Становление
языка и мифологии коммунистической диктатуры
В самый канун
революции Ленин написал статью “Марксизм и восстание”. И вот что
можно в ней прочитать: “Мы отнимем весь хлеб и все сапоги у капиталистов.
Мы оставим им корки, мы оденем их в лапти”. (1). Обратим внимание не на
юридический аспект высказывания, а на его стиль. Это не риторический образ, не
оговорка, не сорвавшаяся сгоряча грубость. Ровно через шесть месяцев после
октябрьского переворота в заклюлючительном слове об очередных задачах Советской
власти Ленин сказал: “Я перейду, наконец, к главным возражениям, которые
со всех сторон сыпались на мою статью и на мою речь. Попало здесь особенно лозунгу:”грабь
награбленное”,лозунгу, в котором, как я к нему ни присматриваюсь, я не
могу найти, что-нибудь неправильное, если выступает на сцену история. Если мы
употребляем слова экспроприация экспроприаторов, то почему же здесь нельзя
обойтись без латинских слов? (Аплодисменты)”. (2)
Академическую
формулу марксизма Ленин приспособил к уровню городского люмпена. Не берусь
утверждать, что русский перевод этого разбойничьего клича принадлежит самому
Владимиру Ильичу, но именно благодаря Ленину он получил широчайшее
распространение. И далеко не случайно последнее напоминание о нем я нашел в
каталоге татуировок современных уголовников: . (3)
Любопытно
перекликается этот пример со статей Ю.Н.Тынянова “Словарь
Ленина-полемиста”(1924), которую я перечитал, уже завершив свою работу:
“Предположим, что перед оратором тысячная толпа. Оратор призывает ее к
немедленным активным действиям следующими словами: Экспроприируйте
экспроприаторов!
Предположим
далее, что вся толпа, до единого человека, точно понимает значение этих слов.
Слова “экспроприатор”, “экспроприировать” слова с узким
объемом лексического единства; они однозначны, в этом смысле они должны были
быть конкретными. И все же эти-то слова как раз и окажутся не конкретными в плане
языка, а потому и не динамичными, не повелительными.
Предположим,
что оратор говорит взамен этой фразы такую: Грабьте награбленное (грабителей)
Основной
признак “грабить” ведет к нескольким значениям: сгребать что-то в
одну руку, отнимать силою, хватать руками (“сграбь руками”)
Перед нами не
слово-термин; в нем не дана точно подчеркнутая социальная сторона значения, как
это имеет место в специальном слове “экспроприация”, и все же эти
слова динамичнее, повелительнее, активнее. Лексический объем шире; основной
признак связывает значение, в котором употреблено слово (отнимать силой), с
другими, оказывающимися более конкретными (хватать руками),основной признак
укореняет слово ассоциативными связями; лексическая окраска быт, и быт
массовый…”(4)
Тынянов
подчеркнуто остается в рамках лингвистики,как бы и не рассматривает моральную
сторону высказывания, тем не менее, в скрытой, эвфемистической форме негативная
оценка здесь несомненно присутствует недаром имя Ленина при цитировании его
знаменитого лозунга не названо
Из слов Ленина
можно понять: немалая часть большевистского руководства была не согласна с его
прямолинейной спекулятивной позицией. Но Ленин и его сторонники победили. Так,
с самых первых шагов новой власти, в массовой политической пропаганде, в стиле
газет и публичных выступлеyий возобладала с о з н а т е л ь н а я установка на низы общества,
подчеркнутая примитивность и грубость
Статья
“Правды” от 5 апреля 1919 года о Лиге Наций называется: “Лига
бандитов и комиссия прохвостов”; через несколько дней передовая статья о
противоречиях между Америкой, Японией и Италией: “Драка среди
шулеров”;через 30 лет в официальном документе ЦК партии и в докладе
Жданова М.М.Зощенко именуется пошляком, подонком, хулиганом,а почти 60-летняя
А.А.Ахматова блудницей. Стиль это не только человек,это и режим
Писатели,
поддержавшие революцию,подхватили этот злобный тон и разнузданную манеру.
Творчество Демьяна Бедного особенно показательно он был близок к партии, к
Ленину и впрямую выполнял их установки
В 1918 году он писал:
Что с попом,
что с кулаком
Вся беседа;
В брюхо толстое
штыком
Мироеда!
Не сдаешься?
Помирай,
Шут с тобою!
Он же в день
октябрьского праздника того же 1918 года:
Бери! Не
стесняйся! Чего там!
