Концепция истории отечественной словесности в«Обзоре русской духовной литературы» архиепископа Филарета (Гумилевского)
Зверев В.П.
АрхиепископФиларет (в миру Димитрий Григорьевич Гумилевский, 1805–1866) широко известенкак автор фундаментальных трудов «История русской церкви» и«Православное догматическое богословие», основатель академическогожурнала «Творения св. отцев в русском переводе, с прибавлениями духовногосодержания» и «Черниговских епархиальных известий». Однако всвое время он был популярен не только в богословской среде, но и в светскойблагодаря тому, что вел многостороннюю «учено-литературную деятельность».«Как историк, Филарет является даровитым и ученым. Он первый, можносказать, из ученых историков духовных вступил в довольно близкие отношения ссветскими учеными и такими же органами литературы. И его многие труды, особеннопервые, появляются в изданиях светских. Отсюда объясняется быстрая и широкаяизвестность Филарета Гумилевского. Разумеется, о нем шумно заговорили.Московское общество истории и древностей избрало его в свои члены. Журнальнаякритика возложила на него большие надежды».
Завершивкруг своей земной жизни в чине архиепископа Черниговского и Нежинского, докторбогословия Филарет Гумилевский оставил после себя огромное литературноенаследие. В некрологе, опубликованном в «Душеполезном чтении»,справедливо отмечалось: «Угас один из великих светильников православнойрусской Церкви. Русская духовная литература лишилась единственного в своем родедеятеля». Здесь в числе важнейших трудов преосвященного Филарета былназван и «Обзор русской духовной литературы».
Перваячасть этого этапного в литературно-духовном наследии архиепископа труда –«Обзор русской духовной литературы, с 862 по 1720 год» – былаопубликована сначала отдельными выпусками в 1857 году в Санкт–Петербурге, азатем напечатана в «Ученых записках второго Отделения ИмператорскойАкадемии наук» (1857. – Кн. 3. – С. 1–300). В виде книги эта работаархиепископа Филарета (Гумилевского) с незначительными изменениями появилась всвет в Харькове в 1859 году, она была снабжена солидным академическимаппаратом: алфавитный указатель писателей к ней составил сам автор; алфавитныйуказатель сочинений подготовил Н.А. Добролюбов, а хронологический указательписателей и произведений – М.И. Сухомлинов.
Втораячасть труда преосвященного Филарета – «Обзор русской духовной литературы,1720–1858 г., (умерших писателей)» – вышла в 1861 году в Санкт–Петербурге,а дополненное ее издание – в 1863 году в Чернигове. В 1863–1864 годах в«Черниговских епархиальных известиях» публиковались дополнения к«Обзору русской духовной литературы, 862–1720».
Судяпо всему, архиепископ Филарет (Гумилевский) не прекращал работать надсовершенствованием своего историко-литературного труда до конца жизни. Однакотолько в 1884 году, почти через 20 лет после смерти преосвященного,книгопродавец И.Л. Тузов выпускает третье издание («с поправками идополнениями автора») обеих частей «Обзора русской духовнойлитературы». На этом и завершается публикация в России столь любопытного инеординарного для отечественного литературоведения труда по истории русскойсловесности, написанного высокочтимым архиереем Православной Церкви.
Насколькозначителен был этот труд архиепископа Филарета, можно судить по сведениям ивоспоминаниям современника и, пожалуй, самого первого серьезного биографапреосвященного – Степана Ивановича Пономарева. «С великим изумлениемглядишь на эту громадную начитанность, – читаем у него, – и думаешь:»Господи! Да когда он успел прочитать все это? Как мог удержать в памяти икстати применить к делу всю эту массу сведений?” Притом, несмотря на всеобилие цитат и ссылок, мы положительно утверждаем, что и те и другие делаемы имбыли еще довольно скупо, часто отличались крайней сжатостью (и – к сожалению –иногда неопределенностию и неверностию). Соображая все это, готов думать, чтоон писал свои книги, приводил цитаты, ставил ссылки наизусть, приблизительно,лишь бы не останавливалось дело”.
