Мифологический образ колдуна
Еще
в начале Х в. значительную роль в жизни к. играли знахари – лица, способные, по
народным представлениям, устанавливать контакты со сверхъестественным миром.
Среди них были специалисты по медицине, в различных областях хозяйственной
деятельности, особенно плотницком и кузнечном деле, охоте, знатоки народных
верований и обычаев. И функции их были разнообразны: это и обеспечение удачи в
промыслах и строительстве, и поиски пропавших вещей, и толкование снов, и
предсказывание будущего, и привораживание, и излечение болезней… Часто
знахари выступали в роли руководителей обрядов, блюстителей норм традиционной
морали, во многом определяя таким образом духовную жизнь традиционного
общества.
Общее,
наиболее распространенное название для этих лиц – тöдысь (
Сверхъестественной
силой наделялись коновалы – кöнöвал. Особенно славились своими
профессиональными качествами и колдовскими способностями вишерские и глотовские
(Удора) коновалы. Для них коновальство было отхожим промыслом, во время занятий
которым они обходили не только коми, но и русские, коми-пермяцкие села, доходя
даже до Алтая.
По
своему могуществу знахари располагались в своеобразной иерархии. Одни из них
просто обладали знанием правил, по которым можно обратиться за помощью к
потусторонним силам, способов, которыми можно нейтрализовать их вредоносное
влияние, то есть, по мнению односельчан, были обычными людьми, выделявшимися из
общей массы деревенского населения лишь суммой имеющихся знаний. Сохраняя
особое положение в качестве посредников между миром людей и миром духов, эти
знахари в обыденной жизни мало чем отличались от своих односельчан: они вели
свое хозяйство, участвовали в промыслах, как правило, были людьми общительными
и доброжелательными, большинство из них не скрывало своих занятий магическим
врачеванием. Более того, поскольку, по замечанию А.С. Сидорова, применение тех
или иных магических средств не являлось привилегией знахарей, некоторые из них
сливались с обывателями.
Могущество
других объяснялось их приобщенностью к миру духов. Таковы тöдысь, еретник,
кöлдун, тшыкöдчысь, фольклорный тун. Считалось, что знания и сила
получены такими знахарями непосредственно от духов или добыты в
сверхъестественном мире. Являясь, по народным верованиям, представителями иного
мира в мире людей, они могли не подчиняться законам человеческого бытия и
использовать сверхъестественные способности как на пользу, так и во вред,
поэтому их возможности нерегламентированных контактов с иным миром часто
оценивались коллективом резко отрицательно. Нередко складывалась такая ситуация,
что об одном и том же человеке в селе говорили как о добром знахаре, помогающем
людям, так и как о злом колдуне, насылающем болезни и несчастья. К последним
обычно причисляли лиц одиноких, замкнутых, с какими-нибудь странностями в
поведении, определенными чертами во внешнем облике (например хромотой,
слепотой, т.е. чертами, которыми маркировались представители иного мира).
Убеждение в том, что тяжелые формы “порчи” может излечить только сам
колдун, приводило в прошлом к серьезным конфликтам, когда предполагаемого
виновника под угрозой расправы заставляли устранять результат своей вредоносной
деятельности. Известны и трагические случаи, когда подозреваемого в колдовстве
убивали, поэтому, если редко кто из знахарей протестовал против преувеличенных
рассказов об их знаниях и врачевательных способностях, то обвинения в
колдовстве воспринимались чаще отрицательно. Желающие же поддержать славу
колдуна старались выглядеть серьезно и даже устрашающе, а окружающие, испытывая
страх перед ними, стремились избегать любых конфликтов и без необходимости не
общаться.
В
фольклоре имеется множество преданий о великих знахарях-колдунах прошлого, что
позволило исследователям говорить о существовании у коми своеобразного
“колдовского эпоса” (см. выше). На основе традиционных представлений
продолжают возникать и новые легенды о знахарях – реальных личностях, которые,
правда, считаются не столь могущественными, как их предшественники, приобретшие
эпические черты. Выделяются две основные тематические группы легенд и преданий:
связанные с посвящением в знахари и со знахарской практикой. Образ знахаря
сохранил в них те архаические черты, которые не фиксируются во время
этнографических наблюдений.
В
большинстве случаев сакральные знания передавались по наследству и сохранялись
в семье; потомственному знахарю приписывались особые способности, и он
пользовался у окружающих наибольшим уважением. Преемник, как правило, выбирался
среди родственников не моложе 9 лет, что связывается с фактом выпадения
молочных и вырастания постоянных зубов, без которых, считалось, колдун теряет
свое могущество. Если же среди родственников знахаря не было желающих перенять
его опыт и знания, то он обязательно старался найти постороннего человека,
согласного на обучение. Заинтересованность знахаря любого ранга в передаче
имеющихся сведений определялась прежде всего традиционными представлениями,
согласно которым, не передавший своих познаний или колдовской силы считался
обреченным на долгую мучительную смерть. Широко распространены былички о
знахарях, испытывавших перед смертью длительные мучения из-за несогласия
родственников перенять их знания: никакие магические действия, призванные
приблизить смерть (на крыше дома приподнимают охлупень, обливают знахаря через
решето с серпом, поливают его водой, которой обмывали петуха) не приносят
результата, до тех пор пока знахарь тайком не обучает заговорам своего внука,
родители догадываются о происшедшем уже позже, прислушавшись к разговорам детей
во время игры.
Обучение
обычно происходило в процессе повседневной хозяйственной, медицинской,
обрядовой практики и не отмечалось особыми ритуалами, сопровождавшими
приобщение к высшей колдовской силе. Тем не менее, с обучаемого обычно брали
три обещания: во-первых, передать все полученные знания только младшему по
возрасту (передавший знания своему ровеснику или более старому человеку
считался полностью или частично утратившим свою силу); во-вторых, не делать их
предметом хвастовства; в-третьих, испробовать свое умение, как благотворное,
так и вредоносное, прежде всего на ком-либо из родных. Традиция запрещала также
превращать специальные знания в источник денежных доходов. Передача знаний
осуществлялась исключительно устно-зрительным путем, считалось, что заговоры не
выученные наизусть, а записанные на бумагу, теряют свою силу. Рукописные
лечебники, так называемые “черные книги” с заговорами, имевшие
хождение среди крестьян Русского Севера, у к.-з. и к.-п. неизвестны.
Согласно
преданиям, посвящение в знахари сопровождалось особыми ритуалами. Посвящаемый
отрекался в лесу от христианского бога, расстреливая из ружья причастие. Затем
учитель вел его в полночь в баню. Туда приходила красная собака и отрыгивала на
пол пищу, которую посвящаемый должен был вылизать. Только после этого
начиналось обучение. По другим сведениям, для приобретения колдовской силы было
необходимо найти черную кошку и опустить ее в полночь в бане в кипящую воду. В
это время в окне бани показывалось лицо с двумя огненными глазами. Если человек
не пугался, то это страшное существо заходило и учило его искусству колдовства.
К.-п. знахарка прошла посвящение также в бане: колдун привел ее в полночь в
баню, в которой была собака с огненной пастью, и заставил залезть в огонь, а
затем научил колдовать. Самого большого могущества, считалось, достигал тот,
кто добывал колдовские травы, растущие под водой в омутах. Рядом с травами
находилось шило, задевший которое оставался на дне омута. Посвящаемый должен
был опуститься в три омута, избежав опасности задеть шило, достать травы, а с
ними обрести и сверхъестественную силу. В этих сюжетах ярко выражен мотив
испытаний, пройдя которые, неофит получал колдовские знания и умения, добывал в
подземном (подводном) мире колдовские средства, заключал союз с духами.
Приобщившийся
к иному миру становился отличаемым от других людей: окружающий мир отражался в
его зрачках в перевернутом виде. Чтобы скрыть это, знахарь избегал смотреть
людям в глаза.
Получив
сверхъестественную силу и колдовские знания, знахарь приступал к выполнению
своих функций, наиболее распространенной среди которых было врачевание.
Согласно традиционным представлениям болезнь могла быть вызвана похищением души
(или иного воплощения жизненной силы) злым духом. И задача заключалась в том,
чтобы отыскать и вернуть ее пострадавшему. Не случайно одно из названий знахаря
ним видзысь буквально переводится как “имя охраняющий”, что в
контексте представлений о неразрывной связи имени и души сопоставимо с
“душу охраняющий”.
Чрезвычайно
показателен рассказ об излечении внезапно ослепшего охотника известным на
Печоре знахарем по имени Кодачса Яков. По словам знахаря, глаза были спрятаны в
глубокой яме на дне Печоры, куда ему и пришлось спуститься, используя свои
особые способности продвигаться под водой. Можно рассматривать действия знахаря
как путешествие в нижний мир, где он отыскивает похищенные глаза и передает
просителю.
Идея
путешествия знахаря в нижний мир многократно продублирована в
лечебно-магической обрядности коми. Лечение происходило в бане, на пороге
жилого помещения, осмыслявшихся как граница между мирами, место возможного
перехода из мира живых в мир мертвых, или в доме под матицей. Добывая
необходимые магические средства, знахарь ночью в полном одиночестве, в любых
ситуациях сохраняя молчание, отправлялся в лес за веником из три-девяти
березовых или можжевеловых веток (с трех деревьев по девять веток), на реку за
водой из устьев трех притоков (или трех колодцев), из каждого по девять
пригоршней, спускался в подпол за паутиной с углов погреба и стружками с трех
ступенек, ведущих под землю. Счет во всех случаях велся наоборот: от девяти к
единице. Т.е. налицо мифологические характеристики потустороннего мира,
отождествляемого в архаичных представлениях коми с лесом, устьем мировой реки,
подземным, ночным царством.
Интересен
и обряд, зафиксированный у верхневычегодских коми. Умирающему колдуну приносили
из леса выкопанную с корнями ель, перед которой он исповедовался и умирал.
После смерти ель уносили в лес и высаживали на прежнем месте. Возможно, в
прошлом эти действия были связаны не только со знахарем, а представляли собой
элемент языческого погребального обряда, обеспечивающий беспрепятственный
переход умершего в иной мир, закрепление за его душой места обитания. И лишь с
распространением христианства он стал совершаться исключительно в отношении
лиц, связанных с древними дохристианскими воззрениями. Хоронили таких людей за
оградой или на краю деревенского кладбища. Чтобы избежать нежелательного
возврата колдуна в мир людей, необходимо было или похоронить его лицом вниз или
воткнуть в грудь осиновый кол.
Для
осуществления поставленной цели, проникновения в те места, куда человеку
проникнуть невозможно, знахарь, по верованиям коми, превращался в различных
животных животных, олицетворяющие духов-хозяев леса, водной стихии – медведя,
волка, лягушку, ворона, сороку, щуку. Превратившийся в зверя, рыбу или птицу,
знахарь был способен оказаться в любой точке вселенной. Так, легендарный колдун
Ошлапей мог поочередно превращаться то в огромного бурого медведя, то в
огромную щуку и скрываться от крестителя Стефана Пермского в реке. Лупарья,
спасаясь от Стефана Пермского, превращался в волка. И сейчас отдельным знахарям
приписывается подобное умение. Считается, что колдуньи, портящие коров, обычно
проделывают это в образе сороки, покидающей свой дом через дымоход и незаметно
залетающей в хлев. По рассказу знахаря из д. Лопыдино, для превращения в
медведя ему достаточно было снять одежду, три раза перекувыркнуться шондi
гöн паныд, (против солнца, букв. “против шерсти солнца”).
Перекувыркнувшись три раза шондi гöн ньылыд (по солнцу, букв. “по
шерсти солнца”), он превращался в прежнее состояние. Превратиться могли и
кувыркнувшись через пень с воткнутым в него ножом или трижды обойдя его против
солнца. Примечательно, что превращенный в животное и путешествующий в
пространстве знахарь подвергался большому риску. Считалось, что достаточно
убрать снятую при превращении одежду, вытащить из пня нож, и он терял
возможность вернуться в человеческое общество.
Выполняя
свои функции, знахарь использовал не только свои сверхъестественные способности,
а действовал с помощью духов-хозяев природы, которые наделяли его властью над
промысловыми животными, сообщали ему о предстоящих событиях, указывали на
причины несчастий. Так, упоминавшийся выше Яков при помощи своих “лесных
друзей” собирал промысловых животных прямо в сенях лесной избушки, загонял
десятками зайцев в ловушку. Другую знахарку духи во сне предупреждали о
предстоящих заморозках и опасных эпидемиях. Христианское мировосприятие сделало
духов-помощников знахаря похожими на чертей (дьявола, бесов), но в традиционных
верованиях они имели чаще всего зооморфный облик или не имели плоти.
Однако,
отношения между знахарем и духами не столь однозначны. Считалось, что духи
могут мучить своего избранника, лишая его покоя, вызывая галлюцинации,
заставляя постоянно путешествовать вверх-вниз по реке. Особенно обострялись эти
отношения перед смертью: знахарь, не нашедший духам “нового хозяина”,
испытывал мучения, а согласившийся получить их, воспринимал “колдовской
дар” как тяжкое бремя. Весьма характерны следующие рассказы: известный
знахарь-плотник Дарук-Паш имел в помощниках “сто чертей”, которые
постоянно заставляли его действовать: он постоянно перевозил или переделывал
свой дом, вынужден был путешествовать вверх-вниз по реке. Духи не давали ему
умереть, и смерть наступила лишь, когда колдуну перерезали сухожилия на ногах.
Кодачса Яков, “уставший к старости”, попробовал избавиться от своих
“помощников”, закрыв их в яме в лесу, но никакие уловки не помогли.
Одолеваемый духами Яков не мог умереть, т.к. не находил желающих принять
“колдовской дар”.
На
установление контакта со сверхъестественным миром была направлена вся обрядовая
практика знахаря, выступающего во время проведения обрядов в роли посредника
между людьми и духами. С помощью обрядов он не только получал необходимые
сведения, обеспечивал коллективу поддержку со стороны духов, но и изгонял,
уничтожал злых духов, боролся с вредоносными действиями колдунов-соперников.
Свадьба видзысь (охраняющий свадьбу) был непременным участником свадебного
обряда, оберегающим поезд от магического воздействия других колдунов. Из
промышлявших по соседству охотничьих артелей удачливей оказывалась та, которой
руководил более сильный колдун, способный переманить дичь и защитить своих
товарищей от колдовских действий конкурентов.
Вообще
мотив соперничества нашел яркое отражение в фольклоре народа коми. Очень
характерными являются легенды о состязаниях знахарей, один из которых плывет в
лодке по реке, другой – варит пиво на берегу. Первый из знахарей останавливал
лодку, другой – сусло в чане. (См. выше о “колдовском эпосе”).
Демонстрируя свою силу, знахари показывали разного рода чудеса. Одни из них
проглатывали острые предметы, манипулировали ножом в горле, жгли тело огнем, не
причиняя себе вреда. Другие показывали “фокусы выпускания воды”: в
избе внезапно появлялась вода, на воду прилетали утки, которые здесь же и
кормились. Столь же внезапно все исчезало. Такие действия подтверждали
могущество знахаря и упрочивали его авторитет в коллективе.
Анализируя
традиционные представления к. о знахарях, нельзя не заметить элементы, так или
иначе сопоставимые с шаманизмом и, возможно, восходящие к нему. В традиционном
обществе знахарь выполнял функции, аналогичные шаманским и в первую очередь
осуществлял связь между мифологическими мирами. А такие сюжеты как испытание
при посвящении, способность к перевоплощениям, демонстрация сверхъестественных
качеств и умений, знахарские состязания находят многочисленные аналогии в
традиционных верованиях и обрядах народов Севера и Сибири, связанных с
шаманским комплексом. Отсутствуют многие важные элементы шаманизма, в частности
– камлание, но можно предположить, что техника ритуального впадения в транс
была известна древним коми и исчезла в связи с ранней христианизацией.
Неслучайно в колдовском эпосе смерть наиболее великих знахарей связывается с
деятельностью первого миссионера Стефана Пермского. Вероятно, шаманизм,
разрушенный или не сложившийся как система, как мировоззрение, отразился в виде
отдельных элементов в традиционных верованиях коми, в том числе и в
представлениях о знахаре-колдуне.
Интересен
вопрос об отношении соседних народов к коми знахарям и колдунам, так же как и
отношение коми к знахарям, колдунам другой национальности. Зырянский край
славился как край колдунов, известных искусством напускать болезни и вылечивать
их. В верхневычегодских селениях во время I мировой войны за сильных колдунов
прослыли ссыльные военнопленные немцы . Выделяются материалы об отношении
коми-ижемцев к ненецким шаманам. Ижемцы, подчас прислушиваясь к пророчествам
ненецких шаманов, испытывая известный страх перед их силой, все же отмечали их
беспомощность в лечении болезней, пренебрежительно оценивали шаманские камлания
по поводу изгнания злых духов болезней.
В
настоящее время вера в реальное существование знахарей-колдунов как особых
представителей сверхъестественного начала в человеческом обществе постепенно
исчезает. В то же время значительно повысился интерес к личности и медицинской
практике знахарей, занимающихся врачеванием. Хорошо зная характеры, родословную
своих соседей, воздействуя на психику внушением и гипнозом, они помогают
больным в довольно сложных случаях. При безраздельной вере больного и
окружающих в действенность традиционного лечения и в могущество знахаря
магические обряды вызывают значительный психотерапевтических эффект. Кроме
того, в магический обряд лечения включаются средства, целебные свойства которых
были выявлены в процессе наблюдений над природой и повседневной практической
деятельности по ее освоению. И на сегодняшний день знахари являются основными
носителями традиционной медицинской культуры коми, хранителями знаний о
народных средствах и методах лечения.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.sati.archaeology.nsc.ru/