Англоязычные вкрапления в текстах А. С. Пушкина
О. Г. Сидорова
На
развитие русской культуры XVIII – первой половины XIX века оказали большое
влияние французский язык и французская культура. Приблизительно столетие, от
1730-х до 1830 – 1840-х годов, существовала даже русская литература на
французском языке1 . С одной стороны, французский язык воспринимался в России
этого периода как язык европейской культуры, с другой стороны, он превратился в
язык великосветского общества, “социальный знак, … свидетельство
причастности к некоторой закрытой для профанов корпорации”2 . “Зная
нормы бытового поведения, принятого в том кругу, к которому принадлежал и
Пушкин, можно полагать, что дома он обычно разговаривал по-французски”3 ,
по крайней мере – в доме своих родителей, где его воспитывали в атмосфере
реального двуязычия: первые книги, которые он прочел, – это французские книги
из библиотеки отца, и первые его произведения также были созданы на этом языке.
На
протяжении всей своей жизни А. С. Пушкин пользовался французским языком как в
сфере устного, так и в сфере письменного общения. Значительная часть писем
Александра Сергеевича написана по-французски, но французские письма он пишет по
вполне определенным поводам, в ритуальных ситуациях4 .
Что
же касается его творчества, то по-французски он пишет ряд юношеских
стихотворений. Французские прозаические тексты Пушкина – это прежде всего
заметки для себя, наброски, планы. Но художественный текст неизменно создается
им по-русски.
Б.
Н. Томашевский указывал на то, что А. С. Пушкин был далеко не рядовым читателем
своего времени и своего круга5 . Обращает на себя внимание следующий факт: из
сохранившихся и описанных 1522 названий его библиотеки книги на русском языке
составляют примерно третью часть (599), остальные – по большей части
французские издания.
Конец
XVIII-начало и середина XIX века – это также период интенсификации
англо-русских исторических и языковых контактов6 . В начале этого периода,
однако, при том что интерес к Англии и ее культуре в России высок, английский
язык знают лишь немногие.
Известно,
что на творчество Пушкина, как и на творчество многих его современников,
оказали большое влияние не только французская, но и английская литература7 . В
ранней молодости Пушкин, как он пишет друзьям, “сходил с ума по
Байрону”, позже увлекся другими поэтами (Водсворт, Кольридж, Саути, Мур),
творчеством Вальтера Скотта, драматургией Шекспира. Парадоксально, но факт:
Пушкин познакомился с их работами во французских переводах: пьесы Шекспира он
прочел в переводах Гизо, поэму Байрона “Странствования
Чайльд-Гарольда” – в прозаическом (!) переводе А. Шестопалле и т.д.
По
воспоминаниям друзей, впервые он читал поэмы Байрона в оригинале в 1820 году в
Гурзуфе вместе с Н. Н. Раевским-младшим и Е. Н. Раевской, которая в особо
сложных случаях переводила Байрона на французский. Позже, в Михайловском, поэт
занялся английским более основательно, но учил язык самостоятельно, после
ссылки в Петербурге он брал уроки английского. Показательно, что в поэзии
Пушкина и в его прозе английские цитаты, эпиграфы и вкрапления начинают
появляться именно в этот период : так, в полном собрании сочинений А. С.
Пушкина (В 10 т. 3-е изд.) первые английские цитаты находим в третьем томе
“Стихотворения 1827 – 1836 гг.”. Готовя стихотворение “Погасло
дневное светило”, написанное в 1820 году, для своего сборника 1825 года,
Пушкин предполагал ретроспективно дать ему эпиграф “Good night, my native
land” из Байрона.
В
какой степени Пушкин владел английским языком? Следующий эпизод из воспоминаний
К. Полевого поможет ответить на этот вопрос: “Однажды (в 1828 году во
время путешествия в Арзрум. – О. С.) в палатке своего брата Льва и уланского
офицера Юзефовича Пушкин с одушевлением переводил им с английского Шекспира. В
чтении Пушкина английское произношение было до того уродливо, что Юзефович
заподозрил его знание языка. На следующий день он зазвал к себе в палатку
Захара Чернышева, знавшего английский язык как свой родной, и попросил Пушкина
опять почитать им Шекспира. При первых же словах, прочитанных Пушкиным
по-английски, Чернышев расхохотался и спросил: “Ты скажи прежде – на каком
языке ты читаешь?”. Пушкин тоже расхохотался и объяснил, что выучился
английскому языку самоучкой, а потому читает английскую грамоту как латинскую.
Но самый перевод его Чернышев нашел совершенно правильным…”8
Очевидно,
знание английского языка было для Пушкина пассивным: он мог читать и
переводить, но не мог говорить и понимать устную речь. Пониманию письменного
текста способствовал тот факт, что в английском языке, лексический состав
которого на 70 % составляют заимствования, очень много, до 40 %, слов
французского происхождения (последствия нормандского завоевания) и около 15%
заимствований из латыни. Как правило, эта лексика в английском языке сохранила
свою орфографию, но ее произношение резко поменялось, особенно в период XV –
XVII веков, в результате чего и по сей день английская орфография отражает
средневековое английское произношение, а все позднейшие фонетические изменения
не нашли в ней почти никакого отражения. Поэтому, читая английский текст
по-латински (очевидно, по принципу “буква – звук”) Пушкин, с одной
стороны, делал свой английский непонятным для носителей языка XIX века, но, с
другой стороны, в ряде случаев читал рифмы Шекспира так, как произносил их сам
автор (сегодня многие его рифмы – это лишь так называемые рифмы для глаз, eye
rhyme, например: love – prove, [0] – [u]).
Самое
большое количество английских вкраплений обнаруживается в критике и
публицистике Пушкина и в его письмах, поменьше – в поэзии, еще меньше – в
прозе. Что представляют собой эти вкрапления? Во-первых, это имена писателей:
Byron, Walter Scott, Wordsworth, Southy, Shakespeare, Walpole, Coleridge и др.,
при этом английская форма имени сохраняется и в русском, и в английском
текстах. Так же Пушкин пишет и имена литературных героев: Child-Harold,
Manfred, Lalla-Rookh. Прямые цитаты служат в основном эпиграфами, в текстах их
крайне мало.
Самой
многочисленной группой английских вкраплений являются английские слова, чаще
всего в русском тексте. Набор этих слов заметно ограничен: gentleman, comfort,
speech, spleen, vulgar, blue stocking, beef-steak, roast-beef, dandy. Простое
их перечисление – это описание “английскости”, того образа, который
возникает в представлениях иностранцев об Англии. Большинство этих слов пришли
в английский из французского. В пушкинскую эпоху для русского читателя они еще
представлялись варваризмами, и Пушкин выделяет их графически, часто – курсивом.
В. М. Аристова классифицирует первый этап заимствований как
“проникновения”, которые не обязательно становятся заимствованиями,
но в данном случае все они вошли в русский язык, только скорость и пути
вхождения были разные (в основном путем транскрипции, “синий чулок” –
через калькирование).
Несколько
примеров: “Обедаю сегодня дома, заказав Степану ботвинью и
beafsteaks” (10, 473; письмо Н. Н. Пушкиной)9 – отметим изменение парадигмы
“знакомое-незнакомое блюдо” для современного читателя.
“Я
таскался по окрестностям, по полям, по кабакам и попал на вечер к одной
“blue stockings…” (там же, 446; Н. Н. Пушкиной) – здесь комический
эффект, который создает вкрапление в подчеркнуто разговорный контекст, а также
грамматическая неточность – флексия множественного числа -s.
“У
меня сегодня spleen – прерываю письмо мое, чтоб тебе не передать моей тоски;
тебе и твоей довольно” (там же, 339; Н. И. Кривцову) – рядом с английским
словом дается русский перевод. Иностранные вкрапления создают в дружеских
письмах, которые являлись популярным эпистолярным жанром эпохи, вообще особую
тональность – они, как правило, окрашены легкой иронией; подчиненные
разговорному синтаксису, они добавляют недостающее содержание интеллектуальному
разговору, не делая его высокопарным. В короткой фразе, подобной приведенной
выше, английское вкрапление принадлежит к разговорной сфере, что подкрепляется,
как при разговоре, жестом – я прерываю.
Это
же слово приводится в тексте первой главы “Евгения Онегина”, но в
русской графике, выделенное авторском курсивом и с другим, более разговорным
переводом:
Недуг,
которого причину
Давно
бы отыскать пора,
Подобный
английскому сплину,
Короче:
русская хандра
Им
овладела понемногу…
Еще
одно слово, которое встречается в текстах Пушкина то в английском, то в русском
варианте, – это джентльмен (gentleman):
“Любезный
Иван Алексеевич, тяжело мне быть перед тобою виноватым, тяжело и извиняться,
тем более что знаю твою delicacy of gentlemen” (10, 259; И. А. Яковлеву);
“Соболевский здесь incognito, прячется от заимодавцев, как настоящий gentleman”
(там же, 440; Н. Н. Пушкиной). Но: “Вы не видите раболепного maintien
Нижней каморы перед Верхней (очевидно, речь идет о палатах парламента – перевод
политической терминологии еще не устоялся. – О. С.) джентльменства перед
аристократией; купечества перед джентльменством” (7, 637; не вошедший в
окончательную редакцию отрывок из “Путешествия из Москвы в
Петербург”).
В
первой половине XIX века слово джентльмен не воспринималось образованными
читателями как новое заимствование, оно встречается в русской графике еще в
прозе Н. М. Карамзина.
В
тексте Пушкина русское написание используется для обозначения представителей
имущих классов, а за английским вариантом сохраняется значение моральной оценки
в положительном или ироничном контексте.
Еще
один пример использования английского вкрапления в текстах разного рода: ”
… ты же знаешь, как я не люблю все, что пахнет московской барышнею, все, что
не comme il faut , все, что vulgar… Если при моем возвращении я найду, что
твой милый, простой, аристократический тон изменился, разведусь, вот те
Христос, и пойду в солдаты с горя,” (10, 385; Н. Н. Пушкиной) – два
вкрапления, французское и английское, соседствуют в одной фразе и
противопоставляются русским определениям. Эти же слова Пушкин использует в
восьмой главе “Евгения Онегина” при описании замужней Татьяны:
Она
казалась верный снимок
Du
comme il faut… (Шишков, прости:
Не
знаю, как перевести.)
.
. . . . . . .
…но
с головы до ног
Никто
бы в ней найти не мог
Того,
что модой самовластной
В
высоком лондонском кругу
Зовется
vulgar. (Не могу…
Люблю
я очень это слово,
Но
не могу перевести;
Оно
у нас покамест ново,
И
вряд ли быть ему в чести.
Оно
б годилось в эпиграмме…)
Если,
читая письмо, мы получаем возможность как бы слышать живую, непринужденную речь
Пушкина с ее разговорными интонациями и привычкой брать слова из разных языков,
то в тексте романа, где иноязычных вкраплений очень немного, автор считает
нужным оговаривать каждое.
В
“Комментариях к “Евгению Онегину”” Ю. М. Лотман указывает,
что в прижизненных изданиях произведения фамилия Шишкова не упоминалась, в этом
месте были напечатаны три звездочки, что давало простор воображению
современников. Многие, в том числе и сам В. К. Кюхельбекер, читали
“Вильгельм, прости”, апеллируя к его пуристским взглядам. Фамилия
Шишкова была восстановлена позже по черновикам10 .
Кроме
русского джентльмена Онегина, среди героев Пушкина есть еще один англоман –
Григорий Иванович Муромский из повести “Барышня-крестьянка”; при том,
что его приверженность ко всему английскому имеет принципиальное значение для
развития сюжета, во всей повести встречаем только одно английское вкрапление,
обращение Григория Ивановича к дочери my dear. Многократно подчеркивая чисто
внешний характер англоманства Муромского, расценивая его как своеобразную,
впрочем достаточно безобидную, “проказу”, автор подчеркивает это и
значимым отсутствием английских вкраплений и цитат в тексте повести. Отметим
также, что “мадам англичанка”, приставленная к Лизе-Бетси, названа
мисс Жаксон, именем, которое по своему звуковому составу классифицируется
скорее как французское, чем английское, поскольку в английском языке фонема [Z]
используется редко; “мадам англичанка” скорее должна была носить
фамилию Джексон. “Можно говорить о нехарактерных для русской фонологической
системы сочетаниях звуков, служащих своеобразной передачей английского звучания
– дж, нг, уа, уи, уэ, уо и др”11 , которые в значительной степени типичны
для английских заимствований в русском языке.
Повторим,
что англоязычные вкрапления встречаются в основном в публицистике и в письмах
А. С. Пушкина ; практически каждый случай подобного вкрапления в поэтический
текст специально оговаривается самим поэтом.
Английские
вкрапления в текстах Пушкина немногочисленны, но выразительны, их подбор далеко
не случаен. Фактически используется и повторяется один и тот же набор понятий,
которые характеризуют устойчивые представления и стереотипы иностранцев об
Англии.
Одно
и то же слово в одних случаях пишется по-английски, а в других – по-русски
(сплин – spleen, джентльмен – gentleman), что обусловлено разницей в стилистике
и семантике. Кроме того, некоторые из этих слов еще находятся на стадии
“проникновения”, и их перевода и традиции употребления в
воспринимающем языке не сложилось (vulgar).
А.
С. Пушкин использует одни и те же английские вкрапления в письмах и в поэзии,
что лишний раз подтверждает глубокую связь эпистолярного наследия поэта с его
творчеством. Наличие большего числа вкраплений в письмах и публицистике по
сравнению с прозой и поэзией говорит скорее всего об ориентации автора на
разную аудиторию. А. С. Пушкин сознательно расширяет круг читателей своих
художественных произведений, стремясь создавать русский литературный текст,
тогда как читатели публицистики – это прежде всего относительно узкий круг
интеллектуалов. В письмах иноязычные вкрапления в русский текст в сочетании с
другими средствами нередко создают иллюзию дружеской непринужденной беседы,
интимной, ироничной, шутливой.
Список литературы
1
См.: Лотман Ю. М. Русская литература на французском языке // Лотман Ю. М. Избр.
ст.: В 3 т. Т. 2. Таллинн, 1992. С. 350-368.
2
Там же. С. 351.
3
См.: Лотман Ю. М. Александр Сергеевич Пушкин: Биография писателя. Л., 1981. С.
202.
4
См., например: Левкович Я. Л. Автобиографическая проза и письма Пушкина. Л.,
1988.
5
См.: Томашевский Б. В. Пушкин и Франция. Л.,1960.
6
См.: Аристова В. М. Англо-русские языковые контакты. Л., 1978.
7
См., напр.: Жирмунский В. М. Пушкин и Байрон. Л., 1978.
8
Цит. по: Вересаев В. В. Спутники Пушкина. М., 1937. Т. 2. С.
9
Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. М., 1962-1966. Здесь и далее в скобках
приводятся ссылка на это издание. Первая цифра – номер тома, цифры курсивом –
номера страниц.
10
См.: Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина “Евгений Онегин”: Комментарий.
Л., 1983.
11
См.: Аристова В. М. Указ. кн. С. 5.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.eunnet.net/