Впрочем,С.И. Пономарев был одним из отрицательно настроенных против трудапреосвященного Филарета рецензентов и опубликовал в 1862 году статью с резкойкритикой «Обзора русской духовной литературы» в харьковском журнале«Духовный вестник», во многом предвзято и даже враждебно относившемсяк архиепископу Филарету. Видимо, поэтому и в его итоговом очерке,опубликованном в Полтаве уже после кончины преосвященного, биографические сведенияо почившем густо замешены на мелочной критике, хотя умалить значение трудовархиепископа Филарета (Гумилевского) для русской литературы и ПравославнойЦеркви весьма трудно. «Итак, – писал С.И. Пономарев в 1866 году, –громадные дарования, вооруженные глубокою ученостию, всегдашний труд,проникнутый увлечением, вечно-производительное чтение, кипучая жажда научнойдеятельности, стремительная отвага во все проникнуть, лаконическая сжатостьвыводов, неослабное внимание ко многим движениям современной мысли и (ктоупрекнет его за это?) жажда приобрести себе имя доброе – вот что произвело тообилие работ, которое так изумляет нас. Но вследствие научных обстоятельстввремени, вследствие жизненной обстановки его, вследствие разнородной массыработ и спешного характера деятельности, во многих сочинениях его, принеобыкновенной ширине и раскидистости их поля, не видишь строго обдуманногоплана, не встречаешь полного решения задачи, сообразно современным требованиямнауки; так что почти все сочинения его представляют собою по преимуществуматериалы, счастливо собранные и удачно сгруппированные. И в этом отношениизначение его чрезвычайно велико: во многих областях духовной науки без книг егонельзя и шагу ступить. Труды его, как богатейшая организованная масса материалов,как пособия для дальнейшего делания, составляют обильный, драгоценный инезаменимый вклад в сокровищницу духовной литературы».
Появлениев 1857 году первой части «Обзора русской духовной литературы»архиепископа Филарета привлекло внимание 24-летнего А.Н. Пыпина и было имвстречено как «чрезвычайно полезное приобретение нашей ученой литературы,давно нуждавшейся в подобном труде». Как принципиально новое по сравнениюс известным словарем митрополита Евгения (Болховитинова) молодой историклитературы отмечал в этом труде то, что «преосвященный Филарет решилсятеперь представить хронологический обзор древней русской письменности, обращаяглавное внимание на духовный самостоятельный отдел ее».
А.Н.Пыпин понимал сложность и трудноразрешимость задач, решаемых архиепископомФиларетом в своем обзоре, и поэтому писал: «Подобные сочинения очень редкомогут похвалиться совершенной полнотой и законченностью, потому что требуютбольшого, почти механического труда при собирании разбросанной литературы предмета,причем весьма легко делать недосмотры и пропуски; очень естественно, что длямногих „Обзор“ преосвященного Филарета покажется весьманедостаточным». Неизбежные просчеты в труде такого размаха искупалисьноваторством и смелым стремлением автора системно выстроить историюотечественной словесности. «Впрочем, – замечал А.Н. Пыпин, – трудпреосвященного Филарета является первой попыткой собрать в одно целое новейшиеисследования о древней письменности, и к нему нельзя прилагать слишком строгихтребований, потому что в первый раз бывает весьма трудно соединить в памятиогромный и разбросанный материал, который покорится только усидчивомубиблиографическому исследованию. Что касается изложения, новый трудпреосвященного Филарета отличается тою же сжатостью, какую мы привыкли видеть ив других его сочинениях; его отзывы о писателях оригинальны и иногдаметки».
Строжайшейи во многом несправедливой и предвзятой критике труд архиепископа Филарета былподвергнут в харьковском журнале «Духовный вестник». И.А. Сербиноврешил подробнее развить отмеченные А.Н. Пыпиным в «Отечественныхзаписках» замечания и открыто обозначил свои заведомо негативныеустановки: «Мы намерены рассмотреть этот труд: I) со стороны излишков,которые допустил в нем автор; II) со стороны произвольного усвоения авторомнекоторых писаний известным писателям; наконец III), подобно рецензенту»Отечеств записок”, и со стороны необстоятельностисочинения и отчасти ложности сведений, им сообщаемых; только говоря онеобстоятельности «Обзора», мы, чтобы не сойтись с г. Пыпиным, будемуказывать совсем на другие факты, нежели на какие он указывает”.
