Материалы по роману «Поднятаяцелина» М. Шолохова
Даннаятема затрагивает одну из самых острых, болезненных проблем истории нашейстраны, нашедшей художественное отражение в произведениях писателей,современников событий, и последующих поколений. Долгое время классическим,хрестоматийным произведением о коллективизации считался роман М. Шолохова«Поднятая целина». Особую ценность роману придавал и тот факт, что онбыл написан сразу по горячим следам событий 30-х годов, завершившихся созданиемнового колхозного строя. Поэтому на протяжении многих лет, начиная с 30-хгодов, критика рассматривала «Поднятую целину» как наиболее правдивоехудожественное отображение процесса коллективизации, утверждающее победноеторжество колхозного строя. Сейчас, в связи с обнародованием многих трагическихфактов и материалов о той страшной эпохе, естественно, изменилось и отношение кроману, который теперь рассматривают как произведение, давшее неполную,упрощенную и искаженную картину русской деревни 30-х годов. Но это не умаляетидейно-художественной ценности шолоховского романа. Наоборот, многие хорошоизвестные сцены и эпизоды «Поднятой целины» получают сегодня иноеосмысление и оценку, ибо рассматриваются с точки зрения не классовой, аобщечеловеческой морали. Например, когда Шолохов описывает сцену раздачибедноте вещей раскулаченных, то она вызывает не чувство торжествующей радости,как утверждали советские критики, а боль и жалость к плачущим детям и ихматерям, у которых отбирают заработанное тяжким трудом добро. Именно таквоспринимает это событие Андрей Разметнов, которого принято было ругать замягкотелость, отсутствие коммунистической принципиальности, беспощаднойненависти к классовому врагу. Невольно возникает вопрос, как сам авторотносился к изображаемому им процессу насильственного вовлечения крестьян вколхозы? Верил ли он в необходимость и действенность этой меры, направленной напревращение России в могучую индустриальную державу? Знал ли он о том, чтопроисходило в действительности в казачьих станицах и хуторах? Попробуемответить на эти вопросы, обратившись к фактам, документальным свидетельствамсамого писателя по поводу происходящего на Дону. О том, что коллективизацияздесь началась относительно рано и происходила в острейшей обстановке,свидетельствует письмо Шолохова из Вешенской в 1929 году: «А Вы быпоглядели, что творится у нас и в соседнем Нижне-Волжском крае. Жмут на кулака,а середняк уже раздавлен. Беднота голодает, имущество, вплоть до самоваров иполостей, продают в Хоперском округе у самого истого середняка, зачастую дажемаломощного. Народ звереет, настроение подавленное, на будущий год посевнойклин катастрофически уменьшится». Суть того, что происходило на донскойземле в «год великого перелома», ясна и без комментариев. Но спустядва года в 1931 году Шолохов публикует ряд очерков по вопросам коллективизации.Например, в «Правде» от 25 мая 1931 года весьма оптимистическиописывается весенний сев на Дону: «Ты, товарищ, не сумневайся, — говоритавтору казак-колхозник. — Мы все насквозь понимаем, как хлеб нужен государствуНу, может, чуток припозднимся, а посеем все до зерна». В этих бодрыхинтонациях уже угадываются голоса будущих героев «Поднятой целины».Напрашивается вывод о том, что автор, прекрасно знающий изображаемую жизнь,намеренно смягчал краски, чтобы его трактовка событий совпадала с политическимкурсом партии. На фоне движения к власти фашизма в Германии он, безусловно,верил в необходимость быстрого экономического рывка, способствовавшегопревращению России в несокрушимый военный лагерь. Ради этой широкомасштабнойцели могли быть пригодны любые средства для ускорения процессовиндустриализации и коллективизации, методы нажима, нетерпимости, безжалостностик врагам. Таким образом, неизбежные жертвы в ходе скорейшего строительствамонолитного сильного государства были, по мнению писателя, историческиоправданы. Но, с другой стороны, стремясь к точному; реалистическомуизображению действительности, Шолохов прибегает в романе к спасительномуобъяснению беззаконий и репрессий, творимых в деревне, «перегибами»местных властей, которые исказили «мудрую и гуманную» политикукоммунистической партии. Особую роль в этом играет в «Поднятой целине»статья Сталина «Головокружение от успехов» (1930). Она совершаетнастоящее чудо — отвращает казаков от восстания против советской власти,которое хотел поднять есаул Половцев. Эту мысль легко подтвердить цитатой изромана, воспроизводящей слова казаков, обращенные к врагу. «Власть нашахуторская надурила, кое-кого дуриком в колхоз вогнали, много середняковокулачили… Ить наш председатель Совета так нас зануздал было, что на собраниии слова супротив него не скажи… и порешили мы все через ту статью в газете»Правда” не восставать”. Сейчас такая мгновеннаярезультативность воздействия печатного слова на психологию и мировоззрениеказаков кажется крайне неубедительной, тем более, что знаменитая статья«Отца народов» была, как известно, вынужденной реакцией тогдашнегопартийного руководства на широкое и повсеместное недовольство крестьянстваполитикой насильственной коллективизации, то есть это был лишь маневр с цельювременного успокоения тружеников деревни. И нужный эффект действительно былдостигнут. Хлеборобы с облегчением восприняли статью, так как думали, чтогенеральная линия партии якобы расходится с теми перегибами, которые допускалинизовые партийные работники. Эти настроения изображены в «Поднятойцелине» как массовые. Они-то и отражают стремление земледельцев к свободевыбора форм и средств хозяйствования. Шолоховский роман, видимо, создавалсяскорее как уче6ник новой жизни, как ее образец, положительный пример, ккоторому должны стремиться жители самой передовой страны. Поэтому вполне можноповерить свидетельствам том, что в деревнях «Поднятую целину» читалис упоением, отнюдь не отождествляя представленную в ней картину с реальностью,в романе Шолохова видели ту светлую жизнь, о которой тщетно мечтали, к которойстремились. «Поднятая целина» была трагической попыткой воспетьневоспеваемое, идеализировать действительность. В ней наглядно проявилосьпротиворечие между большим художественным талантом и сковывающей егоидеологической схемой, которая отразилась и в композиции романа.
Вспомнимего начало. Почти одновременно в Гремячий Лог въезжает казачий есаул Половцев,враг советской власти, который пытается вовлечь хуторян в контрреволюционноевосстание, и слесарь Давыдов с благородной и гуманной миссией — создать вГремячем Логу крепкий колхоз. Контрастность целей идейных противниковподчеркивает то, что коварный враг Половцев скачет в хутор ночью, трусливоскрывая свое лицо. Ясным, солнечным днем приезжает в Гремячий Лог коммунистДавыдов. Эта зримая деталь должна была наглядно продемонстрировать низостьцелей одного героя и благородство другого. Кроме того, уже начало романа четкоопределило его основной конфликт — ожесточенную классовую борьбу коммунистов сконтрреволюционерами, отодвигая на задний план кричащие проблемы,сопровождающие сплошную коллективизацию. Вне поля зрения автора оказались,таким образом, идущие на север эшелоны со спецпереселенцами, голодные толпымужиков, искалеченные судьбы детей «кулаков». Значит, жесткаяидеологическая схема уже обрекла роман на неполную, урезанную правду о времени.Но благодаря замечательному таланту писателя эта правда все-таки просочилась вроман, отразив основные драматические обстоятельства, имевшие ключевое значениев процессе коллективизации. Правда, они изображаются автором не во всем объемеи полноте. Например, только пунктиром обозначены наиболее резкие,насильственные действия руководителей и инициаторов коллективизации во времяраскулачивания. Особенно ярко это проявляется в образе коммуниста МакараНагульнова. Чего стоят его откровенные признания о собственном способе агитацииза колхозы: «Я за колхоз как агитировал? А вот как: кое-кому из нашихзлодеев, хотя они и середняки числются, прямо говорил: „Не идешь в колхоз?Ты, значит, против Советской власти? В 19-м году с нами бился, супротивничал, изараз против? Ну, тогда и от меня миру не жди. Я тебя, гада, так гробану, чтовсем чертям муторно станет“. Говорил я так? Говорил. И даже наганом постолу постукивал». Что ж, к этому способу агитации добавить нечего. Такие«рыцари революции», как Нагульнов, своей нетерпимостью к собственнику,фанатичной преданностью идее мировой революции доводят до логического концанасильственную политику правительства по отношению к крестьянству, котораяприкрыта ласковостью и деликатностью Давыдова или Ванюшки Найденова. Но они, всущности, делают одно дело — отнимают хлеб у тружеников земли, выполняяспущенный сверху план. Зловещая правда 30-х годов прорывается, например, втаком эпизоде романа: «Андрей неотрывно смотрел в лицо Нагульнова,одевавшееся мертвенной пеленой. Неожиданно для Давыдова он быстро встал итотчас же, как кинутый трамплином, подпрыгнул Нагульнов. — Гад! — выдохнулзвенящим шепотом, стиснул кулаки. — Как служишь революции?! Жа — ле — ешь? Дая… Тысячи станови зараз дедов, детишков, баб… Да скажи мне, что надо, — ихв распыл… Для революции надо… Я их из пулемета… всех порешу! — вдруг дикозакричал Нагульнов, и в огромных расширенных зрачках его плесканулосьбешенство, на углах губ вскипела пена, Макар забился в припадке». Такиебесноватые помощники партии отчетливо обнаруживали ее антигуманнуюантичеловечную сущность. Никакие справедливые и высокие слова советскихлозунгов, душевные, доверительные беседы Давыдова с хуторянами не моглиприкрыть того бесспорного факта, что ради абстрактного мифического счастьявсего народа производилось безжалостное истребление конкретных людей,составляющих тот же народ. О том, что происходило обесценивание человеческойжизни в эпоху раскулачивания и сплошной коллективизации, говорят действияНагульнова, который, пользуясь доверенной ему властью, избивает единоличникаГригория Банника и под взведенным курком нагана заставляет его дать расписку собязательством вывезти семенной хлеб в колхозный амбар. С той же целью онарестовывает трех колхозников и держит их ночь под замком. Действия Нагульновав романе Шолохова получают осуждение, но и героев, и автора не устраивают восновном их внешние проявления при абсолютной правоте той идеи, которая имруководит. Эта идея нередко вступала в противоречие с нормальными,естественными человеческими чувствами, рождая трагическую раздвоенностьсознания героев, что особенно рельефно проявилось в образе Андрея Разметнова.Член гремяченской партячейки, верящий в правильность курса партии на сплошнуюколлективизацию, он тем не менее не в состоянии заглушить в себе жалость кдетям раскулаченных. Разметнов — тонко чувствующая, добрая натура. Отсюда егообостренная впечатлительность и чуткость, помогающие ему неосознанно ощутитьжестокость и несправедливость происходящего. Именно это заставляет его прийти всельсовет и сказать: «Больше не работаю… Раскулачивать больше непойду». Поведение Разметнова расценивалось советской критикой какпроявление несознательности, наивности, недостатка ума. Другое дело —Нагульнов. Он при всех своих перегибах «гораздо сознательнее ипринципиальнее» мягкотелого, жалостливого Разметнова, так как понимаетнеобходимость беспощадной классовой борьбы. Такая идеологизированная трактовкаобразов «Поднятой целины» неприемлема в наши дни. Сейчас, пожалуй,именно переживания и поступки Разметнова кажутся наиболее близкимигуманистическому осмыслению трагедии, развернувшейся в «год великогоперелома».
Ещеодин образ романа, середняка Кондрата Майданникова, вскрывает важнейшуюпроблему наших дней, берущую начало в роковых тридцатых. Это утратакрестьянином чувства хозяина, которая и привела спустя десятилетия кэкономическому и моральному краху колхозной системы. Образ Майданникова отнюдьне был обойден вниманием критики. Напротив, умонастроение Кондрата, егодушевные муки перед вступлением в колхоз получали очень простое и ясноеобъяснение. Они расценивались как борьба между частнособственническимиинстинктами, которые автор называет не иначе, как «жалость-гадюка»или «чертяка», и стремлением к светлой колхозной жизни. Честныйтруженик, не помышляющий о войне с родной советской властью, пытаетсяпереломить себя, заставить поверить в будущее благоденствие и процветаниеобобществленного хозяйства. Но здравый крестьянский смысл подсказывает емусовсем другое: «Что, если разбредутся люди через неделю те, испугавшисьтрудного?» Кроме того, Майданников, как разумный трудолюбивый хозяин,очень легко может представить себе, как пойдет работа в колхозе, где нет«моего», где все только «наше». Ему больно думать о том,что за его скотиной, которую он вырастил с такой любовью и заботой, будетухаживать нерадивый колхозник, лентяй и пьяница, который ее погубит. У него нетуверенности в том что общую работу все будут выполнять добросовестно, ибослишком хорошо знает некоторых своих односельчан, не особенно заинтересованныхв работе на совесть: “… сохнет всяк возле своего, а об чужих и — байдюже. Ить нету зараз чужих, все наши, а вот как оно… За худобой не хотятсмотреть, многим она обчужала”. В этих бесхитростных рассуждениях простогоземледельца слышится горькая правда о том, как настойчиво вытравливалось издуши крестьянина его основное качество — чувство хозяина, рождающее в немсмелость, инициативу, готовность жертвовать сном и отдыхом ради того, чтобы срадостью увидеть плоды своего тяжкого труда. Естественно, что человеку,пахавшему от зари до зари в то время, как беднота слонялась по хутору,размахивая наганом и ничего не делая, мучительно жаль расставаться схозяйством, которое далось ему потом и кровью, тем более, что и руководитьколхозом, по всей видимости, будут все те же идейные бездельники. Зачем такдобросовестно трудиться, если плоды твоего труда в любой момент могут бытьотняты по чьему-то волевому решению, а затем поделены «посправедливости» между работягами и бездельниками. Значит, Шолохов нащупалодну из самых болевых точек коллективизации — потерю крестьянством веры встабильность жизни, в то, что все обещания партии и правительства, касающиесяземли, в любой момент могут быть грубо нарушены. Это социальное и моральноетравмирование хлеборобов логически вело к «раскрестьяниванию» и даже«расчеловечиванию», результаты чего мы пожинаем сейчас.
Такимобразом, мы видим, что большой художественный талант Шолохова постоянно вступалв противоречие с узостью идеологической схемы. В «Поднятой целине»много живописных картин народной жизни, поэтических описаний донской природы,неповторимого юмора. Но, несмотря на это, общий колорит эпохи, изображенной вромане, вызывает отнюдь не оптимистическое ощущение. И не только потому, чтостраницы романа, образно говоря, залиты кровью. За 8 месяцев, в течение которыхпроисходит действие, погибает 11 человек. И только один из них — хуторскойпастух дед Агей — умер естественной смертью. Почти все остальные были убиты,причем их гибель была непосредственно связана с коллективизацией. Жизнь вГремячем Логу показана далекой от нормального состояния.
Казакисловно утратили свое веками сложившееся вольнолюбие, характер, широкие,раздольные песни, гордую, смелую натуру. Интенсивное давление партийныхдеятелей приводило деревню в состояние предельной напряженности. «Жизнь вГремячем Логу стала на дыбы, как норовистый конь перед труднымпрепятствием», — пишет Шолохов в «Поднятой целине». Показываясвоих героев во время пахоты, сенокоса и других основных этапов сельского труда,автор старался слить воедино личную судьбу каждого отдельного персонажа систорическим сюжетом. Та действительность, которая предстает в романе, нетолько влияет на людей, но и вовлекает их в бурный поток событий, ломая и крушахарактеры и судьбы. Не случайно переустройством дел в деревне руководит некрестьянин, работающий на земле, а городской человек, не знакомый с этой сферойтруда. Атмосфера насилия, ориентация на пролетария как на самый передовой класстребовали чужого человека, который не связан с хуторянами, не станет жалетьраскулаченных или переживать за свое добро. Давыдов, безусловно, обрисованавтором с удивительной симпатией. Всеми своими действиями и словами он,буквально, очаровывает и казаков, и читателя. Образ Давыдова укреплял веру в то,что в казачьи хутора направлялись добрые и порядочные люди, искренне желающиеулучшить жизнь хлеборобов. Но исходный тезис — убить в земледельцесобственника, заставить его расстаться с добром, которое он нажил тяжелымтрудом, и заботиться об общем, то есть ничьем — в корне неверен, враждебенчеловеку. Такая постановка вопроса делает его приспособленцем, равнодушным ковсему, приводя в конечном итоге к нравственной деформации общества. Верныйжизненной правде, Шолохов не дает в романе победно-оптимистической картиныблагополучия и процветания гремяченского колхоза. В финальных страницахпроизведения нет ощущения того, что сбылись надежды и чаяния хлеборобов. Автордаже избегает разговора о конкретных результатах деятельности колхоза.Например, здесь нет ни слова об урожае, то есть автор как бы стыдится в полныйголос трубить о победе колхозного строя. Поэтому представление о торжествеполитики партии в деревне создавалось во многом благодаря названию. Жизнькрестьянства сравнивалась с необработанной, нераспаханной целиной, таящей всебе могучие силы и возможности. Такие силы, безусловно, были в обществе. Исейчас они пробиваются наружу, чтобы понять и переосмыслить трагедиюпереломного времени, круто изменившую сложившийся жизненный уклад.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.kostyor.ru/