Сталинградский фронт

Годы Отечественной войны не забудутся никогда.
Чем далее, тем все живей и величественней развернуты они в нашей памяти, и не раз сердце наше захочет вновь пережить священный, тяжкий и героический эпос дней, когда все в нашей жизни было жестокой войной, когда и во сне нам снились бои и сражения, и будущая победа незримо накапливалась в наших мышцах, натруженных титаническим трудом.
П. Павленко.

В июле 1942 года, когда ударная группировка врага прорвалась в большую излучину Дона, началась величайшая битва второй мировой войны. Несколько месяцев в обширном районе, где Дон почти вплотную приближается к Волге, бушевало пламя непрерывных ожесточенных сражений. Немецко-фашистские генералы не жалели ничего для того, чтобы выйти к берегам Волги и закрепиться там.
Еще в августе 1942 г. англичане полагали, что войска Гитлера могут пре­одолеть Кавказ и повести большое наступление на Средний Восток. Они счи­тали немцев и итальянцев способными продвинуться в Африке своими танками через Нил и Суэцкий канал в Палестину, вторгнуться в Сирию с Додеканеса и Крита, а на Восточном фронте—выйти через Кавказ в Иран. Опасение англичан существенно усиливалось настойчивыми требованиями Москвы об открытии второго фронта. Русские, несомненно, представляли события на рус­ско-германском фронте в слишком мрачном свете, исходя при этом не из дей­ствительно отчаянного положения, а из стремления облегчить Красной Армии ведение войны.
Гитлер считал, что в августе он нанес русским сокрушительные удары. Под впечатлением быстрых успехов в июле он по-прежнему преследовал двой­ную цель – захват Сталинграда и Кавказа. В конце августа в ставке Гитлера можно было слышать о том, что победа над Советским Союзом для него стала второстепенным делом, которому он уже почти не уделяет внимания, и что сей­час его больше всего интересуют широкие планы захвата Среднего Востока, Однако до поздней осени ни одно из обязательных условий для осуществления этих планов не было создано.
Уже к середине июля советскому командованию стало ясно, что противник стремится прорваться к Волге в районе Сталинграда, захватить этот важный стратегический пункт и крупнейший промышленный район. Давно лопнул план Гитлера молниеносно захватить Советский Союз. Фашисты пережили страшную зиму. Но к лету, пользуясь отсутствием второго фронта , они смогли перебросить с Запада на Восток дополнительно свыше 50 дивизий, мобилизовать силы союзников и все резервы и создать на Юго-западном направлении значительный перевес сил. Гитлер и его генералы делали решающую ставку на это летнее наступление, полагая, что теперь они обязательно добьются нужного перелома войны.
Перед южной группой немецко-фашистских армий была поставлена задача – во что бы то ни стало выйти к Волге и захватить Сталинград. Захват Сталинграда для фашистов имел большое значение, он угрожал с фланга гитлеровским армиям, наступающим на Кавказ. В июле, прорвав оборону нашего юго-западного фронта, фашистские войска вышли к излучине Дона. Создалась тяжёлая обстановка. Сталинградское направление было слабо прикрыто. Всё решало время. Стремительный рывок фашистских армий и город станет их добычей. Но советское командование срочно выделило две резервные армии. Между Доном и Волгой был создан оборонительный рубеж – возник Сталинградский фронт.
Сталин со злобной радостью следил за наступлением немецких войск на Сталинград и Кавказ. Он расходовал свои резервы очень экономно и только тогда, когда было действительно необходимо помочь обороняющимся в их крайне тяжелом положении. Вновь сформированные, а также отдохнувшие и пополненные дивизии пока не вводились в бой: они предназначались для того, чтобы как карающим мечом Немезиды разрубить слишком растянутый фронт немецких армий и их союзников и одним ударом внести коренной пере­лом в положение на юге. Сталин смог оснастить свои новые армии гораздо луч­ше, чем оснащались до того времени русские войска. Вновь созданная по ту сторону Урала или перебазированная туда военная промышленность работала теперь на полную мощность и позволяла обеспечить армию достаточным коли­чеством артиллерии, танков и боеприпасов. Американская помощь Советскому Союзу по ленд-лизу также значительно увеличилась. До октября 1942 г. амери­канцы прислали 85 тыс. грузовых автомашин, что заметно повысило оператив­ную подвижность соединений, предназначенных для наступления. Поставки самолетов и танков непрерывно возрастали, а огромное количество обуви и об­мундирования помогло преодолеть особенно узкое место русского производства.
А сам город сразу превратился в военный лагерь. Было сделано всё, чтобы вывести из него как можно больше женщин, детей, стариков. Ежедневно 180 тыс. сталинградцев выходили строить оборонительные рубежи на дальних и ближних подступах к городу. Пятьдесят тысяч сталинградцев взяли в руки винтовки.
Всю вторую половину июля и август на Сталинградском направлении шли ожесточённые, кровопролитные бои. К исходу 23 августа фашистам ценой огромных потерь удалось прорваться к Волге, севернее Сталинграда. Волна за волной шли на Сталинград "ЮНКЕРСЫ" и "ХЕНКЕЛИ", с варварской беспощадностью, сбрасывая на жилые кварталы города сотни тонн бомб. Рушились здания, к нему вздымались громадные огненные столбы, город весь окутался дымом – зарево горящего Сталинграда было видно за десятки километров.
С этого дня фашисты стали систематически бомбить город. А на земле непрерывно и ожесточённо атаковали гитлеровские танки и пехота, не умолкала артиллерия. Над городом нависла смертельная опасность. Просто жить в таком городе нельзя было, но жить и бороться, жить, чтобы победить – нужно было. И сталинградцы доказали это. Ещё 75 тысяч добровольцев ушло на передний край, чтобы с героическим упорством отстаивать каждый метр родной земли. А в самом городе все работали, не зная отдыха, под бомбами и снарядами днём и ночью. Непрерывно ремонтировались орудия, танки, миномёты.
В середине сентября враг прорвался к Волге в центре города и по берегам реки Царицы. Бои шли уже на улицах. Гитлеровцы всё усиливали натиск. В штурме Сталинграда участвовало почти 500 танков, вражеская авиация сбросила на город почти миллион бомб.
Направления ударов русских определялись самим начертанием линии фронта: левый фланг немецкой группировки тянулся почти на 300 км от Сталинграда до излучины Дона в районе Новой Калитвы, а короткий правый фланг, где располагались особенно слабые силы, начинался у Сталинграда и терялся в Калмыцкой степи. В ходе первого этапа наступления, на котором вводилась лишь часть сил, находящихся в боевой готовности, русские войска должны были выполнить следующую узкую, но важную задачу: освободить Сталинград и окружить 6-ю армию. Цели последующих этапов были гораздо шире.
Фронт на Дону от позиций 6-й армии между Волгой и Доном до района южнее Воронежа удерживали армии трех союзников. Справа располагалась 3-я румынская армия; ни ей, ни немецким соединениям, стоявшим летом на Дону, не удалось ликвидировать мощный плацдарм русских южнее Кременской. Западнее Вешенской к румынам примыкала 8-я итальянская армия в составе шести пехотных, одной моторизованной дивизий и трех дивизий альпийских горных стрелков. Ее альпийский корпус находился в излучине Дона в районе Новой Калитвы. Северо-восточнее Россоши начинался правый фланг 2-й вен­герской армии, имевшей десять дивизий.
Командование группы армий «Б», которому подчинялись эти армии, уже давно не сомневалось в том, что войска союзников Германии могут еще как-то удерживать 400-километровый фронт, пока русские ограничиваются отдельными атаками, но что перед крупным наступлением русских им не устоять. Оно неоднократно и настойчиво высказывало это опасение. Диви­зии союзников были оснащены слабее немецких, особенно им недоставало противотанкового оружия. Их артиллерия не имела современных тяжелых систем, как немецкая или русская, а недостаточное количество средств связи и плохая подготовка не позволяли им осуществлять внезапное массирование огня, при помощи которого немецкая артиллерия часто останавливала круп­ные атаки русских еще на исходных позициях или до подхода к переднему краю. Кроме того, массированный артиллерийский огонь не раз помогал немецкой пехоте выходить победительницей в трудных многодневных боях с превосходящими силами противника. Румыны, итальянцы и венгры вели бой главным образом живой силой, и в борьбе против русских их людские ресурсы быстро таяли. Они нередко воевали самоотверженно, но ввиду недо­статка в технике, небольшого боевого опыта и невысокой боевой выучки усту­пали в тактике русским, которые умели щадить собственные силы. В боль­шинстве случаев в первый же день наступления противника резервы иссякали, потому что русским всегда удавалось сразу вклиниться в оборону, и командо­вание, оставшись с пустыми руками, уже не могло влиять на дальнейший ход борьбы. Немногочисленные немецкие резервы, располагавшиеся позади румынских, итальянских и венгерских войск, были большей частью оттянуты к Сталинграду. Одна лишь ненадежность этого фронта союзников, после того как цели немецкого наступления, по-видимому, уже не могли быть достигнуты, должна была бы привести к сокращению линии фронта и отказу от Кавказа и Волги. Поскольку такое решение было неприемлемым для Гит­лера, единственной, хотя и слабой мерой оставалось значительнее усиление обороны союзников немецкими противотанковыми частями и 88-мм зенит­ными пушками (они использовались для стрельбы по наземным целям); но и это не могло спасти колеблющийся фронт.
За год войны фашисты уже хорошо узнали мужество советских людей. Но то, с чем они столкнулись в Сталинграде, было беспримерным. Немало европейских стран завоевали фашисты. Иногда им достаточно было 2-3 недели, чтобы захватить всю страну. Здесь же требовались месяцы, чтобы пересечь одну улицу, недели, чтобы взять один дом. Бои продолжались за каждый этаж, за каждую комнату. Жаркие рукопашные схватки вспыхивали на лестницах, на чердаках, в подвалах. Дома, точнее развалины домов, не раз переходили из рук в руки.
В непрерывных боях прошёл сентябрь, октябрь, половина ноября. Озверевшие гитлеровцы всё ещё надеялись к зиме взять Сталинград. Они и не подозревали, что в это время Советское командование уже разработало план разгрома фашистских войск под Сталинградом.
Контрнаступление советских войск под Сталинградом

Генерал Василевский предпринял удары по сходящимся направлениям с запада и юга с целью окружить 6-ю армию, 19 ноября русские войска под командованием Рокоссовского (три танковых и два кавалерийских корпуса, за которыми стояли в боевой готовности двадцать одна стрелковая диви­зия) внезапно начали наступление с плацдарма в районе Кременской и сразу же прорвали оборону румынских войск на фронте 30 км.
Танковый корпус, занимавший исходные позиции за 3-й румынской армией, бросился навстре­чу прорвавшимся русским, но он был недостаточно сильным, чтобы корен­ным образом изменить положение. Особенно энергичный и осмотрительный командир корпуса стал козлом отпущения; он был отстранен от должности якобы за недостаточную решительность, привлечен к судебной ответственности и во время предварительного следствия несколько месяцев находился под арестом в недостойных условиях.
Взаимодействуя с наступающими через Дон русскими войсками, два танковых корпуса и девять стрелковых дивизий под командованием генерала Еременко тоже перешли в наступление и прорвали оборону 4-й румынской армии южнее Сталинграда. Хотя русские предприняли удар и севернее Сталинграда между Волгой и Доном силами двадцати стрелковых дивизий, шести танковых и двух моторизованных бригад, 6-я армия, которой угрожало окружение, бросила сразу все свои резервы против внутренних крыльев русских, прорвавших фронт ее соседей. Однако все было бесполезно. 22- ноября клещи сомкнулись, и 6-я армия полностью оказалась в окружении.
Несмотря на полученный 20 ноября приказ, который заставлял эту армию удерживать Сталинград и ожидать помощи извне, она сделала все пригото­вления для прорыва кольца окружения в юго-западном направлении. Ни Паулюс, ни его командиры корпусов не верили в своевременную помощь. Прорыв предполагалось предпринять 25 ноября после перегруппировки. необходимой для сосредоточения крупных сил на юго-западе. В ночь с.23 на 24 ноября Паулюс послал Гитлеру срочную радиограмму, в которой требовал разрешения на прорыв, указывая, что 6-я армия слишком слаба, и не в состоя­нии долго удерживать фронт, увеличившийся в результате окружения более чем в два раза; кроме того, за последние два дня она понесла очень тяжелые потери. Начальник генерального штаба сухопутных сил также с самого нача­ла был убежден в том, что общая обстановка не позволяет деблокировать окруженную армию, и неоднократно настойчиво требовал разрешения на прорыв.
Гитлер вначале колебался. Аргументы Цейтцлера произвели на него впечатление. Между тем он приказал дать ему сведения о потребностях армии в случае снабжения ее по воздуху. Армия требовала 750 т
в день, эксперты военно-воздушных сил утверждали, что авиация сможет доставить только половину этого количества, если фронт будет держаться вплотную к Сталинграду. Геринг поступил по меньшей мере довольно легкомысленно, когда на последнем совещании утром 24 ноября пообещал обеспечить доставку 500 т
грузов ежедневно. После этого для Гитлера вопрос был решен, несмо­тря на резкие возражения Цейтцлера, который сильно сомневался в реально­сти обещания Геринга, 6-й армии было приказано оставаться на месте, и Гит­лер заверил, что «он сделает все, чтобы соответствующим образом обеспечить ее снабжение и своевременно освободить из окружения».
Этот приказ еще можно было бы оправдать, если бы общая обстановка давала уверенность в том, что в течение определенного времени удастся соб­рать необходимые для контрнаступления силы. Способность 6-й армии к манев­ру была весьма ограниченной, большая часть ее конского состава осталась на отдаленных зимних пастбищах. Прорыв фронта окружения, удерживаемого значительно превосходящими силами противника, почти не скованными дей­ствиями против соседних разбитых армий, должен был привести к очень тяжелым потерям в людях и технике, но если не было уверенности в своевре­менном освобождении из окружения, а ее действительно не было, так как командование не располагало в данное время никакими значительными резер­вами – то единственным выходом из создавшегося отчаянного положения мог быть только немедленный прорыв. Каждый упущенный день, даже каж­дый час означал непоправимую потерю. В надежде на то, что обещанное снабжение с воздуха будет достаточным и что армия вскоре будет деблокиро­вана, Паулюс подчинился приказу, хотя командиры корпусов резко настаи­вали на немедленном прорыве даже без согласия Гитлера.
Когда стало намечаться окружение, то для обороны армии с тыла на юг и запад были брошены все части и подразделения тыловых служб; впослед­ствии командование армии произвело перегруппировку внутри котла и замени­ло их боевыми частями. После того как кольцо вокруг армии замкнулось, окруженные войска оказались в районе, который с востока на запад имел 40 км,
а с севера на юг—20 км.
Он был довольно большим и мог обеспечить достаточную свободу маневра в обороне, а также позволял беспрепятственно пользоваться расположенным в центре котла аэродромом Питомник.
Когда русские узнали, что 6-я армия не собирается отходить от Сталинграда, они сделали все для того, чтобы как можно скорее и больше расширить бреши юго-западнее и южнее Сталинграда и не допустить создания нового фронта вблизи окруженной армии. Но все-таки удалось стянуть слабые резер­вы, использовать личный состав тыловых служб и объединить разрозненные части под руководством особенно энергичных офицеров. Эти и ряд других мер позволили создать в излучине Дона между устьем реки Чир и районом Вешенской, то есть в основном вдоль реки Чир, непрочную оборону, которая, однако, дала возможность задержать до тех пор беспрепятственно продви­гавшегося противника. Севернее устья Чира немецкие войска сумели даже удержать небольшой плацдарм на восточном берегу Дона. В то время как на реке Чир русских удалось остановить сравнительно близко от Сталинграда, восточнее Дона они уже продвинулись в южном направлении больше чем на 100 км.