Высокуюоценку труду преосвященного Филарета дал выпускник Московской духовной академиии будущий профессор Киевского университета Ф.А. Терновский, напечатавший (подпсевдонимом Ф. Алексеев) свою обстоятельную и в основном положительную рецензиюна «Обзор» в рамках «Обозрения материалов для истории русскойдуховной литературы». Он отмечал новый концептуальный подход архиепископаФиларета к изложению истории русской духовной литературы: «Хронологическийпорядок Обзора дает возможность следить за историческим ходом нашей духовнойлитературы с большим удобством, чем алфавитный порядок Словарям Евгения. В самом отношении к делу у прФиларета заметно более ясное сознание библиографических требований.М Евгений любит останавливаться на личности духовного писателяи охотно рассказывает его биографию, или, точнее сказать, послужной список;пр Филарет большею частию пропускает биографическиеподробности и непосредственно обращается к исчислению сочинений, ихклассификации и указанию их достоинства и содержания. Нельзя сказать, чтобыпосле появления Обзора пр Филарета Словарьм Евгения сделался излишним и ненужным: в Словаре есть многовесьма любопытных биографических и библиографических сведений, которых нельзянайти в Обзоре; при чтении Словарь представляет более интереса изанимательности, чем Обзор; тем не менее в настоящее время Обзор прФиларета должен быть признан первою настольною книгой и главным руководствомдля всякого желающего познакомиться с историею нашей духовной литературы, темболее для желающего заняться специальными трудами по этой части».
Понимаясложность предпринимаемого новаторского исследования и предвидя неизбежнуюуязвимость своего труда, архиепископ Филарет обозначил в предисловии кхарьковскому изданию 1859 года его особенность: «Решаясь обозреть русскуюдуховную литературу, мы не принимаем на себя писать подробную историю ее. Длятакого сочинения в настоящее время недостает еще многих данных; а писатьисторию по предположениям, по соображениям, не основанным ни на чем – делонеумное. Мы ограничиваемся пока литературою 850–1720 годов и представляемтолько хронологический обзор русской литературы того времени». При этомавтор отмечал существенную самобытность литературы обозреваемого периода:«Русская литература до новых времен, до 1720 года, была вся, или почтився, литературою духовною. Только в новые времена о духовных предметах сталиписать по преимуществу лица духовного звания. В старые времена русский народжил, или по крайней мере думал жить, преимущественно жизнию религиозною. Потомуи те, которые писали тогда, писали в религиозном духе. Из круга духовной литературыостается удалить разве те письменные произведения древнего времени, в которыхзаключались уставы для временного житейского быта – договоры гражданские,грамоты купчие, меновые, подрядные, поручные, таможенные, судные, жалованные.Да и те иногда писаны бывали в духе глубокого благочестия и с светлыми мыслямио значении человека; почему не иначе, как с осмотрительностию должны бытьисключаемы из круга духовной литературы. Так, предмет обзора нашего сам по себеочень обширен».
Основнымисвоими задачами при составлении обзора преосвященный Филарет считал две:” не мало будет сделано, если а) о личности писателя сказанобудет необходимое, а именно – только нужное для знакомства с ним, как списателем; б) если сочинения его перечислены будут отчетливо и с возможноюполнотою, а более прочих важные осмотрены будут по их содержанию”.Актуальность своего труда автор обзора видел в том, что известный «Словарьо бывших в России писателях духовного звания» митрополита Евгения (Е.А.Болховитинова), переизданный в 1845 под несколько обмирщенным названием«Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев,писавших в России», «в свое время был весьма полезным; но в настоящеевремя оказывается он очень недостаточным», так как «на пространствевремени 862–1720 годов в нем найдете известия только о 160 писателях и почти отаком же числе сочинений, которых писатели неизвестны по имени».
