Источниковедение и лексикография жаргона

ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ
И ЛЕКСИКОГРАФИЯ ЖАРГОНА

Изучение
словарного состава русского языка вообще и лексики его неформальных вариантов в
частности в последнее десятилетие ХХ века получило беспрецедентный импульс. В
связи изданием многочисленных старых и новых словарей жаргонов стал доступен
новый пласт лексического материала. Нельзя не согласиться с тем, что
“общие закономерности, периодизация, тенденции функционирования и стратификация
русской сниженной лексики (т.е. арго, жаргона, сленга и мата) уже достаточно
всесторонне изучены, прежде всего социолингвистами” [Мокиенко, Никитина
2000: 5]. Однако практически все исследователи отмечают, что опубликованные в
последнее время источники дают разнородный и разнокачественный материал.
Практическая лексикография, лексикология, в частности изучение жаргонной и
разговорной лексики в историческом аспекте, широкий круг исследований от
этимологических до прикладных (в области конкретной социологии, криминологии и
т.д.) не может не опираться на этот материал. Таким образом, расширение
источниковедческой базы для изучения русской сниженной лексики как никогда
остро ставит проблему критики источников, их комплексного источниковедческого и
текстологического анализа с целью всесторонней верификации данных. В русской
лексикографии источниковедческий анализ, пусть и базировавшийся на интуитивно
выработанных подходах, традиционно предшествовал составлению словаря.
Характеристика собственной словарной коллекции до лексикографической обработки
как “склада товара сомнительной доброты” принадлежит Владимиру
Ивановичу Далю, в другом месте он писал: “Все словари наши преисполнены
самых грубых ошибок, нередко основанных на недомолвках, описках, опечатках, и в
этом виде они плодятся и множатся” [Даль-I: XVI, XXXIV]. Если даже
составление авторского словаря одним автором, в значительной степени
опиравшимся на собственные наблюдения над живой речью, выводило на проблему
критики и отбора лексического материала, то что говорить о современной
ситуации, когда в составлении сводного словаря реально участвует обширная
неформальная общность людей (творчески настроенные носители жаргона, которые
выступают не только как информанты, но и активно вмешиваются в сам процесс
фиксации, предлагают свои этимологические и семасиологические комментарии;
энтузиасты из числа студентов и аспирантов, помогающие своим научным
руководителям на стадии рутинных технических операций; штатные сотрудники
лексикографических коллективов). Поскольку объект описаний не
“какой-нибудь санскрит”, а живое слово, среди участников этого
процесса не может быть отстраненных наблюдателей, каждый из них влияет на
конечный результат своей позицией, сознательно или бессознательно внося
коррективы на основе своего частного опыта, вкусов и пристрастий, не всегда
ясно сформулированных представлений.

Все более
заметна роль электронных носителей информации и автоматических средств
распознавания текстов. У них нет своей позиции, но их влияние тоже оставляет
специфические следы, не всегда устраняемые в окончательном тексте словаря.

Всё это делает
задачу источниковедческой критики, текстологического анализа и комплексной
верификации лексикографических источников необходимой составной частью любого
их корректного использования. Мой интерес лежит по преимуществу в области
исторической лексикологии и этимологии, однако я надеюсь, что конкретные
результаты и общие подходы, выработанные и продемонстрированные в применении к
источникам для изучения сниженной лексики и, шире, лексического состава
неформальных вариантов русского языка, могут найти применение и в более широком
круге гуманитарных исследований.
1. АДАПТАЦИЯ
УСТНЫХ ЗАИМСТВОВАНИЙ

Народная
этимология и паронимическая аттракция при адаптации устных заимствований в
лексическом составе неформальных вариантов русского языка и, в частности,
сниженной лексики играют исключительную роль. В процессе устных контактов в
русский язык в основном заимствуются слова из других языков народов России.
Качественное отличие от хорошо изученного процесса обогащения словаря
литературного языка письменным путем состоит в том, что при устных контактах
условия для заимствования существуют на неопределенно большой территории и
постоянно (всегда и везде Х может спросить Y-а: “А как по-вашему здравствуй?”).
Кроме того, процесс адаптации часто проходит в двуязычной среде носителей
данного языка, а в жаргон и просторечие спорадически выплескиваются его готовые
результаты, вполне приемлемые с точки зрения русской фонетики, грамматики и
словообразования. Больше шансов закрепиться в русском языке вне двуязычного
коллектива имеют те заимствования, которые мнемонически поддержаны паронимией с
русским словам, так или иначе подкрепляемой “семантически” на базе
свободных ассоциаций. Эти слова в порядке народной этимологии оказываются более
или менее удачно “привиты” к гнезду якобы однокоренных русских слов.

Не только
теоретический интерес представляет решение вопроса о границах заимствующего
языка в ситуации двуязычия. Не только в отечественной лингвистике далека от
завершения концепция “этнолекта”. Решение этих вопросов невозможно
без предварительного анализа обширного конкретного материала.

Ниже
предпринимается попытка реконструировать некоторые особенности процесса устного
заимствования в основном на примере цыганского материала по незначительным
данным, отраженным в словарях русского жаргона. Оба лингвистических объекта (и
диалекты цыганского языка и варианты русского жаргона) описаны фрагментарно.
Следы их взаимодействия требуют самого осторожного анализа, а выводы остаются в
статусе гипотез.

 

Цыганское
балавaс ‘сало, свинина’ в русском жаргоне

 

При усвоении
цыганизмов русскими арго нередко наблюдается их фонетическая трансформация по
произвольным образцам. При этом образцом обычно служит пароним из общенародного
русского словаря. Такие трансформации всё более отдаляют арготизм от исходного
вида, и после очередной фонетической перестройки отрыв становится настолько
значительным, что доказать цыганское происхождение слова уже становится
невозможно. Думается, этот механизм адаптации заимствований, обнаруживаемый не
в процессе, а лишь по результатам своего действия в арготическом материале,
интересен уже потому, что весьма характерен и для многих других функциональных
разновидностей языка, реализующихся преимущественно в устной форме.

Ограничимся
арготизмами, производными от цыганского (северно-русский диалект балтийской
диалектной группы) балавaс м. ‘сало, ветчина’ [ЦРС 1938: 11]. Ближе всего к
исходной форме воровское балавaс ‘свинья, свинина’ [Потапов 1927: 10] (стоит не
по алфавиту – возможно, в рукописи было *балэвас, что также фонетически
приемлемо), а также “масовское” балавaс ‘мясо’ [Бондалетов 1987б:
77]. Расширение значения в двух арго пошло разными путями, что позволяет
предположить независимые контакты. Варианты балабав (опечатка, вместо
*балабас), балавaс и балалас, а также балясина (колбаса) рассматривались как
цыганизмы А.П.Баранниковым [Баранников 1931: 156]. Кстати, написание балалас
[Грачев 1991: 23] мы не рассматриваем. Оно появилось впервые в статье
Баранникова [Там же] на основе и вместо документированного Потаповым баллалас и
баллас [Потапов 1927: 10]. “Масовский” арготизм и угол. балбес,
баланс и др. (см. ниже) в эту группу пока никем не включался. Варианты балбес,
баланс как относительно новые явления очень важны для подтверждения
актуальности арготизма в течение всего ХХ в. На его весьма широкое (для
цыганизма) распространение указывает ряд источников, но при этом он отсутствует
у такого внимательного наблюдателя, как Росси, что может указывать на
неоднократное локальное заимствование.

Рассмотрим
доступный нам материал.

Балабас ‘сало’
[Потапов 1927: 10]; ‘сало, колбаса’ [Москва 1952] = [СРВС 1983-IV: 23]; [Киев
1964]=[СРВС 1983-IV: 70]; ‘жиры (сало, масло, колбаса)’ [Рига 1967]=[СРВС 1983-IV:
100]; бацилла, балабас, балясино ‘то же’ [Воривода 1971]=[СРВС 1983-IV: 131];
‘1)свиное сало; 2)шпик; 3)колбаса’ [Бронников 1990: 1]; балабaс ‘сало, шпиг,
колбаса’ [TCУЖ: 15]; ‘сало’ [Грачев 1991: 23] (с ошибочной ссылкой на [Дмитриев
1931]); ‘то же’ [Cнегов 1991: 214]; ‘1.Мясо, сало, колбаса, жир. 2.Cахар’ [ББИ:
22]. Вариант балабас, возникший в результате межслоговой дистантной
ассимиляции, фиксировался чаще, чем исходное балавaс . Толкования отражают
постепенную экспансию арготической номинации на все виды мясной пищи и далее –
масла, сахара. Т.е. на все высококалорийные виды пищи, дефицитные в условиях
лагерного общепита. Одну из причин заимствования можно усматривать в том, что
номинация сало в тюремно-лагерной субкультуре, судя по некоторым источникам,
может табуироваться вследствие сближения по созвучию с “… сосало”
[Русский мат 1994: 225, прим. 2].

Баллалас,
баллас ‘сало’ [Потапов 1927: 10]. Весьма любопытные варианты. В первом
своеобразно отражено различие между слогами лла (=ла) и ва (=ла) исходного цыг.
балавас. Во втором – произношение со стяжением, причем неслоговой [ъ] вполне
мог быть воспринят как удлинение [л]: [балъ’aс].

Слово балагас в
доступных нам словарях фиксировалось поначалу как пароним слова балабас:
А.Г.Бронников дает балагас ‘сахар’, но балабас ‘сало’ и проч. [Бронников 1990:
1], вероятно, по пермским материалам. Позднее та же семантическая
дифференциация прослеживается в: [ТСУЖ: 15]; [Дубягин, Теплицкий 1993: 57,
159]. В ряде иных источников – без дифференциации: ‘1.Мясо, сало, колбаса, жир.
2.Cахар’ [ББИ: 22]; балагaс ‘масло, колбаса, сало’ [Мильяненков 1992: 81]. Мы
не рискуем проводить прямые параллели с вариативностью другого арготизма
цыганского происхождения: явро – егро ‘яйцо’. В данной трансформации могло
сыграть известную роль сближение цыг. балавaс с северно-русским диалектным
бoлого ‘хорошо’,.. [СРНГ-3: 76]. Во всяком случае, дистанция между *бологос[т]ь
и балагас с точки зрения арго оказывается не столь значительной, о чем косвенно
свидетельствует и следующий вариант:

Балапас ‘свиное
сало’ [Воривода 1971]=[СРВС 1983-IV: 161]. Если это не опечатка вместо балагас
или вместо ранее фиксируемого ба(л)лалас (их нет в данном источнике), то это
действительно особый вариант произношения арготизма балабас.

Болобос
‘колбаса’ [Щербакова, Бруева 1994: 40]. Этот вариант интересен тем, что ранее в
словарях не фиксировался. Если это не опечатка, каких немало в источнике, то
сужение семантики и формальное изменение (не исключено, что под влиянием
колобок или колбаса) указывают на присутствие слова в отдельном локальном арго.

Балясина
‘колбаса’ [Потапов 1927: 10]; баланс, балясина ‘сало, колбаса’ [Cлова…
1950]=[СРВС 1983-IV: 7]; балабас, балясина ‘то же’ [Москва 1952]=[СРВС 1983-IV:
23]; [Киев 1964]=[СРВС 1983-IV: 70]; ‘1)жиры; 2)колбаса; 3)сало’ [Бронников
1990: 2]; ‘жиры, колбаса, масло, сало’ [TCУЖ: 16]; ‘колбаса’ [Грачев 1991: 24]
(с ошибочной отсылкой к [Дмитриев 1931] вместо: [Баранников 1931: 156]);
‘1.Мясо, сало, колбаса, жир. 2.Cахар’ [ББИ: 22]. От цыг. балавaс м. ‘сало, ветчина’
[ЦРС 1938: 11], ср.: [Баранников 1931: 156]. По нашему мнению, следует учесть
также цыг. балычё м. ‘боров’ [Там же], и цыг. (кэлдэрарский диалект влашской
группы) балишё м. ‘поросёнок’ или др. подобные диалектные формы, от которых в
условиях русско-цыганского “пиджина” при помощи русского форманта
-ин(а) в увеличительном значении (или без него прямо от кэлд. балишянo мас
‘поросятина’) могло быть образовано промежуточное *балычи’на, *балищи’на,
фонетически весьма близкое к балясина. На это как будто может указывать вариант
баля’чина [Щербакова, Бруева 1994: 33]. Однако ценность этой единственной
фиксации снижается тем, что в источнике довольно много спорных написаний,
напр.: аросангел = архангел. Учитывая, что “с” и “ч” на
клавиатуре расположены рядом, мы не можем исключать вероятную опечатку. На
вероятность сближения цыг. балишяно с балясина в порядке народной этимологии
указывает значение ‘сало’. Но и независимая метафора по сходству формы
(продолговатость, округлость) балясины и колбасы не может быть полностью
исключена. Первый источник дает только значение ‘колбаса’ [Потапов 1927: 10], и
за ним: [Баранников 1931: 156], [Грачев 1991: 24]; а также в качестве
отдельного значения: ‘2)колбаса’ [Бронников 1990: 2]. Однако следующий вариант
добавляет аргументы в пользу цыганского происхождения:

Балясино:
бацилла, балабас, балясино ‘жиры (сало, масло, колбаса)’ [Воривода 1971]=[СРВС
1983-IV: 131]; ‘1)жиры; 2)колбаса; 3)сало’ [Бронников 1990: 2]. Если это не
графический вариант слова балясина (опечатка), то он может указывать на
произношение с ударным -о, сохраняющимся по образцу цыг. кэлд. балишянo мас
‘поросятина’, далее отстоит фонетически, но акцентологически сходно и цыг.
сев.-рус. баласорo м. ‘сальце, ветчинка’ [ЦРС 1938: 11] (в результате стяжения
от *балавaс-ор-о), балычянo ‘свиной’, однако последнее, будь оно воспринято
арго, судя по тому, что мы знаем о народной этимологии в арго, дало бы цепочку
сближений с балык. Смешение свистящих и шипящих в цыганских диалектах слабо
изучено. Из моих случайных наблюдений приведу яв бэсты ‘сядь’, букв. ‘будь
сидящая’ вместо распространенного бэшты, besty, besti.

Балбес ‘3.Мясо,
сало, колбаса, жир; сахар’ [ББИ: 22, 23]. Сближение с общеупотр. балбес в
порядке народной этимологии, вероятно, варианта балабас.

Баланс ‘сало,
колбаса’ [Cлова… 1950]=[СРВС 1983-IV: 7]. От цыг. балавaс м. ‘сало, ветчина’
[ЦРС 1938: 11] в результате сближения с общеупотр. баланс в порядке народной
этимологии. Возможно, через вариант со стяжением баллас.

Рассмотренные
выше варианты цыганизма балавaс выстраиваются в следующие ряды (сомнительные
варианты отмечены знаком “?” перед ними):

1. балавaс –
(ассимиляция) -> балабас – (нар. этим.) -> балбес;

1а. балавaс –
(под влиянием диал. болого?) -> балагас;

1б. балавaс –
(под влиянием колобок или колбаса?) -> ?болобос;

2. балавaс –
(стяжение) -> баллас – (нар. этим.) -> баланс;

3. балавaс >
балищянo – (нар. этим.) -> балясино, балясина.

4. балавaс >
балычянo – (нар. этим.) -> ?балячина.

Известная
фрагментарность данных, приводимых словарями, не позволяет обосновать или
отвергнуть происхождение от балавaс арготизма бася’тник сало [TCУЖ: 18], хотя
не исключено, что балавас после ряда стяжений и псевдо-агентивной суффиксации
-ят-ник закрепилось по ассоциации связи с босой, босяк.

Еще более гипотетична
связь с широко известным арготизмом бацuлла, хотя симптоматично, что последнее
толкуется “то же, что балабас” [ББИ: 25] и мн. др. источники. С одной
стороны, несмотря на синонимию, связь оказывается формально недоказуемой. Судя
по результатам уже рассмотренных трансформаций, можно лишь предполагать, что и
здесь имели место народно-этимологические перестройки. Сугубо гипотетически
рисуется следующая схема: потенциальное цыг. уменьшительное *балыцo (от балo м.
‘боров, свинья’ [ЦРС 1938: 11]), быть может, переосмысленное по аналогии с
сальцо, после метатезы (*бацыло), было сближено и формально идентифицировано с
бациллой. Метатезы встречаются в цыганских диалектах, как и в русском арго, но
это особая тема. Ср., напр., историю слова лашла ниже.

Примеры
преображения других слов в порядке народной этимологии позволяют строить такие
версии. Ведь и здесь “прозрачная” производность от медицинского
термина бацилла – не что иное, как народная этимология, мифологичная по сути и
весьма спорная с семантической стороны. Например: “Предание гласит, что
еще в 30-ые гг., зэкам, жалующимся на отсутствие жиров в питании, начальство
разъясняло, что “в жирах вредные бациллы”” [Росси-I: 26].

Арготизмы
басятник и бацилла мы оставляем под вопросом.

Рассмотренные
выше трансформации цыг. балавaс ‘сало’ показывают, что выбор русского паронима
порой осуществляется без учета степени семантической близости с исходным
арготизмом. Однако затем в принципе “парадоксальная” семантическая
связь может провоцировать определенные семантические изменения (как балясина
‘колбаса’) в сторону сближения. В результате, являясь по происхождению омонимом
общерусского слова, арготизм начинает восприниматься как одно из его
производных значений. Семантическое обоснование переноса, как оно осуществлялось
в арго, мы можем восстановить лишь гадательно (баланс – сало поддерживает
баланс жиров в организме, балбес – от него балдеют). Так обнаруживается
характерная для носителей арго логика металингвистического мифотворчества на
основе свободных ассоциаций. Следы этого активного процесса лишь частично
обнаруживаются в словарях арго.

 

Разговорное
халдeй ‘официант’ и цыганское халадo ‘военный, служивый’

 

1. Вторичные
“переосмысления” того или иного слова (типа достать ‘добыть’,
‘довести до раздражения’) в арго, в неформальной речи часто наделяются особой
выразительностью. При этом истоки экспрессивности нередко остаются неясными.

2. Слово
общенародного распространения в известных кругах может приобретать значение,
которое не фиксируются нормативными словарями (батон ‘отец’

Эти два
свойства вторичного значения, характерного для жаргона и просторечия:
необъяснимая с точки зрения общенародного языка экспрессивность, а также
семантическая оторванность от других значений слова – довольно верные признаки
омонима особого происхождения, а именно: заимствования, замаскированного под
широко известное слово.

“Перелицовка”
слов на базе народной этимологии была и остается одним из самых загадочных
“хлябей” для пополнения арготического, а далее и разговорного
словаря. Чем изощреннее результат этих словесных забав подогнан под форму
общенародного слова, тем труднее его обнаружить по свежим следам и тем скорее
это “новое значение” распространяется вширь – так, что в условиях
устного и узко локального бытования промежуточных фаз преображения слова любые
этимологические выкладки приговорены остаться в статусе гипотезы.

Арготизмы редко
грешат нейтральностью. Это не их сфера. Собственно, их создание, как и их
обновление, преследует одну цель – всякий раз осязаемо нарушить известные
границы дозволенного. Мне кажется, при анализе арготизмов с целью
этимологического анализа важно различать коннотативные, виртуальные семы (часто
однотипные, виртуальные) и те компоненты лексического значения, которые
недвусмысленно связаны с осязаемым, реальным денотатом. Коннотативные семы
часто диффузны, инвективны. И они нам не помощники. А денотативные семы лучше
описываются, и направлены они не на эмоции слушателя, а на действительность.
Они меняются со временем и могут служить в качестве ориентиров для
относительной хронологии.

Русское
разговорное халдeй ‘официант’ я слышал от людей творческих профессий. И в
жаргонных словарях это слово встречается часто: до революции – это ‘лакей’
[Попов 1912: 90], [Потапов 1927: 176], [Грачев 1991 104], а в наши дни –
‘официант ресторана’ [Шанхай 1994: 508], ‘официант’ [Быков 1994: 197],
‘работник ресторана, бара, официант, бармен’ [Елистратов 1994: 517].

Явные следы
менее употребительного новообразования несет халдeйка – ‘женское к халдeй’
[Быков 1994: 197], ‘официантка’ [Елистратов 1994: 517]. И только по одному
источнику стоит за: халдeйский [Быков: 197], халдeйствовать ‘работать в
ресторане, баре официантом, барменом’ [Елистратов 1994: 517]. То есть дериваты
заметно менее употребительны, чем исходное слово. Может быть, дело в том, что
само значение ‘официант’ для слова халдeй ощущается как свежий перенос,
сохранивший образность. А дериваты второго порядка вообще менее употребительны.

Нет оснований
считать, что это слово воровское, хотя и некоторые словари криминального арго
его приводят. Ряд вопросов вызывает полисемия слова халдeй в трактовке двух
словарей: 1.Официант, 2.Педагог общеобразовательной школы в ИТУ. 3.Личный
шофер. 4.Человек на побегушках. 5.Подхалим [ББИ], [Балдаев 1997-II: 118]. За
возможным исключением 2-го (я не знаю, каков статус учителя в тюремной школе,
но думаю, что это скорее ‘надзиратель’, чем ‘лакей’), остальные созвучны со
значением ‘официант’. Но и 2-е не кажется производным от ‘халдейский мудрец’.
Скорее, тоже что-то обидное.

К
характеристике коннотации нельзя не добавить, что халдeй – слово не просто
обидное. Вряд ли кто-то так скажет о себе. Это характеристика враждебная,
направленная наружу. И обращение, если оно допускается, то только сверху и с
сознанием своего превосходства. А теперь перейду к рассмотрению двух
предполагаемых линий семантической производности:

халдeй
‘восточный мудрец’ >> ‘официант’

халдeй ‘нахал,
наглец’ и хaлдa ‘бесстыжий; разгильдяй’ >> ‘официант’

Вот ряд
аргументов, которые могут подтвердить или поставить под сомнение каждую из
версий.

Библейское
халдeй ‘восточный мудрец, астролог, предсказатель, гадатель из Халдеи’, как и
халдейская грамота, существует вне сферы просторечия, это принадлежность
литературных контекстов. Конечно, можно вообразить, что кто-то из посетителей
(известная персона, журналист, актер) перенёс наименование астролога на
хитромудрого официанта с фантастическим счетом в руках, но останется неясным,
откуда столь мощная отрицательная коннотация. А потом, как и почему этот
литературный изыск мог стать достоянием масс? Если и мог, то только из-за
созвучия со следующим.

Просторечное
халдeй ‘нахал, наглец’ [Сомов 1996: 601], “”плут, проходимец”
смол. (Добровольский), также “нахал” (Даль). Возм., происходит из
хaлда (так Даль 4, 1163), но может также быть тождественно слову халдeй
“житель Халдеи”” [Фасмер-IV: 217]. Очень правдоподобно: и
сцепление омонимов возможно, и перенос ‘бесстыжий человек; разгильдяй(ка)’
>> ‘официант’ оправдан. Однако существует множество названий проходимца и
нахала. И почему-то именно халдeй стало устойчивым обозначением официанта. В то
время как другие (нахал, наглец, хмырь, хам, даже близкое халда) в подобном
значении не замечены.

Таким образом,
на первый взгляд халдeй ‘официант’ является переносом наименования прозрачным,
даже излишне прозрачным с точки зрения мотивации (и мудрит, и нахал, и плут, и
разгильдяй), но неясным с точки зрения выбора. И далее я сосредоточусь только
на этом вопросе: Почему именно халдeй?

Как-то случайно
я узнал, что официанту нельзя садиться во время службы: “Метр[дотель]
увидит – штраф”. Это мне напомнило “Устав караульной службы”:
“Часовому запрещается…”. Многое похоже. И униформа. И стойка. И
особая походка. Одним словом – служивый. Ест глазами начальство и не двигается,
пока не позовут. Еще более схожи между собой роли адъютанта, казачка и лакея. И
здесь нельзя не вспомнить, что в первой фиксации [Попов 1912] слово халдeй
представлено именно в значении ‘лакей’. С точки зрения господ лакей
прислуживает. А клиенты пристава Попова (босяки, раклы – уличный люд) полагали,
что его главная функция – следить за вещами хозяина, например, не дать украсть
подушки из экипажа. Порой он вершил и скорый суд, раздавая оплеухи не хуже
околодочного.

А в цыганском
языке, в частности, в его северно-русском диалекте балтийской группы есть слово
халадo, хэладo ‘военный, солдат, офицер, полицейский’, – то есть попросту
‘служивый’ . В связи с этим возникло предположение, что выбор именно слова
халдeй в качестве насмешливого наименования слуги, лакея, официанта объясняется
первоначальной игрой слов, в которой слово халдeй явилось понижающей заменой
страшноватого хэладo ‘полицейский, военный’ и понималось как ‘служащий,
прислужник’. Хоровые цыгане тоже были в своеобразных отношениях
конкуренции-кооперации с штатом ресторанов. Идеологию этих отношений и отразило
словцо халдeй.

А далее
узнаваемость слова, известного в других инвективных значениях, и
множественность возможных обоснований нового значения способствовали его
распространению среди ресторанной публики и много шире. Подобно цыганизмам
лажа, лабух, лабать, оно характерно для людей богемы, у которых были длительные
контакты и общая среда обитания с ресторанными хорами.

Кажется, из
значений ‘плут, нахал, разгильдяй’ сема ‘подчиненный, прислуживающий’ прямо не
выводится. В самом деле: плут не всегда маскирует обман под услугу, нахал может
быть и выше по статусу, и разгильдяй не только на службе таков. Однако тонкая
разница между понятиями ‘служащий’ / ‘подчиненный’ / ‘прислуживающий’, как и
дистанция между офицером и денщиком, великодушно игнорируется цыганским хэладo.
Это любой человек не в “вольной” одежде, а в униформе. Здесь даже нет
переноса наименования. Просто ‘служака/ служивый/ служащий/ служитель/
прислужник’ ощущаются как единое значение.

Конечно, все
сказанное в пользу гипотезы, что слово халдeй ‘лакей, прислужник, официант’
семантически обогащено значениями цыганского хэладo ‘солдат, полицейский,
служивый’, не заменяет отсутствующих звеньев. Но таков уж материал.

 

* * *

 

Вероятность
рассмотренной выше версии косвенно повышает и наличие некоторых следов
присутствия цыг. хэладo в русском криминальном арго. По материалам, собранным
во второй половине ХХ века Д. Балдаевым: халабдo ‘милиционер’ [ТЛБЖ], [Балдаев
1997-II: 118], ср. цыганское (из диалекта южнорусской или украинской
локализации, сэрвитко?) халавдo ‘солдат, военный’ [ЦРС: 142]. Локальное
заимствование, не слишком известное, в иных источниках его нет.

Уже после революции
1917 г. было зафиксировано холодняк ‘старший агент’ [По1927: 179], этого слова
не было в словарях Трахтенберга 1908 г. и Попова 1912 г. В дальнейшем оно
переписывалось с толкованием в иных редакциях: ‘оперработник’ [Бр 90: 47],
[ТСУЖ: 191], колодяк, колодняк, холодняк ‘начальник отделения милиции,
участковый инспектор’ [ТЛБЖ], [Балдаев 1997-I: 194; -II: 126]. Если
преобладающий вариант слова холодняк мыслится как производное от холодная
‘тюрьма’, то колодяк, колодняк обязаны своим возникновением слову колодки как
символу неволи. Среди современных технических средств в пенитенциарных
заведениях колодки не числятся. Что-то здесь не так.

Попробуем
проанализировать. Слово фиксируется уже в то время, когда тюрьма холодной
называлась лишь в народной поэтической речи. Это не аргумент, хотя опять же до
того сотни лет тюрьма именовалась холодной, а холодняк как-то не попадался. Ну
ладно, эпигонство.

Гораздо больше
смущает другое. История толкования. Если холодная – это ‘тюрьма’, то кто должен
именоваться холодняком? Надзиратель, корпусный, начальник дома печали, пусть
даже часовой. А тут? Первая фиксация – ‘старший агент’.

1. Почему не
младший? На это, кстати, не обратили внимание авторы ТСУЖ и пр., где просто
‘оперработник’.

2. И главное –
почему агент? То есть человек, имеющий лишь косвенное отношение к тюрьме.

Источники,
давшие два новых варианта колодяк, колодняк, это те самые словари, куда попало
и слово халабдо. Они показывают, что холодняк во второй половине ХХ века уже
недостаточно прозрачно мотивируется подзабытой холодной, и тогда эта номинация
перестраивается и проясняется уже через колодки. Но и эти источники в
толкованиях напирают на ‘начальник’: ‘начальник отделения милиции’. А вот 2-е
значение ‘участковый инспектор’ игнорирует повышенный статус персонажа. Хотя…
Кто в реальном подчинении у участкового? Управдомы, дворники, всякие у
парадных, в киосках. Тоже получается, что начальник.

Но все они
прямого отношения к тюрьме не имеют. Что же здесь не стыкуется?

1. Названия
холодняк, а также колодяк, колодняк, как будто указывают на отношение к неволе.

2. Однако в
толкованиях речь идет о сотрудниках, несущих службу вне тюрьмы.

3. С самой
первой фиксации преобладают указания на старшинство.

Мой вывод
таков: если Потапов ничего не напутал, то холодняк – это, возможно, результат
русификации, полукалька цыг. халадэн-гиро, хэладэ[нг]ро ‘(начальник)
полицейских / (старший) над солдатами’, притяжательной формы сущ. халадo,
хэладo ‘полицейский, военный, солдат’. С излюбленным в неформальной речи суффиксом
-як. Сравним дежурняк ‘дежурный помощник начальника караула’ [Быков 1994: 61],
или названия лиц по сходной модели: десятник, собачник, лошадник.

При этом выбор
русского аналога холодняк, как и в случае с халдeй, оказывается паронимически
“подкрепленным” с точки зрения цыганского и довольно удачно (без
большого насилия) ассоциативно подверстывается под вторичное значение русского
слова холодная ‘тюрьма’. Чистота исполнения может указывать на то, что творцы
этих номинаций были двуязычными русскими цыганами.

То, что
холодняк ‘старший агент’ должен был ходить по большей части в партикулярном
платье, это ощущение современное. В 1920-е годы дореволюционное “гороховое
пальто” было сметено революцией. Чины предпочитали военное и полувоенное.
А “агент” было еще и званием, прежние-то отменили. Так что не всегда
ясно, где в основу названия положено наличие униформы.
2.
“СЛОВАРНЫЕ ФАНТОМЫ”

Прежде чем
ставить вопрос о границах распространения слова в определенном территориальном
или социальном варианте русского языка, в том или ином его стилистическом
пласте необходимо решать непраздный вопрос о реальности слова, представленного
только в словарных источниках. Анализ источников по русской неформальной
лексике показывает, что лексические мнимости можно опознавать. Хотя нет
уверенности, что можно выявить все “слова” такого рода. Основной
подход, который служит целям верификации лексикологических данных, это внешняя
критика источника. В чем-то этот подход смыкается с текстологическим анализом:
история текста, линии преемственности, выявление компиляций,
“протографа”, классификация типов ошибок.

При чтении
словаря Л. Мильяненкова, ББИ, а потом двухтомника Д. Балдаева я обращал особое
внимание словам с пометой “ин[оязычное]”. Среди них встречалось
немало цыганизмов. Это заставило еще раз внимательно перечитать предисловие.
Там сказано, что помета “ин[оязычное]” маркирует слова, собранные на
территории бывшего СССР [ББИ: 9]. Источники же представляют собой правленую
публикацию картотеки. Так объяснено в предисловии. Лингвистический аппарат,
между тем, отсутствует. И вдруг на этом фоне, на фоне литературно причесанного
материала, появляется помета, свидетельствующая о недюжинной лингвистической
квалификации, и о выборочном лингвистическом анализе. Пометой снабжены слова,
которые могут быть заимствованиями из языков народов б. СССР. Например, похожие
на немецкие. Абхальтен – удар по голове (действия грабителя), но не абцуг –
крапление (метка) игральных карт. Есть над чем задуматься. Цыганские. Ак –
глаз, но не амора – цыган (морэ, обращение к мужчине). При этом странно то, что
российские цыгане скорее всего ак поправили бы на якх, а слово амора тем более
узнали бы. Диалектная отнесенность цыганизмов уносила внимательного читателя
далеко от России. Похоже, авторы обошлись без консультаций. Наличие пометы у
слов из таких языков, как английский, латинский… заставило усомниться в полноте
описания смысла пометы. Английское: айк – икона (усеченное), но не ван, ванок –
один рубль. Латинское: акус – презираемый, унижаемый заключенный (латинское
anus, с ошибкой), но не более очевидное ампула.

Противоречия,
выявляемые в компилированном источнике, привели к проблеме выявления первичных
источников материала. Помимо уже опубликованных словарей жаргона, достаточно
раскритикованных за ошибки, среди них удалось выявить два нетрадиционных.

1. Некий
словарь немецкого криминального жаргона.

2. Словарь
Даля.

Характер
цитирования недвусмысленно указывал на то, что их использование было
“нетрадиционным”. Отдельные словарные статьи выписывались по преимуществу
сокращенно и трансформировались. Факт (возможно, наивного) плагиата до сих пор
не раскрыт. Словарные статьи и далее переходят из словаря в словарь.

 

Gaunersprache
(немецкий жаргон преступников) как “нелегальный” источник для
пополнения русских жаргонных словарей

 

Для пополнения
ряда русских жаргонных словарей был использован неустановленный словарь
немецкого криминального жаргона (Gaunersprache). Это был, предположительно,
словарь, помещенный в третьем томе издания: Bauer, Gunter: Moderne Verbrechensbekampfung.
Lubeck, 1970. Bd. 1-3. Издание упоминается в библиографии к словарю
Л.Мильяненова, однако проверить гипотезу не удалось, третий том отсутствует в
библиотеке Института права в Москве. Доказательства того, что был использован
печатный источник и его использования носило зачастую нетрадиционный характер,
получены на основе анализа других источников по немецкому жаргону, в частности:
[Wolf.R]. Эти доказательства разноплановы и многочисленны. Рассмотрим некоторые
наиболее очевидные случаи некорректного цитирования.

Вeтерхан (мн.)
‘проститутка’ [Мильяненков 1992: 94]; ветерхан (ин.) ‘то же’ [ББИ: 42]; (без
ин. – В.Ш.) ‘то же’ [Балдаев 1997-I: 61]; вeтерхан ж. Угол. ‘то же’ [Мокиенко,
Никитина 2000: 95]. Ср. в немецком жаргоне: Wetterhahn ‘Hut [шляпа]’ [Wolf.R: N
6220]. По поводу значения ‘проститутка’ З.Вольф разъясняет там же: “Das
von 1906 Os angeblich aus der Kundensprache gebuchte Wetterhahn m. Dirne
existiert nicht, sondern ist aus 1755 [Kluge 1901: N 94], wo S. 27 Wetterhahn
m. Hure. Es handelt sich jedoch nur einen Druckfehler, denn S. 38 ganz richtig
Wetterhahn m. Hut” – “С 1906 отмечаемое в тайных языках Wetterhahn m.
Dirne [девка] не существует, так из источника 1755, где на с. 27 Wetterhahn m.
Hure [шлюха]. Это только описка, в то время как на с. 38 вполне правильно
Wetterhahn m. Hut [шляпа]”.

Вурaвель (мн.)
‘вошь’ [Мильяненков 1992: 99]; (ин.) ‘то же’ [ББИ: 49; Балдаев 1997-I: 74] ;
вурaвель, -я м. Угол. ‘вошь’ [Мокиенко, Никитина 2000: 112]. В нем. жарг. Wurawel
‘Laus [вошь]’
[Wolf.R: N 6283]. Комментарий
“Dieses Wort existiert nicht” – “Этого слова не существует”
можно дополнить. Цыг. vuravel значит ‘летает’ в некоторых диалектах Центральной
Европы. Были попытки объяснить его из лужицкого (нем. Laus[itz]), сокращенная
помета и была впоследствии по ошибке принята за толкование в ряде нем.
источников.

Кроме слов,
которых нет в немецком жаргоне, хотя они описаны в словарях, на факт
заимствования указывают специфические ошибки в русских источниках.

граль (мн.)
‘страх’ [Мильяненков 1992: 107]; (ин.) ‘страх’ [ББИ: 59; Балдаев 1997-I: 94]
граль, -я м. Угол. ‘то же’ [Мокиенко, Никитина 2000: 137]. На некорректное
заимствование из нем. публикации указывает ошибка, возникшая в переводе: Gral
‘Getreide, Korn, Frucht’ [Урожай, зерно, плод]. “Es handelt
sich um eine Gleicherung der Zigeuner kral ‘Koenig’ zu Grunde liegt”
[Wolf.R.: N 1891]. Сравнение
с цыг. (из слав.) краль ‘король’ кажется сомнительным, ближе рефлексы
романского gran-um ‘зерно’. В русских источниках нем. Frucht ‘плод, фрукт’ было
понято как Furcht ‘страх’.

Рассмотрим
ошибки, возникшие при чтении русского рукописного перевода. Смешение строчных
“д” – “з”, “а” – “и”, “к” –
“н”, “е” – “с” – “в”. Вyдер (мн.)
‘зверь’ [Мильяненков 1992: 99]; (ин.) ‘зверь’ [ББИ: 49; Балдаев 1997-I: 74]; вyдер,
-а, м. Угол. ‘зверь’ [Мокиенко, Никитина 2000: 112]. Цыг. Wuder
‘Thor, Thur [дверь]’
[Pott-II: 78]. Лабaрди
‘возка’ [Мильяненков 1992: 152], следует читать ‘водка’. Цыг. (Словакия,
Польша, др.) labardi ‘паленка, горелка’, причастие ж.р. от labar- ‘жечь’.

Хохавaбе (мн.)
‘ложь, обман’ [Мильяненков 1992: 269]; (ин.) хоха вабе (sic! В два слова. –
В.Ш.) ‘ложь, обман’ [ББИ: 271; Балдаев 1997-II: 128]; хохавaбе, хoха вaбе,
неизм. Угол. ‘то же’ [Мокиенко, Никитина 2000: 654]. Нем. жарг. Hohavibe ‘Luge,
Bertrug [ложь, обман]’

Цобихaнен (мн.)
‘ведьма’ [Мильяненков 1992: 271]. Нем. жарг. Tzschobachanin ‘Hexe’ (A.D. 1726!)

Глaнда (мн.)
‘нож’ [Мильяненков 1992: 104]; (ин.) ‘то же’ [ББИ: 56; Балдаев 1997-I: 88];
глaнда, -ы, ж. Угол. ‘то же’ [Мокиенко, Никитина 2000: 127]. Нем. жарг. Glandi
‘Messer, Dolch [нож]’

Eвек (мн.)
‘камень’ [Мильяненков 1992: 118]; (ин.) ‘то же’ [ББИ: 75; Балдаев 1997-I: 123];
eвек, -а, м. Угол. ‘то же’ [Мокиенко, Никитина 2000: 59]. Нем. жарг. Ewen
‘Stein’

Бeре (мн.)
‘год’ [Мильяненков 1992: 84]; (ин.) ‘то же’ [ББИ: 27; Балдаев 1997-I: 33];
неизм. Угол. ‘то же’ [Мокиенко, Никитина 2000: 59]. В нем. жарг. словаре Bers
‘Jahr [год]’

Вэр (мн.) ‘лес’
[Мильяненков 1992: 100]; (ин.) ‘густой лес, тайга’ [ББИ: 52; Балдаев 1997-I:
80]; вэр, -а, м. Угол. ‘Лес, тайга’ [Мокиенко, Никитина 2000: 118]. Нем. жарг.
Jaar, Jaer ‘Wald [лес]’

Графический
анализ, возможности которого далеко не исчерпаны рассмотренными примерами, может
быть дополнен анализом текстологическим.

Нeбуди (мн.)
‘кровный враг’ [Мильяненков 1992: 177]; (ин.) ‘то же’ [ББИ: 153; Балдаев
1997-I: 275]; неизм. Угол. ‘то же’ [Мокиенко, Никитина 2000: 380]. В нем. жарг.
Nebudy (мн. ч.) имеет значение ‘Blutsfreunde [побратимы]’ [Wolf.R.: N 3831].
Было, предположительно, переведено слишком буквально *кровный друг, а потом
“отредактировано” в соответствии с доминирующей сочетаемостью прил.
кровный как кровный враг.

Плaмена (мн.)
‘мех’ [Мильяненков 1992: 195]; (ин.) ‘мех, меховое изделие’ [ББИ: 176; Балдаев
1997-I: 320] ]; плaмена, -ы, ж. Угол. ‘Мех, меха, меховые изделия’ [Мокиенко,
Никитина 2000: 439]. В нем. жарг. Plamena ‘Blasebalg’ [мехи кузнечные]
[Wolf.R.: N 4221]. Это переосмысление слав. plamena, мн. ч. от plame ‘пламя’.
Ошибка в толковании в связи заменой мехи на меха.

Выявленные
неточности дают основания предположить, что немецкий материал в русской
транслитерации, снабженный пометами “мн.” и “ин.”, включен
в алфавитный ряд русского жаргонного словаря некорректно. В связи с этим
возникает более общая задача тщательной проверки всего списка слов с этими
пометами.

 

“Толковый
словарь живого великорусского языка” Даля как “нелегальный”
источник для пополнения русских жаргонных словарей

 

Работа над
выявлением скрытых цитат из словаря Даля не завершена, да и вряд ли может быть
завершена по причине специфической многошаговой трансформации этих цитат.
Однако некоторые, наиболее доказуемые заимствования, инкорпорированные в текст
ряда словарей современного русского жаргона, я рассмотрю ниже.

1. Скрин ‘ночь’
‘сундук, ларь’.

В 4 известных
мне словарях представлено слово скрин ‘ночь’ [Мильяненков 1992: 233]; (ин.)
[ББИ: 226; Балдаев 1997-II: 43]; скрин, -а, м. Угол. ‘ночь’ [Мокиенко, Никитина
2000: 544]. Грамматическая характеристика очевидна. Твердый согласный в финали
основы не дает иных вариантов. Помета уголовное в последнем источнике
указывает, что три предыдущих словаря описывают криминальный жаргон.
Происхождение слова неизвестно. Сравним: “скрuнъ м. скрuнка ж. -ночка,
стар[инное]; скрыня юж[ное,] млрс [малороссiйское] (отъ скрыть, крышка?)
укладка, сундукъ…” [Даль-IV: 209]. Приведены три варианта слова, третий
(уменьшительное производное женского рода) дан сокращенно: -ночка, в
современном словаре могло бы стоять: *скри|н, ~нка, ~ночка. Часть слова после
тире приняли за толкование *ночка. Позднее уменьшительность толкования, надо
полагать, показалась неуместной, поэтому ее убрали.

Таким образом,
недвусмысленное описание этого лексикографического фантома, необходимое для
того, чтобы прекратить дальнейшее его тиражирование, могло бы выглядеть так:
скрин ‘ночь’ [Мильяненков 1992: 233]; (ин[оязычное]) [ББИ: 226; Балдаев
1997-II: 43]; скрин, -а, м. угол[овное] ‘ночь’ [Мокиенко, Никитина 2000: 544],
взято из словаря Даля с ошибочным толкованием *’ночка’ вместо ‘сундук, ларь’
[Даль-IV: 209], ср.: [Сомов 1996: 496], с цит. из поэмы А.К.Толстого
“Дракон. Рассказ XII века (с итальянского)” [Толстой-1: 573, строфа
31]; от лат. scrinium ‘цилиндрический ящик для хранения бумаг’ [Фасмер-III:
657]. Выписанный из словаря Даля архаизм мог попасть в картотеку в качестве
возможной параллели для криминального скрип ‘сумка, корзина, кошелка’, см.:
[Мокиенко, Никитина 2000: 544] и мн. др. источники 20 века.

Еще два
заимствования из словаря Даля выявляются в связи с неверным пониманием слов,
писавшихся в данном источнике через “ять”. Точнее, проблема возникла
из-за того, что слова с “е” (читается как совр. Ё) были прочитаны как
слова с “ять” (читается как совр. Е).

2. Абцуг
‘метка’ ‘мЁтка’.

В 3 доступных
мне словарях представлено слово aбцуг в жаргонном значении ‘крапление игральных
карт’: абцyг ‘метка карт’ [Мильяненков 1992: 76] (ударение сомнит.); aбцуг
‘крапление (метка) игральных карт’ [ББИ: 16; Балдаев 1997-I: 13]. Ср.: “Не
случайно именно арго до сих пор сохраняет и само слово абцуг – ‘крапление
(метка) игральных карт’ (ББИ: 16)” [Грачев, Мокиенко 2000: 17]. В
указанном значении слово абцуг прежде не встречалось. В опубликованных
источниках по жаргонам появляется с 1992 г. Поэтому выражение “до сих пор
сохраняется” требует осмысления. Интересующее нас слово приводят 3
источника, в которых отмечено также скрин в значении ‘ночь’ . Поэтому
естественно будем справиться у Даля: “aбцугъ м. нћм [ецкое:] въ азартной
картежной игрћ: каждая метка картъ, пара картъ вправо и влћво” [Даль-I: 2]
(подчеркнуто мной – В.Ш.), ср.: “каждая пара карт при метании направо и
налево” [Сомов 1996: 8]; “Слово по происхождению немецкое: Abzug /
abziehen ‘стаскивать, снимать’, ‘вычитать’) в азартной карточной игре –
‘метание карт при игре в банк’, ‘пара карт в мётке’. Первый абцуг обозначало
первую пару карт при метании направо или налево…” [Грачев М.А., Мокиенко
2000: 17]. Если бы речь шла о крапе, метках, то у Даля было бы написано *мћтка.
Выписанный из словаря Даля термин карточной игры (не обязательно шулерской) мог
попасть в картотеку в качестве возможной параллели для немецкого криминального
Abzug Vorhangeschloss [навесной замок], Wachsabdruck [восковый оттиск], см.:
[Wolf.R] etc.

3. Агрегат
‘слежка’ ‘слЁжка’.

В 4 известных
мне словарях наряду со значениями ‘(самодельный) электроприбор для варки
чифира; шприц; весы, часы’ и т.д., у арготизма агрегат приводятся значения:

…’набор
чего-то; слежка’ [Мильяненков 1992: 76];

…4.Набор
чего-либо (напр., отмычек). 5.Слежка [ББИ: 17; Балдаев 1997];

…Набор чего-л.
(напр., отмычек) ББИ, 17; Мильяненков, 76; Балдаев, I, 14. Слежка за кем-л.
Балдаев, I, 14. [Мокиенко, Никитина 2000: 31].

Эти два
значения кажутся странными с точки зрения современного представления о
потенциальных значениях слова агрегат. Они по всей вероятности восходят к
словарю Даля: “агрегaтъ м. лат[инское] что либо по внћшности цћлое, но
безсвязное, составное; сборъ, наборъ, подборъ, скопъ; спай, слежка,
сгнетка” [Даль-I: 5]. Из подчеркнутого мною слежка читается как слЁжка, и
далее – сгнЁтка, то есть ‘нечто слежалое, сгнетенное’. Это любопытно, что для
Даля и современников агрегатом была не только, к примеру, борона, но и куча
валежника или соломы. Выписанные из словаря Даля значения слова агрегат могли
попасть в картотеку в качестве дополнения для общеупотр. агрегат в значениях,
характерных для криминального арго: ‘(самодельный) электроприбор для варки
чифира; шприц; весы, часы’ и т.д.

Три
рассмотренных слова являются примерами ошибочного включения в основной
алфавитный порядок словаря вспомогательного материала. Несколько мелочный
текстологический и графический анализ был призван косвенно доказать, что даже
если где-то (в арго, в русском, в каком-то еще языке) подобные значения у слов
скрин, абцуг и агрегат имеются, то в рассмотренных источниках отразилось не
они, а эхо цитат из “Толкового словаря живого великорусского языка”
Даля.

Специфическая
стратегия цитирования не позволяет выявить все случаи такого рода. Вот еще
несколько примеров использование словаря Даля в качестве “источника”.

заврить
‘заснуть’ [Мильяненков 1992: 122]; [ББИ: 82; Балдаев 1997-I: 37]; заврuть, -ю,
-uт, сов. Угол. ‘заснуть’ [Мокиенко, Никитина 2000: 192]. Ср.: “зaврить
влад[имирское] засунуть, см. завoра (запор, засов)” [Даль-I: 563]. Пропуск
буквы в толковании.

разобуртело
‘рассвело’ [ББИ: 205; Балдаев 1997-II: 9]. Ср.: “разобyтрћло безлич[ное]
твер[ское,] кур[ское] обутрћло, рассвћло, насталъ свћтъ” [Даль-IV: 41].
Перестановка букв в заглавном слове, приведшая к утрате внутренней формы
производного от утро слова.

ракса ‘монисто’
[ББИ: 206; Балдаев 1997- II: 9]. Ср.: “рaкса ж. морс[кое] монисто,
нанизанныя на желћзный прутъ обручемъ или на бичевку, кокурки, деревян[ные]
шарики, съ которыми рей или гафель (полурей) ходитъ скользя вверхъ и внизъ по
мачтћ …” [Даль-IV: 56]. Излишнее сокращение выписки из Даля не позволило
в дальнейшем понять, что слово монисто употреблено в переносном смысле.

андромеда
‘бесплодная, не способная рожать женщина’ [Мильяненков 1992: 78]; ‘бесплодная
или нерожавшая женщина’ [ББИ: 18-19; Балдаев 1997-I: 18], ср. подчеркнутое у
Даля: “андромеда ж. сћв[е]рн[ое] раст[енiе] Andromeda, безплодница,
тундрица, богульникъ?, пьяная-трава, болотникъ, подбћлъ || Назв[анiе]
созвћздiя” [Даль-I: 17]. Излишнее сокращение выписки из Даля привело к
маловероятной трансформации толкования.

Еще одна
особенность цитирования связана с гнездовым способом расположения слов у Даля.
Это приводит к тому, что последующие источники по невнимательности приписывают
значения производных слов заглавному. (Выделения полужирным – мои. – В.Ш.)

глeча ‘жемчуг;
сало’ [Мильяненков 1992: 104]; (ин.) ‘1.Жемчуг. 2.Сало’ [ББИ: 56; Балдаев
1997-I: 88]. Ср.: глечa? ж. арх[ангельское, англ[ийское?] игра въ жемчугћ,
желтоватый блескъ, отливъ. Глечикъ? м. арх[ангельское] подкожное сало,
жиръ…” [Даль-I: 355].

абaс
‘бестолковый; амулет, носимый на шее в знак какого-либо обета, клятвы’
[Мильяненков 1992: 76]; абас ‘1.Амулет, носимый в знак какого-либо обета, в
память о ком-либо или о чем-либо. 2.(пренебр.) Глупый, недалекий человек’ [ББИ:
16; Балдаев 1997-I: 13]; абaс, -а, м. Угол. …’2.Амулет, носимый в знак
какого-л. обета, в память о ком-л. 3.Пренебр. Глупый, недалекий человек’
[Мокиенко, Никитина 2000: 29]. Ср.: “абaзъ, абaсъ м. кавк[азское:] … ||
Восковой шарикъ отъ церковной свћчи, привћшиваемый закавказскими христiанами въ
знакъ обћта, къ шећ или пясти. абазa … || Бран[ное] безтолковый
басурманинъ…” [Даль-I: 1]. Толкование “безтолковый басурманинъ”
у Даля относится к абаза.

Имеется еще ряд
признаков, выявляемых графически и текстологически, которые указывают на то,
что словарь Даля копировался человеком, с трудом читавшим текст в орфографии
прошлого века. Понятно, что материал такого рода требует крайней осторожности,
и еще ждет полной верификации.

 

“Слово-призрак”
лaшла ‘враг; болезнь’ в зеркале текстологии

 

Я почти уверен,
что никто слова лaшла не слышал. Мне его тоже слышать не приходилось. Я его
знаю из словарей. Например: “Большой словарь русского жаргона”
2000-го года: лaшла, -ы. Угол[овное]. 1. м. и ж. Враг. СРВР, IV, 174; ТСУЖ, 97;
Перм., Мильяненков, 155; ББИ, 126; Балдаев, I, 224. Первое значение
подтверждено шестью словарями (сокращения будут раскрыты ниже).

Есть и второе
значение. Его дают два источника. Обратимся к ним:

Описание 2-го
зн.

лaшла, -ы.
Угол. … 2. ж. Болезнь, недуг. ББИ, 126; Балдаев, I, 224 [Мокиенко, Никитина
2000: 311]

Источники
второго значения ‘болезнь, недуг’

Словарь
тюремно-лагерно-блатного жаргона. Одинцово, 1992. [ББИ 1992: 126]

Балдаев Д.С. Словарь
воровского жаргона. Москва, 1997. = [Балдаев 1997-I: 224]

лашла (без
ударения – В.Ш.) враг, недруг.

Итак,
толкование ‘недруг’ в результате утраты буквы “р” превратилось в
‘недуг’, а затем было дополнено нейтральным синонимом ‘болезнь’. И отсылки указывают
на два источника, анализ которых только что подтвердил, что второго значения
нет, есть ошибочное толкование пока в одном источнике.

Рассмотрим
источники первого значения.

1. СРВР, IV,
174: “Сборник жаргонных слов и выражений…” (Воривода И.П., Алма-Ата,
1971), перепечатанный Владимиром Козловским в Нью-Йорке в “Собрании
русских воровских словарей”: ударений нет, ‘враг’.

2. ТСУЖ, 97: В
1991 году “Толковый словарь русских жаргонов” показывал это слово с
двумя ударениями: лa’шла и лашлa’ ‘враг’.

3. Перм.,
пермский “Словарь уголовного жаргона” 1970-х (недоступен).

4. Мильяненков,
155: “По ту сторону закона” Льва Мильяненкова (СПб., 1992): ударение
лa’шла, значение то же – ‘враг’.

5. ББИ, 126
(уже упомянутый): лашла враг, недруг.

6. Балдаев, I,
224 (уже упом.): полностью совпадает с предыдущим.

А минский
словарь 1994 года дает ударение лашлa’, но значение – ‘врач’ (Щербакова О.И.,
Бруева Е.Т., Социально-корпоративная лексика. Словарь жаргона преступников, с.
104).

Что касается
ударения, то показания источников таковы, что снять противоречия и остановиться
на одном из вариантов (лa’шла или лашлa’) не представляется возможным. Голоса
распределились поровну. Будем считать, что это слово вообще не имеет ударения.

Перейдем к
выбору первичного значения слова. Кто же прав? Несомненно, что понятие ‘врач’
как-то ближе к понятию ‘болезнь, недуг’. Но чуть выше нам уже удалось выяснить,
что ‘недуг’ – это всего лишь вольно прочитанное ‘недруг’, то есть опять ‘враг’.
Видимо, слова враг и врач отличаются столь незначительно, что в курсивном и
рукописном виде могут невольно смешиваться. Будем считать, что это слово вообще
не имеет значения (оно имеет только толкования).

Попробуем к
современному материалу подойти с набором тех процедур, которые испытаны на
древнерусском материале. “Всякий печатный текст… мы можем рассматривать
как список произведения” (Лихачев Д.С. Текстология. М.-Л., 1962, с. 430).
Сравнение разночтений на букву “Л” в ряде указанных изданий дало
следующий результат. Несмотря на то, что толкование ‘врач’ представлено только
в одном, да к тому же довольно позднем и географически периферийном
“списке”, – сказали бы мы, будь перед нами рукописи 16 века, – у нас
есть веские основания считать его более ранним, то есть исходным. Дело в том,
что в том же круге источников в значении ‘врач’ наряду со словом лашла
регулярно встречается слово лепила. Реальность последнего (мы же не в 16 веке)
легко подтвердить наблюдениями над живой речью, использовалось оно и в
художественных текстах нашего времени.

Графический
анализ убеждает нас в том, что разночтения, затронувшие форму написания
заглавного слова лепила и породившие вариант прочтения-написания лашла, могут
быть объяснены смешением близких по начертанию букв и сдвигом границ между
буквами. Часть слова лепила (2, 3, 4 буквы) может быть прочитана и, далее,
скопирована по-разному. Так называемое графическое “переразложение”
элементов между буквами может породить такие, например, очитки: *лагила,
*лапела, *ласила, *лашла и т.д. В действительности же этого слова нет. Поэтому
материал и приводил нас то к тому, что это слово без ударения, то к тому, что
оно без значений. Хотя, конечно, с довольно длинной словарной биографией. Таким
образом, лашла – это так называемое “ложное слово”, то есть
лексикографическая мнимость, словарный фантом.

Есть все
основания внести эту нетривиальную очитку в историю жаргонных наименований
лепuла, лепuло, лепушoк ‘врач, санитар’, возникших как вольная трансформация
слова лепкoм, липкoм ‘то же’ [ББИ: 126-7]. Все они как будто связаны с лепить.
Однако это народная этимология. Связь показалась органичной, поскольку лекарь и
вправду то пластыри, то “горбатого лепит”, то есть ‘врет’. (Ср.: врач
– исторически производное от врать ‘исполнять заговор’.) Всё это просторечные
замены слова лекпом ‘лекарский помощник’. Рядом с этими
народно-этимологическими переоблачениями должно (в целях безопасности)
соседствовать описание лексикографического казуса: “лашла ‘враг’ – мнимое
слово, неверно прочитанное лепила ‘врач'”. Не исключено, что среди очиток
это своеобразный рекорд. 4 буквы из 10 – это 40%.

В статье
“Толковый словарь живого великорусского языка” Даля как
“нелегальный” источник для пополнения русских жаргонных
словарей” я писал: “Работа над выявлением скрытых цитат из словаря
Даля не завершена, да и вряд ли может быть завершена по причине специфической
многошаговой трансформации этих цитат” [Шаповал 2001: 29-33]. Речь шла о
том, что краткие и не всегда точные выписки из словаря Даля, сделанные, как
можно предположить, для сопоставительных целей, не были использованы по
назначению (то есть не стали частью комментария к словарным статьям жаргонных
слов), а заняли незаслуженное место среди слов современного жаргона, получили
статус отдельных самостоятельных словарных статей.

Некоторые,
наиболее доказуемые заимствования из словаря Даля, инкорпорированные в текст
ряда словарей современного русского жаргона, я рассмотрел в упомянутой выше
статье. Однако в рамках верификации словарных материалов, отражающих жаргонную
лексику конца 20-го века, правомерна и постановка более масштабной задачи:
максимально полное выявление всего списка возможных цитат из словаря Даля,
инкорпорированных в текст жаргонных словарей 1990-х годов, и выявление всех
сомнительных (для жаргона конца 20-го века) слов, попавших в алфавитный список
заглавных слов этих словарей (их три: [М92; ББИ; Б97-I/II]) и теперь
переходящих в словники других изданий (напр.: [МН00]; [h-98]; [УМК]; а также в
художественные тексты [См.]). С другой стороны, я не пытаюсь доказать, что все,
что совпадает у Даля и в трех словарях, взято именно из Даля путем наивного
копирования с элементами любительского редактирования. (При передаче цитат из
словарей используется полужирный шрифт для обозначения ударения, чтобы не
создавать сложностей при отражении символов на других компьютерах в электронной
версии работы. Из тех же соображений “ять” заменяется Ь (заглавным),
“и-десятиричное” – i, “ижица” – v из латинского ряда.) Как,
например:

гуна, -ы ж.
Угол. Ветхая, затасканная одежда [М92: 109; ББИ: 61; Б97-I: 97] [МН00: 144]. Не
исключено, что выписка именно из Даля (гуна, гуня ж. худая, ветхая, истасканная
одежда… || Ветошь, обноски, отрепье, тряпье… [Д-I: 408]) потребовалась в
качестве параллели к слову гуно ‘мешок’ [Потапов 1927: 40], от цыг. гоно ‘то
же’, ср.: гуно – (от диалект[ного] “гуна” ветошь, тряпки) – мешок
[ТСУЖ: 44], а позже стала суверенной словарной статьей.

агач. Угол. 1.
-а м. Полуторный пай при дележе краденого [М92: 76; ББИ: 16; Б97-I: 14].
2.неизм., в знач. утверд. частицы. Хорошо, согласен.

рига, -и ж. мн.
Угол. 1.Неодобр. Беда, несчастье. 2.Шутл. Рвота [ББИ: 210; Б97-II: 16; М92:
221] [МН00: 509]. Ср.: рига? ж. прм. бЬда, мученье, маета, наказанье или кара
судьбы [Д-IV: 96]. Знач. 1, думается, взято из Даля.

сбатовать, -ую,
-ует, сов., кого. Угол. 1.Связать кого-л. [М92: 226] 2.Арестовать кого-л. [СРВС-III:
118; ББИ: 217; Б97-II: 28] [МН00: 526]. Ср.: сбатовать коней, казч. связать всЬ
поводья въ одинъ узелъ, чтобы смирно стояли… [Д-IV: 140]. Знач. ‘арестовать’
от [Потапов 1927: 140] = [СРВС-III: 118] до [ТСУЖ: 157]. Знач. ‘связать’
приписано (?) жаргонному слову только в источниках после 1992 г.

скес, -а м.
Угол. Неодобр. 2.Скупой человек [СРВС-III: 120, 145; ТСУЖ: 162]. 3.Трус
[СРВС-III: 120; ТСУЖ: 162].. [ББИ: 225; Б97-II: 41; М92: 232] [МН00: 541]; скес скупой; трусливый; сатана,
дьявол [М92: 232]; скес (ин[оязычное], далее “ин.”) 1.Скупой.
2.Трусливый. 3.Сатана, дьявол [ББИ: 225; Б97-II: 41]. Первые два значения
документированы арготическими словарями прошлых лет, напр.: скес жадный, не
артельный; трус [Потапов 1927: 146] = [СРВС-III: 120]. Хорошо видно, что значение
‘черт’, взятое из Даля (скесъ? м. влад[имирское] шу[йское:] чортъ, сатана,
дiяволъ, некошный [Д-IV: 196]), в словаре 1991 г. [ТСУЖ] дано в качестве
параллели, а в словарях 1992 г. – уже в качестве особого “уголовного”
значения.

углан, -а м.
Угол. 1.Подросток. [ТСУЖ: 181; УМК: 208; М92: 255; ББИ: 253; Б97-II: 95] … 3.Нелюдимый, необщительный человек [ББИ: 253; Б97-II: 95; М92:
255] [МН00: 608]. Ср.: угланъ м. (татрс. углъ, сынъ? или отъ уголъ?) влгд. вят.
прм. каз. парень, малый, подростокъ… || нелюдимъ?.. [Д-IV: 465]. Этот пример
показывает, как мог произойти неконтролируемый прирост жаргонного словаря. К
выписке из Даля для значения ‘подросток’ добавлено ‘нелюдим’, ранее в словарях
не встречавшееся.

страва, -ы ж.
Угол, арест. Пренебр. Плохая, недоброкачественная пища… [ББИ: 235; Б97-II:
63; М92: 244] [МН00: 569]. Ср.: страва ж. польск. зап. пск. юж. орл. нврс.
пища, Ьжа, кушанье, яство, блюдо, особ[енно] жидкое, похлебка, варево… [Д-IV:
334]. Нельзя полностью исключить и реальное закрепление в локальных жаргонах
этого слова, довольно распространенного южнее и западнее великорусского ареала,
но тогда настораживает акцент на плохом качестве пищи. Кстати, (как выяснилось
при работе со студентами юристами и экономистами, которым я упоминал о слове
страва в связи с византийскими описаниями церемонии погребения Атиллы) в
русском восприятии страва ассоциируется с отравой, так что негативная
коннотация в толковании в жаргонных словарях может быть вызвана и этим,
независимо от того, выписка ли это из Даля и устное заимствование.

Видимо, в ряде
случаев для слов-раритетов можно заподозрить добавление значения из Даля, даже
если нет прямых доказательств, как было выше. Например:

сакать, -аю,
-ает, несов. Угол. 1.Симулировать какое-л. заболевание. 2.Бездельничать.
3.Советоваться о чем-л. [М92: 225; ББИ: 215; Б97-II: 26] [МН00: 521]. Ср.:
сакать? каз. переговорить, посовЬтоваться между себя… [Д-IV: 129]. Знак
вопроса у Даля и отсутствие возвратности глагола при явной взаимности характера
действия ‘советоваться’ порождает серьезные сомнения в реальности значения 3 в
жаргоне. Так, напр., митинговать или разводить, тереть / перетирать про(м)блемы
в значении близком к ‘совещаться’ поддержано прозрачной производностью и
экспрессивным зрительным образом, а сакать лишено внутренней формы и
изолировано. Кроме того, в жаргонном словаре оно семантически оторвано от
первых двух, весьма близких между собой значений.

Те слова,
которые достаточно известны (разбитной малый ‘ловкач’; ремиз ‘недобор взятки в
картежной игре’, рюмить ‘плакать’, сбредить – сов. к бредить ‘говорить в
бреду’, тямить ‘понимать’, хлап ‘валет’, табанить ‘грести обратно’), а также
распространенные заимствования и регионализмы (голомозый ‘лысый’, драбина
‘лестница’, заплот ‘забор’, иклы ‘зубы’, почекать ‘подождать’, лайдак ‘лентяй’,
лыва ‘лужа’), архаизмы и редкие слова (женировать ‘беспокоить’, жах ‘испуг’)
жаргонными не являются, хотя и отражены в 3 указанных словарях жаргона. В
подобных случаях пересечения со словарем Даля могут объясняться общеизвестностью
слова, однако переклички в не всегда тривиальном выборе толкующих слов порой и
здесь подозрительны. Однако открытость ряда потенциальных источников слова в
данном случае не дает надежд для однозначного определения источника. Жаргонные
слова, которые и ранее встречались в жаргонных словарях (зетить ‘смотреть’,
рота ‘кличка’, розы ‘драгоценности’, севрить ‘догадываться’, тумак ‘глупец’,
терьяк ‘опий’, типун ‘курица’, файка ‘трубка, сигарета’), могли в 3 словарях
разве что получить толкование, “выровненное” по Далю, что также
непросто доказать, если не возникло красноречивых ошибок (о которых речь ниже)
или не сохранились явные текстуальные переклички при копировании формулировок
Даля. Например:

абрек, -а м.
2.Угол. Бежавший из ИТУ заключенный-кавказец. 3. Вооруженный бандит [ББИ: 16;
Б97-I: 13] [МН00: 29]. Ср.: абрекъ (обрекаться?) м. квк. отчаянный горецъ,
давшiй срочный обЬтъ или зарокъ не щадить головы своей и драться неистово;
также бЬглецъ, приставшiй для грабежа къ первой шайкЬ [Д-I: 2]. Слово
известное, но в его толковании можно усмотреть переклички с Далем.

жемжура, -ы ж.
Угол. Неодобр. Бойкая, вертлявая женщина [М92: 119; ББИ: 77; Б97-I: 128] [МН00:
181]. Ср.: жемжура ж. тул. скорая, бойкая, вертлявая женщина, провора [Д-I:
532].

То же можно
сказать о переносных значениях общеупотребительных слов (лира ‘гармонь, баян,
аккордеон’, пунш ‘спиртное со снотворным’, пятнать ‘ранить’) и о вариантах
слов, встречающихся у Даля, напр.: жиковина ‘перстень’, вместо более известного
жуковина. Показательно, что они нередко отмечены и в более ранних словарях
жаргона. Однако вся масса перекличек дает порой основания подозревать, что
процесс заимствования письменным путем (возможно, многоступенчатый, с
постепенным забвением истинного происхождения выписок) из словаря Даля имел
место. Проблема состоит в том, чтобы более точно определить границы этого
феномена.

Несомненно,
материал для жаргонного словаря не всегда правился по Далю. Примеров описания
“вопреки” немного, но они есть:

рым, -а м.
1.Офен. Дом [Бондалетов: 101]. 2.Угол. Двор [ББИ: 213; Б97-II: 21; М92: 224]
[МН00: 518]. Ср.: рымъ? влад.-вязн. долгъ [Д-IV: 118], долгъ вместо *домъ. 2-е
знач. толкуется независимо от Даля. При этом помета (“ин.”) ясно
говорит о том, что составители ББИ считали слово взятым из какого-то языка
народов СССР.

растетеха
малограмотный, глупый человек [Балдаев-II: 12]. Экспрессивное наименование
личности, не созвучно с Далем: растетёха твр. тетёха, плотная, жирная дЬвка,
баба [Д-IV: 76].

Но вместе с тем
материал этих словарей дает весьма значительное число словарных статей, в
которых влияние Даля не может быть объяснено рациональными мотивами. Вот в этом
пласте я пытаюсь разобраться и по мере сил навести известный порядок.

В данной работе
я хотел бы предпринять попытку осознать и эксплицитно изложить ту технику
критики текста, которая позволила выявить наличие “незаконных” цитат
из словаря Даля среди словарных статей 3 вышеупомянутых словарей. Вывод о
присутствии подобных цитат, который был сделан на уровне неформализованного сопоставления
текстов словарей [Шаповал 2001: 29], теперь должен получить свое обоснование на
уровне формальной аналитической процедуры, прозрачной для критики и, быть
может, пригодной для дальнейшего применения.

Конечно,
случаи, рассмотренные мною ранее, типа скрин, абцуг или агрегат выявлялись
интуитивно.

Специфическая
стратегия цитирования, применявшаяся кем-то на этапе подготовки словарных
материалов, не позволяет выявить все случаи такого рода. Думается, после
тщательной проверки параллелей между словарем Даля и тремя источниками 1990-х
гг. можно говорить в лучшем случае только лишь о возможности наметить круг
подозрительных слов, которые, вероятнее всего, взяты из словаря Даля, поэтому
поиски подтверждений их бытования в современном жаргоне скорее всего
бессмысленны.

При проведении
сплошного сличения словаря Даля и 3 источников 1990-х гг. я исходил из того,
что следы свободного, не строгого цитирования могут быть обнаружены, условно
говоря, на трех уровнях:

на уровне
графики предметом анализа являются отдельные буквы и серии букв,
последовательности букв меньше слова, а в качестве признака
“цитирования” выступает выбор специфических орфографических вариантов
слова или иные нетривиальные “графические решения”, отражающие
вероятную зависимость от словаря Даля;

на уровне
лексики предметом анализа являются отдельные слова в составе словарной статьи,
а в качестве признака “цитирования” рассматривается выбор необычных с
точки зрения семантики или функционально-стилистических параметров слов,
отражающий вероятную зависимость от словаря Даля;

на уровне,
условно говоря, “синтаксиса” предметом анализа являются фрагменты
больше слова, а в качестве признака “цитирования” рассматривается
выбор специфических сочетаний (двух и более) слов, отражающий вероятную зависимость
от словаря Даля.
1. Графика

Графические
признаки зависимости от словаря Даля в словарных статьях скрин, абцуг и агрегат
носили, так сказать, негативный характер: в качестве улики такой зависимости
анализировались неадекватные прочтения фрагментов “-ночка”, буквы
“е” в толкованиях “метка” и “слежка” в
предполагаемом источнике. Ошибки прочтения, закрепленные при копировании
фрагмента источника, в дальнейшем сохраняются и надежно указывают на связь с
источником.

Графические
признаки (ошибки прочтения) можно разбить на следующие группы:

случаи смешения
букв:

неразличение
е-ё, конечных Ъ-ь и др.,

игнорирование
графического выделения (курсива),

графическая
метатеза,

пропуск букв,

вставка букв.

 

1. Чтение буквы
е как [‘э], а не как [‘о] и буквы ё как е в соответствующих случаях.

абцуг – см.
выше.

агрегат – см.
выше.

жех 1.Карманный
вор. 2.Плут, обманщик [ББИ: 78; Б97-I: 129]; жех, -а м. Угол. 1.Карманный вор.
2.Плут, мошенник. См. жох 3. [МН00: 182]. Ср.: жехъ, жохъ м. || Кал. жуликъ,
плутъ, воришка, карманникъ. || Тертый, бывалый, закаленный дока и наглый плутъ
[Д-I: 536]. Думается, проигнорировано чтение е как ё.

Следующие
примеры также могут указывать на то, что в выписках буквы е и ё не различались.

ела
(“ин.”) лодка [ББИ: 75; Б97-I: 123]; ела лодка [М92: 118]; ср.: ёла
ж. ёлъ м. арх. ялъ, шлюпка, лодка, четырехвесельный карбасъ… [Д-I: 517].
Думается, если бы слово было услышано под Архангельском, в словаре бы стояло
ёла.

елоп, -а м.
Угол. Пренебр. Глупый, недалекий человек [М92: 118; ББИ: 75; Б97-I: 124] [МН00:
177]. Ср: елопъ м. нврс[сийское:] дуракъ, дурень, остолопъ, болванъ [Д-I: 518];
укр. йолоп.

ехнуть, -ну,
-ёт сов., кому. Угол. 2.что. Передать кому-л. что-л. 1. Позвонить по телефону
[МН00: 178], на основе: ехнуть 2.Передать что-либо, отдать. 1.Позвонить (напр.,
по телефону) [ББИ: 75; Б97-I: 124], ехнуть передать; позвонить [М92: 119]. Ср.:
ёхнуть что арх. подвинуть, двинуть, подать туда-сюда, сдвинуть съ мhста [Д-I:
523]. Можно предположить, что имело место смешение рукописных д – з, вызвавшее
дальнейшее прочтение по более вероятной подстановке: позвонить вм. подвинуть.

степка кладовая
[ББИ: 234; Б97-II: 60]. Ср.: стёпка ж. твр.-ржв. кладовая, клЬть; должно быть
отъ истопка,.. изба… [Д-IV: 322]. Здесь редкая у Даля буква “ё” также
проигнорирована выписывавшим цитату.

 
2. Проблемы
передачи конечного -Ъ.

аггель, -я м.
Угол. Невезение [МН00: 31]; аггель (“ин.”) 1.Злой дух, сатана.
2.Невезение [ББИ: 16; Б97-I: 14]; аггель (“мн.”) злоух,
сатана [М92: 76]. Ср.: аггелъ м. церк[овное:] злой духъ, дiаволъ, сатана [Д-I:
4]. Конечный Ъ сохранен, потому что принят за ь.

выслов, -а м.
Угол. Неосторожное, опрометчивое высказывание [М92: 100; ББИ: 51; Б97-I: 78]
[МН00: 116]. Ср.: высловь ж. или высловье ср. арх. опрометчивое, лишнее слово,
проговорка, когда выскажется лишнее, что сорвалось съ языка [Д-I: 314].

дибет
(“ин.”) работа [ББИ: 68; Б97-I: 110], или без помет: [М92: 113; МН00:
158]; на выбор пометы (“ин.”) в ББИ могло повлиять
общеупотребительное слово дебет. Ср.: дибhть надъ чhмъ, т[а]мб[овское, а слово]
гибhть м[о]ск[овское,] яр[о]с[лавское,] кур[ское] (гнуться? дыбить?) корпhть,
копаться, кортить, усердно и долго сидhть, работать [Д-I: 435]. Конечный ь
трактуется как Ъ и отбрасывается, толкование редактируется в соответствии со
словом дибет, опознанным как существительное. Ср. предположение по поводу
возникновения толкования ‘стыд’ у слова сиуган.

сеун приятная
новость, радостное известие [ББИ: 222; Б97-II: 37]. Ср.: сеунчъ тат[а]р. стар.
радостная вЬсть, особенно о побЬдЬ. И прислалъ к царю стольника съ сеунчемъ…
[Д-IV: 179]. Между прочим, цитата из Курбского. Здесь конечный -Ъ был отброшен
дважды: сеунчъ > *сеунч (конечное рукописное -ч принято за -ъ, который
отброшен вторично) > сеун.

хруш, -а, м.
Угол. Скупщик краденого [М92: 269; ББИ: 272; Б97-II: 129] [МН00: 656]. Ср.:
хрущъ м. юж. зап. жукъ… [Д-IV: 567]. Ср. жаргонное хрущ несун [ББИ: 272;
Б97-II: 129], от хрущ ‘жук’ (которому приписано вторичное значение слова жук,
обусловленное созвучием с жулик – ‘обманщик, мелкий вор’). Влияние Даля может
быть усмотрено в том, что хруШ, скорее всего, возникло как попытка прочитать
запись хруЩЪ, в старой орфографии, при этом Ъ “нейтрализовал”
мягкость Щ.

 
3. Смешение
других букв.

Случаи
нейтрализации различий между отдельными парами букв представлены по алфавиту.
Как и ранее, исходная буква выделена полужирным, поэтому формула “а –
и” означает, что исходное и было заменено на а (а > о).

а – и: рыжить,
-жу, -жит, несов. Угол. Испражняться [М92: 224] [МН00: 518]; рыжить гадать
[ББИ: 213; Б97-II: 22]. Ср.: рыжить кого, бзлч. ярс., кстр. рвать, тошнить,
нудить, гадить, заставить скинуть съ души. Его рыжитъ спохмелья (рыгать?)
[Д-IV: 117]. Толкование Даля ‘гадить’ понято в связи с современным
употреблением у Мильяненкова и неправильно скопировано (гадать) у Балдаева.

а – о: хуповый,
-ая, -ое Угол. Опытный, ловкий [М92: 269; ББИ: 273; Б97-II: 130] [МН00: 657].
Ср.: хупавый (хапать?) зап. ловкiй, опытный [Д-IV: 569]. Очень сомнительно,
чтобы два почти былинных прилагательных перешли в жаргон с однотипной ошибкой.
См. след.

а – о:
чуковый… Умный, сообразительный [М92: 276; ББИ: 282; Б97-II: 149] [МН00:
677], там же чукавый. Ср.: чукавый нвг. смЬтливый, догадливый, хитрый?.. [Д-IV:
614]. Скорее всего, Даль скопирован без опоры на собственные речевые
впечатления.

б – д: щабный,
-ая, -ое 1.Больной. 2.Слабый, хилый [ББИ: 296; Б97-II: 175; Блат.-99] [МН00:
708], ср.: щадный, кур. недостаточный, нужный; || жидкiй, тонкiй; || хилый,
тощiй, щедушный, это знчн. вЬроятно отъ тощiй [Д-IV: 651]. Смешение б-д,
характерное для рукописи, в заглавном слове достаточно документировано, чтобы
считать, что сходство толкований не случайность. Это, по всей вероятности, тоже
выписка из Даля.

г – т: тута,
-ы, ж. 1.Угол. Уныние, грусть, тоска [ББИ: 250; Б97-II: 89; М92: 252] 2.Нарк.
Наркотики для инъекций [ТСУЖ: 179; Грачев, 1994: 29; Он же, 1996: 63] [МН00:
604]. Ср.: тута? ж. кал. унынiе, тоска, грусть, скука (Ак[а]д[емическiй]
Сл[о]в[арь,] не туга ли?) [Д-IV: 445]. Первое значение – выписка из Даля,
первоначально предназначавшаяся для сопоставления со вторым значением слова
тута ‘наркотики’. 1-е – это, как предполагал Даль, искажение народного туга;
2-е – искажение жаргонного гута (ср. мед. gutta gastrica – капли желудочные, из
которых варится примитивный наркотик). Похоже, встретились два словарных
фантома.

г – ч: алырить,
-рю, -рит, несов. Угол. Устар. 1.Мошенничать. 2.Бездельничать 3.Издеваться над
кем-л., Балдаев, I, 15 [МН00: 34]; [ББИ: 18]. Ср.: алырить, алырничать
промышлять обманомъ; бездЬльничать праздно [Д-I: 13]. А также, возможно:
алыргать, -аю, -ает, несов., что. Угол. 1.Скупать краденое. 2.Воровать Балдаев,
I, 15 [МН00: 34]; [ББИ: 18], если принять, что алыргать – результат пропуска в
исходном алырничать слога -ни- (возможный при записи на слух из-за невнятной
диктовке) и последующего смешения ч и г.

е – о: бензель
> бензоль, см. ниже.

к – н: цвик, -а
м. Угол. Гвоздь [М92: 270; ББИ: 274; Б97-II: 134] [МН00: 659]. Ср.: цвинъ м.
сапжн. нЬм. гвоздь, временно вколачиваемый, при работЬ, въ задникъ обуви, въ
колодку [Д-IV: 571]. В тех же источниках евек ‘камень’, от эвэн (иврит).
Смешение букв, визуально сходных, указывает на заимствование письменным путем
без опоры на речь.

к – х: алахарь
– алакарь, см. ниже.

к – х: елака
брага, пиво [ББИ: 72; Б97-I: 117]. Ср.: елаха, алаха, елашка ж. пиво, бражка,
брага; слово офенское, но уптрбл. во влд. кстр. ярс. твр. [Д-I: 518]. Смешение
рукописных х – к, как и в случае алахарь – алакарь.

м – н: аманья,
-ьи м. Угол. Угодливый, льстивый человек [М92: 78; ББИ: 18; Б97-I: 17] [МН00:
35]. Ср.: Ананья об[щего рода] новг[ородское:] ласа, лиса, угодливый и ласковый
человЬкъ. Въ людяхъ Ананья, а дома каналья [Д-I: 16]. Смешение н – м, возможно,
под влиянием близко стоящего аман.

т – ш: локошник
слабовольный, зависимый человек [ББИ: 129; Б97-I: 229]. Ср.: Локотникъ м.
ручка, подручникъ, подлокотникъ [Д-II: 264]. Смешение т – ш. Очитка под
влиянием слова локш ‘неудача, ерунда’. Подручник понято как одушевленное.

ш – щ: куша, -и
ж. Угол. Ирон. Временное жилье [М92: 152; ББИ: 123; Б97-I: 218] [МН00: 305].
Ср.: куща, кущица ж. …временная лачуга въ лЬсу… [Д-II: 229]. Общеизвестное
райские кущи, во-первых, задает обязательное множественное число, во-вторых,
вневременность, но в массовом восприятии представляется как “кусты”,
сад. На этом фоне совпадение акцентов на временности строения оставляет повод
для подозрения в текстуальной зависимости от Даля. Кроме того, обращает на себя
внимание смешение ш – щ. Если это не след диалектного произношения, то
особенность графики составителя.

Комплексные
смешения букв с переразложением графических элементов между буквами. Примеры
даны по алфавиту.

выропать, -аю,
-ает сов., что. Угол. Передать что-л. [М92: 100; ББИ: 51; Б97-I: 78] [МН00:
116]. Ср.: выражать, выразить что, объяснять знаками, передавать, сообщать…
[Д-I: 310]. Возможно, что выразить было прочитано как *выропить (а разбито на о
и первый элемент п, к которому добавлена з, написанная по ширине строки, -ить в
финали инфинитива прочитано как -ать).

ехнуть
позвонить [М92: 119]. Ср.: ёхнуть подвинуть [Д-I: 523]. Можно предположить, что
имело место смешение рукописных д – з, вызвавшее дальнейшее прочтение по более
вероятной подстановке: позвонить вм. подвинуть.

кудло
(“мн.”) пепел [М92: 151]; кудло (“ин.”) пепел [ББИ: 120;
Б97-I: 213]; кудло, -а ср. Угол. Пепел [ББИ: 120; Б97-I: 213] [МН00: 299]. У
Мильяненкова не по алф., возм. *курло, но скорее *кудло – *паТлы (прочитано как
*пеПлы, смешение аТ – еП); ср.: кудло ср. болЬе употр[е]б[ляется] мн. кудла и
кудлы юж[ное] запад[ное] патлы, космы … [Д-II: 212].

 
4.
Игнорирование (непонимание функций) графического выделения (курсива).

скрин – см.
выше.

 
5.
Перестановка букв (графическая метатеза в малознакомых словах, вызванная
неверной самодиктовкой).

андригон, -а,
м. Угол., Пренебр. Женоподобный мужчина [М92: 78; ББИ: 19; Б97-I: 18] [МН00:
36]. Возможно перестановка букв при копировании в результате неправильной
самодиктовки, ср.: андрогинъ м. греч[еское:] гермафродитъ;.. женовидный мужчина
назыв. дЬвуня… [Д-I: 17].

разобуртело
‘рассвело’ [ББИ: 205; Б97-II: 9]. Ср.: разобутрЬло безлич[ное] твер[ское,]
кур[ское] обутрЬло, рассвЬло, насталъ свЬтъ [Д-IV: 41]. Перестановка букв в
заглавном слове, приведшая к утрате внутренней формы производного от утро
слова.

Подобные
перестановки встречаются и в других случаях, напр.: абортник (устар.) конокрад
[М92: 76], вместо ранее документированного абротник ‘то же’ [Трахтенберг 1908:
3], от оброть узда [Фасмер-III: 108, 509].

 
6. Пропуск
букв.

алыргать –
пропуск в исходном алырничать слога -ни-, см. выше.

заврить
‘заснуть’ [М92: 122]; [ББИ: 82; Б97-I: 37]; заврить, -ю, -ит, сов. Угол.
‘заснуть’ [МН00: 192]. Ср.: “заврить влад[имирское] засунуть, см. завора
(запор, засов)” [Д-I: 563]. Пропуск буквы в толковании.

умрить

тяхать

 
7. Вставка
букв.

бакса украшения
(то же, что бижутерия) [ББИ: 22; Б97-I: 25]. баса ж. сЬв. басъ? м. ярс. краса,
красота, хорошество, пригожество, нарядность, изящество; украшенiе… [Д-I: 52].
По аналогии с бакс?

заскуратать,
-аю, -ает сов. Угол. Заболеть [М92: 125; ББИ: 88; Б97-I: 151] [МН00: 212]. Ср.:
заскуртать, каз. захворать, захилЬть, заболЬть [Д-I: 636]. Подобные
нефонетические искажения указывают на зрительное копирование малознакомого
слова.

 
2. Лексика

Специфический
выбор лексики в толковании является основанием для того, чтобы заподозрить в
словарной статье выписку из Даля, но этого как правило недостаточно для
объявления редкого слова несуществующим в жаргоне. Однако в ряде случаев
неправильно (или излишне буквально) понятое слово является тем следом, который
приводит к словарю Даля.

В этом разделе
разбираются:

случаи
неверного понимания лексического значения отдельных слов, вызвавших подозрение
своими перекличками со словарем Даля,

и случаи
спорного изменения грамматической характеристики сомнительных слов.

 

1. Случаи
предположительно неточной передачи лексического значения.

андромеда
‘бесплодная, не способная рожать женщина’ [М92: 78]; ‘бесплодная или нерожавшая
женщина’ [ББИ: 18-19; Б97-I: 18], ср. подчеркнутое у Даля: “андромеда ж.
сЬв[е]рн[ое] раст[енiе] Andromeda, безплодница, тундрица, богульникъ?,
пьяная-трава, болотникъ, подбЬлъ || Назв[анiе] созвЬздiя” [Д-I: 17].

вахлачка, -и ж.
Угол. Неодобр. Грубая, мужеподобная женщина [М92: 92; ББИ: 40; Б97-I: 57]
[МН00: 88]. Ср.: вахлачка ж. мужиковатая грубая женщина [Д-I: 168]. Думается, у
Даля мужиковатая значит *’крестьяноподобная’, ср.: мужиковатый “понятiями
и обращеньемъ на мужика похожiй, неучливый, грубоватый, неловкий и грубый въ
приемахъ, мЬшковатый, неповоротливый” [-II: 357]. Излишнее сокращение
выписки из Даля привело к маловероятной трансформации толкования. Подобные
ошибки можно заподозрить также в следующих случаях:

бужи, -ей мн.
Угол. Свечи [М92: 88; ББИ: 35; Б97-I: 48] [МН00: 79]. Ср.: бужи нескл. фрнц.
гибкая тросточка, вкладываемая, при болЬзняхъ, въ мочевой каналъ; свЬча,
будыль, дротикъ, спица [Д-I: 137]. Как и в случае со змеевец (см. ниже)
толкование ‘свеча’ понято буквально, как ‘средство освещения’. Форма бужи
трактуется как мн. ч.

змеевец, -вца
м. Угол. Свеча [М92: 127; ББИ: 92; Б97-I: 159] [МН00: 225]. Ср.: змЬевецъ,
раст. Euphrasia affic[inalis] глазница, свЬтликъ, двЬнадцатилапочникъ, свЬчка,
очанка [Д-I: 687]. Название растения змеевец понято в прямом смысле (свечка как
средство освещения). Уменьшительность снята, ср. скрин – ночь.

локошник
слабовольный, зависимый человек [ББИ: 129; Б97-I: 229]. Ср.: Локотникъ м.
ручка, подручникъ, подлокотникъ [Д-II: 264]. Подручник понято как одушевленное.
Этот пример, как и многие другие, показывает, что тот, кто редактировал
картотеку выписок, не только не имел возможности или причин для обращения к
первоисточнику, но и не догадывался об истинном происхождении выписок.

ракса ‘монисто’
[ББИ: 206; Б97- II: 9]. Ср.: “ракса ж. морс[кое] монисто, нанизанныя на
желЬзный прутъ обручемъ или на бичевку, кокурки, деревян[ные] шарики, съ
которыми рей или гафель (полурей) ходитъ скользя вверхъ и внизъ по мачтЬ
…” [Д-IV: 56]. Излишнее сокращение выписки из Даля не позволило в
дальнейшем понять, что слово монисто употреблено в переносном смысле.

танак, -а м.
Угол. Делец, предприниматель [ББИ: 241; Б97-II: 74; М92: 245] [МН00: 580]. Ср.:
танак, танык, таныка м. прм. (татарское?) дока, мастеръ, знатокъ, смышленый
дЬлецъ (“знающiй законы и приказный порядокъ”) [Д-IV: 390; -I: 511].
Трудно признать Далева “дельца” предпринимателем-капиталистом.

харал место
[М92: 265]; харал 1.Место встречи. 2.Компания, сборище. 3.Собрание, встреча
[ББИ: 267; Б97-II: 120]; харал, -а м. Угол. Шутл. 1.Компания, группа . 2.Встреча, собрание. 3.Место встречи [ББИ: 267; Б97-II:
120] // Место [М92: 265] [МН00: 643]. У Мильяненкова из Даля взято значение
‘место (багажа)’, а в последующих словарях недопонятое значение ‘место’
развивается под влиянием хурал. Ср.: харалъ м. касп. мЬсто, мЬшокъ, тюкъ, тая,
ящикъ товара [Д-IV: 542].

увет, -а м.
Угол. Ласка [ББИ: 253; Б97-II: 95; М92: 255] [МН00: 608]. Ср.: увЬтъ твр.
привЬтъ, радушiе, ласка, призрЬнье, прiюченье [Д-IV: 463]. У Даля – это
‘странноприимство’, а не ласка в интимном смысле, как, вероятно, понято тем,
кто имел дело с сокращенной выпиской, где был оставлен лишь один из синонимов.

 

2.
Грамматическая характеристика сомнительных слов.

Проблемы с
адекватной передачей грамматической характеристики иногда также порождают
законные, хотя и не всегда категоричные подозрения, что слово было списано у
Даля, и списано порой небрежно.

бужи ‘свечи’

жижка
поросенок, свинья; жичка 1.Поросенок. 2.Неопрятная женщина [ББИ: 79; Б97-I:
130]. Ср.: жишка, жижка или жичка м. твр.-ост. поросенок, порося/ свинка [Д-I:
545, 541]. У Даля – мужского рода. Как одиночный пример ничего не доказывает,
но значение ‘неопрятная женщина’ могло быть результатом приписывания вторичного
значения слова свинья ‘неопрятная женщина’ слову жижка, трактуемому как сущ.
ж.р.

рта неизм. мн.
Угол. Лыжи [ББИ: 212; Б97-II: 19; М92: 223] [МН00: 514]. Ср.: рта ж. стар. рты,
лыжи. Прiидоша мордва на ртахъ… [Д-IV: 106]. Не вызывает сомнения, что рта –
‘лыжа’, рты – ‘лыжи’, но слово трактуется как неизменяемое на основе
сокращенной выписки из Даля. Кроме того, это один из архаизмов, которые
рассматриваются ниже.

рупить, -плю,
-пит, несов. Угол. Опасаться чего-л. [М92: 223; ББИ: 213; Б97-II: 20] [МН00:
516]. Ср.: рупить, -ся б[е]зл[и]ч[ное] кал. пск. твр. думается, видится,
мнится, опасаюсь… [Д-IV: 114]. Типизированный контекст у Даля: рупит(ся) мне,
однако в 3 словарях возвратность и безличность глагола игнорируется.

увя м. Угол.
Новорожденный [ББИ: 253; Б97-II: 95; М92: 255] [МН00: 608]. Ср.: увя, ср. увяка
ж. (род. увяти и увяки) новорожденное дитя [Д-IV: 464]. Если старое склонение
на -яти потеряно, то в просторечии встречается и ж.р. (дитя, дитяти, или дити,
с дитей).

чаж, -а м.,
также в знач. собир. Угол. Носок; чулочно-носочные изделия [М92: 272; ББИ: 277;
Б97-II: 139] [МН00: 663]. Мнимая собирательность возникла по причине краткости
выписки: чажъ ж. чажи мн. кмч. носки… мЬховые, или изъ шерсти [Д-IV: 580].
Конечно, если бы слово пришло живым путем, для парных предметов было бы
зафиксировано чажи. Ср. выше рта.

яшка похлебка
[М92: 288]; яшка 1.Похлебка … [ББИ: 302; Б97-II: 189]; яшка, -и м. … 10.
Арест. Тюремная похлебка [МН00: 717], ср.: яшка ж. каз[анское], чувашская
похлебка [Д-IV: 683], см. [Фасмер-IV: 572]. Не вызывает сомнения, что в
выписках игнорировались ударения Даля. Кроме того, снята региональная
ограниченность и этническая специфика значения слова. Неодушевленное яшка скорее
должно было бы приобрести ж.р. по аналогии с кашка, чем м.р. по созвучию с
Яшка.

 

Следующий
раздел также включает случаи, выявление которых опирается на контекстный анализ
и, в конечном счете, на уточнение и реконструкцию “истории”
контекста. Не всегда граница между разделами 2 (лексика) и 3
(“синтаксис”) абсолютна. Этот недостаток схемы анализа я осознаю, но
пока, в силу специфики материала, не готов браться за ее уточнение и
формализацию. Есть надежда, что какие-то более строгие критерии удастся предложить
после проведения аналогичной критической процедуры для выявления в тех же 3
источниках скрытых цитат из немецких словарей криминального жаргона.

 

3.
“Синтаксис”

Я ставлю здесь
слово “синтаксис” в кавычки, потому что этот термин используется условно,
он не охватывает весь объект анализа: речь пойдет о выяснении значения слов или
слова на основе контекста, который иногда шире слова, иногда шире словарной
статьи, а порой – и на основе контекста с разрывами. Безусловно списанными у
Даля являются такие словарные статьи, которые несут в себе специфические
неточности, доказывающие полную зависимость от более широкого контекста, чем
словарная статья у Даля, но порой удается выявить следы контекстуальной
зависимости и на основе краткого сегмента.

Схема изложения
материала, по упомянутым выше причинам, не является строгой. Она идет за
материалом. Были выделены наиболее красноречивые признаки трансформированных
выписок из Даля и рассмотрены в следующем порядке:

ошибки
прочтения с перескоком на соседнюю строку;

ошибки
понимания, связанные с недоучетом специфики гнездового словаря;

другие случаи
произвольного вычитывания толкования из состава словарной статьи;

перестройка
формулировки толкования по преобладающей сочетаемости;

случаи
произвольной криминализации толкования.

 

1. Ошибки
прочтения с перескоком на соседнюю строку.

Среди
неточностей цитирования (списывания) обращают на себя внимание те, которые, по
всей вероятности, вызваны перескоком взгляда пишущего на верхнюю строку:

алакарь, -я м.
Угол. 1.Неодобрит. Дармоед, лежебока. 2.Оскорбление [М92: 77] [МН00: 33]. Ср.:
алахарь м. вор[онежское:] дармоЬдъ, мiроЬдъ, лежебокъ [Д-I: 9, под алаборъ],
там же строкою выше: “алатырецъ м. арх. бранное, неопредЬл. знач.
пройдоха?”. Не пояснением ли “бранное”, у Даля относящимся к
предыдущему слову, вызвано толкование ‘оскорбление’ в жаргонных словарях? Это
предположение не кажется столь уж невероятным, если рассматривать его в
“обойме” с 4 другими “совпадениями”. (Здесь также имеет
место смешение рукописных х – к, как и в случае елаха – елака.)

умрить
успокоить, усмирить [ББИ: 255; Б97-II: 99]. Ср.: умомкать кого, влгд. унять,
успокоить…; умора, уморить, и пр[очее] см. умерщвлять [Д-IV: 494].

шушпан
1.Удачливый человек. 2.Бездельник, тунеядец [ББИ: 295; Б97-II: 172]. ].
Словарная статья ошибочно скомпонована из заглавного слова шушпанъ и толкования
к предыдущему шушлепень. Ср.: шушлепень м. вят. лЬнтяй, увалень, лежебок;
шушпанъ м. ниж. смб. прм. мордовскiй балахонъ… [Д-IV: 650].

 

2. Ошибки
понимания, связанные с недоучетом специфики гнездового словаря.

Еще одна
характерная ошибка цитирования, сходная с предыдущей, связана с гнездовым
способом расположения слов у Даля (в 1-м, 2-м изд.). Это приводит к тому, что
наши источники по невнимательности приписывают значения производных слов
заглавному.

абодье, -ья ср.
Угол. Время удачи, счастливое время [М92: 76; ББИ: 16; Б97-I: 13] [МН00: 29].
Ср.: абодье? ср. арх[ангельское:] (…) красный день и удача на лову;
противоположн[ое:] безгодье, безвременье. Абодная? пора, ясная, красная; ||
удачная, счастливая? [Д-I: 2]. Отрезок времени обозначает словосочетание с
прилагательным, производным от заглавного слова, а не оно само. Возможно,
подобная ошибка стала причиной возникновения также и следующих толкований:

алодь (устар)
объект, доступный для хищения, кражи [М92: 77; ББИ: 18; Б97-I: 16]. Возможно к:
алодь? ж. арх[ангельское,] мез[енское:] поляна, обширная и ровная мЬстность.
Алодное мЬсто? ровное и открытое [Д-I: 12]. Реконструируется некая ассоциация
типа “на ровном и открытом месте”, то есть “то, что плохо
лежит”.

абас
‘бестолковый; амулет, носимый на шее в знак какого-либо обета, клятвы’ [М92:
76]; абас ‘1.Амулет, носимый в знак какого-либо обета, в память о ком-либо или
о чем-либо. 2.(пренебр.) Глупый, недалекий человек’ [ББИ: 16; Б97-I: 13]; абас,
-а, м. Угол. …’2.Амулет, носимый в знак какого-л. обета, в память о ком-л.
3.Пренебр. Глупый, недалекий человек’ [МН00: 29]. Ср.: “абазъ, абасъ м.
кавк[азское:] … || Восковой шарикъ отъ церковной свЬчи, привЬшиваемый
закавказскими христiанами въ знакъ обЬта, къ шеЬ или пясти. абаза … ||
Бран[ное] безтолковый басурманинъ…” [Д-I: 1]. Толкование “безтолковый
басурманинъ” у Даля относится к абаза.

галить, -ит,
несов., кого. 1.Угол. О тошноте. 2.Угол. Высмеивать кого-л., насмехаться,
издеваться над кем-л. [М92: 101; ББИ: 54; Б97-I: 84] [МН00: 121]. Ср.: галить
вят. гадовать, блевать, рвать, тошнить, тянуть с души… Галиться над кhмъ, сhв.
изгаляться, смhяться, насмhхаться… [Д-I: 342]. Значение возвратного глагола приписано
заглавному слову.

глеча ‘жемчуг;
сало’ [М92: 104]; (“ин.”) ‘1.Жемчуг. 2.Сало’ [ББИ: 56; Б97-I: 88].
Ср.: глеча? ж. арх[ангельское, англ[ийское?] игра въ жемчугЬ, желтоватый
блескъ, отливъ. Глечикъ? м. арх[ангельское] подкожное сало, жиръ…” [Д-I:
355].

снага, -и ж.
Угол. Сила, здоровье [ББИ: 228; Б97-II: 47; М92: 235] [МН00: 550]. Ср.: снага
ж. юж. сила? Снажный влд.-юр. видный, дородный, здоровый, сильный… [Д-IV:
243]. Значение производного приписано заглавному слову.

тандит, -а м.
Угол. Сбытчик краденого [ББИ: 241; Б97-II: 74; М92: 245] [МН00: 580]. Ср.:
тандитъ? каз. переторжка старыми вещами (занятие! – В.Ш.); тандитчикъ, торгашъ
рухлядью [Д-IV: 390]. Приписывание значения производного заглавному слову
словарной статьи, криминализация толкования.

 

3. Другие
случаи произвольного вычитывания толкования из состава словарной статьи.

Близки к
вышерассмотренным другие случаи произвольного вычитывания толкования в составе
словарной статьи.

Сюда идет ранее
рассмотренный случай скрин – ‘ночь’, а также, вероятно:

бензоль
(“ин.”) художник [ББИ: 27; Б97-I: 33], вероятно, вслед за: бензоль
(“мн.”) художник [М92: 84]; по зн. близко к нем. жарг. Pinsel
Maler [художник]
[Wolf.R: N 4203]. Ср.: бензель … || Маляры, изъ нЬмец[кого]
Pinsel, сдЬлали бензель, и зовутъ такъ расписную, мелкую кисть [Д-I:
81]; полонизм бензель кисть [Фасмер-I:
151]. Сокращенная выписка, с
которой имело дело составитель жаргонного словаря, реконструируется как
“*бензель маляры”. Слово было приближено внешне к названию
растворителя бензол. Таким образом, если у Даля пытались найти подтверждение
реальности (?) значения в немецком жаргоне или его наличие в русском языке (?),
то нашли, хотя и небесспорным образом.

гармала
(“ин.”) еда не по вкусу [ББИ: 54; Б97-I: 85]. Ср.: гармала нврс. раст.
Peganum Harmala; скотъ hстъ его только по нуждh, въ безтравье… [Д-I: 344]. У
Даля это характеристика растения, которая превращена в толкование в жаргонном
словаре.

гобзить
совершать половой акт [ББИ: 56; Б97-I: 90]. гобина… гобзить что, дhлать обильнымъ,
плоднымъ… [Д-I: 363]. Подчеркнутое (дhлать плоднымъ) понято как
‘оплодотворять’.

Похоже, что
толкование выбиралось весьма произвольно. Каждый из них, рассматриваемый
изолированно, производит впечатление невероятного, фантастического допущения.
Филолог не мог допустить таких ошибок. Но создавали картотеку (или черновые
записи к словарю) не филологи, а люди в разной степени заинтересованные в
результате и даже по-разному информированные о том, каким должен быть
результат.

 

4. Перестройка
формулировки толкования по преобладающей сочетаемости.

Более сложный
случай – перестройка формулировки толкования по преобладающей сочетаемости
слова, принятого за ключевое:

аред (ин)
1.Пожилой скаредный человек. 2.Пожилой психически ненормальный человек [ББИ:
19; Б97-I: 18]; аред (устар.) старый скряга, выживший из ума человек [М92: 78].
Ср.: аредъ м. (Iаредъ? Иродъ?) дряхлый старичишка, выжившiй из лЬтъ, заЬдающiй
чужой вЬкъ; старый брюзгачъ, кащей, скряга; старый вЬдунъ, колдунъ; злой
знахарь … [Д-I: 21]. Согласитесь, трудно уловить криминальную специфику в
имени библейского долгожителя, а вот переклички с формулировками Даля уловить
можно: выжившiй из предопределяет смену нетривиальной сочетаемости +лет на
автооматическую +ума. Эта же особенность стратегии цитирования проявилась в
перестройке толкования слова небуди, где кровный предопределило замену *+враг
на +друг, ср.: небуди кровный враг [М92: 177]; с пометой (“ин.”) ‘то
же’ [ББИ: 153; Б97-I: 275]; неизм. Угол. ‘то же’ [МН00: 380]. В нем. жарг. Nebudy
(мн. ч.) имеет значение ‘Blutsfreunde [побратимы]’ [Wolf.R.: N 3831], буквально
– “кровные друзья”.

 

5. Случаи
произвольной криминализации толкования.

Криминализация
толкования является специфическим способом “творческого” прочтения
исходных выписок. При этом “невинные” слова иногда трактуются как
жаргонные: отделывать = ‘избивать’, убрать = ‘убить’, жук = ‘жулик, мошенник’ и
проч. Понятно, что мы не в состоянии отделить творчество носителей жаргона от
творчества составителей словаря. Однако количество и качество таких
переосмыслений, касающихся слов и частей слов, приведенных в толкованиях у
Даля, все же позволяет с известной степенью уверенности говорить о письменном
заимствовании. Особенно, если речь идет о малоупотребительных словах.

апирексия
промежуток времени между совершением преступления и лишением свободы / арестом
[М92: 78]; (ин.), также апирекция (“ин.”) [ББИ: 19; Б97-I: 18]. Ср.: апирексiя ж. греч[еское,] вр[а]ч[е]б[ное:] въ перемежныхъ болЬзняхъ, особ[енно] въ лихорадкЬ, свободная, вольная пора, между двухъ приступовъ; промежекъ, промежутокъ, межутокъ, меженина, отпускъ, перемежекъ [Д-I: 19]. Похоже на произвольную трансформацию
значения медицинского термина, ср. морское ракса выше.

бетить, -чу,
-тит несов., кого. Угол. Арестовывать, задерживать кого-л. [М92: 84; ББИ: 27;
Б97-I: 35] [МН00: 60]. Ср.: бетъ… бетить кого, сажать, посадить, заставить
недобрать взятки [Д-I: 85]. Толкование сажать трактуется как ‘сажать в тюрьму’.

гезель, -я м.
Угол., жрр. 1.Ученик вора. См., 179… 2.Помощник вора [МН00: 124] [ББИ: 55;
Б97-I: 86]. Ср.: гезель м. нhм. помощникъ или ученикъ въ аптекh [Д-I: 347]. Не
исключено, что выписка из Даля сделана в связи с включением в словарь слова
гебель (“мн.”) вор-новичок [М92: 103]; (“ин.”) неопытный,
начинающий вор [ББИ: 55; Б97-I: 86]. Ср. нем. арго Gebel angehender junger Dieb
[начинающий молодой вор]

загрева, -ы ж.
Угол. Опасность [М92: 122; ББИ: 82; Б97-I: 138] [МН00: 194]. Ср.: загрЬва ж.
арх. жаркое ведро, зной, солнопека, пора сильных жаров [Д-I: 571]. В жаргонном
словаре слову загрева приписано значение жаргонного жара ‘опасность’, ср.:
горение букс ‘сигнал опасности’, также зной ‘крик; драка’.

затазить избить
до смерти [ББИ: 89; Б97-I: 152]. Ср.: затазать кого, стать тазать; загонять
бранью; затаскать, забить [Д-I: 646]; тазать кого, орл. вор. журить, щунять,
бранить; || бить, таскать за виски [Д-IV: 385]. У Даля ‘забить’ значит, видимо,
‘сделать забитым, робким’.

зник, -а м.
Угол. Отдых, покой после освобождения из ИТУ [М92: 128; ББИ: 92; Б97-I: 159]
[МН00: 225]. Списавший воспринял ряд синонимов толкования у Даля как заготовку
для задания “составить предложение из данных слов”: зникъ или взникъ
(взникать, возникать), срокъ, отдыхъ, покой, свобода [Д-I: 689] – *после срока
отдых, покой на свободе.

рамжа, -и; -и
ж. Угол. остаток нереализованных краденых товаров [М92: 218; ББИ: 205; Б97-II:
9] [МН00: 500]. Ср.: рамжа, рамша херс. остатки товаровъ, не проданныхъ на
ярмаркЬ (Наум.) [Д-IV: 57].

сайва, -ы ж.
Угол. Тайник; место хранения съестных припасов в ИТУ [ББИ: 215; Б97-II: 28;
М92: 225] [МН00: 521]. Ср.: сайва вост-сиб. срубецъ на столбахъ въ лЬсу, въ
которомъ кочевники хранятъ съЬст[ные] и др[у]г[iе] запасы (ср. выше сайба
‘амбаришка на столбахъ’) [Д-IV: 129]. Подозрительная перекличка с
формулировкой: сайва 1.Место, в котором готовящиеся к побегу из ИТУ заключенные
хранят съестные припасы. 2.Тайник [ББИ: 215; Б97-II: 25]. Более органично для
современного криминального словаря ‘продукты питания’.

себер, -бра м.
Угол. товарищ, соучастник [М92: 229] [МН00: 531]; сябер, себер 1.Товарищ,
приятель. 2… соучастник [ББИ: 240; Б97-II: 70]. Видимо, слова товарищ и
соучастник в толковании сыграли роль улики. Ср.: сяберъ, сябръ м. стар. ряз. и
дрг. сяборъ, сябрукъ зап. сябра м. пск. нврс. … односумъ, товарищъ;
артельщикъ, пайщикъ, соучастникъ… [Д-IV: 383].

ухетить
1.Убрать 2.Устранить, ликвидировать; убить [ББИ: 256; Б97-II: 102]. ]. Ср.: ухетать
что, п[е]нз[енское,] сар[анское]. убрать, устроить… [Д-IV: 524]. В словарь
2000 г. слово не попало, видимо, из-за сомнительности толкования. Смешение
рукописных а-и.

ярило
вооруженный грабитель [М92: 287]; ярило 1.Вооруженный грабитель. 2.Прожектор
[ББИ: 301; Б97-II: 189]. Ср.: ярило, м. древнiй славянск. богъ плодородiя… на
бЬломъ конЬ,.. въ правой , человЬчья голова… яркiй свЬтъ…
[Д-IV: 680]. Иногда поводом для криминализации толкования служат какие-то яркие
детали. Подчеркнутая деталь (отрезанная человеческая голова) находит параллели
в сюжетах татуировок: [Б97-I: 132].

Истоки
криминализации толкования можно усмотреть в том, что от составителей служебных
словарей примерно с 1950-х гг. требовали подчеркивать преступную специфику в толковании
жаргонных слов. Этот навык по инерции мог вовлечь в переработку и какие-то
нейтральные рабочие выписки.

 

Нетривиальные
стратегии “цитирования”

В результате
анализа был выявлен ряд признаков, которые указывают на то, что копировался
словарь Даля. Понятно, что материал такого рода, подвергнутый неоднократному
переписыванию и редактированию, требует крайней осторожности, однако на основе
проведенного анализа можно представить некоторый список примет
“цитирования”, выявленных в данном конкретном случае.

1. В области
графики выявлены графические признаки (ошибки прочтения), характерные, в
частности, и для вероятных цитат из Даля. Эти признаки можно разбить на
следующие группы:

случаи смешения
букв: неразличение е-ё, конечных Ъ-ь и др.,

игнорирование
графического выделения (курсива),

графическая
метатеза,

пропуск букв,

вставка букв.

2. При анализе
примет специфического цитирования словаря Даля, проявившихся на лексическом
уровне, рассматривались:

случаи
неверного понимания лексического значения отдельных слов, вызвавших подозрение
своими перекличками со словарем Даля,

случаи спорного
изменения грамматической характеристики сомнительных слов.

В области
лексики особой доказательной силой обладают случаи, в которых лексическое
значение слова домыслено на основе неправильно понятой выписки из Даля: ракса
монисто (у Даля – переносно, в знач. техническом ‘подшипник’), андромеда
бесплодная женщина (у Даля андромеда и бесплодница – синонимы, названия одного
и того же растения) и т.д.

3. В области
“синтаксиса” были выделены наиболее красноречивые признаки
трансформированных выписок из Даля и рассмотрены в следующем порядке:

ошибки
прочтения с перескоком на соседнюю строку;

ошибки
понимания, связанные с недоучетом специфики гнездового словаря;

другие случаи
произвольного вычитывания толкования из состава словарной статьи;

перестройка
формулировки толкования по преобладающей сочетаемости;

случаи
произвольной криминализации толкования.

В этой области
анализа особой доказательной силой обладают случаи, в которых заглавному слову
Даля приписано в жаргонном словаре дополнительное значение, взятое у
производного слова, представленного у Даля в том же гнезде: глеча сало, абас
глупец и др.

К стратегиям
цитирования могут быть отнесены также следующие, выявленные при сопоставлении
всего корпуса словарей.

4. Косвенным
указанием на копирование графического источника может служить следующая
закономерность. Почти всюду, где у Даля приведены несколько вариантов слова, в
3 словарях представлен именно первый из них:

абаимъ, абдалъ;
алыра, алыря об[щего рода] алыръ, алырь, алырникъ, алырщикъ м. алырница,
алырщица ж.; алюсникъ м. -ница ж. алюсъ м. алюса; блицы ж. мн. блички; валоха,
валоха; высловь ж. или высловье ср.; гарасить, гараснуть; гунакъ, гуначикъ?;
дефтеръ или девтеръ; ёла ж. ёлъ м.; елаха, алаха, елашка; ерила ж. (ярила?);
жехъ, жохъ; зазной м. зазноя ж.; зникъ или взникъ; исадъ м. стар. исада ж. арх.
исадь ж. прм. исады мн. астрх.; катуль, катыль; пухтарь м. пухтарка ж.; раить
что кому, радить; рамжа, рамша; растагъ, растахъ; растепеля, растепеха; рота,
ротьба; рта ж. стар. рты, лыжи; рупить или рупиться; рупасъ, рупаса, рупосъ;
сиковать, сиктать?; слызить или слызнуть; тюшка, тюшечка, или тюхрякъ; увя, ср.
увяка ж.; трефъ, трефной; танак, танык, таныка; сяберъ, сябръ.

Исключение,
возможно, составляют:

алюсить или
-ся, алюсничать, где взято последнее;

алырить,
алырничать, где взято также и второе слово, если принять, что оно прочитано как
алыргать (подробный анализ в разделе “Графика”, пропуск букв);

бажать..,
бажить.., бажЬть.., бажанить.., где могло быть и смешение а – и в рукописи (ср.
в тех же словарях: ухетать > ухетить, или нем. арго (из цыг. ) Glandi >
гланда ‘нож’ и др.);

барма ж…
бармица, где выбрано второе слово;

выражать,
выразить, предположительно искаженное в выропить, здесь выбрано второе слово
выразить, однако эти слова стоят в середине словарной статьи в сплошном тексте.

5. Не вызывает
сомнения, что в выписках игнорировались ударения Даля, однако эта особенность
цитирования лишь показывает общий уровень корректности копирования (созвучный,
между прочим, не только с игнорированием различия между е и ё, но и с
возможностью принять за толкование произвольно выбранную часть словарной
статьи):

абаимъ –
абаимъ; аларъ – алар; алахарь – алакарь; алашить – алашить; бармица – бармица;
буторъ – бутор; вытва? – вытва; галить – галить; гмара? – гмара; гуриться? –
гуриться; дидюлить – дидюлить; елопъ – елоп; ёхнуть – ехнуть; жемжура –
жемжура; запука – запука; исадъ – исад; рагоза – рагоза; ракса – ракса; ряса –
ряса; сбузыкать – сбузыкать; свиронъ – свирон; святикъ – святик; скомля –
скомля; согра – согра; тяхтать – тяхтать; упудить – упудить; хита – хита; худук
– худук; цвЬлить – цвелить; цмыга – цмыга; чабун – чабун; чуча – чуча; шибарта
– шибарта; яшка – яшка.

6. Архаизмы,
имеющие у Даля помету “стар.”, образуют особый слой выписок. Из них,
например, два замечательны тем, что обнаруживаются в “Слове о полку
Игореве”: смага и цвелить. Кроме того, есть тюркизмы ордынской эпохи
дефтер и яса, забытые региональные германизмы цолнер, шида и шкиль. Если
попытаться интерпретировать материал в позитивном смысле, то складывается
картина эпического размаха криминальной традиции и феноменальной устойчивости
криминальной лексики от Соловья Разбойника до современности – устойчивости,
превосходящей даже консервативность лексики письменного языка. Приведем примеры
архаизмов, заимствованных, по всей вероятности, у Даля, письменным путем:

бармица, -ы, ж.
Угол. Бусы [М92: 82; ББИ: 24; Б97-I: 29] [МН00: 45]. Ср.: барма ж… бармица
стар. оплечье, походившее на отложное ожерелье [Д-I: 50].

гиль, -я м.
Угол., жрр. 1.Мятеж. См.(2), 179.2.Группа мятежников. См.(2), 179… [МН00: 124].
До литературного источника1993 г. [См.(2)] гиль в значении ‘группа мятежников’
встречается в: [М92: 103; ББИ: 55; Б97-I: 87]. Ср.: гиль м. стар[ое:] смута,
мятеж, скопище … [Д-I: 350]. Есть повод для сомнений в реальности жаргонного
слова.

дефтер, -а м.
Угол. Документ [М92: 113; ББИ: 68; Б97-I: 110] [МН00: 156]. Ср.: дефтеръ или
девтеръ м. тат[а]р[ское] стар[инное] ханскiй ярлыкъ или грамата о выходахъ, т.
е. о пошлинh, дани, сборахъ [Д-I: 434].

исад, – а м.
Угол. Базар, рынок [М92: 131; ББИ: 96; Б97-I: 171] [МН00: 233]. Ср.: исадъ м.
стар. исада ж. арх. исадь ж. прм. исады мн. астрх. изсадъ, мЬсто высадки на
берегу, пристань, торговая пристань, базаръ… [Д-II: 48].

редрый, -ая,
-ое Угол. Рыжий [ББИ: 207; Б97-II: 14; М92: 221] [МН00: 506]. Ср. архаизм у Даля: редрый стар. арх. влгд. рыжий,
рыжебурый о рогат[о]м[ъ] скотЬ. Да благословляю язъ Василей дочери своей телицу
редру… [Д-IV: 89]. Анахронизм?

смага, -и ж.
Угол., мол. Жар, огонь [ББИ: 227; Б97-II: 47; М92: 235; h-98] [МН00: 548]. Ср:
смага ж. жаръ, пылъ, огонь, полымя, горящiй жупелъ. Поскочиста (половцы) по
руской земли, смагу мычучи въ пламянЬ розЬ (изъ пламеннаго рогу), Сл[ово] о
п[о]л[ку] Иг[оревЬ]… [Д-IV: 230]; [Фасмер-III: 682-3]. Несколько иной
контекст и комментарий “Здесь, возможно, имеется в виду какой-либо
погребальный обычай” дан у акад. Д.С.Лихачева [Слово: 68, 200]. Сомнения в
существовании слова в жаргоне остаются, поскольку живые говоры дают скорее
значения ‘сухость во рту, на губах; жажда; прель; ушная сера; сажа, копоть’
[Даль: там же; Фасмер-IV: 682-3], значение ‘жар, пламя’ ближайшим образом
вычитывается из контекста “Слова” и представлено в
церковно-славянском [Фасмер: там же].

Не все примеры
архаизмов равноценны как доказательства неоправданного заимствования словарного
материала. Можно допустить, что какой-то из них и был услышан собирателем в
соответствующей обстановке. Однако 12 совпадений со словарем Даля в наборе
редких архаизмов невольно вызывает вопросы. К этому добавляется ряд менее
сомнительных примеров, также представленных в 3 указанных словарях жаргона
впервые, например: вадить, -жу, -дит несов., кого. Угол. Неодобр. Клеветать на
кого-л., оговаривать кого-л. [М92: 91; ББИ: 39; Б97-I: 55] [МН00: 87]. Ср.:
вадить… стар., а иногда и нынЬ: клеветать на кого, наговаривать [Д-I: 160] и
др.

7. Слова со
знаком вопроса у Даля и их представленность в предполагаемых выписках, вошедших
в состав словника 3 жаргонных словарей.

Кроме
архаизмов, рассмотренных выше, обращает на себя внимание многочисленность
совпадений между словами, ранее не встречавшимися в жаргонных словарях, и словами,
которые у Даля снабжены знаком вопроса. У Даля знак вопроса ставился, очевидно,
при заглавном слове или толковании, если имелись основания для сомнений в
источнике или не удавалось снять все вопросы, связанные с рабочей фиксацией
слова в устной речи (ср. выше тута, вероятно, от туга ‘печаль’, из
“Словаря Академии”). В сводном словаре [МН00] многие подобные случаи
опущены: гунак теленок; гутин геморрой, елака брага, пиво; ревка густой хвойный
лес. (Не включены в последний словарь и многие другие слова, кажущиеся
подозрительными также и нам: апирексия промежуток времени между совершением
преступления и лишением свободы; апирекция то же; блицы грибы; втапоры тогда, в
то время; гобзить совершать половой акт; говеть сидеть в карцере; гуляф 1.Роза.
2.Шиповник; жижка, жичка поросенок; золок заря, катули дорожный багаж, локошник
слабовольный, зависимый человек; пасть провал, пропасть; потуга 1.Хутор.
2.Отдельно стоящий дом; разбитной ловкач, хитрец; размодеть ослабеть,
раскиснуть; разобуртело рассвело; ракса монисто; растепеля 1.Неряха.
2.Разгильдяй; растетеха малограмотный, глупый человек; рундук 1.Магазин.
2.Склад, хранилище. 3.Глупый, недалекий человек. 4.Неповоротливый, ленивый
человек; сеун приятная новость, радостное известие; скопа старая цыганка, всю
жизнь не работавшая на производстве и не приносящая никакой пользы обществу
[Б97-II: 42]; степка кладовая; темяшить 1.Запоминать. 2.Бить по голове; тында
неряха, неопрятный человек; умрить успокоить, усмирить; уснуть выкупаться (в
ванной); ухалка бойкая, разбитная женщина; ухетить 1.Убрать 2.Устранить,
ликвидировать; убить; фаля 1.Разиня. 2.Простак; чапить 1.Подносить, подавать.
2.Поднимать; шира 1.Мышь; ядало рот; ягра 1.Место проведения сходки (см.).
2.Конспиративная квартира. 3.Притон, о котором известно милиции; ячать, ячить
жаловаться.)

В выписки, а
затем в словари жаргона попали, думается, из первого тома Даля 25 слов:
абодье?; аводь?; агачъ?; алодь?; атама?; батас?; боршать?; вздонжить?;
вызлунь?; вынь?; вытва?; гагры?; газить?; гиршiй?; глеча?; гмара?; гунакъ,
гуначикъ?; гуриться?; гутинъ?; дадонъ?; дедеръ?; ерутинка?; заевый?; запука?;
зотка?; из четвертого тома Даля – 22 слова (из них 7 со знаком вопроса при
толкованиях): ревка?; ри?; рига?; сакать?; сбузыкать кого, п[е]рм. спихнуть,
столкнуть?; сгумить?; сиковать, сиктать?; скес?; снага ж. юж. сила?; снота?;
спафей?; тандитъ?; тута?; тяхтать?; фая?; халтыга тв[е]р. вЬтреный,
непостоянный человЬкъ?; халять?; харатка?; хриза ж. смл. высокая, худощавая
женщина?; чака?; чукавый нвг. смЬтливый, догадливый, хитрый?; шибарта ж.
(шебарша?) влд. всякая дрянь?; шира ж. в[о]л[о]г[о]д[ско]-яр[ославское] мышь?.
Приведенных примеров, думается, достаточно, чтобы предположить, что автора
(авторов) выписок знак вопроса не смущал, а привлекла, скорее всего,
необычность слов. В противном случае, если подходить к выявленному совпадению
как к положительно документированному факту, становится не совсем понятно, чем
восхищаться, то ли провидческим дарованием Даля, который, поколебавшись, все же
верно записал 47 трудных слов, то ли лексической емкостью жаргона, который,
хоть и сильно изменился, но сохранил 47 редчайших слов именно в том виде, в
каком они зафиксированы у Даля. Такое единодушие, однако, больше всего похоже
на некорректное письменное заимствование.

8.
Неравномерность выборки.

Словарь
является гармоничной, можно сказать, самоорганизующейся системой. Для всякого
языка характерно специфическое распределение слов, например, по первым буквам.
Если мы сравним два достаточно объемных словаря какого-либо славянского языка,
то слов на букву п- окажется заведомо больше, чем слов на букву а- или ф-.
Специфическое распределение слов внутри буквы “п” будет всякий раз
достигаться за счет распространенных приставочных производных, проявляясь все
более отчетливо по мере роста объема словника. И т.д.

На этом фоне
представляется важным зафиксировать и объяснить неравномерность, выявляемую в
списке совпадений между словарем Даля и 3 анализируемыми жаргонными словарями.
Выше уже было отмечено, что из слов, представленных у Даля со знаком вопроса,
только те, которые помещены в 1-й и 4-й тома, находят параллели в 3 жаргонных
словарях. Подобные слова имеются и во 2-м и 3-м томах Даля, но параллелей к ним
в наших 3 источниках не обнаружено.

Представим
количественные показатели в виде таблицы: Совпадения между словарем Даля и 3
жаргонными словарями, изданными после 1992 г.

 

Даль (тома)

Буквы

274 слова

47 слов с “?”

I

А-З

116

25

II

И-О

7

0

III

П

6

0

IV

Р-V

145

22

 

Такие перепады
не могут возникнуть случайно. В жаргоне конкретной группы такой скачок быстро
приводит к девальвации достигнутой экспрессии, и начинается поиск и активизация
иных средств. Единственное объяснение выявленному “запрету” на буквы
И,.. П таково: коль скоро подобная неравномерность не могла быть вызвана
естественными количественными колебаниями в речи, то есть лингвистическими
причинами, она создана “человеческим фактором”. Выписки из крайних
томов сделаны старательно, а из средних томов – спустя рукава.

9.
Индивидуальность автора (авторов). Мы уже многое знаем об авторе (авторах)
выписок. Так, не вызывает сомнения, что словарь Даля копировался человеком, с
известными трудностями читавшим текст в орфографии прошлого века. Смешение
конечных -Ъ и -ь, игнорирование знаков ударения и различий между е-ё в рабочих
выписках для словаря, неразличение прямых и переносных значений, не исключено
также, что и некоторая недобросовестность (даже в деле фальсификации или
“домысливания” словарных материалов) – это неполный список черт
языковой личности, реконструируемых на основе анализа выявляемых следов речевой
деятельности, протекавшей в письменной форме (имеются в виду в основном две
операции: выбор фрагментов текста словаря и их копирование). Вряд ли эти черты
собираются в одну непротиворечивую персону.

С одной
стороны, иногда за новыми словарными статьями чудится хорошо узнаваемый голос
автора-энтузиаста, неуклюжего и страстного обличителя: скопа старая цыганка,
всю жизнь не работавшая на производстве и не приносящая никакой пользы обществу
[Б97-II: 42]. Можно только догадываться, какой квазикриминальный полуфабрикат
был подсунут автору (помощником-циником?) на основе выписки из Даля, ср.: скопа
ж. орликъ, рыбакъ, хищная птица Falco haliaetos, охотно ловитъ рыбу (когтями) и
домашнюю птицу [Д-IV: 203].

С другой
стороны, в выписки врывается иной голос (названного выше помощником-циником;
возможно, не один голос): Ему может принадлежать замаскированный намек на
чью-то (будущего читателя/автора рукописи?) национальную принадлежность: форели
(устар.) психиатрическая лечебница; форель психически ненормальный человек
[ББИ: 261; Б97-II: 110], ср. возможный исходный материал для иронического
переосмысления, выписанный из Даля: форель ж. рыбка Salmo faria,.. Форелевыя
ловли есть … в Башкирiи [Д-IV: 537]. (Переосмысление материала Даля перекликается
с анекдотом. Проверяют сумасшедшего: “В унитазе рыба водится?” –
“Нет!” – “Здоров. Выписываем”. А он думает: “Я ж не
дурак, рыбные места выдавать”).

Другой
возможный случай анекдотического переосмысления материала Даля – слово ука, -и
ж. Угол. 1.Смесь молока с водкой [ББИ: 254; Б97-II: 98; М92: 256] [МН00: 611].
Реальный комментарий: водка с молоком – анекдотическое слабительное средство.
Не исключено, что в словаре отражена шутливая переработка цитаты из Даля: ука,
утька влд. по[-]ребячьи, тпруся, молоко [Д-IV: 480].

В сходном
ироническом ключе переосмыслено, вероятно, также немелое (-ого ср. собир.
Угол.) законно приобретенное [ББИ: 154; Б97-I: 276] [МН00: 381], то есть
немилое. Обращает на себя внимание мена и – е под ударением, как и в реальном
жаргонном слове помеловка ‘помилование’.

Вероятно, к
выпискам из Даля, сделанным для целей сопоставления с уже зафиксированными
словами, могло быть добавлено некоторое количество необычных слов просто для
объема картотеки. Некоторые из них подвергались шутливому редактированию.

Если допустить,
что носитель или знаток жаргона, привлеченный в качестве помощника, не был
заинтересован в результате и “для галочки” подсунул читателю/автору
сфальсифицированные материалы, да еще добавил к ним тайком оскорбительные
намеки, то мы оказываемся перед апорией: а всякое ли слово, которое придумает
носитель жаргона, является жаргонным? Непростой вопрос о статусе авторского
жаргонного слова в данном случае попадает в зону, где он не имеет однозначного
решения. Часть подозрительных случаев мы рассмотрели, но даже при наличии
сигналов текстуальной зависимости от Даля выводы не всегда были определенными.

Главная
трудность состоит в том, что перед нами результат коллективного действия,
длительного и сложного разделения труда. Не все в этом коллективе были знакомы
друг с другом, не все были настроены на объективное описание жаргона. Поэтому,
по всей вероятности, даже авторы словарей не догадывались об истинном источнике
части словарных статей.

 

Границы
феномена

Вероятной
зависимость от Даля признается в том случае, если слово не встречалось ранее в
жаргонных источниках и толкование его в значительной степени совпадает с
толкованием в словаре Даля. Имеется в виду наличие и последовательность
существенных признаков в графике, в выборе лексики для толкования лексических
раритетов, в словарной статье и более широком контексте. Хотя число
доказательных совпадений таково, что внутренних сомнений в том, что перед нами
трансформирования цитата из Даля, не остается, объективно нет возможности
указать то число признаков (количественный порог), после которого факт
цитирования для каждого слова может быть признан безусловно. Это объективное
свойство верифицируемого материала, подвергавшегося многократному копированию и
редактированию. Кроме того, всегда есть минимальная вероятность того, что
сходство вызвано правкой толкования по авторитетному образцу, а слово было
действительно услышано в речи.

Вероятной
зависимость от Даля признается в том случае, если слово не встречалось ранее в
жаргонных источниках и толкование его в значительной степени совпадает с
толкованием в словаре Даля. Имеется в виду наличие и последовательность
существенных признаков в графике, в выборе лексики для толкования лексических
раритетов, в словарной статье и более широком контексте. Хотя число
доказательных совпадений таково, что внутренних сомнений в том, что перед нами
трансформирования цитата из Даля, не остается, объективно нет возможности
указать то число признаков (количественный порог), после которого факт
цитирования для каждого слова может быть признан безусловно. Это объективное
свойство верифицируемого материала, подвергавшегося многократному копированию и
редактированию. Кроме того, всегда есть минимальная вероятность того, что
сходство вызвано правкой толкования по авторитетному образцу, а слово было
действительно услышано в речи.

Еще более
многочисленны случаи совпадений, не отмеченные красноречивыми ошибками. Явных
признаков текстуального заимствования не выявляется, однако ранее в жаргонных
словарях подобные слова не фиксировалось, да и в речи их тоже непросто
услышать. Эти случаи все еще требуют проверки, однако для их верификации нам
пока не удалось выработать эффективных стратегий. Для каждого из этих слов его
статус в жаргонном словаре остается под вопросом. Скорее всего большинство из
них все-таки проникли в словарь современного жаргона в качестве рабочих выписок
или, реже, слов-фальсификатов, шутливых трансформаций из словаря Даля, а затем
закрепились в общем алфавитном списке.
Список
литературы

Cortelazzo M. Voci zingare nei gerghi padane
// Linguistica. – Т. XV. In memoriam Slamko
Skerlj oblata. – Ljubljana, 1975. – P. 29-40.

h-98: h-98: http: // onwin. wplus. net./ mafia/ blat/.
1998.

Manush: Manush Leksa Romany-Latvian-English
Etymological Dictionary. Riga: Zvaigzne ABC, 1997.

Mi. EW: Miclosich F. Etymologisches Woerterbuch der
slavischen Sprachen, Wien, 1886. S. 110, 425.

Mi. TEl.: Miclosich F. Die tuerkischen Elemente in den
suedost- und osreuropaeischen Sprachen, I-II, Nachtrag I, II (DWA, № 34, 1884).
Nachtrag 1, S. 325.

Romsko-: Romsko-cesky a cesko-romsky kapesni slovnik/
M. Hubschmannova, H. Sebkova, A. Zigova. Praha: Fortuna, 1998.

Wolf.R.: Woerterbuch des Rotwelschen: Deutsche
Gaunersprache. – Mannheim, 1956.

Б97-I/II:
Балдаев Д.С. Словарь блатного жаргона. В 2-х тт. – М., 1997.

Баранников
1931: Баранников А.П. Цыганские элементы в русском воровском арго // Язык и
литература. – T. VII. – Л., 1931.

ББИ: Cловарь
тюремно-лагерно-блатного жаргона: речевой и графический портрет советской
тюрьмы / Авт.-сост.: Д.C.Балдаев, В.К.Белко, И.М.Исупов. – Одинцово, 1992.

Вальде: Walde
A. Lateinisches etymologisches Woerterbuch, 2. Ausfl., Heidelberg, 1910. S.
692.

Грачев М.А.
Русское арго: Монография. – Нижний Новгород, 1997.

Грачев,
Мокиенко 2000: Грачев М.А., Мокиенко В.М. Историко-этимологический словарь
воровского жаргона,- СПб., 2000.

Даль-: Даль В.
И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I-IV. М., 1980.

Дубягин, Теплицкий 1993: Дубягин Ю.П., Теплицкий Е.А. Краткий англо-русский и русско-английский словарь уголовного жаргона = Concise
English-Russian and Russian-English Dictionary of the Underworld. – M.: ТЕРРА, 1993.

М92:
Мильяненков Л. А. По ту сторону закона. Энциклопедия преступного мира. – СПб.,
1992.

МН00: Мокиенко
В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. – СПб., 2000.

Паллас П.С.
Сравнительные словари всех языков и наречий. – Ч. I-II. – СПб., 1787-9.

Попов В.М.
Словарь воровского и арестантского языка. – Киев, 1912. [перепечатано:
Козловский Влад. Собрание русских воровских словарей. – Нью-Йорк, 1984. Т. II. С. 3-101].

Потапов 1927:
Потапов C.М. Словарь жаргона преступников (блатная музыка) / Сост. по новейшим
данным С.М.Потапов. – М., 1927.

Радлов В. Опыт
словаря тюркских наречий. Т. 1-4. СПб., 1893-1911. Т. 2. С. 493 и сл.

С97: Слово о
полку Игореве. Новые переводы / Изд. подгот. Н. Колпакчи. – М., 1997.

Слово: Слово о
полку Игореве / Вступ. статья, ред., перевод и прим. Д.С.Лихачева. – М., 1979.

Смирнов В.П.
Гроб из Одессы. – Одесса, 1993.

Смирнов Н.
Слова и выражения воровского языка, выбранные из романа Вс. Крестовского
“Петербургские трущобы” // ИОРЯС IV Кн. 3. 1899. – С. 1065-1087
[перепечатано: Козловский Влад. Собрание русских воровских словарей. –
Нью-Йорк, 1984. Т. I. С. 27-54].

Собрание
выражений и фраз, употребляемых в разговоре С.-Петербургскими мошенниками //
Северная пчела. – N 282 (24 дек.). – СПб., 1859. – С. 1129-1130.

Сомов 1996:
Сомов В.П. Словарь редких и забытых слов. – М, 1996.

СРВС 1983-I/IV:
Cобрание русских воровских словарей / В 4-х томах. Cост. Влад. Козловский. –
New York, 1983. – T. 1-4. Тиханов 1899:

Тиханов П.Н.
Черниговские старцы // Труды Черниговской ученой архивной комиссии. – вып. 2. –
Чернигов: , 1899/1900. – С. 65-155.

Толстой-1:
Толстой А.К. Собр. соч. в 4-х тт. – Т. 1. – М., 1963.

Трахтенберг
В.Ф. Блатная музыка (“жаргон” тюрьмы). – СПб., 1908.

ТСУЖ 1991:
Tолковый словарь уголовных жаргонов / Cост. колл. авт.: Ю.П.Дубягин и др. – М.,
1991.

УМК: Уоллер
Мак-Киенго. Словарь русской брани. – Калининград, 1997.

Фасмер-I/IV:
Фасмер Макс. Этимологический словарь русского языка. Т. I-IV. М., 1986-7.

ЦРС: ЦРС 1938:
Цыганско-русский словарь / Cост. Баранников А.П., Cергиевский М.В. – М.: Изд-во
ин. и нац. словарей, 1938.

Шаповал В.
Ресемантизация собственных имен в арго // Семантика языковых единиц. Доклады VI
Международной конференции. – Т.I. – M., 1998. – С. 226.

Шаповал В.
Текст источника как объект анализа для историка и филолога. – М., 2001.

В.В. Шаповал.
ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ И ЛЕКСИКОГРАФИЯ ЖАРГОНА.