“”
Первоезнакомство Японии с христианством состоялось при драматических обстоятельствах:католицизм, проникший в страну вместе с португальскими миссионерами в 1542году, к несчастью для себя, слишком активно вторгся в политику и в результатебыл запрещен вместе с изгнанием иностранцев в начале XVII века. Тысячи христианбыли казнены, другие либо отреклись от веры, либо ушли в подполье.
Новаяволна западных миссионеров, на сей раз протестантских, встретила враждебностьсо стороны националистов, видевших в ней идеологическую поддержку для пушек с«черных кораблей» (так японцы окрестили эскадру коммодора МэтьюПерри, заставившего в 1853 году японцев заключить ряд неравноправных договоров).Террористические акты вынудили западные державы подвергнуть бомбардировкегорода Кагосима и Симоносэки. «Тогдашние японцы — писал святитель Николай(Касаткин), — смотрели на иностранцев, как на зверей, а на христиан — как назлодейскую секту, к которой могут принадлежать только отъявленные злодеи ичародеи».
Ивсе же европейцев привлекала Япония, по словам И.А.Гончарова (в 1853 году онприбыл в Японию на флагманском фрегате Паллада в качестве секретарявице-адмирала Путятина, при котором переводчиком состоял И.А.Гошкевич) — «этот запертый ларец с потерянным ключом, страна, в которую заглядывали,до сих пор с тщетными усилиями, склонить, и золотом, и оружием, и хитройполитикой, на знакомство… многочисленная кучка человеческого семейства, котораяловко убегает от ферулы цивилизации, осмеливаясь жить своим умом, своимиуставами, которая упрямо отвергает дружбу, религию и торговлю чужеземцев,смеется над нашими попытками просветить ее, и внутренние, произвольные законысвоего муравейника противопоставит и естественному, и народному, и всякимевропейским правам, и всякой неправде».
Еслидля Маркса это была последняя страна, вступающая в эру капиталистическихотношений и тем завершающая процесс создания мирового рынка, о чем он пишет вписьме Энгельсу в 1858 году, то для иеромонаха Николая — это единственныйостровок в мире, еще не захваченный католическо-протестантской экспансией:«Вот и еще страна, уже последняя в ряду новооткрытий: хоть бы здесь мымогли стать наряду с другими» (цит. по «Дневникам святого НиколаяЯпонского»). В чем-то ситуация в Японии середины прошлого века схожа снынешним положением в России.
Нои Россия переживала тогда период «великих реформ», стремясь квозрождению после поражения в Крымской войне. Только энтузиазмом«шестидесятников», считает профессор Кэнноскэ Накамура, можнообъяснить, что так много выпускников элитного учебного заведения Петербургаизъявило готовность занять скромную должность священника в крохотном приходеконсульской церкви в далекой островной стране. «Я заявил желание занятьместо при здешнем консульстве тоже с миссионерской целию (да и кто бы из-заакадемической парты решился ехать сюда только для того, чтобы раз в неделюотслужить — зачастую в совершенно пустой церкви, так как здесь русскихправославных и с младенцами не больше десятка?)», — писал святительНиколай Японский. Но приехав в Россию через 10 лет с ходатайством об учрежденииЯпонской духовной миссии, о. Николай едва смог найти себе помощников, а один изних впоследствии оказался сторонником нигилизма и скептицизма.
Прибывшего3 июля 1860 года в Хакодате на корабле «Амур» 25-летнего иеромонахаНиколая с нетерпением ожидал первый российский консул, выполнявший по сутифункции посла, Иосиф Антонович Гошкевич (1814-1875). Сын белорусскогосвященника, преподавателя церковно-приходской школы, он тоже был выпускникомПетербургской духовной академии и 10 лет проработал в составе Духовной миссии вКитае, о которой когда-то мечтал Иван Касаткин. Научная его деятельность вКитае и Японии достойны отдельного исследования. Разговорный японский язык онвыучил от тайного христианина Кумэдзо Татибана, спасшегося на одном из кораблеймиссии Путятина, а впоследствии создал лучший по тем временам в Европе японскийсловарь и одну из лучших школ иностранного языка в Японии. Он отправил в 1865году в Петербург на флагмане «Варяг» первых шесть японских стажеров исобрал библиотеку в полторы тысячи японских ксилографов и старопечатных книг,доставшуюся после его смерти Российской Академии наук. Именно его профессорНакамура считает зачинателем православного просветительства в Японии.
Всвоем письме Святейшему Синоду Гошкевич настаивал, чтобы посылаемый вконсульство священник был «не иначе как из кончивших курс Духовнойакадемии, который мог бы быть полезным не только своей духовной деятельностью,но и учеными трудами, и даже своею частной жизнью в состоянии был бы датьхорошее понятие о нашем духовенстве не только японцам, но и живущим здесьиностранцам». «К счастью для японцев, — замечает профессор Накамура,- о. Николай вполне обладал всеми этими качествами».
Освоивв первые годы непривычный «варварский язык, положительно труднейший всвете», о котором еще в прошлые века один из католических миссионеровписал в орден, что он, «несомненно, изобретен дьяволом, дабы помешатьраспространению здесь христианства», иеромонах Николай в 1870 годудобивается открытия Японской духовной миссии и в 1872 году переносит ее центр вТокио, поручив приход Хакодате своему помощнику, о.Анатолию. Приблизительно сэтого же времени он начинает работать над переводом на японский с китайского(при сопоставлении с латинским, греческим и английским текстами) богослужебныхтекстов и Священного Писания, в чем ему помогают несколько новообращенныхяпонцев. Одним из первых его японских крестников стал синтоистский служитель изсамурайской семьи, Такума Савабэ (в крещении Павел), преподававший фехтованиепасынку И.А.Гошкевича.
Глубокоизучив условия жизни своей паствы, святитель Николай оставил ценнейшиематериалы по экономике, социологии, этнографии, историческому краеведениюпозднефеодальной и раннебуржуазной Японии. Разносторонние знания по японскойкультуре сочетались у него с полным отсутствием презрительно-снисходительноготона в отношении японских язычников, отмечает профессор Накамура. Русского проповедникарадует «живость религиозного чувства в народе», выражающаяся в«богомольных хождениях» по синтоистским и буддийским святыням; впроповедях секты Монтосю (последователи учения Синрана 1173-1212; см.«Буддизм в Японии», М., 1993 с.491-509) он задолго до западных ияпонских исследователей угадывает родство с христианской этикой и отмечаетдалеко не случайный характер быстрого прогресса страны в духе западнойцивилизации. Талант исследователя ставит его в один ряд с такими выдающимисядеятелями Китайской Миссии, как Иакинф (Никита Яковлевич Бичурин; 1777-1853)или Палладий (Петр Иванович Кафаров ;1817-1878). «Много раз, — пишет св.Николай, — меня также манила на свое поле наука, японская история и всяяпонская литература — совершенно непочатые сокровища, — стоит лишь черпатьцелыми пригоршнями, все будет ново, интересно в Европе и труд не пропадетдаром.» (Цит. по «Русские в Японии»). «Едва ли найдетсядругой миссионер русской Церкви, оставивший столь тщательную запись своей проповедническойдеятельности, — замечает профессор Накамура в предисловии к»Дневникам”, публикацию которых он справедливо считает историческимсобытием, — поскольку личностью Николая интересуются не только в Японии иРоссии, но и в Греции, США и других странах”.
В1873 году, когда было легализовано христианство и принят григорианскийсолнечный календарь с выходным днем в воскресенье, еп. Николай открыл в Токиокатехизаторское училище, в 1875 году — духовную семинарию, а несколько позже иженскую семинарию, ставшую образцовым женским учебным заведением в стране.Издававшийся этой семинарией журнал «Уранисики» (Сокровеннаядобродетель) — одно из самых популярных православных изданий в стране — сочинения русских писателей. Первый перевод произведения русской классической литературы- «Капитанской дочки» Пушкина — сделал выпускник православнойсеминарии Такаясу Дзискэ. В 1883 году книга вышла отдельным изданием подзаголовком «Сердце цветка и думы бабочки. Удивительные вести изРоссии». И пусть для японских читателей это был прежде всего любовныйроман в экзотических декорациях, главные герои которого для простоты восприятияпереименованы в Мэри и Смита, а иллюстрации художника Еситоси Тайсосвидетельствуют о весьма приблизительных его представлениях о русской культуре,это было началом знакомства японцев с литературой, оказавшей впоследствиинаиболее сильное воздействие на их собственную. Многие из последующихпереводчиков и исследователей этой литературы были православными христианами.
СвятительНиколай во время второго возвращения на родину в 1880 году, когда он былвозведен в сан епископа Ревельского, викария Рижской епархии, дважды встречалсяв Москве с Достоевским: 1 июня в доме архиерея Алексея он около часа беседовалс писателем о судьбе православия на Востоке, а через неделю, 8 июня,присутствовал на историческом докладе Достоевского в зале Дворянского собранияна заседании Общества любителей российской словесности в связи с юбилеемА.С.Пушкина. Как известно, в этой речи, произнесенной писателем за полгода досмерти и ставшей его духовным завещанием, утверждается мысль о всечеловеческоймиссии России в духе православной соборности. (Подробнее об этом см. в статьеКэнноскэ Накамуры «Достоевский и Николай Японский» вноябрьско-декабрьском выпуске «Вопросов литературы» за 1990 год.)
Вовремя второго приезда в Россию св. Николаю удалось организовать сбор средствдля строительства Собора Воскресения Христова (символ возрождения христианствав Японии), и в 1891 году, после 7 лет строительства на холме Суругадай на местебывшей пожарной каланчи в столице поднялся белокаменный византийский храм попроекту архитектора М.А.Щурупова. Долгое время он был самым высоким зданиемТокио, превосходя императорский дворец, что даже вызвало недовольство унекоторых жителей столицы.
Наследникрусского престола, будущий император Николай II, который должен былприсутствовать на открытии храма, не смог прибыть в Токио из-за покушения нанего в г.Оцу полицейского Сандзо Цуда, нанесшего цесаревичу удар самурайскиммечом по голове. Часть дневников архиепископа Николая, относящаяся ко времениэтого инцидента, пока не опубликована.
Воскресенскимсобором называлась и первая православная церковь Японии, построенная в Хакодатепри Гошкевиче в 1860 году. «Жители города, удивленные неслыханным преждезвоном колоколов, прозвали ее „храм Бом-бом“ (Ганган-дэра).Византийский иконостас сочетался в ее интерьере с соломенными циновками — татами, устилавшими пол, как в буддийском храме» («Русские вЯпонии»). Новый же храм и по сей день считается одним из лучшиххристианских соборов страны. Частично разрушенный при кантосском землетрясении1923 года, унесшем более 100 тысяч жизней, он был затем восстановлен.
Вовремя русско-японской войны православная миссия под руководством епископаНиколая в отсутствие российского дипломатического представительства взяла насебя нелегкое бремя заботы о почти 72 тысячах пленных русских солдат иофицеров. Николай записал в это время, что лучшее изучение Японии могло бывообще предотвратить военный конфликт. Человек с сильным характером, темпераментныйи не склонный к компромиссам, он сумел остаться в годы войны патриотом России ивместе с тем не оставил свою паству, что принесло ему всеобщее уважение.
В1906 году, в 70 лет святой Николай был возведен в сан архиепископа с титулом«Японский», а с 1908 года помощником в его трудах становится епископКиотосский Сергий (Тихомиров; 1871-1945), будущий митрополит Японский. Дважды вТокийской Миссии работал иеромонах Сергий (И.Н.Страгородский; 1867-1944),впоследствии Патриарх Московский.
Свойполувековой миссионерский подвиг Архиепископ Николай завершил 3 февраля 1912года, оставив после себя 33 017 православных христиан, 266 церковных общин, 43священнослужителя, 116 проповедников, 14 учителей церковного пения ипричетников, а что всего важнее — изменившееся отношение к России в сердцахмногих японцев. В похоронах святителя приняли участие послы христианских страни высшие представители японского правительства. Могила Архиепископа снадгробием из белого мрамора находится на кладбище Янака в токийском районеУэно.
НынеАвтономная Японская Церковь существует в непростом мире«постиндустриальной» Японии с ее поликонфессиональными традициями,сайентологическими настроениями интеллигенции и агрессивностью неорелигиозныхсект и обществ. По-прежнему не решены проблемы с монастырской жизнью,национальной школой иконописи и стандартным славяно-японским словарем. Ноначало, положенное святителем Николаем, позволяет разделять его веру в то, чтокогда-то обязательно будет в этой стране «жатва многа».
Список литературы
ВикторМазурик. «Злодейская секта христиан»