Появившаясяв 1861 году вторая часть труда архиепископа Филарета, посвященная русскойдуховной литературе 1720–1858 годов, была воспринята как «одно из самыхобстоятельных сочинений русской богословской литературы, плод самыхдобросовестных занятий». «Библиографические записки», отмечаяпреемственность между первой и второй частью «Обзора» ихронологический характер изложения материала, обращали внимание на богатуюбиблиографическую сторону нового исследования преосвященного Филарета:«Биографическая сторона книги небогата, суждения и характеристики большеючастию довольно кратки и скудны, и книга оказывается значительнее стороноюбиблиографическою, указаниями неизвестных сочинений, между прочими некоторыхраскольнических, известиями об авторах, о которых нет печатных сведений, вообщемассою фактов, добытою розысками автора». Все это было связано с тем, чтоархиепископ Филарет теперь обращался к литературе нового периода, весьмаотличного от древнего, изложенного в первой части.
«Современи Петра В многое переменилось в России, – начинал своепредисловие преосвященный Филарет ко второму изданию (1863) книги „Обзора“,посвященной 1720–1858 годам. – Произошла перемена и в русской литературе:светская литература отделилась от духовной, избрав себе особые предметы иособый дух. Казалось, теперь обозревающему духовную литературу легко замечатьдеятелей духовной литературы. Но произошла перемена и в предметах духовнойлитературы. По сложности нужд нового времени предметы духовного образованияумножились; от духовных деятелей, для успешной борьбы с неприязненным духомвремени, потребовались новые меры и новые приемы. Повременно сменявшиесясистемы философии производили перемену в обществе; деятелям духовным надлежалохорошо знать как дух современной философии, так и производимое им действие вобществе, чтобы так или иначе действовать на общество. Не говорим уже о том, чтоздравая философия – часть религии. Так область духовной литературы расширилась,вошла в соприкосновение с предметами образования светского, но не противзначения христианства. Христианство само по себе не чуждается ничего мирского,за исключением греха; чуждается христианства грешный мир. Христианство, до чегобы ни касалось, усовершает все».
Однакоархиепископ Филарет предупреждал: «При умножении предметов внимания нужноиметь много осторожности, чтобы оставаться верным духу христианскому, неувлекаться и не рассеиваться веяниями изменчивого мира. Истины христианские,открытые в Слове Божием и являющиеся в истории христианства, – самый главныйпредмет духовной литературы, для всех времен. Затем св. Церковь столько любитнас, что не только позаботилась указать нам науки, прибавочные к главнымдуховным, но и учит нас, как ими заниматься. – Значит, сомнения о предметахновой духовной литературы – напрасны».
Хотяавтор «Обзора» и признавал, «что сочинения искреннегохристианского благочестия, кем бы они ни были писаны, должны занять место вистории духовной литературы», он неминуемо сталкивался с определеннымитрудности при отборе для своего исследования духовных писателей. «Ксожалению, – приходилось констатировать, – обозревающий историю духовной жизнинового времени встречает два печальные явления. После того как отделиласьсветская литература от духовной, многие и очень многие из светских как быстыдились писать о духовных предметах, опустив из виду, что без христианстваневозможно плодотворное образование, а возможно только впадение в языческоенеустройство. Другие кое-как сознавали эту ошибку времени, но, увлекаемые темже недоверием к вере, иногда тайным, несознаваемым, до того отделялись отЦеркви, что составили себе свое христианство, свое благочестие, своюверу». Выдвигая высокие благочестивые требования к писателям,преосвященный Филарет со своей концепцией и представлениями о духовности авторавступал в противоречие с теми, в основном эстетическими критериями, по которымопределялись почетные места в истории русской светской литературы.«Лучшими, – считал он, – оказывались те из светских, которые получилидомашнее благочестивое воспитание, или сколько-нибудь учились в духовныхучилищах, или же вели жизнь строго христианскую. Вот почему не на многих изсветских писателей приходится с утешением обращать внимание при обзоре духовнойлитературы. Иначе посмотришь, посмотришь на иных, да и отходишь сгрустию».
Втом же предисловии ко второму изданию книги «Обзора», посвященнойновейшему периоду русской литературы, преосвященный Филарет объяснял причину,по которой за границами его обзора оказались многие признанные в светеписатели. «На одном испытании, – рассказывал он, – в светском учебномзаведении, предложен был вопрос: „Чего не доставало в Пушкине?“ Ответнемедленный был такой: „Религии“. Печальный ответ: но таков ответюной, свежей души».