И все же окруженные войска можно было освободить только ударом с юга восточнее Дона, потому что иначе пришлось бы форсировать Дон, а это являлось почти неосуществимой задачей. Подготовка такого наступления и одновременно командование войсками, расположенными от Элисты до правого фланга итальянской армии на Дону, была возложена 27 ноября па фельдмаршала фон Манштейна. Подчиненные ему силы были объединены в группу армий «Дон». На юге находилось очень слабое прикрытие из остат­ков 4-й румынской армии и нескольких наспех созданных немецких боевых групп, занимавших позиции от района севернее Элисты до района севернее Котельниково. С Кавказа подходили первые подкрепления для войск Манштейна. Противник в районе восточнее Дона казался не очень сильным, его основ­ные силы стояли перед южным участком фронта окруженной под Сталинградом группировки. Оборона на реке Чир была пока еще слабой, но все же остановила наступление русских. Из сил, прибывших с Кавказа, из-под Воро­нежа и Орла, Манштейн собрал в районе Котельниково ударную группировку под командованием генерала Гота. Эта группировка, в которую входили четы­ре танковые, одна пехотная и три авиаполевые дивизии, начала 10 декабря с нетерпением ожидаемое 6-й армией наступление по обе стороны железной дороги Сальск—Сталинград. Тем временем стало ясно, что авиация даже приблизительно не может удовлетворить минимальную суточную потреб­ность окруженных войск в различных видах снабжения, составлявшую около 500 т.
Так как самолетов Ю-52 не хватало, пришлось посылать бомбардировщики Хе- 111, которые доставляли только 1,2 т
полезного груза и могли исполь­зоваться лишь в том случае, если они срочно не требовались для ведения боевых действий. В среднем авиация в сутки доставляла не более 100 т
гру­зов, что покрывало потребности 6-й армии всего на одну пятую часть. Такое положение, хотя дневную норму выдачи хлеба и пришлось урезать до 200 г, еще можно было терпеть, пока у окруженных войск были собственные запасы продовольствия, и что еще важнее, пока поддерживалась надежда на спасе­ние. С быстротой молнии всю 6-ю армию облетела весть о наступлении груп­пировки Гота и вызвала всеобщий подъем. Проводились все приготовления к удару с целью прорвать изнутри кольцо окружения русских, когда освобо­дители приблизятся к нему на 30 км.

Ударная группировка Гота вначале наступала довольно удачно. Горя желанием, во что бы то ни стало освободить из окружения товарищей, она пробивалась к ним с таким упорством и ожесточением, что 21 декабря ее передовые части приблизились на 50 км к
внешнему фронту окружения. 6-я армия уже была готова выступить навстречу войскам Гота. Но затем новое русское наступление положило конец продвижению котельниковской груп­пировки. Командование группы армий «Дон» и Цейтцлер снова стали настаи­вать перед Гитлером на прорыве 6-й армии. Дело дошло до серьезного разно­гласия между Гитлером и Цейтцлером, однако Гитлер все-таки не отдал нуж­ного приказа. Генерал-полковник Паулюс не решался дать приказ на прорыв вопреки директиве Гитлера, предписывающей «оставаться на месте». Он сомневался вообще в возможности разорвать кольцо окружения и спасти значительную часть армии, потому что расстояние, которое следовало преодо­леть, было довольно большим. Поскольку Паулюс не имел сведений об общей обстановке, он не знал того, что теперь ему предоставлялась последняя воз­можность сохранить хотя бы какую-то часть армии от гибели. По своей нату­ре он не мог нарушить приказа, и в этом его поддерживал также начальник штаба. Как выяснилось позже, если бы в тот момент проявили должную решительность, основная масса армии, без всякого сомнения, еще могла бы быть спасена—
войска сделали бы невозможное, несмотря на ослабленное физическое состояние людей. И русские командиры оказались бы беспомощ­ными, как никогда, перед такой внезапной атакой готовых на все и энергично руководимых немецких солдат. В доказательство можно привести тот факт, что буквально через несколько недель, в середине зимы, 4 тыс. немцев и 12 тыс. увлеченных ими итальянцев вышли из окружения в районе севернее Миллерово. Войска двигались за самоходными установками, прокладывающими путь в глубоком снегу; за одну ночь они преодолели 20 км.
которые отделяли их от главных сил, и потеряли всего 10% личного состава. Крупные силы авиации с наступлением дня подавили войска противника, удерживавшие внешний фронт окружения, и особенно русскую артиллерию; этого оказа­лось достаточно, чтобы прорывавшаяся колонна могла преодолеть последнюю, самую трудную часть пути.
Если командующий 6-й армией не знал общей обстановки, то для высшего командования она была совершенно ясна. Еще во время немецкого наступле­ния с целью деблокировать окруженные под Сталинградом войска русские предприняли сильные контратаки против восточного фланга группировки Гота, отражение которых сильно ослабило ударную силу этой группировки, Однако решающей причиной, которая заставила прекратить дальнейшее про­движение, был новый удар русских 16 декабря на Дону и предпринятое одно­временно с ним наступление на слабые позиции у реки Чир. Наступавшие через Дон русские войска всей силой своего удара обрушились на 8-ю италь­янскую армию, которую постигла та же участь, что и румын тремя неделями раньше. Через два дня весь фронт итальянской армии, который удерживали семь итальянских и одна немецкая дивизия, был прорван до самой Новой Калитвы. Началось безостановочное отступление. Русские танки в несколь­ких местах вклинились в оборону 8-й армии, так что централизованное упра­вление войсками было потеряно. Резервы были израсходованы в первый же день. Создать импровизированную оборону на новом рубеже, использовав для этой цели весь состав тыловых служб, чтобы задержать отставшие и рас­сеянные противником части, которые отходили в южном направлении, италь­янцы при их взглядах и боевых качествах войск и командного состава не могли. Если в отдельных местах окруженные итальянские части под влиянием немцев нередко оказывали ожесточенное сопротивление и впоследствии даже пробивались к своим главным силам, то во многих других местах войска теря­ли всякую выдержку и бежали в панике. Вскоре во фронте зияла брешь шири­ной 100 км,
которая оказала решающее влияние и на положение группы армий «Дон».
Против этой группы армий русские также предприняли наступление крупными силами, но не смогли разорвать ее фронт. В общем, они хотели двумя одновременными ударами достигнуть широкой цели, которая заклю­чалась не только в том, чтобы воспрепятствовать освобождению 6-й армии из окружения. Прорыв фронта 8-й итальянской армии имел целью захват Донецкого бассейна, а в результате наступления против группы армий «Дон» русские должны были дойти до Ростова и отрезать немецкие армии на Кавказе. Чтобы поддержать находившиеся в очень тяжелом положении войска на реке Чир и отразить натиск с востока, Манштейну не оставалось ничего другого, как прекратить наступление группы Гота и использовать высвобожденные таким образом силы для усиления угрожаемых флангов. Но даже с помощью этих сил и вновь подтянутых соединений, которые первоначально планирова­лось использовать для усиления группы Гота, нельзя было остановить русское наступление, развернувшееся на 400-километровом фронте от Котельниково до Новой Калитвы. Все же при отступлении удалось опять создать сплошной, хотя и непрочный фронт, который в конце декабря имел следующее начерта­ние. На юге 4-я танковая армия генерал-полковника Гота между реками Маныч и Сал сдерживала наступление трех русских механизированных корпу­сов. Три русские армии достигли реки Цимля, на которой оборонялась вновь сформированная оперативная группа Холлидта. От истока Цимли линия фронта резко поворачивала на запад; здесь немецкие войска испытывали сильное давление со стороны русской гвардейской армии в составе четырех танковых и одного стрелкового корпуса. Дальше к западу располагалась еще одна оперативная группа под командованием генерала Фреттер-Пико, образованная группой армий «Б» путем мобилизации всех людских ресурсов, включая личный состав тыловых служб. Она обороняла Донецкий бассейн, удерживая на левом берегу Северного Донца широкий плацдарм. Восточнее Старобельска усиленная 19-я немецкая танковая дивизия смелыми маневрен­ными действиями постепенно остановила продвижение русских и закрыла брешь, образовавшуюся в результате разгрома итальянцев. Между этой диви­зией и излучиной Дона находились несколько наспех сколоченных соединений и две немецкие дивизии, выделенные 2-й полевой армией. Они установили непосредственную связь с итальянским альпийским корпусом, в полосе кото­рого русские еще не наступали, и прикрыли его правый фланг.
В то время как в первой половине января на фронте между Северным Донцом и Доном в районе Новой Калитвы наступило относительное затишье, русские, чтобы достигнуть своих целей на юге, продолжали свой натиск на оперативную группу Фреттер-Пико и группу армий «Дон» даже в январе с неослабевающей силой. Войска Холлидта и Фреттер-Пико к 18 января были оттеснены за Северный Донец от места его впадения в Дон до района севернее Ворошиловграда. 4-я танковая армия, несмотря на очень сильные атаки русских южнее Дона, смогла остановить наступающих к востоку от Ростова. Теперь немецкие войска находились не ближе 200 км.
от Сталинграда.
В связи с этими успехами русских войск положение 6-й армии стало безнадежным. О прорыве кольца окружения, как и об освобождении извне, не приходилось и думать. Командование обещало деблокировать окружен­ную группировку только будущей весной. И без того недостаточное снабжение воздушным путем еще более сократилось, несмотря на самоотверженную рабо­ту летчиков. Если перед декабрьским наступлением немецкие самолеты с ближ­них аэродромов могли совершать при благоприятной погоде до трех полетов в день, то ввиду увеличения расстояний почти вдвое это стало невозможным. Истребители также не могли теперь сопровождать транспортные самолеты на протяжении всего пути. Русские стянули многочисленную зенитную артил­лерию, чтобы сорвать снабжение 6-й армии по воздуху.
Уже в декабре было потеряно 246 самолетов. 200—300 самолетов—количе­ство, необходимое для удовлетворительного снабжения войск под Сталинградом,—превосходили возможности немецкой авиации, тем более что в это же время много транспортных самолетов требовалось и для фронта в Тунисе. С точки зрения войны в целом снабжение 6-й армии являлось невыносимым бременем—высшее командование давно уже с холодным бессердечием поста­вило крест на 6-й армии и лишь давало ей пустые обещания и уверения, невы­полнимость которых для прозорливых людей была совершенно ясной, призы­вая окруженные войска храбро держаться.
Вплоть до января форма котла не изменилась, так как русские удовлетво­рились окружением армии. Тем не менее положение окруженных войск вслед­ствие всевозможных лишений становилось все ужаснее. Люди физически все больше слабели от постоянного недоедания, гибли от болезней и жестоких морозов. Часовых в траншеях приходилось сменять через каждые полчаса. Количество раненых и умерших от тяжелых обмораживаний возрастало в та­кой степени, что транспортные самолеты не успевали их вывозить. Размеще­ние раненых и уход за ними стали неразрешимой проблемой в дивизионных медицинских пунктах и в госпиталях ввиду отсутствия отапливаемых поме­щений. Но надежда в конце концов все-таки вырваться из окружения и непоко­лебимая вера в высшее командование поддерживали войска. Мысль, что можно оставить на произвол судьбы целую армию, казалась невероятной. Когда 10 января русские, используя мощную артиллерию, начали сжимать кольцо окружения с запада, немецкие войска, действовавшие на других участках, были твердо убеждены в том, что они слышат гром орудий прибли­жающихся освободителей.
8 января русские передали командующему 6-й армии предложение «о почет­ной капитуляции», которое тот отклонил. После этого они приступили к уничтожению окруженной группировки, стремясь прежде всего захватить аэро­дром Питомник, чтобы парализовать снабжение воздушным путем. 14 января аэродром был в руках русских. Если до сих пор снабжение, хотя и осущест­влявшееся неравномерно и в недостаточных размерах, а также эвакуация раненых еще означали связь с внешним миром, то теперь пропала последняя надежда, разочарование немецкими солдатами-идеалистами, движимыми верностью своему долгу, самоотверженностью и чувством това­рищества не поддается никакому описанию; отдельные случаи, когда в силу вполне понятной человеческой слабости люди не выдерживали, нисколько не умаляет этого великого подвига. Тем более отвратительным должно было казаться уже тогда всем осведомленным о настоящем положении дел стремле­ние немецкой пропаганды использовать героическую стойкость 6-й армии для воодушевления немецкого народа, а непростительную ошибку высшего коман­дования представить как разумную и неизбежную жертву.
В последние дни января остатки армии, которые еще вели упорные бои и в отдельных местах даже переходили в контратаки, были оттеснены в неболь­шой район разрушенного города и, наконец, расчленены на отдельные груп­пы. 30 января Паулюс, который всего несколько дней тому назад был произведен в фельдмаршалы, подписал акт о капитуляции. Капитулировали шесть пехотных (44-я, 71-я, 76-я, 79-я, 94-я и 100-я егерская дивизии), три мотори­зованные (3-я, 29-я, 60-я), три танковые дивизии (14-я, 16-я и 24-я), 9-я зенит­ная артиллерийская дивизия, 1-я кавалерийская и 20-я пехотная румынские дивизии, наконец, хорватский полк, которые в день окружения насчитывали в общей сложности 265 тыс. человек. Из них 90 тыс. попали в плен, 34 тыс. раненых было вывезено на самолетах, лишь немногие покинули котел по служебным причинам. Свыше 100 тыс. человек погибли в бою или пали жерт­вой невыносимых лишений. Многие в отчаянии сами покончили с собой, дру­гое искали и обрели смерть на поле сражения с оружием в руках. Сколько из 90 тыс. пленных стали жертвами мести русских или умерли вследствие того, что русские не могли обеспечить их продовольствием, остается неизвестным.
Всего в ходе Сталинградской битвы было нанесено поражение 48 дивизиям и 3 бригадам врага, что составляло 20% всех его сил, действовавших на советско-германском фронте. Победа Советской Армии под Сталинградом положила начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной и 2-й мировой войн.
В результате успешного контрнаступления под Сталинградом Советская Армия захватила стратегическую инициативу и уже с января 1943 года развернула общее наступление на огромном фронте, начав массовое изгнание врага из пределов СССР.
Фашистское командование не могло себе представить, что их так тщательно разработанный план потерпел полное поражение, а войска, попавшие в окружение, ещё не верили, что они обречены. Поэтому, когда наше командование, чтобы избежать напрасного кровопролития предъявила гитлеровцам 8 января 1943 года ультиматум о сдаче, они отказались. Однако уже второго февраля фашисты вынуждены были полностью капитулировать.
Значение нашей победы.

Разгром врага на Волге – крупнейшее военно-политическое событие второй мировой войны. Великая битва, закончившаяся окружением, разгромом и пленением отборной вражеской группировки, положило начало коренному перелому как в ходе Великой Отечественной, так и всей второй мировой войны. Красная Армия продемонстрировала свою несокрушимою силу, превосходство над немецко-фашистской военной машиной. Эта победа означает полный провал военной доктрины немецко-фашистской армии. Наши стратегии, оперативное искусство и тактика выдержали суровую проверку. Советские Вооружённые силы провели операцию, которая по своим результатам и последствиям не имела себе равных в истории воин.
Но не только в этом значение Сталинградской битвы. Она подорвала веру гитлеровских солдат в победу, она напугала союзников Гитлера – фашистских правителей Италии, Венгрии, Румынии настолько, что они стали искать возможности отойти от Фюрера. Победа фашистских войск по Сталинградом должна была быть сигналом для открытого выступления против Советского Союза Японии и Турции. Поражение гитлеровцев заставило Японию и Турцию отказаться от своих планов.
Победа Советских войск под Сталинградом активизировала борьбу антифашистов во всех странах Европы: загорелась земля под ногами оккупантов во Франции и Польше, в Болгарии и Голландии, в Бельгии, Норвегии….
Поражение гитлеровцев под Сталинградом стало началом их поражения во всей Европе. И не случайно улицы и площади многих европейских городов после войны были названы в честь города на Волге.