О романе
Тургенева “Рудин”
Работу над
«Рудиным» Иван Сергеевич Тургенев начал в 1855.
Сначала роман
назывался «Гениальная натура». Под «гениальностью» Тургенев понимал способность
убеждать и просвещать людей, разносторонний ум и широкую образованность, а под
«натурой»-твердость воли, острое чутье к потребностям общественной жизни. Но по
ходу работы такое название перестало удовлетворять Тургенева, так как по
отношению к Рудину оно зазвучало иронически : «натуры» в нем вышло мало, не
хватало воли к практическому делу, хотя «гениальность» в нем была.
На рукописи авторская пометка : «Рудин. Начат
5 июня 1855 года, в воскресенье, в Спасском, и кончен 24 июля 1856 года, в
воскресение, там же, в 7 недель. Напечатан с большими прибавлениями в январской
и февральской книжках «Современника» за 1856 год».
Под «большими
прибавлениями» Тургенев подразумевает свои переработки отдельных глав романа и
дописывание новых при подготовке «Рудина» к печати, когда после чтения романа в
редакционном кружке (а состоялось оно в первые
же дни приезда писателя в Петербург в октябре 1855 года) у друзей
Тургенева возникли пожелания, чтобы он отчетливее оттенил фигуру главного героя.
Некрасову и некоторым другим литераторам был ясен и подтекст романа, и
сложность исторического фона, на котором развертывался сюжет, и значение
деятельности тех лиц, которые послужили автору прототипом (Бакунин, Станкевич и
др.).
Дружеские
советы помогли многое уяснить Тургеневу. Его постоянная готовность проверять
себя сказывалась, в частности, в том, что он редко отдавал печатать свои
произведения, не выслушав мнение тех, кому доверял.
Прежде всего он
стал перерабатывать страницы, посвященные юношеским годам Лежнева и Рудина, а
затем эпилог романа. Время от времени он прочитывал Некрасову главы и страницы,
написанные заново, и встречал горячее одобрение с его стороны. Сообщая о работе
Тургенева над эпилогом, Некрасов в одном из писем предрекал, что «выйдет
замечательная вещь. Здесь первый раз Тургенев явится самим собою… Это
человек, способный дать нам идеалы, насколько они возможны в русской жизни».
Появление
романа в печати вызвало много толков и споров в литературных кругах и среди
читателей.
Критик
«Отечественных записок» рассматривал Рудина лишь как бледную копию
предшествующих героев русской литературы – Онегина, Печорина, Бельтова. Но ему
возражал Чернышевский в «Современнике», отмечая, что Тургенев сумел показать в
образе Рудина человека новой эпохи общественного развития. Сопоставив Рудина с
Бельтовым и Печориным, Чернышевский подчеркнул, что «это люди различных эпох,
различных натур, – люди, составляющие совершенный контраст один другому».
После выхода
романа в печать Некрасов выразил уверенность, что для Тургенева «начинается
новая эпоха деятельности, для его талант приобрел новые силы, что он даст нам
произведения еще более значительные, нежели те, которыми заслужил в глазах
публики первое место в нашей новейшей литературе после Гоголя».
В письме к
Тургеневу Сергей Тимофеевич Аксаков говорил о жизненности изображения типа
Рудина и отметил, что роман «возбуждает много мелких вопросов и раскрывает
глубокие тайны духовной природы человека».
Говоря о
признании романа в среде народнической интеллигенции, нельзя обойти слова В.Н. Фигнер:
«Мне кажется, весь роман взят прямо из жизни, а Рудин – чистейший продукт нашей
русской действительности, не пародия, не насмешка, а настоящая трагедия,
которая совсем не умерла, которая ещё живет, ещё продолжается…». «Во всяком
образованном человеке нашего времени сидит частица Дмитрия Рудина», – писал
Степняк-Кравчинский.
Главный герой
романа во многом автобиографичен : это человек тургеневского поколения, который
получил хорошее философское образование за границей.
Характер Рудина
раскрывается в слове. Это гениальный оратор. «Рудин владел едва ли не высшей
тайной – тайной красноречия. Он умел, ударяя по одним струнам сердец,
заставлять смутно звенеть и дрожать все другие». В своих философских речах о
смысле жизни, о высоком назначении человека Рудин просто неотразим. Человек не
может, не должен подчинять свою жизнь только практическим целям, заботам о
существовании, утверждает он. Без стремления отыскать «общие начала в частных
явлениях» жизни, без веры в силу разума нет ни науки, ни просвещения, ни
прогресса, а «если у человека нет крепкого начала, в которое он верит, нет
почвы, на которой он стоит твердо, как может он дать себе отчет в потребностях,
в значении, в будущности своего народа?».
Просвещение,
наука, смысл жизни – вот о чем говорит Рудин так увлеченно, вдохновенно и
поэтично. Он рассказывает легенду о птице, залетевшей на огонь и опять
скрывшейся в темноту. Казалось бы, человек, подобно этой птице, появляется из
небытия и, прожив короткую жизнь, исчезает в безвестности. Да, «наша жизнь
быстра и ничтожна; но все великое совершается через людей».
Его
высказывания вдохновляют и зовут к обновлению жизни, к необыкновенным,
героическим свершениям. Силу воздействия Рудина на слушателей, убеждение
словом, ощущают все. И каждый восхищается Рудиным за его «необыкновенный ум».
Не признает достоинств Рудина лишь Пигасов – от обиды за свое поражение в
споре.
Но в первом же
разговоре Рудина с Натальей раскрывается одно из главных противоречий его
характера. Ведь только накануне он так вдохновенно говорил о будущем, о смысле
жизни, о назначении человека, и вдруг предстает усталым человеком, не верящим
ни в свои силы, ни в сочувствие людей. Правда, достаточно одного возражения
удивленной Натальи – и Рудин корит себя за малодушие и вновь проповедует необходимость
делать дело. Но автор уже заронил в душу читателя сомнение в том, что слова
Рудина согласуются с делом, а намерения – поступками.
Противоречивый
характер своего героя писатель подвергает серьезному испытанию – любви. Это
чувство у Тургенева то светлым, то трагичным и разрушительным, но всегда это
сила, обнажающая душу, истинную натуру человека. Вот тут то и обнаруживается
настоящий характер Рудина. Хотя речи Рудина полны энтузиазма, годы отвлеченной
философской работы иссушили в нем живые источники сердца и души. Перевес головы
над сердцем ощутим уже в сцене первого любовного признания.
Первое
возникшее на его пути препятствие – отказ Дарьи Михайловны Ласунской выдать
дочь за небогатого человека – приводит Рудина в полное замешательство. В ответ
на вопрос:«Как вы думаете, что нам надобно теперь делать?» – Наталья слышит :
«Разумеется, покориться». И много тогда горьких слов бросает Наталья Рудину:
она упрекает его в малодушии, трусости, в том, что его высокие слова далеки от
дела. И Рудин чувствует себя жалким и ничтожным перед нею. Он не выдерживает
испытания любовью, обнаруживая свою человеческую неполноценность.
В романе
главному герою противопоставлен Лежнев-открыто, прямолинейно. Рудин красноречив
– Лежнев обычно немногословен. Рудин не может разобраться в самом себе – Лежнев
превосходно понимает людей и без лишних слов помогает близким, благодаря
душевному такту и чуткости. Рудин ничего не делает – Лежнев всегда чем-то
занят.
Но Лежнев не
только антагонист Рудина, он истолкователь героя. Оценки Лежнева не одинаковы в
разные моменты, даже противоречивы, но в целом они внушают читателю понимание
сложного характера героя и его места в жизни.
Самую высокую
оценку Рудину дает, таким образом, его антагонист, человек практического
склада. Может быть, он-то и есть истинный герой романа? Лежнев награжден и
умом, и пониманием людей, но деятельность его ограничена существующим порядком
вещей. Автор постоянно подчеркивает его будничность. Он деловит, но для
Тургенева невозможно свести весь смысл жизни к деловитости, не одухотворенной
высшей идеей.
В Рудине
отражается трагическая судьба человека тургеневского поколения. Уход в
отвлеченное мышление не мог не повлечь за собой отрицательных последствий :
умозрительность, слабое знакомство с практической стороной. Такие люди, как
Рудин, носители высоких идеалов, хранители культуры, служат прогрессу общества,
но явно лишены практического потенциала. Ярый противник крепостного права,
Рудин оказывался абсолютно беспомощным в осуществлении своего идеала.
В русской жизни
ему суждено остаться странником. Его судьбе вторит другой образ
странника-скитальца, образ бессмертного Дон Кихота.
Финал романа
героичен и трагичен одновременно. Рудин гибнет на баррикадах Парижа.
Вспоминаются слова из рудинского письма к Наталье : «Я кончу тем, что пожертвую
собой за какой-нибудь вздор, в который даже верить не буду…».
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://sochinenia1.narod.ru/