Поубеждению автора «Обзора русской духовной литературы», «длядуховного сочинения требуется не то только, чтобы оно рассуждало о Боге, ночтобы рассуждало по Божиему указу, а не по своему». Поэтому он суверенностью отмечал: «Старец Назарий или старец Феодор не писали бойкимстихом Лермонтова о душе; а как они сладки душе с своими простыми словами и какони хорошо знают ту душу, которая осталась тарабарскою грамотою дляЛермонтовых».
Дляпреосвященного Филарета было важным определить специфику своего исследования,заранее снять претензии критиков, поэтому последовавшие за первым издания онснабжал предисловиями, в которых старался объяснить сложности своего во многом новаторскоготруда. «Сочинитель, – отмечал он, – берет на себя то, что по силам егоили, если угодно, что доступно по нынешнему состоянию сведений о русскойдуховной литературе, – пишет обзор и то не обширный, а не историюлитературы». «Сочинитель опасается говорить много, со включениемненужного, а не говорить нужного. Он желал бы в немногом сказать многое.По-прежнему в биографии писателя показываются только те черты жизни его,которые необходимы для мысли о писателе и сочинениях его; прочие – лишняя кладьв обзоре ученого».
Признаваяважность и несомненные научные и новаторские достоинства исследований Ф.И.Буслаева («Исторические очерки русской народной словесности», 1861) иИ.И. Срезневского (в области «памятников письма и языка X–XIVвеков»), архиепископ Филарет (Гумилевский) в том же предисловии обозначалспецифику и особенность своего исследовательского труда: «Но обзордуховной литературы следит собственно за развитием русской духовной мысли; онзамечает только ту грамоту, где есть особенность для веры; перевод с греческогозамечается в нем или как дополнение к деятельности мысли оригинальной, или каквозбуждение и правило для этой деятельности. Все хорошо в своем месте и в своемразмере».
Конечно,он понимал, что к его труду могут быть предъявлены требования, которые невыполнимы на данный момент. «Могут желать, – предвосхищал архиепископФиларет такие требования, – чтобы каждая деятельность писателя, какпроповедника, как канониста, как учителя веры, как наставника жизни, какфилософа или как историка, раскрыта подробно… Или могут желать, чтобы выписаныбыли из сочинений лучших писателей места важные для жизни каждого, для юриста,для проповедника, для священника, для архипастыря… Но чтобы выполнить вполнетот или другой, весьма обширный, план, требуется много предварительных работ. Агде они? Есть ли монографии о писателе Платоне, или Кулябке, или Юшкевиче, илиПрокоповиче? Нет и нет. Потому обширные планы пока приятные мечты».
Вдействительности к середине XIX века не были еще сформированы методологическиеи основательные принципы построения истории отечественной словесности во всехее видах и жанрах. Это касалось не только художественной литературы, но ижурналистики и литературной критики. Так, А.П. Пятковский справедливо замечал:«То же, что о журналистике, должны мы сказать и о критике. Истории русскойкритики у нас также не существует, и в имени Белинского для многих включается иначало, и конец нашей критики. Но Белинский, как ни громадны были его заслуги,появился у нас не совсем неожиданно, как многие до сих пор думают об этом: онне совсем нарушил собой след исторического преемства». Причины сложностипостроения истории отечественной словесности критик видел в том, что «изнедостатка историко-литературных монографий, т.е. из недостаточного знакомствас отдельными фазами нашей литературной истории, естественно вытекает инедостаток в полной, цельной „Истории русской литературы“».
ХотяА.П. Пятковский в 1861 году и ссылался на курсы по истории русской словесности,написанные Н.И. Гречем, В.Т. Плаксиным, А.П. Милюковым, А.Д. Галаховым,Петраченко, вынужден был констатировать: «Таким образом, мы до сих пор ещеосуждены повторять слова Надеждина, сказанные им 25 лет тому назад в»Телескопе” (1836 г. Ч. XXXI): «Больно, но тем не менее должнопризнаться, что мы, зная наизусть все мелочные подробности французской,немецкой, английской литературной истории, в собственной своей бродим ощупью,запинаемся на каждом шагу, повторяем безотчетно несвязные предания, коснеем подигом слепого суеверия. Причина тому слишком понятна: историю чужих литератур мывычитываем в чужих книгах, что весьма легко и удобно; свою ж надо изучать впоте лица, самим, в самых памятниках»”.
Впредисловии к «Дополнениям» ко второй книге «Обзора русскойдуховной литературы» архиепископ Филарет писал: «Сочинитель оченьжелает доставить обзору полноту: но как при первом издании обзора (которогоэкземпляры почти все сгорели в петербургский пожар), так при втором не хотелон, не желает и теперь, чтобы обзор служил корзинкою, куда бросали бы всякуюмелочь». «Каждый согласится, – добавлял он, – что плоха логика,записывающая в число писателей тех, которые ничего не писали, или называющаядуховными писателями тех, у кого не видно ничего духовного ни в книжке, ни вжизни».
Припостроении своей концепции истории отечественной словесности архиепископФиларет пришел к строгому определению термина «духовная литература».«Еще замечание о том, что такое духовная литература, – писал он. – Внедавнее время стали под „словесное выражение духовной жизни“ подводитьсказки, басни, легенды, поверья народа. Это значит или не понимать слов своих,которые говорим, или намеренно злоупотреблять высокими словами. Конечно, еслипод словом „дух“ разуметь нематериальную силу души, то и сказки илилегенды – произведение духа, а не продукт материи. Но христианин должен знать,что в христианском мире дух означает облагодатствованное состояние души,недоступное для сил души, представленных самим себе, и что духовное вовсе не тоже, что душевное. Потому ни сказки, ни легенды – не духовные произведения, аплод души больной, точно так же, как и песни житейского художества, точно также, как и произведения ума, философствующего не о Христе».
Такоекатегоричное отстранение духовной литературы от остального массива национальнойсловесности, народной и художественной светской, не всем приходилось по сердцуи вызывало неприятие в среде литературных критиков. В предисловии к«Дополнениям к Обзору русской духовной литературы» (1863–1864)преосвященный Филарет отвечал своим критикам: «Только тот, кто не знаком спредметом или доступен стремлениям несовместным с чистою любовию к науке иправде, может выступать с резкими отзывами о недосмотрах или пропусках, легковозможных в подобном сочинении. Но критика, коль скоро обнаруживает в критике дурноесердце или ребяческую заносчивость, не доставляет чести критику. Да и не таковоныне время, чтобы заниматься мелочами грешной человечности. Если когда, то нынеособенно нужно показывать в опытах, чем одолжена Россия св. вере и ее деятелям.Как много ныне сыплется дикого презрения, клевет, неправд на св. веру и ееискренних чтителей!».
Быловремя, когда «так высоко и ценилась всегда и всеми, без различия духовныхи светских писателей и ученых, учено-литературная деятельность Филарета. Привысочайшем пожаловании его орденом св. Александра Невского в 1866 году вВысочайшем рескрипте засвидетельствовано и об ученых трудах награждаемого как»составляющих украшение духовной отечественной письменности””.
Однакоуже в конце XIX века, несмотря на самое полное и исправленное издание«Обзора русской духовной литературы» в 1884 году, историкилитературы, увлеченные чисто эстетическими, этнографическими иобщественно-политическими идеями, почему-то старательно обходили вниманиемглубоко выстраданный и важный для понимания самобытности русской словесноститруд архиепископа Филарета (Гумилевского). Кстати, и А.Н. Пыпин, в порумолодости благосклонно отнесшийся к нему, в своей фундаментальной «Историирусской литературы» ни словом не обмолвился об исследовании преосвященного.А ведь во многом его «История» держится на хронологическом принципе«Обзора».
Остаетсятолько надеяться, что в наше время поворота к духовности «Обзор русскойдуховной литературы» архиепископа Филарета (Гумилевского) будетвостребован и найдутся отважные ученые и издатели, которые возьмутся засовременное солидное издание его с обстоятельным научным комментарием.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru/