Военная
лирика Твардовского
Война — жесточе
нету слова.
Война —
печальней нету слова.
Война — святее
нету слова
В тоске и славе
этих лет.
И на устах у
нас иного
Еще не может быть
и нет.
А. Т. Твардовский
С июня 1941
года Александр Твардовский начинает работу в редакции газеты Юго-Западного
фронта “Красная Армия”. Он пишет стихи, очерки, фельетоны, статьи,
песни, заметки. К сожалению, тетрадка с записями Твардовского о первых месяцах
работы пропала. Но остались строки, запечатлевшие первые дни войны, — самого
страшного и горестного периода Великой Отечественной.
То была печаль
большая,
Как брели мы на
восток.
Шли худые, шли
босые
В неизвестные
края,
Что там, где
она, Россия,
По какой рубеж
своя?
Памятником тех
лет стала книга “Василий Теркин”. Это книга о “Правде сущей,
правде, прямо в душу бьющей”. В одной из глав, “Переправа”, поэт
пишет о том, что “бой идет не ради славы — ради жизни на земле”,
вселяя в бойцов сознание святости и правоты их дела.
Работая над
поэмой, Твардовский ставил определенную цель: помочь фронтовику преодолеть
трудности войны, облегчить и хоть как-то скрасить его суровый быт, вселить
чувство веры в свои силы и возможности.
Весной 1942
года Твардовский пишет стихотворение “Партизанам Смоленщины”. Народ
воспринял его как весть об освобождении, первую искру надежды. Смоленщина —
родина поэта, и можно понять, чего стоили эти строки Твардовскому. Каждое слово
— крик души, боль сердца:
Я б вовеки
грабителям
Не простил бы
твоим,
Что они тебя
видели
Вражьим оком
пустым;
Что земли твоей
на ноги
Зацепили себе;
Что руками
погаными
Прикоснулись к
тебе;
Что уродливым
именем
Заменили твое;
Что в Днепре
твоем вымыли
Воровское
тряпье…
Поэма
Твардовского “Дом у дороги” начинает печататься со 2 декабря 1943
года. После вступления, завершившегося грозной строкой: “Гром грянул —
началась война…” — следовала глава “Голощение”. Строки этой
главы напоминали давний плач-голощение, когда вся деревня Чернове огласилась
воплями женщин. В главе “Беженцы” рассказано о бесконечном людском
потоке, что “на восток от фронта гнал колеса”. Глава
“Гостинчик” повествует о тех же горестных воспоминаниях страшных дней
отступления.
Поэт говорит о
невозможности забыть те муки: “Нет, мать, сестра, жена, И все, кто боль
изведал, Та боль не отмщена И не прошла с победой”. Закончена была поэма
уже после войны. И заканчивает ее поэт страстным призывом: “Не
Забывать!”
Прошла война,
прошла страда,
Но боль взывает
к людям:
Давайте, люди,
никогда
Об этом не
забудем.
В творчестве
Твардовского военной поры очень примечательна детская тема. С особой
пристальностью вглядывается поэт в женские и детские судьбы, с невыразимой
болью и с нескрываемой печалью думает о них. Это и “жена командира,
бежавшая из Минска с детьми в ночь первой жестокой бомбежки”; и
“мальчик, везущий на саночках мать, тяжело раненную, когда шел бой за их
деревню”; и “девочка с ребенком на руках у трупа матери”.
Великое множество строк в стихах и прозе написано о войне, но ничего пронзительнее,
чем строки “Возмездия” Твардовского, читать не доводилось:
И суд наш
праведный суров,
И места нет
пощаде.
И не у нас ее
проси,
Мы будем
мертвых глуше.
Проси у тех,
чьи на Руси
Сгубил безвинно
души.
Проси у девочки
у той,
Что, в дула ружей
глядя,
Спросила с
детской простотой:
— Чулочки тоже,
дядя? —
У той, худое
тельце чье
У края рва
поставил.
Проси пощады у
нее,
А мы щадить не
вправе.
В стихотворении
“Я убит подо Ржевом” поэт выбирает форму написания от первого лица.
Это наиболее соответствует идее стихотворения, воспевающего единство павших и
живых. Монолог воина, с нарастающей эмоциональностью повествующего о
собственной гибели “летом, в сорок втором”, достигает наивысшего
накала в таких строках:
Нет, неправда.
Задачи
Той не выиграл
враг!
Нет же, нет! А
иначе
Даже мертвому —
как?
Погибший солдат
видит себя лишь “частицей народного целого”, и его волнует все, что
свершилось потом, после него. Он говорит:
Я вам жить
завещаю, —
Что я больше
могу?
Эту высокую
ответственность перед памятью погибших, ответственность за то, как человек
распорядился своей судьбой, выкупленной у Смерти ценой жизни другого, поэт
ощущает очень остро. Не в этом ли исток той гражданской позиции, за верность
которой кто-то из писателей назвал Твардовского “совестью послевоенной
литературы”.
До конца своих
дней Александр Трифонович Твардовский пронес как бы чувство смущения своей
судьбой и судьбой тех, кто вернулся живыми из страшной круговерти войны. Он
писал:
Я знаю, никакой
моей вины,
В том, что
другие не пришли с войны,
В том, что они
— кто старше, кто моложе —
Остались там, и
не о том же речь,
Что я их мог,
но не сумел сберечь, —
Речь не о
том, но все же, все же, все же…
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://kostyor.ru/student/