Становление Израильско-Иудейского царства
Проникновение древнееврейских племен в Палестину (см. гл.
VIII) не было едино- или кратковременным актом и не сопровождалось полным уничтожением
местного ханаанейского населения, его общества и культуры. Поэтому так называемая
эпоха судей (XII-XI вв. до х.э.) характеризовалась длительным сосуществованием и
взаимовлиянием двух различных структур – городского сословно-классового общества
ханаанеев и родоплеменного общества древних евреев.
Основной единицей социальной организации древних евреев
являлся отцовский род (мишпаха), в коллективной собственности которого была земля.
Род имел общие празднества и общее место захоронения, его члены были связаны обязанностью
кровной мести и взаимопомощи, имущество должно было оставаться в роду, непременным
атрибутом которого была генеалогия. В состав каждого рода входили большие отцовские
семьи (бет’ аб), состоявшие из трех-четырех поколений потомков одного отца, владевшие
наделом родовой земли, отвечавшие за преступления, совершаемые их членами, и т.д.
Каждый индивид был неразрывно связан со своей большой семьей, родом и племенем,
и поэтому полное обозначение свободного человека состояло из личного имени, отчества,
названия большой отцовской семьи, названий рода и племени. Высшей, относительно
стабильной единицей являлось племя, или “колено” (матте, шебет). Однако
характерное для ветхозаветной традиции представление об исконности двенадцати
“колен”, потомков сыновей патриарха Иакова, зародилось в более позднее
время, отражая растущее со временем ощущение межплеменной общности, что не устраняло
обособленность племен и нередкие межплеменные противоречия и столкновения. Тем не
менее ощущение межплеменной общности, но главным образом необходимость взаимодействия
и взаимопомощи в покорении ханаанейских государств способствовали образованию не
постоянного двенадцатиколенного союза (амфиктионии), как утверждает ветхозаветная
традиция, а различных по своему составу, недолговечных и непрочных племенных союзов,
имевших своими центрами почитаемые святилища в Вефиле (совр. Бетин), Гилгале (совр.
Хирбет-Мефджир?), Сихеме (совр. Телль-Балата), Силоме (совр. Телль-Сайлун) и др.
Эти союзы, как правило, возглавлялись советом предводителей (неси), но в экстраординарных
ситуациях выдвигались, так называемые, судьи (шопет), выполнявшие функции временных
военных и гражданских вождей. “Судьи” воспринимались и признавались
“избранниками” бога, были отмечены печатью особой близости к божеству.
Такая “богоизбранность” (харисма) могла стать и стала мощным импульсом
для честолюбивых устремлений отдельных “судей”, например Гидеона и его
сына Авимелеха (“Отец мой царь”) в первой половине XI в. до х.э. Однако
их попытка образования более прочного, чем союз “колен”, объединения и
присвоения более объемлющей, чем полномочия “судьи”, власти оказалась
преждевременной. Потребовались десятилетия социально-экономического развития древнееврейских
“колен”, чтобы осознание необходимости установления царской власти стало
более отчетливым и более всеобщим.
Такая пора наступила в середине XI в. до х.э., когда усилился
напор филистимлян, давление восточных соседей – родственных по языку и происхождению
аммонитян, моавитян и эдомитян, продолжалось сопротивление еще независимых ханаанейских
государств. В этих условиях среди части родовой знати и влиятельного жречества зародилось
стремление к созданию прочной централизованной власти, нашедшее свое выражение в
требовании-призыве: “…поставь над нами царя, чтобы он правил нами, как у
прочих народов” (1 Ц. 8,5). Однако существовали также сильные антимонархические
тенденции, столь отчетливо выраженные в яростной инвективе против царской власти:
“…вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей
ваших он возьмет и приставит их к колесницам своим… И дочерей ваших возьмет, чтоб
они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы. И поля ваши и виноградные и
масличные сады ваши лучшие возьмет и отдаст слугам своим. И от посевов ваших и из
виноградников ваших десятину возьмет и отдаст своим сановникам и слугам…”
(1 Ц. 8, II-18).
Однако это предупреждение не воздействовало, и под давлением
промонархических сил Саул, сын Киша, из малочисленного, но связанного с группой
северных племен “колена” Вениамин около 1020 г. до х.э. был провозглашен
царем. Он осуществил ряд действенных мер по объединению “колен” и созданию
центральной власти: создал более или менее постоянную столицу в г. Гивеа (совр.
Телль-эль-фуль), упорядочил набор племенного ополчения, ядро которого составляли
так называемые отборные левши – воины из “колена” Вениамин, в одинаковой
мере владевшие обеими руками, ввел, может быть, помимо и наряду с племенной организацией
территориально-административное деление страны на 5-6 округов и т.д.
Все эти мероприятия позволили Саулу одержать ряд побед
над филистимлянами и другими соседями, но одновременно усилили оппозицию против
него. Наибольшая опасность для Саула исходила от могущественного южного племени
Иуда, к которому принадлежал один из приближенных царя и его зять Давид, сын Иессея.
Честолюбивый и умный, жестокий и изворотливый, Давид вступил в открытую борьбу с
Саулом, не брезгуя даже столь сомнительным средством, как поступление вместе со
своей дружиной на службу к врагу древнееврейских племен – правителю филистимлянского
государства Геф. Ослабленный борьбой с Давидом, утративший доверие к себе и доверие
окружения к нему, Саул потерпел сокрушительное поражение в войне с филистимлянами,
а гибель его и его сыновей открыла путь к власти удачливому сопернику – Давиду.
После гибели Саула “пришли мужи Иуды и помазали там
(в Хевроне) Давида на царство над домом Иуды” (II Ц. 2, 4). Провозглашение
Давида царем над Иудой и другими южными “коленами” не случайно имело место
в Хевроне (совр. Эль-Халиль) – одном из наиболее почитаемых культовых центров Южной
Палестины, ибо Давид нуждался в поддержке этого святилища в предстоящей борьбе с
северными “коленами”, не собиравшимися смириться с утратой своего преобладания
в возникающем государстве. Семь лет длилась изнурительная борьба за власть, завершившаяся
победой Давида, и “пришли все старейшины Израиля к царю [Давиду] в Хеврон,
и заключил с ними царь Давид завет (берит) перед Яхве, и помазали Давида царем над
Израилем” (II Ц. 5, 3). Новейшие исследования доказали распространенность на
всем древнем Ближнем Востоке института “договора” или “завета”
как регулятора отношений между государствами, между богом/богами и людьми, между
царем и его подчиненными и т.д. При всем многообразии этих заветов они все основывались
на отношениях партнерства и/или зависимости, имели своей целью регулировать эти
отношения и закреплять их в сакрально обязательном порядке. Заветом в Хеврове, установившим
пределы власти Давида, обязанность и права “колен”, выражены две противоречивые
тенденции в политике государственного строительства этого царя: его стремление обеспечить
себе поддержку “колен” признанием и сохранением родо-племенных институтов
и традиций и его стремление укрепить государство, царскую власть путем усиления
территориально-административной организации в ущерб родо-племенной. Все длительное
царствование Давида (ок. 1004-965 гг. до х.э.) пронизано этим противоречием, обусловившим
и силу, и слабость создаваемого государства.
В начале царствования Давида государство продолжало оставаться
весьма непрочным союзом двух групп “колен” – северной, возглавляемой Эфраимом,
и южной, с Иудой во главе. Непрочность этого союза была вызвана еще и тем, что между
территориями обеих групп племен находилось независимое ханаанейское государство
Иерусалим. Поэтому одним из первых начинаний Давида было взятие сильно укрепленного
Иерусалима (в 995 г. до х.э.), объявленного им своей столицей. Поскольку Иерусалим
находился вне территорий “колен”, то перенос столицы в этот стратегически
важный город способствовал усилению власти царя. На это же были направлены и другие
мероприятия Давида. Он реорганизовал вооруженные силы, создав, наряду с племенным
ополчением, зависимый от царя и верный лично ему отряд так называемых витязей (гибборим)
и постоянное войско из чужеземных наемников. Вся страна была разделена на двенадцать
округов, границы которых более или менее соответствовали племенным территориям,
но включали также покоренные ханаанейские города, а назначение “начальников”
(cap) над этими округами было явным нарушением племенной автономии. Был оформлен
центральный государственный аппарат в Иерусалиме, включавший “начальников над
имуществом царя Давида”, т.е. чиновников создаваемого царского сектора экономики,
“советников” царя и др. Более определенными стали также функции царя:
он был верховным предводителем войска, обладал ограниченной судебной властью, участвовал
в культе, однако ни Давид, ни его преемники не были царями-жрецами.
Создание дееспособного государственного аппарата позволяло
Давиду вести активную и успешную внешнюю политику, чему содействовало также ослабление
в XI в. до х.э. государств-гегемонов Передней Азии – Египта, Ассирии и иных. Давид
оттеснил филистимлян, распространил свою власть на Заиорданье и, возможно, подчинил
своему влиянию некоторые области к северу от Палестины.
По мере укрепления государства Давида все отчетливее сказывались
последствия двойственности его политики. Упрочение “государственных начал влекло
за собой усиление оппозиции со стороны отстраненных от власти северных “колен”
и священников ряда влиятельных местных святилищ, особенно святилища в Силоме, взбудораженных
намерением царя построить храм Яхве в Иерусалиме, который должен был стать культовым
центром всего государства. Своеобразным проявлением этой оппозиции был мятеж Авессалома,
третьего по старшинству сына Давида, подавленный ценой больших усилий. Но племенные
противоречия и интересы более отчетливо проявились в восстании вениаминита Савея,
сына Вохора, провозгласившего: “…нет нам части в Давиде… все по шатрам
своим, Израиль! И отделились все мужи Израиля от Давида и пошли за Савеем, сыном
Вохора, а мужи Иуды остались на стороне царя своего [Давида]…” (II Ц.
20, 1-2).
В мятеже Авессалома и восстании Савея вопрос об “отмене”
государства больше не ставился, спор шел о характере этого государства: сохранить
ли родо-племенные традиции и институты за счет ослабления центральной государственной
власти или укрепить последнюю за счет ослабления родо-племенных институтов и традиций?
При дворе дряхлеющего Давида противоборство обеих тенденций сфокусировалось в вопросе
престолонаследия. В острой борьбе победу одержала группа придворных, включавшая
священника Садока, возможно выходца из местного ханаанейского жречества, командира
иноземных наемников Ванею и других, оказавших поддержку младшему сыну Давида, Соломону,
который и стал царем (965-926 гг. до х.э.).
Если в обрисовке облика и деятельности Давида ветхозаветная
традиция старательно подчеркивает “народность”, простоту поведения пастуха
на троне, то Соломон предстает в ней как выразитель рафинированной атмосферы ближневосточного
царского двора. Он начинает свое царствование вполне в духе этой атмосферы, с жестоких
расправ над своими противниками, ознаменовавших разрыв с двойственной политикой
Давида и однозначный выбор тенденции к укреплению центральной государственной власти
в ущерб родо-племенным традициям.
В отличие от осторожной сдержанности Давида, не приобщившегося
к “большой политике” Ближнего Востока, Соломон в нее вторгся. Он отодвинул
границы своего государства в северном направлении, установил свой контроль над Акабским
заливом, на северном побережье которого построил сильно укрепленный город Эцион-Гебер
(совр. Телль-Халейфа), ставший центром металлургии меди и важной гаванью. Отсюда
уходили в плавание в богатый золотом Офир (на побережье Индийского океана в районе
Африканского рога или на побережье Аравийского полуострова) совместные экспедиции
Соломона и Хирама, правителя могущественного финикийского государства Тир. Соломон
установил также дружественные отношения с египетским фараоном, скрепленные династическим
браком, что способствовало проникновению египетского влияния во многие сферы столичной
придворной жизни: оно сказывалось в роскоши и пышности царского двора, во введении
сложного придворного церемониала, в постоянном восхвалении мудрости царя и т.д.,
но особенно в мероприятиях государственного строительства.
Сооружение городов и крепостей, храмов и гробниц всегда
являлось одной из важнейших обязанностей, одной из главных добродетелей древневосточных
царей. Ветхозаветная традиция также видит в активной строительной деятельности Соломона
проявление его мудрости и добродетели, а археологические раскопки последних десятилетий
доказывают размах и грандиозность осуществленного царем строительства, включавшего
дворцы и крепости в Мегиддо (совр. Телль-эль-Мутеселлим), Хацоре (совр. Телль-эль-Кеда)
и других местах, но самым прославленным сооружением Соломона был храм Яхве в Иерусалиме.
Этот храм повторял характерные особенности ханаанейско-финикийского храмового зодчества
и представлял собой четырехугольное продолговатое сооружение на возвышении, с портиком,
ведущим в зал, в задней части которого находилось “Святое святых”. Окруженный
двором и хозяйственными строениями, храм образовывал единый ансамбль с царским дворцом,
в чем наглядно проявлялось назначение столичного храма – быть одновременно царским
и общегосударственным святилищем.
Соломон продолжил начатое его отцом оформление центрального
государственного аппарата, включавшего первосвященника Иерусалимского храма,
“писцов”, ведавших царской корреспонденцией и составлением царских анналов,
“глашатая”, в ведении которого были связь между царем и страной, руководство
сложным придворным церемониалом. Вслед за введенной уже Давидом должностью командующего
войском названы “фуг царя”, выполнявший функцию царского советника, и
“[который] над домом” – часто упоминаемый не только в Ветхом завете, но
также в эпиграфическом материале управляющий царским хозяйством, царским “домом”.
В подчинении у этих высших сановников находились многочисленные рядовые писцы, которые
обучались в школах и играли значительную роль в духовной жизни страны.
Грандиозное строительство и роскошный двор, многочисленное
чиновничество и наемное войско требовали огромных расходов, и Соломон установил
единую податную систему, в которой ощущается влияние фискальной организации Египта
и других древнеближневосточных государств. Все государство, возможно исключая территорию
“колена” Иуда, было разделено на 12 податно-административных округов:
“И было у Соломона двенадцать приставников над всем Израилем, и они доставляли
продовольствие царю и дому его: каждый должен был доставлять продовольствие на один
месяц в году” (III Ц. 4, 7). С населения взималась натуральная подать – десятина
с урожая и с годового приплода скота, что совместно с поступлениями из царских хозяйств
обеспечивало потребности царского двора и администрации, составлявшие, согласно
преданию, около 12 млн. л муки, 10 950 голов крупного рогатого скота и 36 500 голов
мелкого скота. Деятельность “приставников” контролировало специальное
должностное лицо – “[который] над приставниками”. Помимо натуральной подати
часть населения страны, главным образом покоренные ханаанеи, должна была выполнять
также трудовые повинности. Однако нередко, для строительства крепостей, Иерусалимского
храма и т.д., к трудовой повинности привлекался также “весь Израиль”,
что не могло не усиливать недовольство значительной части населения, особенно северных
“колен”, не укрепить их центробежные устремления, ставшие особенно интенсивными
после смерти грозного царя и в связи с воцарением его сына Ровоама (926- 910 гг.
до х.э.).
Собравшееся в Сихеме для провозглашения Ровоама царем
“собрание Израиля” обратилось к нему с требованием уменьшить трудовые
повинности и подати, обещав в случае удовлетворения этих требований сохранить верность
Давидидам. Ровоам “совещался со старейшинами”, и те советовали царю уступить,
однако “юноши, которые выросли вместе с ним (царем)”, посоветовали Ровоаму
ответить: “…если отец мой обременял вас тяжким игом, то я увеличу иго ваше;
отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами” (III Ц.
12, 1-14). В этой связи интересен вопрос о трех институтах, сыгравших столь решающую
роль в событиях в Сихеме: если появление там “собрания”, бывшего в домонархическое
время авторитетной сходкой членов племенного союза, и “старейшин”, игравших
столь значительную роль в эпоху “судей” и при воцарении Давида, равно
как и даваемый ими совет, указывают на усиление после смерти Соломона родо-племенных
институтов и традиций, то деятельность там “юношей”, видимо из ровесников
молодого царя, представителей придворной знати, образовавших неформальный совещательный
орган, и содержание данного ими совета выражали Соломоновы принципы сильной централизованной
царской власти.
В Сихеме, таким образом, столкнулись не только противоречивые
интересы двух групп “колен”, но и две ведущие тенденции в вопросе о сущности
государства: тенденция к дальнейшему укреплению централизованной царской власти
в ущерб родо-племенным институтам и тенденция к ограничению царской власти именно
этими институтами и традициями. Ровоам внял совету “юношей”, и над Сихемом
раздался клич северных “колен”: “Какая нам часть в Давиде?.. по шатрам
своим, Израиль!..” (III Ц. 12, 16), что означало разделение в 926 г. до х.э.
государства Давида – Соломона на два небольших государства – южное, Иудейское, и
северное, Израильское.
Список литературы
1. История Востока; Издательская фирма “Восточная
литература” РАН, Москва, 1997
Для подготовки данной работы были использованы материалы
с сайта http://www.world-history.ru/