Бог вспомнил
про нас, бедняков
Была тут на
днях живоглотам
Ревизия их
сундуков
Отлично
понимаю, что запал борьбы,ненависть не могут диктовать нежжных слов. (Другая
сторона тоже не придерживалась светского тона). Но если смысл борьбы высок, то ее вдохновитель, идеолог опирается на
высокие мысли, а не на низменные инстинкты залезай в сундук и бери, что хочешь
Собственность
нечто изначально вредное, презренное. “Теперь собственность
отменена!” популярнейшая приговорка тех лет. И вот Николай Асеев в стихотворении 1928 года пишет:
Там, где увяли
ивы,
Где остывают
ручьи,
Чаек, кричащих
“Чьи вы?”,
Мы обратим в
ничьих
(Между прочим,
чайки даже при государе императоре никому не принадлежали)
Поистине
страшные по своей человеческой безнравственности образы находим в стихотворении В.Маяковского
“Ров”,помещенном в одном из “Окон РОСТА” 1920 года:
Хороша Коммуна!
И сад здоров!
Пройти бы туда,
Да глубок ров
Чтобы перейти
через ров в райские кущи Коммуны, нужно всего-навсего завалить его телами врагов большевизма не только белыми
генералами,но и меньшевиками, эсерами,
анархистами
Ров заполните,
и открыты пути,
можете
свободно
к Коммуне идти!
Это не выпад
против Маяковского. Я продолжаю считать его великим поэтом. Но огрубление всей жизни, деэстетизация жизни приводит и
к деэстетизации искусства.Невозможно углубляться здесь в чисто
литературные или живописные дела.
Русское искусство двадцатых годов достаточно противоречиво. Многие писатели,
художники, кинематографисты добились тогда
выдающихся творческих результатов. Но все-таки совершенно справедливо и наблюдение будущего классика детской
литературы Л.Пантелеева (середина 20-х
годов):. (5)
Общая
направленность коммунистической публицистики, ненависть, нетерпимость,которыми
она была пропитана, самый стиль ее прямо и немедленно сказались на речевой
практике города и деревни. Брань, грубость вышли наружу. А с городской и
деревенской улицы снова влились, или, лучше сказать, вылились в литературу
Б.Лавренев в
повести “Седьмой спутник” описывает толкучку 1918 года:
“Фрейлины
губами, привыкшими к музыкальным тональностям французского языка, к
головокружительным титулам ,этими губами выкрикивали страшные слова
Налетай,
Налетай! Кружева, шелка, панталоны зефир!
О как сжимаются
рты при слове “панталоны”! Как возмущается все существо… Это слово
год назад произносилось только шепотом в интимных беседах лучших подруг, в
глубинах тихих будуаров и вызывало дрожь тайного испуга. А теперь нужно кричать его как можно звончее, как можно
яснее, чтобы покупающий варвар налетал безошибочно”.
Сам же автор, не смущаясь, пишет об
изнасилованных теплушках
Напомню
некоторые из устойчивых обиходных выражений первых послереволюционных лет.
Привожу их не по памяти, а по текстам литературных произведений того времени.
Почти все они исполнены злобы и недоброжелательства и на уровне бытового
сознания повторяют основные лозунги партии
большевиков:
“Теперь
господ нет!” (Пантелеймон Романов, 1920);
“Гидра
контрреволюции” (В.Маяковский, 1920);
“Буржуй
недорезанный”, или просто “Недорезанный” (Б.Лавренев, 1927 о
событиях 1918 года);
“Прошло
ваше времечко! Не при старом режиме! Попили нашей кровушки”
(Л.Пантелеев,
сер.20-х гг.);
“За что
боролись!” популярный демагогический лозунг, отмеченный и Маяковским, и Пастернаком);
“Чуждый
элемент”; вечные, как бараки, “временные трудности”,
“хозяйственные затруднения” (Л.Добычин, 1925-1930);
“Классовая
целесообразность” (В.Вишневский, 1929);
“Религиозные
предрассудки” (П.Романов, 1922)
Широко были
также распространены выражения “мелкобуржуазные предрассудки”,
позднее “пережитки капитализма”, “враг народа”, агент
мирового империализма” и т.д. и
т.п
Систему
политических клише воспроизводит в рассказе “Выдержал” Валентин
Катаев:
“Всю
неделю, до самой чистки, кассир Диабетов ходил с полузакрытыми глазами и зубрил по бумажке:
Кто великий
учитель? Маркс.Что является высшим органом? СТО (Совет Труда и Обороны В.Б.).Что такое
социал-патриотизм?Служение буржуазии в
маске социализма. Что характеризщует капитализм? Бешеная эксплуатация на основе частной собственности.Как развивается
плановое хозяйство?На основе электрификации.Где участвовали разные страны?На
первом конгрессе второго интернационала, в 1889 году, в городе Париже. Какой
бывет капитал?
