Размышленияо творчестве Павла Флоренского
(Эссе)
Богослов и философ,Павел Флоренский порой весьма жестко судил о вещах, хотя его произведения –воплощение поиска христианской любви. В «Записке о христианстве и культуре»некоторые замечания его весьма резки для современного «толерантного», какпринято говорить, человека: например, его высказывание о том, что лучше уж большевистскийатеизм, чем полуверие.
Но если задуматься,разве не прав П. Флоренский, выступая против ханжества, лицемерия современногомира, где человек зачастую называет себя верующим, а на деле таковым неявляется?
Разве не прав П.Флоренский, говоря о безнравственности культуры, не базирующейся на истинныхценностях? Отдельные ее представители могут быть великими и благородными, ихтворения – гениальными, но общий итог культуры неутешителен. Вот и сейчас, вначале XXI века, можно убедиться в правоте и современности слов, сказанныхпочти век назад: в современной культуре, хотя бы последнего десятилетия, естьнемало ярких событий, имен и достижений, но разве появление таких авторов какПелевин с его матом и пропагандой наркотиков или Сорокина, на страницахкоторого причудливо смешиваются порнография, некрофилия и прочие мерзости – непризнак выхолощения самого понятия культуры?
Казалось бы – небольшоепо объему произведение… А о скольком заставляет задуматься: о вере, лицемерии,путях человечества, культуре истинной и ложной, духовности. Поэтому творчествоПавла Флоренского современно и, наверное, относится к категории тех трудов,которые остаются в веках, и в которых каждое новое поколение черпает всегдасовременные идеи и мысли.
Конспектсочинения П. А. Флоренского «Записка о христианстве икультуре»[1]
Недавнее времяхарактеризуется наибольшим отдалением от высших духовных интересов и целостнойдуховной культуры, но в то же время пробуждающаяся потребность в таковых. В этусторону культурный мир продвигался многие столетия, направляя усилия напостроение стены между собою и Источником вечной жизни. Длительность путиразложения делает недуг человечества особенно трудным, но позволяет надеятьсяна излечение.
Прямое и открытоевосстание против Бога, попытка объявить себя независимым от Бога и,следовательно, враждебным Ему – острая духовная инфекция, ведущая к быстройгибели или, напротив, быстро проходящая.
Но бывает и хроническоезаражение тем же ядом: человек не признается даже себе самому в своем отпаденииот Бога и формально даже защищает религию, но фактически старается шаг за шагомотвоевывать у религии области своей автономии. Одна за другой выпадают изрелигии различные стороны человеческой деятельности, пока дело не доходит доосновных истин религиозной онтологии, на которых держится христианскаянравственность. Когда падает и эта основа, а религия приравнивается кнравственности, нравственность становится внешними случайными правиламиповедения. Это не нравственное самоопределение, а фарисейская мораль.
Ложность курса недавнейкультуры была не в том, что представители культуры согрешали: «человек не можетбыть жив и не согрешить». Коренная неправда – в признании этого состояния нашейприроды естественным и потому – правильным. Культура не только непротиводействовала греху, но и сбивала с толку совесть, одобряя автономию.
Для культуры новоговремени Тот, по ком «душа томится, как олень жаждет потоков водных», Жених душичеловеческой, — только несносное отвлеченное понятие, и оно только терпится,поскольку культура фактически еще несовершенна. Пора перестать обманывать себяпримерами личного благочестия многих великих деятелей культуры иблагодетельностью многих их трудов; пора ясно сознать руководящую нить новойкультуры! Могут быть прекрасны отдельные лица и отдельные их достижения; но вцелом, новая культура есть хронический недуг восстания на Бога.
Построение культурыопределяется духовным законом, возвещенным Самим Господом: «Где сокровище ваше,там и сердце ваше будет». Сокровище – это духовная ценность, то, что признаеммы объективным смыслом и оправданием нашей жизни. Сердце на библейском языкеозначает средоточие всех наших духовных сил и способностей, узел, завязывающийнашу личность. Спаситель говорит, что наша личность, и, следовательно, все еепроявления, всецело определяется нашим сокровищем, вопреки кантовской философиинового времени, по которой не Истина определяет наше сознание, а сознаниеопределяет Истину.
Мы так привыкли вероватьв культуру вместо Бога, что большинству представляется невозможностью различатьпонятие культуры и культуры нашего времени. Это отождествление глубоко ложно,ибо культура может иметь различное строение. Большинство культур было именнопрорастанием зерна религии. Лишь христианству в настоящем наши современникиотказывают в жизнеорганизующей силе, хотя бы в мере равной с прочими религиями.Охватывает глубочайший мрак и тоска: ведь это гораздо безотраднее, нежелипрямой вызов воинствующего неверия, который ненавидит, а значит, признает силу.Это поминки по христианству, когда даже по уничтоженном противнике сказатьпохвальное слово.
«Не можете служить Богуи мамоне». Вера в Бога не допускает веры в самодовлеющий мир и признает «мир»не сущностью, а лишь состоянием. Если в области культуры мы не со Христом, томы неминуемо – против Христа, ибо в жизни нет и не может быть нейтралитета вотношении Бога.
Христианство не можетбыть пассивным в отношении мира. Дух не может быть пассивным: он может всевзять и всем воспользоваться, но не иначе, как преобразив по Христову образу.
Западное христианствовремени барокко допустило существенную ошибку, пытаясь внести в себя сырьекуски антихристианской культуры и, не одухотворяя их изнутри, навести снаружилаком благочестия, или подкрасить под тон церковности. Научная и культурнаядеятельность иезуитов глубоко ошибочна, ибо это не настоящие строения, это лже-культурадля ошеломления невдумчивых новичков, но отнюдь не для собственногоупотребления.
Современномучеловечеству нужна серьезная христианская культура, а не бутафория. Каждомунадо искренно определить, хочет ли он и считает ли возможной таковую. Если нет,тогда незачем говорить о христианстве, тогда прав большевизм, требующийустроиться как-нибудь иначе.
Полуверие, боящеесявпасть в полное неверие, боязливо цепляется за формы религиозной жизни. Оноотносится к ним внешне и дорожит ими не как окнами, дающими Свет Христов, а какусловными требованиями внешнего авторитета. Но известно, что соблюдениецерковных требований по внутренней их сути – содействовать спасению – в инойраз ведет к несоблюдению их по букве, как равно и соблюдение по букве можетпротиворечить духовной их сути.
В антиномии закона исвободы, образующей ткань Нового Завета, ни один из терминов не должен бытьослабляем: суббота воистину свята, но Сын Человеческий – Господин и субботы.Легкомысленное отвержение субботы столь же враждебно христианству, как инепризнание христианской свободы, и лишь благодатное хождение по острию этойантиномии определяет христианина.
Мы должны понять формырелигиозной жизни именно как проявления жизни. Тогда нам станет ясно, что ониначертаны в назидание нам Единым Законодателем, что они не могут быть меняемыпроизвольно и одновременно, не следует уничтожения всех других письмен. Враждаисповеданий к этим священным символам других исповеданий опирается нанедуховное подхождение к символам. А не есть ли недуховное подхождение кдуховному грубая ошибка? И не ведет ли оно к опасному невежеству?
П. А. Флоренский. Биографическая справка
Павел Александрович Флоренский(09/21.01.1882 – 08.12.1937) – религиозный философ, ученый-энциклопедист. В1911 принял сан священника, не занимая приходской должности. В 1914 защитилмагистерскую диссертацию “О духовной истине. Опыт православной теодицеи”. В1912-17 редактировал журнал “Богословский вестник”. После Октября 1917 работалученым секретарем комиссии по охране памятников искусства и стариныТроице-Сергиевой лавры, преподавал в Сергиевском институте народногообразования (читал лекции по физике и математике). С 1919 центр тяжести егонаучных интересов перемещается в область физики и техники. В 1927 выслан вНижний Новгород. В феврале 1933 арестован и в июле осужден на 10 лет.Расстрелян в 1937. Его смерть, писал С. Н. Булгаков, исполняет душу потрясающейскорбью, как одно из самых мрачных событий русской трагедии. “Из всех моихсовременников, которых мне суждено было встретить за мою долгую жизнь, он естьвеличайший, и величайшим является преступление поднявших на него руку”. Важноеместо во взглядах Флоренского занимает софиология. Он следует за В. С.Соловьевым, однако в трактовке всеединства и Софии Флоренский расходится сСоловьевым: в отличие от него, он строит учение о Софии на материалеправославной церковности (иконописи, литургике и др.), а явления эмпирическойреальности и самую материю мира, вещество, видит не отъединенными от смысла, авыражающими его, духовно значимыми и ценными. Характерные черты мыслиФлоренского: 1) тяга к платонизму и в целом к духовному строю греческой античности;тенденция к максимальному сближению эллинского и православного духовных стилей;2) “конкретность” — неприятие спиритуализма и отвлеченной метафизики,стремление дополнить религиозно-философские тезисы экскурсами в различныеобласти знания и, в частности; 3) интеграция идей и методов современногоестествознания в рамки религиозного мировоззрения — впоследствии становятся гл.установками его “конкретной метафизики” 1920-х. Это — метафизика всеединства нановом этапе, обогащенная феноменологическим методом исследования и рядомвыдвинутых Флоренским идей философского символизма и семиотики. Ее задача —выявление неких первичных символов, базисных духовно-материальных структур, изкоторых слагаются различные сферы реальности и в соответствии с которымиорганизуются различные области культуры”. />
СвященникП.А.Флоренский — выдающийся богослов, философ и ученый, один из замечательныхпредставителей русской культуры «серебряного века».Родился в семьеинженера-путейца. Окончил 2-ю Тифлисскую классическую гимназию,физико-математический ф-т Московского университета, Московскую духовнуюакадемию, где остался преподавать. Создал ряд оригинальных курсов по истории иантичной философии, философии культа, кантовской философии. С 1912 г. — редактор журнала «Богословский вестник». Магистр богословия (1914г.). Служил в Сергиево-Посадской церкви приюта сестер милосердия. В 1915 г. — священник санитарного поезда. Совмещая служение Богу с занятиями наукой ифилософией, О.Павел обращал свое творчество к секуляризованному миру, раскрываяему Истину через собственный духовный опыт и подвиг. «Философия каждогонарода, — утверждал он, — до глубочайшей своей сущности есть раскрытие верынарода, из этой веры исходит и к этой вере устремляется. Если возможна русскаяфилософия, то только как философия веры православной» В о. Павлеобъединились церковность и культурность, что было вызовом для господствовавшейв начале века атеистической «интеллигентщины» (С.Булгаков).
После 1917 года о.Павелработает в комиссии по охране памятников старины Троице-Сергиевой Лавры: онученый секретарь и хранитель Ризницы, спасает от разграбления сокровища Лавры.С середины 20-х г.г. работает в системе Главэлектро ВСНХ РСФСР, на заводе«Карболит», в Главэлектро ВСНХ РСФСР заведующим лабораториейиспытания материалов ГЭЭИ, которую сам и создал. В 1921 г. избран профессоромВХУТЕМАСа по кафедре пространственности в художественных произведениях. Один изредакторов «Технической энциклопедии». В 1928 г. — в ссылке в НижнемНовгороде работает в радиолаборатории. Вернувшись из ссылки, продолжал работатьв ГЭЭИ, где стал помощником директора по научной части.
Все эти годы он неснимал с себя священнического сана и ходил в подряснике, что и было основнойпричиной его ареста и последующего убийства.
Арестован в 1933 г. положному обвинению и отправлен в ссылку на Дальний Восток в Сковородино, гдеработал на мерзлотоведческой станции. С 1934 г. — на Соловках, где занималсявопросами добычи йода и агар-агар из водорослей. Расстрелян 8 декабря 1937 г.Реабилитирован посмертно в 1958 г.