимние дни в домах жгут крупные дубовые
дрова. Все мужчины в семье располагаются возле огня. У них есть дома, жаркие как баня. На постелях бедняков постлана (сухая) трава. Подушки сделаны из бараньих шкур. Дома, которые принадлежат мурзам (то есть богатым, Н. А.), в этой стране украшены чистыми циновками, войлоками и ткаными коврами. А для приезжих дома особые". Конечно, бедняки отдельных домов – кунацких иметь не могли.
Жан де Люк (XVII в.) приводит более подробное описание конструкции турлучного дома у адыгов. Он пишет, что жилища "состоят из двух рядов кольев, воткнутых в землю, между которыми вплетены ветви, наполняют промежутки глиной и кроют их соломой; княжеские дома построены из того же материала, только просторнее и выше". Одежда адыгов Сведения об одежде и обуви адыгов мы можем почерпнуть у средневековых авторов – Интериано, Жана де Люка, д’Асколи,
Ламберти, Эвлия Челеби. Ценные материалы были получены при раскопках богатых погребений в белореченских курганах XIV-XV вв. Интериано, характеризуя мужскую одежду адыгов XV в писал: "Их верхняя одежда – плащ из войлока, род католической рясы, которая носится на одном плече, оставляя на свободе правую руку, на голове войлочная шляпа, острая – будто голова сахара. Под плащем они носят так называемые (не расшифровано) из шелковой или полотняной ткани материи с широкими складками и собранные у пояса внизу, наподобие того, как носили древние римляне. Носят сапоги и ботинки (штиблеты), надеваемые один на другие и очень нарядные, а также широкие холщевые шаровары". Сведения эти находят подтверждения и в археологических находках из белореченских курганов. Так, в кургане №5 (1896 г.) были найдены остатки верхней одежды – короткого кафтана. Спина прямая, со швом посередине, спереди ворот вырезан мысиком и к нему пришита прямая, сложенная
вдвое полоса- материи, образующая довольно высокий стоячий воротник, спереди сходятся прямые полы. Длиной эти кафтаны были выше колен, шились для знати из дорогой золотой ткани (парчи) или шелка, на шелковой же подкладке. Сходившиеся вплотную борта застегивались от ворота до пояса крупными серебряными (реже золотыми) пуговицами и украшались такими же горизонтальными нашивками тесьмы, с петлями напротив пуговиц. Борта и подол окаймлялись узорчатой шелковой лентой.
Из современной старинной одежды адыгов-черкесов ближе всего к этому типу подходит бешмет. При раскопках мужских погребений извлекались остатки шелковых и кожаных шаровар, состоящих "из двух отдельных половинок, имеющих вверху шнурок". Описывая найденную в раскопках белореченских курганов обувь, Н. И. Веселовский говорит, что "на ногах у мужчин находились кожаные сапоги с низкими голенищами
и прямыми носками без каблуков". Под коленями голенища стягивались ножными подвязками из узкой ленты с пряжками и металлическими украшениями. Как пишет Интериано, на поясе мужчины носили кожаные мешочки, часто вышитые их женами, в которых носили железное кресало и кремень. Находки их часты в белореченских и других курганах. Головные уборы мужчин, судя по находкам в белореченских курганах, представляли собой низкие шапочки с высоким краем (околышком), парчевые или шелковые на подкладке из легкого шелка. К верхушке пришивался свободно свисающий шнур с кисточкой на конце. В одном кургане (№ 2, 1896 г.) была найдена меховая мужская шапка типа папахи. В XVII в по свидетельству Эвлия Челеби, "все (черкесы) носят черные ермолки из ворсистого фетра", то есть такого же фасона низкие шапочки, как и найденные в белореченских курганах.
В XVI в. адыги носили такую же одежду, как описывает Интериано для XV века. По сведениям Жана де Люка и д’Асколи (XVII в.) мужчины носили черные шапки без полей, красные бумажные рубахи, верхнее платье до колен с широкими рукавами, сужающимися книзу (бешмет?), войлочные плащи (бурки), поворачивающиеся в ту сторону, откуда дует ветер. Чулки были в обтяжку, башмаки – узкие с одним швом.
Остатки женской одежды и головных уборов также были встречены в белореченских курганах. Верхнюю одежду составлял кафтан. Фасон этой одежды одинаков как у мужчин, так и у женщин. В одном из женских погребений (кур. №10 1897 г.) была найдена очень плохо сохранившаяся шуба, так что о фасоне ее судить невозможно. Удалось установить только то, что она была сшита из меха дикой козы. К женской одежде относится и халат. Части роскошного халата были найдены в кургане №20 и полностью
восстановлены Е. С. Видоновой. Халат был сшит из дорогого злотного аксамитного итальянского бархата лилового цвета. Подкладка из зеленого шелка со стилизованным растительным орнаментом. Халат этот длинного покроя, длинный до пят, однобортный, со сходящимися спереди полами. Подол и полы обшиты узорчатой шелковой с золотом лентой. Застежка, состоявшая из серебряных пуговок и мягких петель, шла от ворота до пояса. Женские головные уборы у богатых делались остроконечные, с луницей на стержне наверху. В одном из белореченских курганов, шапочка была войлочная, а луница из шелка, расшитая в верхней части шнуром. В другом кургане, в богатом погребении, найдена верхушка головного убора, изготовленная из тонкого листового серебра, украшенная накладными узорными пластинками с гнездами для вставок камней или жемчуга. Встречены были стержни от шапочек с золотыми или серебряными позолоченными луницами.
Одна шапочка была парчевая и имела наверху обкладку из тонкой серебряной пластины, а на вершине был шарик, на котором укреплялась серебряная позолоченная луница. Шапочка была украшена грушевидными привесками на цепочках. В. П. Левашева пишет, что "такого вида головные уборы обычны для памятников Кавказа позднего средневековья; они встречаются почти во всех курганных группах
Прикубанья и в Пятигорском районе. В одном из погребений близ станицы Андрюковской была найдена кожаная шапочка с накладками листового серебра, с навершием в виде луницы на низком стержне и тремя парами грушевидных привесок". Неотъемлемой частью одежды являются пуговицы, иногда очень нарядные, которые делались в большинстве случаев из низкопробного серебра с позолотой, изредка из золота, пасты и стекла.
Кроме металлических употреблялись также пуговицы из шнурка, завязанного узелком. Необходимым дополнением как мужской, так и женской одежды были пояса. Как правило, пояса делались из шелковой ленты и украшались металлическим набором. Пояса застегивались пряжкой. Большинство поясных наборов из низкопробного серебра, некоторые из них очень высокой художественной выделки, другие же простые Духовная культура адыгов в средневековье Адыги в течение столетий сохраняли свои древние верования и обряды, несмотря на распространение в эпоху средневековья христианства, а затем и мусульманства. По своей форме, как отмечал известный этнограф профессор С. А. Токарев, это была типичная религия сельской общины с ее культом общинных священных мест, рощ и деревьев, с общеаульными молениями и жертвоприношениями.
В религии адыгов прослеживаются следы еще более древней стадии – родового культа, известного нам и по археологическим памятникам меотского времени. В доисламских верованиях адыгов мы находим следы одухотворения природы, культ предков и отражение земледельческого и скотоводческого культов. Письменные источники о религиозных верованиях адыгов, за исключением незначительных упоминаний, ничего не сообщают. Так, Эвлия Челеби, турецкий путешественник, побывавший в
Черкесии в середине XVII в описывает гигантское священное дерево во владениях племени адами на р. Псекупс: "Дерево это такое толстое, что только двадцать два человека, взявшись за руки, с трудом могут обхватить его ствол Поклоняющиеся этому дереву каждую ночь возжигают вокруг него сотни тысяч восковых свечей Каждый поклоняющийся дереву обязательно прибивает к нему какой-нибудь металлический предмет – сломанное оружие, гвоздь, подкову и т. п. За тысячи лет ствол дерева оделся в своеобразный железный
панцирь Считается, что человек, подаривший этому дереву какой-нибудь железный предмет, может рассчитывать на его помощь в земной и загробной жизни". О пантеоне адыгских божеств для эпохи средневековья мы можем судить только ретроспективно. В первой половине XIX в. Л. Я. Люлье собрал этнографические материалы на земле шапсугов, натухайцев и абадзехов, в том числе о сохранившихся доисламских верованиях и религиозных обрядах. У адыгов одним из главных божеств являлся Шибле – божество молнии, смерть от которой считалась почетной, а могила погибшего – священной. Большой удельный вес скотоводства и земледелия в хозяйстве адыгов определял развитие скотоводческих и земледельческих культов. Богом-покровителем крупного рогатого скота был Ахин, в жертву которому приносили корову. Этот культ своими корнями уходит в древнемеотское время (находки в могилах коленных коровьих чашечек,
обкладывание покойника большими фалангами коровы и др.). Амиш был покровителем мелкого рогатого скота (овец, коз). Богом плодородия, покровителем земледелия являлся Созереш. Мерием – покровительница пчеловодства. В молитвах своих горцы величали ее матерью великого бога. Мезитх – божество лесов, покровитель охотников.
Адыги почитали бога кузнецов Тлепша. Кузнецу, кузнице, железу приписывались сверхъестественные свойства, и прежде всего – способность магически исцелять больных и раненых. Сохранились следы не только лечебной, но и бытовой магии. На колья дворовой изгороди, на огородах выставляли конские или коровьи черепа в качестве оберега от "дурного глаза" и других несчастий. На шее носили амулеты – раковины каури ("змеиные
головки"), кусочки коры "священного" дерева и др. Раковины каури известны с глубокой древности. Встречаются они в меотских погребениях и в адыгских средневековых могилах, большей частью в составе ожерелий. У адыгов сохраняются следы почитания природы (анимизм – одухотворение сил природы). Горы, реки, источники они населяли духами. В пос. Горячий Ключ при коптаже источника были найдены: медная боспорская монета царя
Фофорса (кон. III-нач. IV в. н.э.), золотая византийская монета Юстиниана I, золотая бусинка и средневековые адыгские железные наконечники стрел, которые больные бросали в качестве гонорара духу источника. С культом моря была связана вера в божество Кодеш, которое представляли большой рыбой. Сохранились сведения, что в XVII в. в районе нынешнего г. Туапсе было святилище с высоким каменным четырехгранным столбом, перед которым складывали жертвенные приношения (оружие, головы убитых на охоте животных и др.) Культ предков и вера в загробный мир, в бессмертие души нашли отражение в погребальном обряде адыгов. В эпоху средневековья, в течение столетий, погребальный обряд в деталях менялся, но сущность оставалась неизменной. Так, на Черноморском побережье в ранее средневековье, зихи хоронили своих покойников в ямах, головою на запад, причем эта ориентировка сохраняется и для более позднего времени, и для других территорий,
заселенных адыгами. Представление о загробном мире в погребальном обряде, как в древнее время, так и в средневековье, связывается с обязательным сопровождением покойника предметами, которыми он пользовался при жизни. В мужских погребениях мы встречаем предметы вооружения (мечи, кинжалы, для более позднего времени – сабли, шлемы, остатки щитов и др.), в женских – украшения, предметы туалета, ножницы для стрижки овец и др. И, как правило, в могилу ставили глиняные сосуды с пищей и питьем.
Иногда встречаются привозные стеклянные и металлические сосуды. К эпохе средневековья относятся многочисленные адыгские могильники, состоящие из групп небольших курганчиков, насчитывающих несколько десятков, а иногда свыше сотни насыпей. Насыпи бывают земляные, обложенные камнем и полностью сложенные из камней. Захоронения в ряде случаев совершаются в каменных гробницах (наподобие гроба), сложенных из плоских
плит, поставленных вертикально и сверху перекрытых такими же плитами. Каменные гробницы известны в могильниках Черноморского побережья, а также в Крымском районе. Наравне с трупоположением в эпоху развитого и позднего средневековья у адыгов распространяется обычай кремации. Покойника обычно сжигали на стороне, а затем кальцинированные костные остатки вместе с золой и угольками и уцелевшими мелкими предметами складывали в большие глиняные урны (горшки) и зарывали в землю. Рядом с урной кладут согнутую саблю, если умерший был воином, иногда ставят крупные сосуды. Большие курганы известны в районе г. Белореченска. Проникновение Византии на Таманский полуостров и на Северо-восточное побережье Черного моря сопровождалось насаждением христианства среди адыгов. Христианство в руках византийских политиков всегда являлось средством для распространения своего влияния
на народы, окружавшие империю. В Черномории, среди зихов (адыгов) христианство начинает распространяться с V-VI вв. Уже в начале VI в. адыги имели собственную епископскую кафедру, существовавшую на положении автокефалии константинопольской. Местом для нее был выбран Никопсис, расположенный на обрывистом мысу на берегу моря, близ нынешнего селения Новомихайловского (Туапсинский район). На южной окраине этого поселка, на левом берегу р.
Нечепсухо, недалеко от ее устья, находится средневековая крепость, на территории которой, по-видимому, была базилика, о чем свидетельствуют сделанные нами при раскопках находки обломков мраморной капители византийско-коринфского типа конца V-VI вв мраморные облицовочные плиты, плоские кирпичи, фрагменты черепицы. Находки были сделаны у холмообразной возвышенности. С образованием во второй половине X в. русской Тмутаракани (станица
Тамань), в распространении христианства среди окружающего адыгского населения активную роль начинает играть Киевская Русь. В 1061 г. в Тмутаракань из Киева бежит знаменитый Киево-Печерский монах Никон, крупный церковный и политический деятель, которым были построены церковь Богородицы и монастырь. В Тмутаракани была образована митрополичья кафедра, а позже возникает здесь новая Зихская епископия. Но христианство представляло собой лишь поверхностный слой в религии адыгов. К тмутараканскому времени относится находка на Ангелинском поселении, западнее станицы Ивановской (об Ангелинском поселении см. выше) каменной двухсторонней формы XII в. для отливки крестов. Перед 1235 годом Матрегу (Тмутаракань) посетил римский католический миссионер-доминиканец Юлиан во время своего путешествия в Поволжье. Он пишет, что город являлся резиденцией зихского (адыгского) князя и "князь и народ называют себя
христианами, имеющие книги и священников греческих", другими словами исповедовавших христианство греческого толка. Но это не было "чистое" православие, а смесь языческих и греческих обрядов, тем более, что служба совершалась на греческом языке, непонятном для большинства населения. С возникновением в конце XIII и в начале XIV в. генуэзских колоний на Азовском и Черноморском побережье Кавказа, начинает проникать к адыгам католичество.
В Матреге (бывшей Тмутаракани) генуэзцы обосновались в начале XIV в. Генуэзские колонии сделались опорой римско-католического миссионерства среди окружающего населения. Еще в начале XIII в. были основаны ордены францисканцев и доминиканцев, главным образом для миссионерских целей. В 1346 г. в источниках упоминается первый епископ Зихии францисканец Иоанн, назначенный папой Климентом
VI в Матрегу. Впоследствии здесь находилась и католическая епископия Зихии. К 1333 г. относится письмо папы Иоанна XXII, адресованное зихскому князю Верзахту, который был обращен в католичество. Папа благодарит Верзахта за усердие в пользу католицизма. За "усердие" к католицизму Верзахт, несомненно, получил ряд льгот и преимуществ от генуэзцев.
В 1439 г. адыги имели уже одного католического архиепископа, прибывшего в Матрегу, и двух епископов. Но в основном адыги оставались под влиянием греческой религии, тесно переплетавшейся с народными верованиями. Свидетельством этого является нахождение в Матреге в XIII-XIV вв. резиденции греческих митрополитов Зихской епархии. В 1396 г. упоминается в Матреге "преосвященный" митрополит Иосиф. В Убинском могильнике близ аула Афипсип при археологических раскопках в кургане №1 была найдена маленькая иконка (образок) из синего стекла с изображением Богоматери-Одигитии XIII-XIV вв носившаяся на шее. Христианством были охвачены, в основном, лишь социальные верхи адыгского общества. Основная масса населения исповедовала свою языческую религию, отголоски которой дошли до времен христианства
и мусульманства. Хозяйство адыгов Во второй половине XVIII века адыги занимали обширную территорию Северо-Западного Кавказа, простиравшуюся от места слияния рек (Кубани и Лабы) до Черного моря с севера на юг и от левобережья Лабы до Анапы с востока на запад. Тогда, вследствие замедленного процесса политической консолидации,
на С.З.К. сохранялось множество этнических подразделений: шапсуги, абадзехи и натухайцы на юге Закубанья (т. н. "демократические племена"), темиргоевцы, бжедуги, хатукайцы, бесленеевцы, егерухайцы, махошевцы, адамиевцы и мамхеговцы на севере региона (т. н. "аристократические племена"), (по численности адыгов второй половины XVIII в. в кавказоведческой историографии до сих пор еще нет единого мнения. Одна часть дореволюционных и советских авторов считает, что к концу
XVIII в. на Северо-Западном Кавказе насчитывалось не более 300-500 тыс. человек; другая же часть утверждает, что общее число адыгов тогда превышало 1 млн. человек. Глубокий анализ имеющихся источников (дореволюционных и советских, отечественных и зарубежных) дает основание полагать, что последняя цифра ближе к истине. В рассматриваемое время общественный строй горских народов
С.З.К характеризовавшийся господством раннефеодальных отношений, по существу определял характер и особенности экономики края. Основу жизни и быта аборигенов края составляло сельское хозяйство, достигшее наибольшего развития к концу XVIII века. : С давних пор одним из ведущих отраслей адыгского хозяйства являлось земледелие, и прежде всего, производство зерновых культур. Наилучшее развитие из всех сельскохозяйственных культур достигло просо, отличавшееся высокой калорийностью. Развитию этой культуры во многом способствовали, во-первых, сравнительная доступность агротехники для широких слоев земледельческого населения и, во-вторых, устойчивость ее при резких переменах природно-климатических условий в крае. Адыги выращивали также пшеницу, ячмень, овес, рожь, полбу и другие культуры. Особым почетом среди адыгов издавна пользовалась пшеница, но во второй половине XVIII в. она производилась в ограниченном количестве.
За просом в горском хозяйстве следовал ячмень, который отчасти использовался в качестве корма для лошадей и отчасти – в качестве пищи для населения. В конце XVIII века быстро распространяется кукуруза, вследствие большого спроса на нее на внутреннем и внешнем рынках и высокой урожайности этой культуры. Достигнутый на С.З.К. уровень сельского хозяйства во многом определялся характером земледельческих орудий, которыми
пользовались горцы. Во второй половине XVIII века, как и раньше, адыги пахали землю двумя орудиями, из которых одно, более тяжелое, имело все главные принадлежности плуга и запрягалось обычно несколькими парами волов; другое – более легкое, напоминавшее рало, которое запрягалось двумя волами. Кроме того, на полевых работах широко применялись мотыги и секиры различных конструкций и назначений. При обработке земли адыги применяли целую систему агротехнических знаний и опыта, накопленных ими на
протяжении многих веков. В основу ее легли переложно-залежная, подсечная и паровая системы ведения земледелия, а также практика чередования возделываемых сельскохозяйственных культур. В рассматриваемое время больше всего адыги применяли переложно-залежную систему, сложившуюся в Прикубанской равнине, а затем распространившуюся и в долинах предгорной части Закубанья. Ведя постоянную борьбу за расширение земельных участков, адыги отвоевывали у природы даже склоны крутых гор. Они производили террасировку освоенных земель, с помощью опорных стен, создаваемых из сухой кладки, уводили потоки рек от участков гор через водосточные каналы. Составной частью системы обработки земли являлось применение как в предгорной, так и в горной частях края органических удобрений. В соответствии с опытом, накопленным на основе местных особенностей, адыги выполняли сельскохозяйственные работы – посев, уборку и хранение урожая. (Хлеб убирался главным образом
с помощью косы и серпа. Молотили его на току, гоняя по нему волов и лошадей, а также протаскивая скрепленные доски, наваленные тяжестями. Составной частью полеводства адыгов являлись садоводство и огородничество. По свидетельствам очевидцев садоводство больше всего было развито у прибрежных адыгов – шапсугов и натухайцев. Ощущая недостаток земли для производства хлеба, они выходили из положения за счет развития садоводства. Высокий уровень садоводства прибрежные адыги поддерживали путем умелого подбора и скрещивания
лучших сортов. Адыги занимались также огородничеством. Выращивали главным образом фасоль, тыкву, капусту, лук, чеснок, перец и другие культуры, рассчитанные на удовлетворение личных потребностей населения. Опираясь на многовековой опыт, адыги собирали довольно большие по тому времени урожаи зерновых культур. К концу XVIII века жители речных долин и пред горной полосы в благоприятные годы получали столько урожая, что
его хватало не только для личных нужд, но и для продажи. Однако в рассматриваемое время сельское хозяйство адыгов достигло бы более высокого уровня, если бы не было хронических войн с внешними врагами, внутренних междоусобиц, позорной системы работорговли и других факторов, истощавших людские ресурсы края на протяжении многих веков. Во второй половине XVIII века ведущую роль в сельском хозяйстве адыгов играло животноводство. Разводили мелкий рогатый скот (овец, коз), лошадей и крупный рогатый скот (коров и быков). Во многом развитие этой отрасли адыгского хозяйства определялось потребностями населения в продуктах питания, в средствах для перевозки грузов и запросами промышленности и домашних промыслов в сырье. Из источников видно, что жители равнины (темиргоевцы, бжедуги, кабардинцы и др.) предпочтение отдавали разведению лошадей, коров и буйволов, а в горных районах (шапсуги, абадзехи и натухайцы) преимущественно
занимались выращиванием рогатого скота (мелкого и крупного). Умело используя природные условия Северо-Западного Кавказа, адыги на основе отгонного способа и при минимальных затратах достигали больших успехов в развитии животноводства. Путем скрещивания они вывели улучшенные породы быков, коров и овец, хорошо приспособленные к местным условиям. Особой любовью среди адыгов пользовалось коневодство.
Владельцами огромных табунов являлись пши (князья) и тлекотлеши (первостепенные дворяне). На российских и международных рынках адыгские лошади ценились в 10-13 раз дороже, чем крымские и другие породы. Из 800 тысяч рублей, вырученных закубанскими адыгами в конце XVIII века от экспорта продуктов сельского хозяйства, большая часть ее приходилась на долю животноводства. С животноводством было связано и пчеловодство – одно из древнейших занятий адыгов.
По данным М. Пейсонеля в 60-х годах XVIII века адыги Закубанья имели около 26 тысяч ульев. Продуктов пчеловодства хватало не только на удовлетворение внутренних потребностей, но и для реализации на рынке. В 60-х годах XVIII века адыги ежегодно экспортировали меда до 15 тыс. и воска до 600 тыс. пудов. С сельским хозяйством непосредственно было связано домашнее ремесло: оружейное, ткацкое, кузнечное, седельное, шорное, ювелирное, в которых адыгские мастера достигли высокого совершенства. В связи с необходимостью вести постоянную борьбу, с внешними силами и внутренними междоусобицами заметное развитие получили производство оружия, изготовление седел, бурок и других принадлежностей воина-всадника. Среди адыгов встречались искусные мастера, которые украшали рукоятки пистолетов, шашек и кинжалов, делали красивые пояса и застёжки, вышивали мужскую и женскую одежду золотыми нитями.
Если к началу XVIII века адыгские кустари работали в основном на потребности местного населения, то к концу этого века они уже представляли свою продукцию и на рынке. Кузнечество, получившее наибольшее развитие, уже отделилось от сельского хозяйства и превратилось в самостоятельный промысел. I С сельским хозяйством и домашней промышленностью была связана торговля (внутренняя и внешняя). Внутренняя торговля велась на основе обмена готовыми изделиями.
В качестве всеобщего эквивалента на рынке выступали отдельные предметы домашне-бытового обихода, например, кусок суконной материи, бык или корова. Основными предметами торговли выступали продукты сельского хозяйства и произведения домашнего ремесла. Преимущественно торговлю вели армяне, турки и греки, выступавшие в роли посредников между адыгами и внешним рынком. Адыги торговали главным образом с Турцией и Россией.
С конца XVIII века они переориентировались с турецкого на российский рынок. Торговые связи адыги поддерживали также с народами Северного Кавказа и Закавказья. Высший класс С развитием хозяйства происходили изменения в социальных отношениях адыгов. В рассматриваемое время среди адыгов господствовали раннефеодальные отношения, характеризовавшиеся наличием господствующих и эксплуатируемых классов – сословий. Господствующий класс, представленный различными категориями феодально-зависимых дворян, составлял менее 4 проц. всего населения. На высшей ступени его у т. н. "аристократических племен" находились пши (князья): Болотоковы (у темиргоевцев), Хаджимуковы (у бжедугов), Кануковы (у бесленеевцев), Богорсуковы (у махошевцев) и т. д. К, концу XVIII века достаточно четко характеризуется социальный смысл пши. "
Наименование пши (князь) писал Хан-Гирей произошло от слова "Нахипш" или "выше", который на черкесском языке употребляется обыкновенно для означения высшей степени достоинства. Естественно, что люди, повиновавшиеся, почитали тех, от которых были в зависимости выше себя достоинствами, а потому это название присвоилось классу, облеченному верховною властью". Как свидетельствуют адаты адыгов, пши имели исключительно большие права и привилегии. "
Князь (пши) считается писалось в адатах главою своего народа (чиле), начальником его вооруженных сил. Народ обязан уважать его как высшего по происхождению, как старшего среди владетельных дворян". Народ беспрекословно подчинялся во всем пши, служил в его дружине, платил ему известной повинностью. За это пши был обязан защищать своих подвластных, предохранять их, так сказать, "от чужеплеменного насилия и внутреннего беспорядка", сохранять целостность его при любых обстоятельствах.
Социально-экономические привилегии обеспечивали пши и господствующую политическую власть. Пши со своим уделом, населенным зависимыми от него орками и крестьянами различных степеней и категорий, играл во второй половине XVIII века важнейшую роль в жизни адыгских народов Закубанья. Используя свое право наделять подвластных "орктыном" ("дворянский дар"), куда входили земля, верховой конь, огнестрельное и холодное оружие, а также другие дорогие вещи, пши комплектовал, а затем и обновлял придворный персонал, а также военную дружину, опираясь на которых он и поддерживал свое господство. Характеризуя подобные действия адыгских пши, Хан-Гирей писал: "Подобные отношения господствующих лиц с частью повинующихся неминуемо должны были последним доставить владычество над большею частью подвластных первым, каковое преимущественно и произвели второй класс, который, завися от князей жа, служил им на таких условиях, на коих основаны
были их преимущества служба такого рода произвела звание дворянина (орка), на черкесском языке означающее в благородном смысле "служитель". На высшей ступени сословия орков находились тлекотлеши (первостепенные дворяне), к которым у "аристократических племен" примыкали диженуго ("позолоченное серебро"). У "демократических племен" (шапсуги, абадзехи и натухаевцы), у коих вообще отсутствовали или же в рассматриваемое время уже не были пши, на высшей ступени феодальной лестницы стояли тлекотлеши,
которые "почти равнялись в правах своих с князьями" "аристократических племен". Таковыми были: у шапсугов – Абатовы, Шеретлуковы; у абадзехов – Едыговы, Коблевы и др у натухаевцев – Супако, Керзеки и др у убыхов – Берзеки, Зейсы и др. Тлекотлеш аристократического племени – владетель своего аула (орк куадж) – "повинуется князю, ходит с ним на войну или посылает своих воинов, но кроме уважения к особе князя он
не имеет никаких обязанностей" перед ним. Из своей среды тлекотлеши избирали "кодзе" ("гуадзэ") в княжеский совет ("Валий") и в судьи присяжных ("тхьарьИохас"), которые помогали пши управлять своими уделами. Но среди них были и такие, которые зачастую ограничивали власть самих князей". Следующую категорию сословия орков у "аристократических племен" составляли пши-орки и беслен-орки (второстепенные дворяне), находившиеся на службе у пши; у "демократических племен" орки (дворяне второй степени), которые подчинялись тлекотлешам. О происхождении второстепенных дворян "аристократических племен" Хан-Гирей писал: "Князья, видя силу первостепенных дворян, покровительствовавших им тогда только, когда собственные их выгоды того требовали, водворили у себя/дворян второго разряда, дабы тем заменяя услуге первых, оградить себя силою нового класса".
Они поддерживали порядок в княжеских имениях, носили княжеское знамя на войне, доводили до народных масс о распоряжениях пши и следили за их выполнением. За второстепенными дворянами шли орки-шаутлугусы (дворяне третьей степени). "Сей разряд" говорил Хан-Гирей составляют те дворяне, которые, живя в деревнях владельцев, исправляют у них службу на известных маловажных условиях К ним можно причислить и дворян, возводимых феодалами
в достоинство мелкого дворянства, а равно и дворян, по бедности своей подчинивших себя другим дворянам и называемых обычно "дворянин дворянина". Это сословие пополнялось за счет как свободных, так отчасти и зависимых сословий. Получив от феодалов "орк-тын" за примерную службу, они поселялись близ тлекотлешей и несли в их пользу военную службу. На низшей ступени феодальной лестницы находились пшекеу (пщы-чэу – княжеская
ограда, младший дружинник пши), встречавшиеся, главным образом, у "аристократических племен". Сословие это образовалось и пополнилось из крестьян-общинников и байколов (телохранители пши). Они постоянно служили в княжеской дружине, следили за порядком в имениях пши, за что в свою очередь они пользовались защитой последних. К господствующей знати адыгов принадлежали также хануко (султаны, выходцы из Крыма), которые пользовались среди адыгов почетом, но не обладали в полной мере экономическими и политическими правами; служители ислама (эфенди, муллы и муэдзины), поддерживающие пши и орков в укреплении их владычества "над умами народа". Низший класс Трудовые массы адыгов (около 95 проц. населения) были представлены различными категориями крестьянства. "Господствующий класс в Черкесии писал Хан-Гирей, имея в виду их происхождение почитая земледельческие работы постыдными для своего сана, в древние времена предоставлял наемным людям, но не мог всегда удовлетворять
свои нужды в домашних услугах, нанимая вольных, что и должно было произвести особенный класс людей, предназначенных для домашних работ". На низшей ступени крестьянства находились унауты (рабы), происходившие главным образом из пленных крестьян, из наказанных феодалами за различные проступки крестьян. Они являлись полной собственностью владельца, несли в пользу его "повинности натурой", жили "вместе с ним", исполняли "его домашние распоряжения", работали и смотрели "
за всем его хозяйством", находились "в услужении при нем и его семействе". Личность унаутов никем не защищалась. Владелец имел право поступить с ними так, как ему хотелось, и не нес за это никаких наказаний. Они нужны были ему не только для эксплуатации, но и для продажи на невольничьих рынках Ближнего Востока. "Мы не способны служить и не можем жить на земле без этих невольников" говорили адыгские феодалы. Несмотря на наличие рабского труда, основной производительной
силой среди адыгов во второй половине XVIII века выступали феодально-зависимые крестьяне. Основную массу эксплуатируемой части его составляли пшитли (крепостные), которые произошли от пленных, унаутов и общинников. Как и унауты, пшитли являлись полной собственностью феодалов, но в отличие от них они имели свое имущество, вели свое хозяйство, обладали некоторыми правами на обзаведение своей семьей. Пшитлю принадлежало право "постоянного пользования имуществом" (землей, орудиями труда – Б. Д.) феодала, право же собственности на них – владельцу, а право распоряжения ими зависело "от взаимного их согласия". В пользу феодалов они выполняли барщину и платили оброк – самые тяжелые и обременительные для них. В результате на долю пшитлей приходилось гораздо меньше половины того, что производили они. Если к этому добавить, что пшитли платили в пользу духовенства 1/10 мерку хлеба, меда, яиц и луковиц, 1 голову от 60 голов скота и лошадей, от 100 овец и т. д становилось очевидным их тяжелое
положение. По адатам пшитль мог выкупиться, но если это и случалось, ему все же не удавалось избавиться от феодальной зависимости. Иногда владельцы предоставляли свободу пшитлю "за особое усердие и добросовестный труд", но с условием, что он, выучившись арабской грамоте, поминал затем "в молитвах своего благодетеля", следил за его детьми "до их совершеннолетия", т. е. опять-таки он оставался в зависимом положении. Третьей категорией зависимого крестьянства являлись оги – переходные от крепостного
сословия к классу свободных земледельцев", образовавшиеся отчасти от пшитлей и тфокотлей, подчинившихся по различным причинам пши или тлекотлешам. Оги жили отдельно, имели "свою собственность" и пользовались ею "по своему усмотрению", Они пользовались правом обзавестись своей семьей "наравне со всяким свободным человеком". В пользу феодалов они несли "условную повинность" – отдавали владельцам за пару запряженных в плуг быков –
1 арбу проса, по 6 мешков урожая пшеницы, ячменя и полбы, по 1 голове из 30 штук скота, 10 штук овец и 10 штук пчелосемей. Для владельца оги траву косили 3 дня, собирали сено и перевозили его в имение феодала. При выдаче дочери замуж ог дарил владельцу пару быков и одну корову. Когда женился сын феодала, ог принимал у себя невесту и содержал ее, за что владелец преподносил затем огу ценный подарок. В отличие от пшитлей, основной рентой которых была отработочная и барщинная, они отбывали продуктовую ренту, что больше соответствовало индивидуальному мелкокрестьянскому способу производства – более высокому уровню развития производительных сил и общественных отношений. За огами шли азаты (вольноотпущенники), образовавшиеся из тех крепостных, которые выкупили себе свободу, или же были отпущены владельцами по религиозным мотивам (для моления богу о спасении души феодала после смерти его). Азаты формально были лично свободны, но фактически оставались в зависимости от феодала.
Периодически получая землю от владельцев, азаты выполняли продуктовую ренту, но в меньших размерах, чем оги. Однако эта зависимость не означала, что они оказались вторично закрепощенными. Наличие у азатов известной самостоятельности приближало их к тфокотлям как в экономическом, так и в правовом отношении. Но, несмотря на это, в общественных делах с ними считались не в такой степени, как с тфокотлями, в результате чего они были вынуждены довольствоваться положением духовного служителя.
Основную массу адыгского населения в рассматриваемое время составляли тфокотли (свободные общинники), "сильные своей многочисленностью, могущественные своим производительным трудом". Будучи неоднородной массой и составляя переходный класс, тфокотли переживали процесс дифференциации. В то время как незначительная часть их пробивалась в дворянское сословие, подавляющее большинство оставалось источником для пополнения зависимых категорий. Тфокотли приносили пши и оркам "добровольные, но
значительные пожертвования". При пахоте, жатве и сенокосе, а иногда и при вывозе леса феодалы использовали "и свободный простой народ". Продолжительность работы их на феодала адаты определяли максимум 3 дня в год, но в действительности этот договор нарушался владельцами. "В случае необходимости говорится в адатах "народ приглашается вновь". При разделе имущества между братьями тфокотль давал "своему владельцу столько волов, сколько дворов или дымов составилось из одного семейства". При выдаче дочери замуж тфокотль отдавал владельцу "пару волов". Феодал штрафовал тфокотля, если он не уплатил установленные адатами взносы – например, на охоте добыл оленя и не принес владельцу известную часть мяса (бгэ) и проч." Тфокотли несли воинскую повинность, составляя основной контингент княжеского войска. Из данной характеристики социальных отношений видно, что во второй половине
XVIII века в адыгском обществе наблюдалась сложная структура социально-классовых отношений, отличавшаяся наличием эксплуататорских и эксплуатируемых классов – слоев. Это соответствовало господствовавшим тогда среди адыгов раннефеодальным отношениям, на средней ступени которых находились "демократические", а на высшей – "аристократические" племена. Земскова Анна. Майкоп. Исторический ф-т.