Постоянный и
переменный. Какова будет форма организации в будущем коммунистическом строе?
Неизвестно.Кто ренегат? Каутский. Кто депутат? Панлеве. Кто кандидат? Лафолетт.
Кто несмотря на кажущееся благополучие?..
Польша. Кто социал-предатель? Шейдеман и Носке. Кто Абрамович?
Социалидиот.”
Герой настолько
заучился и разволновался, что когда на чистке ему стали задавать вопросы, он все спутал. Ваша фамилия? Маркс… и
т.д
Этот рассказ
1924 года показывает, что знаменитые формулы “иудушка Троцкий”,
“кровавая собака Тито”, “и примкнувший к ним Шепилов”,
“ограниченный контингент советских войск в Афганистане” лишь
продолжают то одеревенение языка, ту боязнь самостоятельной мысли и слова,
которые начались с первых дней
коммунистического режима. Кстати, во многих случаях это попугайство именовалось
тоже широко известным штампом: “творческое усвоение и развитие
марксизма”… А “ренегат Каутский” выражение самого Ленина
В.Катаев описал
явление, присущее советской действительности на всем ее протяжении: различные чистки, политические проверки,
экзамены при вступлении в партию, в
комсомол, даже при выдаче разрешения на
туристическую поездку заграницу. Эти процедуры проводились
агрессивно, унизительно для человека,
зачастую людьми более низкого интеллектального уровня, так называемым активом
райкома старыми большевиками, отставными военными. И вопросы всегда были
формальными, вполне по Катаеву: кто, к примеру, является первым секретарем
германской или английской компартии?
В рассказе
“Матерьял” (1930) Л.Добычин пишет: “На чистке было людно
Председатель
был шутник, и зрители покатывались. Коммунальщики (служащие коммунального
отдела, то есть те, кто проходил чистку, чья жизнь могла быть искалечена из-за одного “неправильного”
слова В.Б.) сидели серые”
Значительное
пополнение получил разговорный язык в лексике. Множество слов, хотя они были
известны и ранее, оказались у всех на устах:
уплотнение, мандат, ордер, карточки, паек, осьмушка, делегат,
партиец, безбожник, ячейка, цека, чека,
чистка, заложник, двурушник, контра,
контрик, вредитель, бывший
Мы видим здесь
и политическую лексику и ту, что связана с новыми условиями быта, с системой распределения, которая заменила
обычную торговлю
Невиданный
размах получили различные аббевиатуры. Не говорю об общеизвестных типа “комбед”,”партячейка”,
“партмаксимум”, “партком”,
“комсомол”, “совнарком”. Рождались совершенно
немыслимые, нередко двусмысленные сочетания:
“Мосстолгубкомдезертир”это московская столичная губернская комиссия
по борьбе с дезертирством; “волревк” волостной революционный комитет;
“Перпетун” первый петроградский университет, “Трепетун”
третий петроградский университет, “Восторг”(по типу “Мосторг”), а то еще
“Тифгастроном”
“Теперь
время сокращений,писал Чуковский в мае 1919 года: есть слово “МОПС” оно означает
Московский Округ Путей Сообщения. Люди,
встречаясь, говорят: Чик это значит Честь Имею Кланяться”
А ровно через
пять лет, в 1924 году, Чуковский, уже и сам не замечая, сообщает в том же
дневнике: “Мне два раза запретили чтение лекции о Горьком . Отказ Гублитмоно был утвержден Агитпропом
М.К.Партии, куда аппелировала комячейка
студенчества”. (6)
“В
окрэспеэс уже никого не было. Один отсекр окрембеит, товарищ Липец”,пародирует это
явление Л.Добычин в рассказе “Сад”. А письмо 1926 года к тому же Чуковскому завершает словами
“пламприв (т.е. пламенный привет)
и Вампред (т.е. Вам преданный) Л.Добычин”
Чтобы разрушить
старые традиции, требовалось не так уж много самоуверенность, неуважение к
человеку, к культуре. Обновлялась прежде всего внешняя сторона жизни. Началось
переименование фабрик, учреждений, улиц. На тысячах вывесок, на географических
картах появились имена Маркса, Энгельса, Розы Люксембург и Карла Либкнехта,
Бебеля и отечественных вождей Ленина, Троцкого, Зиновьева. Напомню, что к
середине 20-х годов существовал город
Ленина, Ленинград, рядом Троцк бывшая
Гатчина, Слуцк (в честь Веры Слуцкой, бывший Павловск), Урицк
(Стрельна), Кингисепп бывший Ямбург, Толмачево бывшая станция Серебрянка, а в других концах страны появились
Зиновьевск (Елизаветград), Сталинград, Сталино, бесчисленные Ильичевы,
Ленински, Ленинаканы, Ленинабады,
Ульяновски, были даже Луначарская и Люксембургские волости (в честь Луначарского и Розы Люксембург).
Переименование требовало большого
взноса в международную картографическую организацию, только это и
сдерживало коммунистических демиургов.
Удивительно,
как все повторяется в нашей жизни! Всякие новые веяния начинаются у нас не с дела, а со слов, и
часто ими и заканчиваются
Борьба с
культом личности при Хрущеве началась и завершилась переименованием
Сталинграда. (Сразу же возник анекдот: “Переименованием города согласен. Иосиф Волгоградский”). И в
наши перестроечные времена почти ничего
не сделав реально, прежде всего взялись за возвращение старых названий улиц, театров, всего, что как-то
называлось. (“Знаете, кто написал
роман “Мать”? Алексей Максимович Нижний-Новогород”)
В первые послереволюционные
годы стали давать новые имена людям Красная Пресня (из рассказа Л.Добычина
“Ерыгин”, 1924), Револа, Автодор
(стихотворение А.Прокофьева “Страна принимает бой”, 1930). У
Бабеля на на эту тему есть рассказ
“Карл-Янкель”. Кстати, поэтесса Римма Казакова, рожденная в начале 30-х годов, на самом деле
не Римма, а Рэмо, то есть Революция,
Электрификация, Мобилизация. В честь вождей и героев новорожденным давали имена:
Марлен (Маркс-Ленин), Будена, Лени’на, Стали’на, Бухари’на
Делались
упорные попытки разрушить старую систему праздников, ликвидировать церковный календарь, старые названия дней недели. В
1931 году, когда я пошел в школу, мы их
не знали. Была пятидневка. В дневнике
писали: первый день пятидневки, второй день пятидневки и т.д. Потом ввели шестидневку, и мы писали: первый день
шестидневки, второй… А потом долго привыкали к нормальной неделе, заучивали:
воскресенье… понедельник… Ни о каких елках и речи не было. Церковную
свадьбу, венчание заменили красной, комсомольской свадьбой
В рассказе
Николая Брыкина “Собачья свадьба” дружки обходят гостей с тарелкой и плакатом: “По случаю
красной свадьбы молодые просят дарить
на ероплан”
Гораздо сложнее
было создать привлекательный образ нового режима, коммунистической партии и ее руководителей. Но так как
действительно положительного в жизнь
пришло не так уж и много, даже для бедняков,
потребовалось внедрить в сознание людей мифы об этом режиме, мифы о партии и мифы о ее вождях
Для чего
делается всякая революция? Только для того, чтобы те, во имя кого ее совершают, жили лучше, чем
прежде. Не вдаваясь в экономические подробности, отмечу, что уровень 1913 года
на протяжении долгих лет советской
власти оставался непревзойденным. Недаром сложили анекдот:
Что такое
коммунизм?
Это когда
все-все будет… Ну как при Николае Втором!
То же самое
подтверждает и деревенская частушка:
При царе при
Николашке
Ели маслены
олашки,
Началась
советска власть До конины добралась
Если
современность непривлекательна, то нужно создать образ светлого будущего. Миф о
прекрасном коммунистическом рае начал создаваться с первых же дней Октября.
“Напрячь должны мы все усилья, чтоб после
схватки боевой С вершин в Долину изобилья Войти семьею трудовой!”
(Д.Бедный, март
1918). “Близится эра светлых годов,”вторил комсомольский поэт
Александр Жаров. Примеры тут бесчисленны от дооктябрьских обещаний до знаменитого заявления Хрущева о
том, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме
1 января 1919
года “Правда” писала в передовой статье “Новый год, новая борьба, новое счастье”: “А
где богачи, нарядные дамы, роскошныерестораны, пышные особняки, богатые
квартиры ? Все сметено. И на
улице нельзя встретить барина в шубе, читающего “Русские
ведомости”. Нет “Русских
ведомостей”, нет у барина шубы, и нет самого барина ”
Главное в этой
тираде не дума об улучшении жизни бедного народа, а радость по случаю бедственного положения недавних богачей
(вспомним ленинские слова о лаптях для
капиталистов). Типично большевистское
сознание! Раскрывает его и убивает один мудрый анекдот
Началась
революция. На улицах толпы, какие-то крики… Внучка декабриста посылает горничную узнать, что там происходит
Барыня,
революция,говорит она
Революция? Это
очень хорошо! А что они хотят?
Они хотят,
чтобы не было богатых
Да? А мой
дедушка хотел, чтобы не было бедных..
Но вернемся к
новогодней статье “Правды”
“Что будет
через год? Никто не знает.Но мы знаем одно: